Зубная фея (гет)

В жаркий августовский полдень Драко Малфой вот уже полчаса торчал в баре «Дырявый котёл», сидя за самым дальним столиком, и с тех пор, как вернулся туда из маггловского Лондона, был сам не свой. Он не смел подойти к камину, чтобы вернуться домой, где его ждали большие проблемы.

Стоит Нарциссе Малфой узнать, что её несовершеннолетний сын без разрешения выходил в мир простецов, да ещё и совсем безоружным, как его тут же настигнут очень крупные неприятности.

Драко судорожно вздохнул, вцепившись в край стола. Ему самому себе было стыдно в этом признаться, но он, признанный лидер факультета, панически боялся своей матери. Хотя той опасались все, кто имел неосторожность вызвать недовольство высокородной леди.

Истеричные крики отца, которые тот обрушивал на сына, совершившего какой-нибудь проступок, Драко перестал воспринимать как реальную угрозу ещё лет с тринадцати, поняв, что они безобидны и даже несколько забавны. С матерью же всё было иначе. Он криво усмехнулся, вспоминая, как бледнел и сутулился отец, когда в конце мая вернулся домой, провалив задание Тёмного Лорда по поиску пророчества. Даже гнева Волдеморта Люциус так не боялся, как реакции собственной жены. Не выполнив задание сюзерена, он отделался всего лишь парочкой Круциатусов, а вот Нарцисса методично, долго, планомерно и очень изобретательно пилила супруга всю ночь напролёт, мастерски унижая и вспоминая все его прегрешения с самого первого дня совместной жизни. Когда утром за ним явились авроры, чтобы арестовать, лорд Малфой был почти счастлив отправиться в Азкабан — лишь бы подальше от жены.

Да что тут говорить, даже сам Волдеморт, который после возрождения почти год прожил в Малфой-меноре, становился чуточку зеленее и шипел, чуть заикаясь, когда Нарцисса обращала на него свой ледяной пронизывающий взгляд.

Драко заказал ещё бутылку сливочного пива и бессильно откинулся на спинку стула. Теперь гнев матери обратится на него. Она вынет из сына всю душу своими нотациями и язвительными замечаниями относительно умственных способностей отпрыска.

А сейчас, когда отец арестован, мать и так на нервах. Даже Тёмный Лорд куда-то убрался, сославшись на важные дела. А за ним расползлась из Малфой-менора и вся его свита, состоящая из Пожирателей Смерти, сбежавших из Азкабана. Лишь тёте Белле не удалось улизнуть. Нарцисса затащила старшую сестру в гостиную менора и битый час распекала за честь семьи Блэк, которую Беллатриса попрала, связавшись с бандой немытых маньяков. Грозная пожирательница смерти кусала губы, краснела, бледнела, оставшись в одиночестве, орала, как резаная, но не осмелилась вступить в открытое противостояние с младшей сестрёнкой и покинуть поместье Малфоев.

Теперь Драко и Беллатриса вдвоём терпели взрывы плохого настроения Нарциссы, ожидая возвращения Тёмного Лорда и его свиты, которые совсем не торопились появляться.

Драко откупорил бутылку, которую ему принесла полная официантка в засаленном фартуке, и кивком поблагодарил женщину. Открывать рот он опасался по одному ему известным причинам.

Если бы не проваленный экзамен по маггловедению, то ему не пришлось бы тайком пробираться в мир магглов, чтобы написать дракклово эссе! Изучать маггловедение Драко начал ещё два года назад из-за проигранного пари. Ещё на втором курсе он поспорил с Блейзом Забини, что в этом-то году непременно обойдёт Поттера в квиддиче. К сожалению, чёртов Поттер вновь сумел поймать снитч у него под носом, и проигравшему пришлось исполнять желание победителя.

Для аристократа долг чести очень важен. Два года подряд Драко с горем пополам удавалось сдавать экзамены по маггловедению, но в конце пятого курса терпение профессора Бербидж кончилось. Малфой, который учил предмет, демонстративно спустя рукава, получил задание на лето: написать эссе по маггловедению на заданную тему. Если он не сумеет справиться с заданием, экзамен ему не зачтут.

«Интересно, что больше разозлит мать: то, что я провалил экзамен по самому дурацкому предмету и могу вылететь из школы или то, что я тайком таскался в маггловский мир?» — мрачно размышлял Драко, отхлёбывая пиво прямо из бутылки. Он бросил на столик пару кнатов и решительно направился к хозяину «Дырявого котла», стоящему за барной стойкой.

Ещё часок погулять по Косому Переулку показалось ему хорошей идеей. Волшебной палочки у него не было по понятным причинам, творить волшебство на летних каникулах несовершеннолетним нельзя. Приходилось унижаться перед хозяином этой грязной забегаловки, чтобы тот открыл проход в стене.

«Мало меня эти драккловы магглы унизили! Как только придурочные магглолюбцы типа нищих Уизли могут защищать этот сброд!» — злился про себя Малфой, пробираясь к барной стойке. Внезапно он почувствовал ощутимый толчок в спину: какой-то растяпа врезался в него, выронив из рук тяжёлые книги, которые с грохотом свалились им под ноги.

— Фмотри, куда прёфь! — злобно прошепелявил потомок лордов, обернувшись к неуклюжему ротозею, бормотавшему невнятные извинения.

— Малфой?! — потрясённо произнесла девушка одних с ним лет, которая, сидя на корточках, пыталась собрать упавшие вещи.

— Грейндфер?! — не менее потрясённо прохрипел Драко, быстро закрыв рот ладонью. К сожалению, спрятать большой фингал под глазом и распухшее правое ухо он не сумел, и Гермиона Грейнджер испуганно уставилась на эти «украшения», вытаращив свои, и без того огромные, карие глазищи. «А у грязнокровки длиннющие ресницы. Раньше не замечал…» — пронеслась в мозгу самая нелепая в такой ситуации мысль.

— Что с тобой? Кто тебя так?! — выдохнула Гермиона, поднявшись на ноги и забыв о книгах.

— Не тфоё дело, гряфнокрофка! Фобирай ффою макулатуру и отфалифай! — злобно скривившись, ответил Драко и, подумав, добавил:

— Ефли кому-нибудь фкафефь, что фидела меня, то факлятье «бобриные фубы» тебе раем покафетфя!

Гермиона продолжала глазеть на него, никак не реагируя на угрозы.

— Почему ты разговариваешь как Рон, который набил себе рот едой? — требовательно спросила она.

— Да пофла ты! — плюнув на всё, ответил Малфой. Мать всё равно всё узнает. Да и тётка изведёт его теперь насмешками, когда поймёт, что потомка чистокровного магического рода отлупила кучка маггловских сопляков. Грейнджер обязательно всё растреплет своим дружкам, и в Хогвартсе теперь ждёт такая весёлая жизнь, что он позавидует отцу, сидящему в Азкабане.

Драко даже обрадовался, что так и не написал эссе по маггловедению, и теперь сможет с чистой совестью бросить школу, не возвращаясь на шестой курс. Он повернулся к Гермионе и злобно улыбнулся ей во весь рот. Та не отшатнулась в испуге, не закричала от ужаса и даже не начала насмехаться над ним. Она вдруг посуровела лицом, став очень похожей на профессора МакГонагалл и профессора Снейпа одновременно, и ледяным тоном, очень похожим на голос разозлённой Нарциссы, приказала:

— Немедленно к зубному врачу! Отправляйся прямо сейчас!

Драко даже растерялся от такого напора.

— Ты не охренела ли, а, Грейндфер?! Мне уфе хфатило фафего мерфкого мира магглов на ффю фифнь! — прошепелявил он, уже не скрывая отсутствие трёх резцов. Вместо них в распухшей десне торчали уродливые осколки некогда ослепительно-белых зубов.

Грейнджер продолжала сурово и совершенно невозмутимо смотреть в лицо Малфою.

— Извини, я оговорилась. Немедленно отправляйся в больницу имени святого Мунго! Слышишь! С зубами шутить нельзя! — потребовала она, и, тяжко вздохнув, презрительно добавила:

— Мужчины — вечные дети!

Драко побелел от злости. Он бы с удовольствием прямо сейчас придушил наглую грязнокровку, но в многолюдном баре сделать этого не мог. Он, скривившись, взглянул на Гермиону, которая уже успела собрать свои книжки и буравила его немигающим взглядом.

— Какое прафо ты имеефь мне прикафыфать, мерфкая гряфнокрофка! Ты мне не мать!

— Малфой, не знаю, куда ты вляпался, и кто тебя так избил, но шёл бы ты тогда домой, раз в Мунго не хочешь, — не отставала Грейнджер.

Драко понял, что препираться с этой упрямой мымрой бесполезно, и решительно направился к выходу из бара, потому что половина посетителей и хозяин за стойкой с интересом посматривали в их с Грейнджер сторону. Он решил постоять перед дверью «Дырявого котла» с маггловской стороны и подождать, когда Грейнджер, скорее всего, ходившая покупать себе очередную кипу учебников, уберётся прочь.

— Да ты боишься идти домой! — вдруг крикнула ему в спину та. — Что, твоя мамочка будет негодовать, увидев, как кто-то нарушил красоту лица её сыночка?

Драко застыл, покачнувшись, будто ему бросили в спину камень. Затем медленно развернулся к Грейнджер. Его лицо было перекошено от ярости, бушевавшей в душе.

— Лутьфе заткни ффой поганый рот, гряфнокрофка! Или я унифтофу тебя! Это и ты федь прифафтна к тому, фто мой отец теперь фидит в Афкабане! Ты и твой Поттер! — гневно прошипел он, но должного эффекта не добился. Гермиона не только не испугалась, а даже не разозлилась. Губы её дрогнули в улыбке, а через несколько секунд она просто рассмеялась. Драко и сам понимал, что его грозные речи в столь шепелявом исполнении звучат нелепо, но сделать ничего не мог. Отсмеявшись, Гермиона постаралась придать лицу серьёзное выражение и сказала:

— Лучше сам рот закрой, Малфой. А то ведь я могу и ещё немного украсить твоё личико, сломанным носом, например. У меня это отлично получается, если помнишь.

Драко никогда не забывал, как Грейнджер унизила его на третьем курсе, разбив ему нос. Но злился он, скорее, на себя, а не на неё. Мог хотя бы «Агуаменти» тогда облить, но и того не сделал, застыв от шока. Шутка ли? Какая-то грязнокровка посмела коснуться самого Малфоя! Вот и сейчас он чувствовал, что совершенно беспомощен. Если бы перед ним был парень, то драка была бы неизбежна, но ударить девчонку он не мог. Даже если она грязнокровка.

— Флуфай, — устало промолвил он, — дафай так. Ты меня не фидела. Я тебя не фидел. И разойдемфя.

— Но ведь ты нуждаешься в помощи! — возмущённо заметила Грейнджер.

— Беф тебя фпрафлюфь! В Мунго ффё рафно фубы мне будут фырафивать нефколько дней, куда торопитьфя?! — огрызнулся Малфой.

— А домой тебе в таком виде нельзя, — задумчиво произнесла Грейнджер. — Слушай, а ведь я могу тебе помочь! Ты помнишь, что мои родители стоматологи?

— Кто?

— Стоматологи — это врачи, которые лечат зубы! И могут это сделать за один день, если положение позволяет, — авторитетно заявила Грейнджер.

Драко задумался. С одной стороны, связываться с подружкой дракклова Поттера и мерзкими магглами очень не хотелось, а с другой стороны, лезть на стену, пока мать будет несколько часов подряд ежедневно его распекать до самого отъезда в Хогвартс, тоже не улыбалось. Внезапно он вспомнил, что из-за ненаписанного эссе по маггловедению, скорее всего, с треском вылетит из школы. Особенно теперь, когда отец в Азкабане. Это значит, что мать будет терзать его гораздо дольше, а к ней ещё и тётя Белла присоединится, обрадовавшись, что Нарцисса нашла новый объект для нравоучений.

— Фто ты предлагаефь? — осторожно спросил он.

Грейнджер просияла и, бесцеремонно схватив за рукав пиджака, потащила его к выходу в маггловский мир, тараторя:

— Мы сейчас сядем на метро и поедем в клинику моих родителей. Они осмотрят тебя и скажут, смогут ли помочь тебе за один день! А пока мы идём, ты расскажешь мне, что у тебя случилось!

— Да погоди ты! — резко остановил тираду Драко. — У меня нет маггловфких денег!

— Что-нибудь придумаем! — заверила Грейнджер, поражая своим несгибаемым энтузиазмом.

Они вышли из бара, и Гермиона, не отпуская руки своего спутника, повела его по многолюдной улице.

— Сейчас мы сядем на метро, выйдем на нужной станции, а там до клиники моих родителей рукой подать, — не переставала болтать она, пробираясь сквозь толпу магглов, спешащих по своим делам.

— Да фтой фе ты! Мандрагора тебя покуфай! — не выдержал Малфой, когда какой-то встречный задел его набитым портфелем, и резко затормозил, чуть не уронив Грейнджер на себя.

— Ну, что ещё? — недовольно буркнула та.

-Грейндфер, — начал Драко, стараясь проявить максимум терпения, — ф какой фтати ты мне помогаефь?! Нафколько я помню, мы ф тобой не фоффем друзья, или фоффем не друзья!

Гермиона непонимающе уставилась на него, будто он сморозил, Мерлин знает какую, чушь.

— Ты сейчас в беде, понимаешь, в беде. А долг каждого уважающего себя человека помочь тому, кто в беду попал. Тем более что я немного разбираюсь в твоей проблеме и знаю, как тебе помочь, — авторитетно заявила она.

— То ефть, — наморщил лоб Драко, — теоретифефки, ты бы и Тёмному Лорду ффялафь помочь, ефли бы он был на моём мефте? Это же глупо, Грейндфер!

— Ой, Малфой, умоляю, не льсти себе. Нашёл с кем себя сравнить. Ты такой же Тёмный Лорд, как я игрок в квиддич, а Гарри — уравновешенная личность.

Драко злобно прищурился, собираясь высказать грязнокровке, на кого она сама похожа, но тут проходящая мимо женщина с тележкой, наполненной всяким хламом, бесцеремонно толкнула его, пробубнив хриплым голосом:

— С дороги, сопляк белобрысый! Встали тут, ни пройти, ни проехать!

Малфой затрясся от охватившей его ярости и принялся судорожно рыться по карманам, выискивая волшебную палочку, не сразу вспомнив, что оставил её дома.

— Лучше идём скорее, пока ещё что-нибудь тебе не выбили, — заявила Грейнджер и, вцепившись ему в локоть, потащила в сторону метро.

* * *

Драко Малфой понятия не имел, почему позволил этой гриффиндорской выскочке тащить его через весь маггловский Лондон, как собаку на поводке. В метро его ждало много потрясающих открытий, благодаря чему он даже забыл, что направляется куда-то в неподобающей компании.

Сначала он неправильно засунул круглую штуку в странный агрегат, пропускающий внутрь, и чуть не лишился самого дорогого для мужчины, когда его сжали какие-то железные тиски. Потом они с Грейнджер долго слушали ругательства работника метро, который не скупился на выражения и постоянно спрашивал, откуда у Драко растут руки, раз для него даже жетончик правильно опустить проблема. Малфой уже было хотел снять пиджак, чтобы тупой маггл убедился — руки у чистокровного мага растут из плеч, а вовсе не из заднего места, как утверждал служитель. Но спутница его порыв вовремя остановила.

Потом он принял издающий жуткие звуки и мигающий огнями поезд за дракона и громко заорал, призывая всех спасаться. Грейджер же окончательно опозорила его, заявив во всеуслышание, что он — её кузен из деревни, который никогда не видел подземки. Магглы тогда стали косо смотреть на него, посмеиваться и переглядываться, а сам Малфой мечтал провалиться сквозь землю, желательно — вместе с Грейнджер. Особенно, когда какие-то парни стали показывать на него пальцами и, хохоча, называть шепелявым деревенским дурачком.

Наконец ужасное путешествие закончилось, и Грейнджер привела его к симпатичному двухэтажному зданию из белого кирпича.

— Прежде чем мы войдём, расскажи мне, что с тобой случилось! — потребовала она.

Малфой раздражённо вздохнул и принялся рассказывать:

— Ты фе фнаефь, фто я профалил экфамен по магглофедению. Профеффор Бербидф задала мне на лето напифать эффе на тему «Фофременная магглоффкая профеффия». Я рефил, пока мать фанята, фходить в мир магглов, фтобы опифать ффё тофно. Но на улице ффтретилфя ф какими-то придурками и нефаянно толкнул одного иф них. Этот наглеф потребофал иффинений. А кто он такой, фтобы я перед ним иффинялфя?! Маггл фалкий! В обфем, они меня ифбили. Офтальное ты фнаефь.

— Всё ясно. Значит, так, — заявила Гермиона, — родителям я представлю тебя как Кормака Маклаггена, потому что о Драко Малфое они уже премного наслышаны. Не от меня, не злись. Рон и Гарри пару раз гостили у нас. Вопрос с деньгами как-нибудь утрясём. В крайнем случае, принесёшь потом. И постарайся не употреблять слово «грязнокровки», иначе никто тебя лечить не будет. Понял?

— Понял, — сквозь зубы процедил Драко.

Гермиона первая поднялась на чистое просторное крыльцо. Малфой, обречённо вздохнув, последовал за ней.

В холле за небольшой конторкой сидела женщина лет пятидесяти, одетая в голубую униформу и такого же цвета чепчик.

— Здравствуйте, миссис Рид, — приветливо сказала Гермиона. — А где мама?

— Здравствуй, Гермиона! — улыбнулась регистраторша. — Мама твоя свободна, я сейчас позову её.

Миссис Рид вышла из-за конторки и, приоткрыв одну из дверей, позвала:

— Миссис Грейнджер, ваша дочь вернулась.

Она тут же направилась на своё рабочее место, а в холл вышла высокая статная дама в идеально выглаженном голубом халате.

Увидев её, Драко сразу понял, от кого Гермиона унаследовала свою буйную шевелюру. Но на этом сходство заканчивалось. Мать Гермионы оказалась гораздо выше ростом и крупнее, чем он думал. У неё были выразительные черты лица, но ни грамма той утончённости, что присутствовала в чертах дочери. Голубые глаза миссис Грейнджер холодно и подозрительно уставились на него, а полные губы недовольно скривились. Малфой даже оторопел: точно с таким же выражением лица смотрела его собственная мать, когда хотела в чём-нибудь уличить.

— Привет, мам! — как можно беззаботнее защебетала Гермиона.

— Привет-привет. Что-то ты долго за книжками в этот раз ходила. И смотрю, притащила не только очередную стопку литературы, — оценивающе глядя на Драко, произнесла дама.

— А это Кормак Маклагген. Он мой однокурсник! — улыбаясь, промолвила Гермиона. — Я случайно встретила его в Косом Переулке. Мам, тут у нас есть одна проблема. Понимаешь… Ну…

Она задумалась, как лучше объяснить матери, где её спутник получил свои травмы, но миссис Грейнджер поняла всё по-своему. Она сурово прищурилась, уставившись на Драко, упёрла руки в бока и зловещим голосом пророкотала:

— Та-ак! Я же уже с тобой беседовала на эту тему ещё прошлым летом, Гермиона Грейнджер! Я же говорила, что если вас в вашей волшебной школе не учат нужной абракадабре, чтобы не забеременеть, то предохраняйся тогда нормальными человеческими способами, раз утерпеть не можешь! Моя дочь занималась незащищённым сексом и теперь беременна! И от кого! — миссис Грейнджер, презрительно скривившись, указала пальцем на Драко. — От белобрысыго заморыша! Да ещё и какого-то побитого! Неужели хоть никого поприличнее найти не могла?!

От возмущения Драко даже забыл, как дышать. Он беззвучно открывал рот, но не мог вымолвить ни слова, сражённый наглостью мерзкой магглы, которая не только смеет предположить, что представитель чистокровного магического рода стал отцом ребёнка грязнокровки, но и утверждает, что он, Драко Малфой, не подходит на эту роль. Если бы у него сейчас была волшебная палочка, он бы тут всё разнёс и призвал магглу к ответу, но, увы, такой возможности не было, как не было и трёх передних зубов. Поэтому ему оставалось лишь возмущённо пыхтеть, пока грязнокровка и её мать буравили друг друга взглядами.

— Мама! Я НЕ БЕРЕМЕННА! — возмутилась Гермиона, покраснев как свёкла. — У меня даже парня нет!

— И слава Богу! — с облегчением выдохнула миссис Грейнджер. — С тобой в школе, судя по всему, одни уродцы учатся. Взять хотя бы твоих дружков. Один — длиннющий доходяга-очкарик, похожий на огромную жердь, одевается как бомж, и всё время твердит про какого-то Лорда. Про другого и вспоминать не хочется. Рыжий обжора и хам, с мозгами табуретки! Да ещё и оба из неблагополучных семей. До сих пор не могу забыть бесцеремонную и наглую мамашу-неряху твоего Ронни! Если бы не моё горячее желание, чтобы у тебя были хоть какие-то друзья, ни за что бы тебя в дыру к Уизли не отпустила!

Услышав это, Драко даже успокоился, почувствовав невольное уважение по отношению к миссис Грейнджер. Мнение матери Гермионы относительно Поттера и Уизли настолько совпадало с его собственным, что он даже застыл от изумления, перестав пытаться защитить свою попранную честь.

— Прекрати, мама! — прошипела Гермиона, бросая тревожные взгляды на Малфоя. — У Др… то есть у Кормака есть проблема, и мы можем ему помочь!

Миссис Грейнджер бросила хмурый взгляд на Драко, который, наконец, обрёл голос и небрежно бросил:

— Фдрафтфуйте.

Мать Гермионы мгновенно просияла, будто ей только что преподнесли самый желанный подарок. Она слишком резво для своей грузной фигуры метнулась к Малфою и мёртвой хваткой взялась за его подбородок, сжав пальцами щёки.

— Ну-ка, дорогой, покажи мне, что у тебя там? — проворковала она, заставив Драко разжать челюсти.

Тот только что-то невнятно промычал в ответ, чувствуя, что не в силах освободиться от этой бульдожьей хватки, придавленный к стене внушительной грудью миссис Грейнджер.

— Мама, Кормак упал и получил травму. Ему нужна помощь стоматолога, и я подумала, что вы с папой сможете это сделать. Кормаку нельзя так идти домой, а с применением магии лечить зубы долго… — начала объяснять Гермиона.

— Конечно-конечно! Это же просто мечта стоматолога! Чем будете расплачиваться, юноша? — прогудела над ухом Драко мать Гермионы.

— Мама, Кормак сейчас не сможет расплатиться, но в будущем… — попыталась ответить Гермиона, но её прервали ехидным:

— Дочь моя, а с каких это пор наша клиника занялась благотворительностью? Что-то я не припомню таких глобальных изменений в нашей финансовой политике. Я, конечно, слышала твои вдохновенные спичи в защиту этих... домовых эльфов. Но хочу сказать, что проблемы магического мира должны решаться именно там, а мы — обычные люди, и мы не открывали Общество помощи сирым и обиженным волшебникам! В прошлом году Уизли гостил неделю, а продуктов сожрал, как за два месяца! Теперь этого глистогона убогого притащила!

Драко вновь изумился. Против воли, он всё больше и больше проникался уважением к этой женщине, которая знала цену деньгам и, судя по всему, умела их зарабатывать.

Кое-как протиснув руку в карман, он извлёк оттуда золотые карманные часы, которые ему подарили родители на прошедший день рождения. Часы не были семейной реликвией и не имели волшебных свойств, поэтому с ними можно было расстаться без сожаления. Подняв руку с зажатой в пальцах золотой цепочкой, на которой болтались часы, он, как мог, промычал, привлекая к себе внимание миссис Грейнджер. Та одобрительно хмыкнула, взяла часы в руки и принялась их рассматривать, отпустив, наконец, Малфоя на свободу. Он облегчённо вздохнул и пощупал пальцами челюсть, размышляя, останутся ли там синяки от цепких и сильных пальцев.

— Вообще-то, мзду мы не берем... — любуясь часами, задумчиво произнесла миссис Грейнджер. Она с сожалением протянула изящную вещицу обратно. — Мы же не ломбард!

— Ну, мама! Обещаю, что если ты поможешь Кормаку, я не буду приглашать Рона в гости до самого выпускного! — умоляюще проговорила Гермиона.

— Серьёзно? — мать обернулась к дочери, размышляя о чём-то. — Ну ладно. Только, чтобы никого из рыжего стада в нашем доме не было! Мамаша-Уизли мне в прошлый раз всю кухню разнесла своей магией!

Гермиона торопливо закивала.

— У нас тут новые компоненты для зубных протезов поступили. Нужно их опробовать, а добровольцев нет. Если твой дружок готов стать участником программы тестирования экспериментальных материалов, то так уж и быть! — заявила миссис Грейнджер, уставившись на Драко.

— Я фам фто? Флоббер-ферфь?! Экфперименты на мне фтафить?! — взвился тот.

— Ты что-то сказал, бедолажка? Я ничего не поняла. Не хочешь, ступай к вашим магам. Пусть там тебе «крибле-крабле-бумс» и «снип-снап-снурре» сделают, чтобы новые зубы выросли, — язвительно рассмеялась мать Гермионы.

Драко понятия не имел ни о каком «крибле-крабле-бумс», но подозревал, что это что-то не очень хорошее. Он понимал, что выхода у него нет: либо ему сейчас придётся идти домой, где его ждёт мать, которая не хуже миссис Грейнджер умеет унижать людей, либо придётся стать подопытным животным для маггловских изобретателей.

— Я фоглафен, — простонал он, опустив голову.

— Умница, мальчик — хищно улыбнулась мать Гермионы.

— Миссис Рид, позвоните следующим двум клиентам и перенесите им приём на ближайшие дни. Я сейчас буду занята, — обратилась она к вызванной женщине-регистратору. Та поспешно кивнула и потянулась за телефонной трубкой. Затем миссис Грейнджер заглянула за одну из дверей и приказала кому-то:

— Тэд, когда закончишь с миссис Рэйнольдс, сразу иди в мой кабинет. У нас важный клиент!

— Пойдём, доходяга, — позвала она Драко, приглашая того в новое помещение.

— А ты, Гермиона, погуляй пока, займись своими делами. Приятель твой нескоро освободится, — велела мать дочери и пошла следом за Малфоем.

Драко несмело вошёл в маггловский врачебный кабинет и в ужасе остановился, едва переступив порог. Его взгляд упёрся в жуткое сооружение, в котором, скорее всего, ему предстояло оказаться. Тётя Белла однажды показывала племяннику свои воспоминания из зала суда Визенгамота. Осуждённых держали на похожих креслах, пристёгивая их руки и ноги железными кандалами. Он внимательно осмотрел зловещее место пытки, но вроде никаких кандалов не нашёл.

— Ну, что встал, садись, давай! — раздалось за спиной, и чья-то крепкая ладонь подтолкнула его вперёд.

Драко сердито посмотрел на докторшу, вошедшую в комнату, и, гордо задрав голову, будто действительно шёл на судилище, направился к креслу. Неловко вскарабкавшись на жёсткое сиденье, он стал наблюдать за миссис Грейнджер, которая в это время копалась в шкафу с лекарствами.

Затем она повернулась к пациенту и критически его осмотрела.

— И до чего же вы, маги, все тощие! Что ты, что Поттер, что эта ваша профессорша МакГонагалл, синий чулок. Такое ощущение, что вас всех Уизли объедают, — заметила миссис Грейнджер, доставая что-то из бумажного пакета.

Драко хохотнул, невольно развеселившись, и его панический страх от предстоящей процедуры слегка отступил. Но потом стало уже не до смеха. Женщина натянула на руки резиновые перчатки и, приблизившись к нему, приказала открыть рот. Он послушно откинулся на спину и предъявил врачу свои искалеченные передние зубы.

— Крепко тебя приложили, дружок, — произнесла миссис Грейнджер, направив в лицо пациента свет лампы. Он зажмурился, но рта не закрыл, решив, что уж лучше пусть его здесь насмерть замучают магглы, чем дома родная мать и тётка доведут до палаты Януса Тики в Мунго.

— За что хоть отмудохали тебя? За дело или так просто? — продолжала допрос мать Гермионы, осторожно ощупывая воспалённую десну.

Малфой произнёс что-то невразумительное, дёрнувшись от боли, пронзившей челюсть.

— Небось, отлупили какие-нибудь хулиганы за то, что ты такой весь беленький, прилизанный и одет как принц из сказки о Золушке.

Драко опять что-то промычал, схватившись за подлокотники кресла. Он не знал, что такое «Золушка», но его бархатный фиолетовый костюм, шёлковый галстук и белая рубашка действительно не понравились тем ребятам, с которыми он столкнулся на маггловской улице. Малфой мысленно обругал себя, что не догадался достать одежду простецов перед тем, как соваться в их мир.

— Вот что, дорогуша, — заявила миссис Грейнджер, отстранившись от Драко к его большому облегчению, — сначала сделаем снимок твоих сломанных зубов. Давай вставай, и пойдём со мной.

— Вы будете меня колдографировать? — ошарашенно спросил он, ожидавший чего угодно, но только не этого.

— Рентгеновский снимок. Нужно узнать, как там поживают корни твоих зубных обрубков, — терпеливо объяснила мать Гермионы, открывая неприметную дверь в углу кабинета. Всё ещё не понимая, что с ним будут делать, Малфой пошёл за миссис Грейнджер и оказался в небольшой комнате, где стоял странный аппарат, назначения которого он не смог угадать. Это была длинная эластичная трубка из нескольких сочленений, которая заканчивалась плоским прямоугольником. Трубка была вмонтирована в стену, рядом с этим аппаратом стоял стул, а чуть поодаль — небольшой стол, на котором располагался компьютер. Об этом чуде маггловской мысли Драко недавно рассказывал крёстный, демонстрируя свои воспоминания, но сам он компьютер видел впервые.

— Садись, — коротко велела ему миссис Грейнджер, кивнув на стул рядом с агрегатом. Пока Малфой с опаской устраивался на неудобном сиденье, мать Гермионы подошла к компьютеру и застучала по клавишам, что-то напевая себе под нос.

— Сел? — спросила она, оглянувшись на пациента. Затем взяла какой-то длинный зелёный фартук, подошла к Драко и одела на него это странное маггловское приспособление, а затем и сама облачилась в такое же одеяние. Ткань была странной на ощупь и довольно тяжёлой. Затем миссис Грейнджер взяла в руки трубку и поднесла пластиковый прямоугольник ко рту пострадавшего. Он замер, ожидая боли, но её не последовало.

— Вставай, — коротко бросила мать Гермионы.

Драко облегчённо выдохнул и стянул с себя неудобную тяжесть. Миссис Грейнджер колдовала у компьютера, что-то внимательно разглядывая на мерцающем экране.

А фафем фы мне фубы фотографирофали? — осмелился спросить Малфой.

— Это специальное рентгеновское фото. Оно позволяет увидеть то, что скрыто внутри, — пояснили ему, не отрываясь от экрана компьютера.

Затем Малфоя вновь привели в прежний кабинет. Теперь он усаживался в жуткое кресло с лёгким сердцем: раз тот страшный аппарат не причинил ему боли, то, возможно, и дальше всё пройдёт быстро и безболезненно. Он очень на это надеялся.

Драко взглянул на миссис Грейнджер и похолодел, почувствовав, как взмокли его ладони, вцепившиеся в подлокотники кресла. В руках у неё находился очень зловещий на вид предмет. Самым страшным в этой штуке была длинная острая игла, которую, судя по всему, планировалось воткнуть прямо в него.

— Фто это?! — вскрикнул Малфой, вжавшись в кожаную спинку кресла.

— Это шприц, дурень. Ты, что, шприцов не видел? — насмешливо спросила миссис Грейнджер.

Драко отрицательно затряс головой.

— Вроде большой уже мальчик. Неужели укольчика испугаешься? Я так и знала, что все маги слегка недоразвитые, — заключила мать Гермионы, подходя с этой страшной штукой в руках к застывшему в ужасе Малфою.

— Это обезболивающее, понял? Чтобы ты от боли не орал, пока я тебя в человеческий вид приводить буду, — пояснила она.

— Я фам фто, подуфефка для иголок, фтобы их ф меня тыкать? — свистящим шёпотом просипел Драко, сжав вспотевшие мокрые ладони в кулаки.

— Милый, я понимаю, вы там до сих пор собачьим помётом лечитесь и жаб целуете, но если что-то не устраивает, дверь вон там. Топай к мамочке, — ласково проворковала миссис Грейнджер с ехидной улыбкой.

Упоминание о матери поколебало решимость Драко покинуть эту камеру пыток. Он в отчаянии откинул голову на подголовник и, широко разинув рот, зажмурил глаза.

— Хороший мальчик, только глаза открой. А то ещё в обморок брякнешься, а я не замечу, — послышался голос стоматолога. Драко сделал над собой усилие и послушно приоткрыл глаза. Перед лицом маячила длинная игла. Мать Гермионы задорно подмигнула ему и направила инструмент в многострадальную десну. Почувствовав довольно ощутимую колющую боль, Малфой захрипел, судорожно сжал руками сиденье и зачем-то задрал ноги вверх.

— Тихо! — строго приказала миссис Грейнджер, — я всё сделаю медленно, чтобы было не так больно.

«МЕДЛЕННО?! Это она специально меня помучить хочет! Да тётушка Белла с её воспитательными Круциатусами по сравнению с этой мегерой просто фея!» — пронеслось в голове Драко. Боль усиливалась и была ни на что не похожа, внутри рта кололо и распирало, а процедура никак не заканчивалась. Наконец орудие пытки извлекли изо рта помертвевшего от ужаса пациента, и он услышал:

— Сейчас лекарство подействует, и твоя десна онемеет. Ты просто не будешь воспринимать её. Это может быть несколько неприятно, зато при лечении ничего не будет чувствоваться.

Драко прислушался к себе. Он, и вправду, стал ощущать нечто странное: во рту будто всё помертвело, противная тянущая боль, которая сопровождала его весь день после драки, постепенно начала исчезать, но появились другие неприятные впечатления.

Сначала ему показалось, что внутри всё разбухло: и язык, и дёсны. Потом он понял, что уже не может как следует глотать, а рот наполнился вязкой слюной. Эти странности пугали его даже больше, чем боль. Они не были похожи на последствия заклятий «Ступефай» или «Петрификус Тоталус». Это вообще ни на что не было похоже из того, что приходилось ранее испытывать Драко Малфою. Он скосил глаза на свою мучительницу и почувствовал, как от страха скрутило живот. Миссис Грейнджер, мурлыкая какой-то весёлый мотивчик, раскладывала на маленьком стеклянном столике ужасного вида инструменты. От осознания, что все эти приспособления предназначаются ему, появилась противная слабость в ногах.

— Ну как ты там, живой? — не поворачивая головы, спросили его.

Малфой замычал, пытаясь таким образом выразить свой протест против происходящего.

Миссис Грейнджер закончила своё занятие и приблизилась к нему с какой-то металлической палочкой в руках.

— Давай проверим, что ты чувствуешь, — пробормотала она и провела концом палочки по десне Драко. Тот сжался в ожидании боли, но почувствовал только слабое давление.

— Что ж, приступим к удалению нерва, — заявила мать Гермионы, широко улыбнувшись.

«Нерва? Она вытащит из меня все нервы?» — в ужасе подумал несчастный. Он точно не знал, где находятся нервы и как выглядят. Ему было известно только, что они отвечают за чувствительность человеческого тела. «Мерлин, каким образом эта садистка будет мне нервы удалять?!» — мысленно взвыл Драко, чувствуя, что сейчас он даже убежать не сможет, ноги просто откажутся его держать.

Миссис Грейнджер продолжала греметь инструментами, потом достала какие-то пузырьки и ватные тампоны. Взглянув на него и верно оценив его состояние, мать Гермионы, вероятно, решила отвлечь побелевшего от ужаса пациента разговором и не нашла ничего лучшего, чем спросить:

— Кстати, у вас там, в вашей школе волшебников, на одном с Гермионой курсе, учится один особо мерзкий индивид, который моей дочке просто проходу не даёт. Она сама мне никогда не жаловалась, но дружки её всё выложили. У этого засранца ещё имя такое идиотское. Друко или Дрико… А, вспомнила, Драко! Драко Малфой! Ты его знаешь?

— Ум-м-гх, — неопределённо промычал Малфой, чувствуя, что добром это всё не кончится.

— Во-о-от, — продолжила хозяйка кабинета, доставая очередную металлическую коробку, в которой что-то зловеще брякало, — этот Драко совсем обнаглел! Кичится аристократической своей семьей, паскудник великосветский. В наше время все в курсе, что эти аристократы женятся постоянно на своих близких родственниках и вырождаются. Уж было бы, чем хвастаться! Так этот безмозглый высокородный паразит просто замучил мою девочку. Видите ли, родители у неё не маги! Уж я бы показала этой жертве эволюции, что могут немаги сделать с магами! Я бы взяла его волшебную палочку и засунула в его тощее аристократическое седалище. А потом примотала бы этого паршивца к зубоврачебному креслу, взяла вот эти щипцы, — она подняла инструмент, напомнивший Драко об орудиях труда кузнеца, виденных им однажды во время поездки к дальним родственникам, живущим на настоящей огромной ферме, — и без обезболивания выдрала бы все его зубы и паршивый язык! Чтобы заклинания нечем было произносить!

Драко почувствовал, что весь страх, испытываемый им ранее — просто детские игрушки по сравнению с липким ужасом, который он ощутил после заявления миссис Грейнджер. «А если она узнает?!» — билось в мозгу несчастного парня. Холодный пот уже покрывал всё тело, глаза просто вылазили из орбит, струйка слюны тянулась из уголка рта, а внутренности просто свернулись в тугой ком. Он был уверен, что если вдруг миссис Грейнджер узнает, кто перед ней, то живым из этого дома кошмаров ему не выйти. И никакая магия не спасёт. Он даже подумал, что миссис Грейнджер и Волдеморта бы в кривой рог скрутила, лишив того ещё и зубов, если бы Тёмный Лорд попытался напрямую навредить Гермионе.

— Так я это к чему, — продолжала вещать женщина, — раз никчёмные создания, которые считаются её друзьями, не могут приструнить негодника, то, может, ты сумеешь внушить этому Драко, что к Гермионе лучше не лезть, а?

Малфой не сразу понял, что от него хочет эта жуткая женщина. А когда осознал, то с трудом сдержал приступ нервного истерического смеха. Ещё немного таких откровений — и он спятит окончательно, и его можно будет запереть в Мунго, дабы выл и хохотал в палате с мягкими стенами до конца жизни.

— Ну, так что? Наваляешь этому Драко? — с улыбкой обратилась к нему миссис Грейнджер.

Изо всех сил, на которые был способен, он закивал головой, повторяя про себя: «Только бы не узнала, что это я — Драко Малфой! Только бы не узнала! Мерлин, клянусь, что больше никогда не буду неуважительно отзываться о магглах! А если выйду отсюда живым, то попрошу Грейнджер персонально заняться со мной маггловедением, врага нужно знать в лицо!»

— Осторожно, Кормак, голова отвалится, — засмеялась мать Гермионы, потрепав его по волосам.

— Я когда-нибудь все-таки найду, где живут эти вырожденцы Малфои, приду в их дом и разнесу к чертям его непутёвую мамашу, которая не может сына нормально воспитать! — грозно заявила она, вновь отвернувшись к своим инструментам.

Драко понял, что сейчас окончательно сойдёт с ума. Он представил, как его мать и мать Гермионы встретятся в схватке, и понял, что совершенно не знает, за кем из них будет победа. «А если они объединятся? То тогда… у-у-у», — подумал Драко. Что будет тогда, он и вообразить боялся.

Миссис Грейнджер вновь подошла к своему пациенту и, усевшись на маленький табурет, стоящий рядом, протянула руку куда-то в сторону, приблизив к его лицу ещё один непонятный агрегат, на который он сначала не обратил внимания. Это сооружение было похоже на ту странную конструкцию, с помощью которой ему делали снимок челюсти. Отличие состояло в том, что заканчивался этот аппарат то ли иголкой, то ли каким-то заострённым маленьким стержнем. Мать Гермионы вытащила из крепления насадку и заменила её другой. Драко со всё возрастающей тревогой наблюдал за её действиями. Она зажала в ладони наконечник с мудрёным приспособлением, строго посмотрела на Малфоя и велела:

— Теперь широко открой рот. Мне нужно зачистить твои обрубки перед тем, как сотворим тебе новые зубы. Не вздумай сомкнуть челюсти или начать дёргаться. Я могу нечаянно серьёзно поранить тебя, понял?

Драко пару секунд подумал и медленно кивнул, рассудив, что в его положении лучше не спорить, целее будешь. Сейчас он находился не на своей территории и, к тому же, был безоружен, так что послушно разинул рот, а его истязательница нажала на невидимую кнопку, раздался свербящий визгливый звук, и стерженёк на конце жуткой машины завертелся.

Вращающуюся часть агрегата приставили к тому, что осталось от зубов, и принялись что-то высверливать. Уши Малфоя заложило от жуткого и надрывного воя. Боли он не чувствовал, но казалось — во рту всё ходит ходуном от действий этой вибрирующей и жужжащей штуки, вгрызающейся в беззащитные остатки резцов. Внезапно в ноздри ударил отвратный запах, который напомнил об одном не самом приятном моменте жизни.

На третьем курсе, на уроке зельеварения, профессор Снейп задал студентам для приготовления зелье, в состав которого входили измельченные змеиные зубы. Гриффиндорец Финниган, котёл которого находился недалеко от рабочего места Драко, что-то непотребное сотворил с ингредиентом во время растирания в ступке, в результате чего содержимое воспламенилось, испуская точно такую же вонь, что ощущалась и сейчас. Пока все глазели на Финнигана, в руках которого был сосуд с горящими в нём зубами змеи, котёл Невилла Лонгботтома взорвался, а один из осколков угодил Драко прямо в пах. Вспомнив об этом, он непроизвольно прикрыл руками пострадавшее несколько лет назад место, что не укрылось от миссис Грейнджер.

Закончив, наконец, бесконечно-неприятную для пациента процедуру, она язвительно усмехнулась и проговорила, демонстративно посмотрев на его руки, вцепившиеся в ширинку брюк:

— Милый, на это место я, упаси Боже, не покушаюсь. Так что, можешь расслабиться, твои стати меня не интересуют.

Драко тут же разжал руки и мучительно покраснел, желая немедленно провалиться сквозь землю.

— Вот теперь будем удалять нерв, — объявила миссис Грейнджер, окидывая придирчивым взглядом результат своей работы.

«Это точно добром не кончится! Не кончится! Мерлин! Если я останусь в своём уме, то клянусь, что буду защищать Грейнджер от любого, кто попытается её обидеть! Даже от Волдеморта!» — пронеслось в голове Малфоя.

Он взглянул на мать Гермионы и нервно задёргался, безуспешно пытаясь сползти с кресла, но тело не слушалось своего хозяина. Всё, что он мог — это расширенными от ужаса глазами смотреть на зловещую иголку с какими-то зазубринами, которую миссис Грейнджер уже подносила к его лицу. Крепко прижав его голову к подголовнику одной рукой, она ловко вогнала иглу в беззащитную плоть во рту Драко и, покрутив там, резко выдернула.

Увидев то, что свисает с иглы, Малфой почувствовал, как стены кабинета стали расплываться, и провалился в темноту. Очнулся он от едкого отвратительного запаха. Персональная инквизиторша водила перед его носом ваткой, смоченной чем-то едким и неприятным.

— Ну, и мужики пошли, гос-с-спади, — презрительно скривившись, произнесла она. — У магов, наверное, только волшебные палочки и остались, а неволшебные отвалились за ненадобностью! Давай уже, просыпайся, кисейная барышня.

Миссис Грейнджер несколько раз хлопнула Драко по щекам и, видя, что он пришёл в себя, заставила прополоскать рот каким-то раствором. Совершенно раздавленный произошедшим с ним непотребством и ошарашенный, Малфой даже не обиделся на оскорбительную реплику. Он уже смирился с тем, что закончит свою жизнь в этом пыточном кресле.

Миссис Грейнджер покачала головой и отвлеклась от него к своему рабочему столику. Драко осторожно повернул голову, боясь закрыть рот, и принялся наблюдать за действиями стоматолога.

На маленькое стёклышко насыпали порошок из нескольких пузырьков и всё это перемешали небольшой палочкой. При виде таких знакомых и понятных действий Малфой немного расслабился. Процесс так сильно напомнил ему подготовку ингредиентов для зелий, что даже звериный страх немного отступил. Но это длилось недолго.

Когда образовалась паста, своей густотой напоминаюшая сметану, в неё обмакнули маленькую иголочку, находящуюся на конце используемого агрегата, включили его и продолжили экзекуцию, направив вращающийся штырь воющей машины в рот Драко. Дальнейшее тот запомнил плохо.

Миссис Грейнджер несколько раз останавливала своё кошмарное сверло, чтобы обмакнуть стержень в густую массу, а затем вновь продолжала работу. Потом она долго рассматривала то, что получилось, и сверлила уже без всего. Малфою стало казаться, что от гнусного жужжания вскоре раскрошатся и все его здоровые зубы, либо он просто сойдёт-таки с ума. Неожиданно мать Гермионы замерла, прищурившись, окинула место работы внимательным взглядом и сообщила Драко:

— Ну, вот, а теперь будем ваять тебе новые зубы! Осталось совсем чуть-чуть потерпеть, и будешь жених хоть куда!

Малфой безучастно смотрел перед собой, с трудом воспринимая действительность, и обречённо следил за тем, как ему показывают какие-то штучки, напоминающие то ли гвозди, то ли шурупы. Он плохо в этом разбирался и решил просто положиться на волю судьбы

«Мне хотят прибить новые зубы гвоздями?» — подумал Драко и удивился, что страха уже не испытывает, просто устал бояться. Ему было всё равно. Единственное, что было интересно — какого размера окажется молоток, которым будет орудовать миссис Грейнджер. Потом он тупо пялился на лампу, сияющую прямо перед ним и помогающую обозревать поле деятельности. Мать Гермионы что-то делала, копошась у него во рту, как у себя в кармане.

Внезапно он опять напрягся, увидев в руках миссис Грейнджер предмет, в котором узнал шприц. Хотя этот причиндал немного отличался от того, которым его мучили ранее. Он уже хотел попытаться выставить вперёд руку, чтобы защититься, но все попытки дёргаться были легко пресечены, а знакомой распирающей боли, как и укола, не последовало, и Малфой опять потерял интерес к происходящему.

Он краем сознания зафиксировал, как ему объясняют, что в шприце находится пломбировочный материал, но никак не отреагировал. Потом всё вокруг просто слилось в какую-то пёструю массу… Миссис Грейнджер что-то делала шприцами, потом светила ему в лицо специальной лампой, ковырялась у него во рту разными инструментами, рассказывая, что сейчас придаст новым зубам идеальную форму… А перед внутренним взором полуживого Малфоя в этот момент были огромные карие глаза Гермионы Грейнджер.

«Почему я не замечал, что у неё такие длинные и красивые ресницы?» — думал Драко. Потом картинка сменилась. Он видел себя в возрасте трёх лет, как вместе с родителями играет и смеётся в саду менора, они счастливы и любят друг друга.

От спокойствия представшей перед ним картины Малфой сумел прийти в себя и осознал, что миссис Грейнджер уже не пытает его своими жуткими инструментами и аппаратами, а с довольной улыбкой разглядывает его лицо.

— Ну, что ж! Мы с тобой отлично поработали, Кормак! — заявила она. Затем посмотрела куда-то в сторону и недовольным голосом кому-то сказала:

— Тэд! Ты, как всегда, где-то пропадал, когда мне нужна была твоя помощь!

Драко с трудом повернул голову набок и увидел, что у двери топчется, переминаясь с ноги на ногу, невысокого роста сутулый мужчина в медицинском халате.

— Дорогая, я никак не мог выпроводить миссис Рейнольдс. У неё были проблемы со вставной челюстью, — заискивающим голосом ответил он.

— Конечно, не мог! — резко проговорила миссис Грейнджер. — Ты даже отделаться от этой бабки не в состоянии, чтобы прийти жене на помощь! Мне пришлось в одиночку работать, восстанавливая целых три зуба. Кстати, познакомься, это Кормак Маклагген. Он однокурсник Гермионы.

Она перевела взгляд на Драко и пояснила:

— А это, Кормак, отец Гермионы Теодор Грейнджер, мой муж.

Малфой промычал что-то невразумительное в ответ, слегка склонив голову. Говорить он пока не мог. А свой рот ощущал плохо. Вернее, он пока не мог точно объяснить, что чувствует.

— Приветствую, — улыбнулся мистер Грейнджер, посмотрев Драко в глаза. Мистер Грейнджер почему-то сразу понравился ему. У мужчины была добрая мягкая улыбка и лучистый приветливый взгляд. Такой же, как и у Гермионы. Драко посмотрел на супругов Грейнджер и поразился увиденному: до чего же они сейчас были похожи на его собственных родителей, когда миссис Малфой выговаривала своему мужу за очередной проступок. От этой картины он почувствовал себя лучше и даже попытался сползти с кресла, с которым уже почти сроднился.

— Тэд, отведи парня на второй этаж в наши комнаты отдыха! — велела мужу миссис Грейнджер, заметив, как Драко шатает из стороны в сторону. — Гермиона уже там. Она о нём позаботится.

Мистер Грейнджер послушно подошёл к Драко и позволил тому опереться на свою руку.

Постойте! — вдруг оживилась миссис Грейнджер. — Как я могла забыть?

Она взяла с тумбочки маленькое зеркало и поднесла его к лицу Малфоя со словами:

— Полюбуйся, какой ты теперь хорошенький!

Драко сфокусировал взгляд на своём отражении и невольно улыбнулся. Из зеркала на него смотрело его собственное лицо. Кожа была гораздо бледнее, чем обычно, глаза безумно таращились, а под ними залегли тени. Волосы торчали точно так же, как у Поттера. Зато улыбка, озаряющая этот ужас, просто ослепляла. Новые резцы были ровными и прекрасно смотрелись. Да и остальные зубы, как по волшебству, стали на несколько тонов белее.

— А-и-а, — попытался поблагодарить он исцелившую его магглу. Та благосклонно кивнула, и мистер Грейнджер осторожно повёл Драко в комнату отдыха.

Миссис Грейнджер задумчиво посмотрела им вслед и пробормотала:

— А ведь хороший вариант для нашей девочки. Чует моё сердце, что ничего лучше среди этих блаженных магов не найдёшь. Выносливый вполне и одет небедно, часы золотые… Надо узнать, кто родители этого заморыша, и как-нибудь сделать так, чтобы он и Гермиона поняли, что созданы друг для друга.

* * *

В сгущавшихся сумерках на пустынной лондонской улице остановился коричневый «Ягуар». Из машины, слегка пошатываясь, выбрался светловолосый юноша лет шестнадцати — восемнадцати на вид. За ним из автомобиля вышла девушка того же возраста. Нервным движением руки поправив пышные каштановые кудри, она нерешительно остановилась возле парня, который стоял на краю тротуара, неловко одёргивая мятый бархатный пиджак.

— Ну, в общем… спасибо, что ли, Грейнджер, — буркнул тот, не глядя на свою собеседницу.

— Пожалуйста, Малфой, — ответила спутница, — ты очень маме понравился. Вот только никому не рассказывай о том, что я тебя выручила. Понимаешь, если Гарри я ещё могу убедить, что просто обязана была помочь человеку, попавшему в беду, то с Роном натуральным образом истерика случится, если он узнает.

Малфой изумлённо уставился на Гермиону. Именно это он сам только что хотел потребовать от неё. В его интересы совсем не входило, чтобы история о близком знакомстве с семейством Грейнджер стала общеизвестной. Он самодовольно улыбнулся той самой улыбкой, которая и волновала, и бесила Гермиону одновременно.

— Так уж и быть, Грейнджер. В школе никто не узнает, что ты оказала услугу представителю древнейшего и благородного магического рода.

— Ага, и мама твоя не узнает. Ты же поэтому со мной пошёл? — лукаво улыбнулась Гермиона.

Драко немного смутился, на миг потеряв свой самовлюблённый и горделивый вид.

— В общем, спасибо тебе, Грейнджер. И матери своей мою благодарность передай, хотя она и садистка почище любого пожирателя, — торопливо сказал он.

— Это тебе показалось. Просто к моей маме нужно привыкнуть, — ответила Гермиона.

Драко от всей души понадеялся, что ему никогда не придётся привыкать к миссис Грейнджер. Ему хватало и собственной матери, для которой ещё предстояло сочинить историю о том, где его носило весь день. Он набрался смелости и посмотрел Гермионе в глаза, стараясь запомнить то ощущение лёгкости и тепла, которое возникало в душе, когда Грейнджер вот так открыто и даже ласково смотрела на него.

Он понимал, что, скорее всего, это больше не повторится. Стоит ему открыть дверь, ведущую в «Дырявый котёл», и всё вернётся. Они снова станут врагами. Осознание этого факта наполняло душу Малфоя непонятой пока тоской, но иначе просто не может быть, а сам он вряд ли найдёт в себе силы что-либо изменить. Он знал, что Волдеморт ещё отыграется на нём за все ошибки отца, но пока не хотел об этом думать.

— Грейнджер, ты не воображай, будто теперь между нами что-то изменилось, — помрачнев, буркнул Драко.

— О, я и не думала, что ты сразу подобреешь и перестанешь называть меня грязнокровкой и пакостить моим друзьям. Мама говорит, что изменить мужчину невозможно, — криво усмехнувшись, промолвила Гермиона.

Драко вскинул голову, чуть заметно улыбнувшись краешком губ. Ему вдруг стало очень приятно от того, что Грейнджер назвала его мужчиной. Сейчас это звучало совсем иначе, чем при первом их разговоре у «Дырявого котла». Сам он ещё не ощущал себя взрослым. Слишком уж пугающим и жестоким был тот мир, в который предстояло им всем шагнуть в ближайшем будущем.

— Ладно, мне пора, — тихо сказал он.

— Увидимся в школе, — так же тихо ответила Гермиона и добавила:

— Будь осторожен.

— И ты. Береги себя, — не глядя на неё, быстро ответил Драко и, не оглядываясь, направился к двери, ведущей в «Дырявый котёл». Входя в бар, он вдруг осознал, что уже не трясётся панически при мысли о Волдеморте, Пожирателях Смерти и Великом Светлом Дамблдоре. Сегодня он, кажется, полностью истратил весь запас страха, что был ему отпущен при рождении. «Спасибо, миссис Грейнджер», — улыбнувшись, подумал Драко Малфой, направляясь к камину.

* * *

Свой семнадцатый день рождения Гермиона отмечала как всегда, в Хогвартсе. Из всех приятельниц только Джинни Уизли вспомнила об этой дате и презентовала Гермионе набор заколок для волос. Однокурсницы как всегда забыли её поздравить. Грейнджер на них не обижалась, привыкнув к такому положению вещей.

В гостиной Гриффиндора Гарри, Рон и Невилл Лонгботтом о чём-то шушукались у окна. Завидев Гермиону, они тут же кинулись к ней, чтобы вручить подарки. Презенты их разнообразием не отличались.

Из года в год, начиная со второго курса, Рон дарил подруге набор шоколадных лягушек, Гарри — книгу заклинаний, которые, как правило, Гермионе уже давно были известны, а Невилл — очередное уродливое растение в горшке. Она тепло улыбнулась друзьям, радуясь тому, что они хотя бы помнят о её дне рождения. И кстати, подарки Невилла как раз не были однообразными. С каждым годом растения, которые он дарил, были всё более странными и уродливыми на вид.

Подарком от родителей, который, вероятно, снова выбирала мама, была книга на тему, как удачно выйти замуж. Гермиона усмехнулась, вспоминая, что до этого мать обычно дарила ей книги о том, как завести друзей. А миссис Уизли прислала ещё одну книгу по домоводству, которая отправилась пылиться на дно чемодана.

Поблагодарив за поздравления и подарки, Гермиона беспечно отправилась на завтрак в Большой Зал, уверенная в том, что на этом все презенты закончились. Какое же удивление охватило её, когда за завтраком большая белая сова, спикировав над головой, аккуратно опустила на стол прямоугольный предмет, завёрнутый в серебристую бумагу.

— Кто тебе это прислал?! — попытался схватить подарок Рон.

— Я сама его разверну, Рональд! И вытри руки, пожалуйста, — строго сказала Гермиона, распаковывая бандероль.

Почти все гриффиндорцы, сидевшие рядом с ней, напряжённо застыли. Им не терпелось узнать, что же подарили заучке Грейнджер. А главное — кто этот даритель.

Гермиона разорвала обёрточную бумагу и достала книгу, что вызвало разочарованное мычание однокурсников.

— Да что ещё могли ей подарить? — презрительно фыркнула Лаванда Браун.

Рон тоже сразу потерял интерес к подарку и занялся яичницей, решив, что книгу прислал кто-то от преподавателей.

Грейнджер не слышала обидных реплик Лаванды и других гриффиндорцев. Она, чуть дыша, гладила рукой обложку великолепного издания под названием «Редчайшие яды и противоядия средневековья». Она читала об этой книге и знала, что та очень ценная и написана примерно в пятнадцатом веке одним магом-отшельником, скрывавшимся от инквизиции.

— От кого она? — поинтересовался Гарри, наклонившись к Гермионе.

— Тут нет ни открытки, ни записки, — озадаченно ответила та.

— Странно, — задумчиво протянул Поттер и отвернулся, подозрительно оглядывая Большой Зал. Пользуясь тем, что на неё никто не смотрит, Гермиона, затаив дыхание, открыла ветхий том. На первой странице аккуратным почерком было выведено: «Моей доброй зубной фее». Её тут же кинуло в жар, а сердце бешено заколотилось. Закрыв книгу, она осторожно покосилась на стол Слизерина. Драко Малфой насмешливо смотрел прямо на неё. Поймав взгляд Гермионы, он подмигнул и, отсалютовав кубком с тыквенным соком, сразу отвернулся.

— Не может быть… — прошептала Грейнджер, уже зная, что может. Среди последних страниц фолианта она нашла вложенный дарственный сертификат, гласящий, что книга принадлежала семейной библиотеке рода Малфой, но теперь подарена и является собственностью Гермионы Джин Грейнджер. Она торопливо спрятала бумагу в сумку, крепко прижала книгу к груди и счастливо улыбнулась: впервые за семнадцать лет ей подарили по-настоящему чудесный подарок.

* * *

В канун Рождества в холле «Стоматологической клиники мистера и миссис Грейнджер» появился очень странный пациент. Это был невысокого роста человек, полностью закутанный в чёрный плащ с капюшоном. Миссис Грейнджер и миссис Рид как раз обсуждали расписание, стоя у стойки регистрации, когда незнакомец стремительно подошёл к ним и скинул головной убор. Странный посетитель оказался женщиной, голову которой украшала копна роскошных, но слишком всклокоченных чёрных кудрей, которые почти полностью закрывали лицо.

— Чем могу помочь вам, мисс? — сурово спросила владелица клиники, внимательно рассматривая потенциальную клиентку.

Та широко улыбнулась и протянула увесистый чёрный мешочек, в котором что-то звенело.

— Возьми, маггла! И сделай мне новые зубы! — приказным тоном велела незнакомка.

Миссис Грейнджер взяла в руки мешочек, взвесила его на ладони, раскрыла, заглянув внутрь, и просияла широкой хищной улыбкой. Затем перевела взгляд на лицо гостьи, которое с трудом можно было разглядеть за свисающими волосами, и оскалилась ещё шире, проговорив:

— Ты моя радость! Всю жизнь ждала такого шанса! Это же поле непаханное для профессионала! Да еще и оплаченное по высшему тарифу!

Миссис Рид, которая тоже разглядела физиономию странной особы, в ужасе покачнулась. Ведь во рту незнакомки, казалось, не было ни одного здорового зуба! Вместо этого виднелись только гнилые коричневые пеньки.

— Ты, наверное, из этих, из ненормальных волшебников, или просто с приветом? — заворковала миссис Грейнджер, которая мгновенно оказалась рядом с посетительницей и, обняв её своей сильной рукой за хилые плечи, буквально поволокла в свой кабинет.

— Я из знатнейшего и благороднейшего магического рода Блэк! — торжественно объявила гостья, несколько оторопев от такого напора и безуспешно стараясь высвободиться из медвежьей хватки. Женщина тряхнула головой, откидывая волосы назад, и миссис Грейнджер увидела, что та была ещё молодой и довольно симпатичной. На миловидном лице гнилые зубы смотрелись ещё более жутко.

— Да мне плевать на твоих предков. Главные условия: деньги вперёд и палочку сдать на входе. После лечения забирай, — заявила хозяйка клиники миссис Грейнджер.

— Палочку?! Ах, ты, мерзкая маггла! Сейчас ты познакомишься с моим «Круцио»!— неожиданно взвизгнула гостья.

— Тогда ступай отсюда, но прежде я тебе руку сломаю. Я это умею — пока студенткой была, в баре вышибалой подрабатывала. Так отделаю, что и Святая Инквизиция позавидует, — спокойно сообщила миссис Грейнджер, сильнее притиснув к себе неспокойную пациентку. Та ещё пару минут отчаянно дёргалась, прижатая к сильному телу, но потом, поняв тщетность своих усилий, выдохнула:

— Ну ладно, маггла. Только, чтобы палочка у меня на виду была. Я соглашаюсь только потому, что ты обладаешь знанием, которое мне пока недоступно… Я в воспоминаниях племянника видела, что ты просто мастер в искусстве доставлять боль. Племянник у вас лечился. Научи меня так же! Я смогу заплатить и куплю у тебя орудия пыток.

— Я же говорила, что этот Кормак Маклаген принесёт нашей клинике удачу! Теперь ещё и магические клиенты пойдут один за другим! — обратилась миссис Грейнджер к подошедшему на шум мужу.

— Кто? — удивлённо спросила гостья.

— Да племянник твой. Но сейчас забудь о нём. Пойдем, обговорим условия нашей сделки. Всегда хотела иметь ученика, а моя дочь к стоматологии интереса никогда не проявляла! — радостно улыбаясь, заявила она посетительнице, протягивая ей раскрытую руку в недвусмысленном жесте. Та, тяжело вздохнув, положила на раскрытую ладонь свою волшебную палочку.

— Господи, кривая какая она у тебя, — произнесла миссис Грейнджер, разглядывая немного изогнутой формы предмет.

— Как и моя жизнь, — угрюмо буркнула волшебница.

— Что, накопилось много тех, кому бы ты хотела выдрать парочку зубов без обезболивания? — насмешливо поинтересовались у неё.

— Муж — дебил и предатель, его брат-идиот, а ещё у меня есть бесчувственный, тупой, лысый козёл, которому я отдала лучшие годы моей жизни впустую! А эта сволочь всё равно любит только себя! — сквозь зубы процедила посетительница.

— Понимаю. Скорбный на голову братец и у меня имеется, а лысых козлов вокруг — пруд пруди, шагу не сделаешь, чтобы на такое дерьмо не наткнуться, — ответила миссис Грейнджер, ободряюще похлопав гостью по плечу, от чего та слегка пошатнулась.

— Если с моей палочкой что-нибудь случится, я тебя буду очень медленно и мучительно убивать, — сурово нахмурившись, предупредила непрошенная визитёрша.

— Хм, а я тогда просто на тебя упаду, и мы посмотрим, что от тебя останется, — хихикнула хозяйка клиники, буквально втолкнув собеседницу в стоматологическое кресло. Затем она открыла дверь и обратилась к миссис Рид:

— Возьмите фотоаппарат и живо ко мне в кабинет. Нужно запечатлеть этот феномен! Только фотографируйте так, чтобы и лицо было видно, а то люди не поверят, что это — человеческий рот.

Миссис Рид тяжело опустилась на стул, думая о том, какие же феерические ощущения придётся пережить этой странной особе, пока миссис Грейнджер будет приводить её зубы в порядок.