Семья для трудного подростка (джен)

Джесси кивает и убегает, плюхается на диван и смотрит в экран телевизора. Фария протягивает ему вазочку с леденцами.

— Смотри, сейчас будет мой самый любимый момент, они будут сражаться с демонами!

Джесси берет леденец, осматривает его и, пользуясь тем, что Фария отвлекается на мультфильм, кладет обратно. Джек протягивает руку по спинке дивана, длины хватает, чтобы, когда рука соскальзывает вниз, в нее уткнулись затылками оба. Это здорово, сидеть вот так, в обнимку, когда не надо никуда бежать и не стоит держать под рукой оружие.

— Тебе нравится? — Фария смотрит на него восторженно, когда по экрану бегут титры.

— Отличный мульт, — кивает Джесси, который так и не понял, кто с кем сражается и зачем это делает.

— А тебе все-таки надо на тренировку?

— Неа, меня па на сегодня отпустил.

Джек откидывает голову на спинку дивана и почему-то смеется.

— Все верно, в принципе, — говорит он. — Фарии он дядя, тебе папа.

— А вы тоже папа Джесси, получается?

— И я тоже, — соглашается Джек. — Куда мне деваться?

— А дядя Райн?

— А он всеобщий дядя. Знаешь, такой дядюшка, который постоянно приезжает, рассказывает кучу историй, травит байки и удивляется тому, как быстро выросли племянники.

Начинается следующая серия, Джесси сосредоточенно пытается вникнуть в перипетии сюжета. Джек отвлекается на коммуникатор, встает.

— Мне пора. Развлекайтесь тут, только постарайтесь не взорвать базу.

— Не взорвем, — обещает Фария.

Джек уходит. Джесси хитро смотрит на Фарию.

— Время проказничать? — спрашивает она.

— Ага.

У Джесси есть одна идея. Нет, взрывать базу он не собирается, но немного поразвлечься, почему бы и нет?

— А что мы будем делать?

— Устроим маленькую пенную вечеринку. Если получится. Но это будет наш маленький секрет, ладно?

— Ладно. Я никому не проболтаюсь, — торжественно заявляет Фария. — А как мы ее устроим?

— Нам понадобится немного средства для мытья посуды…

Лейки для душа Джесси хорошо рассмотрел, они составные. Залить в две из них немного моющего средства труда не составляет. Фария зорко стережет, чтобы их никто не прервал, они с Джесси успевают сбежать до того, как в душевую кто-то проходит. Потрясающее везение.

— А что теперь? — спрашивает Фария.

— Ничего, теперь быстренько бежим, — шепчет Джесси.

Громкий вопль настигает их в самом начале коридора.

Когда в гостиную врывается запах лимонной свежести, гарантированной на бутылке, Джесси и Фария сидят и разбираются в том, почему не получается карточный фокус с загаданной картой.

— Маккри!

— Сэр?

Рейес мечет молнии из глаз, пахнет лимоном, с волос и бороды льет вода. Кажется, везение только что закончилось.

— Маккри, почему в душевой из душа идет пена?

— Не знаю, сэр, — Джесси смотрит на него честнейшим взглядом, который многократно отрепетирован. — Что-то сломалось?

— Фария, вы выходили отсюда куда-то?

— Нет, дядя Габ, — она тоже невинно улыбается.

— Маккри, идем поговорим.

Кажется, это вскоре станет самой часто повторяемой фразой, думает Джесси.

— У вас новый шампунь, сэр? — интересуется он.

Они находятся в его комнате. Рейес молча вытаскивает ремень, складывает пополам и вытягивает Джесси по заднице три раза, не давая увернуться.

— Да с чего вы решили, что это я? — вопит тот.

— Камеры засекли, как Фария тащит бутылку моющего средства. Не попадайся! — удар. — Все продумывай! — еще удар, от которого огнем вспыхивает спина. — Планируй!

— Да, сэр, все понял, сэр, — Джесси все-таки умудряется удрать в угол.

— До самого ужина из комнаты не выходить, сидеть и думать о своем поведении!

Джесси укладывается на живот и обнимает подушку. Спина и задница горят так, словно кислотой облили.

— Изучить расположение камер, — шепчет он сам себе. — Узнать все слепые зоны. Ничего, сэр, рано или поздно эту войну я выиграю, — он ухмыляется, игнорируя боль.

Сделать можно многое: клей и обувь, мыло и швы одежды, мыльная стружка в еде… Милые детские проказы, которым его учил Карлос, считавший, что ребенок, который никогда не проказит — не ребенок вовсе, а кучка сброда, сбившегося в банду — отличное место для тренировки шалостей.

— Так, надо заморозить шампунь…

— Зачем? — спрашивает его Джек, стоящий в дверях.

— Положить в кофе коммандеру Рейесу, — Джесси мечтательно улыбается.

— Зачем? — Джек подходит, присаживается на корточки около постели.

— О, это будет забавно…

— Джесси, — строго говорит Джек. — Пообещай мне, что ничего опасного ты делать не будешь. Пена в душе была забавной, — он совершенно непедагогично посмеивается. — Но пойми одну вещь. В семье должны доверять друг другу и не ждать покушений на свою жизнь и причинения вреда. Габриэль может тебе доверять?

— Может, — кивает Джесси.

— А я?

— Да, сэр.

— Ничего опасного, Джесси. Это понятно? Ничего, что повлечет прямую угрозу здоровью. Никакого стекла в еде, никаких скрепок в кофе, никакого снотворного в алкоголе и взрывающихся сигарет.

— Вы читали мое досье? — глупо спрашивает Джесси.

— Да. Читал, Джесси. Поэтому и ограничиваю тебя. Ничего из твоих обычных методов. Это означает — совсем ничего.

Джесси кивает. Джек поднимается.

— Ах да, совсем забыл, — он отвешивает Джесси затрещину. — Еще раз узнаю о том, что ты устраиваешь…

— Я понял, сэр.

Джесси Маккри восемнадцать лет, его недавно выпороли, сейчас ему наподдали по затылку, но он чувствует себя безгранично и безоблачно счастливым.

Немного погодя, Джесси вспоминает про сигареты, вскрывает блок, добывает пачку, стоя курит в открытое окно.

— Как классно, — признается он.

До самого ужина Джесси то перебирает подаренную одежду, то смотрит на открытку от коммандера Рейеса, время от времени проверяя, насколько сильно болит спина, приходит к выводу, что все вполне терпимо, сидеть можно, хоть и не особо подпрыгивая на жесткой скамье столовой. Потом приходит Ана.

— Переоденешься? — спрашивает она.

— Ага, — соглашается Джесси, поднимаясь.

Ана смотрит на его спину, когда он снимает футболку, но ничего не говорит, помогает одеться, расправляет красный шейный платок. Джесси оглядывает себя.

— Кольта не хватает.

— Кольт ты получишь позже, когда тебе разрешат носить оружие, — успокаивает его Ана. — Пройдись, я оценю.

Джесси идет, слыша, как шпоры звенят при каждом шаге. Да уж, о бесшумном передвижении можно забыть.

— Что же ты так зажат? Выпрямись, не сутулься. Гордо иди, ты же ковбой, лихой парень с Дикого Запада, — Ана смеется.

Джесси пытается пройтись гордо, хотя не вполне понимает, что это значит.

— Что ж, уже лучше. И улыбнись, у тебя потрясающая улыбка. Будь я помоложе лет на пятнадцать…

— Вы и сейчас очень красивы, мэм, — Джесси надеется, что сказал комплимент правильно.

Ана звонко смеется.

— Спасибо. А теперь идем. Райн приехал, ты помнишь, что пугаться его не следует?

— Помню.

Сказать это оказывается легче, чем сделать. Когда Джесси оказывается в столовой, первое, что он чувствует — как взлетает куда-то в самый потолок столовой под оглушительный рев:

— Красавец какой!

Джесси удается рассмотреть собеседника только спустя несколько долгих минут, во время которых все мысли заняты только тем, как бы дышать. Райн похож на великана из сказок, здоровенный, с ним рядом даже Рейес кажется щуплым подростком. Вокруг глаз у великана морщинки от привычки часто улыбаться. Это внушает доверие.

— А что это он у вас такой бледный, худой и перепуганный? — громогласно восклицает Райнхардт. — Кто его так третирует? Рейес, это все твоя вина? Малыш, если он решит тебя обидеть, ты только мне скажи…

— Коммандер Рейес меня не обижает, сэр, — вежливо говорит Джесси.

— Сэр? Малыш, я похож на сэра? Я Райнхардт, Райн, так меня и называй!

— Да, сэр, — Джесси не знает, куда деваться. — Да, Райн, — торопливо поправляется он.

— Сколько тебе исполнилось, восемнадцать?

— Да, Райн.

В столовой полно народу, как кажется Джесси. Немного проморгавшись, он понимает, что здесь только Ана с Фарией, коммандеры, Райн и Жерар. Семья и приглашенный друг, все логично.

— Значит, пиво уже можно.

— Райн, — Рейес хмурится.

— Не мешай малышу праздновать, — Райн подхватывает Джесси на сгиб локтя как ребенка, относит к столу, который накрыт явно не для простого ужина. Слишком уж все выглядит ярко. Празднично.

А еще празднично выглядят все присутствующие, увешанные наградами, надевшие парадную форму, у Фарии в волосах сверкающий ободок с кристаллами и на ней отнюдь не повседневное платье. Райн бережно ставит Джесси на пол и подмигивает ему.

— Сперва горячее, — Ана раздает тарелки, раскладывает еду. — Торт будет потом. Джесси, садись уже.

— Джесси, а ты придумал желание? — спрашивает Фария.

— Придумал.

— Только его вслух нельзя говорить, помни. Мам, а можно мне подливы побольше?

Первым поднимается Джек.

— Что ж. Вспомним, ради кого мы все собрались здесь. Джесси, поздравляю тебя с днем рождения, с твоим первым настоящим днем рождения. Желаю тебе почаще улыбаться.

— Ура, — бокалы с разным содержимым звенят, сталкиваясь.

Джесси сидит, растерянно улыбаясь, горло от волнения перехватывает так, что он боится расплакаться. Фария толкает его в бок.

— Почему ты не ешь? Это вкусно.

Джесси принимается за ужин, понемногу удается успокоиться и съесть все, что есть на тарелке. Потом Рейес тоже произносит тост, желает Джесси побольше здоровья. Ана желает ему верной руки и зоркого глаза. Жерар тоже говорит что-то хорошее, от чего у Джесси перед глазами все совсем расплывается. Райн подвигает ему бокал пива.

— Малыш что-то совсем загрустил от вашего компота, — объявляет он.

— А от пива он сразу повеселеет? — возражает Ана.

— От ХОРОШЕГО пива, Ана. Немного пива, немного отличной музыки и танцев — вот залог отличного настроения. А то, что вы тут ему желаете счастья, здоровья и удачи — это тьфу, он же не несчастный больной неудачник! — и он смеется своей шутке, выбивая смешок и у Джесси.

— Точно, ты же танцевать умеешь, — шепчет Фария.

— Эй, не перед всеми же, — спор с ней отвлекает от лишних мыслей.

— Почему? Я уверена, что ты отлично танцуешь. И заодно меня научишь?

— Но нужна музыка, — Джесси пытается отказаться, с ужасом понимая, что к их разговору прислушиваются все.

— Смелее, ковбой, — Ана смеется.

— Выпей, — рокочет Райн, придвигая поближе пиво.

— Ладно, — Джесси выпивает пиво, поднимается. — Я тебя научу. Повторяй за мной.

Когда-то он любил танцевать. Когда-то он действительно играл в ковбоя, бегал с деревянным кольтом и взахлеб смотрел вестерны. Потом он просто танцевал, сбивая ноги, потому что танец помогал отвлекаться. Иногда он отплясывал, чтобы согреться, Карлос смеялся и говорил, что способ не хуже всех прочих.

Вспоминать фигуры трудно. Джесси теряется и останавливается. Музыка не помогает, лихая ковбойская полька звучит весело, но Джесси никак не может попасть в ритм.

— Джей, давай, — Фария подпрыгивает. — Почему ты остановился?

— Давай с самого начала, — предлагает Ана. — У вас так весело все получается, немного вразнобой, правда.

— У нас не получается, — говорит Джесси.

— А давай так. Я танцую, повторяем вместе, а потом наоборот? — предлагает Фария.

— Давай.

Фария танцует какой-то египетский танец, плавный и красивый. Джесси внимательно следит, затем пытается повторить. Судя по смеху Аны — не очень удачно. Но этот смех не сбивает и не заставляет смутиться. Может быть, пиво Райна добралось в нужное место, может, Джесси преодолел скованность. Или просто у Фарии глаза горят таким азартом…

— Ладно, Фария, отойди. И заметь, ты сама предложила поиграть в повторения.

Это глупо, он наверняка запутается в ногах, собьется с ритма, придется краснеть, уверяет себя Джесси. Но ноги внезапно сами вспоминают все движения чего-то, весьма лихого. Главное — придерживать шляпу. Ну и еще стараться не особенно вслушиваться в одобрительный свист со стороны стола.

— Так нечестно, — тянет Фария. — Я в жизни этого не повторю.

— Я тоже, — честно признается Джесси.

И все смеются.

— Торт идите есть, плясуны, — зовет Джек. — А то я от ваших лихих прыжков чувствую себя таким старым.

— А я подозреваю, что кое-кто тут прикидывается несчастным заморенным ребенком, — Рейес щурится и улыбается. — Все, Маккри, пощады с завтрашнего дня не будет. Ты уже спалился со всей своей энергией.

— Ага, — соглашается Джесси.

На торте горят свечи в подставках, Джесси загадывает, чтобы они собирались вот так каждый год всей семьей, задувает свечи, пусть и не с одного раза.

— Мне кусок с розочкой, — говорит Фария разрезающему торт Райну.

— А мне с шоколадкой, — Джесси тянет блюдце следом.

Они едят торт, смеются, разговаривают, вовлекая Джесси в беседу. Потом Ана уводит зевающую Фарию, желает мужчинам поразвлечься. Следом уходит Райнхардт, который со смехом говорит, что желает выспаться после долгого перелета.

— Наконец-то, можно покурить, — Рейес вытаскивает сигареты, идет к окну.

Джесси тоже вынимает пачку, тут же получает с двух сторон по оплеухе от обоих отцов.

— А тебе нельзя! — рявкает Рейес.

— Но…

— Вот будет двадцать один — тогда что угодно! Но чтоб я тебя с сигаретами не видел! Та-ак, а откуда они у тебя вообще?

Джесси разводит руками.

— Были в подарке на день рождения.

— Лакруа!

— А что сразу я?

— Потому что мы с Джеком их точно не дарили! Ане такое в голову бы не пришло! Остаешься только ты.

— Да лучше бы я порножурнал подарил, — безнадежно говорит Жерар.

— Зачем мне порножурнал? — спрашивает Джесси.

— Как это — зачем? — Жерар усмехается. — А как же горячие мечты и прочее в тишине комнаты, отчего по утрам одеяло приподнимается? Джесси? Я что-то не то сказал?

Джесси Маккри восемнадцать лет. И по утрам у него ничего не стоит. А его сны совсем не о сексе. И сейчас он смотрит на Жерара, не видя его, зрачки расширяются точно не от сладких мечтаний.

— Все… Нормально… — выдавливает Джесси.

Жерар протягивает было руку, потом отдергивает ее.

— Джесси. Я же не знал.

— Чего не знал?

— Джесси, прости.

Кажется, Жерар понимает, в чем тут дело, отодвигается подальше.

— Затянись, — командует Рейес.

Джесси обнаруживает во рту зажженную сигарету, жадно курит.

— Кажется, я испортил праздник, — говорит он. — Да все нормально. Я тут просто задумался, раз уж тебя за сигареты мечтают за яйца к люстре повесить, что сделают, когда у меня обнаружится порножурнал.

— Ничего, — говорит Жерар. — Яиц-то уже нет, я с ними за сигареты попрощался.

Джесси смеется, самую малость неестественно, докуривает и поднимается. Все нормально, просто внезапно он осознал, что у него что-то не так с организмом, но это лучше обсуждать с медиком. С коммандерами почему-то неловко.

— Мне тоже пора спать. А то коммандер Рейес снова сослепу перепутает меня с футбольным мячом поутру.

— Я тоже отправлюсь спать, — Жерар поднимается.

— Заметьте, — говорит Джек. — Как талантливо все смываются, оставляя нас с посудой наедине. Ладно, идите уже. Спокойной ночи.

— Спокойной ночи, — Джесси выходит в коридор.

Завтра будет первый день его новой жизни. У него есть семья, есть друзья. И у него все еще нет замороженного шампуня. Все прекрасно, кроме последнего пункта. В тишине коридора звенят при каждом шаге шпоры, замечательный звук.

— С Днем Рождения, Джесси Маккри, — шепчет он сам себе, улыбаясь. — Вот теперь, чертов ты ублюдок, действительно с Днем Рождения.