Наследие Белого Ястреба (джен)

Под ногой оглушительно хрустнула сухая ветка. Артур тут же замер, медля и не перенося до конца вес, беззвучно выругался и внимательно вслушался. Шедшие по обе стороны от него рыцари отреагировали таким же настороженным вниманием, взведённые арбалеты хищно высматривали малейший намёк на цель.

В ответ на вопросительный взгляд Леона Артур лишь покачал головой. Нет, ничего, идём дальше.

Живущий своей незаметной на первый взгляд жизнью лес никак не отреагировал на посторонний звук. Да и, строго говоря, этот сухой треск оглушающим показался разве что самому королю, а на самом деле бесследно утонул в тех шорохах, что складывались в беспечную лесную тишину. Словно доказывая себе это, Артур мстительно додавил коварную ветку, в последний раз злобно хрустнувшую под сапогом, и сделал следующий осторожный шаг.

Нервы напряжены не хуже арбалетной тетивы. Он не мог с уверенностью сказать, какие опасности кроются в этом лесу, и не знал, сколь близко они уже подобрались к их источнику. В том, что безопасными эти места быть не могут, сомневаться не приходилось, ведь где-то здесь, как сумел выяснить Агравейн, находилось логово ведьмы, которую Артур когда-то считал практически сестрой.

По иронии судьбы, то, что Моргана действительно его сестра, он узнал лишь тогда, когда из ближайшего друга и верного союзника она в его глазах превратилась в злейшего врага всего того, воплощением чего стараниями отца являлся Камелот. И его мир, такой надёжный и непоколебимый мир, который не раз и безо всякого успеха пробовали на прочность недруги всех мастей, в одночасье разлетелся на части. Отец так и не оправился от этого удара, а ему самому помогли устоять и кое-как склеить осколки реальности в нечто, пригодное для жизни, лишь чувство долга и Гвен.

И Мерлин. Слуга, подставивший плечо только для того, чтобы завести господина поглубже в трясину…

Среди деревьев показался просвет. Поляна или уже опушка? Ещё несколько осторожных шагов — и стало ясно, что там, за деревьями, что-то есть. Какой-то дом? Артур несколькими жестами приказал рыцарям рассредоточиться и подойти к поляне с разных сторон. Других распоряжений не требовалось. Приказ стрелять при первой же возможности и на поражение они уже получили. Король понимал, что главным — если не единственным — их шансом против Верховной жрицы была неожиданность. Колдунья была слишком опасным противником, чтобы они могли позволить себе роскошь поединка или хотя бы открытой атаки. Бить исподтишка, быть может даже в спину, было подло и противно. В том мире, где Моргана ещё встречала его улыбкой и дружескими подначками, а Мерлин раз за разом доказывал, что он — самый безалаберный слуга во всём Альбионе, Артур даже и мысли бы подобной не допустил. Но тот мир остался лишь светлым и болезненным воспоминанием.

Лачуга потемнела от времени и сырости и словно бы просела под весом растрёпанной, но на первый взгляд целой крыши. На фоне тронутых мхом брёвен практически новой казалась дверь, как будто не далее как вчера расставшаяся с плотницким рубанком, хотя не защищённые лаком доски уже явно пережили две-три зимы. Недалеко от входа небрежной кучкой, безо всякого навеса валялись неколотые дрова, ярким пятном выделялась свежесрубленная коновязь. Чуть поодаль в грубосколоченной кадке темнела какая-то одежда, вероятно, ещё не развешанная после стирки. Атмосферу хозяйственного беспорядка дополняли несколько разбросанных, но целых вёдер и три жавшихся друг к другу холщовых мешка, подле поникшей горловины одного из которых притулилась выкатившаяся репа.

Всё это не позволяло Артуру поверить, что перед ним убежище ведьмы. Моргана и свежевыстиранное бельё в кадке плохо сочетались друг с другом, пусть даже именно такие бытовые мелочи и позволили Агравейну её выследить.

Сообщения от людей, якобы видевших Моргану, стекались в Камелот со всех уголков королевства и даже из-за его пределов. В них не было никакой системы и исчезающе мало смысла. В любой неурядице или даже простой грозе люди с готовностью искали и находили следы ведьминых происков.

Простое и по-своему гениальное предположение высказал Гавейн. Накладывала ли Моргана порчу на третьего дня отелившуюся корову в Малых Осинках, это ещё бабушка надвое сказала, а вот кушать Верховной жрице, как и любому существу из плоти и крови, нужно. Идею подхватил Агравейн. Он, молодчина, проделал огромную работу, заново перебрав известные свидетельства, но сосредоточившись на самых незначительных и безжалостно гоняя патрули уточнять, переспрашивать и разузнавать.

Подозрительную незнакомку, похожую на Моргану видели в Ланарисе? Отлично, а ещё что-нибудь в этом Ланарисе случалось? Пара кружек пива в местной таверне — и ушлый паренёк из числа стражи узнаёт, что некий Щербатый Том из дома на отшибе нежданно-негаданно отвёз уже обещанного хозяину таверны поросёнка неведомо кому. Может, совпадение, а может, и зацепка. Ещё несколько таких зацепок помогли ограничить предполагаемое расположение логова Морганы до поддающегося прочёсыванию участка леса у самой границы Камелота. И первой достойной внимания находкой на этом участке стала вот эта избушка, которая, правда, вполне могла оказаться просто домиком охотника или лесника.

Из накренившейся трубы едва заметной в ясный летний день струйкой вился белесый дымок, красноречиво сообщавший, что хозяева или дома, или где-то неподалёку.

Не успел Артур решить, как ему стоит поступить, как дверь пару раз дёрнулась и неторопливо, скрипуче распахнулась. Король на мгновение затаил дыхание, выцеливая появившуюся на пороге миниатюрную фигурку, и почти сразу расслабленно выдохнул. Не Моргана.

Плечом оттолкнув дверь, из лачуги спиной вперёд вышла девчонка-подросток с собранными в неаккуратный хвост ярко-рыжими волосами. Одета она была опрятно, но по-мальчишески: заправленные в сапоги штаны, казавшиеся на ней мешковатыми, кожаная куртка, из-под которой — надо же — выглядывал кинжал в ножнах. Девчонка горбилась и неловко пятилась наружу. Как оказалось, руки её были заняты огромным — если сравнивать с ней самой — тазом с водой. Оттащив свою ношу на несколько шагов от входа, девчонка выплеснула всё содержимое таза прямо в траву и небрежно швырнула сам таз следом. Выпрямилась, с удовольствием потянулась и, словно полководец перед боем, оглядела поляну перед домом. Взгляд упёрся в кадку с бельём, и выражение её лица живо напомнило Артуру Мерлина, которому не дали побездельничать.

Едва слышно буркнув: «Ну не стрелять же в неё…» — Артур решительно выпрямился и зашагал к девчонке. Залёгший рядом сэр Леон дёрнулся, попытался его задержать, но, когда Артур его проигнорировал, чертыхнулся и пошёл следом, держась позади.

Девчонка тем временем, не замечая рыцарей, выудила из кадки чёрное платье, которое принадлежало женщине, явно превосходившей рыжую ростом, и оценивающе разглядывала натянутую между деревьев верёвку. Повесить на неё платье девчонка могла бы разве что в прыжке да и то не с первого раза.

Артур уже было открыл рот, чтобы предложить помощь, но слова застряли в горле. Девчонка просто разжала руки, и тяжёлое от влаги платье вместо того, чтобы плюхнуться обратно в кадку, хищной птицей взмыло вверх и спустя какое-то мгновение уже лениво покачивалось, перекинувшись через верёвку.

Ведьма!

Понимание задержалось не более чем на секунду, но рыжей этого замешательства вполне хватило. Взмах тонкой кисти, отблеск несуществующего пламени в глазах — и мощный толчок в грудь опрокинул короля на спину, выбивая воздух из лёгких. B несколько прыжков девчонка оказалась рядом, замерла, словно бы раздумывая над чем-то, а рука уже сама потянулась к кинжалу. Догадаться, что сейчас происходит в её голове, не составляло труда. Ненависть боролась с нерешительностью человека, никогда раньше не отнимавшего чужую жизнь. Окончания этого поединка Артур так и не увидел. Девчонка пронзительно вскрикнула, правая рука соскользнула с так и оставшегося в ножнах кинжала и безвольно обвисла. Девчонка бросилась бежать, зажимая потемневшее от крови предплечье.

Приподнявшись на локтях, Артур с благодарностью кивнул опускавшему разряженный арбалет Персивалю. Опираясь на предложенную руку Гавейна, встал, а рядом Элиан уже помогал подняться Леону.

— Осмотрите дом, — неожиданно хриплым голосом приказал Артур. — Гавейн, Персиваль — за ней!

Подавая пример, король первым побежал в сторону, где исчезла рыжая ведьма. Девчонка, несмотря на ранение, оказалась проворной. Если бы не попадавшийся время от времени кровавый след там, где вознамерившиеся помешать колдунье ветки хватали её за раненое предплечье, рыжая не оставила бы преследователям ни малейшего шанса. Она не уступала рыцарям в скорости, а полуминутная фора позволила ей скрыться из виду.

Девчонка обогнула избушку и теперь уходила на запад. Из-за этого крюка они её едва не упустили, но, когда рыжая перестала петлять, преследовать её стало гораздо легче. Решила, что оторвалась окончательно? Похоже на то. Когда Артур её наконец заметил, девчонка, тяжело вжимаясь спиной на ствол ясеня и закусив губу, пыталась то ли вытащить, то ли обломать конец застрявшего в предплечье арбалетного болта. Лицо исказилось в гримасе боли, но наружу не вырвалось ни звука. И за обстановкой она следить не забывала. При появлении рыцарей резко присела, так что стрела Гавейна разочарованно клюнула ствол, только что служивший ей опорой, тут же вскочила и снова бросилась бежать. Оставив Гавейна перезаряжать арбалет, Артур с Персивалем продолжили погоню.

Колдунья всё так же упрямо бежала в сторону, где вот-вот должен был оборваться дававший хоть какую-то надежду на укрытие лес. Не могла же она считать, что среди пологих и безлесых холмов восточной части Акарии оторваться от преследователей будет проще! Значит, просто бежала, не разбирая дороги? Или считала, что рыцари Камелота не посмеют пересечь границу соседнего королевства? Вот уж глупости! Да если король Талан узнает, что Артур загнал на его земли ведьму и на сим посчитал свой долг выполненным, то небось не поленится лично явиться в Камелот и прочитать молодому королю нотацию о непростительной безответственности нынешней молодёжи. Хотя откуда девчонке знать такие тонкости…

Посветлевшее, более не закрытое древними кронами небо рыжую не смутило, и она без малейших колебаний ринулась в густой подлесок, инстинктивно прикрывая раненую руку.

«Вот где арбалет бы пригодился!» — с сожалением подумал Артур, когда вывалившаяся из объятий леса колдунья превратилась в идеальную мишень. Но свой арбалет он так и не поднял после падения, Персиваль выбросил свой, разрядив его у избушки, а Гавейн их ещё не нагнал.

«И даже метательного ножа нет!»

И в этот момент девчонка упала, сама. Споткнулась, наверно, обо что-то, скрытое в густой траве. Боги были на их стороне. Девчонка больше не поднималась. Может, подвернула ногу, может, наконец выбилась из сил. Артур и Персиваль переглянулись и не сговариваясь обнажили мечи. Мало ли, на что способна загнанная ведьма, даже если она всего лишь девчонка. Но нет, падение, похоже, выбило из рыжей весь её запал. Пройдя ещё несколько шагов, Артур обнаружил её сидящей прямо на земле, зажимающей рану на руке и изо всех сил старающейся не всхлипывать. На приближающихся Артура и Персиваля она глянула с яростной, совершенно не соответствующей её возрасту ненавистью. Не могут дети так ненавидеть. Не могут. Не должны!

Пришлось сделать над собой усилие, чтобы вспомнить, что перед ним не просто подросток, но колдунья, воплощение зла и хаоса.

«Не мы выбираем магию, а магия — нас!» — пришли на ум слова Мерлина.

Может быть, и так. Может быть, Мерлин, Моргана, вот эта девчонка — все они лишь жертвы этой заразы, этой мерзости, всё ещё прячущейся в самых тёмных уголках королевства. Но тогда это ещё одна причина, по которой он должен приложить все силы, чтобы избавить Камелот — нет, весь Альбион — от этого зла. Магия заражает и разлагает умы даже таких достойных людей, какой некогда была Моргана. Это болезнь, от которой можно избавиться, только выжигая язвы и гнойники. Без жалости и сожаления.

— Чего ждёшь, Пендрагон? — прошипела рыжая.

Она, наверно, очень старалась, чтобы её голос прозвучал солидно, может даже грозно, но вышло как-то жалко.

— Ты знаешь, где прячется Моргана? — вовремя вспомнил о главной цели этого похода Артур.

— Прячется? — рыжая попыталась рассмеяться. — Верховная жрица не станет прятаться от такого червяка, как ты! Она уничтожит тебя!

— Что-то у неё всё наоборот выходит, — хохотнул подоспевший Гавейн. — Раз она жаждет встречи с Артуром, то, может, скажешь, где нам её искать?

Ответить, если она вообще собиралась это делать, девчонка не успела. Быстро приближающийся топот несущихся галопом лошадей завладел вниманием камелотцев. Король и Персиваль настороженно вглядывались в переваливших через гребень холма всадников, пока Гавейн держал девчонку на прицеле.

Пять — нет, шесть — верховых, солнце отблескивает на металле кольчуг. Друзья? Враги?

Лишь разглядев тёмно-зелёные плащи с белой полосой и бело-зелёные гербы на коттах, Артур позволил себе расслабиться. Рыцари Акарии, друзья и союзники. Он вскинул руку в приветственном жесте, но никакой ответной реакции не последовало. Акарийцы деловито окружали короля Камелота и его рыцарей, и нужно было быть непоколебимым оптимистом, чтобы разглядеть в их действиях хотя бы намёк на дружелюбие.

— В чём дело? — не удержался от вопроса Артур.

— Действительно, в чём? — издевательски переспросил предводитель акарийцев — молодой мужчина, скорее даже юноша, с жёсткими вьющимися волосами и пронзительными голубыми глазами. — Рыцари Камелота вторглись на Земли Акарии, чтобы втроём добить раненого ребёнка. Готов поспорить, раненого ими же. Не знал, что рыцарский кодекс так изменился.

— Мы всё ещё на территории Камелота, — машинально ответил Артур, что вызывало волну смешков и фырканья большей части акарийцев и Гавейна. О да, конечно, споры о том, проводить ли границу между Камелотом и Акарией по реке Серебрянке или же по лежавшей восточнее Сагийской гряде уходили корнями в века, и так как ни одному королю пока не пришло в голову воевать ради узкой полоски необработанной земли, были скорее подводом для трактирных шуток, чем для серьёзных переговоров. Но обязательно вспоминать об этом сейчас?!

— Значит, в остальном вы со мной согласны, сир? — спешившийся акариец шутливо поклонился, его товарищи очень недвусмысленно направили на камелотцев заряженные арбалеты.

— Это ведьма! — Артур, всё ещё надеясь, что всё дело в каком-то непонимании, мечом указал на рыжую.

— И? — черноволосый акариец уже, бережно поддерживая девчонку за плечи, помогал ей встать. — Помнится, когда-то для вас это не было причиной для убийства ребёнка. Тогда я даже проверил, что у Камелота есть будущее… Зря, выходит.

Он уже подсаживал рыжую в седло к одному из своих людей, когда Артур наконец понял, почему лицо этого рыцаря показалось ему таким знакомым.

— Мордред?!

— Сир, мне льстит то, что вы до сих пор не забыли меня, — ещё раз поклонился юноша.

Рыжая уже тихо всхлипывала в объятьях одного из акарийцев, а тот её успокаивал ласковым шёпотом. И всё равно четверо оставшихся готовыми к бою всадников делали даже возможность бегства не такой уж и очевидной, а уж о том, чтобы отбить девчонку и вовсе приходилось забыть.

— Твои люди знают, что ты друид? — с вызовом бросил Артур, уже понимая, что толку всё равно не будет.

Мордред весело обвёл всадников взглядом и пожал плечами.

— А вы как думаете, сир?

— А твой король?

— Мой король знает обо мне всё, что ему нужно знать, — отрезал Мордред, возвращаясь в седло. — А вам, сир, я настоятельно рекомендую немедленно покинуть земли Акарии.

Артур стоял как оплёванный, глядя в удаляющиеся спины рыцарей, носивших герб друга его отца.

* * *

— Я не могу этого так оставить! — бушевал Артур, нервно расшагивая около своего места в зале Совета. — Мой долг — предупредить короля Талана о заговоре в его окружении.

— Если он вообще существует, этот заговор, — тихо, так что расслышать её слова могли только находившиеся совсем рядом, поговорила королева.

Гвен. Гвенивер. Как всегда стремящаяся в видеть в людях только хорошее. Её ровный уверенный свет уже много раз помогал ему сдерживаться и не рубить с горяча. Она была тем, что позволяло вовремя остановиться, не совершив непоправимого. Но в своём стремлении к миру она, порой, отказывалась видеть очевидное. Вот как сейчас, например.

— Он существует, ваше величество, не сомневайтесь, — вместо Артура заверил королеву Агравейн. — Вы же не думаете, что король Талан мог заключить союз с Морганой?

— Разумеется, нет! — тут же встрял лорд Мегенред, вассал Камелота, некогда сражавшийся бок о бок и с Утером, и с Таланом. — Эти двуличные колдуны наверняка втёрлись к нему в доверие и готовы ударить в любой момент!

— Я думаю, её величество хотела сказать, — осторожно начал Гаюс, которого Артур около месяца назад ввёл в состав Совета вопреки возражениям и возмущению некоторых придворных, — что Мордред всего лишь хотел защитить ту девочку и не имеет никакого отношения к Моргане.

— Гаюс, — поморщился Агравейн, — что вы такое говорите? Разве бывают такие совпадения? Однажды вы уже стали жертвой коварного предательства, так не повторяйте вашей ошибки снова.

Гаюс заметно поник и возражать не стал. Да уж, Агравейн мог бы и поделикатнее напомнить старику о предательстве Мерлина. Бедняга Гаюс. Немного придя в себя после смерти отца, Артур не мог не признать, что именно придворному лекарю в этой ситуации пришлось хуже всего. Он так верил в Мерлина, любил его как сына, и тут такое… Будь прокляты эти колдуны!

— Что ж, господа, ваше величество, — Гальфрид Монмутский отдельно поклонился Гвенивер, единственной женщине в зале, — решение очевидно. Мы должны сообщить королю Талану о случившемся, и, уверен, он сам сможет навести порядок в своём королевстве.

— Не всё так просто, — легкомысленно протянул Гавейн. Лица всех присутствующих обратились к нему. — Мы тут с ребятами сидели в таверне…

— Гавейн! — само собой вырвалось у Артура.

— А что такое? — праведно возмутился рыцарь. — Вы бы, сир, дослушали сначала… — и, убедившись, что новых возмущений не последует, продолжил: — Так вот, говорят, в Акарии уже года два, как неладные дела творятся.

— Да, — поддержал Гавейна Видор, — я слышал, король Талан сильно сдал после гибели его детей.

— Что?! — Артур едва не подскочил от удивления. Почему все вокруг, судя по их лицам, в курсе, а он нет?

— Вот видите, сир, от таверн тоже польза бывает, — нагло заявил Гавейн. — Два года назад кто-то пытался избавиться от всего королевского рода Акарии. Принц Эдгар и принцесса Эдгилс были убиты в своих постелях. С королём убийцы не справились, но то ли он был серьёзно ранен, то ли просто не оправился после гибели детей… В общем, последние два года страной фактически заправляет королева Шефре. От имени мужа, конечно… Ну да мы все видели, как это бывает.

Да, видели. Артуру уже приходилось править Камелотом от имени отца. Выходит, и друга Утера постигла похожая участь? Это многое объясняет. Попробовал бы Мордред так нагло вести себя при полном сил Талане — в два счёта бы угодил на эшафот, а так… Вряд ли королева Шефре была женщиной, способной удержать в руках обезглавленную страну. Он видел её несколько раз, и в памяти остался лишь образ тихой, скромной женщины, полностью терявшейся на фоне авторитарного и громогласного супруга.

— Почему королева? — поинтересовался Мегенред. — Разве у Талана было не два сына?

— Принцу Эдвигу едва исполнилось одиннадцать, — ответил Гальфрид. — Ничего удивительного в том, что власть перешла к его матери.

Проклятье! Утративший хватку король, женщина, привыкшая быть скромной хранительницей очага, и мальчишка. Прекрасная добыча для Морганы и её прихвостней.

— Сэр Леон, — пресёк разговоры Артур, — немедленно отправьте гонца в Акарию. Мы выезжаем завтра же. Ради памяти моего отца, я обязан защитить королевство его друга от хаоса Старой религии.