Ангел на замену (джен)

Когда я пришел в себя посреди хоровода золотистых ангелов в подземельях криохранилища, то даже не удивился. Так, посетовал на нерадушный прием со стороны старых знакомых, которые чирикали, носились и не обращали на меня никакого внимания. Не исключено, что на этот раз моему одурманенному мозгу они действительно привиделись. Так сказать, естественные ассоциации, которые не могли не возникнуть у меня среди штабелей замороженных тел, заботливо уложенных спать в криокамеры на целый век или даже больше.

Свихнуться можно, за столько-то времени.

Я в своей криокамере проторчал лишь несколько недель, и, может, поэтому сохранил не только здравый рассудок потом, но и любопытство в процессе.

...Черные крылья в золотистом сиянии — это чертовски красиво, если, конечно, есть кому оценить подобную красоту. А если это последнее, что ты видишь, когда тебе в грудь влетает иглограната, тут уже не до эстетики. Вселенная моментально вывернулась наизнанку, как мои бедные потроха, и все исчезло.

Открыть глаза я рискнул не сразу? тем более что и глаз, в общем-то, не было.... Хотя чем я тогда созерцал холодное как черт-те что космическое пространство, подернутое черной рябью, и золотистые силуэты в нем? И чем, если не ушами, слышал клекот отдаленных криков, когда меня обступила круговерть ангелов?

Последняя фантазия умирающего мозга? Я отчетливо помнил, как граната опрокинула меня, точно мне с размаху прилетело в грудь ударом великанского молота. Учитывая, что моя боевая броня в ту секунду была на Марке, попадание должно было оказаться смертельным. Хорошенькое у меня представление о посмертии, ничего не скажешь. Стоило всю жизнь вопреки усилиям матери оставаться твердокаменным барраярским атеистом, чтобы вокруг тебя запустили эдакий райский карнавал, стоило тебе отдать концы?

— Мы живы-живы-живы! — возмущенно заорали и зачирикали ангелы на разные голоса. — Крио-крио-крио...

Острым ожогом полоснуло горло. Шипение убегающей из тела крови обернулось шорохом сухих листьев. Перед несуществующими глазами трассирующими пулями вспыхнула бесконечная строка минусов, ледяных и сверкающих.

— Кри-и-ио! — надрывались ангелы, или чайки, или просто бабочки из золотого света и черных лоскутов. — Лед-лед-лед!

Прозрачный, как лед, намек от мироздания — или от подсознания. Криозаморозка, чтоб ее так.

* * *

Эдан Сатал, региональный координатор Редстона, пребывал в состоянии полнейшей черномагической ярости. Эти козлы, навести их Король, осмелились поднять руку на его семью! Украсть его сыновей!

Черные не знают страха — ни за себя, ни даже за своих близких, — зато чувство собственности и границ, которые никто не смеет преступить безнаказанно, развито у них патологически сильно. Вызов силе мага, шантаж, наглые требования, прямые угрозы, вдобавок попытка посягнуть на личное царство магистра Сатала: его маленький — пока — клан... И за меньшее зарвавшимся оппонентам полагалось медленно открутить головы.

Да, маг — тоже человек, им можно попытаться манипулировать, если, конечно, не думаешь о последствиях. Но было весьма самонадеянно со стороны Искусников рассчитывать, что месть не воспоследует.

Проблема была только в том, что для мести и откручивания голов нужно было отыскать их обладателей. Сильнейший боевой маг региона рвался в драку, его ненависть жаркой волной кипела в груди, отворенный Источник гудел в пределах досягаемости — но что с того? Инструментальное расследование не дало вообще ничего; где именно прячутся сами Искусники и где они удерживают его сыновей, Сатал по-прежнему не знал. У-у, уроды, Шорох их папа!

Он привычно выругался и вдруг замер на полуслове.

Ему вспомнился один наглый юнец и его взаимоотношения с упомянутым Шорохом. Да-да, именно «взаимо-», поскольку молодой Тангор умудрился не только не дать тому себя съесть, но сумел его приручить.

Шорох был совершенно уникальной штукой. Судите сами, единственный потустороний феномен, обладающий зачатками личности (Тангор говорил, мол, даже моралью, но это парень точно брешет). Уникальный в том смысле, что только его черный маг способен призвать по своей воле. Распростерший свое инфернальное тело по всему миру. Неистребимый, неуязвимый, неотступный — единожды помеченный Шорохом оставался таким до самой смерти. Растворяющий плоть, взбалтывающий мозги. Древняя жуть, чьим именем ругались уже не первое столетие. Да что говорить, непонятно было даже, один он такой, просто проникает повсюду, или целый вид чего-то особенного.

Но на эти подробности Саталу было наплевать: он не был теоретиком. Зато он знал факты: результат встречи обычного неудачника с Шорохом — обглоданный дочиста скелет и куча бурой пены; результат знакомства с ним опытного мага — медленное сумасшествие; результат, которого добился молодой нахал Томас Тангор — договоренность, сотрудничество и использование фантастических возможностей древнего нежитя.

А то, что смог щенок, лишь вчера получивший диплом, обидно было бы не суметь его опытному наставнику!

* * *

Так, рассуждаем здраво. Если у меня предсмертный бред, уже ничего не поделать. А если такой хитрый эффект и вправду дает криозаморозка, то рано или поздно меня вытряхнут из капсулы и оживят. До того времени моей первейшей задачей будет не свихнуться. Видал я размороженных (только не вспоминать про рядового Азиза!), ребята вполне себе в здравом уме, хоть и не до конца в твердой памяти.

Правда, историй про порхающих ангелочков никто из них не рассказывал, ну, это ничего, буду первым; под фаст-пентой Шекспира читать тоже не у всякого выходит.

Чирикать и кружиться в темноте — определенно не лучший способ сохранить здравый рассудок. Я огляделся (при полном отсутствии глаз), высмотрел где-то впереди пятно посветлее и, оттирая соседних ангелов плечами (которых у меня, разумеется, тоже не было), рванул на свет.

«Идио-о-от!» — взвыла суеверная часть меня, напоминая про пресловутый «свет в конце туннеля», который непременно окажется тем светом. И я ее разумеется, не послушал, вываливаясь в…

Куда?

Во внутренности П-В туннеля, не иначе. Масштабы приближения, правда, менялись произвольно по моему желанию, но даже на самом крупном из них ни черта было не понятно. Вокруг какие-то светящиеся контуры, схемы, распайки — словом, воплощенный бред обкурившегося энергетика. И все куда-то лилось, тянулось, переливалось, словно на зимнепраздничной елке. Самый общий план показал мне нечто круглое, что в теории могло бы быть планетой, только она, как апельсин на пику, была нанизана на подсвеченную воображаемую ось.

Короче, непонятно, хотя красиво. Я даже порадовался тому, какое богатое у меня разыгрывается воображение при температуре жидкого азота. Хоровод ангелов, вид на червоточину изнутри, в общем, фантастика, про которую расскажи кому — не поверят. Не настолько пикантно, конечно, как когда мне в бреду привиделась игра в конное поло говорящей головой моего же офицера, но тоже ничего.

Я немного поиграл мысленным удалением-приближением картинки и расстановкой меток, толком не понимая, на что я сейчас смотрю, и чувствуя себя питекантропом перед комм-пультом. Вымышленным питекантропом без тела перед несуществующим коммом, так точнее. Но, пока я бесцельно болтался в пятом измерении, что-то сработало, и передо мной в цветном тумане загорелся самый настоящий маячок наводки на цель.

* * *

Меловая лейка. Разноцветные свечи. Настои во флаконах и точно отмеренные дозы порошков в бумажных пакетиках. Заряженные амулеты. Вощеный шпагат. Оловянные шарики — да-да, на этот раз не обычные медные, пригодные для большинства заклинаний. Участок пола, выскобленный и вымытый до того, что почти сравнялся по блеску с хорошо натертыми ботинками. Решимость, острая, как складка на свежеотглаженных брюках. Все?

Вычерчивая Знак с контурами накопителей, оловянными концентраторами и Якорями, Сатал не колебался ни минуты. Нужно быть самоубийцей, чтобы добровольно призывать страшнейшую жуть на свою голову? Не вопрос. Но тут есть один маленький нюанс: черные практически ничего не боятся. Кроме одной мелочи — потерять лицо. Черному показать слабость в важном деле — значит не отмыться до конца своих дней, а живут маги долго. А не защитить младших своего клана — оно самое и есть, позорный проигрыш.

«Ну сожрет он меня, самое худшее. А может, это я его; я для этого сейчас достаточно зол. Как-никак, свирепый колдун, крутой и черный, который людей на завтрак если не ест, то исключительно потому, что соус не подходит».

Сатал погасил свет, сжал Источник и погнал Силу в первое плетение, предназначенное для призыва.

* * *

Вот он, мой приводной маяк. Вполне узнаваемый человеческий силуэт — условный скелетик из зыбких светящихся трубочек, который весь дрожит и искрится, словно плазменная дуга. Под его ногами какой-то сложно размеченный посадочный круг, тоже сияет. На такой сигнал целый боевой катер посадить можно. А не то что одну ангелобабочку, шуршащую и взметающую своими крылышками темную листву. (Листву? У них что тут, осень?)

Хотя насчет удачной посадки — не уверен. Я-то впаялся в него с размаху, как залп плазмотрона в защитное поле.

В окружающей Вселенной что-то щелкнуло, и мешанина пятен вокруг превратилась в самый превосходный вирт-имитатор планеты, какой мне случалось видеть за все время своей службы. А уж я в них и в Академии наигрался и в тактической рубке часами за ними просиживал. Смена масштабов — действительно от одного до миллиона, детализация — фантастическая, можно было разглядеть все, от отдельных людей (светящиеся гуманоидные контуры) до глобальных энергетических потоков планеты (привязанных к координатной сетке). Ну вот это другое дело! Контурная карта мира вспыхнула всеми цветами, и я получил полную возможность носиться над нею как бесплотный дух и разглядывать.

Причем не только снаружи. Я всегда считал, что «человек, вид изнутри» — неаппетитная картинка, которая заинтересует лишь патологоанатома. Ан нет, тут все куда интереснее, чем кровавое месиво с холестериновыми бляшками, на которое я насмотрелся после сражений. Внутри люди разноцветные и сделаны из медленных кисельных водопадов намерений, мерцающих всполохов эмоций и скрученных светящихся трубочек жизненной силы. Откуда я понял, что это не лимфатическая система, если все мои знания о медицине ограничены курсом скорой помощи в боевых условиях? А черт его знает. Я, любопытствуя, потянулся было потрогать, но вовремя сообразил, что тускнеющее под моим прикосновением свечение ни о чем хорошем не говорит. Фу, я же не людоед какой, человека жрать.

Эй, мужик!.. Кстати, ты точно мужик, а не прекрасная дева? За обзорный пункт и наводку на маяк спасибо, конечно. А вот тебе я зачем понадобился? Последние достижения заморозки обсудить или клады вместе искать? В последнем я не очень хорош, и к тому же каждую минуту жду, что криохирурги выдернут меня отсюда обратно в мир живых, словно репку из грядки.

И поскорее бы!

* * *

И это — ужасный Шорох?! Тысячелетний злобный монстр, легко пожирающий всю плоть с костей, Эдана Сатала не пожелал даже надкусить: видимо, в отличие от ученика, злой и взрослый черный в ранге старшего координатора сразу оказался ему не по зубам. Вломился в него нежить, правда, с изяществом разогнавшегося бронепоезда и тут же принялся ворочаться в мозгах, давя на них всей своей силой. Но ни позывов к ссоре не проявил, ни выжечь свое обиталище не пробовал. От эфирного тела Шороха исходили скорее волны веселого любопытства.

Явно малец Тангор присочинил, делясь опытом. И насчет холодных липких щупалец нежитя, так и лезущих в самое средоточие сознания, и про то, как приходится их отражать предельным усилием воли, и даже как они с потусторонним феноменом дрались на манер двух бешеных котов за власть над телом. Видно, решил прихвастнуть на все деньги — самое нормальное поведение для черного, чего уж. Просто учителю не следовало принимать на веру все рассказанное учеником и уж точно — следовать кое-чьему дурному совету, осаживая монстра, чтобы не наглел. Конечно, кому нравится, когда что-то шевелится у тебя в мозгах, тычась в разные стороны и пробуя окружение на вкус. Но когда в ответ на очередное тыканье Сатал решил, как ему было сказано, припугнуть гостя карманной молнией, вышел сюрприз. Сперва к эмоциям Шороха примешалась некоторая озадаченность, а потом, не меняя дружелюбного настроя, тот изобразил в ответ бьющий из какого-то неизвестного амулета разряд настолько бешеный, что чуть зрение черному не выжег. Мол, знай наших, и мы так умеем.

Сатал почувствовал, как по виску катится капля пота, будто голову и впрямь прижгло изнутри. Пришлось сесть, привалившись к стене. В довершение всего, проклятый нежить сочувственно хмыкнул.

Так! Черный заставил свое сердце стучать в ровном злом ритме. Нельзя показывать Шороху страх, волнение, слабость. Сожрет и не поморщится. Лишь тот, кто переборет чудовище, получит свой профит — всезнание... вот только борьба получалась очень странная. Несмотря на всю ярость шарахнувшей откатом в голову молнии — какая-то игра по правилам, а не борьба.

«Ну, и что ты от меня хочешь получить?» — подумал Сатал без уверток и как можно более членораздельно. Никакое потустороннее в принципе не умеет говорить, оно просто для этого не приспособлено, но вот в сообразительности его гостю не откажешь, Он такой один, уникальный: только Шорох умеет вести себя осмысленно, испытывает четкие желания и даже, похоже, обладает чувством юмора. Вот пусть и выкручивается. Молнию он меняет на молнию, вопрос... на вопрос?

Ага! Вопросительная интонация эхом отозвалась в голове регионального координатора, так четко, словно Шорох и вправду глядел на него, приподняв бровь.

* * *

Невероятно, но этот тип на посадочном круге маяка оказался местным полицейским. Или СБшником. В общем, каким-то чуваком из силовых структур с соответственной профдеформацией. Потому что в процессе нашего с ним знакомства он попытался призвать меня к порядку, а раз не мог сказать — то попросту ткнуть шоковой дубинкой. Спросите, как именно, если я — ангел с крылышками, а он — контурная схема, внутри которой я болтаюсь? А я откуда знаю! Мысленно! Я отшатнулся, достал парализатор, мощный, из тех, которыми мы на флоте десант вооружаем, и пальнул… Что значит «как»? Не знаю. У меня не было ни рук, ни ног, ни карманов, ни парализатора, разумеется. Но тем не менее сработало. Полицейский икнул, отшатнулся от разряда и сел где стоял. И дальше уже вел себя вежливей.

Дано. Меня притащило к нему по самому что ни есть прямому вызову, если считать эту чудную рисованную схему маяком, и до сих пор он не пытался меня выставить или впасть в панику по поводу моего неожиданного появления. Значит, именно он меня и звал. И, значит, этому типу из органов чего-то от меня нужно. Логично и знакомо: органы обычно отличаются подобным практицизмом в отношении всех, кто им под руку подвернется, ангел ты или бусинная ящерица.

Сегодня, в порядке бреда, я — ангел. Правда, какой-то хищный, потому что технически могу высосать человека, как коктейль через трубочку, но в реальности, мужик, на этот счет ты можешь быть абсолютно спокоен. Ненавижу людоедов, в прямом и переносном смысле, и с удовольствием обошелся бы без подобной способности.

С другой стороны, только попав к нему, я перестал быть слеп и глух среди непознаваемых пятен чужого ландшафта, так что и у меня есть свой интерес.

Не могу понять пока, зачем я ему нужен, но уверен, мы сторгуемся ко взаимному удовольствию. Зря ли адмирал Нейсмит имеет репутацию человека, способного продать пальто — змеям, несуществующий флот — нанимателю, а новую религию — четырнадцати тысячам обозленных солдат? Зря ли под моим командованием дендарийцы заслужили репутацию людей, которые обожают браться за безнадежные спасательные операции и с блеском их завершать?

«Рассказывайте, сэр, рассказывайте. В чем ваше дело?»

* * *

Любопытство. Вопросительные знаки, подвешенные в воздухе. Физиономия какого-то совершенно незнакомого старичка с бородкой клинышком, в чудном пиджаке и с блокнотом в руках. Больше всего похож на белого эмпата, доброжелательно вопрошающего: «Ну-с, молодой человек, слушаю вас».

Сатал категорически не жаловал, когда его звали молодым человеком («в щенки определили, да?»), но матерому нежитю, которому, по слухам, десять тысяч лет уже исполнилось, такое спустить было бы можно. Хоть Тангор и уверял, что Шорох обладает эмоциональной непосредственностью подростка, но опытный черный предпочел перестраховаться. Колдуны болезненно чувствительны к недостатку уважения, а нежить, который с ними знается испокон веков, мог и перенять у них эту черту.

Значит, надо обуздать раздражительное нетерпение, требующее решить задачу немедленно и прямо сейчас (нормальная реакция для черного), представиться по всей форме и дать потустороннему феномену понять, как ему повезло с контактером. С крутым магом, у которого есть не только опыт, мощь и мастерство, но и высокий статус плюс разнообразная сфера деятельности для применения всего этого добра. Если и вправду для уникального монстра он — окно в реальный мир, то цеплять следует его любопытство. Ведь других интересов, кроме получения информации, у Шороха нет: он не размножается, не испытывает голода, ему невозможно ничем повредить… Что там еще определяет поведение хищника? Значит, решил Сатал, досыта накормлю его информацией. Обещающей накал страстей, эпические драки и все такое.

«Я — региональный координатор НЗАМИПС... службы надзора за магами и потусторонними силами».

Смешно разговаривать самому с собою, а потом еще тянуть паузу в ожидании отклика. Понял ли Шорох в этой фразе хоть что-то, кроме слова «я»?

В ответ пришло несколько карикатурных, чуть ли не детских рисунков: расплывчатой формы призрак угрожающе парит в воздухе, сказочный маг в балахоне воздевает посох, человечек со зверским лицом трясет прутья решетки, кто-то горит на костре. Сатал поморщился: нежить практически открытым текстом его высмеял, мол, что ты меня за дебила держишь? Шорох не обладает символьным мышлением, но информация о человеческом мире интересует его чрезвычайно, поэтому в азах он разбирается, и разжевывать ему очевидное по слогам — дураком надо быть.

«Два года назад меня поставили во главе регионального отделения после, гм, катастрофического провала прежнего руководства».

Черный Рыцарь с его эскападами, безобразная лень службы очистки, безответственность и сожранный гоулами целый полковник... Подробности опустим. Что Шорох знает от мальчишки Тангора, то и ладно. Тем более что нежить ждет продолжения, демонстрируя образ мягко похлопывающей по подлокотнику, подгоняющей ладони.

«Мы сейчас заняты искоренением организации Искусников — белых магов-экстремистов. Я им как кость поперек горла».

Он сглотнул, прежде чем признаваться в нелестных для всякого черного вещах. Пусть даже признаваться всевидящему нежитю, совершенно чуждому черномагических игр в иерархию, а все равно неприятно. Постоянное присутствие Источника обостряло у Сатала присущие любому черному эмоции: раздражительность и воспаленное самолюбие.

«Шесть дней назад Искусники похитили моих младших детей — Джеймса и Вильяма...»

Ого! Тангор предупреждал, что Шорох — «нежить с моралью», что бы он под этим не имел в виду, но вспышка возмущения, окатившая ментальное пространство, для Сатала оказалась некоторой неожиданностью. Он поспешил договорить:

«Их используют как заложников, чтобы шантажировать меня по делам службы. Пока я тяну время, но надолго меня не хватит. Мне нужно найти и вернуть мальчишек в кратчайшие сроки, целыми и невредимыми, и чтобы ублюдкам, которые посмели на них покуситься, мало не показалось!»

* * *

Упс! Не высказывай богам свои желания — они могут и исполниться. Спасательные операции — наш конек, говорите? Да, мне случилось вызволить из плена четырнадцать тысяч человек, имея в активе лишь выдранную из книги страницу и пару пижамных штанов, да и те мне не сразу отдали. Но, справедливости ради, этой операции предшествовала длительная разведподготовка, а мою голую задницу на самом деле прикрывал целый флот наемников рядом с планетой.

Свои собственные рассуждения новый знакомец до меня доносил легко, хоть и звучали они натуральным бредом. Черные колдуны против белых, заклинания и амулеты, неживые создания, пожирающие людей? И вдобавок волшебный помощник, которого можно призвать один раз и до конца жизни, если у тебя хватит сил одолеть его в единоборстве (все по правилам жанра)? Сюжет для романа в стиле мистики. Загвоздка в том, что я-то никакой не шелест, не шорох и не шепот, не обладаю всезнанием, не жру людей пачками, и мне точно не десять тысяч лет. Я — Майлз Форкосиган-Нейсмит, временно (то есть, надеюсь, обратимо) убитый в перестрелке на Единении Джексона. Но что-то подсказывало, что не стоит сообщать это в лоб отчаявшемуся безопаснику, готовому на все, чтобы спасти своих детей. Начнем понемножку, потихонечку...

«Видишь ли, я не совсем то чудище...»

Черт. Картинка Тауры с клыками и розовым бантом на шее. Совсем не то, это точно.

«Я не Шорох...»

Мысленная Таура обзаводится пышными юбками и идет по осенней аллее, подобрав их, чтобы не шуршали по листьям.

«Да что такое этот ваш Шорох?» — сорвался я непроизвольно.

Таура оглянулась, стянула с шеи шарф, скрутила его в увесистый знак вопроса и молниеносно засветила кому-то в лоб. Молодец, девочка.

Последовательно обломавшись несколько раз, я понял, что полицейскому на том конце линии могу либо вбросить картинку, лучше — когда-то раньше закрепившуюся в моей памяти, либо транслировать эмоцию, желательно сильную и однозначную. Понятно. Сущность, в которую меня вбросило, настолько увечная, что и речью не владеет: эдакая местная собака — «все понимаю, а ответить не могу». Гав! Или, в крайнем случае, серый волк из сказки про королевского сына Ивана. Зверюга, от которой по всем канонам (нашим, сказочным, и здешним — реальным) требуется совершить чудо.

А для совершения чуда нужно по крайней мере провести рекогносцировку. Беда в том, что мой визави понимает, что я его о чем-то спрашиваю, вот только никак не догадается, о чем именно. Да и то, вопросы у меня были все больше метафизические, в веселых картинках не выражаемые: «Какого черта ты убежден, что я — именно Шорох?», «Где в вашей Вселенной выдают положенное мне всеведение?» и «Если Шорох на самом деле существует, не придёт ли он бить мне морду за узурпацию?».

Эй, стоп! Усилием воли я попытался придавить непроизвольно выскакивающие картинки шоколадки в фольге (такой громко шуршащей и на нужную букву), каптенармуса со связкой ключей и очень натуралистичного палача с окровавленным топором, немедленно явившегося на милое всякому барраярцу слово «узурпация».

М-да. А ведь я со своими вопросами не по адресу. Если бы кто-нибудь стал меня расспрашивать, как именно устроен чип памяти у шефа Иллиана и где бы такой гарантированно получить, я бы тоже мало что сумел ответить. Хотя твердо знаю, что шеф обладает поистине волшебной устрашающей способностью помнить все до мелочей, а особенно — твои ошибки. Главнейшими из которых он считает лень и самонадеянность.

Так что, подбодренный воспоминанием о живительном слове шефа, я напрягся и выскочил из сознания мага во внешний мир как пробка из бутылки. Окружающее снова обратилось в мешанину цветных пятен, условное небо треснуло напополам, в нем замельтешили черные и золотые крылышки, но самое главное — в голове защебетало и засвиристело подключение к сонму бестолковых, но разговорчивых ангелов.

* * *

Вот гадство! Не зря Тангор предупреждал, что Шорох капризен, что его надо долго улещивать и торговаться. Стоило Саталу честно озвучить, что именно он хочет получить от хитрого потустороннего гостя, как тот разразился очередью совершенно невразумительных картинок (заканчивающихся эшафотом и казнью), а потом и вовсе смылся, и нет его.

Зато блаженная пустота в голове после отбытия нежитя позволила Саталу осознать, как давило присутствие Шороха ему на мозги — хуже пудовой гири! Пусть тот и вел себя неожиданно вежливо: не особо вертелся, устраиваясь у него в голове, и не тянул то неназываемое, что мог бы тянуть, к средоточию его памяти и жизненной силы. Все-таки человеческая голова не предназначена для того, чтобы ее изнутри утюжил кто-то потусторонний.

Но! Координатор Сатал — боевой маг, крутой и черный, а если черный чего-то хочет, его остановит только смерть, и то не всегда. И уж точно не какая-то головная боль. Против нее, припомнив советы эмпатки, он заварил себе хорошего зеленого чаю, без молока и сахара, такого крепкого, что аж горчил. Помогло.

Смешно будет, если кому сказать: маг недоволен оттого, что изгнал Шороха!

«Эй, нежить, вернись! Где ты еще найдешь такой вкусный источник приключений в человеческом мире? Обещаю не прятаться. Не принимать блокиратор». Боевой маг, чистильщик по специализации, победитель пяти единоличных дуэлей, представлен к аттестации на магистра, находится в самом центре крутых служебных расследований… «Чего еще тебе понадобилось, зараза? Тангора, что ли, отправился навестить, звездочку нашу малолетнюю?!»

Сатал решительно прихлопнул зазудевшее внезапно самолюбие и раздражительность, которую черная натура переключила на единственно доступный объект. Нет уж, он — не мальчишка, не способный контролировать поток низменных эмоций от Источника. Тангор тут не при чем и, между прочим, честно сказал, что Шорох ведет себя как капризное дите, даром что ему много тысяч лет. Но если кураторы управляют армейскими магами, опираясь на предсказуемые слабости черной натуры (факт замалчиваемый, но реальный), что мешает умному магу манипулировать потусторонним гостем по тому же принципу? Пусть то место в человеческом естестве, куда Шорох влезал, сознательному воздействию было недоступно, зато нежить, как выяснилось, превосходно выманивался на любопытство.

Ну! Туши свет, зови Шороха!

* * *

Как будто включили в командирском шлеме радиоканал широкого диапазона приема. Или будто ты вывалился из сосредоточенности рабочего кабинета в гудящую толпу.

Эй, ангелы! Хватит так орать! Давайте-ка плодотворно почирикаем, если вы не плод моего воображения. Ну или пошуршим, раз уж здесь так принято. А если серьезно — проведем краткий брифинг. Кому-нибудь из вас понятно хоть слово в основополагающем местном постулате «я Шорох, я все знаю и все могу»?

Чириканье голосов как ножом обрезали. Дальше, исходя из специфики волшебной реальности, я ожидал каких-нибудь зловещих фильмовых спецэффектов — вроде нарастающего свиста ветра, поднимающего первые листья, громыхания железных листов на крыше перед торнадо, шипения змеи, готовой атаковать…

«Шорох — это я. А за мною — все вы. Все, кто умер и не отпущен по ту сторону смерти».

Наверное, так себя ощущает Саймон Иллиан, когда ему отзывается чип в голове. Хотя, надеюсь, иллирийский чип не содержит такой дозы встроенного пафоса.

«Мы все-все-все…» — подтвердило эхо.

«Да, вы все: поднятые зомби, жертвы оружейных проклятий, коматозники в больницах, странные люди из иных миров! И ты тоже. Летите ко мне, как пчелы в улей, а потом пускаетесь во все тяжкие, кто как может».

Как в бесплотном голосе, который и не голос вовсе, может прозвучать обида, непонятно, но вот было же.

«Сначала был только я. Теперь мы вместе присутствуем в каждой точке мира и знаем одно и то же. Как бы я хотел от вас избавиться, незрелых, непонятливых, мелких чудищ! Когда сущность безмозглого зомби жрет одного человека за другим, память съеденных тоже делится на всех нас, но меня и только меня считают монстром!..»

Остро захотелось подать голосу чистый носовой платок, а то и целую жилетку, чтобы выплакаться. Да, если саймоновский чип тоже разговаривает с ним, как обиженная женщина, можно понять, отчего шеф такая язва.

Ш-ш-ш, только не сердитесь, сэр — мэм? — я никого не собираюсь жрать, я все понял… ничего не трогать, не высовываться, быть осторожным, не портить репутацию в глазах общественности, в случае сомнений проверить по базе — говорите, мы все знаем одно и то же, мы вездесущи?

Уговаривая, улещивая и осторожно пятясь, я метнулся обратно в свое убежище в разуме черного мага.

* * *

Черная рябь закружилась в воздухе. Нежить не устоял и пришел. Да что там пришел — примчался. И с размаху швырнул в Сатала картинкой парочки одинаковых щекастых карапузов в голубых подгузниках, сопровождая ее настойчивой вопросительной интонацией.

Ш-што? Сатал сперва опешил, не в силах сопоставить нормальных черномагических детей с этим пупсами, потом до него дошло. Его сыновья, да. Шорох, проявляя непривычную деловитость и ухватки следователя, желал получить полную информацию об обстоятельствах похищения и персонах похищенных.

«Да я все тебе сейчас расскажу, монстр ты мой деловитый, пока ты снова капризничать не начал!» С подростками всегда так. Настроение скачет туда-сюда, как на качелях. С черными подростками, во всяком случае… Сатал с некоторым удивлением поймал от нежитя в ответ мимолётную картинку эллиптической орбиты, как будто кинутую в сторону реплику посреди работы. «Настроение в перигее — настроение в апогее; наглядное изображение». Шорох с чувством юмора?! Быть не может. Может, монстров действительно несколько, и они сменяют друг друга, как часовые на посту?

Тот, что попался сейчас Саталу, истерик не устраивал, вел себя как пай-мальчик. Не торговался, не ставил условий, просто работал. Прямо-таки рвался к активному расследованию и точно знал, как это делается.

Картинка. Двое мальчишек. Безмолвный вопрос. «Эти? Нет?» Изображения замелькали одно за другим быстрее, чем хлопья тьмы, обозначающие появление Шороха.

«Потусторонний феномен не способен к символьному мышлению», что значит — Шороху не доступны для анализа относительные понятия. В том числе — чисто человеческая абстракция степени родства. Он просто ищет по всему миру пару детей, похожих на полученное им изображение. Перебирает совпадения, раскручивает поисковую спираль от Редстона вовне. «Эти? Эти?»

— Стоп! — рявкнул Сатал, Есть попадание!

К ликованию Шороха примешался хорошо уловимый оттенок самодовольства. Будто ему было в новинку отыскать одну рыбку информации в бесконечном море, и теперь он жаждал похвалы. Просто, как нежить воспитанный, на комплимент не напрашивался.

— Молодец! — великодушно похвалил маг. — Парней ты нашел моментально. А теперь давай главное — где это место?

Адреса как такового нежить показать не мог (откуда табличка с адресом на заброшенной ферме, где, как выяснилось, и засели мерзавцы?), но выкатывал один вид с высоты птичьего полета за другим, старшему координатору оставалось только проследить путаницу проселочных дорог и вычертить маршрут по карте.

— Кто мальчишек держит? Какой защитный периметр они выставили вокруг? Сколько там человек? Как все устроено внутри?

Сатал отлично помнил доклады Тангора по Хо-Каргу и его ошеломляющую манеру: отыскать ничего не подозревающих ублюдков с помощью Шороха, налететь в одиночку и под прикрытием личины обычного горожанина, а затем вычистить все клопиное гнездо разом. А если такое вышло у шебутного Тангора (которому в смысле боевых проклятий еще учиться и учиться, несмотря на все таланты), то тем более выйдет и у него.

— Вооружено всего трое, еще двое на подхвате? И периметра тоже нет, что, там просто обычные люди?!

Король им в печенку, вот это везение! В своей способности вынести посредством штурмовых проклятий несколько обычных боевиков, магией не владеющих, Сатал ничуть не сомневался. Для верности можно было прибавить пару-другую заряженных амулетов и ядовитую аэрозоль. Но главное и самое восхитительное: сволочей, укравших малолетних детей, никакой суд не оправдает, значит, у боевого мага и отца похищенных развязаны руки. А ничего так не воодушевляет черного, как редкая легальная возможность наподдать противнику вплоть до перевода его в состояние трупа. «Бил, бью и буду бить!»

Хватит вопросов, пора действовать. Поднявшись, маг одним плавным движением, не глядя, сгреб с полок запасы. Аккуратность в хранении сослужила ему отличную службу. Шороху он просто кивнул, как свирепому, но прирученному псу: «Ну что же? Идем!»

А вот и нет. Упрямство, нежелание, образ натянутых вожжей, которыми на скаку тормозят лошадь.

— Да идем же! — нетерпеливо позвал Сатал. — Будет занятно. Отвращающие знаки там стандартные, хилые, я их смахну одним ударом, и дальше ты сможешь хорошо повеселиться. Ты ведь наверняка голоден?

Еще больше нежелания, отвращение, оскорбительная картинка с пальцем у виска.

Что это — лень? Недоверие? Мораль, о которую монстр споткнулся на ровном месте? Час ровной работы внезапно сменился капризами, потому что Шороху пристало выполнять работу не даром, а за интерес?

Сатал досадливо поцокал языком, но решил, что с обычными людьми он способен справиться и без поддержки легендарного ужаса. Он шагнул к двери, на ходу рассовывая баллончики зелий и кругляши амулетов по карманам, и тут оказалось, что картинками возможности Шороха не ограничиваются.

* * *

Стой! Взрослый, понимаешь ли, человек. Отец семейства. Ответственный чиновник. Куда рванул с подпаленной задницей и единственной мыслью: «Да я их там всех шапками закидаю!»?

Не слушает. Пьян от предвкушения мести, самоуверен как юнец. Изнутри его головы я читаю все эти эмоции точно открытую книгу, написанную самыми крупными буквами из букваря для малограмотных.

Да стой же!

Понятия не имею, что я сделал. Натянул поводья, наверное. Сатал замер на полушаге, напрягшись для рывка, но не смог пошевельнуться.

«Убью, — процедил маг свистящим шепотом. — Совсем оборзел, тварь?»

Следовало бы достойно и цветасто выругаться в ответ, вот только беда, я не обучен ругаться в картинках. Поэтому мы сцепились за власть над телом молча, злобно, в одном лишь треске плюющейся искрами вольтовой дуги. (Что же у местного населения такая бедная фантазия, сосредоточенная исключительно на электричестве?) Это было примерно так же, как укрощать бешеного дедова жеребца, которому хочется одного: давить, топтать и нестись вскачь неведомо куда. Или как перехватывать дублирующее управление во флайере, почти сорвавшемся в штопор. Или…

В общем, свой флайер я выровнял почти над самой землей. И послал моему сопернику парализующий эмоциональный заряд, по силе сравнимый с ударом кувалды или с сержантским рыком перед строем: «Сми-и-ирно!»

Ну хорошо. Заставил я его замереть, а дальше что?

Держать изо всех сил и пытаться сообразить, что вообще можно сделать с этим бешеным неуправляемым снарядом, чтобы немного образумить. Как донести до него простую истину «Куда рвешься, не подумав, авантюрист?» Что-то было там, в этой картинке, что меня так насторожило. Жопой чую, что не все так просто, а это у меня инструмент точный…

«Освобожусь — выжгу тебя нахрен, скотина!» — зло пообещал колдун, не прекращая тщетного сопротивления и не собираясь меня слушать. Боевые инстинкты, рефлекторная реакция на принуждение, драка за доминирование, которая запускается без участия рассудка. Прелесть какая.

М-да. Можно подумать, я сам лучше. Кто там считал себя самым крутым и великолепным, бросаясь спасать недотепу Марка? Кто говорил: «Служебная дисциплина — это допустимо, если, конечно, я не умнее собственного начальства»? Кто, в конце концов, лежит в криокамере (ох, надеюсь!) замороженной тушкой, потому что грудью поперся на бхарапутрян, надеясь на внезапность налета и собственный тактический гений?

Спешите видеть: Майлз Форкосиган читает лекции об осторожности! В картинках и смайликах, потому что иначе мне свои мысли до него не донести… Никак и совсем.

Осталось спрессовать свое отчаяние в один тугой комок и швырнуть в него. «Хочешь видеть, как бывает, когда заигрываешься в своих великолепных планах, решив, что ты тут самый умный? Н-на!»

Сожженное лицо Элли. Ботари с перемолотыми в кровавую кашу внутренностями. Падающая в пустоту Беатрис. Азиз без проблеска мысли на лице. Замороженная в ледышку Филиппи. Отлетевшая вместе с шлемом голова лейтенанта Марко. Разрыв снаряда у меня в груди. Смерть, увечья, смерть, смерть, смерть…

«Цена самонадеянности — смерть тех, кто от тебя зависит!»

Если бы мог, я бы это провизжал. Увы, местные шуршащие ангелы способны лишь чирикать, да и то в компании себе подобных.

* * *

На этот раз Шорох Сатала по-настоящему изумил. Нет, не тем, что взбесился на ровном месте и начал захватывать контроль над телом: про это Тангор рассказывал. Плохо только, что колдун оказался к этому не готов: слишком сильно он сосредоточился на предстоящей драке с похитителями, чтобы ждать нападения откуда-то еще.

Но дальше, к полному удивлению Сатала, Шорох не совершил ничего катастрофического: просто поставил его столбом посреди комнаты — и начал заваливать потоком одинаковых картинок. Бойцы в мундирах и защитной броне, пораженные тем или иным проклятием или потусторонним феноменом, весьма разнообразно и кроваво. Откуда у монстра такой опыт, трудно сказать: должно быть, успел сожрать не меньше батальона армейских магов. И фоном на черного вываливался самый непривычный ему эмоциональный коктейль: горе, сожаление, вина…

Короля вам в печенку! До черного наконец дошло. Шорох терпеливо, как учитель, демонстрировал ему ошибки черных во время активных действий и их пагубные последствия. Нежитю почему-то активно не нравилось то, что Сатал намеревался сделать, но вместо того, чтобы дурить, наводить галлюцинации и вести его, как марионетку, он пытался достучаться до рассудка мага. Ну, скандалил по ходу, не без этого, но тут его можно было понять: пришлось бы Саталу учить кого-то, размахивая руками и бессловесно мыча, он бы тоже сорвался.

— Ты чего орешь? — спросил Сатал недовольно.

Шорох немедленно затих, прекратил кидаться образами. После паузы он выдал вопросительную интонацию и пару рисунков: с рук падают наручники, в двери поворачивается ключ. И снова вопрос.

— Ладно. Отпусти, не убегу.

С ворчанием, как потревоженный пес, Шорох разжал мысленные тиски, и Сатал почувствовал, что снова может двигаться. Нежить способен себя контролировать, умеет не только жрать и нападать? Пусть посмотрит, что и у боевого мага с самообладанием не хуже. Сатал аккуратно прикрыл канал Источника, выложил на столик флаконы с зельями, прислонился к стене, сложив руки на груди. И только тогда спросил:

— Тебя что пугает, ошибки? Я не намерен совершать никаких ошибок!

В ответ — всплеск возмущения, приправленного довольно издевательским изображением: карикатурный человечек с завязанными глазами бежит куда-то со всех ног и падает. Вот зараза, подумал Сатал. Но потусторонний феномен на дуэль за неуважение не вызовешь. С ним приходится быть терпеливым.

— Хорошо. Ты чего-то знаешь, что не знаю я? Покажи.

Шорох действительно точно пес, принюхиваясь, закружил по дому, где содержались мальчишки. Укрепленная деревянная дверь со знаками отвращающего периметра над ней (нежить, кстати, не среагировал совершенно). Растения в кадках. Немытые окна. Арбалеты в стойке, допустим, угроза, но Саталу ведь не сложно плетением любую арбалетную стрелу в воздухе расщепить. «Не оно?» В ответ его окатило раздражением. Личности бандитского вида: мускулов и ножей хватает, но в магическом плане — пустышка, предупрежденному об их присутствии черному они ничем повредить не способны. Не то. Подвал, какая-то поломанная мебель, обломки железяк — бывшей фермерской техники, трубы, бочки...

Мигающий красный свет. Эхо прерывистой сирены. «Осторожно. Опасность. Опасность!»

Сатал не понял. Вот этот бак с водой — опасность? Или вон тот обломок непонятного сельскохозяйственного механизма? Шороху несколько тысяч лет, абстрактные понятия ему вообще недоступны, о современной что алхимии, что магии, он имеет представление самое приблизительное, должно быть, что-то напутал…

«Бу-у-ум!» Вспышка, грохот и ощущение удара, пронесшегося по мозгам с силой товарного поезда. Ах ты, зараза потусторонняя! Бочка — какая-то маслянистая жидкость внутри — взрыв — бочка — жидкость… «Бум!»

Нестабильное вещество, разгадал подсказку Сатал. Нестабильное, язви его Шорох, вещество, инертное, приготовленное в количестве специально в расчете на визит могучего боевого мага, который без сомнения лупит проклятиями с обеих рук… Взрыв разнесет и заложников, и террористов, и нападающего; просто и изящно. Черные не испытывают страха, но тут воистину «тень Короля коснулась его сердца».

* * *

С умниками вроде нас именно так и надо. Сперва шарахнуть в рожу наглядной картинкой возможных последствий твоего поступка, Чем кровавей, тем лучше. Потом показать элементарный просчет в плане, который к этому приводит. Страх за близких и стыд за свою глупость вместе работают оптимально.

В бочках там, конечно, был не астеризин, а что-то попроще, из нитроглицериновой группы, но бахнуть может. А судя по оторопи моего волшебника, он даже понял, при каких условиях оно может бахнуть, и теперь намерен слушать меня очень внимательно. И информацией вовремя делиться.

— Получается, они не стали противостоять мне магически, кишка у них тонка, у Искусников. Понятно, что инструментальный контроль ничего мне не показал, там магами вообще не пахнет. Они выставили против меня противника, которого я снесу не глядя, зато сделали так, что своей же силой я себя и уничтожу… — размышлял тот.

Ага, именно, человечески-магическое дзюдо. Ты, наверное, и не слышал про такой вид борьбы, приятель? Не особо рассчитывая, я показал магу картинку борца в кимоно и штанах и получил в ответ такое радостное узнавание, словно продемонстрировал ему голоснимок его любимого дядюшки. А это хорошо. Значит, мужик полагается не только на пассы и волшебную палочку и способен понять, что против наипростейшего лома приема не бывает.

Ну, на то я у него и есть, чтобы отыскать все спрятанные простые ломы. И мы принялись обыскивать дом.

Обошлось не без конфузов, конечно. Рисунки на обоях, принятые мною за детские каракули, оказались важной волшебной штукой для чего-то там, а от набора декоративных бус вроде елочных, которые я проглядел, мага и вовсе перекосило. Но зато я обнаружил пару устройств-ловушек над дверями, заведенных на обычную мононить над самым полом и начиненных мелкой стальной дробью. Мой дед вспомнил бы по ассоциации кое-что из своего богатого партизанского прошлого и противопехотных мин — но и металлический шарик в затылок способен укокошить не хуже. Маг внял и посчитал не зазорным попросить помощи в штурме у обычной полиции.

Словом, все шло хорошо, если бы не голоса в голове.

Поймите меня верно, голосу в голове жаловаться на другие голоса — это уже какая-то чертова рекурсия. Но ангельское чириканье и обиженные причитания главного по Шороху делались все громче. Похоже, конкуренты по полетам в здешнем поднебесье отыскали меня и здесь, и хорошо если они не намерены предъявить мне счет за занятие розыскной деятельностью без лицензии. Так что я удвоил темп, пока успевал.

Вот это запомнил? А это? Курс проложил? А план начертил? И схему разминирования? Сколько там полиции будет, два взвода? Пойдет. Только сам не лезь, всего святого ради, тебя-то там и ждут.

Мой маг ничего, вымотался, но справлялся, сразу видно тренированного спортсмена. Хотя ноги-то бедолагу больше не держали — но даже обессилев и сев на пол, он аккуратно поддернул брюки, отглаженные до острой складки. Вот пижон самолюбивый, уважаю.

Вспомнив, как старейшина всей этой тусовки злилась на тех, кто портит ей репутацию, я быстро изобразил сквозь крики в голове что-то вроде: «Справишься дальше без меня? Я побежал, а то много дел; всемогущий Шорох, сам понимаешь, всюду нужен! Зови, если что, оставайся на связи!..»

И тут меня вышибло.

В сонм ангелов, золотые крылья среди мельтешения черных хлопьев, через злой визг самой главной, все выше, выше, в слепящий свет… Свет бестеневой хирургической лампы, сухой свист аппарата ИВЛ и знакомый резкий запах.

Насчет криозаморозки ангелы не соврали.

* * *

Впрочем, и координатору Саталу Шорох не солгал ни словом. И все закончилось благополучно.

— Нормальное он существо, — пожал плечами Сатал в ответ на вопрос обеспокоенной эмпатки. — Бескорыстное. Не понимаю, чего Тангора от него так воротит…