Служу императору!.. (джен)

— Пусть они замолчат... — слабый и охрипший голос Грегора прервался очередным приступом кашля.

Майлз выжидательно уставился на маму, когда под окнами вновь затрубили фанфары.

— Прости, солнышко, — ответила та. — Через пару часов все закончится. Я понимаю, это раздражает, но Эйрел сказал, что, если бы мы отменили парад из-за болезни императора, это вызывало бы большое беспокойство.

— Но он же правда болен! — Майлз переводил взгляд туда и сюда. — Он даже с занятий ушел. — Майлз почти всегда сидел дома, когда болел, но с Грегором такое случалось редко.

— Простуда не опасна для жизни, — мама поправила на Грегоре одеяло и легко провела рукой по его лбу. — По-моему, температура немного спала. Хочешь, я позову сиделку?

— Нет. Спасибо. — Грегор прикрыл глаза. На площади барабаны загрохотали, точно гром, и он зарылся под одеяло поглубже. Шум и суматоха длились весь день и сейчас достигли своего крещендо; во всем дворцовом крыле не было ни одной комнаты, куда бы не достигал рокот Императорского военного парада.

— Прости, — повторила мама. — Сейчас мне надо идти. Майлз...

— А мне можно остаться? — быстро спросил Майлз.

— Грегору не захочется, чтобы ты его беспокоил, пока он болен, детка.

— А я не буду беспокоить. Правда-правда не буду, я...

— Он мне не мешает, — хриплым голосом сообщил Грегор. — И уж точно он тише, чем парад.

— Полагаю, даже Майлзу не под силу перекричать весь этот шум. Хорошо. Я зайду попозже, посмотреть, как ты, милый.

Она вышла, и Грегор повернулся на бок. Снаружи выстрелила пушка. Майлз увидел, как Грегор поморщился.

— Прикажи мне, чтобы я заставил их замолчать! — выпалил он неожиданно.

— Что?! — Грегор развернулся обратно и уставился на него. — Майлз...

— Прикажи мне. — Майлз выпрямился как только мог, стоя лицом к лицу перед своим императором.

— Но я не... это твой отец отдает приказы, Майлз.

— Ты ведь император.

— Я... — Грегор вновь зашелся в кашле, когда за окном грянули о брусчатку копыта как минимум тысячи лошадей. — Как ты вообще... а нет, неважно. Если ты сможешь все это остановить... Я прошу и требую сделать так, чтобы стало тихо, Майлз, — произнес Грегор и добавил: — Пожалуйста.

— Да, сир, — подтвердил Майлз, в котором пузырьками уже вскипал энтузиазм и восторг. — Я не подведу вас, сир.

Он бросился прочь из спальни. Лорд Форталия Храбрый день и ночь скакал через весь Барраяр, сражаясь с бандитами и чудовищами, чтобы отыскать редкое лекарство и вылечить своего императора от смертельного недуга. Майлз любил эту историю. Сейчас наступила его очередь спасать своего императора.

На лестнице он замер в нерешительности. Его первый план — План Альфа, как назвал бы его папа, — точно остановит парад, но он требует много времени и может не сработать, а кроме того, Майлз дал свое слово Форкосигана, что больше никогда не станет нажимать тревожную кнопку без достаточных на то оснований. План Бета не требовал от него нарушить данное слово, но, когда он сработает, шума будет еще больше, чем от самого парада. Но ведь есть еще... ага! Он развернулся и помчался в старую детскую, вытащил из шкафа старую потрепанную коробку с игрушками, отодвинул защелку полусекретного отделения на дне коробки и извлек оттуда спрятанное. Осталось еще три штуки. Отлично.

Он побежал вниз по лестнице к небольшой дверце черного хода, выходящей на плац-парад, но у выхода заставил себя притормозить. Ему разрешили выйти здесь и тихо посмотреть, поэтому охранник на посту у двери просто кивнул ему и пропустил. Майлз пошел вокруг плац-парада по кругу, выбирая цели, и легким движением запястья метнул в скопление людей крошечную штучку, одну за другой. Одна попала в самый большой оркестр, другая — под брюхо лошади, запряженной в пушку, а третья закатилась между сапог императорского гвардейца. Майлз развернулся и припустил обратно к двери как раз тогда, когда один из трубачей внезапно отбросил фанфару и прикрыл руками лицо. Лошадь фыркнула и заржала, потом вторая, а одного из императорских гвардейцев начало тошнить. Свежий ветерок донес запах до Майлза, и он быстро задержал дыхание.

Настоящие джексонианские бомбы-вонючки, гарантированно самый мерзкий запах на свете, так гласила этикетка. Когда он в первый (и последний) раз использовал эту штуку, одна-единственная бомбочка очистила Большой Зал за пять минут, а запах не выветривался много дней. Он купил их прошлым летом, когда мама повела его в магазин импортных игрушек, чтобы найти там что-нибудь бетанское, а он сумел ускользнуть от нее к джексонианским витринам, имея с собой немного карманных денег. Но после того, как он пустил одну бомбочку в дело, крику было много, и он убрал остальные подальше и забыл о них до сегодняшнего дня.

Хаос распространялся вместе с вонью; оркестр стих, лошади ржали и пытались сорваться с места, а императорские гвардейцы пятились. На трибуне появилась группа СБшников в респираторах и быстро увела прочь родителей Майлза, и одновременно с этим из дверей посыпались люди в черной полевой форме. Майлз, который уже достиг спасительной двери, задержался на минуточку. И тут он увидел, как дядя Саймон, узнаваемый даже под скрывающим лицо респиратором, шагнул в самое сердце хаоса, наклонился и подобрал с земли капсулу от бомбы-вонючки. Его взгляд целенаправленно скользнул по толпе и засек Майлза в дверях.

Самое время для стратегического отступления. Майлз развернулся и помчался наверх по лестнице. Он спас императора, теперь пора найти себе убежище, но есть лишь одно место, где он будет в безопасности даже от самого капитана Иллиана. Он добежал до двери Грегора, у которой уже успели поставить двойной караул, и его впустили внутрь.

Отсюда еще был слышен шум с улицы, но это был всего лишь топот ног и шум голосов людей, в беспорядке покидающих плац-парад. Майлз понадеялся, что они просто уходят туда, куда перенесут парад — на ипподром в добром полукилометре отсюда.

Он подошел к императору и произнес, изобразив преувеличенно пышный поклон:

— Слушаю и повинуюсь, мой сюзерен. Они все ушли. Только, э-э, пока не надо открывать окно.

Грегор заморгал на него затуманенными глазами, и Майлз отбросил всю эту театральщину.

— А ты выглядишь больным, — озабоченно заметил он.

— И чувствую себя так же. Ты не дашь мне воды попить, пожалуйста?

Майлз сделал как приказано, разве что немного из стакана пролил на Грегора, но тот вежливо этого не заметил. Потом он уселся на край кровати. Шум снаружи постепенно стихал, лицо Грегора расслабилось.

— А вот так лучше, — заметил тот, и Майлз просиял. — Спасибо. Но что ты сде... нет. Мне ведь лучше этого не знать, верно?

— Гм. Да, наверное. Все нормально, никто всерьез не пострадал. — И вообще, Майлз повиновался императорскому приказу. Хотя он был не до конца уверен, что этот довод примут мама или дядя Саймон. Хотя папа — может.

— Отлично. — Грегор натянул одеяло до самого носа и прикрыл глаза.

Майлз с минуту глядел на него, а потом решил, что сейчас ему и дальше надо играть роль Форталии. Он отыскал деревянный меч, который оставил здесь несколько дней назад, взял его в руки и уселся в ногах кровати Грегора.

— Поспи. А я посторожу.

Грегор зевнул:

— Правда? Хорошо, — сонно пробормотал он. И в благословенной мирной тишине Майлз сидел на страже, пока его император засыпал.

* * *

Прошло еще два часа, когда Иллиан — разъяренный, вымотанный, с еще подванивающим мундиром, несмотря на душ и обработку у дезинфекторов — наконец-то проследил свою жертву самой до императорской спальни. Он открыл дверь — и застыл на пороге. Император спал, вытянувшись под одеялом, и выглядел он много лучше, чем утром. А на полу в ногах его кровати свернулся спящий Майлз, который крепко сжимал в руках деревянный меч. Иллиан с минуту разглядывал их, а потом тихо вышел. Нотация может и подождать.