Неуместные желания (джен)

— Я пойду!

— Нет.

— Да!

— Я не пущу тебя!

Алиса повернулась к мужу с перекошенным от злости лицом и сжала кулаки.

— Ну как ты не поймёшь? Каждая палочка на счету! Я не могу сидеть дома и заниматься ерундой!

— Наш сын — ерунда?

Алиса словно в одночасье лишилась сил для продолжения спора, а Фрэнк лишь кивнул сам себе и молча вышел из гостиной, оставляя жену в одиночестве.

Шум камина стих, сигнализируя, что в доме она осталась одна, и Алиса разрыдалась, выпуская на волю давно скопившееся напряжение. После известий о смерти Марлин она места себе не находила, рвалась на передовую, даже с шефом успела обо всём договориться и свекровь уговорить… Но мнение мужа не учла. Почему-то Алиса была совершенно уверена, что Фрэнк обрадуется, ведь их общее дело вновь приобретёт верного сторонника с твёрдой рукой, а тот…

Слёзы обиды заструились из глаз снова, но Алиса решительно стёрла их и, продолжая всхлипывать, направилась в ванную комнату — нужно было привести себя в порядок.

В Аврорат она аппарировала спустя час после ухода Фрэнка, надеясь, что того уже отправят с каким-то поручением, и они не пересекутся. И её предположения оправдались, вот только уже к обеду муж узнал, что она пренебрегла его словами, и прислал сову.

«Либо ты немедленно возвращаешься домой и занимаешься Невиллом, как и полагается хорошей матери, либо…»

Дальше строка была залита чернилами, и Алиса не смогла понять, какова альтернатива трусливому решению спрятаться в детской вместе с годовалым сыном, однако отступать не собиралась.

«Знаю, ты волнуешься за меня, я за тебя тоже. Но это слишком важно».

Алиса знала, с чего начать письмо, но работа закрутила, и она так и не написала мужу. А когда вечером вернулась домой — нарвалась на скандал. Всегда спокойный и доброжелательный Фрэнк не хотел даже слышать о том, чтобы жена вернулась к работе аврором после появления на свет Невилла.

Заплаканная Алиса аппарировала прочь, даже не задав конечную точку перемещения. Первая — и такая серьёзная! — ссора с мужем взволновала её до глубины души, она совсем этого не хотела, но и отступить считала неверным. Порадовавшись, что Невилл ничего этого не слышал, находясь в доме бабушки, Алиса стёрла слёзы и аппарировала к наставнику, уверенная, что Аластор Грюм сумеет ей помочь и переубедит Фрэнка.

* * *

«Мой дом — моя крепость». Это утверждение всегда нравилось Аластору, так что к обустройству собственного дома он подошёл со всей ответственностью, воспользовавшись всеми доступными способами защиты, и теперь проникнуть в его логово не сумел бы ни один даже самый изощрённый волшебник.

Сигнальные чары сработали, когда он наслаждался бокалом мерло в пенной ванной — и плевать, что и вино, и пена считались женскими причудами! Бормоча под нос проклятия в адрес незадачливого визитёра, Аластор поспешно выбрался из воды, обтёрся, и, набросив халат на влажное тело, пошлёпал босым к двери.

Вредноскоп молчал, так что он приоткрыл смотровое окошко на полдюйма и выглянул наружу. Перед калиткой стояла сутулая фигура.

— Чего надо?! — рявкнул Аластор.

Фигура вздрогнула, подняла голову; капюшон открыл бледное заплаканное лицо.

— Сэр?

— Дэвис? — удивился тот, узнав Алису. — Ты чего здесь?

— Сэр, мы можем поговорить?

Бойкая и яркая, Алиса Дэвис понравилась Аластору с первого взгляда ещё на вступительном экзамене в школу авроров, но интерес пришлось приглушить — та поступала вместе с женихом. Однако Алиса не разочаровала Грюма в качестве аврора, даже выйдя замуж, она не утратила качеств, которые он так ценил в подчинённых.

— Какой вопрос тебе задал Эйзенбах на выпускном экзамене? — хмуро глядя на гостью через смотровое окошко, задал Грюм контрольный вопрос.

— Не знаю, кто это, — улыбнулась та, — а вы спрашивали, как погасить Адское пламя.

Аластор захлопнул окошко и принялся отпирать многочисленные замки — Алиса была Алисой.

Переминаясь с ноги на ногу, та покорно ждала. Наконец, минут семь спустя, последнее заклинание было деактивировано, и хозяин сделал приглашающий жест. Алиса нерешительно переступила границу участка и семенящей походкой пошла к крыльцу.

— Живее, Дэвис! Я уже ноги отморозил! — рявкнул Грюм, и та, вздрогнув, ускорилась.

* * *

Скрытого дверью Грюма она почти не видела, так что, войдя в дом, немало смутилась.

— Эм… Я не вовремя? — опустив глаза и покраснев, Алиса старательно не смотрела на голую грудь шефа, которую было видно в распахнутом вороте халата. Взгляд остановился на его голых ногах, и она покраснела ещё сильнее. «Интересно, а под халатом-то что-то есть?» — от последней мысли ей едва не стало дурно.

— Ночь на дворе! Конечно, не вовремя… Эй, ты чего? — всполошился Грюм, хватая её за руку и подводя к дивану, куда и усадил секундой позже.

— Простите.

— Выпьешь чего, может? Что-то ты бледная.

— Да, спасибо…

Грюм встал и пошёл к противоположной стене, а Алиса безотрывно смотрела на его спину и не понимала саму себя.

Спина была широкой, мощной. Пояс подчёркивал талию без слоя жира, которым грешили многие маги… А бёдра — наоборот, были узкими. Шёлк плавно обрисовывал фигуру, и Алиса не могла не отметить, что сложен был Грюм превосходно.

— Держи.

Она даже не заметила, как он оказался рядом, и бокал приняла дрожащей рукой.

— Да что с тобой?!

— Я поссорилась с Фрэнком.

Грюм уставился на гостью с удивлением: в его голове не укладывалось, как Алиса — аврор! — может выглядеть столь разбитой из-за ерунды.

— А я-то чем могу помочь?

Поддавшись импульсу, Алиса схватила его за руку и, поддавшись ближе, сбиваясь и запинаясь, вывалила всю историю. Она ждала слов поддержки, ругани в адрес «глупца Лонгботтома» — Грюм частенько нелестно отзывался о Фрэнке, но не того, что тут будет просто молчать и смотреть на неё. Причём понять значение этого взгляда Алиса не могла, и оттого разволновалась ещё сильнее.

— Шеф? Вы поговорите с Фрэнком? — робко произнесла она, так и не отпустив руку, в которую вцепилась в начале сумбурного признания.

— Хм!

* * *

Аластор откашлялся, но отвечать не спешил.

Глупая девчонка подалась навстречу, да так, что в вырез её кофты ему открылся великолепный вид. Он постарался не вздрогнуть, когда она ещё и за руку его схватила, и вообще слушать внимательно, но… Алиса, словно издеваясь, ещё и поглаживать ладонь принялась! И явно не замечала того, что делала!

Желание просыпалось медленно — уж не мальчик давно, но просыпалось. Пока этого ещё не было заметно, но халат — худшая одежда для того, чтобы скрыть подобный конфуз.

— Мистер Грюм, пожалуйста! — прошептала Алиса, и только тогда он понял, что пауза слишком уж затянулась.

— Да поговорю я с твоим Фрэнком, поговорю! — проворчал он, вырывая ладонь и поспешно отходя на другой конец комнаты, якобы для того, чтобы обновить выпивку. — Сама-то чего не поговорила?

— Он и слушать не хочет! — всплеснула руками Алиса, и её не стеснённая лишними деталями гардероба грудь задорно подпрыгнула.

Аластор сглотнул.

— А меня, думаешь, послушает?

— Но… — она, казалось, засомневалась, однако почти сразу кивнула. И, встав с дивана, подошла к стойке, за которой он стоял. — Вас — послушает!

— Может, тебе не спешить? — осторожно возразил Аластор, смотря в вырез облокотившейся на стойку Алисы. — Пусть малец чуток подрастёт…

— Мистер Грюм! — воскликнула она, подскакивая, и её грудь повторила движение. — Как вы можете так говорить?! Лили вот поддалась уговорам, и как нам не хватает людей? Я так не могу. Я люблю сына, однако…

Она что-то говорила, и говорила, и говорила… Наверное, правильные вещи, но Аластор ничего не слышал. Всё его внимание было сосредоточено на том, чтобы оставаться на месте и лишь смотреть — ни в коем случае не трогать! — на такую желанную полную грудь, едва скрытую тонкой тканью.

— …Можно?

Поняв, что Алиса наконец-то выдохлась и замолчала, он заставил себя отвести взгляд от груди и взглянуть ей в лицо.

— Что — можно?

— Можно, я переночую у вас? Не хочу возвращаться домой. Нам обоим не помешает успокоиться.

Аластор кивнул — успокоиться ему и вправду будет не лишним, не сразу сообразив, что Алиса говорит не о них с ней, а о себе и муже. Однако кивок был интерпретирован неверно:

— Спасибо, сэр! Я всегда знала, что на вас можно положиться!

Деваться было некуда — ну не говорить же, что не о том думал? Так что Аластор, бочком, чтобы эрекция не была видна, покинул гостиную, скрывшись на лестнице, и уже оттуда прокричал, чтобы Алиса располагалась, а он скоро вернётся.

* * *

Вернулся Грюм действительно скоро, уже в наглухо застёгнутой мантии и ботинках.

— Ты посиди, а я пойду с твоим Фрэнком потолкую.

Алиса вздохнула, но спорить с начальником не решилась.

Оставшись одна, она некоторое время смотрела на стену прямо перед собой, пытаясь спрогнозировать ход разговора шефа с мужем, а потом сообразила, где находится, и любопытство быстро прогнало прочь волнение.

Бывать здесь раньше ей — и не только ей, — не доводилось, хотя адрес и был давно известен. А между тем дом кумира интриговал. Оглянувшись на дверь, словно опасаясь, что Грюм передумает и вернётся, Алиса ещё немножко посомневалась и наконец встала с дивана.

Гостиная была совершенно безликой. Ни колдографий на стенах, ни памятных сувениров, ни даже грамот. В шкафах также не обнаружилось ничего интересного — лишь книги да бутылки с бокалами. И мысли Алисы устремились на второй этаж, где, очевидно, располагались спальня и кабинет.

Почему-то простое слово «спальня» заставило её покраснеть. Казалось бы, ну что такого, каждый человек где-то спит! Но Алисе в этом слове чудилось совсем не отдохновение после трудов праведных, направленных на защиту невинных, а совершенно иные вещи, имеющие, кроме прочего, непосредственное касательство к кровати.

Грюм был… Грюмом. Насколько Алиса знала, не только она, но и все вокруг воспринимали наставника только и исключительно как наставника, шефа, образец для подражания, в конце концов! Но не как… мужчину?

Алиса снова залилась румянцем и, размышляя о личной жизни хозяина дома, без приглашения двинулась по лестнице вверх.

К её удивлению ближайшая дверь оказалась открыта, и Алиса тут же заглянула в комнату. Узкие окна-бойницы давали мало света, но достаточно, чтобы рассмотреть огромное ложе — банальной кроватью назвать это поле для любовных утех было преступлением.

Хихикнув, как девочка-подросток, Алиса попыталась припомнить, не упоминал ли кто о личной жизни шефа, но вместо того, чтобы сосредоточиться, представила, как Грюм резким движением дёргает пояс халата, в котором он открыл дверь, и заваливает её на ложе.

Охнув, шокированная собственной фантазией Алиса рванула прочь. Сердце билось в горле, словно она не десяток ярдов преодолела, а пару миль пробежала, и вдобавок было очень стыдно. Почему-то не перед мужем, и даже не перед собой, а перед Грюмом.

* * *

Адрес Лонгботтомов ему был прекрасно известен, так что аппарировал Аластор прямо от калитки. Неодобрительно поцокав языком при виде защитных чар на доме, он постучал и, едва дверь начала открываться, рванул вперёд, опрокидывая хозяина и приставляя волшебную палочку к его горлу.

— Расслабился, Лонгботтом! — рявкнул он прямо в лицо дезориентированного Фрэнка.

— Шеф?!

Аластор помог подчинённому подняться и продолжил критику:

— Дом как на ладони! Защита и пьяного сквиба не остановит! Сигнальных чар нет! И ты ещё требуешь, чтобы Алиса тут целые дни проводила?! Смерти её хочешь!!!

Фрэнк краснел, мял полы рубашки, мямлил что-то неслышимое под нос и не смел поднять глаза на орущего шефа. Но последняя фраза его задела.

— Алиса сказала?.. Шеф, я…

— А ну молчать! — вновь рявкнул Грюм. — Тряпка! У тебя жена умница-красавица, а ты…

Фрэнк никогда Аластору не нравился. Особых недостатков у Лонгботтома, на первый взгляд, и не было, и всё же эта его мягкость… не таким Грюм видел настоящего аврора. Аластор не особенно придирался к нему, считая, что личные предпочтения не при чём, когда речь идёт о грамотном выполнении обязанностей, а с работой Лонгботтом справлялся. И всё же…

Сейчас он получил прекрасный повод для того, чтобы высказать удачливому мальчишке всё. И тот слушал, даже не огрызался — никакого интереса!

— В общем так, — припечатал Грюм в конце, — Алиса останется у меня. Мальчонка пусть с матерью твоей поживёт — в безопасности. А вот ты займись домом. Лично проверю!

Фрэнк что-то промямлил, и Аластор аппарировал прямо из холла. Снимая защитные чары с собственной калитки, он кипел негодованием, но пока добрался до двери, немного остыл…

Алиса спала прямо в гостиной на диване. Будить её не хотелось, так что Аластор наколдовал согревающие чары, призвал своё собственное одеяло и, осторожно укрыв спящую девушку, ретировался.

* * *

Спать в чужом доме Алисе не понравилось. Диван был слишком жёстким, да и замёрзла она… Встав, она некоторое время всматривалась в темноту, а потом крадучись двинулась на второй этаж, откуда едва слышно доносился храп.

Ступени не скрипели, так что она не боялась разбудить хозяина.

Дверь тоже не скрипнула, когда она проникла в спальню, залитую тьмой и лунным светом.

Грюм спал на спине и едва слышно похрапывал. Алиса приблизилась, наклонилась… коврик поехал из-под ноги, и она была вынуждена опереться обеими руками о постель.

Не просыпаясь, Аластор обхватил её за талию и повернулся на бок, подминая под себя.

Алиса беззвучно ахнула и принялась ёрзать, силясь выбраться. И вдруг замерла: почувствовала, какое воздействие её движения оказывают на Грюма. И размеры этого воздействия впечатляли!

Секунду спустя она сумела извернуться и выползти из-под Грюма…

* * *

Ласковые руки обнимали его за талию, а горячие губы почти касались живота. Аластор вздрогнул и проснулся.

Над ним, опираясь на расставленные колени и локти, стояла Алиса и смотрела прямо ему в глаза.

Было темно, но молочные груди в вырезе проклятой кофты Аластор видел отчётливо.

Она чуть наклонилась, прижалась грудью к его паху, и Аластор едва сдержал стон. Он совершенно не представлял, что делать — явно ведь не то, чего так отчаянно хотелось…

* * *

— Нападение! Поттеры убиты! Грюм! Мать твоя троллиха! Живее сюда!!!

Аластора буквально подкинуло с постели. Ошарашенно оглядываясь, не понимая, куда пропала Алиса, секунду назад радовавшая его видом груди, он осознал, что за окном светло…

— Сон… — простонал он разочарованно и, поняв, что времени на сожаления нет, бросился к шкафу.

Минуту спустя он скатился по лестнице на первый этаж, где и обнаружил Алису.

— Дэвис! — по привычке рявкнул он, а потом заметил, что та уже одета и обута, и пытается причесаться пятернёй. — Ага, готова, — он быстро улыбнулся и протянул ей руку. — Дела зовут! Некогда прохлаждаться!

— Так точно, сэр! — отрапортовала та, вкладывая свою ладонь в руку Грюма.

Резким движение притянув девушку к себе, Аластор сосредоточился — секунда наслаждения упругой грудью, свободная рука обнимает за талию, дыхание Алисы на шее, — и аппарировал. Их ждала работа, а мокрые сны и иные фантазии — для них он найдёт время как-нибудь потом.