Христианское милосердие (джен)

Старый нож из синеватой стали буквально рухнул с небес на бренную деревянную доску, сминая на своем пути плоть, кровь, кость и перо, когда кухарка одним точным ударом отсекла петушиную голову. Голова с омерзительным звуком шлепнулась прямиком перед мисс Мэри Беннет.

Она мысленно призвала себя нести все тяготы выбранного пути с должным смирением, собралась с духом и приподняла голову за короткий склизкий гребешок. Голова была еще жива. Оказалось, что это очень странно и страшно — видеть прямо перед собой клюв, открывающийся и закрывающийся в беззвучном крике, ловить взгляд постепенно стекленеющих глаз и ощущать холодное мокрое прикосновение гребешка. И — что было самое противное — так же отчетливо наблюдать с другой стороны стекающие сгустки черно-красной крови с кусочками переломанных костей и обрывками кожи.

Мэри буквально давилась от отвращения, но все смотрела и смотрела.

— Мисс…Мисс Мэри…

Она прервала свое в высшей степени познавательное занятие, когда кухарка во второй раз окликнула ее по имени. Оказывается, та давно уже стояла рядом с миской в руках.

— Итак, — с невозмутимым видом произнесла мисс Мэри Беннет, небрежно опуская обрубок в подставленную миску и отмечая, что еще парочка кур лишилась своих голов и теперь все три тушки висят над кипящим котлом, — я уверена, что мы могли бы сократить расходы по кухне. Например, для обеда вполне достаточно подавать мясо с половины этого петуха. Вторую же вполне можно положить в лед и сохранить до среды.

Кухарка возмущенно всплеснула руками, но Мэри не дала ей времени возразить:

— Я совершенно убеждена, что нам, как истинным христианам, не пристало потакать плотским потребностям и ежедневно впадать в грех чревоугодия. Подавать мясо раз в два дня более чем достаточно.

Сделав это возмутительное заявление, мисс Беннет удалилась. Ее мало интересовало, какой эффект она произвела своей новой идеей, гораздо больше радовало то, что теперь, за обсуждением нововведений, кухарка и ее помощница напрочь забудут о странном интересе барышни к разделке куриных туш.

Мэри не терпелось заняться делом, однако подняться наверх она не спешила. В целях тренировки терпения и воспитания стойкости духа, мисс Беннет заварила чашку травяного чая, рекомендованного при простуде, и заглянула к отцу. С дочерним почтением напомнила уважаемому родителю, что аптекарь не велел читать до обеда языческих философов. Не слушая возражений, ловко выхватила из рук отца книгу и вручила взамен сборник великолепных проповедей мистера Коллинза, присланный им на прошлой неделе с очень любезным сопроводительным письмом. Затем с истинно христианской невозмутимостью Мэри выслушала пожелание родителя убираться прочь и прихватить с собой эту достойную монографию, подоткнула ему плед в кресле у камина и последовала доброму отеческому наставлению.

Совесть ее была чиста, а сердце преисполнено чувством глубокого удовлетворения, которое получаешь только от хорошо сделанной работы. О, разумеется, Мэри, как и положено добропорядочной христианке и почтительной дочери, скучала по матушке, вот уже второй месяц гостившей у «своей дорогой Джейн», но ей очень нравилось быть хозяйкой Лонгборна.