Винчестерам и не снилось... (джен)

Я обреченно уставилась на очередную баррикаду, выросшую на тротуаре за минувшие выходные, и теперь являвшую собой непреодолимый барьер между мной и вожделенным входом в метро. Нет, грандиозное сооружение некоего ООО «МосКомПлитПодряд» я видела еще утром, но за рабочий день сам факт его существования начисто вылетел из головы, отчего теперь приходилось наматывать лишний круг до обходного пути. Вот что за люди у нас в мэрии? Вечно что-то переделывают, перестраивают, перекладывают, а простой рабочий люд до дома добраться не может.

Выкарабкавшись из подземного перехода рядом с продуктовым, я уже подумала, не совершить ли коктейльный обряд (купить молочный коктейль «Чудо» в качестве компенсации за вытрепанные за рабочий день нервы), когда заметила в сквере неподалеку уже привычных людей с планшетами для бумаги. Там частенько проводятся опросы народного мнения или апробации какой-нибудь продукции на некстати попавшихся прохожих. Обычно за это дают какую-нибудь мелочевку вроде пачки чая, шоколадки или фотоальбома. Пару раз я и сама участвовала в этих тестах — полчаса сравнений какой сок слаще/гуще/меньше-отдает-химией и иже с ним — не такой уж плохое времяпрепровождение, да и халявная шоколадка на дороге не валяется. Главное, чтобы не сигареты, остальное попробуем и оценим. Все оценим!

— Здравствуйте! Не хотите поучаствовать в опросе? — кинулась мне наперерез женщина с планшетом, в шапке опросного листа красовалось название компании «Идеальный мир». Забавно, что с таким названием желающих у них негусто.

Я остановилась, всем своим видом показывая готовность слушать. Женщина тут же приободрилась и принялась задавать привычные вопросы — есть ли мне N лет (в этот раз планка была аж 22 года), работаю ли я, учусь и так далее и тому подобное — после чего препроводила в знакомый зал для опросов. Народу здесь было полторы калеки, все полторы — примерно моего возраста. Кусков шоколада на тарелках и стаканов с образцами сока в этот раз не наблюдалось, вместо них на столах были раскиданы просто листы с вопросами. Столика с благодарственными подарками тоже не было. Ясно, с халявой можно попрощаться.

Я уже открывала рот, чтобы извиниться, сославшись на внезапно всплывшие в памяти дела, но тут ко мне подскочил жилистый молодой субъект с длинным тонким носом — прямо-таки типичный менеджер — и затараторил:

— Очень рады, что вы согласились на участие в нашей акции! Наша компания пытается сделать жизнь каждого отдельного человека лучше, ведь у каждого человека свое представление об идеальном мире. У вас ведь есть любимые книги или фильмы?

— Да, — подтвердила я, не совсем понимая, к чему клонит собеседник.

— Превосходно! Заполните, пожалуйста, анкету, подробно описав, каково ваше представление об идеальном мироустройстве. Пишите все, даже самое фантастическое. Можете описать существующую вселенную из фильмов или книг, так будет даже лучше, а можете выдумать что-то свое, мы обязательно подберем что-нибудь подходящее. В конце дня планируется розыгрыш, и победить получит возможность окунуться в свой идеальный мир!

— Вроде ролевых игр? — не поняла я.

— Намного, намного лучше! — заверил меня жилистый, подталкивая к ближайшему столику.

Ну зашибись! Всю жизнь мечтала участвовать в каких-то идиотских утопических ролевках или виртуальной реальности а-ля «как все мы счастливы». И на кой меня дернуло идти сюда? Но теперь уж не отделаешься, надо заполнять анкету. Ясно, отчего никто не бежит к ним вприпрыжку — молодежь по возрастному ограничению не проходит, а люди постарше уже выросли из подобных глупостей. Два с половиной калеки (умственных, судя по всему), в число которых меня угораздило попасть, не в счет.

Однако, первого же взгляда на вопросы хватило, чтобы настроение мое улучшилось. Если бы я куда и «попала» в лучших традициях бульварного фэнтези, то исключительно в шкуру тролля под каким-нибудь особо хлипким мостиком, и последний, из чувства солидарности с другими сказочными существами, тут же рухнул бы. Если следующие десять-двадцать минут придется провести без всякой пользы, то уж поиздеваться над составителями анкеты мне никто не запретит. Примера заполнения нет, так что…

На роль мира грез был избран сериал «Сверхъестественное» — что еще могло прийти в голову, когда тебе до этого полдня названивали подружки с приглашением на вечеринку в честь Хэллоуина? Вечеринки эти не имеют ничего общего с тем, что любят показывать в голливудском кино — это банальные посиделки в Макдаке, с той лишь разницей, что присутствующие нацепят на голову заколку в виде тарантула или островерхую шляпу с блестками, и уже считают себя одетыми в праздничный костюм. Я уже молиться начала, чтобы охотники за нечистью прикрыли этот ведьмин шабаш с бургерами. К тому же я примерно знаю, какими убойными формулировками иногда пользуются фанатки Винчестеров и Ко (сама одно время этим страдала), и завуалировать анкету в стиле «у меня мозгов нема, догадайся, мол, сама» не составит труда. Поменьше конкретики, побольше щенячьего восторга, и вуаля! Итак…

«Есть ли вымышленный мир, который вы хотели бы посетить?» Ага, прям мечтаю. Да меня в первой же серии сожрут!

«Мир самого очешуенного сериала на земле, который не надоедает зрителям уже 11 сезонов!»

Чуть подумав, я взяла другой бланк, переписав все тоже, только заменив «очешуенного» на «офигенного». Нечего упрощать господам-опросникам задачу.

«Что привлекает вас в этом мире?» Злобные духи, блин! Исключительно.

«Персонажи! Они просто нечто! Один — мега-крутой и брутальный рокер! Настоящий мачо, весельчак и приколист! Второй — высокий красавец, спортсмен, во всем любит порядок! Они идеальная команда, дополняющая друг друга.»

Я еще раз перечитала текст, чтобы убедиться, что намека на родственные связи нигде не промелькнуло, и заодно поставила еще пару восклицательных знаков. Больше, больше эмоций!

«Если указанный вами мир существует в массовой культуре, с кем из его обитателей вы хотели бы встретиться?»

Хм… Рано я расписала Винчестеров. Хотя…

«Касик-Кисик!!! Он няшка-обояшка))»

А вот это было ошибкой. Я принялась заштриховывать имя Каса, захватывая как можно больше свободного пространства вокруг, чтобы разобрать нельзя было не только само имя, но и его длину. Пусть себе гадают, что за Кисик мне приглянулся.

Далее были вопросы о конкретном месте, в котором я желала бы оказаться (бункер в моей интерпретации стал одиноким укрытием, хранящим память о своих безвременно почивших обитателях и медленно открывающим свои секреты обитателям нынешним), роли, которую я хотела бы играть в их жизни (женщина, ведь им, несчастным, так не везет со слабым полом) и прочее в том же духе.

Заполнение анкеты с учетом заковыристых ответов заняло куда больше двадцати минут — когда я ставила последнюю точку, в зале остались только я и жилистый менеджер. Как ни странно, он меня не торопил, напротив, анкета была принята даже с некоторым почтением.

— Вы должно быть очень хотите попасть туда?

В данный момент я хотела попасть исключительно домой, но все-таки выдавила из себя заискивающую улыбку. Зря я, что ли, битый час сочиняла это фигню? Имею право насладиться результатом.

Мою анкету он принялся читать, не откладывая, и с каждой строчкой физиономия его все больше вытягивалась. Да, это того стоило! Такого бреда ему видеть еще не приходилось. К концу текста удивление на его лице сменилось испугом — вот уж не понимаю, чего там было пугаться? Разве что решил, что я из буйных.

Он поднял взгляд от листа, явно намериваясь о чем-то спросить, но я приняла вид восторженной фанатки, готовый на любой вопрос ответить минимум двухчасовой лекцией об объекте своего обожания, и слова застряли у него в горле.

— Благодарю вас, — наконец выдавил он. — Мы подумаем, что можно сделать.

Я благодарно кивнула и с легким сердцем вышла на улицу. Уж не знаю, что еще они собрались сделать, но я нисколько не сомневалась, что мой шедевр конспирации полетел в помойное ведро, как только за мной закрылась дверь.

Время оказалось уже десятый час, метро все еще было заполнено, но уже не так сильно, так что я даже ухитрилась сесть и спокойно доехать до конечной. Умственный труд, даже самый бесполезный, утомляет не хуже физического — ввалившись домой, я, не раздеваясь, рухнула на диван с намерением полежать пять минуточек и сама не заметила, как заснула…

* * *

Меня разбудил визг. Нет, не совсем визг, это больше походило на смесь скрипа давно не смазанного косяка и вскрика Майкла Джексона при соответствующем жесте во время танца. Только громче. Вернее, над самым ухом. Это непередаваемое сочетание гласных на высоких тонах повторилось — на сей раз его реальность не вызывала сомнений — и я тут же открыла глаза. Как, мать вашу, кто-то попал в мою квартиру?

В первый момент склонившийся надо мной силуэт показался женским, с этаким старомодным начесом, но когда глаза привыкли к свету, я поняла, что предположение про Джексона было не так уж далеко от истины… Передо мной стоял негр, действительно с диким начесом в стиле 80-х, и в столь же диком розовом костюме. Он смотрел на меня разинув рот в подобии улыбки, отчего отчетливо виднелись острые, прямо-таки вампирские клыки.

Не знаю, сколько длилась немая сцена, но за это время я успела осознать еще кое-что: это не моя квартира. Это вообще мало походило на квартиру. Во-первых, в помещении явно что-то не так с углами — их здесь точно больше четырех; во-вторых, вокруг были серые стены, навивавшие мысли о чем угодно, но уж точно не о комфорте, а сама я лежала в горизонтальной стенной нише длиною в человеческий рост и где-то метр высотой. Поверхность ниши была мягкой и, вполне возможно, предназначалась для сна, но больше никаких удобств не наблюдалось. Зато наблюдался клыкастый чернокожий, как-то нехорошо меня разглядывавший.

— Вы кто? — я честно пыталась предать голосу побольше грозности, но он, вопреки всем стараниям, прозвучал как писк истеричной мыши. Забивание с ногами в угол ниши тоже не прибавило моему образу воинственности.

Негр опять издал тот непонятный скриповизг, после чего затараторил:

— Ха! Женщина! Женщина-женщина-женщина! Жаль только, не кошечка, а обезьяна, — чуть погодя, добавил он, — но на безрыбье… Кстати, о рыбе — я ел сегодня всего пять раз. Надо перекусить, о-да! — он опять издал нечто… Кажется, я наконец дала этому звуку определение — так выл наш кот, когда его прищемило дверью. Но глотке негра-вампира этой вой был, похоже, куда роднее человеческой речи.

Чернокожий, пританцовывая, отправился к массивной металлической двери, занимавший целую грань неведомой фигуры, которую представляла собой комната. Отвечать на мой вопрос он явно не собирался. Дверь послушно выпустила моего недавнего собеседника, и я осталась наедине с собственными вопросами. И страхами.

Я еще пару минут буравила взглядом дверь, но входить в нее никто не торопился. В конце-концов пришлось признать это занятие бессмысленным и заставить себя встать. Ниша, в которой я очутилась, оказалась двухъярусной, и занимала еще одну стену-грань комнаты. Кажется, это был шестигранник, но неправильный — одни грани были длиннее, другие короче. Самая большая оказалась справа от ниш — вдоль нее стоял ряд кресел. Самыми маленькими были грани, занятые дверьми — побольше, через которую вышел негра-вампира, и поменьше, зато с огромной металлической ручкой. Я долго заставляла себя потянуть за нее, но за дверцей оказался всего лишь шкаф. Вообще, несмотря на цветовое решение, комната оказалась даже удобной: вот тебе шкаф, вот тебе кровать, вот тебе раковина, вот столик в центре, даже телевизор на стене имелся. Но она была совершенно нежилой, хотя обстановка казалась мне смутно знакомой. Только этим объяснялось, что я еще относительно спокойно хожу тут, а не реву в три ручья в самом дальнем углу, благо в них (углах) недостатка нет.

В ходе исследования обнаружился еще один любопытный факт — большая дверь ничего против меня не имела; я как раз проходила мимо, когда она вдруг открылась. Стоит ли говорить, что у противоположной грани я оказалась раньше, чем она успела раскрыться полностью. В коридоре — а судя по близости стены по ту сторону был именно он — не было ни души. Дверь немного подождала и, в свете отсутствия желающих через нее пройти, закрылась. Осознание, что дверь открылась из-за меня, доходило долго...

Выходит, я не пленница.

Вообще-то эту мысль я отмела почти сразу — ну кому я, простите, сдалась? Денег у нас нет, морда лица к наличию воздыхателя-маньяка не располагает, да меня даже на органы ни один здравомыслящий делец не выберет — замонается их, органы, в жире выискивать. Да и дежавю это… На органы меня, вроде, раньше не похищали. Можно было бы списать все на розыгрыш в честь иноземного праздничка, только вот одна неувязка — ключи от квартиры только у меня и родителей, и такие розыгрыши — совсем не в их стиле.

При любом раскладе — если мне не стали организовывать передвижения, грех этим не воспользоваться.

Коридор оказался длинным, по потолку, а кое-где и по стенам тянулись трубы и провода. Ощущение дежавю здесь исчезло, зато родились аналогии — похожим металлическими листами с крупными заклепками выстилали внутреннюю поверхность бункеров... Ну это уж полный бред!

За коридором были лестницы, еще коридоры, еще лестницы, гигантские запаянные чаны, трубы диаметром под два метра. И все это никак не желало кончаться. Мне приходилось бывать в подземных сооружениях, и могу сказать с уверенностью — подземелья такого масштаба — что-то из разряда фантастики. Некоторые «отсеки» размером не уступали залу Кремлевского дворца. Еще страннее было то, что ярусы располагались один над другим; меня хватило только на четыре, но даже это для подземного строения — перебор! А ведь были лестницы, ведущие еще ниже.

Очень скоро стал очевиден еще один факт, на сей раз прискорбный. Я заблудилась. Я действительно не имела ни малейшего представления, как вернуться. Думаю, дверь не стали запирать, надеясь на мое благоразумие. Наивные! Браво, Адя! Умирать тебе во цвете лет среди труб, трансформаторов и прочей электрической хрени неизвестного назначения. Сидела бы себе смирно на заднице, кто-нибудь да пришел бы, ведь знают о тебе. А теперь? Да в этом безумии меня никакие шутники и похитители в жизнь не найдут.

Я бродила по лестницам и настилам уже несколько часов, и от истерики меня отделяла максимум пара пролетов, когда послышались голоса. Все мои недавние мечты найти людей разом рассеялись — я, насколько позволяла комплекция, вжалась в просвет между трубами. Из-за царящего вокруг гула слов было не разобрать, но говорившие явно приближались, и их речь становилась все отчетливее.

— Брось, Листер, ты же помнишь — он не может поверить в то, что здесь нет кошек, вот и надумал себе подружку.

— Если бы он надумал себе подружку, то она была бы кошкой, а кот сказал, что эта женщина — человек.

— Это легко перепутать.

— Только не моему носу! Она уже где-то бли-изко. Я чую тебя, обезьянка, я уже иду искать!

Последний голос я узнала, а последовавший за словами вскрик задавленного кота развеял все сомнения — это мой давишний знакомый. В следующий момент розовый костюм показался на соседнем настиле. С ним было еще двое, но они различались в тусклом освещении как движущиеся силуэты, стой они на месте — ни в жизнь бы их не разглядела. Зато розовое пятно негра-вампира различалось отлично, и только когда оно повернулось ко мне, я вдруг осознала, что у этого эффекта есть и оборотная сторона. И какая нечистая угораздила меня, королеву серости, именно сегодня нацепить красную кофту?

— Вот она! — негр поднял руку, указывая на меня.

В этот момент я в полной мере ощутила, что чувствовал Хома Брут под грозным указующим перстом Вия. Не слишком задумываясь о своих действиях, я дунула к ближайшей лестнице.

Адреналин, конечно, подстегивает выносливость, если есть что подстегивать, но без хоть какой-то физической подготовки толку от него мало. Меня перехватили на втором же пролете — уже знакомый негр выскочил передо мной буквально из ниоткуда, а на пятки уже наступали его товарищи.

— Эй, тихо, тихо, — начал один из них, — мы не причиним тебе вреда.

Это был маленький крепкий парень — не то метис, не то самбо — в кожаной куртке, усеянной значками и нашивками всех мастей. Я такое видела только в фильмах 80-х. Говорят, дети, рожденные от смешанных браков, очень красивы и здоровы. Относительно второго пункта судить не могу, но в первый я свято верила. До этого дня.

Его приятель оказался европейцем — высоким, даже симпатичным. К тому же он был здесь единственным, кто носил форму или некое ее подобие. Правда гротескная буква Н, приклеенная на лбу, портила презентабельный вид, но его это, казалось, нисколько не смущало.

— Я — Девид Листер, можно просто Дейв, — продолжал тем временем метис. — Это — Арнольд Риммер, — представил он парня с аббревиатурой на лбу и последним указал на моего первого знакомца. — А он — Кот

— А-га, — только и смогла выдавить я. Имена не русские какие-то. Все-таки шутка?

— А ты? — Листер все еще надеялся меня разговорить.

— А… Адя. — Уж не знаю, какие здесь правила игры, но ничего экстравагантного в голову не шло.

— Как она сюда попала?! — кажется, Риммеру мое имя было до лампочки, он думал о другом.

— Возможно, была в другом замедлителе, — предположил Листер

— Если бы на борту был кто-то еще, Холли бы нам сообщил. А замедлитель — слишком дорогая технология. Даже один на корабле подобного класса — уже достижение!

— Ага. Знали бы корпорации, как капитан его использует, — просопел метис. — Так как ты сюда попала?

Хороший вопрос. Особенно если учесть, что ответ я собиралась узнать у них.

До этого стоявший с показным равнодушием Риммер вдруг замер и уставился на меня немигающим взглядом.

— Листер, ты понимаешь?

Метис пристально посмотрел на меня, потом на приятеля.

— Нет, — в конце концов ответил он.

Ну слава богу, не только я чего-то не понимаю!

— Она — пришелец! Это все объясняет!

— Да брось, — начал Листер, но Риммер, собираясь доказать свою правоту, подошел почти вплотную ко мне. Я попыталась его отпихнуть, и… Моя рука прошла сквозь него. Это стало последней каплей — я в лучших традициях дам девятнадцатого века рухнула в обморок.

Второе пробуждение было не лучше первого — открыв глаза, я сразу поняла, что опять лежу в нише. Правда, на сей раз кое-что изменилось, подо мной была не просто похожая на резину поверхность, но и матрас с подушкой, а по стенам ниши красовались наклейки на английском, из которых я, в силу полного лингвистического кретинизма, поняла только настойчивое «No smoking!». Да без проблем, ребята.

Ребята, к слову сказать, были здесь же — вся уже знакомая мне троица расположилась на стульях по правую руку от ниши и сейчас выжидающе смотрела на меня. Вот не люблю, когда на меня так смотрят.

— Привет, — начала я. Почему-то первой пришедшей в голову мыслью было что в прошлый раз мы забыли поздороваться. Вторая тоже не отличалась полезностью. — А почему говорите по-русски, а плакаты у вас все на английском?

— По-русски? — удивился Листер. — Нет, мы тут только английский знаем. Еще немного эсперанто — его Риммер учил. В результате большинство слов выучили все, кроме него.

Риммер поджал губы, но отвечать на реплику не стал, так что доля раздражения досталась мне.

— Медицинское оборудование установило, что вы не инопланетянка. — Кажется, этот факт его огорчил. — Как вы проникли на борт?

— Хотела бы я знать, — пробормотала я скорее про себя. Сейчас я могла рассмотреть комнату — она была похожа на первую, но выглядела обжитой. Ощущение дежавю нахлынуло с новой силой. — Эй, что значит — на борт? На борт чего?

— Космического корабля горной корпорации Юпитера «Красный карлик».

Название было знакомым, настолько, что разом заставило забыть недавний вопрос про языки. «Красный карлик», где-то я это уже слышала. И видела, уверена, что видела. Ну да! Я была еще совсем соплей, когда по какому-то из кабельных каналов показывали сериал «Красный карлик». И парней я этих уже видела! Кот, правда, помнился смутно, но образы двух парней — весельчака с дредами и высокого зануды — перед мысленным взором представали вполне отчетливо. Первый часто прикалывался над вторым, терпеть не мог распорядки и ел исключительно подбрасывая еду и ловя ртом (причем чаще промазывал); второй вечно пытался что-то безуспешно учить, имел на все расписание и мечтал продвинуться по службе, даже зарядку каждое утро делал…

В голове у меня щелкнуло. Что-то очень похожее я совсем недавно писала в анкете. И еще про Кисика-обаяшку… Как там сказал это жилисто-носатый? Намного лучше ролевой игры?..

— Это такой прикол, да? — спросила я, старательно восстанавливая в памяти лица и обстановку из сериала детства и ища различия с имеющимися. Странно, мой мозг упрямо заявлял, что они идентичны.

— Нет, это действительно космический корабль горной корпорации…

— Ага, конечно, а я — Римская Папа. Золотая рыбка постаралась*. Последнее, что я помню — как заснула в своей квартире, а проснулась уже здесь. Так что колитесь, кто все это устроил?

Все трое переглянулись.

— То есть, заснула на Земле? — недоверчиво уточнил Листер, и после моего утвердительного кивка выкрикнул в пустоту: — Холли!

— Он все равно не ответит, — прокомментировал новый голос. — Может, лучше съедите тостов?

Я заозиралась в поисках источника последней фразы, но новых действующих лиц в комнате не наблюдалось.

— Да отстань ты со своими тостами! — отмахнулся Листер. — Вы только подумайте, если где-то здесь есть путь на Землю, мы можем вернуться домой в мановение ока!

— Угу… — Риммер был настроен не так радужно. — А скажите-ка нам, Адя, какое число было, когда вы заснули в своей квартире?

— 31 октября 2016 года, — без запинки отрапортовала я. Дни сдачи отчетов — пожалуй, единственные, когда я не зависаю при вопросе: «Какое сегодня число?»

— Вот видишь! — Листер уже успел схватить со столика электронные часы. — 31 октября, сегодняшнее число! Черт, да сегодня же Хэллоуин, а у меня даже костюма нет!

— Костюм? — Кот впервые с начала разговора оживился. — Что за костюм? Никто не предупреждал меня, что сегодня нужен особый костюм!

— Листи, — к Риммеру начало возвращаться расположение духа, — Хеллоуин с его нарядами и отпугиванием злых духов — это сказки для детей дошкольного возраста. Мне казалось, ты дорос до уровня первого класса.

— Это потому, что ты никогда не умел веселиться.

— Ну почему же, сейчас я расскажу тебе очень смешную шутку. Число, быть может, и совпадает, но посмотри на год. Ну-ну, не расстраивайся, каких-то три миллиона лет…

— Я и не расстраиваюсь! — оживился Листер. — Только подумай, мы можем не только вернуться на Землю, мы можем вернуться почти в наше время! Холли!

— Да? А ты подумал обо мне? В 2016 году голограмм еще не было, и как я должен существовать? Выставим голографическую камеру в цирке, на потеху зрителям? Дамы и господа, за сдельную плату любой может встретить привидение и, при желании, пройти через него!

Листер хотел что-то возразить, но мой мозг уцепился за неожиданное слово, заставившее встрять в этот высокоэтический спор.

— П-привидение? — переспросила я, указывая на Риммера. В вихре мыслей мелочь вроде прохождения моей руки через чье-то туловище как-то забылась.

— Риммер? Нет, он голограмма с сохраненной копией сознания. Сам Риммер умер три миллиона лет назад.

— То есть, вы — искусственное привидение, — заключила я. О видовой принадлежности членов экипажа я ничего не помнила, сюжет вообще помнился смутно — вроде бы все умерли, и остались только эти двое. Ну, то есть, трое. Или уже четверо?

— Нет, нет, и еще раз нет! — запротестовал Риммер. — Привидение — плод зараженного суевериями примитивного ума, а я — создание науки. Ничего общего! Привидений не существует!

— Ладно, допустим, тогда возвращаемся к первоначальному вопросу — как я сюда попала?

— Холли!!! — вновь заорал Листер, и на этот раз ему соизволили ответить.

На экране, который я по незнанию приняла за телевизор, возникло еще одно смутно знакомое лицо, вежливо уточнив:

— Дейв, я сейчас немного занят, так что будь добр, не ори. Арнольд…

— Холли, ты знаешь, как сюда попала эта женщина?

— Мадам. — лицо с экрана окинула меня любопытным взглядом. — Понятия не имею, но я зафиксировал ее на борту еще до вхождения в аномальное поле.

— Ты фиксировал ее на борту? А нам сложно было сказать? Пока Кот набивал брюхо, она уже успела пройти три палубы, мы ее еле нашли!

— Неправда! — запротестовал Кот. — Мой нюх никогда не подводит!

— Стоп! — смысл второй части предложения первым дошел до Риммера. — Что за аномальное поле?

— Поле, в которое мы вошли около часа назад, — пояснил Холли. — Его точные свойства не изучены, так как это поле способно вызывать помехи, и наши корабли предпочитали обходить его стороной.

— А мы не можем сделать так же? — уточнил Листер.

— Диаметр поля слишком велик, мы и так облетаем его эпицентр. Полный облет потребовал бы несколько лет, в то время как через эту не слишком активную зону мы можем пройти за восемнадцать часов. На это время я вынужден экранировать себя во внутренних отсеках.

— Ты нас бросаешь? — оказывается, Риммер может пародировать истеричную мышь не хуже меня…

— Вам не о чем волноваться, по имеющимся данным, это поле не влияет на живую материю. Один случай на звездолете «Неистовый Тайфун» не в счет — там сидевшему на гауптвахте технику размозжило голову.

— Ничего себе «не в счет», — слегка офигел Листер.

— Не знаю, что такое гауптвахта, но предлагаю посадить туда Риммера, — оживился Кот.

— А за что он сидел? — М-да, умные вопросы мне сегодня в голову не идут.

— Преступная халатность, повлекшая гибель сослуживца, — пояснил Холли. — А относительно Арнольда — я как раз хотел сообщить, что лучше временно выключить его.

— Выключить? — взбеленился Риммер. — Я вам что, кофеварка, которую можно включать и выключать по своей прихоти?

— Я только предложил, решение за тобой, — не стал спорить бортовой компьютер. — Возможно, есть смысл воспользоваться экспериментальной световой пчелой — она позволит создать автономную копию Риммера, в то время как основная будет храниться в экранированной части системы.

— А мы все не можем храниться в экранированной части системы? — спросил Кот.

— Боюсь, поместить вас на жесткий диск будет проблематично.

— Что такое световая пчела? — Риммер демонстративно повысил голос, чтобы вернуть внимание к своей персоне.

— Экспериментальная технология — автономный прибор, хранящий в себе полный профиль проекции. Правда, вся информация подвергается сильному сжатию, так что возможны ошибки.

— Ага, — подтвердил голос, который я не смогла идентифицировать в прошлый раз, — в него как-то попытались загрузить голограмму лингвиста с Титана. Он напрочь забыл английский и объяснялся со всеми только на суахили, а одна рука у него переместилась… Впрочем, не буду портить вам аппетит. Возможно, кто-то хочет тостов?

— С тех пор ее значительно доработали, — вступился за свою идею Холли.

— Но не тестировали, — стоял на своем… Тостер?

Я, не мигая, смотрела на источник звука. Мое воображение на многое способно, но тостер?! Серьезно?

— Нет, спасибо, — запротестовал Риммер, — может я и мертвый, но все еще человек, и не давал разрешения ставить на себе эксперименты.

— Как хочешь. Что ж, надеюсь, я удовлетворил ваше любопытство. Активность поля возрастает, так что мне пора уходить. До встречи через восемнадцать часов, ребята!

— Погоди, но как все-таки она?.. — но Холли не желал продолжать разговор — изображение на экране померкло, и окончание вопроса Листера повисло в пустоте, — сюда попала… Ну, великолепно! Ты сможешь найти каюту, в которой очнулась?

— Шутишь? Я даже не знаю, где нахожусь сейчас.

— Ладно, — сдался он и переключился на Кота, — а ты?

— Шутишь? Я здесь вырос! — Кот в своих топографических навыках нисколько не сомневался. Как оказалось — зря.

Мы прошли с десяток жилых и полужилых отсеков, заглядывая во все двери подряд, прежде чем нашли ту самую. Но если отбросить сомнения что это действительно она (а таковые у меня имелись — здесь все помещения на один дизайн), моим первым приютом оказалась каюта дежурной смены сто двенадцатой грузовой палубы. Смены эти случались только во время торможения и старта корабля (или прохождения таможни), так что бо́льшую часть времени каюта пустовала. Листер излазил ее сверху донизу, с особой тщательностью изучив нишу-кровать, затем повторил ту же процедуру с помещением по соседству. С тем же результатом.

— Не понимаю. Возможно, брешь в пространстве-времени была в конкретной точке. Надо сказать Холли, пусть развернет корабль. Нужно пройти точно по нашему маршруту. Возможно, удастся…

— Листер, Листер, остынь, — Риммер даже не пытался скрыть триумф. — Ты ищешь иглу в космическом стоге сена, а Холли, если ты забыл, временно недоступен.

— Да, приятель, тебе наверно ужасно обидно, что ты прошляпил волшебную дверь.

М-да, повезло Листеру с друзьями, о такой поддержке можно только мечтать…

— А ты что думаешь? — спросил он у меня, как у единственной воздержавшейся от комментариев.

Я думала. В первую очередь о том, что это за место и как компания «Идеальный мир» ухитрилась его соорудить? Нет, в качестве основы вполне могли арендовать какую-нибудь огроменную фабрику, встроить в нее несколько «кают», нанять похожих актеров, но зачем? На это должна была угрохаться куча денег, времени и сил, и все ради Ади-тролля, накатавшей им кривую анкету? Это что, реалити-шоу? Или же меня угораздило стать той счастливицей, что выиграла в их дурацкую лотерею? Да и как они могли соорудить все это за одну ночь? И главное — как меня нашли и заволокли сюда, если в анкете ни адреса, ни телефона не требовалось? Чем больше я вспоминала детали своего конспиративного теста, тем больше убеждалась — ноги происходящего растут именно из «Идеальный мир».

Была еще мысль про сны, но ее я отмела довольно быстро — получить осознанное сновидение с бухты-барахты сложновато, а подобными практиками я никогда не увлекалась, и, по правде сказать, даже побаивалась. Влезание в физиологические процессы может плохо аукнуться, и я старательно пыталась таких вмешательств избегать… В общем, вариант «я сплю» рассматривался как маловероятный.

Впрочем, предположение про брешь в пространстве-времени выглядело еще безумнее. Нет, оно мне в голову тоже приходило, причем в связке со все тем же «Идеальным миром», но я читала слишком много «попаданских» историй, чтобы в них верить.

Так что на вопрос Листера я только плечами пожала.

— Пошли, может удастся достучаться до Холли через главный терминал, — Листер ни в какую не желал отказываться от надежды быстро вернуться на Землю. — По дороге зайдем в главный голографический симулятор за световой пчелой.

— Холли всё равно уже отключился, а что до экспериментов — я уже говорил, что не намерен...

— Риммер, если аномалии повредят твою программу, восстановить ее будет неоткуда. Пчела — хоть какое-то резервное хранилище.

— ...С другой стороны, без экспериментов невозможно развитие. Науке всегда требовались смелые, готовые к самопожертвованию мужи.

Я не смогла сдержать смешок, за что получила два понимающих и один уничтожающий взгляд.

— А как мы найдем это насекомое? — оживился Кот. — В этом центре не было насекомых.

— Может, тостер знает? — предположила я, слишком поздно поняв, какую несу чушь...

* * *

До самоотстранившегося корабельного компьютера мы пытались достучаться минут сорок. Вернее, достучаться пытался Листер, сопровождаемый язвительными замечаниями и шуточками. Холли хранил гордое молчание.

Со световой пчелой удалось разобраться быстрее — из тостера проводник вышел куда лучше, чем из Кота, хоть он и достал нас своими бесконечными: «А вы точно не хотите тостов?» Правда, готовность рискнуть ради блага науки Риммер успел-таки растерять, и вежливо(!) попросил повременить с переносом. Возражать никто не стал, а Кот даже выразил надежду, что неполадки настигнут Риммера раньше, чем он решится на эксперимент.

Что я торчу здесь уже хрен знает сколько, я поняла только теперь. Все «Квесты» были выполнены, и прочие нервные импульсы начали потихоньку успокаиваться. Тут-то и заявил о себе дикий, прямо-таки нечеловеческий голод. Листер и — особенно — Кот разделяли мои чувства.

Столовая напоминала своих тезок из советских фильмов — безликие металлические столы и стулья, серые стены. Разве что буфетчиц в белых чепцах не хватало — их заменял пищевой автомат. Заказы моих спутников он выдал мгновенно, я же долго думала, изгольнуться и наподольше занять сотрудников «Идеального мира», но после пятого «отсутствует в программе» голод взял свое, и я ограничила свои требования омлетом с грибами и (надо же было хоть как-то поиздеваться над создателями сего антуража) кофе с вареньем из киви. Автомат икнул, но заказ выполнил моментально. Странно… Без жареного хлеба, естественно, тоже не обошлось — тостер заслужил внимание.

За обедом сотрапезники освежили мне память.

Три миллиона лет назад на «Красном карлике» действительно случилась трагедия, приведшая к гибели всего экипажа, кроме младшего техника Листера. Незадолго до несчастного случая обнаружилось, что он пронес на борт кошку, да еще и пузатую, а наличие мелкой и гиперактивной живности не лучшим образом сказывается на целостности бортовой электроники. Отдавать кошку Листер отказался наотрез, за что был отправлен в замедлитель — устройство, скручивающее время в такой крендель, что для попавших в него предметов оно просто перестает существовать. Должно быть, расчет был на то, что кошка просто сдохнет от голода, но судьба выкинула злую, и, вместе с тем, презабавную шутку — в поисках еды кошка забрела в обшитый свинцом отсек, где пересидела погубившую людей утечку радиации и благополучно родила котят. Позже радиация — уже не смертельная — подстегнула эволюцию, и на три миллиона лет, проведенных Листером в замедлителе, корабль рудной компании превратился в гигантский био-экспериментальный полигон, где домашнее животное развилось в человекоподобных существ, представителем которых и являлся Кот.

А вот что за нечистая дернула спятивший от одиночества компьютер вернуть в виде голограммы именно зануду Риммера, осталось загадкой.

— Да, дела… — протянула я, когда сбивчивый из-за вечного перебивания друг друга рассказ подошел к концу.

В новом свете навязчивая идея Листера о портале на Землю уже не казалась глупостью — все это время корабль удалялся от Солнечной системы, и иначе как чудом с него теперь назад не попадешь. Листера, конечно, было по-человечески жаль, но скрашивать его одиночество мне вовсе не улыбалось, и я искренне надеялась, что обещанное «Идеальным миром» купание в мире мечты не обернется утоплением. Слово «окунуться» ведь подразумевает последующее выныривание, верно?

При просьбе рассказать что-нибудь о себе я зависла, как офисный целерон — после таких откровений моя и без того «насыщенная» жизнь теряла последние краски.

— Адя — это ведь сокращение, верно? — спросил Листер, чтобы хоть как-то поддержать разговор.

Я хотела по привычке отшутиться про последние три буквы, но решила, что британцы из будущего меня вряд ли поймут… Тфу! Я и сама не заметила, как начала принимать происходящее за чистую монету.

— Аделаида, — пояснила я. — В честь звезды. Родители очень любили БГ.

Естественно, это оказалось ненамного яснее КВН-овского прикола, тостер даже деловито заметил, что такой звезды не существует. Теперь в пространные разговоры о непростой судьбе русского рока ушла я. Тема оказалась благодатной — Листер в юности тоже мечтал о карьере рок-звезды, так что мы нашли общий язык. Он даже обещал мне сыграть парочку своих песен, на что я с радостью согласилась. Правда, физиономии Риммера и Кота при этой новости страдальчески исказились. Не понимаю я их. Всю жизнь завидовала людям, умеющим играть на гитаре, сама мучила ее больше полугода, прежде чем осознала всю тщетность этой затеи. Может, хоть здесь я чему-нибудь научусь.

Я даже подумала, что все не так уж и плохо, и восемнадцать часов без бортового компьютера пролетят незаметно, когда начал мигать свет. Кажется, обещанные Холли неполадки все-таки начались.

— Пошли-ка отсюда, — предложил Листер, — влом на ощупь до каюты добираться.

Идею поддержали все, кроме Риммера, того перебои света всерьез обеспокоило — он ведь, по сути, тоже состоит из света. Так что голограмм настаивал на возвращении в центр голографической проекции. Желание жертвовать ради науки вернулось.

— Отвянь, Риммер, если тебе так хочется — бери скутерят, и гуляйте хоть до второго пришествия. Все равно твою кровать пока займет Адя.

— А я?

— А ты можешь поспать в каюте двух Риммеров.

— Нога моя больше туда не ступит! К тому же я слишком уважаю честь женщины, чтобы оставить ее наедине с тобой!

— Тогда спи на стуле, рыцарь ордена подштанников…

Эти двое доведут до ручки кого угодно. Мне уже хотелось выть, когда очередную перепалку прервал крик кота:

— Эй, обезьяны, кто это? Это не моя тень, слишком уродливый.

В конце коридора стоял человек. Он выглядел как-то странно, но поскольку очки остались где-то в московской квартире, детали мне были недоступны.

— Привидение! — Риммер побледнел. Вот уж не думала, что голограммы это могут.

— Привидений не существует! — пародируя голос приятеля, процитировал Листер. — Скорее всего неполадки дошли до центра голопроекции, и он выдал эту… хрень. Я даже не могу понять, кто это. Надо посмотреть поближе.

Листер вышел вперед, и я полубессознательно двинулась за ним. В голове зазвенел тревожный звоночек, но я никак не могла понять его причины.

— Это Чен, мой хороший дружбан! — Листер по-дурацки улыбнулся, но тут же скис, разглядев дружбана повнимательнее. — Да, нехило тебя аномалии приложили.

Выглядел Чен и впрямь ужасно — все тело покрывали волдыри и ожоги, кое-где плоть была проедена до костей, волосы наполовину вылезли, во взгляде царила холодная злоба. Странные это были ожоги, не от огня.

— Лучше уйти. — Я потянула Листера за рукав, но он только отмахнулся.

— Брось, это всего лишь голограмма, — Листер протянул руку, чтобы провести ее сквозь изуродованное тело, но вместо этого вскрикнул и отдернул кисть. Та тут же начала краснеть.

Звоночек превратился в набат. Краем глаза я заметила, что Риммер уже добежал до противоположного конца коридора, и Кот не слишком от него отставал. Я развернулась и, толкая Листера перед собой, ринулась за ними. Чен сделал шаг нам вслед, затем второй…

Что ж, Адя, хотела «Сверхъестественное»? Получай!

— Черт, ну и сон мне приснился. — Листер с трудом разлепил глаза. — Будто на корабле оказалась какая-то толстуха из России, Холли выключился, а потом появился Чен… — метис увидел перебинтованную ладонь и умолк, переводя взгляд на нашу троицу, скучковавшуюся у койки.

Я, прошу заметить, с самой приветливой улыбкой поинтересовалась у Риммера:

— А нельзя как-нибудь закачать радиоактивные изотопы назад?

Нет, я не обидчивая (за правду вообще не обижаются), но последний час вокруг этого неблагодарного клопа с дредами скакала именно я — Риммер, в силу своей бестелесности, не мог пользоваться медицинским оборудованием, а Кот унаследовал от своих четвероногих предков куда больше, чем казалось поначалу, и скорее мешал, чем помогал. Была еще парочка ремонтно-посыльных роботов, ныне заменяющих Риммеру руки, но в обращении с живыми объектами толку от них было мало. Только здесь, в медицинской секции, я окончательно поняла, что это не розыгрыш и не реалити-шоу. Я попала. Во всех смыслах этого слова. С новым знанием к медицинскому оборудованию я подходила с отчаянно трясущимися коленками — мудрено ли, жизнь человека на кону. Вот только от спасенного я ожидала немного другой благодарности. И вообще, за время исполнения обязанностей санитарки у меня к Листеру тоже немало претензий накопилось. Да его носки можно в пыточных использовать!

До Листера наконец дошло, что он сморозил глупость. Он виновато хихикнул и спросил:

— Изотопы? Какие? Куда?

— Соображает по-прежнему туго. Все в порядке, — констатировал Риммер.

— Твоя рука была облучена радиацией, похоже, от Чена, — ответила я. — Мы вывели из крови большую часть изотопов, так что жизни ничто не угрожает. Скорее всего. Ну, мы делали все по инструкции, так что не должно.

— Радиоактивная голограмма? Такое разве возможно?

— Конечно невозможно, идиот. Это была не голограмма. Мы думаем, это был призрак.

— Бросьте! — Листер всплеснул обожженной рукой, и тут же скривился от боли. — Ты сам говорил — привидений не существует! Или существуют?

Риммер скривился — путь отступления, не пошатывающий его самолюбие, найти не так просто.

— И я остаюсь при своем мнении, — безапелляционно заявил он, — в обычном пространстве, существующем по известным законам физики, это невозможно. Но, как ты знаешь, сейчас мы в аномальном поле, свойства которого плохо изучены…

— И в нем появляются призраки? Окстись, если бы призраки появлялись, их бы кто-нибудь замечал, и о них было известно. Сам подумай — вот летят корабли, на которых от ста до нескольких тысяч членов экипажа, задевают поле, и никто из команды не видит появившихся привидений; а тут летит гигантский корабль, на борту три живых существа, и они-то и попадают на мертвеца. Разве не бред?

— Да в общем-то нет. — мой ответ Листеру не понравился, но я продолжила. — Нет гарантий, что на тех кораблях кто-то умирал, и не факт, что призраки являются всем. Помните рассказ Холли о погибшем технике? Он ведь стал виновником гибели сослуживца.

— Хочешь сказать, что призрак погибшего пришел к нему, размозжил голову и убрался восвояси?

— Почему нет? Почти во всех религиях призраками становятся неупокоенные души — люди, у которых остались незавершенные дела. Месть за свою смерть в числе первых.

— Окей, — Листер все еще сомневался. — Но зачем Чену мстить мне? Я не причастен к утечке, я уже несколько недель, как был в замедлителе. Если у них и могут быть претензии, то к Риммеру.

— Я уже говорил — косвенно в этом виноват именно ты. Если бы ты не притащил на борт кошку, то не попал бы в замедлитель, и у меня был бы помощник…

— Возможно, у Чена остались еще какие-то незавершенные дела? — прервала я возмущения голограммы. — Или он просто обозлился на тебя за то, что ты выжил, а он нет.

— Да нет. Ни то, ни другое не в его характере.

На память опять пришло «Сверхъестественное».

— Есть теория… Ну как, теория, скорее допущение. В общем, есть мнение, что чем дольше призрак не упокоен, тем злее он становится, и если поначалу он мстит только своему убийце, то через какое-то время мочит всех без разбору. Этому призраку три миллиона лет, так что…

— Бедный Чен, он был таким классным парнем при жизни.

— А есть теории о том, как от призрака избавиться? — душевная организация Риммера была не столь тонкой, так что он сразу перешел к делу.

Я задумалась… Неполадки со светом еще не доказывали, что в двух совершенно разных вымышленных мирах действуют одни и те же законы. Методы из «Сверхъестественного» могли и не подойти.

— В нашей религии для упокоения умершего надо отслужить по нему поминальную службу, — начала я издалека.

Риммер и Листер переглянулись.

— Нет, это не вариант, — заявил метис. — Риммер в Бога не верит, а я за всю жизнь не выучил ни одной молитвы. Религия Кота… Ну, скажем так, в данной ситуации их бог признает свое бессилие.*

Я тоже на поприще молитвенницы не преуспела, так что пришлось думать дальше.

Про жертвоприношения я предпочла умолчать — как бы эта компания не подкалывала друг друга, они уже притершаяся команда, так что роль жертвы могла достаться только мне. Нет уж, спасибо. Больше в голову ничего не лезло, и приходилось понадеяться, что сериальные законы все-таки идентичны.

— Есть мнение — непроверенное — что надо сжечь останки и дорогие покойному личные вещи.

— Ну, с останками будут проблемы, — задумался Листер, — его давно развеяло по кораблю и космосу, а вещи… Может, что-то и сохранилось. Надо послать скутерят.

На этом и порешили. Ремонтно-посыльные роботы, прозванные в команде скутерятами и больше всего напоминавшие уменьшенную лапу-растяпу Тони Старка, в отличие от тостера, говорить не умели, но свое возмущение выражали вполне ясно. Кому захочется лезть в пасть к радиоактивному привидению? Риммера, несмотря на долгие убеждения что ему-то радиация точно не страшна, уговорить на участие в спасательной миссии так и не удалось.

Внутрикорабельную связь обеспечивал Холли, в его отсутствие все терминалы превратились в обособленные компьютеры, и мы могли только дать скутерятам ценные указания и ждать. Ждать пришлось долго — масштабы корабля не располагали к спешке — но в медицинский отсек роботы въехали с видом выполненного долга. Все, что осталось от техника Чена, отправилось в дальний полет за пределами корабля (тратить кислород ради сжигания мы не решились, особенно пока не работает бортовой компьютер). Теперь выход был безопасен.

— Да ладно, не кисните. — Листер даже с обожженной рукой был склонен искать во всем плюсы. — Зато у нас был самый настоящий Хэллоуин!

Риммер и Кот его воодушевления не разделяли, да и меня происходящее не особо радовало. Одно дело вечеринки, маскарады и иже с ними, и совсем другое — когда тебя реально может прибить какая-нибудь потусторонняя хрень. Уж не знаю, сколько нам осталось идти (в этом лабиринте за год ходы не запомнишь, не то что за день!), когда свет опять замигал. Мы были уже ученые, и, не сговариваясь, остановились, пристально всматриваясь в конец коридора. Там было пусто.

— Должно быть, просто неполадки, — не слишком уверенным голосом предположил Риммер.

— Да, наверное… — в тон ему ответил Листер. — Мы же избавились от вещей Чена…

— Ага, — без особой бодрости вставила я свои пять копеек.

— А это и не он…

Кот смотрел туда, откуда мы шли, так что нам тоже пришлось обернуться. Несмотря на отсутствие очков, я тоже могла подтвердить, что это не Чен — фигура была куда массивнее.

— Капитан Холистер? — удивился Листер. — А ему идут пупырышки…

За капитаном появился еще один силуэт. Странно, его очертания показались мне знакомыми, а ведь я не знала никого из бывшей команды. Так откуда?..

— Это я?!

По спине у меня пробежал холодок. Два Риммера — созданный человеческим умом и порожденный космической аномалией — смотрели друг на друга. Про себя я порадовалась, что не вижу черт последнего. Не очень хотелось, чтобы каждый раз при взгляде на голограмму перед глазами всплывало изуродованное радиацией лицо. Я развернулась, уже собираясь напомнить ребятам, что надо бы делать ноги, но из-за угла с противоположной стороны вышла еще одна фигура.

— Парни, — совсем уж упавшим голосом позвала я.

Теперь они тоже увидели новое привидение. Риммер не обратил на предупреждение никакого внимания, а Листер дернул меня за руку.

— Избавляться от вещей сейчас сложновато, есть еще варианты?

— Лучше всего соль, — этот рецепт пришел в голову первым, — еще, кажется, железо, и пыль какая-то. Могильная, вот.

Листер выругался. Одна металлическая пуговица с рукавов отсутствовала на куртке уже года два, вторую нам пришлось срезать в медотсеке, чтобы не вредить ладонь, снимая куртку. Что до остальных перечисленных ингредиентов — сомневаюсь, что Кот или Листер носит солонку в кармане. Я — уж точно нет. Метис будто прочитал мои мысли и принялся обшаривать здоровой рукой карманы.

— Это пойдет? — спросил он, извлекая на свет горсть запыленных чипсин, на которых, там не менее, можно было разглядеть крупинки соли.

— Ну… — я не нашли ничего лучше, чем пожать плечами. Такого способа борьбы со злобными духами я не встречала, но чем мы, собственно, рискуем? Попытка не пытка, тем более, что для еды чипсы уже не пригодны. С первой мыслью Листер был согласен, хотя вторую не разделял — он без тени брезгливости отправил первую чипсину в рот, после чего бросил еще пару в призрака, преградившего нам путь. К моему великому удивлению это сработало.

— Никогда не думал, что скажу это, — заметил Риммер, когда мы вновь бежали по нескончаемым коридорам корабля — но Листи, ты ген… генерируешь изредка неплохие идеи.

— Спасибо, — усмехнулся Листер. — Жаль только временно однорукий, не смогу сыграть Аде обещанные песни.

— По этому поводу я готов поверить не только в призраков, но и в Бога.

— Ага, — поддакнул Кот, — она еще не представляет, как ей повезло!

— Не злите человека, в руке которого ваше спасение, — огрызнулся Листер, потрясая чипсами.

Неполадки со светом все же были связаны с призраками — те еще пару раз появлялись на нашем пути, медленно, будто ожоги мешают им, надвигаясь на нас. Чипсовая атака уверенно сметала их. Интересно, а герои «Сверхов» такой способ не пробовали? Перед глазами возник образ Винчестеров, закидывающих злобных духов солеными огурцами, и я невольно хрюкнула. Листер с беспокойством покосился на меня — должно быть, решил, что у меня начинается истерика. Истерики пока не наблюдалось, а вот одышка была, и уже давно.

В каюту техников я ввалилась последней и, плюнув на все «резко останавливаться нельзя», рухнула на пол.

— Скутерятам придется здорово побегать, — сказала я снизу, как только хоть немного восстановилось дыхание. — Сколько человек было в команде?

— Тысяча сто шестьдесят семь, — ответил Листер.

— Сколько? — от такого заявления я вскочила, разом позабыв об усталости.

— В каюту они не суются, так что может просто пересидим здесь? — предложил Риммер.

Листер вопросительно посмотрел на меня. Кажется, я умудрилась сыскать себе имидж эксперта по привидениям.

Мне очень, очень хотелось воспользоваться предложением голограммы и остаться в каюте, но новая роль налагала и ответственность за двух живых и одного не совсем живого члена экипажа. Так что говорить то, в чем не уверена сама, было рискованно.

— Они появлялись в разных частях корабля, — начала я рассуждение, — значит переборки их не останавливают. Возможно, они могут появляться только там, где бывали при жизни?

— Ну, тогда у нас проблемы… — судя по выражению лица Риммера, гости у них бывали частенько.

— Это только предположение, — напомнила я.

— Но логичное, — согласился Листер. — Тактика выжидания — не лучший вариант, надо действовать. Ты говорила, призраки не любят железо? В пятом грузовом отсеке есть несколько герметичных чанов объемом в шесть тысяч галлонов. Нам должно хватить воздуха на оставшиеся тринадцать часов. Снаружи они как раз обшиты железом.

— А внутри? — не знаю, что за нечистая меня дернула. Сезон тупых вопросов снова открыт!

— Свинцом. — Листер улыбнулся.

— Боюсь показаться параноиком, но что в них было? Мы не получим дозу излучения больше, чем от призраков?

— Ничего не было. Мы должны были заполнить их на Европе, но... не срослось.

Это было слишком хорошо, чтобы оказаться так просто.

— Хочу напомнить вам несколько моментов, о которых вы, как я вижу, забыли, — встрял Риммер. — Первое — между нами и лифтом толпа привидений, которые только и мечтают, чтобы вы к ним присоединились, я-то, как вы знаете, уже мертв. Второе — свинец блокирует не только радиацию, лучи голопроекции туда тоже не пройдут, так что мы сталкиваемся с проблемой. И вообще, Листер, что ты делаешь?

Почти сразу по прибытии в каюту метис двинулся к шкафу и теперь старательно выгребал оттуда содержимое.

— Собираю твои вещи, — как ни в чем не бывало ответил он. — Если ты не заметил, твой призрак тоже ходит по кораблю с неприкрытым намерением прикончить меня, Кота и Адю. Так что если мы можем избавиться хоть от одного призрака, надо это сделать.

Я прикусила губу. Об этом надо было подумать раньше. Братьям Винчестерам не приходилось уничтожать злобного духа при живом мертвеце. В смысле, при мертвой голограмме. То есть… В общем, такого финта у них не бывало.

— Листер, положи мои вещи на место!

— И что ты сделаешь?

— То, что я голограмма, еще не значит, что у меня нет прав, памяти и всего остального!

— Да, это значит, что ты мертв. В данный конкретный момент твой призрак ходит где-то рядом, и, если теория Ади верна, он первый в списке кандидатов очутиться в нашей каюте, так что прости, человеческие жизни важнее шмоток.

— Может уже хватит?! — кажется, эта парочка смогла сделать то, что не удалось даже приведениям — довести меня до грани истерики. — Потому что, если кому интересно, у Ади есть еще одна теория. Что если количество призраков растет при приближении к центру аномалии? Тогда через четыре часа будет совершенно наплевать, смогли вы убрать пару духов или нет.

Риммер и Листер походили сейчас на нашкодивших детей, так что я даже почувствовала себя мамочкой. Забавно, но это подействовало успокаивающе.

— Проблема голопроекции и свинца все еще существует, — напомнил наконец Риммер

— Арнольд, ты — сплетение пучков света, эти призраки не могут тебе навредить. Подождешь нас снаружи, и все.

— Да-а, — довольно протянул Кот, подбрасывая в руке металлическое яйцо. — В конце концов они пришли по твою душу, приятель, тебе и отдуваться.

— Эй, — Листер перехватил яйцо в полете, и лицо его просветлело. — Мы совсем забыли про световую пчелу! Это выход!

— Ха-ха, — впервые после ухода из столовой подал голос тостер. — Надо было раньше думать. Записать голообраз на пчелу можно только в центральном голографическом симуляторе.

Эту новость встретили ледяным молчанием. Уж не знаю, насколько далеко центральный симулятор от свинцовых чанов, но сейчас любой лишний коридор сулил смертельную опасность. Листер, похоже, уже собирался еще раз предложить Риммеру подождать нас снаружи, но, встретившись с ним взглядом, передумал.

— Значит мы идем в центральный голографический симулятор, — в конце концов решил он.

— Ты что, сдурел? — запротестовал Кот. — Это же в другую сторону!

— Мы сделаем крюк. Если хочешь, можешь сразу идти в грузовой отсек.

— Один? Ну нет, спасибо. — кажется, этот кот не был расположен гулять сам по себе.

— Ладно, герои, у вас хоть соль есть? Или чипсы еще? — примиряюще спросила я.

Листер покопался под матрасом и достал оттуда банку пива и нетронутый пакет чипсов. Ну, хоть что-то. Риммер вспомнил, что в ящике под кроватью должен быть разводной ключ, а кот предложил взять стул — точный состав сплава, из которого тот сделан, никто не знал, но решили, что раз незначительное количество соли в чипсах действует, то и примеси железа надо дать шанс. Эх, нам бы сюда ружья с соляными патронами…

— Кстати, — оживился Листер, — ведь исторически костюмы на Хэллоуин надевали, чтобы отпугнуть злых духов?

— Да ты шутишь, — закатил глаза Риммер.

— А что? Нам сейчас любые средства хороши…

* * *

Наш отряд осторожно продвигался по корабельным коридорам в сторону центра голопроекции. Из каюты мы вышли в полном боевом вооружении.

Первым шел Листер, с ног до головы замотанный туалетной бумагой. Забинтованная рука навела на мысль, что самый подходящий для него костюм — мумия. Правда, она вышла немного нетипичной — ноги и руки были обмотаны каждая отдельно, а к корпусу примотан пакет с чипсами, чтобы можно было в любой момент их достать. Второй шла я. Мне Листер уступил свой маскарадный костюм медведя (на корабле проводились костюмированные праздники, чтобы экипаж не свихнулся от многомесячных перелетов). Само собой, он оказался мне чудовищно мал, и старая ткань расползлась на груди и бедрах. Листер заявил, что просвечивающий в дырах красный свитер напоминает кровавые раны, а это как раз то, что нужно для Хэллоуина. Он даже откапал баллончик с красной краской и распылил ее в дыры на штанинах. Джинсы были безнадежно испорчены, но, если идея метиса сработает, это малая цена. Теперь я походила на страшную игрушку из ужастиков, и тяжеленный разводной ключ наперевес отлично дополнял картину. Риммер, будучи голограммой, не мог сменить одежду без участия Холли, а вот Кот оторвался по-полной. Я имела неосторожность сказать, что в первую встречу приняла его за вампира, после чего пришлось долго рассказывать о Дракуле и ему подобных. Кот пришел в дикий восторг — он то, несчастный, уже решил, что вся земная нечисть ужасно одевается — и принялся перерывать свой гардероб. Сейчас он был наряжен в черные брюки, черный жилет и ярко-красную рубаху с рюшечками на воротнике. Из халата удалось сделать подобие плаща, хотя Листеру и пришлось держать вырывающегося и орущего, что на такую жертву он не готов, Кота, пока я отпарывала рукава и красила узорчатую ткань в черный цвет. А что, только моим джинсам страдать? Вампир из Кота вышел вполне каноничный, отчего металлический стул в руках выглядел еще страннее.

Для тостера свободных рук не нашлось, а вот скутерята увязались с нами, и даже соорудили себе подобие костюмов. На параллельно исполняющих обязанности лап головах у них были нахлобучены насадки для швабр, а поверх — металлические конусы, обычно использовавшиеся для соединения труб разного диаметра, а сегодня исполняющие роль ведьмовских колпаков. Встреться нам призраки, умерли бы еще раз. От смеха.

Была в том заслуга костюмов или что-то еще, но злобные духи по пути попадались редко, а те, кто все же снизошел до нас, были повержены скооперированными действиями разводного ключа, чипсов и стула. Последний, кстати, показал себя весьма эффективно. Мое опасение относительно концентрации духов оправдалось — на командных уровнях их стало гораздо больше, но мы уже приспособились, и действовали слаженно. Мы даже смогли выпросить у палубного пищевого автомата несколько пакетов соли. Чуть подумав, я попросила еще один лично для себя и щедро обсыпала свой костюм. Парни смотрели на это действо с завистью — с их тканого и бумажного шмотья все слетало мгновенно, зато мой плюш неплохо удерживал кристаллы соли. Круто, у меня теперь духонепроницаемый щит!

Путь до голопроектора занял у нас около двадцати минут. Еще десять ушло на то, чтобы убедить Риммера, что перемещение в световую пчелу прошло без последствий, и его конечности растут оттуда, откуда должны (впрочем, Листер заметил, что будь это так, нам бы сейчас не приходилось удирать от тысячи разъяренных призраков).

Дело оставалось за малым — добраться до чана и загерметизироваться себя на ближайшие двенадцать с половиной часов.

— Мне надо что-то знать про тот отсек, в который мы идем? — полюбопытствовала я. — Там бывало много народу?

— Да, в общем-то, нет, — отозвался Риммер. — Мы его даже не дезактивировали.

— Что? — взорвался Листер, — Риммер, ты издеваешься?

— А это плохо? — я не до конца уловила смысл очередной перепалки.

— За три миллиона лет вирусы мутировали. Я как-то подхватил один такой, и потом у нас в каюте пошел дождь из селедки.

Последняя фраза как-то мало вязалась с вирусной болезнью, так что я покосилась на Риммера в надежде на разъяснения.

— Угу, — с авторитетным видом заявил он, — а потом самовоспламенился Мэр Варшавы.

Должно быть, физиономия моя в тот момент являла мечту карикатуриста. Если я когда-нибудь и вернусь в свой мир, то прямиком в Кащенко.

Ступая на пятую грузовую палубу, я нервно подрагивала. Кому захочется поймать вирус, от которого шарики за ролики заезжают?

— Ну и где ваш чан?

— Вон там, — Риммер указал на ряд гигантских емкостей в форме яйца, в каждую из которых поместилось бы не меньше четырех железнодорожных вагонов. Да, в такой бандуре можно переждать апокалипсис корабельного масштаба. Чан не стоял, а, скорее, висел, зажатый с двух сторон металлическими держателями. Судя по их форме, они должны были обеспечить его вращение наподобие бетономешалки. Единственный люк, который я смогла рассмотреть, смотрел сейчас в потолок.

— Ну и как мы туда попадем? — поинтересовалась я.

— Терпение, — отозвался Листер. — Питерсон как-то показывал мне как тут все работает. Я настрою его на поворот сейчас и через двенадцать часов.

Листер с головой ушел в компьютер, а Кот тем временем вышел вперед и неожиданно широко улыбнулся.

— Так это пятая грузовая палуба? Я знаю это место! Для нашего народа оно было священным, по преданию именно здесь была спасена пречистая мать и зародилось наше племя. В темные времена тут даже проводились жертвоприношения.

В голове у меня уже который раз за сегодня щелкнуло.

— Жертвоприношения? — хором переспросили мы с Риммером. — Где?

— Во-он там, где стоит та полуголая компашка. Ой…

Метрах в пятистах от нас и впрямь стояла толпа ни то в шортах, ни то в набедренных повязках. Раны их даже отсюда казались непохожими на радиационные — на бледной коже были явственно различимы кровоподтеки. Что-то мне подсказывало, что эти призраки двигаются куда быстрее тех, что мы встречали раньше.

— Листер, ты еще долго?

— Риммер, вот что тебе неймется? — Листер закрыл крышку терминала и только сейчас разобрал потрясшую нас картину.

Чан заскрежетал и начал медленно крениться люком в нашу сторону. Призраки восприняли это как сигнал и сорвались с места. А я была права относительно их скорости…

— Валим-валим-валим! — скомандовал Листер, и мы опрометью бросились к чану. Разводной ключ я бросила метров через пятьдесят. Если выживу — займусь спортом, и деже хрен с ней, с фигурой, это для выживания необходимо!!! Вообще, почему все попаданки либо сами по себе стройные спортивные красотки, либо просыпаются в теле легких эльфиек, а я тусуюсь здесь со всеми своими девяноста килограммами? Утешало только то, что Кот избавился от стула еще раньше. Но был и минус. Чипсы закончились уже давно, у Листера оставалось только немного соли, так что попадись мы злобным духам — и пришел бы нам конец…

Мы опередили первобытных котов на какие-то секунды. От люка уже начала спускаться автоматизированная лестница, и первым — кто бы сомневался! — на ней оказался Риммер. Листер подхватил скутерят и полез следом. От Кота галантности ждать не приходилось, так что мне пришлось замыкать шествие. Когда я добралась до чана, тот уже начал поворачиваться обратно. Я схватилась за лестницу и как-то даже ухитрилась подтянуться. Все-таки адреналин — это сила!

Один из призраков ухватил меня за ногу, но тут же с воем исчез, напоровшись на остатки покрывавшей меня соли.

— Закрой люк! — послышался изнутри голос Риммера, когда я добралась до входного отверстия. Легко сказать! Времени подумать не было — самые сообразительные привидения уже поднимались на верхний настил вдоль стен, могли придумать и что похлеще, так что я ухватилась руками за внутреннюю ручку люка и прыгнула внутрь. Люк с лязгом закрылся и чан, принявший наконец исходное положение, остановился. Я осталась висеть на высоте девятого этажа.

— Мама… — говорила я тихо, но голый металл неожиданно усилил голос.

Внизу послышалось шевеление, и на головах скутерят зажглись фонарики. Мне показалось, прошла целая вечность, прежде чем до меня донесся голос Риммера:

— Адя? Что ты там делаешь?

— Твою мать, отдыхаю! Снимите меня отсюда! — насколько позволяло напряжение во всем теле, проорала я. Вышло довольна жалко.

— Можешь раскачаться? — спросил Листер. — Если будешь падать не прямо, а в сторону, скорость будет меньше, и часть пути проскользишь по стене.

Я попыталась податься вперед, но тут же отказалась от этой идеи — чувство было такое, что сдвинься я хоть на сантиметр, и тут же рухну. Проблема только в том, что двенадцать часов я так не провишу. Блин, да даже минута маловероятна! Раньше надо было спортом заниматься, раньше.

Руки предательски вспотели, и я почувствовала, как металл выскальзывает из них. В следующую секунду я уже летела вниз...

Последние сохранившиеся в памяти события не располагали к мысли, что новое пробуждение вообще возможно. По крайней мере на этом свете. Тем не менее, я мыслю, следовательно, существую. Причем, в сознании.

Я рывком села, пытаясь понять, где очутилась. Судя по мягкой поверхности подо мной и тому, что столкновения макушки со вторым этажом ниши не последовало — в медотсеке. Значит, двенадцать часов уже прошли. А может и больше. Кто знает, сколько я так провалялась. Вокруг стояла темнота, только по потолку шла тонкая полоса неяркого переменчивого света, как при закрытых шторах у меня в комнате, когда свет фар от проезжающих машин пробивается только в самом верху…

Стоп!

Я ощупала стену за спиной и, обнаружив выключатель на привычном месте, зажгла свет. Это был мой дом, и все выглядело так, будто я только-только вернулась с работы. Даже обиженно косившаяся на меня за прерванный сон кошка лежала на том же месте.

Выходит, все это сон?! Нет, я понимаю, реалистичные сны случаются, у меня даже был один такой в ночь перед госами. Я тогда проснулась в полной уверенности, что экзамен был вчера и я провалилась. Вот и теперь телефон уверял, что сейчас без четверти полночь 31 октября. Ну и фигня порой снится, очуметь!

Кладя телефон на место, я вдруг замерла. На джинсах, как раз в том месте, где Листер закрашивал дыру на костюме, алела яркая полоса. Это еще что такое? Конечно, встречу с крашенным забором отметать тоже нельзя, краешком сознания я даже могла это заметить, а мозг во сне взял, да подкинул такой вот обоснуйчик. Проверила другие дыры из сна — везде было то же самое. Я вокруг этого забора танцевала, что ли? Голова шла кругом, и я в замешательстве потерла лоб. Он был горячий. Так значит меня угораздило простыть! Это многое объясняет. При плохом самочувствии внимание рассеивается, да и бред снится чаще.

Я доковыляла до аптечки за градусником. Хорошо хоть отчет сдала, на завтра можно с чистой совестью отпроситься. И хорошо, что вирусы у нас гуляют наши, человеческие, а не те психованные из сна.

Кстати, интересно, а как у них дождь в каюте шел? Рыба через потолок проходила или прямо в воздухе материализовалась? Или сначала облепила потолок, потом оттуда падала? Нет, правда, интересно же.

Часы как раз пробили полночь, а радио на кухне заиграло Гимн России, когда рядом с диваном упала первая селедка…