Последний же враг истребится — смерть (гет)

— Не желаете ли что-нибудь выпить? — седой мужчина в треснутом пенсне появился как по волшебству, хотя, скорее всего, именно так и было. В его глазах светилось едва заметное любопытство старого хозяина, который, шутки ради, переоделся лакеем, и теперь смеётся над недальновидными гостями, не признавшими его.

— Не часто к нам заглядывают такие необычные посетители, — пояснил он, и этими словами, казалось, провёл невидимую черту между собой и гостем, переступать которую не собирался ни при каких обстоятельствах. Впрочем, его слова не должны были обидеть собеседника. Напротив, они только повышали его статус.

Том едва заметно усмехнулся, скидывая дорожный плащ на спинку стула. После учебы у старого румына Морриса, Реддл обрел сомнительную известность в определённых кругах. Если говорить откровенно, некромаги и чернокнижники Албании принимали его практически за своего. Но до тела, впрочем, не допускали.

Он нахмурился. Глупцы. Им не понять, что он давно уже выше этого: всех их глупых ритуалов, дающих так мало Силы, только жалкие её огрызки. Как можно довольствоваться этим? Ведь можно получить гораздо больше. Цена, правда, тоже будет совсем другой…

Мужчина улыбнулся краешком губ, рассматривая скудный интерьер колыбы. Легко побарабанил по столу. На деревянную столешницу с кончиков пальцев упало несколько зеленых искр.

Старик хозяин, много повидавший на своем веку, и, справедливо считающий, что его уже ничем не удивить, против воли поменялся в лице и побледнел, но сумел выдавить вежливую, пускай и немного корявую, улыбку радушного владельца.

Это же высшая степень беспалочковой магии! Попробуй такое совершить обычный средненький маг, он бы уже валялся без сознания, если бы вообще выжил, что крайне маловероятно. А этот мальчишка, которому на вид еще нет и тридцати, делает это, будто играя.

Том, конечно же, заметил, какую реакцию вызвало его «баловство». Раньше это бы его позабавило, но сейчас он почти не обратил на это внимания (хотя глаза редких посетителей колыбы и напоминали галлеоны). В голове прочно обосновались невесёлые мысли.

Не так давно, впервые за много лет, Том столкнулся с неподвластной, что допускается, и необъяснимой, что совсем паршиво, магической силой. Он не хотел признаваться даже себе, но сложившаяся ситуация поставила его в тупик. Глухой и абсолютно беспросветный.

— Я, пожалуй, выпью чего-нибудь, — Том кивнул хозяину, и на столе сразу появилась бутылка вина и бокал.

Он резким движением палочки сорвал пробку и наполнил себе бокал.

Проклятье, снова вернулся в Албанию, и только зря потратил время. Старика учителя давно уже нет в живых. Нужно возвращаться. Хотя, можно попробовать навестить парочку старых знакомых. Не факт, конечно, что те будут рады, но попытка — не пытка.

Он пригубил вино. Напиток оказался неожиданно хорошим. Кажется, жизнь понемногу начинает налаживаться.

Внезапно Том почувствовал, что земля уходит из-под ног, столешница опасно приблизилась к глазам, а потолок закружился. Он сшиб рукой бокал, и вино разлилось по столу безобразным пятном кроваво-красного цвета; тело противно обмякло. Как хорошо, что на запястье висит амулет, создающий видимость спокойной беседы, или же просто навешивающий «паранджу» на своего хозяина, если тот один. Достаточно разорвать тонкую цепочку, и любой наблюдатель увидит его, спокойно сидящего и наслаждающегося вином, ну или что-то другое, зависит от фантазии. Но никто к нему точно не подойдет. Дорогая игрушка и однозарядная. Ну и ладно. Реддл разорвал серебряную цепочку.

Приступы стали гораздо чаще, теперь они мучают его не только ночью. Если так пойдет и дальше, он уже не сможет себя контролировать на людях! Том уронил голову на руки, облокачиваясь всем телом на стол, и закрыл глаза. Перед его мысленным взором поплыли картины:

31 августа. Его последний день в мире маглов, где пришлось провести все одиннадцать лет своей жизни.

1 сентября. На часах было 8:30, когда Том добрался до вокзала. Он порядком замерз: утро было по-осеннему холодным. Пробираясь сквозь толпу, встречающую экспресс из Ливерпуля на девятой платформе, и, дуя на озябшие пальцы рук, мальчик вспоминал наставления профессора Дамблдора.

— Главное не бояться, а просто пройти сквозь стену, разделяющую девятую и десятую платформы, — сказал ему волшебник.

Тогда это казалось просто и легко, но сейчас, стоя перед толстой каменной стеной, Том испытывал сильное волнение, его даже стало подташнивать, и, как назло, рядом не было людей, хоть отдалённо похожих на волшебников. На входе он взял тележку для своего чемодана, который, как и обещал старый Томас из Дырявого Котла, дожидался его в камере хранения. Мальчик стал замечать странные взгляды прохожих, мол, чего это он так долго стоит у стены?

— Тебе помочь, малыш? — наклонилась к нему женщина с высокой прической, одетая в длинное шерстяное платье по последней моде.

Том отрицательно замотал головой. Женщина недовольно поджала губы и ушла. Мальчик понял, что ему нужно спешить, и, решительно сцепив зубы, двинулся к ограждению. Неприступная на вид стена вдруг расступилась перед ним, и Том оказался на забитой людьми платформе, прямо перед огромным паровозом. «Платформа 9¾» — гласила табличка. Впервые за свою жизнь Том Реддл стоял и счастливо улыбался, не пряча своей улыбки.

За окном постепенно темнело. Сгущались тучи. Вскоре по стеклу застучали первые капли дождя. Том никогда раньше не ездил в поездах, поэтому ему было интересно абсолютно всё. В купе, которое он занял, никого не было. Это ничуть не огорчило мальчика. В коридорах то и дело хлопали двери и раздавались взрывы хохота. Один раз в стекло его двери даже шмякнулась липкая клякса, похожая на комок слизи, но, не успел Том понять, что это было, как она уползла в сторону соседнего купе. Спустя некоторое время мальчик задремал.

Ему снился сон:

Сьюзен смотрела на него пронзительно синими глазами. Он сидел на подоконнике у себя в комнате, поджав ноги и обхватив их руками, а она стояла рядом и держала его за руку.

— Зачем ты так, Том? Я же знаю, что ты не нарочно. Не злись, Том, я хочу помочь тебе.

— Мне не нужна ничья помощь, — он вырвал руку из её ладони. — Этот дурак Билли сам напросился. И сам же виноват. Меня там даже рядом не было…

— Но я видела, Том…

— Что ты видела? Иди, рассказывай, тебе всё равно никто не поверит. И гипс ему уже наложили…

Он отвернулся.

Сьюзен заплакала.

— Я никому ничего не скажу.

— Уходи! — крикнул он, и девочка в слезах выбежала из комнаты. Том спрыгнул с подоконника и упал на кровать лицом вниз.

Вдруг Том проснулся от громкого стука. В дверях купе стояла улыбающаяся женщина с тележкой, полной разных сладостей в ярких обёртках.

— Хочешь чего-нибудь, милый? — спросила она.

Том встал и выбрал несколько ярких коробок. Он был голоден и у него оставалось немного денег от суммы, выданной профессором Дамблдором.

— Подождите! — с конца вагона к тележке подошли ещё два мальчика.

Один из них, повыше ростом сказал:

— Мы ещё возьмем «Прыгучие леденцы», — и высыпал на тележку кучку маленьких медных монеток. Его друг тем временем заглянул в купе к Тому.

— Эй, а ты что, один здесь? — удивленно воскликнул он.

— Я устал от шума, — ответил Том.

«Только бы они не узнали, что я не такой, как они, что я ничего не знаю о магии, — лихорадочно крутилось у него в мозгу».

— Ричард. Ричард Лестрейндж, — протянул руку высокий.

— Том Реддл, — представился Том.

— А я — Стивен Фоули. Твоя фамилия, Реддл, входит во второе издание «Справочника чистокровных волшебников», ты знаешь? Но там написано, что род прервался в семнадцатом веке.

— Конечно же, я знаю, — слукавил Том, и поспешил перевести тему.

— Скоро уже приедем в школу?

— Думаю, да, — кивнул Стивен.

— Давай мы заберём свои вещи и пересядем к тебе. Хогвартс-экспресс — не место для скуки, — благосклонно предложил Лестрейндж.

Том кивнул. Пока мальчики ходили за вещами, он рассмотрел купленные конфеты. На одной упаковке было написано: «Супер разноцветные сахарные хамелеончики», а ниже в скобках: «Меняют цвет, подстраиваясь под ваше настроение». На второй: «Шоколадная лягушка», а на третьей: «Ведьмочки-тянучки на мандариновой желе-метёлке».

Том недоверчиво хмыкнул. Таких сладостей он ещё не видел. В двери зашли его новые знакомые. В руках они тоже несли сладости. Потом ещё больше часа они забавлялись, поедая конфеты и болтая о том, что ждет их в школе.

Ричард был на шестом курсе, Стивен — на втором. Несмотря на разницу в возрасте, они были друг другу как братья. Мать Лестрейнджа была кузиной матери Стива, и, кроме того, его крёстной. Мальчики с детства проводили большинство праздников вместе, и Ричард — единственный ребенок в семье — здорово привязался к скромному Стивену, считая его кем-то вроде своего младшего брата. Ещё бы, он был старостой, а, как Том понял позже, просто пойти к друзьям после патрулирования коридоров ему не позволяла совесть. А тут — несмышлёный первокурсник. Вроде бы и делом занят, и пофорсить перед мелким можно, да и разъяснить ему, что к чему. Самому ведь только шестнадцать. Хотя сейчас Ричард ни за что не признается в этом.

Видение резко прервалось. Только что Том видел перед собой улыбающегося Стива, как вдруг снова колыба, с её шкурами на стенах, и еловыми ветками на полу. Реддл вздрогнул, и решил, что пора и честь знать. Браслетик ведь не бесконечный: полчаса где-то длится действие, а кто знает, сколько уже прошло. С трудом встал, слегка пошатываясь. Бросил пару галлеонов на стол, и поспешил покинуть помещение.

* * *

Антонин Долохов, молодой невыразимец, с трудом подавил зевок, сидя за чашкой кофе в магловском кафе. Да, дело дрянь. Не выспался жутко, да ещё и голова раскалывается, мантикора её задери. Вместе с ночными дежурствами, если уж на то пошло.

С любопытством посмотрев на молоденькую официантку, Антонин решил, что магическому миру тоже пора перейти на одежду посовременнее. Мантии в пол уже не соответствуют духу времени.

Девушка, заметив такой пристальный интерес со стороны красавчика Долохова, заулыбалась, и принялась активно протирать барную стойку замусоленной тряпкой.

«Можно и подойти, познакомиться, — лениво подумал Антонин». Но, не успела эта мысль как следует оформиться у него в голове, как ауру спокойствия и уюта, царившую в этом маленьком кафе, нарушила сова, стремительно влетевшая в открытое окно.

Эта пернатая мерзавка опрокинула его чашку, чудом её не разбив (кофе, разумеется, весь вылился на белую кружевную скатерть), и уселась перед ним на столе, весьма довольная — она же принесла письмо!

Долохов грубо выдрал конверт из лап птицы, и попытался отправить её восвояси. Но не тут то было! Сова явно была настроена на угощение. До смерти раздраженный — за ними наблюдало уже всё кафе, и, по меньшей мере, половина улицы — Антонин замахал руками на наглую птицу. Та презрительно ухнула и улетела, не забыв нагадить пожилой даме в пирожное. Вот пучок перьев! Пришлось, ослепительно улыбаясь, просить прощения за глупую, но исключительно дрессированную птицу, и оплачивать даме новый десерт.

Самое обидное, что о девушке теперь можно забыть. Не иначе как за психа приняла, особо буйного к тому же. Хоть пальцем у виска не крутила, но посмотрела так, что всё сразу стало понятно.

Прочитать письмо он смог, только трансгрессировав из безлюдного закоулка в свою квартиру. Там он стянул с себя плащ, и удобно растянулся на диване, погрузившись в чтение. Интересно ведь, у кого это такая наглая сова?!

Вопрос о воспитании птицы отпал сам собой. Письмо оказалось от Джеймса Эйвери — его лучшего друга и однокашника. Они вместе учились в Хогвартсе, и вместе же, после окончания школы, подались в боевые маги.

Год назад, или около того, Эйвери уехал из Англии. Хотел попытать счастья в других странах. Как Антонин понял из его редких писем, друга носило по всему земному шару. Он был в Европе, был в Америке, путешествовал по Австралии и Тасмании. И если он добрался до Антарктиды, Долохов мог начать всерьёз волноваться за пингвинов. Джеймс, где бы он не был, всегда умудрялся влипать в истории. И пару раз всё чуть не окончилось совсем плачевно.

Так как совы через океан не летают, Эйвери выбрал оригинальный способ доставки писем лучшему другу. Он взял маленький снитч, помнящий прикосновение Антонина, и наложил на него чары собственного изобретения, основанные на магии крови. Теперь мячик мог найти Долохова даже на дне океана. Но, видимо, по старой привычке, в руки он не давался, а кружился над головой.

Когда Антонин впервые получил такое послание, у него возникло страстное желание запихнуть в снитч не ответное письмо, а какое-нибудь проклятье, хотя бы чесотку, а лучше — что-нибудь похлеще. Но теперь он приловчился, и стал ловить мячик довольно быстро. Всё-таки квиддич он любил. На снитч были наложены маглоскрывающие чары, и если Антонин находился в неволшебном мире, то людям казалось, что молодой мужчина прыгает и хватает руками воздух. Один раз он наткнулся на старушку, которая весьма настойчиво пыталась направить его в сумасшедший дом. Еле отбился.

Но на этот раз письмо принесла сова, а значит, Джеймс в Англии.

Антонин вскочил с дивана и исторг победный вопль. Не передать словами, как он скучал по другу. Между ними всегда было шуточное соревнование: кто лучше овладеет заклятьем, кто охмурит больше девушек или нарушит больше школьных правил, и сумеет быть не пойманным. Они давно были друг-другу как братья.

В своем письме Эйвери сообщал, что вскоре планирует прибыть пред ясные очи своего друга. Писал, что есть какое-то очень важное дело, но подробности обещал при встрече. Восторгался Трансильванией, и велел освободить вечер, обещая хорошую румынскую настойку на травках.

Антонин кинул пергамент на стол, и, натянув плащ, трансгрессировал прямо на рынок Портобелло. Он хорошо знал, как его друг любит домашнюю сметану и брынзу, да и прочей закуски нужно прикупить — дома было хоть шаром покати.

* * *

Улицы окраины были безлюдны. Лишь у третьего с конца домика, возле забора, виднелась чья-то маленькая тень. Мальчишка, стоявший у старого покосившегося плетня, смотрел на приближавшегося странника исподлобья, словно волчонок, что вот-вот кинется в драку. Вытер нос рукавом грязной, разорванной у ворота рубахи, и снова уставился, казалось, даже не мигая.

Когда Магнус поравнялся с пареньком, из-за плетня вылетела толстая неопрятная женщина, и цапнула ребенка за шиворот.

— Чего встал? — зло зашипела она на него, потом посмотрела на путника. На миг на её лице проскользнуло отвращение, которое, впрочем, быстро сменилась полнейшим презрением.

— Шел бы ты отсюда! Нечего людям приличным на глаза показываться! — зло выкрикнув это, она плюнула прямо ему прямо под ноги и, схватив мальчишку за ворот, быстро направилась к дому-развалюхе.

Магнус Нотт, который стал объектом её злобы, казалось, даже не удивился. Во всяком случае, лицо его осталось невозмутимым, словно такое отношение его совсем не задевало. А чего еще ожидать в графстве Дамфрисшир? Здесь люди до сих пор верят в сказки и мифы. Машинально переступив через плевок, мужчина направился к центральной части деревни.

Наступала осень, и холодно было жутко, а в таких деревеньках обычно бывают неплохие корчмы. Там, правда, всегда есть вероятность вляпаться в сомнительную историю, а уж потом или тебя побьют, или ты кого-то. Но молодой человек был не робкого десятка, и вскоре уже уверенно шел по центру города. Люди перед ним расступались и показывали пальцами, как на невиданную диковину, кто-то даже свистел вслед.

Что же в этом путнике так волновало толпу? На первый взгляд он был обыкновенным молодым мужчиной среднего роста, с волосами медного цвета, доходившими ему до плеч и стянутыми кожаным шнурком. Его лицо редкая девушка не смогла бы назвать красивым, хоть этого сейчас не было видно из-за покрывшего его слоя грязи. Из далёкой дороги, и одет по-походному, не богато, но вполне прилично. И только глаза, изумрудные, с удивительные блеском, и необычная манера держаться с головой выдавали в незнакомце того, кого так не любили эти простые жители маленькой деревни — колдуна.

* * *

Опять поиски… Целый день Том провел в пути. И вот, наконец, можно прилечь, пусть это и сарай на окраине деревни. Ноги жутко гудели.

Вдруг голову пронзила страшная боль. Яркие картинки замелькали перед глазами:

Поезд прибыл к месту назначения поздним вечером. Том, уже переодетый в мантию, купленную им в Косом переулке, старался не отставать своих новых знакомых. Как он узнал из их болтовни, первокурсников перевозили через озеро самодвижущиеся лодки.

Мальчик завороженно смотрел, как небольшая деревянная лодочка рассекала водную гладь. Дождь уже закончился, но воздух оставался сырым. Когда он увидел огромное здание на вершине холма, у него перехватило дух. Но Том даже не подал виду, равнодушно глядя на сотни золотистых искр, вылетевших навстречу, видимо, для приветствия учеников.

У входа в замок стояла женщина со стянутыми в пучок русыми волосами. Она была еще довольно молода, но Том сразу понял, что с такой дамой не поладишь при помощи хитрости или обаяния, а ведь он, при желании, мог быть весьма обаятельным. В приюте все тётушки-кухарки были от него без ума. Том усмехнулся, вспомнив это. Ну что ж, теперь он никогда больше туда не вернётся.

Женщина представилась профессором Даксвелл.

— Добро пожаловать в Хогвартс! Скоро начнётся банкет по случаю начала учебного года, но прежде, чем вы сядете за столы, вас разделят на факультеты. Отбор — очень серьёзная процедура, потому что с сегодняшнего дня и до окончания школы ваш факультет станет для вас второй семьёй. Вы будете вместе учиться, спать в одной спальне и проводить свободное время в комнате, специально отведённой для вашего факультета.

Том слушал вполуха: мальчишки ещё в купе ему это рассказали.

Зал, в который женщина привела будущих учеников, оказался просто огромным, размером чуть ли не с футбольное поле. Все завороженно уставились на парящие под потолком свечи. Возле учительского стола стоял табурет, а на нём лежала старая заплатанная шляпа…

Когда мальчик сел на табурет, и профессор надела на него шляпу, он услышал у себя в голове тихий голос:

— Хм-м… Непростой выбор. Имеется талант, и какой! Желание показать себя. Выделиться. Кровь говорит сама за себя... СЛИЗЕРИН! — последнее слово шляпа выкрикнула так громко, что мальчик едва не оглох.

Том стянул шляпу с головы, и поспешил к крайнему столу, взорвавшемуся приветственными возгласами. Он был настолько вымотан, что даже не удивился, увидев, как на тарелках появилась куча разнообразной еды, совсем не запомнил приветственной речи профессора Диппета и дороги в спальню, куда учеников отвёл староста. Реддл рухнул на кровать и провалился в сон.

Взрослый Том вздрогнул и проснулся. Когда он попытался сесть, его тело страшно задрожало, как при лихорадке, и он снова потерял сознание, упав на дощатый пол сарая.

— Нет, убери сейчас же эту гадость! Нет, я не буду это есть!

Том решительно оттолкнул сушеные лягушачьи лапки, которые настойчиво пихал ему в рот сухонький сморщенный и, по-видимому, глухонемой старец. Реддл вскочил со стула так стремительно, что опрокинул его. О, великий Мерлин! Он сейчас убьет этого идиота!

Том зарычал и бросился прочь из хижины. Краем глаза заметил, что старик сунул лапки себе в рот и стал старательно пережевывать.

Всё ещё дрожа от ярости, он трансгрессировал куда-то повыше в горы. Там он пробежал по инерции ещё несколько метров. Потом остановился и вдруг разразился хохотом. Какой же он дурак!

Уже неделю потратил впустую. Конечно, в Албании было большое количество магов, в том числе и сильных. Но они либо отказывались иметь с ним дело (от древнего замшелого мага-отшельника он еле унёс ноги), либо ничем не могли помочь.

Том вздохнул. Он не мог отсутствовать в Англии больше двух недель. Реддл прочесал, казалось, всю Албанию и — ничего. Хотелось, чтобы рядом с ним был умный человек, который мог бы бескорыстно дать нужный совет. Тут Том хлопнул себя по лбу. Друг. Умный друг. Конечно!

Мужчина повернулся вокруг своей оси, крикнув «Апартейс», чтобы оказаться перед высокими коваными воротами. Вокруг лежал мрачный и величественный пейзаж Трансильвании.

Через ограждение было видно кусок сада и дорогу, ведущую к большому особняку — настоящему старинному замку. Ворота светилась от защитной магии.

Том усмехнулся, подошел к ограде и приложил руку к холодному железу. Металл медленно пополз в стороны, давая ему пройти. Если бы это попробовал сделать кто-то другой, его бы испепелило на месте, но эта магия была настроена на него. Он чувствовал это. Друг предупредил, что будет ждать Реддла в любое время.

Глядя, как ворота за ним снова зарастают, восхищенно поцокал языком. Точная копия магии Гринготтса. Он не слышал, чтобы волшебники могли создавать такое волшебство. Силён. Том покачал головой и быстро зашагал в сторону замка.

* * *

Стояла глубокая ночь, но поселок не спал. Волна паники накрыла людей, когда какой-то недоумок, возвращаясь из корчмы, поднял голову в небо, а там...

«...Летит он, огромный, саженей, пожалуй двадцать, а то и тридцать... Как, кто он? Вестимо дело кто, дракон...»

Попробуй тут после таких новостей остаться в кровати! Вот и бегают жители с факелами, и спешат уйти за черту деревеньки, чтобы изловить проклятое чудище... Но вот в чём дело, никто не знал, куда улетела гадина. Никто, кроме него. Магнус Нотт наложил на себя чары невнимания и выскользнул из корчмы. Хватит искушать судьбу. Сегодня он и так рисковал.

Можно считать этот факт аномалией, но люди в Лохмейбене могут распознавать магов! Эта толстая тётка с мальчишкой на окраине — живой тому пример. И если бы только она... Это невероятно, он никогда ещё не слышал о таком. Да, неподходящее место для полетов драконов. Он трансгрессировал.

Поляна в лесу, верст тридцать от города. На алой от крови пожухлой траве лежит дракон. По его телу пробежала судорога, и вот это уже юноша, совсем мальчишка, которому не хватает сил поддерживать трансформацию. Только бы добраться до дома знакомого лесника. А сил уже нет. Вдруг впереди он видит фонарь.

— Эй, — позвал Магнус, увидев тело на земле, — ты как?

Он подошел ближе и посветил парнишке в лицо, которое неожиданно оказалось знакомым. Магнус выругался сквозь зубы и достал из сумки, висящей на боку, пузырёк с укрепляющим зельем. Потом открыл рот юноше, который вдруг потерял сознание, и влил содержимое ему в горло. Обычное Укрепляющее зелье, не повредит.

Наложил согревающее и диагностирующие чары. Так и есть: трещина ребра, потом ещё мелочи — пара ссадин, рана на руке, правда, глубокая... Прошептал исцеляющее, направляя поток энергии на тело паренька. Чёрт. Никогда не понимал, как это делается! Сюда бы его кузину, сам-то он мало что смыслил в колдомедицине, требующей не только знания магического аспекта, но и подробного изучения строения и процессов внутри человеческого тела. Ну вот, вроде, пареньку стало получше. Как хорошо, что он обладает всеми базовыми навыками, хотя его основной специализацией и была боевая магия. Всё, теперь можно и отдохнуть, благо мальчишка заснул.

* * *

Белла задумчиво стояла перед зеркалом. Повернулась спиной, чтобы ещё раз убедиться, что мантия сидит идеально. Удовлетворённо вздохнула и улыбнулась, обнажив ряд белых ровных зубов. За дверью раздались торопливые шаги. Кто-то осторожно постучался.

— Беллатрикс, матушка велела спуститься, — это малышка Нарцисса, младшая сестренка.

— Да, уже иду, Цисси, — окинув себя в зеркале прощальным взглядом, Белла вышла из комнаты. Действительно, все ждали только её.

Удивительно, как быстро пролетело лето. Казалось, только вчера она вышла из Хогвартс-экспресса, как уже пора в Косой переулок за вещами к новому учебному году. Ей предстоял самый сложный, седьмой год обучения. А там в школе... Наконец-то она снова увидит Руди! Только от осознания этого факта Белле хотелось петь, и она, несомненно, так бы и поступила, если бы не матушка, шедшая рядом. Она бы точно не одобрила такого поведения. Девушка подавила улыбку. В голове сразу раздался мамин голос: «Наследница рода Блэк, а ведёт себя как девка из дешёвого кабака». И миссис Блэк в её воображении укоризненно качала головой.

До нужной улицы отец еще с утра проложил портал. Какой именно, Беллатрикс не знала, слышала только, что расположен он будет в кустах можжевельника, недалеко от маленькой рощицы, которую так хорошо видно из её окна.

Порталом оказался старый сапог. Мать проследила, чтобы все три дочери ухватились за него, взялась сама, и тут портал сработал.

— Неприятное ощущение, верно? — подмигнула сестре Меда, когда они вдруг очутились на людной улице Лондона. Белла согласно кивнула. Она с детства привыкла пользоваться порталами, но ощущение, что её сейчас вывернет наизнанку, всё ещё не проходило.

На малышку Нарциссу было жалко смотреть, она была нежно-салатового цвета. Мать достала из сумочки волшебные пастилки.

— Иди сюда, милая, — позвала она Цисси. — И вам не помешает, девочки, — протянула и им по таблетке.

— Давайте, дорогие, — она кивнула в сторону бара «Дырявый котёл», — поторопитесь.

Когда семья Блэков оказалась в Косом переулке, Белла вздохнула с облегчением. Она не любила маггловские улицы, там она, почему-то, никогда не ощущала себя в безопасности. Совсем другое дело — Косой переулок. Сейчас они пойдут за покупками, а позже, отдав вещи своему услужливому домовику, обязательно посетят кафе-мороженое. В детстве она очень это любила.

— Беллатрикс! — услышала она голос матери. — Смотри же, кто это!

Белла повернулась и застыла: прямо к ним со стороны магазина мантий неспешно подходил Руди с братом.

— Добрый день, миссис Блэк. Здравствуйте, девушки.

Руди склонился в лёгком полупоклоне перед матерью своей невесты. Басти лукаво подмигнул Нарциссе. Девочка смутилась и, густо покраснев, отвела глаза.

— Рудольфус! Рабастан! Очень рада вас видеть, мальчики. Тоже делаете покупки к новому учебному году?

— О, нет, миссис Блэк. Школьные принадлежности мы уже давно приобрели. Мы с Рабастаном здесь по поручению нашей матери: необходимо было купить некоторые товары для наших теплиц.

Белла не сводила глаз с Руди, пока тот говорил. О, Мерлин! Как же давно она его не видела.

— Как же, весь магический мир знает о теплицах вашего рода. Лилия Лестрейндж — превосходный маг-ботаник.

И Эсмеральда Блэк мило улыбнулась мальчикам.

— О, спасибо, леди Блэк. Наша мама будет очень рада это слышать. Разрешите проводить вас и ваших дочерей.

— Пожалуйста.

И они всей толпой отправились в магазин волшебных мантий, потом в аптеку, книжный, лавку котлов, магических растений, питомник сов... Спустя несколько часов и пару десятков магазинов миссис Блэк вызвала домовика и передала часть вещей ему.

— А теперь, я думаю, пора к Олливандеру.

— Наша Нарцисса поступает на первый курс, — пояснила Меда мальчикам.

Леди Блэк внимательно посмотрела на ребят.

— Я не думаю, что стоит идти к Олливандеру всем вместе. Рабастан, Рудольфус, не сопроводите Беллатрикс и Андромеду в кафе?

— С превеликим удовольствием, мэм.

В кафе было полно народу, но им удалось заполучить столик у окна. Белла недоверчиво посмотрела на Руди.

— Только не говори, что ты шарахнул Конфундусом того бедного дяденьку!

Рудольфус невозмутимо пожал плечами.

— Я и не говорю.

— Нет, Руди, правда?

— Конечно, милая.

— А почему тогда Басти смеётся?

— Басти, драккл тебя побери, или не смейся, или объясни даме как мы заполучили столик. А то, судя по этим прекрасным молниям в глазах Беллатрикс, до свадьбы я могу и не дожить.

Он ловко уклонился от шутливого подзатыльника невесты. Басти ухмыльнулся.

— Ладно, ладно. Этот милый дяденька вовсе не такой уж и милый. Это — довольно известный воришка и скупщик краденого. И, так получилось, что... Ну, в общем...

Он вдруг замялся.

Руди решил взять ситуацию в свои руки и, махнув палочкой, подзывая меню, пояснил:

— Короче, Басти обыграл его в карты, и теперь за ним должок. Вот он и смывается, как только видит нас. Трусливая зараза.

— А я и не знала, что Рабастан такой заядлый игрок...

— Его Эван Розье научил. Представляешь? Тоже мне, чистокровка... Ещё на третьем курсе. Хотя, я думаю, что всё дело в том, что его противник был мертвецки пьян, он едва стоял на ногах.

Рабастан шутливо обиделся:

— Брат, ты сомневаешься в моем мастерстве? Ладно, дамы, выбирайте себе мороженое.

К тому моменту, как вернулись Эсмеральда и страшно довольная Нарцисса, компания успела съесть чуть ли не по килограмму этого вкусного блюда. Парни проводили семейство Блэков до их портала, а сами, попрощавшись, трансгрессировали домой.

Неожиданная встреча с Беллой привела Руди в радужное настроение. Он буквально светился от счастья, даже когда они с Басти по прибытию домой отправились приводить в порядок старые теплицы. Это было трудным и скучным делом.

Их дед — большой чудак — сделал эту часть сада защищённой от всяких чар. Поэтому пользоваться магией не получалось. Басти был хмур и молчалив, хотя Рудольфусу казалось что брат хочет что-то сказать. Наконец Басти не выдержал:

— Слушай, Руди, тебя что, Конфундусом ударили?

— Что? — удивленно посмотрел на Рабастана старший брат.

— У тебя лицо, как у идиота, — любезно пояснил младший. — С самой нашей встречи с Блэками.

— Драккл тебя побери, Басти! Ты ставишь моё счастье мне в вину? Какого дементора?

Рабастан, казалось, смутился.

— Ладно, прости. Ты тут не при чём. Настроение паршивое.

Потом помолчал и добавил ехидно:

— У меня же нет юной мисс Блэк.

— Мордред и Моргана, Басти! Ты — идиот.

Рудольфус посмотрел на лицо братишки и вдруг смягчился:

— Значит, всё дело в любви? Точнее, в её отсутствии? Было бы из-за чего переживать. Насколько я знаю, Басти, за тобой бегают девчонки со всего Слизерина и еще половина Хогвартса. Чего тебе не хватает? Хоть сегодня выбирай любую и объявляй о помолвке. Отец, я думаю, будет только рад, особенно если партия будет выгодная.

Рабастан покачал головой:

— Нет, Руди, ты не понимаешь. Вот взять хотя бы вас с Белль. Вы ведь созданы друг для друга. А я не знаю, смогу ли я вообще кого-нибудь полюбить по-настоящему, понимаешь? А если и смогу... вдруг ошибусь? Это так сложно.

Рудольфус подошел к брату и обнял его за плечи.

— Не думай об этом прямо сейчас. Когда ты встретишь ту единственную — а ты её встретишь, поверь мне, — ты поймешь. Просто живи. Тебе ещё нет и шестнадцати. У тебя всё впереди, как бы банально это ни звучало.

— Ладно, — попробовал улыбнуться Рабастан. — Буду жить, как же иначе, братишка? Но звучит действительно банально. Что-то я раскис сегодня совсем.

— Ничего, скоро в Хог, взбодришься.

— Точно. Помнишь наши ночные вылазки?

— Их забудешь, как же.

— О, да. Будет что внукам рассказать.

— Я уже боюсь за Хогвартс. Уймись, братишка. Давай ещё вон ту клумбу обработаем. Скоро уже пойдем домой. Эльфы обещали шикарный ужин и твой любимый пирог с патокой. А затем нужно будет начинать собираться.

— О, ещё и вещи сегодня собирать. Мерлин побери этот сад! Опять провозимся до самого вечера.

— Тебя хоть гном не кусал.

— Слабое утешение.

Ночь прошла для Магнуса быстро. За тёмной грядой высоких елей вставало солнце. Магнус поднялся с припорошенной иголками земли, где просидел, в полудрёме, всё это время. Потянулся, разминая затекшее тело. Мальчишка еще спал.

Нотт недовольно поморщился — теперь ещё тратить своё драгоценное время на этого дурного молокососа. Он подошел к мальчишке и пару раз энергично встряхнул за плечо. Парень сразу открыл глаза, будто бы и не спал вовсе. На лице отразился ужас, смешанный с благодарностью. Он тоже узнал спасителя.

— Мистер Нотт! Спасибо! Я… — лихорадочно начал он и, вдруг, запнулся. На лице разлилась краска. Попытался снова что-то сказать, но чуть не задохнулся от избытка чувств.

— Я тоже рад тебя видеть, Эван. Какого лысого Мордреда ты тут забыл? Соскучился по мне, что ли? — перебил его Магнус, скептически улыбаясь и глядя на него сверху вниз. Не надо пугать мальчишку. А то, не равен час, задохнётся паренёк, откачивай его потом.

Эван Розье был сыном старого друга Нотта — Якоба Розье. Насколько ему было известно, парень учился в Хогвартсе и перешёл на пятый курс.

Эван замотал головой. Потом, видимо, справился с волнением, и тихо ответил:

— Мистер Нотт, это действительно произошло случайно. Я никогда ещё не летал так далеко от Лондона. Пожалуйста, не рассказывайте моему отцу, убьет ведь меня. И маму тоже жалко расстраивать.

— Ладно, орёл. Предположим, отец тебя не убьёт. Единственный наследник всё же. Но тебе и правда стоит поторопиться, а то покалечить может.

Магнус Нотт достал палочку и наколдовал Темпус. Начало пятого. Нормально. Якоб — человек справедливый, но строгий, так что парню стоит поспешить.

— Хорошо, Эван, я тебе помогу — телепортирую домой. Ты ведь без палочки летел.

Магнус спрятал улыбку, представив себе дракона с палочкой в зубах.

Мальчик вздохнул с видимым облегчением, видимо ожидал, что друг отца будет читать ему мораль. Но Магнус не считал себя занудой. В школе он только и делал, что нарушал правила, и, если бы у него объявился такой понимающий взрослый друг, только обрадовался бы.

— Но тогда плата за услугу.

— Всё что угодно, мистер Нотт…

— Расскажи-ка ты мне, парень, о своём превращении. Твой отец не говорил, что у тебя такая странная анимагическая форма.

— Нет, мистер Нотт, я не анимаг. Это — заклятье рода. Я нашёл его в старом гримуаре в библиотеке. Оно завязано на крови. Никто кроме рода Розье не сможет им воспользоваться. Всё, что я знаю, это то, что изобрела его ещё прабабка деда. Говорят, она была великой колдуньей. Мой отец никогда не говорил мне о нём, но пользовался им точно. Я говорю вам это, потому что вы — друг отца. Но вы же…

— Да, я понимаю, конечно же. Можешь мне верить. Ладно уж, телепортирую тебя. Ну, друг, бывай. Отцу привет передавай. Да ладно, не красней, можешь и не передавать. С такими заклятьями не балуйся, а то и правда отцу расскажу. Это для твоей же безопасности. Когда я закончу дела здесь, заскочу к вам — разберемся. Держи вот, это кольцо — портал прямо до вашей усадьбы. При встрече отдашь.

И, не слушая благодарностей, Нотт отправил мальчишку домой. Одной головной болью меньше.

Достал из кармана карту. В этом селе хорошо бы задержаться. Уж больно необычное.

Вот уже полгода Мангус находился в свободном поиске, как он сам говорил. Конечно, это была идея отца. Видимо, ему показалось, что сын скучает на работе боевика-артефактора, он поговорил с кем надо, и спровадил его в бессрочную командировку по Великобритании. Официально, задачей Нотта был поиск и сбор редких артефактов, талисманов, короче, магических побрякушек, как любил говорить Магнус. Но он знал, его отец надеется, что сын вскоре приведет в дом жену.

Пока он давал ему свободу выбора. Довольно-таки необычно для древнего благородного рода, где родители обычно сами выбирают пары своим отпрыскам. Но Магнус понимал, что терпение отца не вечно, ему уже тридцать два, и время не стоит на месте. Великий лорд Нотт не привык долго ждать. Так что, если сын не определится с невестой сам, то, скорее всего, ему помогут.

Никаких проблем с противоположным полом молодой Нотт не испытывал. Напротив, наследник древнего рода был богат и весьма недурен собой, да девушки ему разве что на шею не вешались! Бывали, конечно, и досадные исключения, но о грустном Магнус предпочитал не думать. Просто не встретил ещё ту единственную, ради которой и в огонь и в воду.

«Ладно, пора возвращаться, — подумал он».

Раздался хлопок, и на месте, где только что стоял молодой мужчина, уже никого не было.

* * *

Александр задумчиво вертел в руках письмо, написанное аккуратным почерком на позолоченной бумаге, скорее всего — финской. Приглашение на Осенний бал, которое принесла сова Лестрейнджей.

— Кофе, сэр? — заглянул в комнату старый слуга.

— Нет, Патрик, благодарю, — отказался юноша. Слуга исчез за дверью.

— Александр? — в комнату вошел его наставник. Он почтительно поднялся.

— Да, сэр?

— Я вами недоволен, — холодно сказал учитель, присев на стул. Это был высокий, стройный мужчина лет сорока, с красивыми, правильными чертами лица, но серые, колючие глаза его, казалось, пронизывают тебя насквозь.

— Вы прочитали книги, которые я вам оставлял?

Юноша припомнил две толстенные книги на немецком и свою бессонную ночь.

— Конечно, прочитал, наставник.

— Тогда почему вы опаздываете на фехтование, Александр? Придется увеличить вам нагрузку. Несмотря на то, что вы — волшебник, вам нужно научиться не только махать палочкой.

— Простите, сэр, но к нам в усадьбу завтра должна приехать моя сестра. Я не видел её два месяца, и сегодня родители должны забрать её от нашей тети…

— Это — вовсе не причина, чтобы отлынивать от занятий. Про приезд вашей сестры я осведомлен, и позабочусь о ней лично. Вам не о чем волноваться. Я принес вам ещё литературу, три небольшие книжки. Думаю, два дня вам хватит с лихвой. Язык: итальянский, с возможным пересказом.

Граф тихо застонал.

— А теперь идите на занятие.

Александр кивнул и вышел.

На уроке он был больше занят мыслями о сестрёнке Катерине, которая должна была вернуться из путешествия с родителями уже сегодня вечером, а не упражнениями. В итоге тренер ранил юношу в плечо, а потом, не обращая внимания на кровь, выступившую на светлой рубашке, заставил повторить упражнение, и заявил, что недоволен своим учеником.

«Что-то все сегодня мной недовольны,» — подумал Александр, глядя на руку, с которой капала кровь. Тренер вручил ему брошюрку с описанием упражнений и мазь для заживления ран, которой приказал сразу же намазаться и заклеить колдопластырем, что он сразу же сделал, а также освободил от занятий верховой ездой.

Теперь у Александра было целых два часа свободного времени, если, конечно же, его не заметит наставник, и не вручит ещё какую-нибудь литературу. А, судя по его исключительной зловредности, тот вполне мог так поступить.

Он прокрался мимо главного входа в сад под своё окно. К счастью, оно было распахнуто настежь. Юноша аккуратно закинул на второй этаж рюкзак и шпагу. Потом, подтянувшись на здоровой руке, встал на карниз и запрыгнул в комнату, нос к носу столкнувшись с наставником. В руках тот держал рюкзак, которым Александр, видимо, попал в него. Во всяком случае, на лице учителя застыло какое-то очень недоброе выражение.

— Бонжур, месье, — выпалил первое, что пришло в голову, тут же мысленно укорив себя, но сразу состроив самое невинное лицо из всех возможных. Наставник стремительно покраснел и преувеличено ласковым тоном сказал, улыбаясь при этом так, будто министр Магии лично пожаловал ему премию за тяжелый труд по обучению молодого поколения, и уж никак не меньше тысячи галеонов:

— Что ж, я вижу, что французский пошел вам на пользу. Я хотел освободить вас сегодня от дальнейших занятий, так как учитель латыни заболел, и я хотел отменить артефакторику. Но, раз вам так нравится постигать науки, я приглашу учителя трансфигурации и, пожалуй, не буду отменять артефакторику.

— Но, сэр! — запротестовал Александр.

— Не спорьте. Также попрошу вас не выходить сегодня из комнаты. Окно я запру, ведь вам так нравится выходить, впрочем, как и входить, через него.

— Да, сэр, — тихо сказал Александр. Когда преподаватель стремительно вышел из комнаты и повернул ключ в замке, он повалился на кровать.

Чёрт, как же несправедливо! И как глупо он попался. Алекс засмеялся, представив ситуацию со стороны. Потом закинул руки за голову и вздохнул. В принципе, в его школьном чемодане лежит нож, открывающий все замки, который подарили ему друзья в Хогвартсе на прошлое Рождество. Не хотелось бы им пользоваться, но если что…

В дверь постучали, повернулся ключ, и зашел учитель артефакторики.

— Здравствуйте, Александр, — кивнул он. — Я сегодня пришёл пораньше.

Алекс поднялся с кровати и достал с полки пергамент, перо с чернильницей и учебники.

Вечером юноша еле дополз до кровати, и мгновенно погрузился в сон.

* * *

Во главе огромного дубового стола сидел худой черноволосый мужчина. Он задумчиво орудовал ножом и вилкой, поглощая ужин. По правую сторону от него расположилась хрупкая девушка с похожими чертами лица.

— Какой приятный сюрприз, Том, — голос хозяина в тишине прозвучал довольно резко. — Присоединяйся к нашему скромному ужину.

Прямо посреди обеденного зала материализовался маг.

— Добрый вечер, Игорь. Леди… — он подошел к девушке, чтобы поцеловать руку.

— Моя сестра Анна. Вы, кажется, ещё не знакомы. Садись, — Игорь щёлкнул пальцами, и на столе появились серебряные столовые приборы для гостя.

— С превеликим удовольствием.

Когда с ужином было покончено, Анна попрощалась с мужчинами и ушла в свои покои. Том с другом расположились на диване в гостиной перед камином, в котором горело зелёное пламя. Хозяин разлил по бокалам огневиски из бутылки с каминной полки.

— Так что же привело тебя в мою скромную обитель? — Игорь отхлебнул янтарную жидкость.

— Версия, что я просто соскучился по старому другу — сразу отпадает?

— Том, не смеши меня. Если ты не отправил мне сову, а приехал лично, ещё и так неожиданно, без предупреждения — что совсем на тебя не похоже — то, я думаю, тебя привело ко мне дело чрезвычайной важности. Что-то вызывает у тебя затруднение, не так ли?

— Как всегда проницателен. Ты опасный враг, Игорь. Ты прав, но это очень долгая история. И, прежде, чем я начну, я хочу узнать: ты готов мне помочь?

— Ты — мой друг, — просто ответил тот. — Я готов сделать всё, что в моих силах, и я не забыл, что ты сделал для меня. Начинай.

— Спасибо. Эта история началась после окончания нашей учебы у Морриса. Я был молод, глуп и самоуверен. Решив, что весь мир будет лежать у моих ног, я отправился в путешествие по Африке. Ты знаешь о мастерстве южных магов, друг. Я, каюсь, был чрезвычайно уверен в себе. Это меня и погубило. Дуэль с африканским магом наградила меня странным проклятьем. Это что-то невероятное. Оно сильно поражает мозг человека. Ты знаешь, я всегда был довольно благоразумным человеком, не строящим иллюзий и не мечтающим зря. Я всегда отдавал предпочтение плотской любви, и не верил, что платоническая любовь когда-либо придёт ко мне, не верил, что это вообще что-то разумное. Но теперь, — он покачал головой, — я вижу странные видения, очень странные. Они не дают мне жить, существовать в реальном мире. Это — моё прошлое, все мои самые сильные воспоминания… они приходят ко мне. Я теряю сознание и переживаю всё заново в своей голове. Так продолжается уже около полугода, и всё становится только хуже. Я боюсь, что это погубит меня. А теперь всё чаще я вижу одну девушку… Она вызывает у меня удивительные чувства… Я никогда такого раньше не ощущал, и мне кажется, что я схожу с ума…

— Что за девушка? — Игорь Дмитриеску откинулся на спинку дивана.

На лице Тома заиграли странные эмоции. Он помолчал некоторое время, прежде чем продолжить:

— Сначала я, пожалуй, покажу. У тебя ведь есть Омут памяти?

Утро выдалось холодным и дождливым. Алекс проснулся от сердитого завывания ветра за окном и дружного стука крупных капель о подоконник. Лило, как из ведра. И это ещё август! Но юноша любил дождь. Когда за окном было сыро и пасмурно, эльфы растапливали камин в гостиной, и Александр подолгу, порой целые часы, просиживал там с книгой. К тому же, сегодня было воскресенье — долгожданный день отдыха после напряжённой недели. Воскресенье было особенно важно ещё и потому, что в этот день он посещал церковь — небольшую капеллу, расположенную в глубине огромного старого сада.

Но всё это отошло на второй план, едва только он вспомнил о приезде сестры. Несмотря на размолвки, которые, наверное, были неизбежны (уж слишком разными они были), он любил её. Даже невзирая на её, порой, жуткую упрямость. Наверное, в этом она пошла в отца.

Александр вздохнул, и потянулся к одежде, которая висела на спинке стула. Потом оделся и подошел к окну и распахнул его. В комнату ворвался прекрасный аромат мокрой листвы и земли. Капли попали ему на лицо. Юноша поёжился и вышел из комнаты, захлопнув дверь за собой.

Когда он спустился к завтраку, за столом уже сидел его наставник.

— Доброе утро, сэр, — произнес Александр.

Наставник кивнул ему и поздоровался.

— Александр, — серьезно сказал он, когда граф сел за стол. — Сегодняшний день вам придётся провести в одиночестве. У меня появились важные дела в городе. Надеюсь, это время вы проведете с пользой.

Он дал несколько указаний (Алекс слушал вполуха), и поспешил откланяться: у ворот ждал портал.

Александр не спеша позавтракал, накинул на мантию плащ, вышел в сад и посетил капеллу. Теперь в его распоряжении был целый день, и он думал о том, как провести его с наибольшей пользой. Правда, понятия пользы у него и наставника немного не совпадали.

Огромная усадьба под Лондоном, где он сейчас жил, состояла из двух частей: старой и новой. Алекс, когда у него выдавалось свободное время, пропадал в старой. К сожалению, этого его увлечения наставник не разделял. Старая часть содержала в себе руины особняка, построенного ещё прадедом Александра, очень талантливым магом и изобретателем.

Удивительно, но это был целый мир. Старый, заросший плющом дом, неухоженный парк и ветхие хозяйственные постройки. Если углубиться в парк, можно дойти до покосившейся ограды, за которой начинался настоящий лес. Вот туда он и направился, невзирая на дождь, который только усилился.

Конечно, в старом здании были и совсем непригодные для жилья комнаты, но была там и маленькая тайна Александра. Одну комнатушку под самой крышей он оборудовал под себя, и часто подолгу просиживал там, особенно в дождливую погоду. Юноша пробрался сквозь ливневую стену, и оказался прямо перед тяжёлой дверью из кованого железа.

Так, второй кирпич снизу, прямо под ним ключ. Александр не хотел, чтобы кто-нибудь побывал в его убежище, пока его там нет. Вставил ключ в замок и, не без усилий, провернул его. Зашел внутрь, поднялся по широкой пыльной лестнице вверх, потом ещё по узкой, затем потайной коридор, скрытый за портьерой (обнаруженный совершенно случайно), миновал пару коридоров и шатких лестниц, и вот он, наконец, в своей комнатке. Скинул мокрый плащ и уселся на кровать, стоящую прямо перед маленьким окном.

По подоконнику стучали тяжёлые капли дождя. Алекс сидел, думая обо всём на свете. Особенно его волновали дела наставника в городе. Если он туда поехал, значит, по поручению отца? Учитель редко покидал поместье, кроме своего отпуска, разумеется. Юноше было жутко интересно.

Алекс открыл глаза, и с ужасом понял, что он задремал. Вызвал Темпус. Нормально, спал всего около получаса. Размеренный стук капель по подоконнику убаюкал его не хуже маминой колыбельной в детстве.

Хмыкнул себе под нос, представив, что было бы, проспи он сегодняшний ужин. На него, как обмолвился наставник за завтраком, приглашен очень почётный гость. Сам Великий лорд Нотт, который, разумеется, прибудет с парочкой своих вассалов. Вряд ли он ограничится одним. Позер.

В случае опоздания, а, тем более, неявки… Ну, это было бы что-то вроде: «Покойся с миром, Александр. Он был хорошим сыном и верным другом.» Причем, мистер Уилкинс, его наставник, имел бы к ранней смерти своего ученика самое прямое отношение.

Юноша присел на корточки и пошарил рукой за старинной чугунной батареей. Там лежала толстая тетрадь в черной обложке. Это был его дневник. Также сюда Алекс складывал большинство личных писем, которые хотел сохранить. Почти все были от Катерины, но было и несколько любовных записок от девчонок.

Не то чтобы сестра писала ему что-то секретное. Просто письма сестренки были для него предметом глубоко личным. И дело вовсе не в том, что в порыве хорошего настроения Катерина называла его «мой храбрый Барсик».

Посмотрев на эту тетрадь, никто бы не смог сказать, что её ведёт волшебник. Никакой защитной магии, скрывающий чар — вообще ничего.

Большинство его друзей наверняка бы покрутили пальцем у виска, узнав про это. Но Алекс был из семьи русских эмигрантов, и отношение к магии у них было своеобразным. Его отец считал, что волшебнику мало уметь только «махать палочкой перед своим носом».

При этом своем убеждении, он никогда не преуменьшал важности магического образования, и не делал своему сыну никаких поблажек, скорее наоборот: заставлял его заниматься магией по усложненной программе.

Александр изучал дисциплины, которым даже не учат в Хогвартсе! Например, те же артефакторику, демонологию, целительство и боевую магию. По всем этим предметам у него были частные преподаватели.

Но, кроме этого, Алекс обучался множеству немагических предметов. В его каникулярном расписании были и теория, и физическая подготовка. Он учил языки, технические и естественные науки, занимался фехтованием и верховой ездой.

Александр достал из тетради последнее письмо Катерины. Улыбнулся, перечитывая строки, написанные знакомой рукой. Сестра отправила его из Испании.

Дождь всё ещё лил, как из ведра. Наверное, пора возвращаться. Он хотел успеть написать эссе по тёмной магии до приезда родителей.

Да, Алекс изучал и такие, казалось бы, сомнительные дисциплины. Но отец говорил: «ЗОТИ — это ерунда. Если хочешь научиться действительно защищаться, то будь добр, учи и как нападать». Именно так закончился разговор о необходимости этого предмета.

Кроме того, Александр скоро и сам понял, что в тёмной магии куча полезных заклятий и ритуалов, дающих такие эффекты, что светлой магии и не снилось.

Только малограмотные идиоты, те, которые считают, что тёмные маги используют для своих зелий младенцев и юных дев дюжинами, утверждают, что это — абсолютное зло. Даже Дамблдор, как Алекс понял из рассказов отца, не так категоричен, а ему куда уж светлее! Хотя, конечно, ходят слухи…

Но, довольно. Парень стремительно поднялся, и, накинув на плечи плащ, решительно направился к выходу из комнаты. Время давно уже перевалило за полдень.

* * *

Магнус шёл по деревне. На небе яркими красками играл рассвет. В руке у него был артефакт, указывающий на большинство своих собратьев. Довольно долго он уверенно вёл Нотта к северному краю деревни, потом заставил его кружить по улочкам, вызывая неодобрительные взгляды местных жителей. Ну и зачем было так рано вставать? Потом от диковины вдруг пошёл густой сизый дым, и магический компас взорвался прямо в руках, опалив кожу.

— Что за чёрт?! — возмутился Магнус, выкинув обугленные остатки очень недешёвого артефакта на землю.

Старичок, стоящий неподалеку с однорогой коровой, тихонько захихикал. Нотт кинул на него тяжёлый взгляд, однако тот совсем не смутился.

— Что, колдун поганый, — дедушка, казалось, совсем его не боялся, — не вышло твое мерзкое колдовство?

— Откуда ты знаешь, кто я? — прямо спросил маг.

— Мне ли не знать. Все наши видят таких, как вы. Вся деревня.

Он пожевал губами и добавил:

— И всегда видели. Раньше-то у нас старая бабка-ведьма была, тогда видели только особенных, не всех. Ну, особо сильных или талантливых, — Нотта он, видимо, таковым не считал. — А как молодая хозяйка появилась, так всех видим. Понял, парень? Так ведь! Не балуй мне тут!

И старик погрозил ему пальцем.

— А как найти вашу новую ведьму? — попытался узнать Магнус.

— А чего меня искать? Не прячусь я, — раздался мелодичный голос за спиной.

Молодой Нотт обернулся и увидел юную девушку с золотыми волосами и пронзительными синими глазами. Та подмигнула ему и обратилась к деду с коровой:

— Доброго здоровья и спасибо вам, дедушка, за колдуна непутёвого.

Старик усмехнулся польщено и сурово одновременно.

— Да чего уж там.

— А ты иди уж, раз пришел, — она поманила его пальцем. — Или, может, вспомнишь о хороших манерах и представишься?

Мужчина удивился, но быстро исправился:

— Магнус Нотт, к вашим услугам, миледи.

— Зови меня Сьюзен. В этой глуши лучше обойтись без всяких миссис и мистеров. Ладно, пойдём, нам пора.

Она повернулась и быстро зашагала в сторону, противоположную центру деревни. Нотт поражённо покачал головой и направился за ней.

* * *

Том коснулся палочкой виска и медленно отвел её от головы. Следом за ней потянулись серебристые нити воспоминаний. Том бережно опускал их в Омут памяти, и слегка встряхивал палочку, заставляя нити покорно исчезать в глубинах чаши. Так он сделал пять или шесть раз. Всё это время Игорь терпеливо ждал, глядя в пламя камина.

— Что же, приступим, — в наступившей тишине голос Реддла прозвучал слишком громко. Дмитриеску поставил бокал на стол и взял в руки каменную чашу. Он опустил лицо к её поверхности и коснулся серебристой глади, ныряя в омут. В следующий миг он уже летел вверх тормашками в воспоминания, а сразу за ним летел Том.

Они оказались на краю скалистого обрыва. Внизу бушевало холодное море, с силой ударяя о скалы. Брызги долетали до самого верха, хотя высота обрыва превышала тридцать метров.

На краю скалы стоял худенький черноволосый мальчик, будто совсем не пугаясь близости бушующей стихии. Игорь сразу узнал Тома. Тот же взгляд, уверенность в себе, и спокойствие, совсем не свойственные обычному одиннадцатилетнему мальчишке.

Он стоял, расправив плечи и высоко подняв голову, и внимательно наблюдал за стихией. Сначала Игорь подумал, что они здесь одни, но вдруг услышал слабый голос у себя за спиной:

— Том… Том… Мне страшно. Помоги мне.

Мужчина обернулся, и увидел худенькую девочку лет семи с большими выразительными глазами. Дмитриеску подумал, что юный Реддл не услышит девчонку. Грохот стоял такой, что аж уши закладывало. Но тот вдруг резко обернулся. Лицо мальчика исказилось от удивления, затем потемнело от злости. Он в два шага преодолел расстояние, разделявшее его и девочку, и грубо схватил её за плечи. Та и так едва стояла на ногах, покачиваясь от сильных порывов ветра и дрожа от холода, поэтому от его хватки едва не упала.

— Как ты здесь оказалась? Отвечай! — из уст Тома раздалось практически шипение. Он встряхнул девочку, требуя от неё ответа, глядя ей прямо в глаза.

— Говори мне правду! — крикнул Реддл.

Малышка испугалась ещё сильнее, и тихо прошептала:

— Я просто захотела, Том. Как тогда, помнишь? Я знала, что ты уходишь сюда, и захотела сюда попасть. Очень захотела. Том, тут так страшно. Давай уйдем отсюда, Том, я прошу тебя, пожалуйста.

По её щекам струились слезы, она задыхалась. Но мальчик схватил её за руку и потащил к обрыву. Она кричала и пыталась вырваться. Том остановился лишь на самом краю пропасти.

— Никогда! Ты слышишь? Никогда не смей следить за мной!

Он крепко держал девочку за руку, заставляя балансировать на самом краю. Она плакала, захлебываясь от слёз. У Тома вдруг стало такое лицо, что Игорь подумал, что он сейчас выпустит руку, но Реддл резко откинул её на траву позади себя. Она упала, а мальчик подошел к ней и сел рядом, внимательно вглядываясь в её бледное личико.

Вдруг всё вокруг закрутилась, как карусель, и картинка изменилась. Теперь они вместе со взрослым Томом стояли в парке. Был солнечный летний день. На траве под большим дубом сидела недавняя девчонка, юный Том улегся рядом, положив голову ей на колени. Игорь украдкой изумлённо покосился на взрослого Реддла. Тот этого не заметил, он с жадностью смотрел на девочку.

Ребята под деревом были увлечены разговором, но слов не было слышно. Тогда Игорь подошел поближе.

-Ну же, Сьюзи, почему ты мне не веришь? — мальчик с жаром доказывал что-то девочке, вскочив и размахивая руками. — Мы с тобой особенные, не такие, как все. Нас ждет большое будущее, я в этом уверен.

Но его собеседница только смеялась:

— Сядь, Том. Я тебе верю, — мягко улыбнулась она и показала рукой на землю.

— Но Сьюзен, послушай…

Девочка вдруг очень серьезно посмотрела на Тома:

— Том, ты знаешь, как ты мне дорог, ближе тебя у меня никого нет. Хотя ты раньше и не принимал моей дружбы, но…

— Сьюзен, я был дураком, прости меня за все. За все мои идиотские выходки, и за случай на скале, и за Эрика, пожалуйста, прости меня…

Девочка покачала головой:

— Я вовсе не сержусь, Том. Я всегда знала, что на самом деле ты — добрый, и в глубине души тебе не нравится всё это: злоба, ложь… но ты просто не можешь вытерпеть столько боли, сколько отвела тебе судьба…

— Я не слабый!

— Нет, Том, ты совсем не слабый. Ты очень сильный. Но ты упрямишься, и часто поступаешь неразумно. Я знаю, что уже две семьи за последний месяц хотели усыновить тебя, но ты сделал так, чтобы это желание у них пропало. Это так глупо, Том! Если бы только у меня была такая возможность…

Мальчик погладил её по щеке:

— Милая Сьюзен, ты такая добрая! Я верю, что и тебе повезёт.

Они сидели и молчали. Но вот девочка позвала его:

— Нам пора, Томми.

Она легко вскочила на ноги и отряхнула платье. Мальчик тоже встал. Держась за руки, дети направились в сторону дорожки.

Игорь почувствовал приближение нового вихря, и закрыл глаза, приготовившись увидеть следующую сцену. В его голове лихорадочно крутились мысли. Он был удивлен, что Том так ему доверяет, видимо, действительно, парень попал в большую беду. Но что-то он, всё-таки, темнит… А выводы делать пока рано. Нужно досмотреть все воспоминания. Умеет Том удивлять.

Руди быстрым шагом шёл по вагону Хогвартс-экспресса, заглядывая по пути во все купе, и недоумевая, куда же мог запропаститься его непутёвый братец, драккл его забери! Вместо того, чтобы выполнять обязанности префекта школы, Рудольфус вынужден бегать по вагонам, разыскивая этого малолетнего идиота, так как на патронус тот упорно не отвечал. Хорошо хоть, что эту бестолковую беготню можно списать на патрулирование коридоров!

А всё потому, что мама, всерьёз обеспокоившись состоянием младшенького, впавшего в беспросветную хандру, поручила ему приглядеть за ним. Жалко, что отец в последние дни почти не был дома — какие-то срочные дела с главой одного ирландского ковена. Вот он бы быстро вправил мозги сыну. А так…

В предпоследнем вагоне уже здорово рассерженный Руди наткнулся на парочку, увлеченно целующуюся прямо в коридоре. С мрачным удовлетворением узнал лучшего дружка Басти — Эдварда Забини. Тот зажал в углу смутно знакомую кудрявую девчонку, вроде бы пуффендуйку. Она вцепилась рукой в его волосы, а ртом в губы, как заправский дементор. Руки Забини обвивали её талию.

Н-да, вроде бы и не хочется портить им момент, но ведь это Забини, который, даже по скромным подсчетам Рудольфуса, перецеловал уже чуть ли не половину Хогвартса. И, что самое поразительное, девчонки продолжали на него вешаться гроздьями. Может, в предках у Забини затесалась вейла? Так что Рудольфус решил, что Эдвард потерпит.

Руди вежливо постучал костяшками пальцев по дверному косяку.

— Прошу прошения, леди, но мне срочно необходим ваш кавалер. Увы, дело срочное и не терпит никаких отлагательств.

Удивительно, но ему удалось произнести это, сохраняя каменное лицо.

Девчонка с явным неудовольствием оторвалась от губ Эда, и уставилась на префекта.

— Китти, милая, подожди меня в купе всего пару минуточек, — Забини быстро оценил ситуацию и решил не нарываться на открытый конфликт.

Его подружка скорчила недовольное личико, но ушла, и даже плотно закрыла за собой дверь купе. Но Руди всё равно набросил на коридор заглушающие чары, просто на всякий случай, а потом грубо прижал Эдварда к стене.

— Насколько я знаю, прелюбодеяние в поезде у нас запрещено, — прошипел он, глядя в глаза этому придурку. — Ты что творишь, скотина? Сгубишь девчонку, а мне потом отвечать за это?

Забини поднял руки в успокаивающем жесте:

— Да что такого? Мы ничего плохого не делаем! Тут же даже нет никого, специально в пустой вагон ушли.

Рудольфус слегка встряхнул его:

— Идиот! Мне плевать, есть тут кто-то или нет. Что б такого больше не повторялось!

Он выпустил Эда, и тот, по натуре своей весьма миролюбивый и любвеобильный, сразу отодвинулся в сторону купе.

— Стой, это еще не всё. Ты Рабастана давно видел?

Глаза у Забини подозрительно забегали. Рудольфус сразу заподозрил неладное.

— Давай, говори!

— Эм-м… Басти… Ну, в-общем, загляни в самое последнее купе. И да, если что, то это не я его сдал.

Руди быстро развернулся и, не обращая внимания на выкрики Эдварда, что он не в чём не виноват и вообще не при чём, отправился прямиком в последний вагон.

Резко дернув двери купе, он обнаружил, что она заперта. Ругаясь, достал палочку из кармана. Со злости вложил в заклинание столько силы, что хватило бы хорошенько прожарить средней величины барашка. Дверь отлетела в сторону и ударилась о стену со страшным грохотом.

В купе Рудольфус обнаружил прекрасную картину: за столом, обильно заставленным бутылками с огневиски, сидел не кто иной, как его братец, вместе с семикурсником Торфинном Роули. Оба были уже заметно поддатые.

— О, брат, — Басти пьяно хихикнул, — и ты пришел. Будешь? — кивнул на бутылки.

Вспышку гнева Рудольфуса первым заметил Торфинн. Он едва успел отшатнуться от снопа искр, вылетевших из палочки старшего Лестрейнджа. Потоком воздуха со стола смело бутылки, и, судя по выражению лица Руди, их трансгрессировало в пустыню Сахара.

— Придурок! — прошипел он, схватив братишку за шкирку, не встречая особого сопротивления. — Пойдем!

— А с тобой мы позже разберемся, — сверкнул глазами в сторону Роули, покидая купе.

Тот нервно сглотнул, глядя на удаляющихся Лестрейнджей, и думая, что ещё легко отделался.

* * *

Хотя Анна и ушла пораньше в свои покои, сославшись на плохое самочувствие, спать она не могла. Таинственный гость, который прибыл к её брату сегодняшним вечером, полностью захватил её мысли. К сожалению, он едва ли обратил внимание на неё саму, а вот она…

Анна не могла понять, что с ней происходит. Она по праву считала себя девушкой холодной и не склонной поддаваться на уловки молодых людей, но этот Реддл обладал поистине дьявольским обаянием.

Когда он мельком взглянул на неё, девушка почувствовала, как все ментальные щиты, выставленные ею самой под руководством брата, трещат по швам. Впрочем, Том быстро отвел взгляд, а она невольно прониклась уважением к сильному магу. В мозг закралась мысль о возможном более близком знакомстве, но Анна сразу её отогнала. Сильный тёмный маг приехал вовсе не к ней, а к её брату. Но почему же у неё так бьется сердце и лихорадочно краснеют щеки?

Анна сердито потрясла головой. Не хватало ещё ей, наследнице старинного и благородного рода, бегать за мужчиной! Это уже напоминало тех девиц из глупых женских романов, которые ей привозил брат из своих путешествий. Читала она их просто затем, чтобы посмеяться. Иногда и брату зачитывала куски, и тогда уже смеялись вместе.

Может, это какое-то хитрое заклятье или приворотное зелье? В шкафчике у нее всегда был «Проявитель». Достаточно пару капель на стакан и всё будет ясно. Анна сорвала крышку и сделала несколько глотков, чтобы наверняка. Ничего. Если бы было приворотное, её бы моментально вырвало. Было душно, и дышалось с трудом.

Девушка подошла к умывальнику, облила лицо и руки холодной водой, затем распахнула окно настежь. Ей сразу стало легче. Комната наполнилась прохладой, всё-таки середина осени на календаре. Она постояла некоторое время, вглядываясь в темноту, где шумел лес и деревья гнулись под сильными потоками ветра, а потом легла в постель.

Умиротворённая прохладой, она довольно быстро заснула, а во сне ей привиделся тот самый Реддл, который, почему-то, играл в квиддич, сидя на гиппогрифе, и оглушительно смеялся.

* * *

Проснулся Антонин от головной боли. Мерлин, он так напивался последний раз… Вообще, так он не напивался никогда в жизни. Случай на седьмом курсе с тем же Джеймсом — не в счёт. Их тогда чудом не исключили, но мыть котлы каждый вечер два месяца подряд — удовольствие слабое. Н-да… Пора вставать, ну или хотя бы попробовать.

Слабо застонал и попытался подняться с дивана. Пошатываясь, встал и обозрел окрестности. Так, это похоже, всё-таки, его квартира. Но в каком состоянии! На полу — осколки его дорогущего хрусталя из коллекции деда (он их идентифицировал безошибочно), вперемешку с осколками бутылок из под огневиски, ещё какого-то спиртного, и водки. Он даже протер глаза. Не помогло. Где, скажите на милость, они раздобыли водку? Или это Эйвери проявил такое своеобразное уважение своим русским корням?

По всей квартире вперемешку: одежда, грязная посуда, какие-то кульки и мешочки, и, в довершение бардака, кокетливая розовая женская мантия с кружевами. Стоп! А это уже не смешно! Они что, притащили сюда женщину?! Впрочем, после беглого осмотра квартиры, никаких женщин обнаружить не удалось. Из живых существ были лишь храпящий Джеймс на диване, и котенок неизвестной породы, довольно потрёпанного вида, который нагло поедал сосиски на его кухонном столе.

Так, разбудить Джеймса, отобрать сосиски… Хотя, отбирать там уже и нечего. Ладно, с котом разберемся потом. Он ещё раз бегло осмотрел квартиру и схватился за голову. Такой бардак! Он это всё и за год не разберёт. Что же они вчера тут делали? Память услужливо молчала.

Эйвери на попытки его разбудить реагировал слабо. Проще говоря, вообще не реагировал. Пришлось отлевитировать с кухни графин с водой и слегка полить друга.

Дикий вопль, который тот исторг, слегка оглушил Антонина. Снизу сразу начали стучать соседи.

— Шваброй они колотят, что ли? — пробормотал Джеймс, морщась.

Антонин покосился на друга и прыснул от смеха. Тот недоуменно посмотрел на Долохова, а потом вдруг и сам рассмеялся.

— Ну что, с приездом тебя! — Антонин заключил друга в крепкие объятья. — Кажется, вчера мы неплохо погуляли.

Они переглянулись и снова расхохотались.

— Вот идиоты, — сквозь смех выдавил Эйвери, — целый год не виделись.

— Слава Мерлину, что не два, а то вообще бы не выжили.

Уже через полчаса они, посвежевшие после душа, мирно сидели на кухне и пили чай. Но сперва долго ругались, как кипятить воду. Антонин предлагал просто вскипятить на газовой плите, а Джеймс настаивал на магии, делая руками странные пасы, напоминающие кукиши. Впрочем, Эйвери довольно быстро капитулировал, после того, как вода в чашке покрылась корочкой льда.

Но Антонин, всё же, был поражён.

— Джим, ты изучал беспалочковую магию? Но где же ты нашел мастера? Редкость же, не то слово!

Явно польщенный Джеймс хмыкнул.

— Это да… Рассказывать, правда, долго. У тебя время есть?

— Спрашиваешь! Выходной же сегодня. Только удели, пожалуйста, внимание тому инциденту, следствием которого является пребывание розовой мантии в моей гостиной.

Джеймс ухмыльнулся.

— А я и сам толком не понял. Потащил ты меня в «Мадам Малкин», и стал кричать, что тебе срочно нужна розовая мантия и непременно с кружевами. Напугал девушек, перемерял кучу мантий, схватил вот эту, снимать даже не хотел, — Эйвери скорбно покачал головой.

— Да будет тебе врать-то, — недоверчиво прищурился Антонин.

— А я не вру.

И Джеймс начал свой рассказ...