Не умирай, это главное (джен)

«Никогда не умирай, остальное переживем», — шутливо сказал когда-то Джек.

Вспоминать эти слова (тон, голос, улыбку, ладонь на щеке) сейчас очень глупо. Но больше ничего Гэбриэл Рейес вспомнить не может.

Вернее, Жнец не может. Имя ему теперь не полагается. Хотя ему много что не полагается, от воспоминаний о Джеке до рвоты кровью в коридоре.

— Ты на части распадаешься, — сказала Сомбра и поморщилась. — Ужасно выглядишь, Габи.

Жнец тогда не отреагировал. Не ее дело. И никакой он не Габи.

— Думаю, что я смогу тебе помочь, — жизнерадостно продолжила Сомбра и протянула ему листок бумаги. — Вот… Я нашла его адрес. Джека, — она захихикала. — Старого солдата. Какой там номер? Ах, неважно, это для тебя, Габи.

Жнец зачем-то взял листок — разумеется, чтобы выбросить. Он его сжег. Предварительно запомнив информацию.

А сейчас он стоит перед старым заброшенным отелем, смотрит в заколоченные наглухо окна и не может понять, что он делает здесь и зачем ему все это нужно. И нужно ли?

— Можешь зайти, — голос Джека звучит глухо. — Дверь справа, в переулке.

Он стоит у окна, напротив Жнеца. Их разделяют, по сути, только эти доски. Можно прострелить их из дробовика, хорошая идея, даже не лишенная некоторого смысла. Вряд ли Джек успеет отшатнуться.

— Зачем мне идти в твое логово? — спрашивает Жнец.

— У меня есть чай. И пиво. И я вполне способен стерпеть тебя где-то с полчаса.

— А потом?

— А потом я тебя убью, — буднично, словно речь идет о чем-то обыденном, говорит Джек.

— Идет, — соглашается Жнец.

Дверь открыта, никаких сюрпризов вроде медвежьего капкана, начиненного взрывчаткой, под ногами не обнаруживается. Жнец проходит в комнату, ориентируясь на слабый луч света.

Джек уже сидит на продавленном диване, смотрит на зажатую в руке банку пива.

— Здравствуй, Гэб.

— Привет, Индиана.

Это слетает с губ само собой. Джек поднимает на него взгляд.

— Объяснишься?

— Не вижу смысла. Мне нечего сказать. Ты все равно мне не поверишь.

— Я старый идиот…

— Как самокритично, — Жнец садится с другого края дивана, затем снимает маску.

Джек смотрит на него, кривится и изрекает:

— А я-то думал, что твоя морда не может быть гнуснее, чем с похмелья.

Жнец разводит руками и даже не пытается улыбнуться.

— Так вот, — продолжает Джек, открывая пиво, — я идиот… Потому что все еще тебе верю, — и протягивает банку Жнецу.

— Что?

Ощущение того, что рот наполнен кровью, проходит. Жнец прислушивается к себе. Потом берет пиво.

— Объяснишься? — копирует он интонацию Джека и отхлебывает алкоголь.

Местное паршивое пойло. Зато холодное, а что еще от него нужно?

— Хоть мы и ссорились, не понимали друг друга и в итоге красиво взлетели фейерверком… Я не верю в твое предательство.

Надо сказать что-то вроде «Ну и зря», захохотать и всадить заряд дроби в голову Джека.

— Я тебя не предавал. Не я тебя предал.

— Дальше, — требует Джек таким тоном, словно выслушивает отчет Гэбриэла о деятельности Blackwatch.

— Взрыв устроил не я. Но я хочу узнать, кто это был.

— Охота на агентов…

— Чистка рядов, — Жнец делает еще глоток и возвращает банку.

— Выстрел по мне…

— Я знал, что ты выживешь. Я знаю твое тело лучше своего… Теперь.

Джек приканчивает пиво, сминает банку.

— Звучит как-то пошло.

— Это же я, Индиана.

Жнец чувствует себя легко и непринужденно, насколько может.

— И ты будешь продолжать на меня охотиться, — без вопросительной интонации говорит Джек и придвигается чуть ближе.

— А ты — на меня, — Жнец повторяет его движение.

Они сидят бок о бок, как и раньше, только вот пиво кончилось, а телевизора нет.

— Привет, Гэб.

— Привет, Ана.

Она выходит из соседней комнаты, вытирая руки полотенцем, улыбается безо всякого опасения.

— Не боишься? — зловеще спрашивает Жнец.

— А ты?

Ана садится между ними, заставив подвинуться, толкает Жнеца острым локтем в бок. И они смеются. Они просто смеются все втроем. Потому что могут сидеть вот так, тесно прижимаясь друг к другу.

— Я осмотрю тебя? — предлагает Ана.

— Я в порядке, — Жнец откидывается назад, кладет руку на спинку дивана.

— Какие планы дальше? — Джек потягивается.

— Буду работать на Коготь. Они ближе всего к тем, кто стоит за произошедшим.

Нет смысла юлить и скрывать свои намерения. Не сейчас. Ненависть не утихла, но все трое понимают, что именно она дает силы. Пока что не время для любви и дружбы.

— А вы?

— Продолжим охотиться на Жнеца, — хмыкает Ана.

— И собирать информацию о том, кто стоял за взрывом. А также — что именно взорвалось.

— Значит, это взрыв сделал меня таким…

Джек кивает.

— Ты меня прикрыл собой. Получил весь заряд.

Жнец вздыхает.

— Чай будешь? — предлагает Ана. — Одинаковые чашки у меня есть.

— Да.

Пиво из одной банки с Джеком и чай с Аной из трех идентичных кружек… Неизменная и прекрасная традиция.

— Я странно себя чувствую, — говорит Жнец. — Живым.

— Могу это исправить, — сразу предлагает Джек и тычет его кулаком в плечо.

— Может, вам двоим поспать?

— Ана, нет!

Она уходит за чаем, возвращается с тремя чашками. Жнец берет одну. Вкус чая воскрешает в памяти вереницу ярких образов прошлого.

Он чувствует, что почти готов снова полюбить Ану и Джека. Прекрасное чувство тепла. Жаль, оно быстро проходит.

— Мне пора.

Чай, пиво и момент краткой передышки закончены. Они втроем обнимаются напоследок, Жнец надевает маску.

— Последнее слово?

— Главное: не умирай, — говорит Джек.

— Остальное переживем, — добавляет Ана.

Жнец кивает и уходит через тень в коридор.

— Где был, Габи? — спрашивает Сомбра, когда он возвращается.

— Покупал тебе чипсы. Держи, ешь и помалкивай.