Почувствуй себя единственным (гет)

Рабочий день подходил к концу, и настроение Билла падало. Возвращаться домой не хотелось категорически. Коллеги по одному прощались и исчезали за дверями, а он всё продолжал писать отчёт.

— Билл, ты домой идёшь?

— Да, немного дописать осталось, хочу закончить сегодня с делом Стафорда, — натужно улыбнулся тот. — Хороших выходных.

— И тебе, — подмигнул Денис Криви, вот уже год работавший под началом Билла в Гринготтсе.

Едва за Криви закрылась дверь, Билл скривился и захлопнул папку. Как же ему надоели эти вечные подмигивания, плоские шуточки и неприкрытая зависть в глазах всех и каждого, кто знал, что его женой была вейла! И как же ему иногда хотелось, чтобы их зависть имела под собой хотя бы крупицу основания!

Община вейл вела более чем замкнутый образ жизни, об их истинной природе практически никто не знал. А кто знал — предпочитали молчать. Всё дело было в том, что вейлы не были людьми в полном смысле слова. Эти магические существа были полуптицами и, как и большинство птиц, вступали в половую связь только и исключительно во время тока. Ну а поскольку разум у них был вполне человеческим, то далеко не каждый год вейлы подпускали к себе партнёров — мало кто из них желал сразу обзаводиться большой стаей. Вот так и получилось, что, будучи мужем одной из самых прекрасных женщин, Билл Уизли лишь дважды за годы брака получил «доступ к телу», а в остальное время снимал напряжение примитивным «ручным» способом.

В первые годы он ещё пытался сохранить верность супруге, искал альтернативы естественным процессам, но Флёр была глуха к его нуждам, так что Биллу пришлось искать удовлетворения на стороне. Что тоже было непросто. Мало того, что он не имел возможности свободно тратить деньги на любовниц, молодая жена с маленькими дочками и престарелые родители почти не оставляли возможности утаить что-то «для себя», так и красотой после встречи с оборотнем похвастать он тоже не мог. Да и видимость приличий соблюдать приходилось…

Часы пробили шесть вечера, и Билл наконец-то покинул банк. Сегодня была пятница, а это означало полностью свободный вечер: Флёр с дочерями проводила этот день в гостях у «малышки Габриэль», где Билл давно перестал быть желанным гостем. Габи его тихо ненавидела после того, как он расстроил две её помолвки — из мужской солидарности рассказал незадачливым женихам о природе вейл. Но когда скандал утих и конфликт утратил остроту, в ситуации обнаружилась положительная сторона: половина уикенда стала абсолютно свободной от любых семейных обязательств.

Весь прошлый год Билл задерживался по пятницам на работе, что было замечено гоблинами, ценившими старательность, так что его зарплата чуть-чуть увеличилась… О чём Билл предусмотрительно не стал никому сообщать. А в этом году пятничным вечерам нашлось более приятное применение. Совершенно случайно Билл встретил ту, с кем было не просто приятно общаться, но с кем он едва ли не впервые почувствовал себя единственным.

Знакомство было банальным: Билл зашёл в аптеку Малпеппера за микстурой от кашля для Мари-Виктуар и, едва поздоровавшись с девушкой, стоявшей за прилавком, бросил деньги на стойку и уже повернулся к выходу, когда флакон выскользнул из рук и разбился. Возвращаться домой без лекарства было чревато не только неудобствами старшей дочки, но и непременным скандалом от Флёр, так что пришлось ему поворачиваться обратно и умоляюще просить новую порцию средства от кашля. Оказалось, что микстура не простая и должна быть сварена непосредственно перед приёмом, но девушка — Милли — не отказала в помощи, и, пока лекарство готовилось, они мило поболтали.

Мари-Виктуар выздоровела лишь через десять дней, успев заразить и новорождённую Доминик, а микстура не могла храниться — принимать её было необходимо исключительно свежеприготовленной, так что Билл каждый день приходил к Малпепперу и болтал с Милли, оказавшейся не только прекрасным зельеваром, но и интересной собеседницей и милой девушкой. И как-то само собой получилось, что и после того, как необходимость в визитах в аптеку пропала, Билл продолжил захаживать к Милли…

Близки они стали лишь через несколько месяцев после знакомства, успев нагулять не один десяток миль по тихим улочкам Лондона и обсудить, кажется, всё на свете, и для успевшего позабыть радости сексуальной жизни Билла это было чем-то невероятным. Не только сам секс, но и то, как вела себя Милли. Билл чувствовал себя любимым, единственным! Мысли о разводе всё чаще мелькали в его голове, но ни во что не перерождались — Билл не был готов к столь радикальным переменам, да и Милли ничего не требовала. Постепенно сложилось расписание встреч, казалось, устраивающее всех, и хотя ему и хотелось бывать с Милли почаще, время для перемен ещё не пришло.

Аппарировав в Бирмингем, Билл зашёл в цветочный магазин и, обзаведясь букетом бело-розовых маргариток в хрустящей упаковочной бумаге, неторопливо зашагал вниз по улице к ничем не примечательному светло-жёлтому коттеджу. Стоило ему открыть калитку, как входная дверь распахнулась.

— Билли! — радостно приветствовала его пухленькая молодая женщина, лучась улыбкой. — Заходи скорее, я приготовила твои любимые свиные рёбрышки!

— Здравствуй, милая, — широко улыбнулся он в ответ, вручая букет. И в который раз мысленно вознёс благодарность Мерлину и всем святым, за знакомство с этой чудесной девушкой. — Не удержался, — подмигнул он, зная, что маргаритки, при всей их скромности и дешевизне, были её любимыми цветами.

— Спасибо, — растроганно произнесла она и запрокинула голову, подставляя губы под поцелуй. — Как прошёл день?

— Всё хорошо. Закончил с делом Стафорда. Можно рассчитывать на премию, — усаживаясь за стол, поделился он.

— Какой ты молодец, — похвалила та, споро расставляя тарелки и столовые приборы.

Казалось бы, обычный разговор между супругами после трудового дня, но за все годы брака с Флёр Билл ни разу не был удостоен вопросов о работе. И тем ценнее была искренняя заинтересованность Миллисенты.

— А ты как? За неделю недомогание прошло? Как самочувствие? Что сказал доктор?

— Ох.

— Милли? — встревожился Билл, когда вместо ответа та осела на стул и опустила глаза. — Что такое?

— Билли, я… Давай всё же сначала поужинаем?

Отсрочка его взволновала, но спорить он не стал. В чём бы не было дело, Милли обязательно расскажет ему всё как есть, а то, что не сделала этого сразу — так может с мыслями нужно собраться?

— Хорошо. Но ты в порядке?

— Да, не волнуйся, пожалуйста.

Несколько секунд он смотрел ей в глаза, но видел лишь мягкую улыбку и нежность — желание спорить увяло на корню.

— Мистер Дженинс снова приходил, — сменила она тему, — всё пытается переманить меня к себе. Но мистер Малпеппер был добр ко мне после войны, я не могу так с ним поступить.

— Милли, ты ответственный и добросовестный работник. Малпепперу ни разу не пришлось пожалеть о своей «доброте». Прошло столько лет, ты ему ничем не обязана…

— Мне всё равно кажется, что это будет некрасиво, — смущённо улыбнулась она.

— Некрасиво будет, если Малпеппер не подымет тебе зарплату за верность, — хмыкнул Билл. — Очень вкусно, ты прямо волшебница!

Они засмеялись — любимая шутка пришлась к месту.

С удовольствием поедая приготовленные заботливой девушкой блюда, Билл не в первый раз думал о том, как ему повезло с ней. Милли давно перестала быть для него просто любовницей, став сначала другом, а потом и вовсе самым близким человеком. Бывшая слизеринка не обладала модельной внешностью, полненькая и на первый взгляд невзрачненькая, она не могла похвастать толпой ухажёров, никто не свистел ей вслед и не глотал слюни от желания при виде неё, но именно с ней Билл чувствовал себя по-настоящему любимым и нужным, именно с ней он узнал, каково это, быть счастливым, именно её светло-жёлтый коттедж так и тянуло назвать домом.

— Я люблю тебя, — вдруг произнёс он, перебивая рассказ о забавном случае с покупателем.

— А я тебя, — просто сказала Милли в ответ. — И я беременна.

Билл застыл на мгновение, а затем расплылся в счастливой улыбке. Он долго терпел постылый брак, долго сомневался, но теперь ничто не могло помешать ему быть с любимой. Встав, он обошёл стол и заключил поднявшуюся навстречу девушку в объятия.

— Ты даже не представляешь, насколько я сейчас счастлив! — прошептал он, смотря в тёплые и лучащиеся любовью карие глаза.

Миллисента улыбнулась и прижалась к нему. Говорить ничего не хотелось, а то, о чём стоило бы — было неуместно в атмосфере любви, поэтому Билл промолчал, но мысленно он уже просчитывал, как без потерь развестись с Флёр и как познакомить Милли с родителями. Просто им не будет, но то, что по-настоящему ценно — а возможность быть с любимой девушкой несомненно была ценна — простым быть и не должно.

— У нас всё получится, — то ли пообещал, то ли пожелал Билл.

И Милли согласно кивнула, по-прежнему утыкаясь лицом ему в грудь:

— Конечно, любимый, по-другому и быть не может.