Пастух и три планеты (джен)

Почётная мадам Вседора с Единственного перекрёстка, глава почётнейшего дома "Кортик и тортик", ждёт грядущим вечером двух пастухов. Неделю назад она отправила их на ежемесячную ярмарку лошаусов "Путь лучших", и вот на носу возвращение пастухов с новыми лошаусами, попородистей да поздоровей, и с денежками, вырученными за прежних, что поболезненней да послабей.

Дело мадам Вседоры — содержание почётнейшего дома — весьма прибыльное само по себе. "Кортик и тортик" — единственное заведение подобного рода в селении Затравка и лучшее в округе Узоров Трав (недаром пол столичных года назад губернатор округа лично распорядился прибавить к званию "почётный" суффикс -ейш). Мадам надеется, что лет через пять получит ещё и приставку -наи, а с ней — статуэтку Золотых Прелестей. Тогда её дом войдёт в столичный каталог "Прелести планеты Слева".

Впрочем, пока мечты остаются мечтами, и мадам Вседора с Единственного перекрёстка занимается ещё и разведением лошаусов. Для этого два столичных года назад она выкупила у шерифа неплодородную землю, построила там лошаусни и приобрела для начала пять пар выносливых животных.

Предприятие оказалось весьма и весьма успешным. И сейчас мадам сидит на увитой виноградом веранде "Кортика и тортика", слушает, как болтают за чаем в столовой её прелестницы, и устремляет взор в недалёкое будущее, когда на горизонте появится стайбун лошаусов под присмотром пастухов, одетых в ярко-фиолетовые шинели с блестящими пуговицами, застёгнутыми с правого бока. Длинные волосы пастухи обычно заплетают в две косы, голову защищают от Тожара широкополыми чёрными шляпами.

На втором этаже дома младшенькие, бутончики от десяти до шестнадцати, прилежно занимаются познанием мира. Выписанные из столицы молоденькие преподавательницы, из-за страсти к разуму выбравшие менее почётное занятие, чем прельщание, обучают бутончики географии, ботанике, математике, рисованию, музыке и словесности. Танцам, шитью и искусству внешности учат прелестницы, а этикету и манерам — мадам Вседора лично.

У шестого класса, последнего перед экзаменом прельщания, идёт урок ботаники. У первого, состоящего из пяти мечтательных десятилетних бутончиков, — география. В нежные головки очаровательных созданий вбивают элементарные знания о мире.

Вот и удобный момент, чтобы ввести в курс дела читателя.

Весь мир мадам Вседоры и ещё около четырёх миллиардов человек состоит из трёх планет. Планета Эта, ввиду некоторой странности названия, именуется обычно Столицей. У Столицы есть спутник — Луна (спутники многих миров именуются почему-то лунами; может, это какой-то закон вселенной, а может, прихоть творящего сей текст).

Если на Этой в полдень прийти к аллее Вершины и стать лицом к звезде Тожар, то слева будет видна планета Слева, а справа — планета Справа. Аллея Вершины — исходная точка этой странной системы координат.

Все планеты соединены космическими тоннелями, которые построили другие существа, жившие здесь прежде. Они улетели, когда нашли лучший мир, а этот, в системе Тожара, любезно предоставили братьям своим меньшим.

Если ехать на выносливых лошаусах, то от Этой до Слева три столичных часа пути по тоннелю, от Этой до Справа — два с половиной столичных часа, а от Слева до Справа — четыре с половиной столичных часа. Люди обеспеченные предпочитают черепардов, представительных и быстрых. Черепарды преодолевают длинные дистанции в полтора раза быстрее лошаусов.

Три столетия назад все планеты перешли на единое времяисчиление. Точкой отсчёта, разумеется, стала аллея Вершины. Несмотря на то что вот уже триста лет время у всех одно, оно всё равно именуется столичным. Привычка.

Поскольку Эта — столица, ей свойственны разнородность и смешение жанров, стилей, привычек и традиций. Здесь живут те, кто побогаче, и те, кто обслуживает тех, кто побогаче. На двух других планетах обитает средний класс, причём Слева — это мужской рай, с почётными домами и перестрелками в полях да на холмах, а Справа — женский, с рынками одежды и косметики, цирюльными домами и особыми заведениями для дам.

Учительница бросает взгляд на настенные часы и звонит в колокольчик: урок окончен.

Мадам Вседора, улыбаясь, смотрит на горизонт и думает о себе.

Мадам Вседора молода, приветлива и очень жизнелюбива. Пять лет назад она вышла замуж, и её столичный франт-муж навещает её, когда ему вздумается. Они не мешают друг другу, однако мадам редко ставит мужу рога.

Мягкие каштановые волосы хозяйки почётнейшего дома сводят с ума не одного романтичного юнца, чёрные выразительные глаза и длинные-предлинные ресницы — не одного шаблонного поэта, а уж пухлые чувственные губы и очаровательные ямочки у самых уголков — всех мужчин независимо от возраста и рода занятий.

Мадам Вседора любит быть в центре внимания, и как раз сейчас она именно в центре внимания, а в остальное время — самый что ни на есть второстепенный персонаж. Зато она послужила превосходным проводником в мир трёх планет тожарской системы. Благодарю, мадам, и до встречи в момент, когда вы промелькнёте на заднем плане колоритной тенью.

* * *

Поле. Высокие желтые травы. Солнце медленно садится. На землю падают длинные тени двенадцати лошаусов и двух человек.

Заречуст и Моречуд ведут стайбун не торопясь. Заречуст жуёт травинку и, щурясь, глядит вдаль, иногда спотыкаясь на ровном месте. Заречусту двадцать два, но из-за морщинки около правого уголка губ и слегка выпуклых глаз он кажется стареющим подростком.

Моречуд думает о чём-то сокровенном, глядя себе под ноги. Глубокие глаза цвета спелой сливы, чуть раскосые, магнитом притягивают всех подряд. Моречуду двадцать четыре, он выглядит на двадцать и вовсю наслаждается жизнью, поддаваясь порой нежной меланхолии.

У обоих на поясе кортики (недаром же они на службе у хозяйки дома "Кортик и тортик"), оба терпеть не могут огнестрельное оружие. Но по долгу службы за пазухой у каждого по пистолету. У Заречуста — столичный "Змей", с большой рукояткой, обвитой чешуйчатыми кольцами. Из-за цвета Заречуст называет его Зелёный Змей.

У Моречуда ствол попроще : местный "Моряк", небольшой и крепкий, с удобными выемками для пальцев.

Заречуст мурлычет себе под нос что-то похожее на вечеркорчм (по-нашему блюз). Голос нежный. Моречуд слушает и втайне завидует: такие бархатные ноты редко у кого не вызывают приятную дрожь по телу.

Моречуд перебивает, чтобы заглушить зависть: Пора подумать, где переночуем.

Заречуст: Да, пора.

Обычный его голос тоже красивый, если Заречуст того хочет. А хочет он часто.

Моречуд: Свернём в почётную таверну?

Заречуст: Если не успеем в обычную, давай в почётную.

Моречуд: До обычной часа четыре ходьбы.

Заречуст: Ладно. Но когда мадам купит санешар, мы будем заезжать только в обычную.

Пастухам ездить верхом на вверенных им лошаусах запрещено, а в санях кататься разрешено. Мадам Вседора (вот она снова промелькнула) уже пару недель обещает пастухам уютный закрытый санешар, но всё никак не соберётся с духом.

Моречуд: Уговорил, женоненавистник.

Они сворачивают в небольшой лесок. Идут медленно, следя, как бы лошаусы не споткнулись страусиными лапами о корни и не запутались в ветвях конскими головами. Лошаусы пофыркивают, но идут смирно: чувствуют власть над ними пастухов.

Лес кончается, впереди — широкая дорога. Они по ней никогда не ходят, выбирая путь покороче. Но частенько заглядывают в почётную таверну "Окорочок" — вон она, на другой стороне дороги, — двухэтажное строение из тёмного дерева.

"Окорочок" — заведеньице низкого пошиба. Невкусное пиво, клопы и тараканы. Таверна "Еда и ничего лишнего" гораздо более опрятна, но уступает тем, что в ней действительно нет ничего лишнего, а именно прелестниц.

Моречуд: Доброго здоровьичка, Местножит! Что новенького?

Хозяин таверны, пухленький, поглаживая пивной животик: Новенькое есть, уж вы не сомневайтесь! Кое-какие, хе-хе, изменения в меню. Но, как и раньше, всё только самое свежее.

Заречуст: Пусть лошаусов отведут в стойло, насыпят свежего песка и накормят овсом и насекомыми.

Местножит: Всё сделаем в лучшем виде, женоненавистник Заречуст.

Прелестницы у стойки перешёптываются, услышав имя. Моречуд обменивается взглядом с зеленоглазой брюнеткой средней свежести. Местножит перехватывает взгляд.

Местножит: Ресничуда — бриллиант нынешнего лета. Ей двадцать четыре, но это ничего. Она вот-вот получит прилагательное "прелестнейшая" из уст нашего шерифа.

Моречуд: Позволишь мне поухаживать за ней сегодня?

Местножит: Вижу, ты сейчас в достатке. Так почему нет, хе-хе!

Моречуд: В таком случае, мне столик на двоих, кусок свинядины без прожилок и кувшин вина!

Подмигивает Заречусту и, ослепительно улыбаясь, уходит.

Заречуст: А мне две кружки тёмного "Бочонка на мосту".

Полчаса спустя

Заречуст, слегка покачиваясь, подходит к столику Моречуда. Тот пьёт в компании уже не одной, а трёх прелестниц.

Заречуст: На пару слов. Вон та компашка больно много говорит о лошаусах.

Моречуд: Да здесь каждый второй хочет увести у нас животинку. Не парься, братейка. Присядь с нами. Стань уже мужчиной.

Заречуст: Я серьёзно.

Моречуд: Местножит за ними присмотрит, ты же знаешь. У-уходи. Не мешай.

Заречуст: Давай попросим прелестниц как следует накормить этих головорезов.

Моречуд: Ну будь по-твоему, только откатись. Шелковиста, ты слышала? Напои их до полусмерти, а мы уж не поскупимся. Вот тебе три серебретки наперёд.

Шелковиста, пышногрудая блондинка, улыбается, подмигивает Моречуду, берёт деньги и встаёт из-за стола.

Моречуд: Шелковиста славится своими пушистыми нежными волосами. И я не о голове говорю!

Прелестницы и сам Моречуд затяжно хохочут. Заречуст издаёт короткий смешок.

Заречуст: Я сегодня в стойле переночую. Что-то страх напал.

Моречуд: Рад, что ты всё время на посту. Ну, бывай!

Четыре часа спустя

Ночь. Заречуст просыпается оттого, что солома больно колет. Поднимает голову и видит, как при свете единственной свечи к лучшему лошаусу крадётся фигура в плаще.

Заречуст спокойно поднимается и наводит на воришку Зелёного Змея. Это происходит в течение секунды.

Заречуст: Плохая ночь для краж. Ступай себе, бедолага.

Фигура охает, и Заречуст понимает, что это не головорез из буйной компашки, а прелестница.

Прелестница: Не стреляйте, молю! Я... Я хотела только одного... У вас их и так много...

Заречуст: Ага, ну да. За одного ой много выручишь. На пудру хватит.

Прелестница обижается.

Прелестница: Я не для продажи. Я уехать хотела.

Заречуст: Куда это?

Прелестница: на Справа. Если бы я не родилась здесь, то работала бы в типографии! Вся моя семья занимается издательством книг. И я тоже хочу.

Заречуст: Ну, удачи тебе. Заработай и купи. А теперь лучше воспари отсюда. Через минуту предупредительный. Время пошло.

Прелестница: Я не могу. Мы всё отдаём Местножиту.

Заречуст: Печальная история. Полминуты.

Заречусту кажется, что прелестница внимательно смотрит сквозь его правое плечо. Он оборачивается и успевает увильнуть от лопаты, метящей в его голову. Лопату держит вроде бы Ресничуда.

Вроде бы Ресничуда: Твою справа.

Заречуст стреляет мимо её левого уха. Пуля засела в стене — на память Местножиту. Вроде бы Ресничуда пугается и роняет лопату. Заречуст берёт лопату и прислоняется к деревянной стене. Лошаусы ржущат.

Заречуст: Минута, как и обещал. Сейчас на выстрел сбегутся все в округе. У вас есть пара секунд, чтобы воспарить отсюда.

Прелестница: А может, повесим на дверь замок и дождёмся утра втроём?

Прелестница сбрасывает плащ и демонстрирует голое тело.

Заречуст воздевает глаза к потолку.

За дверью шум.

Голос Местножита: Какого справа пальба?!

Заречуст: Это я спросонья попутал снопы с воришками. Прошу прощения, расходитесь!

Дверь открывается.

За время разговора обе прелестницы успевают нырнуть в сено.

Местножит отглядывает стойло.

Местножит: Всё цело? Никто не ранен, не убит?

Заречуст со "Змеем" в правой руке: И, самое главное, не украден.

Местножит: Это заведение не покидают без моего позволения, Заречуст.

Заречуст: Ну да. Спокойных снов.

Местножит (выразительно): И тебе того же.

Местнождит уходит, любопытные головы, сующиеся в дверь, исчезают.

Заречуст: Так что это было?

Прелестницы выбираются из сена, кряхтя и отряхиваясь.

Заречуст, выставив перед собой "Змея": Ты, понятия не имею, кто ты, но не смей так обходиться со свечами в стойле. Если б я не успел вовремя топнуть, мы могли бы потерять лошаусов и имущество Местножита.

Прелестница: Уф, хорошо, что он не заметил мой плащ.

Кутается в плащ.

Вроде бы Ресничуда: Спасибо, что не выдал нас.

Заречуст: Та пожалуйста. Будьте добры, воспарите уже.

Прелестница: Меня зовут Персияна, и мы встречались. Я сидела между Моречудом и Шелковистой, когда вы подошли к нашему столику.

Заречуст: М-м. Зачем я это слышал?

Вроде бы Ресничуда: Вы сказали, что не знаете, кто она.

Заречуст: Ну ладно.

Персияна: А вас как зовут?

Заречуст: Заречуст.

Персияна: Извините нас.

Заречуст: Извиняю.

Пауза.

Вроде бы Ресничуда: Так...не дадите лошауса?

Заречуст: Вы меня как-то не разжалобили. Вы обе, что ли, хотите типографить?

Вроде бы Ресничуда: Я буду делать причёски. Прекрасные волосы на женских головах, а не на вонючих...

Заречуст: Я понял. Вы типа бунтарки?

Персияна: Нет, мы беглянки.

Заречуст: Вы несчастны?

Вроде бы Ресничуда: Здесь — да. А там будем счастливы.

Заречуст: Уверены? Стоять на месте!

Это он прикрикнул на Персияну, шагнувшую в сторону лошаусов. И перевёл дуло "Змея" с Ресничуды на неё.

Прелестница замирает.

Вроде бы Ресничуда: Мы дадим себе новые имена и займёмся любимым делом.

Заречуст: Зачем, если здесь вы в почёте? Женское тело — драгоценный сосуд, испить из которого — лучшее наслаждение.

Вроде бы Ресничуда: Не надо цитировать презиратора из прошлого века.

Персияна: Извините нас. Отпустите или помогите, будьте мужчиной.

Заречуст: Да помогу я вам.

Подходит к одному из лошаусов, хлопает того по лошадиной шее. Лошаус ржущет.

Заречуст: Мой собственный. Понятно? Если не вернёте, я вас из-под Тожара достану. Понятно?

Вроде бы Ресничуда: Мы обязательно вернём. Спасибо вам. Извините.

Персияна: Мы и украденных вернули бы.

Заречуст: А всё же лучше попросить. Обошлись бы без переполоха.

Персияна подходит к золотистошёрстому лошаусу. Тот косится с подозрением, но в конце концов приветственно ржущет и начинает чистить переья.

Персияна: А как его зовут?

Заречуст: Звезда.

Ресничуда: Какое банальное имя.

Заречуст: Это чтобы в финальную песню красиво вписалось.

На самом деле это не главный герой сказал, а я его устами.

Заречуст: Я не мастак на имена. Вот это, например, Зелёный Змей. А больше я никого сам не называл. Ладно, не буду мешать. Седлать умеете?

Вроде бы Ресничуда: Я умею.

Заречуст: Тогда прощайте, вежливые мадемуазель. Жду Звезду с посыльным.

Заречуст уходит в ночь.

Персияна: Так глупо вышло.

Ресничуда (это точно она): Отвратительно. Зато по-нашему. Лошауса-то заполучили.

Позднее утро

Птички щебечут, деревья, качаясь, сверкают летней зеленью. В почётной таверне Запречуст и Моречуд пьют кофе, припечатывая следы от деревянных кружек на деревянных же столах.

Моречуд: Ресничуда хороша была.

Заречуст: Ага. Хотела прибить меня лопатой.

Моречуд: А меня одарила незабываемой прелестью своего тела. И напоила как следует. Ну, я не в обиде.

Заречуст: И как я мог сомневаться во вчерашней благочестивой компании честных мужчин?

Моречуд: Спасибо сомнениям. Ты храбро защитил ребятишек.

Заречуст: Да уж. Преступницы вооружены и очень опасны.

Моречуд: Эй, вообще-то Местножит скинул нам четверть.

Заречуст: Это я доплатить должен. Поспособствовал побегу двух дивах.

Моречуд: Не дивах, а прелестниц. Ты только ему не ляпни, что сам Звезду отдал. Слышишь?

Заречуст: А что мне за это будет?

Моречуд: Скидка от Местножита.

Заречуст: Согласен. Ладно, пора и честь знать.

Допивает кружку, с размаху — штамп в стол. Облизывает губы.

Моречуд аккуратно ставит кружку на стол и встаёт, не гремя стулом.

Пять часов спустя

Почётная мадам Вседора с Единственного перекрёстка замечает пятнышки на горизонте. Степные травы отделяют её от девяти здоровых и крепких лошаусов.

Два пастуха видят пятнышко впереди. Степные травы отделяют их от почётнейшего дома "Кортик и тортик", от получки, бесплатного стола и угла.

Моречуд: Почти дома. Эх, ждёт меня прекрасная Янтара!

Заречуст: Давай пустим их в лёт?

Пустить в лёт — это значит задать лошаусам максимальную скорость.

Заречуст садится на бурого лошауса с тёмными перьями, очень породистого. Моречуд взбирается на серенького и шкурой, и перьями — не очень модного цветом, зато, пожалуй, самого выносливого.

Моречуд: Ш-ш-ша!

Лошаусы замирают, фыркнув.

Моречуд: Раз, два, три. Лёт!

Лошаусы срываются с места. Девять пар сильных страусиных ног. Девять округлых тел с короткими крылышками. Девять грациозных лошадиных шей и шелковистых грив. Девять пар преданных лошадиных глаз.

Мадам Вседора моргнула три раза, и вся эта орава пронеслась мимо неё.

Окрик Моречуда: Стоп!

Десять минут — и появляется сам Моречуд. Мадам Вседора улыбается и качает головой.

Моречуд: Малость промахнулся.

Мадам Вседора: Они что, необученные? У нас по четырём углам стоят тормозилки.

Моречуд: Они пока только на голос умеют. Тормозилкам и впередилкам выучим сами.

Заречуст: Посмотрите, зато все сильные и послушные.

Мадам Вседора: Так, навскидку, — неплохо. У Уречрука брали?

Заречуст: Только двоих. У него дорого в этом году. Десять серебреток за одного.

Мадам Вседора присвистывает.

Мадам Вседора: Зазнался парень. Ничего, образумится. А шестерых у кого?

Моречуд: Двоих у Зазамка. Четыре за одного, но быстро разбирают, и остаётся мало достойных. Четверых у Вжелтополя. По шесть серебреток и десять бронзолеток.

Мадам Вседора: Не так плохо. У Уречрука можно было и не брать, раз он капризничает. Но что сделано, то сделано. Заречуст, а где Звезда?

Заречуст: Я её отдал ненадолго друзьям.

Мадам Вседора: Невовремя ты это. Она тебе пригодилась бы.

Из двери дома на крыльцо, увитое виноградом, выплывает стройная прелестница в белом платье. Жёлтые, как рожь, волосы гармонируют с необычными янтарными глазами.

Моречуд вытягивается в струнку.

Моречуд: Янтара! Несравненная! Драгоценный сосуд!

Янтара: Рада видеть тебя, мой любимый гость.

Мадам Вседора: Скоро наплыв посетителей, так что не перетрудитесь. (Заречусту): Повестка тебе.

Заречуст хмурится: На учения, что ли?

Мадам Вседора: Прав. Заречуст с Единственного перекрёстка приглашается к посещению однодневных учений по межвидовой войне. Вот письмо.

Заречуст пробегает взглядом парочку строк. Разочарован.

Заречуст: Учения здесь, на Слева!

Мадам Вседора: Ну уж извини, что не на Столице. Завтра повезёт тебя Луна.

Возле столба с зелёным ромбом — тормозилки — останавливаются два лошауса и один черепард.

Лицо мадам Вседоры, увидевшей черепарда: Важные гости!

Мадам Вседора оставляет Заречуста и бежит встречать прибывших.

Заречуст идёт к себе — в пристройку для пастухов. В их с Моречудом комнате, строгой, без ковров и подушечек, ложится на узкую деревянную кровать.

А вот и конец серии. За воображаемыми титрами можно разглядеть, как по-детски нарисованный Заречуст скачет на лошаусе.

Бесконечный бег сопровождается Найком Борзовым (рекомендуется включить трек и нарисовать человечка на лошаусе — для более полного погружения):

"Верхом на Звезде

Несусь навстречу ветрам.

И создал этот мир

Я сам.

О жизнь, ты прекрасна!

О жизнь, ты прекрасна

Вполне.

Бываешь немного опасна.

Оу-е".

Титры заканчиваются, музыка постепенно затихает.

Понравилась серия? Жми скорее не следующую!