Волчица и снежный сон (гет)

Вечереет. На небе собираются тучи, наверняка пойдет дождь. Хоро уже мирно спит под тентом моей повозки, наевшись яблок до отвала. Предчувствуя ненастье и непогоду, она всегда спит — эту волчью привычку Хоро сохранила и в человеческом обличье.

Первые капли дождя легко и громко падают на пыльную проселочную дорогу, и я подставляю им руки и лицо — приятное ощущение после дня, проведенного в поездке на солнцепеке.

Я немного съезжаю с дороги, отпускаю вожжи, спрыгиваю на пружинистый слой опавшей листвы и устраиваю лошадь под ветвями огромного раскидистого дуба. Замечаю, что здесь на меня не попадает ни одной капли дождя.

Привязав вожжи к нижнему толстому суку, насыпаю лошади зерна в кормушку и забираюсь под тент сам. Хоро спит, свернувшись клубком, ее хвост щекочет мне ноздри, но она мирно сопит, изредка дергая губами во сне. Как собаки, которые тоже видят свои сны.

От нее пахнет яблоками. Яблоками и теплом, даже жаром, словно из раскаленной печи. Эти ароматы кружат мне голову, и я вспоминаю свое детство, когда бабушка запекала яблоки для меня.

На улице ночь. Слышу редкое фырканье лошади и хруст перемалываемого зерна. Редкая капель вплетается в шум дождя и навевает сон.

В темноте я смутно различаю лицо и силуэт Хоро. Никогда не забыть мне ее слез и тех минут, когда она оборачивалась волком. Ведь нельзя даже и подумать, что эта хрупкая красивая девушка — волчица, убийца людей. Нет, она не убийца.

Дождь усиливается, и я слышу, как редкие капли, скопившись на листьях дуба, срываются и гулко стучат по тенту, словно кто-то невидимый бьет палкой. Придвигаюсь ближе к Хоро и кладу руку ей на плечо. Она спит как убитая, и ее теплое сопение и пьянящий аромат яблок, которых она наелась, напоминают мне аромат сидра, и эти запахи убаюкивают меня. Я чувствую, что веки мои слипаются, и я быстро погружаюсь в сон.

Открываю глаза и ничего не вижу. Снег застилает мне обзор. Я уже несколько часов брожу по темному лесу, хотя сейчас только первая половина дня, но снегопад настолько силен, что смеркается рано. Под ногами снежная каша. Дыхание сбивчивое и хриплое. Прохожу с десяток метров и оборачиваюсь — мои следы почти замело.

— Хоро! — зову я.

Нигде ни звука — только ветер воет в вышине. Я начинаю думать о волках — сейчас я один и буду для них легкой добычей. Я безоружен.

— Хоро! — вновь кричу я в отчаянии.

Тишина. Даже вой ветра на миг замирает в ветвях. Только снег шуршит так успокаивающе, словно приглашает устроиться где-нибудь между корнями дерева и уснуть.

И тут я слышу долгожданный, благословенный, далекий возглас:

— Лоурэнс!

Кажется, я различаю в нем нотки спокойствия и уверенности.

— Хоро? — кричу я, поворачиваясь в поисках звука.

Опять тишина. Напрягаю слух до предела — хочу, страстно желаю услышать ответ. Хоро, Хоро, помоги мне, спаси меня!

Тишина. Делаю несколько шагов и слышу только скрип снега под ногами. А волки где-то рядом, я чувствую их. Их голод.

— Лоурэнс!

Срываюсь с места и бегу на звук.

— Хоро!

— Лоурэнс!

Звук приближается, я уверен, я знаю, что вот она, моя Хоро, она так близко, и рядом с ней мне уже не будет страшно.

— Хоро!

— Лоурэнс!

Я слышу в ее ответе насмешливые нотки, словно она смеется над моей растерянностью. Вот же негодница! И от этой мысли, от осознания ее близости мне почему-то становится весело, радостно и легко, я даже замечаю, что лес редеет, а мгла рассеивается, и внутри меня все озаряется этим светлым счастьем. Даже вся эта прогулка во тьме и снегу теперь кажется чем-то таким приятным и легким, что я ускоряю бег.

— Хоро!

— Лоурэнс! — звучит совсем близко, совсем рядом.

Я миную несколько деревьев и выбегаю на площадку. Вижу Хоро. Она стоит обнаженная посреди поляны и улыбается мне.

— Лоурэнс...

Ветер треплет ее волосы и хвост.

Я так рад ее видеть, что даже не могу говорить от переполняющих меня чувств. Сердце колотится где-то в горле, а она так прекрасна и беззащитна на этом холоде, что я делаю несколько шагов навстречу ей и падаю.

Дальнейшее мой разум вмещает с трудом. Я чувствую, как что-то темное, сгусток ночи, начинает ворочаться на задворках моего сознания, я знаю, что происходит что-то ужасное, что это непременно случится, но ничего не могу поделать.

— Не-е-ет! — кричу я от собственной беспомощности.

— Лоурэнс! Проснись!

— Нет!

— Лоурэнс!

Резко открываю глаза и вижу, что Хоро обеспокоенно смотрит на меня и бьет по щекам.

— Плохой сон? — спрашивает она, и я вижу в ее глазах тень страха.

— Да... Черт.

Замечаю, что я весь вспотел, и почему-то даже щеки мокрые.

Выбираюсь из-под тента и смотрю на звездное ночное небо. Дождь закончился. Хоро осталась в повозке.

Закрываю глаза и выпрямляюсь, глубоко вдыхаю ночной воздух, свежий и влажный после недавнего ливня. Из моего рта вырываются облачка пара, а руки почему-то трясутся. Через несколько минут успокаиваюсь и вновь залезаю под тент.

Хоро делает вид, что спит. Но я чувствую, что она притворяется, даже отвернулась от меня почему-то.

Утром я рано встаю, Хоро еще спит. На этот раз по-настоящему. Запрягаю повозку и выезжаю на проселочную дорогу.

Больше мне не снились сны этой ночью. Но я долго думал о том, что увидел.

После дождя дорогу немного размыло, но повозка идет уверенно. Я слышу пение птиц и стрекот кузнечиков в траве. Замечаю, что начало скрипеть одно колесо — надо обязательно смазать.

— Лоурэнс?

Вздрагиваю от неожиданности. Хоро сидит в повозке и смотрит на меня.

— Да?

— Что ты видел ночью во сне?

Ее широко распахнутые глаза пронзают меня насквозь. Мне кажется, в этот момент она видит меня всего, и врать не имеет смысла, потому что она тут же догадается.

— Не помню, — вру я.

Она молчит. Проходит какое-то время, колесо все так же скрипит, а пение птиц уже начинает раздражать, словно они заодно с ней и насмехаются над моей неумелой ложью.

— Я бы не стала просто стоять, — тихо говорит Хоро, и я оборачиваюсь, открыв рот от изумления.

— Как? — только и могу я сказать ей. — Как ты узнала?..

— Я — Хоро! Хоро-мудрая! — орет она и своим маленьким крепким кулачком заезжает мне прямо по ребрам. — Чтобы больше не смел мне врать!

Вижу на ее лице грозное выражение, но оно так не вяжется с ее красотой и хрупкостью, что я улыбаюсь, нарываясь еще на один толчок локтем под ребра.

Смотрю на нее и понимаю, что... Впрочем, мне даже не нужно говорить ничего — Хоро и так все знает.

Она всегда все про меня знает.

Моя Хоро.