В ритме Потока (джен)

Ночную тишину нарушало лишь тихое жужжание камеры, когда здание завда тряхнуло в первый раз. До этого тишина и покой были почти нерушимы. Ветерок лениво перебирал тонкие стебли сочной зелени, уютно обосновавшейся у ворот.

По стене быстро, почти молнией, вверх взбежала тонкая, едва заметная глазу трещина. Где-то вдали разносились громовые удары, но безмятежности сонного утра они нарушить не могли бы при полном желании: город спал где-то вдали, предрассветные сумерки надёжно скрывали от яркого глаза камер надвигавшуюся беду.

Минуты шли, вот-вот небо должно было окраситься первыми лучами солнца, но пока что мир безмятежно спал. Спокойствие, сковавшее мир, становилось неестественным. В этой обманчивой прохладе весенней ночи не было ничего естественного.

Стоило посмотреть внимательнее, чуть сильнее вглядеться в обычные, знакомые детали, как всё очарование слетало, ошмётками растянутой кожи падало под ноги жестокой реальности, в которой «не так» было всё. Вот только никто не смотрел.

Небо уже давно должно было порозоветь, но вместо солнца из-за горизонта не показывалось ничего, только тьма поглощала все краски в себя. Даже тишина ночи уже давно перестала быть таковой: то тут, то там слышались удивлённые шорохи и тихие вздохи проснувшихся работяг. Земля содрогнулась второй раз третий, непонятные толчки лишь набирали обороты, не успокаивались.

Трещины множились, взбегали одна за другой наверх, незамеченные никем, всё ближе и ближе подбираясь к цели. Население Одема, единственного городка, примыкавшего к целой плеяде заводов, даже не догадывалось о том, что их ждало, и следовало привычной утренней рутине, которая больше никогда не должна была повториться.

Впрочем, реальный мир давно уже ничего не значил для тех, кто пустыми, выпитыми глазами всматривался в чёрную, беспросветную тучу, накрывшую небо. Люди всегда стремились куда-то вперёд, в недостижимое будущее, но отказывались платить за него настоящему. Тела давно стали тюрьмами, выбраться из которых не представлялось возможным.

Новый удар заставил содрогнуться что-то глубинное, давно забытое. В этот день выбраться из своих темниц предстояло многим.

Гул появился из ниоткуда. Казалось, он шёл из самого острова и отзывался в каждом здании, каждом человеке, нетвёрдо стоявшем на земле.

Тонкая трещинка, одна из многих, дошла, наконец, до верха. На жухлую траву перед выключенной камерой упал небольшой обломок стены. Ещё секунду мир был окутан блаженной тишиной, а после ей на смену пришёл настоящий ад.

Жуткий грохот почти в миг завладел всем миром, казалось, он исходил от каждого предмета, отдаваясь глубинной дрожи послушным камертоном. Испуганные крики, были делом времени: жители замирали, просто смотрели перед собой не в силах поверить в происходившее.

Новый, сильнейший из прочих толчок вздыбил стальные пластины, обнажил каркас того, что составляло сердце умиравшего острова. Вместе с первым отчаянным, испуганным криком на чудом уцелевшую траву приземлилась ещё одна часть стены, покорившаяся силе юрких трещинок.

Время, замершее было, побежало вперёд со скоростью света. Осознавать уже не получалось ничего.

Постепенно реальность захватывала страшная какофония звуков, отрезавшая попавших в ловушку людей от реальности, будившая их давно замершие в летаргии души. В этом была какая-то злая ирония: проснуться на миг, чтобы исчезнуть навсегда.

Безумный вой старой сирены возвестил о конце: купол, защищавший Небесный остров, даровавший ему жизнь, готовился выйти из строя. Меньше, чем через четверть часа, от острова не должно было остаться ничего.

Тяжёлые капли свежесинтезированного дождя ударялись о стекло панорамной крыши с глухим стуком. Кай он казался целой армией маленьких топоров, разрушавших тонкую нить — единственный мост между её сознанием и реальностью. За такие мысли легко можно было оказаться в стационаре на проверочном осмотре. Допускать этого, естественно, не хотелось.

Дни, когда дождь стоял в расписании, Кай старалась проводить в лабораториях или же присоединялась к какому-нибудь студенческому бедламу на Исане, где вечеринки не заканчивались никогда.

Сегодня выйти из дома, вылететь с Киртаны до начала обязательного мини-потопа не получилось, пришлось смириться с лавиной давно желавших вцепиться в беззаботные студенческие мозги мыслей. Не чёрных, не белых, но каких-то серовато-пыльных, под стать вмиг растерявшему свою голубизну куполу, скрывавшему истинный цвет неба.

«Почему этот стук успокаивает всех? Это же настоящая какофония, на Земле так людей пытали, когда войны её ещё не до конца поглотили. Мы же учимся, разрабатываем новые технологии… как чувствовать себя на своём месте, когда этот стук сводит с ума?!»

Кай постаралась заправить выбившуюся прядь дрожащей рукой за ухо и вздохнула, отведя взгляд от зависшей перед лицом модели зеркала. Конечно же, это не помогло, и голограмма резво переместилась, вновь оказавшись перед глазами. Порой не ненавидеть автоматически всплывающие дополнения к реальности не получалось.

Глаза — запавшие, усталые, красноту в них скрыть получилось бы, разве что последней модификацией кровавого взгляда, но научным сотрудникам и без того вживляли слишком много, вне всяких сомнений, необходимого.

Кай обречённо вздохнула и решила смириться с неизбежным. Забирая лёгкий хвост, она зло подёргала длинные волосы, уже потемневшие у корней. «Как будто кто-нибудь заметит моё вопиющее желание не идти в квартал развлечений, после второй порции веселящего всем на всё плевать».

Стук дождя наконец превратился в мерную какофонию, что только подстегнуло общее раздражение и усилило желание сбежать — а ведь именно этим Кай и занималась всю свою жизнь: бежала всё дальше и дальше, куда-то вперёд. Сама не знала куда.

Тихая вибрация у запястья заставила поморщиться — как будто сами никогда не опаздывали. Но сегодня она действительно задержалась дольше обычного. Пришлось ускориться: движения стали немного смазанными, чересчур быстрыми для калибровки.

Кай-ла K.A.I.A.-3067.9418 аккуратно прикрыла за собой дверь в комнату и заблокировала её быстрым тройным морганием, выбрав нужные настройки. Может, конечно, и стоило уже рассказать психологу об этом, явно нездоровом влиянии дождевых капель, пока ежеквартальное подтверждение необходимого уровня здоровья вновь не прошло как-то мимо, но делать этого она, конечно же, не собиралась.

В мыслях слабо, едва заметно мелькнул какой-то неясный, но до боли, до рези в глазах яркий образ чего-то тёплого, оранжевого…солнечного. Дышать почти стало легче, но волшебство момента мгновенно оказалось испорчено стеклянным коридором, в котором от стука капель уже не получилось бы скрыться и человеку с модификацией глухоты.

Мрачно накинув на голову капюшон тёмной куртки-корсета, Кай спешно поправила на ходу свои полётные перчатки без пальцев, по привычке провела линию лжемолнии от клёпок у шеи до искусственной джинсы штанов. Взгляд растерянно блуждал, провожал собой скользившие по стеклу капли. Что-то тянуло назад. Что-то смутное, даже более незаметное, чем исправно работавший чип «В.Е.Р.Н.О.С.Т.», тащило обратно, в комнату, подальше от надвигавшегося, почти смертельного веселья.

Кай почти засомневалась, почти замерла на месте, заворожённо подчиняясь эфемерной интуиции, когда раздавшийся за окном раскат грома разрушил странное наваждение. Торопливо прижав ладони к животу, точно опасаясь не удержать их, не зная собственных намерений, она резко выдохнула и зажмурила глаза до белых вспышек под веками.

«Ну, началось…» — не хотелось вспоминать, даже понимать, но иначе как-то не выходило. Быть аналитиком под час оказывалось просто не выносимо. — «С такими загонами закрытое сознание поставить должны были ещё по прибытии сюда, как ещё дождь ни на один осмотр не выпал…»

Бег мыслей почти успокоился, больше панических прыжков с одной темы на другую не наблюдалось: только стройные, правильные ряды заключений внутри черепной коробки. Как обычно. Всё верно.

Нужно было уходить, просто покинуть уже наконец уютный сорок три тысячи сто восьмой корпус общежития, оставить Киртану далеко позади и повеселиться, закидав всё тревожное, что накопилось в сознании, новыми, яркими впечатлениями. Каждая минута промедления могла стоить достаточно.

Кай поморщилась, накрыла переносицу двумя пальцами и с силой сжала, решительно ускорившись. Нет, определённо, курса восстанавливающих нейронные связи душей не доставало. А может, стоило всё же разориться на жалобу? Все люди устают, нельзя же в самом деле…

Ей не хватило всего пары шагов, чтобы выбраться к терминалу и расправить всё же крылья: откуда-то сбоку, казалось, даже из самой стены узкого коридора на Кай вылетел мягкий лучик её персонального солнышка.

Сим-Сим с улыбкой обняла подругу, но надолго не задержалась, едва ли вообще остановилась заговорить. Чужое воодушевление было заразительным, и Кай просто не понимала, как сама ещё не поддалась модному течению Дордической секты. В этом сезоне эти идеи было модно продвигать, «исповедовать», как, вроде бы, говорили тысячелетия назад. В самом деле, на этих собраниях было весело, каждый раз происходило что-то фееричное и незабываемое. И потом виски весь вечер ныли от обилия входящего потока новостей. Как раз то, что сейчас было нужно: просто забить мозг, расширить сознание достаточно, чтобы не слышать мерного стука за окном.

Симо-на предлагала каждый раз. С мягкой улыбкой подходила, рассказывала, какую безумную вечеринку их общество закатывало на этот раз, говорила, что прийти можно всегда, это ведь ни к чему не обязывало.

Кай всё равно отказывалась. Что-то в словах проповедников, даже с экранов, казалось неправильным и странным. Каждый раз, слыша речи адептов Дордической секты, она неосознанно вздрагивала. Не с её стабилизаторами мышления в это всё ввязываться.

Но наблюдать за порхавшей Сим-Сим всё равно было больно. Особенно сейчас, в душе поднималась лёгкая, но отчего-то дико коловшаяся обида. Не на подругу, на себя. Кай так никогда не могла. Просто, по зову моды, изменить убеждения и не чувствовать болезненных импульсов где-то в основании шеи каждый раз, когда концы не сходились с концами. Просто улыбаться и флиртовать, выключив голову, развлечься пару вечеров, а после позабыть об этом. Просто жить и не бояться дождя. И пусть её способности логики были уникальны и позволяли входить в десять процентов одарённых людей Арвала, это никак не помогало. Не в такие моменты.

Кай легко накинула на губы улыбку и присоединилась к подруге на площадке, вкинув в разговор первую пришедшую на ум тему. Лишь бы голосом перекрыть стук капель, отвлечься. После она так и не смогла вспомнить, о чём шла речь. Что-то о сегодняшнем огненном шоу, разрешение на которое выбили проповедники. А может, в дело пошли давно не читанные конспекты, кто его знал…

Крылья распахнулись с приглушённым хлопком за спинами почти в одно время. Кай пришлось сместиться вправо к краю площадки, чтобы не создать помех при взлёте. Себе, разумеется — Сим-Сим так часто участвовала в лётных турнирах, что, должно быть, могла взлететь и вверх ногами с похмелья. Тихо хихикнув, представив подобную картину, Кай поспешила передать образ на визоры Симо-ны. Уморительное же зрелище вышло! У неё даже татуировка переползла на шею и грудь, точно тоже посмотреть хотела.

— Готовься к следующему турниру, ты больше не сможешь отказывать мне! — ответ потонул в шуме полёта, пришлось передавать его текстом, снова на визоре, пока капли воды не превысили допустимой техникой безопасности уровень. Паровой купол ещё не прогрелся достаточно, чтобы спасать, так что ничего не значивший разговор сошёл на нет, но лететь рядом было по крайней мере не скучно: Сим-Сим, выделываясь, рисовала какие-то фигуры. С её профессиональными крыльями это было не просто допустимо, а даже скорее предписано: Кай и дёрнуться не могла с намеченного маршрута. Не то что бы она об этом хоть сколько-нибудь жалела.

Белоснежные крылья безошибочно выдавали в них жителей Киртаны, но у Кай они были лишь ученическими и во многом управлялись автоматической системой навигации. Это было удобно, если хотелось о чём-то подумать, а от мыслей черепная коробка просто раскалывалась. Сим-Сим так не могла, в её крылья была встроена только экстренная система защиты, но и полёты ей доставляли только радость. Каждому своё, ведь так?

Но наблюдать за Симо-ной было приятно, её полёт действительно радовал глаз. И, раз уж точка соприкосновения с защитным куполом Исана была всё равно одна, можно было просто сосредоточиться на этих красивых пируэтах и отрешиться от всего.

Дожди на Киртане были обычным делом, здесь вечно что-то тестировали и над чем-то экспериментировали, так что атмосфера, создаваемая защитным куполом Небесного острова, больше всего походила ну земную. Чаще всего это Кай даже нравилось: все четыре сезона, распределённые по кварталам года, казались ей удивительными, их хотелось ждать, а после проживать до дня. Даже если это означало опасность оказываться под дождём чаще, чем того бы хотелось.

Сим-Сим улетела уже совсем непозволительно далеко, разглядеть её не получалось вовсе, так что Кай без зазрения совести увеличила немного скорость своих крыльев и прикрыла глаза. Видеть границу пересечения двух куполов в пелене дождя ей тоже не слишком-то хотелось. Выпирающая часть купола Исана сквозь стену дождя больше всего была похожа на неведомого молочно-белого монстра, решившего поживиться замечтавшейся студенткой. На подобные оптические обманы жаловался почти каждый, кто хоть раз решал сбежать с Киртаны в дождливую погоду. Кай казалось странным, что на такие сообщения никто не реагировал, это ведь действительно могло закончиться небольшой катастрофой.

Мягкий гул в месте, где полупрозрачные купола пересекались, заставил всё же открыть глаза. Здесь дождя уже не было, зато стоял вечный, плотный туман, скрывавший весь остальной мир. В ясные солнечные дни дымка была почти незаметной, но в такую погоду видимость становилась почти нулевой.

В который раз порадовавшись автоматизированному управлению собственных ученических крыльев, Кай проверила передачу данных о своём положении и немного замедлилась. Не только из страха столкнуться с каким-нибудь лихачом, но и потому, что вид Исана, его огней, призывно сверкавших в — уже — ясном закатном небе, захватывал дух. Всё же, как бы ни была разнообразна жизнь на острове научных открытий, здесь был её дом, уютная и любимая гавань, в которую всегда получалось просто сбежать от проблем.

Мгновенно ожившая личка тут же забросала сознание открывавшимися то тут, то там окнами. Парой быстрых взмахов рукой, Кай быстро выделила те фотограммы, в которых ей улыбалась и уже вовсю веселилась их вздорная компашка. Совсем рядом, буквально на самом краю мира (а Исан всегда казался отдельным пластом реальности), они ждали, пока что умудрившись вляпаться всего-то в какие-то виртуальные гонки. Если увеличить скорость до предельно допустимой в крыльях модификации 100-УФ, то долететь можно было за пару минут. Этого, собственно, и ожидали: если собираешь вечеринку, потрудись её хотя бы не пропустить.

Кай торопливо натянула ну губы восторженную и даже немного обдолбанную улыбку человека, вырвавшегося из оков учёбы. На миг пришлось прикрыть глаза, чтобы врубить модификацию подсветки радужки неоном и настроить мерцание хрящевых вставок в ушах. Всё же какой-никакой, а нехитрый этикет приходилось соблюдать. Отрываешься на Исане — выгляди соответствующе.

Быстро приземлившись и даже позволив себе сделать лёгкую бочку (единственный трюк, который у неё получалось делать в метре над землёй), Кай тут же попала в крепкие объятия Лоры-лей. Настроение в миг подлетело к куполу, а из горла вырвался восторженный писк. Лучшая подруга, едва закончив второй курс обучения, была направлена на Исан стажироваться, так что виделись они теперь преступно редко.

— Кай-ла, ты у нас и так уже королева, могла бы не напоминать и просто прийти вовремя, — Мэг-ин накрыла плечи со спины и облокотилась всем своим крепким телом, ехидно повернула голову Кай к себе, почти сталкиваясь с ней носом. Давно было замечено: уроженцы Трициана, острова заводов, мало что понимали в «чувстве момента», но их ехидство, определённо, имело свой неоспоримый шарм.

— Ждать нас вечно Аттана, конечно же, будет, но вот ночь точно не собирается тормозить, — смех, разнёсшийся над игровым центром захватил и Кай, так что удивилась она только конкретно так отсмеявшись.

— Разве не там сегодня то мега-эпичное шоу, на которое Сим-Сим так хотела нас зазвать? — Кирд-ан мимолётно поморщился, но мотнул головой. Высокий, красивый до безумия блондин, тоже логик, как и Кай, всегда настраивал их компанию на нужный лад и сглаживал углы.

— Они отгородили себе отличную площадь, но лучшие местечки ведь им не удастся накрыть! — согласный групповой смех положил начало их ночи. Под шумок у Кай даже получилось выбраться из крепких объятий.

Быстро осмотрев друзей, она вздохнула с облегчением, заметив на лицах то состояние, когда трезвость мышления начинала отказывать. Обращать внимание на чьё бы то ни было странное поведение никто попросту не был способен. Благая весть. Если практика в отделе приёма заявлений чему-то и научила, так это тому, что обращения окружающих, хоть и были наполнены искренним беспокойством, обычно вели к немедленному отстранению и направлению в стационар.

Резко мотнув головой, она первая взмыла в воздух, машинально отключив слежку за состоянием здоровья. Сегодня Кай намеревалась как следует оторваться, а вовсе не отключать поминутно всплывавщие окна предупреждений очередной системы. То звук слишком громкий, то адреналина сверхнормы… в мире, где любой орган можно было заменить за десяток минут в любом подозрительном закутке, эти системы вообще стоило бы упразднить.

— // —

Ночь дарила удивительное ощущение покоя, мешала его с ростками воодушевления, дарила смелость… нет, много лучше — понимание, сладкую негу, дрожью проходившуюся по всему телу до кончиков пальцев. Предвкушение кайфа, который совсем скоро вновь наполнит всё естество, подарит мимолётное забвенье.

Удивительно, как много модификаций почти ежедневно запускает одно из подразделений научного центра Киртаны. Можно было увидеть мир и в инфракрасном свете, настроить восприятие на отдельные, значимые цвета, и пристроить дополненную мифическую реальность ко всему окружающему… вот только до сих пор их жалкие потуги так и не позволяли видеть ту истину, что открывалась вместе с целым сонмом прекрасных, ангельских голосов, пришедших к нему однажды после тяжёлой смены.

Тонкие губы тронула мягкая улыбка, полупрозрачные ресницы затрепетали, но эйфория продлилась недолго. Так бывало всегда: гул где-то за границами привычного сознания не умолкал никогда, даже во сне он слышал этот недовольный, растревоженный рой, почти сводивший с ума. Это послание расшифровал бы и глупец: Древние Боги, создавшие когда-то мир, были решительно недовольны тем, как их подарком распорядились жалкие, мерзсссские людишшшшшки. И они выбрали его своим проводником, своим карающим мечом.

Быстро подняв остро наточенное лезвие, он поиграл им немного, позволяя духам сделать свой собственный выбор. То, чего никто никогда не понимал: не он выбирал, не он был хозяином чужих судеб. Духи знали всё.

— // —

Настоящий подвиг похмельного сознания — открыть глаза и вспомнить, что же произошло накануне. На сей раз Кай нужно было действительно постараться, чтобы что-то понять. Комната перед глазами кружилась, а система виртуала не желала загружаться вовсе. Подобное казалось невероятным, до смешного глупым и попросту невозможным, но осознать даже что-то настолько простое не выходило: боль от каждой осознанной мысли взрывалась снопом обжигавших искр в мозгу. Прийти в себя самостоятельно не представлялось возможным, но реальность с этим справилась на раз.

Раздавшийся совсем рядом жуткий, нечеловеческий крик мгновенно привёл Кай в чувство. Будь она обычным человеком, вряд ли ей удалось бы отодвинуть собственную боль, собственный страх на задний план и запечатать до лучших времён, но она была логиком. На Арвале это значило многое. Даже способность выдерживать жуткую картину растерзанных тел без потери контроля над собой.

Привстав на локтях, Кай осторожно повернула голову в сторону страшных звуков, сменившихся наконец громкими всхлипами и задушенным рыданием. Лора. Подавить тошноту получилось лишь чудом. Никакие игры, никакие квесты не могли подготовить сознание к… к этому.

С опаской опустившись обратно и прикрыв глаза, Кай постаралась понять, сможет ли она ходить. Очевидно, их вырубило чем-то электронным, что запросто смогло отключить все их встроенные чуть ли не в нейронные сети системы. Но кто говорил, что больше ничего плохого с ней не произошло?

Осторожно согнутая нога мгновенно дёрнулась, простреленная болью. Приоткрыв глаза, получилось разглядеть длинный разрез по всей голени. Кто бы его не сотворил, этот человек явно знал, что делал. Пересохшее горло сглотнуть не позволило, так что пришлось просто стиснуть зубы.

Так, собраться, собраться, нога повреждена, но перелома нет. Адреналин поможет отключить боль, нужно только понять, доберётся ли она до людей до того, как потеряет сознание от кровопотери.

Новый — много, много хуже, громче, отчаянней прежнего — крик ворвался в уши, почти оглушив. Кай не нужно было смотреть, чтобы понять, что неспешно, почти любовно разматывал тот… то…

Дышать получалось через раз, казалось, она пропустила какую-то дыру прямо в груди, через которую кислород просто выходил наружу, не задержавшись внутри. От хриплых, булькающих звуков отчаянно хотелось кричать. Просто зажать уши, свернуться в клубочек и орать, орать, пока хватит воздуха и даже потом, намного дольше.

Но нужно было взять себя в руки, ещё раз осмотреться и найти выход. И сбежать, оставить за спиной… всё. Если стабилизатор вырубился вместе с основным чипом подключения к виртуалу, никакая логика не поможет ей удержать приступ в узде. Нужно было двигаться, нужно было реагировать на раздражители, думать. Умереть от ненависти к себе можно и позже.

Быстро распахнув глаза, Кай постаралась сосредоточиться на обтянутых чёрной лже-кожей кистях и отрешиться от слепившего красного кошмара вокруг.

Человек в чёрном стоял к ней спиной, он полностью сосредоточился на том, что делал, и, казалось, на столько ушёл в себя, что в реальность вернуться уже не мог. Откуда шёл тусклый свет, понять не выходило. Полумрак создавал какую-то особенную, прекрасно подходившую всему происходившему атмосферу.

Лезвие в левой руке Человека подрагивало от нетерпения. Сознание почему-то намертво зацепилось за дурацкую, жутко неправильную мысль: даже почти целиком заляпанное в крови, оно слабо мерцало, отражая собранный свет.

Ногти невольно впились в ладони. Концентрация, концентрация — это очень важно.

Выход обнаружился у левой стены, где оказались небрежно брошены… части. Просматривался он очень и очень хорошо, но был почти не освещён. Даже если шанс был призрачным, всё в любом случае должно было кончиться на душном, пропитанном кровью столе.

Ладонь медленно разжалась, переместилась к правому запястью. Ногти впились в кожу почти с яростью в отчаянном порыве удержать реальность. О том, чтобы незаметно подняться не могло идти и речи, отползать приходилось медленно, едва смещаясь.

Кай не знала, как далеко их утащили, но на Исане любой уединённый уголок почти всегда оказывался рядом с каким-нибудь шумным центром вечного веселья. Иначе и быть не могло. Даже здесь, даже сейчас.

Движения чужих рук, отлаженные, выверенные, полуавтоматические, почти завораживали. Хрипы наконец пришли в странную гармонию с этими дьявольскими движениями, дополнив мрачную картину.

Подняться Кай так и не решилась. Да и сомневалась, что ноги её вообще удержат, что она в своём состоянии сможет сделать хотя бы пару незаметных шагов. Но вставать было нужно. Нельзя ползком выбраться из такой заварушки; нельзя выжить, если боишься сделать рывок.

Колени отчаянно дрожали, совсем не добавляли уверенности. Кровь тонкой струйкой стекала на пол. Если у Человека была хоть одна модификация слуха, ей конец. Если у него окажется хоть одна модификация быстроты реакции — ей конец. Отчаянье накрывало с головой, приходилось прикладывать чудовищные усилия, чтобы просто не остановиться. Не сдаться.

Без поддержки было особенно трудно. Кай не привыкла к такому: собственное тело предавало, даже на разум она не могла положиться. Страх, почти ужас, с каждым мигом всё больше завладевал её сознанием. Если бы не вышедшие из строя стабилизаторы, рассредоточить внимание не вышло бы вовсе, но даже так…

Тихий вдох через нос — два быстрых, осторожных, с паузой, через рот. Снова посмотреть на пальцы, вновь сжавшие в руках испачканное лезвие. Напрячь руки, приготовиться. Чужой крик, страшный, последний, стал сигналом для неуклюжего, сбитого манёвра. Взгляд Кай торопливо перемещался между местом жуткой расправы и обманчиво свободным выходом. Вздохи постепенно становились короче, громче, но этого замечать не выходило. Только простой маршрут от чужих рук до темневшего провала двери.

Медленные, подволакивавшиеся шаги отчего-то остались незаметными, это придало уверенности. Получилось хоть немного, но всё же подобраться. Адреналин сейчас был и главным её другом, и главным врагом. Кай лишь надеялась, что убьёт он её после того, как спасёт.

Два шага, оставалось сделать всего два шага, и она оказалась бы в сумраке, достаточном, чтобы выскользнуть… выпасть незаметно. И это было бы слишком легко.

Кай почти не отреагировала на поражённо замершего в дверях парня её возраста. Сознание машинально отметило опущенные руки, дрогнувшую спину и расширившиеся зрачки. А ещё то, что оружия при нём не было. Ужас, мгновенно затопивший всё её естество, сжался до одной маленькой точи в сознании. Сердце, замершее было, забилось с удвоенной силой, посылая её дальше, по всему телу.

Быстро, не подумав и секунды, не обернувшись даже, она, как могла, толкнула незнакомца в тёмный провал выхода, понадеявшись, что Человек был слишком увлечён расчленением её подруги.

Руки невольно легли на чужую грудь, с силой вцепились в мягкую, незнакомую ткань рубашки, вынудив замереть. Темнота вокруг не была абсолютной, всего в паре шагов мягко мерцал указатель выхода. Такие Кай видела пару раз, в пунктах погрузки, куда приходило сделанное на заводах Трициана. Просто небольшой контейнер, приспособленный кем-то для своих нужд, едва не стал… стал могилой для беззаботных подростков.

Мгновение они стояли почти обнявшись, замерев, не дыша. Ожидание оказалось почти болезненным, оно ужасало. Стук сердца почти оглушал, не давал понять, что было слышно там, в далёкой реальности, а что оставалось запертым внутри головы. Чужие, легко дрожавшие ладони легки Кай на плечи, удерживая. Чужое сердце под рукой колотилось едва ли не с большей силой, чем её собственное. Секунды шли, время опрометью неслось вперёд, но никаких посторонних, лишних звуков не было.

Кай задушила в зародыше порыв расслабиться и стиснула зубами щёку изнутри. Кровь всё не останавливалась, но и боль до сих пор не ворвалась в сознание, нужно было двигаться, уходить, бежать без оглядки, пока ещё был шанс. Пока они просто были двумя замершими, перепуганными людьми. Хотелось попросить вызвать помощь дистанционно, напомнить замершему напротив столбу, что коммуникатор работал даже здесь, что его жизнь тоже висела на волоске. Руки сильнее сжали ткань рубашки, потянули на себя и слабо, почти незаметно встряхнули. Это помогло.

Кай не могла видеть достаточно чётко, чтобы говорить наверняка, но что-то в его лице неуловимо поменялось. Быстрым, точно привычным движением, он прошёлся руками по её телу. Ладони на миг замерли на талии, с силой вцепились, а после она почувствовала, как ноги отрываются от пола. Подавить беспомощный, испуганный вскрик оказалось до странного просто: из горла просто не вырвалось и звука.

Где-то на задворках сознания промелькнула боязливая мысль о немоте. Где-то на краю сознания, где, наконец, начинала просыпаться Кай, какой она была всего… она очень надеялась, что пару часов.

Тяжёлое, сбитое дыхание оказалось у самого уха. Шаги громом отдавались в сознании, каждый мог стать последним, но не становился.

К горлу подкатывала тошнота, основание шеи прошивало почти невозможной болью. Сознание дробилось, мысли ускользали, а задерживать внимание дольше пяти секунд хоть на чём-то оказалось непосильной задачей. Отстранённо, как со стороны, Кай слышала чужой перепуганный шёпот. О том, что её руки странно дёргаются, что далеко он её не унесёт; что помощь уже близко, что она должна оставаться с ним, оставаться в сознании. С каждым следующим словом тихий голос становился всё более беспомощным, более слабым и отдалённым, пока наконец не замолк вовсе.

Кай не поглотила темнота, она продолжала осознавать реальность, но контролировать себя уже не могла. С раннего детства, ещё после первого серьёзного обследования, она не ощущала такого рассинхрона с собой и своим телом. Почти как марионетка и кукловод, между которыми обрезали нить. Интересно, из чего были сделаны эти нити? Может, их оборвал Чёрный человек в страшном контейнере? Должно быть, у него был какой-то прибор, что-то, что притягивало, не давало пройти мимо. Как у того злого волшебника из старых сказок, ещё с земли. У него ведь тоже был какой-то… предмет. Дудочка. А этот парень, его Человек тоже заманил? Но у него в руках был только нож, никаких дуд…

— Да очнись ты! — отчаянный голос совпал с сильным, болезненным ощущением, появившимся на левой щеке. Кай моргнула раз, другой, но сосредоточиться не получилось. — Духи… я… эй! Слышишь? Помощь сейчас будет, они окажутся тут всего через пару минут. Только держись, хорошо? Всё будет хорошо, слышишь? Мне… мне надо…

Кай совсем не понимала смысла всего, что слышала, сам голос доносился до неё как издали, был совсем тихим, невнятным. Много позже, на одном из приёмов, она как-то разом вспомнила, что от чужого крика тогда закладывало уши. Но тогда, беспомощная, едва способная держать глаза открытыми Кай-ла сумела всё же кивнуть, разжала пальцы. Ещё нужно было дышать, но, к счастью, удалённой управляемой модификации лёгких у неё не было, так что происходило это без участия сознания.

В следующий момент парень пробормотал ещё что-то, но разобрать слов в общей какофонии звуков внутри черепной коробки не вышло. Как в замедленной съёмке Кай наблюдала за тем, как её случайный спаситель отдалялся, постоянно оборачиваясь на неё, точно хотел удостовериться, что не совершил непоправимой ошибки, не оставил её умирать в одиночестве.

Может, раненой душе просто хотелось в это верить, а может, реальность не была в край жёсткой стервой, но Кай хотелось думать, что этот незнакомец оставался там, где-то за ширмой реальности до того момента, как её поднял голубой луч транспортёра; хотелось отгородить то хорошее, что было в её обычной жизни от того момента, как всё превратилось в настоящий кошмар. Как бы нелепо это ни звучало.

— // —

Это пробуждение, определённо, было лучше предыдущих, но всё ещё не выбралось из «топ-10 худших». Кай вздохнула и зажмурилась сильнее. В этот раз всё было нормальным. Правильным. Системы, чипы и модификации, с которыми она провела большую часть своей жизни, работали как надо, мгновенно оповестив об общем состоянии организма, о нынешней дате — пятнадцатое число восьмого месяца, всего на два дня позже последнего зарегистрированного входа в аккаунт; и о местонахождении — палата интенсивной терапии, корпус 13-АФ.К, Киртана.

Чтобы разобраться с потоком поступавшей ей прямо в мозг информации, не нужно было открывать глаза. Встречу с сотрудниками Службы Контроля Жизнеобеспечения обучаемый помощник перенёс на час позже, визит сестринского персонала — ровно на пятнадцать минут от нынешнего момента.

Кай-ла знала, что на столике справа от постели её ждал стакан с коктейлем из успокоительного и витаминов, показанных при пережитом уровне стресса. Она знала, что уже сейчас, дистанционно, может просмотреть список вопросов, на которые от неё ждали ответа. И даже отослать черновой вариант, чтобы сэкономить всем время. Кай знала, что, как научный сотрудник с тщательно выверенным психическим состоянием, регулируемым встроенными системами реагирования, она имела право даже запросить все известные факты произошедшего. Не получалось только понять, как вышло то, что вышло.

Перед внутренним взором, не имевшим ничего общего с виртуалом, мгновенно встала картина, пугавшая своей неправильной точностью. Каждый фрагмент чётко встал на своё место, мгновенно заставив пульс подскочить почти до пределов нормы.

Кай мгновенно распахнула глаза, не выдержав. Пара глубоких вздохов решили проблемы с пульсом, но лучше ей определённо не стало. Она лежала в оптимальной палате, удобной и функциональной на столько, на сколько это было возможно. Через пару часов она сможет выйти отсюда, получив целый курс предписаний врача. Она выйдет, окунётся в реальный мир и продолжит жить. А пятеро её друзей сгинули на том самодельном, залитом кровью столе.

Розовые очки всегда ранили душу, когда бились, но Кай явно досталась излишне хрупкая пара, так что несколько осколков намертво застряли где-то внутри. Объединённая республика Небесных островов Арвал имела свои проблемы, жить здесь было сложно, порой и страшно, но никогда ещё не происходило столь жутких, бессмысленных зверств.

Да, население по сути своей давно застоялось в комфорте. Да, Трициан, остров заводов, и вовсе погрязал в мракобесии, а процент детей, не способных выдерживать подключение в общей сети виртуала, рос год от года. Да, программируемость населения была до безобразия велика, но как… КАК кто-то мог почти довести до конца тот кошмар, который творился в неприметном контейнере на краю Исана?!

Их мир был препаршивейшим местом, если так уж подумать. Несмотря на весь технический прогресс, буквально с пелёнок выверяемые способности, всего лишь десять процентов населения имели поражавшие воображение таланты. Жалкие три с половиной миллиона человек от детей грудного возраста до дряхлых стариков, ни больше ни меньше. Да и определить, даром это было или же проклятием, вряд ли кто-нибудь смог.

Кай не знала ничего о жизни Креативов и Смешанных, но за Логиков она могла сказать со всей ответственностью: полезной она могла быть для кого угодно, но только не для себя. Она ничего не забывала, фактически, с того возраста, как получилось впервые ясно осознать себя, в голове появилась бесконечно обновляемая летопись жизни, где каждый день был расписан едва ли не по минутам, а самые сочные — волнующие, яркие, самые живые — моменты подкреплялись ещё и изображениями. И пусть сейчас на месте последних дней зияла некрасивая, чёрная пустота, где-то внутри всё равно жила уверенность: рано или поздно заполнится и она.

Кай могла быстро поглощать огромные объёмы информации и так же быстро её анализировала, синтезировала отчёт… но проблемы с контролем внимания и постоянное перенапряжение нервной системы у Логиков никогда не отходили на второй план.

Кай не могла лгать самой себе, способность подавлять эмоции появилась у неё вместе с умением читать, она могла отрешиться почти от любой проблемы, заглушить почти все инстинкты, когда-то заложенные в людей для их выживания.

Кай умела читать между строк, собирала информацию по крупицам, но прямо сейчас она сухо и по фактам раскладывала произошедшее, описывала причины и следствия, писала о том, что Лору-лей уже было не спасти, а внутри бился мерзкой мыслью вопрос: даже если так, может, всё же стоило попытаться, сделать хоть что-то. Хотя бы не использовать чужую боль, как свою защиту. Хотя бы не тащить всех своих друзей на вечеринку, которая им-то, по сути, и не была нужна, лишь бы избавиться от панического страха перед стучавшими о стекло каплями.

В голове тут же всплыли цитаты из учебников о том, что всегда называли виной выжившего, что её состояние укладывается в рамки норм, а будь это иначе — стационар Киртаны стал бы её постоянным пристанищем. Вот только легче ни от цитат, ни от рационально разложенных по полочкам фактов не становилось. И Кай искренне сомневалась, что когда-нибудь станет.

И сейчас ей нужно было применить худшую из своих способностей — загнать начинавшуюся истерику поглубже и закончить отчёт произошедшего. Потому что Человек в Чёрном мог выбрать себе другую компанию подростков, которые, веселья ради, отключали на ночь все системы, информировавшие о их состоянии и совсем не читали коротких заметок о непонятных исчезновениях на Трициане. Почему никто не подумал, почему не узнал…

Механические действия отрезвляли. Выпить воды, ответить на простые вопросы врача, получить направления, одеться. Приготовиться дать разъяснения по отчёту произошедшего. Приготовиться получить ответы на свои вопросы. И не получить их, конечно же.

Кай казалось, что она попала в какую-то другую, неправильную реальность, где всё оказывалось странным и незнакомым. Раньше ей не приходилось никогда влезать в дела СКЖ, но где-то внутри жила твёрдая уверенность, что от них ничего не может быть скрыто, что даже без данных о состоянии здоровья, ничего дурного случиться просто не могло. Никто не подозревал, как опасен мог быть вечно живой, сверкавший красками Исан — практически сердце Арвала! Остров, где жили самые влиятельные, самые известные люди.

Покупки, перемещения, разговоры, всё записывалось, всё пропускалось через фильтр. Если что-то плохое и случалось, очень быстро, практически сразу же, автоматизированная аналитическая система давала ответ, где и кого искать.

Ответов не было. Ни у неё, ни у СКЖ, ни у аналитической системы. Никто не мог даже сказать, кем был тот парень, который вытащил Кай, по сути спас от ужасной участи. Как и найденный по следам крови контейнер, файл с информацией о нём был девственно пустым. Чистым.

Кай завершила беседу так быстро, как могла. Думать о том, что, возможно, уже через пару ночей пропадёт ещё какая-то компания беспечных подростков, решивших отключить все системы безопасности ради мимолётного веселья, отчаянно не хотелось. Но не думать под внимательными взглядами агентов СКЖ не получалось.

Кай не терпелось оказаться в собственной комнате и устроить там санкционированный аналитической системой безобразный нервный срыв. Хотелось кричать, разбивать костяшки о стены и злиться на весь мир. Ей нужно было просто отпустить себя, выплеснуть всё то чёрное и безобразное, что оказалось внутри, добралось до самого естества. Чтобы потом с новыми силами попробовать собрать свою жизнь из осколков. В конце концов, трагедии случались. И бороться с их последствиями умели ещё древние люди, жившие на Земле.

Нужно было только выйти за пределы стационара и оказаться на территории общежитий.

— // —

Если Исан был островом развлечений и вечно бурлившей жизни, то Киртана всегда оставалась уголком тишины и покоя, в котором удивительные чудеса научного прогресса соседствовали с детально воссозданными природными уголками Земли. Их Кай любила особенно сильно: если мыслей в голове становилось чересчур много, а чип-стабилизатор не справлялся со своей работой, она просто брала табличку книги под мышку и шла в один из лесоподобных парков. Всего их было три, подобно островам с их куполами, они делили остров на части: научно-учебный центр, больничный стационар и общежития. В парках виртуал немного глушился, так что даже крыльями приходилось управлять чуть больше обычного. Часто это приносило пользу, позволяя расслабиться, но иногда…

В этот раз Кай пошла своей любимой путаной тропкой, фактически, машинально. Почти полностью погрузившись в себя, она очнулась только в самой чаще, где даже крылья раскрыть оказывалось проблематично. Пройти пару километров со свежезаживлённой ногой, что могло быть лучше?!

— Ты жива… — тихий шёпот раздался за спиной как раз на полпути к уютной, ещё не раздробленной в хлам комнате. Знакомый шёпот, врезавшийся в сознание с такой силой, что, казалось, выбить не получилось бы уже ничем.

Кай замерла, спина мгновенно закаменела. От того, что какой-то неизвестный парень спас ей жизнь, она не превратилась в глупо хихикавшую влюблённую дурочку, которая не способна смотреть дальше «этих прекрасных голубых глаз». Нет, Кай-ла прекрасно понимала: шанс возникновения случайного человека, не зарегистрированного ни в одной из систем, даже не появлялся. Равно как и то, что не стоило и убегать с воплями, пока реальная опасность даже не замаячила на горизонте.

Осторожно развернувшись, она хмуро осмотрелась, сделав пару шагов назад. Один из представителей земного дуба отлично подходил, чтобы укрыться за ним. Легко выскользнувший на тропинку парень в странной одежде подтвердил старинную пословицу: иногда самое простое решение — самое верное.

— Обычно, люди не оставляют тех, кому нужна помощь, в одиночестве, — она зашипела. — А ещё, обычно, люди не появляются в логове ненормального, который явно вывеску не вешал.

Парень развёл руками, слегка приподнял плечи. Сказать ему, определённо, было нечего, но на лице отражалась искренняя радость от встречи. Кай пока что не знала, мог ли незнакомец радоваться тому, как легко её теперь будет убить, а потому сделала ещё пару лёгких движений назад.

— У меня не лучшие отношения с вашим правительством, — фыркнув, он осторожно склонил голову на бок. Тёмные волосы мгновенно закрыли половину лица. — Может, я и тот ещё мерзавец, но смерти тебе я не желал.

Голос на последних словах немного задрожал, изменился. Кай видела чужую искренность, но расслабляться не торопилась. Она была логиком, она разбиралась в семантике. И что-то в сказанном сейчас было не правильным.

— Ну да, а из баз ты удалился в знак протеста, — пожалуй, яда всё же было чересчур много, но остановиться было трудно, слишком нагло и прямо ей врали.

Парень смущённо улыбнулся и отвёл взгляд. Выпрямился. Кай мгновенно напряглась, но никто на неё нападать и прыгать не стал. Мгновенно подумалось, что, должно быть, выглядели они со стороны довольно глупо.

— Меня и не должно быть в ваших базах, — между бровями незнакомца залегла лёгкая складочка. О чём бы он ни думал, в слова он мысли облекал с видимым трудом. — Я… родился не здесь. Мой дом не Арвал. Я родился в Городе Слёз, на Земле.

Кай с силой втянула воздух сквозь стиснутые зубы. Чужие слова были наполнены абсурдом, но во многом этот самый абсурд объяснял всё, был последней деталью не работавшего ранее механизма. И сказать, пугало это или восхищало, не получалось.

— Моё имя — Дэнсель Стрелок. И, насколько я знаю, вы в курсе, что люди на Земле пережили вашу бомбёжку.