Хроники Малфоев (гет)

Категория: джен

Жанр: юмор, флафф

Краткое содержание: ещё один способ накормить ребёнка

Примечание: на ФБ-2016 для команды Люциуса — всем, кто хотел семейной милоты с Малфоями

— Первая ведьма на шабаш ходила…

Переставляя указательный и средний пальцы, рука Нарциссы «пошла на шабаш» по крышке столика Драко.

— Вторая ведьма зелье варила…

Одной рукой Нарцисса сжала воображаемую ложку, а второй — настоящую, полную каши. Её она и попыталась засунуть в рот Драко, увлечённого приключениями ведьм, но тот сжал губы и отвернулся. Нарцисса вздохнула.

— Всё-таки не понимаю, почему ты не предоставишь это домовикам. — Люциус наблюдал поверх газеты за безуспешными попытками накормить Драко. — Ведь они же…

— Никаких домовиков, — отрезала Нарцисса. — Сто раз уже говорила: буду всё делать сама. И кстати, иди-ка сюда! Мне нужны ещё ведьмы, то есть руки.

Люциус поднялся, приставил к вискам сжатые кулаки с отставленными указательными пальцами и покорно забубнил:

— Третья ведьма пугала козу…

— Четвёртая ведьма насылала грозу, — подхватила Нарцисса, накрыв макушку ладонью. — Ну же, сынок…

Но Драко отпихнул ложку.

— Не!

Каша попала Нарциссе в декольте. Люциус фыркнул.

— Смешно? — возмутилась она. — Лучше бы придумал, как сына накормить! Я целыми днями сижу по уши в каше, а ты…

— Да я ничего, ничего. У тебя отлично получается! А я… давай-ка я это уберу.

Люциус машинально достал палочку, что, конечно же, было ошибкой.

Как и все маленькие дети, Драко обожал блестящие яркие вещи. Нарцисса отказалась от серёг, брошей и гребней, потому что хватка у него оказалась неожиданно крепкой.

— Малфоевская! — одобрительно прокомментировал Абраксас с портрета, наблюдая, как Нарцисса пытается разжать кулачок, стиснувший камею.

Люциус с ним тогда согласился, но трость задвинул поглубже в складки домашней мантии, а после старался при Драко не колдовать. Теперь же утратил бдительность, и расплата была мгновенной.

— Мека! — взвизгнул Драко.

— Кто? — удивился Люциус. — Это он меня теперь считает козой из-за…

— Не говори ерунды. — Нарцисса набрала новую порцию каши. — Он сказал «змейка». Правда, милый?

— Мека! — подтвердил Драко и счастливо рассмеялся, когда полированная платина бросила солнечный зайчик ему в глаза.

— Хм, ну что ж… — Люциус торопливо взмахнул палочкой, убирая пятно с платья Нарциссы. — Пойду напишу пару писем.

— Пятая ведьма украла корову… Шестая зажарила ведьмолова…

— Не! Мека!

Драко захныкал.

— Малфой!

Люциус обречённо повернулся.

— А ну дай сюда Меку.

Он мысленно выругался, понимая, что отныне родные и все сколько-нибудь близкие люди будут звать трость именно так, но подчинился. Направляемая Нарциссой платиновая змеиная голова заплясала перед восхищённым Драко.

— Смотри, сынок: Мека! — Свободной рукой Нарцисса вновь подняла ложку. — Давай-ка, съешь за Меку ложечку. Ам!

Но Драко мотнул головой и указал на трость.

— Не! Мека ам!

— О чём он… Ты что делаешь?! — ужаснулся Люциус.

Нарцисса недрогнувшей рукой сунула ложку в разверстую змеиную пасть. Окаменев, Люциус смотрел, как жидкая каша виснет на сверкающих клыках и стекает по драгоценному чёрному дереву.

— Мека ам! — Драко был в восторге. — Ам!

— Мека ам, и Драко ам, да, милый? — Нарциссе наконец удалось сунуть ложку ему в рот. — Вот молодец! И ещё…

Но Драко был твёрдо намерен делиться с новым другом. Вскоре набалдашник трости покрылся кукурузной кашей, лишь тускло поблёскивали сквозь жёлтую жижу глаза-изумруды.

— Ну вот и всё. — Нарцисса стянула с Драко вышитый слюнявчик. — Ты мой хороший!

И не глядя сунула Люциусу осквернённую трость.

Тот поднял её на вытянутых ладонях, словно павшего товарища.

— Моя трость…

— Ох, да ладно. Ты ж её три раза на дню полируешь — вычистишь!

— Моя. Трость!

Нарцисса наконец обернулась.

— Великий Мерлин, ну какая же драма! Всего-то немного… — Но посмотрев на Люциуса, она сменила тон. — Право же, родной, не случилось ничего страшного. Отдашь трость в чистку, и будет лучше новой. Зато Драко так хорошо поел.

Люциус чуть наклонил трость. Комок остывшей каши выскользнул из змеиной пасти и звучно шлёпнулся на паркет. Люциус еле слышно застонал.

— А когда-нибудь и у Драко появятся дети, — не сдавалась Нарцисса. — Ему тоже придётся уговаривать их поесть, и тогда он вспомнит об этом и поблагодарит тебя…

— Дети. — Люциус поднял прояснившийся взгляд. — О да.

Держа трость подальше от себя, он ринулся к двери.

— Ты куда?

— Сначала в чистку, а потом…

Люциус неопределённо махнул рукой.

— Малфой! — Нарцисса прищурилась. — Ты же не собираешься, я не знаю… Мстить собственному сыну?

Люциус широко улыбнулся ей с порога.

— Мстить? Ну что ты! Я всего лишь закажу ему трость… На день свадьбы. Нет, на рождение первенца!

Дверь захлопнулась. Нарцисса с минуту созерцала её, а потом, обойдя лужицу каши на полу, опустилась в кресло-качалку и пробормотала:

— Ну… Этот хотя бы ест сам.

Fin.

Категория: дзен джен

Жанр: general

Рейтинг: G

Краткое содержание: иногда перемены происходят незаметно

Примечание: на ФБ-2016 для команды Люциуса

Люциус Малфой не планировал когда-либо отращивать бороду.

Эта мода устарела уже при Мерлине, а Люциус определённо предпочитал быть в авангарде. Борода нужна, чтобы скрыть что-то. Люциус же не без оснований считал, что его лицо не нуждается в корректировке. И потом, зря, что ли, он столько лет создавал блестящий образ и старательно его поддерживал?

Так Люциус думал вплоть до своего очередного (третьего, чёрт подери!) возвращения из Азкабана, когда, стоя перед зеркалом в ванной, понял: нет у него больше никакого образа. Нет денег, нет положения и магии. Зато на подбородке топорщились неровные пряди — белёсые, словно лишённые света ростки.

Ну, хоть от этой-то дряни можно избавиться. Люциус потянулся было за палочкой и тут же, выругавшись, тяжёло опёрся на мраморную раковину. Палочку изъяли на пять лет.

Можно было пойти к парикмахеру, но… Люциусу не хотелось видеть посторонних. Да и стоило ли бывшему Пожирателю, который отделался шестью месяцами тюрьмы, доверять опасной бритве в чужих руках? Казалось, даже домовики как-то странно на него поглядывали. Хотя Люциус не считал себя трусом. Разве что разумным параноиком, и плевать на оксюмороны.

Он достал из шкафчика ножницы, смочил кончики пальцев и провёл по этой недобороде. Влажные пряди заблестели и, слегка усмирённые, слились в клинышек. Кончик завился, придав Люциусу лихой, неуловимо мушкетёрский вид. Он хмыкнул и подкрутил светильник, разглядывая своё отражение. Бородка странным образом шла исхудавшему бледному лицу и отвлекала внимание от пустого усталого взгляда.

— Неплохо, — пробромотал Люциус и, подровняв концы, потянулся за кельнской водой.

Нарцисса это никак не прокомментировала. Её волновало другое: доходы и расходы, угроза конфискации, тяжба с министерством из-за контрибуции… Всем этим стоило заняться как можно скорее, но Люциус медлил. Не хотел просить, не был готов к ненавидящим и презрительным взглядам, да что там — даже из дома выйти не мог.

— Я знаю, что ты многое перенёс, — сказала Нарцисса ещё месяц спустя, — и не хочу давить, но…

— Вот и не дави! — огрызнулся Люциусу и вышел, хлопнув дверью.

Однако это была злость на самого себя. Прошлого Люциус стыдился, будущего — боялся. В магомире всё изменилось, а он… Кто он теперь?

Люциус посмотрел на ряд портретов на стене коридора. Предки молчали, гладили бороды, и он машинально повторил жест. Решение лежало на поверхности: раз быть прежним невозможно или опасно — притворись тем, кто угоден окружающим. Сбрось старую кожу, словно змея, и продолжай путь обновлённым.

Почувствовав тень былого азарта, Люциус улыбнулся.

Отросшая бородка, скромная чёрная мантия, трость с костяной ручкой — не слишком презентабельный вид. Люциус знал, что выглядит старше своих лет, но так было нужно: переступая порог министерства, он чувствовал себя другим человеком. Забавно, что окружающие его узнавали не сразу, а узнав, почти не проявляли враждебности. Может, жалели? Люциусу было плевать. В новом амплуа было несложно простаивать в очередях и обивать пороги министерства. Унизительная необходимость стала игрой, он даже начал получать удовольствие. Тем более, после войны в министерстве творился ад, и, глядя на очумевших от неразберихи служащих, Люциус радовался: он-то варился в этом временно и ради собственных интересов.

Однажды Люциус даже посочувствовал измученной секретарше. Та предложила кофе, и он был похож на горячую грязную воду чуть меньше, чем обычно. Люциус поздравил себя с успешным вживанием в роль.

А борода росла.

Эпопея с министерством успешно закончилась, и Люциус даже слегка огорчился. Однако появились новые заботы: деньги деньгами, но надо было восстанавливать положение в обществе. Прежних друзей почти не осталось, а как завести новых, если от Малфоев шарахались как от чумы?

Люциус решил устроить званый ужин. Кто-нибудь всё равно придёт — из любопытства или позлорадствовать, а там, глядишь, и другие подтянутся. Нарцисса согласилась, но предложила ему по такому случаю побриться.

Люциус задумался. Раньше он не представлял, сколько преимуществ у бороды. Она помогала скрыть усмешку, защищала от холода, придавала почтенный вид. Поглаживая бороду, можно было выиграть несколько секунд на размышление, причём абсолютно естественно, без неловких пауз! Кроме того, прикосновения к мягким прядям действовали на Люциуса успокаивающе. Хотя одна проблема имелась: как бы аккуратно он ни ел, в бороду могли попасть крошки, капли соуса или жирной подливки. Поразмыслив, Люциус нашёл выход.

— Ты, должно быть, шутишь… — сказала Нарцисса.

Но Люциус не шутил. Вскоре посыльный мадам Малкин доставил заказ: пять чехольчиков для бороды на завязках — под цвет любимых парадный мантий.

Для первого раза Люциус выбрал фиолетовый.

Ужин определённо удался. Те, кто когда-то заискивал перед Малфоями, теперь пришли оценить их, испытать на прочность, словно стая гиен. Лицемерные улыбки, каверзные вопросы и намёки, завуалированные и явные шпильки, порой граничащие с оскорблениями, — все прелести светского общения. Нарцисса была на высоте: направляла беседу, сглаживала резкие углы. Однако основной удар, как глава семейства, держал Люциус, и держал успешно.

И то сказать: человека, который способен выйти к ужину в фиолетовом чехольчике для бороды, не так просто смутить.

— Может, уже перестанешь таскать мои духи? — спросила Нарцисса позднее.

Люциус притворился удивлённым. Нарцисса покачала головой и на Рождество подарила ему набор благовоний. Теперь можно было умащивать выросшую до пояса бороду сандалом, кедром, иланг-илангом или даже всем сразу. Люциус мог заниматься этим бесконечно. И не то чтобы борода располагала к праздности — скорее, отвращала от суеты. Любовно поглаживая благоухающие пряди, Люциус казался себе магом древности, легендарным волшебником с карточки от шоколадной лягушки, исполненным мудрости и тайных знаний. И его совершенно не тянуло возвращаться в водоворот интриг, лести, полезных знакомств. Теперь всё это казалось бессмысленным и нелепым. Недостойным.

Зато он полюбил сидеть у камина с чашкой горячего чая и книгой. Задремав над какими-нибудь «Поучениями Мерлина», он видел сны:

— Запоминай усердно, я потом проверю. И выпрямись! — говорил Абраксас склонившемуся над учебником сыну. — Ты не можешь позволить себе сутулиться: раз мозгами судьба обделила, уповай на внешность, а мудрость заменяй знаниями.

И вздыхал. Люциус смутно помнил, что его очень обижал этот вздох, но вот почему — теперь уже не мог взять в толк.

«А может, — сонно думал он, ворочая за щекой тающую карамельку, — истинная мудрость — это устроить жизнь так, чтобы никогда не пользоваться обретёнными знаниями и не повторять печальный опыт?»

Тяжёлая книга выскальзывала из рук. Она давила на грудь, но потом съезжала по шелковистой бороде на колени, и Люциусу становилось легче дышать.

Однажды он стоял у камина, заворожённый игрой света на бороде. В золотистых прядях вспыхивали отблески пламени и красноватые искры, складываясь то ли в огненные колёса сансары, то ли в перья феникса, и где-то звучала прекрасная музыка, всё ближе и ближе…

— Люциус! — Нарцисса дёргала его за рукав. — Ты что, заснул?

— Я… Нет. Ты что-то хотела, дорогая?

— Да, я… — Смерив его взглядом, Нарцисса вдруг выпалила: — Если я попрошу, ты её сбреешь?

— Конечно! — незамедлительно отозвался Люциус, мысленно отметив ещё одно достоинство бороды — под ней легко можно было спрятать скрещённые пальцы.

Лицо Нарциссы смягчилось.

— Не то чтобы я собиралась об этом просить, просто… А вообще мне даже нравится: она так, знаешь, мило… щекотится.

Нарцисса вышла. Люциус проводил её любящим взглядом. Хороший дом, добрая жена — что ещё человеку нужно для счастья?

Вот разве что…

— Милая, а у нас не найдётся пары тёплых вязаных носков?

Fin.