Назад в будущее, или Новый рыцарь короля Артура (гет)

«Кто владеет временем — владеет миром». Имя автора этого замечательного высказывания было не известно Шредеру, да и за точность он поручиться не мог, но оно верно выражало его мысли по этому поводу. Из прошлого рождается настоящее — а значит, и будущее, поэтому начинать что-то менять надо именно с него. И пусть первая попытка повлиять на ход истории потерпела фиаско, ниндзя не терял надежды на успех. Это было просто не в его характере.

Машина времени, удачно замаскированная в Музее истории под арку египетского храма и неплохо вписавшаяся в экспозицию (наивные заезжие туристы порой фотографировались на фоне ее как исторической редкости) была его личным изобретением и достижением. Конечно, с использованием инопланетных технологий и кое-каких материалов, не известных на Земле, но все же без посторонней помощи — и оттого предметом заслуженной гордости. Этот факт давал ниндзя право распоряжаться машиной по своему усмотрению, не спрашивая разрешения союзника, хотя он старался особо не афишировать это во избежание очередного конфликта интересов.

Первая попытка использования изобретения, как уже упоминалось, потерпела неудачу. Но не по причине его несовершенства, отнюдь — а по причине зеленого вмешательства, впрочем, как и другие блестящие планы. Как проклятым мутантам удалось догадаться о его намерениях, не известных даже союзникам, так и осталось непонятным, не объяснимым логикой фактом.

Хотя, наверно, стоило проинформировать Кренга — ему, также немало натерпевшемуся от надоедливых рептилий, была бы по душе эта идея. Одним ударом решить все проблемы сразу: покончить с черепахами и их учителем, уничтожив их предка, основателя клана Хамато Коджи, — решение, достойное не только настоящего ниндзя, но и самурая, к коим Шредер себя причислял, причем не совсем необоснованно. Этот факт являлся причиной и тайной гордости (правящее сословие как-никак!) и внутреннего негодования — уже по другой причине.

В этот раз основной задачей было не устранение врагов, хотя решить ее по ходу дела было бы неплохо, а кое-что иное, знать о чем не следовало даже союзнику (ему — даже в первую очередь). Желание еще раз посетить родину в прошлом было связано с личностью его собственного предка — некоего даймё (1) Ороку Аджи, с которого и начался упадок рода Ороку. Мать твердила об этом неоднократно с самого детства, а недавно Шредер имел возможность лично познакомиться с «легендарным» предком.

Впечатление от этой встречи было двояким. С одной стороны, Ороку Аджи не был благородным самураем ни по одному признаку — и это радовало. Одного чересчур правильного братца-полицейского для семьи было более чем достаточно! Но при этом предок-самурай оказался слабым изворотливым трусом, не достойным ни имени, ни звания. Вот такое сочетание несочетаемого.

Ороку Аджи быстро заинтересовался выгодным предложением, как от него и ожидалось, но лишь с целью воспользоваться им в одиночку, без посредников (наивные мечты!) Но и это было простительно. Родственные связи мало значили для Шредера: их постоянная вражда с братом тому яркое подтверждение. Предательство временного союзника тоже было вполне логичным — ниндзя сам не раз так поступал.

Но трусость, отвратившая от неудачливого даймё его собственных воинов, была гораздо хуже предательства. Самурай, не умеющий владеть оружием, — позор! Самурай, униженно умоляющий о спасении и прячущийся от опасности, — это вообще непонятно, как назвать…

Однако по капризу судьбы Ороку Аджи владел всем, чего, по его милости, был лишен потомок. И этот факт вопиющей несправедливости навел Шредера на дерзкую мысль: занять место недостойного родственника. Тогда все было бы иначе — не могло не быть! Семья сохранила бы титул, а он сам мог стать правителем — сёгуном (2) по-местному. Почему бы и нет? При этом недостойного предка совсем не обязательно убивать — достаточно держать под домашним арестом, хотя бы для продолжения рода. Впрочем, он и сам неплохо с этим справится…

Со свойственной ему самонадеянностью Шредер не задумывался о возможных последствиях этого обмена — вернее, подмены — которые могли быть вполне фатальными как для мира, так и для него самого. Об этом он успеет подумать позже, когда дело будет сделано. А преждевременные сомнения лишь осложнят решение задачи.

* * *

Подготовка к операции заняла немало времени. Самой большой трудностью оказалась починка машины после черепашьей диверсии (зеленые варвары ломали все, до чего им удавалось добраться) — к счастью, теперь успешно восстановленной и готовой к выполнению задачи.

Довольно усмехнувшись, Шредер вставил в пазы арки несколько драгоценных камней разной формы, фокусирующих энергию времени и пространства — каждый своим особым образом (удачно, что при поспешном бегстве самая ценная деталь механизма не была утеряна и не попала в лапы врагов). После успешной активации прибора ниндзя начал ввод координат места и времени назначения.

Конечно, глупо было бы надеяться, что сегодня дело обойдется без досадной зеленой помехи — это было бы слишком большой удачей. В прошлый раз они настигли его уже в месте назначения, но теперь могло повезти меньше. Поэтому Шредер заранее принял меры предосторожности. Кренг, оповещенный о цели мероприятия (пусть и не главной), после некоторых препирательств согласился выделить немалое количество механических солдат и на время освободить от дел Бибопа и Рокстеди. Задачей последних (вполне достойной их умственных способностей) было найти все запасные выходы и лазейки из здания Музея с целью обезопасить их. Небольшой отряд солдат возле каждого из них и еще кое-какие мелочи станут для мутантов хорошим сюрпризом…

— Ошибаешься, жестянка! — знакомый окрик заставил его вздрогнуть, прервав занятие. — Сюрприз ждет тебя!..

Шредер резко обернулся. Ну, конечно, черепахи собственной персоной — и оттуда, откуда менее всего ожидалось. Как всегда…

— Болваны, я же велел перекрыть ВСЕ выходы! — рыкнул он на непутевых помощников. — Что, так трудно было сосчитать?..

— Их много, босс, — развел руками Бибоп. — Больше трех — это точно!

— А ты умеешь считать только до трех?

Микеланджело хихикнул. Шредер раздраженно повернулся к нему: уж черепах-то веселить он точно не собирался! — но подчиненный в кои-то веки отреагировал быстрее.

— Ошибаешься, рептилия! — хрюкнул он, одновременно нажимая спусковой крючок. — Мы неплохо считаем до четырех — и этого для вас вполне достаточно!

Завязавшаяся схватка грозила завершиться вполне предсказуемо. Шредер вызвал по рации в зал солдат, но вряд ли они успеют что-то изменить… Значит, снова придется отступить… Ниндзя огляделся, гадая, через какой выход это удобнее и безопаснее будет сделать, попутно сохраняя в памяти машины координаты — на всякий случай…

Неожиданно его внимание привлек знакомый силуэт в конце зала. Ну, конечно, мисс ОʼНил, вездесущая репортерша… Было бы удивительно, если бы в этот раз обошлось без нее! Ниндзя недобрым взглядом проследил за девушкой, а та, не чувствуя опасности, подбиралась к сражающимся, чтобы заснять сцену схватки с наиболее выгодного ракурса (редкий оператор рискнул бы сопровождать журналистку везде, куда заносили ее поиски приключений на известное место!) Нет, карьеризм однозначно ее погубит. И, возможно, скорее, чем ожидалось…

Пользуясь тем, что черепашки отвлеклись на мутантов с солдатами, Шредер незаметно проследовал за девушкой, держась вблизи стен и на некотором расстоянии от нее, чтобы не выдать себя преждевременно. План был прост, как и все гениальное. Если уж не удастся завершить начатое (а это почти наверняка), наличие заложницы поможет без помех ускользнуть, чтобы попытать удачи в следующий раз.

Эйприл неосмотрительно приблизилась к включенному окну необычного переместителя, не похожему на уже знакомый ей, чтобы заснять его в подробностях — и мысленно прокляла свое любопытство, впрочем, запоздало. Шредер не упустил случая воспользоваться этим и молниеносным движением скрутил ей руки, укрываясь за ее спиной от возможной атаки.

— Пусти меня, ты, бандит с большой дороги! — Эйприл рванулась прочь, но безуспешно. Проклятый захватчик крепко держал ее на некотором отдалении от себя, лишая возможности пнуть, укусить или как-то иначе навредить ему.

— Ни с места, рептилии! — скомандовал он, обводя взглядом противников. — Тогда никто не пострадает.

Предупреждение оказалось излишним. Черепашки замерли на месте. Но в этот момент Рафаэль, самый порывистый и нетерпеливый из братьев, решился на рискованный маневр. Волей случая он оказался в стороне, вне поля зрения противника, и решил воспользоваться этим. Опасливо косясь на Шредера, черепашка вытащил из-за пояса сюрикен — метательную звездочку. Братья редко пользовались этим видом оружия, считая не подходящим для честной схватки. Но сейчас, когда существует реальная угроза жизни подруги, и он подойдет!

— Не торопись с выводами! — крикнул Рафаэль, бросая метательный снаряд в противника. Тот, на секунду отвлекшись, не успел оборониться.

Расчет был на то, что, получив незначительную рану, он ослабит хватку, а то и вовсе выпустит заложницу — но вышло наоборот… Рука ниндзя, словно в судороге, сжалась сильнее… По инерции шагнув назад от резкого толчка, Шредер споткнулся о какой-то провод своей машины и рухнул на пол, увлекая за собой пленницу. При этом они оказались слишком близко от включенного экрана — и мощное поле затянуло обоих.

— Эйприл! — Леонардо в отчаянном броске метнулся в сторону экрана. Какой мир открывался за ним, его не волновало. Может, еще не поздно вытащить подругу…

— Остынь, черепаха! — Бибоп выстрелил в противника, но тот ловко увернулся, и лазерный луч угодил в панель управления прибором. Координаты на табло мигнули… и поменялись на новые. Затем запахло паленой проводкой, и экран погас.

— Что ты наделал, идиот! — в один голос крикнули Донателло и Рокстеди, бросившись к виновнику происшествия.

— Эй, эй, не все сразу! — запротестовал тот, пятясь прочь. — Что я такого сделал?

— Из-за тебя Эйприл попала черт знает куда, и нам ее оттуда не вытащить, — эмоционально пояснил Леонардо, хватая Бибопа за отвороты жилетки. Тот, сердито фыркнув, поспешил освободиться.

— И босс тоже, — добавил Рокстеди.

Кабан-мутант растерянно огляделся: и вправду никого.

— Куда хоть ведет этот портал? — поинтересовался Донателло.

— А хрен его знает! — простодушно признался Бибоп.

— И что теперь делать? — почесал затылок Леонардо.

Рокстеди заметил, что противники отвлеклись на новое затруднение, и толкнул в бок приятеля, глазами указывая на выход. Раз босс исчез, им тоже пора последовать его примеру.

— Кто как, а мы сматываемся, — заявил он, сорвавшись с места с неожиданной для такого грузного зверя скоростью. Бибоп последовал за ним.

— Черт с ними, они все равно ничего не знают, — Дон остановил братьев, готовых пуститься в погоню. — Сейчас надо подумать, как вернуть Эйприл.

— Ну, это по твоей части, гений, — усмехнулся Рафаэль, пряча смущение. Ведь именно с его оплошности все и началось. К счастью, никто не упрекнул его в этом. — Для начала, что это за машина?

Изобретатель подошел ближе, пристально рассматривая арку, потом панель управления и особенно придирчиво — экраны для ввода координат.

— Думаю, что это машина времени, — сделал вывод он. — Здесь два экрана: один для координат пространства, другой — для времени. Вот только эти обалдуи здорово сбили его работу, — Дон пристально всмотрелся в набор цифр и букв, но понять так ничего и не смог, — Чтобы разобрать этот шифр, потребуется время. Майки, быстро бумагу и карандаш! Они в бардачке, как обычно.

Младший дернулся было выполнить просьбу, но завывание полицейской сирены за окном заставило его притормозить.

— Не успеем, ребята! — крикнул он. — Кто-то вызвал полицию!

— Значит, вернемся позже, — Донателло отреагировал чересчур спокойно.

— А как же шифр? — не понял Майк.

— Сохранится в памяти… я надеюсь, — изобретатель придирчиво осмотрел панель, затем быстро нажал пару кнопок. — Уж если Шредер справился, наверно, и я смогу. А теперь бежим!

* * *

Спустя некоторое время братья шли по темному туннелю, постепенно отдаляясь от места происшествия.

— Дон, ты не разобрал координат — времени или хотя бы места? — первым нарушил молчание Леонардо. Вынужденная беспомощность угнетала, и сознание искало хоть какой-то вариант действий. Ждать хуже всего.

— Боюсь, что нет. Я разобрал только одно слово, но оно мне ничего не говорит. Может, кто-то из вас знает, что такое «Камелот»?

Ответ был отрицательным.

— Я так и думал.

— И как же тогда нам вернуть Эйприл? — растерянно спросил Майк.

— Боюсь, что пока никак, — развел руками Донателло. — Надо вернуться, выяснить шифр и разгадать его. На все это нужно время, и немалое. А пока мы даже не знаем, куда ее занесло…

— Маленькая поправка — ИХ, — уточнил Раф, нахмурившись.

Все замолчали, только сейчас вспомнив о неожиданном попутчике Эйприл и гадая, чем это для нее обернется. Хотелось бы верить в лучшее.

— Ты прав, — подтвердил Леонардо. — Это еще одна проблема.

_______________________

1. — даймё — представитель элиты самураев, как правило, правитель некоей провинции

2. — сёгун — высший военный правитель в феодальной Японии

Незнакомый мир встретил пришельцев совсем не ласково и не мягко. Кубарем ввалившись в окно переместителя, они растянулись на покрытой редкой и короткой, почти газонной травкой площадке. Камней и корней же, напротив, на ней оказалось совсем не мало.

— Ну, вот, с десяток синяков и ссадин мне обеспечено. Пора просить надбавку за вредность, — Эйприл обреченно рассмотрела изрядно оцарапанные руки, потом окинула взглядом остальное — к счастью, комбинезон был пошит из прочной ткани и не пострадал. Мысль о целостности одежды напомнила ей о нежеланном соседе (вот уж, действительно, самый подходящий попутчик для путешествия к черту на кулички!) — и не поднимаясь, девушка осторожно отползла в сторону. Куда — не так важно, главное подальше…

За несколько секунд напряженного, но бесплодного ожидания Эйприл огляделась — но увиденное мало ей прояснило. Какой-то незнакомый лес, местами лиственный, местами хвойный — и ни малейших признаков цивилизации. Что здесь могло понадобиться захватчику — неясно. Что делать тут ей — тем более. Досада пересилила страх, и девушка недовольно заметила, вставая:

— Вот уж нашел куда забраться!

— Вообще-то я сюда не собирался… и вас с собой не звал, — Шредер также поднялся, отряхиваясь, и не смог опознать места прибытия. Глушь еще та… — Будь моя воля, здесь бы оказались ваши любимые рептилии… вместе с этой хреновиной, — поморщившись, он выдернул из плеча сюрикен и с досадой бросил на землю. Черт, не столько больно, сколько обидно — провели, как мальчишку! — Им-то тут самое подходящее место. Кстати, куда нас занесло?

— Это я у тебя хотела спросить, — буркнула Эйприл. — А самое главное — как отсюда выбраться?

— Без проблем. По крайней мере, для меня.

Но передатчик, исправно работавший в других мирах и измерениях, почему-то подозрительно долго не желал включаться, да и потом показывал одни помехи. Переключение на другую волну никакого видимого эффекта не дало.

Попытка Эйприл включить черепахофон завершилась так же. Невольные попутчики растерянно переглянулись. Похоже, они застряли тут надолго…

— Да, крепко влипли, — первой прервала паузу девушка. — И что же делать?

Шредер не ответил, внимательно осматривая местность. Деревья, а также вид неба и земли весьма напоминали земные (хотя сходство могло быть лишь видимым). Никакой живности, чтобы подтвердить или опровергнуть догадку, не наблюдалось (может, и к лучшему. Кто знает, какие твари тут водятся?)

— Судя по всему, мы где-то на Земле, — уверенно заявил исследователь. О своих сомнениях он предпочел умолчать. — Где конкретно, пока неясно — но будет, в ближайшем городке или деревне. Можно будет захватить и допросить кого-нибудь из местных жителей. А там видно будет…

Воображение уже рисовало ему возможные планы по покорению этих мест — здесь-то точно никто не должен помешать! Может, все не так и плохо…

— Ты в своем репертуаре, — фыркнула Эйприл. — И, конечно, уверен, что все получится?

— А кто помешает? Ваши приятели остались за кадром. Уж не вы ли?

— Делать мне больше нечего, — девушка демонстративно отвернулась. И правда, не хватало еще вмешиваться. Немного помедлив, она все же последовала за нежеланным попутчиком. Компания, конечно, не из приятных, но оставаться одной в незнакомом лесу хотелось еще меньше. Кто знает, какие звери, а может, и разбойники тут водятся? Наличие же хоть немного знакомого попутчика-мужчины обезопасит путь к цивилизованным местам — если здесь такие есть. К тому же Эйприл втайне надеялась, что ниндзя знает, куда идти — по крайней мере, такое впечатление складывалось. У нее самой никаких догадок на этот счет не было.

— Так, минуточку… — Шредер резко остановился, так что девушка едва не налетела на него. — А вы куда собрались? Вообще-то я вас с собой не приглашал.

— Вообще-то я здесь по твоей милости! А значит, не мешало бы и помочь…

— Меньше надо совать нос куда не следует! Вы хотели свободы — вы ее получили. Идите куда вздумается.

— Бросишь меня здесь? И после этого ты имеешь наглость называть себя мужчиной?

— Почему нет? Мужчина и герой-спасатель не одно и то же. А от женщин в пути только одни проблемы.

— Ох уж, этот мужской шовинизм! — сердито пробормотала Эйприл, затем решила сменить тактику. — Вообще-то от нас бывает и польза. Тебе же придется встречаться с местными жителями. Сильно подозреваю, что с твоими способностями дипломата понадобится переговорщик. Не с каждым встречным же ты собираешься драться?..

Она замолчала, недовольно сморщившись. Ну, вот, дожили — наниматься на службу к врагу! Но что еще остается?..

Шредер немного помолчал, что-то решая для себя. Предложение было разумным — и, возможно, даже выгодным. Бросать журналистку на съедение местным хищникам и вправду как-то не здорово — но ей об этом знать незачем.

— Ладно, убедили, — неожиданно согласился он. — Только придержите язык — а то могу и передумать.

* * *

Встреча с первым из местных жителей состоялась раньше, чем попутчики этого ожидали. Уже на следующей поляне они заметили в ее дальнем конце не спеша едущего всадника. Вид его показался обоим необычным.

— Так… похоже, нас все же занесло куда надо. Но какой-то странный этот самурай, — Шредер указал на всадника. И вправду, доспехи последнего были другого вида и практически сплошными. И походил он не на самурая, а скорее на…

— Вот уж вряд ли! Больше похоже на рыцаря, — Эйприл присмотрелась. — Точно. Ну, хоть что-то стало ясно. Мы где-то в Европе рыцарских времен. Где именно — спросим у него.

— М-да, и это меня называют консервной банкой, — пробормотал Шредер, еще раз взглянув на приближающегося к ним рыцаря. — Может, это вовсе не человек, а робот?

— Кажется, кто-то говорил такое и о тебе, — напомнила Эйприл.

Ниндзя предпочел сделать вид, что не заметил весьма прозрачного намека — пререкаться с дерзкой девчонкой уже надоело.

— Кто-то собирался быть переговорщиком… Вперед — это ваш шанс! — он подтолкнул девушку в спину. Та бросила на него сердитый взгляд — раскомандовался тут! — и уверенно направилась в сторону всадника. Сама принадлежность его к рыцарям внушала надежду — всем известно, что рыцари весьма почтительно относятся к дамам.

— Добрый день, сэр, — почтительно приветствовала она незнакомца. Тот, помедлив, немного склонил голову, но ничего не ответил. — Мы немного заблудились. Не подскажете, в каких краях мы находимся?

— Сразу заметно, что вы не из наших мест, — слегка приглушенным голосом ответил всадник. Выговор его показался Эйприл немного непривычным, но, к счастью, он говорил по-английски. В те времена мало кто владел иностранными языками — значит, скорее всего, они в Британии. И рыцарь подтвердил это. — Вы в окрестностях знаменитого Камелота.

— Камелота? — Эйприл удивленно расширила глаза. — Замок легендарного короля Артура? Так он существовал в действительности?

— Короля Артура? — в голосе всадника прозвучало непонимание. — Со времен Утера Пендрагона — да упокоит Господь его светлую душу! — у нас нет законного короля. И черт знает, когда будет, — закончил он с явным недовольством.

Во время разговора Эйприл рассматривала герб на щите незнакомца, гадая, как к нему обращаться. Задачка не из легких, хотя… в изображении было что-то знакомое. Девушка наморщила лоб, припоминая… Ну, конечно, передача о геральдике, материал к которой Эйприл готовила месяц назад. Передача оказалась донельзя скучной, и лишь один символ из множества запомнился ей — как раз этот. Он означал… воду, пруд, озеро. Озеро? Ланселот Озерный!

— Рада приветствовать вас, сэр Ланселот Озерный, на земле ваших предков! — воскликнула Эйприл, радуясь возможности снискать расположение рыцаря обращением по имени. — Но вы же рыцарь короля Артура, насколько мне известно, — тут же озадаченно заметила она.

— Имя вы угадали верно, но я свободный странствующий рыцарь. У нас нет короля, — голос незнакомца звучал уже сердито. — Но на днях мы должны избрать его…

— …с помощью волшебного меча, — перебила его Эйприл. Лучше бы она этого не делала!

— Откуда вы знаете все это: мое имя, волшебный меч?.. И почему у вас такой странный вид? — рыцарь с подозрением осмотрел ее, задержавшись взглядом на непривычной, похожей на мужскую, одежде и слишком коротких для женщины (даже выше плеч!) волосах — как у клеймленой преступницы! Из этого он сделал единственно верный — со своей точки зрения — вывод: — Колдунья!

Перехватив копье, он пришпорил коня. Правильно поняв его угрожающий жест, Эйприл решила не продолжать бессмысленный спор и бросилась наутек. Где-то посередине поляны она едва не столкнулась со своим попутчиком, о котором, сказать по правде, уже успела позабыть. Наблюдая за разговором на некотором расстоянии, Шредер мало что расслышал, но по угрожающему виду всадника верно рассудил, что пришла пора вмешаться. Время переговоров закончилось — настало время действия! Как ни странно, его внешний вид гораздо меньше удивил рыцаря.

— Это еще кто? Рыцарь-сарацин? — презрительно процедил тот, — Или твой раб? — он взглянул на попятившуюся Эйприл.

— Что он сказал? — Шредер не понял странное слово, но последняя фраза особенно возмутила его, и этого было достаточно.

— Он назвал тебя цветным, — немного преувеличила Эйприл, решив, что хуже уже точно не будет.

— Ну, это его большая ошибка!

Ниндзя двинулся навстречу рыцарю с весьма угрожающим видом, и только теперь Эйприл осознала, что не заметила при попутчике никакого оружия. А противник вооружен и надежно защищен… Она решительно прогнала сомнения. В заведомо неравную схватку Шредер ввязываться не станет, это не в его правилах.

Как оказалось, беспокоиться и вправду не стоило. Тяжелые доспехи рыцаря делали его весьма неповоротливым, и это сыграло свою роль. Когда Шредер, ловко увернувшись от копья, перехватил поводья, вскочил рядом с противником на коня и столкнул того на землю — не без труда, так как весил последний весьма немало, — нападавший был более не опасен. Подняться со спины без помощи никак не удавалось. Но и достать его без тяжелого оружия оказалось невозможно (собственное оружие рыцаря, прикрепленное к седлу для сохранности, осталось на спине ускакавшей вдаль лошади). Спустя пару минут безуспешных поисков слабого места Шредер с досадой пнул противника и отвернулся.

— Вот уж воистину консервная банка — без ключа не откроешь!

Эйприл хихикнула в кулачок.

— Похоже, вы раздражаете не только меня, — обернувшись к ней, заметил ниндзя.

— Думаю, это можно считать комплиментом, — с иронией ответила девушка. Искреннее желание поблагодарить попутчика за помощь сошло на нет — он, как обычно, невыносим! — Но чем я все же ему не угодила?

— Думаю, об этом лучше спросить у него, — Шредер кивнул в сторону поверженного противника, направляясь в сторону ускакавшей не слишком далеко лошади — оружие, как и животное, в пути пригодятся. Пока что он собирался использовать коня для перевозки временно ненужного оружия, но в дальнейшем надо привыкнуть путешествовать верхом. Предки-самураи сражались на лошадях в полном вооружении, да и у местной знати, насколько можно судить, похожие обычаи.

* * *

По пути им встретилось еще несколько местных — к счастью, всего лишь женщин, — но те в панике бежали при одном их виде. Нет, при ее виде, — с досадой поправила себя Эйприл — так как обличье ее спутника почему-то такой реакции не вызывало. Несправедливо, но факт — что-то не так именно в ее внешности.

— Этак вы всех моих будущих подданных распугаете, — Шредер скептически окинул ее взглядом. Эйприл недовольно поморщилась: и он туда же! — Если вы и дальше намерены меня сопровождать, с этим надо что-то делать.

— И что же, позволь спросить? — не выдержала наконец она.

— Думаю, стоит понаблюдать за ними, — невозмутимо ответил тот, указывая в сторону показавшейся впереди деревни.

Внимательно рассмотрев местных женщин, Эйприл вынуждена была согласиться, что ее собственный внешний вид сильно от них отличался. Они были одеты в длинные (почти до земли) и широкие платья, лишь немного собранные у талии поясом, с широкими рукавами и закрытым воротом. Голову большинства из женщин скрывало что-то вроде покрывала, удерживаемого обручем, а у оставшихся волосы отличались изрядной длиной и были собраны в узел или в косы.

— Да, похоже, здешняя мода диктует свои правила, — пробормотала Эйприл, критически оглядывая себя. Она недовольно сморщилась — этого еще не хватало! Ниндзя с усмешкой покосился на нее, впервые наблюдая такую реакцию на излюбленное женское слово «мода». Все-таки она редкий экземпляр… к счастью!

— Думаю, вам стоит переодеться во что-нибудь менее бросающееся в глаза, — почти миролюбиво предложил он.

— И почти уверена, что предложишь отнять одежду у кого-нибудь из них, — Эйприл оглянулась на группу женщин, собиравших грибы или ягоды в ближайшей рощице.

— Идея неплохая. Но вот осуществлять ее придется вам…

— Никак стесняешься? — поддразнила его Эйприл.

— Вот еще! Просто знаю я этих баб: попробуй у них хоть что-то отними — визгу не оберешься! — Шредер досадливо поморщился. — А мне и от вас шума хватает.

Эйприл тоже не обрадовала и не вдохновила идея ограбить кого-нибудь из крестьянок.

— Может, стоит поискать постиранную одежду: где-то недалеко они должны ее сушить, — робко предположила девушка, указывая на группу прачек, возящихся на берегу пруда. — В этом случае она хотя бы будет чистой…

— Неплохая идея… для женщины. Вперед!

* * *

Долго плутать им не пришлось — уже на задворках первого дома нашлось все, что было нужно. К счастью, по причине светлого времени суток, большинство местных оказались заняты работой в поле, и в деревню было нетрудно проскользнуть незамеченными. Одна маленькая загвоздка: веревка, на которой сушились столь необходимые тряпки, была привязана слишком высоко от земли — для Эйприл (как они только сами управлялись?) — что не помешало ей снова увидеть нечто забавное в происходящем.

— Не могу поверить своим глазам: великий завоеватель ворует женскую одежду! — Эйприл хихикнула в кулачок. — Ребята бы точно удивились!

— Что поделать, если вы даже на такую ерунду не способны, — без труда дотянувшись, Шредер выбрал несколько навскидку подходящих вещей и бросил ей. Еще не до конца высохли — но для нее сойдет! — Вот, примерьте. Может, хоть что-то подойдет.

— Ну, не здесь же, — Эйприл постаралась свести все к шутке, но внутри что-то сжалось: как это понимать, уже начинает приставать? До сих пор девушка как-то не воспринимала попутчика всерьез как представителя противоположного пола — и возможная смена акцентов ее совсем не обрадовала.

— Лучше сматываться отсюда побыстрее: не ровен час хозяева вернутся, — предложила она наиболее подходящее оправдание. — А примерить и в ближайшем сарае можно…

Ниндзя лишь презрительно фыркнул, но ничего не сказал. Бояться каких-то крестьян — этого еще не хватало! Впрочем, чего еще ждать от женщины?

— Так и быть, покинем это место, — решил он быть снисходительным. — Но продолжим путь только в приличном виде, как здесь принято. Лишние проблемы нам ни к чему.

Эйприл про себя согласилась с ним — наверное, в первый раз.

Новое обличье (длинное платье, слегка собранное у талии ее собственным поясом, и головное покрывало, прячущее предательскую прическу) оказалось несколько неудобным, но добавило Эйприл уверенности, хотя первое время она невольно вздрагивала при каждой встрече с очередным местным жителем. Но те, хоть и провожали странную парочку недоуменными взглядами, разбегаться не спешили. Значит, маскировка все же помогла.

Но уже по прибытии на ближайший постоялый двор Эйприл убедилась, что в ее внешности все-таки что-то не так. Разница в обращении хозяина заведения и немногочисленных слуг к ней и ее спутнику была слишком заметной, чтобы не обращать на это внимания. «Похоже, они считают его моим господином, — с неудовольствием предположила девушка. — Этого еще не хватало!» С другой стороны, это позволяло предоставить ему право самому вести переговоры с местными жителями — после первой неудачи пробовать снова пока что-то не хотелось.

Однако вынужденное уединение угнетало деятельную и общительную натуру журналистки, и спустя некоторое время она все-таки решилась рискнуть. Местом очередной попытки девушка выбрала кухню, благо маскировка оказалась подходящей. Кухарка со служанками порадовались неожиданной помощи (пусть и не столь значительной), Эйприл же удалось узнать кое-что о причине столь неожиданного приема.

Первой и отнюдь не радостной новостью стало известие, что покрывали волосы здесь в основном замужние женщины. Большинство же девушек пользовалось возможностью показать природное богатство прически с целью найти выгодного жениха. Эйприл постаралась не думать, чьей женой могли счесть ее собеседницы.

Но ее опасения не оправдались. Благодаря доспехам и свойственной здесь лишь знатным господам самоуверенности, ее попутчика сочли странствующим рыцарем, пусть и немного сарацинской (то есть иноземной, мусульманской) внешности. «Этому негодяю всегда везет!» — про себя возмутилась девушка. Этот факт был особенно обидным, если учесть что саму ее, благодаря крестьянскому обличью, посчитали служанкой — и обращались соответственно. Все-таки выбор одежды оказался не слишком удачным. А может, это Шредер ее так представил? С него станется…

Вполне естественно, что никто и не подумал о возможности такого мезальянса. Тем лучше! Однако их совместное прибытие привлекло нежелательное внимание и породило слухи в силу своей непривычности. Как правило, рыцаря в пути сопровождал оруженосец, в более редких случаях — его дама. Но не служанка же!.. И если вооруженного и решительного господина никто не решился потревожить неуместным любопытством, то Эйприл стоило немалого труда отбиться от назойливых расспросов кухарки. Судя по всему, та не только считала собеседницу любовницей своего господина (видимо, такое случалось нередко), но и одобряла находчивость удачливой товарки (и, похоже, была не прочь оказаться на ее месте). Эйприл искренне понадеялась, что эти слухи не достигнут ушей «господина», иначе малоприятное соседство станет и вовсе невыносимым.

Наскоро перекусив с невольными сотрудницами (как оказалось, служанке полагалось делить трапезу с себе подобными), девушка поспешила удалиться в комнату, указанную служанкой как якобы отведенную для нее. Продолжить расспросы Эйприл решила позже, когда праздное любопытство немного поутихнет.

К слову, о любопытстве — похоже, эта не всегда полезная привычка здесь почти сошла на нет. Во всяком случае, Эйприл даже не желала думать, откуда у них взялись деньги — ведь проживание даже в столь захолустном мотеле сколько-то должно стоить. Впрочем, откуда у преступника деньги — вопрос скорее риторический (было бы удивительно, если бы их не оказалось!) В конце концов, это не ее заботы, — уверенно сказала себе Эйприл.

* * *

Но уверенности поубавилось, когда к концу дня открылось еще одно, крайне досадное обстоятельство. Уже стемнело, и девушка начала подумывать об отдыхе — все же день оказался непростым. Однако неожиданное появление в комнате нежелательного соседа тут же разогнало сон и разбудило уснувшие было страхи и сомнения. Конечно, ей случалось и раньше оказываться в непростом положении — но и подмога, как правило, не задерживалась. Здесь же бежать некуда, рассчитывать не на кого и чего ждать — неизвестно…

— Тебя стучаться не учили? — проворчала она, стараясь нарочитой грубостью скрыть дрожь в голосе (нет, страх показывать ни в коем случае нельзя!) — Как ты вообще посмел…

— Посмел — что? — Шредер прошел в противоположный конец комнаты, к свободному ложу, даже не оглянувшись на нее. Пока?.. — Нам выделили только один номер: больше свободных мест в этом клоповнике нет. А ночевать в конюшне вам в угоду я не собираюсь.

— Делить с тобой комнату? Это что, глупая шутка? — Эйприл искренне надеялась, что ослышалась — но, увы…

— А у нас есть выбор? Что бы вы ни сказали и ни сделали, свободных мест нет и сегодня точно не будет, — Шредер на секунду задумался. — Впрочем, нет, у вас выбор есть. Как служанка вы можете разделить жилище со своими товарками на первом этаже… — он кивнул на незакрытую дверь с явным намеком.

Эйприл бросила на него сердитый взгляд, с одной стороны немного успокоенная, с другой — рассерженная этим предложением — но по его виду ничего не смогла понять. Проклятый ниндзя ответил ей невозмутимым взглядом, скрестив руки на груди в своей излюбленной закрытой позе. Что сам Шредер думает о вынужденном соседстве, так и осталось загадкой… В этом он весь — никто и никогда не должен даже догадываться о его истинных чувствах. Интересно, что сделало его таким?.. Эйприл одернула себя: не все ли равно? Главное — наконец-то у нее есть свобода выбора.

Вот только выбор этот оказался совсем не привлекательным. Уже возле двери Эйприл замедлила шаг, вспомнив, в каких условиях приходится ютиться здешним служанкам и поварихе. Их комнатушка была заставлена всевозможной утварью и не отличалась ни просторностью, ни чистотой. Девушка даже заметила по углам несколько крысиных нор. А самое главное: на дверях не было даже плохонькой задвижки, не то что здесь…

Эйприл остановилась у порога, сердито покосившись на соседа: в пристальном взгляде чуть прищуренных глаз ей почудилась насмешка. Похоже, Шредер был уверен, что она предпочтет остаться. И, что самое обидное, оказался прав…

— Наконец-то хоть одно разумное решение, — заметил он, когда девушка молча вернулась на свое место, и, не дождавшись ответа, продолжил, — Могли бы уже запомнить, что не в моих привычках обижать женщин… — ниндзя неожиданно ухмыльнулся, — … если только она сама не напрашивается!

— Ты это о чем? — тут же насторожилась Эйприл.

— Так, просто информация к размышлению…

Некоторое время прошло в молчании, но желанного покоя никому не принесло. Несмотря на все разумные доводы, привыкнуть к обществу потенциально опасного спутника оказалось не так просто — слишком уж привыкла девушка ожидать от него какой-то пакости. Эйприл сильно подозревала, что соседа ее присутствие тоже не радует, и честно старалась не раздражать его — это было просто не в ее интересах. Но, видимо, получалось плохо…

Довольно скоро Шредер пожалел о неосторожно вырвавшихся словах. Мнительная девица восприняла их как нешуточную угрозу, и хоть замолчала надолго, но легче от этого не стало. Мало приятного было наблюдать, как девушка нервно вздрагивает при каждом неосторожном движении в ее сторону. Когда-то такой страх доставлял удовлетворение — но, оказалось, может и сильно раздражать — особенно при отсутствии мало-мальски весомой причины для него. Ей-богу, в конюшне было бы намного спокойнее — уж лошади точно не посчитают его за зверя (на волка вроде пока что не похож?)

— Похоже, вы переоцениваете свою привлекательность, мисс ОʼНил, — в конце концов не выдержал он. — Все же мы не в каком-нибудь паршивом Измерении Икс, и красивые женщины здесь пока не перевелись… к тому же не такие упрямые и пугливые! Их общество будет более приятным…

— Скатертью дорога! — бросила Эйприл не оборачиваясь, а когда дверь хлопнула — облегченно выдохнула. Вот теперь можно отдохнуть спокойно, ничто (вернее, никто) не будет действовать на нервы.

Но почему-то сон не шел; какая-то навязчивая мысль крутилась в голове, прогоняя его. Эйприл невольно прислушалась к себе, и открытие было неожиданным: именно последние слова Шредера насчет приятной компании местных красоток не давали покоя… Что ни говори, мерзавец довольно хорош собой (этого она не могла не признать) — и местные женщины, похоже, это оценили. Уж она-то заметила, какими взглядами они его провожали! К тому же они считают Шредера знатным господином, тем более достойным внимания… Эйприл рассерженно тряхнула головой: что за глупые мысли? Да где бы его ни носило — лишь бы подальше отсюда, ей только спокойнее. Было бы из-за кого переживать! Но сказать оказалось проще, чем поверить в это…

* * *

Шредер вернулся уже под утро, искренне надеясь, что надоедливая соседка уже спит и не потревожит его очередной тирадой. Вопреки обещанию, искать сомнительных приключений не хотелось. Не ночевать же, в самом деле, благородному рыцарю в конюшне… или со слугами, что немногим лучше. Благородный рыцарь… Ниндзя довольно усмехнулся. Никогда не подумал бы, что однажды доведется себя так называть! И, как ни странно, это начинало нравиться.

Как и следовало ожидать от трусливой женщины, дверь оказалась запертой, но оставалось еще окно (по счастью, незастекленное). Его возвращение осталось незамеченным — но вдруг оказалось, что, вопреки собственным заверениям, не обращать внимания на Эйприл не получалось. Хрупкая фигурка под пледом притягивала взгляд помимо воли. И ладно бы, если только фигурка — это было бы намного проще, тут бы он не растерялся. Но в девушке привлекало и волновало что-то еще — и оно же держало на расстоянии, вызывая непривычные и совсем уж несуразные мысли и чувства. Но что именно?.. Впрочем, какая, к черту, разница?!

Сердито нахмурившись, Шредер покосился на возмутительницу его спокойствия. Все-таки было большой глупостью взять ее с собой — она явно плохо на него действует. Совсем на бабу похож стал! Поддаваться каким-то чувствам — это уж ни в какие ворота… Его цель — стать здешним королем, и он добьется этого во что бы то ни стало. А женщины для развлечения находились и найдутся всегда, в том числе и здесь. Остальные же (и она в первую очередь) могут пойти к черту, если он того захочет! Вот только захочет ли?.. На этот вопрос ответа не было.

* * *

Проснувшись поутру, Эйприл лениво потянулась, скользя полусонным взглядом по беленым стенам. Неожиданно взор натолкнулся на знакомую темную фигуру, заставив тут же проснуться и все вспомнить. Проклятье! Так это все же был не сон…

Затем ее мысли вернулись к более насущной проблеме: когда Шредер успел вернуться? И как? — девушка прекрасно помнила, что закрывала дверь на задвижку. Факт, что Эйприл ничего не услышала, тоже неприятно удивил. Получается, при желании он мог сделать с ней все, что угодно, не опасаясь возможного сопротивления (Эйприл невольно покраснела при попытке осознать это «все» и поспешно опустила голову, пряча лицо). Не пожелал связываться? Может, его не интересуют женщины? Что она вообще о нем знает?..

Хмурый и несколько усталый вид ниндзя еще больше озадачил девушку. Складывалось впечатление, что он так же, как и она, долго не мог уснуть в незнакомом месте (глупости, конечно — ему-то чего здесь опасаться?) Или были другие причины? Неважно. Проявленный интерес может быть истолкован превратно — оно ей надо? Что бы там ни помешало, это его проблемы. Однако… судя по всему, приятное знакомство не состоялось, иначе и настроение было бы другим — и это почему-то радовало (хотя признаваться в этом не хотелось даже себе).

Оставалось надеяться, что Шредер никого не покалечил, как иногда бывало, в приступе дурного расположения духа. Проблем хватает и без того. Впрочем, они все равно скоро покинут это место… Эйприл невольно ужаснулась не свойственному ей прежде цинизму — она даже не задумалась о пострадавшем бедняге, только о своей безопасности. Нет, все же слишком тесное соседство с преступником плохо на нее действует — она уже начинает думать так же… В кого превратится к концу пути, не хочется и думать… На мгновение мелькнула шальная мысль остаться, но не задержалась надолго. Сойти за свою будет непросто, да и подходящего занятия не найти. Деревня не город; здесь, поди, даже газеты не выпускают. Да и защитить себя она сама не сможет. Как ни крути, а выбирать снова не из чего…

* * *

Последующие два дня прошли более-менее мирно. Невольные соседи немного свыклись с обществом друг друга — тем более что пересекаться им приходилось совсем не часто. Новоявленный рыцарь целыми днями пропадал где-то за пределами деревни, добывая нужную для себя информацию (не трудно догадаться какую). Как он это делал, Эйприл не знала и знать не хотела. Скорее всего, как обычно — и значит, проблем с местными жителями прибавится, если только они не совсем уж безропотные овцы. Впрочем, в последнем она начала сомневаться, понаблюдав за прибытием в гостиницу другого рыцаря (особенно его обращение со слугами). Сама девушка благоразумно укрылась от любопытных глаз и искренне порадовалась, когда вельможа отбыл в тот же день. О возможных последствиях их встречи с ниндзя не хотелось даже и думать.

Сама же журналистка посвятила свободное время дальнейшему знакомству с местными обычаями и особенностями. И узнала много нового для себя.

Оказалось, что здешние обитатели довольно наивны и суеверны, особенно простонародье. Легенды о чудесах и подвигах местных рыцарей, доверительно пересказанные ей кухаркой, не отличались ни логичностью, ни особым правдоподобием. Но Эйприл лишь согласно кивала, опасаясь снова ляпнуть что-то не то. Верят — и слава богу! Переубеждать никто не собирается.

Эти черты странным образом уживались с набожностью, сквозившей в каждой фразе и поступке. Обращением к богу или святому начиналось любое дело (как ни странно, даже самое неблаговидное). Посещение местной церкви было ежедневным обязательным ритуалом, к тому же весьма заразительным. К своему удивлению, Эйприл решила последовать их примеру, хотя особой тяги к религии никогда не ощущала. Но сейчас, как никогда, хотелось положиться на нечто могущественное. В последнее время все пошло наперекосяк, поменяло цвет и очертания… Смута в жизни и душе угнетала, и девушка искренне пожелала, чтобы в дальнейшем ей повезло хоть чуточку больше. Хотя в чем будет заключаться это везение, она пока даже не представляла.

Посещение храма навело на неожиданно здравую мысль — до прибытия в город обзавестись маленькими деревянными подвесками в форме креста. Как успела заметить внимательная журналистка, этот символ пользовался большой популярностью, его носили все от мала до велика, от господина до последнего раба (да, да, и рабы здесь тоже были!) Эта вещица, похоже, имела немалое значение — как акваланг для ныряльщика или нашивка на форме военного (в том смысле, что сразу подчеркивала принадлежность к здешней общине, а ее отсутствие сулило неприятности). Про себя Эйприл решила при удобном случае сообщить о своем открытии спутнику — все-таки финансами распоряжался он, и надеяться, что он прислушается к разумному совету.

Удалось также выяснить кое-что относительно здешней истории. После смерти последнего короля Утера Пендрагона уже прошло несколько лет, а нового выбрать так и не сумели. То ли из-за отсутствия достойного кандидата, то ли из-за упертости — Эйприл понять так и не смогла. Да это было и неважно. Этот период безвластия, так называемое «смутное время», был весьма непростым для простого народа, поэтому на будущего короля возлагались большие надежды, сильно напоминающие веру в Мессию. Впрочем, по-другому здесь быть просто не могло.

Странствующие рыцари, к коим местные жители сходу причислили ее спутника, встречались часто, причем самого различного происхождения (вплоть до Гарета — бывшего поваренка. Да уж, поистине благородный господин!) и национальности (в т.ч. и сарацинской). Рыцари путешествовали по всей стране, преследуя только им известные цели. Работать эти благородные господа считали ниже своего достоинства и поэтому все необходимое без зазрения совести забирали у встречавшихся на пути крестьян, по сути, мало отличаясь от обычных разбойников. И в то же время их защищал закон. «Самая подходящая роль для Шредера, — с мрачным удовлетворением отметила Эйприл, — Хотя бы здесь проблем возникнуть не должно».

Тем не менее, эта новость стала для девушки, привыкшей к иному образу рыцаря, большим разочарованием, и она от души понадеялась, что рыцари Камелота — не какие-нибудь бродяги и разбойники. Однако уверенности в этом почему-то не было.

* * *

Этот день начинался как обычно и не предвещал никаких перемен, пока ближе к полудню (самый мирный и сонный час) Шредер не ворвался в комнату, подобно вихрю, с самым решительным и воодушевленным видом. Эйприл его давно не видела таким и заинтересованно обернулась. Похоже, есть какие-то новости (волшебное слово для репортера!) Мирное безделье начало надоедать и ей.

— Как продвигаются выборы нового короля? Ты успел записаться на участие в них? — с легкой иронией поинтересовалась она, уже зная о планах Шредера принять в данном мероприятии самое активное участие. И, конечно же, уверен в успехе. Как же иначе?

— Скверно! — отозвался тот, не отреагировав на шутку (похоже, тоже начал привыкать). — Они пройдут со дня на день, и с нашей скоростью передвижения мы вполне можем опоздать…

Эйприл невольно поежилась под пристальным взглядом — это что, намек на желание оставить ее здесь? (о своем схожем желании она уже успела благополучно позабыть).

— Так в чем проблема? Не смею задерживать будущего короля, — с вызовом бросила девушка — пусть не думает, что она в нем нуждается! — Значит, я остаюсь?

— Ни в коем случае! — неожиданно возразил ниндзя — Вы мне еще пригодитесь и должны присутствовать в момент моего триумфа…

Эйприл удивленно уставилась на собеседника — с чего вдруг такая перемена? Она-то успела привыкнуть к его обществу, но от него, пожалуй, дождешься…

— Да уж, от скромности ты не умрешь, — констатировала она с усмешкой. — И для чего же тогда будущему правителю столь ничтожная персона? Быть личным летописцем?

— Хотя бы. А может быть, и не только… — Шредер неожиданно замолчал. Нет, знать о его намерениях ей точно не стоит. Да и осуществлять, пожалуй, тоже — паршивка все равно не оценит!

— Быть моим заместителем — или как это здесь называется, — неохотно закончил он, затем поспешно добавил, — если угодите мне, конечно. (Вот так, пусть слишком не задается!)

— Неужто? Какая честь! Нет, спасибо, обойдусь без ваших милостей… ваше величество, — сердито фыркнула Эйприл. Последние слова особенно ее возмутили — «если угодите», скажите пожалуйста! Вернее, держи карман шире!

— Как знаете, — Шредер подчеркнуто равнодушно пожал плечами. Отказ почему-то задел его сильнее, чем ожидалось, и он пожалел о несвоевременной откровенности. Хорошо хоть вовремя остановился — то-то она посмеялась бы над невысказанным предложением! Черт поймет этих женщин! Может, оставить ее здесь — не такая уж плохая идея?

— Раз уж вам больше по вкусу зарабатывать на жизнь честным трудом — бога ради! — и после паузы ехидно уточнил. — Горничной или прачкой…

— Да хоть последней служанкой — лишь бы подальше от тебя, самонадеянный болван! — вспыхнула Эйприл. Черт бы побрал его вместе с дурацкими намеками! Нет, с ним никак нельзя по-хорошему!

— Надеюсь, вам скоро представится такая возможность, — с этими словами Шредер вышел, оставляя последнее слово за собой хотя бы таким образом (упрямую женщину не переговоришь — проверенный факт).

* * *

Предстоящий отъезд негласно был перенесен еще на день. День этот, как и предыдущие, оказался неожиданно знойным для средней Британии и настоятельно напоминал о необходимости освежиться. Трудно сказать, кому первому пришла в голову эта идея, но в ее разумности сходились оба. Но естественное, казалось бы, желание оказалось неожиданно трудным в осуществлении.

К брезгливому удивлению гостей из будущего, ничего подходящего для омовения (даже простой лохани) в их «гостинице» не предусматривалось — впрочем, как и в любом из окрестных домов. Как выяснилось, подобным удобством могли похвастаться лишь особняки знати, да и то не все, так как мало кто желал тратиться на ненужную роскошь.

Удивительно, но местные как-то не обращали внимания на подобное неудобство и даже удивлялись недовольству новых постояльцев. Каким образом, так и осталось загадкой (ладно, сейчас, летом, любой мог воспользоваться сомнительными удобствами близлежащего озера, включая пиявок и лягушек. Но ведь была еще и длинная морозная зима…) Складывалось впечатление, что здешние жители привыкли мыться лишь несколько раз в год, по особым случаям, но следовать их примеру не хотелось.

— Похоже, все-таки придется воспользоваться местными «удобствами» — другого варианта просто нет. А завтра не будет и его, — Шредер кивнул в сторону озера, блестевшего за окном в последних лучах заходящего солнца. Сумерки, готовые вот-вот наступить, были, на его взгляд, самым подходящим временем — к тому же, не слишком темным для трусливой женщины. — Вам как даме преимущество быть первой…

Эйприл недоверчиво скосила на него глаза. Идея была разумной и приходила в голову ей самой, но кажущееся великодушие было слишком подозрительным и пробудило уснувшие было подозрения. И она отреагировала вполне предсказуемо…

— Ну, конечно — и я почти уверена, что предложишь себя в качестве охраны! — ехидно отозвалась она. — Нет уж, спасибо, потерплю до города — там удобств всяко будет побольше.

— Ваше терпение безгранично — в отличие от моего, — парировал ниндзя похожим тоном. — С тем же успехом я мог бы захватить с собой Бибопа и Рокстеди — разницы бы не ощущалось! Но я-то следовать их примеру не собираюсь, — и он вышел, хлопнув дверью.

— Ах ты, хам! — взорвалась Эйприл — правда, несколько запоздало и с досадой на себя (надо же было так подставиться!) — Да чтоб у тебя твои доспехи украли!.. вместе с одеждой, — добавила она чуть тише.

Девушка хихикнула, представив себе эту забавную картинку — достойное завершение его нахальства. Может, это и вправду случится? — было бы интересно взглянуть нам физиономию Шредера в этот момент… Эйприл досадливо встряхнула головой: что за пошлые мысли? Не хватало еще действительно пойти убедиться… что наверняка будет истолковано как руководство к действию — и вполне справедливо. Нет уж, не буди лихо, пока спит тихо! В том, что несносного соседа стоит считать таковым лихом, Эйприл была почти уверена. Но все-таки почти…

Началось путешествие в столицу Британии, как и следовало ожидать, с очередного спора. На сей раз он касался использования имеющегося у них животного (других лошадей, мулов и прочего свободного «транспорта» в этом захолустье не оказалось). В необходимости самого рационального применения разногласий не возникло, а вот что касается конкретного воплощения…

Самое первое предложение — наиболее логичное, с точки зрения Шредера, — поехать вместе (уж если конь выдержал громадину в латах, то вынести двоих более легких всадников для него проблемой не станет) Мисс Привереда, как обычно, встретила в штыки… и, как оказалось, зря, потому что другие варианты оказались еще менее для нее желательными.

Пойти пешком следом за конным попутчиком (тоже, кстати, было бы неплохо) понравилось Эйприл еще меньше — слишком уж напоминало шествие пленницы за победителем. Поехать одной… конечно, именно так благородный рыцарь и должен был поступить с дамой, но на такое великодушие Шредер еще не был способен. Впрочем, и не потребовалось, ибо попытка девушки самостоятельно вскарабкаться на норовистое животное завершилась вполне закономерно — на земле, к счастью, без последствий.

Так что в итоге первый вариант оказался единственно возможным и вызвал у попутчиков абсолютно разные, хотя и немного неожиданные чувства.

Вынужденное тесное соседство совсем не смущало Шредера (вернее, почти совсем, но в последнем он не признался бы даже себе) и не мешало ему пристально осматривать окрестности в поисках возможной опасности. Впрочем, в глубине души он даже надеялся на таковую: затянувшееся мирное безделье начинало надоедать. Да и чувствовать себя сильным, способным защитить кого-то заведомо слабее (и вовсе не обязательно ее!) оказалось хоть и непривычным, но не лишенным приятности. Что ж, пусть так — в жизни нужно испробовать все…

Эйприл же, напротив, чувствовала себя весьма некомфортно и даже немного жалела, что отказалась идти пешком. Впрочем, поспешно догонять кого-то тоже не слишком здорово (а что пришлось бы, она нисколько не сомневалась). Поэтому девушка постаралась отодвинуться по возможности подальше от спутника, что в данном положении было совсем не просто, и лишний раз на него не оглядываться. Чересчур тесное соседство и так невероятно смущало ее, а злодейка-судьба, как нарочно, сводила еще ближе… Чего доброго, вскоре действительно придется просить его о помощи или защите…

И возможность представилась раньше, чем ожидалось. Спуск с холма к месту очередного постоя оказался ухабистым и каменистым, и лошадь перешла на неровный тряский галоп, плохо слушаясь поводьев. Эйприл с ужасом ощутила, что медленно, но неуклонно съезжает с бока лошади, и как скоро окажется на земле — вопрос времени и количества колдобин. Длинное платье также сильно мешало сохранять равновесие. Девушка отчаянно цеплялась за поводья и гриву, но тщетно… Просить о помощи? Ну уж нет, она сможет удержаться сама, сможет, смо…

— Неужели так обязательно изображать из себя героя? — знакомая сильная рука удержала и без труда водворила на место в последний момент, когда падение казалось неизбежным. — Амазонки здесь не в чести. Да и мне не по вкусу…

Эйприл промолчала, искренне желая провалиться под землю. Ощущение собственной беспомощности было таким унизительным… Если Шредер еще хоть раз намекнет на это — она не выдержит. Но ниндзя ничего не добавил. Девушка украдкой покосилась на него — похоже, попутчику даже нравится такое положение, позволяющее без особого труда чувствовать себя сильным и великодушным. Что за ерунда? Никогда прежде за ним такого не водилось. Может, ему понравилось играть в рыцаря? Было бы неплохо…

Найтись с ответом Эйприл так и не успела: лошадь шагом зашла в открытые ворота и остановилась возле изгороди. Шредер легко спрыгнул на землю, привязал животное и направился к дверям заведения — как обычно, договариваться о ночлеге и ужине, — оставив спутницу спускаться самостоятельно. Вот тебе и рыцарь!

— Ну и черт с тобой, сама справлюсь, — пробормотала Эйприл, оглядываясь по сторонам и гадая, как это удобнее сделать. Падать снова как-то не хотелось, а в длинном платье спуститься оказалось затруднительно. Похоже, проходимец знал это и надеялся, что ей придется дожидаться его возвращения. Радовать его этим обстоятельством девушка не собиралась.

К счастью, на глаза Эйприл попался оббитый пенек непонятного назначения, но как раз подходящей высоты. Для чего он здесь находился, неясно… да и неважно, а вот подставкой мог послужить просто замечательной. Главное, что дотянуться до него — пусть и с некоторым трудом, ухватившись за опорную жердь, — оказалось возможно. Лишь много позже, уже заходя в помещение, девушка сообразила, что нужный предмет (один-единственный на весь двор) оказался так близко — даже слишком близко — явно неспроста…

* * *

Уже вечером, глядя на огонек в плошке, худо-бедно заменявший здесь светильник (даже свечи были роскошью в придорожной забегаловке), Эйприл вдруг загрустила, причем неожиданно даже для самой себя. Сегодня ей повезло, и свободных комнат было две, так что желанное уединение на вечер и ночь обеспечено. Но не это же поистине благословенное обстоятельство стало причиной грусти? Тем более что впервые за несколько бесконечных дней она чувствовала себя свободно и в относительной безопасности (насколько это вообще возможно в этом чуждом и недружелюбном мире)…

Вот она, причина, — «в чуждом и недружелюбном». Вроде среди людей — а как на чужой планете… Даже поговорить не с кем. Если бы рядом были друзья… хотя бы один из них… Нет, здешние жители слишком подозрительны и нетерпимы. Учитывая, как поначалу встретили ее саму (а Эйприл все-таки принадлежала к человеческому роду), желать такого ребятам было бы жестоко. Конечно, они бы смогли за себя постоять, но какой ценой? Нет, только она одна должна расплачиваться за собственную глупость и неосторожность. Впрочем, одна ли?

Неожиданно мысли Эйприл перешли на ее попутчика. Он ведь здесь тоже не по своей воле… и тоже всем чужой. Впрочем, ему-то не привыкать — куда только не забрасывали судьба и собственное безрассудство. Оказалось, это не так уж и весело…

Девушка вдруг поймала себя на мысли, что впервые воспринимает вечного похитителя и авантюриста как обычного человека, не чуждого страха, сомнений и переживаний… такого же, как она сама. Такого же? Глупости! Эйприл сердито тряхнула головой. Это Шредер-то способен сомневаться и переживать? Вот уж вряд ли! Он одержим своими маниакальными идеями, и не приведи бог оказаться у него на пути! Она-то точно не собирается… равно как и участвовать в безрассудных замыслах — своих глупостей хватает. Вот только как избежать этого, неясно. Злодейка-судьба крепко повязала их, и в одиночку ей просто не выжить. Кроме того — девушка улыбнулась неожиданной мысли — с ним точно не будет скучно. Уж это наверняка! И, возможно, это не так уж и плохо.

* * *

Последующий день оказался продолжением предыдущего, за маленьким исключением: в этом заведении нашлись-таки завалящая тележка и даже мул к ней (удивительно, как могут радовать такие мелочи!) Так что Эйприл продолжала путь со всем возможным комфортом, время от времени посматривая на конного спутника. Она невольно поймала себя на мысли, что любуется им: ниндзя так уверенно держался в седле, словно всю жизнь этим занимался. И когда только успел научиться? А может, умел и раньше? Поистине необычный человек… С каждым днем открывалось что-то новое, не вписывающееся в привычный стереотип — и от этого было и радостно, и немного тревожно…

Тем не менее, кое-что осталось неизменным — но именно оно вызывало наибольшие сомнения и опасения. Озвучивать их Эйприл не решалась: после памятной ссоры Шредер даже не заикался о ее нужности, и она резонно опасалась, что ниндзя может просто-напросто позабыть ее где-нибудь по пути к исполнению мечты — но не думать не могла. Эйприл с тревогой представляла себе испытание волшебным мечом. Не то, чтобы она так уж верила в волшебство, но вдруг?.. Легенда гласила, что он дастся в руки лишь избранному — тому, что действительно должен стать королем. И этим «кем-то» был Артур, сын Утера Пендрагона. Что произойдет с дерзким самозванцем (равно как и с тем, кто имеет неосторожность его сопровождать), легенда умалчивала…

Эйприл немного успокаивала себя тем, что в выборах участвовало не так мало народу — не может быть, чтобы волшебство убило их всех… да и покалечить не должно… вроде бы. Но опасения остались, особенно учитывая вспыльчивый нрав спутника и его непредвиденную реакцию на возможную (очень даже вероятную) неудачу.

Поэтому Эйприл искренне порадовалась про себя, когда где-то за полпути до Камелота Шредер с видимым неудовольствием сообщил ей, что новый король уже выбран. Впрочем, как ни странно, это не изменило его решения продолжать путь в том же направлении, но уже с другой целью. Цель эта — послужить королю в качестве рыцаря — заставила Эйприл со скептическим удивлением поднять брови. Она с иронией переспросила — правильно ли он понимает значение этого слова: служить и затевать переворот — абсолютно разные вещи. Шредер не счел нужным отвечать: одно другому никак не помешает. Возможностей же для захвата власти в столице будет больше, чем в провинции, особенно при дворе. Главное — прибыть на место, остальное можно будет обдумать по ходу дела.

* * *

Легендарная столица издали весьма напоминала изображения городов Средневековья: внушительная крепость и сборище домов поменьше, окруженные крепостной стеной со сторожевыми башнями по углам и подвесным мостом через ров. Эйприл немного настороженно покосилась на эту стену: судя по всему, их заметили, а вот как примут?.. Поэтому категоричный приказ Шредера — оставаться в стороне до окончания переговоров — она приняла без возражений. Проводив спутника взглядом, девушка искренне понадеялась, что теперь-то помощь переговорщика ему не требуется, и со стражниками он договорится сам.

Все прошло успешно, и один из стражников пригласил их следовать за собой, предложив проводить гостей ко двору Артура. Эйприл подхватила поводья, и путешествие в город мечты началось…

Легендарная столица на деле не сильно напоминала свое изображение в романах и фильмах. Как и в большинстве крупных городов прошлого и настоящего, более-менее чистыми и ухоженными были лишь центральные улицы (учитывая размеры Камелота, их было лишь две-три). Пригороды же, через которые им пришлось проехать по пути к королевскому замку, особой чистотой не блистали — и это еще мягко сказано! По правде же, такой грязи и смрада Эйприл не встречала даже в самых нищих трущобах Нью-Йорка, в которых ей по профессиональному заданию не раз доводилось бывать. Обитатели городского «дна» тоже не слишком различались в двух городах, разве что одеждой.

Видимо, один из стражников, проехав более коротким путем, успел предупредить короля, так как почти сразу по прибытии во двор замка (тоже огороженный — от кого, интересно? от благодарных жителей?) их пригласили пройти внутрь. Подобное гостеприимство внушало некоторые опасения, но отказываться было неразумно.

Впрочем, опасения не подтвердились — просто сообщение о невиданном здесь прежде рыцаре-«сарацине» в компании служанки вызвало вполне объяснимое любопытство и короля, и его свиты. Официальный прием напоминал посещение зоопарка… где гости были в роли диковинных зверей, с неудовольствием отметила Эйприл, выслушивая беззастенчивые комментарии окружающих. Она опасливо покосилась на Шредера: как он отреагирует на подобное неуважение. Но никакой реакции не последовало — словно это его вообще не касалось.

Сидящий на троне король, светлый шатен средних лет, немного разочаровал любопытную журналистку своей весьма ординарным и совсем не величественным видом — впрочем, с довольно умным и даже проницательным взглядом. Его корона больше напоминала неширокий обруч с одним зубцом посередине лба, а одежда пышностью уступала некоторым из его подданных. Впрочем, может, это и к лучшему — многие так называемые рыцари по случаю приема были защищены и вооружены не слишком тщательно, зато нарядами напоминали павлинов. Очевидно, «сарацин» не внушал им серьезных опасений, по крайней мере, поначалу…

Девушка с досадой отметила про себя, что Ланселот, оказавшийся довольно смазливым светлоглазым блондином с несколько нахальным выражением лица, успел прибыть раньше их и уже поступил в рыцари и к тому же пользовался благосклонностью королевы (если судить по взглядам, которые та якобы незаметно на него бросала). Он недобро покосился на Шредера, но ничего не сказал; саму же Эйприл Ланселот, похоже, вообще не узнал… к счастью. Как он мог опередить их, идя пешком?.. Впрочем, навряд ли пешком — скорее всего, как и подобает странствующему рыцарю, он «приобрел» коня и прочие нужные в пути мелочи у крестьян. Но вот оружие?.. скорее всего, было запасное.

Девушка отвернулась от недавнего недоброжелателя (тем более, он тоже заинтересованно посматривал на любопытную гостью) и прислушалась к уже начавшемуся разговору. Судя по всему, король был совсем не против прибавления к своей свите, мнения же самой свиты не спрашивалось. Может, и к лучшему?.. Весьма неодобрительные, а то и откровенно презрительные взгляды многих из собравшихся на странную парочку говорили сами за себя. Кроме короля, пожалуй, лишь королева одобрила выбор повелителя, но Эйприл совсем не понравилось, каким взглядом она окинула ее спутника…

— Очень хорошо, я думаю, вы нам подойдете…— король помялся, пытаясь вспомнить диковинное имя «сарацина».

— Шредер… сэр Шредер, — поспешно поправился тот (все-таки надо еще привыкнуть считать себя рыцарем по-настоящему).

Эйприл хихикнула, но при этом не могла не заметить, что в такой трактовке его имя звучит как-то иначе… благороднее, что ли? И смотрится ниндзя совсем как настоящий рыцарь — с затаенной гордостью отметила она.

— А кто эта женщина рядом с вами? — Артур перевел взгляд на спутницу «сарацина». Ее простая крестьянская одежда явно не вязалась с гордой осанкой и манерами, и это озадачивало. — Ваша леди? Или… служанка?

Эйприл сердито сверкнула глазами при таком предположении, вспомнив недавний спор как раз по этому вопросу. Она была почти уверена, кем предпочтет представить ее Шредер…

— Леди, конечно, — невозмутимо ответил тот, даже не обернувшись на девушку: навряд ли сейчас она станет спорить.

— А почему тогда она так странно одета?

— В пути с нами случилось несчастье — пожар на постоялом дворе, — спокойно, без тени сомнения пояснил ниндзя (эту версию он продумал по пути сюда). — Ничего из имущества сохранить не удалось, да и одежда пострадала… Нам самим с трудом удалось спастись из огня…

— …который, без сомнения, был карой Господней за ваши грехи, — вполголоса заметил Ланселот, однако достаточно громко, чтобы не остаться не услышанным.

Эйприл затаила дыхание: негодяй использовал главный козырь — веру в Бога и объяснение всего происходящего Его волей. Но, к счастью, никто всерьез не прислушался к навету. Конечно, все на земле происходит по воле Его, но пути Господни поистине неисповедимы…

— Мы принимаем вас, сэр Шредер, — торжественно провозгласил Артур, и большинство рыцарей подтвердили его слова, пусть и несколько неохотно. — Церемония принесения клятвы состоится сегодня же. Вы прибыли очень вовремя: спустя неделю часть моих воинов отправится в очередной поход. Вы присоединитесь к ним и поможете вашим новым товарищам одолеть двух великанов и дракона, захвативших соседнюю провинцию, а заодно и пополните ваше оскудевшее состояние. Достойное начало пути доблестного рыцаря… А пока что получите из казны все необходимое.

Упоминание о великанах и драконе немного озадачило Шредера, но ненадолго. После Измерения Икс с его самыми неординарными обитателями его ничто не могло смутить. Может, и здесь тоже есть выход в другое измерение? Он слышал, что подобные места есть в некоторых точках планеты, почему бы не здесь? Это было бы весьма кстати.

Сражение с неизвестными тварями — удобный шанс проявить себя и показать, кто на самом деле достоин короны, уж его-то он не упустит! Конечно, не помешал бы бластер или лучевой пистолет, впрочем, чего нет, того нет. Обойдемся. Мастер ниндзя способен делать смертоносным любое оружие, включая собственное тело…чего наверняка нельзя сказать про здешнего слабака-короля. Если повезет и удастся захватить дракона или великана живьем (а почему бы и нет?) это станет хорошим аргументом в пользу Шредера. Надо только хорошенько обдумать, как лучше это сделать. Впрочем, время пока еще есть…

— Я согласен послужить вам, ваше величество, — решительно заявил ниндзя, взглянув на короля. Глаза торжествующе блеснули. — Вам и… нашему королевству!

И лишь Эйприл могла понять скрытый смысл последних слов, но к счастью, благоразумно промолчала…

Вопреки опасливым ожиданиям Эйприл, посвящение в рыцари, хоть и оказалось весьма длительной и нудной процедурой, прошло успешно. А удачный замысел с крестообразными подвесками позволил избежать по меньшей мере половины программы (всякий знает, что рыцарь-крестоносец должен быть христианином). Вплоть до последнего момента девушка опасалась, что ее нетерпеливый спутник так или иначе выдаст свое истинное отношение к удачливому сопернику в борьбе за корону — со всеми вытекающими последствиями. Обошлось. Теперь она по праву может им гордиться, хотя бы за это.

Улыбнувшись приятным воспоминаниям, Эйприл аккуратно разгладила длинную юбку нового платья, усаживаясь на лавку у стола, и с явным удовольствием посмотрела на себя в зеркало. Что ни говори, если отбросить в сторону мелкие неудобства (незначительные ввиду установившейся дождливой прохладной погоды), местные понимали толк в женской красоте и в том, как выгодно и в то же время не слишком броско подчеркнуть ее. Впрочем, не только они… Последнее обстоятельство заставило девушку недовольно сморщить носик. Конечно, мужчина имеет здесь все права, но уж доверить выбирать одежду могли бы ей — это было бы логичнее. Но местный персонал рассудил иначе (как-никак король удостоил рыцаря своими дарами — то есть, всем, что выделялось из казны), и Эйприл передали несколько платьев, выбранных для нее ее господином. «Господином! И они туда же!»

Впрочем, при всем желании придраться было не к чему. И яркая расцветка платьев (рубиново-бордовое, темно-бирюзовое, фиолетовое и коричневое с золотисто-бронзовым оттенком), и отделка их девушке понравились. Как ни странно, даже размер оказался почти точным (может, и не почти, а это сама она немного похудела от длительного пути и переживаний, как знать?) «Ему бы консультантом в отдел готового платья идти, — усмехнулась про себя Эйприл. — Нигде не пропадет! И далось ему это завоевание!»

Почти сразу же после посвящения подготовка рыцарей к предстоящему походу разделила их, и бывшие попутчики встречались довольно редко, как правило, лишь вечерами. Эйприл была даже немного рада этому: слишком тесное соседство последних дней смущало ее, наводя на совсем уж несуразные мысли. Теперь же, пользуясь всеми преимуществами положения, она могла спокойно исследовать обстановку и знакомиться с местными обычаями, не опасаясь очередной язвительной реплики в адрес женской логики и умственных способностей. За что Шредер так не любил и не уважал женщин, осталось загадкой — тем более обидной, что вроде бы она старалась не давать к этому повода. Впрочем, было бы желание, а повод всегда найдется…

А преимуществ у положения оказалось не так уж и мало. Насмотревшись за время пути на постоялые дворы и обращение со слугами, Эйприл могла реально оценить, как ей — им обоим — повезло. Апартаменты при дворце (собственные особняки имели далеко не все, а лишь состоятельные рыцари), состоящие из нескольких комнат и оборудованные кое-какой мебелью, освещались не плошками с чадящим жиром, а восковыми свечами. Всю работу по дому выполняли дворцовые слуги. Придворная дама на попечении рыцаря лишь контролировала их и при этом могла иметь все самое лучшее: еду, одежду, даже это серебряное зеркало (служанке оно точно бы не светило!) — если, конечно, покровитель оказывался достаточно щедрым. Последнее обстоятельство особенно смущало привыкшую к независимости журналистку, даже несмотря на то, что здесь такое было в порядке вещей. Все же она привыкла к иному. Впрочем, это была идея Шредера, она не напрашивалась. Чем она вызвана, Эйприл предпочитала пока не думать, слишком уж двусмысленные возникали предположения.

Вопрос с мытьем, по счастью, решился здесь достаточно просто. К огромному сожалению Эйприл, отношение многих (слишком многих!) господ к вопросам гигиены мало отличалось от мнения крестьян — но, видимо, все же были исключения. Кое-кто не считал собственную, выдолбленную из дуба лохань, отдаленно напоминающую ванну, ненужной роскошью и даже был готов поделиться сим удобством с ближним.

В один из дней несколько дюжих слуг втащили в комнату, где находилась Эйприл, подобный предмет. На все расспросы любопытной журналистки отвечали немногословно: дескать, это дар их господина, сэра Гавейна. Этот рыцарь, по мнению девушки, был самым симпатичным и приятным в общении, но, тем не менее, щедрый дар (скорее всего, сделанный на заказ) выглядел более, чем странно. Лишь позднее Эйприл вспомнила, что сэр Гавейн был в хороших отношениях со Шредером, и дар скорее всего предназначался последнему… Впрочем, леди наверняка тоже не возбранялось им пользоваться, особенно в частые (такие, как сейчас) моменты уединения. И Эйприл не замедлила им воспользоваться. Те же слуги по ее приказу (к хорошему быстро привыкаешь, однако, в том числе и к власти…) притащили несколько ведер подогретой воды — настоящий дар богов после долгой и пыльной дороги. Про себя девушка поблагодарила судьбу за столь своевременный презент, а также спутника — за умение находить таких приятных и полезных друзей. Вот только озвучить это Эйприл так и не решилась. Впрочем, похоже, от нее этого и не ожидалось.

И все эти блага жизни причитались ей всего лишь за необходимость на людях — то есть не слишком часто — выказывать почтение и привязанность к своему «господину». Не так уж и много, а при уважительном отношении последнего (хотя бы таком, как сейчас) совсем не трудно.

* * *

Тем временем Шредер, осваиваясь с новыми обстоятельствами и обязанностями, на время забыл о своей спутнице (устроена — и ладно). В его жизни также многое изменилось, и требовалось немало терпения и осторожности, чтобы ничем себя не выдать.

Король не обманул: как и его «леди», новоявленный рыцарь получил из казны необходимый минимум одежды и амуниции на первое время. По размышлении Шредер приобрел для себя кое-какие элементы местных доспехов: кольчугу, неплохо защищающую тело и более тонкую кольчужную сетку (бармицу) крепившуюся к шлему и укрывавшую шею и плечи. Эти атрибуты, хоть и не столь популярные среди рыцарей, в арсенале все же нашлись. Большего и не требовалось. От сплошной брони ниндзя сразу и решительно отказался: уподобляться упавшему на спину жуку, как это вышло со встреченным ими по пути Ланселотом, он не собирался. Маневренность и стремительность ударов с лихвой окупят отсутствие тяжелой амуниции. И пусть местные вояки болтают об этом, что захотят — если осмелятся, конечно. Впрочем, никто сильно не удивился: от чудака-«сарацина» ничего другого и не ожидали.

Местная одежда также не слишком впечатлила ниндзя. Чересчур яркие, с пышными складками на рукавах и штанинах парадные одеяния слишком уж напоминали ему женские платья. При одной мысли о том, чтобы нацепить на себя нечто подобное, Шредер брезгливо поморщился. Но что-то выбрать для торжественных приемов у короля все же пришлось. И он выбрал, по возможности простого кроя и не слишком броских расцветок (за исключением пурпурного — самый королевский цвет!) И, уж конечно, без драгоценных побрякушек, ценимых местными щеголями типа Ланселота и Кея — вот это точно к лицу одним женщинам. (Кстати, король придерживался подобного ему стиля. Довольно любопытное совпадение…)

Помимо прочего, обнаружилось еще одно немного обескураживающее обстоятельство. Из-за тяжести и неудобства своих доспехов местные воители использовали их только во время походов, турниров и прочих полувоенных мероприятий, в остальных случаях не утруждая себя ношением лишней тяжести и заменяя ее обычной одеждой.

Что касается моментов отдыха — вполне логично, с этим Шредер вполне был готов согласиться. Но вот официальные мероприятия с большим скоплением народа, в том числе и недружелюбно настроенного, — дело другое. Приучиться комфортно себя чувствовать в подобные моменты без привычной амуниции оказалось не так-то просто. Но очередного намека на трусость хотелось еще меньше — и, решительно напомнив себе, что искусство ниндзюцу состоит еще и в перевоплощении и идеальной маскировке (по сути, мимикрии), с задачей он успешно справился.

Конечно, не все сразу сложилось гладко — так просто не бывает. В первый день Эйприл вытаращила на него глаза, словно увидела привидение, очевидно, поначалу не узнав… Но потом, хоть и долгое время косилась на него в те моменты, когда думала, что Шредер не видит этого, но от комментариев, хвала всем богам, благоразумно воздержалась. И то ладно. Оставалось надеяться, что остальные последуют ее примеру. Еще одна ухмылка по поводу «сарацинской» внешности — и придется укреплять авторитет более решительными методами, возможно, даже не совсем совместимыми со здешним законодательством. Впрочем, дружба с законом у него как-то всегда не складывалась…

Отношения с другими рыцарями, как следовало ожидать, сложились не так-то просто. Чужеземная наружность и странности новичка вызывали презрение многих из них. Впрочем, задираться в открытую пока не решались, отделываясь двусмысленными намеками. Замкнутый характер и непомерная (по их мнению) гордость также не помогали снискать расположение. Впрочем, Шредера это мало смущало. Он не собирался сближаться с соратниками, намереваясь возвыситься рано или поздно, — а значит, к черту их привязанность и прочие глупости! А уважать его они еще научатся… придется научиться в свое время… Но знать об этом раньше срока явно не стоит, и за время вынужденного взаимодействия некоторые симпатии и антипатии все же успели сложиться.

Сэр Гавейн, близкий соратник короля, искренний простодушный идеалист, относился к новому товарищу по оружию как к равному (один из весьма немногих). Похоже, он на полном серьезе воспринимал идеалы, провозглашенные королем, и был готов отстаивать их, не щадя себя. Такой помощник был бы явно нелишним, вот только преданность его Артуру могла составить проблему. Но лишь в будущем.

Вот только некоторая недалекость славного рыцаря, а также склонность попадать в различные переделки кое-что напоминала, пусть и не один к одному… Кто знает, не это ли и сблизило их, по сути разных людей?.. Шредер скептически усмехнулся. Соскучиться по помощникам — что за бредовая идея? Не хватало еще по черепахам соскучиться! Вот, пожалуй, единственное преимущество этого мира — здесь они при всем желании не смогут ему помешать. Хотя, на фоне других неприятных моментов, и не столь значительное…

Юный Гарет, приятель и бывший оруженосец Гавейна (в недавнем прошлом поваренок, о чем ему не раз напоминали недоброжелатели) оказался восторженным и наивным мальчишкой, также кое-кого напоминавшим. Юнец искренне восхищался старшим товарищем, со всем максимализмом юности не замечая недостатков, и тоже симпатизировал нелюдимому «сарацину», не смущаясь холодностью последнего. Впрочем, самого Гарета тоже считали чудаком. К примеру, его привязанность и крайняя терпеливость по отношению к даме сердца давно стала темой местных анекдотов.

Явные недоброжелатели тоже нашлись — куда ж без них? Одним из главных стал сэр Кей, хитрый и изворотливый вельможа. С новичком он держался подчеркнуто свысока и — как сильно подозревал Шредер — тоже имел виды на корону, и именно это скрывал крайне преданным и благочестивым видом.

Разумеется, возможное соперничество совсем не радовало. Изначально, с первого взгляда, сэр Кей вызывал инстинктивное недоверие и неприязнь, которым ниндзя склонен был доверять. Шестое чувство или чутье на опасность, называйте как хотите, в таких случаях редко его подводило.

Помимо прочего, фатовато одетый, с модно подкрученными темными усами и бородкой, сэр Кей пользовался благосклонностью дам, к которым имел явную слабость, особенно малознакомым. Похоже, обольщение наивных девиц было его любимым занятием, и это обстоятельство также не могло радовать.

Как и следовало ожидать, отношения с Ланселотом тоже не сложились. Помимо уже знакомого презрительного отношения (несмотря на хваленое равенство за Круглым столом низменная человеческая натура брала свое), Ланселот не забыл обидного поражения при первой встрече, тем более унизительного, что было получено от безоружного противника.

Однако если не вежливость, то осторожность неудачливому поединщику не была чужда. Поэтому открыто выступать против Ланселот не отваживался, ограничиваясь двусмысленными высказываниями и намеками. Они были настолько неопределенны и полны понятных лишь местным сравнений, что правильно отреагировать на них, не выказав себя полным невеждой, оказалось невозможно. Приходилось терпеть нахала, как… (Шредер ухмыльнулся при неожиданно удачном сравнении) брехливую собачонку, не отваживающуюся укусить. Но, в отличие от бесхитростного зверья, от скрытого недоброжелателя следовало рано или поздно ожидать непредвиденной пакости.

Накануне отбытия в поход местное развлекательные мероприятие — турнир, представляющее собой одновременно и состязание рыцарей, и увлекательное зрелище для прочих обитателей замка, проводилось лишь единожды. Новообращенного рыцаря участвовать в нем пока не приглашали (правильно, чтобы его оценили по достоинству, требуется время), да он особенно и не торопился. Для того, чтобы овладеть малознакомым оружием типа копья (о его непривычности знала одна лишь Эйприл), также потребно время, а еще больше практика. При этом Шредер не упускал случая поучаствовать в других полезных мероприятиях типа охоты или дружеской сшибки с доброжелательно настроенными Гавейном или Гаретом. Помимо прочего, они вряд ли заметят, что их противник отслеживает и запоминает наиболее выгодные приемы обращения с используемым оружием.

Другим важным, но гораздо менее приятным мероприятием (и касалось оно всех обитателей крепости, включая женщин) стало посещение местного храма, причем чем ближе к означенному отбытию, тем чаще. Пренебречь досадным и малополезным ритуалом было невозможно, не возбудив вполне обоснованных подозрений. В конце концов Шредер решил считать происходящее неизбежным злом типа посвящения и не придавать ему особого значения (тем более что нужные действия было нетрудно вычислить, осторожно оглядываясь на остальных). А по возможности — находить и положительные стороны наподобие общения со своей «леди», с которой они в последнее время почти не виделись. Соскучился ли он по ней? Глупости! Но надо же убедиться, что непоседливая девица не нашла себе (и ему заодно) новых приключений — на это она большая мастерица! Трудно даже представить, что Эйприл может учинить за время его отсутствия. Но это уже не его забота. Должна же даже у женщины быть своя голова на плечах!

* * *

Утро, на которое было назначено отбытие рыцарей в поход, началось неожиданно рано. Эйприл с некоторым трудом открыла глаза, неохотно покидая мир грез и сердито гадая, что же ее потревожило. Наконец-то — впервые за последнее время — сон, хотя и включал в себя некоторые моменты из прошедших приключений, был приятным и даже не лишенным романтичности. Ее невольный спутник тоже казался там весьма привлекательным и вызывал симпатию, если не сказать больше… «Тьфу ты, черт! Приснится же такое…» — Эйприл сердито тряхнула головой, окончательно просыпаясь, — и практически сразу же натолкнулась на пристальный взгляд предмета ее сновидений. Так вот кого следует благодарить за столь несвоевременное пробуждение!

— В чем дело? — недовольно проворчала она, повыше натягивая одеяло (конечно, привычки спать без одежды за ней не водилось, но ощущение было схожим). Почему он на нее так действует? И почему так смотрит? — словно в первый раз увидел… Эйприл с трудом удержалась от намерения проверить, все ли в порядке с одеждой.

— Вставайте, мисс Соня, — буркнул Шредер, отходя в сторону. — Сегодня отбытие в поход, если вы не забыли, и мы должны присутствовать в полном составе — то есть с дамами…

Девушка с некоторым подозрением покосилась в сторону окна — небо только начало светлеть. Куда ехать, если ни зги не видно?

— Уже? По-моему, еще слишком рано, — возразила она, не спеша подниматься. Может быть, это очередная глупая шутка?

— По местным обычаям все дела начинаются на рассвете. Пришло время и вам это узнать. Привыкайте! Похоже, мы здесь надолго…

Эйприл проводила ниндзя взглядом до выхода и только тогда выбралась из постели. Ежась, она поспешно натянула поверх нижней рубашки верхние слои одеяния, впервые радуясь их плотности и закрытости: раннее утро было довольно прохладным, а стеклить оконные проемы здесь еще не начали, а скорее всего, и стекла не изобрели. Хорошо хоть дождя нет. Походников это не остановит, а вот она вполне может простудиться. А местные эскулапы, более заслуживавшие название коновалов, доверия не вызывали.

События прошедшего сна не торопились выветриваться из памяти и, как любой только что завершившийся сон, казались вполне реальными. И — что удивительнее всего — уже не выглядели возмутительными и нелепыми. Неожиданно в голову Эйприл закралась тревожная мысль, что впервые они расстаются так надолго и по такому вполне серьезному поводу, как военный поход. Шредер, конечно, ведет себя так, словно отправляется в соседнюю булочную, но чего еще от него ожидать? С тем же успехом может пойти с одним ножом на медведя — как оказалось, вполне в его характере. Остается лишь надеяться, что за время отсутствия он не решится на очередную безумную авантюру, расхлебывать последствия которой придется не один день — и обоим. А может, и ей одной… Что бы Шредер там о себе ни думал, никто не является ни бессмертным, ни даже неуязвимым…

«Что за бредовые мысли? Это все от безделья — лезет в голову всякая чушь. Нашла за кого переживать!» Эйприл торопливо закрепила на голове покрывало и поспешила к выходу.

— Я готова, — бросила она на ходу, не оглядываясь.

— Слава богу, — незаметным движением Шредер поравнялся с ней. — Сегодня вы управились быстрее, чем в прошлый раз. Это радует…

Эйприл вздрогнула, когда на выходе он уже привычно, без эмоций взял ее под руку. Но теперь уже не от возмущения на проявленную вольность. Сегодня его близость, наоборот, казалась внушающей уверенность и волнующей одновременно — и потерять это ощущение было страшно. Эйприл медленно выдохнула, приводя в порядок путаницу мыслей… Похоже, она слишком вжилась в роль и привыкла на полном серьезе считать Шредера своим защитником. И видеть то, что хочется видеть — а не то, что есть. Остается надеяться, что он ничего не заметил. Ниндзя и вправду как-то странно взглянул в ее сторону, но ничего не сказал.

* * *

Накануне официального отбытия король разрешил «избранным на подвиг» проститься с подругами — как он пояснил, неизвестно ведь, кому из них придется вернуться назад. Сам он занял место рядом со своей королевой, всем видом являя образчик семейного счастья, настолько глупо-идиллического, что аж челюсть сводило. Сцена прощания, на взгляд Шредера, тоже больше напоминала глупый фарс. Дамы не жалели ни слез, ни жалостливых слов: кто искренне, а кто — до невозможности фальшиво. Тем не менее, отличились все — обычай как-никак. И лишь его «леди» не проронила ни слезинки, ни лишнего слова. Только тонкие пальцы, судорожно вцепившиеся в его рукав по дороге сюда, выдавали, что ей таки не все равно. С одной стороны, это радовало (хоть один нормальный человек в этом дурдоме), а с другой… как-то даже немного обидно, хотя и глупо, конечно. Лишь в глазах посторонних людей их что-то связывает. С чего бы ей за него переживать?

— Моя леди тоже будет по мне скучать? — спросил Шредер наобум, чтобы хоть что-то сказать. Не стоять же молча у всех на виду!

Эйприл вздрогнула, застигнутая врасплох на схожей мысли. Неужели та написана у нее на лице?

— Вот еще! — она пожала плечами, старательно изображая равнодушие. — Что за глупый вопрос…

— А я, наверное, буду, — неожиданно признался ниндзя. И, поймав несколько ошарашенный взгляд девушки, поспешно добавил. — Без привычных перебранок в пути будет как-то скучно.

— Ну, уж об этом можешь не беспокоиться, — поддела его Эйприл, немного уязвленная последними словами. — Не сомневаюсь, с кем сцепиться, ты всегда найдешь…

«Вот, значит, как? Значит, вы такого обо мне мнения? Постараюсь не разочаровать вас, леди…»

— Моя леди не поцелует меня на прощание, подобно другим дамам? — переспросил Шредер нарочито громко, широким жестом обводя собравшихся. Глаза насмешливо прищурились — как и ожидалось, на них обратили внимание. «Посмотрим, что ты теперь скажешь…»

«Насмехаешься, проходимец, — с раздражением подумала Эйприл. — Ну, погоди, посмотрим, кто будет смеяться последним…»

— Вы смущаете меня перед своими товарищами, господин мой, — деланно-жеманным тоном пробормотала она, довольно точно копируя других дам (аж тошно стало!) — Неужели вам не хватило тысячи и одного поцелуя, подаренного вам наедине, без свидетелей?..

Девушка потупилась, весьма правдоподобно изображая смущение. Люди вокруг одобрительно загудели.

— Повезло вам с вашей леди, милорд, — обратился к Шредеру его давний напарник, сэр Гавейн, — Послушная, набожная… но с огоньком! — он подмигнул товарищу с многозначительной улыбкой. — Готов поспорить, она подарит вам замечательных наследников. Таких же бесенят, как и она сама!..

— Да уж, не сомневаюсь. Таких же… — кисло отозвался тот, про себя думая: чего-чего, а уж этого в обозримом будущем ожидать не приходится. Будущее это вообще туманно — особенно в том, что касается ее…

Шредер хмуро оглянулся на хрупкую фигурку с гордо поднятой головой, устроившуюся на специально сооруженной для провожающих трибуне. Черт побери этих женщин, что у них на уме? Ее непредсказуемость в данной ситуации казалась неуместной. Что ж, теперь представилась прекрасная возможность отдохнуть от всего этого. «Что хочет женщина — того хочет бог», — говорили древние. «Или дьявол», — уточнили бы местные. Сейчас он был как никогда согласен именно с последним.

Поход длится уже более недели — немало по здешним меркам. Ожидаемый враг все еще скрывается за горизонтом, и необходимые провиант и добычу приходится брать в попадающихся по пути деревнях. Местные жители отвечают отказом крайне редко, привыкшие к подобному положению дел. Впрочем, достойного сопротивления они оказать все равно не способны — слишком жалкие, чтобы считаться каким-никаким противником. А хозяева их где-то отсутствуют (скорее всего, занятые подобным промыслом). Время течет спокойно, размеренно… но как-то слишком скучно.

Шредер ничего не имеет против таких захватов. Насколько он может понять, подобные мероприятия — лишь часть покорения соседних провинций с целью присоединения их к королевству. Дело нужное. Но при отсутствии сопротивления это как-то слишком мелко, чтобы считаться серьезным делом. Незначительный грабеж, не более того. С подобным справились бы даже помощники-мутанты. Тем более странно, что на привале соратники похваляются друг перед другом количеством захваченных пленников или овец (одно равноценно другому) и даже вызывают на поединок усомнившегося в доблести.

Назавтра предстояло давно ожидаемое сражение (если верить донесениям разведчиков… которые уже не менее двух раз ошибались). Вечером бойцы собрались у костра, угощались из фляжек местным кислым вином, слушали баллады. У одного из походников нашлась с собой арфа, и он охотно радовал товарищей забавными и героическими сказаниями. Шредер не пошел развлекаться с остальными, почти что с радостью оставшись в карауле на этот вечер, а если понадобится, то и на всю ночь. Повернувшись спиной к лагерю, он зорко оглядывал окрестности, хотя врага за все прошедшие дни никто не встречал — да и встретят ли назавтра, неизвестно. К меланхолическому напеву баллады — на этот раз о трагической любви Тристана и Изольды — ниндзя старался не прислушиваться. Сюжет был донельзя банален, но грустный мотив будил в душе что-то, чему лучше бы и вовсе не просыпаться.

Чем ближе становилось предстоящее сражение, тем чаще соратники вспоминали оставшихся дома подруг: кто постоянных, а кто и случайных. Вспоминали в охотку и по-разному: и с иронией, и с похабной усмешкой, и (последнее чаще всего) с затаенной грустью, словно лишь теперь сумев разглядеть в них нечто важное, не заметное вблизи. Даже злая досада брала на этих недоумков, так называемых товарищей по оружию, которых дома все же ждут: жены, любовницы, родители, дети, в конце концов… А его — ждет ли кто-нибудь… хоть где-то?..

Сентиментальными воспоминаниями делились все. Спрашивали и Шредера, но тот, как обычно, отвечал неохотно и односложно, и в конце концов его оставили в покое. Похоже, дурацкая сентиментальность может быть весьма заразительной — но что, в самом деле, было рассказывать? Не правду же? — Что его «леди», проводившая «господина» сдержанным молчанием, была искренней, как никто другой; что она только рада его длительному отсутствию, а если, не приведи бог, в пути произойдет что-то непредвиденное, горевать точно не будет. В накладе Эйприл не останется: все королевские дары перейдут ей по наследству, а найти нового покровителя не составит труда. О чем ей жалеть?..

Может, оно и к лучшему. Эйприл не будет горевать о нем — какой смысл думать сейчас о ней? В посещенных деревнях встречалось немало вполне привлекательных девушек на любой вкус, и они весьма благосклонно принимали у себя доблестных воинов (в том числе и тех, кто с грустью вспоминал оставленных дома подруг). Удобный случай — грех было им не воспользоваться. И даже тот факт, что большинство девиц не водили дружбы с баней, но зато через каждые два слова поминали бога, сжав зубы можно было вытерпеть. Если бы не другое… Здешние красавицы с равной охотой принимали любого из рыцарей — но в их угодливости, граничащей с подобострастием, отчетливо сквозил страх. Словно к близости их толкали не симпатия и даже не корысть, а неприятная необходимость и почтение к титулу. Не более того. Возникало даже подозрение, что в случае отказа им грозят серьезные неприятности (глупо, конечно, но с некоторых пор его здесь мало что удивляло). И последнее расхолаживало более всего… Даже Эйприл, при всей своей настороженности и недоверии, так его не боялась.

Эйприл… Когда из досадной обузы она успела стать частью жизни, избавиться от которой не представляется возможным?.. а, если честно, и не очень-то хочется. Что в ней такого особенного, что заставляет вспоминать о ней все эти дни? Нет, неправильно. День настоящего воина слишком занят повседневными заботами походной жизни, чтобы терять время на глупые воспоминания. А вот вечер… Вечерами труднее… Невольные союзники слишком увлечены состязанием в так называемом «геройстве», грабежах и бахвальстве; они слишком другие, чтобы сблизиться с ними, даже если бы Шредер этого захотел. Воспринимать их всерьез никак не получается — и все же приходится постоянно быть начеку, чтобы ни словом, ни жестом не выдать себя. Оказывается, это здорово утомляет. Наверно, оттого впервые в жизни захотелось покоя и уверенности хоть в чем-то… в ком-то. И неожиданно оказалось, что Эйприл здесь единственная, от кого не приходится ждать удара в спину — ни сейчас, ни в дальнейшем. Невероятно, но факт… Она единственная знает, кто он на самом деле, ей можно довериться — и, как ни странно, даже хочется этого. А вот насколько?.. Этого не знает никто.

Наверно, это всего лишь досадная привычка — возвращаться в дом, где, кроме него, есть еще кто-то живой, даже если этот «кто-то» презрительно фыркает и делает вид, что до него нет никакого дела. Такая же глупая привычка, как и здесь на привалах вспоминать ее. Особенно в то, последнее утро, когда Эйприл проснулась с улыбкой на губах, такая невероятно милая и близкая… Чему она улыбалась, кому? Уж не ему-то наверняка — слишком разительно изменилось выражение лица, стоило девушке открыть глаза. Об этом смешно даже думать, а уж тем более воспринимать всерьез. Слишком больно и унизительно будет убедиться в обратном…

Предстоящее сражение и возможная опасность — вот о чем действительно стоит думать. Еще раз обойдя дозором вверенный ему участок, Шредер смотрит на противоположный берег реки, возле которой разбит их лагерь. Там, вдалеке, горят костры — словно упавшие с неба звезды, такие недоступные, холодные — и полные угрозы. Возможно, там находится лагерь врага, с которым предстоит завтра встретиться. Впрочем, если рассуждать логически, зачем дракону (огнедышащему существу) костер? С ним справиться будет труднее, чем с великанами и прочей нечистью. Но все же возможно. Против огня поможет вода — и близость реки очень кстати.

А возможно, на другом берегу скрыт лагерь разбойников. Эйприл как-то рассказывала о Робин Гуде, знаменитом разбойнике, некоронованном короле Шервудского леса. Это где-то недалеко отсюда. Возможно, союз с ним был бы выгодным для них обоих. Сотрудничество с разбойником после пресной компании благородно-благочестивых рыцарей стало бы приятным разнообразием. Надо будет обдумать это, но уже завтра, на досуге. После сражения, если оно все же состоится. Сначала надо завершить начатое дело, а уж потом планировать следующее. Возможно, при удачном раскладе новый союзник ему уже и не понадобится. С помощью плененных чудовищ он захватит город — и Эйприл наконец-то поверит в него… а, может быть, даже оценит. В случае победы выиграют они оба, и думать об это почему-то было приятно. А если и не оценит — не страшно. Власть над здешней столицей (а в дальнейшем — и над страной, как знать?) — неплохая замена несостоявшейся близости. Пусть не равноценная, но все равно вполне достойная.

* * *

«Все-таки жизнь знатной дамы не такая уж и веселая», — к такому неожиданному выводу пришла Эйприл уже через неделю после обретенной свободы — которая на поверку оказалась вовсе не свободой, а полной своей противоположностью, увы…

Девушка с досадой хлопнула дверью, прошла в комнату и рывком сдернула с головы ненавистное покрывало. Она с надеждой посмотрела на себя в зеркало: может, волосы хоть немного отросли? — но ее надежды не оправдались. Потребуется немало времени, чтобы их длина хоть немного приблизилась к принятой здесь в качестве приличной — она за это время успеет сойти с ума! Мало прочих неприятностей, так еще ходить в такую жару в этой парандже! Дождливая погода, которую Эйприл никогда не любила, оказалась здесь сущим благом, позволяющим не испытывать неудобств от плотной, закрытой и многослойной одежды. Но она, как назло, закончилась как раз в день отбытия рыцарей в поход. И эта перемена мнения оказалась не единственной неожиданностью, с которой девушке пришлось столкнуться за последние дни.

После отъезда ее «господина» Эйприл редко доводилось где-то бывать. Виной тому было достаточно приниженное положение женщины в этом обществе (культ Прекрасной Дамы, известный по романам и легендам, оказался красивым ритуалом, имевшим мало отношения к реальной жизни). Несмотря на видимое поклонение, комплименты и прочее, женщина оставалась зависимым существом, в память о слабой и изменчивой праматери Еве (по крайней мере, так объяснялось официально). Эйприл никогда не считала себя феминисткой, но здесь она ощущала себя ей в полной мере. Знатные дамы Камелота не так часто собирались вместе, в основном на пиршестве у одного из рыцарей или короля; но, как правило, в сопровождении спутника. Визиты в одиночку,пусть даже и в сопровождении слуг, не то, чтобы запрещались — но особо и не поощрялись. Сейчас же, из-за длительного похода, развлекательные мероприятия были на время отложены, и весьма ограниченная свобода стала и вовсе пустым звуком.

Вопреки обычаю, Эйприл все же пару раз навестила наиболее полюбившихся ей женщин — супругу Гарета Маркотруду (одно ее имя говорило об иноземном происхождении — и тем самым вызывало интерес) и жену Гавейна Марию. Но удовольствия от визитов получила немного. Помимо ошарашенного удивления подруг, не ожидавших от нее такой смелости (Эйприл так и не смогла объяснить им естественность своего поступка), во время встречи открылось еще несколько неприятных фактов о местной жизни в целом и отношении к женщине в частности.

Маркотруда встретила Эйприл довольно приветливо. Словоохотливая и уверенная в себе саксонка умело управляла покладистым юным мужем, не чаявшим в ней души, на людях выказывая необходимое почтение и смирение. Она отличалась несколько большим кругозором и самостоятельностью на фоне других дам, чьи интересы ограничивались рукоделием (в основном вышивкой), поездками по святым местам и семейными проблемами. Маркотруда была другой — как в силу возраста, так и немалого опыта (до встречи с Гаретом саксонке немало пришлось повидать), и беседовать с ней оказалось интересно и увлекательно.

Но сегодня саксонку словно подменили. Сначала главной темой беседы было изображение святого Георгия и дракона на ее новом гобелене. А когда Эйприл уже начала понемногу зевать от скуки, разговор неожиданно перешел на другую тему, от которой сон как рукой сняло — а вместе с ним и спокойствие.

Тема была достаточно важной и актуальной: предстоящее и давно ожидаемое материнство Маркотруды. Саксонку очень смущало длительное отсутствие у них с Гаретом детей — впрочем, с учетом местных предрассудков, не удивительно. Главной целью и предназначением женщины здесь считалось рождение наследников для мужа, чем больше, тем лучше — выше шанс, что хоть кто-то из них доживет до зрелых лет. А вот рождение одних девочек считалось большим несчастьем, как и отсутствие детей вообще. И вина за это обстоятельство возлагалась исключительно на слабый пол. Господство торжествующего патриархата, иначе не назовешь!

И вот теперь Маркотруда была счастлива и довольна собой (знахарка предрекла ей рождение долгожданного сына). Но, будучи решительной и деятельной особой, теперь она озаботилась благополучием подруги, к немалому огорчению последней. Отсутствие у Эйприл детей — и даже малейшего намека на предстоящее появление — казалось Маркотруде огорчительным и тревожным обстоятельством по целому ряду причин, начиная с общественного мнения и заканчивая возможным недовольством мужа. И заботливая подруга забросала девушку ценными, со своей точки зрения, советами, как исправить ситуацию: от чудодейственных зелий до посещения известного монастыря. О данной стороне жизни Эйприл пока не задумывалась и меньше всего хотела планировать ее именно сейчас. Поэтому она поспешно распрощалась с гостеприимной хозяйкой, искренне надеясь, что та не продолжит начатый разговор в присутствии других дам — увернуться от обсуждения неприятной темы в данном случае будет сложнее.

Другой визит огорчил журналистку еще больше. Уже возле порога дома ей послышался подозрительный шум, напоминающий о скандале. В голове тут же промелькнула мысль о несвоевременности визита. Но путь был долгим, и девушка все же решила рискнуть — не зря же она тащилась сюда по такой жаре. К тому же сэр Гавейн был довольно приятным в общении и казался самым доброжелательным из рыцарей, и Эйприл понадеялась на его гостеприимство.

Как оказалось, поведение в обществе и в семье порой очень сильно расходились друг с другом. Дверь открыли не сразу, и несколько подавленный и растрепанный вид как хозяйки, так и служанки сразу насторожил Эйприл. Женщина робко извинилась за то, что не может сейчас принять гостью, потому что господин нынче не в духе. Почему, она объяснять не стала — а может, просто не успела — потому что в этот момент из дома донесся рык рассерженного «господина», мало напоминавший всегда учтивого и приветливого сэра Гавейна. Эйприл даже послышалась пара непечатных выражений, обычно не свойственных благородному лорду. Мария поспешно распрощалась, но Эйприл все же успело броситься в глаза подозрительное пятно, напоминающее синяк, на ее скуле. Это сказало ей о многом…

Профессиональная память на подозрительные факты тут же подбросила журналистке несколько подобных случаев — вернее, отметин, замеченных ранее на руках и лицах знакомых женщин (остальное тело было закрыто одеждой, и что она скрывала, оставалось только гадать). Но поведение последних, немного напуганное и подавленное — как у Марии сегодня — слишком напоминало о жертвах насилия в семье, сюжет о котором ей довелось снимать однажды. С огорчением Эйприл припомнила услышанное еще в пути утверждение о неограниченных правах мужчины в своей семье, вплоть до физического воздействия на домочадцев. Тогда это показалось ей изрядным преувеличением (тем более, в рыцарскую эпоху)… да, видимо, все-таки показалось…

Хуже всего было то, что даже несчастные жертвы таковыми себя не считали и воспринимали этот возмутительный беспредел как нормальное и естественное явление — в отличие от Эйприл. Мария при следующей встрече даже не поняла, о каком равенстве и собственном достоинстве толкует ей подруга. Казалось, они говорят на разных языках… и Эйприл оставила бесплодный и небезопасный разговор. В конце концов, каждый имеет право на свои заблуждения.

Это событие заставило девушку несколько иначе взглянуть на Шредера, до сего момента не оскорбившего ее ни словом, ни, тем более, действием. Уже за это стоило уважать его и благодарить судьбу. Лишь бы принятая здесь вседозволенность не оказалась заразительной… как часто бывает. Но на это оставалось только надеяться.

* * *

В целом же, чем дальше, тем меньше Эйприл нравился этот так называемый легендарный мир. Слишком уж многое в нем оказалось далеко от провозглашенного идеала — и разочарование было жестоким. Благородные и преданные своим дамам рыцари (не все, конечно, но слишком многие) на поверку оказались грубыми невежественными солдафонами с дурными манерами и непомерным самомнением. Прекрасные дамы — предмет поклонения — были неряшливыми запуганными клушами либо религиозными до фанатизма, либо искательницами приключений на стороне, вдали от опостылевшего семейного очага.

Конечно, и в ХХ веке далеко не все следовали провозглашенным законам, даже менее строгим и категоричным, чем здесь, и все же… Все же здешнее лицемерие и двуличие бросались в глаза сильнее — возможно, из-за чуждости и непривычности многого здесь для гостьи из будущего. Грешное тело полагалось прятать от белого света и поменьше баловать, а душу держать в строгости и благочестии. Все знали эти требования — и почти все нарушали… Нет, конечно, видимая сторона зачастую соблюдалась неукоснительно — к примеру, в виде отказа от элементарных правил гигиены, каждодневного посещения храма, смирения и благочестия напоказ. А скрытые под этой маской чревоугодие (а попросту — обжорство на пирах, на которое Эйприл насмотрелась предостаточно), временные альянсы независимых баронов (которые вполне можно было трактовать как измену и предательство), погоня за наживой и грубость в отношении женщин и слуг (так называемое «христианское милосердие» и «любовь к ближнему») как бы и не существовали вовсе — пока все было шито-крыто. И от этого уже понемногу начинало тошнить…

Конечно, существовал король и небольшая горстка подобных ему идеалистов, но их было слишком мало, чтобы что-то реально изменить. И если король в силу титула и власти вызывал хотя бы видимое уважение, над остальными втихомолку потешались их собственные более прагматичные и циничные сотоварищи…

Практически все в этом мире имело свою оборотную, нелицеприятную сторону, и непривычной к подобным реалиям Эйприл было трудно их принять. Даже пиршества у короля под музыку и песни менестрелей — довольно приятное времяпровождение — потеряли былое очарование, стоило девушке заметить, что специальный слуга пробует кушанья каждого из пирующих (в первую очередь короля), и лишь после этого те решаются приняться за еду. А толпа на площади, равно состоящая из знати и простолюдинов, с жадным любопытством наблюдает за публичной казнью (к сожалению, пару раз пришлось наблюдать и такое) обвиненных в предполагаемой измене или колдовстве земляков — порой еще недавно пользовавшихся любовью, уважением, властью… Столь резкая перемена отношения к человеку не могла не вызывать опасений. Эйприл представляла себя на месте этих несчастных и с горечью осознавала, что в случае возможной оплошности ее — или невольного спутника, неважно, — никто за них не заступится и не поможет.

«Человек человеку волк» — изречение, довольно популярное у древних римлян… Священники, а за ними и простой люд, не слишком жаловали античную культуру, считая ее грешной — но это высказывание определенно лучше прочих подходило к ситуации. Никогда не знаешь, что скрывается под маской дружелюбия или угодливости. Вынужденная скрытность и постоянная настороженность (час за часом, день за днем, по отношению ко всем окружающим) угнетали девушку, и с течением времени все сильнее. Кому же можно доверять в этом враждебном мире? Ответ был неожиданным — но в то же время вполне естественным; и то, что его не хотелось принимать, ровным счетом ничего не меняло…

Она одинока и беззащитна в этом чужом для нее мире — лишь теперь отчетливо поняла Эйприл. А ее единственный защитник — ее невольный попутчик в этом путешествии во времени; тот, кого она более всего опасалась. Как оказалось, зря: если бы Шредер действительно замышлял против нее что-то дурное, давно бы уже осуществил, возможностей было сколько угодно, что раньше, что теперь.

«Шредер ничем не лучше их, такой же разбойник и захватчик, — пыталась протестовать консервативная часть рассудка. — Похоже, он неплохо вписался в их компанию и нимало не страдает от смены обстановки». Однако откровенно честолюбивые и эгоистичные замыслы ниндзя, не скрытые благочестивой мишурой, почему-то не вызывали такого отторжения, а упорство и решительность даже вызывали восхищение… Наверное, это всего лишь привычка — все же она знает его намного дольше, чем остальных. Наверное… И тем не менее (Эйприл не могла не признать этого) Шредер оказался единственным человеком, кому она могла бы довериться в той или иной мере без опасения за свою жизнь и свободу, кто мог хотя бы немного понять ее, будучи также выходцем из совсем иного мира. «И он намного привлекательнее большинства так называемых рыцарей», — неожиданно для себя закончила девушка.

Но, чтобы осознать это, потребовалось приложить немало терпения, провести не одну бессонную ночь. Да, как бы это двусмысленно ни звучало, теперь уснуть в полном одиночестве в обширных покоях (слуги поговаривали, что в этом крыле дома водится привидение, и ни один не оставался на ночь даже за дополнительную плату) было так же трудно, как и поначалу — привыкнуть к нежелательному соседству. Эйприл, конечно, не верила в привидения, но все же с тревогой прислушивалась к каждому подозрительному звуку, гадая о его причине: проникший во дворец шпион? страшные члены инквизиции, пришедшие по ее душу по чьему-то наговору? нападение враждебно настроенных гуннов или галлов? Воображение рисовало картины одну страшнее другой, но каждый раз затруднялось с ответом на простой вопрос: что делать, если ожидаемая беда все же произойдет. Потому что ответа не было. Эйприл ничего не могла противопоставить опасностям этого мира. За исключением одного… Пускай Шредер упрямый и нетерпеливый, а порой и вовсе невыносимый тип… И, конечно, она не раз пожалеет о своих словах. И все же… пусть он возвращается поскорее.

* * *

Шредер опустил меч и неподвижно застыл в седле, устало глядя в никуда. Он ощущал… нет, не усталость от затянувшегося сражения (произошедшее вряд ли заслуживало так называться), а странную опустошенность. Очевидно, не одна Эйприл идеализировала рыцарей…

Так это и есть драконы, великаны и их смертоносные полчища… Несколько паршивых деревень, обнесенных оградой и ничем не отличающиеся от пройденных по пути, разве что очертаниями замка чуть менее королевского на горизонте. И, тем не менее, сэр Кей — в насмешку, не иначе, избранный предводителем в этом походе, — объявил, что искомая цель достигнута. А ожидаемый противник — несколько местных управляющих (интересно, где же ошиваются их хозяева с остальным войском?) с небольшим отрядом солдат, не сумевшим оказать достойного сопротивления. И овцы-крестьяне, вооруженные луками, под их началом, не способные даже огрызнуться в ответ. Плюнуть не на что. Конечно, поход есть поход, а добыча есть добыча, лишними никогда не будут. Но… как-то уж слишком просто. Какое там лучевое оружие! — хватило бы Бибопа и Рокстеди с их дубинками, особенно с учетом пугливости и суеверности местных крестьян. Тоже мне подвиги! Вполне достойные местных вояк.

Да, чтобы захватить корону, понадобится что-то иное — такими, с позволения сказать, подвигами даже хвастаться стыдно. Лишний повод пожалеть, что не успел захватить с собой приличного оружия. Здесь нет ничего подходящего. Паршивый каменный век — даже пороха еще не изобрели!..

Тут ниндзя заметил на горизонте приближающихся всадников в популярных здесь блестящих сплошных латах, а чуть поодаль — рассыпавшийся по равнине отряд воинов попроще. Все же «доблестный военачальник», хвала всем богам, просчитался — и, увлекшись дележом добычи, не успел, как собирался ранее, скрыться до возвращения законных хозяев захваченных ими земель. Они не успели перехватить захватчиков на подходе и теперь торопились расквитаться с ними. И, на свою беду, все-таки успели…

Шредер убрал в ножны пока ненужный меч, перехватил притороченное к седлу копье и пришпорил коня. Оглядываться на горе-товарищей не стал — небось сами сообразят, как поступать, когда на них нападают… А уж что нападавшие не обделят их своим вниманием, сомневаться не приходилось. Противник появился очень вовремя — будет на ком выместить досаду за все нелепости и несоответствия этого паршивого мира. Кто-то же должен за это ответить!

* * *

— Едут, госпожа! Едут! — маленький чумазый поваренок Том нетерпеливо тормошил хозяйку, спеша выполнить ее просьбу и сразу же доложить о возвращении рыцарей, конечно же, нарушая правила. Ему не полагалось и шагу делать в господские комнаты, но Эйприл симпатизировала мальчику и позволяла больше, чем полагалось ему по статусу. К счастью, он слишком мал, чтобы понять это и что-то заподозрить. Вот и сейчас девушка не рассердилась на преждевременное пробуждение. Почти. Хотя разлепить глаза удалось с видимым трудом (первая ночь, когда ей наконец-то удалось уснуть спокойно!) Эйприл порадовалась про себя местному обычаю женщин надевать во время сна чепец. Конечно, полусвет раннего утра мало что давал рассмотреть, и все же…

— Я поняла, Том. Спасибо! — Эйприл потрепала мальчишку по вихрастой макушке. — Беги!

Когда дверь за мальчиком закрылась, девушка поднялась и торопливо оделась. Свершилось… Долгие две с лишним недели вынужденного затворничества и тревожных ожиданий подошли к концу. Вести здесь доходили крайне медленно (ни радио, ни телеграфа не было, а гонец мог рассчитывать лишь на скорость собственных либо конских ног) и, будучи передаваемы из уст в уста, обрастали самыми невероятными подробностями, как при игре в «сломанный телефон». Разобраться, что же случилось на самом деле, а что придумано досужими рассказчиками, было решительно невозможно. Единственное, что известно точно — ожидаемое сражение состоялось и завершилось вполне успешно. А вот насколько, оставалось лишь гадать…

…Пронизывающий и влажный утренний ветерок проникает даже под многослойную одежду. Эйприл зябко ежится, кутаясь в накидку, и даже немного завидует подругам — Марии и Маркотруде. Их рыцари в походе не участвовали, и женщинам нет нужды ожидать здесь их возвращения, равно страдая от холода и неизвестности. Не то, чтобы слишком — Эйприл не верит в великанов и драконов — но все-таки…

Наконец решетка ворот поднимается, пропуская кавалькаду всадников. За ними следуют обоз и захваченные в пути пленники, но до них Эйприл нет дела. Прищурившись, она напряженно всматривается в первую колонну воинов, но те слишком далеко, чтобы рассмотреть наверняка. Девушка досадливо ругает себя за глупое и совершенно неуместное волнение — но безуспешно…

И вот наконец-то. Решетка ворот опускается за замыкающей шествие колонной — и с души словно сваливается камень. Эйприл различает меж них донельзя знакомую фигуру. Другие женщины тоже оживились, восторженно встречают победителей. Эйприл молчит, лишь подняв руку в приветствии. Но глаза ее блестят, а губы помимо воли расплываются в глупой счастливой улыбке. Пройдет совсем немного времени, и она, скорее всего, пожалеет о неуместной радости. Снова будет огрызаться на язвительные реплики, вслух и мысленно желая Шредеру провалиться под землю. Пускай. Все это будет потом. А сейчас… как хорошо, что он вернулся! Живой и невредимый. Вернулся к ней…

«Наконец-то этот долгий день, хвала Создателю, завершен». Устало выдохнув, Артур вошел в комнату, снял с плеч мантию и другие регалии власти и, разложив их по местам, почти что рухнул в кресло. Спохватившись, торопливо пробормотал благодарственную молитву, обратившись к кресту в переднем углу, но губы произносили знакомые с детства слова почти машинально, не вникая в смысл. Грех, конечно, — но мысли правителя сейчас были далеки от духовных дел, все еще крутились вокруг дел мирских, государственных. Благословение — а может быть, проклятье любого, кто взвалил на свои плечи бремя власти.

День завершился, но хлопоты и тревоги не оставляли его даже сейчас. Может, поэтому Артур даже был рад, что супруга сегодня решила провести вечер и ночь в своих личных покоях, якобы для обращения к Всевышнему с благодарностью за успешно завершенный поход. Он предпочел сделать вид, что поверил жене (хотя особой набожностью та никогда не отличалась, и обычно такое желание уединения вызывало у него подозрения, не совсем необоснованные, кстати). Но не сегодня. Этим вечером уединение было необходимо ему самому.

Мысли Артура вновь обратились к недавно завершившемуся походу. Успешно завершившемуся, хвала Господу, — впрочем, разве могло быть иначе? Ведь он, Артур, сын Утера Пендрагона, избран Богом для создания великой империи, которой суждено стать легендарной. Если верить словам Мерлина, конечно. Верилось с трудом — вплоть до памятного ритуала с волшебным мечом. До сих пор его посещает сомнение в том, что все свершилось: извлечь меч из камня при его невеликих силах — иначе, как чудом, это не назовешь. Либо волшбой Мерлина. Может, и не зря за глаза его величают колдуном…

Вздрогнув, король нервно перекрестился и постарался отогнать неприятные мысли. Нет, если кого и стоит опасаться, то точно не главного советника, придворного волшебника. Можно было бы даже сказать друга — если бы у повелителя могли быть друзья… Старый волшебник немало помог ему и в период пришествия к власти, и позже. Благодаря Мерлину и товарищам по оружию мечта его почти осуществилась. Хотя никто и не обещал, что это будет просто.

Сейчас, наедине с собой, Артур был вынужден признать, что осуществленная мечта мало походила на свой мысленный идеал. Первое время это приводило его в гнев: с какой стати он, избранник Божий, должен примиряться с пороками и несовершенством в своем творении?.. Страшно представить, чем бы это могло обернуться, не окажись в нужный момент рядом мудрого советника. Все того же Мерлина. Он помог Артуру научиться главному — принимать как должное волю Всевышнего и смиряться с неизбежным. Трудное, но такое необходимое качество. Теперь король почти привык к тому, что взаимоотношения между жителями его славного города-государства на деле мало отличаются от принятых по всей стране. Смирился и с недостатками, а порой и откровенными пороками своих рыцарей — других, лучших, у него уже не будет… наверное.

Тут мысли Артура неожиданно обратились к новому рыцарю, совсем недавно поступившему к нему на службу. В последние дни король часто вспоминал его. И неудивительно: только появившись при дворе, сэр Шредер тут же привлек к себе всеобщее внимание, заставил говорить о себе, порождая множество самых невероятных слухов и предположений. И не только сарацинской внешностью. Его рыцари не отличались терпимостью, но сам Артур мало придавал значения народности и внешнему облику своих подданных. Дело было в другом: король неосознанно чувствовал некоторую странность, особость нового вассала. В чем она заключалась, Артур не мог определить, но это было не главным. Более удивляло, что сэр Шредер не слишком стремился скрыть ее, слиться с окружением, как это делали многие. Или (во что верилось еще менее) просто не умел этого делать.

Тем не менее, несмотря на все свои странности, новый рыцарь Артуру нравился. Именно такого помощника он всегда желал иметь при себе. Сильный, уверенный в себе, решительный, преданный… Впрочем, последнее вызывало сомнения. Нет, очевидных причин для этого пока не было: новообращенный рыцарь не пытался оспорить его приказов, как порой поступали иные, выказывал уважение к помазаннику Божьему, держал себя практически безукоризненно… и тем не менее, что-то настораживало, что-то, не определяемое умом, сродни наитию. И это беспокоило.

Но не слишком сильно. Какую бы крамолу ни нашептал на ухо вассалу дьявол, сторонников он найти не сумеет. В глазах народа есть только один избранник Божий. Он, Артур из Камелота. А самозванец… от него отвернутся даже собственные товарищи, коих у него совсем немного. Артур знал, что, несмотря на неоспоримые достоинства, сэр Шредер не пользуется популярностью и симпатией товарищей по оружию. Заслуженно или нет, неважно — но весьма выгодно для повелителя. С этой стороны ждать подвоха не приходится. Хотя осторожность не помешает… во всех отношениях.

Последняя мысль заставила короля сердито нахмуриться и с силой стиснуть в кулаке серебряный кубок с вином, только что взятый со стола для успокоения души. Немного помедлив, Артур отставил кубок в сторону, борясь с желанием бросить его об стену. Неприятное воспоминание не давало расслабиться и насладиться заслуженным отдыхом. Выбирая себе пару, он, похоже, совершил большую ошибку. Джиневра… его последняя любовь, его первая и главная ошибка. Милая, привлекательная и покладистая, но при этом не имеющая понятия о таких вещах, как супружеская верность и королевское достоинство. Имя ее уже стало нарицательным и среди рыцарей, и среди простого люда. В открытую насмешничать, конечно, никто не отваживался, но слухи ходили… и порой доходили и до короля.

Мало приятного осознавать, что жена наставляет тебе рога, тем более, с твоим вассалом — но Артур, вопреки гордости и здравому смыслу, упорно делал вид, что ничего не происходит, блюдя свое королевское достоинство. Открыто признать неверность супруги — значит, навлечь на себя позор, а также (а это и вовсе невыносимо) — необходимость изгнать неверную жену в монастырь. А этого Артур не мог сделать даже во спасение собственной жизни. Плутовка завладела его сердцем и телом, хотя последнее чаще огорчало его, чем радовало. Проходящие годы, постоянное напряжение и усталость понемногу брали свое — и не ощущать этого невозможно. К счастью, королева была тактична и снисходительна к нему, и оттого на историю с Ланселотом (до тех пор, пока на людях любовники вели себя пристойно) король закрывал глаза. Недалекий самонадеянный фат не представляет собой угрозы и не слишком ущемляет его королевское достоинство, всего лишь игрушка в руках его Джинни.

Но недавно — и проницательный Артур заметил это — Джиневра положила глаз на нового рыцаря, сэра Шредера. Выглядело все это абсолютно благопристойно, но он-то, знавший свою благоверную как облупленную, заметил перемены в ее поведении. Пока что «сарацин», надо отдать ему должное, упорно игнорировал двусмысленные намеки и предложения (как будто больше некому сопровождать повелительницу к мощам святого Антония!) но вот сколько он продержится — неизвестно. Плутовка умеет убеждать, Артур-то хорошо знает это.

Конечно, «сарацин» молод и хорош собой, в отличие от привычного и уже надоевшего мужа, хотя… В конце концов, он все-таки король, повелитель. Артур с досадой толкнул серебряное зеркало, и оно со стуком упало со столика на пол. Кто может сравниться с ним? И кто дерзнет?.. До недавнего момента Артур был уверен, что никто. Но не теперь.

Нет, Ланселота он еще готов простить своей Джинни, но ЭТО — уже слишком. И если новый рыцарь поддастся соблазну, придется устранить его под каким-нибудь благовидным предлогом. Тем более что через королеву он станет близок к трону — и это вполне может толкнуть честолюбивого вассала на измену. Стоит ли дожидаться?..

Артур вновь обратил взор к кресту и от души пожелал, чтобы это неприятное обстоятельство случилось как можно позже. Но уверенности в этом не было никакой.

* * *

Король не ошибся: его драгоценная половина в этот раз пожелала уединения не для любовной встречи. Но не ошибся он и в ином: мысли Джиневры был невероятно далеки от Ланселота — но опасно близки к другому, новому фавориту, точно угаданному венценосным супругом. Впрочем, этого Джиневра не знала и спокойно предавалась мечтам, параллельно строя планы на будущее (это качество роднило ее с супругом-повелителем).

Пока что все деликатные попытки решить возникшую проблему не увенчались успехом и ни на шаг не приблизили женщину к столь желанной цели. Привлекший ее внимание рыцарь также не приближался к ней, упорно игнорируя даже самые скромные предложения. Королева досадливо фыркнула, припомнив последнюю неудачу. Поездка в соседний монастырь (под надежной охраной, конечно же — мало ли что может случиться в пути) была хорошим предлогом познакомиться поближе с несговорчивым вассалом. Но предложение включить его в свиту было отвергнуто — как королем, так и (самое невероятное!) самим фаворитом. И удобную возможность пришлось отложить до лучших времен, сославшись на сильную головную боль. Удобная все-таки штука эта мигрень… на нее можно списать многое. Однако далеко не все.

Джиневра с наслаждением потянулась, припоминая горящий взгляд, мускулистую фигуру и сильные руки «сарацина». Это прозвище смущало многих — но не ее. Черт с ней, с народностью, королеве всегда нравились сильные и решительные мужчины. Таковым казался ей и Артур когда-то (не зря же он стал королем), но, увы, не оправдал ожиданий — ни как повелитель, ни как супруг…

Как нарочно, перед глазами возник бледный образ ее недавнего увлечения, Ланселота. Королева недовольно поморщилась и тряхнула головой, отгоняя наваждение. Да, малыш Ланси тоже не обделен Богом, ни лицом, ни фигурой, — но чего-то ему все же не хватает. В нем нет дерзости, огня — и оттого он едва не опоздал спасти ее из рук захватчиков, гадая, достойно ли его чести добираться до места на крестьянской телеге. Джиневра презрительно сплюнула. Честь и достоинство — что стоят эти звонкие слова в сравнении с любовью и жизнью своей повелительницы? В чем сомневаться?.. Но мужчины считают иначе — и Ланселот также. Мало того, насмешливое прозвище «Рыцарь Телеги» заставило недавнего фаворита на время охладеть к ней — хотя, если разобраться, кому следовало бы обижаться?..

Нет, она не жалеет об этом. Тот случай помог увидеть любимца в истинном свете. Ланселот слишком бледен и напыщен, слишком уж напоминает ангелочка… лишь на лицо, конечно же. Во внешности же сэра Шредера, напротив, есть что-то демоническое — но это ей даже нравится.

Королева криво усмехнулась одним уголком рта, покосившись в угол на икону. Изображенный на ней святой ответил женщине угрюмым мрачным взглядом. Проклятый фанатик! Как и все они. Нет, он ее не напугает и не заставит отказаться от задуманного. Она все же королева, супруга избранника Божьего — а значит, ее воля так же священна и неоспорима.

Джиневра наморщила лоб, напряженно гадая, чем же привлечь внимание несговорчивого рыцаря. Сама вероятность отказа даже не приходила ей в голову — как может подданный отказать своей королеве? Отказаться от такой великой чести? Нет, дело лишь за тем, чтобы найти подходящий ключик, а его можно подобрать к любому сердцу, к любой душе.

Что же может привлечь сэра Шредера?.. Женская краса?.. Вряд ли, иначе все уже бы сложилось. Джиневра подбоченилась, критически оглядывая себя. Господь не обделил ее красотой, и многие воздыхатели лишь подтверждали ее правоту. Но здесь это проверенное средство почему-то не срабатывало. Деньги, роскошь?.. Тоже не то. Она не замечала за «сарацином» склонности ни к роскошным нарядам, ни к скупости, ни, напротив, к мотовству. Казалось, неожиданная королевская милость нисколько не смутила его и была воспринята как должное. Удивительное самомнение! Может, в этом все дело?

Глаза Джиневры торжествующе вспыхнули при неожиданном, но столь своевременном воспоминании. Ну, конечно! …Посвящение в рыцари. Сэр Шредер склоняется перед королем, присягая ему на верность — с виду вроде бы покорно. Но она-то замечает недовольно нахмуренные брови, взгляд, поспешно опущенный долу, словно в попытке что-то скрыть… Тогда королеву немного озадачила такая странная реакция на королевскую милость: очень многие желают служить ее супругу, но не все удостаиваются его согласия. И теперь она, кажется, догадалась, чем это вызвано. Сэр Шредер недоволен происходящим, потому что… сам желает стать королем. Почти безумная дерзость — но, как оказалось, вполне в его характере.

Джиневра иронически улыбнулась. Забавно, на что он рассчитывает? — зная, как к нему относятся другие рыцари. Но это неважно. Тем больше причин у него прислушаться к ней и принять ее предложение — ибо лишь королева может осуществить его желание. А уж она-то найдет, что ему предложить…

Женщина откинулась в кресле и мечтательно закрыла глаза. Именно такого мужчину она представляла рядом с собой… и на троне. Идеализм и ханжество Артура начали ее бесить, и уже давно. С другой стороны, у дражайшего супруга не столь крепкое здоровье, и долго жаловаться на судьбу ей не придется. Жаль, что у них нет наследника — лишь при его наличии Джиневра станет правящей регентшей. А пока племянник Артура Мордред наверняка уже точит зубы на престол. Наивный глупец! Сын сестры-ведьмы еще менее популярен в народе, чем чужак-«сарацин». И, что самое главное, ему не доверяет Артур. Так что его можно сбросить со счетов. Вопрос с наследником тоже решаем — тем более что время у нее есть… Бог помогает тем, кто помогает себе сам. И уж в этом Джиневра его не разочарует.

* * *

Тем временем предмет ее недавней страсти тоже не находил себе места, снедаемый тревогой и ревностью. Он не мог не заметить охлаждения повелительницы и без труда догадался о его причине. Оттого неудачливого ухажера теперь вместо привычного самодовольства сжигали бессильная обида и жажда мести.

Пройдя еще раз по комнате, Ланселот остановился и, до боли сжав руки в кулаки, медленно прерывисто выдохнул. Видит Бог, как ему сейчас не хватало выдержки и хладнокровия Артура, умевшего, казалось, и перед лицом смерти сохранять присутствие духа. Сколько раз, съедаемый завистью, он насмехался — втихомолку, конечно же — над холодной рыбьей кровью повелителя. А теперь дорого дал бы за толику его спокойствия и проницательности. Лишь они помогут ему вернуть расположение королевы и чувство собственного достоинства, если еще не слишком поздно.

Проклятый сарацин! Жаль, что он не прикончил негодяя еще при первой встрече. Ланселот решительно отогнал от себя предательское воспоминание о совсем ином исходе схватки. Как он ни старался, слухи о его унизительном поражении просочились в народ и, вкупе с позорным прозвищем, лишали остатков самообладания. Нет, Ланселот не мог проиграть — врагу наверняка помогла та ведьма. Интересно, где она сейчас? Он-то заставил бы ее горько пожалеть о свершенном злодеянии. Но сейчас это, к сожалению, невозможно. Придется довольствоваться тем, что есть.

Мысли Ланселота вновь обратились к давнему врагу. Негодяй должен ответить за нанесенную обиду. Но как это сделать, боже правый? Соблазнить его леди — то есть, отплатить той же монетой?.. Мужчина плотоядно ухмыльнулся, припоминая точеную фигурку упомянутой дамы, различимую даже под просторным платьем. Было бы недурно — если бы она хоть раз обратила на него заинтересованный взгляд… и если бы противник не вернулся из похода так быстро. Пытаться пристать к его леди в его же присутствии? — нет, он не сумасшедший и не самоубийца. Месть сладка, но собственная жизнь все же дороже.

Может, опорочить его в глазах товарищей и короля? Тем более, другие рыцари не слишком любят самоуверенного чужака. Вот только чем? Они уже свыклись со всеми странностями и причудами «сарацина», какими бы возмутительными они ни были. Негодяй исправно посещает церковь (смущая его и отвлекая от праведной молитвы), послушно исполняет приказы простака-короля и почти не приближается к Джиневре. А вот сама Джиневра… Об этом стоит подумать, вместе с приятелем Кеем. Благодарение Богу, что он так вовремя вернулся из похода.

Да, Кей обязательно должен найти выход. Всевышний наделил его холодным рассудком и расчетливостью — и в своей неизреченной милости сблизил их друг с другом. Голова товарища все время полна самых невероятных проектов и замыслов, порой дерзких до невероятия. Помнится, он упоминал что-то о Мордреде и его правах на престол, намекал даже на не совсем благочестивое родство короля и его племянника.

Впрочем, это не его, Ланселота, проблема. Для него главный вопрос сегодня — вернуть милость Джиневры и разобраться с соперником. И чем скорее, тем лучше. А приятель, как назло, не торопится, увлеченный реализацией своих планов. Конечно, ему-то что терять? Сэр Кей абсолютно уверен, что «сарацин» погубит себя сам, остается лишь дождаться удобного момента и подтолкнуть в нужную сторону. Но вот сколько ждать? И насколько можно ему верить?

Впрочем, больше все равно некому. Все получится. Не может не получиться. Ланселот поднял взгляд на икону и истово перекрестился. Бог не оставит его, своего верного, против проклятого иноверца, каким бы христианином бы он ни прикидывался. Он не отвернется от своего сына и всем воздаст по заслугам. Главное — поверить в это.

* * *

«Луна входит в созвездие Скорпиона. Приближаются тяжелые времена».

Мерлин тяжелым шагом подошел к лежащей на столе массивной книге в кованом переплете и руническими знаками занес в нее результаты своих наблюдений. Никто из непосвященных не сумеет прочесть его записей. Впрочем, никто чужой и не появляется в его личных покоях. Но осторожность важнее всего.

Руническое письмо — лишь одна из немногих тайн придворного волшебника. Вздумай он ради интереса рассказать кому-либо из окружающих немного больше, ему бы точно не поверили — а тем паче, что добыты эти сведения совершенно естественным, немагическим путем: из старых книг и от учителей, встреченных им во время странствий по странам Европы и Азии. Тайные знания древних, почти позабытые невежественными современниками, сделали его в их глазах колдуном и чародеем. Мерлин скептически усмехнулся. Людям свойственно объяснять сверхъестественными причинами то, чего они не могут понять и объяснить, отдать неведомое на откуп Богу или сатане. А потом привычно упорствовать в своих заблуждениях. Большинство простецов — большие дети, наивные, невежественные — и тем самым опасные для себя и других.

Многие знания и умения, подарившие старому волшебнику авторитет и поклонение, возвели неприступную стену между ним и прочими людьми. Но Мерлин не в обиде на судьбу. Ее дар помог ему поучаствовать в строительстве великой империи и спасти не одну человеческую жизнь, а одиночество… он давно привык к нему. Маленького Ашота, помощника и ученика более чем довольно для его души.

Не раз и не два приходилось волшебнику наблюдать за звездным небом в поисках ответов на заданные вопросы. Порой он делал это по поручению Артура, помогая ему разрешить ту или иную государственную проблему, или — гораздо реже — личный вопрос. Грех тревожить мироздание вопросами о частном, если только речь не идет о спасении жизни или чем-то подобном. Но сейчас его волновала как раз судьба конкретных людей — и Мерлин верил, что не случайно. Он ощущал, что она неразрывно связана с судьбой их королевства.

В них было что-то особенное, чуждое. Волшебник почувствовал это сразу, с первого взгляда на пришельцев, хотя те и старались не выдавать этого. К сожалению, почувствовал не только он. Люди враждебно относятся к непохожим на себя — и, наверно, это осознание побуждало пришельцев держаться вместе, ибо единым фронтом проще отражать удары — как людей, так и самой судьбы. Открытое противостояние еще не случилось, но Мерлин чувствовал, что оно не за горами и решит многое.

Несмотря на всю настороженность и привычное недоверие к людям, новая придворная дама ему понравилась, и Мерлин постарался как можно деликатнее дать ей это почувствовать. Она тоже прониклась к нему симпатией, но не настолько, чтобы довериться. Может, и правильно — но сейчас это недоверие может стать помехой при попытке оказать помощь.

С ее спутником сложнее. Он верит лишь в материальное и оттого не воспринимает всерьез ни магию, ни волшебников. Вкупе с его самонадеянностью, гордостью и честолюбием, это может стать серьезной проблемой. Для всех них. В чем именно заключается опасность, Мерлин не знает. Именно об этом он вопрошает звезды, давно привыкнув читать их, словно раскрытую книгу. Но сегодня звездное небо глухо и немо и не отвечает на вопрос. В первый раз в жизни. Что ж, бывает и так…

Разведя огонь в очаге, Мерлин неслышно передвигается по комнате, открывая то одну, то другую книгу, перебирая стоящие на полках колбы и реторты. Он движется почти механически, полностью доверившись своему телу. Если уж не звездное небо, то собственный дух должен найти ответ на мучающие его вопросы: кто эти двое? чем их появление грозит королевству? А самое главное — как спасти королевство, не погубив при этом неповинных людей? Многие из знакомых ему магов, не колеблясь, принесли бы чужаков в жертву, тем более, во имя короля и королевства. Многие — но не он.

Но ответ не находится, за исключением нарастающего чувства тревоги. Что-то должно произойти — и очень скоро. Ничего, главное то, что он предупрежден об этом — и значит, будет готов встретить любую неприятную неожиданность. И это даст шанс на победу. Всего лишь шанс — но это уже немало.

Прошло совсем немного времени, и Эйприл с некоторой досадой убедилась, что с возвращением ее «рыцаря» из похода практически ничего не изменилось, разве что она перестала вздрагивать от каждого подозрительного ночного шороха. А кое в чем — и вовсе стало хуже. Они почти не видели друг друга, а при случайной встрече обменивались лишь необходимым минимумом фраз. Все попытки разговорить молчаливого спутника словно наталкивались на стену — тем более удивительно, что до отъезда он не упускал случая ответить. Что же произошло?

На расспросы о том, как прошел поход, Шредер отвечал неохотно и односложно, лишь вскользь упомянув об одержанной победе. Лишь при восторженной похвале другим рыцарям немного оживился — лишь для того, чтобы едко высмеять трусость спутников, в первую очередь своих недругов. Ей назло, не иначе. Другого Эйприл и не ждала. Послушать ниндзя, так лишь благодаря его, Шредера, личному вмешательству и была одержана победа. Девушка скептически улыбнулась, вспомнив, как удирал великий завоеватель от ее зеленокожих приятелей, в сущности, совсем еще мальчишек, порой даже не оказав мало-мальски приличного сопротивления. Не мог же он за короткое время так кардинально измениться?..

Эйприл пожала плечами, всем видом демонстрируя насмешливое недоверие. Вслух, однако, ничего не произнесла — повод для очередной ссоры, тем более при первой же встрече, слишком незначительный. Похоже, так считала только она — да и говорить ничего не пришлось… И ответ не заставил себя долго ждать.

Более чем предсказуемый ответ, надо заметить, он оказался для девушки полной неожиданностью. Разумеется, она знала о вспыльчивости своего невольного попутчика — от друзей, да и по личным наблюдениям. В такие моменты могло достаться любому (союзнику или противнику, не суть важно), предмету или живому существу, по несчастью попавшему Шредеру под горячую руку. Ее же это каким-то чудом миновало — тем удивительнее, что, оказавшись в плену, Эйприл не скупилась на язвительные замечания, а то и прямые оскорбления в адрес захватчика, пытаясь тем самым хоть как-то компенсировать малоприятное зависимое положение. Но ниндзя по неизвестным Эйприл причинам пропускал все ее реплики мимо ушей, словно его это и не касалось. До сего дня. И вот ей, наконец, «посчастливилось»…

Как это произошло, да и что именно, девушка заметить не успела. Всего лишь одно стремительное резкое движение в ее сторону — и спина Эйприл ощутила все шероховатости и неровности холодной каменной стены, а запястья сжаты в такой знакомой беспощадной хватке ее недавнего собеседника.

Шредер медленно выдохнул, понемногу приходя в себя. Внезапная вспышка гнева удивила его самого. До сего дня он ни разу не поднимал руку на женщину, считая это ниже своего достоинства (схватки с противниками обоего пола не в счет — на войне как на войне), а сейчас чуть было не сорвался. И все из-за этой заносчивой стервы, которую (о боги предков, что за глупость!) едва не счел родственной душой. До каких пор она будет считать его ни на что не способным неудачником? После всех разочарований похода недоверие Эйприл стало последней каплей. Ниндзя с трудом подавил жестокое желание парой хороших пощечин привести ее в чувство и добавить уважения к своей персоне. Ей-богу, дерзкая девчонка умеет вывести его из себя, даже более, чем проклятые мутанты. Будь он так зол во время драки с ними, от них давно бы мокрого места не осталось. С Эйприл труднее — паршивка знает, что он не сможет ответить ей как должно, и нагло пользуется этим. В который раз…

Эйприл презрительно скривила губы, старательно отгоняя от себя страх. Начинается… Она не зря опасалась: пара недель в компании грубых солдафонов изменили Шредера до неузнаваемости… если, конечно, было что менять. А она-то, дура, радовалась… Лучше бы он и вовсе не возвращался, чай, не пропала бы и без него.

— Настоящий герой — справился с женщиной, — с вызовом бросила она, безуспешно пытаясь освободиться. Тщетно: с тем же успехом Эйприл могла бы попытаться подвинуть стену за своей спиной. Девушка недобро усмехнулась, пряча горькую досаду. — Ты быстро учишься: здешние мужчины не стесняются бить своих дам. Вижу, ты готов последовать их примеру… Чего еще от тебя ждать?

Шредер застыл на месте, не веря своим ушам. Последние слова буквально ошеломили его. Она что, издевается? За кого его считает? Как смеет такое говорить, хотя прекрасно знает… или не знает?..

— Не готов, хотя явно стоило бы, — сердито ответил он, резко отпуская и отталкивая девушку от себя. — И мне плевать, верите вы мне или нет!

С этими словами Шредер вышел, демонстративно громко хлопнув дверью.

Эйприл тяжело вздохнула и опустилась на лавку, чувствуя себя опустошенной. Вроде все как всегда — и в то же время совершенно не так. Впервые она не ощущала своей правоты, не желала оставить последнее слово за собой. Почему все так сложно?.. Вечный захватчик всегда казался непробиваемым, равнодушным ко всему, кроме своих желаний; казалось, его ничем нельзя зацепить, обидеть… Оказалось, еще как можно — и чем? Тем, что считается абсолютно нормальным и естественным здесь… да и, если честно, и среди многих обывателей ее родины, но так дико и неприемлемо для нее. Получается, и для него тоже? Уму непостижимо…

Что же делать? Не оставлять же все как есть. Догнать и извиниться? Немного непривычно, но надо же когда-то начинать. Конечно! Прямо сейчас. Эйприл быстрым шагом подошла к двери и убедилась, что опоздала: в коридоре было пусто. Как и следовало ожидать. Угонишься за ним… Его и ребята не могли догнать, куда уж ей? Так даже лучше. Можно, конечно, поискать — и даже найти — но вот что сказать? До сих пор Эйприл нечасто приходилось с кем-то мириться, тем более признавать свою ошибку, и нужные слова упрямо не шли на ум.

Сделав шаг в сторону, девушка споткнулась о какой-то предмет, валяющийся возле стены. Наклонившись, она подняла его и тут же узнала: такой знакомый, но за время долгого отсутствия ставший почти непривычным. Передатчик, с помощью которого Шредер обычно связывался с Кренгом и помощниками. Как оказалось, совершенно бесполезный здесь — как и ее собственная рация — но опасная улика при попадании в чужие руки. Поэтому, поселившись в замке, они условились держать средства связи постоянно при себе. В любой из комнат их могла найти прислуга и, случайно включив (маловероятно, конечно, но чем черт не шутит!) заподозрить неладное. В этом, несмотря на прочие разногласия, сходились оба.

Эйприл сразу же почти инстинктивно проверила сохранность собственной рации — к счастью, надежно упрятанная за корсаж платья вещица была на месте. Она может быть спокойна, а вот Шредер… вполне вероятно, уже хватился пропажи и ищет ее. Вернуть утерянную вещь — хороший повод для примирения, не слишком ущемляющий ее достоинство. Может, большего и не потребуется…

Осторожно расспросив слуг, девушка выяснила, куда примерно направился ее оскорбленный в лучших чувствах «рыцарь». В сторону, где располагались конюшня и арсенал (второе все же вероятнее). Куда именно и зачем, слуги не знали, да и не слишком стремились узнать. Хмурый и недовольный вид господина отбивал всякое любопытство — и, наверное, совсем не зря. На секунду Эйприл задумалась, стоит ли ей соваться, но решительно отогнала тревожную мысль. Пускай отведет душу с помощью оружия, которое все же не станет использовать против нее…

* * *

Шредер взял в руки меч, придирчиво осмотрел его: нет ли зазубрин, царапин или чего-то подобного. Оружие нуждается в заботе и постоянном уходе, но зато отблагодарит потом по достоинству… не то, что некоторые. Не обнаружив явных дефектов, он оглянулся в поисках ножен…

— Случайно не это ищешь? — неожиданный вопрос застал его врасплох, но ниндзя не подал виду. Мельком взглянув на девушку, он отвернулся, тем самым демонстрируя, что продолжать разговор не собирается. О чем с ней разговаривать? Найдя нужный предмет, убрал меч в ножны, повесил их на пояс, собираясь поискать сэра Гавейна или Гарета: дружеская сшибка — лучший способ успокоить нервы, совместить, так сказать, приятное с полезным, — и с раздражением оглянулся. Дерзкая девчонка и не собиралась уходить, словно нарочно привлекая его внимание. Какого черта, интересно?

Все-таки поддавшись любопытству, Шредер пригляделся — и рассмотрел наконец предмет, который Эйприл так настойчиво желала ему продемонстрировать. Это немного подняло настроение. Все-таки удачно, что потерю обнаружила Эйприл, а не кто-то из посторонних. Но говорить ей об этом ниндзя не собирался.

— Это все? — хмуро осведомился он, забирая и пряча передатчик. — Все, зачем ты меня искала?

— Нет, не все, — Эйприл собралась с духом, игнорируя намеренно грубые интонации. В конце концов, она пришла сюда не продолжать спор. — Есть еще одна новость, которая могла бы тебя заинтересовать, — она хитро скосила глаза на ниндзя, — …если бы ты не спешил злиться и дослушал до конца.

— Ну, конечно, скажи еще, что я во всем виноват, — буркнул Шредер. — Кренг все время так говорил.

— Не скажу, — Эйприл недовольно поморщилась: сравнение с Кренгом было не из приятных. Но что поделать, ради примирения придется потерпеть. Сама напросилась. — Ну, что же, лучше поздно, чем никогда…

Шредер скрестил руки на груди, всем видом демонстрируя равнодушие. Если она пытается помириться — что ж, он не против. Но для этого Эйприл придется как следует постараться. Безнаказанно оскорблять будущего повелителя не дозволено никому. Даже ей.

— Ну и что за новость? — переспросил он, стараясь не выдавать интереса. Все-таки журналист из нее неплохой, может, и впрямь удалось узнать что-то ценное.

— Насколько я поняла, результатами похода ты недоволен, — начала девушка воодушевленно. Не то, чтобы «новость» была такой уж ценной, тем более, кое-что из сведений ей удалось узнать еще по пути в Камелот. Но для того, чтобы сменить тему, подойдет. — А тем временем твои приятели Гавейн, Гарет и некоторые другие отправились на другое, может быть, более важное мероприятие — на поиски святого Грааля, — Эйприл помолчала пару секунд, не столько ожидая ответа, сколько делая многозначительную паузу (откуда ему, в самом деле, знать об особенностях местных святынь?) — Говорят, эта реликвия обладает волшебной силой, и найти ее мечтает каждый, — добавила она со значением.

— Как ты сказала — святой Грааль? — заинтересовался Шредер, тут же позабыв (как и надеялась Эйприл) о недавних разногласиях. В конце концов, мужчине не к лицу обижаться на глупую женщину. А упоминание о местном артефакте показалось ему весьма любопытным. Может, его можно использовать к своей выгоде… и наконец-то стать королем.

Эйприл иронически улыбнулась, глядя, как заблестели глаза у ее собеседника. Как у мальчишки, увидевшего новую игрушку, ей-богу. Нет, он определенно неисправим! И, может, это к лучшему.

— Чаша святого Грааля — местная реликвия, связанная с религией, — терпеливо пояснила она. — В этой чаше, насколько мне известно, хранятся мощи какого-то местного святого, якобы наделенные магической силой. И найти его могут лишь избранные, кому присуща особая чистота помыслов… — девушка не договорила, многозначительно прищурившись, словно бы давая понять, что уж это-то Шредеру точно не грозит.

Тот не обратил внимания на весьма прозрачный намек — уж чистота и благородство помыслов волновали его менее всего. Беспокоило другое: мощи (насколько ему известно, это просто-напросто кости) — какая в них может быть сила? Шредер и прежде не слишком верил во все эти магические штучки, а после похода «на великанов и драконов» — и подавно.

— И какая же в них заключена сила? — недоверчиво переспросил он.

— Мне думается, ничего особенного, — пожала плечами Эйприл. — Местные, конечно, верят, вот только подтвердить их слова некому. Скорее всего, какая-то реликвия для их попов, не более того. Но ее поиски дают рыцарям право на поход, возможность доказать свои благородные намерения… а также право грабить местное население по пути следования: они обязаны кормить крестоносцев и обеспечивать всем необходимым. Знакомая картина, не правда ли? — она оглянулась на ниндзя. — Так что, может, ты не сильно ошибался в их оценке.

— А то! Я-то их знаю, — проворчал Шредер удовлетворенно (все-таки Эйприл признала, что была не права. Давно пора!) — и добавил почти миролюбиво: — Ничем не лучше наших самураев…

Эйприл удивленно подняла брови. Последнее заявление стало неожиданностью для нее. Конечно, она знала, что ниндзя не самого лестного мнения о рыцарях (которое она с некоторых пор разделяла), но к самураям всегда относился с почтением. Девушка сильно подозревала, что правящее сословие Японии ничем не лучше любых других дворян, но спорить не решалась. Но услышать такое от Шредера?.. Подобное откровение поистине дорого стоило.

— А откуда ты это знаешь? — полюбопытствовала она. — Ты с ними был знаком? Или…

— Неважно, — перебил ее Шредер, спеша закрыть тему. Откуда ей знать, кто вспоминается ему при любом упоминании о благородных самураях, напоминая о неудачной миссии? Да и незачем знать.

— Ну, неважно так неважно, — согласилась Эйприл. — Может, теперь наконец покинем это место? Не собираешься же ты ночевать здесь… рядом с конюшней. И оружие лучше оставь здесь, а то я тебя прямо бояться начинаю… Шучу, шучу, — поспешила добавить она, предупреждая новый спор.

— И правильно делаешь, что боишься, — Шредер убрал меч в назначенный ему отсек. — Повторишь это еще пару раз — и я вполне могу поверить.

Эйприл только улыбнулась. Конечно, повторять она не собиралась: только дураки не учатся на своих ошибках. Да и верить, собственно, тоже. Но говорить это она, естественно, не стала.

* * *

Прошло еще несколько дней. Между невольными соседями воцарилось некое хрупкое перемирие, нарушать которое не хотелось ни одному из них. Внешне мало что изменилось, да и виделись они по-прежнему редко, разве что доверять друг другу связанные цепью обстоятельств спутники стали чуть больше. Но это ненадолго обрадовало Эйприл. Чуть большая откровенность для Шредера по-прежнему касалась лишь обсуждения его планов на будущее — и ничего больше. Может, планы эти и не были лишены здравого смысла? — девушка не знала, так как ее они мало интересовали. Война, завоевания и тому подобная ерунда — что в ней интересного? Только для мужчин, наверное. Вынужденная большую часть времени проводить в одиночестве, она порой даже сердилась на более удачливого спутника. Он нашел занятие себе по душе, неплохо вписался в компанию местных вояк и ничуть не страдает от перемены обстановки. Сама же Эйприл похвастаться тем же не могла и с каждым днем все больше скучала по дому, привычной работе, друзьям, свободе, в конце концов… «Сытый голодного не разумеет», — с досадой думала про себя девушка. — Какое тут может быть понимание?» Убедиться в том, что это, мягко говоря, не совсем так, довелось скорее, чем она ожидала…

— Черт, этот проклятый двуличный мир меня уже бесит! — эти слова заставили Эйприл удивленно оглянуться, отложив в сторону гребешок и отвернувшись от зеркала. Девушка с изумлением уставилась на своего «рыцаря», вернувшегося со службы против обыкновения рано и в самом скверном расположении духа.

О причине гнева гадать долго не пришлось, да и особо расспрашивать тоже. Как и следовало ожидать, касалась она того самого злополучного похода, вернее сказать, была его прямым следствием. Оказалось, сэр Кей случайно или намеренно (второе вероятнее всего) значительно недооценил вклад своего недруга в дело победы — а следовательно, и его долю в добыче. Со свойственной ему надменностью и самонадеянностью он заявил, что от «сарацина» настоящей воинской доблести не дождешься и через сто лет — мол, дикари не имеют о ней никакого понятия. Разумеется, это было величайшей неправдой, а точнее, невероятно наглой ложью (даже Эйприл готова была это признать) — да вот беда, опровергнуть клеветника было некому. Как нарочно, сэр Гавейн и сэр Гарет в походе не участвовали, а остальные предпочли дружно промолчать, не то из солидарности, не то из страха. Совершенно обычная ситуация, хотя, конечно, и несправедливая.

— И что ты предпринял? — спросила Эйприл с некоторым опасением, гадая, видела ли она сегодня сэра Кея. От вспыльчивого спутника можно было ожидать чего угодно — с самыми непредсказуемыми последствиями…

— Самым правильным было бы начистить наглецу физиономию… и при этом окончательно прослыть неотесанным мужланом, — с досадой ответил Шредер. — Так что пришлось вызвать мерзавца на поединок, как здесь принято. Я имею на это право, кем бы они меня ни считали. Проклятые лицемеры!

— Не думала, что когда-нибудь скажу это — но как я тебя понимаю… — вполголоса пробормотала Эйприл. Ей сразу же вспомнились похотливые взгляды, которые бросал в ее сторону Ланселот, когда этого не видела Джиневра, к счастью, не решаясь приближаться. Да и не только это. За время пребывания здесь претензий к так называемому легендарному миру накопилось с избытком. Она все больше ощущала здесь себя чужой. Неужели и он наконец понял это?

— Да неужто? — Шредер недоверчиво оглянулся на девушку. Что может понимать женщина в вопросах чести и достоинства?.. Как оказалось, все же что-то понимает — хотя и под углом нетипичной и странной женской логики. Ничего удивительного… Выслушав доводы Эйприл, он в душе согласился со многими из них. Да, не таким он желал бы видеть свое королевство!.. Стоит ли оно прилагаемых усилий?

— А кто-то еще хотел быть здесь королем! — беззлобно поддела его Эйприл. — Неужели наконец одумался и передумал?

— Вот еще! Нет, конечно, — Шредер не испытывал ни малейшего желания признаваться в своих сомнениях — тем более, перед насмешливой женщиной. — Хотя править этими дикарями — удовольствие ниже среднего. Ничего, я сумею привнести в эту дыру цивилизацию…

Эйприл обреченно вздохнула. Нет, он неисправим. Надеяться на понимание глупо.

— А я вот скучаю по дому и близким, — неожиданно призналась она. — Я так надеялась, что мы вернемся… — девушка отвернулась к стене, не желая продолжать разговор. О чем?.. Да и какой толк?..

Шредер удивленно, даже немного ошарашенно оглянулся на девушку. Она что, собирается заплакать?.. Нет, только не это. Такое поведение было настолько не свойственно всегда дерзкой и самоуверенной мисс ОʼНил, что просто-напросто выбивало из колеи. Впервые хотелось не возразить ей, не поддеть едким замечанием… а как-то помочь, поддержать. Оказывается, глупое рыцарское благородство не чуждо и ему… Но как это сделать? Нужные слова, как нарочно, не находились…

— Скучаешь по маме, что ли? Да ладно тебе, вроде уже не маленькая девочка, — неуклюже попытался он утешить Эйприл, чувствуя себя при этом полным дураком и пытаясь грубоватыми словами скрыть растерянность. Черт знает, как поступать в таких случаях…

— Прежде спросил бы, есть ли она у меня! — сердито вскинула на него глаза девушка. — Я скучаю по дому, по друзьям. Здесь нет ничего знакомого и близкого — хотя где тебе понять? За своими дурацкими амбициями ты разучился что-либо чувствовать… если вообще когда-нибудь умел!

Шагнув было навстречу, Шредер резко остановился. Неожиданное заявление задело его сильнее, чем ожидалось… хотя, вроде бы, что тут обидного? Чувства и эмоции — удел слабых женщин, не достойный настоящего мужчины и воина. Он всегда искренне верил в это и считал правильным. А вот поди ж ты…

— И слава богу — потому что я все-таки не женщина, — с вызовом ответил ниндзя. Минутное сочувствие мигом переродилось в раздражение: с ней никак нельзя по-хорошему. — Что толку в глупых переживаниях, которые все равно ничего не изменят? Мужчина должен действовать исходя из того, что есть, а не проливать слезы о том, что недоступно… хотя, действительно, женщине этого не понять.

Немного успокоившись, Эйприл ощутила укол сожаления. Зачем она, в самом деле, так резко? И в который раз? Ну, не умеет он по-другому, не убивать же за это… Тем более, что порой словом можно убить вернее оружия.

— Извини, пожалуйста, я не хотела тебя обидеть. Так получилось… — с некоторым усилием произнесла она. Пересилить себя было непросто, но не оставлять же так…

Эйприл робко подняла глаза на несговорчивого собеседника: неужели снова придется его уговаривать? Ладно, хоть не искать по всему замку, как в тот раз. Показалось — или он и сам не рад ссоре?

— Ладно уж… проехали, — тяжело выдохнув, Шредер опустился на лавку с другой стороны стола и, сняв с себя шлем, отставил в сторону. — Это же просто глупо: будь у меня возможность выбраться, разве я бы остался здесь… хотя бы чтобы разжиться приличным оружием? — подняв глаза на девушку, он невесело улыбнулся. — Неужели моя леди и вправду считает меня всемогущим?

— Очень может быть, — Эйприл улыбнулась в ответ. Правильно, на кого же тут еще надеяться? — А ты… тоже скучаешь по маме? — спросила она, желая сгладить невольную грубость. Может, он не зря это спросил? Чужая душа потемки… Убедиться в своей ошибке пришлось немедленно.

— Нет! — резко ответил Шредер, и почти тут же добавил, — Вот уж по кому меньше всего на свете!

Эйприл растерянно замолчала, шокированная такой реакцией на вполне безобидные слова. Услышанное не укладывалось в голове. Ей как-то однажды доводилось видеть его мать. Не самая приятная дама, а попросту — гангстер в юбке… но все-таки близкий, родной человек. И с такой радостью решила помогать сыночку-террористу — значит, поддерживает его начинания… вроде бы.

— Странно, а мне показалось, что она хорошо к тебе относится и понимает лучше других, — робко возразила Эйприл. Шредер резко обернулся и взглянул на нее. От пристального горящего взгляда стало даже немного не по себе…

— Показалось? Самое правильное слово, — и чуть помолчав, добавил: — Будда говорил, что весь наш мир — всего лишь иллюзия. Порой хочется в это верить…

Эйприл замолчала, все больше запутываясь. Она чувствовала, что за всеми этими словами скрывается нечто большее, то, что угнетает его по-настоящему. Вот только спросить об этом, не вызвав новую вспышку гнева, вряд ли возможно. А жаль… Может, тогда она поняла бы его лучше — и смогла бы чем-то помочь…

— Неужели она тебя совсем не любила? — отважилась наконец возразить девушка. — Ты же, насколько я помню, старший сын, наследник. Причем именно такой, какого она хотела видеть — она ведь поддерживала твой план по захвату мира, так?..

Шредер иронически усмехнулся. «Именно такой, как она хотела», как же… Конечно, откуда ей знать?.. О том, что отец именно по наставлению матери отдал его в клан ниндзя, по сути, лишив всех радостей детства. О том, как она постоянно называла неудачником, не способным ни на что — не то, что ее любимчик Кацуо… И никакие успехи не могли переубедить ее. Все же братец оказал ему неплохую услугу, пойдя в итоге в полицию, это хоть на время заставило матушку замолчать, — вот только что изменило? Семьи как не было, так и нет. Было ли о чем скучать? Или о ком?.. Вот только стоит ли об этом говорить? Может, так и должно быть? Именно так правильно?.. Почему же это так тоскливо звучит?..

— Любовь? А что это такое? — переспросил Шредер, отвлекаясь от неприятных воспоминаний. — Это ваше, европейское понятие. У нас в языке даже слова такого нет. А значит, ее нет в природе.

Эйприл упрямо покачала головой, не веря своим ушам. Такого просто не бывает. Так дико и непонятно звучит. Неужели Шредер и правда в это верит?

— Не может быть, — чуть помолчав, уверенно заявила она. — Чтобы целая нация жила, не зная любви и привязанности…

— Не знаю, как там насчет нации, — перебил ее ниндзя, — но у нас в семье так и было. Да и не только в семье… — не договорив, он замолчал, мысленно обругав себя за неуместную откровенность. Нашел кому довериться… От нее дождешься понимания — в виде очередной колкости.

Но, вопреки ожиданию, Эйприл замолчала, о чем-то задумавшись.

— И все-таки зря ты так, — наконец решила продолжить она. — Я вот верю, что любовь есть. И она — главное, для чего стоит жить, — Эйприл гордо подняла голову, ожидая очередной насмешки.

— А вы хоть сами знаете, что это такое? — неожиданный вопрос, не лишенный поддевки, застал девушку врасплох. Она честно попыталась припомнить, было ли такое в ее жизни прежде. Вспоминалось пока плохо. Симпатия, увлечение — конечно, куда же без них? А вот то, что обычно называют любовью, — такого переживать не доводилось. Но это же не значит, что ее нет?

— ПОКА не было, — Эйприл намеренно подчеркнула первое слово. — Но обязательно будет, не зря же я на свет появилась. Не в одной работе жизнь заключается. И у тебя тоже, — она пристально посмотрела на своего собеседника. — В конце концов, ты же тоже человек. И не такой уж невозможный… бываешь иногда.

— Думаю, это можно считать комплиментом, — усмехнулся Шредер. — Мне бы вашу уверенность…

— Могу поделиться, — Эйприл лукаво улыбнулась, — если ты завтра не станешь убивать сэра Кея.

Ниндзя нахмурился, неприятно удивленный этими словами. С чего она вдруг вспомнила про этого расфуфыренного петуха?..

— Вообще-то, король запретил сражение до смерти, чем сильно меня огорчил, — неохотно признался он. — Но заставить этого лжеца есть грязь в моих силах — и будь я проклят, если не заставлю!

— Ну, это сколько угодно, — засмеялась Эйприл. — Но только после королевского пира в вашу честь, господа победители… надеюсь, ты не забыл, что он состоится сегодня вечером? Будешь сопровождать свою леди ко двору? — а то я уже совсем заскучала в четырех стенах…

— Куда деваться? — Шредер пожал плечами. — Король повелел присутствовать всем, а нам, походникам, в первую очередь. Мы не можем не подчиниться ему… пока что, — добавил он со значением.

Эйприл улыбнулась, но ничего не сказала. Чем дальше, тем меньше ей верилось в эту безумную идею; но говорить об этом девушка, ясное дело, не собиралась. Не хватало еще нового скандала! Чем бы дитя ни тешилось… К тому же — она улыбнулась неожиданной мысли — если Шредеру все же повезет (маловероятно, но чего только не бывает на свете!) она этому не огорчится. Эйприл встряхнула головой, удивляясь себе — но не слишком сильно. Раз уж они на одной стороне, то должны поддерживать друг друга. Быть одной командой. А что будет дальше, известно лишь Богу. И от этого только интереснее.

Королевский пир удался на славу. Хотя, если честно, Эйприл не могла припомнить случая, когда данное мероприятие было неудачным (да и бывала она на них так «часто» — по пальцам одной руки перечесть). Но сегодняшнее по праву превзошло остальные. Тем более что состоялось оно в честь долгожданной победы, давно предвкушаемой и оттого вдвойне радостной. И отмечать такую удачу (благоволение Всевышнего, по местным понятиям) полагалось от всей души и с размахом. Что, собственно говоря, и происходило.

Яркие знамена и штандарты на стенах, до неузнаваемости преобразившие пустоватый и неуютный зал каменной башни, столы, выстроенные в виде большой буквы «П» и буквально ломившиеся от всевозможных кушаний и напитков (по счастью, день празднества не пришелся на один из постных, существенно ограничивавших рацион. Впрочем, Эйприл успела убедиться, что и в данном случае местные находили выход. Не могли не найти), парадные наряды гостей обоего пола… Все было на высшем уровне и не могло не радовать соскучившуюся по беззаботной праздничной атмосфере девушку.

Эйприл расправила складки на юбке нового платья, попутно полюбовавшись на изящную серебристую вышивку. Обновка идеально подходила к случаю, делая ее по праву королевой праздника. Девушка украдкой оглянулась на венценосную пару, торжественно восседавшую во главе центрального стола, дабы убедиться, что выглядит она сегодня ничуть не хуже повелительницы. А может, и получше, хотя никто не дерзнет признать это вслух, побоятся… Венценосная особа, скажите пожалуйста! За долгие недели пребывания здесь Эйприл так и не прониклась ни симпатией, ни уважением к повелительнице, по целому ряду причин: начиная от сходства некоторых черт характера и заканчивая личными, признаваться в которых она не желала даже самой себе.

Наморщив носик, девушка отвернулась, не желая портить себе настроение созерцанием неприятной особы, и продолжила беседу с соседями по столу, причем как с дамами, так и с их кавалерами, не делая меж ними особого различия. Не то, чтобы дамам воспрещалось участвовать в разговорах джентльменов, нет — но пользовались они этим обстоятельством крайне редко, предпочитая обмениваться репликами и шушукаться в своем кругу. Не так давно Эйприл следовала их примеру, без большой охоты, скорее из обычной осторожности.

Сегодня же она чувствовала себя вполне уверенно (чему немало способствовал предшествующий разговор и кисловатое местное вино, которое щедро подливал ей виночерпий). А неподдельный интерес и комплименты невольных собеседников добавляли вдохновения, вновь превращая ее в «мисс ОʼНил, самую популярную журналистку 6 Канала», способную разговорить кого угодно. Да и мужское внимание всегда приятно льстило ее самолюбию. Конечно, она никогда не говорила об этом вслух, не то, что болтушка Ирма, — но в душе была довольна. Здесь же явно этого не хватало, и только сегодня Эйприл поняла насколько.

Шредер не без удивления наблюдал за этой переменой. Девушка раскраснелась равно от выпитого и от неподдельной радости, и держалась раскованно и непринужденно, что делало ее еще более привлекательной. Она уверенно поддерживала разговор, нимало не смущаясь обращенного на нее внимания. «Вот, значит, как… Наверное, стоило угостить вас раньше, леди. Возможно, многих сложностей удалось бы избежать. Хотя как знать…»

Единственное, что не устраивало Шредера в данной ситуации: внимание его «леди» с легкостью обращалось на любого ее сегодняшнего собеседника, а их нынче было немало. Она мило шутила и улыбалась и любому соседу по столу, и даже мальчику, подливавшему ей вино и подносившему заказанное угощение. Ниндзя с раздражением прогнал эту мысль, постаравшись сосредоточиться на беседе с Гавейном, тем более, касалась она предстоящих военных мероприятий. Информация небесполезная, полученная, можно сказать, из первых уст (не стоит забывать о близости «приятеля» к королю).

— Идем танцевать, — на этот раз девушка вмешалась в разговор намеренно, дернув его за рукав парадного одеяния, привлекая к себе внимание. И, секунду помедлив, добавила с иронической улыбкой: — Разве ты не мой рыцарь, и это торжество не в вашу честь?

Шредер с нарочитой неохотой обернулся к ней, заметив краем глаза сочувствующую улыбку Гарета. Последнему лишь недавно удалось наконец-то отделаться от настойчивых уговоров супруги, мало отличавшихся от просьбы леди Эйприл, и он как никто другой понимал товарища. Но это обстоятельство отчего-то вызвало новую вспышку раздражения. Какой-то мальчишка будет его жалеть — этого еще не хватало! Нахмурившись, Шредер отрицательно качнул головой, оставаясь на месте. Он никогда не считал танцульки занятием, достойным настоящего мужчины, но в более привычной обстановке, возможно, сделал бы исключение. Здешние же танцы, более похожие на ритуальные хороводы женщин его родины в честь очередного храмового праздника, как-то не впечатляли и не вдохновляли. Участвовать в них наравне с привычными к таким специфическим развлечениям Ланселота и Кея, да еще и, чего доброго, выглядеть смешно и нелепо на их фоне? Да ни в жизнь!

— Ну и ладно, обойдусь без тебя, — сердито фыркнула Эйприл, поднимаясь. Тратить время на глупые споры и уговоры она не собиралась, равно как и отказывать себе в развлечении из-за чьих-то капризов. Тем более что таковых у здешних женщин не так уж и много. Если ее «рыцарь» не желает веселиться, можно приятно пообщаться с кем-нибудь другим во время танца.

— А не пущу?.. — как-то слишком спокойно, почти равнодушно переспросил Шредер — но хватка, сомкнувшаяся на ее запястье, оказалась весьма крепкой, не настолько, чтобы причинить боль, но и вырваться было нереально.

Взгляд ниндзя безошибочно различил в цепочке танцоров противника, сэра Кея. Ланселот благоразумно держался недалеко от повелительницы, видимо, надеясь вернуть ее расположение. Что ж, мечтать не вредно… А вот сэр Кей, не обремененный семьей и прочими связями, слыл при дворе большим поклонником подобных развлечений… и не только их. Ходили слухи, что сей славный рыцарь настолько «благороден», что не упускает случая послужить ни одной прекрасной даме. И похоже, это были не случайные слухи. Немногие дамы могли устоять перед его чарами. Эйприл была в числе этих немногих — но, правду молвить, она с ним почти не пересекалась. Давать противнику шанс исправить свое упущение сейчас? С какой стати?

Эйприл проследила направление его взгляда и понимающе улыбнулась, сразу обо всем догадавшись.

— И, кажется, я знаю, из-за чего. Вернее, из-за кого, — с явным намеком заметила она. — Боишься, что сэр Кей хоть в чем-то сумеет тебя превзойти?..

Эйприл хотела еще добавить, что для нее это ровным счетом ничего не значит: достоинство мужчины в другом, — но не успела…

— Нет! — коротко отрезал Шредер, закрывая тему. Для того, чтобы вывести его из себя, вполне хватило бы слова «боишься», даже без сравнения с ненавистным фатом.

— Тогда почему? — начала сердиться Эйприл. Уперев сжатую в кулачок свободную руку в бок, она с вызовом уставилась на упрямого спутника, пытаясь вычислить иную причину. Тщетно. — Назови причину. Хоть одну…

— Потому что я — господин, черт возьми, и ты должна мне подчиняться! — не выдержал, рыкнул ниндзя и кулаком свободной руки ударил по столу, едва не перевернув стоявшую рядом чашу. Затем обернулся к Гарету, и тот поспешно кивнул в знак согласия. Не то, чтобы он разделял это мнение (а уж, тем более, воплощал его в жизнь). Но сейчас, хвала Всевышнему, супруга отсутствовала, а перечить грозному приятелю юноша не решился.

Ничего не оставалось, кроме как подчиниться. Эйприл снова уселась, старательно стерев с лица досадливую гримасу. Мужская солидарность, чтоб ее… Чего еще от них ожидать? Эйфория от приятного времяпровождения сменилась глухим раздражением, опасно близким к открытому протесту. Он и дальше собирается указывать ей, что делать? Не дождется!

Девушка огляделась по сторонам, пытаясь отвлечься и успокоиться, и тут ее внимание привлекла коронованная чета во главе центрального стола. Вернее, супруга венценосного повелителя, что-то настойчиво втолковывавшая мужу, изредка кивая куда-то примерно в их сторону. Неожиданно Артур посмотрел на Эйприл, поймав ее взгляд, улыбнулся, кивнул, а затем вновь обратил внимание на настойчивую супругу. Расстояние и шум в зале мешали расслышать, о чем они толковали, но очевидно, повелитель не одобрил предложения своей половины. Он несколько раз отрицательно качнул головой весьма знакомым движением (правильно, должно же еще кому-то не повезти). При этом он снова оглянулся на Эйприл, на этот раз поспешно опустившую голову. Для того, чтобы скрыть дерзкое любопытство, а также еще одну крайне удачную задумку.

Неожиданно девушка догадалась, о чем шел разговор коронованных супругов, не в деталях, конечно, но в общих чертах почти наверняка. Весьма предсказуемо, но, разумеется, докладывать об этом Шредеру так просто Эйприл не собиралась. Ну уж нет, особенно после отказа в столь невинном развлечении. Это обстоятельство можно выгодно использовать, заодно доказав «господину», кто здесь на самом деле главный.

— Пока ты тут болтаешь о ерунде, король решает нашу судьбу, — толкнула она спутника, привлекая к себе внимание и кивком указывая в нужную сторону.

Шредер недовольно оглянулся на предмет ее внимания, но, понаблюдав за ним немного, был вынужден с ней согласиться. Похоже, разговор действительно шел о них, а вернее всего, о нем. Вот только о чем? Касалось ли это завтрашнего поединка? Или… король что-то заподозрил?

— Я могу разузнать, что к чему. Никто ни о чем и не догадается, — предложила девушка, пряча торжествующую улыбку (этих мужчин так легко провести!) — А заодно и засвидетельствовать наше почтение его величеству. Но только если меня отпустит мой господин, — добавила она, оглянувшись на его собеседников, Гавейна и Гарета.

— Так и быть, ради его величества можно сделать исключение… на этот раз, — неохотно согласился ниндзя. Не самому, же в самом деле, идти на разведку. — Только недолго.

— Вы так добры, милорд, — улыбнулась Эйприл. — Обернусь мухой…

Ниндзя проводил взглядом свою «леди», направившуюся в сторону королевского окружения, затем вернулся к прерванному разговору. Однако, под действием неприятного предчувствия, вновь и вновь отвлекался от темы и вскоре убедился, что предчувствие не подвело. Как обычно… Так и есть, дерзкая девчонка надула его. После серии церемонных расшаркиваний с королем, она демонстративно неторопливо направилась в центр зала, где между столами образовалась естественная площадка для танцев, явно не собираясь возвращаться. Вот плутовка! Но не гоняться же за ней по всему залу!

Помимо воли Шредер отметил, что Эйприл весьма легко и непринужденно включилась в незнакомый ей танец, грациозно скользя в цепочке взявшихся за руки женщин. А пурпурное платье изящно подчеркивало стройную фигурку, не делая девушку при этом похожей на подростка (в отличие от хорошо памятного комбинезона). Чертовка сегодня была невероятно привлекательна и, похоже, прекрасно сознавала это. Неожиданно она обернулась в его сторону, подмигнула и, показав язык, вернулась к прерванному занятию. Настоящая девчонка, что с нее взять?

Однако благодушное настроение было заметно подпорчено к началу следующего танца, когда в него включились мужчины, и сэр Кей, как и следовало ожидать, держался чересчур близко к его «леди». К счастью, парных танцев здесь не было принято, но и имеющиеся при всей невинности движений позволяли приятно общаться с приглянувшимся партнером. В очередном па приблизившись к столу, сэр Кей ловко подхватил из одной из стоящих на столе ваз густо-бордовую розу (к сожалению, не опрокинув на себя все остальные) и очередным движением вновь приблизился к Эйприл. Наверняка плетет очередную банальность про цветы и женскую красоту, на которые так падки глупышки. А Эйприл… неужели и она тоже?

Пока что было непохоже. Ниндзя с удовлетворением и даже злорадством отметил, что девушка аккуратно отстранила руки кавалера, не давая прицепить злосчастную розу к ее головному покрывалу. А главное — как скривилось лицо сэра Кея и с какой гримасой он схватился за оцарапанную шипами цветка руку (жаль, что лишь руку). «Вот так-то лучше, герой-любовник! Покажи, какой ты храбрый и выносливый и как много толку было от тебя в памятном бою». Однако ухмылка быстро сошла с его лица, когда Шредер заметил, с каким огорчением смотрит Эйприл на неудачливого кавалера. А затем, решительно покинув центр зала и столь желанное развлечение, увлекла его в сторону колонны, где достала из-за корсажа платья платок и перевязала «раненого». С недовольной гримасой Шредер отвернулся от неприятной сцены. «Любите заботиться о пострадавших, леди? Об униженных и оскорбленных? Завтра вам представится прекрасная возможность увидеть своего „героя“ в этом свете. Это-то я вам обещаю».

Но уже спустя незначительное время возмутительница его спокойствия вновь предстала перед глазами. Достаточно было лишь мельком взглянуть на рассерженную возмущенную мину на лице девушки, чтобы понять, что что-то пошло не так. И ниндзя тут же догадался, что именно. Сэр Кей отличался галантными манерами и хорошо подвешенным языком — однако, даже чуть перебрав со спиртным, моментально утрачивал все достоинства, становился невероятно приставучим и пошловатым пижоном, порой позволяющим себе лишнее. И Эйприл «посчастливилось» ознакомиться с этой особенностью кавалера лично, что было весьма удачно: ведь упрямица ничему не верит на слово.

— Без сомнения, совместные развлечения сближают — и сильно, — ехидно заметил Шредер, когда девушка приблизилась и, стараясь не оглядываться на него, уселась на свое место.

Эйприл только фыркнула, оставив замечание без ответа. Признавать свою ошибку она не собиралась, а возразить было нечего. В душе же девушка порадовалась, что ее спутник равнодушен к спиртному, да и воли рукам нее дает. Правда, это не касалось чересчур острого языка, но это оказалось бы уже слишком хорошо, чтобы быть правдой.

Тем временем незадачливый кавалер, так и не понявший своей оплошности, последовал за девушкой, но, заметив неожиданную помеху в виде ее защитника, остановился чуть поодаль. Как бы ни был сэр Кей пьян, увиденное быстро привело его в чувство. Поймав раздосадованный взгляд соперника, безуспешно пытающегося изображать равнодушие, Шредер довольно усмехнулся. Пришло время расставить точки над i, а заодно и показать этому фату, что к чему.

— Позвольте сопроводить вас в ваши покои, леди. Вы нуждаетесь в отдыхе, — с этими словами ниндзя стремительно, одним неуловимым движением поднялся навстречу сопернику (и не без удовлетворения отметил про себя, как тот едва не попятился прочь. Так-то лучше!) и протянул руку Эйприл. Та, секунду помедлив, бросила короткий выразительный взгляд на Кея и поднялась навстречу. Торжествующе улыбнувшись поверженному сопернику, Шредер по-хозяйски положил руку на талию своей «леди».

И, к его немалому удивлению, та не только не отпрянула прочь, как обычно, а напротив, прильнула ближе и, кажется, даже намеревалась склонить голову ему на плечо, но в последний момент передумала. Шредер удивленно поднял бровь. Что бы это могло значить? Настоящее расположение к нему или спектакль для одного зрителя? Последнее больше похоже на правду, хотя отчего бы не помечтать? А выяснение отношений можно отложить до более удобного момента, без посторонних глаз.

Но узнать, что же имела Эйприл в виду, равно как и что узнала у короля, так и не довелось: оставленная буквально на минуту девушка уснула, едва присев на ложе, даже не сменив нарядного платья на домашнее. Вернувшись, Шредер с минуту смотрел на нее, размышляя, не стоит ли разбудить, дабы разобраться со всеми спорными моментами вечера, но потом передумал. Ничего, кроме очередного скандала, это бы не дало — очень некстати, с учетом довольно позднего времени и завтрашнего раннего поединка. Лучше потратить время с большей пользой: для отдыха после долгого дня, дабы завтра не ударить в грязь лицом. А Эйприл по-любому никуда не денется и, так или иначе, будет вынуждена объясниться. Уже на выходе Шредер еще раз взглянул на девушку, с лица которой даже во сне не сошла счастливая улыбка, делающая ее неожиданно трогательной и милой. Кому она предназначалась? Оставалось лишь надеяться, что что не этому фату Кею. Причин разобраться с ним и так более, чем достаточно, но последняя будет стоить всех остальных.

* * *

Эйприл неожиданно проснулась среди ночи. Она долго не могла понять, что же ее разбудило. Должно быть, жажда: во рту сухо, как в Аризонской пустыне. Все же местное вино, показавшееся ей слабым, оказалось коварным (а чаши для него весьма немаленькими) и причинило довольно быстрое опьянение. Девушка бросила взгляд на еще одно подтверждение этому: нарядное платье, которое она собиралась сменить на повседневное, да так и не собралась. А ведь хотела лишь на минутку присесть, почувствовав усталость и головокружение…

Эйприл огляделась по сторонам, пытаясь вспомнить, где же стоит бочонок с холодной водой — самый нужный сейчас предмет. Спросонья сделать это оказалось непросто. Ну, конечно, возле выхода в общий коридор — а значит, добраться до него, минуя соседнюю комнату, не представляется возможным. На несколько секунд девушка заколебалась, не стоит ли передумать, но решительно отбросила малодушную мысль. Что дурного в том, что ей хочется пить?

Надев на ноги домашние матерчатые туфли, Эйприл неслышно проскользнула в соседнюю комнату, стараясь держаться вблизи стены и миновать помещение как можно быстрее. Как нарочно, мысли вновь и вновь возвращались к вчерашней пирушке, вернее, к тому, как она закончилась. Вспоминалось как-то смутно. Последнее, что Эйприл помнила отчетливо, было нахальство сэра Кея и его же искреннее недоумение, когда она резко оттолкнула его, назвав при этом не совсем литературным словом. Как будто он ожидал чего-то иного! Или ему незнакомо такое простое слово, как НЕТ? Далее Эйприл вроде бы вернулась к столу, на свое место, и выпила еще немного, для успокоения нервов, конечно же. А вот дальше… что же было дальше? Девушка искренне понадеялась, что не позволила ничего лишнего, тем более что этим вечером держала себя довольно смело. Ну, нет, это она бы точно запомнила. Или нет?..

Уже почти дойдя до выхода из комнаты в своеобразную прихожую, Эйприл оглянулась на нишу в стене, скрывающую в своей тени кровать спутника, ее невозможного защитника. Надежды оправдались, и ее появление осталось незамеченным, хотя она и ожидала иного. Неожиданное везение придало девушке смелости и какого-то хмельного дерзкого вдохновения — и она, осторожно ступая, медленно, шаг за шагом, подошла ближе. Никакой реакции. Удивительно. Прежде она никогда не видела ниндзя спящим. Похоже, коварное вино сморило и его.

Подойдя почти вплотную, Эйприл вглядывалась в лицо спящего человека, с которым так удивительно и странно свела ее судьба, насколько это позволяла ночная полутьма. Лишь здесь она узнала наконец, как он выглядит в обычной жизни, без привычных уже маски и доспехов. И ничуть не пожалела об этом, так как проходимец оказался довольно симпатичным и далеко не всегда таким невозможным, как казался обычно… а вернее всего, хотел казаться. Сейчас же спокойное, даже умиротворенное лицо вечного авантюриста и захватчика и вовсе казалось незнакомым, словно принадлежавшим другому человеку. Эйприл невольно улыбнулась. Почему Шредер не может быть таким почаще? С ним намного проще и приятнее было бы иметь дело. Чего боится?..

«Что же, интересно, ему снится? — неожиданно задумалась девушка, совсем позабыв о недавнем желании поскорее миновать комнату от греха подальше. — Снова завоевание и разрушения? Не верится даже. Скорее уж, исполнение мечты — заветная коронация». Долго гадать не пришлось…

И она получила ответ на свой вопрос гораздо скорее, чем ожидала. Словно почувствовав ее присутствие, спящий пошевелился. Эйприл затаила дыхание, боясь себя выдать случайным звуком или движением. Но Шредер лишь вполголоса пробормотал какое-то слово. Прислушавшись, девушка с ошарашенным удивлением разобрала свое имя. А потом — улыбнулся. Тоже совершенно непривычной открытой улыбкой, никогда не виденной прежде.

Эйприл застыла на месте, задумчиво потерла ладонью переносицу, заново пытаясь осмыслить происходящее, в которое до сих пор еще не верилось. Но не снится же ей все это, в самом деле? Усиливающееся чувство жажды и холодок в слабо защищенных от каменного пола ступнях лишь подтверждали реальность происходящего.

«Так вот я чего о тебе еще не знаю», — девушка улыбнулась. Но привычная мысль о том, как выгоднее использовать полученную информацию (которая при данных обстоятельствах непременно посетила бы, случись это ранее) сейчас даже не промелькнула в сознании. Все-таки судьба, капризная чертовка, наверное, не зря привела их сюда. Вместе. Рука сама собой потянулась пригладить растрепавшиеся во сне черные волосы, но в последний момент Эйприл одумалась. Нет, не сейчас. Чего доброго, проснется, зарычит недовольно, как обычно, и ни за что не признается, было ли что-то. Да и какая разница? Она-то точно знает, что было.

Помедлив с минуту, Эйприл продолжила путь в заданном направлении, но уже на пороге снова оглянулась. «Спи спокойно, — мысленно обратилась она к спутнику. — Завтра тебе предстоит непростой день, но ты справишься. Я верю в это. Я всегда буду за тебя, в какую бы авантюру ты вновь ни ввязался. Так же, как и ты за меня — хотя и никогда в этом не признаешься».

* * *

Наступившее утро, как и ожидалось, оказалось не самым приятным: не только очень ранним и темным, но и весьма промозглым. Эйприл надела теплую накидку поверх плотного шерстяного платья (сменившего нарядный, но чересчур легкий и к тому же помятый вечерний наряд), но уверенности, что этого будет достаточно, чтобы не замерзнуть, все равно не было. Приближающаяся осень с каждым днем (а вернее, ночью) все больше вступала в свои права, а зябкую предрассветную мглу, честно говоря, и утром-то считать не хотелось. Оставалось лишь надеяться, что поединок не затянется и продрогнуть она не успеет. С этими мыслями Эйприл прошла в центральную комнату, служившую им неким подобием гостиной.

Если Шредер и испытывал какой-то дискомфорт от раннего пробуждения после затянувшейся вчерашней пирушки, по его виду понять этого было невозможно. Впрочем, как и обратного. Глядя на его хмурое, непроницаемое лицо, Эйприл даже усомнилась: не приснилось ли ей все увиденное и услышанное этой ночью. После такой гулянки чего только не привидится! Девушка решительно отогнала колебания. Нет, она не могла ошибиться, но проверить это, видит Бог, будет непросто. Хотя один способ есть…

— Ты уже собрался? Очень хорошо. Я слышала, по правилам дуэли опоздавший автоматически считается проигравшим, — начала она, желая хоть как-то прервать затянувшееся молчание. — А это было бы обидно…

Шредер резко повернулся к ней и какое-то время изучающе смотрел в глаза, словно пытаясь оценить, что же на самом деле стоит за этими словами.

— И уже давно, — наконец неохотно отозвался он. — Да, я знаю эти правила и не собираюсь проигрывать так глупо. Поединок должен начаться на рассвете. Впрочем… — ниндзя с сомнением оглянулся в сторону окна, хотя определить хоть что-то по открывавшемуся из него виду было невозможно. Занимавшийся день обещал быть пасмурным и неприветливым, без малейших намеков на солнце, — с этой дурацкой погодой невозможно ничего понять. Так что лучше поспешить. А моей леди не терпится увидеть поражение своего любовника? Он ее разочаровал?

— Любовника? — Эйприл удивленно подняла брови, намеренно игнорируя явную издевку в голосе. Потом припомнила неприятное завершение вчерашнего вечера — равно как и его причину. То, о чем вспоминать не хотелось. — Что за глупости! Один танец еще ни о чем не говорит, — запальчиво возразила она.

— Да, конечно, — кивнул ниндзя, не меняя тона. — Скажите об этом ЕМУ. Он, похоже, считает иначе.

— Да уж! — Эйприл досадливо передернула плечами. — И не он один. Плевать! Один танец еще не дает ему на меня никаких прав.

— А вот это верно, черт возьми, — неожиданно согласился Шредер. — Наглец позволяет себе слишком много, не первый раз, и сегодня ответит за это. За все!

— И слава богу! — с облегчением выдохнула Эйприл. — Ты не поверишь, насколько меня этим порадуешь…

Она не договорила, неожиданно осознав, что последние слова оказались пророческими. А ведь и правда, не поверит. Ни сейчас, ни после. И нет таких слов, чтобы могли убедить этого упрямца. Кроме… На пару секунд девушка задержала дыхание, убоявшись посетившей ее дерзкой мысли, а потом обреченно выдохнула. Была не была! Это единственный шанс, и, если только услышанное ночью не было сном, он сработает. А если нет… Эйприл задумалась, потом дерзко тряхнула головой. Никогда не поздно свести все к шутке. Не впервой, чай…

— И если ты меня порадуешь этим зрелищем, — продолжала она, словно ни в чем не бывало, — я могу отблагодарить тебя, — поймав недоверчивый и немного удивленный взгляд, девушка решительно продолжила. — По правилам здешних поединков победителя награждает король или одна из дам. И я могу быть этой дамой, договориться с королем о личном награждении…

— Носовым платком, как этого пижона? — презрительно фыркнул Шредер. — Вот уж спасибо, обрадовали…

— Нет, конечно, — возразила Эйприл. — Серебряной цепью, какую обычно вручает король. А также… — она сделала многозначительную паузу, — …поцелуем, как дама сердца. Такой обычай тоже есть, и сейчас самое время ему последовать.

Повисшая после этих слов минута молчания показалась девушке бесконечной. Несмотря на всю браваду, последнюю фразу она произнесла глядя в сторону, не решаясь поднять глаз и увидеть свой приговор. Эйприл изо всех сил сдерживала нервную дрожь и лишь надеялась, что со стороны это не так заметно. Решающий шаг сделан — дай Бог, чтобы не зря… Дай Бог…

— Ты… это серьезно? — наконец нашелся с ответом Шредер. Последняя фраза его «леди» стала для него полной неожиданностью, и на какое-то время его покинуло чувство реальности. Наверное, это ему снится. Даже скорее всего. А как же тогда поединок?.. Последняя мысль отрезвила ниндзя, и, стряхнув с себя наваждение, он продолжил более твердо: — Или очередная глупая шутка? Вроде той, вчерашней…

— Какие тут шутки! — вздохнула Эйприл. — Должна же я хоть как-то отблагодарить тебя за помощь. И отдельно — против этого нахала.

— И все? — нехорошо прищурился Шредер. Такое положение дел его явно не устраивало.

— Может, и нет, — неожиданно дерзко заявила девушка. Сколько же можно бояться, черт возьми? — Там посмотрим…

— Не побоишься повторить при свидетелях? Тогда и поглядим, чего стоит твоя благодарность, — неожиданное предложение застало Эйприл врасплох, но к ней словно снова вернулось вчерашнее хмельное вдохновение. Это она-то побоится? Да ни в жизнь! — и она решительно заявила об этом еще раз.

— Ловлю на слове, чертовка, — довольно усмехнулся Шредер. Он уже знал, кто станет этими свидетелями, не далее, чем через минуту. Теперь-то она никуда не денется.

— Победи сначала, а потом уже ловить будешь! — дерзко возразила Эйприл, привычно закрепляя на голове покрывало, и, прежде чем он успел что-то ответить, выскользнула в коридор.

— В этом можешь не сомневаться, — негромко произнес ниндзя, прислушиваясь к голосам за дверью. Эйприл кого-то весело приветствовала, явно кого-то из знакомых. Почти наверняка Гавейна, который собирался сопровождать его на «поле чести», как торжественно называлась небольшая утоптанная площадка для подобных поединков недалеко от дворца. Есть кому засвидетельствовать ее обещание… если, конечно, Эйприл собирается его выполнять. Он-то свое выполнит. Сегодня сэр Кей пожалеет, что с ним связался. А дальше будь что будет…

* * *

Сидя в седле и до поры до времени опустив копье, Шредер мало прислушивался к речи глашатая, торжественно и витиевато объявлявшего немногочисленным зрителям соперников и причину поединка. Вместо этого ниндзя внимательным взглядом прищуренных глаз снова и снова обшаривал противника в поисках слабого места. Сэр Кей весьма недурно владеет копьем — ничуть не хуже его самого, неохотно был вынужден признать Шредер. Конечно, это не повод отступить, нет — но надо что-то придумать. И быстро.

Доспехи сэра Кея немного отличались от принятых здесь: были несколько легче, хотя так же закрывали практически все тело. Впрочем, ранить противника в сегодняшнем сражении не обязательно, хотя и было бы неплохо. Цель поединка — не попасть затупленным острием копья во врага или его щит, а сбросить его с лошади. С Ланселотом это удалось легко, впрочем, тот и не ожидал серьезного сопротивления, сейчас же рассчитывать на везение не приходилось.

По сигналу противники пришпорили коней и ринулись навстречу друг другу. После обмена несколькими ударами стало ясно, что соперники стоят друг друга. И победа не будет легкой. Более привычный к такому виду оружия, сэр Кей мастерски отбивал прямые удары и ловко (насколько позволяла броня) уворачивался от коварных боковых. Причем один из последних едва не сослужил дурную службу нанесшему его ниндзя. По инерции резко наклонившись вперед за прошедшим мимо цели копьем, он едва не свалился с лошади, оглушенный ударом сзади по голове. Не самый благородный удар для рыцаря, впрочем, ничего иного от сэра Кея он не ждал.

Низко склонившись к спине коня, Шредер направил его в сторону от противника, выжидая, пока противный звон в ушах и темнота перед глазами хоть немного пройдут. Краем глаза наблюдая за маневрами противника, он припоминал, какой из неизвестных рыцарю приемов можно применить, не опасаясь обвинения в нечестности. Не то, чтобы Шредера волновали такие мелочи — но они могли стоить ему победы.

Медлить было нельзя: ниндзя не знал, сколько времени отведено на поединок и что будет, если ни один из них так и не достигнет цели. На ничью он категорически не был согласен, на мировую тоже. Негодяй должен получить свое — и получит. Любой ценой. Одна загвоздка: постепенно, но неуклонно движения его (незаметно для зрителей, но не для самого воина) становились замедленнее. Все-таки выучка и практика — большое дело, и они работали не в его пользу.

Да, сэр Кей — мастер в своем деле, но назвать его достойным соперником не поворачивался язык. Надменный и самодовольный, он постепенно все менее поспешно, даже чуть лениво уворачивался от ударов, словно бы разочаровавшись в противнике. А приблизившись, не скупился на оскорбления, произнесенные, правда, вполголоса, неслышно для зрителей. Долгое время Шредер старательно пропускал его слова мимо ушей, но бесконечно это продолжаться не могло. А тогда… Нет! Ниндзя стиснул зубы, подавляя захлестнувшую его волну гнева. Нет, он не должен, не имеет права так подставляться, не может проиграть. Только не ему. Не перед ней…

Последняя мысль была явно лишней. Шредер с досадой отбросил ее, готовясь отразить новую атаку. И тут его, подобно молнии, озарила идея, как победить самонадеянного врага. До невозможности отчаянная и рискованная, но вполне способная принести победу. И навеянная к тому же мыслями об Эйприл — вернее, не совсем о ней…

…Очередная схватка с зелеными дружками журналистки — которая по счету? Он уже не помнит. Мысль о столь же очередном поражении затуманивает багровой пеленой сознание и делает удары неточными. Это выводит Шредера из себя. В гневе он на время забывает о стратегии и тактике, осознает свою ошибку, но остановиться уже не может. Он прикончит их всех, прямо здесь, проклятых свидетелей его унижения! И в первую очередь мутанта-насмешника в красной повязке, вооруженного двумя саями. Отдаленно похожее на вилку оружие не столь велико и грозно, но лишь кажется таковым. И почувствовать это приходится на собственной шкуре…

Черепашка ловко уворачивается от смертоносного удара катаны, и лезвие глубоко впивается в дверь склада, где идет сражение. Молниеносным движением Шредер выбрасывает левую руку вперед, надеясь пронзить ненавистного мутанта наладонными лезвиями, острыми, как нож — или хотя бы зацепить шипами наручей. Но сай в руке противника подцепляет и блокирует руку, зацепившись, как крючок, за эти самые шипы. И, прежде чем Шредер успевает освободиться, зажатым в левой руке оружием его враг наносит удар…

…который вполне мог бы стать смертельным, если бы рука мутанта не дрогнула. Но ему повезло — как и этому зеленому мальчишке. Шредер до сего дня помнит его перепуганное осунувшееся лицо в тот момент. А ведь мутант всего лишь ранил врага, не убил. Правильно, будет знать разницу между оружием и игрушкой!

Ниндзя не любил вспоминать это сражение, которое могло закончиться для него совсем по-другому. Но сейчас именно это нежданное воспоминание подсказало ему, что делать. Риск не намного меньше, чем тогда, но на кону стоит слишком многое. И он должен рискнуть.

Зрители на трибунах, а вместе с ними и Эйприл, ахнули от вида странного и опасного маневра. Пришпорив коня, Шредер направил его в сторону противника, держа копье как-то уж слишком небрежно и не спеша уворачиваться от направленного на него острия, словно бы намеренно подставляясь под удар. Конечно, затупленный наконечник не мог серьезно угрожать его жизни, но бывают всякие неприятные случайности. И все они моментально вспомнились девушке. Она не помнила ни насмешек, ни недоверия — ничего из того, что их разделяло. В решающий момент, когда до столкновения оставалось всего ничего, она зажмурилась, ожидая худшего.

Впрочем, так же поступили и некоторые другие зрители этого поединка. И они не видели, как в последний момент Шредер перехватил и зацепил шипами левого налокотника угрожающе целящее в него острие и неуловимым движением руки (почти незаметным со стороны) направил его в сторону и вниз, в землю. И одновременно моментально дотянулся своим копьем до соперника, не забыв упереть его тупой конец в высокую луку седла: в противном случае запросто не удержаться в нем самому.

Все произошло в какие-то секунды, поэтому сэр Кей, немного удивленный опрометчивым поступком соперника, не успел на него отреагировать сразу. А потом было слишком поздно. Несколько резких, сливающихся воедино движений противника — и незадачливый поединщик ощутил, как земля уходит у него из-под ног. А может, из-под ног лошади?.. Понять это сэр Кей так и не успел, ибо пришел в себя в неловкой позе полусидя, полулежа на боку на рыхлой, взбитой копытами земле. От падения шлем слетел с его головы, земля была на его лице и волосах. А удачливый противник сидел в седле, возвышаясь над ним и держа копье острием в его сторону.

— Вы проиграли, сэр Кей, — произнес Шредер, с трудом сдерживая ликование. В победу до сих пор не верилось и ему самому, но показывать это ниндзя не собирался. — Признайте свою неправоту и клевету в мой адрес.

Проигравший, надо отдать ему должное, на миг заколебался. В поражение упорно не верилось, особенно после удачного начала. Победа казалась лишь вопросом времени. Этого не может быть! Сэр Кей с ненавистью взглянул на проклятого «сарацина», не спеша отвечать ему. Помедлив, тот приблизился, и тупой (но вполне способный покалечить) наконечник копья угрожающе мелькнул совсем близко, заставив сэра Кея инстинктивно прильнуть к земле, почти уткнувшись в нее лицом.

— Не слышу! — повторил громче его противник.

— Признаю, — наконец произнес сэр Кей, немного отодвинувшись в сторону. Медленно и неуклюже поднявшись на ноги, он бросил короткий злой взгляд на противника и повторил громче. — Я признаю, что недооценил ваши заслуги в сражении, сэр Шредер. Видимо, дьявол смутил меня, и я буду молиться, дабы не повторять своих ошибок. Я учту это — и непременно оценю в дальнейшем, — тише и с намеком добавил рыцарь, затем направился в сторону, где поодаль от остальных стоял его приятель Ланселот.

Не обращая более внимания на поверженного противника, Шредер направил коня шагом к сооруженному в стороне от трибун помосту, с которого невысокий ростом король обычно награждал отличившихся на турнире. Но, приблизившись, вместо повелителя он увидел на помосте свою леди с обещанным презентом в руках. Впрочем, на него ниндзя лишь мельком бросил взгляд. Королевская награда интересовала его меньше, чем иные ее слова, повторенные по его настоянию при свидетелях. Поглядим, чего они стоили…

Подъехав ближе, Шредер бросил поводья на луку седла, закрепил копье и легко спрыгнул на землю. Как и было положено по обычаю, снял с себя шлем и подошел к помосту.

— Настало время исполнять обещания, — с намеком обратился он к девушке, насмешливо прищурившись, по обыкновению ожидая от нее какой-нибудь дерзкой колкости… и в то же время в душе надеясь на иное.

Эйприл обреченно оглянулась на покинутую трибуну. Маркотруда приветливо помахала ей рукой, ободряюще кивнула раз, другой — и девушка решилась. Ну же, смелее! В конце концов, она сама этого хотела.

— Вы правы, господин, — звонко произнесла она. — Уговор дороже денег, и пришло время его исполнить. Рада засвидетельствовать вашу победу даром от повелителя, — с этими словами Эйприл надела «дар» на шею своего «рыцаря», — …а также маленьким презентом от меня лично.

Произнеся последние слова, Эйприл шагнула к краю помоста (благодаря его высоте она в кои-то веки оказалась выше), словно с края пропасти — и, закрыв глаза (в последний момент робость все же пересилила), склонилась к победителю…

И время словно остановилось. Страх исчез бесследно, как будто испарился. Прислушавшись к себе, Эйприл так и не поняла толком, что же почувствовала. Волнение, смущение и еще целый ряд незнакомых прежде чувств смешались, как в экзотическом коктейле. И в то же время происходящее казалось таким естественным, о чем она мечтала всю жизнь. Единственное, в чем девушка была уверена: ни на что в этом мире она бы не променяла этот момент. «Вот оно! То, о чем говорила, о чем мечтала… Оно все же существует. Сейчас. Чего еще искала? Кого?..»

Но вот только взаимно ли ее чувство? Вдруг это она, как глупая наивная дурочка, придумала себе невесть что?.. От этой мысли Эйприл бросило в жар. Она поспешно открыла глаза, взглянула на своего «рыцаря» — и с удивлением и облегчением одновременно прочитала в его взгляде те же чувства, правда, промелькнувшие лишь на мгновение. Что поделаешь, мужчины не привыкли открыто проявлять симпатию — но ведь никогда не поздно научиться, верно?

— Надеюсь, сэр, теперь вы довольны? — полушутя проворчала она, выпрямляясь, стараясь скрыть волнение и смущение. — Мое слово дорого стоит.

— Вполне, — неожиданно серьезно отозвался тот — после чего, неожиданно подхватив избранницу, легко снял с возвышения, но и после этого не спешил отпускать. Эйприл в душе была признательна за это, потому что колени норовили предательски подкоситься. Впервые в жизни она ощутила себя хрупкой женщиной и не жалела об этом. Почти ни о чем из произошедшего. Лишь об одном: как она была глупа, не поняв всего этого раньше! А было ли оно раньше? Сейчас уже неважно.

— Пойдем, — произнесла она почти шепотом, голос не спешил ей подчиняться. — Надо засвидетельствовать свое почтение королю.

Шредер скорчил недовольную гримасу, затем обреченно кивнул.

— Ты должен быть ему благодарен, — шутливо толкнула его в бок Эйприл. — Он милостиво разрешил мне наградить тебя. А ведь это его привилегия. Хотя бы за это.

— За это, пожалуй, стоит, — неохотно согласился ниндзя.

— Ты уверен? — недоверчиво улыбнулась Эйприл — слишком уж это было не похоже на ее упрямого спутника.

— Более чем. Но только за это. Хотя есть тот, кого стоит благодарить больше…

— Только благодарить? — шутливо надула губы девушка, вспомнив свои утренние слова. Ответа не было — да она его и не ожидала.

Судьба капризна и непостоянна, и глупо надеяться на постоянную ее благосклонность. Эйприл всегда знала это и не слишком обольщалась мнимыми моментами везения — и сегодня получила еще одно подтверждение этому. Вопреки ожиданиям, вечер после дуэли девушке пришлось провести в одиночку, что и немного обрадовало ее, и огорчило, и пробудило смутную тревогу. Причем одновременно… Впрочем, обо всем по порядку.

Предположение Эйприл насчет беседы коронованных супругов подтвердилось полностью: и касательно желания ее величества Джиневры, и относительно причин отказа ее супруга. Она даже порадовалась этому, вот только спутнику по ряду причин сообщить об этом ни вечером, ни поутру не успела. Лишь по окончании дуэли она смогла обмолвиться об этом, да и то вскользь: как оказалось, утренний поединок не отменял прочих дел и обязанностей, и судьба в виде приказа его величества разлучила их почти на весь день.

В какой-то момент Эйприл даже вздохнула с облегчением. Слишком многое изменилось за прошедший месяц, и игнорировать это дальше было уже невозможно. Теперь же девушка плохо представляла себе, как вести себя дальше. А тут представлялся удобный случай и момент собраться с мыслями.

Беда только в том, что мысли эти путались и кружились в голове, не давая поймать ни одну, дабы сосредоточиться на ней и что-то решить. Вместо этого перед глазами снова и снова вставали события минувшего утра: разговор ни о чем, перешедший в неожиданное русло (что нимало ее не огорчало), поединок и особенно рискованный маневр, заставивший ее затаить дыхание и впервые в жизни воззвать к высшим силам с просьбой о помощи. Услышали ли ее там, наверху, неизвестно — но складывалось впечатление, что да. И логичное завершение победоносного поединка стало самым лучшим тому подтверждением.

И, уж конечно, Эйприл не могла не вспоминать то, чем все это закончилось. Исполненное обещание, ни больше и ни меньше. Сущая мелочь, изменившая все и окончательно. Как сложатся отношения дальше, трудно даже и представить (тем более, ее «рыцарь» не склонен к проявлению эмоций и даже в самый волнительный момент остался верен себе). Своим поведением Эйприл, по сути, во всем призналась и теперь с опасением ожидала реакции на это признание. Не обратит внимания? Посмеется? (самый обидный, но и самый вероятный вариант) Или же… ответит взаимностью?

Эйприл невольно коснулась ладонью губ, казалось, все еще горевших, и взглянула в зеркало. Вид вполне соответствовал самочувствию: чуть растрепанная, раскрасневшаяся… Даже ни о чем не зная, можно догадаться о степени душевного спокойствия, вернее, об его отсутствии.

«Словно на первом свидании!» — нервно хихикнула Эйприл. Услышав негромкий стук захлопнутой двери, она поспешно пригладила волосы, несколько раз глубоко вдохнула и выдохнула, приводя мысли и чувства хотя бы в некое подобие порядка и не спеша выходить навстречу. Маловероятно, что нелегкая принесла кого-то чужого, но и своим совсем не обязательно знать о ее сомнениях. Тем более, своим…

Спустя примерно полминуты, когда Эйприл все же собралась с духом и шагнула в сторону дверного проема, отделявшего друг от друга комнаты их апартаментов, она услышала, как дверь хлопнула повторно. Удивленно подняв брови (это кто еще может быть?) девушка поспешила выйти, дабы выяснить это лично, а не выпытывать подробности у обычно немногословного ниндзя. И успела вовремя, дабы еще раз убедиться в капризности и непостоянстве мнения власть предержащих. Ибо ничем иным объяснить продолжение дневной службы — на сей раз в дозоре у королевских покоев — объяснить было нельзя.

Ничем не выдав своего удивления этой вестью, Шредер лишь вопросительно оглянулся на Эйприл: не она ли не далее, чем утром, заверяла его, что король отказал супруге в ее намерении завербовать его на этот вечер в личную охрану? Девушка лишь растерянно пожала плечами в ответ, затем потребовала объяснений у посланника, но добилась немногого. Тот сообщил лишь, что сэр Кей, назначенный для охраны королевских покоев на этот вечер, почувствовал себя неважно и просил подменить его. И обмолвился как бы невзначай, что победитель в сегодняшней дуэли более других достоин этого. И начальник гарнизона согласился — тем более что иных, свободных и подходящих, кандидатур не нашлось (Эйприл догадалась, кого сочли «неподходящим», но благоразумно промолчала).

Девушка нахмурилась. Что-то в словах сэра Кея показалось ей странным, подозрительным, о чем она не замедлила сообщить своему спутнику, почти сразу же после ухода посланника. К ее досаде, тот отреагировал как-то уж слишком равнодушно.

— Наверное, расшиб себе задницу, упав с лошади, — усмехнулся Шредер, с удовольствием вспоминая минуту желанного триумфа. — Тем лучше, будет знать впредь, кто ДЕЙСТВИТЕЛЬНО великий воин.

— А тебе не кажется странным, что он предложил именно тебя? — настаивала девушка. — У него-то меньше всего желания считать тебя великим и оказывать тебе услугу. Разве нет?..

Какой-то смысл в ее словах был, но признаваться в этом сейчас и тем самым приравнивать себя к мнительной женщине хотелось меньше всего. И Шредер поспешно отбросил неприятные мысли. Что страшного в ночном дозоре? Король, видимо, ни о чем не подозревает, раз одобрил его. И что ему может сделать этот пижон, когда Шредер будет экипирован и вооружен, как и подобает на службе?

— Но он ведь все же признал, что был неправ? Тогда, после поединка? — наконец нашелся с ответом ниндзя. — И чем опасно дежурство у покоев короля?

— Королевы, — напомнила Эйприл, нахмурившись.

— Вот оно что! — Шредер обернулся с насмешливой улыбкой. — Кажется, кто-то ревнует…

— Дело не в этом! — вспыхнула Эйприл, потом на секунду замолкла, пытаясь определиться, что же настораживает ее в неожиданном приказе. Не только же эта дурацкая насмешка! Потом, отчаявшись, махнула рукой. — Просто… как-то не нравится мне все это.

— Не только тебе, — заверил ее ниндзя, подходя поближе, затем направился к дальней стене, где в поставце хранил элементы своей амуниции (вопреки обычаю, он предпочитал иметь ее под рукой. Жаль, что такое не допустимо с оружием). — Можешь поверить, меня не меньше бесят королевские капризы, которым пока приходится подчиняться. Лишний повод поторопиться с захватом. Есть одна идея…

— Ох уж, эти мне твои идеи и планы! — перебила его Эйприл, менее всего желая обсуждать очередную безумную затею. — Лучше поторопись заступить на дежурство, пока ее величество не рассердилась. Иначе уже мне придется спасать тебя от монаршего гнева.

— Упаси меня боже от такой радости! — отмахнулся Шредер. — Ладно, я пошел. Постарайся не влипнуть в историю без меня.

— Постараюсь, — кивнула Эйприл, а когда за ним закрылась дверь, добавила почти неслышно: — Будь осторожнее.

* * *

И вот вечер плавно перешел в ночь. Солнце село, и Эйприл зажгла свечи. Ночное дежурство, скорее всего, продлится до рассвета, но на этот раз ее не страшило остаться в одиночестве в пустых комнатах. Вернее, страшило, но не это. Нет, никакие страхи, подобно недавним, Эйприл не мучили — и, тем не менее, места себе она найти так и не смогла. Непонятное ей самой странное предчувствие, охватившее девушку еще при нежданном позднем визите и неожиданном приказе, не оставляли в покое. Вроде бы, все логично и естественно (с учетом капризов и непредсказуемости коронованных особ. Поистине, Шредер был прав, сказав, что одной этой причины более, чем довольно, для желания захвата власти). Причин для тревоги нет никаких. И все же…

В конце концов, Эйприл отпустила на отдых слуг (незачем им быть свидетелями беспокойства и слабости госпожи), а сама решила немного прогуляться и развеяться.

Пройдя по нескольким извилистым коридорам, освещенным лишь светом факелов, девушка вышла на галерею, отделявшую отведенные верным слугам покои от королевских. Благодаря широким окнам здесь было свежо, ветерок колыхал пламя факелов и приятно освежал лицо. Хорошая альтернатива прогулке на улице, где (даже в легендарном идиллическом городе) можно нарваться на неприятности. Но не здесь, тем более что совсем недалеко, буквально за углом, покой дворца хранят рыцари. И — что важно — ее собственный невозможный «рыцарь». Эйприл невольно улыбнулась. Как смешно теперь вспоминать о недавних опасениях, о том, как она считала Шредера врагом (кажется, что это было в прошлой жизни, настолько далекими и неважными теперь казались ее страхи). Теперь же девушка верила, что ей ничто не грозит, пока она под его охраной. Наивно, глупо, но все же так приятно в это верить.

В этот момент из коридора, откуда она пришла, появилась высокая плотная фигура. Эйприл оглянулась с раздражением, отвлекшись от приятных мыслей, и вполголоса выругалась, когда рассмотрела нежеланного визитера. Сейчас ей ни с кем не хотелось встречаться, а уж с ним — менее всего. Не только сейчас, а вообще. Главная причина их неприятностей. Противный приставучий хам. Сэр Кей.

В первую минуту Эйприл не поверила своим глазам (если верить королевскому посланнику, неудачливому поединщику сейчас полагалось лежать в постели и лечить свое недомогание (а вернее всего — разбитое вдребезги самомнение). Какого черта его носит здесь? Затем девушка презрительно наморщила носик. Скорее всего, проигравшему не хотелось встречаться с товарищами и выслушивать более чем заслуженные насмешки. Ей и самой хотелось разминуться с ним, но свернуть было некуда, кроме как в королевские покои (а туда вход в ночное время посторонним воспрещался). Сердито фыркнув, Эйприл повернулась к рыцарю лицом. Не хватало еще его бояться! Пусть ему будет стыдно за свое неджентельменское поведение и трусость. Вот только ни малейших признаков ни стыда, ни смущения на лице приближавшегося мужчины она, к своему неудовольствию, не заметила. Напротив, он самодовольно ухмыльнулся, окинув ее плотоядным взглядом.

— Вечер добрый, леди! — сэр Кей слегка поклонился. — Рад снова вас увидеть.

— Не могу сказать о себе того же, — резко ответила Эйприл. — Какими судьбами, сэр? Вы же вроде бы были нездоровы.

Она шагнула в сторону окна, желая обойти нежеланного собеседника и вернуться в свои покои, но тот шагнул ей навстречу, преграждая путь.

— Был. Но, хвала Господу, исцелился. И очень вовремя, дабы поддержать вас в трудный час и выказать вам достойное вас внимание.

— О чем вы? — Эйприл начала сердиться. Вроде бы сегодня он не пьян (по крайней мере, с виду), а ведет себя точно так же. — Вовремя? Я как раз хотела вернуться к себе. День был долгим, и я устала.

Она шагнула к противоположной стене, все еще надеясь разминуться с приставалой по-хорошему, но тот вновь преградил ей путь, и она с некоторым страхом ощутила себя почти прижатой к холодной каменной кладке. Сэр Кей был на полголовы выше ее и гораздо шире в плечах, и девушка неожиданно ощутила себя маленькой и слабой, как загнанный в ловушку зверек. И хотя пока что ей вроде бы ничто не грозило, ощущение не проходило, а напротив, становилось сильнее. Эйприл старательно подавила в себе страх и с вызовом уставилась на нахала, посмевшего преградить ей путь. Не станет же он прямо здесь домогаться ее. Или…

— Что вы делаете, сэр? — с негодованием воскликнула она, надеясь угрозой скандала привести этого наглеца в чувство. Тщетно…

— Ничего предосудительного, леди, — рыцарь осклабился. — Всего лишь хотел вам предложить вам защиту и покровительство… в обмен на малую толику вашего внимания. Видит Бог, они очень вам пригодятся.

— Да как вы смеете! — взорвалась Эйприл, проигнорировав угрозу, скрытую в последних словах. — Сэр Шредер…

— …сейчас примерно занят с нашей очаровательной повелительницей, — прервал ее сэр Кей с глумливой ухмылкой. — Неужели вы думаете, моя маленькая глупышка, что они упустят такой удобный момент? Видит Бог, я на месте вашего сэра был бы осмотрительнее. И не хотел оказаться на его месте, когда их застанет венценосный супруг нашей Джиневры. Артур во многом милостив и снисходителен, но только не в том, что считает своей собственностью. А уж если кто-нибудь посягнет на его супругу, — мужчина насмешливо развел руками, — да будет милостив к нему Всевышний!

Он протянул руку к девушке, и та гадливо отдернулась от него. Она давно бы опровергла гнусные домыслы… если бы не вспомнила, каким взглядом уже не раз награждала ее спутника королева. «Королева шлюх, не иначе! — ругнулась про себя Эйприл. — Мало ей сэра Ланселота, еще и на моего покушается. Вот только черта с два она его получит! Если только…» Последняя мысль заставила девушку невольно вздрогнуть, и, к сожалению, ее собеседник заметил это.

— Вы не зря переживаете, — с глумливым сочувствием в голосе кивнул головой он, словно подтверждая тайные опасения Эйприл. — Наша дражайшая повелительница имеет слабость к симпатичным и статным рыцарям, и щедро вознаградит своего любимца. Кто сможет устоять против такой чести? Так что он не обратит внимания на нашу маленькую шалость, — сэр Кей протянул руку погладить Эйприл по щеке, та отпрянула прочь, и он ехидно усмехнулся. — Вы зря меня боитесь, красавица, я не кусаюсь и очень бережно обращаюсь с дамами. Не стройте из себя недотрогу, ведь в случае королевской немилости вам очень пригодятся мои защита и покровительство. А она обязательно последует, ведь ваш рыцарь наверняка не сможет устоять против чар повелительницы. Она сделает его ближе к трону, только дурак откажется от этого, а при всей своей неотесанности он не так глуп… — рыцарь картинно развел руками, — а стало быть, обречен.

Эйприл застыла на месте, пораженная последними словами. Две мысли бились в ее голове, вытесняя одна другую. Первая — о подстроенной ловушке, которую она предчувствовала, а вторая… вторая — о том, что та неизбежно сработает. Возможность заполучить королеву — а в дальнейшем через нее, возможно, и стать королем. Недурное искушение. Сможет ли Шредер устоять перед этим, по сути, исполнением своей мечты? Эйприл очень сильно сомневалась. В душе ей не хотелось верить в это, но бесстрастная логика говорила, что, скорее всего, именно так и произойдет. Все, что предсказал сэр Кей. И она бессильна как-то помешать этому… да и стоит ли?

* * *

Тем временем предмет их обсуждений в отсутствии других занятий подпирал стену в коридоре в паре метров от двери, ведущей, насколько ему было известно, в покои повелительницы, про себя проклиная последнюю и ее неуместные капризы. Подчиняться слабаку-королю — и то было для него, мастера ниндзя и потомка самураев, достаточно унизительным. Но Шредер успокаивал себя тем, что это обходной маневр, временная необходимость, которую потом с выгодой можно будет использовать. Но подчиняться женщине?! Это и вовсе неслыханно, не говоря уж о том, что слишком напоминало об опеке властолюбивой мамаши. Тогда-то он и поклялся себе, что больше ни одна женщина (да и не только женщина) не будет иметь над ним власти. И вот теперь тратит время зря из-за прихоти самолюбивой стервы! (а в том, что его непредвиденное дежурство — результат ее прихоти, ниндзя нимало не сомневался). Чтобы они все провалились вместе со своими дурацкими капризами и претензиями!

Шредер оглянулся на другого охранника в конце коридора. Сэр Мордред, молодой человек с водянисто-голубыми глазами и неприятной неестественной улыбкой, по слухам, племянник короля, мало был ему знаком и не вызывал ни интереса, ни симпатии. Равно как и у родича-короля, но, тем не менее, стоило быть осмотрительнее в его присутствии. Мало ли, кто из окружения Артура может оказаться тайным соглядатаем? Например, эта низкорослая девка-служанка, уже несколько раз промелькнувшая мимо него в одну из комнат и обратно.

Как нарочно, упомянутая служанка как раз снова возникла в поле зрения. Шредер проводил ее настороженным взглядом, но женщина лишь подошла к сэру Мордреду и что-то шепотом сказала ему. Тот на мгновение заколебался, оглянулся в сторону комнаты. Тогда служанка разжала кулак и что-то продемонстрировала ему, заслонив локтем от случайного свидетеля, и продолжила шепотом убеждать его в чем-то. В чем именно, услышать так и не удалось: караульных разделяло приличное расстояние. Наконец Мордред согласно кивнул, забрал предложенное и широким шагом скрылся за углом. Подождав немного для верности и убедившись в отсутствии свидетелей, служанка подошла к Шредеру.

— Ее величество требует вас к себе, — приглушенным шепотом заявила она, глядя на него снизу вверх, но без малейших признаков страха.

— И для чего? — переспросил тот, не торопясь выполнять требование и настороженно оглядываясь в сторону, куда скрылся его напарник. Мало разбираясь в местных обычаях и предрассудках, он все же понимал, как именно может быть истолкован поздний визит. Тем более, при наличии лишних свидетелей. Женщина проследила направление его взгляда и улыбнулась.

— Не стоит беспокоиться, госпожа отослала его с поручением, и он задержится достаточно долго, — заверила она. — И для вас, сэр Шредер, у нее особое распоряжение.

— Какое? — с подозрением сощурился ниндзя.

— Не знаю. Госпожа сказала, что сообщит вам об этом лично, — женщина еще раз нетерпеливо оглянулась. — Поторопитесь, господин, ее величество не любит ждать. Лучше не сердить ее. Поверьте, она сумеет обустроить все как надо.

— Так и быть, попробуем поверить, — проворчал ниндзя, направляясь следом за крошкой-служанкой (про себя думая, что верить здесь хоть кому-то — изрядная глупость. Равно как и сообщать об этом). Какая прихоть вновь осенила их пустоголовую повелительницу? Очередное посещение монастыря или еще что-то вроде этого? Нет уж, в подобных развлечениях он не участник, сколько бы за это ни платили; ему более чем достаточно ежедневных здешних молебнов. Может, на этот раз провидение будет более милостивым, и перепадет что-то интересное?..

Они скрылись за дверью. Не прошло и полминуты, как из-за угла, за которым скрылся Мордред, выглянул еще один караульный. Сэр Ланселот, которому в очередной раз не доверили охрану драгоценной повелительницы, в кои-то веки не был обижен на судьбу. Находясь на страже покоев короля, на этот раз он вне подозрений… в отличие от некоторых. Рыцарь окинул взглядом пустой коридор, и его губы искривила коварная улыбка. Вернувшись на свой пост, он подозвал к себе проходившего мимо слугу и что-то коротко приказал ему, вложив в руку мелкую монетку. Тот согласно кивнул и направился обратно, туда, куда приказал щедрый господин. Ланселот проводил его взглядом и снова улыбнулся, на этот раз с плохо скрываемым торжеством. Все идет по плану…

* * *

Тем временем Шредер, следуя за своей провожатой, перешагнул низкий порог незнакомой ему прежде комнаты и остановился у порога.

— Звали, ваше величество? — хмуро спросил он. Низкая притолока вынудила его наклониться при входе, что никак не способствовало хорошему настроению, вкупе с ожиданием неизвестного.

— Да, милорд, проходите, — Джиневра обернулась к служанке. — Марта, подай нам вина и оставь нас. Я думаю, нет смысла напоминать тебе молчать обо всем? — в последних словах прозвучала плохо скрытая угроза.

— Да, госпожа, — Марта поспешила выполнить приказание и быстро выскользнула за дверь, бесшумно прикрыв ее за собой. Шредер с трудом подавил желание оглянуться. Происходящее все меньше нравилось ему и лишний раз напоминало о подозрениях Эйприл.

— Проходите, сэр, проходите, не стесняйтесь, — на этот раз обратилась к нему лично Джиневра и пристально посмотрела в глаза. — Не беспокойтесь, нас не потревожат посторонние. Мордред отправлен с определенным поручением и вернется не скоро… если вернется, — добавила она вполголоса, почти неслышно. — А для вас у меня особое задание. Присаживайтесь, разговор будет долгим.

Женщина кивнула в сторону накрытого стола, на который предусмотрительная Марта уже выставила графин с вином, два кубка темного рейнского стекла, какие-то печеные сладости в серебряном блюде и несколько полотняных салфеток. И сама, не дожидаясь собеседника, уселась возле стола, на покрытую бархатным покрывалом скамью с изящными коваными ножками.

Шредер усмехнулся про себя. А эта так называемая госпожа неплохо подготовилась к визиту. Судя по тому, как она пытается его умаслить, и попросить собирается о чем-то непривычном. Что ж, это уже становится интересным. Пусть попытается. Ниндзя нашел взглядом небольшую этажерку у порога, типа поставца, на которой и оставил оружие, меч и кинжал (уж это правило — не приближаться к повелителю с оружием — он успел запомнить). Затем широким шагом пересек комнату и осторожно опустился на скамью напротив, немного вполоборота, дабы входная дверь оставалась в поле зрения, а на угощение даже не посмотрел. Джиневра проследила направление его взгляда и насмешливо улыбнулась.

— А ты робкий, как мальчик-паж, — усмехнулась она. — Можешь поверить, нас не потревожат. Никто не осмелится побеспокоить повелительницу в столь поздний час.

— Даже супруг? — не удержался от ответной колкости Шредер.

— Артур? — Джиневра задумчиво, почти равнодушно пожала плечами, затем встряхнула головой, отчего ее золотистые волосы рассыпались по плечам. — Уже отправился на покой. Его величеству требуется отдых после долгого хлопотного дня. Боюсь, он и сам не в состоянии оценить, что взял на себя груз не по своим скромным силам. И даже во спасение собственной души не согласится признать, что кто-то иной, возможно, справился бы лучше и снял с его плеч это бремя, — чуть склонив голову набок, женщина лукаво взглянула на своего собеседника, но тот проигнорировал намек и молча смотрел на нее, ожидая продолжения речи.

— Но я пригласила вас, сэр Шредер, не для того, чтобы обсуждать своего супруга, — Джиневра пододвинула ему один кубок с вином, взяла в руки второй и посмотрела сквозь его темно-бордовое содержимое на огонь в камине. Затем снова повернулась к своему собеседнику и продолжила, пристально глядя в глаза, словно желая загипнотизировать его. — Я пригласила вас, дабы обсудить мое поручение… а правильнее сказать, предложение.

Она несколько секунд помолчала, дабы добавить своей речи драматичности, затем отставив кубок в сторону, так и не притронувшись к нему, неожиданно спросила: — Тебе не кажется, что король тебя недооценивает?

Нежданный вопрос застал Шредера врасплох. Естественно, такие мысли приходили ему в голову, и даже более того. Вот только говорить об этом кому-то постороннему (Эйприл не в счет, не в ее интересах его выдавать), а уж, тем более, королеве… Он лишь покачал головой, давая понять, что как-то даже не задумывался об этом. Если уж она заинтересована в нем, пусть первой раскрывает карты. И Джиневра не обманула его ожиданий.

— А мне вот казалось, — с легким вздохом призналась она (тонких намеков ее собеседник то ли не понимал, то ли не желал понимать. Придется говорить напрямую). — И король, и его вассалы недооценивают тебя, и очень может быть, что намеренно. Артур слаб и с каждым годом все больше полагается не на силу, а на дипломатию. Но при этом он упрям и ни за что не признает, что королевству нужен не болтливый книжник, а воин. Тот, кто заставит соседей уважать и бояться нас. Такой, как ты…

С этими словами Джиневра положила ладонь на запястье собеседника, аккуратно миновав острых шипов его доспехов. Ладонь легко скользнула по внутренней стороне руки, но отчего-то ласковое прикосновение совсем не понравилось Шредеру. И только спустя несколько секунд он сообразил, чем именно: уж слишком было похоже на то, как дамочка гладит свою собачонку. Внимание повелительницы было лестным, и она (если уж по правде) в чем-то была даже привлекательной… если бы не казалась слишком самоуверенной и даже стервозной. А может, и не казалась. Притом, что о феминизме в этом мире никто и не слыхивал. Но это неважно. Будь она королевой… да хоть самой богиней — никто и никогда не будет им командовать.

Ниндзя нахмурился, и это не ускользнуло от внимательного взора Джиневры.

— О, ты сердишься, — проворковала она, нимало не смущенная. — Замечательно. Значит, я в тебе не ошиблась. Именно такого я так долго ждала. Сильный, уверенный, решительный, без дурацких предрассудков и сантиментов, — она самоуверенно улыбнулась. — Не могу поверить, чтобы ты не мечтал о большем, чем преклонение перед уступающим тебе во многом господином. Я ведь не ошиблась, верно?..

Разговор приобрел неожиданный поворот. Так она обо всем знает?.. или только догадывается? И теперь собирается шантажировать его этим, принуждая выполнить очередной ее каприз? Не выйдет! Шредер с подозрением покосился на женщину, ожидая ее дальнейших слов и прикидывая про себя, как заставить ее замолчать, если нежелательное все же произойдет. Впрочем, хвала всем богам, он не сказал ничего лишнего… в отличие от нее. Вот только затянувшийся разговор… Кто знает, когда вернется этот чертов посланник?

— Тебе не о чем тревожиться, — королева поднялась и подошла поближе. — Можешь мне верить. Я считаю, что ты достоин большего. И я помогу тебе достичь этого в обмен на маленькую услугу.

Ниндзя удовлетворенно хмыкнул, более ничего не добавив. Сказанное приятно льстило его самолюбию, и он решил пока простить Джиневре ее надменность.

— А что вы хотите мне предложить? — хрипловатым от сдерживаемого волнения голосом переспросил он, в свою очередь поднимаясь. В то, что мечта вот-вот готова исполниться, упорно не верилось. И бесспорное обаяние королевы и ее речей не заглушили вполне резонных сомнений. — И каким образом намерены помочь? Насколько мне известно, армия в распоряжении у вашего супруга…

— Открою тебе одну тайну, — женщина хитро прищурилась. — Мой муж слаб не только духом, но и телом. И, хотя придворный лекарь упрямо отрицает, подрывает свои силы все более личным участием в походах и бесконечных советах. Навряд ли он проживет долго, если не одумается. Наследника Всевышний нам так и не дал, — последнюю фразу Джиневра произнесла с некоторой грустью, однако Шредер отчего-то усомнился в том, что ее печалит отсутствие ребенка от нежеланного мужа. И последующие слова королевы подтвердили это.

— Имея наследника, я могла бы стать правящей регентшей при нем до его совершеннолетия. Достойная плата за то, что я терпела Артура все эти годы, — глаза королевы сердито сверкнули, отражая пламя в камине, но потом она снова улыбнулась. — Но ведь еще не поздно исправить это досадное недоразумение…

Женщина шагнула ближе и по-хозяйски положила руку воину на грудь.

— Разве тебя не радует мысль, что этот наследник может быть твоим? — голос ее стал ниже.

Шредер покачал головой. О семье и прочих сопутствующих вещах он пока не слишком задумывался, да и власти желал прежде всего для себя. Делиться ей с кем-то? С какой стати?

— А как же Ланселот? — усмехнулся он, поймав руку Джиневры и слегка сжав ее. — Вы дали ему отставку?

— Возможно, — Джиневра снова игриво улыбнулась. — Если ты согласишься занять его место.

При этих словах Шредер презрительно скривился. Занять место придворного любимчика? Неужели она думает, что он действительно желает этого? С виду вроде кажется неглупой. Или… у нее какие-то свои планы, и она лишь хочет использовать его?

— А какая в этом выгода для вас? — холодно поинтересовался он, отступая на шаг. — За ту милость (это слово ниндзя произнес с издевкой), которую вы мне сулите? Вы ведь тоже чего-то хотите от меня? Помимо помощи в захвате короны?

— Да, — Джиневра снова подошла ближе, ее голос звучал мягче и обольстительнее, а прикосновение было почти неощутимым. — Твою любовь. В обмен на помощь и близость к трону. Ты станешь первым среди них, и никто не сравнится с тобой. Даже бедняга Ланселот. В нем нет огня, нет страсти. Не то, что в тебе. Выгодная сделка, не так ли?..

— Минуточку, — прервал ее Шредер. Его насторожило кое-что в ее словах, чего сама Джиневра, похоже, даже не заметила. «Близость к трону». Получается, он должен стать первым из ее слуг? Наподобие Ланселота? И в обмен на сомнительное удовольствие ублажать эту лживую стерву? Это она называет выгодной сделкой? Какая же она, к черту, выгодная?!

— Если тебе не нравится это слово, можешь считать милостью. И немалой, — равнодушно пожала плечами Джиневра, уже чуть раздраженно. Неужели этот глупец и правда считает, что если ему повезло приглянуться ей, это дает ему право диктовать условия. — Но я — милостивая королева и прошу взамен так немного… Всего лишь твою любовь.

Ее ладонь снова скользнула по его груди, но на этот раз прикосновение вызвало волну отвращения. Последние слова словно сорвали с глаз пелену, а слово «милость» прозвучало как пощечина. Как плевок в лицо. Эта дрянь хочет использовать его, использовать во всех отношениях, заведомо считая ниже себя, и еще считает это милостью. В обмен на… любовь? Достойно ли ЭТО так называться? Черта с два!

— Любовь? А вы знаете, что это такое? — повторил Шредер свои недавние слова, только с гораздо большим сарказмом. — ЭТО не может ей быть, — он с отвращением оттолкнул ласкавшие его руки. — Сказать вам, как это называется?..

Джиневра ошарашено замерла на месте, не веря своим ушам.

— Ты отказываешь мне? Мне, своей королеве? — повторила она растерянно.

— Представьте себе, да, — резко повторил Шредер, менее всего заботясь, чтобы это выглядело учтиво. Его душил гнев: как он вообще мог даже подумать согласиться на такое… Неслыханное унижение! — Готов поспорить, никто не осмеливался прежде, так? Вы не ошиблись, выделяя меня среди остальных. Мне не нужны подачки. Ни в чем! Свою корону я добуду сам… как и свою женщину.

— Да как ты смеешь? — голос королевы стал пронзительным, поднимаясь почти до визга. — Ты, презренный раб…

Джиневра не успела договорить: хлесткая пощечина заставила ее замолчать, инстинктивно схватившись за пострадавшую щеку. Следующим резким движением Шредер перехватил ее запястья одной рукой и прижал женщину к стене.

— Благодари бога, что ты женщина и что ниже моего достоинства связываться с ними, — прорычал он ей в лицо. Затем пренебрежительно оттолкнул прочь.

Джиневра с трудом удержалась на ногах, тяжело дыша и сверля его ненавидящим взглядом. Затем сделала несколько неуверенных шагов в обход. Шредер не спускал с нее глаз, словно с ядовитой змеи: никогда не угадаешь, в какой момент она может ужалить. Но пока ничто не предвещало угрозы.

Как оказалось, все же пока. Уже почти миновав своего обидчика, Джиневра оглянулась на него. Глаза сверкнули, как два раскаленных угля… Неожиданно женщина стремительно метнулась к двери.

— Ты пожалеешь! Горько пожалеешь! — почти что прошипела она и вдруг без предупреждения рванула ворот платья, так что несколько пуговиц отлетело с лифа. Затем в то же мгновенье схватилась за кольцо на двери, заменявшее ручку, с пронзительным воплем:

— На помощь! Измена! Спасите!

Ниндзя в два прыжка настиг ее, не давая выскользнуть в коридор и поднять суматоху, подсечкой сбил с ног, скрутил руки… Джиневра извивалась, как змея, пыталась укусить, расцарапала себе щеку о наладонное лезвие, но, похоже, даже не заметила. Казалось, в нее вселился демон. И при этом не переставала кричать, громко, пронзительно. Еще пара пощечин так и не заставила ее умолкнуть — и тогда Шредер оглушил ее несильным ударом по голове. Затем оглянулся в поисках какой-либо веревки, но ничего подходящего, как нарочно, не попадалось на глаза. Задерживаться здесь далее было небезопасно: своими воплями паршивка наверняка подняла на ноги весь дворец. Сорвав со стоящей в алькове кровати покрывало, он покрепче замотал в него свою жертву, оттолкнул к стене, а затем, не удержавшись, смачно шлепнул примерно в том месте, где должна была располагаться королевская задница, пытаясь хотя бы так выместить негодование. Затем осторожно выглянул за дверь и, не обнаружив ничего подозрительного, подобрав оружие, исчез в коридоре. Рано или поздно случившееся станет достоянием общественности, но за это время он успеет вернуться за Эйприл и скрыться. А там — ищи ветра в поле…

Вскоре после этого на горизонте вновь появился не замеченный никем соглядатай. Пользуясь удобным моментом, Ланселот позволял себе время от времени покидать пост, наблюдая за дверью в покои повелительницы и гадая о происходящем там. И оттого он успел заметить ненавистного соперника, уже почти скрывшегося за углом. В какой-то момент рыцарь ощутил что-то наподобие паники. Нет! Слишком рано. Даже поторопившись, Артур с охраной не успеет прибыть вовремя. Что-то пошло не так. Как могла королева отпустить любимца так быстро? — он-то знает ее аппетиты. Если только…

Наплевав на осторожность, Ланселот приблизился к заветной двери и осторожно заглянул в комнату. Увиденное развеяло его опасения. Соперник, сам того не желая, оказал ему хорошую услугу: не только отказал повелительнице, но и оскорбил ее действием. Уж теперь-то он не уйдет от расплаты! Ланселот не стал заходить в комнату, поспешив вернуться на свой пост. Скоро здесь будет недоверчивый ревнивый супруг, которому вовсе незачем попадаться на глаза и компрометировать себя. Утешить обиженную женщину он успеет и позднее, а сейчас… Да свершится возмездие и Божья воля!

* * *

Воспользовавшись замешательством девушки, сэр Кей сделал быстрый шаг вперед и сграбастал ее в свои, надо сказать, вполне медвежьи объятья. Все попытки вырваться были безуспешны, негодяй держал Эйприл слишком близко к себе, лишая возможности замахнуться. А жадные мокрые поцелуи, которые оставлял на ее лице и шее назойливый кавалер, вызывали нескрываемое отвращение. Эх, мало тогда досталось мерзавцу от Шредера! Девушка в душе даже пожалела об отсутствии ниндзя: уж он-то сумел объяснить наглецу доходчиво, что к чему. Но быстро сообразила, что в вечернее время, да еще вблизи королевских покоев, это было бы небезопасно для ее защитника. К тому же Эйприл вовсе не хотелось, чтобы Шредер застал ее в столь двусмысленном положении. Объяснить что-то было бы затруднительно, тем более, при недавнем подозрении и здешних распущенных нравах.

Беда не приходит одна: именно в этот момент из-за поворота появился тот, о ком Эйприл вспомнила. И, похоже, он видел все и истолковал на свой лад. Заметив что-то неладное, сэр Кей обернулся с растерянным выражением лица. Воспользовавшись этим, Эйприл с силой наступила пяткой ему на ногу и вырвалась из хватки.

— Как вы смеете, наглец? — возмущенно повторила она, уже больше для невольного свидетеля. — Я вам ясно дала понять, что вашей я не буду. Что вам еще от меня надо?

— А то неясно, — нехорошо усмехнулся ниндзя. — Значит, один-единственный танец. Который ничего не значил…

Он сделал стремительный шаг навстречу, но его противник проявил неожиданную прыть, укрывшись за спиной девушки. Та презрительно скривила губы: доблестный рыцарь, благородный кавалер… И даже не заметила, что, пользуясь ею как прикрытием, сэр Кей отступил в соседний коридор. Ведший в покои его величества Артура.

— Как ты не понимаешь? — в отчаянии воскликнула Эйприл, даже не оборачиваясь на проходимца. До него ей не было никакого дела. До чего противно и унизительно оправдываться, и за что?.. За приставания этого напыщенного фата. — Я не давала ему повода. Ты все неправильно понял.

— Да нет, как раз-таки правильно, — Шредер повернулся навстречу сопернику хорошо знакомым Эйприл угрожающим движением — всем телом — одновременно выхватывая из ножен меч. — Теперь у меня есть прекрасный повод наконец разделаться с ним, глупо будет его упустить!

Он сделал несколько быстрых шагов куда-то в сторону от Эйприл, и только тут она с ужасом заметила, куда именно отступает сэр Кей. И для чего…

— Шредер, подожди! Не надо, — Эйприл бросилась вдогонку, хватая ниндзя за руку, обреченно понимая, что остановить его она не сумеет. Но не попытаться девушка просто не могла.

— Почему? — тот не глядя грубо оттолкнул нежданную помеху к стене. — Боитесь за своего любовника? Так мне по-любому придется сразиться с ним, защищая свою честь. И на этот раз насмерть! Какая разница, сейчас или потом? По мне, так лучше раньше.

— Дикарь имеет понятие о чести? — процедил сэр Кей, пятясь и оглядываясь. Ланселот в чем-то ошибся, и ожидаемая подмога может запоздать. Так что лучше позаботиться о себе самому и попытаться перенести место схватки на нужную территорию.

— За тебя, глупый, — с досадой выдохнула Эйприл. — Ты же знаешь, что возле королевских покоев запрещено обнажать оружие. Это приравнивается к измене.

— За исключением охраны, — уточнил Шредер, недобро прищурившись и не упуская противника из поля зрения. Черт, за время разговора этот слизняк успеет смотаться. — А я кто, по-твоему?

— Что же доблестный страж ее величества делает здесь? — ехидно переспросил сэр Кей.

Эйприл также недоуменно взглянула на своего «рыцаря». Тот ничего не ответил, мысленно пожелав сэру Кею онеметь. Впрочем, не далее, чем через минуту, это и произойдет…

— Не делай этого, — повторила Эйприл, вновь поравнявшись с ним. — Разве ты не видишь, что он специально заманивает тебя туда?

— Сэр Шредер подчиняется женщине? — ехидно ухмыльнулся сэр Кей. В душе он был взбешен несвоевременным вмешательством леди. Еще чуть-чуть, два-три шага до поворота — и соперник обречен. Там дежурит его приятель, что с радостью подтвердит его слова. А там и подмога подоспеет. Главное — выгадать время.

— Ты же видишь, что он специально подстрекает тебя, — продолжила Эйприл с большим воодушевлением. — Если тебе так уж нужен этот дурацкий поединок, пожалуйста. Можешь хоть порубить его на кусочки, я не против. Но только не так… — она тяжело вздохнула и закрыла лицо руками, уже не надеясь на успех.

— Вот как… — Шредер неожиданно оглянулся. — Так это забота обо мне? Не ожидал…

Что-то в тоне его голоса изменилось, и Эйприл осторожно подняла глаза на своего невольного защитника. Вид у Шредера и правда был немного шокированный. Разговоры разговорами, а в ее искренность он, похоже, поверил только сейчас. Девушка и сама не ожидала такой реакции на обычные, в общем-то, слова. Она хотела добавить что-то еще, но не успела, потому что из противоположного коридора показался отряд вооруженных воинов, не менее десятка, и сэр Кей поспешно скрылся за их спинами.

— Измена! Покушение на королеву! Все ни с места! — командирским тоном приказал один из них. — Особенно вы, сэр Шредер.

Эйприл удивленно расширила глаза. Покушение? Что за бред?

— Объяснитесь, сэр, — потребовала она с неожиданной властностью, в душе не чувствуя такой уверенности. Неужели за время отлучки ее «рыцаря» что-то случилось? Или…

— Королева обвиняет сэра Шредера, что он пытался насильно овладеть ею, — холодно ответил воин, держа оружие наизготовку и не сводя настороженного взгляда с предполагаемого преступника. — А когда она отказала наглецу, тот пытался убить ее, надеясь скрыть следы преступления.

Затравленно оглядевшись, Шредер заметил, что из коридора за спиной Эйприл также появился вооруженный отряд, не уступавший первому численностью, а может, и превосходивший. Эйприл застыла на месте, шокированная этими словами. Равно как и другими «свидетельствами» его вины: порванная одежда, след удара, порез на щеке… На ее лице изумление и обида сменились гримасой презрения. Когда же Шредер шагнул ей навстречу, невольно отшатнулась прочь.

Ниндзя вполголоса выругался. И она тоже… Доказать ничего не получится — да и стоит ли?.. Жена Цезаря вне подозрений, даже если она последняя шлюха! Эти женщины все одинаковы. Лживые подлые стервы! Чтобы он еще раз поверил хоть одной из них…

— Как пожелаете, леди, — он рывком сорвал со стены факел и бросил в сторону ближайшего отряда. — Счастливо оставаться, — с этими словами ниндзя вспрыгнул на подоконник и спустя буквально пару секунд исчез в темноте.

Эйприл испуганно вскрикнула и бросилась следом. Конечно, она не раз видела, как Шредер проделывал подобное в Нью-Йорке — и когда только успевал закрепить веревку? Но есть ли она у него сейчас? Должна быть, иначе рискованный маневр стал бы самоубийством. Но неожиданный страх оказался сильнее логики.

— А ну, стой! — сэр Кей грубо схватил ее, пытаясь остановить, Эйприл отчаянным движением вывернулась — и в его руках осталось слетевшее головное покрывало. Все присутствующие молча уставились на нее, вернее, на ее необычную прическу.

«Вот и все. Стоило ли скрываться так долго?» Девушка выдохнула с некоторым облегчением. Но минута молчания завершилась скорее, чем ожидалось. Отвергнутый поклонник быстрее остальных пришел в себя и схватил ее за руку, вывернув запястье.

— Вот она! — торжествующе завопил он, обращаясь к присутствующим. — Та самая ведьма, помогавшая «сарацину», о которой рассказывал сэр Ланселот. Она перед вами.

— А точно ли это она? — усомнился один из воинов, с опаской поглядывая на девушку.

— Без сомнения, — подтвердил Ланселот, выходя вперед. В начале операции он держался чуть позади в ожидании схватки, но теперь решился выступить. — Это она, господа. Из-за нее я проиграл тогда этому неотесанному дикарю.

Никто не ответил ему, да Ланселот и не ждал этого. С похабной ухмылкой он подошел ближе к девушке.

— Возможно следовало бы обыскать ее, — протянул он лениво, затем потянулся к своей жертве, но та, зашипев, как кошка, вцепилась ему в щеку, оставив на щеке мучителя несколько кровоточащих царапин. Грязно выругавшись, рыцарь с силой ударил ее по лицу, так что девушка едва не упала.

— Не пачкайся, мой друг, — успокоил взбешенного приятеля сэр Кей. — Этим займутся тюремщики. А завтра она получит по заслугам. Увести ее! — резко приказал он застывшим в оцепенении товарищам. — Да свяжите покрепче. Ведьма не должна уйти от правосудия.

— А как же изменник? — не понял один из них.

— Для охраны ведьмы вполне хватит двоих, — раздраженно пояснил сэр Кей. — Остальные — в погоню за изменником.

Недовольно ворча, соратники Кея повиновались. Ланселот сердито уставился на приятеля. Он был вовсе не уверен, что им удастся схватить «сарацина». Довольно усмехнувшись, тот похлопал его по плечу.

— Не переживай, все идет по плану. Обсудим это за чашей доброго бургундского.

Грязными запутанными переулками Шредер все ближе пробирался к окраине небольшой (по меркам ХХ века) легендарной столицы. Конечно же, никакого освещения не было и в помине: ни на самих улочках, ни из маленьких, высоко расположенных окошек, — зато отбросов и прочей дряни хватало с избытком, что несколько затрудняло передвижение даже привычному к темноте и прочим неудобствам ниндзя. Ни один здравомыслящий горожанин не рискнул бы без особой нужды оказаться вне дома в темное время суток — время господства бесовских сил, бродячих животных и всевозможных бандитов. На свое же счастье, ибо сегодня менее, чем когда бы то ни было, разгневанный воин был склонен миловать неосторожных, волей случая оказавшихся на его пути, и вспоминать, что они вроде бы совершенно не при чем.

Сказать, что Шредер был разгневан всей сложившейся нелепой ситуацией — значит, ничего не сказать. Мало того, что лживая похотливая стерва так его подставила, мало того, что двуличный соперник вновь остался безнаказанным… Любого из этих пунктов хватило бы, чтобы сподвигнуть не отличавшегося большим терпением и терпимостью ниндзя на активные действия по восстановлению «справедливости». Но последняя неудача в данный момент затмевала в его глазах все остальные, казалась горше и болезненнее всего, что происходило отвратного и нелепого здесь, да и не только.

«Как она могла? Как она посмела поверить этому гаду, этому ублюдку, этому…» — под вдохновением этих мыслей Шредер почти автоматически перехватил вооруженную руку неосторожного грабителя, не в добрый час появившегося из-за поворота. Видимо, бедолага не успел толком рассмотреть будущую жертву, а может, просто не отличался большим терпением. Пожалеть о чем уже не успел. Неожиданно ловкая случайная жертва стремительным движением перехватила его руку и дернула на себя с такой силой, что нападавший не удержался на ногах. Затем зажала голову несчастного локтевым сгибом и одним коротким движением сломала ему шею. Быстро и практически беззвучно, пожалуй, даже слишком легко.

Шредер вынул из судорожно сжатых пальцев нож, затем, приподняв рукав, отцепил от запястья потертые ножны, пристроил приобретенное оружие рядом с уже имеющимся на поясе и небрежно отшвырнул обмякшее тело в сточную канаву. Одной падалью больше, одной меньше… Никто и не заметит в этом свинарнике, который, как правило, минует и ежевечерний патруль. Второй. Всего лишь второй идиот, удачно подвернувшийся под горячую руку. Слишком мало, чтобы погасить самоубийственную ярость и жажду крови.

Самоубийственную. Остановившись в тени соседнего дома и переводя дыхание, ниндзя с недовольством напомнил себе об этом. Ни одна женщина (а уж тем более враг) не стоят того, чтобы глупо и безрассудно подставляться. До сих пор ему везло, и удалось разминуться с городской стражей, избежав ненужной потасовки и оставшись незамеченным. Но теперь, у крепостной стены, надо быть осторожнее, если он хочет без проблем выбраться отсюда. А это — главная цель сейчас, так? На этом паршивом городишке свет клином не сошелся. Скоро, очень скоро он выберется из него, а там — и из невеликого королевства, чтобы попытать счастья в другом месте. Там, где его пока не знают, где наверняка повезет больше. Не может не повезти.

А Эйприл… Что ж, она сделала свой выбор, предпочтя поверить похабному трусу. А заодно и избавила от множества вопросов, на которые нет и не будет ответа. Сердито встряхнув головой, Шредер поспешно отогнал непрошенные сомнения и зашагал дальше. Они и не нужны ему, эти ответы. Он всегда знал, что от женщин только одни проблемы, что ни одной из них не стоит верить ради собственного же блага, — и был прав. Что же случилось теперь?.. Наваждение какое-то, не иначе. Вот и прекрасная возможность от него избавиться.

Впереди темной зубчатой громадой замаячил вал крепостной стены, отделявшей Камелот от прочего мира, с яркими точками факелов на ней — за два перестрела друг от друга, как и прежде. Суматоха, охватившая дворец, не успела добраться сюда, нападения извне не ожидалось, и оттого пока что тихо. С помощью веревочной лестницы (неизвестной в этом допотопном городишке) он легко выберется наружу. Если, конечно, не помешает некстати подоспевшая стража.

Не торопясь приближаться к стене и оставаясь в тени нависшего над переулком дома, Шредер настороженно оглядывался и прислушивался, подсознательно ожидая услышать вдалеке цокот копыт и звяканье оружия приближающейся погони. Однако ночной город оставался по-прежнему темным и тихим. Нет, не может быть все так просто. Если только… их не отвлекло что-то иное. И он, кажется, знал, что именно.

Память услужливо подбросила воспоминание о странном шуме и криках на покинутой галерее, долетевших до его слуха прежде, чем беглец успел скрыться в лабиринте городских улочек. И даже слово «ведьма», помимо воли отпечатавшееся в сознании. Похоже, Эйприл, сама того не желая, оказала ему хорошую услугу и отвлекла противников на какое-то время. Именно благодаря ей Шредеру удалось беспрепятственно скрыться. Она помогла ему в очередной раз… в последний раз, пожертвовав своей свободой… а может быть, и жизнью.

Эйприл… При воспоминании о ней неожиданно перехватило дыхание, а в груди проснулась глухая тянущая боль. Она пыталась предупредить его еще до начала всей этой заварушки. Она пыталась остановить его, предупреждая о ловушке, которую непонятно как сумела угадать в невинном на первый взгляд поручении. Эйприл… Единственный близкий и важный здесь для него человек, привязавшая его к себе невидимой нитью крепче стальных цепей. Именно из-за нее Шредер на мгновение утратил осторожность и задержался в ставшем ловушкой дворце дольше, чем стоило бы. И — отвергнувшая его в решающий момент. Одним движением, одной гримасой перечеркнувшая сразу все.

Ниндзя прислонился к стене, стараясь вернуть утраченное душевное равновесие и решимость. До стены рукой подать, а медлить слишком рискованно. Однако какое-то неприятное чувство не давало покоя, мешало сосредоточиться на главном. Совершенно неожиданно и нелепо. Шредер не раз подводил и оставлял на произвол судьбы доверившихся ему временных так называемых союзников и не находил в этом ничего зазорного. На то они и временные. Наивные глупцы ничего иного не достойны. Каждый сам за себя в этом лучшем из миров, черт бы его побрал!

Но вот с женщинами так поступать еще не приходилось — может, оттого, что те никогда не были его союзниками? Да, скорее всего. Она будет первой. Что ж, когда-то надо начинать. Как же поступают местные с ведьмами? Навряд ли слишком милостиво, иначе этого бы так не боялся местный сброд. Шредер сжал ладонями виски, пытаясь отогнать нарисованные воображением картины пыток и казни, предстоящих Эйприл. Женщины, которая ему доверилась, которая ему нравилась, в конце концов… Достойная расплата за все хорошее, ничего не скажешь. Хорошее?.. Ниндзя сердито нахмурился. Чушь собачья! Глупая привязанность не к лицу мужчине и воину. Ну, а бросить и трусливо сбежать — к лицу?..

Вполголоса выругавшись, Шредер отступил вглубь переулка, подальше от возможных любопытных глаз (хотя рассмотреть в этой тьме что-то было затруднительно даже для него), не в силах ни вернуться, ни продолжить путь в заданном направлении. Первому мешала оскорбленная гордость и незабытая обида, второму же… он и сам не знал, что мешало. В конце концов, Эйприл не привыкать быть пленницей и заложницей, и ниндзя не раз и не два оставлял ее в затруднительной ситуации, ставшей опасной уже для него самого. И не слишком заботился о ее спасении. Почему же сейчас?..

Шредер мысленно проклял день и час, когда сдуру снова решил использовать любопытную и неосторожную журналистку как заложницу. Кто же знал, какими проблемами это обернется сейчас и в будущем… Стоп! В будущем?..

«Приятель, ты ведь не собираешься совершить очередную глупость и вернуться за ней? В это осиное гнездо, из которого едва удалось ускользнуть? Захочет ли она этого возвращения?» — спросил он себя, но ответа не было. И эта неизвестность стала невыносимой. Нет, он выяснит все, и пусть Эйприл пеняет на себя, если Шредер зря потратит на нее время. Мысленно отвесив себе затрещину, ниндзя повернул назад, постепенно прибавляя шаг. Пока еще не слишком поздно.

* * *

— И все-таки я не понимаю тебя, брат мой, — Ланселот отставил в сторону бокал темного бургундского и сердито уставился на приятеля, мерившего шагами потайную комнату своих покоев, где их не могли подслушать даже вездесущие слуги. — Почему ты так уверен, что наши братья по оружию схватят сарацина? Он скрылся в ночи, словно нечистый дух… коим, без сомнения, и является. Как одолеть его простым смертным?

— Спокойно, друг мой, — Кей присел на скамью напротив королевского фаворита и сцепил ладони упирающихся локтями в столешницу рук. Казалось, его спокойствие никто и ничто не способно поколебать. — Им и не придется с ним бороться. Даже искать. Он придет к нам сам.

— Мне кажется, утреннее падение повредило тебе голову, — криво усмехнулся Ланселот. — Вернется? С какой стати?..

— Ну, например, отомстить мне, — нимало не смущенный, парировал Кей. — У него немало поводов меня ненавидеть, и сегодня, по милости Божьей, их у него прибавилось.

— Тогда почему он не сделал этого сразу? — ехидно возразил Ланселот. — Он же мог убить тебя на месте, признай это. Но не сделал этого, а сбежал, как крыса.

— …вспугнутый приведенными тобой воинами, — сердито закончил Кей. Ему вовсе не улыбалось вспоминать ни неудачный утренний поединок, ни, тем более, вечернюю встречу в коридоре, и меньше всего хотелось признавать свою оплошность. — Ты слишком неуклюж и нерасторопен, друг мой. К тому же, его остановила его леди… — он не договорил, задумавшись.

— Леди Эйприл? Эта проклятая ведьма? — переспросил Ланселот, бессознательно коснувшись расцарапанной левой щеки. — Неужели слухи не обманывают, и ты действительно укротил эту дикую кошку?

— Нет. Но она-то, похоже, сумела укротить своего дикаря, — задумчиво, словно бы сам себе, проговорил Кей, глядя в сторону горящего камина. Затем резко повернулся, и в глазах его блеснули золотые отблески пламени. — Ланселот, друг мой! Всевышний в своей милости даровал нам возможность схватить этого богоотступника. Его леди. За ней-то сарацин точно вернется, и она станет прекрасной приманкой.

— Ты уверен? — с сомнением переспросил тот. По его мнению, эта причина для возвращения была еще более нелепой. Ни одна женщина не стоила, чтобы рисковать из-за нее единственной жизнью. — Ты действительно думаешь, что бросив ее на произвол судьбы, сарацин вернется? Это же полный абсурд!

— Без сомнения, — уверил его Кей. — Она стала причиной этого поединка — вернее, превратно понятое грубым варваром галантное ухаживание за ней.

Ланселот понимающе кивнул, усмехнувшись. Уж он-то прекрасно знал о «галантности» своего компаньона. Но спорить не стал.

— И сегодня именно она остановила своего кровожадного дикаря, — Кей предпочел умолчать о причине этого поступка — кому это важно? — Видел бы ты, как он смотрел на нее — и на меня — когда я имел неосторожность обнять леди! Глаза горели, как у дракона! Казалось, сейчас испепелит меня взглядом. И все из-за своей рыжей девки. Нет, друг мой, он вернется. И я позабочусь, чтобы достойно встретить нашего гостя. Есть у меня одно приметное место…

— «Погибель гуннов»? — переспросил Ланселот.

Кей кивнул. Однако его сообщника не оставляли сомнения.

— Ты хочешь использовать привязанную ведьму как приманку. Но не боишься ли ты, что она своими чарами отведет нам глаза и сумеет сбежать? Вспомни, она же много дней притворялась знатной дамой, и никто даже не заподозрил…

— А как иначе? — пожал плечами Кей. — Без приманки нам не загнать зверя в капкан.

— Приманка будет, — коварно ухмыльнулся Ланселот, и, когда друг вопросительно посмотрел на него, пояснил: — Не ведьма, а ее подмена. Другая рыжая девка, издали похожая на леди, — он плотоядно улыбнулся, вспомнив сладостные минуты, проведенные наедине с симпатичной служанкой, затем тяжело вздохнул. Чем-то надо жертвовать для благого дела. — Обрезать ей волосы — дело минутное, а в полутьме вряд ли удастся хорошо рассмотреть ее лицо.

— А платье? — усомнился Кей. — Леди Эйприл не замарашка.

— И, как добрая самаритянка, поделится с ближним уже не нужной ей роскошью, — Ланселот извлек из-за пазухи свернутый в трубочку пергаментный лист. — Официальное объявление вне закона сэра Шредера и леди Эйприл, — пояснил он Кею, — дающее право на обыск их покоев на предмет атрибутов черной магии. Таких, как это «зеркальце»…

Ланселот нервно вздрогнул, вспомнив, как неожиданно ожила и зашипела змеей странная вещица, выпавшая из-за корсажа пленницы уже на пороге камеры. Лишь добрая сталь клинка заставила ее умолкнуть и разлететься на части, но и после этого никто не посмел прикоснуться к ней, боясь порчи. Лишь жидовское отродье Ашот, ученик колдуна, рискнул подобрать остатки бесовской штучки, дабы предать ее очистительному огню. И после этого леди Эйприл имеет наглость уверять, что она не ведьма?..

— А ловко ты управился, с этим документом, — усмехнулся Кей, подходя ближе. — Это просто чудо, что тебе так легко удалось уговорить короля. Что он скажет по поводу наших планов?

— Главное — что скажет королева. Оскорбленная королева… — похотливо усмехнулся Ланселот, не обращая внимания на не слишком деликатный намек. — Она пойдет на все, чтобы отомстить — им обоим. А король послушает ее, как всегда.

— Ты прав, друг мой, — Кей поднялся. — Теперь поспешим. Бог помогает тем, кто помогает себе сам. Надо успеть приготовить достойную встречу нашему гостю.

* * *

Обратный путь потребовал больше времени и приложенных усилий. Городская стража, оповещенная о произошедшем, обшаривала городские улочки в поисках изменника, и до дворца Шредер добирался кружным путем. Для маскировки пришлось прибегнуть к типичному для шпионов, но малоприятному способу: натереть блестящие и оттого бросающиеся в глаза элементы доспехов (а после недолгого размышления и пары приглушенных проклятий — и кожу рук) землей, а точнее, уличной грязью. К счастью, больше привычные к дневному патрулированию стражники (а ближе к месту назначения — и два отряда бывших товарищей по оружию) не заметили цель своих поисков, разминувшись с ней буквально в нескольких шагах. Несколько раз Шредер с ощутимым усилием переборол искушение перерезать глотку одному из отставших преследователей, а заодно и разжиться оружием. Но нет, привлекать к себе внимание не стоит как можно дольше.

Проникнуть на территорию дворца, а затем — в расположенные на третьем этаже комнаты, некогда принадлежавшие им с Эйприл, удалось без проблем. Царивший в них хаос и беспорядок подтверждали его опасения за судьбу покинутой «леди». Бесшумно выбравшись наружу, Шредер двинулся в обход дворца, используя попутные укрытия и на ходу вспоминая, в какой стороне отсюда находится темница. Вроде бы она располагалась недалеко от арсенала а, стало быть, от дворца. Неожиданно внимание ниндзя привлекли отблески света, падавшие из-за угла. Источник его находился прямо на пути. Конечно, можно было просто обогнуть его и пройти иной дорогой, но оставлять что-то подозрительное за спиной, на пути к спасению, было слишком неосторожно. И Шредер решил выяснить, что же там происходит.

Темный силуэт связанной рыжеволосой женщины в нарядном бордовом платье сразу же бросился ему в глаза, едва не заставив в безрассудном порыве сорваться с места. Но ниндзя вовремя опомнился и, мысленно обругав себя, прищурившись, внимательно рассмотрел пленницу, благо пламя костров по углам двора позволяло это сделать. Неловко поджав под себя ноги, она сидела на какой-то коряге вполоборота к нему, так что лица рассмотреть не удавалось. Но, без всяких сомнений, это была ловушка. Не торопясь приближаться, Шредер окинул взглядом небольшой дворик, бывать в котором ему еще не доводилось. Как нарочно, ни деревьев, ни каких-либо построек, позволяющих незаметно приблизиться к пленнице, не было. Стоило ли торопиться в таком случае?

Словно в ответ на незаданный вопрос, во дворике появились люди. Простые слуги, тащившие на себе охапки хвороста и складывавшие его поодаль от незнакомки. Какое-то время ниндзя следил за приготовлениями с недоумением, но потом вдруг сообразил, ЧТО все это значило. И каким образом расправлялись с теми, кто был обвинен в колдовстве. И от этого предположения кровь стыла в жилах. Нет, Шредер не считал себя милосердным, и тому были вполне серьезные причины, но такое было чересчур даже для него.

Сложив принесенное на землю, слуги удалились, причем тем же путем: следуя вдоль стены дома, не пересекая усыпанный крупной галькой двор. Ниндзя проводил их взглядом, подождал минуту-другую, затем осторожно прокрался к стоящему невдалеке от дворца приземистому зданию арсенала. Потом, подтянувшись, вскарабкался наверх и продолжил путь уже по его крыше, на всякий случай не выпрямляясь в полный рост, а затем — и по крыше стоящей всего лишь в нескольких метрах кузницы.

На этом удобные укрытия заканчивались. От бревенчатой пристройки до сидящей возле глухой стены дворца пленницы было неблизко, и единственный путь — вдоль другой стены дворца. Не лучший вариант, когда в свете костров он будет виден как на ладони, но выбирать не приходилось. Прошипев сквозь зубы какое-то ругательство, Шредер бесшумно спрыгнул с крыши и темной молнией метнулся к стене дворца. На секунду застыл, повернувшись к ней спиной и настороженно оглядываясь, затем быстрым шагом двинулся вдоль стены, стараясь держаться к ней поближе. Возле кучи веток замер, выбирая, как удобнее ее миновать…

— Браво, доблестный герой! — негромкий смешок противника застал его врасплох. Появившийся из скрытой в тени потайной двери сэр Кей с глумливой усмешкой рассматривал своего соперника. — Ты не разочаровал моих ожиданий… к тому же грязный варвар не изменил своим обычаям и не упустил случая вываляться в помоях.

Ниндзя резко обернулся, готовый отразить нападение, но насмешник не спешил приближаться. На этот раз на нем была только кованая кольчуга и шлем, не стесняющие движений.

— Да, я извлек урок из прежних ошибок, — кивнул рыцарь, жестом обведя свою броню. — И на этот раз именно тебе предстоит испытать горечь поражения. Ты ведь не уйдешь без нее, верно? — он кивнул в сторону связанной женщины.

— Равно как и без твоей головы, подлый предатель, — рыкнул Шредер, одним движением руки почти без замаха бросая кинжал. Он целил в шею противника, но попавшая под ногу ветка сбила бросок, и лезвие с лязгом скользнуло по металлу кольчуги и отлетело в сторону.

— Ай-яй-яй, как же скверно забывать о хороших манерах, — ухмыльнулся Кей, отступая на шаг в сторону, вдоль стены. — Как бы кому-то не пришлось пожалеть об этом.

Повинуясь предчувствию, Шредер оглянулся как раз вовремя, чтобы увидеть, что вооруженный воин приближается к пленнице явно не с добрыми намерениями. Ниндзя выхватил нож и метнул его левой рукой. На этот раз бросок был точен: нападавший рухнул наземь, даже не охнув.

— А теперь тебе придется выбирать, варвар, — улыбка Кея стала откровенно издевательской, — либо свершенная месть, либо жизнь твоей леди.

Он сделал знак рукой, и из темноты выступило еще несколько воинов, вооруженные кто мечом, кто — копьем. Времени долго думать не было. К тому же до пленницы оставалось несколько шагов, а проходимец был в другом конце двора. Шредер бросился к ней, краем глаза следя за противником. Пять шагов, три… И в этот момент незнакомка повернулась к нему лицом. Симпатичным, искаженным страхом и залитым слезами, но совершенно чужим лицом…

Издевательский смех противника стал последней каплей. Теперь ему точно не жить. Кей отступил вдоль стены еще на несколько шагов, как будто они могли его защитить. Позабыв об осторожности, Шредер бросился наперерез, дабы последний бросок уж наверняка достиг цели, сделал несколько шагов в сторону от стены…

Насмешник отчего-то не двигался с места, даже не потянулся к оружию, лишь коротко взглянул противнику под ноги. Смутное подозрение настигло ниндзя, когда один из булыжников вдруг подался под ногой… но слишком поздно. Земля разверзлась у него под ногами, и Шредер провалился в искусно замаскированную яму, достаточно широкую и глубокую, с остро отточенными кольями на дне. Подобные применялись для ловли волков и других животных. Достойная ловушка от подлого обманщика.

Уже почувствовав под ногами пустоту, Шредер отчаянным прыжком рванулся к ее краю, но тот оказался слишком далеко. Единственное, что ему удалось — ухватившись за один из кольев, избежать падения и медленной мучительной смерти на одном из них. Но и это далось нелегко. Острие сзади распороло плащ и сковывало движения, кол спереди разодрал тунику и кожу на груди. К счастью, колья были разной длины, и вкопаны на некотором расстоянии друг от друга и под разным углом, но, тем не менее, достаточно близко, чтобы крепко зажать попавшую меж ними жертву. Вдобавок, под ногами поверх ожидаемой утоптанной земли оказался все тот же хворост разной толщины. Удар об него отозвался резким уколом боли в лодыжке. Растянул, а может, и вывихнул?.. Не суть важно, все равно подняться на ноги пока невозможно.

Но еще не все потеряно. Ухватившись за колья по правую и левую сторону, Шредер с усилием подтянулся, жестоко напарываясь на острие, силясь выбраться из ловушки. Сдвинуться удалось лишь на несколько дюймов, однако к яме приблизились встревоженные воины. Один из них склонился, угрожая пленнику копьем. Но, когда его наконечник приблизился, ниндзя рывком перехватил его и с силой дернул на себя. Нападавший потерял равновесие и рухнул вниз, почти сразу же взвыв от боли, пронзившей его: острие кола, пропоров кольчугу, глубоко впилось в грудь.

К сожалению, развернуть копье острием к противникам не удалось: мешали колья. Тем не менее, Шредеру удалось ударом древка сбить с ног еще двоих, не давая им приблизиться вплотную. На свое несчастье, к яме ближе подошел Кей, и Шредер свободной рукой метнул в него оставшийся нож. Острое лезвие обидно уязвило рыцаря в бедро, где кончалась кольчуга. Скривившись и прохрипев что-то, сэр Кей поспешно отступил и махнул рукой, подавая сигнал. За эти несколько секунд Шредер сообразил воткнуть наконечник копья в мягкую земляную стену, а древко упереть в сходящиеся колья. Теперь у него была опора, подтянувшись на которой, можно было выбраться на сходящиеся близ края колья, образующие нечто вроде плетенки. Но воспользоваться ею воин не успел: стрела пронзила правую руку. Ранение не было серьезным, но, видимо, задело важную точку, отчего конечность тут же отнялась. Следующую стрелу ниндзя отбил наручем и с отвращением заметил, что лучников близ ямы прибавилось.

* * *

Неожиданно громкий в ночной тишине хлопок и облако дыма заставило всех участников схватки вздрогнуть и обернуться. «Что за ерунда? Значит, здесь все же есть порох?» — с некоторым удивлением подумал Шредер, на несколько мгновений забыв даже о попытке побега. Впрочем, противники тоже о нем забыли, ошалело уставившись на медленно рассеивающееся облако едкого дыма.

— Стойте! — из облака возникла невысокая фигура в темном халате. Широкие рукава одеяния придавали ему сходство с огромным вороном. Прищурившись против света, ниндзя узнал новоприбывшего. Мерлин, личный колдун горе-короля. И он заодно с этими предателями!..

— Стойте! — повторил Мерлин уже тише, но все так же отчетливо. Он старался говорить размеренно, незаметно переводя дыхание: все же в его почтенном возрасте не так-то просто быстро спуститься вниз по лестнице. Хвала Всевышнему, сегодня он был не в своих обычных покоях почти под крышей, а в расположенной двумя этажами ниже комнатушке, в которой обычно проводил магические опыты. Благодарение небесам, что Ашот вовремя предупредил его о поднявшейся суматохе во внутреннем дворе, когда принес обломки «колдовского зеркальца» леди Эйприл. И особая благодарность китайскому магу, поделившемуся с ним секретом особого зелья, способного рушить скалы. А также прекрасно отвлекать внимание.

— Не стоит убивать его, — продолжил волшебник, приближаясь к собравшимся. Те в почтительном страхе расступились перед ним.

— Почему? — по-волчьи ощерился Кей, с ненавистью косясь на темную фигуру противника на дне ямы. Сейчас, получив наконец возможность разделаться с ненавистным «сарацином», он не желал ждать — да и не видел в этом смысла.

— Король приказал схватить его и заточить до решения суда, — спокойно продолжил Мерлин, глядя в горящие неприязнью глаза Кея. — Его вместе с ведьмой будут судить за измену и колдовство. Утром будет допрос с пристрастием, — старый волшебник слегка сморщился, как от зубной боли, затем бесстрастно продолжил: — Уверен, они порасскажут нам много интересного. Разве ты не желаешь присутствовать при этом?

Сэр Кей не нашел, что ответить.

— Подлый пес! — прорычал Шредер и с силой рванул здоровой рукой ближайший кол, затем еще раз. Кажется, тот начал поддаваться его напору. Воины с беспокойством покосились на пленника.

— Но как нам захватить его? — подал голос один из лучников. — Богоотступник дерется, как демон, и нам не одолеть его.

— Бог сильнее любого демона, — возразил волшебник. — Смотри.

Он обошел вокруг ямы, что-то прикидывая про себя. Ниндзя следил за ним настороженным взглядом. Затем, приняв решение, Мерлин остановился и неожиданно ловко для столь пожилого человека скатился с пологой стороны ямы, затормозив на толстых сучьях, сменявших хрупкий хворост по бокам. Они выдержали небольшой вес волшебника, оказавшегося как раз за левым плечом пленника, в неудобном для того положении.

— Подлая старая крыса! — Шредер резко развернулся, сжав левую руку в кулак, и нанес удар, целясь в горло дерзкого старика. Но тот неожиданно ловко отступил назад, и наладонные лезвия вошли в дерево, крепко в нем увязнув. Чтобы освободить их, требовалось время — а его-то у ниндзя как раз не было. Потому что Мерлин склонился над ним и неожиданно сильными пальцами сжал шею пленника, пережимая артерию. Тот резко встряхнулся, пытаясь сбросить противника, но безуспешно. Тот оказался крепче, чем казался на первый взгляд, да и хватка его мало-помалу делала свое черное дело. Перед глазами начало темнеть, силы неумолимо убывали. Последним резким движением Шредер освободил наконец руку и попытался ударить повторно, но лишь разорвал широкие полы халата волшебника.

— Ты пожалеешь… — из последних сил выдохнул ниндзя прежде, чем окончательно потерять сознание и безвольно откинуться назад.

Мерлин выпрямился, переводя дыхание, и махнул рукой застывшим в оцепенении воинам. Наверняка они не слышали о подобном приеме, он и сам узнал о нем далеко за пределами родной страны и первое время не мог поверить в него. Равно как и в возможность уже в преклонном возрасте возродить былую силу и ловкость — пусть и не в полном объеме. Теперь весть о новом чуде будет передаваться из уст в уста, обрастая все новыми невероятными подробностями, и никто не узнает, как нелегко досталась ему эта победа. В первую очередь, тот, ради кого она была совершена.

— Дайте сюда веревку, — скомандовал Мерлин, стараясь, чтобы голос не дрожал. — Надо вытащить отсюда пленника.

Конечно, веревка понадобится и ему самому, все же выбраться из ямы самостоятельно старику не под силу. Но никто не должен этого знать.

* * *

— И что нам делать с ним теперь? — неуверенно спросил один из молодых воинов, боязливо косясь на бесчувственного пленника. Отчаянное сопротивление последнего и немалая сила произвели на конвоира сильное впечатление.

— Поместить в камеру, где содержится ведьма, — ответствовал Мерлин. — И надеть кандалы, чтобы не сбежал.

— Но удержат ли они этого демона? — усомнился второй.

— Демона? — Мерлин ехидно улыбнулся в бороду. — С каких это пор демоны носят на шее крест?

Он продемонстрировал окружающим маленький деревянный крестик на потертой тесемке, которым предусмотрительно снабдила своего «рыцаря» Эйприл, затем, склонившись над пленником и на секунду заслонив его от пленителей, заправил вещицу обратно под рубаху.

— Или вы не верите в силу изображенного на нем Спасителя?

Волшебник пристальным взглядом обвел собравшихся, и те, один за другим, опустили глаза. Возразить было нечего.

— А вас, сэр Кей, я попрошу проследить, чтобы пленник был доставлен в камеру и не миновал уготованной ему судьбы. Верю, вы справитесь с этим лучше прочих, — в голосе Мерлина звучала явная издевка.

Рыцарь с досадой отвернулся, затем, ворча, последовал за своими воинами, потащившими бесчувственного Шредера в сторону замковой темницы. Сэр Кей не доверял старому волшебнику, на его взгляд, чересчур милосердному и снисходительному ко всякому сброду. Чего доброго, еще сумеет убедить Артура в невиновности «сарацина». Ну уж нет! Он, Кей, лично проследит, чтобы проклятый варвар не избежал заслуженной кары. А Ланселот поможет при необходимости. Поглощенный своими мыслями, он не заметил, каким внимательным взглядом проводил его Мерлин.

Эйприл зябко поежилась, пытаясь найти более-менее уютное место или удобное положение, но тщетно. Помимо того, что воздух расположенной где-то в подвале камеры был сырым, из маленького зарешеченного окошка под потолком, сквозь которое виднелись пожухлые стебли травы, ощутимо сквозило. Каменная стена ее темницы на всем протяжении была холодной и влажной на ощупь, а укрыться нечем. Да даже если бы и было чем, не дали бы крепко стянутые веревкой в запястьях и мало-помалу начавшие неметь руки. Ладно, хоть не за спиной, хотя и так далеко не подарок. Впрочем, чего еще ждать осужденной, ожидающей суда, пыток и, скорее всего, жестокой расправы.

Эйприл глубоко вздохнула и, неловко подняв к лицу связанные руки, вытерла слезы. С момента заточения прошло уже часа два, не меньше, и горькая обида на судьбу и отчаяние мало-помалу сменились оглушающим равнодушием. Взгляд бесцельно скользил по стенам темницы, уже не в поисках чего-нибудь обнадеживающего, а просто так, по инерции. Щека все еще горела в месте удара. Повернувшись и пошарив в жидкой кучке старой соломы (жалкое подобие ложа, которое, без сомнения, считалось великой милостью для обреченного смертника), девушка нашла небольшой закупоренный глиняный кувшин с холодной водой — неожиданная милость одного из стражников, переданная тайком от подельников. Она приложила посудину к щеке, вздрогнув от неприятного прикосновения. Все равно останется синяк. Благородная рыцарская эпоха достойно подтверждала свое название! Но и эта мысль уже не вызывала никаких эмоций. Какая разница, если суждено умереть в этих стенах, ни за что, ни про что, в одиночестве…

Последняя мысль вновь пробудила острую боль в сердце, а затем вспышку бессильного гнева: на изменника-ниндзя и — главное — на наивную себя. Дура, как она могла поверить этому подлецу! Ведь уже имела опыт «приятного» общения с ним и знала, что Шредер всегда сматывается, стоит в воздухе запахнуть жареным. Сколько раз Эйприл была на грани гибели, и спасало ее лишь своевременное появление друзей. Сейчас ей не поможет никто. Местные жители слишком запуганы и суеверны, а единственный человек, кому она доверяла, подло предал это доверие.

А ведь она почти поверила ему, поверила, что и в нем есть что-то, достойное уважения и любви. Надеялась на него, переживала за него… «Мой бог, какой стыд! — даже почти полюбила». Эйприл устало опустила на пол кувшин и откинулась к стене. Все напрасно, все зря. Шредер подставил ее и снова сбежал… как обычно. Почему судьба так несправедлива?

Неожиданно мысли пленницы перешли в другое русло. Мерзавец Кей, все же не обделенный разумом, отправил погоню за своим врагом практически сразу же. И, может быть, справедливость все же свершится…

Но при одной мысли о том, какова может быть эта справедливость, сердце вновь застыло. О том, чтобы Шредер добровольно сдался тем, кого заведомо считает ниже себя, не стоило и думать — а значит, не обойдется без жертв. А если его все же окружат и сомнут числом, невзирая на потери, то захватить смогут только в одном случае… Эйприл зажмурилась и помотала головой. Нет, только не это. Это слишком невыносимо. Тем более, поразмыслив в «подходящей» обстановке, она усомнилась в реальности того злополучного покушения. В нем просто не было смысла. И пускай Шредер снова бросил ее в безвыходном положении, она не станет желать ему гибели. На глазах снова показались слезы, Эйприл неловко утерла их, но мысленно повторила, словно заклятье: пусть выживет. Пусть спасется. Хотя бы он…

* * *

Вдруг за дверью послышался странный шум. Похоже на… голоса и скрежет отодвигаемого засова. Скрипнула, открываясь, давно не смазанная дверь, и уже привыкшие к полумраку глаза ослепил свет факелов. Эйприл невольно съежилась, словно пытаясь слиться со стеной. Нежданный визит ничего хорошего ей не сулил, но… вроде бы все дела здесь принято начинать на рассвете. Почему же сейчас?..

Долго гадать не пришлось.

— Тащи его сюда, ребята, — донесся до ее слуха незнакомый голос. — Это и есть темница ведьмы, о которой говорил господин Мерлин. И на которую наложил особые чары. Отсюда-то никуда не денется.

Знакомое имя неприятно царапнуло слух. Эйприл считала старого волшебника если не доброжелателем, то хотя бы нейтрально настроенным. Впрочем, кому здесь можно верить? И, прежде чем девушка успела задать себе вопрос, кого к ней хотят «подселить», как ответ на него уже был получен. В камеру вошли несколько вооруженных стражников и, не обращая внимания на пленницу, прошествовали к противоположной стене, на которой Эйприл еще ранее заметила толстые кованые цепи, волоча за собой неподвижное тело человека, при одном взгляде на которого сердце девушки остановилось. Неужели?.. Но стражники, прислонив бесчувственного Шредера в полусидячем положении к стене, приковали его цепями, а значит, он, скорее всего, еще жив. Но каким же образом тогда им удалось его захватить?

Долго поразмыслить над этим вопросом не удалось — в камеру вошел сэр Кей, с явным удовольствием окинул взглядом плененного врага, затем остановился перед Эйприл.

— Напрасно вы были столь грубы, леди, — лениво протянул он. — Теперь ваша судьба будет столь же печальна, как у этого варвара-изменника. А ведь все могло бы быть иначе.

Наклонившись, рыцарь взял девушку за плечо, но та, резко отдернувшись, плюнула в его сторону.

— Идите к дьяволу, сэр! — прошипела она. — Вы еще пожалеете о своем предательстве.

Выпрямившись, Кей с сожалением осмотрел испачканный камзол, затем снова повернулся к Эйприл.

— Он тоже так говорил, — презрительный кивок в сторону скованного пленника. — А вот вы за свою дерзость заплатите дорого. Оба!

Сэр Кей сделал угрожающее движение…

— Прошу прощения, сэр, — вмешался один из оставшихся в коридоре охранников (всех небольшая камера просто не вместила бы), тоже рыцарского звания, но незнакомый Эйприл. — Судьбу изменника и ведьмы должен решить суд с участием всех вовлеченных лиц.

— Включая проклятого старика, — процедил Кей себе под нос почти неслышно, затем повернулся к непрошенному защитнику заключенных и уже громче заявил: — Совершенно верно. И справедливость, я уверен, восторжествует. Да свершится воля Божья! Никто не избегнет расплаты, — последние слова оратор произнес, оглянувшись на Эйприл, но та не удостоила его даже взглядом и лишь мысленно пожелала, чтобы тот наконец заткнулся и убрался восвояси.

Свет факелов не достигал противоположной от входа стены, оттого никто не заметил смутного черного силуэта, мелькнувшего в зарешеченном окошке. Тот же, напротив, какое-то время наблюдал за происходящим в камере и, дождавшись последних слов Кея, так же беззвучно исчез в темноте.

* * *

Наконец дверь за тюремщиками закрылась. Выждав, пока стихнут шаги, Эйприл поднялась на ноги и подошла к недавнему соратнику, по капризу судьбы ставшему сокамерником. С первого же взгляда стало ясно, что без сражения действительно не обошлось, но серьезных ранений заметно не было. Разорванная одежда и кожа на груди, торчавшая в незащищенной части руки стрела… Всего этого недостаточно, чтобы вывести из строя Шредера. Отчего же он до сих пор не приходит в себя?

Может быть, его оглушили чем-то тяжелым по голове? Эйприл присела на корточки и с заметным трудом отсоединила металлическую маску, но вот снять с пострадавшего шлем и проверить, верна ли ее догадка, со связанными руками не удалось. Эйприл осторожно коснулась пальцами оперения стрелы, но пытаться вытащить ее не рискнула. Промелькнувшая в голове мысль заставила девушку вернуться на прежнее место и взять припрятанный кувшинчик. Может быть, холодная вода приведет Шредера в сознание?

Но открыть крепко закупоренный кувшинчик оказалось делом непростым. В конце концов девушка снова села на корточки, зажав посудину коленями, а ладонями стиснула с обеих сторон неподатливую крышку. И с усилием потянула на себя. От резкого движения пробка вылетела, а Эйприл по инерции шлепнулась на пятую точку, расплескав по крайней мере половину воды из кувшинчика себе на подол — и в лицо ниндзя.

Как надеялась Эйприл, вода оказала на ее спутника бодрящее воздействие — даже больше, чем она ожидала. С почти звериным рыком Шредер резко рванулся вперед, взмахнув перед собой сжатой в кулак левой рукой, и острое наладонное лезвие мелькнуло в каких-нибудь нескольких дюймах от лица девушки. Конечно же, его тут же остановила цепь, но Эйприл, испуганно ойкнув, отпрянула прочь. Бросив испепеляющий взгляд на неожиданную помеху движениям, ниндзя осмотрел помещение, остановив взгляд на лице невольной сокамерницы.

— Так ты все-таки здесь? — с удивлением пробормотал он. — Кто же был там?..

— Где же мне еще быть? — недовольно буркнула Эйприл, понемногу отходя от страха и неловко подползая ближе. Рассмотрев, что ей мешало, Шредер не без труда дотянулся до ее руки (вернее, обеих рук) и перерезал так напугавшим ее лезвием веревку. Девушка начала растирать затекшие руки.

— Ты-то какими судьбами тут оказался? — невесело поинтересовалась она. — Я думала, хоть тебе удалось покинуть этот проклятый город…

— Тебя сюда за что? — перебил ее ниндзя, проигнорировав вопрос. — Ты же к этому… «покушению» вообще никакого касательства не имеешь?

Тяжело вздохнув, Эйприл коротко пересказала историю собственного пленения.

— Неужели только за волосы? — недоверчиво переспросил Шредер. — Вот придурки!

— Не только, — Эйприл вспомнила, что забыла упомянуть об утере «колдовского зеркальца» и его роковой роли во всей этой истории. Как и следовало ожидать, ниндзя тут же вспомнил про свой собственный передатчик. И тоже не сумел его найти.

— Все-таки потерял! — Шредер с досадой ударил кулаком по стене. — Как и ты. Зато эта хреновина цела, чтоб ее… защита и покровительство. И кто только придумал эту ерунду!

С трудом дотянувшись, он зло сорвал с шеи деревянный крестик и бросил об пол под ногами. Что-то с металлическим звоном отлетело в сторону. Пленники с удивлением переглянулись: оба хорошо помнили, что вещица была сделана из дерева. Затем Эйприл с некоторой опаской направилась в угол, куда отлетел звенящий предмет, и с радостным возгласом подняла с пола ключ.

— Вот и решение проблемы… хотя бы одной! — торжествующе провозгласила она. — А кто-то еще не верил в защиту и покровительство!

Эйприл тут же проверила ключ на замке кандалов — и он подошел. Чудеса продолжались.

— Ну, конечно, скажи еще, что этот дурацкий талисман превратился в ключ. Или волшебством сотворил его из воздуха, — проворчал Шредер, поднимая с пола крестик, однако спорить не стал и спрятал подвеску за пазуху. Кто знает, может, от нее и вправду есть какой-то толк? Скептически настроенное сознание не верило в возможность такого чуда, но объяснить появление столь нужной вещицы не удавалось никак.

Ну и черт с ней! Шредер заметил, что Эйприл возится с подолом платья, зачем-то пытаясь оторвать от него лоскут. Он пожал плечами, откромсал от и без того истерзанного плаща край и молча протянул ей. Затем выдернул из пострадавшей руки стрелу и отбросил в сторону. Эйприл благодарно кивнула, подошла поближе и немного неловко (не до конца отошедшие пальцы еще плохо слушались) перевязала ему руку.

— Может, все-таки расскажешь, что произошло? — повторила она свой вопрос. — Как ты попал сюда? Раз уж я здесь по твоей милости, я имею право знать.

Шредер недовольно скривился — «по твоей милости», и она туда же! Однако возразить было нечего.

— Там, во дворе, была женщина, похожая на тебя. Связанная и приготовленная к казни. Я думал, что это ты… — дальше продолжать он не стал. Так глупо попасться!..

— Так ты… вернулся за мной? — недоверчиво переспросила Эйприл, подняв глаза. — Вернулся после всего…

Шредер угрюмо кивнул, стараясь не смотреть на нее. Если Эйприл снова начнет насмехаться… Но девушка повела себя совершенно неожиданно: всплеснув руками, она бросилась к нему и порывисто обняла, спрятав лицо у него на груди. А потом… заплакала.

— Эй… ты что? — Шредер даже вздрогнул от неожиданности. — Сейчас-то что случилось?

Он попытался заглянуть девушке в глаза, но та поспешно отвернулась.

— Прости меня… пожалуйста, прости, — запинаясь, произнесла Эйприл дрожащим голосом. — Я сомневалась в тебе. Я думала, ты сбежал и бросил меня, как обычно. Как я ошибалась… Прости.

Она закрыла лицо руками, не решаясь встретиться с ним взглядом. Шредер облегченно выдохнул. Всего-то навсего! Неприятно, конечно, но вполне предсказуемо.

— Ну, ладно, ладно. Можешь считать, что извинения приняты, — буркнул он, не зная, что еще сказать.

— Правда? — Эйприл с робкой надеждой посмотрела на него. — Ты правда не сердишься?

— Конечно, глупая, — ниндзя здоровой рукой обнял ее за плечи, привлекая к себе, провел ладонью по щеке. — Зря, что ли, я возвращался?

— А все-таки зря, — неожиданно произнесла Эйприл, потом пояснила, не дожидаясь начала грозы: — Я надеялась, что хотя бы тебе удалось спастись. Что хотя бы тебе повезло… А теперь… что с нами будет?

— Не дрейфь, прорвемся, — заверил ее Шредер, хлопнув по плечу. — Где наша не пропадала… Для начала глянем, что мы имеем.

Он поднялся на ноги, затем здоровой рукой осторожно размял пострадавшую. Та мало-помалу обретала чувствительность и подвижность — что ж, это уже хорошо.

Но на этом хорошие новости закончились. Ниндзя обошел камеру, по крайней мере, дважды, но возможности для побега найти так и не смог. Даже если бы удалось выломать решетку в этом мелком подобии окна, пробраться через него не смогла бы даже более хрупкая Эйприл, не говоря уж о нем самом. Дверь же, сколоченную из толстых дубовых плашек, высадить не получится по причине открытия вовнутрь и отсутствия со стороны камеры какого-либо намека на ручку.

— Ладно, подождем, — Шредер ободряюще кивнул вопросительно смотрящей на него Эйприл и опустился рядом с ней на пол. — Должны же когда-нибудь за нами прийти. Вот тогда и повеселимся! — он многозначительно размял пальцы, затем снова оглянулся на Эйприл, что-то вспомнив:

— Ты запомнила, каким путем тебя вели сюда? Мне-то с этим повезло меньше.

Девушка растерянно помотала головой.

— Это хуже, — нахмурившись, ниндзя задумался, затем стукнул кулаком по колену. — Ладно, неважно. Можно захватить одного из этих недоумков живьем и заставить его вывести нас отсюда.

Эйприл благоразумно не стала спрашивать, удастся ли заставить и что будет с «проводником» потом. Она уже не сомневалась, что Шредер продумал и это — либо придумает что-нибудь по ходу. Слушая его рассуждения, девушка с удивлением поняла, что совсем его не знает. Хладнокровный, рассудительный и решительный воин очень мало походил на хорошо известного ей невыдержанного, недалекого и порой чудаковатого завоевателя (хотя и в том, и в другом было что-то привлекательное). Хорошо известного?.. Сейчас она сильно в этом сомневалась. Что же было маской? Какой он на самом деле?

— Что ты на меня так смотришь? — с усмешкой повернулся к ней Шредер, заметив что-то неладное. — На мне узоров вроде не нарисовано.

— Да так… Просто я не узнаю тебя, — Эйприл помялась. — В Нью-Йорке ты был другим… каким-то несерьезным, что ли? Какой же ты настоящий?..

— Я могу быть всяким — когда мне это надо, — неожиданно серьезно ответил ниндзя. — Но ты тоже изменилась. Я что-то не замечаю своенравной взбалмошной карьеристки, готовой на все ради славы, — Шредер огляделся, как бы в поисках вышеупомянутой особы. — Наверно, она потерялась где-то по пути к Камелоту. И меня не слишком огорчает эта потеря.

— А я люблю тебя всяким, — немного обиженно заявила Эйприл. Хотя за прошедшие месяцы, конечно, и не вспоминала о работе. Но не думает же он, что так будет и по возвращении… если оно состоится, конечно. — Хотя таким, как здесь, конечно, больше.

— Любишь? — Шредер недоверчиво повторил непривычное слово, словно пробуя на вкус. — Ты уверена?

Эйприл секунду помолчала.

— Да, теперь уверена, — наконец ответила она. — Ты не поверишь, но я действительно надеялась, что, даже если я погибну, ты останешься. А теперь…

— Ничего не бойся, — уверенно повторил ниндзя. — Пока я жив, ни один из этих ублюдков, называющих себя рыцарями, тебя и пальцем тронуть не посмеет.

— Не говори так, — Эйприл испуганно вздрогнула. — Я боюсь за тебя. Что, если тебя покалечат или… — последнее слово она не стала даже произносить вслух, боясь накликать беду. Но не думать об этом не могла. Страшно оставаться одной в этом чужом жестоком мире, но еще страшнее даже представить себе, что она больше никогда не увидит его, не обнимет, как сейчас. Конечно, Шредер никогда не признает этого, но его силы все же не безграничны. И если вдруг… что тогда? Как жить дальше?

— А вот это ты зря. Умирать прямо сейчас я не собираюсь. Тем более теперь, когда у меня есть причины задержаться здесь подольше. Разве не так?.. — улыбнувшись, Шредер повернулся к ней, привычным жестом взял за подбородок, вынуждая посмотреть в глаза. Такое знакомое прикосновение — но чуть более осторожное, бережное. Увернуться легко, но совсем не хочется. Оказывается, бывает и так…

— Так, — резкий тон мгновенно вернул девушку с небес на землю, и она с испугом отметила, как изменилось выражение лица ее собеседника. Плотно сжатые в тонкую нитку губы, ледяной взгляд… так, словно на ее месте кто-то из его врагов. — Кто. Посмел. Это. Сделать?

Эйприл удивленно заморгала, не понимая, о чем речь.

— Посмел — что? — переспросила она.

Вместо ответа Шредер указал на ее щеку. Эйприл коснулась ее, и болезненное ощущение тут же пробудило ее память. Значит, «любезность» Ланселота все же оставила свой след.

— Я спросил: кто посмел? — повторил Шредер еще более непримиримо, заметив, что она не торопится с ответом.

— Ланселот, — неохотно отозвалась она, понимая, что иначе он не отвяжется. И опять подумает бог знает что…

— Ясно, — ледяным тоном ответил Шредер и наконец отпустил ее. Он ничего более не добавил, но в этом коротком слове безошибочно угадывалась смертельная угроза, гораздо большая, чем в обычных многословных проклятьях.

— Но ты же не станешь возвращаться, чтобы отомстить ему? — неуверенно спросила Эйприл, ловя его за руку и пытаясь заглянуть в глаза. Шредер ничего не ответил.

— Мы же хотели выбраться отсюда, — с нарастающим отчаянием настаивала девушка. — А так мы опять попадем в ловушку. Не надо больше подставляться понапрасну. Пожалуйста.

Шредер угрюмо кивнул, про себя подумав, что при удобном случае не грех и попробовать. Но знать об этом Эйприл не обязательно.

— Надо отдохнуть, — поднявшись, он сгреб всю солому, что смог найти, в кучку, создавая хотя бы иллюзию комфорта. — Ночь на исходе, а день обещает быть еще веселее…

Эйприл покорно кивнула.

— Последний вопрос, — она немного помялась, но наконец решилась. — Джиневра…

Ниндзя устало вздохнул. Чего и следовало ожидать! Глупо было надеяться, что ревнивая женщина забудет об этом спросить.

— Подставила меня, — коротко ответил он, не желая вдаваться в подробности. — Но сначала пыталась с моей помощью убрать своего мужа. А когда я отказался, порвала одежду и бросилась на меня, как дикая кошка…

Эйприл хихикнула, представив себе эту сцену, но быстро посерьезнела.

— Но следы ударов… — она не договорила.

— Наподдал малость, было дело, — неохотно подтвердил Шредер. — Кстати, было за что. Оскорбила нехило…

— Меня ты не тронул, — задумчиво проговорила Эйприл.

— Надо было, — неожиданно согласился ниндзя. И, насмешливо скосив глаза в сторону остолбеневшей Эйприл, добавил: — Ладно, кто-то расплатился лучше. И, очень надеюсь, что заплатит еще не раз…

Не договорив, он ловким движением сцапал растерявшуюся девушку за руку и притянул к себе, подсознательно ожидая очередного возражения. Но Эйприл, быстро чмокнув его в щеку, лишь усмехнулась: «Для начала хватит», — и удобно, насколько это было возможно, устроилась рядом.

Шредер улыбнулся. То ли временное заточение и прочие «прелести жизни» кому-то явно полезны, то ли… Неважно. Ради этого стоило оказаться здесь и пережить все «прелести», что уже произошли. И те, что наверняка еще будут.

Минуты незаметно бежали одна за другой, постепенно сливаясь в часы, но до рассвета было еще далеко. Пасмурное, совсем уже осеннее небо даже еще не начало сереть, а наоборот, кажется, нахмурилось еще больше. Самый темный час перед рассветом.

Пленники застенка со всем возможным удобством расположились возле стены, к которой были прикованы цепи, чтобы они хотя бы на первый взгляд, с порога не бросались в глаза теперешней своей пустотой и ненужностью. А заодно и подальше от зарешеченного окошка, из которого сильно сквозило. Эйприл, измученная переживаниями и злоключениями этого богатого на события вечера и не менее беспокойной ночи, задремала, прижавшись к плечу Шредера, так что раненая рука, уже начавшая понемногу отходить, снова затекла. Но он не шевелился, чтобы не тревожить усталую спутницу (пусть отдохнет немного, кто знает, что им предстоит завтра… или уже сегодня?) Но не только поэтому. Оказалось, очень приятно чувствовать тепло ее тела, прижавшегося к его боку, щекочущее ощущение ее волос на своей шее. А главное — обнимать девушку за плечо рукой, словно защищая от всего мира и в то же время заявляя о своем праве на нее. Несколько непривычное, но такое теплое, успокаивающее чувство, придающее уверенности в своих силах. Ему есть, за что бороться, чем дорожить — и пусть поберегутся те, кто посмеет это оспорить.

После недолгих колебаний Шредер тоже решил позволить себе немного отдохнуть перед предстоящими испытаниями. Нет, не заснуть, как это сделала девушка — это было бы величайшей глупостью и неосторожностью. Ниндзя всего лишь закрыл глаза и мысленным усилием расслабил мышцы, одновременно освобождая разум от тревожащих мыслей о будущем. Но это не мешало ему на слух ощущать дыхание проходящей ночи. Легкий шелест листвы под порывами ветра, тихий шепот начавшегося дождя в пожухлой траве у окошка, время от времени — шорох и попискивание в дальнем углу, выдающие мышиную возню. Привычные и знакомые звуки, присущие ночи.

Начавшийся было дождь быстро закончился. И в наступившей нежданно тишине чуткий слух ниндзя выделил посторонний звук, выбивающийся из общего ритма. Почти неразличимые звуки осторожных шагов, сливающиеся с шелестом влажной травы.

Шредер тут же открыл глаза, настороженно вглядываясь в темноту, но до поры до времени с места не двигался. Он не знал, кого это нелегкая принесла сюда среди ночи, но сильно сомневался, что пришелец — их тайный союзник. Да и есть ли союзники у них здесь, в этом враждебном мире?

Шаги стихли возле решетки, но рассмотреть что-либо за мизерным окошком было невозможно. Затем, протиснувшись сквозь прутья, на пол камеры с глухим стуком упал небольшой продолговатый предмет, от которого тут же отлетела и закатилась в темный угол его частица. После этого шаги быстро удалились.

Неожиданный звук, в ночной тишине прозвучавший довольно громко, разбудил Эйприл. Протирая глаза, она приподнялась и, сонно щурясь, огляделась.

— Что случ… — девушка не договорила, так как ниндзя поспешно зажал ей рот ладонью.

— Т-ш-ш-ш, ни звука! — шепотом приказал он. — Здесь кто-то есть. Вернее, был…

Девушка тут же завертела головой, но, разумеется, ничего не увидела. Взгляд же Шредера был прикован к странному предмету. К сожалению, тот оказался в тени стены, и рассмотреть, что это, с места было невозможно. Ниндзя жестом указал Эйприл на находку.

— Это подбросили в окно, — коротко пояснил он. — Пойду проверю. Оставайся на месте.

— Может, это что-то нам в помощь? — с робкой надеждой предположила Эйприл. — Что-то вроде того ключа?

— Может, — Шредер не стал ее разубеждать, тем более что такая вероятность действительно была. — Но все равно держись подальше.

Он одним движением поднялся на ноги, слегка поморщившись: поврежденная щиколотка за прошедшее время опухла и нещадно ныла. Слегка прихрамывая, ниндзя медленным крадущимся шагом приблизился к находке, время от времени настороженно оглядываясь по сторонам. Неосознанная тревога не проходила, вдобавок ему показалось, что невдалеке от предмета заметил смутные шевелящиеся тени. Эйприл напряженно наблюдала за ним.

— Осторожно, сэр Шредер! — громкий шепот из зарешеченного окошка, оставшегося позади, заставил ниндзя резко замереть на месте. — Это ловушка!

Шредер тут же оглянулся на голос, но смог разглядеть лишь темный размытый силуэт за решеткой. Ниндзя выругался про себя: сосредоточив все внимание на подозрительном предмете, он не расслышал приближение незнакомца. Впрочем, голос выдавал в нем человека юного, совсем мальчишку. Гарет? Нет, еще младше. Кто же этот чертенок? Впрочем, какая разница?

— Осторожно, господин, — повторил тот, — Эта вещь таит в себе опасность. Ее подбросил человек Ланселота.

Не то, чтобы Шредер был готов ему поверить, но осторожность не помешает. Ниндзя замер на месте, в паре шагов от неизвестного предмета. С этого расстояния он более всего походил на странную вытянутую корзину. Почти неприметное движение заставило воина приглядеться — и с приглушенным ругательством полоснуть наладонным лезвием тень на полу.

— Что там? — Эйприл встревоженно приподнялась.

— Змеи! — рыкнул Шредер, не оборачиваясь. — Не двигайся.

Чуть согнув колени, он наклонился, чтобы лучше рассмотреть расползшихся по полу из упавшей посудины гадин. Их оказалось больше, чем ожидалось от такого небольшого сосуда. Пять, семь, десять?.. Небольшие, длиной всего в локоть, вдобавок благодаря серому цвету тела почти неразличимые в темноте и оттого еще более опасные, казалось, они были повсюду. Достойный подарок от королевского любимчика, вполне подходящий для его скользкой натуры.

Это была последняя осознанная мысль, дальше думать о посторонних вещах оказалось попросту некогда. Напрягая слух и зрение до предела, дабы уловить малейшее движение или шорох, Шредер стремительно наносил колющие и рубящие удары в замеченные темные силуэты единственным доступным оружием — наладонными когтями, стараясь держать руку защищенной стороной к опасности. Лишь мгновенная реакция и молниеносность движений позволяли ему пока что избежать ядовитых зубов тварей, но как долго продлится это везение?.. Ниндзя не знал, и оттого старался не задумываться.

Эйприл, прижав ладонь к губам, заворожено наблюдала за необычным сражением. Взгляд метался от темного силуэта ее защитника к еле заметным на полу шевелящимся тварям. Некоторым из них удалось миновать смертоносного удара и отползти в сторону, а кое-каким — даже приблизиться к девушке. Негромким возгласом она привлекла к себе внимание, указывая на них. Сама же неосознанно пошарила рукой возле себя в поисках хоть какого-то орудия для защиты. Но ладонь ощутила лишь прохладный глиняный бок кувшинчика, который Эйприл по привычке держала неподалеку.

Тем временем, уворачиваясь от смертоносных атак пресмыкающихся и обходя полукругом камеру, дабы не пропустить ни одной опасной твари, Шредер шаг за шагом постепенно приблизился к месту, где оставил Эйприл. Еще один шаг назад… И тут девушка заметила возле ноги своего защитника не замеченную им шевелящуюся тень, готовую ужалить. И панический страх, приковавший к месту, как рукой сняло. Что-то яростно выкрикнув, Эйприл вскочила на ноги, сжала в ладони горлышко кувшина и, приблизившись, швырнула его в змею. Посудина разлетелась на множество черепков. Ниндзя тут же отшатнулся от опасного места, ошарашенно глядя на неожиданную угрозу. Эйприл, виновато и чуть нервно улыбнувшись, наклонилась и жестом указала на груду черепков, похоронившую под собой опасную тварь… из которой тут же в ее сторону метнулась темная плоская голова, впившись девушке в запястье. Негромко ойкнув, Эйприл инстинктивно зажала пострадавшую руку и отступила на шаг.

— Какого… — мгновенно поравнявшись с ней, Шредер одним движением снес голову змее, затем быстро оглянувшись — нет ли поблизости еще шипящей угрозы, повернулся к девушке.

— Эйприл, дурочка, что ты наделала? — со смесью гнева и волнения воскликнул он, схватив девушку за руку и рывком разворачивая пострадавшим местом к себе. — Какого хрена ты вообще здесь делаешь? Я же сказал: оставаться на месте…

— Она… она хотела ужалить тебя, — неуверенным запинающимся голосом пролепетала Эйприл, словно зачарованная, глядя на пострадавшую руку, которая на глазах начала опухать.

Ничего не ответив (да и что было отвечать?) Шредер заставил девушку опуститься на пол прямо на этом же месте, сел рядом, припав губами к месту укуса. Он хорошо помнил, что нужно как можно быстрее удалить из раны яд вместе с зараженной кровью. Но через минуту-другую понял, что все старания безуспешны. Проклятая тварь ужалила свою жертву в точку, где вены вплотную подходят к коже, и теперь ток крови быстро разносил по телу отраву. Единственное, что может ее спасти — противоядие, но где его взять ночью… да еще в тюрьме?

Послышавшиеся за дверью стук и скрежет тут же напомнили ему о другой, не менее насущной опасности. Стремительно поднявшись на ноги, ниндзя отступил, скрываясь в тени двери, готовый броситься на незваного гостя.

— Сэр Шредер! — из-за чуть-чуть приоткрытой двери донесся уже знакомый мальчишеский голос, затем его обладатель показался в проеме. Невысокая худощавая фигура на фоне освещенного коридора казалась вырезанным из бумаги черным силуэтом.

Всего один! Какая удача! Одним молниеносным движением Шредер выскочил из укрытия и сгреб незнакомца за шиворот, подтаскивая ближе к себе.

— Ты-то мне и нужен, сопляк! — чуть хрипловато выдохнул он в лицо пленнику, дополнив угрозу прижатым к шее острым лезвием. — Ты выведешь нас из этой мышеловки… если хочешь жить, конечно.

— За этим я пришел, — отозвался тот, вздрогнув от прикосновения холодной стали к коже, но более ничем не выдавая страха. — Я выведу вас… и леди Эйприл.

— Откуда ты знаешь наши имена? — Шредер встряхнул мальчишку. — Шпионишь за нами?

— Шредер… — неуверенным голосом позвала Эйприл. Тот, чертыхнувшись, подошел ближе, не отпуская пленника.

— Я… теперь умру? — спросила она, с детской растерянностью поднимая на него глаза. — Умру, да?

— Нет, конечно, — тут же ответил ниндзя с уверенностью, которой вовсе не ощущал, затем добавил с мрачной усмешкой, старательно пряча за ней страх: — Вот еще выдумала! Я не для того тебя спасал, чтобы какие-то грязные ублюдки…

Шредер не договорил, позволив себе роскошь представить, ЧТО именно он сделает с этими негодяями, когда наконец до них доберется. Но лишь на несколько секунд, потому что время неумолимо уходило, утекало сквозь пальцы, а решения так и не находилось. Давно он не чувствовал себя таким беспомощным, ведь даже если удастся вырваться отсюда с боем, залив кровью этот проклятый город и не менее проклятую страну — чем это поможет Эйприл? Но говорить ей этого, конечно же, не стал. Он — мужчина, она верит в него, и он должен найти выход.

— Смотри, кто у меня, — отогнав невеселые мысли, Шредер подтолкнул мальчишку поближе, чтобы Эйприл тоже могла его разглядеть. — Этот сопляк откуда-то знает нас… и обещал вывести из этой душегубки. Так? — снова обернулся он к пленнику.

— Ашот? Откуда ты здесь? — приподнявшись, с удивлением воскликнула девушка. — Да, он может нам помочь. Это Ашот, ученик Мерлина. Отпусти его, Шредер. Это наш друг.

— Отродье колдуна — наш друг? Отпустить? — с едким сарказмом переспросил ниндзя. — С каких это пор? Его двуличный хозяин задолжал мне, и немало. Упустить такую прекрасную возможность расплатиться? — нет, я еще не сошел с ума.

— Только я могу вывести вас отсюда, — напомнил Ашот, немного отстраняясь от царапающего кожу лезвия, затем добавил уверенно: — И только господин Мерлин может помочь вашей леди, — он выразительно взглянул на руку девушки.

Шредер ничего не ответил, мучительно решая, что же делать. Довериться колдуну? Даже во спасение собственной жизни он не сделал бы такой глупости — особенно после того, как подлый старикашка помог его врагам. Но Эйприл… ей действительно может помочь только Мерлин. Даже если они успешно выберутся из ловушки, он не успеет найти никого иного… Да и способны ли здешние знахари оказать хоть мало-мальски толковую помощь? Даже если разнести этот проклятый город по камешку, это ничего не изменит. Ничего…

А время идет… Ниндзя покосился на начавшее светлеть небо, затем на ожидавшего его решения Ашота. Значит, остается только одно, как бы отвратительно это ни было. Ради нее он должен попытаться.

— Будем считать, что я тебе поверил, — с видимым трудом проговорил он, окинув мальчишку недоверчивым взглядом. — Веди. Но запомни, — Шредер наклонился ближе и последние слова произнес почти шепотом, — если ты меня обманешь — или твой хозяин, неважно, — я вернусь за тобой хоть из самого ада. Я тебя из-под земли достану, разорву на кусочки и скормлю собакам. Ты меня понял?

— Да, господин, — неожиданно серьезно ответил мальчишка. Немного удивленный выдержкой малолетки, ниндзя недоверчиво переспросил:

— Понял? Что-то не похоже. Тебе что, совсем не дорога твоя никчемная жизнь? Или ты так глуп, что не боишься смерти?

— Нет, господин, — немного грустно ответил Ашот. Его темные глаза казались принадлежащими человеку намного старше. — Просто вы не первый, кто грозит мне смертью. Мой народ, иудеев, ненавидят и притесняют в этой стране. Нас гонят и убивают повсюду, считая виновными за все, что случается дурного. Во время очередного погрома убили всю мою семью, а меня спас господин волшебник. И только благодаря ему я еще жив. Поэтому я никогда не подведу его… и вас, господин.

— Ладно, довольно болтать, — прервал его ниндзя. Неожиданное откровение мальчишки несколько смутило его и даже добавило уважения, но сопляку точно незачем это знать. Равно как и о том, как он, Шредер, намерен обезопасить себя и Эйприл при неизбежном визите к колдуну. Ибо, что ни говори о необходимости доверия, поверить Мерлину он не сможет никогда. Одного раза более чем достаточно.

Шредер снова наклонился к Эйприл, оторвал от плаща еще две полоски, одной из которых туго перевязал ей руку, второй — примотал конечность к телу. Затем помог подняться и вслед за девушкой вышел в слабо освещенный факелами коридор, который после темной камеры показался очень светлым. Ашот невидимой тенью скользнул к двери и с усилием запер ее. Ниндзя настороженно огляделся, но коридор на всем протяжении был пустынным. Лишь вдалеке, возле поворота, Шредер заметил на каменном полу темную фигуру, по всей видимости, охранника, в полусидячем положении. Фигура была неподвижна, а факел над ней мерцал непривычными синеватыми язычками пламени, и, как показалось ниндзя, даже дым, исходивший от него, казался синеватым.

— Нам не надо туда ходить, — Ашот предостерегающе перегородил ему путь. — Выход там.

Он указал в противоположный конец коридора и побежал в ту сторону. Беглецы последовали за ним.

* * *

Еще один переход. Который по счету? Он уже не помнит. Множество поворотов окончательно сбили ориентацию, и теперь Шредер совсем не уверен, что сможет выбраться из этого лабиринта, если опасения оправдаются и маленький проходимец надумает сбежать. Ниндзя не знал, в какую сторону они теперь направляются, двигаясь с каждым шагом все медленнее. Потому что, несмотря на все предосторожности, яд все больше распространяется по телу Эйприл. Она спотыкается чуть ли не на каждом шагу, а порой теряет равновесие, едва не падая, тяжело дышит. Движение только ухудшает ее состояние, поэтому где-то на середине пути Шредер останавливается и, не обращая внимания на слабый протест, поднимает девушку на руки и несет, крепко прижимая к себе.

Конечно, теперь их передвижение замедляется еще больше. Тянущая боль в травмированной ступне не дает прибавить шагу, а раненая рука предательски норовит отняться, приходится придерживать ее здоровой. Коридор кажется бесконечным. Из-за поворота появляется проклятый мальчишка, молча указывает нужное направление, потом так же бесшумно исчезает. В полутьме этого лабиринта он все больше напоминает бесплотного призрака, а сумрачные стены и красноватые отблески огня на стенах придают извилистому пути сходство с преисподней. Шредер недовольно хмурится, мотает головой, отгоняя наваждение. Его не напугать ни демонами, ни чудовищами. Единственное, что его по-настоящему страшит, — не успеть добраться до каморки колдуна.

С губ девушки срывается хриплый стон. Вот уже с полчаса назад, а может, больше, она потеряла сознание и лишь моментами ненадолго приходит в себя. Что ж, так лучше, в таком состоянии Эйприл не чувствует боли, страха, отчаяния. Замедлив шаг, ниндзя всматривается в лицо своей живой ноши, и увиденное его не радует. Бледная кожа, пересохшие потрескавшиеся губы, лихорадочно блестящие глаза. Их бессмысленно-неподвижный взгляд немного пугает, затрудненное дыхание — единственный признак, что девушка еще жива. И Шредер снова ускоряет шаг, усилием воли заставляя себя не думать о возможной неудаче. Нет, только не сейчас. Он справится. Успеет, чего бы это ни стоило. Ради нее. Ради них обоих.

* * *

Поднявшись по длинной винтовой лестнице первым, Ашот толкнул небольшую дверцу со словами:

— Они пришли, господин, — после чего посторонился, давая дорогу своим спутникам.

Остановившись у порога, Шредер окинул взглядом комнатушку и, заметив по правую руку от себя ложе, осторожно опустил на него Эйприл. Та что-то пробормотала, не приходя в себя. Затем выпрямился, пристально глядя на хозяина. Мерлин на удивление спокойно выдержал горящий ненавистью взгляд неожиданного посетителя. Ниндзя даже показалось, что тот усмехнулся в бороду. Это удивительное самообладание и уверенность в себе и своих силах показались ему неприятно знакомыми. Нахмурившись, Шредер поспешно отогнал неприятное тревожащее чувство дежавю. Не хватало еще испугаться дряхлого старика.

— Итак, вы пришли, — наконец обратился к нему Мерлин, затем взглянул на неподвижную девушку. — Что с ней случилось?

— Ее ужалила змея, господин, — вмешался Ашот. — Вы же поможете леди?

— Конечно, поможет, — перебил его Шредер, рывком подтягивая к себе мальчишку. — Если только ему дорога твоя никчемная жизнь, — он поднял глаза на Мерлина. — Ну?

— Я бы сделал это даже без угрозы жизни мальчику. Отпусти его, — спокойно ответил старый волшебник. Он постарался, чтобы голос его звучал как можно более доброжелательно и убедительно. Мерлин видел недоверие и злобу, плескавшиеся во взгляде пришельца, и прекрасно понимал, что их вызвало, но объясниться не пытался. Что толку в словах, раз этот упрямец не верит даже собственным глазам.

— Отпустить? Еще чего! — недобро усмехнулся Шредер. — Да я скорее поверю одной из этих ядовитых гадин, чем тебе.

— Хорошо, — вздохнул Мерлин. — Тогда отойдите в сторону и не мешайте, — он демонстративно подвернул длинные рукава. — Я займусь лечением леди.

Мерлин подошел к дубовому шкафу возле входа, открыл резные дверки и начал перебирать разнообразные склянки и мешочки со снадобьями. Краем глаза Шредер даже заметил на одной из полок большой хрустальный шар. Не упуская из вида Мерлина, он отошел к дальней стене и осторожно опустился на скамью, заставив заложника последовать за собой. Настороженным взглядом ниндзя наблюдал за действиями волшебника, готовый в любой момент вмешаться.

Тот же, не обращая внимания на посетителей, подошел к неподвижной Эйприл, осмотрел ее рану, заглянул в глаза, прослушал пульс и, озабоченно покачав головой, вернулся к столу, где уже приготовил все необходимое для изготовления противоядия. По одному Мерлин добавлял порошки и настойки в деревянную чашу.

Продолжалось это довольно долго. Не раз Шредер порывался грубо поторопить медлительного кудесника — все же время дорого, — но каждый раз не решался вмешаться. Для колдовства наверняка требуется не меньшее сосредоточение, чем для медитации. Кто знает, чем обернется непрошенное вмешательство?

Прервав приготовления, Мерлин отошел к очагу, над которым висел большой котел, подбросить дров. На мгновение заслонив его своим телом, волшебник быстро вставил в ноздри шерстяные катыши, пропитанные одним из настоев, затем бросил в огонь горсть темно-зеленого порошка из мешочка на поясе, от которого пламя на миг вспыхнуло темно-багровыми язычками, а в воздухе появился отчетливый травяной запах. Затем вернулся к приготовлению лекарства.

Монотонное бормотание Мерлина и его неспешные движения действовали убаюкивающе. Мальчишка Ашот зевнул и потер кулаком глаза. Шредер хмуро покосился на него, преодолевая желание проделать то же. Бессонная ночь и ранение понемногу давали о себе знать. Глубоко вдохнув и выдохнув несколько раз, он выпрямился, с подозрением оглянулся на колдуна, но тот продолжал заниматься своим делом.

Едкий дым, наполнивший комнату и понемногу просачивающийся через прикрытые окна, нещадно щипал глаза, вызывая слезы. Ниндзя подумывал даже подняться и открыть окно уже как следует — а заодно и разузнать, что делается во дворе… но мысленно махнул рукой и остался на месте. Подниматься отчего-то было лень, тем более, тащить за собой мальчишку (не отпускать же его). Не умрет же он от этого дыма, в конце концов. Украдкой протерев глаза, Шредер толкнул в бок клевавшего носом Ашота, затем прислонился к стене, давая отдых затекшей спине.

Еще раз размешав в чаше противоядие, Мерлин оглянулся на гостей.

Старый волшебник улыбнулся про себя, отметив, что дым сожженной травы, название которой запамятовал он сам, оказало на них как раз такое действие, что и ожидалось. Времени приготовления снадобья хватит, чтобы все трое уснули крепким здоровым сном. Кроме него самого, разумеется — ввиду того, что он своевременно принял меры предосторожности, да и вообще был не слишком восприимчив к этому зелью.

Закончив, Мерлин отлил нужное количество лекарства в кубок и подошел к неподвижной девушке. Приподняв ее голову, он заставил ее проглотить его содержимое. Эйприл закашлялась, поперхнувшись, но какое-то количество все же попало по назначению. Повторив процедуру, старик удовлетворенно кивнул, затем направился в другой конец комнаты.

Представшее его глазам зрелище заставило Мерлина улыбнуться, ибо грозный захватчик спокойно спал, прислонившись к стене и придерживая за плечо своего пленника, который также мирно посапывал, прижавшись к нему, как к близкому и родному человеку. Приблизившись, Мерлин осторожно коснулся тонкой лучинкой незащищенного участка руки воина, предусмотрительно держась на расстоянии и чуть-чуть в стороне. Не получив никакой реакции, он осторожно освободил Ашота из рук захватчика и пе­ренес на его тю­фяк у вхо­да в ком­на­ту. Пос­ле че­го по­гасил огонь и вы­шел, ти­хо зак­рыв за со­бой дверь.

Оп­ти­мис­тичное чи­риканье во­робь­ев где-то под кры­шей, теп­лый сол­нечный лу­чик, у­ют­но прис­тро­ив­ший­ся на ще­ке… При­ят­ное нес­пешное на­чало дня. Эй­прил улыб­ну­лась, не от­кры­вая глаз, и ле­ниво по­тяну­лась. Под­ни­мать­ся не хо­телось, и де­вуш­ка поз­во­лила се­бе не­час­тую рос­кошь еще нем­но­го по­нежить­ся в пос­те­ли. До­ма нап­ря­жен­ный гра­фик ра­боты очень и очень ред­ко поз­во­лял вот так рас­сла­бить­ся, здесь же без осо­бой не­об­хо­димос­ти вов­се не обя­затель­но под­ни­мать­ся чуть свет. Од­но из нем­но­гих пре­иму­ществ по­ложе­ния.

Как на­роч­но, при­ят­ную гар­мо­нию нес­пешно­го про­буж­де­ния на­руши­ло пос­то­рон­нее вме­шатель­ство. Кто-то нас­той­чи­во пот­ряс де­вуш­ку за ру­ку, за­тем не­силь­но пох­ло­пал по ще­кам. Гре­та? Дол­жно быть, Эй­прил сно­ва прос­па­ла зав­трак, и юная гор­ничная яви­лась на­пом­нить об этом. Но нет, слу­жан­ка не поз­во­лила бы се­бе та­кую воль­ность по от­но­шению к гос­по­же.

Эй­прил от­кры­ла гла­за и встре­тилась взгля­дом с вни­матель­ны­ми свет­ло-се­рыми гла­зами Мер­ли­на. Вот уж ко­го она в пос­леднюю оче­редь ожи­дала уви­деть! От­ку­да? Как?.. Удив­ленно зах­ло­пав рес­ни­цами, де­вуш­ка при­под­ня­лась, и рез­кий укол в пра­вой ру­ке на­пом­нил ей обо всем. Под­ста­ва, зак­лю­чение в ка­мере, ло­вуш­ка со зме­ями… Но как она по­пала сю­да (за­литая сол­нцем не­боль­шая ком­натка ка­залась со­вер­шенно нез­на­комой), Эй­прил не зна­ла.

— Не то­ропи­тесь вста­вать, ле­ди, — на за­пястье лег­ла су­хая мор­щи­нис­тая ру­ка. — Как вы се­бя чувс­тву­ете?

Нем­но­го рас­те­рян­но де­вуш­ка прис­лу­шалась к ощу­щени­ям в те­ле. Вро­де бы ни­чего осо­бен­но­го, раз­ве что лег­кое го­ловок­ру­жение от рез­кой сме­ны по­зы, по­чему-то не спе­шащее про­ходить, да пер­ше­ние в но­су и гор­ле, слов­но от прос­ту­ды или ед­ко­го ды­ма, хо­тя и не наб­лю­да­ет­ся ни то­го, ни дру­гого.

— Неп­ло­хо, — Эй­прил ос­то­рож­но при­под­ня­лась на лок­тях и се­ла. За­тем нап­ря­жен­но нах­му­рилась, при­поми­ная. — Но как я по­пала сю­да? Ме­ня ужа­лила змея, а даль­ше… я ни­чего не пом­ню.

— Вас при­нес сю­да ваш спут­ник, — Мер­лин кив­нул ку­да-то в сто­рону. — А я, в свою оче­редь, по­мог вам одо­леть не­дуг. С божь­ей по­мощью это уда­лось.

— Бла­года­рю вас… — про­шеп­та­ла Эй­прил, на гла­за ее на­вер­ну­лись сле­зы. За­тем ог­ля­делась. Спут­ник… Мер­лин на­вер­ня­ка го­ворил о Шре­дере. Де­вуш­ка прек­расно пом­ни­ла, что нин­дзя не до­верял ста­рому вол­шебни­ку, а в пос­леднее вре­мя по не­понят­ным при­чинам и вов­се за­та­ил на не­го зло­бу. Од­на­ко же смог пре­одо­леть свои по­доз­ре­ния, что­бы спас­ти ее. Где же он?

Взгляд сколь­зил по сте­нам, не за­дер­жи­ва­ясь на нез­на­комых пред­ме­тах об­ста­нов­ки. На гла­за по­пал­ся маль­чиш­ка Ашот, ви­димо, пот­ре­вожен­ный раз­го­вором и про­тира­ющий гла­за, но Эй­прил не об­ра­тила на не­го ни­како­го вни­мания. Мер­лин прос­ле­дил нап­равле­ние ее взгля­да и мол­ча ука­зал в сто­рону даль­ней сте­ны.

В пер­вый мо­мент Эй­прил не по­вери­ла сво­им гла­зам. Что­бы не­довер­чи­вый нин­дзя не­ос­то­рож­но зас­нул в до­ме че­лове­ка, ко­торо­го счи­тал вра­гом? Та­кого прос­то не мо­жет быть! Или же… это не сон?

— С ним все в по­ряд­ке, ле­ди, — пос­пе­шил ус­по­ко­ить ее Мер­лин, за­метив, как рез­ко из­ме­нилось вы­раже­ние ли­ца гостьи. — Я вы­нуж­ден был усы­пить его, да­бы обе­зопа­сить маль­чи­ка. Ваш спут­ник был край­не враж­дебно нас­тро­ен и вряд ли бы прис­лу­шал­ся к го­лосу рас­судка, — при этих сло­вах Эй­прил сог­ласно кив­ну­ла. — К то­му же, — Мер­лин ус­мехнул­ся, — вам всем не по­мешал хо­роший от­дых пос­ле тре­вож­ной но­чи.

Тем вре­менем, пот­ре­вожен­ный раз­го­вором, спя­щий по­шеве­лил­ся и не­лов­ко по­пытал­ся про­тереть гла­за, ед­ва не рас­ца­рапав ли­цо лез­ви­ем на­ладон­ни­ка. Пос­пешно от­дернув ру­ку, нин­дзя рез­ко сел, оша­раше­но ог­ля­дыва­ясь, ви­димо, то­же не уз­на­вая об­ста­нов­ки. Один взгляд на Мер­ли­на, од­на­ко, про­яс­нил все.

— Ка­кого чер­та?.. Прок­ля­тый ста­рик, ты сно­ва об­ма­нул ме­ня… — не до­гово­рив, Шре­дер вско­чил с лав­ки и вып­ря­мил­ся, слег­ка по­кач­нувшись (дей­ствие снот­ворно­го зелья еще не до кон­ца прош­ло), за­тем быс­трым ша­гом, ста­ра­ясь не хро­мать, нап­ра­вил­ся в сто­рону обид­чи­ка. На­мере­ния в от­но­шении пос­ледне­го сом­не­ний не вы­зыва­ли.

— Шре­дер, по­дож­ди, — ок­ликну­ла его Эй­прил, но Шре­дер да­же не ог­ля­нул­ся, не от­во­дя взгля­да от Мер­ли­на. Тог­да де­вуш­ка то­роп­ли­во под­ня­лась и шаг­ну­ла ему навс­тре­чу, в по­пыт­ке пре­дот­вра­тить ссо­ру, хо­тя и без осо­бой на­деж­ды — она-то хо­рошо зна­ла, нас­коль­ко уп­ря­мым мо­жет быть нин­дзя.

От рез­ко­го дви­жения ком­на­та поп­лы­ла пе­ред гла­зами: де­вуш­ку шат­ну­ло. По­рав­нявшись с ней, Шре­дер поч­ти не гля­дя пе­рех­ва­тил ее ру­ку чуть вы­ше лок­тя, по­могая удер­жать рав­но­весие. И ос­та­новил­ся, свер­ля злоб­ным взгля­дом ста­рого вол­шебни­ка, ко­торый, поль­зу­ясь за­мин­кой, пре­дус­мотри­тель­но от­сту­пил на нес­коль­ко ша­гов на­зад.

— Что ты с ней сде­лал? — гнев­но спро­сил он, нас­то­рожен­но ко­сясь на Эй­прил, уце­пив­шу­юся за его ру­ку.

— Вы­пол­нил ус­ло­вия на­шего до­гово­ра и спас ей жизнь, ес­ли вы не за­мети­ли, — Мер­лин чуть нас­мешли­во улыб­нулся.

— А по­чему на но­гах не дер­жится? — Шре­дер пред­по­чел умол­чать, что по­нача­лу ощу­щал неч­то по­доб­ное, на­вер­ня­ка пос­ледс­твия то­го мер­зо­пакос­тно­го ды­ма. — Дей­ствие тво­ей от­ра­вы?

— Она со­вер­шенно без­вред­на, и эта вре­мен­ная сла­бость ско­ро прой­дет, — воз­ра­зил Мер­лин. — В про­тив­ном слу­чае она мог­ла нав­ре­дить мо­ему маль­чи­ку, — он пот­ре­пал по во­лосам по­дошед­ше­го Ашо­та.

— И то лад­но, — бур­кнул нин­дзя. Ар­гу­мент по­казал­ся ему убе­дитель­ным, вот толь­ко бла­года­рить ста­рого прох­воста за по­мощь не хо­телось со­вер­шенно — хо­тя вро­де бы и сле­дова­ло. Про­вел его, как маль­чиш­ку, и в ко­торый раз! Пусть бу­дет до­волен, что спас свою шку­ру… и па­цанен­ка то­же. По­дав­ляя ми­нут­ную не­лов­кость, Шре­дер ото­шел к ок­ну, слов­но бы раз­ве­дать, что про­ис­хо­дит на ули­це. Эй­прил же, не об­ре­менен­ная по­доб­ны­ми пе­режи­вани­ями, еще раз го­рячо поб­ла­года­рила ста­рого вол­шебни­ка за по­мощь. Тот лишь кив­нул в от­вет.

— Возь­му на се­бя дер­зость по­ин­те­ресо­вать­ся, что вы те­перь на­мере­ва­етесь де­лать, сэр Шре­дер? — об­ра­тил­ся он к нин­дзя.

— Те­бе-то что за де­ло? — с по­доз­ре­ни­ем со­щурил­ся тот, обо­рачи­ва­ясь к со­бесед­ни­ку.

— Шре­дер, пе­рес­тань, — сер­ди­то пе­реби­ла его Эй­прил. — Вов­се не обя­затель­но быть неб­ла­годар­ным о… Мы хо­тели бы по­кинуть го­род, — об­ра­тилась она уже к Мер­ли­ну, — но как это сде­лать? Нас на­вер­ня­ка уже ищут.

Де­вуш­ка с сом­не­ни­ем ог­ля­нулась на ок­но. Бы­ло уже свет­ло, но по­ка что по­доз­ри­тель­ных зву­ков с ули­цы не до­носи­лось. Впро­чем, это ни о чем не го­ворит. Их по­бег не мог ос­тать­ся не­заме­чен­ным.

— Вы оши­ба­етесь, ле­ди, — обод­ря­юще улыб­нулся вол­шебник. — Не­объ­яс­ни­мое ис­чезно­вение из за­пер­той ка­меры до смер­ти на­пуга­ло стра­жу и окон­ча­тель­но уве­рило всех в ва­ших кол­дов­ских спо­соб­ностях.

Шре­дер лишь през­ри­тель­но фыр­кнул.

— А как же змеи? — не удер­жался он от яз­ви­тель­ной реп­ли­ки. — Они то­же ре­зуль­тат на­шего кол­довс­тва. Ну, ко­неч­но… Один воп­рос: на фи­га?

— Че­ловек Лан­се­лота уб­рал их из ка­меры поз­днее, за­метая сле­ды, — спо­кой­но от­ве­тил Мер­лин. — Ва­ша ги­бель дол­жна бы­ла стать не­объ­яс­ни­мой — свер­ше­ни­ем во­ли Гос­подней. Чу­дом. И оно свер­ши­лось, — ста­рик до­воль­но улыб­нулся. — Прав­да, не так, как они рас­счи­тыва­ли. Во­ис­ти­ну не­ис­по­веди­мы пу­ти Гос­подни!

— Од­на­ко в го­роде вам по­яв­лять­ся нель­зя, по край­ней ме­ре, в ва­шем при­выч­ном ви­де, — про­дол­жал он. — Страх по­рой тол­ка­ет лю­дей на без­рассуд­ные и жес­то­кие пос­тупки. Бо­юсь, вам вновь не обой­тись без по­мощи, — Мер­лин хит­ро по­косил­ся на Шре­дера, но тот не под­дался на про­вока­цию.

— Да, да, вы пра­вы, — ожи­вилась Эй­прил. — Мы дей­стви­тель­но хо­тели бы по­кинуть го­род, но пу­тешес­твие пред­сто­ит дол­гое…

Она зап­ну­лась, не зная, сто­ит ли про­дол­жать, но ре­шила рис­кнуть. Кро­ме Мер­ли­на, им прос­то не­кому по­мочь.

— Мы хо­тели бы вер­нуть­ся в наш мир, — на­конец ре­шилась Эй­прил. — Он на­ходит­ся очень да­леко от­сю­да, и без ва­шей по­мощи мы не смо­жем доб­рать­ся ту­да.

Шре­дер в не­до­уме­нии ог­ля­нул­ся на де­вуш­ку. Она что, сош­ла с ума? — до­верять ста­рому мер­завцу их тай­ну? Нин­дзя уже со­бирал­ся бы­ло оп­ро­вер­гнуть сло­ва Эй­прил, сос­лавшись на по­мут­не­ние ее соз­на­ния, но Мер­ли­на по­чему-то сов­сем не сму­тила не­ожи­дан­ная но­вость.

— Так, зна­чит, вы при­над­ле­жите дру­гому ми­ру, — за­дум­чи­во пов­то­рил он. — Я чувс­тво­вал это. Тог­да вам тем бо­лее на­до как мож­но ско­рее по­кинуть наш мир. Вы чу­жие здесь и гу­битель­но на не­го дей­ству­ете.

— Имен­но это и пы­тались сде­лать ва­ши трус­ли­вые уб­людки, по ошиб­ке име­ну­емые во­ина­ми, — гру­бо пе­ребил ста­рика Шре­дер. — Ви­жу, вы со­бира­етесь ему в этом по­мочь…

Он уг­ро­жа­юще нап­рягся, го­товый на­пасть или от­ра­зить на­паде­ние. Эй­прил по­ложи­ла ему ру­ку на пле­чо, пы­та­ясь ус­по­ко­ить, но тщет­но: тот да­же не за­метил это­го жес­та. Мер­лин же снис­хо­дитель­но улыб­нулся.

— О нет, вы оши­ба­етесь, сэр Шре­дер, — воз­ра­зил он. — Ес­ли бы я хо­тел из­ба­вить­ся от вас, я бы сде­лал это ра­нее, ког­да вы по­пали в ло­вуш­ку.

— Ко­торую вы и подс­тро­или, вмес­те с этим под­ле­цом Ке­ем, — сно­ва гру­бо пе­ребил его нин­дзя. — Ведь ты же по­мог ему схва­тить ме­ня, ска­жешь, нет?..

Эй­прил удив­ленно под­ня­ла бро­ви: это она слы­шала впер­вые. Она воп­ро­ситель­но пос­мотре­ла на вол­шебни­ка.

— Да, вер­но, по­мог, — не­воз­му­тимо кив­нул тот, за­тем прис­таль­но пос­мотрел в гла­за нин­дзя. — Ра­ди ва­шего же бла­га… Раз­ве вы сда­лись бы Кею с прис­пешни­ками без боя?

Шре­дер да­же не стал от­ве­чать на та­кой не­лепый воп­рос.

— И они на­вер­ня­ка уби­ли или по­кале­чили бы вас, — про­дол­жил Мер­лин с той же не­поко­леби­мой уве­рен­ностью. — Кто бы по­забо­тил­ся тог­да о ва­шей ле­ди?

Нин­дзя скеп­ти­чес­ки ус­мехнул­ся, всем ви­дом вы­ражая не­верие в та­кую воз­можность, но ни­чего не ска­зал.

— Ключ, — не­ожи­дан­но вспом­ни­ла Эй­прил. — Это ведь вы пе­реда­ли нам ключ от кан­да­лов?

Вол­шебник сог­ласно кив­нул.

— Да­леко не всег­да при­говор су­да бы­ва­ет оп­равдан, — до­бавил он, по­мол­чав. — Ко­неч­но, ве­ликий грех — усом­нить­ся в во­ле по­вели­теля, но иног­да сто­ит взять его на се­бя, да­бы не дать свер­шить­ся нес­пра­вед­ли­вос­ти и при­ум­но­жить­ся злу.

— Вот ви­дишь, — де­вуш­ка тор­жес­тву­юще взгля­нула на Шре­дера. — Я же го­вори­ла те­бе, что он не враг нам. Мо­жет, вы по­може­те нам вер­нуть­ся? — с роб­кой на­деж­дой об­ра­тилась она к Мер­ли­ну, за­тем, схва­тив его ру­ку, опус­ти­лась на ко­лени. — По­жалуй­ста…

При ви­де этой сце­ны нин­дзя скри­вил­ся, слов­но от зуб­ной бо­ли, и от­вернул­ся, но вме­шивать­ся не стал. Вдруг и вправ­ду по­может. В край­нем слу­чае, ес­ли вол­шба ста­рика не по­может (а в сверхъ­ес­тес­твен­ное Шре­дер не ве­рил ни­ког­да), жизнь ко­ролев­ско­го ку­дес­ни­ка дол­жна иметь ка­кую-то це­ну для его гос­по­дина. И, зах­ва­тив в плен ста­рика, мож­но бу­дет вы­тор­го­вать что-то су­щес­твен­ное, нап­ри­мер, сво­бод­ный про­езд до гра­ницы ко­ролевс­тва. А мо­жет, и еще что. Нин­дзя пос­пешно отог­нал неп­ри­ят­ное вос­по­мина­ние о прош­лой не­уда­че. Те­перь-то он бу­дет на­чеку.

— К со­жале­нию, я не все­могущ, — вздох­нул Мер­лин. — Но по­пытать­ся мо­гу. Воз­можно, мне удас­тся ус­та­новить связь с ва­шим ми­ром. Дай­те мне ру­ку, ле­ди. Мне пот­ре­бу­ет­ся кап­ля ва­шей кро­ви для уп­рочне­ния этой свя­зи.

Эй­прил по­кор­но про­тяну­ла ему ла­донь. Вол­шебник из­влек тол­стую иг­лу из од­но­го из мно­гочис­ленных ящич­ков тя­жело­го шка­фа, быс­тро уко­лол ей па­лец, соб­рал в стек­лянную кол­бу нес­коль­ко ка­пель кро­ви. За­тем про­тянул де­вуш­ке чис­тую тря­пицу и ото­шел к сто­лу, по­пут­но прих­ва­тив из пос­тавца нес­коль­ко про­бирок с жид­костя­ми раз­ных цве­тов. Шре­дер хму­ро наб­лю­дал за этой сце­ной, про­ис­хо­дящее ему все боль­ше не нра­вилось, но вме­шивать­ся не спе­шил.

— Что­бы ус­пешно вос­ста­новить гра­ницу ми­ров, не­об­хо­димо, что­бы ни один пред­мет из на­шего ми­ра не по­пал в ваш и на­обо­рот, — не­ожи­дан­но обер­нулся вол­шебник к Эй­прил. — При­пом­ни­те, по­жалуй­ста, ле­ди, бы­ло ли при вас что-ли­бо, по­мимо вот это­го, — он про­тянул де­вуш­ке узе­лок. Раз­вя­зав его, она уви­дела в нем средс­тва свя­зи — свое и спут­ни­ка (пер­вое в весь­ма по­коцан­ном ви­де).

— Моя одеж­да, — вспом­ни­ла Эй­прил. — Но она ос­та­лась в по­ко­ях, где мы жи­ли…

Она рас­те­рян­но за­мол­ча­ла. Ежу по­нят­но, что до­быть ком­би­незон из ох­ра­ня­емых (те­перь уж на­вер­ня­ка) ком­нат не­воз­можно. И что те­перь?..

— В та­ком слу­чае вам не сто­ит бес­по­ко­ить­ся, — уве­рил ее Мер­лин. — Все ва­ши лич­ные ве­щи бы­ли кон­фиско­ваны и пре­даны очис­ти­тель­но­му ог­ню.

Эй­прил эта но­вость вов­се не по­каза­лась ус­по­ка­ива­ющей. Что же по­луча­ет­ся, при­дет­ся со­вер­шать пу­тешес­твие во вре­мени в ниж­нем белье, да­бы это прок­ля­тое платье не по­меша­ло пе­реме­щению? Кто-то (она бро­сила сер­ди­тый взгляд на Шре­дера) на­вер­ня­ка бу­дет толь­ко рад.

— Вам сле­ду­ет про­делать то же са­мое по при­бытии как мож­но ско­рее, — про­дол­жил вол­шебник. — В те­чении бли­жай­ших су­ток.

Де­вуш­ка об­легчен­но вы­дох­ну­ла. И толь­ко-то? Что же он не ска­зал сра­зу? Ох уж, эти ку­дес­ни­ки и про­чие па­фос­ные лич­ности, соз­да­ют проб­ле­му на ров­ном мес­те!

Тем вре­менем Мер­лин ус­та­новил на вы­соком тре­нож­ни­ке боль­шой хрус­таль­ный шар та­ким об­ра­зом, что­бы сол­нечные лу­чи, про­ника­ющие в про­тиво­полож­ные ок­на, пе­ресе­кались в нем, а пе­ред ша­ром, ку­да па­дал от­ра­жен­ный свет, ус­та­новил кол­бу с ре­зуль­та­том сво­их «эк­спе­римен­тов». За­тем дос­тал с вер­хней пол­ки тя­желую кни­гу в де­ревян­ном пе­реп­ле­те с же­лез­ны­ми угол­ка­ми, ус­та­новил на спе­ци­аль­ной ви­той под­став­ке и на­чал нес­пешно пе­релис­ты­вать стра­ницы.

— По­дой­ди­те поб­ли­же, — ве­лел он, на­конец най­дя нуж­ное мес­то. — Я не мо­гу ру­чать­ся, что су­мею ус­та­новить связь с ва­шим ми­ром на дли­тель­ное вре­мя. Но, — ста­рик хит­ро улыб­нулся и под­мигнул Эй­прил (тут-то она по­няла, ко­го он ей на­поми­нал. Мас­те­ра Сплин­те­ра! Де­лить­ся этим от­кры­ти­ем со Шре­дером, она, ес­тес­твен­но, не ста­ла) — мне по­могут ва­ши друзья, ко­торые на­вер­ня­ка вас ищут… и на­конец смо­гут най­ти.

Мер­лин на­рас­пев про­читал нес­коль­ко стро­чек зак­ли­нания на не из­вес­тном ни­кому язы­ке, и по его сиг­на­лу Ашот под­бро­сил в пла­мя ще­поть тем­но-бу­рого по­рош­ка из лар­ца. Нин­дзя неп­ро­из­воль­но за­дер­жал ды­хание, ожи­дая под­во­ха, по­доб­но­го не­дав­не­му. Но на этот раз ни­чего по­доз­ри­тель­но­го не про­изош­ло, лишь в пе­рек­рестии сол­нечных лу­чей, от­ра­жен­ных в кол­бе, ро­дил­ся при­чуд­ли­вой фор­мы «сол­нечный зай­чик». Края его дро­жали и слов­но пла­вились, а че­рез нес­коль­ко се­кунд он по­менял цвет, уве­личил­ся в раз­ме­рах и прев­ра­тил­ся в хо­рошо зна­комое го­лубое фос­фо­рес­ци­ру­ющее ок­но пе­ремес­ти­теля…

* * *

— Поп­ро­бую еще раз, — вздох­нул До­нател­ло, в оче­ред­ной раз ак­ти­визи­руя нез­на­комую ему ма­шину. Из-за по­лицей­ско­го оцеп­ле­ния, спро­воци­рован­но­го не­дав­ней схват­кой в этом са­мом за­ле, изу­чить ма­шину на до­суге не уда­лось. Ко­неч­но, сво­бод­ное вре­мя бы­ло ис­поль­зо­вано, что­бы изу­чить при­чуд­ли­вый код вре­мени и мес­та наз­на­чения, но и в их точ­ности изоб­ре­татель не был уве­рен.

Да и в чем мож­но быть уве­рен­ным с эти­ми прок­ля­тыми иноп­ла­нет­ны­ми тех­но­логи­ями и ма­тери­ала­ми, ес­ли да­же пос­тро­ен­ная по об­разцу име­юще­гося на Тех­нодро­ме пе­ремес­ти­теля своя гру­бая ко­пия ра­бота­ла лишь на чес­тном сло­ве? А по­мочь в ис­сле­дова­ни­ях не­кому. Из всех оби­тате­лей Зем­ли (по­мимо ка­нув­ше­го в Ле­ту вре­мен) раз­ве что Кренг мог бы ра­зоб­рать­ся в этой чер­товщи­не, но не его же, в са­мом де­ле, про­сить? Ре­бята счи­та­ют его ге­ни­ем, и зва­ние на­до оп­равды­вать. Кто бы знал, как это неп­росто…

— Ты дол­го еще? — заг­ля­нул че­рез пле­чо не­тер­пе­ливый Ми­келан­дже­ло. — Нас в лю­бой мо­мент мо­гут за­сечь.

Изоб­ре­татель мед­ленно вы­дох­нул, ус­по­ка­ивая нер­вы. Ко­неч­но же, брат прав и ос­ве­щен­ные ок­на му­зея в ве­чер­нее вре­мя в лю­бой мо­мент мо­гут прив­лечь чу­жое праз­дное вни­мание, чре­ватое оче­ред­ным вы­зовом по­лиции. Что бы­ло бы сов­сем нек­ста­ти. Но и спе­шить в та­ком де­ликат­ном де­ле нель­зя.

— Не го­вори под ру­ку, — бур­кнул он, вни­матель­но всмат­ри­ва­ясь в таб­ло и по од­но­му вво­дя сим­во­лы. — Ма­лей­шая ошиб­ка — и все при­дет­ся на­чинать сна­чала. А мы и так по­теря­ли не­мало вре­мени. Да­же слиш­ком мно­го. Ос­та­ет­ся лишь на­де­ять­ся, что они еще жи­вы…

— ОНИ? — нах­му­рил­ся Ра­фа­эль. — Толь­ко не го­вори мне, что пе­режи­ва­ешь за эту жес­тянку. Я-то точ­но мо­гу ска­зать: ту­да и до­рога!

Изоб­ре­татель тя­жело вздох­нул. Как объ­яс­нить го­ряче­му и не­тер­пе­ливо­му бра­ту его заб­лужде­ние, от ко­торо­го и сам Дон лишь не­дав­но и с тру­дом ос­во­бодил­ся? Но все же ре­шил поп­ро­бовать. Раз уж он сам по­нял, то и брат не без­на­дежен… мо­жет быть.

— Лю­ди в это вре­мя бы­ли очень су­евер­ны и враж­дебно нас­тро­ены к не по­хожим на се­бя… — на­чал До­нател­ло.

— Уди­вил! — тут же от­ре­аги­ровал Раф. — Они и сей­час не слиш­ком из­ме­нились.

— По от­но­шению к му­тан­там — да. А я го­ворю о та­ких же лю­дях, но толь­ко, нап­ри­мер, с дру­гим цве­том ко­жи, — тер­пе­ливо по­яс­нил До­нател­ло. — Эй­прил бу­дет не­лег­ко за­терять­ся сре­ди них, и это очень опас­но. Есть ми­зер­ная на­деж­да, что Шре­дер сох­ра­нил в се­бе хоть что-то че­лове­чес­кое и по­может ей, все же там они то­вари­щи по нес­частью. Од­ной Эй­прил там прос­то не вы­жить.

Ра­фа­эль през­ри­тель­но фыр­кнул, всем ви­дом вы­ражая не­дове­рие к та­кой бре­довой вер­сии.

— Сог­ла­сен, на­деж­да сла­бая, — сог­ла­сил­ся изоб­ре­татель. — Но луч­ше что-то, чем ни­чего. И я хо­чу ве­рить в это. Ра­ди Эй­прил.

Тем­пе­рамен­тный брат сер­ди­то нах­му­рил­ся, но про­мол­чал. Ес­ли толь­ко ра­ди Эй­прил…

— А те­перь не сби­вай­те ме­ня, — че­репаш­ка сно­ва по­вер­нулся к таб­ло. — Шан­сы и так ми­нималь­ные. Без точ­ных ко­ор­ди­нат мы мо­жем ис­кать их це­лую вечн…

Дон не до­гово­рил, пос­пешно от­дернув ру­ку от кла­ви­ату­ры. Не­ожи­дан­ный удар ста­тичес­ко­го элек­три­чес­тва сбил его с мыс­ли. Пе­ремес­ти­тель с гу­дени­ем вклю­чил­ся, хо­тя бы­ли вве­дены еще не все дан­ные. Изоб­ре­татель да­же не ус­пел пред­по­ложить, чем все это обер­нется, как из све­тяще­гося ок­на по­яви­лись двое — как раз те, ко­го они уже поч­ти от­ча­ялись най­ти. На вид утом­ленные и пот­ре­пан­ные, в ди­ковин­ной одеж­де (пос­леднее, прав­да, боль­ше ка­салось Эй­прил), но, к счастью, впол­не жи­вые и поч­ти что нев­ре­димые. Впро­чем, вто­рого при­шель­ца это за­меча­ние не ка­салось.

— Вот-те раз, ко­го не жда­ли, — ус­мехнул­ся Раф, вых­ва­тив из-за по­яса саи и при­нимая бо­евую стой­ку. — Ты-то, при­ятель, ну­жен здесь мень­ше все­го. Вер­нулся бы, что ли, по-хо­роше­му?

Тем вре­менем Ле­онар­до оки­нул взгля­дом Эй­прил, и ли­цо его пом­рачне­ло, а трех­па­лые ла­дони креп­че стис­ну­ли ру­ко­яти ка­тан. По­мятое пыль­ное, а мес­та­ми и прос­то пор­ванное платье, рас­тре­пан­ные во­лосы, а глав­ное — за­бин­то­ван­ная ру­ка и след уда­ра на ще­ке. Нет, он не ожи­дал от вра­га джентль­мен­ско­го по­веде­ния, но под­ни­мать ру­ку на жен­щи­ну… Это слиш­ком низ­ко да­же для не­го.

— Нап­ро­тив, он очень да­же вов­ре­мя, — уг­рю­мо про­гово­рил он, де­лая шаг впе­ред. — По­ра пла­тить за свои прес­тупле­нию по ко­дек­су Бу­сидо. А ну-ка, от­пусти е…

И тут че­репаш­ка зап­нулся, не ве­ря сво­им гла­зам и ис­крен­не на­де­ясь, что ему при­виде­лось. По­нача­лу ли­деру зе­леной чет­верки по­каза­лось (а вер­нее все­го, так и бы­ло), что Шре­дер удер­жи­ва­ет Эй­прил си­лой, в ка­чес­тве жи­вого щи­та, как в прош­лый раз, как в пре­дыду­щие, не от­ва­жива­ясь всту­пить в чес­тный бой. Но толь­ко сей­час Лео рас­смот­рел, что все бы­ло сов­сем ина­че: Эй­прил дер­жа­ла за ру­ку Шре­дера, дер­жа­ла са­ма, не то­ропясь от­пускать и от­хо­дить в сто­рону.

— Где ему? — ух­мыль­нул­ся Ми­келан­дже­ло, по­удоб­нее пе­рех­ва­тывая нун­ча­ки и за­ходя с дру­гой сто­роны. В от­ли­чие от бра­та, к под­ру­ге он осо­бо не приг­ля­дывал­ся: не до это­го! — Раз­ве Кон­сер­вная бан­ка уме­ет драть­ся чес­тно? Толь­ко за жен­скую юб­ку пря­тать­ся!

Не об­ра­щая вни­мания на сло­ва бра­та, Ле­онар­до да­же смор­гнул, на­де­ясь, что ви­дение ис­чезнет. Это по­мог­ло: спус­тя мгно­вение кар­тинка из­ме­нилась. Ли­дер че­репа­шек не ви­дел, как Шре­дер, раз­до­садо­ван­ный под­колкой нас­мешни­ка, сам рез­ко от­тол­кнул Эй­прил в сто­рону и слег­ка нак­ло­нил­ся, го­товый бро­сить­ся на про­тив­ни­ка.

— Пос­то­ронись, — бро­сил он, не ог­ля­дыва­ясь и об­во­дя нап­ря­жен­ным взгля­дом че­репа­шек. — Кто-то здесь нап­ра­шива­ет­ся на хо­рошую треп­ку… и сей­час нап­ро­сит­ся.

Нин­дзя шаг­нул впе­ред, слег­ка по­мор­щившись: не­дав­няя трав­ма, рас­тре­вожен­ная не­ос­то­рож­ным прыж­ком, да­вала о се­бе знать, да и зелье прок­ля­того ста­рика нес­коль­ко на­руша­ло ко­ор­ди­нацию. Но это ме­лочи. Он об­вел взгля­дом про­тив­ни­ков, брав­ших его в коль­цо, и по-волчьи още­рил­ся под мас­кой. Все на од­но­го… поч­ти как тог­да. Ра­дос­тная встре­ча, что и го­ворить. И чер­тов­ски сво­ев­ре­мен­ная. Кто-то дол­жен за все от­ве­тить.

— Стой­те, — Эй­прил пос­пешно по­рав­ня­лась с ним и выс­ту­пила впе­ред, в на­деж­де ос­та­новить не­из­бежную схват­ку. — Не на­до!

— В сто­рону, Эй­прил, — крик­нул Ле­онар­до, пре­дос­те­рега­юще мах­нув ру­кой с за­жатой в ней ка­таной. — Дер­жись по­даль­ше, по­ка этот не­годяй сно­ва не схва­тил те­бя.

— Этот не­годяй спас мне жизнь! — воз­ра­зила Эй­прил. — Ос­тавь­те его в по­кое.

— Да уж за­мет­но, — хмык­нул пре­неб­ре­житель­но Ра­фа­эль. — Сле­ды этой… по­мощи на­лицо.

— Это не он! — гром­ко вос­клик­ну­ла де­вуш­ка, воз­му­щен­ная та­кой нес­пра­вед­ли­востью. — Как ты не по­нима­ешь?

Вмес­то от­ве­та че­репаш­ка по­жал пле­чами и не тро­нул­ся с мес­та, не сво­дя глаз с точ­но так же за­мер­ше­го не­под­вижно про­тив­ни­ка. Дол­гие дис­куссии не бы­ли сти­хи­ей Ра­фа, не то, что хо­рошая дра­ка. По­хоже, что и Шре­дера это то­же ка­салось: пос­чи­тав зас­тупни­чес­тво Эй­прил уни­зитель­ным, он, креп­ко схва­тив ее за ру­ку, под­та­щил бли­же и, про­шипев что-то сквозь зу­бы (на­вер­ня­ка ка­кую-то уг­ро­зу), сно­ва от­тол­кнул на­зад, на этот раз рез­че и гру­бее. Ну и пра­виль­но! Не­чего жен­щи­не вме­шивать­ся в спор нас­то­ящих муж­чин… ес­ли, ко­неч­но, враг зас­лу­жива­ет это­го лес­тно­го на­име­нова­ния.

С тру­дом удер­жавшись на но­гах, Эй­прил вып­ря­милась, с вол­не­ни­ем гля­дя на схо­дящих­ся про­тив­ни­ков. Ко­неч­но же, она по­нима­ла сво­их дру­зей и тре­вогу за нее, и ка­ких-ни­будь па­ру ме­сяцев на­зад пос­ле­дова­ла бы ра­зум­но­му со­вету, но сей­час… сей­час она с тре­вогой смот­ре­ла в спи­ну сво­его неп­ро­шен­но­го за­щит­ни­ка, злясь на его упер­тость и од­новре­мен­но вол­ну­ясь за не­го. Нем­но­го не­уве­рен­ные дви­жения нин­дзя, не ви­димые пос­то­рон­ним, не ос­та­лись не­заме­чен­ны­ми для нее — все же ра­нение и не­дав­няя сла­бость не мог­ли не ска­зать­ся. Но это не ос­та­новит Шре­дера, и он при­мет бой да­же в та­ких не­выгод­ных ус­ло­ви­ях. При­мет, чем бы это для не­го ни обер­ну­лось… Эй­прил с неп­ри­язнью ог­ля­нулась на дру­зей, раз­дра­жен­ная их нес­по­соб­ностью мыс­лить ши­ре. Не­уже­ли обя­затель­но за­кан­чи­вать каж­дую встре­чу дра­кой?

Тем вре­менем Шре­дер за­метил, что его ок­ру­жа­ют все­го лишь трое вра­гов. Он ог­ля­нул­ся в по­ис­ках ос­тавше­гося и об­на­ружил пос­ледне­го воз­ле сис­те­мы уп­равле­ния пе­ремес­ти­телем. Ви­димо, до­моро­щен­ный изоб­ре­татель за­меш­кался, от­клю­чая сис­те­му, и вряд ли пос­пе­ет вов­ре­мя. Что ж, тем луч­ше: мень­ше на­рода — боль­ше кис­ло­рода.

С тре­вогой при­жав ла­донь к гу­бам, Эй­прил сле­дила за схват­кой, не зная, за ко­го пе­режи­вать боль­ше. Впро­чем, она от­ме­тила, как нин­дзя до­воль­но лов­ко рас­швы­рял в сто­роны на­падав­ших на не­го Лео и Май­ка, вос­поль­зо­вав­шись за­меша­тель­ством пос­ледне­го, ухит­рившись при этом из­бе­жать серь­ез­ных ра­нений. Как ни стран­но, ни один из его про­тив­ни­ков то­же серь­ез­но не пос­тра­дал.

Но раз­мышлять об этом бы­ло не­ког­да. Кра­ем гла­за Эй­прил за­мети­ла дви­жение за спи­ной и обер­ну­лась. Как раз вов­ре­мя, что­бы за­метить, как До­нател­ло, за­меш­кавшись за па­нелью уп­равле­ния, вска­раб­кался на нее — и, от­тол­кнув­шись, прыг­нул, на хо­ду из­вле­кая из-за пан­ци­ря по­сох и за­махи­ва­ясь, что­бы сза­ди ог­лу­шить про­тив­ни­ка по го­лове или спи­не. Без раз­мышле­ний Эй­прил кач­ну­лась впе­ред, на­пере­рез. Че­репаш­ка что-то пре­дос­те­рега­юще крик­нул, пы­та­ясь из­ме­нить тра­ек­то­рию уда­ра или хо­тя бы смяг­чить его. Но инер­ция дви­жения ока­залась слиш­ком силь­ной, и де­вуш­ка, вскрик­нув, рух­ну­ла на пол, ин­стинктив­но схва­тив­шись за ушиб­ленное пле­чо. Ря­дом с ней не­лов­ко при­зем­лился ее не­воль­ный обид­чик. Ос­таль­ные, прив­ле­чен­ные не­ожи­дан­ным шу­мом, ог­ля­нулись.

Эй­прил с до­садой за­мети­ла, что Шре­дер не то­ропит­ся вос­поль­зо­вать­ся за­мин­кой и не­замет­но ус­коль­знуть. Прок­лятье! На­шел вре­мя вы­казы­вать бла­городс­тво. Де­вуш­ка мах­ну­ла ру­кой, при­зывая его ис­чезнуть, и поч­ти без­звуч­но, од­ни­ми гу­бами про­гово­рила: «Бе­ги, глу­пый!» И об­легчен­но вздох­ну­ла, уви­дев, как тем­ный си­лу­эт мет­нулся в сто­рону от­кры­того вен­ти­ляци­он­но­го лю­ка под по­тол­ком. Не по­вез­ло лишь ока­зав­ше­муся на пу­ти к спа­сению Ра­фа­элю: Шре­дер под­сечкой сбил его с ног и, пе­реку­выр­кнув­шись че­рез про­тив­ни­ка, воз­врат­ным дви­жени­ем от­швыр­нул в сто­рону па­нели уп­равле­ния. Этот ма­невр до­бавил шу­ма и от­влек вни­мание; ког­да же че­репаш­ки на­конец вспом­ни­ли про сво­его не­уло­вимо­го про­тив­ни­ка, его и след прос­тыл.

— Что на те­бя наш­ло, Эй­прил? — сер­ди­то про­вор­чал Ле­онар­до, по­давая Эй­прил ру­ку и по­могая де­вуш­ке под­нять­ся. — С че­го ты вдруг взду­мала зас­ту­пать­ся за это­го бан­ди­та, пос­ле все­го…

— Вот имен­но — пос­ле все­го, — Эй­прил сде­лала ак­цент на пос­ледних сло­вах. — Я же го­вори­ла, что он спас мне жизнь. И не еди­нож­ды. Од­но это уже сто­ит, что­бы хо­тя бы ува­жать его… а не наб­ра­сывать­ся всем ско­пом.

— Что-то не ве­рит­ся, — про­бор­мо­тал впол­го­лоса Ра­фа­эль, под­ни­ма­ясь и раз­ми­ная ушиб­ленное пле­чо. Он и преж­де не от­ли­чал­ся осо­бой тер­пи­мостью, а не­дав­нее па­дение (не без по­мощи прок­ля­того нин­дзя) не при­бави­ло хо­роше­го нас­тро­ения. — Та­кого прос­то не мо­жет быть. Шре­дого­ловый и бла­городс­тво — по­нятия не­сов­мести­мые.

— Ты мне не ве­ришь? — вски­нула на не­го гла­за Эй­прил, прон­зив прис­таль­ным взгля­дом. Не вы­дер­жав, Раф от­вел гла­за, что-то бур­кнув про се­бя и от­хо­дя в сто­рону — по­ис­кать по­терян­ные при па­дении саи.

— Но как объ­яс­нить это? — Ле­онар­до ука­зал на за­бин­то­ван­ную ру­ку Эй­прил.

— Ра­бота та­мош­них ры­царей, — не­доволь­но отоз­ва­лась де­вуш­ка. Од­но сло­во «ры­царь» с не­кото­рых пор вы­зыва­ло неп­ри­ят­ные ас­со­ци­ации и зву­чало поч­ти как ру­гатель­ство.

— Ры­цари? — удив­ленно рас­ши­рил гла­за Майк. — Это те ры­цари, что сра­жа­ют­ся во имя Прек­расной Да­мы?

— Те са­мые, — с иро­ни­ей под­твер­ди­ла де­вуш­ка. — Ви­дел бы ты их… На их фо­не да­же Шре­дер по­казал­ся бы те­бе ге­ро­ем. А вы на не­го…

— Мы хо­тели по­мочь те­бе, — нем­но­го сму­щен­но отоз­вался Дон, пря­ча по­сох за спи­ну. — Хо­тели те­бя спас­ти…

— Счи­тай­те, что уже спас­ли, — Эй­прил ус­та­ло вы­дох­ну­ла. — Мо­жет, за­кон­чим на этом?

Ко­неч­но, воп­ро­сы ос­та­вались, и не один, но Дон ре­шил не нас­та­ивать. Ос­таль­ные мол­ча сог­ла­сились — тем бо­лее что на под­ня­тый шум вско­ре мог­ла сно­ва наг­ря­нуть по­лиция. Братья нап­ра­вились к вен­ти­ляции, в ко­торой не так дав­но скрыл­ся из ви­ду их про­тив­ник. Дон под­са­дил Эй­прил, а Ле­онар­до по­мог ей вска­раб­кать­ся.

— И все-та­ки ты зря вме­шалась, — про­вор­чал Ра­фа­эль, зак­ры­вая за со­бой крыш­ку и де­лая лаз не­види­мым. — В ко­торый раз про­ходи­мец ухо­дит от рас­пла­ты.

— У вас еще бу­дет воз­можность вы­яс­нить с ним от­но­шения, — при­миря­юще отоз­ва­лась Эй­прил — а про се­бя с тре­вогой по­дума­ла, что воз­можность эта мо­жет пред­ста­вить­ся ско­рее, чем ожи­далось.

Сме­на ча­совых по­ясов — од­на из ко­вар­ных ме­лочей, спо­соб­ных вы­бить ор­га­низм из рит­ма не ху­же лю­бого ви­руса. Эй­прил ус­пе­ла убе­дить­ся в этом во вре­мя не­час­тых во­яжей за гра­ницу и вот сно­ва стол­кну­лась с этой проб­ле­мой. Ес­ли в ры­цар­ской эпо­хе, от­ку­да ей на­конец пос­час­тли­вилось вер­нуть­ся, бы­ло ран­нее ут­ро, то на Нью-Й­орк над­ви­галась ночь. Вре­мя, са­мой при­родой пред­назна­чен­ное для от­ды­ха. Вот толь­ко те­ло, ус­певшее нас­тро­ить­ся на сов­сем иной ритм, в от­ды­хе этом сов­сем не нуж­да­лось, и уго­ворить се­бя ес­ли не ус­нуть, то хо­тя бы при­лечь (на­зав­тра пред­сто­ял труд­ный день и объ­яс­не­ния с на­чаль­ством — от­сутс­тво­вала ведь она, как ока­залось, це­лых две не­дели), ни­как не по­луча­лось. Ко­неч­но, зав­тра это не за­мед­лит ска­зать­ся… но толь­ко зав­тра. А сей­час…

Сей­час же Эй­прил пе­ре­одев­шись в до­маш­нее и ак­ку­рат­но раз­ло­жив на сту­ле платье, из­рядно по­мятое и мес­та­ми пор­ванное, но все еще та­кое кра­сивое, что­бы по­любо­вать­ся в пос­ледний раз с клят­венным обе­щани­ем зав­тра же от не­го из­ба­вить­ся, как и обе­щала Мер­ли­ну, об­хо­дила квар­ти­ру из кон­ца в ко­нец, за­ново при­выкая к ней. Из-за дли­тель­но­го от­сутс­твия она ка­залась нез­на­комой и чу­жой, ма­лень­кой и в то же вре­мя пус­то­ватой. При дво­ре де­вуш­ка се­това­ла про се­бя по­тихонь­ку на не­воз­можность у­еди­нения, но сей­час, на­конец об­ре­тя, по­чему-то не об­ра­дова­лась ему.

С ви­димым тру­дом (вре­мени-то прош­ло сов­сем не­мало) Эй­прил при­пом­ни­ла, что Ир­ма, на па­ру с ко­торой они сни­мали квар­ти­ру, как раз на­кану­не пе­реме­щения съ­еха­ла в от­дель­ную, не ина­че как пы­та­ясь на­ладить весь­ма нес­та­биль­ную лич­ную жизнь. Под­ру­га да­же рас­ска­зыва­ла ей о сво­ем но­вом из­бран­ни­ке, но вспом­нить ни ли­ца, ни име­ни не уда­лось. Да это и не так важ­но. Есть на­деж­да, что он не оче­ред­ное по­добие Аль­фре­до, у ко­торо­го, по сло­вам са­мой же Ир­мы, «усы за­меня­ют моз­ги», — но на­деж­да сла­бая. Под­ру­га та еще мас­те­рица вы­бирать. Так же, как и дей­ство­вать на нер­вы пос­то­ян­ной бол­товней.

Эй­прил вздох­ну­ла и зяб­ко об­хва­тила се­бя за пле­чи, слов­но пы­та­ясь сог­реть­ся, за­дум­чи­во гля­дя на лю­бимую кар­ти­ну с изоб­ра­жени­ем кош­ки. Ко­го она пы­та­ет­ся об­ма­нуть? Вов­се не бол­тушки Ир­мы ей не хва­та­ет сей­час. И да­же не при­яте­лей-че­репа­шек, с ко­торы­ми Эй­прил пос­пе­шила рас­про­щать­ся сра­зу же по при­ходу до­мой. При­ят­но, ко­неч­но, ког­да о те­бе за­ботят­ся и бес­по­ко­ят­ся, но сей­час это по­чему-то раз­дра­жало. Де­вуш­ке не хва­тало ее не­воль­но­го по­пут­чи­ка во вре­мени, во­лей су­деб став­ше­го близ­ким. Не­воз­можно­го уп­рямца, су­мев­ше­го-та­ки по­корить ее сер­дце. Шре­дера… точ­нее, Са­ки (не­задол­го до от­бы­тия по нас­то­янию нин­дзя де­вуш­ка пы­талась при­вык­нуть на­зывать его нас­то­ящим име­нем, но по­ка без ви­димо­го ус­пе­ха).

Ин­те­рес­но, где он сей­час? На­вер­ное, вер­нулся на Тех­нодром и сей­час ре­ша­ет за­дачу, пред­сто­ящую Эй­прил толь­ко на­ут­ро, — объ­яс­ня­ет по­дель­ни­кам, где он про­падал все это вре­мя. Впро­чем, вряд ли это ста­нет для не­го проб­ле­мой. Ког­да они те­перь уви­дят­ся? И уви­дят­ся ли?..

Тут вни­мание де­вуш­ки прив­лек зна­комый зе­лено­ватый фур­гончик. И не­высо­кие при­земис­тые фи­гуры воз­ле не­го, так­же ка­жущи­еся по­доз­ри­тель­но зна­комы­ми и яв­но не спе­шащие ухо­дить. Прис­мотрев­шись, Эй­прил впол­го­лоса вы­руга­лась. Они что, тут но­чевать со­бира­ют­ся? Не­уже­ли этот ба­ламут Раф все-та­ки уго­ворил ос­таль­ных ох­ра­нять ее по­кой? Как не­доб­рой па­мяти ры­цари — свою ко­роле­ву? У нее есть свой ры­царь, нас­то­ящий, не по­хожий на дву­лич­ных крес­то­нос­цев. И имен­но от не­го ее хо­тят ог­ра­дить друзья? Ну, зав­тра она с ни­ми по­гово­рит…

* * *

Эй­прил не ошиб­лась: ав­то­ром идеи, по­казав­шей­ся бре­довой да­же его брать­ям, дей­стви­тель­но был Ра­фа­эль. Весь­ма у­яз­влен­ный оче­ред­ной не­уда­чей в схват­ке с не­уло­вимым про­тив­ни­ком, он объ­яс­нял свою нас­той­чи­вость бес­по­кой­ством за под­ру­гу: она же по­теря­ла пе­редат­чик при пе­реме­щении и те­перь в слу­чае неп­ри­ят­ной не­ожи­дан­ности не смо­жет вов­ре­мя поз­вать их на по­мощь. Вот толь­ко, что имен­но мо­жет слу­чить­ся с Эй­прил, он по­яс­нить так и не смог. Ле­онар­до до­гады­вал­ся, ка­кая имен­но ве­ро­ят­ность не да­ет по­коя не­тер­пе­ливо­му бра­ту, но пос­вя­щать ос­таль­ных в свои до­гад­ки не стал. В кон­це кон­цов, Эй­прил впра­ве са­ма ре­шать, с кем ей дру­жить, с кем встре­чать­ся.

— И что ты пред­ла­га­ешь? — не вы­дер­жал на­конец он. — Ка­ра­улить каж­дый ве­чер у ее подъ­ез­да? Ло­вить лю­бов­ни­ков, как рев­ни­вый муж? — Лео пос­та­рал­ся, что­бы эти сло­ва проз­ву­чали мак­си­маль­но смеш­но и не­лепо. Мо­жет, хоть так удас­тся дос­ту­чать­ся до уп­ря­мого бра­та? — Эй­прил бу­дет очень ра­да…

Ра­фа­эль нах­му­рил­ся, но ни­чего не от­ве­тил. Что-то по­доб­ное при­ходи­ло ему в го­лову, но те­перь, не пос­та­вив се­бя в смеш­ное по­ложе­ние, оз­ву­чить это не­воз­можно.

— Я толь­ко хо­тел как луч­ше, — уг­рю­мо бро­сил он, зак­ла­дывая паль­цы за по­яс­ной ре­мень и вып­рямля­ясь. — Хо­тел по­мочь… спас­ти, ес­ли по­надо­бит­ся.

— Мол­чал бы уж луч­ше, ве­ликий спа­сатель, — пе­ребил его Дон. — Мне страш­но пред­ста­вить, что бу­дет, ес­ли ты каж­дый раз бу­дешь ее ТАК спа­сать!

Ли­цо тем­пе­рамен­тной че­репаш­ки рез­ко по­тем­не­ло: не то от сты­да, не то от гне­ва. Ка­залось, он сей­час бро­сит­ся на бра­та с ку­лака­ми…

— Мож­но по­думать, ты луч­ше, — пе­ребил изоб­ре­тате­ля Лео, ос­та­нав­ли­вая ссо­ру. — Уже взрос­лые му­тан­ты, а ве­дете се­бя, как де­ти ма­лые.

— И что бу­дем де­лать? — хму­ро по­ин­те­ресо­вал­ся Ра­фа­эль. Прис­ты­жен­ный Дон про­мол­чал.

— Пе­реку­сим, — впол­не ожи­да­емо пред­ло­жил Майк. За­би­яка бро­сил на не­го унич­то­жа­ющий взгляд, но воз­ра­зить не ус­пел…

— А в кои-то ве­ки Майк прав, — не­ожи­дан­но под­держал млад­ше­го ли­дер. — Вре­мя уже поз­днее, и луч­ше все­го от­пра­вить­ся до­мой и хо­рошень­ко от­дохнуть. Да и Эй­прил это не по­меша­ет. Вряд ли что-то слу­чит­ся за од­ну ночь, а зав­тра Дон смас­те­рит ей но­вый пе­редат­чик.

— Лад­но, убе­дил, — не­хотя сог­ла­сил­ся Ра­фа­эль. — На­де­юсь, мы не по­жале­ем об этом.

— Будь спок, — ли­дер хлоп­нул бра­та по пле­чу и от­крыл двер­цу фур­го­на. — Эй­прил не ма­лень­кая де­воч­ка и зна­ет, что де­ла­ет. Да и… — он не­ожи­дан­но улыб­нулся, — мы ей все-та­ки друзья, а не нянь­ки.

Ког­да фур­гон отъ­ехал, из те­ни меж­ду ма­газин­чи­ками нес­лышно ма­тери­али­зова­лась рос­лая тем­ная фи­гура. Пос­мотрев вслед отъ­ехав­ше­му ав­то­моби­лю, наш­ла взгля­дом зна­комое ок­но и, удов­летво­рен­но кив­нув, сно­ва ис­чезла в тем­но­те меж мно­го­эта­жек.

* * *

По­наб­лю­дав ка­кое-то вре­мя за спо­ром дру­зей, Эй­прил до­сад­ли­во фыр­кну­ла и прош­ла на кух­ню пос­та­вить чай­ник. Да и пе­реку­сить не по­меша­ет. Вот толь­ко вряд ли пос­ле дли­тель­но­го от­сутс­твия в хо­лодиль­ни­ке най­дет­ся что-то съ­едоб­ное.

За­дум­чи­во прос­матри­вая поч­ти пус­тые пол­ки, де­вуш­ка не­весе­ло раз­мышля­ла о бу­дущем. Нет, не свя­зан­ном с ра­ботой: Берн, как обыч­но, по­вор­чит, по­руга­ет­ся, да тем все и за­кон­чится. Уви­ден­ная кар­ти­на про­буди­ла ус­нувшие бы­ло сом­не­ния и опа­сения. Как сло­жат­ся ее от­но­шения со Шре­дером те­перь, пос­ле воз­вра­щения? Его вра­ги — ее друзья, не раз спа­сав­шие ей жизнь. Стрем­ле­ние че­репа­шек ог­ра­дить го­род от прес­тупнос­ти и иноп­ла­нет­ных зах­ватчи­ков так по­нят­но… хоть и ка­жет­ся те­перь нем­но­го ре­бячес­ким. Как и же­лание Шре­дера этот го­род зах­ва­тить. Они всег­да бу­дут по раз­ные сто­роны бар­ри­кад, а она… что де­лать ей? Ко­го выб­рать? И смо­жет ли она вы­бирать?..

От не­весе­лых мыс­лей де­вуш­ку от­влек нег­ромкий хло­пок из ком­на­ты, так, слов­но зак­ры­лась дверь… или ок­но. Вряд ли сто­ит опа­сать­ся до­муш­ни­ков — на пя­том-то эта­же, но все же…

Эй­прил шаг­ну­ла в двер­ной про­ем и зас­ты­ла на мес­те при ви­де тем­ной фи­гуры, зас­ло­нив­шей со­бой ок­но. И лишь че­рез се­кун­ду вы­дох­ну­ла, уз­нав поз­дне­го ви­зите­ра. Де­вуш­ка при­дир­чи­во оки­нула его взгля­дом и слег­ка по­мор­щи­лась при ви­де пор­ванной на гру­ди ту­ники и за­сох­ших бу­рова­тых пя­тен на ней — це­ны, зап­ла­чен­ной за ее спа­сение. Что-то не­похо­же, что­бы Шре­дер ус­пел на­ведать­ся в кре­пость. Где же тог­да его но­сило?..

— Ты? — удив­ленно вы­дох­ну­ла она, под­хо­дя бли­же и не­лов­ким дви­жени­ем поп­равляя сбив­ший­ся сза­ди ха­латик. — Но как?.. От­ку­да?

— От­ту­да, — нин­дзя кив­нул в сто­рону зак­ры­той створ­ки ок­на. За­тем до­бавил с ус­мешкой: — А те­бя сто­рожат, как нас­то­ящую прин­цессу. Уж не от ме­ня ли?

— Имен­но… — Эй­прил не­ожи­дан­но зап­ну­лась. — Но… ес­ли ты здесь, зна­чит…

Ее сер­дце на се­кун­ду ос­та­нови­лось при мыс­ли о том, что неп­ростой вы­бор, о ко­тором она раз­мышля­ла на­мед­ни, уже сде­лан за нее.

— Ни­чего не зна­чит, — пе­ребил ее Шре­дер, сра­зу до­гадав­шись по блед­но­му ли­цу де­вуш­ки, что ее тре­вожит, и сер­ди­то нах­му­рив­шись. Прок­ля­тые реп­ти­лии, да­же здесь нет от них по­коя! — Це­лы они. Вов­ре­мя со­об­ра­зили смо­тать­ся и не ис­пы­тывать мо­его тер­пе­ния. И да­же не за­мети­ли мо­его при­сутс­твия. Ку­да им до нас­то­яще­го мас­те­ра?

— Ви­жу, ты мне не ве­ришь, — не­уло­вимым дви­жени­ем нин­дзя из­влек от­ку­да-то из-за па­зухи из­рядно по­цара­пан­ный пе­редат­чик (тот са­мый). И на не­мой воп­рос яз­ви­тель­но по­ин­те­ресо­вал­ся: — Мне их сю­да поз­вать, что­бы ты убе­дилась? За­од­но и объ­яс­нишь им, что к че­му…

— Нет. Не на­до, — Эй­прил сму­щен­но от­ве­ла взгляд. — Прос­ти. Я до сих пор не мо­гу при­вык­нуть.

— А уж я тем бо­лее, — про­вор­чал Шре­дер, сно­ва уби­рая пе­редат­чик и уса­жива­ясь у сто­ла. — На­де­юсь, и не при­дет­ся. Лад­но, пусть жи­вут по­ка — се­год­ня я доб­рый.

При­выч­ным дви­жени­ем он снял с се­бя шлем и от­ста­вил на край сто­ла. Как там. Как до­ма…

— Толь­ко се­год­ня? — под­драз­ни­ла его Эй­прил, за­воро­жено наб­лю­дая за лов­ки­ми уве­рен­ны­ми дви­жени­ями из­бран­ни­ка.

— Ну… мо­жет, и зав­тра, — Шре­дер по­жал пле­чами. — Пос­мотрим.

— Ты не­ис­пра­вим, — улыб­нувшись, Эй­прил нак­ло­нилась и по­цело­вала его. — Но та­ким я те­бя и люб­лю. Прав­да.

— А это мы сей­час про­верим, — стре­митель­но раз­вернув­шись к ней, Шре­дер лов­ким дви­жени­ем пой­мал де­вуш­ку за за­пястья и уса­дил к се­бе на ко­лени. Ла­дони, креп­ко удер­жи­ва­ющие ее за по­яс­ни­цу, ка­залось, об­жи­гали сквозь тон­кую ткань ха­лати­ка. Взгляд вы­рази­тель­но сколь­знул по соб­лазни­тель­ным ок­руглос­тям фи­гуры, под­чер­кну­тым одеж­дой, за­тем ос­та­новил­ся на ли­це. В тем­ных гла­зах чи­тал­ся впол­не ожи­да­емый воп­рос. Ще­ки Эй­прил чуть за­мет­но по­розо­вели, и, не в си­лах про­из­нести ни сло­ва, она лишь мол­ча кив­ну­ла, не от­во­дя глаз. Да, она сог­ласна. Все толь­ко на­чина­ет­ся. Здесь. Сей­час. Не­мед­ленно…

— По­годи ми­нут­ку, — де­вуш­ка под­ня­лась и, по­дой­дя к ок­ну, за­дер­ну­ла за­навес­ки. Лег­кие, поч­ти не­весо­мые, они сох­ра­нят их тай­ну. За­тем по­вер­ну­лась и так же оце­нива­юще оки­нула взгля­дом муж­чи­ну, не упус­кая из ви­ду ни од­ной де­тали.

— А те­бя не хва­тят­ся твои обал­дуи-со­об­щни­ки? — в го­лосе зву­чала лег­кая иро­ния.

— Пе­режи­вут, — Шре­дер под­нялся ей навс­тре­чу, по­пут­но от­цепляя и скла­дывая на стол на­ладон­ни­ки и на­ручи. — А те­бя — твои?

Эй­прил по­жала пле­чами и за­гадоч­но улыб­ну­лась. Ко­неч­но, она зна­ла, что се­год­ня ее ник­то не по­бес­по­ко­ит, но го­ворить об этом и до­бав­лять ему са­мо­уве­рен­ности не хо­телось.

— Зна­чит, я зря не на­чис­тил им их зе­леные фи­зи­оно­мии, — прит­ворно-не­доволь­но бур­кнул нин­дзя, от­ки­нув­шись на ди­ван­чик и при­тяги­вая де­вуш­ку к се­бе, — что­бы не­повад­но бы­ло со­вать нос не в свое де­ло.

— На­де­юсь, у те­бя дол­го не бу­дет вре­мени ими за­нять­ся, — впол­го­лоса шеп­ну­ла Эй­прил. Гла­за ее в по­лум­ра­ке блес­те­ли нез­на­комым све­том.

— А это уже за­висит от те­бя, — ус­мехнул­ся Шре­дер и впил­ся в гу­бы де­вуш­ки уве­рен­ным ре­шитель­ным по­целу­ем. И не ос­та­лось ни­чего: ни гран­ди­оз­ных за­во­ева­тель­ных пла­нов, ни со­юз­ни­ков, ни вра­гов. Все они прек­расно мо­гут по­дож­дать до зав­тра. А на се­год­ня у по­вели­теля ми­ра дру­гие, бо­лее важ­ные пла­ны.