Странные люди (джен)

Марк вышел на балкон, чуть вздрогнув от резкого контраста теплого и свежего воздуха. До приема Майлз проинструктировал его, кто из богатых и влиятельных персон будет здесь, и кому Марку стоит уделить внимания, но он этого не сделал. Как только порция алкоголя, поднятого в обязательных тостах за императора, перегрузила его организм, Марк утратил способность отслеживать, с кем и о чем он должен переговорить.

Поэтому он излагал свое актуальное бизнес-предложение любому, кому не посчастливилось постоять на месте рядом с ним достаточно долго; он основывался на теории, что, если он обратиться к каждому потенциальному инвестору, то некоторые из них будут вынуждены ответить согласием, а остальные просто отойдут и оставят его в покое. К несчастью, лорд Фор-как-его-там, явно относящийся к Марку с отвращением, не уходил и продолжал беседу, подпуская ехидные маленькие шпильки насчет них с Карин. В середине беседы Марк ощутил, как внутри внезапно проснулся острый интерес Убийцы. Он понятия не имел, отчего это, но это одновременно пугало и было отличным поводом взять передышку.

Он делал одно из своих дыхательных упражнений, когда за его спиной внезапно открылась дверь. Он развернулся на месте, пригнувшись в защитной стойке, разведя руки, готовый драться, и тут опознал фигуру, подсвеченную яркими лампами в зале приемов у нее за спиной. Доно Форратьер.

— Вы двигаетесь много быстрее, чем я ожидал от человека ваших габаритов, — заметил Доно, прикрывая дверь и вновь погружая балкон в полутьму.

Марк заморгал, чтобы глаза привыкли к изменению освещения, и выпрямился, одергивая китель родового мундира. Форратьер — это должно быть неопасно. С политической точки зрения он прочно находился в лагере Марка. В социальном смысле он был Марку знаком — тот встречал Донну несколько раз прежде. Тогда она агрессивно флиртовала с ним, но Айвен предупредил, что это не стоит принимать всерьез. Доно, судя по тому, что Марк видел нынче вечером, флиртовал только с Оливией. Что, с точки зрения Марка, демонстрировало его несомненно хорошие манеры и одновременно отличное чувство самосохранения.

— Гм, спасибо? И, кстати, поздравляю с помолвкой.

— М-м. Знаете, мне всегда было любопытно. Вот это все — что значит? — спросил Доно, обведя широким жестом все... изобилие Марка.

— То, что я люблю поесть?

— Вовсе нет, — возразил Доно. — То есть, может, вы и любите, но дело не в этом. Сегодня вечером на приеме угощение было превосходным, однако вы ни в малейшей мере не пытались что-либо выбирать. Вы подъедали все, что было на тарелке и просили повторить: не то, чтобы какое-то любимое блюдо, а вообще всё. И подъедали угощение до крошки. Это не признак гурмана.

Марк пожал плечами. Для него это было нормальным поведением, так что он не видел смысла защищать его перед кем-то.

— Может, вы голодали до того, как Майлз нашел вас? Или... а, я понял. Дело в контроле. Контроле над вашим собственным телом.

Почти что попал в цель.

— Это вы с Байерли привыкли так развлекаться на приемах, когда те делались слишком скучными? Бродили по залам, подкалывали людей, старались выведать их секреты, прикидывали, не сможете ли их раздразнить?

Доно рассмеялся.

— Вообще-то, именно так. Выигрывал тот, с кем пытался подраться первым кто-нибудь из пьяных гостей. Бай обычно пользовался несправедливым преимуществом, поскольку фор должен быть действительно смертельно пьян, чтобы публично поднять руку на женщину. Но в последнее время я почти сравнялся с ним по очкам, благодаря моей пластической операции и тем эмоциональным инсайтам, которые тебе может обеспечить только очень хороший бетанский терапевт.

— А она продолжает свои попытки уговорить вас покинуть Барраяр? — с любопытством спросил Марк.

— Потому что вся эта планета "неблагоприятна, небезопасна и одержима архаическими представлениями о гендере"? Нет, с этим покончено. Теперь мне рекомендовано добиваться того, чтобы империя обеспечивала бесплатную терапию всем своим гражданам, в качестве основного права. Я, конечно, совершенно здоров, а вот вся планета нуждается в медицинской помощи.

— Кажется, Корделия как-то предлагала это. Если уж она не смогла протащить бесплатную психологическую терапию через Совет Графов, у вас шанса нет. — Ой. он снова назвал ее Корделией. Марк пытался думать о ней как о "маме", и порой даже произносил это вслух, но для него это никогда не звучало естественным, кроме того времени, когда он изображал Майлза. — А что до остального, я думаю, всем будет лучше, если никто и никогда не перепутает меня с Майлзом.

— Что... а, вы про свой вес. Да, это так.

Они молча постояли вдвоем, глядя на городские огни. Марк не знал толком, было ли это уютное молчание или, наоборот, неловкое.

— Вам как, полегчало? — спросил Доно. — Вы, кажется, малость запаниковали, когда лорд Форвользе зажал вас в угол,

Марк кивнул:

— Дыхательные упражнения помогли, стоило мне про них вспомнить.

— Я рад. И вообще рад тому, что вы здесь, в столице. Консерваторы так и не могут окончательно решить, кого им ненавидеть сильней, меня или вас. Это сбивает им прицел.

— Как правящий граф, вы должны быть более желанной целью, — предположил Марк. Азы тактики. Устрани сначала самую сильную угрозу. К несчастью, барраярцы редко бывали столь предсказуемо логичны.

— О, да, зато за вас говорит вся эта история с клоном, а вы еще даже не пытаетесь скрыть, что вы выросли на Джексоне! Вы просто пихаете им в лицо сам факт своего существования, а то, что они хочешь-не-хочешь были вынуждены признать вас графским наследником, лорд Марк, встает им поперек горла всякий раз, когда вы входите в комнату.

— Я знаю, что по здешним меркам я странный, — ответил Марк спокойно. — И не могу этого скрыть, зато могу использовать.

— Мне нравится ваш стиль, — Доно склонил голову, прислушиваясь к изменившейся музыке в зале. — А вот теперь будет последний за этот вечер танец отражений. Оливия и Карин сейчас примутся искать нас. Вы готовы вернутся внутрь?

А если подумать, раз Доно ухаживает за родной сестрой Карин, то это, наверное, означает. что они с Марком родня и, следовательно, естественные союзники во властной структуре Барраяра, передающейся половым путем. Возможно. Надо бы расспросить об этом Майлза. А еще лучше — маму. Она особенно хорошо умеет объяснять странности барраярской культуры людям со стороны.

— После вас, дорогой граф, — кивнул Марк и распахнул перед тем дверь, поклонившись так, как можно было бы поклониться только леди, более знатной, чем ты сам.

Доно фыркнул и изобразил то, что стало бы изящным реверансом, будь он в платье.

— Кстати, вы получаете вдвое больше очков, если фор, который попытается дать вам пинка — граф или графский наследник, — тихо проговорил он и шагнул обратно в залу.

Вдвое больше? Марк отметил, что Карин уже нашла себе партнера на танец отражений, и что лорд Форвользе стоит возле чаши с пуншем. Карин упоминала кое-что о том, как неподдельно рада была леди Форвользе возможностям маточного репликатора. Марк был уверен,что замечания о джексонианских препаратах для мужчин, которые никак не могут прийти в нужную форму ради своих жен, будет достаточно, чтобы тот хотя бы замахнулся.

Он оставил Убийцу и Реву спорить, что лучше: пропустить этот удар или как бы случайно зарядить Форвользе по яйцам, прежде, чем толпа успеет их двоих растащить. А после этого они с Карин смогут уехать. Драка была одним из трех традиционных способов покинуть форскую вечеринку, но Марк совершенно не хотел прибегать ко второму — чтобы его вывернуло, а третий — засидеться до рассвета — означал, что Карин вернется домой слишком уставшей для секса. Двойные очки или нет, но он был благодарен Доно за идею.