Воспоминания старой шляпы (джен)

С манускриптов смахивая пыль,

Вот такая, други, незадача.

Таня Геллер

— Директор МакГонаглл, простите, что помешал, — профессор Защиты от темных сил с раздражением взглянул на заплаканного первокурсника, переминавшегося с ноги на ногу перед столом директрисы. — Попытка мальчишки воспользоваться туннелем повредила защитные чары. Нам нужна ваша помощь снаружи.

— Я сейчас выйду, — устало сказала Минерва. — А вы, мистер Люпин, оставайтесь здесь, пока я не вернусь. И не смейте ничего трогать! Вы и так сегодня выполнили план по хулиганству на семь лет вперед!

Еще раз укоризненно взглянув на одиннадцатилетнего гриффиндорца и пробормотав о новом поколении мародеров, Минерва поспешила на улицу разбираться с защитными заклинаниями.

Оставшись один в кабинете, Тедди Люпин вытер рукавом нос и с любопытством огляделся по сторонам. Портреты на стене осуждающе смотрели на него, перешептывались, и Тедди, услышав, что кто-то говорит об исключении, не выдержал:

— Я и не хочу учиться в вашей дурацкой школе! Буду даже рад, если меня исключат! Меня все ненавидят! Или боятся! — всхлипнув, Тедди отвернулся.

Он был всего лишь неделю в Хогвартсе, но уже мечтал оказаться дома. Кто-то из слизеринцев рассказал всем, что отец Тедди был оборотнем, и теперь хаффлпаффцы сторонились его, равенкловцы в лучшем случае игнорировали, а наименее тактичные начинали при первой же возможности выпытывать любую информацию об оборотнях, слизеринцы насмехались. Он ругался с другими учениками на всех уроках, что привело к потере баллов и отработкам, и к концу недели Тедди стал изгоем на своем факультете. Самым обидным было равнодушие профессоров — они снимали баллы, даже не разобравшись, что послужило причиной конфликта. И сегодня, после очередной отработки, Тедди решил, что с него хватит. Дождавшись, пока все уснут, он попытался уйти в Хогсмид через туннель, о котором рассказывал Гарри. Кто же знал, что на туннель наложены защитные чары и сигнал тревоги перебудит всех преподавателей.

— Молодой человек, — неожиданно раздался сзади скрипучий голос, — я спала, между прочим. А вы ведете себя непристойно.

Тедди обернулся и увидел Сортировочную Шляпу.

— Кого волнует, что думает старая потрепанная шляпа, — огрызнулся Люпин, пытаясь скрыть испуг.

— Вас, мистер Люпин, — усмехнулась Шляпа. — И чем же вам не угодила одна из лучших волшебных школ? Вам не нравится изучать магию? Скучно на уроках?

Тедди не ответил, а Шляпа не стала настаивать. Когда спустя несколько минут портреты перестали возмущаться поведением "несносного мальчишки" и вернулись к любимому после сплетен занятию — сну, в кабинете наступила тишина.

— Мне нравится Хогвартс, — наконец нарушил молчание гриффиндорец. — Но мне здесь плохо. У меня нет друзей. И ты, наверное, ошиблась, когда определила меня в Гриффиндор!

— И почему же ты решил, что я ошиблась? — Шляпа оживилась и с интересом разглядывала Тедди.

— Я не храбрый, не ищу приключений, не люблю рисковать. Не герой, как мои родители. Или как Гарри. Я боюсь темноты, и мне страшно, когда другие ученики нападают на меня.

— И ты решил отправиться ночью через заброшенный туннель? — в голосе Шляпы звучало недоверие и что-то еще.

— Я не мог больше здесь оставаться и хотел домой!

— Допустим, я ошиблась, и ты должен был попасть на другой факультет. Ты знаешь на какой?

Тедди пожал плечами.

— Может, я вообще не подхожу для Хогвартса. Я не храбрый, не умный, не хитрый и не трудолюбивый. Надеюсь, меня исключат, и бабушка научит меня всему, что необходимо знать для сдачи СОВ.

Шляпа не ответила, задумавшись о чем-то.

— Значит, ты считаешь, что Годрик был храбрым, Ровена умной, Салазар хитрым, а Хельга трудолюбивой? — наконец спросила она.

— Это все знают.

— Хмм… Возможно, ты прав, и я действительно ошиблась… Примерь-ка меня.

Тедди неуверенно взял Шляпу, нацепил на голову.

— Присядь, это займет какое-то время, — прозвучало у него в голове. — Я расскажу тебе историю о четырех друзьях… Закрой глаза, открой свое сердце, и тогда ты узнаешь то, о чем я еще никогда никому не рассказывала.

Не успел Тедди понять, что происходит, как услышал голоса и увидел картинки. Он был Шляпой, видел то, что видела она, заглядывая в сознание первокурсников — их прошлое и настоящее, их воспоминания и желания. Чужие судьбы, мечты, страхи и надежды закружились в безумном вихре. Но вихрь прошел, не позволяя задержаться на чьей-то конкретной судьбе. И Шляпа показала своих Создателей.

* * *

"Ваша дочь просто очаровательна, сэр Ричард!", "Какая прелестная девочка", "Кукла, а не ребенок", "Вы только посмотрите на эти очаровательные глазки!" — гости восхищались виновницей торжества, красивой черноволосой девочкой с темно-синими глазами. Семилетняя Ровена Равенкло, единственная дочь одного из самых влиятельных чистокровных волшебников, восседала на высоком стуле и послушно улыбалась гостям. Она надеялась, что скоро ее отпустят в свою комнату, где перед сном можно будет почитать любимую книгу — "История магия с древних веков и до наших дней".

— И как любит проводить время наша маленькая принцесса? — сладким голосом спросила дама в модной одежде.

Не заметив предупреждающий взгляд отца, Ровена улыбнулась:

— Я люблю читать, мне нравится теория магии, правда, мне еще сложно в ней разбираться.

— Книги! Теория магии! — дама картинно схватилась за сердце. — Сэр Ричард, я понимаю, как вам трудно самому растить дочь, но вы погубите эту прекрасную девочку! Этому ангелочку нужно женское внимание, она должна знать, как быть женой, достойной чистокровного волшебника, а не тратить свое время на книги. С такой внешностью…

— Буду признателен, если вы поможете ей в этом, моя прекрасная госпожа, — поклонился Равенкло.

* * *

— Как прошел сегодня урок рукоделия, Ровена? — поинтересовалась новая миссис Равенкло у падчерицы.

— Я делаю все, что мне говорят, мадам, но у меня не очень хорошо получается…

— Не хочу слышать твои оправдания, Ровена! Если бы ты тратила меньше времени на книги, то уже давно научилась тому, что положено знать чистокровной волшебнице в одиннадцать лет!

— Да, мадам, — прошептала Ровена, опустив голову, чтобы мачеха не увидела блеска ненависти в ее глазах. — Я приложу больше усилий.

— Как продвигаются уроки ведения домашнего хозяйства?

— Очень хорошо, мадам. Миссис Бин довольна моими успехами.

Мачеха удовлетворенно кивнула.

— Хорошо, что хоть что-то у тебя получается. Я поговорю с миссис Бин — ты должна начать шить себе приданное. А теперь ступай. И никаких книг до конца недели!

* * *

В этом году в замке Равенкло на приеме по случаю летнего солнцестояния гостей было намного больше, чем обычно. Молодые люди не сводили глаз с юной хозяйки. Ровена Равенкло достигла четырнадцати лет, и по магическому сообществу прошел слух, что лорд Равенкло подыскивает для дочери достойную партию.

— Вы слышали о новых защитных заклинаниях, мисс Равенкло? — поинтересовался один из счастливчиков, сумевший пробиться к девушке.

— Мистер Дуглас! — возмущенно воскликнула внезапно появившаяся рядом миссис Равенкло. — Моя падчерица не интересуется никакими заклинаниями кроме тех, что помогают в рукоделии и ведении домашнего хозяйства, как и подобает чистокровной волшебнице на выданье.

Вечером, когда разошлись гости и Ровена готовилась ко сну, мачеха зашла к ней в комнату.

— Как ты смеешь так вести себя?! Вместо того чтобы улыбаться, танцевать, кокетничать с мужчинами, ты говоришь с ними о магии, о политике и законах! Сколько можно тебе повторять — с такой внешностью ты найдешь себе достойного мужа, для этого тебе не нужны знания! Я должна была давно сжечь все эти книги!

Ровена бессильно наблюдала, как домовые эльфы выносили пергамент и книги из ее спальни.

* * *

Лошадь скакала галопом в темноте. Вперед на север, подальше от замка. Ровена не знала, что будет делать, где сможет спрятаться от отца до своего совершеннолетия, но она не могла больше ни дня оставаться в родительском доме. Возможно, она будет жить среди магглов какое-то время… Возможно, мачеха права, и она не сможет стать такой же умной, как мужчины, не сможет придумывать новые заклинания и разобраться в теории магии, но лучше путешествовать и изучать что-то новое, чем замужество и жизнь за вышиванием и составлением меню.

* * *

Хельга с гордостью взглянула на свой маленький садик. В последний год она прочитала множество книг о магических растениях, и родители позволили засадить небольшой участок за их домом. Это новое увлечение началось так же внезапно, как прекратилось предыдущее — детские сказки, былины и предания. С тех пор, как Хельга научилась читать два года назад, она была предоставлена сама себе и многочисленным книгам в доме. Ее родители — волшебники во втором поколении — вели уединенный образ жизни и изучали алхимию.

— Хельга, иди обедать! — раздался голос матери, и, еще раз взглянув на садик, будущая "великая ученая в области гербологии" поспешила домой.

— Ты посадила все, что хотела? — поинтересовался отец за обедом.

— Да, папа. И теперь я смогу изучать эти растения, а потом даже выводить новые виды.

— Если ты не передумаешь через несколько недель, — улыбнулась мама. — Еще несколько месяцев назад ты хотела писать песни.

— Растения намного интересней, мам! Вот увидишь, когда я вырасту, все будут знать Хельгу Хаффлпафф — исследовательницу магических растений.

Родители понимающе переглянулись и продолжили обед.

* * *

— Хельга, мне не нравится твое новое увлечение. Зачем тебе одновременно изучать несколько языков? Я еще понимаю латынь и древние руны, но арамейский?!

— Но мне интересно! И есть много книг на других языках…

— Ты слишком часто меняешь свои увлечения и никогда не тратишь много времени на учебу. Ты должна научиться трудолюбию и терпению, если хочешь стать настоящим исследователем.

* * *

— Я сегодня выучила новые защитные заклинания, — похвасталась Хельга перед сном. — В книге, где они упоминались, было совсем краткое описание, и мне кажется, часть информации ошибочна…

Отец оторвался от книги и прервал монолог дочери:

— Эти заклинания, которые ты изучаешь — твое новое увлечение?

— Мне это интересно, папа.

— И насколько тебя хватит на этот раз? Несколько месяцев, год?

Хельга вздохнула. Родители не хотели понимать, что ей было намного интересней учить что-то новое, чем тратить все свое время на изучение чего-то одного. Учеба ей давалась легко с самого детства. Но получив необходимые знания по одной какой-нибудь теме, Хельге вскоре становилось скучно, и она интересовалась чем-нибудь другим. Ей очень хотелось быть похожей на родителей, которые были настолько одержимы алхимией, что могли неделями сидеть над одной-единственной книгой — трудолюбиво и настойчиво...

* * *

Хельга склонилась над котлом. Алхимия была ее новой страстью в последние месяцы. Родители были счастливы, что дочь начала более серьезно относиться к исследованием. Но в последние недели Хельга чувствовала, что задыхается. Ей нужен был воздух, и небо, и ласковые лучи солнца, и пение птиц. Запах цветов и звуки леса. Ей нужна была новизна, поиск, а жаркая комната, котлы и камни словно заковали ее в доспехи, из которых было невозможно выбраться.

— Тебе надоело, — заметила мать, которая наблюдала за дочерью последние несколько минут.

— Нет-нет, это очень интересно, просто голова разболелась, — Хельга выдавила из себя улыбку.

— Не обманывай саму себя, Хельга. Мне понадобилось несколько лет, но я поняла, что тебе необходим поиск — знаний, новизны… Когда ты разгадала очередную загадку, интерес пропадает. Хотелось бы видеть тебя другой — настойчивой, трудолюбивой, верной своим интересам, но ты не такая. И я не могу удержать тебя в этой комнате возле котла.

* * *

— Осторожно! — раздался предупреждающий возглас.

Слишком поздно. Товары с прилавка полетели на пол, и светловолосый, чуть полноватый мальчик испуганно взглянул на отца.

— Какой же ты неуклюжий, Годрик! Посмотри, что натворил! Иди лучше на улицу, а то помощи от тебя никакой, а вреда больше, чем от грабителей.

На Диагон-аллее было как всегда шумно. Волшебники куда-то торопились, покупали, продавали, менялись, торопились по делам, и никто не обращал внимания на заплаканного мальчика. Годрик свернул в переулок, сел возле стены и вытер рукавом слезы. Он всего лишь хотел помочь отцу, но опять все испортил. Как же ему хотелось быть храбрым и сильным солдатом, а не неуклюжим сыном лавочника!

Годрик боялся темноты и змей, и соседские мальчишки всегда смеялись над ним и засовывали за шиворот ужей. Как хотелось ему быть сыном боевого мага или даже просто воина — и тогда они бы сражались бок о бок, отец брал бы его в путешествия, а не заставлял целыми днями сидеть в лавке. Но в армию его не возьмут — слишком слаб, неуклюж и не любит рисковать — так сказал Уильям из соседней лавки, когда Годрик не удрал с ним ночью в маггловский Лондон выслеживать вампиров.

* * *

Годрик медленно ехал через лес. Он впервые был за пределами Лондона, и хотя путь ему предстоял недолгий — в небольшую деревню волшебников в двух часах езды от города, это было похоже на настоящее приключение. Можно было представить, что он едет на поиски заколдованного меча или на бой с драконом, а не по поручению отца.

Три грабителя, окружившие лошадь, прервали мечты о подвигах. Лошадь заржала, встала на дыбы и ударила передним копытом глупца, который подскочил слишком близко. Испуг Годрика сменился злостью. Он не позволит этим оборванцам все испортить! Заклинание само сорвалось с губ. И, наверное, впервые в жизни сработало — окаменевший грабитель упал на землю. Следом за ним упал еще один нападавший, а Годрик с удивлением уставился на свою руку. У него получилось! Боевое заклинание, которое он вычитал в книге!...

Отец всегда говорил, что такому слабому волшебнику как Годрик — почти сквибу — нечего тратить время на боевую магию. Как здорово, что отец ошибался! Он, Годрик Гриффиндор, не сквиб! Что-то блеснуло в траве возле одного из грабителей. Спрыгнув с лошади, Годрик поднял выпавший из ослабевшей руки меч. Даже обладая очень скромными познаниями об оружии, было несложно заметить, что меч плохо сбалансирован. Что ж… Это будет его первое оружие, и когда-нибудь, когда он совершит что-то действительно великое, то попросит гоблинов выправить меч и выгравировать на нем его имя.

* * *

— Я решил отправиться на войну с датчанами, — сказал однажды вечером Уильям. — Поехали со мной, Годрик. У тебя даже меч есть, хоть и кривой.

— Нет, я не поеду. Я уезжаю через неделю на север изучать боевую магию.

Уильям рассмеялся.

— Боевую магию? Не смеши меня, Гриффиндор. Ты просто жалкий трус, которые боится выйти за пределы отцовской лавки!

Годрик смотрел на Уильяма и представлял, как тот, окаменев, падает на землю, или как в него врезается огненная молния, или… Он сжал кулаки, развернулся и направился в лавку.

Возможно, он не такой смелый, как Уильям, и тот боевой маг, к которому он уедет через неделю, не станет даже разговаривать с ним, но Годрик хотел учиться. А воевать с датчанами… Может быть, через несколько лет.