Три эпохи (джен)

Эрику было пять лет, когда они впервые поехали в гости к дедушке. Краем уха он слышал разговоры о том, что дедушка сильно сердит на маму и папу, но почему — не понял. А теперь все-таки решил помириться.

До Уилтшира долго добирались на поезде. Сменяющиеся однообразные пейзажи Эрику скоро наскучили, и он постоянно спрашивал:

— Когда мы приедем?

Гвендолен, которая сидела чинно как истинная леди, каждый раз пронзала его раздраженным взглядом. А потом мученически закатывала глаза с видом: «Ну, что за наказание мой младший брат!»

После четвертого захода папа — с точно таким же выражением лица, как у Гвендолен — сердито велел:

— Успокойся, Эрик! Имей терпение.

Он сжался от грозного папиного тона и опасливо посмотрел на маму: не сердится ли она тоже. Но мама ласково улыбнулась ему и взъерошила волосы. Эрик облегченно улыбнулся в ответ, однако больше не решился открыть рот до самого конца пути.

С вокзала пришлось еще немало ехать в кэбе, где Эрика начало мутить. Он изо всех сил старался сдержать спазмы в желудке, так что ему в любом случае было не до разговоров. И когда кэб, наконец, остановился рядом с белым двухэтажным домом, обнесенным высоким металлическим забором и окруженным садом, Эрик вздохнул с облегчением и выбрался на свежий воздух.

Дедушка оказался высоким грузным стариком, который обвел их всех почему-то недовольным взглядом. Эрик невольно подвинулся поближе к маме, которая выглядела странно смущенной, и взял ее за руку. А вот Гвендолен держалась с абсолютной невозмутимостью, восхитившей Эрика.

Несмотря на не самый теплый прием, у дедушки ему понравилось. Особенно же его очаровали лошади, и он готов был сутками пропадать на конюшне. Но когда, к его полному восторгу, папа решил научить его ездить верхом, гнедой жеребец, выделенный дедушкой на учение, встал на дыбы, и в ту же секунду Эрик полетел на землю.

Он ударился так сильно, что казалось, будто из него вышибло весь воздух. И некоторое время он просто лежал, пытаясь снова начать дышать. А потом пришла боль. Эрик заревел. Прибежавшая на его крик мама схватила его в объятия, целуя и утешая.

— Прекрати сюсюкать, Кэролайн, — недовольно произнес папа. — Я хочу, чтобы мой сын вырос мужчиной, а не рохлей.

— Фрэнк, ему всего пять лет! — возмутилась мама. — И он сильно ударился.

— Ничего страшного, — папа пожал плечами. — Я тоже так падал и, как видишь, жив до сих пор. Эрик, хватит реветь.

Эрик всхлипнул в последний раз и затих, обняв маму и не смея посмотреть на папу.

— Фрэнк… — в голосе мамы слышалось неодобрение.

— Нет, Кэролайн, — непререкаемым тоном отрезал он. — Эрик уже достаточно большой, чтобы перестать цепляться за твои юбки.

Мама горестно вздохнула, но спорить больше не стала, к тайному разочарованию Эрика. Однако к его облегчению, уроки верховой езды папа всё же возобновлять не стал. Лошади по-прежнему ему нравились, но, возможно, катание у них на спинах просто не для него.

Немного позже, когда он сидел в своей комнате у окна, глядя в сад и думая о том, каким хочет видеть его папа — что значит быть настоящим мужчиной? — к нему зашла Гвендолен. Со своим обычным независимым и самоуверенным видом она уселась на кровать, расправила юбки и небрежно заявила:

— Знаешь, по-моему, у тебя девять жизней.

Эрик улыбнулся, решив, что это какая-то новая игра, и спросил:

— Как у кошки?

— Точно! — Гвендолен довольно ухмыльнулась. — Ты кот и есть. Так и буду тебя звать.

Эрик пожал плечами — если Гвендолен так хочется, он совершенно не против. Он вообще был готов на что угодно, чтобы доставить сестре удовольствие.

* * *

Кот не сразу понял, что что-то пошло не так. А когда понял, магия уже настолько вырвалась из-под его контроля, что он был не в состоянии ничего поделать. Последнее, что он запомнил — радужные вихри, с тихим завыванием окружившие его. По-своему это было даже красиво.

— Кот, — донесся сквозь забытье настойчивый голос, — Кот, ты слышишь меня?

Открыв глаза, он обнаружил, что лежит на диване — всё еще в кабинете Крестоманси, — а сам Крестоманси склонился над ним с встревоженным видом. Насколько у него вообще может быть встревоженный вид. И это ужасно выбивало из колеи и даже немного пугало. Сглотнув, Кот неуверенно спросил:

— Я потерял еще одну жизнь?

Крестоманси приподнял бровь:

— А должен был?

— Нет… Не знаю… Что я сделал не так?

— Я бы предположил, что ты вложил в чары слишком много сил, при этом по-прежнему не веря в них до конца.

Крестоманси вдруг улыбнулся — наполовину сочувственно, наполовину насмешливо. Кот поморгал, с трудом подавив желание протереть глаза. Он-то ждал, что его сейчас накажут или, по меньшей мере, отругают. А Крестоманси вел себя так, будто это самая естественная вещь на свете — не рассчитать сил на заклинание.

Пока Кот осознавал это, дверь почти бесшумно открылась, и в кабинет вошла Милли, неся чашку с каким-то горячим питьем.

— Как он? — тихонько спросила она, а потом заметила, что Кот уже в сознании. — О, ты очнулся, бедняжка. Вот, выпей это.

Милли протянула ему чашку, и пока Кот маленькими глотками потягивал терпкий напиток, она окинула его сострадательным взглядом, а потом переглянулась с Крестоманси. На мгновение у Кота возникло ощущение, что они без слов что-то говорят друг другу. Но он тут же забыл его, когда Милли сказала:

— Ты нас очень напугал, Кот.

Кот удивленно моргнул. Осознавать, что кто-то искренне о нем беспокоится, было странно. Особенно, если этот кто-то — Крестоманси. Кот посмотрел на него, пытаясь понять, что он думает по поводу высказывания Милли. И Крестоманси снова улыбнулся ему:

— Не переживай, Кот. Ты научишься контролировать магию — тебе надо просто поверить в свои немаленькие силы. И потом — с первого раза ни у кого не получается. Я, например, долго не мог овладеть колдовским зрением.

— Правда? — Кот недоверчиво посмотрел на него — ему казалось, что уж Крестоманси всё всегда делает как следует, а не шиворот-навыворот, как он.

Милли засмеялась:

— А чтобы Флавиан перестал на него ворчать, делал вид, будто освоил его.

Крестоманси усмехнулся:

— И кто меня этому трюку научил?

Они снова обменялись своим телепатическим взглядом, улыбнувшись друг другу. А Кот вдруг понял, что то ли подействовало питье, то ли что-то еще, но он чувствует себя гораздо лучше: исчезла противная слабость и страшное головокружение, от которого вся комната будто раскачивалась вокруг него.

— Что ж, вижу тебе лучше, — Крестоманси встал и вдруг потрепал Кота по голове. — Урок продолжим завтра — когда ты окончательно придешь в себя.

Кот подумал, что его отец никогда так не делал, и что это неожиданно приятно. Милли ласково улыбнулась ему, забрав пустую чашку, и помогла встать.

Кот благодарно улыбнулся в ответ, чувствуя, как в груди разливается невероятное тепло. И только выйдя из кабинета, он вдруг понял, что затаившиеся в глубине души сомнения в своих силах, до сих пор никогда по-настоящему не покидавшие его, растворились без следа. Каким-то образом всего лишь парой фраз Крестоманси и Милли удалось вселить в него уверенность.

* * *

«Господин Крестоманси, — гласило письмо, — прошу Вас удостоить нас визитом. Мне кажется, у моего сына Ричарда девять жизней. Иначе как бы он ожил после того, как грабитель ударил его ножом прямо в сердце?

С уважением,

Мэри Уитмор».

Возможно, миссис Уитмор ошибалась: удар ножа пришелся вовсе не в сердце, и парню просто повезло. Но проверить в любом случае стоило. Так что вскоре Кот стоял на пороге дома из красного кирпича на окраине Дублина. Дверь ему открыла невысокая изящная женщина с блестящими черными волосами. Примерно его возраста, или немного старше.

— Добрый день. Миссис Уитмор? — на всякий случай уточнил Кот и, когда она кивнула, представился: — Я Крестоманси.

— О, господин Крестоманси! — она расцвела немного смущенной улыбкой, в которой в то же время чувствовалось облегчение, и пригласила Кота в дом. — Я так рада, что вы откликнулись на мою просьбу!

— Это мой долг, — заметил Кот, проходя в уютную светлую гостиную со старинной мебелью.

— Садитесь, пожалуйста, — миссис Уитмор указала на красное выцветшее кресло возле небольшого круглого столика. — Могу я предложить вам чаю?

— Нет, спасибо. Я бы предпочел сразу заняться делом.

— Да, конечно. Тогда я позову Ричарда.

Миссис Уитмор поспешно вышла, а Кот, пока ждал, прощупал магический фон дома. Особо сильной магии здесь не чувствовалось, но это еще ничего не значило.

Миссис Уитмор вернулась спустя несколько минут. Следом за ней в комнату вошел парень лет семнадцати. Среднего роста, худощавый, с такими же черными, как у матери волосами, и серыми глазами, с любопытством уставившимися на гостя. Едва он вошел, Кот понял, что миссис Уитмор не ошиблась — у ее сына девять жизней. Собственно, сейчас у него осталось восемь. Что было гораздо больше, чем в его возрасте у Кота.

— Вы правы, миссис Уитмор, — сказал он после того, как она представила их друг другу. — Ричард — кудесник с девятью жизнями.

Кот не понял, обрадовалась миссис Уитмор подтверждению ее догадки или встревожилась, но Ричард определенно обрадовался. Его глаза вспыхнули восторгом.

— Значит, я могу умереть несколько раз и снова ожить? — с энтузиазмом спросил он.

— Да, — осторожно ответил Кот. — Но не советую проводить испытания: жизни тебе еще пригодятся. Возможно, именно тебе предстоит стать следующим Крестоманси, а это связано со многими опасностями.

Ричард посерьезнел и кивнул, всем своим видом выражая готовность слушать. Миссис Уитмор теперь определенно стала встревоженной. Она бросила на сына тоскливый взгляд, явно уже ожидая следующих слов Кота:

— И в любом случае тебе придется пройти обучение в Замке Крестоманси. Но, — добавил он, чтобы утешить обреченно вздохнувшую миссис Уитмор, — можно это устроить как обучение в частном пансионе — с приездом домой на каникулы.

Миссис Уитмор повеселела, да и Ричард явно обрадовался, что у него будет возможность возвращаться домой.

Дальнейшая беседа носила менее официальный характер — Кот просто хотел немного лучше познакомиться со своим потенциальным преемником. И выяснил, что не меньше чем магией, тот увлечен техникой.

— Думаю, вы с Роджером отлично найдете общий язык, — улыбнулся Кот.

Несколько мгновений спустя вежливый интерес в глазах Ричарда сменился недоверчивым предвкушением.

— Роджер? — переспросил он. — Вы случайно не Роджера Чанта имеете в виду?

— Случайно — его, — согласился Кот.

— Хотите сказать: он живет в Замке Крестоманси и я смогу с ним познакомиться? — в голосе Ричарда зазвучало чуть ли не благоговение.

Кот с трудом сумел сохранить серьезность, представив себе их встречу, и что на его восторг скажет Роджер, а еще больше — что скажет Джулия.

— Да, он живет в Замке, потому что работает со мной, — подтвердил Кот и не мог не добавить: — А кроме того он мой кузен.

Ричард слегка приоткрыл рот, уставившись на него в полном восхищении. Кот широко улыбнулся, подумав, что мальчик прекрасно впишется в команду.