Последствия выбора (джен)

Подобное ему довелось слышать лишь раз — ему тогда было не больше пяти, и он нечаянно оказался вблизи стойла, рядом с которым конюх ногой отшвырнул подальше ластящегося к нему щенка. Ударившийся о противоположную стенку и сжавшийся в комочек малыш издал краткий, жалобный скулеж, но почти сразу дернулся и затих. Конюх наклонился и, ворча о необходимости копать яму, небрежно подхватил тельце щенка, другой рукой пытаясь нащупать прислоненную к стойлу лопату. Что было дальше, Люциус не узнал, поскольку сбежал. Зато тот вроде негромкий, но отчаянный звук ему запомнился навсегда.

— Мое красивое дитя… — от ее тона горло Люциуса сжалось, и он с трудом подавил желание сбежать как тогда, когда ему было всего пять, и он так же не мог ничем помочь.

— Мое прекрасное дитя, — вновь послышался голос Нарциссы, на сей раз громче и надрывнее. Люциус сделал два шага ближе к помещению, в котором на возвышении стоял гроб. Он сжал кулаки, надеясь, что это поможет ему собраться с духом и подойти к жене. Было страшно до жути, и он не понимал, чего боится больше — взглянуть на застывшего навсегда Драко или посмотреть в глаза жене. Она не стала ему высказывать о причастности, да что там причастности, прямой вине Люциуса в подобном исходе, она вообще с момента известия о смерти сына едва ли обменялась с ним парой предложений, но это было еще хуже ожидаемых упреков.

Он понимал, что Нарцисса, несмотря на изначально вполне лояльное отношение к Темному Лорду, может сказать — если б он не подавал пример, даже настаивал, чтобы сын тоже стал приспешником, Драко могло не быть среди сражающихся. Зачем Драко кинулся между своей сокурсницей Грейнджер и сладострастно скалящимся Фенриром, имеющим полное право полакомиться ею, Люциус не знал и очень быстро потерял возможность узнать. Волан-де-Морт, брезгливо поморщившись, заявил, что защитникам мерзких отродий не место в новом мире, который он обещался построить в самое ближайшее время. Скорее всего, еще не остывший труп Гарри у его ног не на шутку будоражил воображение утвердившего свои права повелителя волшебного мира. В итоге довольный оказанной ему любезностью Фенрир получил две жертвы вместо одной. Что он с ними делал в соседствующем с залом коридоре, им с Нарциссой не разрешили видеть, но слышно было вполне отчетливо…

Люциус стиснул зубы. В тот вечер он удержался и не стал ни плакать, ни умолять, мимоходом удивившись, что Нарцисса ведет себя так же. Неужели теперь, когда все закончилось, он позволит себе…? Так и не вошедши к жене, он резко развернулся и направился к подземельям. После битвы он почему-то смог спать только там. Холод убаюкивал, а звуки уютно потрескивающих дров в камине вместо того, чтобы согреть и расслабить, для Люциуса звучали скрипом когтей Фенрира.

* * *

Люциус обвел взглядом сервированный к приему гостей стол. В последние недели Нарцисса по рассеянности могла посоревноваться с домовиками, которые на памяти Люциуса подобным не страдали никогда. Его мало заботило состояние домовиков, погорюют и успокоятся, но вот отсутствующий взгляд жены и ставшие как бы деревянными движения пугали всерьез. Казалось, что он соседствует с куклой, очень красивой, но совершенно безвольной. Все попытки заговорить терпели провал — Нарцисса просто отверчивалась и продолжала молчать. Когда он попытался взять ее за руку, холодные пальцы были деликатно, но недвусмысленно отведены подальше от Люциуса, Нарцисса посмотрела на него безо всякого интереса, а потом вернулась к полюбившемуся в тот вечер занятию — разглядыванию картины на стене. Картина, бесспорно, была хороша — талантливо отображенный холодный и умиротворяющий зимний пейзаж Уилтшира. На полотне имелась только одна нетипичная для остальных картин поместья деталь: на нем отсутствовали люди. Наверное, именно поэтому Нарцисса уделяла ей столько внимания. «Уверена, что эта уж точно не попытается ее утешить», — с печалью подумал Люциус. Пару дней назад он поймал на этом занятии сразу два портрета из семейной галереи.

Он понимал, что с похорон сына должно пройти больше несчастных недель, в библиотечных фолиантах, рассказывающих о продолжительности скорби после тяжкой утраты, сообщалось, что такое состояние может продлится до года, но втайне надеялся, что Нарцисса оттает хоть немножко раньше пугающего срока. Каждый раз, когда он видел пустые глаза, ему хотелось кричать вместо нее. На похоронах она не проронила не слезинки, не издала ни единого звука. По правде говоря, Люциусу было страшно и за нее, и за себя. Он опасался, что в какой-то миг начнет душить ее, лишь бы увидеть сопротивление, однако еще больше боялся, что даже это может не подействовать.

Из камина один за другим стали появляться Пожиратели. Волан-де-Морт последовал в конце вереницы. После смерти Поттера он стал выглядеть еще более самодовольным, но припадки гнева и удовольствие от пыток никуда не подевались. Еще бы, столько подходящего для этих целей материала в свободном доступе… все грязнокровки и даже полукровки, кто не погиб в битве, были согнаны в Годрикову лощину, окруженную непроницаемой для них стеной заклятий. Пожиратели часто туда наведывались для удовлетворения самых разных потребностей. Жертвам везло, если их настигали вдали от остальных, тогда никто из собратьев не видел их позора и мучений.

— Где же хозяйка дома, Люциус? — вопрос, заданный с холодной вежливостью, не застал Малфоя врасплох.

— Ей нездоровится, мой лорд, — вежливо поклонившись, ответил Люциус. — Она весьма сожалеет…

— Я здорова, мой муж, — едва узнаваемый звук голоса заставил похолодеть. Краем глаза он увидел, как Нарцисса вскидывает палочку и зеленый луч бьет прямо в грудь не успевшего даже шелохнуться Волан-де-Морта. Потом на Люциуса прыгнул Сивый, обдавая звериной вонью и болезненно оцарапав ногтями. Вес оборотня надежно придавил Люциуса к земле, и он мог только наблюдать, как к лицу Нарциссы, к ее триумфальной улыбке устремляются сразу несколько смертельных проклятий. Падения тела он уже не увидел, потому что Фенрир со всей силой стукнул его кулаком по голове.

* * *

Его решили допросить без применения магических приемов. Ухмыляющийся Макнейр заявил, что давно уже мечтал испробовать маггловские штучки, на которые он как-то наткнулся в заброшенном замке Сан-Сервандо. Из долгого и подробного рассказа, от которого у Люциуса зашевелились волосы на затылке, следовало, что палач по приказу Темного Лорда ездил знакомиться с опытом испанских коллег, а те ему устроили экскурсию по Толедо. Оказалось, что от маггловских глаз в упомянутой крепости надежно спрятаны те инструменты, которые интересующиеся вопросом волшебники сразу после изобретения втайне переняли у магглов. Среди магически одаренных, как хмыкая пояснил Макнейр окаменевшему от страха Люциусу, тоже можно найти любителей поработать руками.

Теперь испытавший на себе всю глубину этой любви Люциус лежал в подвале собственного поместья, и в голове у него крутилась одна лишь фраза: «После Круциатуса я бы не выглядел грудой окровавленного мяса…» Нелепость этой мысли он, конечно, осознавал, но избавиться от нее не мог. Она в разных вариациях возвращалась снова и снова, причудливым образом переплетаясь с гулкими шагами, приближающимися по подземному ходу. Дверь отворилась, и без излишней подготовки допрашиваемого к следующей сцене в Малфоя полетел Легилименс.

— Смотри-ка, действительно не знал, что женушка замышляла, — удивленно проговорил смутно знакомый голос. — Значит, останешься жив. Поместье мы, разумеется, заберем… через пару дней, не будем же мы твоей благоверной могилку копать. С этим должен будешь справиться сам, а потом, будь добр, освободи помещение. Оно достойным людям пригодится.

Стукнула дверь, и Люциус, пролежав несколько часов, понял, что на этом общение с ним исчерпано. Прошло еще не меньше часа, пока он добрался до зала и смог упасть рядом с изуродованным телом жены. Видимо, Сивый и тут не упустил возможность… Он дотянулся до окоченевшей руки Нарциссы и прижал ее ладонь к щеке. «Последняя ночь вместе», — подумал Люциус и снова потерял сознание.

Ровно через сутки он стоял в том же помещении, где еще совсем недавно находился гроб с останками Драко. Теперь это место заняла его мать, которую Люциус при помощи рыдающих домовиков укрыл белым кружевным покрывалом. По счастью, Фенрир оставил нетронутым лицо, и Нарцисса выглядела просто уснувшей, красивой как никогда.

— Моя красивая жена, — прошептал Люциус. Слезы все равно не шли, как бы он ни хотел найти в них хоть толику облегчения.

Вместе с домовиками они с трудом выкопали яму необходимого размера. Слинки, который знал Нарциссу с детства, смог указать Люциусу на место в саду, в которое его жена приходила чаще всего. Люциусу в тот миг померещилось, что подернутые почти непрозрачной пленкой глаза домового эльфа смотрят на него с укором — мол, муж, состоявший в браке двадцать лет, не может не знать… Люциус передернул плечами и отвернулся.

Когда тело Нарциссы было предано земле, он, пошатываясь, поднялся на западную башню поместья. С каждой ступенькой жгут, сдавивший грудную клетку до невозможности дышать, становился все свободнее. На площадке Люциус даже смог выпрямиться. «Красивый закат», — подумалось ему, когда он подошел ближе к декоративному зубчатому ограждению площадки. Лучи солнца вынудили его прищуриться. Потом он навалился на ограждение, ломая его, и полетел вниз, к свободе. Тошнотворного звука, с которым голова коснулась мощенной булыжником тропинки, он не услышал, зато увидел спешащих ему навстречу взволнованных и радостных жену и сына.