Мягкие лапы (джен)

Чер­ный Кот шел на мяг­ких ла­пах ми­мо за­бора и ле­ниво по­махи­вал хвос­том с бе­лой кис­точкой. Од­но ухо у не­го бы­ло прос­тре­лено, вто­рое заг­ну­лось, как у двор­няжки с со­сед­ско­го дво­ра. По но­су про­тяну­лись бо­роз­дки, вы­еден­ные му­хами, а от пра­вого гла­за до ниж­ней гу­бы шел шрам.

Кот де­лови­то прыг­нул на тум­бу, пос­мотрел свы­сока на про­хожих и, гра­ци­оз­но пе­ремах­нув че­рез за­бор, при­зем­лился в сад. Прок­рался ми­мо ко­нуры, где жи­ла ста­рая ов­чарка, по­пил во­ды из ог­ромной мис­ки, под­бро­сил ког­тем упав­ший лист.

Сза­ди за­вор­ча­ли, но он и не ше­лох­нулся. Ког­да-то он и со­бака дру­жили, вмес­те иг­ра­ли, спа­ли, ели, но по­том ее по­сади­ли на цепь, она сос­та­рилась окон­ча­тель­но и те­перь го­дилась толь­ко на то, что­бы поб­ре­хать в ноч­ную мглу да по­выть хрип­лым ба­сом на звез­ды.

Кот дер­нул хвос­том и, плав­но по­ведя уша­ми, от­пра­вил­ся даль­ше. Лег­ко вско­чил на бе­лое, све­жевык­ра­шен­ное крыль­цо, по­мя­укал у две­ри и, ус­лы­шав тя­желые, шар­ка­ющие ша­ги, рва­нул на по­докон­ник.

Дверь при­от­кры­лась, и на ули­цу выг­ля­нула ста­руха. Она тер­петь не мог­ла Чер­но­го Ко­та, и он от­ве­чал ис­крен­ней вза­им­ностью, ста­ра­ясь вся­чес­ки до­садить. Од­нажды он рас­ца­рапал ей но­ги, по­том ра­зод­рал выс­тавлен­ное в те­нек ста­рое крес­ло, по­том из­ва­лял выс­ти­ран­ное белье.

— Ли­да! — крик­ну­ла ста­руха, зак­ры­вая дверь. Кот нас­то­рожил­ся. — Ли­да, по­ди в сад, на­бери ви­шен к обе­ду.

Шар­ка­ющие ша­ги стих­ли, и Кот улег­ся на по­докон­ник, заж­му­рив­шись и ак­ку­рат­но обер­нув пу­шис­тым хвос­том ма­лень­кие лап­ки.

Дверь сно­ва от­кры­лась, и по сту­пень­кам лег­ко сбе­жала то­нень­кая де­вуш­ка, вос­пи­тан­ни­ца ста­рой хо­зяй­ки. В ру­ках она нес­ла глу­бокую фар­фо­ровую чаш­ку. Длин­ное лет­нее платье раз­ду­валось от вет­ра, на­поми­ная ко­локоль­чик.

Кот выг­нул ду­гой спи­ну и бро­сил­ся на тра­ву с по­докон­ни­ка, ни на се­кун­ду не за­дер­жавшись на краю. Нес­пешной трус­цой под­бе­жал он к де­вуш­ке, по­тер­ся го­ловой о но­ги, ос­тавляя на свет­лой тка­ни чер­ные шер­стин­ки. Де­вуш­ка рас­сме­ялась, при­села в тра­ву, взя­ла Ко­та на ру­ки и при­нялась че­сать за прос­тре­лен­ным ухом.

Кот за­ур­чал от удо­воль­ствия. Он лю­бил эту де­вуш­ку и час­то при­бегал в сад, ста­ра­ясь встре­тить ее. Он знал, что доб­рая Ли­да всег­да при­лас­ка­ет его, уте­шит нес­по­кой­ную ду­шу во­ина.

— Ли­да! — вновь пос­лы­шал­ся гроз­ный го­лос ста­рухи, и кот за­шипел, вы­вора­чива­ясь из лас­ко­вых рук де­вуш­ки. Та ра­зоча­рова­но вздох­ну­ла, под­ни­ма­ясь с ко­лен и вновь при­нима­ясь за виш­ни. Ухо­дя, Кот чувс­тво­вал у се­бя на хвос­те ее грус­тный взгляд.

Он опять вспрыг­нул на тум­бу, взмах­нул про­щаль­но бе­лой кис­точкой и че­рез се­кун­ду при­зем­лился мяг­ки­ми ла­пами на тра­ву. По до­роге мед­ленно пле­лась ста­рая кля­ча Маш­ка с во­докач­ки, под­го­ня­емая хлес­тки­ми уда­рами кну­та. На коз­лах си­дел Кузь­ма.

Кот по­доб­рал под се­бя ла­пы и прыг­нул на до­рогу. Ему во что бы то ни ста­ло на­до бы­ло пе­ребе­жать на дру­гую сто­рону, а вяз­кая грязь, в ко­торую прев­ра­щалась до­рога от вып­лески­вав­шей­ся во­ды, прив­ле­кала его ни­чуть не боль­ше, чем встре­ча с тя­желым ко­пытом кля­чи.

— Пош­ла! — за­орал ни с то­го ни с се­го Кузь­ма, хлес­тнув Маш­ку по сед­ло­вине, и та ис­пу­ган­но ша­рах­ну­лась в сто­рону, чуть не нас­ту­пив на Ко­та. Тот взвыл от бо­ли, по­чувс­тво­вав, как ле­вую пе­ред­нюю ла­пу обож­гло ко­пытом. Ста­рая сле­пая Маш­ка, осоз­нав, что нас­ту­пила на что-то жи­вое и мяг­кое, вста­ла на ды­бы и лом­ко зар­жа­ла. Кот вов­ре­мя сколь­знул чер­ной мол­ни­ей меж­ду ее ног и мгно­вение спус­тя уже си­дел, вы­сунув ро­зовый язы­чок, на обо­чине.

— Чер­ный кот! — взвыл Кузь­ма, не за­бывая осы­пать Маш­ку от­борной бранью, от ко­торой та при­жима­ла уши. — Вот га­деныш! До­рогу пе­ребе­жал!

Он пог­ро­зил кну­том, по­том не гля­дя схва­тил что-то со дна те­леги и швыр­нул в Ко­та бу­тыл­ку. Кот увер­нулся, а от раз­лившей­ся жид­кости пахнуло са­мого­ном. Уви­дев, ка­кую бу­тыль он бро­сил, Кузь­ма рас­сви­репел еще боль­ше, стег­нул Маш­ку по но­гам и ука­тил, гряз­но ру­га­ясь.

Кот на трех ла­пах проб­рался в чу­жой сад и, сев в кус­тах роз, при­нял­ся за­лизы­вать ра­неную ла­пу. Ког­да он был ма­лень­кий, мать час­то от­во­дила его и сес­три­чек к во­докач­ке и рас­ска­зыва­ла, ка­кие у ло­шадей тя­желые ко­пыта. По­том она про­пала, сес­трич­ки по­гиб­ли, и Кот ос­тался один.

— Ма­ма, смот­ри! — раз­да­лось вдруг гром­ко. В куст заг­ля­нул ма­лень­кий маль­чик в мат­рос­ском кос­тюмчи­ке и, про­тянув ру­ку, схва­тил Ко­та за хвост. — Ки­са.

По­дош­ла жен­щи­на, уди­витель­но по­хожая на маль­чи­ка, неж­но взя­ла сы­на на ру­ки и, пок­ры­вая по­целу­ями све­жее ли­чико, уве­ла в сто­рону. А Кот так и ос­тался си­деть, смеш­но рас­ста­вив в раз­ные сто­роны ла­пы и от­крыв рот. Он не по­нимал, по­чему его схва­тили за хвост, а он ни­чего не сде­лал. Мать учи­ла, что хвост — свя­щен­ная часть те­ла и дот­ра­гивать­ся до нее мо­жет толь­ко семья. А он поз­во­лил чу­жаку.

При­дя в се­бя, он ос­то­рож­но выб­рался из кус­та и пос­мотрел на крыль­цо. Жен­щи­на чи­тала в крес­ле-ка­чал­ке, а маль­чик, си­дя на до­рож­ке, стро­ил из пес­ка что-то, шум­но по­виз­ги­вая от вос­торга.

Кот, прих­ра­мывая, про­шел сквозь да­чу, об­ню­хал угол за­бора, по­топ­тался, вып­ря­мив хвост, и по­бежал по обо­чине доль­ше. На этот раз бе­жать приш­лось до­воль­но дол­го. Он не встре­тил ни ко­тов, ни ло­шадей, ни со­бак, ни гос­под в ци­лин­драх и с мо­нок­ля­ми, ни ста­рых дам в тем­ных плать­ях, ни жен­щин с па­расолью, ни де­вушек со свет­лы­ми, как ве­сен­нее сол­нце, взгля­дами, ни де­тей, чин­но иду­щих впе­реди ро­дите­лей.

Ве­чер­нее сол­нце по­золо­тило при­вет­ли­вое мо­ре, ког­да он на­конец вы­шел на ок­ра­ину го­род­ка и про­лез сквозь из­вес­тный ему од­но­му лаз. Про­дира­ясь сквозь зе­леные за­рос­ли, он при­выч­но чувс­тво­вал ус­ко­рив­ший­ся темп би­ения сер­дца, и его ла­пы дро­жали от не­тер­пе­ния.

Че­ловек си­дел за сто­лом на тер­ра­се и сно­ва что-то пи­сал. Пе­ро ле­тало по жел­то­ватой бу­маге, час­то оку­на­ясь в чер­ниль­ни­цу, вы­води­ло ли­хие за­вит­ки. Кот прыг­нул на пе­рила и при­ветс­твен­но мя­ук­нул.

— Bonjour, mon cheri, — улыб­нулся Че­ловек, про­тянув ру­ку. Кот по­тянул­ся к ней, за­щеко­тал уса­ми, по­тер­ся но­сом и фыр­кнул, рас­сла­бив уши. — Comment ca va, mon ami(1)?

Он пог­ла­дил Ко­та по спи­не, пос­мотрел сквозь тол­стые оч­ки от­давлен­ную лап­ку, по­жевал за­дум­чи­во се­дые усы и ушел в дом. Вер­нулся с бе­лым че­модан­чи­ком и на­чал не­хит­рое ле­чение. Кот тер­пе­ливо ждал, ког­да ему от­да­дут ла­пу, хо­тя иног­да бы­ло боль­но.

По­том Че­ловек улыб­нулся, ска­зал: «Bien, ma Chat(2)», — и от­пустил Ко­та. Тот сно­ва ак­ку­рат­но под­жал под се­бя ла­пы, обер­нул их пу­шис­тым хвос­том и заж­му­рил­ся, под­ста­вив нос све­ту.

Сол­нце зо­лоти­ло ти­хий бе­рег юж­но­го го­род­ка, ле­нивые вол­ны и двух дру­зей, си­дев­ших на тер­ра­се. Каж­дый знал, что зав­тра ут­ром Кот сно­ва уй­дет по сво­им де­лам, но обя­затель­но вер­нется и они встре­тят за­кат вмес­те.

Так и дол­жно быть, ес­ли у обо­их мяг­кие ла­пы.

(1) — Здравствуй, мой дорогой. Как ты, дружок?

(2) — Ну, Кот мой...