Заклинание правды (гет)

У Энди сильные руки. Одежда скрывает тренированные мышцы, упакованные в пиджак плечи не кажутся слишком широкими, а сплетенные во время беседы под подбородком пальцы — особенно ловкими. Но когда он касается ее — случайно, пропуская вперед, когда они выходят из помещения, или останавливая, деликатно взяв за локоть, — Прю чувствует эту силу через слои ткани, через свою и его кожу — прямо оголенными нервами.

У Энди скупые жесты. Он не принадлежит к числу тех, кто буквально говорит руками, и вообще не отличается красноречием. Только время от времени широко раскрывает глаза, будто подчеркивая этим смысл высказывания, и подается вперед всем корпусом, словно подталкивая произнесенную фразу в сознание собеседника, и чуть заметно выпрямляет спину, когда слышит что-то созвучное своим подозрениям и догадкам.

Прю часто повторяет, что не верит в язык тела. Все эти психологические или устаревшие физиогномические теории — просто попытка людей объяснить необъяснимое, заполнить пробелы и взять под контроль непредсказуемую стихию под названием «человек». А секс — это просто секс. Древний инстинкт продолжения рода. Прю не употребляет словосочетание «физическая близость».

Она говорит, что их с Энди разделяет ложь, но на самом деле их разделяет сама магия. Странно, в юности мы так стремимся выделиться, хоть на мгновение, хоть в чем-то стать особенными, — и те, кого эта «особенность» в конце концов настигает, на собственной шкуре убеждаются в справедливости предупреждения «бойтесь своих желаний». «Магия» — напевное, шелестящее, непривычное слово, но магия ощущается в теле как статическое электричество, или биение пульса, или покалывание в кончиках пальцев. Как любая «особенность», которая делает жизнь слишком необычной, а потому неудобной для тех, кому взбредет в голову блажь эту жизнь разделить. Возможно, так же чувствует себя художник у холста или пианист у инструмента — тоже заложники подаренных феями при рождении нестандартно ярких красок и необычно насыщенных звуков. Магия — слишком уж неожиданный талант, но в глубине души Прю знает, что на самом деле их много таких — тех, кто тяготиться своей инаковостью.

Теперь, когда Энди знает правду о ней, Прю инстинктивно отдаляется от него на несколько дополнительных шагов. Лжи больше нет — и больше нет возможности убеждать себя, что проблема именно в ней: в препятствии, которое хотя бы теоретически может со временем рухнуть. И каждое мимолетное прикосновение все громче кричит о том, что Энди давно перерос свое стремление быть особенным.

Прю часто повторяет, что не верит в язык тела. А Энди в него действительно не верит.

Они собираются в Бадего Бей в ближайшие выходные. Чтобы просто посмотреть, что из этого получится — теперь, когда между ними больше нет никаких тайн. Но, укладывая чемодан, Прю забывает в шкафу купленное специально для этой поездки белье.

Она больше не хочет произносить заклинание правды.