Сказка, которую мы забыли (джен)

Осень, зиму и почти всю весну малышка Гермиона, которой почти исполнилось восемь, проводила в хмуром, шумном Лондоне с родителями и коробками книг, расставленными беспорядочно по большой пустой квартире. Летом она отправлялась к бабушке в малонаселенное графство, где текла река, а за рекой был холм, а на холме лес, а за лесом бог знает что еще, но родители настаивали на том, что время, проведенное на природе, непременно пойдет ей на пользу.

Гермиона была счастлива.

Бабушка умела рассказывать истории так, как никто никогда не мог. Ее слова оживали и давали жизнь героям ее рассказов: волшебникам и драконам, гоблинам и василискам, глупцам и мудрейшим. Эти сказки были тысячью и одной ночью для Гермионы, и, уж поверьте, она была строже грозного султана. Бабушка, впрочем, тоже была прекрасной Шахерезадой.

В поселке, где Гермиона проводила лето, жили одни старики и каждый знал друг друга в лицо. Поэтому никто не запрещал Гермионе прогуляться по двору, выйти на улицу или добраться до реки, погонять овец на поле, взобраться на холм, прогуляться по лесу или посмотреть, что же там дальше, за лесом.

— Бог весть, что там за лесом, — говорили местные, — может, дорога, может, еще чего…

Никто не проходил леса насквозь, чтобы вдохнуть воздуха другой стороны. Ни один человек, заходивший в лес, не пытался зайти поглубже, в чащу, даже если он был самым ретивым грибником. Никто и не думал, что у леса может быть… конец?

Гермиона знала кое-что, о чем ни один житель поселка не догадывался.

За лесом, на том же холме стоял большой светлый дом, обращенный в сторону бесконечных полей и никогда не оглядывавшийся на городок позади него.

В доме, о котором никто не знал, жил мальчишка.

Гермиона не смогла бы вспомнить, как и когда они познакомились. Было ли это в самый первый раз, когда она увидела красивое барочное здание и, робея, побежала обратно в деревню или позже, когда она бегала по саду около того дома в поисках пруда с кувшинками, который постоянно менял свое местоположение? Это было не так уж и важно.

Ей, семилетней девчонке, воспитанной на сказочных историях, как никто еще был интересен бледный, светловолосый, будто светящийся изнутри ребенок, который смешно разговаривал, надменно поднимая узкий подбородок, предлагал играть в свои игрушки и игры, которые он сам и придумывал, верил сказкам, которые пересказывала ему Гермиона и обещал показать ей кое-что по-настоящему волшебное, когда ему исполнится десять и его начнут учить магии.

Гермиона искренне хохотала, заливаясь своим ярким детским смехом.

Иногда они страшно ссорились и не общались неделями. Гермиона бежала к бабушке, вся в слезах, чтобы рассказать, что мальчишка с холма не умеет ладить с людьми, не обижая их.

— И что же, — мягко спрашивала старушка, — на холме действительно кто-то живет?

— Там стоит дом, большой дом, а в нем живет этот вредный дурак, и я уже говорила тебе о нем тысячу раз, ба!

— Ах да, — вспоминала женщина и удивлялась, как же ей удалось так быстро забыть об этом, — знаешь, с этим домом на холме несколько сотен лет назад приключилась интересная история…

Когда бабушка начинала рассказывать, слезы на маленьком округлом лице девочки мгновенно высыхали, и она вся обращалась в слух. Бабушка улыбалась и говорила:

— Что же, это совсем не сказка, и случилась она не так уж давно, а ведь никто и не вспомнит уже, как это было на самом деле. Мне рассказал её твой дедушка, а вот откуда узнал он сам, мне неизвестно: а твой дед ведь был не местный и никак не мог слышать о поместье, которое все забыли.

Не знаю, выдумал ли он эту историю, чтобы позабавить меня, или она действительно приключилась в нашем графстве двести лет назад, но звучала она убедительно.

Когда-то давно, еще до великих войн, всей этой землей владели богатейшие Лорды. Их фамилия стерлась в памяти народа, ведь они редко появлялись на землях, принадлежавших им: всё сидели в своем поместье, да разъезжали по разным странам. Но люди не жаловалась, потому что земля здесь была богатая и давала много урожая, бури и невзгоды обходили народ стороной, а те деньги, которые каждой семье приходилось отдавать Лордам, были невелики.

Друг за другом сменялись века, поколения, но жизнь здесь текла своим чередом и вряд ли кто-нибудь решился бы подумать о том, что все может измениться. Да, так бы и прошло еще много лет, но однажды сюда явился путешественник… Он был обвешан сумками с ног до головы и приехал на старой кляче, такой старой и такой жалкой, что люди стали подавать ему милостыню.

Как же были удивлены горожане, а ведь наш поселок был когда-то почти настоящим городом, когда выяснилось, что в своих сумках путешественник везет несметные богатства и все — золотом! Он снял себе лучшую комнату на постоялом дворе и несколько недель о нем никто ничего не слышал.

А потом по городу поползли странные слухи, каких никогда не водилось в этих землях: будто бы на холме, в доме Лордов практикуют черную магию. Будто бы если ночью подойти к дому близко-близко, можно услышать страшные крики из-под земли, а окна первого этажа будут светиться зеленым могильным светом. Люди были встревожены и тогда снова появился путешественник, о котором все успели позабыть.

Он сидел в трактире, заговорщически подмигивал каждому входившему и готов был рассказать кое-что особенное об этом месте. Через некоторое время весь город знал, что сюда приехал известный охотник на ведьм, и он знает страшную тайну Лордов. Люди здесь были очень набожные и боялись магии как огня, поэтому немого времени спустя, таинственный охотник на ведьм собрал отряд из крепких мужиков, вооружил их вилами и факелами, и под покровом ночи они отправились к дому Лордов, чтобы выяснить, правду ли говорил путешественник.

Мало кто мог рассказать, что случилось той ночью в поместье, потому что никто из ушедших уже никогда не вернулся, но весь город видел, как огромный столб зеленого пламени взметнулся вверх над холмом, да уверяли старики, что ночью слышали они тихие стоны гибнущих душ.

Поместье сгорело и вместе с ним исчезли последние следы магии на этих землях. Урожаи здесь были не лучше других, случались дожди и засухи, в общем, погода добилась справедливости и на этих землях, хотя люди еще долго говорили, будто Лорды наложили на это место вечное проклятие.

Так говорил твой дед, а он любил рассказывать небылицы еще больше, чем ты любишь их слушать, малышка.

— А что еще говорил дедушка?

— А еще он говорил, будто старое поместье вовсе не сгорело, а было надежно скрыто магией от глаз простаков, и Лорды все еще живут в нем, скрываясь от глаз обычных людей. И продолжают творить свою магию, как и тысячу лет назад.

— А знаешь, знаешь, тот мальчишка тоже говорил про магию! Может быть он… Лорд? А я тогда… а почему я тогда вижу поместье?

Бабушка неопределенно пожимала плечами, улыбалась и говорила:

— Может быть ты тоже волшебница, как и твой Лорд. Маленькая шустрая вредная ведьма, малышка.

Гермиона смеялась, обещала пересказать волшебную историю мальчику с холма, а через неделю уже мирилась с Лордом и они снова играли в прятки в саду или наблюдали за тихой жизнью маленьких смешных существ, которых мальчик называл эльфами.

— Послушай, если ты — ведьма, то я — самый настоящий дракон, — говорил он, услышав историю бабушки.

— Ну знаешь, ты и так почти ДРАКОн, а значит и я почти совсем ведьма.

— Почти! А можешь ли ты сделать волшебство? Вот как я, — он разводил руки в стороны, надувался как индюк и происходило магическое ничего, и оба они смеялись: Гермиона потому, что происходящее было нелепо, а Малфой — из-за заразительного яркого смеха малышки.

Однажды Драко спросил:

— А что, твоя бабушка, она тоже, ну, волшебница?

Гермиона кивнула и сказала, что рядом с бабушкой всегда происходит какая-то магия. В ее детских наивных глазах эта старая женщина казалась мудрой, всесильной ведьмой, которая умела превратить самые обычные вещи в чудесные. Драко был в восхищении: его дед и родители редко пользовались магией при ребенке, а всю волшебную работу по дому выполняли домовики, которые, в свою очередь, страшно интересовали Гермиону.

— Знаешь… чем сидеть здесь все время, мы могли бы спуститься в деревню, и я бы познакомила тебя с ба! Я уверена, что вы поладите!

— О! — тут же засиял мальчишка, — Да! Тогда завтра, наверное, утром я тебя встречу около пруда, и мы пойдем к вам в гости! Отличная идея, правда? — он с тоской оглянулся на дом, — но мне нужно спросить у papa…

На том и договорились.

На следующий день Гермиона поднялась ни свет ни заря, пришла к назначенному месту и прождала там своего друга весь день, пока в синеватых сумерках старый МакЛагенн не погнал овец вниз, в деревню. Светловолосый мальчишка так и не появился. Не пришел он и на следующий день, и через неделю, не откликнулся даже тогда, когда Гермиона вплотную подошла к старому мэнору и стала заглядывать в пустые окна.

Мальчик и все бесчисленные обитатели сада будто испарились. Наступил хлопотный август с его дождями и заботами, Гермиона перестала даже обижаться на бесследно исчезнувшего Лорда и стала реже навещать чудесный сад, с головой погрузившись в помощь бабушке.

А заняться было чем: в последний месяц лета деревня переживала второе рождение. Клерки, менеджеры, владельцы магазинов и палаток на рынке Боро брали отпуска и отгулы и устремлялись в деревню, чтобы прикоснуться к земле и отдохнуть от пыльных городских забот. Все краски становились ярче, сочнее, а в воздухе, предвещая осенние ветры, витала прозрачная голубая прохлада.

Внезапно полупустой поселок наполнился голосами и смехом, по вечерам окна первых этажей сияли ярким рыжим теплом, и терпкий бледно-серый дым от костров и мангалов разливался по всей округе. Гермиона с бабушкой каждый вечер звонили родителям, которые обещали приехать как можно скорее, а в другое время малышка помогала старушке готовить небольшой огород к зиме, варить густо-красное, с кислинкой варенье из черной смородины.

На второй неделе августа устроили ярмарку, посвященную дарам уходящего лета, а потом начались серые, по-настоящему осенние дожди. Поселок наполнился духом сурового северного моря. Еще зеленые листья срывались со старых деревьев под напором ливневых струй, ветер завывал в трубах, а в домах все теплее разгорались камины. Наставало время вечерних историй и старинных легенд.

— Ба, а как вы познакомились с дедушкой? Он был писателем, да? — спросила малышка однажды вечером.

— Писателем… Нет, он был просто страшным выдумщиком! Мы познакомились в пятидесятых, после войны. Я только закончила колледж, а он только начинал преподавать в Гарварде. Он был ученым-историком, знаешь, из тех, которые любят рассказывать доверчивым девушкам всякие небылицы, уверять их, что так и было на самом деле, а потом беззлобно смеяться над своей шуткой, рассказывая совершенно противоположную, но не менее убедительную версию своей выдумки.

Он и еще трое его друзей приехали сюда как-то осенью. Жили у одного их них, такого высокого и светловолосого типа со старомодным именем. Вернулись с войны, получили хорошее образование и вот, проводят свой первый отпуск в скучной деревне! Я всегда удивлялась этому, но он шутил, что должен был приехать сюда, только чтобы познакомиться со мной. Да… В молодости у меня отбоя не было от мужчин. Но твой дед… твой дед был необычайным: высокий, крепкий, и эти его зеленые задорные глаза! Этот денди сводил девушек с ума одной улыбкой! — женщина с теплотой взглянула куда-то вдаль, во времена своей юности.

Переложив свое вязание на пол, она посмотрела в огонь, то и дело блескавший рыжими огоньками, и продолжила:

— А как увлекательно он говорил! Мы все слушали его и не могли оторваться. Он был безусловно хорош во всем, за что брался, но лучше всего у него получалось рассказывать сказки и легенды. Даже его друзья, с которыми он приехал сюда, не могли выдумать ничего лучше. Драконы! Гоблины! Ожившие статуи! Он мог рассказывать свои придумки часами. Он мог бы написать книгу!

— Но не написал?

— Нет, к сожалению, не написал. Но он прислал мне несколько сказок. Зимой мы писали друг другу письма, а летом он приезжал сюда из Оксфорда, чтобы навестить меня и погостить у старых друзей. Потом я уехала в Лондон, но и там мы продолжали видеться. Мы даже жили вместе какое-то время, но так и не успели обвенчаться: его экспедиция погибла где-то на Амазонке.

— А мама? Она знала дедушку?

Бабушка вздохнула:

— Он так и не увидел твою маму, — и тихо, почти про себя добавила, — и даже не знал…

Некоторое время они сидели молча, слушая потрескивание поленьев в камине и барабанную дробь дождя за окном. Он то расходился и стучал по крыше, словно по железной двери, то становился неслышным за рваным свистом ветра. Гермиона слушала завывания ветра и вторившую им в унисон барабанную дробь дождя и представляла, как когда-то, много лет назад, у этого камина сидели бабушка с дедом, и он рассказывал ей свои чудесные истории о магии и волшебниках. Тут-тук-тук, падали тяжелые капли на крышу. Девочка невольно вспомнила о светловолосом мальчике с холма: где он сейчас? что с ним? вернется ли он еще в огромный старый дом, расскажет ли ей об эльфах-домовиках? Тук-тук-тук, стучала чья-то незакрытая калитка в сумерках вечернего ненастья. А может быть, все то, что рассказывал её друг с холма — правда? А может быть, она тоже волшебница?

Ту-тук-тук, стучал дождь в чью-то дверь. Тук-тук-тук. Гермиона задумалась и стала погружаться в сон под монотонный шум дождя, потрескивание огня в камине и стук ветки в окно… Впрочем, Гермиона знала, что никакой ветки около окна не было. Кто-то настойчиво барабанил в дверь.

— Ба, там кто-то стучит с улицы. Может, миссис Эллвудс решила заглянуть?

Малышка сорвалась с места и побежала открывать дверь: миссис Эллвудс, которую обожали все без исключения дети, была настоящим божьим одуванчиком. Более того, у нее была прекрасная библиотека.

Но это была не она. За дверью стоял светловолосый, бледнолицый мальчишка, промокший насквозь, но совершенно счастливый.

— Не представляешь, как трудно было найти твой дом! Я почти везде спрашивал!

Гермиона была в ступоре, молча и испуганно стояла, округлив глаза и смотрела на внезапно нашедшегося Малфоя. То чувство, которое она переживала, было сложно и до этого незнакомо ей. Девочка не могла понять, почему радость от встречи так плотно смешалась с удивлением. Будто она уже ждала Малфоя, будто бы знала заранее, что он прийдет именно сегодня.

В следующую секунду все было решено.

— Драко! — и она крепко обняла дорогого друга

Потом бабушка охала и ахала о том, что Малфой посмел выйти из дома в такую погоду, не позаботившись даже о зонте, укутала его в плед и запретила покидать кресло у камина, пока он не отогреется. Они пили чай, смеялись и Драко с открытым ртом слушал чудесные бабушкины истории.

Они решили, что Драко отправится домой утром, когда дождь прекратит, поэтому дети болтали до позднего вечера. И когда бабушка ушла, Драко наконец перестал отшучиваться на вопросы Гермионы и рассказал о причине своего отсутствия.

— Я сказал отцу, что буду в деревне, но он запретил, а на следующий день он увидел тебя и решил, что ты маггла, и тогда он отправил меня в Лондон, к деду, но я вернулся, потому что в августе дед всегда приезжает сюда, но ты не приходила. Papa все еще запрещал мне гулять за садом, поэтому я не мог выйти, но он уехал сегодня, и я решил, что должен прийти. Я ведь, все-таки, обещал тебе! — Гермиона улыбнулась, — А Малфои всегда выполняют обещания!

Малышка засияла. Драко смущенно (но с долей породистой малфоевской надменности, которая, казалось, никогда не сходила с его лица) улыбнулся ей в ответ. Гермиона предложила шахматы, и мальчик удивился, что они деревянные и совершенно не волшебные, но в этом-то и была вся прелесть игры: никто не пытался думать за тебя. Затем они смотрели альбомы и Малфой рассказывал про свои приключения в Лондоне (что удивительно, совершенно не волшебные).

Но маленькая идиллия недолго. Как только дождь прекратился, грозной сияющей тучей в маленький деревенский домик явился высокий человек с дорогой деревянной тростью и хмурым, надменным лицом. Драко побледнел.

Это был он, Люциус, хозяин Малфой-мэнора, таинственного дома на холме. Он мрачно поздоровался и извинился за сына, позволившего себе завести нанести столь неподобающий визит. Драко «не мог больше докучать» Грейнджерам и даже не имел права остаться на чай.

Когда Люциус максимально холодно и чинно прощался с бабушкой, та внезапно хитро улыбнулась, будто вспомнив что-то и сказала им вслед:

— А вы очень похожи на своего отца, лорд Малфой!

Люциус вздрогнул и испуганно оглянулся на старую женщину перед тем, как раствориться в осенней темноте вместе с сыном.

— Очень похож… — повторила она.

— Ба, ты знала отца его отца, да? Дедушка дружил с ним? — спросила девочка, махая в темноту рукой.

— Да. Запомни, малышка, твоего деда звали Томас. Томас Марволо Реддл. Они звали его своим Лордом.

Но Гермиона все еще продолжала вглядываться в ночную тьму, пытаясь разглядеть очертания своего волшебного друга. Имя деда малышка пропустила мимо ушей.