Плитка с нашей улицы (джен)

Плит­ка на этой ули­це всег­да бы­ла прос­то плит­кой. Она не бы­ла про­из­ве­дени­ем ис­кусс­тва в из­вес­тном сов­ре­мен­ном сти­ле, не на­ходи­лась она на ка­кой-ни­будь зна­мени­той ули­це, она не бы­ла про­из­ве­дена из ред­ких ма­тери­алов. Это бы­ла прос­то плит­ка на прос­то ули­це. Зап­ле­ван­ная, по­пор­ченная вре­менем, ис­пачкан­ная. Ни­кем не за­мечен­ная. А жаль, ведь у неё та­кая ин­те­рес­ная ис­то­рия.

Ког­да-то дав­но вмес­то этой плит­ки здесь был ас­фальт. Он ле­жал тут, рас­смат­ри­вая но­ги уче­ников, ухо­див­ших из шко­лы, дам, за­бегав­ших в па­рик­ма­хер­скую, муж­чин, за­ходив­ших в ма­газин­чик цве­тов. Ас­фальт ста­рел, трес­кался, в нем по­яв­ля­лись ды­ры. Ас­фаль­ту бы­ло скуч­но и оди­ноко, по­тому что лю­ди, ко­торые хо­дили по не­му, по­чему-то всег­да бы­ли грус­тные, и час­то ста­нови­лись ещё грус­тнее, ког­да по­пада­ли в ка­кую-ни­будь дыр­ку и мо­чили но­ги в зас­то­яв­шей­ся там во­де, или же спо­тыка­лись об от­ва­лив­ши­еся с ас­фаль­та кус­ки.

И вот од­нажды по той ули­це, где ле­жал ас­фальт, про­еха­лась боль­шая ма­шина. На ней бы­ли ми­гал­ки, а в ок­не мож­но бы­ло раз­гля­деть стро­гого, нем­но­го лы­сова­того, дя­деч­ку, прис­таль­но рас­смат­ри­вав­ше­го все, что бы­ло сна­ружи.

На сле­ду­ющий же день, пос­ле при­ез­да это­го дя­деч­ки, на ули­цу приш­ли ра­бочие. Они, гром­ко ма­терясь, на­чали сни­мать ас­фальт. Тот был это­му очень рад, по­тому что он хо­тел уй­ти с этой ули­цы и уви­деть что-ни­будь ещё. Ас­фальт знал, что его от­пра­вят на пе­рера­бот­ку, сде­ла­ют кра­сивым и по­ложат в но­вом мес­те.

Ког­да от ас­фаль­та ос­та­лись од­ни крош­ки, ра­бочие, уб­рав му­сор, по­ложи­ли на до­рогу смесь пес­ка и це­мен­та. За­тем они очень дол­го ров­ня­ли эту смесь, за­тем на­чали вык­ла­давать пли­точ­ку. Се­рые и жёл­тые пря­мо­уголь­нич­ки, по осо­бому узо­ру, сде­лан­ным на за­каз, по ко­торо­му из жел­тых пря­мо­уголь­нич­ков дол­жен по­лучить­ся боль­шой квад­рат, по­том из се­рых в этом боль­шом квад­ра­те — по­мень­ше, и сов­сем ма­лень­кий — сно­ва жёл­тый.

За­лив плит­ку спе­ци­аль­ной мас­сой, что­бы ук­ре­пить, и во­дой, что­бы очис­тить, ра­бочие зев­ну­ли, об­ма­тери­ли по­году, и уш­ли, на сле­ду­ющий день уже и за­быв, что они здесь что-то ук­ла­дыва­ли.

Се­рая и жёл­тая плит­ка прис­матри­вались друг к дру­гу. Они не зна­ли, как се­бя вес­ти, ведь они же раз­но­го цве­та! Как же им ужить­ся вмес­те? И кто при­думал со­четать та­кие цве­та?!

Дя­деч­ка нес­коль­ко раз про­ез­жал по этой улоч­ке, фыр­кал, но ра­бочие боль­ше не при­ез­жа­ли.

А лю­ди хо­дили. Они боль­ше не про­вали­вались в ды­ры, не мо­чили но­ги, не спо­тыка­лись. Но их ли­ца все рав­но бы­ли мрач­ны­ми, и да­же яр­ко-жел­тая плит­ка не под­ни­мала им нас­тро­ения. Да­же на­обо­рот: че­рес­чур яр­кая, она не вя­залась с ок­ру­жа­ющим, блек­лым пей­за­жем ули­цы.

Со вре­менем жёл­тая пли­точ­ка грус­тне­ла. По ней хо­дили с хму­рыми ли­цами, не об­ра­щая вни­мания, пе­рево­дя взгляд с па­рик­ма­хер­ской на ма­газин цве­тов. Раз­ве это цель жиз­ни жел­той пли­точ­ки?! Нет, вов­се нет! Она дол­жна да­рить лю­дям ра­дость, крас­ки, что­бы хоть как-то рас­кра­сить мо­нох­ромный мир.

Се­рая пли­точ­ка чувс­тво­вала, как жёл­тая пли­точ­ка грус­тне­ла. Это от­ра­жалось в вит­ри­нах: тус­клая, без нас­тро­ения, жёл­тая плит­ка не хо­тела ви­деть, что она не мо­жет по­могать лю­дям и под­ни­мать им нас­тро­ение сво­ими чу­дес­ны­ми узо­рами, сво­ей яр­костью. Тог­да, ког­да нас­ту­пила ночь, се­рая плит­ка, обыч­ная, на обыч­ной ули­це, вдруг ска­зала жел­той:

— Ес­ли ты не ви­дишь сол­нце вок­руг се­бя, это не зна­чит, что ты не мо­жешь быть им. Мне нра­вит­ся, что ты яр­кая, и я это ви­жу. По­чему же ты тус­кне­ешь?

Жёл­тая пли­точ­ка ни­чего не смог­ла от­ве­тить. Она прос­то смот­ре­ла на звез­дное не­бо, ко­торое бы­ло ед­ва вид­ным из-за све­та фо­нарей и не­оно­вых вы­весок со­сед­них ма­гази­нов.

На сле­ду­ющий день при­шел двор­ник. Он ма­хал сво­ей мет­лой, со­вер­шенно без­думно, раз­мышляя о ка­ких-то сво­их ве­щах. И двор­ник да­же не за­метил, что пос­ле его убор­ки жёл­тая пли­точ­ка буд­то бы пос­ветле­ла.

С каж­дым днём цвет жел­той пли­точ­ки ста­новил­ся все яр­че, а ук­ра­шений на ули­цах — все боль­ше. Их ве­шали лю­ди, поз­драв­ляя свой го­род с го­дов­щи­ной соз­да­ния. И в праз­дник жёл­тая пли­точ­ка да­рила лю­дям ра­дость и счастье, очень хо­рошо вхо­дя в об­щую гар­мо­нию кра­соч­ной ули­цы.