Путешествие вдвоем (гет)

Гарри и Рона егеря поволокли в сторону подземелий, а обезоруженная Гермиона осталась лицом к лицу с Лестрейндж. На заднем плане маячили оба Малфоя, причем старший выглядел невозмутимым, а взгляд младшего беспорядочно блуждал по всему помещению, тщательно избегая встречи со взглядом распластанной на полу Гермионы.

— А теперь, — прошипела Беллатриса, поднимая волшебную палочку, — ты мне все расскажешь… Круцио!

Тело выгнулось дугой, казалось, что в легкие совсем не поступает воздух. Из глаз хлынули слезы, зато крик так и застрял в горле. Лестрейндж слегка изменила угол наклона палочки, и вопль все же вырвался наружу. Ногти Гермионы, мало поддаваясь воле хозяйки, царапали то лицо, то каменный пол, ломаясь и кровоточа. Задаваемые Беллой вопросы Гермиона не могла разобрать из-за почти ослепляющей боли, но одно она знала точно — не отвечать, не говорить, не давать повода зацепиться за неосторожное слово.

Через какое-то время Беллатриса опустила палочку. — Пожалуй, надо менять тактику, — пробормотала она и, не добавив больше ни слова, вышла из комнаты.

Расфокусированный взгляд Гермионы наткнулся на крепко стиснутые кулаки Малфоя-младшего. Приподняв голову, насколько хватило сил, она увидела его глаза. В них плескался ужас. Лицо Драко выглядело так, как будто он желал находиться за тысячу миль отсюда, а еще лучше — по ту сторону земного шара.

«Страшно, да? Это тебе не Невилла дразнить или в Инспекционной дружине участвовать… Хотела бы я вернуться в то время... а еще лучше было бы очутиться далеко-далеко отсюда... и чтобы война осталась позади. Даже согласилась бы прихватить с собой бледного до синевы Малфоя... дошло, наконец-то, что Волан-де-Морт никакой не Санта Клаус. Действительно, вырваться бы нам отсюда…»

По мраморному полу зацокали каблуки, и Гермиона сжалась в комочек. От визгливого голоса Беллы по спине побежали мурашки.

— Я была у твоих дружков, грязнокровка! Еще не взялась за них, только поинтересовалась, как им понравились твои вопли, и предупредила, чтобы тоже были готовы рвать глотку, если ты окочуришься, так ничего и не сказав. Но я сомневаюсь в этом, — Беллатриса вновь вскинула свою палочку, и через минуту от собственного крика у Гермионы заложило уши. Каркающий смех Лестрейндж начал доноситься как будто издалека, неприятный звон в ушах все нарастал, а потом перед взором стало темно.

* * *

Глаза Гермионы разлеплялись весьма неохотно, но при этом у нее почему-то возникло странное ощущение, что лежит она на чем-то мягком, и боль почти не чувствовалась. «Неужели мадам Лестрейндж устранила нанесенный ею же ущерб и отнесла в свою кроватку?» — с мрачным юмором подумала Гермиона, но была вынуждена отбросить эту мысль, поскольку в поле зрения попал находящийся на прикроватной тумбочке телефонный аппарат. Гермиона протянула руку и коснулась гладкой поверхности устройства. Оно почему-то казалось неправильным, даже как бы ненастоящим, но она спросонья никак не могла понять, что привело к этой мысли.

Гермиона тряхнула головой, и та отозвалась ноющей болью. Осторожно, чтобы не усугубить положение, она повернулась на другой бок и тихо ахнула. Рядом находилась еще одна подушка с такой же наволочкой, как и на ее собственной, а к ней прильнула щека незнакомого мужчины. Спящему на вид было около тридцати лет, лицо его, очевидно, только недавно приобрело загар — еще немножко красноватый, а на щеках и подбородке красовалась совсем короткая, но уже хорошо заметная темная щетина.

Незнакомец что-то пробормотал сквозь сон, вытащил из-под одеяла правую руку с обручальным кольцом и попытался ее пристроить под щекой. Кольцо, очевидно, мешало, мужчина скривился и открыл глаза. Те оказались светло-серыми с более темными пятнышками и очень недовольными.

— Кто ты такая и как оказалась в моей постели? — приятный баритон основательно портила брюзгливая интонация, больше подошедшая бы капризному подростку или болезненному старику. Мужчина внезапно замолк, а в глазах один за другим промелькнули выражения злости, непонимания и, кажется, испуга. — Почему у меня такой голос? Ты со мной что-то сделала? — с каждой фразой тембр становился все более визгливым, и в речи незнакомого Гермионе человека начали чудиться смутно знакомые интонации.

— Я не знаю, — ответила она. — В смысле, не знаю, как тут очутилась, но в одном я уверена — я с тобой ничего не делала по той простой причине, что вижу тебя впервые в жизни.

— Хватить прикидываться! — почти что взвизгнул мужчина, отбрасывая одеяло и угрожающе возвышаясь над Гермионой.

Он оглянулся и осекся, а затем продолжил: — Зачем ты меня притащила в гостиницу? К тому же, какую-то странную… она же маггловская! Если мой отец узнает об этом...

Гермиона наконец-то поняла, откуда ей знакома эта манера речи. Но… этого не может быть!

— Малфой? — она осторожно закинула пробный камень.

— Вруша! Только что говорила, что никогда раньше меня не встречала. — Взгляд его упал на собственные руки: — Где мой перстень? Ты его украла, да?

Гермиона почувствовала, что начинает терять терпение: — Да что это такое, честное слово! Ничего я не брала! Говорят тебе, я только что проснулась, причем засыпала, вернее, сознание я потеряла совсем в другом месте… и, кажется, в другом времени, — она повернулась к телефонному аппарату. Кусочки мозаики встали на свои места. — Вот почему он мне показался таким необычным, — прошептала она.

— Раз уж на то пошло, я тоже заснул не в этом убогом помещении, а у себя дома, в своей пижаме и под своим балдахином, — он схватился руками за голову, но сразу же отнял их. — Почему у меня на руке чужое кольцо? И где… — голос становился все тише. — Где метка?

Гермиона вздохнула. Значит, ее догадка верна. Вспомнились ворвавшиеся в сознание мысли, когда она в полубреду лежала на холодном полу Мэнора, а боль от первой порции Круцио слегка притихла. Малфоя тем временем начало трясти не на шутку. Он мелко дрожал, вцепившийся длинными, изящными пальцами в простынь. Девушка подумала, что положение могла бы спасти хорошая оплеуха, но потом решила, что сперва попробует выйти из ситуации мирным путем.

— Малфой, — тихо позвала она. Когда зажмуренные веки сидящего рядом приоткрылись, она по возможности спокойно продолжила: — Я Грейнджер.

Незнакомые глаза воззрились на нее с очень знакомым выражением.

— Что, дрянь, — с отвращением прошипел он, — отомстить решила?

— Малфой, — повторила Гермиона, — не будь дураком. Как ты думаешь, каким образом я смогла бы все это устроить?

Вместо ответа он вскочил с кровати и забегал по комнате. Врезался бедром в неприкрытую дверцу шкафа, охнул и уставился на себя в зеркале: — Мерлин, ну и физиономия, — скривился он, потом глянул на Гермиону, которая так и не вылезла из-под одеяла. — По-моему, тебе повезло больше, — с плохо скрываемой завистью возвестил он.

Гермиона неохотно встала с кровати и тоже подошла к зеркалу. В нем отражалась девушка лет двадцати, с короткими волосами и большими серо-зелеными глазами. По счастью, ночная сорочка незнакомки оказалась вполне пристойной длины. Гермиона в задумчивости пожевала нижнюю губу.

— Пожалуй, нам стоит одеться и выйти из номера. — Вдруг она охнула: — Послушай, на каком языке мы разговариваем? Это точно не английский.

— А мне-то откуда знать? Ты же у нас штатная мисс Всеведущая, — огрызнулся Малфой, впрочем, довольно вяло. Было видно, что произошедшее основательно выбило его из колеи.

Они спустились в небольшой холл, в котором рядом со стойкой рецепции толпилась кучка людей, выслушивая бойкую женщину средних лет. Дама повернулась к ним всем корпусом и затараторила: — Вот и Елена и Андрей пожаловали! Новобрачные, я все понимаю, но вы же задерживаете всю группу!

Гермиона чуть не прыснула, увидев кислое выражение лица «Андрея».

— Надо вести себя так, чтобы эти магглы ничего не заподозрили! — он нервно переминался с ноги на ногу.

— Да, — согласилась она, — пойдем вместе с ними. Полагаю, сейчас действительно было бы неразумно отставать от этой, как она выразилась, группы.

* * *

Экскурсантов возле гостиницы ожидал большой белый автобус. Один из шоферов, прислонившись к переднему колесу, курил, другой был за рулем, с закатанными до локтя рукавами белой рубашки и со съехавшим набок галстуком. Галдящая стайка проворно взобралась вверх по ступенькам, и Гермиона с плетущимся позади Малфоем тоже проникли в салон.

Вдруг за ее спиной раздался звук, подозрительно напоминающий шипение.

— Я что, вынужден буду сидеть с тобой рядом? Терпеть тебя всю дорогу?

— Заткнись, придурок, — не оборачиваясь, небрежно бросила Гермиона. — Кто из нас только что вещал о необходимости конспирации?

Малфой с брезгливой миной устроился на максимально возможном расстоянии от Гермионы, и, следовательно, в очень шатком для предстоящей поездки положении.

— Что, голубки, поссорились? — с приторной улыбочкой к ним обратилась сидящая через проход молодая брюнетка надменного вида. — А еще вчера так ворковали, любо-дорого посмотреть!

Гермиона усилием воли сдержала первый просящийся на язык ответ. Да, сующих нос не в свое дело везде хватает, независимо от места и времени… Малфой зато не преминул воспользоваться случаем:

— Мы вчера настолько увлеклись, — похабная ухмылка, — что часть маршрута я умудрился не увидеть. Расскажешь, что было вечером?

«А он не дурак! Так мы узнаем хотя бы, где находимся. Выяснить бы еще когда».

— Ну, там все равно не было ничего интересного: пересекли границу Бельгии, по дороге к гостинице посмотрели на коров и все. Сегодня обещают…

Визгливый голос рассказчицы перекрыло сопрано дорвавшегося до микрофона гида:

— Скоро мы приедем в Этрету, все приготовились гулять вдоль побережья Ла-Манша! Это такая красота, какую у нас дома не увидишь!

— Нормандия, — буркнул себе под нос Малфой, и его взгляд стал чуточку светлее. — Уже неплохо. Тут вполне можно незаметно ускользнуть… — он внезапно замолк и уставился в окно, при этом тщательно избегая смотреть на «Елену».

* * *

Группа во главе с гидом, из уст которой непрерывным потоком лилась информация, частично уносимая порывами ветра, медленно карабкалась по крутой тропе, постепенно удаляясь от воды. Гермиона временами поворачивалась назад, чтобы полюбоваться видом на белые скалы по обе стороны горизонта, как бы помещающие небо и воды пролива в своеобразную рамку.

Идти было трудно, потому как мешали непривычный рост и комплекция тела. Сразу по пробуждении то ли сказался шок, из-за которого не были заметны неудобства, то ли память о старом теле еще не была вытеснена настойчивой необходимостью как-то управляться с новым.

Украдкой взглянув на Малфоя, Гермиона заметила, что его движения тоже напоминают марионетку.

— Хватит пялиться, Грейнджер, — недовольно проворчал объект ее внимания, — мантикора задери это неуклюжее туловище! — буквально через мгновение добавил он, споткнувшись о бугорок на тропинке.

Внимание Гермионы привлекли до боли родные темно-зеленые листики возле тропинки. От нахлынувших воспоминаний позабыв, кто на данный момент составляет ей компанию, она воскликнула:

— Смотри, щавель!

— Грейнджер, ты совсем с катушек слетела? — последовала вполне ожидаемая реакция Малфоя. — Увидела какую-то траву, подпрыгиваешь и вопишь, — он скривился и добавил: — Всегда знал, что вы чокнутые, что магглы, что их отпрыски. Не зря мой отец…

— Знаешь, Малфой, а ведь папаша тебя от всего на свете больше спасать не сможет, — Гермиона со злости совсем запамятовала о необходимости изображать свежеиспеченную жену противного ей человека. — Да и в Мэноре что-то не было видно, что он там хозяин!

Малфой неуклюже замахнулся на нее, однако промазал. Он явно хотел повторить попытку, но поймал на себе ошарашенный взгляд сидевшей с ними рядом в автобусе брюнетки.

— Ладно, рассказывай, что это за щавель и с чем его едят, — нарочито громко сказал он. Уже потише он добавил: — В твоих интересах не выводить меня из себя, паршивка, мы не все время будем на виду. Ни магии, ни палочек у нас нет, значит, все преимущества, дарованные физической силой, на моей стороне, — на его губах расцвело глумливое подобие улыбки.

Гермиона поежилась, но быстро взяла себя в руки. Решив, что подыграть на сей раз действительно стоит, она, тоже повысив голос, начала:

— С мясом. Он рос у нас в садике возле дома, мы с мамой его собирали и готовили из него соус. Надо растереть, добавить сахар, уксус… — она прикусила губу, потому что все еще свежие воспоминания о сотворенном с родителями болезненно зашевелилась в груди.

Малфой нахмурился.

— Только не реви, — злобно прошептал он, — не хочу, чтоб на меня косо смотрели. Ведь наверняка подумают, что это я тебя довел до слез.

— А ведь так оно, по сути, и есть… — задумчиво проговорила Гермиона, плотнее укутываясь в светло-вишневый кардиган, найденный в шкафу гостиничного номера. — Ты заставил меня вспомнить о жизни, в которой у меня еще были родители.

— Что ты несешь, Грейнжер, ты же у нас вроде не сиротка наподобие Поттера? Хотя по мне так лучше никакие родители, чем магглы…

Гермиона, в отличие от Малфоя, не промахнулась, и хлесткая затрещина, опалившая щеку "Андрея", заставила его прикусить язык. Конечно, ненадолго.

— Вечером я тебе это припомню, — прищурил глаза он.

Эскапада Гермионы осталась незамеченной, поскольку группа во время их препирательств успела подняться почти до самой вершины плоской горы.

Гид остервенело махала им рукой, видимо, приглашая поторопиться. «И в очередной раз не задерживать всю группу!» — про себя передразнила женщину Гермиона. Поведение слишком энергичной Светланы, имя которой она случайно услышала от одного из шоферов, действовало на нее удручающе. Для Гермионы сейчас было бы полезным тихо-мирно посидеть где-нибудь в одиночестве и как следует подумать над решением всех навалившихся проблем.

— Кстати, — вслух продолжила свое размышление уставшая сердиться Гермиона, — почему мы понимаем иностранный язык, более того, разговариваем на нем? Я ведь продолжаю думать на английском, а ты? — она вынуждена была задать этот вопрос до сих пор злобно поглядывающему на нее Малфою, ибо больше у кого спрашивать не было.

Тот слегка опешил.

— Не знаю, — почти нормальным тоном ответил он. — Даже не заметил… да, я тоже. Как такое вообще могло произойти? Почему мы тут, и как нам связаться со своими…

— Полагаю, до сеанса связи надо обеспокоиться тем, с кем именно связываться. К твоему сведению, Малфой, я не жажду вновь оказаться гостьей, — последнее слово прозвучало на редкость ядовито, — Мэнора, если ваша взяла. Хоть я в подобный исход верю с трудом.

— Аналогично, Грейнджер! Я зато не горю желанием якшаться с твоими соратникам.

За разговором они и не заметили, как поравнялись с остальными. Брюнетка-соседка, подстелив под себя плед, удобно устроилась на траве, прикрывая глаза и подставляя лицо солнцу. Гермиона заметила, что из-под полуопущенных век она внимательно наблюдает за ними обоими, но большая часть внимания достается Малфою.

— Привал, мои дорогие! — возвестила Светлана и хихикнула. — Мы же с вами дружно поднялись на вершину горы, не так ли? Располагайтесь, отдыхайте, перекусывайте! А вы, молодые люди, чего стоите? Андрей, если уж вы не взяли с собой, на чем сидеть, сними куртку, а Елена может устроиться у тебя на коленях, — она подмигнула.

Находящиеся ближе остальных члены группы одобрительно засмеялись и закивали.

Малфой сжал кулаки. Несмотря на выражение лица, его голос звучал ровно:

— Спасибо за совет, но мы с супругой, — кажется, одна Гермиона уловила налет сарказма, — лучше прогуляемся. Нам есть, о чем пошушукаться, — натянуто улыбнулся он.

Они отошли на приличное расстояние, и Малфой заговорил:

— А теперь признавайся, сама ты это устроила или твои дружки? И как нам попасть обратно?

— Могу лишь повторить твой же вопрос: с катушек слетел? Как я могла что-то такое проделать, когда я вообще не понимаю, как… — она замолкла, снова вспомнив о своих бессвязных мыслях перед возвращением Беллатрисы.

В глазах Малфоя зажегся недобрый огонек. Он подскочил к рассматривающей землю под своими ногами Гермионе вплотную и даже не побрезговал стиснуть ее плечи в руках.

— Смотри мне в глаза, тварь!

Это вывело Гермиону из ступора, и она откинула голову, уставившись на Малфоя немигающим и очень злым взглядом:

— Так теперь тебе не противно касаться грязнокровки, а, Малфой? Может, попытать вечерком тоже не откажешься, вручную, по-маггловски, раз уж магия нам сейчас не подвластна? — Гермиона с трудом узнавала свой голос, в котором Малфою, в свою очередь, отчетливо послышались интонации тетушки Беллы.

Хватка чуть ослабла, но ладони убраны не были.

— Ладно, я согласен поверить, что ты это сделала не нарочно. Но почему ты так резко замолчала? О чем ты подумала?

Он слегка потряс ее.

Гермиона глубоко вдохнула и выпалила:

— Ну, я в перерыве между пытками пожелала оказаться подальше от ваших владений и без надобности продолжать воевать! Но как это могло…

Малфой поспешно убрал руки с ее плеч и скрестил их на груди.

— Значит, ты все же очень сильная ведьма, несмотря на происхождение, — еле слышно пробормотал он.

— Объясни, что ты имеешь ввиду!

— В нашей семейной библиотеке есть книга, где перечислены все зафиксированные с XVII века случаи нетривиальных последствий спонтанных выплесков магии. Я хорошо запомнил, потому что эту книгу мне выдал почитать отец после того, как… — он болезненно поморщился и продолжил: — впрочем, это не твое дело. Там была описана пара похожих случаев.

Его лицо стало совсем бледным, по цвету приблизившись к оригинальной внешности Малфоя-младшего.

— Но это, скорее всего, означает… — он резко развернулся и быстрым шагом отошел прочь. Гермиона, разглядывая его спину, подумала, что никогда не видела Малфоя настолько сгорбленным — от осанки не осталось и следа, а плечи, кажется, подрагивали.

Гермиона застыла в нерешительности. С одной стороны, присущие ей инстинкты защищать всех слабых, усиленные желаниями приобретенного тела, кричали: «Подойди! Обними! Утешь!». С другой стороны, как разум, так и чувство собственного достоинства, да и — чего греха таить — не раз и не два задетое Малфоем самолюбие противились такому поступку. Наконец она придумала нейтральный, на ее взгляд, выход. Она подошла так близко, чтобы сокрушающийся о своем открытии Малфой мог расслышать шепот, и тихонечко спросила:

— Что ты понял?

Подозрительные звуки утихли, и Малфой очень медленно, как будто через силу, развернулся к Гермионе. Влажное от слез лицо выглядело странно: мужественные черты, так и не избавленные от теперь совсем хорошо заметной щетины, ярко контрастировали с полудетским испуганным выражением глаз.

— Нам не вернуться…

Он вытер глаза и посмотрел уже злобно:

— Ты во всем виновата! Думать надо, что желаешь! Зачем я только оказался рядом…

— Послушай, Малфой, — Гермиона с трудом смогла произнести слова так, чтобы на звук ее голоса не сбежалась вся группа туристов с гидом в качестве лидера, — мне это все нравится не больше твоего. Так что прекращай истерить и расскажи, в конце концов, о чем ты догадался.

Малфой вдруг оскалился, и Гермиона даже успела испугаться, что его душевное здоровье вследствие испытаний маггловскими реалиями пошатнулось, как тот произнес в своей обычный ленивой манере:

— А ты меня, случаем, ни с кем не путаешь? Командовать ты могла своими придурочными дружками.

Гермиона вздохнула. Ну не шут ли? Ведь оба пострадали, а собственной вины в произошедшем она не то чтобы сильно ощущала.

— Ладно, не хочешь говорить, не надо. Я просто подумала, что вдвоем найти решение проблемы будет гораздо легче, но навязываться и, как ты выразился, командовать не собираюсь.

— Скорее всего, решения не существует в принципе, — задумчиво проговорил Малфой, настроение которого, по всей видимости, скакало туда-сюда, как белка по веткам. — Знаешь что, поговорим об этом вечером, когда рядом не будет лишних ушей. Глянь: Ольга к нам направляется.

Гермиона повернула голову и увидела соседку, которая начала ее раздражать уже с первых слов — о раздоре меж голубками.

«Уже и имя разведал… впрочем, мне-то что!»

* * *

В номере следующий гостиницы Гермиону ожидал приятный сюрприз: кровати, в отличие от предыдущего отеля, были раздельными, более того, они стояли каждая у своей стены. Малфой тоже не обошел вниманием этот факт:

— Слава Мерлину, не придется ложиться рядом с тобой!

Гермиона на это просто пожала плечами.

«Не иначе, последние мозги выплакал», — она чуть не высказала это вслух, но потом спохватилась, что сохранять хотя бы видимость миролюбивого отношения сейчас куда как более разумно.

— Так что там насчет перемещения? — самим нейтральным тоном, на какой только была способна, спросила она.

Малфой присел на кровать, стоящую у окна, и устало потер виски пальцами. Бросив взгляд на кольцо, оказавшееся обручальным, скривился и с большой неохотой выдал:

— Согласно теории, раскрытой в той книге, если волшебник не из слабых, то во время экстраординарных потрясений, будь они физическими или моральными, — он скосил глаза на Гермиону, — может произойти стихийный выброс его магической силы, похожий на спонтанные всплески малышей-волшебников. Разница заключается в том, что последствия такого выброса практически нельзя отменить, по крайней мере, не было ни одного зафиксированного случая, чтобы это удалось. К тому же, душевное состояние и мысли волшебника, инициировавшего инцидент, напрямую влияют на… — он прервал себя на полуслове, вскочил и впечатал Гермиону в стену.

— Теперь ты осознаешь, гадина, что натворила?

У Гермионы аж дух перехватило от такой наглости.

— Ты что себе позволяешь, балбес несчастный? — она была так зла, что из-за обездвиженного тела попыталась использовать единственное оставшееся в своем распоряжении оружие, а именно: зубы, которые клацнули в опасной близости от носа Малфоя. Тот отшатнулся, хватка ослабла, и Гермиона смогла вырваться на волю.

Угрожающе наставив на Малфоя палец и сожалея об отсутствии пистолета (такая мелочь, как неумение обращаться с огнестрельным оружием, ее на тот момент волновала мало), Гермиона зашипела:

— Если ты еще раз притронешься ко мне…

— Больно надо! Вдруг бешенство передается через касание? — огрызнулся Малфой. Он отвернулся, с минуту потоптался в нерешительности, а потом направился к чемоданам, сгруженным в углу гостиничного номера. Долго возился с застежкой верхнего из них, пока та не соизволила открыться, но сразу с отвращением оттолкнул вместилище багажа.

— Сама разбирайся с барахлом этой маггловки! — и с видом оскорбленной добродетели несостоявшийся вуайерист прошествовал мимо Гермионы в ванную.

Она с энтузиазмом начала разбирать багаж Елены. Покосившись в сторону ванной комнаты, за дверью которой слышались звуки льющейся воды, Гермиона перемерила несколько вещей и отобрала наиболее подходящие для пеших прогулок. Светлана перед распределением ключей от номеров на следующий день пообещала им подъем на скалу Мон-Сен-Мишель, и Гермиона хотела встретить это испытание во всеоружии.

Ее внимание привлек маленький белый прямоугольник на дне чемодана. Она вытащила его и обнаружила, что это чек кассового аппарата. С замирающим сердцем Гермиона взирала на дату, проставленную в углу чека: 24 мая 2006 года.

«Восемь лет…», — губы прошептали как будто сами по себе.

* * *

Гермиона, поджав губы, глядела в окно автобуса. Выражение ее лица не совсем соответствовало наблюдаемой комичной картине: по, как казалось, идеально ровной поверхности мчалось стадо овец кремового цвета с черными мордами, при беге смешно вскидывая вверх задницы. Было совершенно непонятно, каким образом таких прытких животных можно поймать для стрижки или дойки. Малфой тем временем вовсю предавался флирту с Ольгой.

«Ну почему это меня так сильно раздражает?» — размышляла Гермиона, вполуха слушая щедро сдобренную хихиканьем Ольги болтовню. «Меня же, в принципе, не должно волновать, что Малфой даже тут умудрился найти себе очередную Паркинсон». Но неприятное ноющее чувство никак не хотело отступать, и вдруг ее осенило. «Мерлин, да это, скорее всего, отголоски личности Елены», — с испугом подумала она. «Да, эти чувства надо будет держать в узде… интересно, а память Андрея как-то влияет на Малфоя?» Она украдкой взглянула на «мужа».

Она ему не сообщила об обнаруженном в чемодане указании на время их переноса. Отчасти из-за желания почувствовать себя владеющей большим объемом информации по сравнению с ним, отчасти по причине иррационального желания, удивившего саму Гермиону, хоть таким образом отомстить за еле заметные синяки на кистях, слишком сильно сжатых Малфоем во время их ссоры.

Он наконец-то отодвинулся от явно опечаленной таким маневром Ольги.

— Мы посетили это аббатство вместе с мамой летом перед Хогвартсом, — задумчиво проговорил Малфой, и Гермионе пришлось постараться, чтобы не выказать удивления — «великий и ужасный» Малфой ведет себя по-человечески?

— Мы тогда прикинулись магглами, потому что мама непременно захотела попасть на кладбище при монастыре. Там цветут какие-то очень редкие розы, и ей таки удалось незаметно отделить черенок. Не знаю, что она наплела отцу по поводу нашего отсутствия, но если бы он узнал, что мы переодевались в маггловские тряпки… — продолжил рассказ он, и глаза Гермионы сделались совсем уж круглыми.

Тихо, чтобы не спугнуть момент, она спросила:

— Они были счастливы в браке?

Малфой дернулся, как от удара, и во время последовавшей паузы Гермиона успела несколько раз проклясть себя за неуемное любопытство, когда он все-таки ответил:

— Мне трудно об этом судить. Мама ко мне всегда относилась хорошо, несмотря на мои успехи или неудачи, а отец… поначалу я думал, что так и надо, что я заслужил, — он прикусил губу, — но он ведь сам далеко не безупречен!

За окнами стала видна гора, из которой рос город — именно так сидящим в автобусе показалось в первый момент. Вода у подножья скалы сливалась с наклоняющимся к ней небом. По мере приближения автобуса к открытой отливом скале у пассажиров появилась возможность наблюдать четко различимый шпиль церкви на вершине.

Малфой встряхнул головой, как будто отгоняя непрошенные мысли и неуместное по отношению к Грейнджер настроение, и быстрым шагом направился вверх по узкой петляющей улице, ведущей к постройкам аббатства. Гермиона, напротив, поднималась неспешно, все перебирая в уме их краткий диалог, впервые осознав, что Малфой при желании может производить вполне приятное впечатление.

— Ты хорошая девушка, но наивная, — из раздумий Гермиону вырвал негромкий голос Светланы, раздавшийся возле уха.

«Надо же, оказывается: она и нормальным тоном умеет говорить, а то вечно трубит, как полководец перед битвой!»

— Вот что я тебе скажу: ты за своим-то приглядывай! Сколько вы женаты, а он уже на другую засматривается! Я б на твоем месте…

Встретив оторопелый взгляд собеседницы, Светлана махнула рукой и совсем уж тихо проворчала:

— В общем так, дело твое, я предупредила, — и поспешила вслед кучке своих подопечных.

Убедившись, что поблизости нет никого из знакомых, Гермиона дала волю рвущемуся из груди хохоту. Вот как, ей надо бы приглядывать за Малфоем, а то предприимчивая маггла уведет того прямо из-под носа!

Она поднималась все выше, весеннее солнце приятно грело, но не пекло, и настроение Гермионы, казалось, улучшалось с каждой пройденной витриной расположенных в ряд сувенирных магазинчиков, с каждым дружелюбным лицом за столиками маленьких кафе. Она с удивлением осознала, что насвистывает что-то себе под нос, но звук оборвался сразу же, как только она его заметила.

«Значит, Елена умела свистеть и, судя по нынешней внешности Малфоя, у нее был неплохой вкус на мужчин. Интересная, скорее всего, была девушка…»

Малфой обнаружился на маленьком кладбище невдалеке от церкви. Он стоял возле куста с распускающимися темно-красными розами, и, непривычно живо жестикулируя, рассказывал что-то Ольге. На лице у последней была написана откровенная скука, однако увлекшийся повествованием Малфой этого не замечал. Зато Ольга заприметила Гермиону и, быстро что-то шепнув Драко, ускользнула в направлении церкви.

— Никогда не подумал бы, что скажу тебе это, Грейнджер, но я рад тебя видеть, — фыркнул Малфой. — Эта маггла настолько же прилипчива, насколько тупа.

— Да? Так ты не собираешься уходить от меня к ней? — вспомнив тревожные умозаключения Светланы, решила пошутить Гермиона, на что получила настолько удивленный взгляд, что сочла необходимым объясниться: — Меня наш гид предостерегала, чтобы я за тобой лучше смотрела. Мол, уведут новоиспеченного мужа, как пить дать.

— Значит, надо будет притормозить с общением. Поначалу было весьма удобно получать от нее разные сведения, но, кажется, она действительно вознамерилась… — он резко изменил тему разговора: — Смотри: это именно тот куст, про который я тебе рассказывал, — помнишь?

— Такое разве забудешь? Драко Малфой снизошел до разговора по душам с… — Гермиона прикусила язык. Обидное словечко с момента пробуждения в чужих телах не было им использовано ни разу. Стоило ли называть так себя самой?

Он какое-то время молча разглядывал ее, потом придвинулся ближе и заговорил вкрадчивым голосом:

— Я бы смог в Канкале, куда, как нам обещают, мы приедем завтра, уйти и податься к своей французской родне. Я об этом подумал, как только узнал, где мы. Но беда в том, что теперь я не в состоянии разыскать их поместье. Да что там, мы с тобой даже в «Дырявый котел» не пройдем!

Гермиона при словах «мы с тобой» удивленно вскинула брови.

— Ну да, Грейнджер, — нетерпеливо зашептал Малфой, — я всю голову сломал, как мне теперь быть, но так ничего и не придумал! Поэтому…

— Поэтому, — перебила его Гермиона, — ты вынужден идти на сотрудничество.

Она впервые с момента начала их разговора посмотрела в глаза стоящего совсем близко Малфоя. Тот слегка наклонил голову и замер в ожидании.

— Ладно, — вздохнула она, — что поделаешь, придется выбираться сообща. Я верю, что есть выход, но нам необходим план…

— Так вот вы где! Идите-ка сюда, любители кладбищенской романтики, — Светлана им задорно подмигнула, и Гермиона в очередной раз удивилась поведению гида, которое совсем не соответствовало ее возрасту.

* * *

— Я придумала способ связаться с нынешним директором Хогвартса, кем бы он ни был, — заявила Гермиона, разглядывая свое отражение в зеркале.

На сей раз им попался совсем крохотный номер с двуспальной кроватью. К облегчению Гермионы, Малфой вел себя вполне прилично и даже не стал высказываться по поводу очередных неудобств.

— Ну?

— Но это долго. То есть, придется ждать целых два месяца, когда совы…

— Но как мы опознаем маленьких волшебников и, главное, как сможем добиться разрешения воспользоваться прилетевшими к ним совами? — перебил ее Малфой.

Гермиона улыбнулась. Сама себе она могла признаться, что находчивость Малфоя ей по душе. Эти несколько часов с ним пролетели совершенно незаметно, и даже мелкие дрязги по поводу оценок преподавателей Хогвартса они умудрились не превратить в катастрофу вселенского масштаба.

— Это я не успела детализировано проработать. Сразу по возвращении в дом Андрея и Елены и так хватит проблем с адаптацией. Нам же надо будет на что-то жить, и вообще…

— Не спалиться при разговорах с их знакомыми, — проворчал Малфой. — А во время поездки мне надо научиться этим вашим маггловским штучкам. Пожалуй, начну прямо сейчас, — и он исчез за дверью ванной комнаты.

Гермиона присела на кровать и достала из сумочки помятый чек, из которого она почерпнула сведения о времени прибытия. Сказать ему или нет? Наконец она решила признаться, что утаила от него год их прибытия, раз уж Малфой начал, хоть вынужденно, но следовать правилам дипломатии.

За дверью, ведущей в ванную комнату, послышался грохот и сдавленные ругательства. Потом она открылась, со стуком ударившись о дверь в коридор. На пороге возник перепачканный в пене для бритья Малфой с очень угрюмой миной.

— Придержу свое мнение о магглах при себе, — брюзгливо начал он, — а то ты опять разобидишься, но не могла бы ты разъяснить мне, как, во имя Основателей, ваши мужчины избавляются от растительности на лице?

— Также, как и некоторые женщины, — от растительности на других участках тела, — с трудом сдержав смех, ответила Гермиона. — Я смотрю: до первой фазы ты дошел самостоятельно. Там есть какие-нибудь одноразовые комплекты для бритья?

Не дожидаясь ответа, она заглянула в ванную комнату, которая сразу же была оглашена звонким смехом.

— Малфой, станок надо вынимать из упаковки, — отсмеявшись, она смыла пену с упомянутого предмета, вытащила бритву из целлофана и протянула ее Драко.

Когда не очень аккуратно выбритый Драко прошествовал в комнату, его ожидал свежезаваренный чай и горка печенья. Он молча кивнул в знак благодарности, присел за столик и даже не придирался к качеству приготовленного Гермионой напитка. Такое поведение воодушевило ее на незамедлительную исповедь.

— Как ты думаешь, сколько времени прошло? — издалека начала она.

Малфой молча пожал плечами. Потом прожевал печенье и пустился в рассуждения:

— Я, конечно, плохо знаком с маггловским миром, поэтому мне трудно догадаться, к каким выводам пришла ты. Но, — он самодовольно улыбнулся, — я неплохо знаком с особенностями некоторых сортов роз. Известный тебе куст я впервые увидел летом 1991 года, а теперь он подрос так, как будто прошло лет пятнадцать, — он победоносно приподнял подбородок и отсалютовал Гермионе чашкой. — А ты как полагаешь?

Она молча протянула ему чек. Малфой взирал на белый прямоугольник так долго, что Гермиона собралась было указать ему на дату, но этого не потребовалось.

— И как давно ты это нашла? — своим обычным холодным тоном спросил он.

Чек был небрежно выпущен из пальцев, Малфой поднялся, закутался поплотнее в махровый халат истинно слизеринского, зеленого цвета, что нашелся в багаже Андрея, лег на самый край кровати и повернулся к Гермионе спиной. Ошарашенная такими выходками Гермиона сразу не нашлась, что ответить. Зато ноги, как бы сами, понесли ее к изголовью кровати, а рука опустилась на плечо Малфоя и вцепилась в него.

— Я эту находку держала при себе меньше, чем ты — свой план побега к родне! — голос слабо поддавался контролю, то и дело срываясь на визг.

Гермиона краем сознания понимала, что ведет себя очень странно, но не смогла побороть желание касаться Малфоя. Еще бы, ведь это желание последние пару дней преследовало ее почти все время, по мере уходящих в небытие часов разрастаясь все больше.

— К тому же, я призналась добровольно, а ты — только потому, что план все равно проигрышный, и вообще, тебе без меня не выбраться! — орала она, вдавливая пальцы в теплую кожу, ощущавшуюся под халатом, и бешено тряся несчастное плечо.

Драко застонал и выдернул попавшее в плен плечо из хватки Гермионы. Это немножко отрезвило ее, она вытерла вскипевшие в уголках глаз слезы и отошла на пару шагов. Малфой тем временем вылез из-под одеяла, сел и потер пострадавший участок.

— Оба мы хороши, — избегая встречаться глазами со взглядом Гермионы, проговорил он, и ей захотелось ущипнуть себя за руку, потому как такое ей могло разве что сниться. — Нет, действительно, никогда бы не подумал, что мы настолько схожи по характеру, — удивленным тоном продолжил Малфой. Он похлопал ладонью по кровати: — Ложись, обещаю не лягаться и не храпеть. Не будешь же ты спать на полу?

Гермиона мысленно согласилась, что нет, не будет.

«Надеюсь, в доме у этих Андрея и Елены больше одной спальни», — она успела подумать, прежде чем провалиться в сон.

Драко и Гермиона сидели на невысокой каменной ограде, отделявшей рынок от спуска к океану. Внизу, в неестественно голубой воде, виднелись устричные фермы, легкий ветерок доносил до обоняния запах йода, а солнце немилосердно припекало кожу лица и оголенных рук. Несколько минут тому назад они купили полдюжины устриц и лимон у миловидной девушки в белом чепчике и переднике; продавщицу выбирал Драко, ворча, что сомневается в качестве товара, так хоть продавец пусть будет симпатичным. Гермиона не могла понять, что его не устраивает. Ведь они могли наблюдать, как устрицы вытаскивали из воды, как переправляли вверх и раскладывали на прилавках открытого ветрам Атлантики рынка, вдоль нескольких рядов которого они бродили добрых пятнадцать минут.

Драко молча ловко отковыривал раковины устриц невесть откуда добытым складным ножом. Гермиона, решившись на помочь в процессе приготовления пищи, выпросила у него нож и попыталась разрезать лимон. К сожалению, на весу это выходило плохо, и сок брызнул прямо в лицо не ожидавшего такого Драко. Тот сдавленно взвыл, начиная потирать пальцами слезящиеся и быстро краснеющие глаза. Гермиона, вспомнив, что взяла с собой бутылку минеральной воды, быстренько смочила ею носовой платок и стала осторожно промакивать мокрой тканью лицо Малфоя, который оттолкнул ее руку, а потом выхватил платок и начал орудовать им сам.

Гермиона почувствовала легкое раздражение. Право, она ведь не нарочно, и потом — она все исправила настолько быстро, насколько смогла. Еще хуже было оттого, что треклятое тело Елены так и влекло прикоснуться снова, надавить пальцами за ушами, легонько поскрести там же…

«Мерлин, что же сделать с этими желаниями, чтоб они пошли на убыль?! А ему хоть бы что… Неужели Андрей был совсем равнодушен к жене?»

— Ну и зачем ты отбросила лимон? — как ни в чем не бывало поинтересовался Малфой. — Теперь новый покупать придется, — и он встал, чтобы направиться к рынку.

Под разноцветными навесами при виде приближающегося покупателя поднялось оживление, но Малфой, перекинувшись парой непонятых Гермионой фраз с другими продавцами, направился к девушке, обслужившей их ранее. Вернулся он довольным, как кот в марте, в руках неся добычу в виде двух новых лимонов и еще полдюжины устриц. Лицо так и лучилось самолюбием, только красноватые глаза слегка не вписывались в картину.

На сей раз Гермиона была лишена возможности принять участие в священнодействии, однако плодами своих трудов Малфой с нею все же поделился. Она, тихо поблагодарив, в молчании смаковала солоноватую студенистую массу с приятной кислинкой от лимона, про себя подумав, что устрица — это как бы вкус океана: только свежесть и пугающее чувство свободы, потому как вкуса почти что и нет, его приходиться ловить, угадывать…

— Грейнджер, а ты не пробовала колдовать без палочки? Только не говори, что ты не умеешь!

Гермиона чуть не выронила раковину из рук. Та, правда, была уже пуста, но вот морская вода нашла свое пристанище на брюках девушки. Вздохнув, она решила не заморачиваться по этому поводу и повернула голову в сторону Малфоя, столь не вовремя проявившего интерес к ее способностям.

— Пробовала. Ничего не выходит. Получается, что при сотворении заклинаний наше тело важнее, чем душа. Я очень удивилась этому, а потом подумала: раз у волшебников в основном рождаются подобные им, то, может, это действительно как-то связано с наследственностью? Правда, это не объясняет появления… магглорожденных, — медленно закончила она, немножко смутившись под пристальным взглядом еще больше загоревшего в течение последних дней Малфоя.

— Объясняет. Просто вы слишком мало внимания уделяете своим родословным. Бьюсь об заклад, в одном из прежних поколений ты у себя наверняка откопаешь какого-нибудь волшебника, а может, даже не в одном, — заявил Малфой, прищурив серые глаза. Их цвет остался прежним, малфоевским, но оттенок стал намного теплее и глубже. Гермиона в очередной раз поймала себя на том, что любуется этими глазами, но уже совсем не может отличить, где заканчиваются эмоции Елены и начинаются ее собственные.

— Кажется, нам пора к автобусу: Светлана сказала, что собираемся в двенадцать, — все еще щурясь, Малфой глянул на высящее прямо над их головами солнце.

Гермиона кивнула, и они начали подниматься к небольшим светло-серым домикам, которыми была плотно усеяна скала вдоль побережья. На одной из замысловато переплетенных улочек их должен был ждать туристический автобус.

Засмотревшись на тщательно выпестованные цветущие садики, Гермиона споткнулась и упала бы, не подхвати ее Драко. Не успела она удивиться столь джентльменскому жесту, как Малфой предоставил ей куда больший повод для удивления. Он, вместо того чтобы отпустить ее и брезгливо сморщиться (фантазия Гермионы в этот момент нарисовала картинку, в которой Малфой вытирает пальцы об одежду и сетует на отсутствие дезинфицирующих средств), крепко прижал ее к себе.

— Мерлин, Грейнджер, я не могу больше сдерживаться, это тело постоянно хочет касаться тебя, обнимать, целовать, я с трудом не произношу вслух все то, что так и просится на язык, — шептал ей на ухо Драко, щекоча дыханием ушную раковину, отчего по коже пробегали мурашки. — Хуже того, эта Елена чертовски хороша, я б сам не отказался… — и Гермиона почувствовала на шее влажный, засасывающий кожу поцелуй.

Она заставила себя вырваться из объятий, поспешно отошла на несколько шагов и вздернула подбородок.

— Сделай одолжение: держи себя в руках! Меня отнюдь не радуют подобные выходки, — голос был ровным, тон — убедительным.

«С каких это пор я научилась так складно врать?»

Она бросила взгляд на стиснутые челюсти Малфоя. Его глаза сверкали злобой и обидой, и даже красивый бронзовый загар не смог замаскировать выступивший на лице румянец. Гермиона отвернулась и поспешила вверх по улице, боясь оклика или прикосновения: она бы не выдержала повторной проверки на прочность.

Неудачи продолжали преследовать ее также в автобусе: протискиваясь между сидений, она подвернула ногу как раз рядом с восседающей на своем месте Ольгой.

— Не повезло Андрею с женушкой, — сперва Гермионе показалось, что тихий голос ей просто мерещится, но Ольга продолжила уже громче: — Неуклюжая какая! И что только нашел, — она замолкла, продолжая сверлить Гермиону ненавидящим взглядом.

— А ты не завидуй, красавица! — нараспев проговорила Светлана, и Гермионе захотелось расплакаться: «Этого еще не хватало!» — И на твою долю мужчина найдется, крепкий, имущий, а, главное, свободный, — яда в голосе гида хватило бы на годовой запас среднестатистической гюрзы.

Ольга, видимо, поняв, что тягаться в сквернословии с более опытной соперницей — дело заведомо проигрышное, прикусила язык и отвернулась к окну. Гермиона плюхнулась на сиденье и прислонила голову к спинке, глотая слезы, а через некоторое время к ней присоединился хмурый и молчаливый Малфой, который так и не открыл рта за всю дорогу до очередной гостиницы.

* * *

В таком напряженном молчании прошло и несколько последующих дней. Конечно, Драко был с ней сдержанно любезен на людях, а также выдавливал из себя необходимые для решения бытовых вопросов фразы, но они не затрагивали другие, куда более важные темы. Наконец Гермиона не выдержала.

Это произошло во время посещения замка Шенонсо. Светлана с упоением рассказывала о людях, портреты которых висели в галерее, и сперва Гермиона заслушалась — было интересно узнавать подробности из жизни Генриха II и его женщин: супруги Катрины Медичи и любовницы Дианы Пуатье, которой, собственно, король в свое время и подарил сей замок. Но чем дальше Светлана пускалась в рассказы о ежедневной жизни придворных, постепенно уводя их в хозяйственную часть замка, а точнее — на кухню, тем сильнее стала скучать Гермиона.

Она украдкой взглянула на Драко. Тот, как всегда, выглядел собранным и бесстрастным, но Гермиона, за прошедшее время неплохо изучившая его, понимала, что на самом деле он удручен и подавлен. Она также догадывалась чем.

— Послушай: так больше не может продолжаться, — вкрадчиво оповестила Малфоя Гермиона. — Мы же договаривались о сотрудничестве, так?

— Разве я против? — брови Малфоя поползли вверх в деланном удивлении. — Когда это я отказывался от… сотрудничества?

— Брось, Драко! — оба вздрогнули, и Малфой схватил ее за руку.

— Давай попробуем общаться, как будто ничего не случилось? — не слишком уверенным тоном предложил он. — Если честно, мне не хватает возможности с тобой поцапаться, — он ухмыльнулся.

— Хорошо, — Гермиона облегченно глубоко вздохнула.

— Давай отметим наше примирение, — предложил подошедший совсем близко Малфой. — Тут сдают лодки напрокат, я видел. Проплывем пару раз под этим замком!

Шенонсо действительно позволял проехаться, причем несколько раз, под своим фундаментом, так как представлял собой одновременно и замок, и как бы сводчатый мост через Шер.

* * *

Гермиона задумчиво смотрела на руки Драко, делающие уверенные гребки. Его темная шевелюра окрасилась в причудливый цвет, создаваемый закатными лучами. Плеск воды и доносящийся с лужайки на берегу реки смех делали этот вечер поистине умиротворенным, и в первый раз с их злокозненного перемещения Гермиона робко подумала, что, может, не так все и плохо.

* * *

Зайдя в «Hostel Du Roy», туристы обнаружили маленький ресторанчик и почти в полном составе осели прямо там, не добравшись до номеров. Драко, приятно пахнущий свежим воздухом, наклонился к Гермионе и спросил:

— Могу я угостить даму бокалом «Rosé de Loire»?

Гермиона, у которой до сих пор слегка кружилась голова (вестибулярный аппарат Елены оставлял желать лучшего, и после лодочной прогулки ноги держали ее не совсем уверенно), поняла, что нисколько не против продолжения банкета, и вскоре Малфой вручил ей бокал, в котором плескалась светло-малиновая жидкость. Как будто решив довести вечер до предела возможного романтизма, хозяин гостиницы стал наигрывать на гитаре гавот.

Дождавшись, пока Гермиона покончит с вином, Драко протянул ей руку. Она молча поднялась и, сжимая его ладонь, прошла к импровизированной сцене. Малфой оказался хорошим танцором: уверенным, спокойным и чутким. Гермиона прикрыла глаза, наслаждаясь. Ей хотелось хотя бы в этот вечер забыть обо всех предстоящих трудностях и более чем вероятных невзгодах, отдаваясь течению музыки и теплым рукам партнера.

Они поднимались в номер неспешно, все еще переплетая пальцы, но стараясь не смотреть друг на друга. Едва дверь с громким стуком захлопнулась, Драко обхватил плечи Гермионы и поцеловал ее. Разум распрощался со своей обладательницей, и ее руки последовали примеру малфоевских — лишь с тем различием, что схвачена была талия увлекшегося поцелуем «Андрея». Гермиона очнулась только в момент, когда пальцы Драко стали расстегивать ее блузку. Злая и на себя, и на него, она оттолкнула прижавшегося к ней Драко и воскликнула:

— Ты что, совсем не справляешься с этим телом? Разве не ясно, что это не наше влечение? Я не испытываю к тебе, Драко Малфой, ни малейшей симпатии! После всех этих лет презрения и всяческих унижений, после того, как ты безучастно смотрел на то, как меня пытают…

Конец предложения потонул в шуме: Драко хлопнул дверью так, что у Гермионы чуть не заложило уши.

Разъяренный, как тысяча пикси, Малфой мчался по коридору. Во время поднятия в номер он умудрился заметить, в какую комнату проскользнула до сих пор призывно поглядывающая на него Ольга.

В конце концов, он мужчина, у него есть потребности, да у него, Мерлинова борода, медовый месяц! Если Грейнджер возомнила, что сможет вот так вот распалять его, а потом воспитывать, как Макгонагалл — первокурсника, она очень сильно ошибается.

Задыхаясь от бега и гнева, он приоткрыл дверь с табличкой под номером «13». Увиденная картина заставила его отшатнуться: Ольга была не одна. Компанию ей составлял портье, форменный головной убор которого валялся возле кровати. Остальные части униформы остались на месте, зато на теле Ольги, насколько было заметно сквозь щель, одежды не наблюдалось. Тихо выругавшись, он притворил дверь и поплелся вниз, надеясь, что бармен еще не покинул своего поста.

После четвертой рюмки арманьяка Драко осознал, что возвратиться к Грейнджер все же придется. Деваться-то некуда.

«Надеюсь, вырублюсь, даже если она будет трындеть над ухом», — мысли неповоротливо толпились в голове, а рука нащупала дверную ручку только со второй попытки.

Гермиона сидела на кровати, в руках у нее был мобильный телефон (за те дни, в течение которых они общались нормально, Драко успел освоить множество необходимых для выживания в мире магглов вещей). Она в задумчивости покусывала нижнюю губу. Увидев приближающегося нетвердым шагом Малфоя, улыбнулась ему. Драко где стоял, там и сел. По счастью, стоял он совсем рядом с кроватью.

— Привет, водитель пожарной машины! — фыркнула Гермиона. — Кажется, тебе придется брать отпуск за свой счет: вряд ли по возвращении ты сможешь справиться с этой работой.

Драко покосился на мобильный.

— Да, ты угадал, — тем временем продолжила Гермиона. — У меня был очень познавательный разговор с матерью Елены, и, представляешь, она меня не раскусила! — ликующий тон вызвал у Драко невольную ухмылку.

— Расскажи, о чем вы разговаривали, — попросил Малфой, как бы невзначай подвигаясь поближе.

Гермиона этого то ли не заметила, то ли решила, что замечать сейчас не с руки.

— У Андрея уже нет родителей, так что тебе будет гораздо легче, чем мне. По счастью, мои живут далеко, к тому же Елена, оказывается, обещала к ним наведаться не раньше сентября… — принялась перечислять Гермиона. — Я — переводчик, работаю на дому. Буду содержать нас обоих, — она хмыкнула, — пока ты будешь трудиться на огороде.

— Что? — вскинулся Малфой.

— Ну да, у нас есть домик с прилегающим участком земли. Ты же прослыл знатоком в садоводстве, так? — она ему задорно подмигнула.

Малфой стиснул челюсти.

— Не дуйся, — она легонько погладила его по руке, которую он поспешил убрать, потому как сильно захотелось погладить в ответ. — Ладно, утро вечера мудренее. Надо хорошенько выспаться перед Парижем, уж где-где, а там Светлана нам заскучать не даст. Да и я сама тоже… — она зевнула, свернулась калачиком на самом краю постели и почти мгновенно уснула. Драко пристроился за ее спиной. Сон не шел, к нему то и дело возвращались ощущения от их поцелуя. Однако арманьяк все же пересилил навязчивые видения, и Драко уплыл в сон. Правда, это его не спасло от поцелуев с Грейнджер, притом во сне она была гораздо более отзывчивой, поэтому поутру он проснулся с больной головой и в ворчливом настроении.

Париж не способствовал улучшению его настроя. Столица Франции встретила туристов моросящим дождем, смешанным с порывами прохладного ветра. Члены группы вздохнули и стали вооружаться кто чем: в ход пошли зонтики, плащи и прочие средства индивидуальной защиты. Гермиона, несмотря на продрогшие ноги, наслаждалась прогулкой. Ее приподнятое настроение не смогла испортить даже кислая физиономия Малфоя.

Они прокатились на прогулочном кораблике по Сене, с восхищением рассматривая архитектурные изящества по обе стороны реки. Потом настал черед Дефанса, на стеклянные небоскребы которого Малфой взирал не без страха. Тогда он впервые за весь день подошел вплотную к Гермионе: ее близкое присутствие помогало чувствовать себя увереннее.

Когда они вновь приехали в центр города, дождь уже перестал, и со смотровой платформы Эйфелевой башни путешественникам улыбалась радуга. Сияющих колец было двое — меньшее находилось внутри более крупного, и у Драко невольно вырвалось:

— Как красиво!

Он сзади обнял за плечи Гермиону, тоже застывшую в изумлении, и положил подбородок ей на плечо. Эта позиция предоставляла возможность говорить на ухо, не привлекая внимания остальных:

— Именно таким образом преподносят кольца во время бракосочетания волшебников.

Теплое дыхание щекотало шею Гермионы, и ее голые руки покрылись пупырышками. Она понимала, что по-хорошему стоило бы отойти от тесно прижавшегося к ней Малфоя, но не нашла в себе сил для подобного поступка.

— Это хорошо, что у нас будет дом, — продолжал дышать ей в ухо Малфой. — Ты права, у меня совсем не получается совладать с пристрастиями этого тела, — голос становился все ниже, и Гермиона почувствовала мелкую дрожь. — А так мы сможем видеться только тогда, когда этого совсем не удастся избежать. Иначе… — она почувствовала прикосновение губ к волосам. Потом еще одно, более продолжительное, после чего Драко разжал руки и резким шагом направился к противоположной стороне платформы.

* * *

Их дом в небольшом курортном городке, расположенном на берегу моря, оказался двухэтажным. Пока Драко разгружал чемоданы, заодно ознакамливаясь с предметами домашнего обихода, в окружении которых им предстояло жить ближайшие два месяца (он содрогнулся от мысли, что этот срок может оказаться гораздо продолжительнее, и решительно отогнал от себя подобное предположение), Гермиона хозяйничала на кухне.

Ведомый приятным ароматом яичницы с беконом, Драко тихонечко прокрался на первый этаж. Гермиона стояла у плиты, ловко орудуя деревянной лопаточкой. Волосы она подобрала в высокий конский хвост, а на уровне шеи и талии виделись завязанные в бантики тесемки пестрого передника.

— Вымой руки и садись за стол, сейчас все будет, — не оборачиваясь, велела она, и Драко поспешил выполнить указание.

Они ужинали молча, слишком уж много дум крутилось в голове у обоих, слишком много непрогнозируемого поджидало их за поворотом, а безоговорочно доверять друг другу они за время поездки так и не научились. Да и нелегкий норов, коим оба были наделены в полной мере, постоянно мешал прийти к взаимопониманию. Драко был вынужден принять лидерство Гермионы, но такое положение вещей не вызывало у него восторга, причем все карты путали усиливающиеся симпатии. Малфой, уже безо всякого аппетита дожевав последний кусочек, неловкими движениями вытер сполоснутую Гермионой посуду и поплелся на второй этаж, мудро решив, что завтрашние проблемы стоит отложить хотя бы на завтра.