Запах свободы (джен)

После привычных двух поворотов и одного щелчка внутрь ворвался порыв свежего воздуха.

* * *

Английская осень всегда раздражала его. Бесконечная сырость, огромные тучи цвета асфальта и мерзкие осадки, все это неимоверно действовало на нервы.

Ещё в самом детстве, после очередного матушкиного срыва, он быстро убегал по деревянным ступенькам на самый верх. На чердак. Там его ждали гнетущая тишина и долгожданный покой. Старая скрипучая кровать с большим рваным балдахином цвета бургундского вина пылилась здесь давно. Даже отец, который все знал об этом доме, затруднялся сказать, откуда она здесь.

Под кроватью лежала пара магловских книг с неподвижными картинками, Сириус нашел их на скамейке, гуляя в Лондонском сквере неподалёку. Возможно их забыл мальчик, любящий приключения, или девочка-мечтательница, а может быть таинственный незнакомец. Сири не знал этого, да ему и не важны были такие мелочи, ведь ему наконец попали в руки не старые, пропитанные вековой пылью, фолианты с многочисленными проклятиями, а обыкновенные магловские сказки. Принц Чайлд-Винл из сказки "Чудовище Уинделстоунского ущелья" стал его кумиром, раз за разом читая немудреное произведение, ребёнок придавал все больше значения строкам. Ему казалось, что весь его дом это оплот древней чёрной магии, а мать злая колдунья. В его мечтах он становился рыцарем, светлым колдуном, отважным воином, кем угодно, но только не тёмным волшебником. Одна мысль о том, что он им станет, повергала мальчика в ужас. Благороднейшее и древнейшее семейство Блэков... О да. Сколько тайн таили эти стены, сколько темнейших ритуалов проводились в мрачных подвалах особняка, сколько страданий пережили его обитатели.

* * *

Пыль и темнота. Они единственные, кто встречает его сегодня здесь. Этот дом никогда не мог похвастаться радостной обстановкой, веселыми детьми и непринужденностью. Но даже несмотря на это, ощущались разительные перемены.

Резкий хлопок за спиной заставил сердце совершить кульбит. Предавшись воспоминаниям, он совсем забыл про дверь.

Шаг. Ещё один. Каждое движение поднимает в воздух большие клубы пыли. Интересно, чем это занимался старый Кричер. Неужели он ушёл на покой вместе с дражайшей матушкой. Слабо верится.

— Люмос, — яркий огонёк прорезал темноту.

Старые, давно забытые стены. Сколько воды утекло с тех пор, как Сириус в последний раз был здесь. Ещё бы столько же не был.

Скххх.

Чертовы скрипучие пословицы. Складывалось такое впечатление, что от каждого движения дом стонал. Отторгая незваного гостя.

Да где уже конец этого коридора. Волшебник уже и забыл, какой он длинный. Так, где-то тут должна быть подставка для зонтов... Неужели её удосужились убрааа...

Ба-бах.

— Мерлин! Как же больно!

В ту же секунду где-то немного выше и правее раздался до боли знакомый голос:

— Что? Какого гиппогрифа происходит в моем доме? Как ты посмел войти в дом Блэк, мерзкое отродье?!

Опешив от неожиданности, он спросил заплетающимся языком:

— М...Матушка?

— Сириус?

— Да я это, не кричи, — шокировано произнёс последний представитель славного семейства.

— Сириус Орион Блэк, потрудись объяснить, что ты делаешь в этом доме после стольких лет?

— Неужели ты не рада? Твой единственный живой сын вернулся домой. А ну да, точно, ты же меня и выгнала отсюда. Двенадцать лет в Азкабане я ждал, ждал хоть кого-то, кому не все равно на меня и мою судьбу. Хоть раз, хоть один единственный раз ты навестила меня?! Неужели ты как и все поверила в мою вину? Да даже если бы я и был виновен, неужели так сложно было просто прийти? Хотя бы попрощаться...

— Как ты смеешь так разговаривать со мноо...

— Коллопортус, — резкий взмах палочки и портьеры с шумом закрылись, скрывая очаровательную Вальбургу Блэк.

Практически бегом преодолев расстояние до кухни, Сириус плюхнулся на ближайший стул. Движение рукой, и в помещении загораются свечи, вспыхивая и мигая. Ещё взмах, и перед ним уже стоит полная бутылка Огденского и пустой стакан. Слишком много переживаний за последние сутки, перебор.

* * *

Темнота и холод. Мрак. Все что он помнит это сырость, боль и отчаяние. Периодически в сознании вспыхивают отголоски прошлого. Они как спасательный круг, который то всплывает, то тонет, утаскивая глубоко на дно.

Стенания заключённых. Женские и мужские. Громкие и тихие. Музыкант мог бы набрать себе целый хор голосов на любой вкус. Любой тембр, любая тональность. Казалось бы, что их объединяет? Все они отбывают наказание в Азкабане за преступления ими совершенные. Или не совершенные. Никому нет дела.

Магический мир настолько прогнил, что правосудие теперь вершится по прихоти богатой знати. Любые приговоры и наказания, все что угодно, за ваши деньги. С каждым осужденным счёт в Гринготсе все больше, а помыслы все грязнее. Каждый новый министр вносит свой вклад в эту порочную систему. В зависимости от статуса крови главы магической Англии меняются законы, устои и взгляды на жизнь. Вроде вчера почетом и славой упивались чистокровные богатые представители Туманного Альбиона, а сегодня во главе стоит чертов грязнокровка, превозносящий маглов. То что было законным пять лет назад, сейчас карается пожизненным в Азкабане. Каждая смена власти меняет с ног на голову привычные аспекты жизни обычного английского волшебника. Динамичность современного мира ужасно отражается на мире магии. Прогресс маглов пугает, возможности магловского оружия, перспективы развития науки, все это нависает дамокловым мечем над головами магов. Как скоро он опустится известно одному Мерлину...

Жуткая вонь. Единственное, что занимало его измученный разум последние сутки. Если бы в этой дыре жили насекомые, все бы кишело ими. Ужасный запах разложения был везде, от него не укрыться. Кто бы мог подумать, что смерть настолько плохо пахнет. В соседней камере кто-то уже битый час взывает к дементорам с просьбой облегчить его страдания.

Отдалённый шорох. Глухие шаги. Голоса. Ближе. Ещё ближе.

Яркий свет ослепил его на пару мгновений. Щелчок. Громкие голоса. Противный скрип двери.

Охранники. Пришли за источником разложения. Наконец-то. Это его шанс. Шанс на бегство.

* * *

Глаза открывались с трудом. Почему так больно поднять голову. Он, что, уснул, сидя за столом? Чёрт, а вот и пустая бутылка. Точно. Он дома. Давно он не пил. Вот уж двенадцать лет как.