Таёжный роман (гет)

В Аэропорту Домодедово было чрезвычайно шумно и суетно, как и в любом другом аэропорту мира. Северус Снейп, признанный герой Магической Британии, кавалер ордена Мерлина первой степени, а также профессор ЗОТИ и заместитель директора в школе Чародейства и Волшебства Хогвартс, стоял в очереди, чтобы пройти паспортный контроль, и мысленно грязно ругался на трёх языках. Он уже давно пожалел, что согласился принять участие в авантюре, на которую его уговорили непосредственная начальница Минерва МакГонагалл и лучший друг Люциус Малфой. Снейп от души пожелал первой век валерьянки не видать, а второму — однажды проснуться лысым, как покойный Тёмный Лорд, земля ему колом. Хотя, с другой стороны, смыться из магической Британии, представляющей сейчас чистый сумасшедший дом, было хорошей идеей.

После окончания Второй Магической Войны и победы Гарри Поттера над Волдемортом жизнь магического сообщества постепенно входила в спокойное русло, хотя суды и разбирательства с предполагаемыми и явными сторонниками Тёмного Лорда шли до сих пор. Мир волшебников временами потряхивало от особенно сенсационных открытий, многие из которых стали достоянием общественности именно из обнародованных воспоминаний мистера Снейпа, которые он слил Гарри Поттеру, истекая кровью в Визжащей Хижине.

В частности, почтенные магические круги до сих пор бурлили, узнав, что с Волдемортом боролся не только Орден Феникса, о котором все давно знали, но и тайная шпионская агентурная сеть под руководством Снейпа. В подчинении у Северуса были Люциус Малфой, Антонин Долохов, Беллатриса Блэк и Драко Малфой. Каждый из этих тайных агентов секретной разведки, в своё время, сильно разочаровался в Тёмном Лорде или попросту смертельно обиделся на него. Теперь вся эта компания, полностью оправданная перед страной и народом, щеголяла орденами Мерлина первой степени на всех светских мероприятиях, порождая волну самых фантастических слухов.

В общем, когда Минерва МакГонагалл явилась в кабинет профессора Снейпа и предложила ему отдохнуть и подлечиться, Северус был только «за». Он даже обрадовался, когда Минерва вручила ему путёвку не куда-нибудь, а в Россию, на побережье знаменитого озера Байкал. Ведь там столько редчайших волшебных ингредиентов для зелий можно найти!

Путёвку специально для Снейпа выбил у министерских работников Люциус Малфой, который вновь гордым павлином ходил по Министерству. Северуса не испугало то, что добираться до России нужно будет маггловским самолётом, так как аппарация на такие большие расстояния опасна. В московском аэропорту его и других членов туристической группы должен встретить работник турагенства и раздать им порт-ключи до точки назначения в городе Иркутск.

Как туристы будут добираться до озера, Снейп пока не знал, но полёт привёл его в полнейшее негодование! Он даже не представлял, насколько отвратительны путешествия с помощью самолёта!

Во-первых, толчея в аэропорту, потом посадка в салон, где человека пристёгивают в ужасном кресле. Ноги Снейпа при этом были зажаты в очень неудобном положении!

Во-вторых, вся эта тряска и шум в ушах при взлёте. Специальный пакетик для непредвиденных реакций организма, который выдавался каждому пассажиру, пришёлся очень кстати.

В-третьих, омерзительная еда! Но, за неимением лучшего, пришлось есть, что дали, и потом знакомиться с ужасной тесной кабинкой, которая у магглов именуется туалетом! А ведь к этому туалету ещё и очередь нужно выстоять! Высокий рост оказал плохую услугу хозяину, и он несколько раз приложился головой о потолок весьма компактного помещения. К концу путешествия Снейп был зол, как армия баньши, и готов был порубить на ингредиенты любого! В идеале — своих дорогих друга и начальницу.

Сейчас, стоя в череде ожидающих паспортного контроля, он даже не смотрел по сторонам, чтобы вычислить своих будущих товарищей по тургруппе, настолько неприятным казалось ему всё вокруг. Усталый таможенник лениво мазнул взглядом по лицу Северуса, потом посмотрел на маггловский паспорт, выправленный агенством, и процедил:

— Цель поездки?

— Туризм, — в тон ему ответил Снейп. Русским языком, как и французским, он владел в совершенстве. Выучил ещё в юности, чтобы иметь возможность без всяких магических переводчиков читать книги русских и французских зельеваров. Таможенник несколько раз шлёпнул печать на нужную страницу паспорта, и Снейп отправился получать багаж.

Багажная лента вызвала у Северуса раздражение. «Несчастные магглы, что только ни приходится им выдумывать без магии!» — подумал он, проклиная Статут о секретности, не позволяющий призвать чемодан заклинанием. Снейп несколько раз туда и обратно прошёл вдоль дурацкой движущейся полосы, пока высмотрел свою кладь. Он наклонился, чтобы забрать собственность, но вдруг почувствовал сильный толчок в спину. От неожиданности профессор не удержался на ногах и упал лицом вперёд на чемодан, который с грохотом свалился на пол, увлекая владельца за собой.

Матерясь уже вслух, причём используя богатую русскую обсценную лексику, Северус Снейп попытался выбраться из-под груза и встать на ноги, но не тут-то было. Длинные ноги Северуса опять подвели его. Кто-то запнулся о его нижние конечности и с размаху шмякнулся сверху на зельевара, который уже сумел отбросить от себя злополучную поклажу. Обзор тут же закрыла рассыпавшаяся по лицу пышная грива волос упавшего. Снейп схватился за свалившегося на него человека, пытаясь оттолкнуть прочь. Упавший на него недотёпа был довольно лёгким, но имел очень острые локти, которые чувствительно впились в тело Северуса. Рука Снейпа внезапно наткнулась на что-то мягкое и упругое, что, скорее всего, было женской грудью. Барахтающееся на нём существо тут же взвизгнуло и, напоследок хорошенько приложив его твёрдой конечностью в плечо, вскочило на ноги.

Обретя наконец свободу, Северус тоже поднялся, отряхивая брюки и свитер. Его взгляд выхватил смеющиеся рожи пялящихся на забавную сцену магглов. Некоторые пытались фотографировать. Скорчив парочке папарацци зверскую гримасу, отчего большинство зевак поспешило убраться, Снейп обратил внимание на виновницу этого неприятного инцидента. Вперив глаза в ярко-пунцовое от смущения лицо и испуганные карие глаза стоящей перед ним девушки, Северус от ужаса попятился, вновь споткнулся о валяющийся на полу чемодан и приложился затылком о край багажной ленты.

— НЕТ! Только не это! Во имя пропавшего носа Волдеморта, только не вы! Лучше уж Поттер с Лонгботтомом вместе! Или даже мои сумасбродные горе-шпионы! Я к ним уже привык! Почему ВЫ?! — взвыл Снейп, схватившись за ушибленный затылок.

Гермиона Грейнджер неподвижно стояла перед Северусом, с почти суеверным ужасом глядя на него.

Снейп вновь окинул своим фирменным взглядом привлечённых его криком и падением магглов и, поднявшись, прошипел:

— Грейнджер, умоляю, скажите, что вы здесь не для того, чтобы участвовать в турпоездке к озеру Байкал?!

Испуг в глазах Гермионы сменился обидой.

— Я именно за этим сюда и приехала! Министр Шеклболт сам лично вручил мне путёвку! И могли бы и повежливее разговаривать с человеком, который спас вас от смерти! — возмущённо ответила Грейнджер, поправляя сбившуюся толстовку.

— То, что вы притащились в Визжащую хижину с идиоткой Паркинсон после победы над Волдемортом, чтобы устроить там дуэль, и наткнулись на моё ещё тёплое тело, не делает вам чести! Не могли в Запретном лесу друг другу волосы выдрать?! Сейчас я бы был в более приятном месте! — прошипел Снейп, поднимая с пола чемодан. На затылке наливалась приличная шишка, что не способствовало улучшению настроения.

— Сомневаюсь насчёт более приятного места! И вообще, мы вам первую помощь оказали, притащили к колдомедикам, а вы! — вновь насупилась Грейнджер.

Снейп понял, что если так и будет дальше продолжаться, то вокруг них соберётся приличная толпа зевак. Он поудобнее взялся за чемодан, грубо схватил Грейнджер за руку и потащил прочь от багажной ленты.

— Кстати, давно хотел спросить, за каким дементором вы пошли сражаться на дуэли в хижину, если знали, что там лежит мой труп? — на ходу возмущался Снейп.

— Я как-то забыла, что вас именно там Нагайна укусила, — оправдывалась Гермиона, болтаясь на буксире у Северуса.

— И после этого вы ещё ждёте от меня благодарности? — вскинув бровь, съязвил профессор.

Грейнджер покраснела ещё больше, хотя казалось, что это невозможно.

— Кто из вас, двух идиоток, расстегнул тогда брюки на моём бесчувственном теле? Рана была на шее, так что можете не врать, что они мешали остановить кровь, — вдруг спросил Снейп, резко толкнув Гермиону в укромный уголок за рядами пластиковых кресел.

Грейнджер вытаращила на него свои карие глазищи и, сглотнув, пролепетала:

— Это Панси! Клянусь! Когда нам удалось остановить кровь, она вдруг сказала, что всегда хотела посмотреть, какого цвета у декана трусы. Говорит, что все девочки Слизерина мечтали об этом!

— И вы её не остановили?! — возмутился Снейп.

— Я пыталась, но Панси действовала быстрее, чем я успела среагировать, — промямлила Грейнджер, отведя взгляд.

— И как вам моё бельё? Понравилось?— ядовито скривившись, процедил Снейп.

— Ну, это, конечно, не моё дело… Но ваше исподнее с принтом в виде маленьких лимончиков произвело на нас с Панси большое впечатление, — ответила Грейнджер, неожиданно хихикнув.

Северус презрительно фыркнул, смерив Гермиону брезгливым взглядом:

— Оказывается, ваши хвалёные высокие моральные устои — не более чем выдумка хвастливой Минервы. Снимать штаны с умирающего!

— Это неправда! Мы сначала остановили кровотечение и затолкали вам в горло безоар, который был в моей сумке, а потом только… — упрямо оправдывалась Грейнджер, но Снейп уже не слушал. Бросив на Гермиону последний уничтожающий взгляд, он подхватил свой багаж и зашагал в сторону выхода из аэропорта, где участников группы должен был встречать турагент.

Мысли Северуса были мрачны и черны, как и мантия, которую он носил в Хогвартсе. «Путёвки в министерстве были, и они полагались выздоравливающим тяжелораненым участникам военных действий. А ведь Грейнджер, вроде как, была цела и невредима! Не-е-т, эту страну погубит коррупция! И неважно, кто у власти!» — со злостью думал Снейп, направляясь к условленному месту.

Агента нужной турфирмы Северус опознал сразу, по табличке, которую тот держал в руках. На пластиковом прямоугольнике было аккуратно выведено: «Кедр». Рядом с турагентом — высоким грузным мужчиной в камуфляжном костюме — уже стояли четыре мага-туриста, ожидающие остальных. Как выяснилось в разговоре, в этой поездке участвовали не только британские волшебники, но и два француза, один русский и один итальянец. Все члены группы были жертвами травм, повлёкших тяжёлое магическое истощение, которое устроители тура и обещали восполнить.

Французы оказались учёными-артефакторами, которые пострадали в результате своей страсти к различным магическим экспериментам. Русский волшебник был зельеваром, пробовавшим сварить зелье для похудения, не имеющее побочных эффектов. Попытка закончилась полным провалом и взрывом котла, а маг теперь щеголял руками и ногами разной толщины. Итальянец пока молчал, не спеша делиться своими проблемами.

— Кажется, не хватает только одного члена нашей команды, — произнёс турагент, сверяясь с какими-то документами в пухлой бумажной папке, — Гер-ми-о-на Грейнджер. Ждём эту леди и отправляемся к месту назначения.

Снейп тяжко вздохнул, прикидывая, где могла застрять эта ходячая энциклопедия магических наук. Он же оставил её совсем недалеко от места сбора.

Через несколько минут в толпе мелькнула знакомая спутанная каштановая шевелюра, и показалась мисс Грейнджер, спешащая по направлению к тургруппе. В руках девушки была огромная спортивная сумка, которая сильно затрудняла передвижение. До Снейпа дошло, что, вероятно, Гермиона оставила вещи рядом с багажной лентой, когда он потащил её прочь, и ей пришлось возвращаться, чтобы найти своё имущество.

Грейнджер, отдуваясь, доковыляла до группы и, поздоровавшись, предъявила турагенту свои документы. Тот радостно пожал ей руку и, сделав знак всем собравшимся, чтобы следовали за ним, решительно пошёл куда-то в сторону от выхода из аэропорта. Он привёл своих подопечных в небольшое помещение, которое пряталось в неприметном закутке рядом с туалетами. Заклинанием заперев дверь, он раздал всем собравшимся изящные металлические кольца. Затем сопровождающий надел себе на палец такое же кольцо и коснулся его волшебной палочкой. Остальные проделали то же самое.

— Это универсальный магический переводчик, — сообщил турагент, указывая на украшение, — теперь мы будем свободно понимать друг друга! Моё имя — Семён Павлович Колобов, но вы можете называть меня просто Семён. Я буду руководителем нашего с вами оздоровительного тура. Вы все являетесь жертвами несчастных случаев или военных действий, приведших к той или иной степени магического истощения.

В нашу оздоровительную программу входит восстановление целостности вашего магического ядра посредством переживания ярких положительных эмоций и жизни в уникальном природном заповеднике, где даже воздух является целебным! Наши исследователи считают, что в период реабилитации отдыхающие должны полностью отказаться от магии, это повлечёт за собой наискорейшее восстановление магических сил. Поэтому вы сейчас сдадите мне свои волшебные палочки, а я поклянусь своей магией и жизнью в том, что по окончании тура они вернутся к вам в целостности и сохранности.

— Что?! — возмущённо пророкотал Снейп так, что французы вздрогнули, выронив свои сумки, а русский маг отпрянул, стукнувшись затылком о лицо итальянца, который разразился громкими ругательствами и, схватившись за лоб, покачнулся, больно отдавив ногу Гермионе. Та охнула, громко помянув и лысину того-кого-нельзя называть, и лужёную глотку того-ядовитого-гада-которого-даже-змеиный-яд-не берёт.

Семён Колобов даже ухом не повёл, продолжая приветливо улыбаться возмущённому англичанину.

— Мистер Снейп, подписывая контракт, вы автоматически согласились со всеми нашими условиями. Но если вам что-то не нравится, можете возвращаться назад, правда, за свой счёт.

Снейп представил, как, если он явится обратно, Минерва будет его пилить и подкалывать несколько лет подряд. А Люциус начнёт тяжело и демонстративно вздыхать, сожалея о тех, кто не ценит усилий верного друга. Да и здоровье нужно было подправить, это глупо отрицать.

А ещё дома ждала встреча с Нарциссой, которая почему-то решила, что просто обязана найти ему жену, невзирая на сопротивление. А уж если Нарцисса что-то себе вбила в голову, остановить её не сможет даже Третья Магическая Война. Что ж, неделю без палочки он потёрпит как-нибудь. А если что случится, он и так разнесёт эту богадельню!

Снейп злобно уставился на Семёна и потребовал:

— Вы дадите мне клятву, что моя палочка будет возвращена мне без изъянов, а во время вашего лечения мне ничего не будет угрожать!

Семён пожал плечами и с неувядающей улыбкой сообщил:

— Нет проблем. Вам ничего не будет угрожать, если вы не станете нарушать правила безопасности. Клянусь своей магией.

Снейп что-то нечленораздельно прошипел и отдал свою палочку агенту, который положил её в небольшую коробочку. Туда же последовали и рабочие инструменты остальных магов-туристов. Убрав шкатулку-хранилище в сумку, Семён вытащил из кармана большой платок и предложил всем ухватиться за его края.

Порт-ключ сработал отлично, и туристы оказались на каком-то пустыре. За грязной канавой виднелась асфальтированная дорога, а у обочины стоял побитый жизнью грязный микроавтобус, который совсем не внушал Снейпу доверия. Вдалеке за лесом виднелись многоэтажки.

— Мы с вами на окраине города Иркутск. Сейчас мы сядем в автомобиль, который нас уже ждёт, и двинемся к месту отдыха! — бодро заявил Семён и повёл ворчащих иностранных магов к транспорту, явно им не понравившемуся.

Проклиная всё на свете, Снейп пошёл на посадку вслед за французскими магами, с мыслью: «Раз волдемортов червяк меня не прибил, то уж этому гробику на колёсах я точно не дамся!» К удивлению туристов, внутри автобус был довольно чистым и комфортабельным, а позади даже осталось место для багажа. Гермиону, как единственную даму в группе, пропустили вперёд, и она выбрала место в кабине, рядом с водителем. Третьим туда же сел сопровождающий, остальные стали размещаться в салоне. Ворча себе под нос, Снейп бухнулся на сиденье.

Грейнджер недовольно зыркнула на него и отвернулась к окну. Какое-то время ехали молча. Маги с любопытством глазели в окна, а турагент дремал рядом с Гермионой и водителем. Наконец Северус не выдержал, его мучил один вопрос, ответа на который он никак не мог найти.

— Грейнджер, — тихонько позвал он.

Гермиона опасливо повернула голову, вопросительно уставившись на него.

— Какого дементора вы получили путёвку? Насколько я знаю, никакого ранения во время битвы у вас не наблюдалось?

Грейнджер покраснела, покрепче вцепившись в свою сумку, и, тщательно подбирая слова, ответила:

— Я… Мне свою путёвку отдал Гарри. У него какие-то там очень тайные и неотложные дела появились. Вот он и предложил отправить меня вместо него. Ну и, к тому же, после того, как я проходила обследование в Мунго как участник военных действий, у меня тоже обнаружилось небольшое истощение магических сил.

— Серьёзно? — фыркнул Снейп. — А почему вы мямлите, точно студент, потерявший свиток с домашним заданием?

— Я не мямлю! — уже увереннее прошипела Грейнджер. — У Гарри были важные дела, и поэтому он уступил мне свою путёвку! Всё!

— И какие же дела были у нашего избранного? Давать автографы, интервью и вести разгульный образ жизни? — ядовито заметил Снейп. — С Уизли он, вроде как, расстался. Даже я это знаю.

От необходимости отвечать Гермиону спас турагент Семён. Он привстал со своего места, обернулся к туристам и бодро заговорил:

— Уважаемые иностранные гости! Мы с вами подъезжаем к посёлку Листвянка, откуда отправимся на экскурсию в сердце дикой природы, где нас не будут беспокоить магглы! Наш лагерь расположен на побережье озера Байкал! Это наше национальное сокровище! Может быть, кто-то из вас уже читал об этом?

Рука Гермионы моментально взлетела вверх.

— О, Мерлин, началось… — обречённо простонал Северус, хлопнув себя ладонью по лбу.

Гермиона сердито взглянула на Снейпа и, повернувшись именно к нему, назидательно, медленно и громко продекламировала:

— Байкал — настоящее природное чудо. Каменная чаша, в которой находится самый большой объём пресной воды на планете, практически со всех сторон окружена горными склонами, за которыми прячутся непроходимые леса. В этих лесах живет две тысячи видов животных и произрастает свыше тысячи видов растений. Многие из них встречаются только здесь, именно их и называют эндемиками Байкала! Учёные до сих пор расходятся во мнении относительно возраста Байкала. Озеру примерно двадцать-тридцать миллионов лет! Байкальская вода уникальна и удивительна, как сам Байкал. Она необыкновенно прозрачна, чиста и насыщена кислородом. В не столь уж и древние времена она считалась целебной, с ее помощью лечили болезни. А также байкальская вода очень слабо минерализована и близка к дистиллированной!

— Браво, юная леди! — восхищённо промолвил Семён, зааплодировав. Остальные туристы, кроме Снейпа, присоединились к турагенту. Северус угрюмо посмотрел в сторону надменно взирающей на него Грейнджер и мысленно представил, как вырывает из её рук набитую вещами сумку и надевает торбу этой неисправимой зазнайке на лохматую голову.

Тут его взгляд привлекло некое движение, совершенное как бы невзначай и оставленное гриффиндорской занозой без последствий. Выбритый налысо брутального вида водитель, прячущий глаза за тёмными очками, опустил руку на коленку пышноволосой соседки, да так и забыл её на этом неподходящем месте. Объект столь недвусмысленного внимания ничего не заметил или сделал равнодушный вид — кто их, женщин, разберёт?

Надо сказать, коленка, выглядывающая из-под строгой серой юбки и обтянутая глянцевым маггловским чулком, выглядела весьма аппетитно… Поймав себя на такой неподобающей мысли, профессор Снейп тут же встряхнулся и вслух выдал в своей коронной манере «двадцать баллов с Гриффиндора!»:

— Если замерзли, мисс Грейнджер, то надо одеваться соответственно погоде, потому что водительской руки для вашего колена явно недостаточно!

Гермиона дёрнулась и отпрянула от водителя, насколько это было возможно на переднем сиденье при наличии третьего, довольно упитанного, пассажира.

Северуса одарили гневным взглядом, в котором явственно читались желание прибить и обещание отомстить. Остальные члены группы не заметили этой небольшой мизансцены, занятые глазением по сторонам.

А посмотреть было на что. Сначала дорогу с обеих сторон просто обступала зелень леса, а потом справа проявилась синяя гладь воды, а слева — то ли высокие холмы, то ли небольшие горы, которые местные, как пояснил турагент, называли сопками. Наконец автомобиль достиг самой Листвянки — красивого посёлка, состоящего, казалось, из сплошных отелей и гостиниц. Впрочем, среди красавцев-туристических комплексов виднелись и домики попроще, видимо, это были места для путешественников с небольшим достатком.

Водитель немного притормозил, чтобы пассажиры смогли оценить панораму, разворачивающуюся перед ними. И если раньше можно было определить, что справа несет свои воды величественная река, то сейчас весь обзор занимала обширная гладь озера, пронзительно-синяя и словно бы светящаяся в глубине. На противоположном берегу, в лёгкой сизой дымке, угадывались горы, не очень высокие, но дышащие достоинством и покоем. В полуоткрытые окна салона ворвался свежий порыв ветра, заставив сидящих людей поёжиться и вспомнить среди лета о морозном зимнем утре. Байкал впечатлял.

Машина свернула налево и двинулась прочь от основной массы строений по дороге, виляющей между сопками.

— Спокойно! — обратился к оживившимся магам сопровождающий. — У нашего агентства есть собственная база, расположенная немного в стороне от жилищ магглов. Так что никакие шумы и неудобства от больших скоплений неволшебников вас не побеспокоят. Сегодня остаток дня отведен на отдых и адаптацию, ведь у многих из вас есть существенная разница во времени по сравнению с местным часовым поясом. А завтра начнутся плановые экскурсии, в ходе которых вы ознакомитесь с уникальной природой Байкала, получите необходимые положительные эмоции и сможете приобрести незабываемые впечатления! Вас ждут лимнологический музей с имитацией погружения на дно озера, нерпинарий и поездка на легендарный остров Ольхон, вотчину сибирских шаманов!

Снейп отчётливо хмыкнул. В гробу он видал эти экскурсионные вояжи! Хотя отдохнуть и в самом деле стоит — виски наливались досадливой тяжестью, в ушах до сих пор шумело после неприятного перелёта, а ноги и спина уже затекли от скрюченной позы в тесном салоне автомобиля.

Микроавтобус остановился на небольшой прогалине около россыпи скромных бревенчатых домиков; прямо между ними росли деревья, свободно раскинув пушистые от зелени ветки. Каждый смог выбрать себе жилище по вкусу: французы решили взять один коттедж на двоих, остальные же разбрелись расселяться в индивидуальном порядке.

Северус с облегчением вошел внутрь выбранного жилья и был приятно удивлён — неказистый с виду теремок оказался оснащен всеми необходимыми удобствами. Первым делом начинающий турист устремился в душ, а потом, освеженный, зашел в спальню, где и заснул, едва коснувшись головой подушки.

Он проснулся внезапно, как от толчка, помотал головой, прогоняя тревожные сновидения, и глубоко вздохнул. Голова немного кружилась, на коже выступил липкий холодный пот, который насквозь пропитал подушку и простыни. «Вот что значит — пренебрегать главным правилом легиллимента и не очищать сознание перед сном!» — подумал Северус, вставая с постели. Он уже потянулся за палочкой, которую всегда держал под подушкой, но, вспомнив, где сейчас находится его главный артефакт, досадливо поморщился. В комнате было темно, как и за окном.

Снейп включил лампу, стоящую на тумбочке, и посмотрел на часы, показывающие без четверти полночь. Сон, приснившийся ему, был довольно странным и тревожным. В видении абсолютно голые Волдеморт и Дамблдор танцевали танго на опушке Запретного леса под аккомпанемент волынки, на которой наигрывал голый же Хагрид. Музыка была удивительно мерзкой, как и смешки и ужимки обоих дорогих шефов Северуса. И это не считая их не самого приятного для глаз вида. В какой-то момент оба диктатора в упор посмотрели на Снейпа и хором произнесли:

— Северус, мальчик наш, если не хочешь, чтобы тебя в ближайшее время захомутали, не ходи ночью в местный лес!

— Чего это?! Пусть идёт! — послышался до отвращения знакомый голос.

— Меня никто не останавливал, когда меня «хомутали»! Пусть и Нюниус тоже познает все прелести семейной жизни! — заявил Джеймс Поттер, который вылез откуда-то из-за спины Хагрида.

Джеймс был одет в белую простыню на манер домового эльфа. Он сердито сверкал на Снейпа глазами за стёклами очков и гневно кривил губы. Вдруг из глубины Запретного леса послышался женский крик, в нём угадывались истерично-визгливые нотки:

— Джейми! Куда ты подевался?! Как при жизни был раздолбаем, так и после смерти покоя нет!

На этом месте Снейп проснулся в холодном поту и с колотящимся сердцем. Ещё никогда голос Лили Эванс не казался ему таким сварливым и раздражающим. Он огляделся, мучимый жаждой, и, заметив пластиковую бутылку с водой, нашедшуюся на тумбочке рядом с лампой, потянулся за ней. Бутылка непривычно проминалась под пальцами, когда Северус пил. «Все-таки магглам несладко без магии. Всякую ерунду приходится изобретать!» — подумал Снейп, с отвращением разглядывая наполовину опустевшую мягкую посудину.

Постепенно он успокоился, но заснуть всё равно больше не смог. Решительно скинув пропитанную потом рубашку, в которой уснул, он вытащил из чемодана свежую, оделся и засунул в карман фонарик, найденный в комнате.

В голову Снейпа внезапно пришла очень интересная идея. Он совершенно не собирался таскаться по экскурсиям. Вместо этого зельевар решил пополнить свой ассортимент ингредиентов редкими растительными экземплярами, которые можно найти только в этой местности, причём совершенно бесплатно.

«А почему бы и не сейчас?» — подумалось отдохнувшему и бодрому как никогда профессору. В памяти всплыли мутные образы из только что пережитого сна: мерзкие голоса его бывших начальников, предостерегающие от ночного прибайкальского леса.

«А не пошли бы вы к дементору под плащ! Там вам обоим может даже понравиться!» — мысленно произнёс Снейп, доставая небольшую холщовую сумку, которую перекинул через плечо. «Ну, как знаешь, мальчик наш! Быть тебе окольцованным!» — раздалось в голове у зельевара, точно он слышал эти слова наяву.

Северус проверил работу фонарика, затем, покопавшись в чемодане, нашёл толстую книжку с потрёпанной синей обложкой. Пролистав справочник, Снейп остановился на нужной странице и внимательно рассмотрел нарисованное в книге растение, напоминающее сосновую ветку, торчащую из земли.

— Плаун-Баранец, — шёпотом пробормотал Снейп, — собирать лучше в дождливую погоду или после дождя.

Он откинул занавеску и довольно улыбнулся: за окном накрапывал мелкий дождик, как по заказу. Северус планировал по возвращению домой сварить особое антипохмельное зелье, в рецептуру которого и входил плаун баранец. На подобные снадобья всегда был и будет спрос, а если в составе есть эта чудесная сибирская травка, эффективность и стоимость зелья повышается вдвое!

Жаль, конечно, что нельзя защититься от дождя магией, но это не беда. Снейп достал из чемодана тёплую куртку, которую ему подарил Люциус накануне отъезда. Будущий путешественник даже отказаться не смог, понимая, что зайти в маггловский магазин было для Малфоя сродни подвигу. Ведь магические вещи и артефакты везти с собой запрещалось правилами треклятого турагентства!

Представляя, что подумал продавец, когда в магазин спорттоваров вошло это длинноволосое надменное чудо со своей тростью, Северус тихонько хохотнул. Куртка, которую презентовал Малфой, была тёплой, водонепроницаемой, удобной, но гораздо большего размера, чем нужно, и… ядовито-розовой! То ли Люциус поспешно купил первое, что попалось на глаза, то ли, скорее всего, продавец решил, что покупатель является представителем нетрадиционной ориентации, и всучил ему эту куртку. Северус решил не пытать и так взволнованного походом в маггловский магазин Люциуса расспросами.

Мысленно содрогаясь, Снейп надел поросячьего цвета хламиду, которая болталась на нём, как на палке, и решительно вышел за дверь, не сомневаясь, что вернётся в лагерь ещё к завтраку. На улице было темно и довольно прохладно. Мелкий дождик неприятно капал на лицо и за воротник. Скривившись, Северус натянул на голову капюшон с ужасной розовой бахромой по краю. Достав фонарик, он пошёл в сторону по еле заметной тропинке, петляющей мимо деревянных домиков, взяв курс на тёмную громаду леса, заслоняющую горизонт.

Воздух был на удивление свежим и приятным. Приободрившись, Снейп дышал полной грудью, полностью освободившись от тягостных впечатлений, навеянных недавним кошмаром. Он как раз покидал территорию лагеря, когда где-то рядом послышался сдавленный писк, а луч фонарика выхватил из темноты бледное испуганное лицо и копну мокрых волос, похожую на размокшую мочалку.

— Грейнджер?! Во имя всех лимонных долек, что вы здесь делаете?! — прошипел зельевар.

— П-п-профессор? Это вы?! Я подумала, что это какой-то неизвестный науке лесной монстр… В этой одежде вы похожи на Долорес Амбридж, которую надули через соломинку! — проблеяла Гермиона Грейнджер, кутаясь в плащ.

— А вы похожи на пуделя Нарциссы, когда его искупают, — раздражённо буркнул Северус, — ступайте спать и не мешайтесь у меня на пути.

Грейнджер подозрительно посмотрела на него и, прищурившись, процедила:

— А куда это вы направляетесь, профессор Снейп? Вы же слышали правила. Ночью запрещено покидать лагерь!

— Не ваше дело! Проваливайте! — разозлился Северус. — Ещё не хватало, чтобы какая-то вездесущая пигалица указывала мне, что делать! Я вам не Поттер и Уизли, которыми вы помыкали в школе! Причём даже их вы не могли отговорить от постоянных нарушений дисциплины!

— Вы никуда не пойдёте! В лесу опасно, а вы без палочки! — решительно встав на пути зельевара, заявила Грейнджер, сердито взглянув ему в лицо.

— Ну, это уже ни в какие ворота не лезет! Прибью Поттера, когда вернусь. Подложил, гадёныш, мне свинью в виде этой лохматой ежихи! — проскрежетал Снейп, грубо оттолкнув Гермиону с дороги.

— Почему это ежихи? — обиженно отозвалась она, бросаясь вслед за упрямым зельеваром.

— Потому, что ваша, с позволения сказать, причёска сейчас напоминает мокрого облезлого ежа, и, к тому же, вы неприятны аналогично его иголкам, впившимся в кожу! — не оборачиваясь, ответил Северус.

— А вы! Вы… вы… Мерзкая розовая гнида! — выкрикнула Гермиона, вспомнив самое оскорбительное слово, которое знала.

— Вот гнидой меня ещё никто не называл. Двадцать баллов Гриффиндору, — не сбавляя шага, фыркнул Снейп.

— Да стойте вы! Нам нужно оставаться в лагере до утра! — в отчаянии выдохнула Грейнджер, бесстрашно вцепляясь в розовый рукав снейповой куртки.

— Немедленно отпустите меня, надоедливая вы пиявка! — с отвращением выпалил профессор, стряхнув руки Гермионы со своего рукава. Та шлёпнулась на мокрую траву, но тут же упрямо вскочила и бросилась догонять профессора, ярким пятном маячившего впереди.

— Ну скажите, хотя бы, куда вы идёте?! Этот лес совершенно незнакомый, да ещё и ночь на дворе! ЭТО ОПАСНО! — кричала мисс Грейнджер, стараясь не отстать.

— Не ваше дело! Возвращайтесь в лагерь! Сейчас же! — грозно приказал Снейп тем самым голосом, от которого тряслись поджилки у всех студентов Хогвартса с первого по седьмой курсы. Но тщётно. На гриффиндорскую отличницу фирменный тон грозы подземелий совершенно не подействовал. Она продолжала торчать перед глазами профессора, переминаясь с ноги на ногу.

— Немедленно! — прорычал Северус, указывая рукой в сторону, где должен был по его предположению находиться лагерь туристов.

Грейнджер растерянно посмотрела в его грозное лицо, освещённое скромным лучом карманного фонарика.

— Профессор, мне кажется, мы слишком далеко зашли. Я боюсь, что могу заблудиться в темноте, если пойду одна, — растеряв все свой пыл, пробормотала поборница соблюдения правил.

Снейп огляделся. И как он мог не заметить, что они уже далеко прошли в лес, пока ссорились и орали друг на друга! Они с мисс Грейнджер стояли на небольшой полянке. В свете фонарика виднелись тёмные кроны деревьев, обступившие магов со всех сторон. В просвете между стволами ещё можно было разглядеть тропинку, по которой они пришли сюда, и высившиеся вдалеке горные хребты.

В Запретном Лесу Снейп мог ориентироваться хоть с закрытыми глазами, даже не применяя магию. Этот лес просто не мог быть опаснее Запретного, даже если в руках сейчас и не было волшебной палочки. Он ещё раз посмотрел на виднеющиеся вдалеке горы, затем взглянул на небо. Дождик стих, и ночное небо над лесом сияло мириадами звёзд. Северус на несколько секунд застыл, поражённый этим чарующим зрелищем. Небо, казалось, было сделано из чёрного бархата, усыпанного бесчисленным количеством сверкающих огней, протяни руку — и коснёшься звёзд.

— Какая красота… — тихо промолвила Гермиона. — Именно за этим я и вышла ночью на улицу. Хотела увидеть звёздное небо. Я читала, что здесь оно просто волшебное.

Снейп вздрогнул, сбросив оцепенение. Он решил не пытаться узнать, как записной всезнайке пришло в голову любоваться звёздами в дождливую ночь. Самое главное, что по звёздам он сам прекрасно ориентировался, а значит, возможность заблудиться сводилась к нулю.

— Грейнджер, можете пойти со мной или подождать меня здесь, если боитесь заблудиться в двух шагах от лагеря, — небрежно бросил профессор девушке, которая всё ещё стояла, задрав голову.

— Я пойду с вами, — поспешно ответила та, тревожно взглянув на Снейпа. Торчать в лесу совершенно одной ей явно не казалось привлекательным.

Северус тяжело вздохнул. Он так хотел в одиночестве побродить по этим заповедным местам, чтобы никто не мешал и не зудел над ухом! Ещё раз бросив взгляд на звёзды и не глядя больше на свою невольную спутницу, мужчина уверенно зашагал вглубь леса. Гермиона поспешно кинулась за ним, стараясь не споткнуться о какую-нибудь корягу. Ноги Грейнджер, обутые в кеды, скользили по мокрой опавшей листве, что мешало ей догнать Снейпа, который и по ночному лесу нёсся так же стремительно, как и по коридорам Хогвартса.

— Профессор! Сэр! Подождите, пожалуйста! — сердито окликнула зельевара Гермиона.

— Ну, что ещё? Зачем вы за мной потащились, мисс Грейнджер? Что вам не сиделось в уютном тёплом доме с какой-нибудь книжкой? — раздражённо произнёс Северус, замедлив шаг.

— Может, скажете, куда мы идём? Раз уж мы тут вместе, — игнорируя сердитый тон спутника, спросила Гермиона, наконец догнав зельевара.

— Я хотел заняться поисками одного редкого и дорогого ингредиента. Трава Плаун-баранец произрастает в этих местах, — неохотно процедил Снейп.

— Ой, я читала про это растение! Это… — радостно и воодушевлённо начала Гермиона, но была грубо прервана.

— Вы не на уроке! Я вас ни о чём не спрашивал! Так что держите рот на замке, — прошипел мастер зелий.

Гермиона надулась и обиженно замолчала. Какое-то время они шли молча. Снейп освещал путь фонариком, старательно заглядывая в каждый попадающийся им овраг в поисках заветного растения. Время от времени он бросал короткий взгляд на небо.

Перестав спорить друг с другом, они могли различить голоса ночного леса: негромкое попискиванье, шелест, шорохи, несколько раз доносилось уханье сов и раздавался хруст веток, ломаемых кем-то совсем не мелким. Грейнджер тревожно оглядывалась, а Северус не обращал на посторонние шумы никакого внимания. В Запретном Лесу ему приходилось слышать звуки и пострашнее.

Искомое растение всё никак не попадалось. Северус уже пожалел, что не взял с собой карту местности, которую выдали всем туристам перед заселением в гостевые домики. Плаун-баранец нужно было искать либо в оврагах, либо рядом с болотом, о месте нахождения которого зельевару было ничего неизвестно.

Он уже понял, что совершил глупость, опрометчиво отправившись ночью в совершенно незнакомый лес. Нужно было вернуться сразу, как наткнулся на эту гриффиндорскую мисс-тридцать-три-несчастья! Решив, что если в ближайшие полчаса ни в одном овраге нужное растение не найдётся, то они немедленно возвратятся в лагерь, Снейп настроился на скорое завершение вынужденного совместного путешествия. Поиски можно будет возобновить, расспросив, как следует, местных и вооружившись картой.

Внезапно Гермиона бесцеремонно дёрнула зельевара за рукав необъятной куртки:

— Сэр… Понимаете…

— Что?! — сдерживая злость, отозвался Снейп.

— Мне нужно… Это…

— Что вам нужно, мисс Грейнджер? — сквозь зубы процедил зельевар, стараясь держать себя в руках.

— В туалет мне нужно! Вот! — выпалила Гермиона.

Снейп круто развернулся, направив луч фонарика в лицо спутнице, щёки которой густо покраснели.

— Я должен вам в этом помочь? — ядовито ухмыльнулся Снейп.

— Спасибо, я сама справлюсь! Вам нужно просто подождать меня здесь. Я целый год вместе с Гарри и Роном странствовала по лесам Британии и Шотландии! Я знаю, как нужно вести себя в такой обстановке! — гордо заявила Гермиона, сердито взглянув на Северуса. Тот только закатил глаза, прислонившись плечом к шершавому стволу ближайшей сосны.

Гермиона гордо хмыкнула и резко развернулась, собираясь найти подходящее укромное место. Лунного света было явно недостаточно для обзора. Вокруг высилась таинственная и тёмная громада тайги. В такой темноте можно было банально переломать себе ноги.

— Профессор Снейп, может, одолжите мне фонарик? У меня сейчас нет волшебной палочки, чтобы осветить себе дорогу — поёжившись, спросила молодая волшебница, с опаской глядя в гущу смутно различимых во тьме кустов.

— Чтобы остаться в полной темноте самому? Ну уж нет! Фонарь останется у меня, но я могу вам подсветить, чтобы вы не напоролись на какой-нибудь сук своей самой нежной частью тела, — криво усмехнувшись, промолвил Северус.

— Да пошли вы! — возмутилась Грейнджер, оторопев от такой наглости. Она сделала несколько шагов в противоположную сторону от Снейпа, решив зайти за ближайшие деревья. Идти пришлось осторожно, чтобы не споткнуться обо что-нибудь в темноте. Гермиона продралась через какие-то колючие кусты и осторожно присела, стараясь не выпускать из поля зрения свет фонарика.

Северус стоял, подпирая спиной могучее дерево, и глядел в небо, которое здесь едва виднелось из-за заслонявших его объёмных крон. Он очень надеялся, что походная жизнь во время поисков крестражей действительно научила Грейнджер хоть каким-нибудь правилам поведения в лесу. Комары и мошкара, попрятавшиеся на время дождя, постепенно вновь вылетели на охоту.

Снейп раздражённо прихлопнул паршивца, мерзко жужжащего над ухом, и помахал рукой, стараясь отогнать противных насекомых. Где-то далеко заухала сова, а потом протяжно кто-то завыл. Встречаться с местными хищниками очень не хотелось, хотя агент говорил, что вокруг базы наложены специальные чары, отгоняющие зверьё. Наверное, они слишком далеко ушли от лагеря, нужно было возвращаться. Северус не сомневался, что найдёт дорогу по звёздам, даже если их плоховато видно.

— Грейнджер, вы там умерли от страху или никак не можете остановиться? — крикнул Снейп в ту сторону, куда удалилась Гермиона.

— Заткнитесь, вы, хам! А ещё профессор! — послышался возмущённый голос из темноты.

— Слава Мерлину, жива, — пробормотал Снейп, но тут же понял, что поспешил с выводами. В темноте что-то хрустнуло, и раздался испуганный визг, сменившийся не слишком изобретательной руганью.

— Эй! В чём дело? — тревожно спросил Северус, доставая из своей сумки нож, — змея ужалила?!

В кустах отчаянно хрустело, но Гермиона не торопилась отвечать, постанывая и ругаясь.

— Грейнджер, если вы сейчас же не ответите мне, что там у вас случилось, я сам подойду посмотреть! — грозно заявил зельевар.

— Не подходите! Я сейчас выйду! А-а-а! Зараза! — донеслось из-за деревьев вместе со звуком падения. Похоже, горе-туристка провалилась в какую-то яму. Северус, не раздумывая, кинулся на помощь, ориентируясь на голос девчонки. Слабый луч фонарика слишком поздно высветил глубокий овраг, куда, неловко взмахнув руками, и свалился незадачливый спасатель, не успев даже охнуть.

Возможно, Снейп сумел бы удержаться, но запутался в проклятой куртке, которая была ему велика. Он упал на спину и проехал пару метров вниз головой, воткнувшись во что-то мягкое. Парка помогла своему владельцу уберечься от травм, смягчив падение, поэтому Северус решил не снимать с Люциуса скальп за дурацкий подарок, а просто обрить блондина налысо.

У Грейнджер не было друга-аристократа и чудесной мягкой куртки, поэтому она жалобно стонала, свернувшись калачиком на дне оврага среди веток и мокрых листьев. Снейп понял: именно в тело Грейнджер он и врезался во время падения, но совершенно обалдел, когда увидел, что упёрся головой в полуголые ягодицы, которые белели в тусклом свете фонарика, крепко зажатого в ладони зельевара. Снейп отпрянул, отметив про себя, что кожа у мисс всезнайки на этом пикантном месте слегка покраснела, точно от ожога. Гермиона со стоном дёрнулась и принялась, неловко орудуя руками, натягивать джинсы.

— Что это значит, дементор вас задери?! — грозно прохрипел Снейп, пытаясь сесть. В его волосы набились грязные листья и мелкий лесной сор, а правое запястье неприятно саднило.

— Не трогайте меня! — вскричала Гермиона, пытаясь отползти.

— Я вас трогаю?! Я из-за вас свалился в эту яму! Почему вы орали как бешеная? — ещё сильнее разозлился зельевар.

Грейнджер несколько секунд обиженно сопела, пытаясь привести себя в относительный порядок, а потом еле слышно призналась:

— Я обожглась. Не заметила в темноте крапиву, запаниковала и оступилась. Тут темно, как в ваших промозглых слизеринских подземельях! — прошипела Грейнджер.

— Это просто прелестно! А вы, действительно, опытная путешественница! Справить нужду в зарослях крапивы! — язвительно бросил Снейп, поднимаясь на ноги.

— ТАМ БЫЛО ТЕМНО! Вы не дали мне фонарик! — зло выкрикнула Грейнджер, пытаясь подняться вслед за ним. Чтобы не упасть, Гермиона в очередной раз ухватилась за длинный рукав своего спутника. Не ожидавший такого манёвра Снейп дёрнулся и выронил вышеозвученный предмет, который чудом удержал во время падения. Приборчик свалился в кучу опавшей листвы и погас.

Путники оказались практически в полной темноте. Чертыхаясь и поминая криворуких родственников Грейнджер до седьмого колена, зельевар опустился на корточки, пытаясь отыскать важную пропажу. Как назло, опять пошёл дождь, ещё сильнее, чем прежде. Гермиона моментально промокла до нитки, а Северуса вновь выручил розовый монстр. «Надо все-таки сварить Люцу то зелье для усиления блеска волос, которое он уже давно клянчит. И плевать, что основной ингредиент этого состава кошачья моча!» — подумал Северус, натягивая на голову объёмный капюшон.

— Я нашла его, — подала голос Гермиона, вытаскивая фонарик из вороха листьев и веток.

Северус тут же выхватил источник света из её рук и несколько раз встряхнул. Слабый луч прорезал густую тьму под облегчённые вздохи обоих путников.

Дождь всё усиливался, следовало немедленно возвращаться на базу туристов. Профессор взглянул на небо и помрачнел: чёрные тучи закрыли обзор, ни одой звезды видно не было. Даже слабый лунный свет не пробивался сквозь эту черноту. Грейнджер всё моментально поняла и тихо прошептала то, о чём ему даже не хотелось думать:

— Профессор, мы теперь не сможем найти дорогу назад?

Снейп не ответил, обшаривая взглядом овраг при слабом свете фонарика и пытаясь найти тот склон, с которого они скатились вниз, но это было непросто. Они с Грейнджер совершенно запутались, пока искали упавший приборчик. Отчаявшись найти нужное место, Северус решил действовать наугад. Своей интуиции он привык доверять.

Зельевар подошёл к ближайшему склону и решительно полез наверх, стараясь не оступиться на скользких и мокрых листьях.

— Грейнджер, следуйте за мной, живее! — бросил он через плечо.

— Сэр, вы уверены, что это нужное нам направление? — пропыхтела Гермиона сзади.

— Нет, — лаконично и честно ответил Снейп.

— Я так и знала, — вздохнула Грейнджер, безропотно отправляясь за своим не слишком любезным спутником.

Наконец, тяжело дыша, он сумел выбраться на поверхность. Ободранные ладони немилосердно болели, как и щека, которую оцарапало какой-то острой сухой веткой. Снизу слышались упорное сопение и возня Грейнджер. Пробормотав проклятие, Снейп посветил вниз фонариком, нагнулся и, ухватив девушку за руку, легко вытянул её наверх.

— Спасибо, — прохрипела Гермиона, поднимаясь на ноги.

Даже в скудном свете фонарика выглядела она довольно жалко. Вся с ног до головы мокрая и покрытая грязью с прилипшими листьями, Гермиона зябко куталась в разорванный на боку лёгкий плащ, цвет которого уже невозможно было различить. Волосы Грейнджер напоминали груду свалявшейся мокрой ветоши, а пальцы были сбиты в кровь. Справедливо думая, что и сам выглядит не лучше, Северус стянул свою, всё ещё целую, куртку и завернул в неё Гермиону.

— А как же вы, сэр? — удивлённо моргая, спросила она.

— Как-нибудь, — угрюмо буркнул Снейп и потащил Грейнджер подальше от края злополучного оврага.

Он старался заглушить беспокойство, которое грозило обернуться настоящей паникой: совершенно безоружные и беспомощные маги находились в глуши ночного леса и понятия не имели, как вернуться в лагерь туристов. Гермиона молчала, пока он тащил её через какие-то кусты в темноту, нарушаемую только скудным лучом карманного фонарика. Дождь лил, не переставая, но путники его почти не замечали, поглощенные своими невесёлыми мыслями.

— Сэр, мы заблудились? — наконец, подала голос мисс Грейнджер, осмелившись озвучить то, что так мучило Снейпа.

Северус молчал, пытаясь осветить фонариком пространство вокруг них, чтобы найти хоть что-то знакомое. Отрицать очевидное было глупо. Они действительно заблудились.

— Мерлин, как же нелепо получилось! В Запретном лесу я никогда не попадал в такое положение! Как бы далеко не зашёл! — в сердцах высказался Снейп.

— При вас всегда была волшебная палочка, профессор, — вздохнула Гермиона, — как и при нас, когда мы с мальчиками искали крестражи. Мы могли аппарировать в любой момент…

— Дракклов сон! Из-за него я больше не смог уснуть и решил, что прогуляться в лес — отличная идея! — зло проскрежетал профессор, вглядываясь в тёмную чащу.

— Вам приснился кошмар? — кутаясь в огромную куртку, спросила Грейнджер.

— Это не важно! Важно то, как мы будем отсюда выбираться. Этот Семён говорил, что в лесу полно всяких хищников, поэтому лучше найти укрытие, — бросил Снейп, пытаясь хоть что-то разобрать на затянутом тучами небе.

— Мой отец в молодости был туристом. Он мне рассказывал некоторые правила, которых нужно придерживаться, если потеряешься в лесу, — промолвила Гермиона своим излюбленным тоном прилежной ученицы.

— Грейнджер, у меня от ваших энциклопедических знаний несколько лет голова болела! — фыркнул Снейп и добавил:

— Выкладывайте ваши правила.

Гермиона что— то недовольно проворчала себе под нос, но ответила:

— Во-первых, если вы заблудились в лесу, нужно оставаться на месте и сохранять спокойствие, чтобы легче было вас найти.

— Не подходит, — буркнул Северус, — нас хватятся только утром. Нам что, всю ночь тут под дождём торчать? А если волки найдут нас первыми?

Гермиона поёжилась от перспективы встречи с хищниками.

— Во-вторых, — продолжила Гермиона уже не так уверенно, — нужно оценить своё положение и пересмотреть предметы, имеющиеся в наличии.

Нож, сумка и этот цветастый кошмар в качестве утеплителя, — последовал неутешительный ответ.

— В-третьих, необходимо просигналить о своём положении криком или огнём…

— Грейнджер, минус десять очков с Гриффиндора за невнимательность! Я же уже сказал, что искать нас до утра никто не будет. Хорошо, если во время завтрака поймут, что нас нет, — невесело хмыкнув, произнёс Северус.

— В лесу могут находиться охотники или грибники из Листвянки, — не унималась Гермиона.

— Ночью? — раздражаясь, съязвил Снейп.

— Поэтому есть еще и четвертое правило: если вы заблудились, и дело идёт к ночи, то следует позаботиться об укрытии и ночлеге. А главное — пятое, правило — контролируйте свой страх и настраивайте себя позитивно!

— Хорошо! — раздражённо ответил Снейп, — у меня этого позитива предостаточно! Я в тайге, без палочки, но с самой надоедливой занудой Магической Британии!

— И к тому же, можно позвать на помощь. Крик даст нам возможность немного избавиться от паники, которая возникает у всех, кто заблудился, — невозмутимо продолжила его спутница.

Северус хмыкнул, встал прямо, поднёс ладони ко рту и заорал так, что у Гермионы заложило уши:

— ВСЕХ СТАВЛЮ В ИЗВЕСТНОСТЬ! ГЕРМИОНА ГРЕЙНДЖЕР ДОСТАЛА МЕНЯ УЖЕ ДО ПЕЧЁНОК СВОИМ ВСЕЗНАЙСТВОМ! ЭТА ВЫСКОЧКА С ПЕРВОГО КУРСА НЕ МОЖЕТ ДЕРЖАТЬ РОТ ЗАКРЫТЫМ!

Гермиона открыла рот от изумления, но быстро пришла в себя и в долгу не осталась:

— ПУСТЬ ВЕСЬ ЛЕС ЗНАЕТ, ЧТО СЕВЕРУС СНЕЙП — ОТВРАТИТЕЛЬНЫЙ ПЕДАГОГ! ОН НИ РАЗУ НЕ ПРИЗНАЛ МОИ УСПЕХИ В ЗЕЛЬЕВАРЕНИИ! А Я САМАЯ ЛУЧШАЯ УЧЕНИЦА ХОГВАРТСА ЗА ПОСЛЕДНИЕ ПЯТЬДЕСЯТ ЛЕТ!

В следующую секунду лес пришёл в движение, послышалось уханье сов и хлопанье крыльев, где-то в чаще кто-то обиженно и злобно заревел, совсем рядом нарушили тишину подозрительные шорохи и хруст веток.

Гермиона испуганно умолкла, а Северус, злобно прищурившись, язвительно произнёс:

— И самая скромная и воспитанная леди, как я понимаю?

— Простите, но я такая же леди, как и вы — джентльмен! — фыркнула спутница.

Крики птиц постепенно смолкли, но шуршание и треск всё ещё раздавались где-то поблизости.

— Пойдёмте искать укрытие, — сказал зельевар, вновь бесцеремонно схватив Гермиону за руку повыше локтя.

— Ну, как я и говорила, вы сама любезность, мистер Ядовитый язык! — сердито пробормотала Гермиона.

— А вы как думали, мисс Выскочка? Я обращаюсь с людьми так, как они того заслуживают, — презрительно скривился Снейп, продираясь через заросли каких-то кустов.

— Что? Да вы… просто наглый и самоуверенный…баклан! — возмущённо прошипела Гермиона, пытаясь вырваться из железного захвата.

— Мерлин, Грейнджер, что за сквернослов так обогащает ваш лексикон? Гнида, баклан. Общение с Поттером и Уизли и после школы довершает ваше растление, — ядовито усмехнулся Северус.

— К вашему сведению, эти слова я слышала от вашего дорогого Драко! Мы с ним вместе стажируемся в отделе «Разрушения опасных проклятий»! — заявила Гермиона, задыхаясь от быстрой ходьбы.

— Насколько я знаю, Драко стал близко общаться с Поттером в последнее время, а Поттер оказывает своё тлетворное влияние на всех, кто его окружает, — менторским тоном объяснил Снейп.

— Вы неисправимы! Гарри спас нашу страну! — пискнула Гермиона, уткнувшаяся лицом в паутину, развешанную на колючих ветках кустарника.

— Так, не будем сейчас о Поттере. И без того тошно. Лучше вспомните, какие ещё правила о поведении в лесу знал ваш отец? — приказал Северус.

Гермиона презрительно фыркнула:

— Вам бы, профессор, к психоаналитику сходить, чтобы решить все ваши проблемы, связанные с фамилией «Поттер».

Увидев в неверном свете фонаря, как глаза Снейпа опасно прищурились, а губы сжались в напряжённую линию, она поспешно добавила:

— Отец всегда говорил, что, заблудившись в лесу, человек начинает ходить по кругу. Это совершенно обычное явление, называется оно "фокус правой ноги". Дело в том, что один шаг у людей всегда короче другого, и как бы человек ни старался идти прямо, его всегда будет "заносить" в сторону. Поэтому идти по лесу следует, выбрав себе ориентир. Мысленно нужно прочертить прямую линию и, определив объект, который на этой линии находится, двигаться к нему, а потом намечать другую цель.

Снейп скептически посмотрел на спутницу:

— Так мы тут до Рождества проплутаем. Я уже вымок под этим драккловым дождём и промёрз до костей!

— Зато по кругу бегать не будем, — возразила Гермиона, — вот, смотрите.

Она выхватила из его рук фонарик и, освещая себе путь, пошла в сторону каких-то высоких кустов, шлёпая кроссовками по мокрой, раскисшей от дождя, земле. Снейп, поёжившись от пронизывающего холода, поплёлся за ней с обречённым вздохом.

— Профессор Снейп, вы только посмотрите! Это же брусника! А я уже проголодалась. Эти ягоды не только вкусные, но и очень полезные! Присоединяйтесь! — послышался взволнованный голос Грейнджер, углубившейся в заросли.

Северус подошёл поближе и скептически посмотрел на красные ягоды, гроздьями висевшие на низеньких кустиках, которые обнаружила Гермиона. Она зажала фонарик под мышкой и, присев на корточки, с азартом срывала небольшие ягодки и отправляла их в рот.

— Во-первых, я не голоден, мисс Грейнджер. А во-вторых, я бы не стал спешить засовывать в рот подозрительные плоды в незнакомом лесу. Возможно, если вы в скором времени не забьётесь в конвульсиях, то я и попробую, — снисходительно процедил Снейп, отходя под защиту раскидистых веток огромного кедра, росшего напротив брусничника.

Хоть какое-то, но укрытие от этого мордредова дождя! Северусу даже почти удалось расслабиться, прислонившись к шероховатой коре, когда он вдруг услышал пронзительный визг Гермионы и громкий треск веток, сопровождавшийся чьим-то испуганным рёвом. Проклиная тот день, когда он согласился поехать в этот экзотический край, Снейп кинулся на крик, схватив по дороге увесистую палку, о которую чуть было не споткнулся. Подбежав к Грейнджер, которая орала, продолжая сидеть на том же месте, он подобрал валяющийся рядом с ней фонарик и завертел головой в поисках источника опасности. В следующую секунду Северус вздрогнул, увидев в неверном свете лохматую мокрую задницу удирающего со всех ног медведя. Зверь ломился через лес, оглушительно рявкая.

Остолбеневшему Снейпу почему-то показалось, что медведь ревел что-то очень похожее на: «Мама!» Чувствуя, что сходит с ума, он нагнулся и, схватив Гермиону за шиворот розовой куртки, встряхнул как следует, со словами:

— Прекратите верещать, ваш обидчик уже сбежал, спасая свою жизнь! Бедный зверь, наверное, теперь век не забудет ужасное розовое чудовище, визжащее так, что и Дамблдора из гробницы поднимет! Тьфу, не ночью он будет помянут! Поздравляю, мисс Грейнджер, вы способны даже лесную тварь напугать своим видом!

Гермиона не реагировала на язвительные замечания, болтаясь внутри безразмерной куртки. Она вдруг схватила Снейпа за руку и быстро-быстро зашептала:

— Я слышу: кто-то рядом шуршит; подумала, это вы с другой стороны подошли. Я фонарик-то отложила, чтобы не мешал ягоды рвать. Говорю: «Сэр, правда, ягоды вкусные?» А вы мне: «Ух-гр-р-р». Я думаю: «Что значит — нравятся ему ягоды!» Дальше рву бруснику и в рот кладу. А тут руку протянула и прямо за лохматую лапу ухватилась, с вот такими когтищами! И ка-а-ак заору! И он заорал!

— Так, сделайте глубокий вдох, выдохните и возьмите себя в руки! — приказал профессор, которого тоже пробирала мелкая дрожь от осознания того, какая опасность только что их миновала. Медведь мог запросто разорвать их на куски, развесив клочки на нижних ветвях деревьев.

Грейнджер замолкла, ловя стылый воздух открытым ртом. Кое-как подняв девушку на ноги, Снейп поволок её прочь от опасного места, забыв о всяких правилах относительно ориентиров. Какое-то время они тащились по лесу в полном молчании, ёжась от сырости и холода. Шум дождя отдавался в висках Снейпа тянущей болью, мешая собраться с мыслями.

— Сэр, я больше не могу! Давайте, немного отдохнём, — тяжело дыша, выдавила Гермиона, повиснув на руке своего спутника.

Снейп нехотя остановился. Он уже и сам не ощущал замёрзших и усталых конечностей. Мисс Грейнджер в изнеможении опустилась прямо на мокрую землю, не в силах держаться на ногах. Северус понимал, что дальше сейчас идти бессмысленно, нужно было найти какое-нибудь убежище и переждать там ночь. Но вот только, где его искать.

Он в отчаянии оглядывался, подсвечивая себе фонариком. «Вот проклятье! Эй вы, великие волшебники! Ваше бородатое светлейшество и ваше лысое темнейшество, помогли бы, что ли, своему верному шпиону!» — раздражённо подумал Снейп и тут же изумлённо застыл.

Луч фонарика высветил довольно большую нору, которая образовалась между корнями огромного старого дерева. Не веря своему счастью, Северус осторожно подкрался к отверстию, выглядевшему довольно зловеще. Там мог уже кто-то обитать, и этот кто-то, скорее всего, был совсем не безобидным.

Опасаясь тревожить неведомого жильца берлоги светом, Снейп взял с земли небольшую палку и бросил вглубь убежища. Рычания или шипения не последовало. Решив подстраховаться, Северус кинул в лаз ещё одну деревяшку. Внутри было тихо. Тогда он на корточках подполз ко входу в нору и направил внутрь луч фонарика. Пространство под деревом было явно необитаемым. На «полу» валялись полусгнившие сухие листья, хвоя, веточки и прочий лесной сор. Никаких признаков жильца тут не наблюдалось.

— Грейнджер! — позвал Снейп. — Вы там ещё живы? Ползите сюда. Здесь сухо, и мы сможем переночевать.

Простонав что-то неразборчивое, Гермиона доковыляла до того места, где сидел Снейп и, опустившись на корточки, с сомнением заглянула в нору.

— А если здесь уже кто-то живёт? И он скоро вернётся? — неуверенно спросила она.

— Если бы тут кто-то жил, то наверняка были бы какие-то следы, отходы жизнедеятельности, в конце концов. А здесь только сухой мусор и мелкие ветки, — возразил Снейп, забираясь в нору. Гермиона, кряхтя, последовала за ним.

Вдвоём там оказалось очень тесно. Длинные ноги зельевара вновь доставили своему обладателю массу хлопот, отказываясь умещаться в этом импровизированном убежище. Кое-как согнув колени ноги, Снейп прислонился к неровной стенке берлоги , ощущая себя сардиной в банке. Гермиона, недовольно бурча что-то себе под нос, пыталась отодвинуться от профессора как можно дальше, но это оказалось невыполнимой задачей. Как Гермиона не старалась, ей пришлось смириться, что они сидят практически вплотную, и профессорский коленный сустав больно врезается ей в плечо. Куртку, подаренную Люциусом, пришлось снять, чтобы подстелить под себя.

— Что вы там бормочете, Грейнджер? — простонал Снейп, пытаясь хоть немного расслабить ноги, скрюченные в жутко неудобном положении.

— Если бы я знала, что так будет, взяла бы собой палатку, в которой мы с ребятами ночевали, когда искали крестражи, — раздражённо ответила девушка, отпихивая от себя твёрдые конечности своего соседа.

— Кстати, а где ваша знаменитая бездонная сумочка, в которую можно запихнуть всё что угодно, даже Хагрида? — поинтересовался зельевар, стараясь расположиться так, чтобы не слишком сильно упираться руками-ногами в тело собеседницы.

— Её у меня попросил Гарри. Мне неудобно было отказывать. Гарри же мне отдал свою путёвку, — тоскливо вздохнув, промолвила Гермиона, чувствуя, что треклятое снейпово колено сейчас сломает ей плечо.

— Хм… И куда же отправился наш Избранный, раз ему ваша сумка понадобилась? — презрительно скривив губы, продолжал допрос профессор.

— Да откуда я знаю? Он мне ничего не сказал! — начала злиться Грейнджер.

— Ой! — вскрикнула она, — завалившись на грудь Снейпа, когда тому все-таки удалось немного переместить согнутую ногу.

— Вы так и будете на меня падать, Грейнджер? Похоже, вешаться на меня вошло у вас в привычку, — недовольно буркнул Снейп.

— Простите, я не нарочно! Тут тесно, как втроём под мантией-невидимкой, — пропыхтела Гермиона, отчаянно краснея.

— Какие скандальные вскрываются подробности! Чем же вы втроём занимались под этой мантией, пока вас никто не видел? — иронично выгнув бровь, произнёс Снейп и недобро улыбнулся.

— Немедленно прекратите свои отвратительные намёки, сэр! — прошипела Грейнджер, предприняв отчаянную попытку занять вертикальное положение.

— УЙ! Пикси вам в зад! Смотрите, куда тыкаете своими клешнями! — взвыл Северус, когда Гермиона, пытаясь сесть прямо, упёрлась острым локотком в область паха своего соседа по несчастью.

— Простите, сэр! — пискнула Гермиона, возвращая себе сидячее положение. В неверном свете фонарика её лицо и шея залились краской стыда.

— Нет, точно! Из этой драккловой лечебной поездки я непременно вернусь инвалидом. Если вообще вернусь! Оздоровился, называется! — зло пробухтел Снейп, выключая фонарик.

— Всё, прижмитесь там покомпактнее и спите! Утром будет видно, куда двигаться дальше! — распорядился он, отчаянно пытаясь устроиться хоть немного удобнее.

Грейнджер обиженно засопела в своём углу, но промолчала. Где-то в глубине леса послышался вой, а затем предсмертные визги того, кому эту ночь явно не удалось пережить.

Гермиона всхлипнула и затихла. Северус попытался мысленно отрешиться от происходящего. У него почти получилось, когда дрёма сморила обессиленное тело. Во сне голые шефы, танцующие на этот раз ламбаду, опять навестили Снейпа. Язвительно ухмыляясь, они напевали в такт музыки:

— Попался! Попался! Попа-па-пался! Наш Северус попался!

Потом мерзкий кошмар исчез сам собой, сменившись гораздо более приятными видениями. Северусу снилось, что он находится в Малфой-меноре, в комнате, которую уже мог считать своей. Он лежал в комфортной кровати, уютно завернувшись в мягкое одеяло. Одеяло было настолько тёплым и приятным на ощупь, что Снейп протянул руку и потеснее прижал его к своему телу.

Ни шевелиться, ни открывать глаза совсем не хотелось. Из сладостной неги его вывел извечный зов природы. Переполненный мочевой пузырь требовал к себе внимания. Северус нехотя открыл глаза и тут же в ужасе зажмурился.

Он сразу вспомнил, что находится не в доме друзей, а в таёжной глуши, да ещё и без волшебной палочки. Никакого одеяла и в помине не было, а правая рука Снейпа крепко обнимала спящую Гермиону Грейнджер, которая вновь каким-то образом оказалось лежащей на нём. Положив лохматую голову на грудь своего соседа и обхватив его руками-ногами словно плюшевого мишку, Гермиона мирно улыбалась во сне.

Снейп с удивлением понял, что ощущения от прижавшейся к нему Грейнджер были весьма приятными, и, если бы не настойчивое желание облегчиться, он бы мог провести так вечность, наслаждаясь теплом и мягкостью девичьего тела. Это открытие поразило Северуса. Раньше он терпеть не мог объятий или другого подобного вторжения в личное пространство.

Во время своих совместных с Люциусом похождений по злачным местам Лютного переулка или маггловских кварталов, он всегда старался вернуться домой после удовлетворения своих мужских потребностей. Спать Снейп всегда предпочитал один в своей постели и теперь недоумевал, почему близость надоедливой бывшей студентки совсем не вызывает у него отвращения.

Грейнджер заворочалась во сне, затем открыла глаза, встретившись с пытливом взглядом зельевара. Осознав, где находится, девушка молниеносно отпрянула от Снейпа, вновь больно задев его локтём. Потирая ушибленный живот, Северус цедил ругательства сквозь зубы, пока Гермиона неуклюже барахталась в тесном пространстве, пытаясь как можно скорее выбраться наружу.

Получив ещё и коленом в самое чувствительное место, Снейп охнул и в сердцах шлёпнул нескладёху ладонью по заду, придав ей ускорение. Постанывая, он тоже полез вон из норы, которая стала для них обоих пристанищем на ночь.

— Что вы себе позволяете, сэр! — звенящим от возмущения голосом крикнула Гермиона, схватившись за пострадавшее место, когда они выбрались наружу.

— Посторонитесь! — грубо буркнул Снейп, бесцеремонно оттолкнул её с дороги и скрылся в кустах.

Куда это вы направляетесь, нахал! — не отставала Гермиона, но, услышав жизнерадостное журчание, раздавшееся в зарослях, где скрылся зельевар, поспешно отпрянула.

Через минуту Снейп уже стоял рядом с притихшей Грейнджер и оглядывался, пытаясь оценить обстановку. Солнце уже встало, заливая насквозь промокший за ночь лес радостным светом. Дождь, к счастью, закончился, но с ветвей деревьев то и дело срывались холодные капли, вынуждающие заблудившихся магов зябко ёжиться. Яркие солнечные лучи совсем не давали тепла, да ещё и влажная одежда неприятно холодила тело. Снейп вновь, не слушая возражений, решительно набросил на плечи Гермионы огромную куртку. Птицы, не жалея сил, исполняли свои утренние песни, радуясь новому дню, но путникам было совсем не весело. Они понятия не имели, в какой стороне следует искать лагерь туристов, а в их пустых желудках жалобно бурчало.

— Сейчас ваша брусника очень бы пригодилась, — небрежно произнёс Снейп, озабоченно оглядываясь.

— Мы можем пойти и поискать каких-нибудь ягод или грибов. Я слышала, что такие грибы, как сыроежки, можно есть сырыми. Я видела картинку в книге и узнаю их. И ягоды в этих местах встречаются очень полезные и питательные, — отчеканила Гермиона, точно отвечала очередное домашнее задание.

Снейп поморщился, жалея, что вчерашний медведь не утащил Грейнджер с собой.

— Смените уже тон! Вы когда-нибудь прекратите разговаривать так, будто проглотили Большую Магическую Энциклопедию? — фыркнул Снейп и решительно двинулся в выбранном наугад направлении.

Гермиона возмущённо уставилась в спину своему спутнику и уже хотела что-то ответить, когда внезапно из-под ног зельевара взметнулось нечто серо-бурого цвета и, издавая ужасный шум, начало метаться по сторонам.

Снейп среагировал мгновенно. С криком: «На дерево! Лезьте на дерево немедленно!» — он подбежал к Грейнджер, схватил её поперёк туловища и просто с размаху перекинул через одну из нижних веток могучей ели, а сам, подпрыгнув и схватившись за соседнюю ветку, попытался подтянуться, упираясь ногами в ствол.

К несчастью, пальцы заскользили по мокрой коре, не давая надёжно уцепиться. Заскрипев, ветка не выдержала веса зельевара и обломилась под испуганный вскрик Гермионы.

Северусу повезло в том, что он приземлился на ноги, точно кот, но, не удержав равновесия и взмахнув руками, профессор упал на пятую точку с другой стороны этого же дерева. Громкий вопль буквально потряс лесную чащу, вспугнув целую стаю различных птиц, которые сорвались с насиженных мест, захлопав крыльями. Где-то раздался звериный рёв, к которому присоединился вой. Невдалеке по кустам грязным меховым комком метался испуганный не меньше людей заяц, отсвечивая в лучах рассветного солнца куцым дрожащим хвостом.

Мисс Грейнджер, висевшая вниз головой, сначала решила, что к ним приближается стая оборотней или ещё каких ужасных монстров. Она успела пожалеть, что в своё время не погибла от рук пожирателей — это было бы гораздо почётнее, чем окончить свои дни в желудке зверя. Потом девушка разглядела причину переполоха, немного успокоилась и меланхолично отметила, что судьба в последнее время предпочитает поворачиваться к ней задом.

Гермиона прекрасно видела, как профессор Снейп свалился с дерева, но разыгравшаяся под ёлкой драма заставила её не замереть в ужасе, а разразиться истерическим смехом, который сотрясал всё тело и не желал останавливаться.

Снейп подпрыгнул, ухватившись за точку соприкосновения с неприветливой поверхностью и громко крича, а стайка невольных преступников сначала свернулась в колючие клубки, а потом попыталась убраться с места преступления. Семейство ежей, чей праведный сон нарушил своим падением бедолага-профессор, сердито фыркая и ругаясь на своём ежином языке, с сопением, пыхтением и топотом спешило сменить место отдыха и торопилось уйти подальше от этих странных двуногих.

Северус испытывал нешуточную боль, но попытался взять себя в руки, поняв, что причиной зловещего шума был всего лишь незадачливый заяц, чья лёжка некстати попалась ему под ноги, а источником травмы явились четыре ежа, на которых он так «метко» приземлился.

Они, впрочем, оказались далеко не безобидными, если поскользнувшись, нечаянно на них присесть. Ужасно злясь на себя за то, что так испугался, Снейп яростно посмотрел на Грейнджер, которая, повиснув вниз головой на ветке дерева, надрывалась от хохота.

Волосы Гермионы бесформенным свалявшимся грязным комом свисали почти до земли, а руки и ноги беспомощно болтались в воздухе. Северус, прихрамывая, доковылял до зашедшейся в истерике девушки и, схватив её за ноги, дёрнул вниз. Грейнджер неуклюжим кульком шлёпнулась в мокрые листья, которые вместе с курткой смягчили её падение. Она никак не могла совладать с припадками смеха, который рвался наружу вместе с накопленным напряжением.

— Прекратите ржать! Немедленно! — проскрежетал зубами Северус, кривясь от боли. Не в силах смотреть на Гермиону, которая корчилась от хохота на мокрой земле, Снейп отвернулся. Грейнджер за его спиной издала какой-то булькающий звук, и нездоровые ужимки оборвались.

— П-профессор?! Вы ранены! У вас кровь на…тыльной стороне туловища! — заикаясь, пролепетала она.

Снейп посмотрел на ладонь, которой держался за свою ягодицу. Пальцы были перемазаны кровью. «Дело — дрянь. Только заражения мне и не хватало! Да ещё и на таком месте!» — пронеслось в голове Снейпа.

— Я знаю, чем остановить кровь! Мне папа рассказывал! — вскочила на ноги Гермиона. Она практически на четвереньках влезла куда-то в близлежащие кусты и ликующе воскликнула:

— Нашла! Подорожник! Надо же, даже не засохший!

— Подорожник? — скептически пробормотал Снейп. Он, разумеется, с детства знал, что если ты упал и разбил коленку, то нужно прилепить к ранке лист подорожника, и всё заживёт. Но этим рецептом Снейп не пользовался лет с десяти и очень сомневался, что такой детский способ лечения сейчас им поможет. Тем временем Грейнджер выползла из кустов, держа в вытянутой руке несколько листиков подорожника. На её лице было такое торжественное выражение, будто она нашла восьмой крестраж Волдеморта.

— И как вы это себе представляете? — угрюмо спросил Снейп.

Грейджер в очередной раз покраснела и, помолчав, сказала:

— Ну… сами вы не сможете точно приложить подорожник к ране, потому что не видите её. Это придётся сделать мне. Вы повернётесь, обнажите пострадавшее место, а я быстро прилеплю подорожник, чтобы остановить кровотечение и закрыть ранки.

— Этот ваш подорожник явно не стерильный, а ссадины нужно промыть! — всё больше мрачнея, проскрежетал Снейп.

— Но у нас нет воды. И водоёма поблизости тоже нет, — растерянно ответила Гермиона.

— Дракклов отпуск! Драккловы русские, которые забрали наши палочки! Дракклов Люциус, который выпросил в министерстве эту путёвку! И дракклова Маккошка, уговорившая меня сюда поехать! — злобно сверкая глазами, заорал Снейп, зажимая ягодицу, продолжающую слегка кровить. Кровотечение практически остановилось, но неперевязанная ничем рана могла быть легко инфицирована в походных условиях.

— Дайте сюда! Я сам всё сделаю! — прорычал Северус, протягивая руку за подорожником.

— Но вам же неудобно будет… Вам же не видно, — неуверенно возразила Гермиона, комкая в руках влажную зелень.

— Грейнджер, лучше признайтесь, что вам очень хочется посмотреть на мой голый тыл, — ядовито ухмыльнувшись, заявил Снейп.

— Что-о?! Да идите вы! Делайте сами, как знаете! — обиженно бросила Гермиона и, сунув в руки зельевару заветные листочки, демонстративно отвернулась.

Северус угрюмо посмотрел на замену пластыря в своей ладони и принялся расстегивать брюки. Попытавшись приспустить штаны, он зашипел от боли. Ткань брюк, пропитавшись кровью, прилипла к телу. Кое-как справившись с одеждой, профессор попытался на ощупь прилепить подорожник. Ранки вновь сочились кровью и отчаянно саднили.

— Грейнджер, у вас есть зеркало? — грозно прорычал Снейп.

— Зачем мне оно было бы нужно? Я на звёзды хотела посмотреть, а вовсе не собиралась заниматься спортивным ориентированием в обществе зловредных и ядовитых профессоров зельеварения! — резко ответила Гермиона, не оборачиваясь.

— Чем-чем вы, по вашему мнению, тут со мной занимаетесь? — недобро прищурившись, спросил Снейп, пытаясь пристроить лист подорожника в нужное место.

— Забейте, сэр, — устало ответила Гермиона.

Несмотря на незавидное положение, Северус не смог не рассмеяться:

— Мерлин, Грейнджер, вы в последнее время случайно не с криминальными элементами общаетесь? Ваш словарный запас просто поражает богатством красок! Дайте-ка вспомню: гнида, баклан, посылание в зад, а теперь и «забейте»! Неужели так мой крестник разговаривает?

— Это выражение я услышала от другого вашего знакомого. И да, вы правы, этот человек может похвастаться тем, что несколько лет «мотал срок», правда, по сфабрикованному делу. Подельники его кинули. Это, кстати, доказано судом, — нехотя ответила девушка.

— И кто же эта несчастная личность? — спросил Снейп, но тут же охнул и пробормотал проклятие, когда уронил листья целебного растения.

— Грейнджер, да помогите же мне с этим мордредовым подорожником! — раздражённо приказал он.

— Сами же меня прогнали! — сердито ответила Гермиона, но послушно приблизилась к зельевару, с опаской заглядывая ему за спину.

— Ого! — протянула она.

— Крови много, что ли? Я ведь не на острые колья сел, а на ежа всего лишь, — с сомнением пробормотал Снейп.

— Ну, кровь вы размазали по всей… поверхности, — нервно сглотнув, произнесла девушка.

— А что вас тогда так удивило? — подозрительно спросил Снейп.

— Ну… Я… не знала, что у мужчин там растут волосы. Извините, — почти прошептала Гермиона, затем поспешно прилепила подорожник на нужное место и отскочила от Снейпа как от прокажённого.

— А сколько мужских… э-э-э... тылов вы видели? — насмешливо спросил зельевар, не зная, как реагировать на это заявление.

— Ваш был первым, — смущённо замявшись, ответила мисс Грейнджер, старательно отводя глаза в сторону.

— А как же Уизли и Поттер? — безжалостно продолжал допрос Снейп.

-Да как вы смеете?! Между мной и моими друзьями никогда ничего неприличного не было! Не знала, что вы верите мерзким слухам! — рассерженно выкрикнула Гермиона.

— Но вы и Уизли давали интервью «Пророку» и сами заявили о скорой помолвке, — упрямо гнул своё профессор, аккуратно натягивая брюки.

— Это было три месяца назад! С тех пор многое изменилось, но никакого интима между мной и Роном не было! И не будет никогда! — твёрдо произнесла Гермиона, бросив на Снейпа полный ненависти взгляд.

Тот только пожал плечами. Он и сам, грешным делом, недоумевал, что может быть общего у Рона Уизли и Умницы Гриффиндора. Поняв, что невольно наступил на больную мозоль, Северус решил пока оставить скользкую тему и сконцентрироваться на текущей задаче: выйти к людям живыми.

— Эй, Грейнджер, вы куда?! — крикнул зельевар, видя, что эта угорелая сорвалась с места и куда-то направилась.

— Я услышала журчание воды. Точно, здесь ручей! — раздался голос Гермионы из-за густых зарослей.

Снейп поспешил на голос, придерживаясь за побаливающее седалище. Грейнджер действительно нашла небольшой ручеёк, который быстро бежал на дне неглубокого овражка. Гермиона, склонившись над водой, жадно пила, сложив ладони лодочкой.

Северус внезапно и сам понял, что жажда мучает его не меньше, чем голод, но пригодность этой воды для питья была под сомнением.

— Грейнджер, вы уверены, что это можно употреблять внутрь? — спросил он, не торопясь присоединиться к своей спутнице.

— А лучше умирать от обезвоживания? Другой жидкости поблизости нет, а эта довольно чистая и даже вкусная, — ответила Гермиона, тщательно умывая лицо.

Снейп недовольно фыркнул, но присел рядом и попробовал воду из ручья на вкус. Влага была такой холодной, что у него свело зубы, но тело настойчиво требовало питья, и маг подчинился, посчитав, что организм волшебника гораздо выносливее, чем у простеца.

— А знаете, этот ручей может нас спасти! — вдруг подала голос Гермиона, стараясь отмыть не только лицо, но и шею.

— От жажды? — недоумённо посмотрев на девушку, спросил зельевар.

— Ручей может вывести нас к людям! Мне отец рассказывал, что если идти по течению любого водяного потока, обязательно рано или поздно найдёшь человеческое жильё! — заявила девушка.

— Хм, вы уверены? Что-то хлипкий какой-то ручеёк, — заметил Северус.

— Он, может, только в этом месте хлипкий, — возразила Гермиона, — вообще-то, ручей может вывести нас и к болоту, но выбора всё равно нет.

— Заманчивая перспектива, — презрительно протянул Снейп, но тут же охнул. Голодный желудок свело судорогой. Воды ему было явно недостаточно.

— Ладно, пойдём по течению. Надеюсь, этот ручей не оканчивается трясиной или какой-нибудь вонючей лужей, — скривившись, согласился профессор. Он с трудом поднялся на ноги, придерживая покалеченную ягодицу, и заковылял вдоль берега хлипкого потока. Гермиона, запахнув куртку, поспешила за ним.

Какое-то время путники шли в полном молчании. Они чувствовали, что силы постепенно оставляют их, а ничего съедобного так и не попадалось. Разговаривать больше не хотелось. Оба понимали, что положение их становиться всё более отчаянным. Никаких признаков человеческого жилья они пока не нашли.

Солнце уже стояло в зените, когда невольные путешественники вышли на открытое место, которое им очень не понравилось. Редкие деревья, растущие там, отличались чахлостью и корявостью. Земля стала какой-то неустойчивой, ноги проваливались в чавкающую жижу. Вместо кустов на ветру шелестел камыш, хотя никакого озера и в помине не было. Ручеёк, приведший в это неприветливое место, терялся среди невзрачных зарослей.

— Поздравляю, Грейнджер, мы в болоте! — после поражённого молчания наконец произнёс профессор и резко остановился.

— Я же не знала! Я вас предупреждала, между прочим! — в отчаянии крикнула Гермиона. В голосе девушки послышались панические нотки.

— Да гори всё синим пламенем! Волдеморт меня не сгубил, так загнусь в болоте! — зло процедил Снейп.

Гермиона понуро молчала, не смея взглянуть на зельевара. Тот в сердцах ударил кулаком по стволу зловещего вида дерева, которое корявой загогулиной одиноко торчало среди камыша.

— И нечего так ор-р-рать! Для кого-то болото и дом р-родной! — послышался чей-то хриплый голос, заставивший людей подпрыгнуть от неожиданности.

— Кто здесь?! — взвизгнула мисс Грейнджер, хватаясь за грудь в области сердца.

— Я Гр-риня! Я на дер-реве! — насмешливо проскрежетал голос.

Снейп и Гермиона задрали головы вверх и, вздрогнув, попятились, увидев обладателя голоса. На сухой, скособоченной ветке сидел крупный ворон. Его чёрные перья отливали синевой, а большие жёлтые глаза внимательно смотрели на людей.

— Ты кто? Анимаг? — удалось выдавить из себя Снейпу, который, схватив спутницу за капюшон куртки, толкнул её себе за спину.

— Нет, я вор-рон! Гр-риня я. А от вас не-р-русским духом тянет. Чьи будете-то? — вопросил ворон, склонив голову набок.

— Мы англичане, и мы заблудились в этом драккловом лесу. А если не анимаг, то, как можешь разговаривать, да ещё и осмысленно? — немного успокоившись, спросил Северус.

— А я магический вор-рон! Вы же тоже, вр-роде, маги? Только без волшебных палочек. Потер-ряли? — вопросительно каркнул ворон, слетев на ветку пониже.

— Нет, сдали на хранение, — недовольно скривившись, ответил Снейп.

— Ох, да вы из лагеря этих «Кедр-ров», что ли? — воодушевился ворон. — Тогда ясно. У них каждый год кто-нибудь теряется.

— Так у них это не первый раз?! — сердито промолвила Гермиона, сжав кулаки.

— Ну, мы вообще-то сами немного виноваты, — остудил её пыл Снейп.

— А всё-таки, кто вы? Мне никогда не приходилось читать о говорящих и разумных птицах. А я почти всю библиотеку в Хогвартсе изучила, — подозрительно глядя на крылатого собеседника, допытывалась мисс Грейнджер.

— Хогвар-ртс? Знаю я Хогвар-ртс. У моей хозяйки там внучок учился. И с одним из бывших дир-ректоров моя хозяюшка очень близко знакома была, — заявил Гриня, с интересом покосившись на девушку.

— Так у вас хозяин есть? А, поняла! Вы — фамильяр! — захлопала в ладоши Гермиона.

— Ну, не совсем так, но хозяюшку я свою люблю. Мы с ней уже больше сотни лет вместе. Пр-ридётся вас к ней отвести, гор-ремычных. Вор-рчать, конечно, будет, что я опять кедр-ровских пр-ритащил, — заохал ворон, вспорхнув с ветки.

— Я чер-рез болото вас пр-роведу сам. Только вы никуда не свор-рачивайте, — предупредил пернатый проводник и, слетев на землю, важно зашагал вперёд.

Гермиона уже хотела было последовать за вороном, но Снейп схватил её за руку и зашипел:

— Вы уверены, что этот мутант нас в логово каких-нибудь тварей не заведёт? Что это за хозяйка, которая живёт в чаще леса?! И кого, интересно, из бывших директоров Хогвартса она знает?!

— Вот познакомимся и спросим! Нам теперь тут в болоте погибать, что ли? Мы от голода скоро упадём! — возразила ему Гермиона и, оттолкнув профессора, решительно пошла за поджидавшим их вороном. Северус обречённо закатил глаза и поплёлся следом. Идти пришлось по еле заметной тропинке, петлявшей между зарослями камыша и страшными на вид скрюченными деревьями.

Снейпу всё больше стало казаться, что сейчас они увидят пряничный домик, в котором живёт какая-нибудь старая людоедка из маггловских детских сказок. Грейнджер, судя по всему, тоже стало не по себе. Она вздрагивала, заслышав любой резкий звук, будь то кваканье лягушки или бульканье болотной воды.

Внезапно путники оказались возле небольшого бревенчатого домика, который буквально вырос из-под земли. Только что ничего, кроме безрадостного болотного пейзажа не наблюдалось, и вот, пожалуйста — избушка. Забора вокруг домика не было, но немного в стороне виднелся огород с аккуратными грядками, садик с несколькими ухоженными яблонями и два сарайчика.

Дверь избушки внезапно отворилась, и на крыльцо вышла пожилая женщина приятной наружности в ярко-красной блузке, не скрывающей её внушительного бюста, и длинной, в пол, синей юбке.

Северус не мог точно сказать, сколько ей лет: примерно от пятидесяти до шестидесяти. Женщина тревожно всматривалась в лица непрошеных гостей суровыми светло-серыми глазами, поправляя русые с проседью волосы, уложенные в какую-то сложную причёску. Затем она вытерла руки о висевший на талии цветастый передник и высоким певучим голосом спросила:

— Гринюшка, кого это ты мне к обеду привёл?

— Кедр-ровские, матушка Василиса Никитична. Опять заплутали. Ты бы сказала своему, чтобы лучше за сотр-рудниками следил! — заскрипел ворон, моментально взлетевший и приземлившийся на плечо своей хозяйки.

— А ну, цыц! А то в каше сварю! — прикрикнула женщина на питомца, а затем обратилась к застывшим перед ней волшебникам:

— Ну что ж, будем знакомиться, гости дорогие. Я — Василиса Никитична Долохова, а вы кто будете? Что-то мне ваши лица знакомы.

— Долохова? — хором переспросили ошарашенные маги.

— А Антонин Долохов вам случайно не родственник? — справившись с удивлением, спросил Северус.

— Случайно внучек он мой! Тошечка! — улыбнулась Василиса Никитична и добавила, всплеснув руками:

— А тебя я узнала, касатик! Северус Снейп ты! Заслуженный руководитель подпольной организации! Антоша мне колдофото присылал с награждения в аглицком Министерстве Магии! А сколько он о тебе в письмах писал!

— Представляю, в каких выражениях, — скривился Снейп.

— Напрасно так говоришь. Тошечка тебя очень уважает! Ты такой молодой, но сурьёзный, враг для тёмных магов! И внучка моего из дурной компании вытянул! Уж сколько я ему твердила, чтоб не связывался с психованным Волдемортом! Этим кастратом эмоциональным! Сколько я слёз пролила! Да я тебе, золотой мой, по гроб жизни обязана! — сложив руки на внушительного размера груди, заохала пожилая ведьма.

Снейп непонимающе смотрел на расхваливающую его Василису Никитичну и растерянно хлопал глазами. Сам он всегда свято верил в то, что подчинённые и соратники терпеть его не могут, а тут такое!

Антонин Долохов? — прошептала Гермиона. — Это тот самый Пожиратель смерти, который чуть не прибил меня три года назад в Отделе Тайн?

Василиса Никитична сокрушённо покачала головой и ответила:

— Знаю я о вашей истории с пророчествами. Это всё старый интриган, таракан бородатый намутил там целую эпопею! Так после того случая как раз и подались умные люди в партизаны. Виданное ли это дело — с детьми воевать! Так прости ты, девонька, моего Антошку-олуха. Он же тогда тебе не сделал ничего дурного-то. Зато потом в меру сил своих действовал против Волдеморта-маньяка. Там же в газете было написано, что они, — женщина указала на Снейпа, — борцы невидимого фронта, вона как!

— Вы правы, профессор Снейп настоящий герой! Без него у Гарри ничего бы не получилось! Да и на мистера Долохова я зла не держу, — согласно кивнула Гермиона.

— Спасибо тебе, девонька! — улыбнулась хозяйка избушки и, внимательно посмотрев на спутницу Снейпа, задумчиво протянула:

— Мерлин, а как же зовут тебя? Запамятовала…Точно! Твоё фото до сих пор на первых полосах всех газет! Ты подружка Избранного! Геримона Грейнджер! Вот ведь бедный мальчик, этот ваш Гарри! Мало того, что стал мишенью для лысого психа, так ещё и с паршивым старым хрычом связался!

— Только я Гер-ми-о-на, — поправила мисс Грейнджер собеседницу и спросила:

— А про какого хрыча вы говорите?

Но Василиса Никитична уже не слушала её, а озабоченно комкала в руках фартук, приговаривая:

— Да что ж мы с вами всё у порога?! Проходите в избу! Кикимо-он! У нас гости, доставай угощение!

— А кто это, Кикимон? — с опаской спросила Гермиона у профессора.

— Сейчас всё узнаем. Хотя относительно личности старого хрыча я, кажется, догадался, ответил Снейп.

В домике было очень уютно и чисто. На выскобленных бревенчатых стенах были развешаны фотографии в рамках, над столом тикали ходики, на окнах висели симпатичные занавески в цветочек. Одну из стен полностью занимала аккуратно выбеленная печь, посреди комнаты стоял стол, накрытый белой скатертью с вышитыми на ней цветами и неведомыми птицами. Ворон Гриня без стеснения устроился на спинке одного из пяти стульев, стоявших у стола.

В углу примостился массивный сундук. На него Гермиона аккуратно положила огромную снейповскую куртку.

Гостей пригласили к столу, на котором, откуда ни возьмись, стали появляться всевозможные закуски: румяные пироги и пирожки разных размеров, баранки, пряники, вазочки с вареньем. Последними возникли внушительных размеров пузатый самовар со слегка помятым боком и три гранёных стакана в резных металлических подставках.

— Ну вот, вы проголодались, наверное. Сейчас покушаете, помоетесь и спать. А утром я кедровским сообщу, что вы у меня, — суетилась у стола Василиса Никитична.

— Спасибо вам большое, только мы очень… грязные, чтобы есть, — смущённо промолвила Гермиона, показывая радушной хозяйке свои чумазые и ободранные ладони.

— И, правда! Что ж это я?! Ко мне спаситель моего Антоши явился! — затараторила хозяйка, взмахнув волшебной палочкой. Через мгновенье руки и лица гостей стали гораздо чище, а с волос и одежды исчезли прилипшие листья, хвоя и грязь.

— Вот так лучше будет! — улыбнулась Василиса Никитична. — Остальную грязь в баньке отмоете, а потом и ваши царапины и ссадины залечим. А сейчас ешьте, сердечные!

Гостям дважды повторять было не надо. Проголодавшиеся волшебники с аппетитом принялись за еду. Утолив первый голод, Северус решил спросить у хозяйки дома:

— А вы одна тут живёте? В глуши…

Василиса Никитична хлебнула чай, который налила в блюдечко, и с улыбкой ответила:

— Да как же одна, касатик! Вон, Гринька со мной.

Хозяйка кивнула на ворона, который пытался целиком проглотить ватрушку.

— Ага! Я и десятер-рых стою! — не смущаясь, подал голос ворон, справившийся с ватрушкой.

Гермиона хихикнула и не удержалась от вопроса:

— А кто его так разговаривать научил?

Хозяйка дома вздохнула, мечтательно улыбнувшись, и ответила:

— Геллерт научил. Уж, какое он заклинание на нём испробовал, когда Гринька ещё птенцом был, я не знаю. Только после того колдовства, воронёнок стал разумным и болтливым, так, что не заткнёшь. На трёх языках тараторит!

— Геллерт? Гриндевальд? — перестав поглощать вишнёвое варенье, удивлённо произнёс Снейп.

— Он самый. Мы с ним в Дурмстранге учились вместе, дружили. Потом он меня в гости на лето пригласил. У меня, как и у него, двоюродная тётушка в Британии имелась, вот маменька меня и отпустила. Я уже в своих мыслях свадебные колокола слышала, когда появился этот мерзкий паразит Альбус и всё испортил! — помрачнев, ответила Василиса Никитична.

Гермиона возмущённо вскинула голову и почти вскричала:

— Как вы можете так говорить?! Альбус Дамблдор — великий светлый волшебник! Он победил Гриндевальда, который, кстати, развязал мировую магическую войну, он сделал много научных открытий, он растил и воспитывал Гарри, помогая ему…

— Стать жертвенным ягнёнком на этой войне, — закончила за Гермиону Василиса Васильевна и продолжила:

— Насколько я знаю, Дамблдор вашего Гарри не воспитывал, а натаскивал на придурочного Риддла, которого сам же и сделал окончательным психопатом!

Гермиона побледнела, на её щеках выступили красные пятна. Девушка уже открыла рот, но Снейп успел больно ударить её ногой под столом и прошипеть на ухо:

— Молчите лучше! Вот разозлится эта лесная ведьма и выгонит нас бродить по болоту! И к тому же, ваши сведения о пресветлом Альбусе слегка приукрашены!

Хозяйка дома, казалось, совсем не рассердилась на Гермиону и смотрела на неё с жалостью:

— Бедная девочка! Ты тоже стала жертвой этого хитрого засранца? Уж поверь мне, я хорошо изучила драного лиса Альбуса! Всё, что ему нужно, это слава! Слава и симпатичные парни! И если у Геллерта была природная склонность к нестандартным отношениям, то бедняга Риддл после притязаний Альбуса совсем слетел с катушек. Антоша учился вместе с Томом и был свидетелем тому, что происходило. От вашего Альбуса у бедного Тома Ридлла кукушка навсегда из головы улетела и больше не вернулась.

— Я вам не верю! Геллерт Гриндевальд стал причиной смерти сотен людей! — не унималась Гермиона.

— Да знаю я, — отмахнулась Василиса Никитична и, тяжело вздохнув, произнесла:

— Душа наша не выбирает, кого любить. Геллерт был жестоким и самовлюблённым, но моё, тогда ещё девичье, сердце надеялось, что искренняя любовь его изменит. А тут нарисовался этот Дамблдор, лешак дери его за бороду! Он и сманил Геллерта! А мне остались только воспоминания о наших поцелуях и этот вот ворон, которого я назвала Гриней в честь моего любимого.

Пришлось мне вернуться в Россию и выйти замуж за Николая Долохова, деда моего внучка. Мишаня, сынок мой, и его жена рано погибли — в двадцать девятом на КВЖД попали под руку хунхузам во время одного из набегов, и волшебные палочки не спасли. А мне пришлось самой воспитывать Тошечку.

Как война началась, я перевела его из Дурмстранга в Хогвартс. Там хоть и работал этот козлище Альбус, но было куда безопаснее.

Женщина шмыгнула носом, провела рукой по глазам и решительно выпрямилась со словами:

— Ну, хватит об этом, пока я тут не разревелась. Если вы наелись, так пора вам уже и помыться. Сначала Северус в баньку пойдёт. Первый жар в бане самый сильный, как раз для мужиков, а потом мы с тобой, девонька, сходим. Попарим наши косточки.

Гермиона всё ещё пыталась возразить радушной хозяйке, но Снейп вновь лягнул её ногой под столом и сердито шикнул:

— Молчите! Я понимаю, что разрыв шаблона — это очень больно, но давайте поговорим о драккловом Дамблдоре потом! Я вам такое о нём расскажу! А вот ещё раз ночевать в лесу из-за вас я не намерен!

Гермиона от возмущения потеряла дар речи и только открывала рот как рыба, не в силах что-либо сказать.

— Молодец, Грейнджер, вот так лучше, — усмехнулся Северус, поднимаясь из-за стола.

— Э-э-э, мадам Долохова, а что такое баня? — поинтересовался он, не заметив в этом доме ничего, похожего на ванную комнату.

— Неужто ни разу в баню не ходил? — улыбнулась Василиса Никитична. — Ну, юноша, вы многое потеряли, но ничего! Сейчас Кикимон баньку затопит, и сразу станет понятно, , что значит — настоящая чистота! Ты просто заново родишься, милок!

— Кикимо-о-он! — позвала женщина.

— Грейнджер, вы всё знаете! Что такое баня? — нервно запустив руку в волосы, спросил Снейп.

— Баня — это помещение, оборудованное для мытья человека с одновременным действием воды и горячего воздуха в турецких и римских банях или воды и пара в русской и финской бане, — автоматически ответила Гермиона, продолжая судорожно размышлять об Альбусе Дамблдоре и его роли в судьбе Магической Британии.

— Спасибо, вы мне очень помогли, — саркастично фыркнул Снейп, прикидывая в уме, как будет отбиваться, если баня ему не понравится.

Внезапно в комнате появился низенький коренастый старичок, заросший седыми волосам. Он пригладил лохматую бороду, заправленную за поясок, подпоясывавший просторную серую рубаху, и поклонился в пояс хозяйке дома.

— Звали ли, хозяюшка Василисушка? — пробасил старик.

— Это кто? — пискнула Гермиона, забыв даже о Дамблдоре.

Василиса Никитична удивлённо уставилась на гостей:

— Это же домовой мой. У вас там в Англии домовых нет, что ли? Это Кикимон. Он в моей семье уже триста лет служит. Ещё маму мою маленькой помнит.

— Кикимоша, давай-ка баньку истопи для наших гостей! Да пожарче! — приказала она домовому.

— Баньку? — улыбнувшись во весь свой щербатый рот, обрадовался Кикимон. — Это можно! Ох, люблю я баньку!

Домовой беззвучно исчез. Гости явно чувствовали себя неуютно.

— Василиса Никитична, — начал Снейп, — у меня тут проблема. Я поранился, и довольно сильно. От горячей воды кровотечение может возобновиться…

Валентина Никитична только всплеснула руками.

— Да я разве не поняла, почему ты на стуле боком мостился? Уразумела я всё. Сел, видать, куда-то, да проткнул седалище. Но у меня же не для простецов банька, а для волшебников! От нашего пара тебе, касатик, только легче будет! Вся зараза из тебя выйдет, и всё быстрее заживёт! Ты уж поверь мне!

Помню, Тошечка на каникулы дружка привёз. Абрашу Малфоя. А этот Малфой в капкан ногой угодил. Так после баньки на нём всё, как на собаке, зажило! Эх, хороший мальчик был этот Абраша. Жаль, что помер. Тошечка говорил, что сын его совсем не в папашу удался, а уж внук… — хозяйка дома обречённо махнула рукой.

— Ну, уж если один из Малфоев баню эту пережил, то и я справлюсь. Наверное, — пробормотал Снейп, недоверчиво поглядывая на хозяйку дома.

Домовой Кикимон вновь возник перед гостями. На этот раз вокруг его тела была намотана длинная белая простыня, что делало существо хоть немного более похожим на своих британских собратьев. Во всём остальном, кроме низкого роста, он кардинально отличался от домовых эльфов, к которым привыкли Гермиона и Северус.

Кикимон имел длинную и густую нечесаную шевелюру, крупный нос с красными прожилками и маленькие хитрые карие глазки, которые пронзительно смотрели из-под седых кустистых бровей. Ни в этих глазах, ни в повадках или манерах домового не было и грамма подобострастия и желания угодить, так присущего домовикам Британии.

Снейп, как ни старался, не мог представить себе этого обстоятельного мужичка бьющимся головой об стену из-за неудачно выполненного поручения. В костистой жилистой ладони домового был зажата охапка берёзовых веток с засохшими листьями. Северус с сомнением смотрел на этот «букет», недоумевая, зачем он понадобится в процессе мытья.

— Пойдемте, барин! Я славно баньку нынче истопил! Пар добрый, целебный! Всю худобу из вас выгонит! — с улыбкой сообщил Кикимон, тесня Снейпа к стене.

— А куда нужно идти? — нахмурившись, спросил Северус.

— Да вон она, наша банька! В окно посмотрите, — пояснила Василиса Никитична, указывая куда-то на улицу. Гермиона и Снейп одновременно приникли к оконному стеклу. Во дворе, в паре метров от избушки, стоял деревянный домик ещё меньшего размера, с очень маленькими оконцами и огромной трубой, из которой валил дым.

— И там нужно мыться? — почти возмущённо спросил Снейп.

— А ты не шуми, милок. Сначала сходи и посмотри, что да как, а потом уже шуметь будешь! — похлопала его по плечу хозяйка дома.

— Пойдёмте, барин, пойдёмте! — резво подскочил к Северусу неугомонный Кикимон, тряся своим веником.

— Да я и сам могу вымыться, без тебя, — отпрянул от него Снейп.

— Так он тебя парить будет! Это всё равно, что лечить! Клянусь своей магией, ты ещё ему спасибо скажешь, — подталкивала Северуса в спину Василиса Никитична.

— Ну, если вы клянётесь… — сдался усталый зельевар.

Кикимон, не теряя времени, схватил Снейпа за руку, и они оба исчезли.

— А куда он его? — вскинулась Гермиона.

— Да в баню они аппарировали, не суетись, — успокоила девушку Василиса Никитична. — Ничего с любезным твоим не случится.

— Он мне не любезный! Он мой бывший преподаватель зельеварения, и всё. Мы случайно вместе оказались, — запротестовала Гермиона.

— Ну-ну, ты ещё что придумай, а то я по глазам не вижу, — рассмеялась пожилая ведьма. — Я милая, столько уже живу на этом свете, что любовь-злодейку быстро определю. Нравится он тебе, хоть ты и не признаёшь этого. И ты ему нравишься. Вон он как на тебя зыркает! Да только вы упрямы оба, как две бодливых козы. Если вам не помочь, так и будете ходить около друг дружки, как кот вокруг кринки со сметаной.

— Не надо мне помогать! — разозлилась Гермиона, густо покраснев. — Я совсем ничего не испытываю к профессору Снейпу, ничего, кроме уважения! А он вообще меня терпеть не может!

— Ну, как знаешь. Ты пока тут посиди, а я в свою зельеваренку схожу. Она у меня на улице, в пристройке находится. Сделаю заживляющий отвар из трав местных. Все ваши царапины мигом зарастут. Посиди тут немного, — ласково промолвила Василиса Никитична и, поманив с собой ворона, вышла за дверь, оставив Гермиону одну и в растрёпанных чувствах. Девушка села у окна, стараясь отогнать тревожные мысли о профессоре Снейпе, которые одолевали её после слов хозяйки дома.

— Я же никогда не мечтала о профессоре! Это же абсурд! — прошептала Гермиона, зная, что твердит заведомую ложь. Мечтала! Ещё как мечтала! Да все девчонки о нём вздыхали!

Высокий, бледный и таинственный преподаватель зелий, способный одной фразой вызвать у студенток ужас, дрожь и мурашки по всему телу, не мог не стать мишенью для девичьих сплетен и тайных грёз. Она помнила, как бесстыжая пятикурсница Джинни Уизли с мечтательной улыбкой рассуждала на тему величины профессорского мужского достоинства, которое непременно должно быть такого же впечатляющего размера, как и его нос.

А Лаванда Браун?! Эта ещё на четвёртом курсе всем говорила, что у профессора Снейпа какая-то любовная драма, а она, Лаванда, будет той, кто спасёт сердце зельевара своей неземной красотой. Да и разговор между Панси Паркинсон и Дафной Гринграсс, подслушанный Гермионой в женском туалете Хогвартса, свидетельствовал о том, что слизеринки тоже не прочь оказаться в объятиях своего декана.

Только ведь это всего лишь девичий трёп. Суровый профессор никогда не обратит внимания на каких-то соплячек, тем более, что, по рассказам Гарри, драма всё же была. Северус Снейп до сих пор, вероятно, любит только мать Гарри Поттера.

Гермиона тяжело вздохнула, в очередной раз мысленно надавав оплеух Сириусу Блэку. После того, как Гарри показал ей те воспоминания Снейпа, которые смог увидеть на уроке окклюменции на пятом курсе, Гермиона была просто в ярости. Она мечтала оживить погибших мародёров — мучителей Снейпа, чтобы надавать им увесистых пинков за их отвратительное поведение.

С тех пор мисс Грейнджер старалась держаться подальше от Римуса Люпина, одного из оставшихся в живых школьных недругов профессора.

Мисс Грейнджер в отчаянии запустила ладони в свои спутанные волосы. Что же она сама испытывает к зельевару?! Из неприятных раздумий её вывел крик, раздавшийся за окном. Кричали, скорее всего, из домика-бани. Гермиона открыла окно и прислушалась. Вопли отчётливо неслись именно с той стороны, голос профессора Снейпа она ни с чьим другим спутать не могла.

— Оставь меня, недоделок мелкий! Не тронь! Фу! Дракклов домовик! Я тебе голову оторву! А-А-А! Горячо-о-о! Воздуха мне, воздуха! Решили меня сварить с вашей хозяйкой-ведьмой?! Не выйдет! Грейндже-е-ер, беги-и-и! Они нас извести хотят! Вот тебе, гадская тварь! Ай! Ой! Только попробуй ещё ударить меня веником, извращенец! Знаю я эти игры! Люциус мне показывал! Я не мазохист! Изверги!

В бане что-то громко звякнуло, ухнуло, а затем послышался голос Кикимона:

— Ох, неладно-то как! Барин-то совсем в уме повредился! Небось головушкой где шмякнулся в лесу! Ох, горе-горе. Такой молодой, а уже идиот!

Мисс Грейнджер вскочила, готовая ринуться на помощь, но кто-то аккуратно придержал её за плечо.

— Успокойся, девочка, успокойся. Это он с непривычки. Сначала все так на баню и веники реагируют, а потом только благодарят за целебный пар, — промолвила хозяйка дома, которая уже вернулась из своей зельеварни.

Гермиона нерешительно опустилась на стул. Криков Снейпа больше слышно не было, но она никак не могла понять, хорошо это или плохо.

Василиса Никитична указала на глиняный горшок, который стоял на столе:

— Вот, это я отвар специальный приготовила. Твой милый из бани вернётся, пусть свои раны смажет. К утру будет, как огурец!

— Да не милый он мне! Хватит вам! — недовольно ответила Гермиона, исподлобья глядя на хозяйку.

— Ну, хорошо, хорошо. Давай, лучше чайку ещё выпьем, пока время есть, — миролюбиво предложила Василиса Никитична, направив свою волшебную палочку на самовар.

Усевшись за стол, Гермиона придвинула к себе чашку ароматного чая и решилась задать вопрос:

— Василиса Никитична, а не тесно вам в этом домике? Даже для того, чтобы помыться, нужно в отдельное помещение выходить. У волшебников ведь даже палатки просторнее. Ну, по крайней мере, у нас, — тут она смутилась, спохватившись, что могла этой фразой обидеть хозяйку.

Та усмехнулась:

— А мне разве много нужно? Тут у меня всё есть для жизни, а роскошь… было и такое когда-то. Я же родилась не просто в чистокровной семье. Мой отец был дворянином, правда не слишком родовитым и богатым, но нужды ни в чём не знали. Таких, как мы, называли мелкопоместное дворянство. Жили мы в Твери, горя не ведали. Отец, хоть знатностью и не отличался, но уважением большим среди местных волшебников пользовался. Артефактором был от Бога!

Колечко-переводчик на твоём пальце — тоже его изобретение. Это Антоша родовой секрет возродил, да хорошее применение ему нашел. Особо демонстрировать свои таланты не хотел, но когда дружок его затеял экскурсионную фирму, в стороне не стал оставаться, артефактами этими товарища снабдил. А тот в ответ Антошку-то в долю и взял, теперь мы с внуком на всю жизнь обеспечены.

Гермиона с новым интересом покосилась на невзрачное колечко. А ведь и правда! Если бы у них на четвертом курсе были такие помощники, насколько легче бы было общаться с иностранными участниками турнира!

Василиса же тем временем вела дальше неспешный рассказ:

— В одиннадцать лет меня отправили в Дурмстранг. Это было мечтой отца, чтобы я там училась. Непривычно оказалось после уюта родительского дома, но интересно и весело. А потом и взрослые развлечения подоспели. Маскарады, гуляния, ассамблеи… Я помню, на балу дебютанток имела грандиозный успех!

Женщина прикрыла глаза, отдаваясь во власть воспоминаний. Гермиона напряжённо молчала, боясь прервать собеседницу. Хозяйка дома, помолчав немного, продолжила, слегка нахмурившись:

— Октябрьская революция разбила нашу беспечную жизнь вдребезги. Ведь не только магглы в ней участвовали! Гражданская война на то так и называется, что брат идет на брата, кровь на кровь.

Сперва магглорожденные в бойню ввязались — у них было за кого переживать и сражаться на любой из сторон. А потом и чистокровных коснулось ближе некуда: это как щепки, которые сначала относит на край водоворота, а потом затягивает в воронку… Никому в стороне отсидеться не получилось. Вы там у себя, в Британии, думаете, что страшнее ваших заварушек с Волдемортом и не было ничего. Для вас, наверное, так и есть. Но поверь мне, деточка, когда всего две стороны — светлая и темная, а по сути, у вас Альбус с Риддлом этим, который Волдеморт, авторитетами мерялись, так вот, когда два полюса — выбрать легче. А когда не знаешь и не понимаешь, кто прав, кто виноват, а тебя в жернова захватывает и перемалывает — вот это страшно.

Ни я, ни моя семья политикой никогда не интересовались, но горя и невзгод из-за чужих амбиций полной ложкой хлебнули. Я уже замужем была. Сынок мой ещё в школе учился. Помню, как незнакомые возбуждённые люди ворвались в наш дом, паля из оружия, куда ни попадя. Это только кажется, что простецы перед волшебниками беззащитны. Перед боевыми магам — возможно. Но мы-то были простыми обывателями! Даже палочек поднять не успели, да и попытались бы — мало их в руках держать, надо еще суметь применить правильно. Отца убили, мужа ранили, а мы с мамой и сыном умудрились сбежать и захватить с собой Колю. На Запад попасть уже нельзя было: кругом антиаппарационные барьеры, постоянные конвои, гражданская война в разгаре. Бежали на восток, аж в Китай. Осели в Харбине, там в то время многие русские приют нашли.

Муж мой был ранен очень тяжело, сильно болел. Помощи мы ниоткуда получить не могли — в чем были, в том и спасались, мама только и успела Кикимона в старый башмак посадить. Да Гринька своим ходом за нами летел. Ни денег, ни жилья… Хочешь — не хочешь, старые привычки пришлось забыть и жить по-новому. Муж пытался, следуя урокам моего отца, производство артефактов наладить, но местные не позволили — мастерскую несколько раз жгли, семье угрожали. Им лишние конкуренты ни к чему были, у самих ртов голодных за спиной хватало. Так и пришлось мужу с сыном на работу к простецам идти, тогда на железной дороге постоянно руки требовались. Так и жили, гордость подальше спрятали, да зубы сжали. Там родился и умер мой второй сын…

Пожилая женщина замолчала на несколько секунд, а потом решила продолжить:

— Так и существовали почти десяток лет. Магией могли пользоваться с оглядкой, слишком вокруг обычных людей жило много. Сыну в Дурмстранг уже вернуться не удалось, слишком опасно в те времена это было, да и денег постоянно не хватало. Дома учили, как могли. Там же, в Харбине, сын мой, Миша, и женился. В двадцать шестом родился Антоша. А в двадцать девятом начались набеги бандитов, и опять мы попали между молотом и наковальней. Много русских душ, и магов и магглов, тогда погибло. И Миша с Аленой мои. А нам с Антошей уцелеть довелось — гулять я его повела, на природу. Вот и погуляли… Вернулись — а вместо дома пепелище, и никого живого вокруг, один Кикимон горько воет, да Гриня вокруг него круги наворачивает.

Антошка-то, когда подрос, поклялся, что никогда его врасплох враги не застанут, родовой дар свой — артефакторику — не стал развивать, а ударился в изучение боевой магии, чтобы уметь за себя постоять. История нашей семьи для этого хорошим стимулом была!

Власти Советского Союза тогда разрешили мне и внуку на родину вернуться — как членам семьи погибших железнодорожных служащих. Только дальше Сибири мы не поехали. А куда возвращаться? В Твери к тому времени и следа от прежней жизни и знакомых не осталось, даже город по-другому именовали, а тут, у Байкала, как-то привычней. И Грине есть, где крылья размять. Да и трав намного больше растет. Я к тому времени уже хорошим зельеварам слыла, в Дурмстранге эту дисциплину отлично преподавали, да и за жизнь в Китае смогла кое-чему научиться. Нам с Антошей на жизнь хватало. И в Дурмстранг дорогу опять открыли, поняли, что необученные волшебники — опасность ещё большая, чем целая армия.

А дальше ты знаешь…

Гермиона протянула руку и накрыла своей рукой ладонь пожилой волшебницы, прошептав:

— Простите, если я разбередила ваши раны. Я вам очень сочувствую.

Василиса Никитична тряхнула головой, отгоняя виденья:

— Ох, что было, то прошло! Не будем о грустном, а то я, дура старая, тебя совсем расстроила! Теперь-то всё у меня нормально. Когда Антошку в тюрьму посадили, вот тогда я чуть себя жизни не лишила, а теперь всё ладно у меня.

Антошка хоть и попал в банду этого лысого, точно лампочка Ильича, паразита, хороший внук! Он обо мне очень заботится. Как из тюрьмы сбежал, сразу весточку подал о себе.

Всё предлагает мне терем красивый поставить и магглоотталкивающие чары навести, или куда-нибудь в город перебраться, да не хочу я этого. От людей я быстро устаю, тем более — от нынешних. Все бегут куда-то, а я покоя хочу.

А то, что домик маленький, так это хорошо! Мне, грибу старому, одинокому, в большом доме что делать? Аукаться с Кикимоном, что ли? В Британию вашу я никогда не поеду, раз там козла Альбуса до сих пор почитают, да и прочая заграница не привлекает. Хорошо мне здесь.

Скучновато порой, так мы с Кикимошей себе развлечение придумали: заблудившихся в лесу, что магглов, что магов, разыгрываем. Я Бабой Ягой прикидываюсь, так забавно иной раз получается. Главное, нужно мага испуганного обезвредить успеть! Не поверишь, сколько народу порой получается одурачить!

— А, поняла теперь! Поэтому вы вначале так странно говорили! — встрепенулась Гермиона.

— Ну да… А раз выяснилось, что профессор твой Антоше совсем не чужой, так что же вас в заблуждение вводить, — Василиса Никитична ласково улыбнулась ей, подливая чай:

— А ты, моя милая, всё-таки подумай о своём спутнике. Мужик-то видный, и к тебе неровно дышит.

Гермиона открыла было рот, чтобы отрицать всякую связь между собой и саркастичным зельеваром, да случайно посмотрела в окно и застыла в изумлении.

Дверь бани открылась, и оттуда величаво вышел, почти выплыл, Северус Снейп, закутанный в длинный, доходящий ему до пяток, шелковый халат.

Торжественность шествия нарушила банная дверь, коварно прихватившая край шикарного одеяния. В попытке освободиться носитель шлафрока дернулся, полы распахнулись, и миру предстали черные семейные трусы с зевающим зелёным крокодильчиком на самом интересном месте.

Не сдержавшись, Гермиона нервно хихикнула, в памяти тут же всплыли незабвенные лимончики. «А наш бука-профессор скрывает под своим сюртуком-панцирем оч-чень даже интригующее содержание!» — появилась в голове непрошенная мысль.

— Ну как банька, друг сердечный? — улыбаясь, спросила Василиса Никитична.

Снейп хмуро уставился на пожилую колдунью и высокомерно хмыкнув, процедил:

— Сойдёт!

— Значит, понравилась. А я врать не стану! Баня для путника — самое лучшее лекарство от всех напастей! — заявила Василиса Никитична, которая уже стояла рядом с Гермионой, держа в руках два берёзовых веника.

— Теперь наша очередь, девочка, — сказала хозяйка избы. — Пойдём, моя хорошая, пойдём. После баньки и тело, и дух поёт, правда, Северус?

Профессор Снейп, который явно неловко чувствовал себя в женском халате, расшитом огромными маками, скривившись, ответил:

— Грейнджер, должен вас предупредить, что русские очень странно представляют себе процесс мытья. Вы когда-нибудь видели лондонский туман? А теперь представьте себе туман вскипячённый, воняющий этим ужасным национальным напитком, квасом. Такой гадости даже у Лонгботтома не получалось! Русские сумели трансгрессировать в свою баню исландский гейзер! При этом самым наглым образом бьют друг друга прутьями и считают, что это должно быть приятным! Я чувствовал себя цыплёнком в кастрюле!

Гермиона невольно поёжилась, с опаской поглядывая на Василису Никитичну.

— Ну, уж на цыплёнка ты совсем не походишь, скорее, на кабанчика, — усмехнулась сибирская ведьма. — А как ты себя теперь чувствуешь, гость дорогой?

Снейп недовольно поджал губы. Было видно, что отвечать на этот вопрос он явно не хочет.

— Должен сказать, что после всех этих экзекуций я и, вправду, стал ощущать себя значительно лучше, — нехотя выдавил признание Снейп.

— А я что говорю! Пойдём, Гермионушка. Для женского здоровья баня просто благодать, — позвала Василиса Никитична. Девушка нерешительно поднялась со стула и последовала за хозяйкой, прихватив полотенце.

— А ты, милый, возьми вон там, на столе, отвар, да смажь своё седалище. К утру заживёт. И чаю попей из самоварчика. Он на смородиновом листе, с душицей, с лимонником! Да смотри беспалочковой магией не балуйся, а то всё лечение насмарку пойдёт, — на ходу промолвила пожилая волшебница и громко крикнула:

— Кикимон! Давай-ка, налей гостю чаю, а мы без тебя уж в бане управимся.

Домовик вновь возник в комнате. Он уже был облачён в мешковатые штаны и длинную рубаху, подпоясанную верёвкой. Кикимон принялся хлопотать у стола, не обращая внимания на бурчанье Снейпа о каких-то извращенцах с вениками.

Покрепче прижав к себе полотенце, Гермиона смело пошла за Василисой Никитичной — знакомиться с особенностями русской бани.

Когда мисс Грейнджер в сопровождении хозяйки дома вернулась обратно, Северус уже почти заснул прямо за столом. Пока спутница смывала с себя грязь и усталость, ему пришлось отражать атаки чересчур заботливого домового, который норовил собственноручно смазать все пострадавшие части тела гостя целебным зельем. Только угроза вручную выщипать Кикимону всю его бороду позволила Северусу отбиться от его цепких лапок , так и норовящих стянуть с зельевара халат.

Чай, что приготовила для него Василиса Никитична, пришёлся Северусу очень по вкусу. Он попытался определить состав напитка, но, к сожалению, после проверки на прочность банным жаром, обоняние зельевара слегка притупилось. Ощущались только явно доминирующие аромат и вкус смородины. Остальные ингредиенты не менее приятно пахли, но опознать их Снейп не смог, решив, что позже непременно спросит у хозяйки и сделает запас необходимых трав.

Скрепя сердце, ему пришлось признаться себе, что после этой варварской бани тело стало лёгким и почти невесомым, организм затопило ощущением чистоты и блаженства.

Зато в голове стали появляться странные мысли и желания. Например, увидеть, как бывшая гриффиндорка, изгибаясь, хлещет себя веником, а лучше — самому взять березовые ветки в руки и помочь Грейнджер.

Незаметно для себя погрузившись в эти грёзы, Снейп слегка утратил связь с реальностью, находясь между сном и явью. Шум голосов вернувшихся женщин привел его в чувство. Он поскорее придвинулся поближе к столу, за которым предавался мечтам, чтобы вошедшие не заметили недвусмысленной реакции северусова организма на эти видения. Поправив халат, он бросил предупреждающий взгляд на Кикимона, который сидел на печке и ехидно поглядывал на зельевара.

— Ух, хороша банька! — заохала Василиса Никитична, поправляя длинную белую рубаху. Точно такая же сорочка была уже и на молодой колдунье.

— Правда, Гермиона?— обратилась хозяйка к Грейнджер.

Та смущённо кивнула. Снейп с удивлением посмотрел на коллегу по «несчастью». Она явно как-то не так себя вела: исподтишка бросала на зельевара быстрые взгляды и отчаянно краснела при этом.

— Вот, помылись, а теперь и спать пора, — заявила хозяйка дома, заклинанием левитируя на место несколько склянок и пузырьков, которые держала в руках.

— Ох, и намучилась я с твоими волосами, девочка. Столько травяных мазей пришлось извести, пока распутала твою шевелюру. И как ты с ними справляешься? — добавила Василиса Никитична.

— Да никак не справляется. Так и ходит всё время, как будто у неё на голове петарда взорвалась, — съязвил Северус, который всё больше злился: нескромные желания относительно Грейнджер совершенно не хотели никуда уходить, путая мысли.

— На себя бы посмотрели. Вы, наверное, первый раз за пятнадцать лет голову вымыли! — огрызнулась Гермиона и застыла, уставившись на непривычно чистые и блестящие чёрные локоны, обрамлявшие лицо Снейпа.

— Дура! Я волосы специальными мазями смазываю, чтобы защитить от паров зелий. Иначе давно бы уже ходил лысый, как Волдеморт! И к тому же, мои сальные волосы отвращали от моей персоны обоих моих дорогих шефов, которые время от времени начинали проявлять ко мне нездоровый интерес! — злобно набычившись, ответил Снейп.

— Так, хватит об этих маньяках на ночь! — прервала перепалку гостей Василиса. — Будем на покой укладываться. Я как всегда на печи лягу, Северус заночует в комнате Антоши, а тебе, девочка, я из пары стульев кровать трансфигурирую. На ночь сойдёт.

— Тут есть ещё одна комната? — удивился Снейп. Гермиона в недоумении начала оглядываться.

— Конечно, есть! А заклинание невидимого расширения на что? Пока внука дома нет, мне эта комната без надобности. А когда Антоша приезжает, то стоит только мне или ему подумать о ней, дверь и появляется,— объяснила Василиса Никитична.

— Прямо как Выручай-комната! — восхищённо промолвила Гермиона.

— Ну, почти, — улыбнулась хозяйка дома.

В ту же секунду на противоположной от печки стене дома появилась дверь. Владелица избушки поманила за собой гостя и, открыв створку, продемонстрировала небольшую, но уютную комнату с кроватью, шкафом и письменным столом.

— На комнату наложено заклинание стазиса, поэтому тут всегда чисто, а постель свежая. Располагайся, милый, — предложила Снейпу Василиса Никитична. Северус пожал плечами и, пробормотав слова благодарности, скрылся за дверью. Волшебница взмахнула палочкой, и вместо двух стульев появилась деревянная односпальная кровать. Кикимон притащил откуда-то матрас, подушку в цветастой наволочке и симпатичное лоскутное одеяло.

— Устраивайся, милая. Я тоже ложусь, — промолвила Василиса Никитична и ловко взобралась на печь, задёрнув синюю занавеску в горошек.

Гермиона с наслаждением улеглась в постель. После бани, которая сначала напугала и шокировала её количеством пара и жаром, девушка уже не чувствовала ни ломоты, ни усталости, тело было приятно расслаблено. Веки её сами собой закрылись, а перед мысленным взором опять закружились чрезвычайно неприличные картины, которые странным образом возникли после омовения в бане.

То ли снилось, то ли виделось, как абсолютно обнажённый профессор Снейп делает ей, Гермионе Грейнджер, массаж. Сама Гермиона, тоже обнажённая, лежала на банном полке. Вокруг них клубился пар, который почему-то имел странно возбуждающий и пряный запах.

Из этих грёз девушку самым грубым образом вырвал ужасно громкий, рокочущий звук. Гермиона резко вскочила, испуганно оглядываясь. В соседней комнате послышался глухой удар чего-то тяжёлого об пол, и раздались забористые крепкие выражения, произнесённые голосом профессора Снейпа. Ужасный, разрывающий барабанные перепонки рокот, разбудивший гостей, походил на рычание дракона и шум работающего самолётного двигателя.

Гермиона схватилась за голову, пытаясь понять, что случилось. Из комнаты Антонина Долохова выскочил Снейп: в одних трусах, с подсвечником наперевес и решительным выражением на бледном лице.

— Что, дементор дери, происходит?! — заорал Снейп, пытаясь перекричать этот ужасный рык.

Гермиона, которая уже догадалась, в чём дело, указала на печь, занавеска на которой колыхалась в такт с ужасающими руладами неизвестного происхождения.

— Наша хозяйка, кажется, храпит. Я уж знаю. Рон тоже храпит, только не так громко, — пояснила Грейнджер.

Упоминание о Роне Уизли заставило Снейпа скривиться, будто ему подсыпали букашек в чай.

— Нужно позвать этого полоумного домовика. Пусть наложит заглушающее, — предложил Северус, тряся головой.

Гермиона встала с постели и быстро оббежала комнату, заглядывая во все углы. Кикимона нигде не было.

— Кикимон! — громко позвала Грейнджер, но никто так и не появился.

— Вы, конечно, не умеете пользоваться беспалочковой магией, — обречённо проговорил Снейп, пытаясь перекрыть могучий храп хозяйки.

Гермиона отрицательно покачала головой.

— А я, как вы помните, не могу! Вот дракклова ситуация! — всё больше распалялся профессор. — Давайте, разбудим старушку. Другого выхода нет.

— Это будет невежливо. Она же не может контролировать храп. Зелий от этой напасти не существует. Я видела во дворе два сарая. В одном живут козы. Мне так Василиса Никитична рассказывала, когда мы в бане мылись. А в другом хранится сено на зиму для коз. Давайте, лучше на сеновале переночуем. Там точно храпа не услышим, — высказала своё мнение Гермиона.

Снейп хотел было возразить, но передумал. Ему тоже показалось не очень удобным будить женщину, которая дала им пищу и кров. Он взял свой верный фонарик, который предварительно засунул в карман дарёной Люциусом куртки, потом прихватил и куртку и направился к входной двери.

Заметив, что Гермиона продолжает стоять на месте, Северус сердито посмотрел на неё и нетерпеливо произнёс:

— Грейнджер, вы остаётесь? У меня уже от этого грома сейчас голова лопнет!

Гермиона продолжала блуждающим взглядом рассматривать полуобнажённое тело зельевара.

— Он подмигивает, — поражённо прошептала девушка.

— Кто? — вконец взъярился Снейп.

— Крокодильчик на трусах… Ой, простите, сэр, — встрепенулась Гермиона, будто очнувшись ото сна.

— Не знал, что на Гриффиндоре могут учиться такие бесцеремонные и наглые девицы! Минерва всегда считала своих студенток святыми! — рыкнул Снейп, натягивая розовую куртку.

— Вы ещё Лаванду Браун и Джинни Уизли не слышали! — обиженно ответила красная как свёкла Гермиона.

— И это Слизерин считают самым развратным факультетом! — промолвил Снейп, закатив глаза. Отворив дверь, он вышел на улицу, подсвечивая себе фонариком.

Ночь уже вступила в свои права, погрузив окружающий мир во тьму. Где-то в лесу раздавались уже ставшие знакомыми звуки ночной жизни лесных обитателей. Гермиона, следующая за Снейпом, зябко поёжилась. Тонкая хлопковая рубашка совсем не защищала от осеннего холода. Снейп выругался, посмотрев на свою спутницу. Но Грейнджер хотя бы успела натянуть свои просохшие кеды, в то время как Северус, завернувшись в куртку, шлёпал босиком по холодной земле.

Нужный сарайчик они нашли довольно быстро. К счастью, обе постройки находились в паре метров от дома. Из-за дверей одного сарая слышалась возня, которую, вероятно, производили козы, и доносился соответствующий запах. Снейп решительно толкнул дверь рядом стоящего строения, которое было повыше, и с облегчением понял, что они нашли нужное место. В помещении, большую часть которого занимала большая гора сухой скошенной травы, было почти так же холодно, как и на улице, но зато тихо. К тому же, там одуряюще и волнующе пахло лесным разнотравьем, летом и еще чем-то, неуловимо-тревожным и дурманяще-сладким… Снейп стянул куртку, передёрнувшись от холода, и полез в кучу сена. Гермиона последовала за ним. Кое-как зарывшись в сено, Северус накрыл курткой себя и примостившуюся рядом Гермиону. Стало немного теплее.

— Мерлин, я непременно простужусь в этом драккловом квесте! — проворчал Снейп, кляня себя за то, что не стал искать свою одежду, которую Кикимон забрал просушить. Мисс Грейнджер почувствовала, как под курткой колено зельевара коснулось её живота. Она тут же забыла о промозглом холоде; тело обдало предательским жаром. «Да что же такое происходит?!» — растерянно подумала Гермиона, стараясь немного отодвинуться.

Несколько минут оба честно пытались заснуть, но сон упорно не шёл. Замучившись ворочаться и отчаявшись отрешиться от неприятного ощущения, создаваемого сухими травинками, колющими голое тело, Снейп отбросил всякие надежды на отдых. Самые дикие и неприличные мысли, которые от близости Грейнджер будто с цепи сорвались, тоже не способствовали здоровому сну. Бросив взгляд на соседку, он понял, что и она не может уснуть.

— Ну, мисс Грейнджер, как будем коротать эту ночь? — усмехнувшись, спросил Снейп.

— Может, будем рассказывать друг другу страшные истории? Мы с Джинни всегда так делали, когда мучила бессонница, — несмело предложила та.

— Нет уж, увольте! После бани меня уже ничто не испугает. Помниться, когда я учился в Хогвартсе, в ходу была одна глупейшая игра: «Правда или желание». Вы слышали об этом? — поинтересовался Снейп.

— Хм, да-а… — протянула Грейнджер, ужаснувшись от предстоящей перспективы откровенничать с профессором, и тем более, исполнять его желания. Она уже открыла рот, чтобы отказаться, но против воли вдруг произнесла:

— Давайте.

Сразу же захотелось откусить себе язык, но слова были уже сказаны.

— Что ж, я, если позволите, спрошу первым. Правда или желание? — промолвил Снейп, сверля Гермиону взглядом.

— Правда! — тут же ответила Грейнджер. Одна только мысль о слове «желание» рядом с зельеваром заставляла её тело гореть, точно в лихорадке.

— Почему вчера ночью вы сказали, что между вами и Роном Уизли никогда ничего не будет? Вся Магическая Британия ждёт вашей помолвки, — задал свой вопрос её визави.

Гермиона нахмурилась. Она не была готова говорить на эту тему, но другого выхода не видела:

— У меня есть небольшая квартирка в маггловской части города, доставшаяся от бабушки. Мы с Роном там жили вдвоём целый месяц. В доме моих родителей, которые всё ещё в Австралии, мне было неуютно из-за тяжёлых воспоминаний.

Обитая с Роном в одном пространстве, я поняла, что мы друг другу абсолютно не подходим! Мы и дружили только потому, что рядом с нами всегда был Гарри. Без Гарри нам и поговорить не о чем. Рона интересует только квиддич, еда и поиск возможно сбежавших пожирателей смерти. К тому же, его не устраивало, как я готовлю, а меня не устраивало его отношение к будущей супружеской жизни. Я не собираюсь рожать квиддичную команду и по полдня проводить на кухне, ублажая желудок супруга. Нет, я не против приготовить что-то вкусное или устроить как-нибудь романтический ужин. Но посвящать детям и кухне всю свою жизнь я категорически не желаю! Я учиться хочу, получить хорошее образование и интересную работу! Там, в Тайной Комнате, когда вокруг нас бушевало сражение, я думала, что Рон — тот, кто мне нужен! Но я ошиблась. Ну, и находить грязные носки и трусы везде, где только можно, даже в холодильнике, мне ужасно не нравилось! Да это меня бесило даже больше, чем храп и отсутствие манер за столом!

Гермиона осеклась, напоровшись на смеющийся взгляд Снейпа.

— Дайте угадаю? — промолвил он, — Уизли так же ужасно бесила книга в ваших руках!

— Как вы сообразили? — пробормотала Гермиона, совсем стушевавшись.

— Интуиция, — бросил профессор.

— Теперь моя очередь! — встрепенулась Грейнджер. — Правда или желание?

— Правда, дементор вас задери, — ответил Северус, уже жалея, что предложил сыграть в эту игру.

— Вы всё ещё любите мать Гарри? — на одном дыхании выдала Гермиона.

— Что-о?! Да вы!.. Ладно! Раз уж у нас ночь откровений, я отвечу. Но если вы хоть кому-нибудь расскажете то, что услышите от меня, обещаю — позавидуете Волдеморту! — прорычал Снейп.

— Нет, я не влюблён в Лили. Любовь — для глупцов, которым не на что потратить свою жизнь. Но Лили до сих пор является самым дорогим для меня человеком. Я всю жизнь буду чувствовать свою вину перед ней и её сыном, но не перед Джеймсом Поттером. Ревность здесь ни при чём. Поттер и его дружки в своё время не просто отравляли мне жизнь, они превращали её в невыносимую пытку! И это очень трудно забыть, списав на детские обиды. Я ненавидел Гарри Поттера потому, что он слишком напоминал мне своего отца. Прошло немало времени, пока я осознал, что он похож на Джеймса далеко не во всём. Сразу предупреждаю, извиняться перед Золотым Мальчиком я не буду! — пророкотал Снейп, видя, что Гермиона открыла рот, дабы что-то сказать. — Я и так защищал его и вытаскивал из разных передряг, куда он загонял себя, мучимый шилом в заднице.

— Мне Гарри показывал свои воспоминания о вас и его отце… — нерешительно вставила Грейнджер.

— Вот, трепло! — выплюнул Снейп.

— Но я никому не скажу, — поспешно заверила его Гермиона.

— Ещё бы вы попробовали. Предупреждаю, тогда лучше сразу бегите и прячьтесь в лесу. Желательно, не в Запретном. Там я хорошо ориентируюсь, — грозно сдвинув брови, заявил Северус.

— Ваша очередь, сэр, — вместо ответа сказала Гермиона. Эта странная игра прекрасно отвлекала от неприличных мыслей о профессоре.

— Хорошо, — хмыкнул Снейп. — Правда или желание?

— Правда! — решительно ответила Гермиона.

— Куда отправился наш знаменитый Поттер, захватив вашу бездонную сумку? По глазам вижу, что он вам сказал, — спросил Снейп.

— Я вообще-то, дала ему слово молчать… Хорошо, скажу вам, куда он поехал, но не скажу, с кем! — объявила Грейнджер. — Гарри нашёл свою любовь и вместе с ней отправился на Гавайи. Там он собирается сделать предложение руки и сердца.

— И это явно не Джиневра Уизли! — вскинулся Снейп. — А Поттер — парень не промах! Мерлин, кому же привалит счастье в виде двухметрового очкарика со склонностью к истерии и шилом в заднице?

— Это уже второй вопрос, сэр, а сейчас моя очередь! — прервала собеседника Гермиона. — Правда или желание?

— Правда! — усмехнулся Снейп, уже сгорая от любопытства, что же ещё придумает для него этот книжный червь с такой упругой грудью, которой он слегка касался кончиками пальцев под покровом куртки.

— Откуда у вас такие забавные трусы: с лимончиками, с крокодильчиком? — бесстрашно кинулась в омут с головой Гермиона.

— Грейнджер, вы, и вправду, гриффиндорка! Ещё вчера за такой вопрос я бы разобрал вас на ингредиенты и продал в Лютном переулке! — внезапно расхохотался Снейп, откинувшись на солому. — Но сейчас я отвечу. Замечу, если вы кому-нибудь расскажете, уже не только я захочу вас прибить, — предостерёг он.

Гермиона лишь кивнула, затаив дыхание.

Снейп покрутил в руках фонарик и начал свой рассказ:

— Все эти безумные трусы — подарок нашего порой слишком креативного директора! Когда вы учились на шестом курсе, Дамблдор, предчувствуя, что это его последнее Рождество, решил сделать всему персоналу Хогвартса особенные подарки на память. Двадцать шестого числа мы, преподаватели и все остальные, встретились в «Трёх мётлах» и под пару-тройку кружечек огневиски поболтали об этих презентах.

Мне директор подарил набор трусов-семейников под названием «Неделька». Там были с лимончиками, с крокодилом, с огнедышащим драконом на заднице, с единорогами, кентаврами, гиппогрифами, но самые отвратительные — с маггловскими Санта-Клаусами, подозрительно похожими на дорогого Альбуса! Я ношу их только потому, что в Рождественскую ночь мы все пообещали Дамблдору пользоваться его подарками.

Минерве стал сюрпризом комплект белья, где чашечки лифчика были в виде кошачьих мордочек, а на трусах-стрингах сзади красовался пушистый полосатый хвост!

Флитвику Дамблдор тоже преподнёс трусы «Неделька» только с нарисованными гномами из маггловской сказки про Белоснежку. Если погладить их спереди, то изображение гнома превращалось в довольное женское личико.

Роланде Трюк достался квиддичный костюм, но явно исключительно для женщин и из магазина для взрослых. Профессору Синистре он подарил сорочку, абсолютно прозрачную! Самые интимные части тела прикрывали лишь маленькие звёздочки.

Септиме Вектор был подарен наряд для восточных танцев. Вместо монеток на поясе висели металлические изображения цифр и нумерологических символов. А Сивилле Треллони Дамблдор презентовал хрустальный шар, в котором все видели большую бутылку огневиски, сменяющуюся бокалом хереса. Эта ненормальная ещё обижалась, что всем подарили предметы одежды, а ей какой-то атрибут для гадания.

Своему верному Хагриду Дамблдор приготовил комплект кожаного белья огромного размера, пару наручников и плётку. Лесник, с его интеллектом уровня флоббер-червя, явно не понял назначения этих причиндалов: всё возмущался, что он не гиппогриф какой-то, сбрую на себя одевать. И вообще — такие лоскуты только на заплатки годятся! Плётку, правда, оценил. Сказал, что подойдёт фестралов гонять. А потом прослезился и изрёк, что Великий человек Дамблдор даже о Клыке вспомнил, только ошибся немного с размером ошейника. Зато сразу целых два подарил!

Молчал один лишь Филч. Мы сначала подумали, что Дамблдор о нем забыл, но этот дурак спьяну сознался, что дорогой директор подарил ему незабываемую ночь.

— Нет! — вырвалось у Гермионы, которая с ужасом взирала на Снейпа. Профессор Дамблдор…

— Великий Светлый маг, и ему нравился наш сопливый и немытый завхоз! — злорадно ухмыляясь, заявил Северус.

— Я не верю! — прижав руки к горлу, пробормотала Гермиона.

— Ваше право, — флегматично пожав плечами, ответил Снейп и ту же добавил:

— Правда или желание?

— А? Что? — пробормотала шокированная девушка, но справившись с откровениями Снейпа, пробормотала:

— Правда…

Снейп несколько секунд пристально вглядывался в собеседницу, продолжающую отрешённо смотреть куда-то в темноту, куда не доставал луч их фонарика.

— Чего вы сейчас больше всего хотите, Грейнджер? — твёрдо произнёс Снейп.

Гермиона, всё ещё думая о проделках профессора Дамблдора, с ужасом услышала собственные слова:

— Вас…

— Ой, простите! — опомнилась она. — Я совсем не то имела в виду!

— Заткнитесь, Грейнджер. Что сказано, то сказано, — проворчал Снейп, нависнув над застывшей Гермионой.

— Я больше не могу! Простите меня, сэр! — отчаянно выдохнула та и, вцепившись в его плечи, впилась в столь желанные губы зельевара.

— Да гори всё синим пламенем! Почему я вечно должен отказываться от того, чего хочу! — словно пытаясь убедить самого себя, во всеуслышание отвёл душу Снейп, на мгновение прервав поцелуй, и с удвоенным пылом припал к этим болтливым, но таким манящим губам. Фонарик погас, выпав из профессорской ладони, который нашёл лучшее применение своим рукам, исследуя каждый дюйм тела самой-умной-героини-второй-магической-войны. Северус с наслаждением касался нежной кожи Гермионы, ощущая потрясающую гладкость и мягкость. Ему никогда не приходило в голову, что под одеждой мисс Всезнайки и Зануды скрывается такое сокровище!

Не в силах больше сдерживаться, он принялся покрывать поцелуями шею и плечи девушки, а когда дошёл до груди, с губ Гермионы сорвался невнятный писк, который был для Снейпа слаще любой музыки. Его партнёрша сначала судорожно цеплялась за плечи Северуса, потом её руки переместились выше, растерянно путаясь пальцами в волосах.

Водоворот чувств и ощущений захлестнул волшебницу, снёс остатки благоразумия и словно выпустил наружу все, доселе спрятанные и зажатые внутри желания, помог Гермионе справиться с естественными проявлениями скованности и стыдливости. То, что казалось невозможным и неприемлемым с Роном, сейчас было естественным и правильным. Никогда в жизни она не смогла бы поверить, что способна на такой авантюрный и безумный поступок — броситься сломя голову в объятия абсолютно, просто невероятно далёкого прежде от её мыслей мужчины и таять в его руках, ощущая себя текучим послушным воском.

Отбросив все сомнения, Гермиона отдалась этому урагану чувств, полностью доверившись Северусу. Тесное помещение сарая наполнили вздохи и шёпот, перемежающиеся лишь шорохом снимаемой одежды и шелестом примятых трав. Вместо ожидаемой и втайне страшащей боли был только момент секундного неудобства, которое тут же смыло волной новых, дурманящих и пьянящих ощущений, заставивших забыть и о страхе, и о волнении, и вообще — обо всём на свете. Мужчина же лишь замер на мгновение, судорожно втянул воздух и с удвоенной силой продолжил целовать и ласкать свой неожиданный подарок.

Северусу Снейпу и Гермионе Грейнджер в эти мгновения казалось, что они совершенно одни в этой Вселенной, окружающий мир стал для них чем-то второстепенным.

Хотя именно в этот, самый сладостный для двоих момент, рядом с ними находился третий лишний, который внимательно следил за брачными играми людей, поражаясь их изобретательности и выносливости. Гриня тихо сидел на черенке вил, стоящих в углу. Кромешная тьма в сарае не была препятствием для жёлтых глаз ворона. Он всё отлично видел и слышал. «Кажется, хозяюшка моя всё верно рассчитала для этих двоих. И ведь никогда не ошибется, ведьма старая!» — подумал Гриня, с интересом наблюдая, как самка человека принимает позы, совершенно непонятные для представителя пернатого мира, чтобы удовлетворить своего самца. «Такому поди, угоди! Привередлив же до ужаса!» — мысленно захихикал Гриня, наблюдая за людьми, которые прямо перед ним исполняли свои странные брачные танцы. Партнёрша при этом так волнительно и томно стонала, что Гриня только диву давался и восхищался возможностями человеческого голоса.

«И чего так долго-то? Даже я устал уже, а этим всё нипочём! Даже хозяйкин последний хахаль из самой Москвы так долго продержаться не может!» — уже начал раздражаться ворон. Ему надоело сидеть неподвижно, но и прерывать людей, обнаружив своё присутствие, не хотелось. Наконец, когда лапки Грини так затекли, что он чуть не упал с неудобного насеста, Снейп оглушительно для вороньих ушей прохрипел нечто невнятное, отдалённо напоминающее победный вой вожака волчьей стаи, загнавшей особо крупную дичь, и обмяк, упав рядом с Гермионой, которая вторила ему непроизвольным высоким вскриком.

Гриня мог поклясться, что именно так орала бабкина коза Изольда, когда молодой хозяин Антонин пытался её спьяну подоить. Обессиленные люди, тяжело дыша, распластались на сене, всё так же ничего не замечая вокруг. Гриня не выдержал и оглушительно каркнув, подал голос:

— Бр-раво! Мои поздр-равления и аплодисменты вам обоим! Господину Север-русу за пор-разительно долгий любовный мар-рафон! По моим пр-редставлениям два часа сор-рок минут пр-рошло!А госпоже Гер-рмионе — за потр-рясающие рулады! Я такого ещё не слышал, а ведь много лет живу на этом свете! Вашему дыхательному аппар-рату и голосовому диапазону, судар-рыня, может позавидовать любая опер-рная пр-рима! Да даже я, стар-рый боец любовного фр-ронта, чуть не полетел себе вор-рону искать после ваших чувственных завываний! Эх, жаль, что сейчас для нас, птиц, не сезон. Жди тепер-рь до весны!

Пару секунд в сарае царила абсолютная тишина. Даже тяжёлого дыхания людей было не слышно. Затем молчание нарушил женский визг, заставивший ворона таки свалиться с черенка.

— А-А-А! Кто здесь?! Извращенцы! А-А-А! — орала Гермиона, пытаясь прикрыться сеном и нащупать в темноте своё бельё и ночную рубашку.

Снейп, привыкший к неожиданным и опасным ситуациям, моментально оказался на ногах с фонариком в руке. Как он сумел так быстро найти приборчик, для Грини осталось загадкой. В следующую секунду ворона ослепил луч света, направленный прямо на него.

— Ах ты, паршивый комок перьев! Я тебе сейчас клюв оторву и в зад вставлю! Будешь знать, как подсматривать! — взревел Снейп, кинувшись на ворона. Гриня тоже был тёртым калачом. Он моментально взмыл под потолок сарайчика и попытался выбраться через маленькое слуховое окошко, но оно было слишком узким.

Тем временем Гермиона пришла в себя, немного успокоившись и поняв, что за ними подсматривала всего лишь птица, хоть и говорящая. Девушка почувствовала, как негу и эйфорию сменяет накатывающая волной ярость: её единственная по-настоящему волшебная ночь любви! Гермиона Грейнджер, наконец, смогла понять, о каком удовольствии с горящими глазами рассказывали её ближайшие подруги! И всё испортил какой-то наглый пернатый паразит?! Она, не помня себя от гнева, схватила первое, попавшееся под руку, и что было силы зашвырнула в ненавистного соглядатая. Снаряд, оказавшийся кедом Гермионы, попал в цель. Несчастный птиц, сдавленно хрипя, шмякнулся в сено.

— Кар-раул! Мои глаза! Хулиганы зр-рения лишают! — завопил Гриня откуда-то из кучи травы.

Внезапно в углу сарая послышались возня и чей-то кашель. Снейп тут же направил фонарик в сторону подозрительных звуков. В скудном свете он увидел нечто, заставившее даже его, бывалого шпиона, отпрянуть в сторону. В дальнем углу помещения из сена торчала чья-то безобразная голова. К всклокоченным волосам неведомого существа прилипли сухие листья и травинки, а на чумазом лице яркой полосой выделялась белозубая улыбка, напоминающая оскал.

— Мамочки, леший! — взвизгнула Гермиона, пытаясь спрятаться за Снейпа.

— Э-э-э… Добрый вечер? — прохрипела голова, продолжая улыбаться и таращиться на людей.

Северус поражённо застыл с фонариком в руках, уставившись на странное чумазое чучело, которые, кряхтя, выбиралось из кучи сена. За взлохмаченной головой показалось и всё остальное. Таинственный незнакомец определённо был человеком, одетым в куртку защитного цвета, такого же цвета штаны и высокие болотные сапоги.

— Кто вы?! — грозно спросил профессор, бесстрашно подавшись в сторону неизвестного.

— Вы?! Нашлись! Слава мерлиновым трусам, нашлись, дери-раздери! — хрипло заголосил «леший», тряся косматой башкой.

— Вы не ответили на мой вопрос! Кто вы? И что тут делаете? — не отступал Снейп.

— Да ты чего, босс? Не узнаёшь, что ли? — удивился незнакомец. Он попытался было подойти поближе, но вид зельевара явно нервировал его и вынуждал действовать с осторожностью.

— Босс, ты бы это, ну… зачехлил бы свою самую волшебную палочку, а то простудишь ещё, — неуверенно глядя на обнажённое тело Снейпа, промямлил незнакомец.

Снейп охнул, пытаясь прикрыть самую свою деликатную часть тела, и огляделся в поисках трусов. Не найдя этот предмет гардероба, он нахмурился и, резко подавшись вперёд, направил луч фонарика в лицо ещё одного незваного свидетеля сцены на сеновале. В этот момент из-за спины Северуса прицельно прилетел ещё один кед, попавший неизвестному гостю прямо в глаз.

— Бежим, пока леший не опомнился! — заорала Гермиона, схватив Снейпа за руку. Незнакомец, покачнувшись от неожиданного удара, схватился за лоб и выдал пару крепких ругательств.

— Грейнджер, уймитесь! — раздражённо, и в то же время облегчённо, пробурчал Снейп. — Это не леший. Это Антонин Долохов собственной персоной. Ты чего тут затаился, паразит?

— М-м-м-м… Мерлин, чтоб вас, мисс Грейнджер, корова в лоб лягнула! — простонал Антонин, растирая ушибленное место.

До Гермионы постепенно стало доходить, что незнакомец разговаривает на родном ей английском языке. Кольцо-переводчик совсем запутало девушку.

— Мистер Долохов? — извиняющимся тоном промолвила она, выглядывая и вновь прячась за спиной Снейпа.

— Да! А кто же ещё? Я что, так похож на лесную нечисть? — обиженно произнёс Долохов. На его лбу теперь наливалась здоровая шишка, а подбитый глаз стремительно заплывал жизнерадостным багряно-фиолетовым цветом.

— Очень. Вылитый инфернал. А перегаром как несёт! — саркастически ухмыльнулся Снейп.

Гермиона, успевшая уже надеть свою длинную рубашку, несмело вышла вперёд и смущённо сказала:

— Извините меня, мистер Долохов. Вам бы и, правда, себя в порядок привести нужно.

Снейп, наконец-то разыскавший своё бельё, не спеша натянул трусы и уже более спокойным тоном задал боевому соратнику вопрос:

— Так что ты тут делал-то? Хозяйка этого дома вроде бы твоя бабушка родная, а ты в сарае валяешься.

— Лучше вы скажите, зачем в лес ушли?! — возмущённо взвился Антонин, осторожно ощупывая незапланированный прирост на голове.

— Случайно. Решили прогуляться и нечаянно заблудились. Набрели на эту избушку, где нас накормили и напоили. Ты-то какое отношение к нашей поездке имеешь, Антонин? — строгим голосом поинтересовался Снейп.

— Прямое! — ответил Долохов. — Я являюсь заместителем директора фирмы «Кедр»! И кольца-переводчики — моя разработка!

— Ну, надо же! Никогда бы не подумал, что ты замешан в авантюрах этого кошмарного турагенства! — не удержался от реплики зельевар.

— Нормальное агентство. Честно работают. Генеральный директор — один очень влиятельный маг из Москвы. Его все Великим считают. Лет ему — хрен знает сколько! Он чуть ли не с Мерлином за руку здоровался, — уязвленно насупился Антонин. — Но сейчас не об этом я. Начальник местного филиала, мой друг, значит, сообщает мне, что у нас ЧП. Из лагеря пропали двое иностранных туристов! У них и раньше такое случалось, но когда я узнал, что пропали именно вы, то сам чуть с ума не сошёл.

Босс, вы же знаете, как все мы, члены вашей шпионской ячейки, вас любим! Я сам напросился возглавлять группу поиска! Ну, и к тому же, в Британии меня бы ещё и Кингсли вздёрнул. Шутка ли! Лучшая подруга Золотого Мальчика пропала! От магии было мало проку: вы без палочек, магического следа не найти. Мы искали весь день! Измучились как каторжные!

Ну, я и решил, что раз ночью поиски прекращаются, то можно и навестить кое-кого. У меня есть порт-ключ особый, сам его проектировал. Перенёсся я с его помощью к одной близкой знакомой. Только у нас отношения... неустойчивые… Сначала всё прекрасно было: шампусик, икра, ванна со свечками, романтика. А потом мы поссорились, я напился, аппарировал к бабуле. Думаю — она меня всегда понимала; расскажу о своих бедах, в баньке попарюсь, и легче станет.

— И чего же ты на сеновал попёрся, нытик? — устало допытывался Снейп, который сильно сомневался в пылкой и горячей любви своих подчинённых из шпионской группы, за исключением Люциуса.

Антонин досадливо махнул рукой и добавил:

— Я аппарировал точно к крыльцу бабулиного домика. Уже войти хотел, и тут слышу: из бани, что за домом, такие странные звуки раздаются. Кричит кто-то, охает, только слов не разберу. Я сразу предположил, что это мой начальник припёрся. У него, как бы вам сказать, с моей бабуленькой шуры-муры образовались…

— С Василисой Никитичной? — ошарашенно моргая, подала голос Гермиона.

— А что? Она у меня ещё хоть куда! А по сравнению с этим хмырём московским вообще девочка ещё! — горделиво подбоченясь, ответил Долохов. — Ну вот. Я, как эти стоны из бани услышал, подумал, что это бабуля с моим начальником в бане парятся вдвоём. Зачем я им буду мешать? Тем более я под хмельком был. Это сейчас протрезвел совсем. Вот, я и решил в сарае проспаться, а утром бабуленьке и начальству на глаза явиться: так бы мне головомойка светила за то, что вы до сих пор не найдены, а бабуля меня в обиду не даст. Я зарылся в сено поглубже, да и уснул. А потом меня разбудили какие-то дикие вопли. Смотрю, а тут вы…

На несколько секунд все замолчали, затем Гермиона прижала ладошки ко рту и сдавленно хихикнула, пытаясь сдержаться:

— Профессор, это же вы в бане кричали тогда! Помните?

— Помню, — недовольно фыркнул Снейп.

— С моей бабуленькой?! — схватившись за грудь, очумело прохрипел Долохов.

— Дурак, что ли?! — гневно зашипел зельевар. — С Кикимоном я там был!

Северус осекся, осознав, что сейчас его точно неправильно поймут.

Гермиона уже не могла утерпеть и, трясясь от хохота, в изнеможении опустилась на пол.

— С Кикимоном?! — почти испуганно промямлил Антонин, искоса глядя на Снейпа. — Ну, а что? У нас свободная страна и нравы теперь свободные…

— Заткнись, идиот! — вне себя от гнева, гаркнул Снейп. — Он меня парил в вашей варварской бане!

— А ты, босс, оказывается, такой выносливый! Сначала с Кикимоном в бане, теперь с мисс Грейнджер на сеновале… — продолжал ошалело глядевший на профессора Долохов.

— Если не заткнёшься, я тебе рожу нашинкую без всякой магии, потом год будете собирать вместе со своей бабуленькой и чокнутым домовиком! — краснея от гнева, пригрозил Северус, сжав кулаки.

Антонина спас только скрип открывающейся двери сарая. Освещая себе путь огоньком на кончике волшебной палочки, в помещение вошла Василиса Никитична и, зевая, спросила:

— Что за шум, а драки нет? Вы зачем из дома-то ушли, милые гости?

Вглядевшись в лица застывших в нерешительности волшебников, пожилая колдунья прижала руку к своей груди и воскликнула:

— Антоша?! Антошенька! Приехал, порадовал бабушку! Соколик мой ясный!

Василиса Никитична бросилась к внуку, но вдруг остановилась на полпути, испуганно произнеся:

— Брильянтовый ты мой, что же с тобой случилось? Тебя пытали?

— Да нет, бабуль, — всё ещё с опаской поглядывая на Снейпа, ответил Долохов. — Это несчастный случай. Ну, ударился и испачкался.

— Об чей же кулак ты ударился? — встревоженно промолвила пожилая колдунья, забыв о гостях.

— Это я в него свой башмак бросила, — виновато пряча глаза, призналась Гермиона. — Я просто испугалась. Мы же не знали, что здесь кто-то есть.

Василиса Никитична обернулась к ней и озадаченно наморщила лоб:

— Деточка, а зачем вы вообще сюда пошли-то? Неужто у вас в Англии так принято? В гостях в сарае спать? Тебя, Антоша, я тоже хочу об этом спросить.

— Понимаете, Василиса Никитична… — переминаясь с ноги на ногу, начала мисс Грейнджер. — Вы… вы, когда засыпаете…

— Да храпишь ты очень, бабуль! — выручил Гермиону Долохов, догадавшись, что она хотела сказать. — Я-то привык давно, а они нет.

— Ой, да как же я забыла-то! И заглушающее не поставила! — сокрушённо заохала пожилая ведьма. — Вот я, клизма старая!

— А у нас волшебных палочек при себе не было! Всё эти, его подчинённые, отобрали! — недовольно буркнул Снейп, кивнув в сторону Долохова.

— Кстати, о волшебных палочках, — вскинулся Антонин. — Я свою, кажется, тут в сене потерял!

— А чего тебя-то сюда понесло?! — уже сердито спросила у внука Василиса Никитична, уперев руки в бока.

— Ошибся я. Когда аппарировал к дому, услышал, как в бане кто-то стонет и вопит. Думал, это вы с моим незабвенным московским начальником развлекаетесь… А там Северус орал, пока его Кикимон парил! — глумливо улыбаясь, проговорил Долохов.

— Ещё хоть один намёк на такую гадость сделаешь, я твою слишком умную голову для потомков заспиртую — у меня в лаборатории как раз один экспонат криворукие студенты разбили! — гневно пообещал Снейп, схватив Антонина за ворот куртки. Потом всё же отпустил, поднял валяющиеся под ногами вилы и со всей силы воткнул их в землю, словно поставил окончательную точку в своём экспрессивном выражении чувств.

— Да я пошутил! — испуганно отпрянул бывший коллега по шпионским играм.

— Мальчики, не ссорьтесь! Сейчас я призову Антошину палочку, и мы сможем все пойти в дом, вклинилась между Антонином и Северусом пожилая колдунья.

Снейпу пришлось отступить. Он сделал шаг назад и чуть не упал. Под его босой ногой затрепыхалось что-то, явно живое.

— Кар-р! Кар-раул! Р-раздавить хотят, ир-роды! — заорало «что-то», выпорхнув из-под ног Снейпа.

— Гринька, дурак, с чего разорался-то? — строго спросила Василиса Никитична.

— Хозяйка, ты посмотр-ри, до чего эти вар-р-вар-ры бр-ританские твою кр-ровиночку довели?! — запричитал ворон, усевшись на косматую голову Долохова. — Р-рожу р-разбили, и мне, и ему!

В скудном свете карманного фонарика и бабкиного Люмоса было прекрасно видно, что у Грини, как и у Долохова, один глаз заплыл и опух.

— Ну, я же говорю, что от испуга своими кедами кидалась! Я не хотела никому навредить! Просто нас с профессором застали за… — воскликнула Гермиона, но потом осеклась и, сконфуженно опустив глаза, умолкла.

— Застали занимающимися любовью, — нисколько не смущаясь, продолжил за неё Снейп.

Долохов нервно хихикнул, Гермиона покраснела, а Гриня перелетел на плечо Василисы Никитичны и что-то зашептал ей на ухо.

— Ах ты, бесстыжий! И не совестно тебе подглядывать?! Чуть всё не испортил! — сердито напустилась пожилая колдунья на своего ворона.

— Что значит, чуть не испортил? — подозрительно прищурившись, спросил Снейп. Василиса Никитична даже не посмотрела на него, а продолжала распекать своего пернатого питомца:

— Я же тебе, волчья сыть, говорила, чтобы гостям не мешал!

— А я и не собир-рался! — обиделся ворон. — Я специально сюда спать пр-рилетел, когда ты, моя дор-рогая хозяюшка, свои ночные песни завела. Да так, что изба чуть по бр-рёвнышку не р-развалилась! Я же не знал, что и эти сюда пр-рипр-рутся! Сама заглушающие заклинание не пр-рименила, Кикимон—р-развратник к своей кр-рале болотной на всю ночь подался…

— Ой, а у Кикимона нашего краля есть? — изумился Долохов и, пытаясь сдержать улыбку, добавил:

— Слышишь, босс! Кажется, у тебя конкурент!

— Ах ты, сиська тараканья! Я тебе сейчас задницу с башкой местами поменяю! — взревел Снейп, потеряв всякое терпенье. — А потом ноги поотрываю, чтобы по сторонам не болтались: будешь учиться ушами махать, дабы с места на место передвигаться!

— Я пошутил, пошутил! — взвизгнул Долохов и спрятался за спину своей бабушки. Оттуда он резво пополз на четвереньках к вороху сена и попытался с головой закопаться в сухие стебли. Кто-кто, а уж бывший соратник-то знал, каков зельевар в гневе — войдёт в раж и все навыки боевого мага не спасут!

— А ну, оба затихли, козёл вас в зад понюхай! — сурово осадила мужчин Василиса Никитична. — А про Кикимона я уже давно знаю. К нам в прошлом году с соседнего болота одна кикимора перебралась. Молодая, но страсть какая гулящая! Такая потаскунья, никому в лесу не отказывает! Вот к ней наш домовой и бегает. Да и чёрт с ним. Сейчас палочку Антошину найдём и пойдём в дом чай пить. Всё равно уже никто не уснёт.

Василиса Никитична сделала пасс и произнесла:

— Акцио, палочка Антонина Михайловича Долохова!

Через пару секунд палочка Антонина была уже в руке его бабушки, которая не спешила возвращать волшебный артефакт законному владельцу.

Тем более, что всех присутствующих в сарае магов ожидало неожиданное зрелище. Вместе с палочкой из сена взметнулось многострадальное тело хозяйского внука и вперед ногами понеслось в сторону колдующей ведьмы.

Два объекта летели наперегонки и должны были финишировать одновременно, сбив волшебницу с ног, но, к счастью или беде, на пути более крупного экземпляра прочно стояли вилы с массивным лиственничным черенком. Эффект от встречи с этой неожиданной преградой был потрясающим.

Антонин взвыл, силой и высотой голоса побив все рекорды Гермионы за эту ночь; Северус в непроизвольном жесте сочувствия замер в положении, которое бывший соученик Гермионы Симус Финниган опознал бы как позу, принимаемую футболистами, стоящими в «стенке» во время пенальти; сама Гермиона ахнула, растеряв последние капли злости на непутёвого УПСа; Гриня поспешил убраться с траектории полёта и спешно слетел с хозяйкиного плеча…

Антонина Никитична укоризненно покачала головой и пробурчала еле слышно, так, что остальные сумели разобрать только обрывок фразы: «… склеротичка старая, а слово «волшебная» кто за тебя добавлять будет? А ты, стервец озабоченный, о чём в этот момент думал?»

Призвав к себе кеды Гермионы, пожилая колдунья направилась к выходу, проворчав:

— Пойдёмте в дом. Чаю попьём. Не всю же ночь в сарае торчать, тем более, после такой встряски.

Остальные, включая ворона, поспешили за ней.

При более ярком свете свечей урон, нанесённый Антонину обувью Гермионы, стал ещё более заметен. Подбитый глаз почти не открывался. Долохов выразительно посмотрел на свою бабушку, и она, тяжело вздохнув, достала с полки небольшую баночку.

— Вот, намажь свой фонарь и остальные места, заодно и запах перегара перебьёшь, — велела внуку Василиса Никитична, недовольно поморщившись.

— А я?! А мне?! — заныл ворон.

— А ты, бесстыдник, и так походишь! — сердито ответила Грине пожилая ведьма. — Будешь знать, как подглядывать за людьми, да всё мне портить!

— Я повторяю свой вопрос, уважаемая мадам Долохова! Что значит — всё портить?! — потребовал Снейп, усаживаясь за стол. Гермиона устроилась рядом с ним. Антонин сел на лавку у стены, безуспешно стараясь открыть баночку с целебной мазью от синяков и ушибов.

Пожилая колдунья слегка зарумянилась, смущённо улыбнулась и пояснила:

— Да я поняла, что вы с Герминушкой друг к другу неровно дышите, но признаться в этом не можете. Вот, и собралась я вас подтолкнуть к решительным действиям.

— Вы нас опоили! Приворотным или возбуждающим?! — возмущённо вскинулся Северус, привстав со стула.

Василиса Никитична тут же замахала руками:

— Да что ты, милый! Я ещё не настолько из ума выжила, чтобы гостей своих травить. Подсыпала кое-что вам в чай, признаю. Только порошок тот совсем безвредный в любовном плане-то. Это травки такие специальные, отвар из которых заставляет человека сосредоточиться на самом своём заветном желании. А главное — того, кто травки те примет, гложет нестерпимая потребность немедленно претворить свои мечтания в жизнь! Так что я тут не причём, это вы сами так друг друга хотели, что утерпеть не могли.

Правда, применять этот порошок из сухих трав нужно очень осторожно! Вдруг желания у человека совсем не безобидные. Мало ли, кто о чём мечтает. В вас-то я уверена была, но всё равно опасно это. Так что рецепт я в секрете держу и не открою никому. Незачем.

После этих слов Снейп угрюмо замолчал, сердито засопев в негодовании: как это, он и какого-то рецепта не знает! И не узнает, судя по всему… С другой стороны, Василиса Никитична права: не стоит такие знания в мир выпускать, люди разные бывают. От первой причины возмущения зельевара не осталось и следа. Он угрюмо уставился на самовар, о чём-то размышляя.

Гермиона прижала руки к покрасневшим щекам и простонала:

— Мерлин, какой позор! Я, выходит, просто натуральная бесстыжая шалава, блудня, гулящая девка, срамница...

— Грейнджер, прекратите цитировать словарь синонимов! — раздражённо бросил Снейп. Гермиона тут же замолчала, не зная, куда деваться от стыда.

Василиса Никитична ободряюще погладила расстроенную ведьму по плечу, садясь за стол рядом с ней и ласково приговаривая:

— Не слушай его! Он сам злится потому, что до сих пор своих чувств к тебе признавать не хочет. А стыдится тут нечего. Только конченый дундук будет своей любви стесняться!

Снейп повернулся к Василисе Никитичне и уже открыл рот, чтобы ей возразить, но тут послышался победный вопль Долохова:

— Открыл! Дракклова посудина никак не поддавалась!

Антонин аккуратно отвинтил и снял колпачок с баночки, где находилась целебная мазь. В нос всем присутствующим тут же ударил едкий и нестерпимый запах, навевающий мысли о гиппогрифьей конюшне или питомнике для драконов.

— Что это? От мантии Тёмного Лорда и то пахло лучше! — скривился победитель упрямой крышки.

— Закрой немедленно, пока мы все не отравились этими миазмами! — прохрипел Снейп, зажав нос. Гермиона замахала руками, пытаясь отогнать противный запах. Ворон Гриня спрятал голову под крыло и оттуда каркнул:

— Ещё отр-равимся и никогда не сможем иметь птенцов!

— Вот не знала, что ты и тот шерстяной носок, который теребишь каждый вечер, решили завести птенцов! — недовольно ответила Грине Василиса Никитична. Она повернулась к волшебникам, скривившимся от неприятного амбре, и, закрыв баночку, обиженно сказала:

— А в детстве, Антошенька, ты морду-то не воротил. Сколько эта мазь тебе синяков и шишек вылечила. Вот ходи теперь с фонарём.

— В детстве у меня, наверное, обоняние было нетренированное! — ответил Долохов, пытаясь отдышаться.

— Наверное, ты тогда слаще козы ничего не нюхал, — фыркнул Снейп, восстановив дыхание.

— А ты, Северус — зельевар! — покачала головой пожилая колдунья. — Тебе стыдно должно быть, что тебя запахи какие-то смущают.

— Это не просто вонь — возмутился Снейп. — Это же биологическое оружие, а не заживляющая мазь! Какой там состав? Обезьяний навоз?!

— Зачем обезьяний? Беличий, — спокойно ответила пожилая ведьма.— Беличий помёт и тухлое яйцо дрозда.

Гермиона не удержавшись, рассмеялась, закрыв лицо руками.

Снейп и Долохов сидели с одинаково недоумёнными выражениями лиц,

— Бабушка, — потрясённо произнёс Антонин, — ты никогда мне не говорила, из чего эта мазь состоит.

— А ты и не спрашивал! — бросила пожилая колдунья, убирая баночку с чудодейственным составом на место. Затем она коснулась волшебной палочкой самовара, и тот моментально стал горячим.

— Чай пейте и молчите лучше, — буркнула хозяйка дома, расставляя стаканы перед гостями. На столе вновь появилась выпечка и сладости.

— Ох, и соскучился я по бабулиным пирожкам! — довольно воскликнул Антонин, оживившись.

— Руки вымыл? — строго спросила его бабушка.

— Момент! — ответил внук, берясь за свою волшебную палочку.

— Антоша, Антоша! — заохала Василиса Никитична, — жениться тебе надо! Не дождусь, наверное, никогда!

— Кстати, Антоша, — мстительно ухмыльнулся Снейп, — а как же зовут твою даму сердца, к которой ты сегодня бегал?

Долохов поперхнулся пирожком и бросил сердитый взгляд на Снейпа, потом вздохнул и ответил:

— Когда-нибудь всё равно придется сказать. Я уже три года с одной девушкой встречаюсь. Люблю её. Раньше скрывал, потому что война шла, а мы с разных сторон баррикад получились. А потом мы так поссорились, что почти расстались. Когда моя подруга забеременела…

— ЗАБЕРЕМЕНЕЛА?! — хором выкрикнули Василиса Никитична и Гермиона.

— Ну, да, — промолвил Антонин, нервно заёрзав на стуле, и продолжил:

— Когда она забеременела, я предложил ей переехать в дом, который можно бы было защитить заклинаниями и ритуалом, чтобы никто не нашёл. Я думал, любимая женщина забудет о своей опасной работе, и будет хранить очаг нашего дома и воспитывать наших детей, никуда без разрешения не выходить и во всём слушать только меня.…

— О! Тогда я её понимаю! Я бы вас за такое предложение ещё и прокляла бы! Позаковыристее! — заявила Гермиона, возмущённо подавшись в сторону рассказчика.

— Она так и сделала! Вот что с женщинами в наше время происходит, а, босс?! Неужели все только так и реагируют?! — сердито сжимая кулаки, обратился Долохов к Снейпу.

— Дай-ка подумать, — нарочито изображая усиленный мыслительный процесс, произнёс Северус, потирая подбородок. — Если бы ты предложил такое Молли Уизли, думаю, она бы бросила всё и с радостью согласилась. Услышала бы такое её дочь — ты огрёб бы метлой по хребту. Сунься с подобным к Беллатрисе, и тебя бы похоронили в пяти разных местах, и никто бы не нашёл, где могилка твоя. А вот если бы ты явился с таким предложением к мисс Грейнджер, то могу предположить, что место твоего захоронения, может, и было бы известно, но гробом бы тебе послужил спичечный коробок.

Долохов угрюмо смотрел перед собой, надув губы.

— Антоша! Разве я так тебя воспитывала, ночей не спала?! — отвесив внуку подзатыльник, спросила Василиса Никитична. — Кому же понравится, если его в клетке запереть? Тебе бы захотелось всю жизнь в неволе жить и света белого не видеть?!

— Ну, я думал… — недовольно глядя на бабушку, начал оправдываться Антонин.

— Индюк тоже думал! Только в суп попал! — осадила внука Василиса Никитична. — Давай рассказывай, что дальше было!

Долохов растерянно развёл руками и продолжил изливать душу:

— А что ещё рассказывать? Поссорились мы, разбежались. Подруга моя сына родила и замену мне быстро нашла. Мужик тот лохом оказался, поверил, что ребёнок от него, лопух доморощенный. А мы с ней так и не помирились. Только всё равно любим друг друга, хоть она и замужем за этим простофилей. Бог с черепахой лучше обошёлся, чем с этим малохольным! Иногда мы с ней встречаемся, когда совсем друг без друга невмоготу, но помириться никак не можем. А как тут найдёшь компромисс, имея дело с девушкой из рода Блэк?

— Что?! — хором воскликнули уже и бабушка Антонина, и гости её дома.

— Только не говори, что ты спутался с Беллатрисой! — справившись с шоком, заявил Снейп.

— Я что, самоубийца с этой психиморой связываться? Хотя… Она баба-огонь! — задумчиво произнёс Антонин.

— У вас нет шансов, мистер Долохов. Место рядом с Беллатрисой уже занято и давно! — вырвалось у Гермионы, которая тут же прижала ладони к губам.

Снейп и Долохов одновременно выронили из рук стаканы с чаем, которые со звоном разбились о деревянный пол.

— Вы мне так всю посуду перебьёте! — заохала хозяйка дома, возвращая стеклянным сосудам первоначальный вид с помощью заклинания. — Неужто эта Беллатриса такая страхолюдина, что место рядом с ней никто занять не может? Я помню Поллукса Блэка. У них в родне вроде уродов не было.

— Отнюдь не страхолюдина. Только место рядом с собой она берегла для Волдеморта! — выдавил из себя Снейп, справившись с потрясением от заявления Гермионы.

— Даже мужа своего так запугала, что он и подойти к ней боялся! — вторил ему Антонин, прикладывая ко лбу прохладный подстаканник.

— Ой, с мужем у неё такая история запутанная вышла! Похлеще дамских романов! — продолжила Гермиона, решив, что теперь уже можно не молчать, раз случайно проговорилась. — Их же с Лестрейнджем родители поженили ради слияния двух чистокровных семейств. Только ничего хорошего из этого не получилось: супруги друг друга терпеть не могли. А Белла увлеклась сначала идеями Тома Риддла, потом и им самим. Том Риддл же ценил только себя, любимого, и власть над другими. Белла изо всех сил пыталась его внимание привлечь, да всё без толку. Когда Волдеморт пропал, у неё такая истерика приключилась! Этим её муженёк и воспользовался…

— Та-а-ак! А вы это откуда знаете, мисс Грейнджер?! — прохрипел совершенно обескураженный Снейп.

— Белла мне сама рассказала, — спокойно ответила Гермиона, прихлёбывая чай.

— Пока слово «грязнокровка» на твоей руке вырезала? — ехидно захихикал Антонин.

— Нет. Тогда она мне про чашу-крестраж рассказывала, — помрачнев, ответила мисс Грейнджер.

— А как же вы, мисс Всезнайка, узнали о личной жизни Лестрейнджей?! — почти прошипел Снейп, неверяще глазея на Гермиону.

— Ну… она же теперь почти жена моего лучшего друга, — смущённо улыбаясь, ответила Грейнджер. — Они с Гарри начали встречаться, ещё когда мы вдвоём с ним в палатке жили. Я всё думала, зачем это Гарри постоянно в лес один уходит? Поэтому Беллатриса на меня и взъелась. Подумала, что между мной и Гарри что-то есть, раз мы с ним стояли, обнявшись, когда нас в Малфой-менор на допрос егеря притащили.

Из пальцев Снейпа вновь выскользнул злополучный стакан, который на этот раз упал прямо на ногу Антонину, сидящему рядом.

Антонин вскочил с воплем, попытался схватиться за ушибленную ногу и опрокинул на себя вазочку с вареньем.

— Да занюхай вас, мужиков, козёл! Выжарки вы кошачьи! — разозлилась Василиса Никитична, сердито поглядывая на Северуса и Антонина. Когда порядок был восстановлен, хозяйка дома посмотрела на Гермиону и промолвила:

— Тома Риддла в молодости я хорошо знала. Красив был, подлец, а уж гонору имел! Гарри ваш, наверное, настоящий мужик, раз сумел его место в сердце женщины занять?

— Ещё какой! — ядовито выплюнул Снейп. — Такой, знаете ли, юноша бледный со взором горящим и шилом в жо… в заднице!

Антонин, услышав последнюю фразу, зашёлся в истерическом хохоте, а Гермиона обиженно поджала губы. Ей юмор профессора определённо не понравился.

— Между прочим, о том, что Гарри и Белла вместе на Гавайи улетели, знаем только я и Невилл. Белла ритуал разработала, чтоб вылечить его родителей. Они теперь в санатории во Франции долечиваются, — сказала Гермиона и принялась за очередной блинчик с творогом.

Снейп только махнул рукой и налил себе ещё чаю.

— А теперь Белла тебя к Гарри не ревнует? — отсмеявшись, спросил Гермиону Антонин.

— Теперь нет. Она даже решила извиниться передо мной за свою несдержанность, — сказала Гермиона. — Но поскольку надпись, которую она мне вырезала на руке нельзя убрать магией, Беллатриса сделала себе тату: «Люблю грязнокровок и Гарри. Гарри больше!»

Снейп в очередной раз уронил стакан, а Антонин, успевший хлебнуть чая, поперхнулся и выплюнул напиток на скатерть.

-Нет, я больше не могу! — взъярилась Василиса Никитична, в очередной раз берясь за волшебную палочку, — вы у меня будете оба из кошачьей миски под столом пить!

— А чего удивляться?! — восстановив самообладание, прокомментировал слова Гермионы Снейп. — Больной на голову Поттер мог связать свою жизнь только с такой же двинутой Беллатрисой из рода Блэк! У них у обоих кукушка из часов давно на юг улетела!

Зельевар выразительно постучал себя кулаком по лбу. Антонин согласно закивал и, наклонившись вперёд, заговорил:

— Я вот один случай помню. Отправились мы как-то с Беллатрисой на задание, полученное от самого Дамблдора…

— Антоша! — прервала внука Василиса Никитична. — Не отходи от темы! Я помню, что ты так и не назвал имя своей девушки и матери моего правнука!

Долохов тоскливо посмотрел на бабушку, глубоко вздохнул и решительно произнёс:

— Это Нимфадора!

На этот раз Снейп даже не шелохнулся, лишь окинул Антонина недоверчивым взглядом. Зато Гермиона вздрогнула и, уронив на колени недоеденный блинчик, изумлённо протянула:

— То-онкс?!.

— Нервные вы все какие, — недовольно пробурчала хозяйка дома, помогая поражённой волшебнице привести себя в порядок.

— Да, Тонкс! — упрямо вскинув голову, повторил Долохов. — И Тедди — мой сын!

— И он до сих пор считается ребёнком другого человека! — сердито добавила Василиса Никитична, отвесив внуку подзатыльник.

— Кто бы мог подумать?! — прошептала Гермиона. — Тогда я понимаю, почему Тонкс так поступила! Она женщина свободная, отличный аврор, а вы хотели её в четырёх стенах запереть?!

Гермиона гневно посмотрела в глаза Долохову и чётко произнесла:

— Не бывать этому! С Ремусом ей лучше!

— Но любит она меня! — возразил Антонин.

— А раз любит, то проси прощения и замуж зови, слюнтяй великовозрастный! — прикрикнула на него бабушка, огрев любимого внука по загривку.

— Да я бы рад… Но не знаю, как теперь к ней подступиться, — растерянно моргая, сказал Долохов, ковыряя пальцем скатерть.

Снейп как-то странно посмотрел на Гермиону, затем ударил ладонью об стол, будто на что-то решаясь, и заявил:

— Гляди, как надо! А то столько лет прожил, а всё тебя учить приходится!

Северус решительно встал из-за стола, оглядел пучки трав, сохнущих вдоль стен избушки, выбрал самый, на его взгляд, эстетически безупречный, и оторвал его от связки. Затем подошёл к Гермионе и под восхищённым взглядом Василисы Никитичны опустился перед мисс Грейнджер на одно колено, протягивая ей импровизированный «букет». Несколько секунд в доме стояла полная тишина, даже ворон Гриня затих на сундуке с шерстяным носком в клюве, а затем раздался глубокий проникновенный голос, который заставлял целые поколения студентов школы Хогвартс замирать в суеверном ужасе:

— Мисс Грейнджер! Я старый циник и привык реально смотреть на вещи, но позвольте напомнить, что такое нелепое и противоестественное явление, как любовь, обладает своей особо вредоносной магией, под влияние коей попал и я! Позвольте мне предложить вам эти… гм-м… цветы, мою руку и сердце, а также прочие части тела, которые отказываются работать в нормальном режиме при одной только мысли о том, что я не смогу обладать вами целиком и полностью! Спокойной жизни я вам не обещаю, но думаю, для нас так даже лучше! Согласны ли вы стать моей женой?

Гермиона смотрела на Снейпа округлившимися глазами, которые всё больше по размеру напоминали очки Поттера.

— Да-а-а… — точно загипнотизированная прошептала она и прижала к груди нелепый травяной веник, словно он был букетом роскошных роз. — Да! Да! Да! Я согласна! Обещайте, что позволите мне самолично расстёгивать пуговицы на вашем сюртуке каждый вечер! Об этом мечтали все наши девчонки ещё с третьего курса! А достанется это всё мне! — с совершенно безумным видом заявила бывшая гриффиндорка.

— Клянусь, что я весь, до самой последней пуговицы, теперь принадлежу вам! — пророкотал Снейп, поднимаясь на ноги и увлекая за собой Гермиону.

— А еще хочу добавить, — уже не для публики произнёс профессор, с невольным стоном растирая конечности, — в этой позе вы видите меня первый и последний раз!

На это счастливая невеста только улыбнулась, весь её вид говорил: «А вы сами-то в это верите?» Подтверждая гермионино умозаключение, Снейп сгрёб её в охапку и прижал к себе как самую большую драгоценность на свете.

— Все чувства мне растрепал, козёл тебя понюхай! — со счастливой улыбкой всхлипнула Василиса Никитична, смахивая выступившие слёзы. — Мне такого даже мой нынешний ухажер Борька Гесер не говорил!

— Эй, помедленнее, я записываю! — подал голос Антонин, который пытался законспектировать речь Снейпа огрызком карандаша в маленьком блокноте, что достал из кармана брюк.

— Не смогу обладать… А что там дальше было? — спросил Долохов, оторвавшись от своих записей.

Но Снейп не слышал бывшего соратника. Он самозабвенно обнимал Гермиону, которая с не меньшим пылом отвечала на поцелуй. Видя, что на него не обращают внимания, Антонин вздохнул и подозвал к себе Гриню.

— Ты, бабуль, как раз начальника моего упомянула, Бориса Игнатьевича. Нужно письмо написать, что пропавшие нашлись, живы и здоровы. Гриня, отнесёшь в лагерь «Кедра» и передашь Семёну Колобову. А он уж пусть Гесера извещает, — проговорил Антонин, торопливо дописывая записку, которую привязал к лапке ворона. Гриня проворчал что-то о жесткой эксплуатации бедных пернатых и вылетел в окно.

Снейп и Гермиона наконец вернулись за стол, усевшись рядом.

— Антонин, а нам полагается какая-нибудь компенсация от вашего «Кедра» за моральный ущерб?

— Не знаю, — почесал затылок Долохов, — надо с начальством посоветоваться.

— Хм, не мог бы ты достать в счёт компенсации четыре бесплатных путёвки для меня? Желательно, чтобы это была зимняя турпоездка куда-нибудь в северный и глухой уголок России.

— Надеюсь, это не свадебное путешествие? — подозрительно прищурилась Гермиона.

— Как раз оно самое, но не для нас! — коварно улыбнулся Снейп. — Я думаю, что Поттерам после Гавайев не помешает съездить охладиться, а у Люциуса и Нарциссы в январе как раз годовщина свадьбы. Это будет нашим подарком и для Поттеров, и для Малфоев. Пусть тоже поправят своё магическое здоровье!

— Ты уверен, что это необходимо? — с сомнением спросила Гермиона.

— О, да! — только и ответил Снейп.

— Ну, ты Северус, блин, даёшь, козёл тебя понюхай! — ухмыльнулся Антонин, — Будут тебе путёвки! На Урал. Тур называется «Крещенские забавы».

Зима в Пермском крае выдалась снежной и не очень суровой. Вместо лютых крещенских морозов, в январе ртутный столбик на градуснике не опускался ниже минус пятнадцати градусов по Цельсию. Жители села Филипповка, где располагалась база от турфирмы «Кедр», с презрением смотрели на вечно мёрзнущих чужеземных туристов.

Каждый год всё новые группы иностранцев приезжали сюда, чтобы познакомиться с русским колоритом, национальными развлечениями и главной достопримечательностью этих мест — Кунгурской пещерой.

Нынешняя зима не стала исключением. Пятнадцатого января большой экскурсионный автобус привёз очередную партию горемык, которые и не догадывались, во что они ввязались. Филипповцы ещё не видели ни одного иноземца, который бы стойко переносил русскую зиму.

В полдень девятнадцатого января большая часть села высыпала на обледенелый берег реки Сылвы, чтобы понаблюдать за тем, как хлипкие чужаки будут участвовать в традиционном купании в проруби, которое значилось обязательным пунктом праздничного зимнего тура в программе пребывания на турбазе «Кедр».

Заместитель генерального директора турфирмы, Антонин Михайлович, в этом году припёрся вместе с туристами самолично, переполошив начальника местного филиала. Он с раннего утра гонял подчинённых, проверяя и перепроверяя подготовку к сегодняшнему купанию. На мелководье прорубили лёд, чтобы получилась аккуратная квадратная прорубь, вглубь которой вели небольшие ступеньки. Глубина была не более полутора метров.

В момент начала шоу Михалыч, как обращались к нему местные, пребывал в отличном настроении и, стоя возле импровизированного ледяного бассейна, шутками и прибаутками пытался загнать в прорубь первую жертву русских зимних забав — высокого тощего блондина, бледная кожа которого сейчас отливала синевой. Несчастный, сгорбившись, переминался с ноги на ногу, стоя на верхней ступеньке у проруби в одних узких зеленых плавках. Длинные белокурые волосы, что послужили у местных мишенью для множества не самых приличных шуток, намекающих на ориентацию владельца, безжизненными сосульками рассыпались по плечам будущего ныряльщика. На лице англичанина застыл ужас, будто его собирались утопить.

— Люциус! Нельзя так долго на морозе стоять! Простудишься и околеешь! Ныряй, давай! — в очередной раз прикрикнул на посиневшего блондина Антонин.

Люциус Малфой перевёл округлившиеся от ужаса глаза на своего бывшего соратника по шпионскому прошлому и попытался поднять ногу, отодрав прилипшую ко льду босую ступню. Ноги слушались плохо, впрочем, как и всё тело.

Холод и леденящий ужас сковали всё существо Люциуса. Даже перспектива разоблачения Тёмным Лордом шпионской организации Дамблдора, куда входили и Малфои, и получения в лоб Авады Кедавры так не страшила самоуверенного аристократа. В мозгу стучало только одно: «За что?!»

Принимая в подарок от лучшего друга семейную путёвку на тур в Россию с красочной надписью «Крещенские забавы», Малфой даже помыслить не мог, что здесь ему будет уготована такая мучительная и позорная смерть.

Пожелав Северусу Снейпу, который вместе с молодой женой укатил в Ниццу, отравиться морепродуктами, Люциус вновь попытался заставить себя войти в чёрную ледяную жидкость. Тело его отчаянно протестовало против такого варварства. Казалось, все внутренности смёрзлись в один обледенелый ком. Сделав ещё один шажок по направлению к воде, Малфой вновь недобрым словом помянул друга, подарившего ему «незабываемый зимний отдых». «Пока Северус предаётся всяким бесстыдствам, моё достоинство съёжилось до размеров оливок, пытаясь спрятаться внутрь организма!» — пронеслось в голове Люциуса. Точно поняв его мысли, Долохов ободряюще улыбнулся и, притопывая ногами от холода, предупредил:

— Люциус, если и дальше будешь тут стоять, то скоро мы все услышим звон твоих колокольчиков. Давай, нырни и окунись с головой ровно три раза, чтобы здоровье укрепить и удачу приманить!

Малфой вздрогнул, непроизвольно прикрыв ладонями самую дорогую часть организма. Он нервно оглянулся, недоумевая, куда пропали остальные туристы, и в частности, его жена, но никого из них так и не увидел. К непрекращающимся подначкам Долохова постепенно присоединились и местные аборигены. Вскоре все собравшиеся дружно скандировали:

— Лю-ци-ус, да-вай!

Антонину явно всё это надоело. Он и сам уже начал подмерзать и злиться на Малфоя: «Какого драного пикси припёрся прыгать, если явно кишка тонка?»

В крайнем раздражении Антонин подошёл к Малфою сзади и дал ему коленом лёгкого пинка под зад, обтянутый плавками. Не ожидавший такой подставы Люциус нелепо взмахнул руками и, даже не успев заорать, неуклюже влетел в прорубь головой вперёд. Ледяная вода обожгла беззащитное тело, дыхание перехватило, лёгкие будто вспороло чем-то острым. Из последних сил он оттолкнулся руками от скользкого дна и сумел подняться, но не тут-то было.

Не успел Люциус продышаться и откашляться, как чья-то сильная ладонь легла на его затылок и сильно нажала, заставив вновь погрузиться в воду с головой. Он уже не чувствовал холода: тот стал частью его существа, а лёгкие отчаянно горели, требуя кислорода. Кое-как вынырнув во второй раз, Малфой сумел ухватиться за край проруби, но кто-то вновь столкнул его и, надавив на мокрую макушку, погрузил под воду. В этот раз всплыть Люциус уже не надеялся, силы оставили его, как и паника. Мысли в голове были чёткими и ясными.

«Если я умру, то обязательно встречусь с Волдемортом и Дамблдором! Уж я расскажу Лорду, что это Долохов натёр ему пятки зачарованной мазью для смазывания лыж, когда повелитель УПСов задремал в гостиной менора. Волдеморт потом двое суток ходить не мог, только скользил! А Дамблдору открою секрет, что Снейп посыпал порошком из конопли его лимонные дольки!»

Внезапно Люциус осознал, что уже давно может дышать, и даже произнёс последнюю фразу вслух. Анотонин, который за волосы тянул его из воды, услышав о проделках Снейпа, расхохотался и нечаянно уронил «утопленника» обратно.

Когда Малфоя наконец достали из проруби, он уже мысленно простился со всеми, кого знал, и даже пообещал Драко, что если вдруг выживет, то не будет препятствовать его свадьбе с Полумной Лавгуд. Люциус абсолютно не чувствовал своего тела, даже сопли в его аристократичном носу смёрзлись в сосульки. Словно в тумане, он ощутил, как его заворачивают во что-то тёплое и пахнущее хлевом, куда накануне туристов водили на экскурсию. На ногах Малфоя как-то сами собой появились валенки, но как и когда их на него напялили, Люциус не заметил.

Разлепив смёрзшиеся ресницы, он увидел, что часть "потеряшек" наконец-то объявилась. Нарциссы нигде не было, но ее сестра с мужем помогали Долохову замотать задубевшее тело Малфоя в овчинный тулуп. Как следует укутав почти неживую тушку, Гарри и Беллатриса Поттеры потащили её в специально выделенную для ныряльщиков палатку, где страдальца ждали стакан самогона, солёные огурцы и долгожданное тепло.

Вглядевшись в лица родственников, которые смотрели на него, как на полного идиота, Малфой понял: что-то не так. Похоже, ни Поттер, ни Белла прыгать в ледяную воду не собирались. Оба были полностью одеты и к проруби совсем не спешили, облачившись в защитного цвета телогрейки из местной лавки сувениров, тёплые штаны и валенки с цветастой вышивкой.

На голове Гарри сверкал красной звездой войлочный шлем в виде будёновки. Это была специальная шапка для посещения бани. Там Поттеру и подарили этот головной убор. А шевелюру Беллы украшала шерстяная шапочка, которую местные называли «петушок». С Беллатрисой Люциусу было всё понятно, она была уже на пятом месяце беременности, но отчего Избранный сачкует?!

— В-вы п-почему п-прыг-гать н-не ид-дёте? — прохрипел Люциус, удивляясь, что голос всё ещё слушается его.

— А зачем? — удивлённо спросил Гарри. — Белле медики запретили, а я не такой смелый, как вы, мистер Малфой.

— Но ведь так нельзя! — ещё громче захрипел Люциус, закашлявшись.

— Почему это нельзя? Люц, ты себе там часом последние мозги не отморозил? Или, может, ты башкой об лёд бздякнулся. Чего фигню бакланишь? — насмешливо глядя на Малфоя, поинтересовалась Белла.

Пока Малфой пытался справиться с непослушными органами речи, Гарри строго посмотрел на жену:

— Белла, я тебя последний раз предупреждаю, не выкинешь из своего словарного запаса блатные словечки, о сексе верхом на метле можешь забыть!

Беллатриса сразу надула губки и, состроив обиженную рожицу, буркнула:

— Да молчу, молчу. Но ведь, пупсик, ты и сам долго не продержишься!

Поттер задумчиво хмыкнул, поправил очки и, коварно улыбнувшись, заявил, глядя на Беллатрису сверху вниз:

— Верно, не продержусь. Тогда, бесценная моя мадам шпионка, я назову нашего сына Альбусом!

Белла даже подпрыгнула на месте от возмущения и, резко ткнув мужа в плечо, чуть не уронила Люциуса в снег. Вернув Малфою вертикальное положение, она отчеканила, сердито глядя на Гарри:

— Ты не посмеешь, Поттер! Даже не думай назвать нашего мальчика именем этого позорного фраера! Ни Альбусов, ни Томов, ни Геллертов, ни Сириусов в нашей семье не будет!

— Тогда попридержи язык, дорогая! — начал заводиться Поттер и, резко дёрнув рукой, опять пошатнул нетвёрдо стоящего на ногах Малфоя.

— Хватит! — взвизгнул Люциус, которому уже было невмоготу стоять между ссорящимися супругами. — Будете выяснять свои отношения у себя в комнате! Задолбали уже! Грызутся, как собаки каждый день, а потом ночью мирятся так, что не только кровать, а весь дом трещит! Нормальным людям приходится этот срам слушать!

— Ой, у Люци голос прорезался! — захихикала Белла.

— Да вы и мёртвого поднимете! Поттер, ты, что, хочешь неустойку платить?! Марш, в прорубь прыгать! — прохрипел Люциус, поняв, что к ночи совсем останется без голоса.

— Мистер Малфой, вы, и вправду, себе что-то в мозгах застудили! Какая неустойка?! О чём вы?!

— Как о чём?! Северус мне сказал, что если отказаться хоть от одного мероприятия во время туристической поездки, то придётся заплатить штраф! Правда, я сначала не знал, что тут за процедуры! — воскликнул Люциус, в растерянности переводя взгляд с Гарри на Беллу. Поттеры непонимающе смотрели на Малфоя. Наконец до них стало доходить, что над Люциусом просто подшутил его же лучший друг. Белла хихикнула, толкнув Гарри локтем в бок и, сказала:

— У Снейпа всегда было своеобразное чувство юмора!

Поттер подавил ответный смешок и с сочувствием посмотрел на Люциуса.

— Никакой неустойки платить не надо. Все действия только по желанию, — как можно более спокойно произнёс Гарри. — Помните, два дня назад практически все туристы группы отказались участвовать в акции «Авгиев коровник». Только вы, сэр, махали лопатой.

— Да-да, — поддакнула мужу Беллатриса, — мы с Цисси ещё гадали, может ты отравился блинчиками с грибами или проиграл кому в карты. А ты оказывается…

Беллатриса не сумела договорить и снова захихикала, прикрыв рот рукой в пушистой варежке.

На Люциуса больно было смотреть. Он был уверен, что все, кроме него, заплатили турфирме приличные штрафы за отказ от участия в неприятных процедурах, тогда как он честно работал, сохраняя семейное состояние, поредевшее после добровольно-принудительного акта благотворительности в пользу государственной казны Магической Британии. Только для Нарциссы он готов был поступиться своим решением и заплатить "отступные", а сам же самоотверженно встал на защиту финансового благополучия Малфоев. При воспоминании, что ему пришлось пережить во время чистки коровника вручную, Люциусу вновь стало дурно. А еще — после этой унизительной процедуры Цисси не пустила его на ночь в комнату, видите ли, ей казалось, что даже после пыток веником в бане от Люциуса несёт коровьим навозом.

— А вы чего Люци всё на морозе маринуете? — возмутился Антонин Долохов, заметивший, что Поттеры до сих пор не довели чуть живого Малфоя до тёплой палатки.

— Вон, только посмотрите на него! Он же сейчас расплачется! — добавил Антонин, взглянув в лицо Малфою, кутавшемуся в тёплый тулуп, надетый на голое тело.

Поттеры не стали спорить, а поволокли поникшего свояка в шатёр. Внутри брезентового укрытия было жарко натоплено, портативная туристическая печка работала исправно. Поттеры и Долохов тут же скинули шапки и телогрейки, а Люциус всё никак не мог согреться. Его знобило и слегка потряхивало не столько от ныряния в ледяную воду, сколько от осознания того, как несправедливо поступил с ним Северус.

В палатке Малфоя и его провожатых встретила Нимфадора Долохова. Волосы бывшей Тонкс сейчас отливали благостным и спокойным оттенком салатового. Весь облик её говорил о том, что Нимфадора сейчас в находится в согласии с собой и с миром. Молодая мадам Долохова чмокнула мужа в небритую щёку и обратила внимание на Люциуса, который кутался в тулуп и жался к печке.

— Так, дядюшка, ну-ка, примите это лекарство! — скомандовала она, протягивая Малфою стакан с мутной жидкостью. Тот, находясь в какой-то прострации, послушно взял в руку посудинку и сделал большой глоток. Через мгновение лицо мага перекосилось, а глаза почти вылезли из орбит. Он высунул язык, точно собака, и принялся отплёвываться. Восстановив дыхание, Люциус с отвращением вернул остатки напитка Нимфадоре и, схватившись за горло, прохрипел:

— Вы опять?! Какого дохлого дементора вы снова подсунули мне этот, как его… самокат?!

— Вообще-то не самокат, а самогон! И он в твоём положении имеет жизненно-важное значение! — назидательным тоном заявил Антонин. Он протянул Люциусу соленый огурец, нанизанный на вилку, и почти ласково велел:

— Давай, родной, закуси. А то ещё будет, как в прошлый раз.

— Ага, как в тот раз, когда Люци выпил целый стакан этого чудо-зелья и отправился искать Волдеморта, чтобы «всё ему высказать!» — засмеялась Белла.

Малфой побагровел, сжав кулаки. Он резко вырывал из рук Антонина огурец и с остервенением принялся его поедать.

— Умница, Люц, — похвалил Долохов, погладив Люциуса по голове. — Вот теперь точно успешно завершилось превращение павлина в человека!

— Что-о?! — взвыл Люциус, который вдруг понял, что наконец согрелся.

— А здорово мы с Севом придумали с этими штрафами?! — лукаво улыбнулся Антонин. — Люциус теперь познал дзен и скрытые резервы своего организма! Он и старый клуб разбирал, и коровник чистил, и в тракторе масло менял, и трость свою из уличного туалета доставал, пока мы все на санях катались! А сегодня в проруби искупался — смыл все былые грехи!

Потттеры на секунду замерли, осознавая сказанное, а потом дружно и оглушительно расхохотались, держась друг за друга. Через пару секунд Долоховы присоединились к ним.

Люциус как-то весь обмяк и неожиданно завалился на бок. Антонин успел поймать падающего на пол Малфоя и врезать ему пару пощёчин, приговаривая:

— Не смей падать в обморок! Мне тут ещё одно ЧП не надобно! Вот связался я с этим Снейпом!

Кое-как придя в себя, теперь уже бледный как снег, Люциус трясущейся рукой взял ещё один огурец с тарелки и простонал:

— Ш-шнейп, ш-шволочь! И фы фсе полудуф-фки!

— Люциус, а я думал, что только Рон Уизли говорит с набитым ртом! — вымолвил изнемогающий от смеха Гарри.

— Поф-фёл ф зад Поттеф-ф! Козёл тебя понюхай! — ответил Малфой, принявшийся за следующий огурец.

— О, вот это я понимаю! Малфой научился разговаривать по-человечески! Наш человек! — отсмеявшись, заявил Долохов, похлопав Люциуса по плечу.

Нимфадора прижалась к мужу и произнесла, положив ему голову на плечо:

— Хорошо, что мы Тедди отправили погостить к твоей бабушке. А то бы и он понахватался разных словечек.

— Конечно, хорошо! Бабуля вместе с обожаемым правнуком и своим Борисом Игнатьевичем отправились на пару недель в Прагу, — улыбнулся Антонин, а затем повернулся к Поттерам и тихонько добавил:

— Правда, в такой компании он ещё и похлеще выражений наберётся.

Гарри и Белла понимающе ухмыльнулись.

— Вот видишь, а ты всё беспокоишься, что наш сын услышит от меня пару крепких выражений, — примирительно улыбаясь, сказала Беллатриса, проведя пальчиком по щеке Поттера.

— Альбус! Альбус Сигнус Поттер! — просто ответил Гарри, злорадно оскалившись.

Возмущённая Белла уже хотела что-то возразить, когда внимание всех, кто был в палатке, привлекли странные звуки снаружи. Где-то рядом раздавались приветственные крики и аплодисменты.

Антонин выскочил наружу, чтобы узнать, что же случилось. Остальные, включая Люциуса, который вновь завернулся в тулуп, последовали за ним.

Возле проруби толпа местных жителей, сотрудников турагентства и нескольких туристов кого-то приветствовали шумными и продолжительными овациями. Вглядевшись, Долохов и его спутники увидели «виновницу торжества».

К проруби шла Нарцисса Малфой. Она не просто шла, она плыла с достоинством августейшей особы, вышедшей приветствовать своих подданных. Телогрейку из лавки сувениров Нарцисса несла на себе с таки видом, будто это была самая дорогая парча или роскошные меха. Идеальная осанка, гордо вскинутый подбородок и надменный взгляд, которым миссис Малфой одарила собравшихся, вызвали у окружающих благоговейный трепет.

Несколькими плавными движениями избавившись от телогрейки и валенок, Нарцисса осталась в элегантном тёмно-синем купальнике, который скорее скрывал женские прелести, но волновал воображение, обтягивая идеально-скульптурные формы тела миссис Малфой. Зрители вновь зааплодировали, восхищённо глядя на смелую иностранку.

Нарцисса тряхнула головой, позволив прекрасным белокурым локонам рассыпаться по плечам ослепительным каскадом, и прыгнула в тёмную прорубь, показав безупречную технику и войдя в воду без брызг. На миг на поверхности показались стройные точёные ножки, а затем Нарцисса вынырнула, оглядела собравшихся и позволила себе мимолётную сдержанную улыбку, принимая гром аплодисментов, который предназначался ей одной.

Люциус, точно заворожённый, посмотрел на жену и медленно пошёл к проруби, волоча на себе длинный тулуп. Остальные поспешили за ним. Остановившись в паре метров от Нарциссы, Люциус услышал, как одна из местных жительниц говорит своей товарке:

— Слышь, Митрофановна, неужели эта царевна замужем за вон тем голенастым гусаком? Вот чё любовь-то с людями делает!

— Да-а, — ответила другая женщина, плотнее кутаясь в пушистую шаль, — любовь зла…

С другой стороны проруби к прекрасной англичанке уже спешили представители агенства «Кедр»: один с огромным, тёплым даже на вид, пушистым полотенцем, другой — с чем-то меховым и невесомым в руках, третий же держал наготове фотоаппарат.

— А теперь — совместное фото на память! — заявил этот доморощенный фотограф. — Вы, леди, являетесь тысячным добровольцем, рискнувшим совершить омовение в крещенской проруби, и в знак этого агенство дарит вам приветственный адрес, песцовую муфту и право выбрать любой тур из программы нашей фирмы бесплатно!

Белла ревниво надула губки, но Поттер шепнул ей: «Я тебе шубку куплю! Не злись, что нырять не пустил!»

— Шиншилловую! — тут же сменила гнев на милость его супруга. — И шапку с муфтой! И варежки!

— Руководство фирмы «Кедр» благодарит вас за то, что воспользовались нашими услугами, и выражает горячую надежду еще неоднократно сопровождать вас в путешествиях по необъятным российским просторам! — продолжал свою речь представитель агенства.

Группа английских туристов выстраивалась в экспозицию для снимка, сотрудники «Кедра» суетились вокруг, зимнее солнце сияло и отражалось миллиардами лучиков в ледяной поверхности замерзшей реки, а синие губы Люциуса расплывались в мстительно-счастливой улыбке…

« Теперь я знаю, что подарить Кингсли на следующее Рождество!»

P.S. Авторы в курсе, что крещенская прорубь имеет форму креста, но у нас не церковное действо, а развлекательная программа...

Дорогие наши читатели! Вы, конечно, знаете, что любое произведение, подобно ребёнку, рождается в трудах и муках. Обычно перед вашими глазами предстаёт уже итог этого увлекательного процесса.

Недавно на просторах интернета мы встретили фанфик, где заключительной главой была дана переписка автора и беты, где отражались разные моменты работы над текстом.

Так как соавторы проживают в разных городах и даже регионах, то создание наших фанфиков протекает у нас в режиме «он-лайн», при неоценимой помощи программы Скайп: текст вычитывается на несколько раз, выискиваются разные ляпы и логические несоответствия; попутно всё это комментируется)).

Ознакомившись с «бонусом» от автора фанфика и беты, мы поняли, что в нашем общении тоже хватает подобных моментов, подняли наши записи и от души повеселились!

Решили взять пример с хорошего начинания и приоткрыть дверцу на нашу «творческую кухню». Вы сможете увидеть, с чего всё начиналось, и во что потом превратилось… Удачно или нет — судить вам!

Добро пожаловать в нашу персональную «перловку», хорошего настроения и продлённых минут жизни!

* * *

Он даже обрадовался, когда Минерва сунула ему путёвку… — На шпионской явке, из рук в руки, чтобы враги не заметили)).

… русский маг отпрянул, стукнувшись затылком о лоб итальянца, который заголосил грязные итальянские ругательства… — Ну, просто плакальщица на похоронах!

Снейп представил, что если он явится назад, Минерва будет его пилить, пилить и ещё раз пилить… — Пока не разделает на дрова и не сложит в поленницу.

… просто обязана найти Снейпу жену, даже против её воли… — Это Нарцисса против своей воли Снейпу пару должна искать, или супругу ему на верёвочке к алтарю потащат?

Одно было плохо — мест было ровно столько, сколько и будущих туристов, и Северусу осталось только одно свободное место рядом с Грейнджер… — Странный какой-то автобус, наверное, с уменьшенным пространством внутри… А что? Вдруг и такие чары востребованы?

Северус проверил работу фонарика, затем, покопавшись в чемодане, нашёл толстую книжку в ободранной синей обложке… — Это зачем же в ободранную обложку оборачивать, для маскировки?

… зашло это патлатое надменное чудо со своей тростью… — Вау, хиппи! Хайратник ему на лоб!

Перестав спорить друг с другом, они могли услышать звуки ночного леса: пение цикад, шелест, шорохи… — Байкал переехал на юг? Цикады!

Снейп понял, что именно в тело Грейнджер он врезался во время падения, но совершенно обалдел, когда увидел, что воткнулся головой в полуголые ягодицы, которые белели в тусклом свете фонарика, крепко зажатого в ладони зельевара… — Это куда же он воткнулся-то? Я в этой части тела только одно отверстие знаю. Получается, либо у Гермионы там размер макси, либо у Снейпа голова от всех переживаний усохла… Как же он, бедный, обратно вытыкаться будет? Руками упрётся и ногами подрыгает?

— В лесу могут находиться охотники или рыбаки из Листвянки, — не унималась Гермиона… — Интересно, что РЫБАКИ в лесу пытаются поймать? Двоякодышащие рыбы, кажется, где-то в тропиках живут… А, поняла! Они эмигрировали в тайгу вместе с цикадами!

ПОМОГИТЕ! ГЕРМИОНА ГРЕЙНДЖЕР ДОСТАЛА МЕНЯ УЖЕ ДО ПЕЧЁНОК СВОИМ ВСЕЗНАЙСТВОМ! ЭТА ВЫСКОЧКА С ПЕРВОГО КУРСА НЕ МОЖЕТ ДЕРЖАТЬ РОТ ЗАКРЫТЫМ! — Бедный зашуганный Снейп! Взвоешь тут о помощи, когда втыкают головой непонятно куда)).

Медведь мог запросто разорвать их на куски, развесив кишки жертв на нижних ветвях деревьев… — Кровь-кишки-хардкор!

Кое-как согнув ноги, Снейп прислонился к шершавой коре дерева… — Они же вроде бы внутри? Какая-то лента Мёбиуса получается, а не дерево…

Северус цедил ругательства сквозь зубы, пока Гермиона переползала через него, пытаясь как можно скорее выбраться наружу… — Она же последней заползала в нору, а оказалась дальше от входа… Во сне через Снейпа перекатилась?

… где-то рядом с ней раздался шум, который приближался к тому месту, где стояла Гермиона. Снейпа, который ушёл немного вперёд, уже не было видно. Шуршание и треск веток всё нарастали. Кто-то явно ломился в их сторону. Гермиона застыла, дико озираясь. Снейп выбежал к ней из зарослей каких-то кустов и резко закричал… — Ага! Он, видимо, и ломился с шумом!

Северусу повезло в том, что он приземлился на ноги, точно кот, но он, не удержав равновесия и взмахнув руками, приземлился на пятую точку… — Ага, взмахнув руками, взлетел и ещё раз приземлился. На сей раз задницей.

Солнце уже клонилось к закату, когда путники вышли на открытое место… — «долог путь до Типперери…» Что-то они у нас с самого утра шагают, а уже закат — так и ноги протянуть можно, не дождавшись финала!

Ай! Ой! Дыша-ать не могу! Не бей меня веником, извращенец! Знаю я эти игры! Люциус мне показывал! Я не мазохист! Садисты-ы-ы! — «Уйди, пра-ативный!» Какой-то Снейп у нас жеманно-слезливый получается.

Замучившись ворочаться и стонать от очень неприятного ощущения, создаваемого сухими травинками, колющими голое тело, Снейп отбросил мысли о сне… — Нежный какой у нас зельевар, точно, ориентация не та!

— Двадцать шестого числа мы, преподаватели, встретились в «Трёх мётлах» и под кружечку огневиски проболтались друг другу об этих презентах… — Маловато будет одной кружечки для таких откровений. И с каких это пор на шестом курсе Гермионы Хагрид и Филч в преподаватели попали?

Минерве был подарен комплект белья. Чашечки лифчика были в виде мордочки кошек… — Одна мордочка на несколько кошек? Сурово…

Гермиона судорожно цеплялась за плечи Северуса, путаясь пальцами в его волосах… — У Снейпа плечи волосатые?Горячий кавказский парень... зельевар!А мантия — это трансфигурированная бурка)).

Человеческая самка при этом так заливисто и пронзительно стонала… — Вот просто чайник со свистком перед глазами!))

… прохрипел нечто, отдалённо напоминающее рык медведя, который нашёл новое дупло диких пчёл… — Медведя, которого пчелы покусали? Я тучка-тучка-тучка, а вовсе не медведь!

… и обмяк, упав прямо на Гермиону, которая вторила ему каким-то непередаваемо переливчатым высоким вскриком… — Раздавил на фиг, только пискнуть и успела!

Пару секунд в сарае повисла абсолютная тишина… — Повесилась. От шока.

Я старый шпион и не знаю слов любви, но позвольте напомнить, что такое нелепое и противоестественное явление, как любовь, обладает своей стрёмной магией… — Так и представляю вместо Гермионы Калягина, на худой конец — Пельша... Что-то лексикончик у Снейпа обеднел, волнуется, сердечный....

— Мистер Малфой, вы, и вправду, себе что-то в головке застудили! — мне кажется, этот орган находится в одном районе с колокольчиками. Я, конечно, не сомневаюсь, что Малфой этим местом часто думает, но что-то у нас уже почти оркестр набирается — колокольчики, головка замерзшая (это же почти труба, хи-хи!)…

Одним плавным движением избавившись от телогрейки и валенок, Нарцисса… — Две ноги в обуви, туловище в телогрейке — это как минимум три движения. А то так и встаёт перед глазами Нарцисса, подпрыгивающая вверх и растопыренная в позе морской звезды, чтобы одним движением (причем не плавным, а довольно резким, иначе валенки не слетят) освободиться от лишнего груза и добить местных зрелищем мгновенного стриптиза)).Вопль: «Кия-я-а!» при этом просто напрашивается.