Lux ex tenebris (гет)

Антонин Долохов грубо сжимал плечо девушки, которая и не пыталась бежать. От него неприятно пахло потом. Она осматривалась огромными, испуганными и удивлёнными глазами, вертела головой из стороны в сторону, пока Пожиратель проводил её через залы Малфой-мэнора. Здесь было чем полюбоваться — замок напоминал музей, но музей, в который не захочется идти в дружеской компании, чтобы узнавать новое, тайком смеяться и весело проводить время. Он был мрачен и молчалив. Тени от предметов интерьера и мебели были похожи на чёрных призраков, которые манили прикоснуться к ним и пропасть в вязкой, липкой темноте.

Это было очень заманчиво, ведь темнота, по сути, была не просто отсутствием света, а ещё и происком существ, которые нагнетали атмосферу. Отец считал, что они похожи на ночных мотыльков, только полностью чёрных. Их невозможно было отличить в темноте — поэтому магам так мало известно о них. Отец назвал их темнокрылы — красиво, правда? Но всё же, мэнор выглядел недружелюбно, даже несмотря на ясный день за окнами — как же должно быть неприятно выглядело это место ночью! Бедный Драко, может быть, у него из-за этого такой затравленный вид, который он прячет за своим высокомерием? Липкий страх загнанного существа на глубине его зрачков виден так явно, что удивительно, как этого не замечают окружающие. Малфой-мэнор так похож на сказочные дворцы, но ему не хватало волшебства. Разве может быть интересно жить в таком однообразии? Луна зачарованно засмотрелась на высокий потолок, теряющийся во мраке и, споткнувшись о ковёр, чуть не упала. Но Долохов держал крепко — лишь выругался и ещё крепче сжал плечо, чуть не вывихнув его, когда она падала. Луне показалось, что из-за крепкой хватки кровь перестала поступать в кисть — пальцы немели.

— Чего пялишься? Шагай давай, — грубо подтолкнул он её. — Возиться с тобой полдня, пока другие нормальными делами заняты.

Путешествие по недрам замка длилось недолго — Долохов толкнул высокую тяжёлую дверь, которая отворилась на удивление бесшумно и привела их в просторный, но какой-то пустой зал. На полу лежал богатый узорчатый ковёр — хотелось снять обувь и ощутить мягкость шелковистого ворса под босыми ступнями. Напротив двери располагался камин с мраморной облицовкой — в нём жарко пылал огонь. В четверть оборота к камину стояли два обитых бархатом кресла с высокими спинками. Потолок украшала тяжёлая люстра. Высокие стрельчатые окна пропускали много света. В остальном зал был пуст — ни души. Луна замерла рядом с конвоиром, не переставая осматриваться. Сердце бешено колотилось, перед глазами стояли испуганные лица однокурсников из Хогвартса. Луна поёжилась. Долохов сердито притянул её ближе к себе и прочистил горло. Запах пота усилился — она поморщилась.

— Люциус, я притащил девчонку этого Лавгуда. Не думаю теперь, что он осмелится хоть слово настрочить в своей газетёнке без нашего разрешения, — он самодовольно ухмыльнулся. Девушка вздрогнула, когда он обратился к кому-то, осмотрелась и увидела, что в кресле у камина кто-то сидел — была видна часть синего одеяния и длинные светлые волосы. Луна опустила взгляд в пол и сжала руки в кулаки — они дрожали. Перед глазами снова возникло лицо отца — он очень её любил, почти также, как маму. И ей внезапно вспомнилось лицо отца в день её смерти: оно было таким несчастным, напуганным. Зрелище, полное скорби, как сломанные кусты живых роз, которые мистер Лавгуд пытался научить говорить — конечно, они заговорили бы, но ураганный ветер поломал ветки и раскидал розы алым ворохом лепестков по двору, играл с ними, как низзл с мышью. Луна моргнула, отгоняя это зрелище, явственно открывшееся в сознании. Отец плакал, как маленький, когда хоронили маму, но она-то не умерла, она жива!А Пожиратели не делали ничего плохого, просто были неприятными людьми. Просто неприятными людьми, папа. Собеседник Долохова не отвечал.

— Ну я это, пойду развлекусь, — ухмылка Пожирателя стала ещё шире, он начал поворачиваться, чтобы уйти из зала. Луна, полностью очнувшись от грёз, как вкопанная замерла на месте, глаза её наполнились слезами — она попыталась вырвать плечо из хватких рук, но мужчина был сильнее.

— Думаю, тебе стоит отвести пленницу в подземелье, Антонин, — раздался чистый, холодный женский голос — из кресла у камина встала Нарцисса и повернулась лицом к гостям. Долохов недоуменно посмотрел на миссис Малфой.

— Нарцисса, прости, я перепутал тебя...

— Очевидно, с Люциусом, — прервала она Пожирателя, безразличным мимолётным взглядом окинув его и пленницу. Луна со страхом смотрела на красивую, статную женщину в богатом платье. Она выглядела скорее измождённо, чем властно, но старалась не терять лицо и теперь задумчиво смотрела куда-то в сторону. «Нарцисса Малфой похожа на королеву в изгнании», — подумалось Луне. — Думаю, что у тебя есть дела поважнее, чем ходить по замку с девчонкой. Полагаю, я могу тебе помочь, освободив от обязанности вести её в подземелье.

Долохов недовольно нахмурился.

— Но Нарцисса...

— Я пока хозяйка в этом доме, — отрезала та. — И вполне могу справиться со школьницей без палочки, если ей придёт в голову что-либо неразумное. Как думаешь, Антонин?

Луна посмотрела на хозяйку мэнора с немой благодарностью. Нарцисса-королева казалась ей одной из самых красивых женщин на земле, просто несколько холодной. Но у неё определённо доброе сердце. Долохов разочарованно отпустил руку — Полумна неосознанно потянулась к плечу, чтобы размять его.

— Думаю, ты права, — зло ответил он. Нарцисса слегка кивнула в ответ и перевела взгляд в окно, очевидно, ожидая, когда Антонин уйдёт. Когда она отвернулась, Долохов внезапно приблизился к лицу Луны так близко, что царапнул щетиной по её скуле. Девушка отшатнулась от горячего несвежего дыхания, щекотавшего ухо.

— Попадись мне без свидетелей, — хрипло прошептал он. — И мы как следует развлечёмся с тобой.

Долохов быстро вышел из зала, шумно закрыв за собой дверь. Полумна замерла, несмело глядя на хозяйку мэнора и пытаясь отделаться от неприятного ощущения, оставшегося после слов Долохова. Нарцисса задумчиво смотрела в окно, перебирая в руках палочку. Что-то её мучило — вокруг, должно быть, роилось полно мозгошмыгов, вот только спектрально-астральных очков не было, чтобы увидеть их. Полумна потянула рукава свитера, пытаясь спрятать в них пальцы — она замёрзла.

Нарцисса Малфой отвлеклась от созерцания вида за окном и, словно очнувшись, подошла к пленнице мэнора.

— Мисс Лавгуд, я полагаю, — скорее утвердительно, чем вопросительно сказала она, но Луна всё равно кивнула, несмело глядя на хозяйку замка. — Иди за мной.

Нарцисса прошла мимо Луны, даже не повернув голову в её сторону и не глядя, идёт та за ней или нет. Полумна послушно шла следом. Ей казалось, что она неприлично громко топает по сравнению с этой странной статной женщиной, которая передвигалась абсолютно бесшумно — лишь складки платья еле слышно шуршали. Это шуршание напомнило ей шелест листьев в сливах-цеппелинах, растущих на крыльце дома. Перед глазами снова встало потерянное лицо отца. Луна чуть-чуть прикрыла глаза — с отцом всё будет в порядке. Он просто не будет издавать журнал, пока она здесь. Но потом она вернётся, и они снова будут изучать разных животных, ездить в путешествия и, возможно, всё-таки поймают радужных крылатых кардиналов, которые, как известно, своим пением чаруют даже самые жестокие сердца. И они вместе напишут статью для нового журнала, который вернётся, восстанет из пепла, как феникс, когда всё это кончится.

Нарцисса провела пленницу через небольшой скромный зал, из которого был прямой выход в подземелья. Оно было таким, каким представляла себе Луна по детским книжкам — стены из массивных камней, решётки, темнота (которая, впрочем, быстро разбежалась по углам от Люмоса Нарциссы). Миссис Малфой резко остановилась — задумавшаяся Луна врезалась в неё, на миг уткнувшись носом в синий бархат платья, и быстро отпрянула.

— Ой, простите пожалуйста, — проговорила она. Нарцисса не ответила, молча открыла решётку камеры заклинанием и сделала приглашающий жест. Луга машинально поблагодарила её. Губы миссис Малфой дрогнули в подобии усмешки — пленница благодарит за приглашение оказаться за решёткой.

Полумна шагнула к порогу камеры, но Нарцисса аккуратно коснулась её плеча, останавливая. Девушка замерла, сердце пропустило удар. Мало ли зачем Нарцисса спасла её из рук Долохова? Эта женщина, чей муж обладал огромным влиянием, могла быть не менее опасной. Но Луне всё-таки казалось, что она добрая, а интуиция Луну обманывала редко.

— Будь осторожна, — тихо, почти не разжимая губ, сказала хозяйка мэнора. — Здесь они пытают, насилуют и убивают. Они любят, когда под пытками кричат. Будешь сопротивляться — они найдут, как вытянуть из тебя крик. Не попадайся им на глаза, слышишь, что кто-то идёт — прячься в самый дальний угол. Возможно, тебе удастся избежать участи многих. Но вряд ли.

С этими словам Нарцисса отпустила плечо пленницы, давая ей войти в камеру. Луна прошла внутрь, но обернулась и замерла, глядя на миссис Малфой.

— Я знаю, вы не можете меня отпустить... — проговорила Луна и запнулась с сомнением. — Вы, наверное, не можете меня отпустить из-за Драко, — Нарцисса удивлённо подняла брови. — Но спасибо вам. Мне был неприятен тот человек, который привёл меня сюда. Он злой. А вы — нет. Вы просто очень несчастная. И вокруг вас много мозгошмыгов, я их не вижу, но чувствую, что они вас донимают. Вы не бойтесь их, они не злые, — с этими словами Луна села на пол перед открытой решёткой камеры, скрестив ноги. Она смотрела на Нарциссу снизу вверх, но в огромных серых глазах Луны было больше сочувствия и понимания, чем силы в прямом взгляде миссис Малфой.

Хозяйка мэнора посмотрела в пол, небольшая морщинка пролегла на лбу. Она молча закрыла дверь камеры невербальным заклинанием и бесшумно ушла, оставив после себя лишь тихий шорох листьев-цеппелинов.

* * *

Вместе с миссис Малфой исчез ясный свет Люмоса, и мрак быстро отвоевал свои позиции. Луна сидела неподвижно, ожидая, когда глаза привыкнут к темноте. Было достаточно тихо — лишь шорохи кое-где — наверное, здесь обитали крысы или домашние застенники, которые обожают древние замки. Мало кому удавалось увидеть застенника, но многие их слышали — они скребутся вдоль стен, издают подозрительные ночные шорохи, а иногда даже утаскивают маленькие потерявшиеся вещи. Луне как-то привелось увидеть это странное существо — похожее на комок слежавшейся пыли, оно убежало под шкаф к ней в комнату. Выманить его, к сожалению, не удалось.

Луна аккуратно встала с пола и огляделась. В полумраке камера казалась достаточно просторной. От стен, сложенных из массивных камней, веяло сыростью. Луна провела кончиками пальцев по кладке и поёжилась — холодная, как морщерогий кизляк.

Вдруг в одном их темных углов камеры послышался негромкий стон и шум. Луна резко обернулась на звук и прижалась лопатками к холодной стене. Сердце гулко и медленно стучало, как набат.

— Кто здесь? — раздался тихий, дрожащий шепот, похожий на шелест измятой газеты, которую ветер гоняет по мостовой. Голос был настолько слаб, что не внушал никаких опасений. Видимо, кроме неё здесь был ещё пленник. Волна облегчения прокатилась по телу, Луна судорожно выдохнула, отгоняя страх, и шагнула на звук.

— Добрый вечер, — вежливо сказала она. Глаза, постепенно привыкающие к темноте, начали различать скрючившуюся в позе эмбриона фигуру в углу камеры. — Меня зовут Луна Лавгуд, я здесь из-за того, что мой отец поддерживал Гарри Поттера в статьях в журнале "Придира". А вас как зовут?

Пожалуй, было опрометчиво называть причину своего нахождения здесь... Но вряд ли в подвале у Малфоев будут волшебники, которым не нравится Гарри? Она приблизилась настолько, что смогла различить маленького, старого человека с всклокоченными волосами и лихорадочно блестящими глазами. Его лицо выглядело очень худым и измождённым, он кутался в грязный плащ, закрывшись им до самого носа, и крепко сжимал ткань костлявыми пальцами.

— Дуб и волос единорога, — тихо, но разборчиво пробормотал старик.

— Мистер Олливандер! — ахнула Луна, опустившись на колени рядом со старым волшебником. Тот поднял на неё настороженный внимательный взгляд. — Вы живы! Мы так волновались за вас, когда увидели вашу лавку закрытой. Я очень рада снова встретиться с вами.

Опасливый взгляд мистера Олливандера немного смягчился от неприкрытой искренней радости юной волшебницы от встречи с ним. Он попытался приподняться, но безуспешно. Луна протянула руки, чтобы помочь старику, но от отшатнулся от её прикосновения с нескрываемым ужасом. Мистер Олливандер выпустил плащ из рук, и он упал на пол, открыв взгляду Луны фиолетовые синяки, кровоподтёки на щеках и засохшие разводы крови под разбитым носом, на потрескавшихся губах, подбородке. Старый волшебник не выглядел тем сказочным провожатым, дающим юным волшебникам вместе с палочкой доступ к творению чудес и познанию своих сил — когда та самая палочка теплеет в руках, принимая тебя, радуясь встрече. А на лице мастера возникает неподдельный восторг, словно весь смысл жизни состоит в моменте, когда его творения обретают своего волшебника. Сейчас это был избитый, измученный старик, который в страхе хватал плащ узловатыми, костлявыми, безмерно хрупкими на вид пальцами и пытался ещё теснее забиться в угол, хотя это казалось уже невозможным. Луна с жалостью и ужасом смотрела на него огромными серыми глазами.

— Мистер Олливандер, — тихо прошептала она. Взгляд побитого дворового зверя сверлил её — грубая ткань плаща скрывала всё, кроме растрёпанных редеющих волос и воспалённого блеска глаз. — Я не буду вас касаться, если вам не нравится. Но я буду с вами, и теперь вам не должно быть так одиноко.

Луна аккуратно села к стене в полуметре от мистера Олливандера. Пол был холодным, как чешуя льдистых змей — она обняла себя руками, привычными движениями натягивая рукава свитера до кончиков замерзших пальцев.

— Я не обижусь, если вы не будете разговаривать со мной. Папа всегда говорил, что молчание — золото. Но он издатель, поэтому говорить людям правду — его работа, — старик внимательно смотрел на рассуждающую вслух Луну, но не проронил ни слова. Её задумчивый, словно потусторонний голос был единственным звуком, кроме мерно капающих где-то в соседней камере капель.

Через некоторое время раздался тихий хлопок — при этом мистер Олливандер вздрогнул, как от удара кнутом, — появился эльф-домовик с двумя мисками с едой и, поставив их на пол, тут же исчез. Луна с любопытством подошла к принесённому обеду. В мисках было что-то, похожее на смесь овощей, мяса и подливы — вполне себе неплохо для заключённых в подземелье волшебников. Луна принюхалась — обед даже пах вполне аппетитно, гораздо вкуснее того, что готовил её отец. Он замечательный человек, но готовка — не его сильная черта, нет.

— Мистер Олливандер, будете обедать? — спросила девушка, забирая миски с ложками с пола, и вернулась к сокамернику. Тот недоверчиво посмотрел на еду в руках мисс Лавгуд. — Думаю, вам стоит поесть, смотрите, как вы похудели.

Она села рядом и протянула волшебнику тарелку. Тот не сдвинулся с места. Луна вспомнила, как кормила пугливых детёнышей фестралов, которые долгое время не хотели принимать еду из рук — звери постепенно привыкали к ней, а потом даже ждали прихода. Ей казалось, что они расстраивались, когда она не могла прийти к ним в условленное место — их белые глаза были полны печали.

— Ну смотрите, это вполне вкусно, — Луна демонстративно съела ложку варева, старательно пережёвывая. Мистер Олливандер покосился в сторону миски, стоящей на полу перед ним. — Хотите?

Старик снова посмотрел на еду, но лишь плотнее укутался в плащ.

— Ну что же вы, давайте, я помогу, — Луна опустила свою тарелку на колени, взяла обед для мистера Олливандера и, зачерпнув немного варева, предварительно собрав побольше кусочков мяса в ложку, аккуратно поднесла её к лицу старого волшебника. Он немного приподнялся, высвободив подбородок из-под плаща. — Ну вот, я знала, что вы голодный. Посмотрите, как вы исхудали!

Луна поднесла ложку ко рту волшебника, но внезапно дверь, ведущая в подземелье, которую Нарцисса ранее открыла практически бесшумно, отворилась и с грохотом врезалась в стену — эхо прокатилось по камерам. Олливандер задрожал всем телом и спрятался головой в угол. Луна от неожиданности выронила ложку, испачкав одежду мастера волшебных палочек. Ложка звонко ударилась об пол, но этот звук заглушил безумный, дикий, полный боли женский крик.

— О да, красиво кричишь, — прокомментировал хриплый мужской голос — довольная ухмылка сочилась, словно проникая смертельным ядом сквозь стены. Крик сорвался на рыдания, сквозь которые сложно было различить невнятные слова. Луна покосилась на мистера Олливандера, который прятался под плащом. Она осторожно встала, сделала шаг в сторону двери камеры. Папа говорил, что любопытство — не порок, а способ познания мира. Луна прижалась спиной к стене — ей было видно узкую полоску — лестница, её камера была у самой лестницы на выходе из подземелья. Новый крик сотряс воздух, и Луна еле удержалась, чтобы не сжаться в клубок от этого пронзительного вопля и не спрятаться в самый дальний угол, как мистер Олливандер. Она успела заметить, как человек, похожий на зверя, протащил за собой по лестнице за волосы девушку. У неё были красивые длинные кудри, она старалась найти опору для локтей и коленей, чтобы уменьшить натяжение, но оборотень тащил, не давая подняться. Эта картина промелькнула лишь на секунду — они быстро миновали камеру, где сидела Луна. У неё сильно билось сердце, и холодный ужас заключал его в свои колкие объятия. Луна осторожно подошла к решётке, чуть выглянув за стену.

Грейбек дотащил девушку до камеры дальше по коридору, рывком распахнул дверь и потянул девушку за волосы вверх, заставляя подняться. Её сотрясали рыдания, лицо было красным от крика и слёз.

— Чего ревёшь, грязнокровка? — Грейбек почти ласково взял её за подбородок кончиками пальцев. — Боишься меня?

Девушка судорожно закивала, не глядя на мучителя. Хрупкие плечи дрожали.

— Правильно делаешь, — Грейбек оскалился — Луна зажмурилась, она почти ощутила это ужасное дыхание на своём лице — так ей было жаль пленницу. Фенрир приблизил нос к лицу жертвы и принюхался, с явным наслаждением вдыхая запах страха и юного тела. Девушка пыталась отвернуться, но он грубо схватил её за волосы, заставляя выгнуть шею — Луна услышала, как хрустнули позвонки в ответ на резкое движение.

— Нет, нет, пожалуйста, — закричала девушка и попыталась оттолкнуть оборотня. Он с силой сжал её горло — судорожные вдохи, звуки удушения, борьба. Фенрир презрительно хмыкнул — для него явно не составляло усилий удерживать жертву — и, снова схватив её за волосы, с лёгкостью швырнул в камеру.

— Я вернусь, — кинул он ей, с грохотом закрывая дверь. В ответ слышались лишь сдавленные всхлипы. Грейбек сплюнул на пол и двинулся к выходу уверенным шагом. Луна замерла и молнией метнулась вглубь камеры, мечтая лишь о том, чтобы её не заметили.

На секунду Луне показалось, что Грейбек замер у двери её камеры. Девушка, вжавшаяся в стену рядом с мистером Олливандером, сидела с широко открытыми глазами и наблюдала за светом в проходе — не затмит ли его тень оборотня. Внезапно её пальцев коснулось что-то холодное — она вздрогнула и еле сдержала крик, но это был лишь мистер Олливандер, коснувшийся её ладони своими худыми продрогшими пальцами. Луна ответила на лёгкое пожатие, отчаянно мечтая только о том, чтобы зверь прошёл мимо.

Мелькнула тень, хлопнула дверь. Если бы не всхлипы пленницы в камере и гулкое сердцебиение, тишина была бы полной. Наверное, в этом замке действительно обитали темнокрылы, и они прилетели сумрачной стаей вместе с оборотнем, похитив жалкие остатки света в подземелье.