Никогда не щекочи спящего дракона! (джен)

Though I may speak some tongue of old

Or even spit out some holy word

I have no strength with which to speak

When you sit me down and see I'm weak

— Опять нарываешься?! — проревел пьяный верзила, занося кулак для нового удара.

Свершиться ему, правда, было не суждено. Громила потерял равновесие, пошатнулся и рухнул на своих соратников поменьше. Молодой человек, тот самый, который нарывался, захохотал, запрокинув голову.

— Эй, хозяин, ещё эля! — крикнул он.

Будучи и без того уже изрядно навеселе, стукнул ладонью по стойке. Не успел он повернуться к трактирщику за протянутой кружкой, как кто-то предательски вышиб из-под него колченогий табурет.

В мгновение ока завязалась новая потасовка, где каждый уже был сам за себя. Казалось, что трактирщику всё равно, однако он с такой силой поставил очередную бутыль на стойку, что та просто разлетелась. Сам он не отличался выдающимися физическими данными, и все его надежды обратились к завсегдатаям.

Но тщетно. Кто-то из посетителей улюлюкал, нарочно раззадоривая дерущихся ещё сильнее, — другие просто наблюдали затуманенным взглядом. Были даже те, кто ухом не повёл, продолжая свою трапезу, потому как подобные свары тут случались ежедневно, будучи единственным развлечением деревенских. Так или иначе, никто из посетителей не горел желанием влезать в драку и спасать имущество бедного трактирщика.

Один из драчунов вылетел из клубка дерущихся шотландцев, как пробка из бутылки, и завалился на одну из немногих спокойно сидящих фигур. Морально готовый получить справедливую оплеуху за нарушение личного пространства, хоть и непреднамеренное, но все же ужасно грубое, уже знакомый нам молодой мужчина повернул голову и, сфокусировав взгляд затуманенных серых глаз, понял, что перед ним молодая красивая девушка. И этот факт его приятно удивил.

— Звиняйте, миледи! — икнув, весело откликнулся он и изобразил рукой какой-то витиевато-неуклюжий жест.

Не отрываясь от лицезрения прекрасных голубых глаз, брезгливо разглядывающих его из-под рыжей пряди выбившихся волос, он увернулся от очередного удара сзади:

— Позвольте представиться…

Начал он было раскланиваться перед дамой, как сверху на него напрыгнул сухощавый мужичонка, и, что есть сил, принялся молотить его кулаками по закоркам. Молодой человек, казалось растерявшийся поначалу, одним движением смахнул с себя нападавшего, обвив его шею тугим кольцом рук.

— Нехорошо, братец. Не видишь? Миледи смотрит.

Подняв опухшие глаза на незнакомку, мужичок мгновенно пришёл в себя:

— Ваше ве…

Нынче вечером в пабе вообще сложно было договорить хоть какую фразу. На голову бедолаге обрушилась глиняная кружка. Черепки прыснули в стороны, а сам он обмяк в руках бравого молодца, который в свою очередь с тупым удивлением проводил взглядом взметнувшийся плащ незнакомки, вылетевшей прочь из трактира.

Он нагнал её на заднем дворе, когда она уже успела вскочить на коня. Огромный вороной тяжеловоз лениво дожёвывал пучок сухой травы, явно не горя желанием срываться с места в столь поздний час, особенно когда рядом был тюк сена, поилка с водой и приятная лошадиная компания.

— Стой! — он честно не знал, зачем выбежал на этот промозглый двор, где утопал в грязи и навозе, трезвея от свежего ветра.

Она обернулась, окинула его взглядом полным жалости, задержавшись на рукояти его меча, покрытой — что совершенно не соотносилось с антуражем — рубинами.

— Вам нужен провожатый. Негоже миледи в такое время путешествовать одной.

— А с пьяным воякой гоже?

Он не ответил. Молча подошёл к стоявшей рядом бочке с ледяной дождевой водой и опустил туда голову. Вынырнул. Вода стекала по русым волосам, взгляд прояснился. И стал серьёзным. Он разглядел что-то за её спиной в самой чаще и в следующее мгновение ломанулся к деревьям, перепрыгнув через покосившуюся изгородь. Впереди вспыхивали один за другим, образуя светящуюся дорожку, голубые огоньки, своими очертаниями напоминавшие крохотных лесных духов.

— Мерлин тебя задери! — прорычал мужчина, врезавшись в круп преградившего ему дорогу коня. С ещё большим удивлением он уставился на смотрящую ему прямо в лоб стрелу.

— Даже не вздумай. Это мои огоньки.

Молодой человек поднял руки в примирительном жесте: спорить с угрожающе натянувшей тетиву женщиной казалось явно плохой приметой. Оставалось только заговорить ей зубы:

— Ты ведь маггла. Откуда ты знаешь о блуждающих огоньках?

— Кто-кто я? — брезгливо переспросила девушка.

— Ты не ведьма. А простой люд мало, что знает о магии.

— А с чего ты взял, что я не ведьма?

— Потому что ты дочь покойного короля Фергюса из Данброха. Испугавшаяся ответственности принцесса, сбежавшая из своих земель. Поэтому тот бедолага лежит сейчас без сознания и с огромной шишкой на лбу. Он узнал тебя.

Он видел, как принцесса Мерида натянула тетиву ещё сильнее, и прикидывал, успеет ли трансгрессировать раньше, чем стрела прошьёт ему голову насквозь. Она медлила в нерешительности.

— Огоньки укажут мне путь. Помогут мне изменить судьбу.

— Но ведь я увидел их первым. Разве не моя судьба должна измениться?

— Я ищу их уже несколько недель и не отступлюсь теперь.

— Но раз они появились здесь и сейчас, в таком случае, это именно я — ваша судьба.

Она раздражённо фыркнула, но стрела всё же сместилась на несколько дюймов. Мужчина мысленно выдохнул: выбирая между жизнью без уха и смертью, он предпочёл бы первое.

— Мы могли бы пойти вместе.

— Сомневаюсь, что наши с вами пути хоть как-то пересекаются, — Мерида смерила его оценивающим взглядом.

Мужчину она видела впервые и предстал он перед ней драчливым пьянчужкой, который, судя по всему, шляется по всей Шотландии с единственной целью: найти неприятности на свою голову. Такого она не взяла бы даже в качестве старшего помощника младшего конюха. Смущало в этом образе только наличие усыпанного рубинами меча, который вряд ли мог принадлежать пропитому авантюристу. Если только он его не украл.

Воспользовавшись минутным раздумьем принцессы, мужчина громко свистнул. От неожиданности Мерида чуть не спустила тетиву, но взяла себя в руки и тут же подняла натянутый лук над головой. В то же мгновение где-то вверху затрещали ветви, захлопали могучие крылья. Тяжеловоз, испуганно заржав, с небывалой для его размеров прытью, встал на дыбы, сбросив хозяйку прямиком в грязную лужу, и рванулся куда-то в сторону.

На дорогу грациозно приземлилось огромное животное, которое Мериде никогда ранее не доводилось видеть. У него было туловище коня и голова орла, огромные крылья со свистом опускались и поднимались. Мерида обомлела, выронив лук и забыв напрочь о блуждающих огоньках.

— Что… что это?

— Кто это? — мужчина даже не пытался скрыть широкую улыбку: он явно был доволен произведённым эффектом, — позвольте представить, миледи: мой верный друг. Гиппогриф. Очень гордое и очень преданное существо.

Он почтительно поклонился чудесному зверю, и тот наклонил голову в ответ.

— А теперь, миледи, прошу нас простить, нам пора.

Незнакомец подмигнул потерявшей дар речи принцессе, ловко запрыгнул на спину своего «коня». Взмах, ещё взмах. И вот, проворно огибая деревья, наглый тип уже преследовал синие вспышки.

— Нет-нет-нет!

Мерида не могла этого допустить. Схватив лук и стрелы, она рванула через кусты на звук конского ржания. Хвала небесам, что поводья её тяжеловоза зацепились за ветки кустарника. Лихорадочно распутывая повод, она то и дело прислушивалась к отдаляющемуся шуму: огромные крылья гиппогрифа задевали кустарники и ветки деревьев, замедляя скорость преследователей. Сверху огоньки уже невозможно было разглядеть, поэтому пришлось спускаться ниже и лавировать меж деревьев. Бескрылый конь Мериды при таком раскладе был явным преимуществом. Она вскочила в седло и уже спустя пару минут мчалась по лесной дороге, прислушиваясь к шуму впереди.

Ветки кустов цеплялись за платье, а низко растущие ветви деревьев нещадно хлестали по лицу так, что приходилось постоянно пригибаться, и Мерида боялась, что упустит беглецов из виду. Тяжеловоз Ангус возмущённо хрипел, чувствуя, что они несутся за зверюгой, которая его напугала, но неповиновения не выказывал.

Лес начал редеть, они направлялись к его опушке. Между деревьями забрезжил просвет, и луна осветила силуэт всадника и его крылатого коня. Их фигуры были подсвечены голубоватым светом попеременно вспыхивающих блуждающих огоньков.

Наконец они оказались на краю залитой лунным светом поляны, резко остановились, чтобы не врезаться в крылатого коня, который застыл на месте.

— Что ты творишь? — возмутилась она, но мужчина даже не обернулся.

— Достань лук, — хрипло бросил он через плечо и обнажил меч.

Мерида не поняла, в чём дело. Она встала в стременах и опёрлась на переднюю луку, чтобы получше разглядеть, на что смотрел мужчина. Голубые огоньки образовывали дорожку, которая вела к раскидистому дубу, что стоял в центре поляны по правую руку от озера. Вокруг его ветвей освещённые мертвенном лунным светом парили… приведения? Именно вокруг них скопились блуждающие огоньки. Мерида вздрогнула, уселась поглубже в седле и, как ей было велено, достала лук. Хотя, если верить преданиям, в сражении с призраками он будет бесполезен.

Гиппогриф крупной рысью пошёл вперёд. Ангус встревоженно заржал, прижал уши, попятился. Мерида настойчиво ударила пятками по конским бокам.

Подъехав ближе, она наконец разглядела приведений… И это были вовсе не духи. Из её груди вырвался крик ужаса: на ветвях дуба на крепких верёвках были развешаны… дети. Их было пятеро. Три мальчика и две девочки, им было около восьми — десяти лет от роду. Их бледная кожа отливала пугающей голубизной, они были облачены в длинные белые одежды, в которых походили на неведомых птиц.

Сошла ли она с ума? Или спит? Снится ли ей леденящий душу кошмар, от которого невозможно проснуться? Казалось, целую вечность она смотрела на убитых детей, пока их силуэты не стали размытыми белыми пятнами. Мерида грубо вытерла слёзы тыльной стороной ладони. Её мутило, а сознание ускользало всё быстрее.

— Удрали!

Мужчина уже сделал круг по поляне и вернулся к дубу. Одним прыжком спешился с гиппогрифа и со всего размаху ударил мечом по стволу дуба. Лезвие глубоко засело в коре. На мужчину было страшно смотреть, лицо его исказилось гримасой ярости.

— Трусливые душегубы!

Он оставил меч и вынул из-за пазухи прут с причудливой резьбой. Сделал резкий взмах. Мерида испуганно вскрикнула: все пять верёвок одновременно порвались, словно он разрубил их своим мечом. Однако, тела не упали — они, словно подхваченные ветром, пролетели несколько футов, и мягко опустились на землю, у самой кромки озера. Маг шёл следом.

Принцесса как во сне сползла с коня и тихо последовала за ним. Он вновь взмахнул волшебной палочкой, и перед ним на водной глади возникло пять маленьких лодок, сплошь испещрённых таинственными символами, которых принцесса никогда раньше не видела. Ещё взмах — и тела детей аккуратно легли в лодки. Последний взмах — лодки вспыхнули голубоватым магическим огнём, а тёмные воды подхватили их и понесли на глубину. Маг и принцесса стояли на каменистом берегу в полном молчании, провожая прощальную процессию взглядом.

Мерида не знала, что и думать. Лица детей до сих пор стояли перед её мысленным взором, заставляя сердце болезненно сжиматься. А в голове тем временем взвился целый рой вопросов: кто мог сотворить подобное зверство? За что пострадали дети? Она знала, кто мог дать ей ответы. Ей показалось, что маг уже не впервые сталкивался с подобным преступлением и знал виновных. Она с трудом оторвала взгляд от исчезающих в темной глубине озера лодок и глянула на мага. Его лицо выражало холодную ярость. Принцесса невольно отступила.

— Зачем они привели меня сюда, если я всё равно не успел? — глухо вымолвил он, обращаясь скорее к блуждающим огонькам, которые последовали за лодками, нежели к Мериде.

— Кто мог сотворить такое? — едва слышно спросила она.

Мерида не могла прийти в себя от увиденного. Но в её душе пробуждалось ещё кое-что: гнев накатывал волнами, передавался ей от стоящего рядом мага.

— Удивительно, что ты не знаешь. Ведь всё это, кажется, — он обвёл рукой озеро, поляну и лес, в нём закипала вторая волна ярости, — твои владения, принцесса.

Мерида была до такой степени ошеломлена и испугана, что возразить она не могла. Отец скончался от болезни слишком внезапно. Она умела сражаться, но к правлению её никогда не готовили. Как живут её подданные, она представляла очень смутно.

— Я не успела узнать, — она по-прежнему говорила шёпотом, голос не слушался.

А нужно ли ей теперь это знание? Теперь, когда королевой ей никогда не стать, она вряд ли хоть как-то сумеет помочь…

— Видно, вожди кланов всегда слишком заняты грызнёй за корону, чтобы обращать внимание на то, что творится под самым их носом.

Маг сплюнул. Провёл рукой по волосам. Вдохнул и выдохнул пару раз в попытке себя успокоить, но он был слишком зол и расстроен. Мерида понимала, что злится он в том числе и на неё…

Маг прошёл несколько раз по берегу туда и обратно словно дикий лев, который мечется в клетке. Бросил беглый взгляд на лодки, которые пылали уже в центре озера. Сел на большой валун и обхватил голову руками:

— Зачем они привели меня сюда? — снова повторил он.

Мерида поняла, что сейчас ничего не добьётся от него.

Да, она никогда не будет королевой. И маг был прав, вождям кланов будет не до чаяния народа. Лорды будут драться между собой за трон, пока чудовища будут развешивать детей на деревьях. А раз ей самой больше не нужно думать о борьбе за корону, значит, она может помочь своему народу здесь и сейчас. Она обязана. Её прадед, её дед, её отец давали клятву защищать этих людей, этой же клятвой связана она сама. Да, она не королева. Но она Мерида из рода Данброх.

Она не представляла, кому противостоит. Маг знал, но она чувствовала, что сейчас его нужно оставить одного. Поэтому она отошла к дубу, чтобы внимательно осмотреть землю вокруг размашистых корней. В конце концов, она была великолепной охотницей и следопытом.

Земля вокруг дуба была вытоптана. Правее дерева следы от колёс — телега, от неё к дубу вели следы… детские следы. Мерида затаила дыхание, пытаясь отогнать из головы страшные картины произошедшего, она сосредоточилась на том, что видела. И вдруг…

— Они были не одни! — закричала она и обернулась.

Маг сидел в той же позе, какой она его оставила. Она сломя голову побежала к нему:

— Вставай же!

Он поднял на неё утомлённый взгляд покрасневших глаз и ничего не ответил.

— Пошли, маг! — она принялась трясти его за плечо. Он не слушал её. — Дети! Их было больше! Они могут быть живы. Мы должны их спасти!

— Что? Как ты…?

Она тараторила, не давая ему рта раскрыть:

— Там на земле есть совсем маленькие следы. Всем погибшим детям около десяти лет. Но были и младше. Лет шесть не больше. Эти люди передумали, или их спугнули. Следы ведут вместе со всеми детскими следами: вначале из телеги, а потом только маленькие обратно, в неё.

Мерида потянула мага за руку, чтобы он воочию во всём убедился. Мужчина, не сопротивляясь, потянулся за ней. Осмотрев следы вокруг, пришёл к тому же выводу. По-прежнему не проронив ни звука, полный решимости, он с первой же попытки выдернул свой меч из коры многовекового дуба и подозвал своего гиппогрифа.

— Следы ведут на север, — Мерида подняла руку, указывая на макушки деревьев.

Девушка громко поцокала языком, — Ангус смешно заспешил на зов. Весь его страх, казалось, прошел, оставив место только привычному деловитому недовольству.

— Вижу, ваше величество. Спасибо. Но дальше я иду один.

— Ни за что! — возмущённо откликнулась Мерида, сложив руки на груди. — Если бы не я, ты бы и с места не сдвинулся! Сможешь выследить их в одиночку?

— Возможно, я и не так талантлив в чтении следов, но мне оно и не нужно.

Он направил палочку на следы, поводил ей в воздухе, словно обводя их по контору, и… они вспыхнули золотистым цветом. Теперь их можно было отлично разглядеть: дорожка из следов пересекала поле и, как говорила Мерида, уходила в лес. Однако, теперь не нужно было пытаться разглядеть в лунном свете другие следы, различать сломанные ветви, примятую траву или любые другие приметы, указывающие на то, что совсем недавно тут кто-то прошёл. Это задело её самолюбие, но сдаваться она не собиралась:

— Ты сказал, что я виновата в том, что произошло. И был прав. Поэтому я должна помочь тебе спасти их.

— Не королевское дело. Слишком опасно, — отрезал он и вскочил на своего чудовищного коня.

— Тогда тем более я не могу бросить тебя одного, — сказала Мерида, давая понять, что больше этот вопрос не обсуждается.

Она даже было подумала: а не приказать ли ему взять её с собой, — но передумала, испугавшись жалостливого взгляда с его стороны. Поэтому вместо этого она добавила:

— Мы теряем время.

С этим было не поспорить. Он пустил гиппогриффа в галоп, кивком показав Мериде двигаться следом. Она поспешно вставила ногу в стремя и перекинула вторую через седло.

— Подожди, … — и тут Мерида осознала вдруг, что даже имени незнакомца не знает…

— Годрик. Годрик Гриффиндор, — будто прочитав её мысли, откликнулся маг.

Мерида тайком улыбнулась и поскакала следом. Вскоре оба всадника скрылись в тёмной чаще.

В полной тишине маг и принцесса верхом на своих конях рысили по хорошо проглядываемой тропе. Сбиться было сложно: друиды катили с собой телегу, которая примяла низкорастущие растения и поломала кое-где ветки кустарников. Тем не менее, тропа была слишком узкой для двух всадников, тем более, когда один из коней «крылатый» и выглядит, по мнению второго коня, достаточно агрессивно. По этой причине Годрик и Мерида ехали друг за другом.

Годрик был молчалив и сосредоточен. На Мериду он ни разу не обернулся. В голове принцессы роилось множество самых разных вопросов, но как начать разговор, она не представляла. Так что всё, что ей оставалось: любоваться широкой и уверенной спиной мага, который приподнимался на стременах в такт шагу своего гиппогрифа.

Мерида вертела головой по сторонам больше в поисках темы для разговора, нежели для того, чтобы предвосхитить возможное нападение врага.

— Эй, маг! — мужчина чуть обернулся, и Мерида обрадовалась: слышит. — Может стоит убрать светящиеся следы?

Годрик натянул повод, чуть замедлив «коня».

— С пути мы не собьёмся: с телегой им так просто в кустах не затеряться. Но свет может нас выдать…

Маг взглянул на далеко уходящую в чащу яркую дорожку и достал палочку. Взмах и, мерцающий тёплым золотистым цветом магический след — исчез. Теперь их путь освещал только холодный лунный свет. Стало неуютно.

И маг по-прежнему не проронил ни слова.

Ангус, будто почувствовав разочарование хозяйки, громко фыркнул. Мерида начинала потихоньку злиться. Она уже готова была крикнуть в его нахальную спину, что она имеет право знать, с чем им предстоит бороться, когда он наконец заговорил.

— Что ты знаешь о магии, девочка? — на «девочку» Мерида уже и сама фыркнула, потому что не сказать, чтобы он был сильно её старше.

— Знаю, что связываться с ней — себе дороже, — честно ответила Мерида: её собственная мать, обращённая по милости строптивой дочери в медведя и братья-медвежата, до сих пор преследовали её в кошмарах.

— Ну если «связываться» так как вы, ваше высочество, то тогда — да… Эй!

Рука Годрика метнулась к затылку: возмущённая до глубины души Мерида сорвала с ближайшей еловой ветви шишку и запустила её в нахала.

Мгновение спустя к девушке пришло ещё более страшное осознание: кроме её собственных родителей и братьев ни одна живая душа не ведала, что это именно она была виновницей всех неприятностей. Ни одна, кроме…

— Тебе ведьма сказала? Вы знакомы?

— В некотором роде, — уклончиво ответил маг. Мерида могла поклясться, что он улыбается. Девушка надулась ещё больше, намереваясь молчать всю оставшуюся дорогу.

— Это были друиды, — примирительно начал Годрик. Одним залихватским движением он развернулся задом наперёд на спине своего гиппогрифа, чтобы видеть Мериду: настолько был уверен, что зверь не собьётся с пути. — Сумасшедшие фанатики. Поклонятся природе и считают, что только в природе есть волшебство. Поэтому уверены, что мы, волшебники, каким-то только нам известным способом крадём магию у природы. Не могут поверить, что мы с ней рождаемся. Они охотятся на волшебников и приносят в жертву свои богам, развешивая на священных деревьях. Мнят, что возвращают магию обратно в природу.

— Но ведь… ведь там были дети! Глупо думать, что они будут охотится за магией! — с ненавистью в голосе воскликнула девушка, позабыв напрочь о недавней обиде.

— Глупо. Они полоумные, а главное, до смерти перепуганные фанатики. Взрослые волшебники прячутся. И с ними друидам, не обладающим магией, куда как сложнее справиться.

— Почему тогда волшебники не могут защитить своих детей?!

— Никто не знает, почему магия пробуждается в том или ином человеке. Будущий волшебник часто рождается в семье неволшебников, магглов. И нет уверенности, что и в семье магов родится волшебник. Магия проявляет себя не сразу, у всех по-разному, разумеется, но в основном в пять — шесть лет. От испуга, чрезмерной радости, огорчения… любого сильного всплеска эмоций.

— Они оставили тех детей… — Мерида начала понимать, — потому что они не были уверены, что те волшебники?

— Скорее всего, — Годрик кивнул, мысленно похвалив девушку за сообразительность. — Возможно это братья или сёстры тех, кого они убили. И ещё не проявились первые признаки магии. Друиды верят, что боги разгневаются, если те принесут в жертву невинных.

Мерида закатила глаза и сдула выбившейся рыжий локон. Она всегда так делала, когда злилась. Злилась не только на полоумных друидов, но и на себя: она не знала, что творится с её народом за стенами замка Данброх. Годрик тем временем продолжил, после произошедшего у дуба он уже смог окончательно взять себя в руки:

— После одиннадцати лет их магия становится уже на столько сильной, что дети не в состоянии контролировать её самостоятельно. Могут навредить себе и окружающим, а потому выдают себя с головой. Обычно родители-маги обучают своих детей всем премудростям.

— А что делать детям из обычных семей?

Годрик, до этого безотрывно смотревший на Мериду, отвёл взгляд в сторону:

— Уповать на удачу. Может им встретится странствующий волшебник, который возьмётся за их обучение…

— Как вы?

— Вроде того.

— Сейчас у вас нет учеников?

— Я всё больше… занимаюсь поиском таких детей. За их обучение взялись две мои подруги. Конечно, иногда я помогаю им, но тут от меня больше толку.

— В таверне вы тоже детей искали? — не удержалась Мерида и тут же пожалела о сказанном: по лицу мага пробежала тень. Сейчас он отвернётся от неё и больше не произнесёт ни слова…

— Мы с друзьями слегка повздорили, — Годрик скривился, словно воспоминания были болезненны для него. — Мои товарищи полагают, что мы не должны затевать войну с друидами.

— А вы пытались с ними договориться?

На это Годрик только невесело усмехнулся:

— Показал бы вам, принцесса, шрам, который остался у меня после этих переговоров, да мы с вами ещё не настолько тесно знакомы.

Мерида вспыхнула и очень понадеялась, что при лунном свете её румянец не будет заметен.

— Можно ли что-то сделать? — впервые Мерида пожалела о том, что сбежала… Будь она королевой, у неё имелась бы собственная армия.

— Если бы можно было, — с плохо скрываемой болью в голосе ответил маг, — сомневаюсь, что мы бы с вами стали свидетелями той сцены у озера и ехали бы сейчас вместе.

— А как вам удаётся находить этих детей? — поспешила она сменить тему.

— Поначалу — никак. Но в какой-то момент я понял, что проще следить за самими друидами. Они выводили меня на детей. А потом… — маг посмотрел на принцессу долгим пронзительным взглядом и добавил как ни в чём ни бывало, — потом я расправлялся с самими друидами.

Мерида вздрогнула. Перед ней был отчаявшийся человек, который боролся с химерой: отрубал одну голову, а на её месте вырастало три новых. Он не успевал помочь всем, и это невыносимо тяготило его. Поэтому встреча их произошла в таверне, где он в очередной раз пытался хоть на время заглушить всю боль и ярость, что обрушивались на него изо дня в день.

Мериду вновь пронзило острое чувство вины: у неё могли бы быть сила власть, чтобы остановить этот кошмар. А он один, и он борется. Теперь принцесса знала, что происходит, вот только поделать уже ничего не могла, ведь королевой ей уже не быть.

Мерида попыталась отогнать эти мысль прочь: у неё были причины поступить так, как она поступила. Жалеет ли она? Нет, если её решение спасло родных братьев, то — нет, он не жалеет. В конце концов, теперь она ничем не связана, и может помогать своему народу как это делает маг — в одиночку.

Годрик всё это время внимательно наблюдал за её мысленной борьбой. Ей казалось, он понимал, что творится сейчас в её душе, и надеялась, что он перестанет видеть в ней безответственную принцессу. Хоть она и была таковой большую часть своей жизни, однако, теперь она видела, теперь она поняла и будет исправлять то, что ещё можно исправить.

— Вы говорили, что у вас есть друзья. Много ли магов в Шотландии?

— Достаточно. Но точно никто не знает. Магглы боятся того, что не понимают, боятся магии. Поэтому маги чаще сбиваются вместе и прячутся. Основывают собственные поселения. Так проще защищаться.

Мерида припомнила, как когда-то её отец мстил всем медведям без разбору за то, что один из них отнял у него ногу. Он был настолько ослеплён жаждой мети, что чуть не убил собственную жену, превращённую в медведицу. Он ненавидел их всех, ненавидел и боялся. Боялся, что однажды они лишат его не только частей тела, но и самых дорогих людей: жены и детей. Также и обычные люди: страх перед неизведанным толкает их на страшные вещи. Друиды развешивали детей на ветвях дуба из страха и ненависти к магии.

Медведица защищает своих детёнышей и нападает на человека — это заложенный природой и укрепляемый многими сотнями лет инстинкт.

Магия, вырвавшаяся из испуганного шестилетнего ребёнка, — это тоже инстинкт.

Убивать кого-то за то, что он родился таким… это ли не зверство?

Плутающая в собственных мыслях Мерида не сразу заметила, что Годрик повернулся к ней спиной. Путь продолжали при полном молчании. Глухо стучали копыта о мягкую землю, шуршали кусты, когда гиппогриф задевал их могучими крыльями, недовольно фыркал Ангус, вскрикивала в лесу разбуженная птица…

Мерида теперь уже думала о Годрике. Сколько невзгод пришлось пережить его племени и сколько ещё предстоит. Удивительно, что при таком обращении, он позволил ей сопровождать его. Маг явно был выше всех эти предрассудков. А ещё он был очень смел. Но явно нуждался в помощи. Одному сложно было побороть человеческую природу, склонную к страху перед неизведанным.

Как и друзья Годрика, о которых Мерида не знала ровным счётом ничего, но очень бы хотелось, она считала, что ответное насилие — не выход. Друиды только больше ожесточаться, распалятся и уверятся в том, что маги опасны...

Мерида продолжала ломать голову над возможным решением этой проблемы, пока, наконец, усталость не сморила её, и она не задремала, опасно покачиваясь в такт конскому шагу.

Сон был чутким. Сознание не давало забыть о страшном враге, которого ей ещё не доводилось видеть.

Издалека долетали острожные птичьи трели: близился рассвет.

Первые солнечные лучи ещё не появились, когда всадники выехали из лесу и оказались на тракте. Мерида распахнула глаза, тряхнула головой, привстала в стременах, чтобы размять затекшее тело, и поравнялась с Годриком. На удивление, она чувствовала, что полна сил.

— Странно, что мы ещё не нагнали их…

— Отчего?

— Ну… — Мерида замялась, — тела детей… они выглядели так, будто их убили совсем недавно.

— Магия сохраняет тело. Волшебники и живут дольше обычных людей.

— Значит, если следы ещё целы, а дождь был два дня назад…

— Верно, они вполне могут опережать нас на двое суток.

Лицо Годрика вдруг сделалось необычно серьёзным. Едва уловимым движением он вынул из-за пазухи волшебную палочку и взмахнул ей: вновь появилось уже знакомое Мериде золотистое свечение, обозначившее следы друидов. Без заклинания все их попытки были бы тщетны: они оказались на перекрёстке, а тракт был довольно оживлён, а оттого весь испещрён следами.

Увидев, куда направились друиды, Годрик помрачнел. Мерида не вытерпела:

— Что-то не так? — она переводила взгляд с лица мага на дорогу и обратно.

— Кажется, я догадываюсь, куда они держат путь.

И всё. Он толкнул гиппогрифа ногами и поскакал прямо, туда, где над холмами вздымались горы. Зазевавшаяся на мгновенье Мерида направила Ангуса следом.

— Эй! Постой! Что случилось? Куда они идут?!

Годрик не ответил, его ноги дважды коснулись боков гиппогрифа, и тот резко расправил крылья. Пара сильных взмахов, вызвавших панику у Ангуса, и огромный зверь, оторвавшись от земли, взмыл в небо. Мерида приструнила танцующего тяжеловоза и помчалась следом. Приходилось постоянно задирать голову, дабы убедиться в том, что Годрик не сменил направления.

Через некоторое время Мерида всё же отстала: гиппогриф скрылся за высоким холмом. Ангус хоть и был быстр, но за чудо-конём ему было сложно угнаться. Мерида выругалась. Королева-мать бы её не одобрила. Однако сейчас не до манер.

Она решила скакать дальше по тракту и внимательно вглядываться, не свернёт ли где колея телеги? Дорога постепенно спускалась в долину, по бокам всё выше и выше вздымались покрытые вереском холмы.

Солнце ярко светило, когда Мерида уже не могла бороться с отчаянием: она скакала туда, не зная куда. Конь, почувствовав нервозность хозяйки, да и порядком устав, заметно замедлился, ленился переходить даже в рысь.

— Великолепно! Просто великолепно! — сквозь зубы процедила Мерида, недовольно тряхнув гривой огненно-рыжих волос.

Принцесса слезла с коня. Ангус тяжело дышал, конские бока блестели от пота. Мерида понимала, что им обоим надо передохнуть. Загнав коня, она никому не поможет.

Чуть ниже, среди остатков разрушенной скалы, беззаботно журчал ручей. Девушка взяла коня под уздцы, тот заупрямился и затряс головой.

— Ангус, там ручей, — Мерида настойчиво потянула коня за собой. — Пошли, мой хороший.

Конь внял увещеваниям и великодушно позволили отвести себя к водопою. Правда, как только он почуял воду, то подгонять его и не потребовалось.

Мерида ослабила подпруги и сама опустилась на колени рядом с жадно пьющим конём. Зачерпнула освежающую воду ладоням и умылась.

Что же делать? Для начала — немного передохнуть. Мерида пристроилась на валуне и откусила большой кусок от яблока, обнаруженного в седельной сумке.

А потом? Что потом? Вероятно, друидам, а судя по следам их не меньше семи человек, будет несподручно вместе с телегой ползать по холмам. Так что продолжать движение по дороге имело смысл.

Справится ли маг в одиночку, если настигнет их раньше? Не в одиночку, поправила себя Мерида. Его чудовищный конь, в отличие от мирно пасущегося рядышком Ангуса, заставит любого врага бежать прочь, сверкая пятками.

Справится ли она сама, если по какой-то невероятной случайности наткнётся на них первой? Мерида инстинктивно положила руку на рукоять меча. Есть шанс, что до ближнего боя и не дойдёт. Если Мерида вовремя их обнаружит, то будучи лучшим стрелком среди четырёх кланов, она попробует избавиться самое малое от половины друидов, прежде чем они подступят слишком близко.

А ещё она совершенно не представляла, как они выглядят. Седобородые уродливые старики в балахонах? Тогда маг с его огромным украшенным рубинами мечом перебил бы всё их племя...

Мерида дала коню и себе возможность отдохнуть. По солнцу она определила, что время близилось к полудню, хотя с определением времени у неё всегда были проблемы.

Вдруг послышался странный звук… словно взмах гигантских крыльев. Мерида завертела головой.

— Поберегись! — она только успела пригнуть голову, как её накрыла огромная тень: гиппогриф удивительно мягко коснулся земли и прошёлся иноходью по дуге. Маг спрыгнул наземь, не дожидаясь, когда его зверь окончательно остановится. Гиппогриф величаво прошествовал к ручью, чтобы утолить жажду — мужчина направился к валуну, на котором сидела девушка.

Вид он имел довольный, и Мериде оставалось только подивиться тому, как быстро у него меняется настроение. Магу явно не терпелось рвануть в бой… Странно, что он вообще соизволил вернуться за ней.

— Пришёл за подмогой? — сварливо поинтересовалась она, тот только отмахнулся.

— Нашёл их, — сообщил мужчина, указав рукой куда-то в сторону самого высокого холма, который ещё скрывался в голубоватой дымке. — У их телеги отлетело колесо. Ждут, что мимо кто-то проедет. Девять друидов и двое детей.

Высказать всё, что она о нём думает, Мерида ещё успеет. Спасение детей — вот, что сейчас самое важное. Мерида вскочила, перекинула колчан за спину, одела лук через голову, затянула подпруги и ловко вскочила в седло, оттолкнувшись одной ногой от рядом лежащего валуна.

Годрик, удивлённо вскинул брови: такая молчаливая поспешность его впечатлила. Глянул на своего «коня», который всё ещё чинно пил воду. Маг пожал плечами и отправился к гиппогрифу.

Скоро они снова вышли на дорогу. Ангус бежал уже гораздо бодрее, клюв к носу с ним был гиппогриф, который, казалось, не преодолевал со вчерашнего вечера огромных расстояний.

— Ты сказал, что знаешь, куда они направляются. Так что? — напомнила Мерида, пользуясь тем, что они поравнялись.

— На север, к Чёрному озеру. Там их главная священная роща. Надо перехватить их пока они не добрались до неё. Вдвоём туда лучше не соваться.

— А что там?

— Никто не знает. Они хорошо её охраняют.

— И что, даже не поглядел с воздуха? — поддела его Мерида, кивком указывая на гиппогрифа.

— Не смог, — покачал он головой, взгляд его сделался серьёзным. — Как ни странно, но я чувствую, что это место защищено магией. Я не могу подобраться близко, как бы ни пытался. Один мой друг работает над этой проблемой.

— Тоже маг?

— Разумеется. Он талантливейший зельевар.

Мерида вздохнула: к полезности использования зелий она относилась скептически.

— Он тоже обучает детей?

— Честолюбивый засранец редко делится секретами своего мастерства, — хохотнул Годрик. Видно, Мерида спросила нечто совсем уж забавное. Но и Годрик своего друга не осуждал, в голосе отчётливо слышались тёплые нотки. — Но, пожалуй, это славная идея. Так и вижу, как он трясётся над своими склянками, гоняя бедных ребятишек.

И Годрик впервые (если не считать их знакомства в таверне, где им руководила выпитая одна-другая кружка эля) за всё время улыбнулся ей. И эта была самая лучезарная улыбка, которую Мериде когда-либо доводилось видеть.