Супруга (джен)

Бефана — мифологический персонаж у итальянцев, бродящий по земле ночью в крещенский сочельник в облике старухи или, иногда, молодой женщины. Распространено представление о Бефане как о добром существе, приносящем подарки детям, проникая в дом через дымоход. Подарки достаются только добрым детям, плохим Бефана кладёт в носки угольки. Бефану изображают обычно в виде старушки, летящей на метле, одетой во всё чёрное и с мешком подарков и сладостей за спиной.

* * *

Ночь. Небольшой двухэтажный дом в каком-то городке Италии. На кухне сидят двое — мужчина и женщина. О чем-то тихо разговаривают. Мужчина периодически пытается повысить тон голоса. Он не злится и не рассержен, просто он такой человек. Говорить шепотом — это то, чего он не умеет. У него было целых семь братьев и сестер и с самого детства у него вошло в привычку выражать свои мысли громко, потому что иначе его голос потонул бы в общем детском гвалте. Такая вот история. Но сейчас это совсем неважно.

Женщина постоянно шикает на него и повторяет:

— Тише! Ребенка разбудишь...

Да, эти двое — счастливая замужняя пара с ребенком. Родители — синьор Папа и синьора Мама.

Они хорошие родители, и у них растет замечательная дочь, девочка, которая сейчас не спит и прячется в темноте за приоткрытой кухонной дверью. Это замечает синьора Мама. Она всплескивает руками:

— Мичелла! Ты еще не спишь! — говорит она.

— Мне стра-ашно! — хнычет девочка, и синьора Мама мгновенно теряет весь напускной гнев и спешит к дочери, подхватывая ее на руки.

— Ну-ну, милая. Не плачь. Что тебя напугало? — качает она дочку на руках.

— Сегодня в садике Нино всем рассказывал, что в Новый год ко всем нехорошим детям придет злая ведьма и съе-ест их, — девочка снова захныкала.

— Глупый Нино! Какую несусветную чушь он тебе сказал! — если бы у синьоры Мамы были свободны руки, она бы снова всплеснула ими. — Не верь глупому Нино, Мичелла! Пойдем в твою кроватку, я расскажу тебе настоящую историю. И ничего не бойся!

Девочка снова была уложена в свою постель. Все еще напуганная, она неуютно завозилась в ней, но синьора Мама прикрикнула, и она затихла. Синьора Мама уселась на самый краешек постели и начала рассказ.

— Во-первых, кто тебе сказал, что ты плохая девочка? Ты у нас самая хорошая на свете, — синьора Мама целует дочь в лоб. — Поэтому даже если бы на свете существовали злые ведьмы, которые питаются маленькими непослушными девочками (а их, конечно, не существует), то тебя бы они ни за что не тронули. Но — ах, глупый Нино! — зачем он сказал тебе, что фея Бефана злая? Бефана вовсе не злая и вовсе не ведьма! Бефана — добрая фея. Весь год она ходит по свету, заглядывая в окошко каждого дома, и смотрит — а хорошо ли себя ведут детки в этом доме? И если Бефане нравится то, что она видит — она возвращается в праздник Нового года в этот дом, спускается по дымоходу и дарит понравившимся деткам милый подарок. Именно для Бефаны мы развешиваем в Новый год носки над камином, чтобы ей не надо было специально каждый раз искать, куда же положить свой подарок. Надо уважать старость. Все поняла, моя дорогая? Спи спокойно и тогда Бефана этой ночью принесет тебе подарок в своем волшебном мешке.

* * *

Мичелла давно спит. Но сон ее с самого рождения некрепок — Мичелла просыпается, даже когда слышит топот кошачьих лапок по соседской крыше. Поэтому когда на первом этаже раздается шорох, Мичелла мгновенно открывает глаза. Она думает, что, может, ей показалось, и снова пытается заснуть (потому что Мичелла хорошая девочка и слушается маму), но шорох повторяется, а потом Мичелла слышит скрип.

«Это мама, — думает Мичелла. — Но мама, спускаясь вниз, обязательно включила бы свет...» — Мичелле чувствует себя неуютно. Ведь если это не мама, то... то... это наверняка воры.

Мичелле становится страшно. Она прячет голову под одеяло и сворачивается в калачик; дрожит. Шорох все не прекращается, и Мичелла вдруг думает, что надо что-то делать. Ведь воры наверняка сейчас ходят по первому этажу — по кухне, по прихожей и огромной комнате с камином, и ищут, что украсть. А Мичелла совсем недавно спрятала под статуэткой черепашки на камине монетку в один евро, которую нашла на улице! И если она ничего не сделает, воры найдут и украдут монетку! Нельзя этого допустить! Надо... надо сказать родителям! Родители всегда знают, что делать.

Мичелла все еще дрожит и не хочет расставаться с одеялом. Поэтому вылезает из кровати не расставаясь с ним. Дверь в ее комнату не закрыта — родители всегда оставляют ее открытой, чтобы слышать, если что-то случится.

«Очевидно, это не работает», — думает Мичелла, толкая ручками дверь совсем немного — только чтобы можно было протиснуться вместе с одеялом.

Под непрекращающийся шорох она быстрой мышкой бежит к комнате родителей и дергает за дверную ручку — заперто! Мичелла в досаде топает ножкой о пол и повыше натягивает тяжелое одеяло на нос. Стучать? Тогда воры услышат и убегут. Что еще можно сделать?

В коридоре почти светло от глядящей в окошко луны. Мичелла знает, что если в дом забрались воры, можно по телефону позвонить в полицию — об этом рассказывала воспитательница. Внизу есть домашний, но Мичелла не помнит нужного номера. Тупик. Мичелла садится на пол возле родительской спальни, подтягивает к себе колени и утыкается в них носом. Она чувствует такую досаду, что на глаза у нее невольно наворачиваются слезы, а нос так и норовит начать хлюпать.

— Хорошие девочки должны спать ночью. Чего разревелась? — раздается у нее над головой скрипучий голос. Мичелла вздрагивает, поднимает зареванное лицо и видит черный силуэт, который дрожит перед глазами. Она трет кулачками лицо и глаза и силуэт перестает дрожать. Перед Мичеллой, склонившись, стоит некрасивая старуха — волосы черные во все стороны торчат, нос длинный и крючком книзу загибается, а на носу бородавка, во рту каждого второго зуба нет, а каждый третий, который есть, черный. В руках Старуха держит метлу, да не обычный пластиковый веничек, с помощью которого мама мусор подметает, а настоящего монстра — рукоятка деревянная, вся в узлах, а прутья из гибких лохматых веток. Такой взмахнешь один раз — и пруд выроешь. Старуха глядит на Мичеллу, и неодобрение во всей ее позе.

— Вы... кто? — спрашивает Мичелла нерешительно. В ее голове сейчас идет напряженная работа мысли. Пожилые старухи ведь не грабят дома. Они сидят в глубоких мягких креслах и вяжут свитера и шарфы большими длинными спицами, и на полу перед ними катается клубок шерстяных ниток... Или все-таки грабят? Но тогда на ее голове должен быть черный мешок с дырками, чтобы потом прятаться от полиции. И если она их не грабит, то что она тогда делает в их доме? И что делать Мичелле? Мичелла запуталась.

— Кто-кто. Бабка я твоя, — отвечает старуха. — По линии матери. Не признала?

Мичелла отрицательно мотает головой. Значит — бабушка? Это все меняет. Мичелла встает с пола и вытирает сопливый нос одеялом. Никаких воров. Это хорошо.

— А как вы к нам, донна Бабушка... — спрашивает Мичелла, толком не формулируя, но старуха ее понимает.

— По воздуху! В смысле, самолетом. Ночным рейсом. Сюрприз хотела сделать, — старуха заминается, и после этого, словно спохватившись, разводит руки в стороны и трясет ими: — Сюрпри-и-з! Ну, обними бабку.

Мичелла неловко улыбается. Подходит к старухе, прижимается к ней и чмокает в морщинистую щеку. Она все еще сторожится этой странной, прилетевшей ночным рейсом донны Бабушки, но она вежливая девочка и знает, что обижать старших непочтением — плохо.

— А почему вы не включили свет?

— Родителей твоих не хотела будить.

Мичелла кивает. Да — наверное, это было правильное решение. Зря Мичелла испугалась.

— А шорох отчего был?

— Я порядок наводила — пол вам подметала. Подарок на Новый год твоей маме. Хорошая у тебя мама, — донна Бабушка треплет Мичеллу по волосам. — Такой маме и пол не грех подмести. Ну, поговорили и хватит на сегодня. Спать!

— Ясно... — Мичелла уже почти направляется за бабушкой, как вдруг кое-что вспоминает и загорается идеей. — Подождите, донна Бабушка! Постойте тут! Я сейчас!

Мичелла быстро мчится вниз на первый этаж к камину — к каминной полке. Подбегает, становится на цыпочки, чтобы дотянуться, отодвигает черепашку с каменным панцирем и достает свою драгоценную монетку в один евро. Бежит обратно к старухе.

— Донна Бабушка! — Мичелла запыхалась, и ей нужна одна секундочка. — Донна Бабушка, — Мичелла хватает старуху за руку и вкладывает в чужие пальцы монетку, — это вам! С Новым годом.

— Ох, милая, я не могу...

— Я не возьму подарок обратно!

Старуха кажется растроганной.

— Хорошо, — говорит она, пряча монетку в одну из складок на своем черном бесформенном платье. — Я сохраню это. Пошли спать...

Донна Бабушка отводит Мичеллу обратно в ее комнату и укладывает в постель, как это совсем недавно делала синьора Мама, и точно так же присаживается на краешек кровати.

— Донна Бабушка, а ты расскажешь сказку?

— Ни к чему, милая. — старуха улыбается дырявым ртом почти по-доброму. — Сегодня твой сон и без сказки будет сладок и крепок. Спи... — И Мичелла засыпает.

* * *

Мичелла просыпается утром и тут же бежит вниз на первый этаж, чтобы скорее распаковать подарки. Внизу уже сидят синьора Мама и синьор Папа. У синьора Папы отличное настроение и, едва заметив дочь, он подхватывает ее, целует и сажает себе на плечи.

— Как выспалась, дорогая?

Мичелла радостно смеется:

— Отлично!

— Это замечательно! Тогда скорее смотри, какие же подарки лежат под елкой.

Мичелла бросается раскрывать подарки и каждому искренне радуется — и набору фломастеров, и новой кукле. Мичелла благодарит родителей и каждого крепко обнимает.

— А теперь давай посмотрим, что же принесла тебе фея Бефана в новогоднем носке! — шутит синьора Мама. Мичелла кивает и радостно засовывает руку в носок, мгновенно нащупывая горсть своих любимых шоколадных конфет. Она снимает носок с камина и высыпает их все на кофейный столик перед елкой. Счастливо шуршит конфетными обертками.

Вдруг Мичелла замечает, что среди горки конфет лежит еще кое-что. Она тянется к этому и выуживает из конфет красивый кулончик с маленьким черным камушком, который почему-то кажется Мичелле очень важным. Мичелла рассматривает его до тех пор, пока это не замечает синьора Мама.

— Мичелла, где ты это взяла? — синьора Мама тянется забрать украшение, но Мичелла крепко сжимает его в своих ладошках и вертит головой.

— Не отдам! Не отдам! Мое!

— Твое, твое, — утешает ее синьора Мама и садится перед дочкой на колени. — Я только посмотрю. Можно? — Мичелла неохотно разжимает кулачки и отдает кулончик. Синьора Мама вертит его в руках.

— Дорогой... — подзывает она мужа. — Я думаю, это стоит показать ювелиру. — говорит она а Мичелла вспоминает.

— Мама! А где донна Бабушка?..

* * *

— Как прошла ночь, дорогая?

— Чудесно, Николай. Это ты сломя голову носишься по странам Европы со своими эльфами, вечно куда-то не успеваешь, а Италия — маленькая страна. Три часа — и я везде успела. Даже на досуг время осталось.

— Опять пугала случайных прохожих в темных переулках? Бефана, из года в год ты все не меняешься, ей-богу! Все играешь из себя какую-то страшную старуху. Как же имидж?..

— Это у тебя имидж. А у меня — репутация. Я должна соответствовать. К тому же уж кому меня упрекать — сам-то каждый год старым дедом рядишься. И нет, никого я сегодня не пугала, вот еще — каждый год одно и то же. Скука... Сегодня у меня вышло одно крайне приятное знакомство. Смотри.

— Один евро?

— Не просто один евро, Николай! Подарок От Самого Сердца. Самое ценное, что только бывает на свете. Самый доказательный дар, самая искренняя благодарность. Это так ценно... Тебе дарили такое когда-нибудь, Николай? Поздравляли с Новым годом?

— Нет...

— А меня каждый год. Глупый ты. Ты упускаешь всю прелесть праздника. У тебя умные эльфы и их много, почему ты продолжаешь до сих пор контролировать каждый их шаг? Расслабь наконец тиски и навести ты хоть раз лично свою родную Финляндию.

* * *

Есть поверье, что если в доме хороший хозяин, Бефана не только подарит подарки его детям, но и перед уходом подметёт пол. Существует обычай: в ночь с 5 на 6 января оставлять на камине небольшой бокал вина и блюдце с едой для Бефаны. В благодарность.