В темноте (джен)

Судя по ветерку из окна, которое каждое утро открывала Шафья, уже пора вставать. Талер лежал с закрытыми глазами, он давно проснулся, но никак не мог стряхнуть противную утреннюю апатию. Приходили мысли, от которых было не так просто избавиться. Зачем открывать глаза? Зачем шевелиться? Для чего он пытается выздороветь?

Эти вопросы беспокоили Талера и до того, как Тиль чудом вытащил его, едва живого, из горящей церкви. От них он собирался сбежать на войну, но теперь для него этот путь был закрыт. Когда он озвучил свои мысли Тилю, тот вознес благодарственную молитву Двухвостой кошке. Он сообщил Талеру, где видел его план поехать на войну, а также всех идиотов, ее организовавших. В очень далеком и неприличном месте, надо сказать.

Талер поймал себя на том, что улыбается, и открыл глаза. Утренняя апатия растаяла, как клочок тумана под жаркими лучами солнца. С каждым днем она все меньше затягивала Талера в свои сети, а все потому, что он действительно решил выздороветь. Не страшно, что пока его сил хватало только на несколько неуверенных шагов под присмотром Тиля, Блассета или Шафьи. Внимание последней было особенно лестно Талеру, она освещала дежурства у его постели своими улыбками.

Особенно Талер любил смотреть, как сосредоточенно Шафья делала ему массаж пальцев и ладоней, втирая разнообразные лечебные средства. Чувствительность к его рукам вернулась не до конца, но Тиль клялся, что все изменится. Талер верил, лишь недовольно ворчал, когда очередная мазь пахла как духи какой-нибудь великосветской мадам.

О том, как разрешилась история с маньяком и что Тиль стал героем, чей Атрибут загнал в гробницу прежнего Князя, Талер узнал из рассказа самого героя и ничуть не пожалел, что пропустил все веселье. Человеку там делать было нечего. Тиль тогда порадовался благоразумию Талера и пообещал его полное выздоровление отпраздновать совместной безумной выходкой.

Талер зевнул и медленно потянулся.

— Впервые за полгода я не ночевал дома, так ты пригласил каких-то неприятных личностей, повеселился с ними, сложил их в углу и завалился спать, — в комнату вошел Тиль. — Это совершенно не по-дружески!

Глаза Тиля смеялись, будто все перечисленное привычное дело для него. Талер поморщился:

— Тебе бы все шутить! Я помню останки двоих убийц, рядом с ними Эстер, но больше ничего. Память как в тумане... Скажи лучше, во что ты опять вляпался?

Тиль покраснел, а может, Талеру показалось. Да, скорее всего утренний свет упал таким образом, что придал лицу Тиля этот странный оттенок.

— Эта проблема уже решена и не стоит упоминания. Я не знаю, как остаткам клана Шиам удалось добраться до моего дома, но хорошо, что Эстер на страже.

Расстроенная стафия всплыла в памяти Талера. Чем она была ночью так недовольна?

Тиль достал из кармана прозрачный флакон и протянул его Талеру. Очередное зелье было синим с зелеными искрами. Талер взял флакон и задумчиво уставился на него. Зеленые искры... Какая-то мысль вертелась в голове, но никак не могла вынырнуть на поверхность. Не нравилось Талеру, как вела себя его память. Что-то тут было не так.

— Мне не нравится твой остановившийся взгляд. Пей лекарство. Мне обещали, что оно не такое противное, как в прошлый раз.

Талер вспомнил остро-соленую тягучую смесь с запахом огненного корня, которую он с трудом смог в себя поместить три дня назад, и его передернуло. Он открыл флакон и принюхался. Зелье пахло пылью и черными лилиями, Талер приободрился и выпил его. Ему показалось, что он глотнул свежего горного воздуха. Талер не успел донести до Тиля это остроумное сравнение, как в комнату вошла Шафья с подносом от Полли.

У Талера даже заболела голова, так сильно начал крутиться туман памяти. Сколько бы он ни пытался вспомнить, что произошло ночью в его комнате, раз за разом его окружала серая дымка, непрозрачная и клейкая. Вот теперь странность тумана становится неестественной, а это значит, он наведенный.

Талер поблагодарил Шафью, и она ускользнула с довольной улыбкой. Слишком довольной? С этого места поподробней, пожалуйста. Если Шафья в курсе того, что случилось ночью, то и Тиль знает. Талер наконец обратил внимание на друга, который терпеливо этого ждал.

— Я принес тебе последний каталог новинок Оружейного аукциона.

В руках Тиля возник толстый журнал, чье появление оказало на Талера волшебное воздействие. У него моментально появились силы, он сделал стремительный рывок, пытаясь схватить каталог, но Тиль отступил на шаг и покачал головой.

— Ты же знаешь правила. Если хочешь его полистать, оденься и дойди до окна.

— А давай я тебе пообещаю, что сделаю все, что ты скажешь, но после того, как посмотрю каталог?

Тиль задумался на секунду.

— Нет, нарушишь одно правило, и вся система пойдет под откос.

— Ты никогда не был таким правильным.

— Я тщательно скрывал.

— И ты пропустил слово «воспитательная».

— Что?

— Воспитательная система. Думал, я не узнаю слова Катарины?

Катарина вместе со всем семейством уже месяц была в гостях у родственников мужа, но ее наставления, похоже, действовали и на расстоянии. Талер, ругаясь вполголоса, оделся и проковылял к окну. Он сделал вид, что не замечает предложенной руки Тиля, поэтому достиг цели, изрядно запыхавшись. В награду за этот подвиг Талер получил вожделенный каталог и пропал для мира.

Когда он закончил просматривать в первый раз и собрался вернуться к наиболее интересным лотам, Тиль предложил:

— Хочешь, я куплю тебе любое оружие на выбор?

Взглянув на недоверчивое выражение лица Талера, он уточнил:

— В разумных пределах.

— И что тебе нужно за твою щедрость?

Тиль не стал отрицать меркантильность своего предложения.

— Я нанял тебе тренера. Врачи говорят, что пора начинать делать гимнастику. Ты согласен?

Предложение, раньше вызывавшее громкие протесты, теперь прошло на ура. Талер открыл нужную страницу.

— Да за эту крошку я согласен и на двух тренеров!

Он протянул журнал Тилю, тот взял, неловко уколовшись об уголок страницы. Талер смотрел на друга, который машинально прикусил палец, и чувствовал, что закипает. Почему этот жест Тиля вызывает головокружение? Он закрыл глаза и попробовал вспомнить. Серый туман насмешливо клубился вокруг, мешая сосредоточиться, но Талера было не остановить, он был слишком зол.

Что ему напомнил жест Тиля? Он уже так делал раньше? Или не он? Талер почувствовал, что он в шаге от воспоминания, которое поможет распутать клубок этих надоедливых загадок.

— Талер! Ты меня слышишь?

— Извини, я задумался.

— Я сказал, что пойду отправлю на аукцион свою заявку. Может быть, получится выкупить лот до торгов.

— Хорошо, иди.

Талер сохранял спокойствие, желая, чтоб Тиль поскорее ушел. Тот подозрительно оглядел друга, но решил не искушать судьбу и оставил его в одиночестве. Талер подождал, пока шаги Тиля стихли в отдалении, и стал готовиться к обратному пути к кровати. Он бросил последний взгляд в окно и залип намертво.

Вдоль ограды дома Тиля шли, покачиваясь, двое пьянчуг. Несмотря на утро, они были уже явно близки к отключке. Вдруг один из них упал, второй повернул голову, а потом медленно развернулся всем корпусом. Он двигался как деревянный. Талера замутило, что-то снова билось в его голове, но не могло добраться до его сознания. Пьяница наклонился к своему товарищу, и эта картинка была такой знакомой...

Талер опустился на пол. Недовольная стафия, скорее, даже расстроенная, зеленые искры, Шафья, Тиль с пальцем у рта... Нет, Тиля ночью в доме не было, значит, в копилку идет только сам жест. Еще эти пьяницы: кружение тумана вызвала человеческая фигура с деревянными движениями, наклонившаяся к безжизненному телу.

И вдруг Талера осенило. Полковник МакДрагдал как-то ему рассказывал о мыслительной технике одного народа, живущего в Кальдере. Как же называется этот народ? Ах да, талим. Эта техника позволяла вспомнить все забытое, и, по верованиям талимов, даже память своих прошлых жизней можно было вернуть. Заинтересовавшись, Талер после разговора нашел одного знающего человека, который научил его вспоминать. За услугу, конечно. Сейчас Талер был себе прошлому искренне благодарен. Никогда не знаешь, что тебе пригодится.

Талер скрестил ноги, выпрямил спину, закрыл глаза, а руки сцепил под животом. После этого стал глубоко дышать, проговаривая про себя обращения к духам предков племени талим. Он рассказал, как ему необходимо увидеть, почувствовать и вспомнить. Духи, как и тогда, не стали отпираться, а показали...

* * *

В доме стояла гнетущая тишина, своими липкими прикосновениями она окончательно вывела Талера из дремы. Он открыл глаза, удивившись слишком раннему пробуждению. После ранения он спал много, со вкусом, как будто пытался наверстать часы бодрствования за все прошедшие годы. Так говорил Тиль, ставший в последнее время специалистом по здоровью Талера.

В комнате было темно, свет уличных фонарей едва пробивался через плотные шторы. Талер несколько раз моргнул, прогоняя сонную пелену, и застыл от удивления. У его кровати напряженно замерла в боевой стойке лицом к двери Шафья. Между ее сжатыми пальцами зелеными огоньками светились металлические иглы. Талер онемел от осознания своей правоты. Ура! Он был прав. Всегда прав! Шафья действительно была ревари, какая судьба не привела бы ее в Рапгар.

Дверь бесшумно отворилась. Обычно она чуть скрипела, но не сегодня. Не издав ни звука, двое проскользнули в проем, и их встретили боевые иглы. Свалились нападавшие с грохотом, перестав напоминать бесплотные тени. Один упал в комнату, а другой растянулся в коридоре. Шафья неразборчиво шепнула слово, от которого по коже Талера пробежали ледяные иголочки страха. Завалившийся в комнату покойник поднялся, двигаясь неловко, будто был незнаком с этим телом. Он повернулся ко второму мертвецу, схватил его за ноги, затащил внутрь и осел в углу комнаты безмолвной грудой.

Напряжение Шафьи пропало, только когда с первого этажа донесся яростный вопль стафии. Вскоре Эстер прошла сквозь стену, оставив на ней разводы призрачной крови. Заметив убитых, стафия с несчастным видом собралась удалиться, чтобы предаться душевным страданиям. Она всегда остро воспринимала, если у злодеев получалось ее миновать. Ошалевшие глаза Талера явно подправили настроение Эстер, она захихикала, показала Шафье пальцем на него и растворилась в стене.

Шафья медленно повернулась и обреченно уставилась на Талера. Она молчала, а он между тем отмечал каждую мелочь, тоже не решаясь вступить в разговор. Задумавшись, Шафья прикусила большой палец на правой руке. Талер отстранено подумал, странно, что он не слышит скрипа шестеренок в голове Шафьи. Они несомненно крутятся с невероятной скоростью, наверное, хорошо смазаны. Талер с восхищением представил, что Шафья — револьвер, который много лет лежал без дела, но при этом был смазан и готов к бою в любой момент.

Погруженный в мысли, Талер не смог уловить движение Шафьи. Она мгновенно оказалась очень близко к нему, склонилась над кроватью, кончиками пальцев коснулась его щеки и прошептала слово. Уплывая в сон, Талер упрямо повторял это слово про себя. Если завтра он сможет вспомнить его, у него появится доказательство...

* * *

Вечером Талер так хорошо себя чувствовал, что присоединился к ужину за общим столом. Он был весел и взялся рассказывать старую байку про трех митмакемов, слегка переделав ее на новый лад. Когда в разговоре появилась пауза, Тиль попросил:

— Перестань так глазеть на Шафью. Ты ее смущаешь.

— А ты стал часто командовать в последнее время, — вскинулся Талер, слишком возмущенно, чтоб это было правдой. — Все, завтра перебираюсь к себе на квартиру.

Тиль ничуть не испугался и спросил:

— Ты уедешь от великолепного меня?

— Безусловно.

— И от чудесной стряпни Полли?

Талер героически собрал волю в кулак и кивнул, а Тиль хитро прищурился и выложил последний козырь:

— И от Шафьи, которая так потрясающе делает массаж?

— Вот знаешь, на какие точки давить... Так уж и быть, останусь.

— Это хорошо, мы бы все у тебя на квартире не поместились. Ты же не думал, что я тебя отпущу?