Раскаленное железо (джен)

По сравнению с пыхтящими, свистящими, стучащими паровозами в мире Крестоманси поезда в Двенадцатом-Д были тихими. В них использовали электрические моторы с некоторыми магическими добавками, и они скользили по рельсам гладко и абсолютно бесшумно. По какой-то причине все они являлись монорельсовыми — возможно, это упрощало чары.

Кот и Крестоманси разговаривали с инженерами добродетели — мисс Хан и мистером Марлоу. Хотя скорее инженеры добродетели разговаривали с ними — Кот время от времени поддакивал, а Крестоманси наблюдал за всеми тремя с благожелательно рассеянным выражением. Когда Кот с Дженет впервые появились здесь в прошлом месяце, они были только вдвоем. Но Крестоманси нашел отчет Кота о магии Двенадцатого-Д достаточно интересным, чтобы сказать:

— Возможно, я мог бы присоединиться к вам с Дженет во время следующего визита.

И он присоединился. Дженет не была уверена, означало ли это, что он обнаружил нечто тревожащее в Двенадцатом-Д, или хотел понаблюдать за Котом в действии, или это было то, что она называла «шлафрокизм» — одна из загадочных прихотей Крестоманси.

По крайней мере, здесь она могла носить брюки, не привлекая пораженные взгляды окружающих. Дженет чувствовала себя удобно и профессионально в широких брюках и яркой спортивной куртке. Может, ей удастся ввести на них моду в Двенадцатом-А? Если она не найдет себе никакого другого призвания, бывает судьба и похуже, чем стать Амелией Блумер.⁽¹⁾

Мистер Марлоу и двое кудесников были в костюмах (Кот выглядел будто мальчик в школьной униформе; Крестоманси, конечно же, был абсолютно великолепен). Мисс Хан была одета примерно как Дженет — в куртке насыщенного багрового цвета, которому Дженет позавидовала, и в обернутом вокруг головы шарфе того же цвета. Кот, в чьей прежней жизни в Ульверскоте не встречалось много женщин подобного рода, когда впервые увидел ее, откровенно вытаращился, но сумел быстро вернуться к хорошим манерам. Она вроде бы не возражала. Она говорила больше всего, объясняя, как много понадобилось металлургической работы, прежде чем они придумали рельсы и колеса без содержания железа, чтобы можно было использовать чары рядом с металлом. В Двенадцатом-Д бытовали странные суеверия насчет железа. Мистер Марлоу объяснил, что их магия не работает там, где есть железо, и Дженет видела людей, носящих амулеты от проклятий из кованого железа.

Королевский Институт Инженерии Добродетели находился в Норфолке Двенадцатого-Д — около восьмидесяти миль севернее их Лондона. После встречи с обедом в инженерном клубе города, они сели на северный поезд.

Чем дольше они ехали, тем молчаливее делался Кот, пока его ответы не стали настолько отрывистыми, что звучали бы почти грубостью, если бы исходили от кого-то менее вежливого в остальном. Укачивает в поезде, догадалась Дженет, вспомнив о его отвращении к машинам. К ее удивлению, у Крестоманси было почти такое же выражение. Он выглядел так, будто случайно надел утром серебряные запонки. Возможно, она что-то упустила в металлургической лекции мисс Хан, и их чудесные поезда на самом деле используют изрядное количество серебра? Нет, судя по монетам и украшениям других пассажиров, серебро здесь имело ту же ценность, что в Двенадцатом-А и Двенадцатом-Б, так что вряд ли.

Поезд остановился в Кастл-Клане — «самом старом городе в стране», как гордо сообщил мистер Марлоу, хотя на взгляд Дженет вокзал выглядел сверкающим и современным. К этому времени Кот позеленел, а на руке Крестоманси, лежащей на подлокотнике, побелели костяшки.

Не переставая думать, Дженет услышала свои слова:

— Как думаете, мы можем выйти здесь и немного осмотреться? Мы посетим Институт в другой день.

Все моргнули на нее, причем Кот несколько сонно.

— Конечно, если это важно для вас, — осторожно произнесла мисс Хан, быстро покосившись на мистера Марлоу. — Ничто из того, что мы планировали на сегодня, не является срочным…

— Полагаю, я должен пойти навстречу моей воспитаннице в этом вопросе, — сказал Крестоманси — его голос оставался таким же ровным, как всегда, но Дженет видела, что ему стоило значительных усилий подняться на ноги. — Ты взяла все вещи, Дженет? Эрик, мы можем обсудить всё, что слышали до сих пор, и подготовиться к следующему разу?

Кот пробормотал нечто невнятное, но сумел собраться достаточно, чтобы связно поблагодарить мисс Хан и мистера Марлоу перед тем, как они трое сошли с поезда.

На платформе Крестоманси тяжело опустился на одну из обтекаемых модернистских скамеек, поставленных для людей, ждущих поезд. Кот оперся на перила. Дженет нахмурилась на них и прошла немного по платформе к маленькому киоску у входа. В кармане брюк у нее была пригоршня монет Двенадцатого-Д — достаточно, чтобы купить три хрупких пластиковых стакана чего-то напоминающего кофе с молоком (здесь не было чая).

Крестоманси приподнял брови, а Кот слегка вздрогнул, когда она предложила им горячее питье, но к тому времени, как они закончили пить, у обоих краски вернулись на лица.

— Спасибо Дженет, — произнес Крестоманси, отправляя свой стакан в удобную, хотя и странной формы, урну. — Весьма своевременная находчивость.

Дженет поняла, что он имел в виду не питье.

— Что случилось?

— Давайте сначала вернемся домой, — горячо предложил Кот, и никто не стал возражать.

 

— Кот беспокоится о тебе, — сказала Джулия.

Дженет моргнула. Она свернулась на подоконнике в комнате, которую все называли «Гостиная Генриетты», и которая как раз сейчас пустовала, поскольку Генриетта уже неделю как уехала на какую-то тайную миссию. Комната была слегка запущенной, зато с хорошо обитым, восхитительно изогнутым и удобным высоким подоконником. У Дженет была книга — две книги, на самом деле — и чашка чая, и она наслаждалась.

— Как ты узнала, что я здесь?

— Я видела, как ты пошла в эту сторону после уроков, — ответила Джулия само-собой-разумеющимся тоном. — В конце этого коридора больше ничего нет, разве что тебе чрезвычайно захотелось получить дополнительный урок финансов от Бернарда.

— Я бы не возражала, — заметила Дженет, и это было правдой — она находила импровизированные лекции Бернарда по акциям и налогам очень интересными, при условии что удается время от времени останавливать его, чтобы он объяснил свои термины — но сегодня ее мысли были заняты другими предметами. — Так что ты сказала насчет Кота?

— Он беспокоится о тебе, — повторила Джулия.

Она взяла кружку Дженет с ледяным чаем, слегка подула на поверхность, и от чая тут же пошел пар.

— Я думала, тебе для таких вещей нужен твой платок.

Джулия подмигнула:

— Кто сказал, что на мне нет уже нескольких узелков где-нибудь?

— Ладно, — Дженет отхлебнула чаю и обожгла язык, — как ты узнала? Кот сказал?

Она сильно в этом сомневалась. Временами Кот мог высказать, что у него на уме, Марианне и даже самому Крестоманси, но в остальных случаях она считала, что его прозвищем должно было стать Моллюск.

— Кот сказал? Не глупи. Не мне, во всяком случае. Папочка вытащил это из него, когда они разговаривали о вашем путешествии в Двенадцатый-Д. И что там было? Я знаю, что-то случилось, чего быть не должно.

— Если ты собираешься допрашивать меня, я бы предпочла, чтобы ты села, — сердито произнесла Дженет.

Джулия сгребла затянутые в чулки ноги Дженет, села туда, где они лежали, и плюхнула их себе на колени.

— Как много ты знаешь о наших мирах?

— Двенадцатых? Только то, что мы в Двенадцатом-А, а ты пришла из Двенадцатого-Б.

— А твоя дорогая кузина навсегда заперта в Двенадцатом-Ж, много ей от этого толку, — добавила Дженет, даже не пытаясь скрыть ехидство. — Хотела бы я знать, сколько вреда она на самом деле причинила Коту.

На хорошеньком круглом лице Джулии появилось встревоженное выражение — насколько Джулия вообще могла быть встревоженной.

— Что-нибудь случилось с Гвендолен?

— Нет. Или во всяком случае не в том смысле, что ты имеешь в виду. Или вовсе нет. Просто хотела бы я, чтобы в этом мире существовал кто-нибудь, разбирающийся в психологии. О, всё в порядке, Джулия, не надо так смотреть на меня, это не имеет никакого отношения к Двенадцатому-Ж или к ней. В пятницу мы были в Двенадцатом-Д.

— Какая из твоих версий живет там?

— Какая… О. Нет, это не то, — Дженет легонько пнула Джулию в бедро. — Ее зовут Малли, как сказал Крестоманси, и она учится в университете. Но дело не в этом — она не имеет к происходящему никакого отношения.

— Тогда из-за чего вы все расстроены? — проницательно спросила Джулия, зажав ногу Дженет под локтем. — Пей свой вкусный чай.

— Он не вкусный. Он слишком крепкий.

— Превратить его в горячий шоколад?

— Нет, — вздохнула Дженет и глотнула чаю так, словно это был бренди. — Двенадцатый-Д больше похож на мой мир — Двенадцатый-Б, я имею в виду — по сравнению с этим. Там всяческие машины, и большинство людей не занимаются магией, хотя знают о ней. Так что Кот и Крестоманси взяли меня с собой в качестве проводника.

— А что они вообще там делали? Кот никогда нам не рассказывает о своей работе с папочкой. Ну, во всяком случае — мне и Роджеру не рассказывает. Возможно, Марианне.

— Возможно, стоит попросить Марианну быть переводчиком. Я не поняла почти ничего — сама знаешь, как Кот плохо что-то объясняет, даже когда пытается. Он думает, ты уже знаешь всё, что знает он, и не говорит. Поэтому я и хотела бы знать, насколько это последствия того, что сделала с ним Гвендолен, а насколько просто он, — Дженет подумала и добавила: — Или последствия умирания разнообразными занимательными способами, включая потерю родителей. Или последствия того, что он рос в этом странном месте, думая, будто у него совсем нет магии, при этом имея ее больше, чем кто-либо. Или Замок. Или... о, проклятье.

— Двенадцатый-Д, — подсказала Джулия, демонстрируя свое хорошо известное умение придерживаться сути дела.

— Точно. Двенадцатый-Д. Я знаю только, что это была дипломатическая миссия, так сказать, беседа с их пользователями магии о новых вещах, которые они придумывают, — Дженет отпила чая, который успел приобрести аромат яблок и шиповника. — Кот ничего не смыслит в том, что касается технологии, так что он попросил меня пойти с ним. Я сказала ему, что ему следовало взять Роджера и Джо, но… — она пожала плечами.

— Что случилось?

— Ничего особенно захватывающего. Тамошние специалисты по магии — они называют их инженеры добродетели — знают, кто такой Крестоманси, так что всё было довольно просто.

— Никаких магов-отступников? Как скучно, — Дженет не могла бы сказать, насколько Джулия серьезна. — Никаких драматических конфликтов!

— Каких романтичных фантазий ты начиталась? Нет, просто разговор о четких определениях в чарах и о том, являются ли цифры в чарах индивидуальными или взаимозаменяемыми. И потом…

— Кот всё это понимал?

— После шести лет Продвинутой Теории с Крестоманси? По крайней мере, выглядел понимающим. Я-то уж точно ничего не поняла.

— И поэтому ты хандришь? — со слегка преувеличенной терпеливостью спросила Джулия.

— Я не хандрю, — заметила Дженет и отпила еще чаю, заметив, что вкус шиповника стал сильнее. — В любом случае, нет.

— Так что?

Дженет вздохнула:

— Начинаю думать, что единственная общая черта у вас, Чантов — это упрямство. Кот, Крестоманси, Роджер и эти машины, ты…

— Понятия не имею, что ты подразумеваешь под «вы, Чанты», — чопорно произнесла Джулия. — Ты — Чант, и всегда была, просто на один мир дальше.

— Хорошо, что должность Крестоманси не переходит по наследству. Столь бестактный человек как ты не продержался бы на ней дольше месяца.

— В отличие от папочки, я никогда не считала рассеянность стоящей стратегией. Так я напала на золотую жилу?

— На один мир дальше… — вздохнула Дженет. — Я больше не принадлежу Двенадцатому-Б (безотносительно к бедной Ромиллии): я пробыла здесь слишком долго. Но я и не являюсь тем, кем была бы, если бы родилась в Двенадцатом-А.

— Значит, ты что-то вроде гибрида, как говорит Джейсон о своих новых травах? Как Двенадцатый-Д?

— Необязательно было так это преподносить, — сердито произнесла Дженет. — Двенадцатый-Д вызывает у меня зуд. Я думаю, что он как дом — я имею в виду, как Двенадцатый-Б, — а потом оказывается, что машины работают совсем по-другому. А когда я пересматриваю свое мнение и предполагаю, что он как этот мир, оказывается, что магия работает по-другому… Всё неправильно.

— Ну, с тобой-то всё в порядке, — твердо заявила Джулия, всем своим весом опершись локтем о щиколотки Дженет. — Джейсон говорит: сила гибрида, — и, поразмыслив, добавила: — И папочка тоже.

— Он так говорил? Насчет чего?

— Всё тебе расскажи… Ну, ладно. Думаю, он говорил о нас. Ты, и я, и Кот, и Роджер, и Джо, и Марианна… все наши разные типы магии, смешанные вместе?

— Я не обладаю магией, — кисло заметила Дженет. — Вот в чем проблема.

— Ты правда хочешь быть ведьмой? Я всегда думала, что тебе достаточно быть тем, кто ты есть.

— Нет, это не… Я не то чтобы хочу, то есть, это было бы удобно… — от ее чая по-прежнему шел пар. — Это не особенно важно. Но кем еще я могу быть? Если я гибрид, то должна бы обладать сильными сторонами обоих миров.

Джулия легонько пощекотала подошвы ног Дженет.

— Ты и обладаешь. Просто ты еще не заметила. Ты никогда не замечаешь ничего насчет себя.

— Правда?

— Правда. Только насчет других людей. А теперь скажи, что пошло не так в Двенадцатом-Д?

Дженет кратко изложила странное окончание их последнего визита в Двенадцатый-Д и ее участие в нем.

— Что ж, это всё объясняет, — произнесла Джулия и, казалось, переключила интерес на узор кружевной отделки нижней юбки Дженет.

— Что объясняет что?

— Кот не понял, почему ты вдруг заговорила. Он подумал, тебе в одночасье надоело, как он таскает тебя с собой в свои командировки.

— Это смешно!.. Ну ладно, возможно, и не смешно, учитывая, что это Кот. Он вечно думает, будто люди никогда не замечают, что с ним происходит, да? — Дженет постучала пяткой по колену Джулии. — Я вообще-то боялась, что он мог рассердиться на меня, — признала она. — Из-за того что я заговорила не к месту.

— Папочка тоже там был, правильно? Если бы он посчитал, что ты вышла за рамки дозволенного, он дал бы тебе понять.

— В обычной доброжелательно-убивающей манере, — согласилась Дженет, передернувшись от мысли о ледяной учтивости Крестоманси, появлявшейся, когда он считал, что ты заслуживаешь выговора. Она села прямо, подобрав ноги под себя в мгновенном вихре взметнувшихся нижних юбок, и выпила остатки чая. — Так Кот сказал, что случилось? Или всё дело в том, что Кота мутило от поезда, а Крестоманси забыл, что прихватил серебряных денег Двенадцатого-Д, или что-то в этом роде?

Джулия приподняла брови и резко откинула за спину упавшие на плечи темные локоны.

— Ты пойдешь и поговоришь с обоими в папочкином кабинете после ужина — так и узнаешь.

 

Когда Кот объяснял ситуацию, это занимало — в лучшем случае — примерно в два с половиной раза больше времени, чем когда это брал на себя Крестоманси. Однако сам Крестоманси придерживался мнения, что его работа тесно связана с политикой и требует не только силы кудесника, но и подвешенного языка.

— Возможно, Марианна могла бы вести все переговоры вместо него, — предложила Дженет.

— Полагаю, у Марианны найдется, что сказать от себя. Коту необходимо научиться говорить самому.

— Я говорю, — возразил Кот.

— Не так хорошо, как ты думаешь. Так на чем мы остановились?

— На поезде, едущем к Институту, — подсказала Дженет.

— Да. Ненормально, что мы оба почувствовали себя больными в тот момент, — сумел сказать Кот. — Ты не кудесница, но ты обладаешь более чем средней… э… интуицией? Так что…

— Один мой человек, — вмешался Крестоманси, — я так понимаю, ты помнишь Мордехая — навел некоторые справки. У него развитая сеть контактов, и наш мистер Марлоу довольно близок к одному из них. То, что он обнаружил… — он сделал жест, передавая мяч обратно Коту.

— Мы все — Чанты, — осторожно произнес Кот. — В Двенадцатом-А Чант — Хорошая Фамилия. Ты слышала это выражение?

— Нет… Подожди-ка, может, и да. Люди говорили о Семье. Уилл и Юфимия, возможно. Но я не знаю, что это значит.

Кот застенчиво улыбнулся ей:

— Я тоже не знал. Это означает разные вещи в зависимости от того, у кого спрашивать…

— Рекомендую не поднимать эту тему с Майклом, чтобы не спровоцировать его склонность к академическим рассуждениям, — сухо вставил Крестоманси.

— …но одно из значений — то, что существует множество колдунов и ведьм, и так далее, рожденных Чантами.

— Что-то вроде гена волшебства, — кивнула Дженет; друг Мордехая Флавиан в свой последний визит в Замок принес ей кипу научных текстов из Двенадцатого-Б — в дополнение к ее общему научному образованию. — Он может быть рецессивным, что объясняет, почему не все обладают магией… Вот только степень силы магии не может включаться-выключаться, так что там должны присутствовать другие гены, вызывающие разницу… разве что Кот был бы обычным чародеем, как Гвендолен была простой ведьмой, если бы не девять жизней?

Крестоманси негромко прочистил горло.

— О. Ладно, позже. Хорошо, Чанты, я слежу за твоими рассуждениями. Так что?

— Наши двойники в Двенадцатом-Д тоже Чанты, — осторожно продолжил Кот. — Как в Двенадцатом-Б. Во всех мирах этой серии вообще-то. Королева Кэролайн даже происходит из династии Чантейнов. Поэтому ее… э… прадед, кажется, сумел свергнуть тогдашнего короля и занять трон. Под предлогом, что магическая родословная Чантов делает их самыми подходящими для правления.

Дженет скривилась, чувствуя на себе взгляд Крестоманси.

— Брр. Ну, королева Англии в Двенадцатом-Б была… есть… определенно Елизавета Виндзор, не Елизавета Чант. И я не помню у мамы с папой каких-либо претензий на трон.

— В Двенадцатом-Д, — продолжил Кот свой урок, — Чантам запрещено учиться на инженеров добродетели.

— Что?

— Они считаются… кем-то вроде… волшебных существ, можно сказать, — Кот покраснел еще больше.

— Как феи? — запинаясь, произнесла Дженет. — Или эльфы?

— Не знаю! Это то, во что они верят. Существует некий реестр, ведущий учет всех Чантов в том мире и… отслеживающий их.

— Как Пинхоу здесь?

— Не совсем, — произнес Крестоманси мягче, чем обычно. — Во-первых, Книга Чантов Двенадцатого-Д включает образец крови каждого Чанта, родившегося в этом мире.

— Фу!

— Именно.

— Они не…

— Используют черную магию? Часть моей службы состоит в том, чтобы предотвращать подобное — уже на протяжении многих поколений. Я догадываюсь, что одна из причин, почему мой предшественник не был в восторге от того, что я следующий кудесник с девятью жизнями, является то, что я сам Чант: возможность возникновения конфликта интересов.

— Я так и думала! — Дженет заставила себя вернуться к теме. — Так какое отношение всё это имеет к нашему вчерашнему визиту в Двенадцатый-Д?

Хотя у нее появилось неприятное чувство, что, возможно, она знает.

Кот бросил взгляд на Крестоманси.

— Это не… совсем черная магия, но мы думаем, что они использовали в чарах кровь Чанта. Что-то в их Институте, судя по тому, как нам становилось хуже по мере приближения к нему… скорее всего нечто, не предназначенное работать таким образом. Оно не должно было производить такой эффект — разве что они спланировали это специально.

— Тогда почему я ничего не почувствовала? О, потому что я не ведьма, — сама ответила на свой вопрос Дженет, прежде чем он успел открыть рот.

— К счастью, — заметил Крестоманси. — В этом случае.

— Смею надеяться, вы двое справились бы как-нибудь. Или… то есть… они пытались… убить двух зайцев одним выстрелом и разрушить вашу силу?

Кот моргнул:

— Э… не совсем…

Снова заговорил Крестоманси — еще мягче, чем прежде:

— Учитывая известные до сих пор практики Института Двенадцатого-Д и информацию Такроя… Мордехая о мистере Марлоу и мисс Хан, мы нашли наличие подобных чар несоответствием этой информации — при условии, что их цель была именно такой. И в способностях, и в мировоззрении, они представляют собой совершенно иной тип, чем старый добрый мистер Нострумс… Ностра.

«Он действительно честен с нами, если не делает вид, будто забывает имена», — заметила Дженет.

— Мы с Котом согласились, что применить похожий подход — то есть сразу же отобрать у них магию и посадить в тюрьму — было бы в лучшем случае недальновидно и, возможно, катастрофично.

Дженет вспомнила рыжего мистера Марлоу с его серьезным лицом, очками в толстой оправе и случайными застенчивыми улыбками, и элегантную мисс Хан с ее глубоким голосом и нежной кожей.

— Так что же они пытаются сделать?

— А вот здесь, — сказал Крестоманси, — вступаешь ты.

 

Крестоманси узнал адрес. Генриетта перенесла Дженет через миры в Двенадцатый-Д, и они договорились, что она встретит ее позже в тот же день, чтобы вернуть домой. Дженет нравилась Генриетта — еще один человек, пришедший извне и принадлежащий Замку, — чей несокрушимый здравый смысл действовал освежающе. Когда изящная спина и толстая коса Генриетты исчезли, растворившись среди людей на улице, Дженет на мгновение охватила нервозность.

Она позвонила в большой дом, и ей открыла девушка с ее собственным лицом.

Так случилось, что они оказались похоже одеты, и Дженет этим утром тоже завязала волосы в хвост. «Лови момент», — сказала она себе и выпалила:

— Ты Малли из Двенадцатого-Е, да?

Глаза девушки в панике расширились:

— Нет! Я Мэри Ванесса Чант. Вы, должно быть… — она пригляделась, и ее голос упал. — … Ты Ванесса, — пораженно прошептала она.

Дженет немедленно поняла, о чем она думает.

— Нет, я не она. Я Дженет. Извини, я знаю, кто ты здесь. Но в первый раз я не ошиблась, верно?

Малли кивнула и моргнула, беря себя в руки.

— Ты которая? После Ванессы?

— Я из… Я живу в Двенадцатом-А. Не беспокойся, я здесь просто с визитом — сопровождаю Крестоманси, — добавила Дженет, заинтересовавшись, узнает ли она имя.

— О да, конечно. Но я не… То есть…

— Это не имеет к тебе никакого отношения, — успокоила ее Дженет. — Я просто… Я хотела увидеть тебя. Раньше я встречалась только с одной из нас, и она меня совершенно не впечатлила.

— Ванесса? — спросила Малли, а потом прикрыла ладонью рот. — Ой.

Обе хихикнули.

— Нет, не Ванесса. А что, она была так ужасна?

Еще одна Гвендолен — это уже слишком.

— О, не ужасна. Уверена, она милая по-своему. Просто… ну, кажется, этот мир ее слегка избаловал… — Малли пожала плечами. — Конечно, сейчас она, возможно, стала гораздо лучше. Нам тогда было тринадцать, и всё, что я на самом деле знаю о ней — это письмо, которое она написала мне в тот день…

Дженет тоже прекрасно помнила тот час паники, когда ее отозвало назад.

— Мы можем пойти выпить где-нибудь чаю? — предложила она. — В вашем мире есть чай?

Малли засмеялась:

— Возможно, мы могли бы раздобыть его для тебя, если ты действительно хочешь, но он немного дороговат. Обычные студенты, вроде меня, и не мечтают сидеть с чашкой чая без особого повода.

Дженет решила сообщить Крестоманси, что, возможно, существует процветающая контрабанда чая из Двенадцатого-А и Б в Двенадцатый-Д — а если и не существует, то должна появиться. Выяснилось, что обычные люди Двенадцатого-Д вместо чая пьют нечто под названием кафф, который напоминал кофе с послевкусием шоколада и корицы. Милли он может понравиться, подумала Дженет. Джулия, вероятно, придет в восторг, если сможет добавить в него три ложки сахара с горкой.

Поскольку Дженет опрометчиво истратила все свои фунты Двенадцатого-Д, Малли купила обеим по кружке каффа и паре пирожных — обычные пирожные со сладкой зернистой начинкой, немного напоминающей марципаны, — и они устроились друг напротив друга в студенческом кафе с большими широкими сиденьями и маленькими круглыми столиками и принялись составлять планы.

Дженет заранее нервничала, готовясь объяснять теорию Кота о чарах крови — в конце концов, они могли использовать кровь самой Малли (нет, если ее взяли вскоре после рождения, это кровь Ванессы), а никому не понравится услышать такое. Однако к ее облегчению, Малли восприняла информацию спокойно. Она была обескураживающе открытой и дружелюбной; прямолинейной — что, похоже, являлось их общей чертой, — однако абсолютно лишенной самовлюбленного вида, присущего Гвендолен. Будучи почти неспособной лгать, она также оказалась единственной Дорогой Заместительницей, помимо Дженет, чье происхождение было известно ее новой семье.

— Здешние папа и мама зовут меня Малли Мэри Кэролайн, так что всё хорошо устроилось. Я бы возненавидела всё время притворяться. Не представляю, как остальные справляются.

— Я справлялась ужасно, — печально сказала Дженет, вспоминая короткое время жизни под прикрытием. Единственный раз, когда она действительно почувствовала себя в шкуре Гвендолен — когда сцепилась с Джулией. — Возможно, никому из них не нравилось, кем они были прежде.

— Узнаем, — вздохнула Малли.

— Да?

— О да. Я думаю, нам нужны все мы.

— Не Гвендолен, — машинально возразила Дженет — даже если Двенадцатый-Ж снова будет открыт, она не позволит, чтобы это коснулось Кота.

— Полагаю, мы в любом случае не смогли бы ее заполучить — учитывая, как стоят стены миров. Остальные мы. У нас кровь Чантов по обеим линиям — больше ни у кого из живущих во всех мирах нет подобного, за исключением юного Крестоманси, а он такой единственный, и на него нацелены чары. Мы составляем цепь, идущую сквозь миры, — Малли потрогала цепочку из кованого железа на своей шее. — Мы должны быть способны что-нибудь сделать.

Дженет подумала о воздействии драконьей крови:

— При условии, что она не вызовет обратный эффект.

— Это компетенция того, кто умеет создавать чары. Ты умеешь?

— Я! Я из Двенадцатого-Б. Я совсем не обладаю магией. А ты…

— Мне нельзя, — уныло произнесла Малли. — Вот что означает быть Чантом здесь. В магии действуют за нас, мы не действуем.

— Что ж, — Дженет перегруппировалась. — Я знаю нескольких людей в моем мире, которые умеют колдовать. Включая пару кудесниц.

Кот и Крестоманси здесь не смогут ничем помочь. Однако Марианна и Джулия…

 

— Я не могу сделать нечто подобное самостоятельно, — немедленно заявила Марианна.

— Ты кудесница!

— Дело не в том, насколько сильна чья-то магия. Я не знаю даже, с чего начать. Нам нужны Роджер и Джо с их мозгами изобретателей.

Дженет застонала.

— Тогда разложи всё логически. Чары инженеров добродетели Двенадцатого-Д используют кровь Чантов и способны вызвать недомогание… или вывести из строя…

— …или хуже…

— Хуже пока не берем в расчет — любого с кровью Чантов и с магическими силами при приближении к источнику силы инженеров добродетели. Не думаете, что в данных обстоятельствах это не совсем подходящее название?

— «Инженеры порока» произвело бы плохое впечатление, — фыркнула Джулия. — Мы знаем, зачем это сделано? Уж больно много усилий, только чтобы не допустить папочку до их дома — гораздо проще было бы что-нибудь добавить ему в чай.

— Ты прочитала слишком много детективных романов, — машинально заметила Дженет — в этой области их с Джулией вкусы расходились. — Малли — моя Дорогая Заместительница в Двенадцатом-Д — тоже не уверена. Но она сообщила мне две вещи, которые могут быть полезны.

Марианна и Джулия терпеливо ждали.

— Первая, — Дженет повернулась к Марианне. — Инженеры добродетели пользуются хорошей репутацией в Двенадцатом-Д. То есть, не то чтобы они дико популярны, но инженерия добродетели считается хорошей честной профессией, и никто не думает, будто они черные маги, или их стоит бояться, или что-то в этом роде. Хотя Малли вручила мне с собой пару популярных романов об инженерах добродетели, ставших негодяями.

— Дай почитать!

— В свое время. Вторая, — Дженет повернулась к Джулии. — Двенадцатый-Д — точнее Брифания, как называется наша его часть — пребывала в трауре почти весь прошлый год, потому что внезапно умер их король. Теперь у них новая королева, и она, похоже, довольно молода и столь же прогрессивна, с множеством новых идей. Такие люди, как родители Малли, стоящие на консервативной стороне, с сомнением относятся к некоторым нововведениям, которые она готовит со своими министрами.

— Так на какой стороне инженеры добродетели? Консервативной или прогрессивной?

— Думаю, они могут быть прогрессистами. Думаю, что-то изменилось, когда королева взошла на трон, и они это демонстрируют.

— Перемены могут быть к лучшему, — заметила Марианна, некоторое время сидевшая с отсутствующим взглядом.

— Да, но в этом случае станешь ты использовать чары крови, которые делают людей больными?

— Ну, возможно. Если альтернативой является использование чар крови, которые людей убивают.

— Я не собираюсь использовать чары, которые кого-нибудь убьют, — объявила Джулия. — Даже Гвендолен, как бы соблазнительно это ни было. Давайте начнем с того, что разобьем эти чары, тогда мы сможем выяснить, что за ними кроется.

— Вы, Чанты! — фыркнула Марианна. — Практичные до кончиков ногтей. Хорошо. Теперь. Здесь то, с чем нам надо работать… — и они с Джулией пустились в магические детали.

Дженет слушала их разговор о рисунках пересечения миров и тьме-против-света (похоже, ни то, ни другое не являлось злом), и воле, и ведовстве, и балансе двойников, пока не уверилась, что слышала все слова по крайней мере три раза.

— Не то чтобы я разбиралась в этом… но звучит так, словно вы ходите кругами.

— Так и есть, — угрюмо согласилась Джулия. — У тебя есть идеи получше?

Дженет оглядела знакомую классную комнату. По-прежнему шесть потрепанных столов (хотя они шестеро теперь редко присутствовали на одном и том же уроке в одно и то же время), каракули Майкла на доске, оставшиеся после утреннего урока французского, безмятежный зеленый сад за окном, чайник и блюдо с печеньями, из которых осталось лишь две штуки, слабый запах травяного порошка от нового кардигана Марианны.

— Малли сказала, — осторожно начала Дженет, — что она и я, и другие Дорогие Заместительницы должны быть вовлечены в чары, потому что, не считая Кота, мы единственные во всех мирах Чанты по обеим линиям. Сначала я подумала, что она просто мыслит как жительница Двенадцатого-Д — из-за того, как они там относятся к Чантам, почти как вы с вашим ведовством, — но теперь думаю, здесь что-то есть. Возможно, это как грипп. Если ты переболел им и выздоровел, твою кровь можно использовать как сыворотку, которая защитит от него других людей, вы знали об этом? Не могли бы вы разбить — нет, привить — чары крови с помощью других чар крови?

Глаза Марианны расширились:

— Это сильная магия. И она ужасно легко может пойти наперекосяк.

— Да, но сильная магия — это то, что нам нужно, — быстро вставила Джулия. — Ты же не падаешь в обморок при виде крови, а, Дженет?

— Ты знаешь, что нет! Честное слово, уверена, ни одна девочка старше тринадцати никогда не падала, — парировала Дженет, и все три хихикнули.

Джулия твердо кивнула:

— Хорошо. Думаю, я знаю, откуда начать.

 

Съезд Дорогих Заместительниц (за неимением лучшего названия) состоялся в Двенадцатом-Д. Малли вызвалась предоставить свой дом, пока ее родители на работе. Генриетта и Милли взяли на себя задачу транспортировки шести идентичных восемнадцатилетних девушек с разными социальными статусами и положениями сквозь миры, так же как и гораздо более сложную — найти время, когда все они могут собраться. Дженет подозревала, что в итоге Милли совершила некоторое аккуратное растяжение и сокращение самого времени.

Малли принесла поднос с каффом и кардамоновым печеньем, и они шестеро расселись неровным кругом на жесткой блестящей кушетке, двух пухлых креслах, деревянном стуле с прямой спинкой и стуле без спинки с кухни, взаимно нервируя друг друга.

Об одном Дженет не подумала: большинство из них привыкли откликаться на имя Дорогой Заместительницы: когда она начала со своего имени, обернулась Ромиллия, а Дженнифер сначала назвала себя Роми, тогда как Ванесса представилась как Почтенная Дженни Чант дю Чант. После нескольких мгновений замешательства, они сумели договориться временно использовать имена, которыми их называли до тринадцати лет.

При первой же возможности Ромиллия повернулась к Дженнифер и выпалила:

— Сожалею! — Дженет почти слышала, как колотится ее сердце. — Мне так жаль. Это единственное, о чем я всё время беспокоилась, как только уверилась, что могу остаться — что другая я должна остаться там на моем месте. Это казалось несправедливым, когда моя жизнь стала такой чудесной. Мне так жаль!

Дженнифер засмеялась:

— Девочка, ты с луны свалилась? Стать Роми — лучшее, что случалось со мной в жизни. Я бы чокнулась, если бы мне пришлось всю жизнь провести избалованной богатенькой девочкой, — она подмигнула Ванессе, которая фыркнула и поправила аккуратный светлый локон. — А так я скоро создам собственный синдикат.

— Ты глава мафии! — Дженет пришла в восторг, пока не задумалась, не пригласила ли она в их ряды еще одну Гвендолен. — То есть, ты не… эм…

— Хочу распространить свою деятельность и на твой мир? — закончила Дженнифер. — Что ж, я бы не упустила такую возможность, если бы ты предоставила мне ее на блюдечке, но не без твоего разрешения, понимаешь? Профессиональная учтивость. Я не стану подводить другую Чант.

Ванесса закатила глаза и повернулась к Кэролайн, снова расширив глаза:

— Ты правда не сердишься на другую меня — Гвендолен, ты сказала? Я имею в виду, она же свергла тебя. Ты была королевой, и она узурпировала твой трон.

Кэролайн, загорелая и широкоплечая в фермерском комбинезоне, улыбнулась.

— Я знаю, ты говоришь, она плохой человек, — сказала она Дженет. — Но Гвендолен оказала мне величайшую любезность из всех, что мне когда-либо оказывали за всю жизнь. Я ненавидела быть королевой. Проснуться утром и понять, что мне пришлось снова быть королевой в тот день, это было… ты не представляешь.

— Представляю, — тихо произнесла Ромиллия.

— Ну, я-то точно не представляю, — фыркнула Ванесса. — Думаю, вы все сумасшедшие. Эта Гвендолен единственная из нас с хоть каким-то здравым смыслом.

— Поверь мне, — сухо произнесла Дженет, — ты бы так не думала, если бы встретилась с ней.

— Что именно такого ужасного она сотворила? — спросила Ромиллия, по-прежнему немного застенчиво. — То есть… я знаю, это из-за нее мы все живем не там, где родились… Но, как говорит Каро, для большинства из нас это было благом. Я знаю, это не слишком честно по отношению к тебе, но…

Дженет оглядела пять хорошеньких голубоглазых лиц: искусный макияж Ванессы, обветренные щеки Кэролайн, синяя отметина татуировки подонков общества под левым глазом Дженнифер, ожерелье из кованого железа Малли, школьный галстук Ромиллии.

— Гвендолен пыталась уничтожить Крестоманси, — сказала она. — Полностью искоренить, чтобы добраться до источника его силы.

Замешательство на лице Ромиллии, позабавленность у Дженнифер, легкий ужас у Кэролайн и Малли, равнодушие у Ванессы.

— И для этого она собиралась принести в жертву своего маленького брата, — медленно добавила она. — Моего маленького брата — по крайней мере, сейчас он им является: она больше не может претендовать на него. Она крала его магию всю его жизнь, а в конце готова была убить его, чтобы получить желаемое.

Малли и Ромиллия пришли в откровенный ужас, и даже Ванесса нахмурилась. Однако Дженнифер и Кэролайн обменялись взглядами.

— Слушай, семьи, конечно, не касается, но я не могу сказать, что никогда никого не убивала, — сказала Дженнифер. — В своей сфере деятельности. Тех, которые сами напросились. И, Каро, сколько раз ты говорила: «Казнить его», — когда была королевой? О, ладно, я не говорю, что тебе это нравилось, но это являлось частью работы, а? Единственная разница — в том, кого Гвендолен выбрала.

Кэролайн побледнела под своим загаром. Дженет припомнила, как замечание Крестоманси, произнесенное почти шепотом, может прогреметь посреди молчания за обеденным столом, и тихо произнесла:

— Это одна из причин, почему эти чары теперь так важны — они ударяют по тому же месту, — она перевела дыхание. — Ты с нами?

— Кто, я? Я никогда не утверждала обратное, — Дженнифер весело подмигнула ей. — Хотя жаль, что мы ничего не замышляем против Гвендолен. Я бы хотела посмотреть, как бы мы с ней встретились. Так что давайте продолжим. Какой план на этот раз?

— Я не стану никого убивать! Или накладывать чары. Я в любом случае не умею, — робко вмешалась Ванесса.

Малли потрогала свое ожерелье:

— Мне бы не позволили, даже если бы я могла.

— Мы не накладываем чары. Мы… э… сырье в этом деле, — не без опасения объяснила Дженет. — И мы определенно не планируем никого убивать — что вы себе вообразили? То, что нам надо сделать, на самом деле довольно просто…

 

В назначенное время Дженет устроилась в собственной голубой с золотом спальне, которая показалась и подходящей, принимая во внимание прошлые события, и самой простой альтернативой. Остальные находились в собственных мирах, вооружившись острым предметом и зеркалом. Дженет запаслась брошью, которую Кот прошлым летом привез ей из Италии, и круглым ручным зеркальцем, которым они часто пользовались для игры с зеркалами.

Именно игра с зеркалами породила идею Джулии: нечто, отражающее лицо и одновременно то, что можно использовать, чтобы скользить от одного измерения к другому. Дженет вспомнила свое давнее подозрение, что Гвендолен может наблюдать за ней через зеркало на туалетном столике.

Она с неохотой подумала о Гвендолен, запертой в своем с трудом завоеванном королевстве. Кот настоял, что ей надо послать сообщение: дать ей знать, чем и когда занимаются ее Дорогие Заместительницы, чтобы — если она вдруг изменилась — она могла присоединиться. Крестоманси сказал, что это неразумно, хотя и не уточнил почему. Марианна возразила, что чары не требуют участия Гвендолен. Дженет спорила, что Кот заслужил право больше никогда не беспокоиться ни о чем, связанном с Гвендолен.

Каждому из них Кот ответил:

— Да, но я считаю, мы должны сообщить ей.

Даже Крестоманси не мог переубедить Кота, когда тот упирался, и он знал это. Послание — Кот добровольно отдал его Крестоманси на проверку содержания — отправили таким образом, чтобы его можно было оставить без ответа. Исключительно, поняла Дженет, по доброте Крестоманси.

Она повернулась от ручного зеркальца к зеркалу на туалетном столике, созерцая собственное лицо — волосы снова практично завязаны в хвост, хотя это и странно смотрелось в сочетании с нарядным платьем. Она уже начала чувствовать, как комната сжимается вокруг нее, и пожалела, что выбрала ее, а не, скажем, лужайку у Замка (или даже домик на дереве).

Марианна — ответственная за накладывание чар — находилась с Милли в большом зале. А Кот с Крестоманси — в офисе их посредника в Лондоне Двенадцатого-Д, готовые отправиться в КИИД, как только это станет возможным. Милли настояла, чтобы они взяли с собой Майкла и Генриетту.

Джулия растянулась на кровати Дженет с книгой, пытаясь выглядеть так, будто просто зашла позаимствовать последнюю Квинскотскую историю, и не трогайте ее никто. Дженет решила, что лучше и не пытаться спорить на эту тему.

— Я тебе кое-что принесла из Двенадцатого-Д, — вдруг вспомнила Дженет. — Столько было хождений туда-сюда, что у меня никак не доходили руки. Хочешь отдам сейчас?

— Если это заставит тебя прекратить вышагивать туда-сюда, как папочка, когда он чем-то огорчен? — с иронией произнесла Джулия и задумчиво добавила: — Не хватает только завихрений шлафрока. Да, спасибо, ужасно мило с твоей стороны подумать обо мне, я была бы счастлива.

Дженет закатила глаза. Шкатулка стояла на дальнем краю ее стола. Дженет протянула ее, ожидая, пока Джулия сядет и возьмет ее.

Джулия с интересом пропустила сквозь пальцы изящную цепочку.

— Олово? Нет, слишком тяжелое.

— Кованое железо. Обычный материал для украшений в Двенадцатом-Д. Они считают, что оно защищает от магии.

— Холодное железо? — засмеялась Джулия. — Его можно сделать таковым, но само по себе оно так не действует.

— Носи его побольше, и оно не будет холодным, — предложила Дженет, забирая у Джулии ожерелье.

Она аккуратно повесила цепочку на шею Джулии — тусклое серебро на фоне бледно-медного сплава, потом взяла Джулию за плечо, чтобы развернуть ее и застегнуть ожерелье сзади, под тяжелым темным узлом волос и выбившимися прядями, которые Джулия не давала себе труда убирать, стоило пройти десяти минутам после того, как она уложила волосы. Кожа Джулии была теплее и металла, и пальцев Дженет.

Когда застежка защелкнулась, Дженет озвучила то, что некоторое время было у нее на уме:

— Думаю, это имеет отношение к магии крови. В крови есть железо, ты знала? Мы все отчасти холодное… нет, раскаленное железо — сыворотка и амулет в одном…

Эти нехарактерно метафизические размышления прервала вибрация вдоль ее позвоночника: двумя этажами ниже Марианна запустила механизм чар.

Дженет глубоко вздохнула, повернулась к Джулии спиной и села за туалетный столик, положив ручное зеркальце перед собой — рядом с золотисто-голубой эмалированной брошью. В обоих зеркалах появились ореолы других лиц — вокруг и позади ее собственного. Ромиллия — за знакомым столом, за которым Дженет написала тысячи историй, до того как ей исполнилось тринадцать, с пудреницей (старой маминой, поняла она с внезапной острой болью) в одной руке и ножом для бумаги — в другой. Дженнифер — в пещере, обитой черной кожей, сжимая зеркало заднего вида от машины, без самой машины, и короткое неровное лезвие. Ванесса — в неправдоподобно розовом и убранном цветами будуаре, окруженная зеркалами, с украшенной драгоценным камнем булавкой для шляп. Малли — в своей солнечной спальне, довольно неуверенно сжимая вроде как кухонный нож и зеркало из полированной бронзы. Кэролайн — где-то на улице, моргая из-за солнечных лучей, с поясным ножом с кожаной ручкой и куском запятнанного зеркала.

Дженет не была уверена, присутствует ли седьмое лицо или нет — с лезвием ножа и сияющей золотом короной.

Чары всё больше заполняли комнату — струящееся, геометрическое ощущение, почти механическое, если бы оно не было так сильно окрашено сознаниями его создателей и участников. Дженет глубоко вздохнула, села прямее (чувствуя присутствие Джулии позади) и сильно ткнула острием броши в подушечку левого указательного пальца. Чары поглотили небольшую боль таким образом, что это одновременно пугало и восхищало. Дженет вытащила острие, держа брошь на ладони правой руки, и подождала, пока на месте укола медленно соберется яркая капля. Потом, чувствуя себя больше химиком, чем ведьмой, она аккуратно уронила ее на поверхность ручного зеркальца.

Ее кровь засияла на фоне серебряного зеркала — рубиновая, словно витражное стекло или свежая малина в солнечном луче. Вместо того чтобы растечься, капля, точно ртуть, приняла шарообразную форму, дрожа на стекле и отражаясь в калейдоскопических узорах. Дженет чувствовала, как длинные чистые линии чар приходят в движение — вначале мягкий, почти неощутимый сдвиг, а потом, прежде чем она успела осознать, вращающийся так быстро, что, казалось, вовсе не двигается. Ей вспомнился далекий день в саду Крестоманси.

Постепенно шарик крови начал растекаться по зеркалу, создавая пленку на стекле, сквозь которую всё еще сиял свет.

Яркий гранатовый цвет выцвел… нет, углубился… став янтарным, и наконец, полностью впитался в поверхность зеркала так, что зеркало вернулось к собственному сиянию. Как только он это сделал, чары вытянулись и углубились тем же путем, погружаясь в миры и оставляя невидимый след — всё теперь стало иначе.

Вернувшись к нормальному самоощущению, Дженет почувствовала тепло и тяжесть броши в правой руке и легкое жжение от укола на левой. Слишком сбитая с толку, чтобы искать носовой платок, она подтянула попавшийся под руку подол нижней юбки, чтобы вытереть острие броши, а потом засунула в рот раненный палец. Слабый медный привкус собственной крови успокаивал.

— Браво, — произнесла Джулия позади нее. — А теперь давай узнаем, получилось ли.

Она потянулась поверх плеча Дженет, чтобы постучать по зеркалу на туалетном столике уголком завязанного узлом носового платка. В то же мгновение зеркало перестало отражать комнату, вместо этого показав им слегка окрашенный золотом вид улицы в… да, Люнедине — столице Двенадцатого-Д. Дженет узнала их типичный квадратный шрифт на магазинных вывесках, и там было кафе, объявляющее о бесплатных чашках каффа. На переднем плане находились четыре знакомые фигуры: элегантно расправленные плечи Крестоманси, светлые волосы Кота, в которых играл свет, безошибочно узнаваемая расслабленная поза Майкла и раскачивающаяся коса Генриетты. Пятым, видимо, был их агент из Двенадцатого-Д — мистер Эддинтон.

— Ты поставила на них жучок, — весело заметила Дженет.

— Жучок? Разновидность божьей коровки, возможно. Мы просто наблюдаем издалека, — Джулия толкнула Дженет бедром, чтобы та подвинулась и они обе могли поместиться на стуле. — Не беспокойся. Я не могу просто смотреть на кого захочу в любое время. Это работает только потому, что чары защелкнуты на папочке и Коте.

— Но если им придется сейчас сесть на поезд до КИИД, они несколько часов…

Дженет замолчала, поскольку пять фигур мигнули и исчезли с улицы (она видела, как женщина позади них, вцепилась в амулет из кованого железа). Почти сразу же зеркало замерцало и заново сфокусировалось на дороге к величественному имению (напоминающему Замок, подумала Дженет), где появились пятеро. Крестоманси придирчиво поправлял галстук, в то время как Майкл прыгал на одной ноге, завязывая ботинок.

— Какое облегчение, — раздался от двери голос Милли, и Дженет с Джулией подпрыгнули, сумев все-таки не свалиться со слишком маленького сиденья. — Джулия, ты — плохая девочка. Уверена, Кристофер совершенно не обрадуется, если узнает, что ты этим занимаешься.

— Нет, — самодовольно согласилась Джулия, восстанавливая равновесие. — Но раз уж я всё равно сделала, разве это не полезно?

— Да, но не всегда безопасно. Похоже, у тебя особая склонность к зеркальной магии… Однако это может подождать. Посмотрим на встречу.

Милли устроилась на ручке кресла Дженет, с которого могла видеть зеркало, вместо того чтобы сесть в него как следует. Марианна, зашедшая следом, взгромоздилась на другую ручку.

— Они выглядят как мой отец и дяди в плохой день, — печально заметила она, имея в виду группу инженеров добродетели, которые появились из особняка и теперь устремились к отряду Крестоманси. — С участием нескольких тетушек.

Дженет разглядела в группе мисс Хан и мистера Марлоу. Мисс Хан выглядела скорее позабавленной, хотя угол зеркального жучка Джулии скрывал большую часть ее лица под шарфом. Мистер Марлоу находился дальше.

— Джулия, через эту штуку можно слышать?

Джулия нахмурилась:

— Я не…

Милли позади нее глубокомысленно моргнула на зеркало, и они внезапно услышали, как Майкл весело говорит:

— …очень любезно с вашей стороны организовать такой приветственный комитет для Крестоманси и его ученика. Им не терпится увидеть всё, что у вас здесь происходит, включая некоторые из более… нетрадиционных чар, недавно введенных в практику.

Мисс Хан, очевидно пресс-секретарь инженеров добродетели, одарила его натренированной улыбкой.

— Боюсь, мы сегодня не ожидали ничьих визитов. Простите нас за недостаток подготовки, мистер…

— Мой коллега, мистер Сондерс, — вставил Крестоманси.

Он смотрел поверх ее плеча на человека примерно его роста и почти столь же элегантного, подумала Дженет, безукоризненно одетого и холеного, если не считать грязного лабораторного халата, который он явно в спешке накинул поверх пиджака.

— Лорд Винсенс, полагаю. Неожиданное удовольствие.

— Более неожиданное для нас, чем для вас, сэр, — ответил Винсенс.

— Кто он? — прошептала Джулия.

— Сводный брат новой королевы, — ответила Милли. — Видимо, он увлекается инженерией добродетели.

Мисс Хан мягко произнесла:

— Лорд Винсенс смог принимать более активное участие в нашей работе после коронации ее величества. Приношу свои извинения, что он не был с нами в прошлый раз.

— Возможно, вы могли бы немного более подробно рассказать об этом активном участии? — любезно произнес Крестоманси.

— Возможно, мы могли продолжить этот разговор внутри? — добавил Майкл. — Уверен, никто из нас не хочет провести весь день на ногах.

Зеркало Джулии последовало за группой в вестибюль особняка (опять же довольно похожий в общем дизайне на Замок, но гораздо более потрепанный и вместо парчи украшенный грифельными досками в разном состоянии исписанности). Оттуда они прошли во вроде как приемную, ничем не примечательную за исключением слоя пыли (которая спровоцировала у Майкла вереницу звучных чихов) и выцветших занавесок, из чего можно было заключить, что гости здесь — нечастое событие.

Кто-то принес поднос с каффом и печеньем. Крестоманси начал поднимать чашку ко рту — Дженет услышала, как Марианна задержала дыхание, — и Кот положил ладонь ему на руку, явно ради эффекта.

— Будьте осторожны, — тихо, но четко произнес он.

— О, я осторожен, — согласился Крестоманси. — В конце концов, следующие чары крови могут оказаться фатальными. Это было бы крайне неловко для всех заинтересованных сторон.

Мисс Хан невольно хихикнула. Лорд Винсенс одарил ее строгим взглядом, но она только приподняла брови и невинно посмотрела в ответ.

— Возможно, — сказала она Крестоманси, — вы могли бы рассказать нам, как вы обезвредили прошлые чары? Анализ неисправностей важен в нашей работе.

— Возможно, как-нибудь в другой раз, — сухо ответил Крестоманси. — Мой более насущный интерес в том, чтобы выяснить, какая цель скрывалась за чарами. Не знал, что в Двенадцатом-Д меня так не любят.

— Поверьте, мы не столь безрассудны или мстительны, — в тон ему произнес лорд Винсенс, — чтобы пытаться убить Крестоманси. Мы собирались просто… добиться некоторой физической и магической дистанции, в идеале на постоянной основе, чтобы позволить нашей работе продолжаться.

— Используя магию крови? — спросила Генриетта, взяв с подноса печенье и сломав его пополам с ужасающим хрустом.

— Учитывая, что настоящий и будущий Крестоманси — оба Чанты… да, это казалось единственно эффективным способом достичь желаемого результата.

— Нам немного сложно не воспринимать это как личное, — извиняющимся тоном произнес Кот. — Не понимаю, от чего вы так отчаянно пытались держать нас подальше?

Мисс Хан и лорд Винсенс переглянулись.

— Мы сделали всё, что могли, — сказала она ему.

— Я не стану брать ответственность на себя, Айша.

— Как это ни удивительно, никто вас и не просит, — огрызнулась она и немедленно повернулась к Коту и Крестоманси. — Инженерия добродетели меняется, мистер Чант. Совсем недавно магия в Двенадцатом-Д была очень похожа на ту, что существует у вас в Двенадцатом-А. Однако несколько лет назад некоторые из нас начали экспериментировать с новыми формами и понятиями, новыми практиками, новыми технологиями; железнодорожные линии — один из ранних примеров. И когда королева Луиза взошла на трон, у нас вдруг появилось гораздо больше свободы для экспериментов, больше финансирования, больше поддержки. Мы в институте начали более тесно сотрудничать с Роуэном, — она кивнула в сторону лорда Винсенса, — который является одним из наших ведущих проектировщиков чар.

— Пока мне всё понятно.

Мисс Хан поколебалась.

— Потом мы узнали, что вы и ваш протеже появитесь здесь — рутинный визит, но… Мы забеспокоились. Мы занимались тем, что считали по-настоящему важной работой, и мы чувствовали, что… мы думали, что…

— Вы думали, что мы прикроем вашу работу, — грустно произнес Кот. — Потому что… вся магия должна быть как в Двенадцатом-А? Или что-то в этом роде?

Инженеры добродетели выглядели смущенными.

— Таково описание должности — упорядочивание магии, — резко произнес до сих пор молчавший мистер Марлоу. — Мы не хотели, чтобы нас упорядочивали — надеялись поставить вас перед свершившимся фактом. Беспокоились насчет контроля… поддержания существующего положения… неодобрения новшеств…

Майкл начал говорить, но замолчал, когда Крестоманси поднял руку.

— Похоже, возникло некоторое недопонимание, — мягко произнес он.

Дженет заметила, что Кот сначала очень внимательно смотрел на него, а потом стал смотреть прямо на мисс Хан, время от времени бросая взгляды на мистера Марлоу, и вовсе не глядя на лорда Винсенса.

— Да, моя работа — наша работа — состоит в упорядочивании магии. Но это не значит, что мы пытаемся подогнать магию всех миров под единственную форму и образец. Мы работаем над упорядочиванием вредоносной магии. Единственный же известный мне вред, который вы пытались нанести, касался присутствующего здесь Эрика и меня самого, и даже он был быстро сведен на нет сообразительностью моей воспитанницы.

Джулия толкнула Дженет плечом.

— Вы так говорите… — начал лорд Винсенс.

— Вы не несете ответственность, Роуэн, помните? — заметила ему мисс Хан и, медленно повернувшись обратно к Крестоманси, продолжила: — В таком случае — если вы положительно настроены увидеть нашу работу — можем мы предложить вам экскурсию по нашим помещениям? Думаю, вы и ваши коллеги найдете это интересным.

Дженет ухмыльнулась.

— Лучше поздно, чем никогда, — пробормотал Крестоманси. — Что скажешь, Эрик?

— С удовольствием, — ответил Кот.

 

После этого жизнь в Замке продолжилась, как обычно. Джулия начала с Милли уроки по зеркальной магии, которые ей очень нравились. Кот время от времени посещал Двенадцатый-Д, наблюдая за продвижением работы в КИИД. Несколько раз он брал с собой Роджера и Джо, заключив, что это входит в сферу их специализации. Иногда Дженет тоже сопровождала его, и когда начинались технические обсуждения, она стала выходить на чашку каффа с пирогом в компании Малли. Среди прочих тем они обменивались последними новостями от различных Дорогих Заместительниц, которые Дженет теперь получала от разнообразных служащих Замка, рассеянных по мирам.

Прошло около месяца, когда Дженет приняла решение поговорить с Крестоманси. Обычно для этого следовало во время ужина или по пути в церковь попросить его уделить ей время, но она не могла отказать себе в удовольствии немного позабавиться. Утром, когда они шестеро завтракали, Дженет сказала Джулии с несколько преувеличенной четкостью:

— Знаешь, я подумала, что хотела бы в ближайшее время поговорить с Крестоманси.

— Правда? — ответила Джулия, начиная третью чашку какао.

— О, привет, пап, — сказал Роджер.

Крестоманси стоял в дверях в шлафроке сегодняшнего дня.

— Доброе утро, леди и джентльмены. Дженет, я могу что-то сделать для тебя?

— Могу я занять несколько минут вашего времени? — спросила Дженет, поскольку лучше было не колебаться.

— Конечно. Сейчас?

После быстрого прощального рукопожатия с Джулией под столом Дженет последовала за ним по коридору. Его шлафрок украшал похожий на японский рисунок из алых и пурпурных зонтиков от солнца и золотых облаков, и Дженет не дала бы гарантии, что облака не передвигаются по ткани сами по себе. Когда они расположились в кабинете, ей пришлось приложить некоторое усилие, чтобы отвлечься от них.

— Я думала над тем, что буду делать дальше, — осторожно произнесла она. — Мне восемнадцать. В Двенадцатом-Б я бы сейчас выбирала университет.

— Такая возможность есть у тебя и здесь, если ты этого хочешь.

— Возможно. Но я имела в виду… мое место здесь, — Дженет сглотнула. — Разрушение чар крови… То, что совершили мы с Дорогими Заместительницами… захватывающий опыт, но я была лишь ингредиентом. Железом в крови, — добавила она неожиданно для самой себя. — Нужным, но не… В следующий раз я хочу быть одной из идущих на штурм.

Уголки губ Крестоманси дрогнули.

— Не уверен, что описал бы это столь героически.

Дженет ухмыльнулась ему.

— Тем не менее. Я хочу делать что-то, а не просто быть… сырьем. Это то, что Гвендолен пыталась сотворить с Котом, и что вы не позволили ей сотворить со мной, правильно? И я ничего не могу делать с магией, я никогда не стану ведьмой, это никогда не стояло на кону. Мне необходимо понять, что еще я могу делать.

Крестоманси задумчиво откинулся на спинку кресла, заставив облака на шлафроке снова переместиться.

— Надеюсь, ты знаешь, что в Замке для тебя всегда найдется место, если ты хочешь этого. И я имею в виду не только дом, но и место работы. Магия, на самом деле, не является обязательным требованием.

— Но чем я могу заниматься?

— Ты — прирожденный организатор. Координатор, синтезатор, если хочешь. Тот, кто способен распознать проблему, разработать ход действий и побудить нужных людей заняться этим. Одни только последние события могли ясно показать, почему Замок ценит подобные таланты. Мне, конечно, не надо говорить тебе, что Кот думает точно так же, — Крестоманси улыбнулся ей, и Дженет обнаружила, что невольно улыбается в ответ.

— У меня есть несколько людей, перемещающихся между мирами, — продолжил он, — с которыми тебе может понравиться работать, пока ты размышляешь о перспективах. Ты знаешь Такроя… Мордехая Робертса, но не уверен, встречалась ли ты с моим представителем в Седьмых мирах: Грантом… Конрадом Тесдиником, то есть.

Сколько имен у этих людей, задумалась Дженет, и вспомнила, как Кот однажды ни с то ни с сего упомянул, что Крестоманси впервые назвал его Котом вместо Эрика в саду. Припомнила она также ряд школьных историй для девочек на полке Милли — читаных и перечитанных до такой степени, что выцветшие от солнца обложки начали рассыпаться на нитки. Похоже, называть кого-то прозвищем, а не именем, служило величайшим признаком любви у Крестоманси.

— Если тебе интересно, — продолжил Крестоманси… неуверенно?

— О! Простите, я задумалась о другом. Да, думаю, мне будет интересно. По крайней мере… мне хотелось бы повидать разные миры, — найти больше образцов, которым она могла бы следовать; нововведений, как у инженеров добродетели. — И… иметь возможность снова вернуться сюда — домой.

Дженет подумала о Замке. О Крестоманси, который рисковал собственной жизнью и жизнью Кота, чтобы защитить ее в саду, который никогда не считал ее низшим существом из-за того, что она не ведьма. О Милли, возле теплого очага магии которой она не раз грела руки и сердце. О Коте, который защищал ее в магических делах и смотрел снизу вверх в обычной жизни, и простил ее за то, что она не Гвендолен. О Марианне, которая читала истории Дженет и позволяла ей читать свои. О Роджере и Джо и ежедневном дружеском общении братьев и сестер. О Майкле, и Бернарде, и Генриетте, и других взрослых, которые занимались с ней каждый раз, когда она хотела узнать что-нибудь об итальянских идиомах, или будущей торговле межмагических коалиций, или многих других вещах. О Джулии, которая была одновременно и лучшей подругой, и сестрой.

— Не знаю, принадлежу ли я Двенадцатому-А, — наконец произнесла Дженет, — но я принадлежу Замку. И это хорошее место для старта.

«Я принадлежу Замку Крестоманси!» — пропел в ее голове хор мебели. Но мебель не может уйти по собственному желанию. Или вернуться назад.

— Мне не терпится увидеть, — произнес Крестоманси, — что ты принесешь к нам домой.

---

1) Амелия Булмер — американский общественный деятель, одна из первых суфражисток и основоположников движения феминизма, борцов за права женщин. В её понимании настоящая борьба за права женщин заключалась не только в реализации права избирать президента страны, но и в праве носить удобную одежду. Вошла в историю благодаря названным в её честь блумерсам. На знаменитой Всемирной промышленной выставке в 1851 году в Лондоне Амелия Блумер появилась перед собравшимися в короткой и достаточно широкой юбке в сочетании с панталонами, прихваченными на щиколотке резинкой или шнурком.

Вернуться к тексту