Циферблат (джен)

Блаженно плавая в тумане чужого бормотания и мерных постукиваний многочисленных часов, Владимир лежал щекой на тетради и безмятежно дремал. Жёсткая поверхность обложки была очень неудобной, к тому же в кабинете было прохладно, но юноша не обращал на это внимания. Царство Морфея было куда увлекательнее реальности, и он бессознательно цеплялся за него, как утопающий за спасательный круг.

Цеплялся, пока его слух не хлестнул резкий женский голос:

— Седьмой, будьте добры, проявите уважение к собранию!

"Спасательный круг" предательски растворился в небытии. Вздрогнув, Владимир отлип щекой от тетради и, щурясь от яркого электрического света, приподнял голову. Впрочем, никто, кроме миссис Эйлин, на него не смотрел.

— Прошу прощения, — Владимир с трудом подавил зевок и честно заморгал, демонстрируя свою готовность к работе. Миссис Эйлин, худощавая и сухая брюнетка лет сорока пяти (в силу её возраста, Владимир подозревал, что волосы были крашеные), с неодобрением покачала головой и снова уткнулась в ворох газет, лежавших перед ней на столешнице.

Юноша огляделся. Круглый стол, за которым сидели он и его коллеги, занимал практически всё пространство небольшого светлого кабинета. На стенах висели флаги разных стран, а между ними — настенные часы, отличные друг от друга по фирмам-производителям, размеру и стилю, но с точностью до мгновения совпадавшие по времени. В этом кабинете точности часов уделялось огромное внимание.

Кроме самого Владимира и миссис Эйлин, здесь также присутствовали десять человек самого разнообразного возраста, внешности и рода занятий. Слева от него сидела Восьмая — миловидная молодая женщина в деловом костюме, единственная, по мнению Владимира, симпатичная представительница противоположного пола в коллективе. Звали её Альберта Нельсон. Справа вальяжно, как король на троне, развалился Шестой, Лукас ван Торнхард, немолодой и уже лысеющий мужчина, в своём свободном свитере и круглых очках похожий не то на неряшливого профессора, не то на обыкновенного айтишника. Его Владимир недолюбливал. Шестой был добродушен, но ленив и слишком явно не следил за собой. Сидеть рядом с ним было неприятно.

Стрелки на всех часах показывали почти половину второго, и миссис Эйлин была в самом разгаре работы. Она деловито перекладывала газеты, едва касаясь взглядом крупных заголовков, и изредка поднимала голову к монитору, висевшему над круглым столом, делая заметки в своей записной книге. На плоском экране то и дело вспыхивали заголовки главных новостей, собираемых из средств массовой информации всей планеты. Те же заголовки отражались холодными огоньками в стёклах её прямоугольных очков.

— В Таиланде наводнение, — наконец сказала она, похрустывая онемевшими пальцами.

— Жертвы есть? — бесцветным голосом поинтересовался тощий ирландец по фамилии О'Нил, сидевший на кресле с номером три.

Миссис Эйлин, прищурившись, всмотрелась в бегущую строку на экране монитора.

— Двадцать человек получили тяжёлые повреждения, двое пострадали от падения крыши, пятеро пропавших без вести.

— Ну, если до конца часа ничего стоящего не найдём... — таким же тоном откликнулся О'Нил.

Темпераментный перуанец Алехандро по прозвищу Ложка (прозвище это дал ему Владимир за привычку есть ложкой всё, что угодно, начиная от салата и заканчивая пастой) был единственным, кого не коснулась висевшая в спёртом воздухе атмосфера сонливости и безразличия. Он едва не подпрыгнул, услышав слова ирландца.

— Чёрт возьми, это неправильно! — горячо сказал он. — Дома свои эти азиаты ещё отстроят, а пять жертв — это ничто по сравнению с числом тех, кто прямо сейчас гибнет на войнах в Африке и на Ближнем Востоке.

— Уважаемый Пятый, — осадила его миссис Эйлин. — Если вы забыли, я напомню: в кодексе прописано, что мы не вправе в том или ином виде вмешиваться в военные действия, за исключением отдельных случаев, когда имеются неопровержимые свидетельства того, что от их проведения страдают мирные жители.

— Да наверняка страдают, и не от упавших крыш и потоков воды, а от чего-то похуже!

— Дождитесь пяти часов, Алехандро, — мирно посоветовал ему Владимир. — Нароете что-нибудь верное по своему вкусу, вынесете на обсуждение, и мы это примем. Дайте мадам Занудство немного порулить, пока её час не вышел.

Насмешливо встретив сердитый взгляд миссис Эйлин, Владимир подмигнул своей соседке, которая внимательно слушала чужие споры, но, как обычно, своё мнение высказывать не спешила.

— Уж не вам бы выступать, мистер Соня, — буркнула Альберта.

Миссис Эйлин тем временем, сделав пометку на специальном планшете, снова уткнулась в сводки новостей.

Вторично подавив зевок, Владимир открыл тетрадь, несколько минут назад служившую ему подушкой, и пролистал несколько страниц. Он не любил свой почерк и с трудом его разбирал — впрочем, в его заметках с прошедшей недели не было ничего интересного. То ли Вселенная впала в дрёму и решила отдохнуть от катаклизмов, то ли трагедии и несчастья успешно прятались от членов Циферблата за ворохом пёстрых и ничего не значащих новостей, одетых в обёртку рекламы, точно в карнавальные костюмы.

Оказывается, спасать мир — на редкость нудное занятие.

Владимир заёрзал на своём кресле и с тоской посмотрел на часы. А ведь когда-то, не так уж давно, он впервые сел в это кресло, точно на трон, и с трепетом в душе ждал приближения своего часа, внимательно вслушиваясь в каждое слово своих коллег и с благоговением принимая их решения. Тогда он искренне не понимал, почему некоторые кресла пустуют, на лицах сидящих за столом написаны скука и усталость, а сам кабинет скорее напоминает помещение какой-нибудь провинциальной мэрии, чем пункт управления миллионами судеб.

* * *

Для Владимира всё началось три месяца назад. Во всяком случае, так он запомнил. Люди, как существа, наделённые критическим мышлением, скромные бытовые чудеса привыкли списывать на удачу, стечение обстоятельств, сложные цепочки невидимых событий, которые нельзя отследить, но которые точно имеют место. А как иначе забытый в другом городе ноутбук может внезапно оказаться на твоём столе — спустя пятнадцать минут после того, как тебе позвонила мама и сообщила, что ты редкостный растяпа?

Растяпой Владимир не был, и тем труднее было смириться с мыслью, что на конференцию он приехал безо всех своих наработок, благополучно оставленных на ноутбуке за сотни километров оттуда. Он всем сердцем пожелал ошибиться. Пожелал, чтобы всё это оказалось недоразумением, и ноутбук оказался на столе в его гостиничном номере... Пожелал и забыл. А спустя каких-то несколько минут бросил взгляд на стол и увидел его — до боли знакомый, обшарпанный, со старыми наклейками на корпусе. Включил, недоверчиво осмотрел содержимое, даже ущипнул себя, чтобы убедиться в реальности происходящего.

— Алло, мам? — медленно спросил Владимир в микрофон сотового. — Ты говорила, что я забыл ноут в своей комнате. Ты уверена?

— Ну что я, глазам своим должна не верить?

— Проверь, пожалуйста, ещё раз.

— Ну хорошо! Одну секунду... ох, ну и бардак тут у тебя... Ну вот, говорю же, валяется на ди...

Пауза.

— ...ване, — задумчиво закончил Владимир. — Надо полагать, его там нет.

— Откуда ты знаешь? — в голосе матери послышалась тревога. — И правда, нет.

— Естественно. Потому что он у меня.

— Да быть этого не может... своими же глазами видела... померещилось мне, что ли? Ты прости, что зря напугала. Совсем уж из ума выжила, вижу то, чего нет.

Но Владимир знал, что это не так. Что ноутбук в его спальне действительно был.

И всё же ему, как нормальному человеку, и в голову не пришло, что чудесное перемещение ноутбука могло быть вызвано какими-то сверхъестественными причинами. Не говоря уж о том, что он сам и являлся этой причиной...

* * *

— Осталось четыре минуты, — заметила китаянка Чу, низенькая хмурая девушка с круглым лицом и короткими ногами, из-за которых она сидела на кресле с номером десять, как ребёнок на детской качели. — Предлагаю остановиться на Таиланде.

Алехандро фыркнул, но возражать не стал. Миссис Эйлин устало вздохнула и бросила взгляд на монитор.

— Больше ничего стоящего найти не удалось. Может, вы, коллеги, на что-то наткнулись?

Другие члены круглого стола, включая Владимира, покачали головами.

— Тогда решено. Пусть будет Таиланд. Начинайте, — велела миссис Эйлин.

— Первый час согласен, — скрипучим голосом произнёс её сосед, пожилой египтянин, сложное имя которого всё время вылетало у Владимира из головы.

— Третий час тоже, — отозвался ирландец О'Нил.

— Четвёртый согласен...

— Пятый...

— Шестой тоже согласен...

— Седьмой только "за", — сказал Владимир, когда выжидающие взгляды коллег обратились к нему.

"Против" никого не было, как обычно. По сути, голосование являлось простой формальностью, когда никаких разногласий по поводу принимаемого решения не было, однако правила есть правила. Без произнесённого каждым членом стола согласия желание не срабатывало.

Дождавшись, пока последний из двенадцати, чех с польскими корнями Збышек выскажет своё одобрение, миссис Эйлин сложила руки и закрыла глаза, словно собираясь молиться.

— Желаю, — громко и чётко, звенящим от важности голосом сказала она, — излечить жертв наводнения в Таиланде сего дня, двадцатого июня две тысячи двадцатого года, насколько это в моих силах.

Свет в кабинете потускнел, и спинки кресел загорелись зеленым — один за другим, в порядке часовой стрелки, подтверждая согласие каждого из присутствующих. Кресло самой миссис Эйлин сначала вспыхнуло белым, а затем, спустя несколько секунд — ярко-золотым. Женщина открыла глаза, скосила взгляд через собственное плечо и удовлетворённо выдохнула. Золотое свечение означало, что её желание было услышано — и сбылось.

Часы, висящие на стенах, одновременно показали ровно два. Кресла погасли, и миссис Эйлин, сбросив с себя бремя незримой ответственности, откинулась на спинку и перевела взгляд на сидевшего слева от неё О'Нила, который, нисколько не радуясь наступлению своего часа, с тоской пододвинул к себе кипу бумаг и спросил у коллег:

— Вы не против, если я начну? Если бы вы поучаствовали, я тоже был бы не против.

— Потому что единоличная власть не для тебя, Чарли? — тихо буркнул себе под нос Владимир, но его соседка Альберта обладала отличным слухом.

— Потому что ему трудно проводить поиск в одиночку. А ты и правда мог бы помочь собранию, — назидательно сказала она.

— А ты могла бы помочь мне, согласившись сходить со мной в ресторанчик на выходных. Но не всё идёт так, как мы хотим.

— Прекрати! У нас работа!

— Молодые люди! — прикрикнула на них миссис Эйлин. — Если не помогаете Третьему, так хотя бы не мешайте!

— Есть, мэм, — хором отозвались Владимир и Альберта. Она — покорно, он — саркастически.

* * *

Когда двенадцатый час подошёл к концу и Збышек потратил своё желание на то, чтобы заделать течь у терпящего бедствие судна где-то в Тихом океане, здесь, в окрестностях Таймшира, царила глубокая ночь. Зевая и потягиваясь, чтобы размять затёкшие руки, Владимир вышел из приземистого одноэтажного дома на улицу, и его ноги привычно повернули к единственному фонарю, за которым повелителей времени ждали их автомобили с личными шофёрами. Приблизившись к этой небольшой стоянке, Владимир заметил одинокую фигуру, растерянно топчущуюся перед автомобилями. Фигура тоже заметила его и приблизилась. Это был Девятый, веснушчатый паренёк из Лихтенштейна по имени Маркус. Он был единственным членом круглого стола младше Владимира, — ему недавно исполнилось девятнадцать, — и несмотря на то, что новеньким считался Владимир, он вел себя по отношению к рыжему нескладному Маркусу несколько покровительственно. Возможно, потому, что из головы никак не шло сопоставление размеров их стран. Даже удивительно: какова была вероятность того, что именно в Лихтенштейне, население которого меньше населения маленького городка, родится повелитель девятого часа?

И всё же это был факт.

— Ты представляешь? У моего автомобиля что-то случилось с мотором, и шофёр сообщил, что не сможет подъехать. Ну не смешно ли? Миром командуем, а доехать до дому не можем, — нервно хихикнул Маркус. — Хоть такси вызывай.

— Ерунда, — великодушно махнул рукой Владимир, — поедешь со мной. Я скажу Артуру, куда тебя подвезти.

Конечно, куда с большим удовольствием он подвёз бы Альберту. "Но не всё идёт так, как мы хотим," — подумал Владимир, чувствуя, как мысли начинают путаться. Ему до жути хотелось спать.

Не слушая благодарностей Маркуса, он вслед за коллегой уселся в серый фольксваген, — в их коллективе было не принято пользоваться броскими машинами, — и, дав водителю указания, закрыл глаза. Свет в салоне был погашен, и только проплывающие мимо фонари, золотой свет которых бил прямо в глаза, мешал Владимиру отключиться на месте. А вот паренёк как будто и не просидел двенадцать часов в душном кабинете, отлучаясь лишь ненадолго за едой и прочими естественными потребностями.

— Какая нелепица получилась! Да и желание своё я как-то бестолково использовал сегодня. Подумаешь, пожар потушил на старом заводе где-то в Висконсине. Надо было оставить это Альберте, её страна всё-таки. Там почти ж никто не пострадал, кроме матрасов и одеял.

— Властью над огнём обладаешь ты, а не Альберта, — ответил Владимир, не открывая глаз. — Хотя она, конечно, девушка огонь... но увы, не в том смысле.

Он услышал, как Маркус хрюкнул от смеха.

— А ты доволен своей работой? Предотвратить железнодорожную катастрофу дорогого стоит!

— Всего-то телепортировал поезд на соседние рельсы. Мне просто невероятно повезло, прощёлкивал камеры и наткнулся на такое... видать, с машинистом что-то случилось, или стрелка сломалась... Я так и не понял. Главное, что вы вовремя отреагировали и успели сказать "да", разрешив мне спасти людей.

— За сегодняшний день ты самый полезный повелитель времени, — с ноткой зависти сказал Маркус.

— Есть такое, — без ложной скромности согласился Владимир.

Машина повернула к деревне — фонарное мелькание стало чаще.

— Скажи, — вновь подал голос Маркус. — Как у тебя, ну... это началось? И когда за тобой приехали? Неужели ты сразу поверил?

Владимир пожал плечами. Последний вопрос был глупый. Кто бы в здравом уме поверил, что обладает суперспособностями одну двадцать четвёртую часть суток — и ответственен за человечество остальные двадцать три часа?

* * *

Во второй раз Владимир столкнулся с проявлением своих способностей месяц спустя. Тем вечером он провожал до дома девушку по имени Кристина, свидание с которой выдалось на редкость неудачным — их интересы, как выяснилось, не пересекались ни в одной точке, и если Кристину в глазах Владимира спасали симпатичное лицо и длинные ноги, то Кристине с кавалером было откровенно скучно. О продолжении свидания, как чувствовал Владимир, даже речи не шло; тут бы ему бросить эту бесполезную затею и уехать домой, пока не стемнело, но делать ему было всё равно нечего, и он предложил Кристине пройтись.

— Эй, ребят! — услышали они в одном из двориков грубый голос. — Спешите куда?

Владимир обернулся и увидел устроившуюся на детских качелях компанию парней в растянутых спортивных штанах и не по размеру огромных спортивных куртках.

— Не обращай внимания, — пожала плечами Кристина.

Владимир и не собирался, но главарь компании, окликнувший их, так просто не отставал.

— Смотри-ка, цветы, — протянул он. — Может, нам тоже подаришь, а, жентльмен? Баба твоя всё равно страшная!

Заскучавшая и захмелевшая компания нестройно загоготала.

Владимир отвернулся и ускорил шаг, утягивая Кристину за собой.

— Э! Я с кем говорю? — рявкнули сзади. Скрипнула качель, и Владимир догадался, что "птичка" спрыгнула со своего насеста.

Он вовсе не был трусом, но неудобных ситуаций и неприятностей на сегодняшний день и без того хватало. Перспектива прослыть рыцарем-защитником его тоже не прельщала. Всем сердцем он захотел одного — чтобы всё это закончилось, а приставучие гопники оказались как можно дальше от них. Как можно дальше.

Гогот за их спинами внезапно прекратился.

— Хм, куда они подевались? — Кристина заозиралась по сторонам и недоверчиво пожала плечами. — Они что, Усейны Болты там все? Только что же были на площадке...

Владимир, не веря своим ушам, осмотрел весь двор и убедился в том, что компания действительно исчезла, как по волшебству — стоило ему лишь подумать об этом. Замерев на месте, как истукан, он растерянно пялился в пространство, и Кристина, подавив желание пощёлкать у него перед носом пальцами, снова почувствовала дикую скуку и усталость.

— Слушай, уже почти восемь часов, а мне нужно ещё заскочить кое-куда... Не против, если мы тут расстанемся?

— М-м... — отозвался даже не слышавший её слов Владимир.

— Что ж, спасибо за вечер и всё такое...

— Да, я тоже, — невпопад сказал юноша. Кристина ушла, и только тогда ему удалось стряхнуть с себя оцепенение. Может, всё это не более чем дурацкий розыгрыш или совпадение... Он вспомнил загадочный случай с ноутбуком, и в голове мелькнуло смутное подозрение. Стоит проверить эту догадку, когда он вернётся домой.

Спустя полчаса Владимир был уже в своей квартире. Он переоделся, наспех перекусил бутербродом из холодильника, сделанным ещё с утра, и уселся на диван в гостиной, раздумывая о произошедшем. Наконец, смеясь над собой едва ли не вслух и обзывая последним сказочником, он в упор уставился на настольную лампу и сказал:

— Желаю, чтобы лампа оказалась рядом со мной на диване!

Никакой реакции не последовало. Владимир повторил то же самое про себя, но эффект был тот же — абсолютно нулевой.

— Ну и идиот же я, — удовлетворённо сказал себе Владимир и от нечего делать включил телевизор, благополучно выбросив все странности из головы.

* * *

— Ко мне приехали, — нехотя продолжил Владимир, заметив, что Маркус всё ещё выжидающе смотрит на него, — когда в местных новостях прошёл сюжет "о загадочном перемещении ларька с шаурмой". Я возвращался из универа, голодный, как волк, а по пути ни одного фастфуда не встретилось. Стоило мне вспомнить о ларьке с шаурмой возле вокзала, и вуаля! Перенёсся не только ларёк, но и армянин-продавец, который и раздул всю эту шумиху... Конечно, ему никто не верил, пока не нашлись свидетели внезапного исчезновения целой будки на другом конце города... Как они вышли на меня, я не знаю. Но это и не важно. К тому времени я уже понял, что могу телепортировать предметы — или людей — только один раз в сутки, между семью и восемью часами.

— У тебя очень полезная способность. Универсальная, — заметил Маркус. — То ли дело у меня с огнём...

— А ты сам как спалился? — невольно пошутил Владимир, но Маркус, в языке которого подобного выражения не было, никак не отреагировал.

— Как-то раз мы с друзьями пошли в поход. С ночёвками в палатках, с кострами... Один мой друг изрядно выпил и, отправляясь спать, случайно притащил с собой в палатку ещё не погасший уголёк из костра. Мы заметили неладное, только когда почувствовали запах дыма.

Владимир присвистнул.

— Надо полагать, пожар ты потушил?

— Само собой, — вздохнул Маркус. — Никто даже не пострадал. Не знаю, как об этом стало известно — друзья списали всё на ветер, никто даже не думал куда-то обращаться или кому-то рассказывать... но через несколько дней я увидел, как к моему дому подъезжает чёрная машина.

Владимир хорошо помнил этот автомобиль — с затемнёнными стёклами и блестящими зеркалами, он выглядел белой (или чёрной, как посмотреть) вороной во дворе провинциального русского городка.

— А ты... — снова начал Маркус и замялся. — Ты не боишься?

— Чего?

— Ну... ты же знаешь, что предыдущий Седьмой, немец, умер не от старости в своей постели...

— Конечно, боюсь, — быстро согласился Владимир. — Было это не так давно, да и убийцу вроде как не нашли. Но ведь его ищут?

— Конечно, даже несколько желаний на это потратили. Но то ли наш дар на эту сволочь не распространяется, то ли он нечеловечески хитёр, — помрачнел паренёк. — С другой стороны, у тебя-то врагов нет? Шут его знает, кому и как тот немец мог насолить. Не высовывайся, держись в тени и потихоньку спасай человечество — и всё будет в шоколаде.

Но Владимир прекрасно видел, как нахмурился при этих словах его собеседник. "Да он, кажется, сам не меньше меня боится," — догадался Седьмой и отчего-то почувствовал облегчение.

— О, вот я и приехал! — внезапно воскликнул Маркус, всмотревшись в темноту за окном.

Шофёр начал притормаживать, и Маркус завозился, придвигаясь к выходу.

— Больше спасибо, что подвёз, — обратился он к Владимиру. Тот только махнул рукой:

— Пустяки. Завтра на работу приедешь?

— Придётся. Я завтра за себя и Алехандро вкалываю. А он меня в субботу прикроет. Может, сходим куда? У тебя самого когда выходной?

— В воскресенье. Я с Шестым договорился. Заеду только на свой час, а в течение остального дня мой голос будет у него. Всё равно вряд ли я когда-нибудь буду "против" принятых решений.

— Жалко, что не пересечёмся выходными. Ну, до завтра тогда! Ещё раз спасибо!

Дверца автомобиля закрылась, и к своему дому Владимир поехал уже в полной тишине.

* * *

Таймшир нельзя было назвать настоящим городом. Даже до скромного звания "посёлка" он не дотягивал по одной простой причине: в нём было всего две улицы, двенадцать жилых домов, маленький магазинчик и заправка. Вслед за своими коллегами Владимир стал называть его "деревней повелителей времени", и не мог не думать иногда, что с таким прозвищем Таймширу стоило быть более привлекательным местечком. Но увы, несмотря на полный материальный достаток, даже богатство каждого из членов Циферблата, жильё у всех было казённое, построенное около пятидесяти лет назад их предшественниками. Однотипные двухэтажные дома с пятью комнатами, гостиной и кухней, небольшим гаражом и верандой, выкрашенные... впрочем, в разные цвета — эта вольность повелителям времени позволялась.

Дом Владимира стоял неподалёку от перекрёстка двух улиц. От одиннадцати своих собратьев он отличался персиковым цветом стен и бордовыми балками под черепичной крышей. Привыкший жить в скромной однушке, Владимир чувствовал себя неуютно в таком особняке — но лишь до недавнего времени.

Отпустив водителя и пожелав ему спокойной ночи, Владимир, отчаянно зевая, вошёл в дом. Открывшись, дверь задела висящий над проёмом хрустальный колокольчик, и юноша машинально шикнул на него:

— Тс-с-с, разбудишь!...

Но Владимир мог не волноваться — она и так не спала.

Не успел он разуться и повесить пальто в прихожей, как на лестнице, ведущей на второй этаж, послышалась торопливая дробь лёгких шагов. В следующий миг вниз чуть ли не кубарем скатилось встрёпанное существо в спортивных штанах и белой майке, по которой разметалась копна спутанных медных волос.

— Ну наконец-то, я думала, ты там ночевать остался!

— Приехал как обычно, в половине первого ночи. Меня больше волнует, почему ты не спишь.

— И я тоже рада тебя видеть!

Девчонка с разбегу кинулась Владимиру на шею, отчего тот попятился и едва не упал.

— Имей совесть, Лик, я устал, — сказал он, осторожно обхватив её за талию и поставив на землю.

— Скучный-скучный старший брат! Скоро станешь как Ксюха: всё только бу-бу-бу серьёзность, бу-бу-бу ответственность, бу-бу-бу режим дня...

— Так. И сколько пачек кофе ты уже выпила?

Сестра тут же обиженно отошла в сторону и одёрнула майку.

— Я тебя дожидалась вообще-то, ужин готовила...

— Э-э... — замялся Владимир, — спасибо, но я не голоден.

Лика фыркнула, отвернулась и начала подниматься по лестнице. Владимир — за ней.

— А я тебе новость хотела сообщить, между прочим, — сообщила она спустя несколько ступеней.

В мыслях у уставшего Владимира пронеслись десятки заголовков с новостных порталов и ежедневных газет.

— Надеюсь, это не политика? И не экономика? И не очередной предсказанный Нострадамусом апокалипсис? — словно пытаясь отогнать рой надоедливых воспоминаний, юноша взмахнул рукой и ухватился за перила лестницы, чтобы не потерять равновесие.

— С чего ты взял? — недоумённо спросила Лика, не оборачиваясь. — Ничего грандиозного... Ну, если не считать того, что Ксюха приехала. Сегодня днём. Конечно, это тоже можно посчитать за апокалипсис...

— Подожди!

Владимир замер, не сделав последнего шага, и засыпал Лику вопросами:

— Ксюша здесь? Что она здесь делает? Это ты заставила её приехать? Как? Зачем?

— Ты какого обо мне мнения? — возмутилась сестра. — Нужна она мне. Она сама заявила родителям, что начались каникулы и она хочет к тебе съездить. Мама посчитала, что ты не будешь против, какая разница, всё равно целыми днями на работе, а дом большой...

— Но с тех пор как я рассказал ей, чем занимаюсь, она и за человека-то меня считать перестала! Вспомни, как она грозилась рассказать про "эти бредни" родителям, обвиняла бог знает в чём, чуть ли не в криминале, разговаривать со мной перестала, и тут на тебе, приезжает в гости как ни в чём не бывало!

— Я не знаю, Володь, что у неё там в голове происходит. Ксюха всегда была странной.

— Странной? Потому что не поверила в сказки про двенадцать волшебников, стоящих на страже мира?

— А я поверила! И я по-твоему, выходит, круглая дура? — вспылила Лика, повысив голос. Не дав Владимиру раскрыть рот для оправданий, она решительно повернула налево по коридору и скрылась в своей спальне — только дверь хлопнула.

— Если Ксюша приехала, — шёпотом сказал себе Влад, проводив её взглядом, — она наверняка уже спит, а мы её разбудили.

Стараясь шагать как можно тише, он открыл дверь своей спальни, располагавшейся прямо напротив лестницы, и вошёл в комнату. В голове была полная каша, а утро явно предстояло быть нелёгким...

"Ксюша, Ксюша... зачем ты здесь?" — с тревогой думал Владимир. — "Лику уговаривать уехать бесполезно, но ты... Ты всегда была такой благоразумной... И приезжаешь, сейчас, когда убийца моего предшественника еще не найден, а мой собственный дар без согласия Циферблата не в силах защитить даже самых близких людей?"

Он уселся на кровать, поднял с подушки изрядно помятый лист бумаги и уставился на него, пробегая взглядом уже наизусть выученные слова. Ни подписи, ни каких-либо других опознавательных знаков не было, даже сам текст был не написан, а напечатан стандартным шрифтом среднего размера.

"Кем бы ты ни был, новенький, берегись. Ты вытянул счастливый билет, но билет этот — в один конец".