Приключение Изгоя. Часть 1: Начало всего (джен)

Как же так получается, что законопослушный гражданин попадает под гнев власти? Очень странно…

Я сидел дома. Уже несколько дней ждал своего ареста. Так получилось, что

прекрасным солнечным днём в списке осуждённых на доске объявлений у своего дома было написано моё имя. Рядом с моим именем была написана причина ареста: «Возможное участие в подрыве власти». Моё выражение лица тогда не поддавалось описанию.

С того времени я не выходил из квартиры. Жизнь мне казалось уже конченной и бессмысленной, ведь что ни делай, всё равно окажешься в тюрьме.

Обещали арестовать быстро, в течении двух дней, но этот процесс растянулся на долгую неделю по неизвестной мне причине. Вот уже пятый день меняю некоторое содержимое рюкзака. И в тот момент в мою дверь кто-то постучал.

— Кто там? — спросил я, застегнув рюкзак.

— Стража Хайтауна, открывайте! — донёсся грубый голос из-за двери.

Забыл рассказать про свой город. Я живу в островном городе-государстве Хайтаун, который расположился на стыке морских путей: Ролляндия — Вудланд, Ролляндия — Тренгал и Тренгал — Вудланд. В основном, город славится производством китового топлива, сборкой машин, добычей рыбы и выплавлением стали. Благодаря этому город и развился. Китовое топливо дешевле в производстве, чем добыча или закупка уголь. Качество машиностроения уступает лишь Ролляндии, где машинами заменено пятьдесят процентов труда. Считается, что город является первым в океане в плане развития промышленности. С рыбой всё понятно: голод не тётка, есть все хотят, но в один момент стало много рыбы, и было решено её продавать. Хотя, каким бы странным это не казалось, но с едой есть у нас проблемы, хотя это связано не с рыбой, а с другими продуктами, которые у нас добывать трудно или невозможно. Всё из-за штормов, которые мешают торговле. Если говорить о географической составляющей, то остров можно пересечь за один день с самой южной точки до самой северной, и времени хватит, чтобы пройти часть набережной этого города сверх того.

Я, затаив дыхание, открыл дверь и встретил стражу. Их было пятеро: четыре рядовых в зелёных мундирах и один капитан, одетый в серый бронированный мундир, погоны которого были посеребрены, что означало наличие у капитана немалого стажа.

— Кхем, Мистер ДеВитт, — начал капитан, — во имя Соура и Хайтауна, мы арестовываем вас по ордеру номер 6235 по причине участия в возможном подрыве новой власти. Собирайте вещи и выходите. На всё вам пять минут.

— Хорошо, — ответил я и быстро направился в свою комнату за рюкзаком.

Уже начал прощаться со своей квартирой. Прихватив рюкзак, решил направиться в спальню за документами. Справа от меня у входа находилась деревянная кровать, слева камин, который был покрашен в белый цвет. Рядом с камином стоял рабочий стол. По сути, это был мой кабинет. Он был устроен довольно просто: сам рабочий стол, сверху книжная полка, к стенке слева была прибита маленькая доска, где я оставлял всякие заметки. На полу рядом с доской лежала коробка с документами. Напротив стола стоял шкаф с бельём. Неужели я должен это бросить?

Со стола прихватил документы. После спальни направился в гостиную, которая напрямую имела выход на улицу. Она была набита всякими ценными и красивыми вещами: слева в углу расположился стенд, на котором стояла статуэтка кита. Ближе ко мне от стенда висела картина. На ней был нарисован морской пейзаж. Художник Карвазовский, один из древнейших аристократов Хайтауна и создатель союза художников. Правая сторона была скудна: стены бежевого цвета (такие же и в спальне), пол — ламинированный тёмно-рыжий паркет. Если брать правее, то можно увидеть шкаф и тумбочку. Только сейчас понял, что эта комната слишком пуста. Но уже ничего с этим не поделаешь…

Медленным шагом подошёл к выходу.

— Подайте-ка нам сумочку и документы на осмотр, — потребовал старший страж.

Я подал ему рюкзак и документы. Старший осмотрел всё это и передал документы рядовому, который был слева от меня. Посмотрев, рядовой передав свою очередь товарищу.

— Ого, — начал тот, кто осматривал документы. — Не сказать по виду, что он знатный человек…

— С чего ты взял, что такие так не живут? — спросил рядом стоящий и зажмурил левый глаз.

— Мы один раз арестовывали одного знатного аристократа. Ты бы видел, чем был напичкан его дом! — пояснил первый и передал второму мои документы.

— Отставить сплетни! — приказал капитан. — Мы должны тихо арестовать его. Если будут хоть малейшие слухи, то лишимся…

— Так точно, сэр, — смутившись, перебили двое рядовых, и второй вновь передал мои документы капитану.

Прошло несколько секунд. Один из рядовых достал верёвку.

 — Ну-с, — обратился ко мне рядовой, — вытяните вперёд свои руки.

Теперь можно сказать, что моя жизнь кончена. Куда же меня отправят? В тюрьму на водах при Рыбацком районе? Или в тюрьму для особо опасных людей на улице Штендера в Механическом районе? Было уже всё равно…

Но неожиданно случилось кое-что неожиданное. Кто-то сбросил с крыши противоположного здания железный горящий бак с китовым топливом прямо на стражу. В воздухе он взорвался. Стража получила основной урон от взрыва, меня лишь отбросило обратно в квартиру. После взрыва, медленно встав, я наблюдал следующую картину: капитан выжил, благодаря улучшенной броне мундира. Из рядовых остался только один, но он, валяясь на земле, горел и кричал от боли. Капитан, медленно оправившись от взрыва, посмотрел куда-то в сторону.

— На помощь! — закричал капитан.

И в этот же момент выживших стражников добили арбалетными болтами в голову.

Я отбежал назад во время последнего вопиющего происшествия. Не верилось, что при мне было совершено убийство пяти стражников. Решил осмотреться и лицезрел страшную картину: два рядовых размозжили свои головы прямо об землю, один ударился об стену дома. Капитан остался без головы, третий рядовой лежал в неестественном положении, а последнему прострелили шею. Мне стало тошно, но вскоре я поборол себя и прикрыл дверь, которая почему-то даже не слетела с петель. Было много вопросов в этот момент: «Что это было? Кто это сделал? Зачем? Почему я жив?» — но скоро я осознал, что мне пора бежать. И чем быстрее я это сделаю, тем лучше.

Сразу прихватив рюкзак с вещами, прямиком направился за своим оружием, которое хранил у себя под кроватью. Забежав в спальню, я достал ящичек и принялся открывать. Мои руки лихорадочно дрожали от осознания того, что сейчас прямо сюда придёт целый отряд стражи, в мыслях было только одно: бежать. Открыл ящик: там был сам револьвер и три готовых магазина. Зарядил оружие и убрал его в чехол, магазины закинул в рюкзак. Теперь осталось достать меч, но с этим проблем не было, его снял с трупа рядового стражника у моей двери.

Неожиданно почувствовал, что к моему дому бежит шесть или семь человек. Это чувство стало напоминанием, что времени осталось чертовски мало. Мигом выбежал на улицу и забежал в ближайший закоулок. Там заметил ящик из тёмного дерева. Я знал, что под ним, и разбил его мечом. А под ним находился старый люк, покрашенный в серый цвет, под цвет бульвара. Это был вход в катакомбы, там стражники меня не найдут. Как только открыл люк, услышал шаги. Я встал на ступеньку лестницы и затаился. Звуки шагов становились всё громче и громче, пока в один момент они не прекратились.

— Какого хре… — разнёсся чей-то испуганный голос. — Салли, бей тревогу, у нас тут целая серия убийств, я осмотрю дом!

И позже последовала тревога от сигнального колокола, звон которого можно услышать даже на другом конце района.

«Сейчас прибегут целые отряды стражи» — подумал я и спустился в катакомбы не мешкая.

Меня встретила темнота. Слово «темнота» не подходит для определения того, что было в комнате. Скорее похоже на кромешную тьму, которую дети боятся из-за того, что кто-то оттуда выпрыгнет и проглотит их, даже кости не выплюнет. Пощупав стены, предположил, что попал в какую-то кирпичную комнату с лестницей. Несколько минут искал выход, пока не нащупал ручку двери. Открыв дверь, понял, что эта комната соединяла внешний мир и катакомбы.

Так что же представляли из себя катакомбы? По сути, это канализация, которая сливает наши отходы в океан. Построили во время строительства Хайтауна, дабы избежать скопление нечистот в городе. И, в один момент, кто-то решил, что городу нужно ещё и бомбоубежище для жителей города, но, несмотря на полную глупость проекта и незнание строения города, бомбоубежище построили. Но не так, как надо. Построили только в Механическом районе и проектировали ещё в Спальном, но сейчас там лежат только материалы в катакомбах того района, а чертежи были переданы в государственный архив Хайтауна. Говорят, что места для бомбоубежища стали местами для уединения влюблённых пар. По мне, лучше мест под пирсом Портового района ничего нет.

В катакомбах было не так темно, как в той комнате, сверху сюда попадали лучи лунного света через канализационные решётки, хоть освещали слабо.

Гуляя в этом месте, вскоре я заметил горящий фонарь. Быстро спрятался за угол, боясь, что около фонаря кто-то есть и моё присутствие будет замечено. Прятался очень долго, пока не додумался кинуть два камня в сторону источника света. Как оказалось, там никого не было. Не поленившись достать револьвер, я вышел к фонарю. Я набрёл, похоже, на ночлежку. Здесь было два матраца с костром между ними, несколько бутылок вина, рядом решётка для приготовления мяса. На одной из кроватей были две записки. Почерк в первой был небрежен, но с трудом я прочитал следующее:

«Оливер,

Такая ситуация. Я нашёл два кошелька с приличной суммой. Принёс сюда. Не знаю, куда их деть. Куда их лучше? Папье»

Вторая была намного короче, но почерк был чище:

«Спрячь их за ящиками»

Сразу приметил, что рядом с ночлежкой стоят в углу два ящика около решётки. Самый маленький стоял над самым большим. Указанное в записке место я решил обыскать, но вместо двух кошельков там меня ждала ещё одна записка:

«Придурки Оливер и Папье!

Мне вас жаль, но вы были ограблены. В следующий раз не оставляйте заметки на всеобщее (почти) обозрение. А так же выключайте фонари, когда уходите. :)

С великой злорадностью

Анонимный грабитель»

Я невольно улыбнулся. Бросив записку, я подумал прихватить с собой фонарь. В маленьком ящике обнаружил хороший запас масла. Взяв одну среднюю бутыль, я отправился дальше блуждать по катакомбам.

Мне было страшно, Может, я боялся, что стража спустится сюда и убьёт меня? Вряд ли, они не полезут в канализацию, если не будет разрешений сверху или доказательств, то есть, бояться мне их пока незачем. Бандиты? А это вполне вероятно, они часто прячутся в катакомбах, когда их ищет стража, и могут долго сидеть в укрытии, пока отряд стражи не решит заглянуть.

С момента происшествия прошло где-то два часа. Мне надо было позаботиться о ночлеге, но я всё ещё опасался бандитов. Вскоре приметил какое-то укрытие. Оно представляло собой выдолбленный в каменной стене большой проём, который был прикрыт досками. Долго не думая, залез туда. В этом укрытии находились фонарь без масла, грязная подушка, несколько книг, сложенные стопкой. Тут уже кто-то ночевал. Всё это скрывалось двумя досками так, что обнаружить человека снаружи просто нереально. Разлёгся в этой «каморке». Не очень удобно, но это намного лучше, чем бродить бесцельно до утра.

Меня всё ещё мучали вопросы. Не понимал, за что меня вообще арестовали. Вроде, законов не нарушал, всякими подпольными клубами не увлекался — это мне казалось очень странным. Но более загадочным было происшествие во время ареста. Не может же быть, чтобы горящий бак с топливом упал просто так с неба и взорвался прямо над стражей.

С этими мыслями я потушил фонарь и закрыл глаза. Некоторое время не мог заснуть, ворочался в попытке найти себе уютное место.

Проснулся. Несмотря на неудобства ночлега, я неплохо выспался и, что самое удивительное, остался жив.

Выбравшись из ночлежки, подумал, что мне нужен план побега из Хайтауна. Первым делом подумал, что можно выйти в Торговый Район через катакомбы и тайно пробраться на корабль. Звучало неплохо, но я не знал, где именно нахожусь, да и весь город успели оповестить ночью. Нет, этот план казался мне не очень удачным. После нескольких минут размышлений, пришёл к тому, что надо искать выход из катакомб. Кстати, здесь стало немного светлее, и я оставил фонарь на месте ночлега. Собрав вещи, отправился в дорогу.

Спустя несколько минут бесцельной ходьбы по канализации, я приметил углубление в стене, похожее на то место, где я спал. Вскоре оказалось, что это был целый ряд таких углублений. В одном было нарисовано мелом сердце, в другом были разбросаны стройматериалы. Проходя мимо этих углублений, начал предполагать, что нахожусь в Спальном районе.

Но после того, как этот ряд был прерван поворотом налево, я почуял запах гнили. Когда пропустил этот поворот, в первом же углублении после него меня ждал ужасный сюрприз: в каморке был распят труп человека на кресте из досок светлого дерева, которых можно встретить в Торговом районе. Вокруг креста было много засохшей крови, стояли несколько свечей. Труп был одет в синий комбинезон с повязкой через плечо, где обычно крепились ножи для потрошения рыбы. Я узнал в нём рыбака, но у него не было привычной чёрной шапки, а рыбацкий нож был воткнут ему в сердце. Мне стало до жути не по себе, и я со всех ног умчался за поворот. Бежал до тех пор, пока не почуял, что запах гнили пропал, и я не заметил деревянную дверь. Вопреки всем своим предубеждениям, я открыл её. Она вела в кирпичную комнату с лестницей, похожую на ту, из которой я спускался в катакомбы вчера ночью. «Неужели, это выход на поверхность?» — с такими мыслями я поднялся по лестнице.

В итоге, вылез в закоулке. Посмотрев наверх, мои глаза увидели высокие стены и окна с балконами. Как только посмотрел на выход из этого места, сразу приметил пятиэтажный дом болотного цвета. Я оказался в Спальном районе.

Наш город делился на несколько районов:

—Центральный

—Промышленный

—Механический

—Торговый (Иногда его называют «Портовым», так как раньше назывался именно так)

—Спальный

—Рыбацкий

Каждый район выполняет свои функции, например, в Торговом совершаются сделки, Механический является своеобразной мастерской, в которой создаются новые машины, проводятся исследования и обучаются техническим специальностям. Спальный же район был специально создан для рабочих Промышленного района. Раньше считалось, что если человек живёт в этом районе, то его чуть ли не приравнивали к аристократии, так как достать эти места было весьма сложно и приходилось работать полгода на заводе, чтобы получить квартиру там. Но такую систему отменили давно, когда все квартиры были розданы, и сейчас этот район считается чуть ли не самым захудалым в этом городе из-за «выдворения уличной шпаны» — так прозвали в народе реформу, в ходе которой большое количество низкоквалифицированных работников выгнали с работы.

Но вместо грязных улиц, я заметил, что, наоборот, они чистые и опрятные. Подойдя к углу, я полностью увидел то самое здание: это было почти монолитное пятиэтажное здание болотного цвета с окнами. Почти монолитными такие строения были из-за того, что имели балконы, что, по мне, не несли особой пользы для простых обывателей, ведь они сушат бельё не там, где нужно. Скорее, они подойдут для богатых людей, которые на своих огромных лоджиях устраивают пышные вечера, разбрасывая деньгами.

Было раннее утро. Скорее всего, местные жители ещё не покидали своих домов. Я решил посмотреть за угол. На улице ни одной души. Не тратя время на долгие размышления, подумал, что если заберусь на крышу, то у меня не возникнет проблем со стражей, и я смогу сбежать в Торговый район. Казалось отличной идей. Только был один вопрос: как я залезу на крышу? И тут увидел лестницу, ведущую как раз туда. Я стал подниматься по ней наверх, но на середине пути услышал скрипы. Ближе к концу болты на верхнем креплении отскочили, и лестница начала падать. Как только я чудом успел запрыгнуть на крышу, лестница с грохотом свалилась в закоулок. Будь прокляты эти крепления.

На крыше мне открылся замечательный вид на заводские трубы Промышленного района, на одинокую башню Хайтауна с его дворцом. Между этими пейзажами были вечные ряды жилых зданий. И в этот момент услышал, что к переулку приближается целый отряд стражи. Я побежал в сторону Торгового района, чтобы поскорее скрыться. Спустя несколько минут бега понял, что на улице стражи стало больше. События развивались быстрее, чем я ожидал. На всякий случай, достал из чехла револьвер и привёл его в готовность.

— Ну всё, — тихо сказал я, — Начинается.

И в этот момент позади меня донёсся женский голос.

— Мистер, сюда!

Я повернулся. Мой взгляд устремился на серую каменную будку, которая вела на крышу. Из-за двери выглядывала девушка с русыми волосами короткой стрижки.

— Сюда, сюда! — снова сказала она, махнув рукой.

Сначала подумал, что мне чудится и никого рядом тут нет. Но всё оказалось на самом деле и, осознав, что иного выхода не было, медленно подошёл к дверям. К тому времени девушка открыла дверь нараспашку пустила меня в будку. Закрыв дверь, я посмотрел на пол, затем перевёл взгляд на девушку. Она была одета в светло-серую рубашку с чёрной жилеткой и чёрные штаны.

Всё произошедшее чуть ранее мне показалось черезчур странным.

— Давайте быстрее свалим отсюда, — сказала девушка.

— Слушайте, — начал я. — Мы…

— Да? — перебила она, поправляя ворот рубашки.

— …Мы знакомы?

Она не ответила на мой вопрос, лишь попросила пойти за ней. Выбора быть и не могло, поэтому, надеясь только на самое лучшее, направился за ней. Мы спустились на первый этаж этого дома. В итоге мы подошли к квартире, которая, предположительно, была её. Она открыла дверь, и мы вошли внутрь. Убранство меня поразило: оно не было характерным для типичного жителя города Хайтауна. Тут нет ни грязного пола, ни скудной мебели и угла в комнате, где собрана ненужная мебель, потому что в домах этого района отсутствовала кладовая. Чисто, аккуратно — так можно описать квартиру незнакомки. Входя в квартиру, я приметил диван, который был светло-серого цвета и на нём могли сидеть три человека. Размеры были такими, что я мог на нём спать. Он стоял в центре гостиной. Слева у входа стоял деревянный шкаф тёмно-коричневого цвета, который, по мне, немного заграждал проход в гостиную.

— Прошу! — пригласила меня девушка с русыми волосами.

Полная картина открылась мне, когда я прошёл в квартиру: стенка, в которой находились книги, стояла напротив входа в квартиру. Сами стены были отделаны не грязно-белой штукатуркой, а, что самыми ни на есть, синими обоями с белыми узорами. Пол залакирован.

Разувшись, мы прошли в комнату.

— Вам что-то принести? — спросила она

— Стакан воды, пожалуйста, — попросил я, усевшись на диван.

Она пошла, видимо, на кухню. В это время, я откинул голову на спинку дивана, заранее расположив рюкзак между ног. День не успел ещё начаться, а ощущений было с избытком. Через минуту ко мне подошла девушка и принесла стакан воды. Глотки холодной воды вернули меня в чувство. Встав, я поблагодарил её и отдал стакан. Она посмотрела на меня любопытным взглядом и спросила:

— Как вас зовут?

— ДеВитт. Тихот ДеВитт, — ответил я, отдав девушке полупустой стакан.

— Приятно познакомиться! Меня зовут Пенни Штамп, хотя можете называть Пен, как мои знакомые.

— Хм… Понятно. Слушайте, я могу с вами поговорить?

— Да, только подождите, хорошо?

Пенни снова пошла на кухню, поставила чайник и вернулась ко мне.

— Что вы хотели? — спросила она.

— Мне бы хотелось узнать, что вообще недавно произошло?

— Ну… Я просто услышала грохот лестницы, когда я спускалась с четвёртого этажа, вот и стало интересно, что происходит. Увидела вас и подумала, что вы заблудились.

— Ясно, спасибо, — поблагодарил я, встав и медленно направившись к окну, которое находилось напротив дивана. — пожалуй, мне скоро пора идти.

Когда я сказал последние слова, то аккуратно выглянул из-за занавески и тут же увидел отряд стражи на другой стороне улицы. Они допрашивали прохожих. На стене соседнего дома я увидел постер: «Разыскивается: Тихот ДеВитт, участник в возможном подрыве власти, Вознаграждение: 25 тысяч кремлинов»

— Чёрт меня подери… — шёпотом сказал я, задёрнув зелёные занавески.

— Что-то случилось, Мистер Девитт? — поинтересовалась Пенни.

— … Пожалуй, я… — запинаясь, отвечал я, — Немного заблудился…

— Мне кажется или вы что-то не договариваете?

— Да нет, правду…

Не успел я договорить, как Пенни подошла к окну и стала внимательно рассматривать происходящее за ним. Я медленно отошёл к дивану и сел, облокотившись на спинку.

— Вас разыскивают? — оторвавшись от окна, спросила Пенни, повернувшись лицом ко мне.

Я лишь молча кивнул головой. Пенни выключила чайник на кухне и присела ко мне.

— Так, теперь понятно, почему мне казалось, что вы что-то скрываете.

— Вы теперь меня сдадите? — спросил я, смотря на Пенни.

— Зачем? — пояснила Пенни. — Мне не очень хочется связываться со стражниками. Если хотите, можете прямо сейчас уйти.

— Может, угостите чаем? — попросил я, вспомнив про чайник.

— Однако да, раз я привела вас в мой дом и поставила чайник, — задумавшись, ответила она.

Мы вместе пошли пить чай на кухню. Кухня представляла собой маленькую комнату, заставленную мебелью и кухонной утварью. Хотя тут уместнее сказать, что она была набита. Сразу приметил в центре маленький столик на двоих. Справа расположилась газовая плита, рядом — кухонный стол. А слева стоял шкафчик с посудой, под ним маленький шкафчик с едой. Стены светло-зелёного цвета, потолок белого. Цвет стены напоминал мне траву, которая у нас на острове очень редко встречается, только на некоторых клумбах и в приусадебных маленьких садах. Вот такая была кухня.

Я сел за столик. Передо мной стояла кружка чая, в центре столика была чашка с какими-то печеньями и сахарница. Сначала отхлебнул немного чая из стакана. Чай оказался горячим и я, отодвинув его, взял печенье, надкусив его. Моя собеседница пила чай, время от времени смотря на меня и медленно поедая печенье.

Мы сидели так несколько минут. Я хотел нарушить эту тишину, но не знал как именно. Похоже, мы долго не могли найти тему для разговора. Но первой заговорила всё-таки Пенни.

— Можете о себе рассказать?

— Да что там… — рассказывал я. — Жил в Хайтауне, юрист. Вернее, был юристом, а затем меня обвинили в участии в подрыве новой власти…

— Теперь вы пытаетесь сбежать, да? — перебила она.

— Верно…

— Ну и дела… Вы знаете, что делать?

— Я думаю, что попрошусь у вас переночевать, а рано утром направлюсь в Торговый район, там тайно проберусь на корабль. Надеюсь, что меня не заметят. Хотя можно и на лодке уплыть в Вудляндию, а затем прямиком в Ролляндию…

— Смахивает на какую-то фантастику с учётом того, что сейчас охрана активизировалась, вы в курсе?

— Это, случаем, не связано с тем, что объявился один убийца в Рыбацком районе?

— Именно.

На этом моменте наш разговор неожиданно закончился. Мы посмотрели друг на друга и я заметил, что у новоиспечённой знакомой были голубые, как чистая морская вода, глаза, короткие русые волосы. Она смотрела на меня и улыбалась.

— Что-то не так, Пенни? — спросил я.

— Да нет, ничего такого, — пояснила Пенни — И вот что ещё. Давай лучше на «ты»? Мне так проще.

— Как знаешь. Я могу спросить?

— Что? — спросила Пенни, отодвинув чашку.

— А… Можешь про себя рассказать?

Она слегка задумалась. Посмотрев в чашку, она начала свой рассказ.

— Ну… Есть что. Работаю. «Кем?» — спросишь ты. Я отвечу: простым бухгалтером в Торговом районе на одном очень солидном предприятии…

— Простым? — перебил я и посмотрел на зал — У тебя, однако, квартира… Приличная…

— Спасибо, но в этом особого секрета нет. Как-то на работе был один случай: наш директор потерял какую-то важную бумагу. Сказал, что она имеет судьбоносное влияние на развитие предприятия. Я нашла её… Смешно то, что была та самая бумажка на письменном столе того самого директора. Когда ему вернула, то он чуть не упал в обморок. Он выписал мне премию, а я посоветовала ему почаще разбираться на столе. Деньги пошли на ремонт этой каморки.

— Неплохо… — позавидовал я.

— Да. А у тебя что там?

— Была средняя контора юриста. Абсолютно неплохо, решал всякие мелкие и не очень проблемы жителей города, пока не случилось то, из-за чего я сижу с тобой и пью чай.

— Сочувствую. Когда тебя там врагом народа объявили?

— Неделю назад.

Пенни встала и налила себе чай.

— Ты будешь?

— Нет, — сказал я, рассматривая печенье с шоколадной крошкой. — Позже.

После слова «позже» вдруг вспомнил, что я не спросил насчёт ночлега.

— Кстати, Пенни, я могу у тебя остаться на ночь? Просто надо мне обдумать дальнейший план побега, — попросил я.

Я почему-то не надеялся, что Пенни разрешит мне у неё переночевать, но мои ожидании, внезапно, не оправдались.

— Конечно, можешь переночевать у меня на диване. — согласилась она

Я поблагодарил свою новую знакомую за ночлег и ушёл с кухни. На часах было только шесть утра, как же медленно идёт время… Лёг на диван и бесцельно смотрел в потолок. Теперь я в безопасности, но мысль о скорейшем побеге из Хайтауна не покидала меня ни на минуту. Было ощущение, что, рано или поздно, за мной придут, и думать надо было как можно быстрее…

Лежать на диване мне надоело, так что я встал и решил осмотреть квартиру. Буквально рядом с диваном стоял буфет. Он был квадратным и, как обычно, сверху располагались чайные сервизы, а внизу был забит книгами. Мне стала интересна эта коллекция книг.

— Пенни, я возьму у тебя книги почитать? — спросил я, медленно оторвав взгляд от книг.

— Да, конечно. Бери! — ответила она с кухни.

Вытащил одну книгу. Мне попалась старая, судя по грязно-бежевым страницам и их характерному запаху. В центре лицевой стороны красовалась надпись золотыми буквами, которая была на четверть стёрта: «История Хайтауна. От первых племён до государства рабочих». Мне всегда нравилась история, и по этой причине решил прочитать пару страниц. С каждым предложением я понимал, что учебник сильно устарел по современным нормам образования. Так, например, в учебнике было указано, что существовало несколько племён, хотя было точно установлено, что было только одно.

Закрыв книгу, я положил её обратно. Пальцами провёл по ряду книг и случайно остановился около одной из них. Палец указывал на книгу в фиолетовом переплёте. К моему удивлению, это оказался сборник песен нашего Хайтауна в издании от Юнилайт Тайп Индастриз. «Редкое издание!» — воскликнул про себя я и стал аккуратно перелистывать книгу. Перелистывая каждую страницу, читая каждую песню, вспоминал своё детство. Книга казалась на вид такой, что её Пенни недавно купила. Оно и понятно, редкость же.

Когда я аккуратно убрал эту книгу, мне неожиданно захотелось немного подремать. Последовав своему чувству, я лёг на кровать, закрыл глаза и быстро уснул.

Проснулся где-то через три часа. И когда открыл глаза, я увидел, что Пенни смотрела на меня.

— Пен… Пе… Пенни, что тут ты делаешь? — сонно и недоуменно спросил я.

— Ты просто так спал… — пояснила она — … Что смотрела на тебя.

— Ты же понимаешь, что это немного… Странно? Можешь так не делать?

— Ладно. Как скажешь, — спокойно ответила Пенни и пошла в свою комнату.

Я встал с дивана. Оказалось, что мой рюкзак Пенни переложила немного вправо, а на то место поставила табурет. Спустя несколько минут из комнаты вышла Пенни.

— Мне нужно отойти по делам, ты посидишь тут без меня?

— Да, посижу, — ответил я и потянулся.

Как только она ушла, сразу принялся раскладывать вещи. Пока не знал, куда положить личное бельё, поэтому положил на диван. Револьвер спрятал под кровать, патроны туда же. Была большая проблема с мечом, потому что его так просто не спрячешь, в отличие от револьвера. В шкаф прятать было по мне довольно странной идеей. Тут мой взгляд увидел широкую щёлку между стеной со стороны окна и прихожей. Мысленно померив свой меч и щель, понял, что мой клинок туда влезет, и засунул его туда. Так же вытащил из рюкзака рыбные консервы, положил их на кухню, на стол. И тут я понял, что делать мне больше нечего в этой квартире. Тогда прилёг на диван и начал обдумывать ситуацию. Быстро сбежать из города не могу, что делает возможность побега всё меньше и меньше с каждым часом. Я решил прочитать абсолютно любую книгу с полки. На удивление, в руки попала та же книга по истории, которую листал ранее. Я читал, пока не пришла Пенни.

— Привет, — поздоровалась она. — Я вернулась.

— И тебе тоже, — оторвавшись от книги, сказал я.

И сразу после моих слов она пошла на кухню, держа в руке серую сумку. Как оказалось, она ходила за едой: хлеб, рыба, яйца. Хлеб и яйца положила на полку, а рыбу в специальный ящик, где можно было хранить лёд и прочие замороженные вещи. Это было нечастым явлением, обычно, жители готовят рыбу сразу после покупки или поимки.

Я попросил у Пенни разрешение налить себе чая и она разрешила мне не только наливать чай, но и готовить еду. Поблагодарив её, я налил себе чай и через пару минут сидел с кружкой у себя в комнате.

Попивая кружку чая, я вспоминал свои дни перед арестом. Грусть, безысходность, апатия: так можно описать их. Жить тогда совсем не хотелось. Этот момент закончился, но теперь мне нужно было совершить невероятное: сбежать из этого проклятого Хайтауна. Помощи ждать неоткуда, так как мои знакомые или друзья либо в тюрьме за «инакомыслие», либо прекратили со мной общаться. Чудесно. Осталось только продумать мой план, и как можно быстрее…

Время перевалило едва за час. Как же долго длился этот день…

Во время размышлений ко мне тихо подсела Пенни. Я притворился, что ничего не заметил и продолжал пить чай. Она сидела с бумагами, скорее всего, считает цифры. Так пмы и сидели, пока новая знакомая не спросила меня:

— Ты любишь историю?

— Да, — ответил я.

— Я, признаться, терпеть её не люблю. Скучный предмет.

Закончив разговор, новая знакомая ушла к себе в комнату и до конца дня ччитал книги с её буфета.

Так и провёл день. Он был потрачен абсолютно впустую.

Перед сном Пенни нарезала бутерброды, налила чай и пригласила на ночное чаепитие. Мы молчали. Медленно поедая бутерброды с рыбой.

— Слушай, — перебил это ночное молчание я. — Ты давно живёшь в этом городе?

— Да… — ответила она, отпив чай. — С рождения. Город неплохой, с едой бывают проблемы, но это мелочь. Вот погода просто ужас… Редко бывает идеальная погода, вот как сегодня. Эти дожди никогда не кончаются, а люди, кажется, не помнят солнца.

— Понятно,

Спустя несколько минут молчания, моя новая знакомая встала из-за стола.

— Я пойду спать, ты как? — спросила она, убирая кружки.

— Чуть позже пойду.

— Как знаешь, спокойной ночи, — пожелала мне Пенни и ушла в свою комнату.

Допив чай, тоже понял, что пора и мне спать. Убрав учебник, разобрал постель, разостлал свою простынь и, прихватив подушку с дивана, разделся и лёг спать.

Я задавался простым вопросом: а кто такая Пенни и зачем она решила помочь мне, жалкому врагу народа. Несмотря на свои грустные мысли по поводу казни, я надеялся, что всё будет хорошо, и я свалю из этого чёртового Хайтауна.

Ночью снился очень странный сон. В нём я находился на какой-то каменной глыбе, а вокруг меня кроме пустоты ничего не было, и думал, что мне не стоит сходить с места.

— Привет, ДеВитт, — неожиданно раздался эхом женский голос.

Я оглянулся. Вокруг меня никого не было.

— Эм… Здравствуйте, — поприветствовал я, — А вы…

— Знаешь, — перебил меня голос, — всегда было интересно знать: учит ли тебя чему-нибудь история, раз ты ей так увлекаешься.

В этот момент прямо на моих глазах передо мной предстала в воздухе другая каменная плита, на которой были две мраморных статуи: одна статуя, которая была очень похожа на меня: короткие волосы, пиджак брюки и туфли, преклонялась перед второй, она представляла собой девушку лет двадцати пяти с короткими волосами в пышном платье, и держит её за руку. Фоном всего был фрагмент стены, судя по всему, из бального зала.

— Каждый раз, когда знакомился наш Тихот с женщинами, — начал повествование голос, — Он думал, что прошлое его не настигнет с новой дамой, и всё будет прекрасно.

Неожиданно, свет в той сцене погас, и через мгновение, когда свет вернулся, я уже видел следующее: теперь была только одна статуя с моей внешностью, но поза была другая — он стоял, в левой руке держал отрезанное человеческое сердце, в правой зажал револьвер. Его голова была наклонена вниз, лицо выражало горькое сожаление. Пиджак был в крови. Фона не было.

— …Но у него не складывались отношения. Ибо он снова начинал творить, будто не помня, что у него за спиной.

После этих слов прямо под ногами статуи возгорелся огонь.

— Ты же… Не понимаешь… Что делаешь не так, верно?

И в этот момент сцена исчезла в бездне, а вокруг каменного столпа, на котором я сидел, начала выстраиваться платформа из деревянных досок, которые появлялись из пустоты. Когда платформа была построена, сверкнула молния и погремел гром, и прямо перед мной появилась девушка, лет двадцати-двадцати трёх У неё были тёмно-бордовые длинные волосы, голубые глаза, сама была на половину четверти меньше меня. Была одета в серую рубашку. Рубашка была женская, но расположение пуговиц как у мужской, то есть, справа. Левая рука была в грязном бинте по локоть. Так же на ней приметил юбку до колен тёмно-серого цвета. Ноги были одеты в серые чулки, на них были чёрные туфли. Она смотрела на меня и улыбалась.

— Ну, понял причину своего поведения? — спросила она.

— Я не знаю даже, — ответил я, задавая про себя кучу вопросов.

— Ах, Тихот, Тихот… — сказала она, покачивая головой — Ты всегда ничего не знаешь, хотя ты и смышлёный малый.

Она исчезла, словно растворилась, и оказалась каким-то образом позади меня. В этот момент я почувствовал надо мной холодный ветерок.

— Может… — прошептала девушка где-то у моего правого уха, — Хватит казаться идеальным? Рано или поздно все твои тайны вскроются!

После этого, снова растворившись, девушка оказалась на старом месте.

— Кто ты вообще такая? — немного возмутившись, спросил я.

— Сейчас не важно. Хочу сказать тебе одну вещь: все твои беды из-за невнимательности и самоуверенности. Из-за этого ты и оказался в этом положении. А сейчас ты можешь идти.

Она взмахнула левой рукой вверх. Я резко взлетел на несколько метров ввысь и в это время приметил на камне знак, которого ранее не было: чёрный ромб с таким же, но темнее, овалом внутри него, а в центре рисунка располагалась фиолетовая точка. Ромб и овал через пару мгновений сменили свой цвет с чёрного на белый, фиолетовая точка начала пульсировать. Ещё через мгновение меня ослепил белый свет…

* * *

На этом моменте я и проснулся. Первым делом пытался понять, что это вообще было. Вроде бы это сон, но я запомнил досконально его содержимое, чего быть не может. Кроме того, я отчётливо чувствовал запах костра. Мне казалось это очень странным.

Вскоре встал с кровати и решил посмотреть на вид из окна в гостиной. За окном было утро. Люди куда-то шли, стража опять патрулирует территорию. Окна открывали вид на символ нашего города: Часовую башню. Это была высокая кирпичная башня, отделанная снаружи узорами, которые напоминают морскую волну. Циферблат находился наверху этой конструкции и подсвечивался лампами в плохую погоду, которые были спрятаны под самим циферблатом. Также башня имела пирамидообразную крышу, конец которой остро вонзался в небо. На верхушке крыши обычно висит флаг Хайтауна: красное полотно, на нём можно заметить свиток — символ знаний, а по краям полотна проходили синие полоски с белыми краями.

— Тихот, тут тебе записка.

Я обернулся, позади меня уже стояла в белой пижаме Пенни с запиской в правой руке. Волосы не причёсаны, левая рука протирала глаза. Её сонная улыбка будто желала мне доброго утра. Она протянула мне аккуратно сложенный листок. Развернув, я прочитал адресованное мне послание:

«Тихот,

Сейчас не важно, кто мы. Знайте, мы не от Соура.

Просим вас подойти в 20-й день переменных течений на улицу Революции к месту между 23 и 24 домами в Промышленном районе. Ждать будем целый день.

Верим, что вы прочитали это сообщение»

Сегодня был именно двадцатый день переменных течений. Подписи не было. Понятия не имел, от кого это.

— Когда это прислали? — спросил я, оторвав взгляд от записки и повернувшись к девушке лицом.

— Сегодня утром, — ответила Пенни.

Я сложил записку и положил в карман своих брюк.

— Что делать будешь? — спросила она.

— Пойду туда, — ответил я

— А как же твой план побега из Хайтауна?

— Думаю, что не прокатит моя затея.

— А если встреча окажется ловушкой?

— Иного выхода у меня нет.

Пенни зевнула и почесала затылок.

— Ладно, я пойду собираться тогда, — сказала Пенни.

— Ты пойдёшь со мной? — удивился я.

— Да, пойду.

— Точно хочешь со мной отправится на эту встречу?

— Точно.

— Зачем тебе?

— Позже объясню.

Не совсем понял, зачем ей надо было идти со мной на эту встречу. Но позже подумал, что мне компаньон был бы весьма кстати.

— Ну ладно. Пошли.

И после этих слов Пенни молча ушла в свою комнату. Я подумал подойти к зеркалу, которое висело в прихожей. Тогда внимательно рассмотрел себя: короткие коричневые волосы, аккуратный нос. Уставший взгляд, расстёгнутая коричневая куртка, белая рубашка, ворот которой уже испачкался. Чёрные штаны держались на ремне, к которому были пришиты кожух с револьвером и держатель для меча. В принципе, готов для встречи. Оторвавшись от зеркала, первым делом направился за револьвером, который припрятал под диваном. Подумал, что одной обоймы хватит на всё про всё. Меч пока рано было брать и решил осмотреть свой револьвер. Он был почти новым: рукоятка из тёмного дерева, остальное было из прочной стали, только царапина портила его изящный вид.

И, когда я убрал револьвер в чехол, вышла Пенни из своей комнаты. В этот момент я увидел её в прочной кожаной светло-коричневой куртке, хотя цвет больше похож на глиняный. Сама куртка имела два маленьких кармана. Тёмно-серые брюки были опоясаны чёрным ремнём с медной пряжкой. На ремне был чехол для револьвера. В руках она держала револьвер, но он не был гражданским. Как я понял, у неё оружие было именно для отстрела Адской рыбы, ведь вблизи она не брезгует использовать свой яд, который может парализовать человека.

Пенни убрала револьвер в чехол и застегнула его.

— Ну… Завтракать будем? — улыбаясь, спросила Пенни.

Неожиданно вспомнил, что мы ещё не позавтракали.

— Давай, — согласился я.

Пенни быстро приготовила завтрак. Жареная рыба с хлебом. Было очень вкусно. Поев, решили, что нам пора уже идти в путь. Когда всё было готово, то, прихватив меч, решил спросить у Пенни про дорогу к месту встречи:

— Слушай, мы как добираться туда будем?

Она, посмотрев на револьвер, ответила кратко.

— Можно через крыши.

Немного позже она, смеясь, добавила.

—…Если только ты не будешь ломать лестницы.

— Ты о чём? — не понимая, спросил я.

— Да… Вспомнила, как ты вчера попал ко мне. Забираться на крышу через лестницу хорошая идея, если бы не сами лестницы. У многих крепления повыпадали, а висят они на добром слове преступника. Ты понимаешь, что мог разбиться?

— Я не знал.

Она молча посмотрела на меня.

— Ну… Теперь ты в курсе.

И после этого мы вышли из квартиры. Первым делом выбрались на крышу и осмотрели территорию. Стражи особо не видели и, решив, что сейчас самое время выдвигаться, направились на место встречи.

Промышленный район. О нём странные воспоминания у меня. Этот район производил сталь, машины. В нём где-то с десяток заводов и несколько жилых домов, для жилья создан целый Спальный район. Почти никаких достопримечательностей, если не брать всякие памятники основателям заводов. Улицы были немного захламлены всякими бочками из-под китового топлива, деталями машин с заводов и мусорными баками. Если найти улицу, которая не имеет ничего из этого, то либо вы спите, либо где-то происходит презентация новой машины или какая-то делегация приехала в Хайтаун. Но мне нравился этот район. Даже не знаю за что: то ли за трубы заводов, которые мне казались одинокими девушками, то ли за этот беспорядок… Сложно ответить на вопрос.

Вскоре мы стояли напротив двадцать третьего и двадцать четвертого домов. Эти дома представляли четырёхэтажные здания, где первый этаж сделан под заводские помещения, а остальные выделялись для жилья. двадцать третий дом имел Г-образное основание, а двадцать четвертый — прямоугольное и стоял напротив предыдущего. Облицовка серого цвета этих домов потрескалась от времени, и за ней можно было увидеть кирпичную кладку. Крыша была тёмно-бордового цвета. Между этими домами и стеной завода образовался так называемый дворик.

Аккуратно спустившись с крыши в закоулок напротив дома, мы осмотрели улицу и, убедившись, что стражи нет, быстро оказались у входа во двор. Отсутствие кого-либо на улице меня немного насторожило.

— Ну что, идём? — отдышавшись, спросила Пенни.

Я не сразу ответил на этот вопрос. В этот момент я посмотрел на двор со стороны входа. Дворик казался пустым. Ни бочек, ни ящиков, ни чего-то такого, чтобы напоминало о том, что я в Промышленном районе. Только мусорный бак стоял у стены дома. Рядом с входом висел плакат. На нём жёлтыми буквами на бордовом фоне было написано: «Построй своё будущее сегодня!». Такие мотивационные плакаты висели по всему Промышленному району несколько лет назад.

Посмотрев на это всё, я уверенно ответил:

— Нет, пойду я один.

Пенни прислонилась к стене спиной.

— Как хочешь, я тут постою на сторожке.

После этих слов я медленно направился во дворик. Было тихо, только шум работающих механизмов из двадцать третьего дома и паровой свисток где-то справа от меня не делали эту тишину идеальной. Подойдя к углу, я достал револьвер.

Выйдя за угол, я заметил троих людей где-то на расстоянии десяти метров от меня. Двое были одеты в серые куртки и носили ленты для ножей с чёрными штанами. Рядом с ними стоял мой старый знакомый Майзер Сайн. Это был тридцатитрёхлетний мужчина с чёрными короткими волосами. Нос немного большой, глаза широкие. Сам был одет в свои любимые светло-жёлтую жилетку с белой рубашкой и коричневые потёртые брюки.

— Майзер? — удивился я, опустив револьвер.

— Тихот! — поприветствовал Майзер.

Я зачехлил свой револьвер и подошёл к нему. Как обычно, мы поздоровались за руки.

— Как сам, приятель? — спросил я у знакомого.

— Да неплохо. Ты сам как?

— Если не считать того, что я вне закона, то тоже нормально. Это ты прислал мне записку?

Я достал из брюк записку и передал Майзеру. Тот, даже не посмотрев, положил её в брюки.

— Да, помню. Похоже, ты встретил нашего агента.

— Что? — не понимая, спросил я.

— Ты ничего не знаешь? Вообще, это секретная информация, но я знаю, тебе можно доверять, расскажу: видишь ли, мы занимаемся эмиграцией «врагов народа». Всеми возможными способами мы стараемся организовать побег для этих осуждённых.

— Вот как, — удивился я, — Ну и многим ты помог сбежать?

— Ну да. Двадцать человек точно, — уверенно ответил Майзер.

— Зная тебя, не особо верится, что ты мессией стал, что спасает жизни безвозмездно. Ты отказался от денег?

— Шутишь? Нет! Я на этом зарабатываю неплохие деньги, но, в основном, прибыль идёт на агентов, на взятки стражам порядка, только двадцать процентов от суммы идёт ко мне. Знаю, что рискую, но это того стоит.

— Неплохо промышляешь, как я вижу, приятель. — заметил я, оглядываясь по сторонам, — Ты упоминал про агентов. Что-то можешь о них рассказать?

Майзер почесал свою щетину.

— Ну… — протянул он, почёсывя подбородок, — Агенты просто… Просто выискивают цель, после того, как она сбежала. Они прочёсывают район, в котором сами живут, и ищут цель. Если она найдена, то приводят к себе домой, отправляют отчёт, и дальше мы обсуждаем со всеми агентами наилучшие пути побега.

— Знаешь, ты упомянул про «небезвоздмездность» этой операции. Кто-то же её заказывает? Сами жертвы без имущества? — улыбаясь, спросил я.

 — Часто родственники преступника заказывают у меня услуги. Хотя бывало, что и сама жертва к нам обращалась, — не замечая мои усмешки, ответил он.

— Понятно. А теперь вопрос, кто же мой агент?

— Я!

Повернувшись, я увидел Пенни, которая медленно подходила к нам. Когда она подошла ко мне, то остановилась.

— Вот твой агент, — пояснил Майзер.

Пенни смотрела на Майзера, ждала его указаний. Я же поглядывал на неё. После слов моего приятеля мне сразу стала понятна та вчерашняя сцена на крыше. Хотя в то же время не понимал, когда Майзер начал заниматься этим, ведь всё время помню, что он работал на каком-то заводе и был заместителем профсоюза рабочих в Хайтауне.

— Но зачем-то ты меня позвал, так? — спросил я Майзера.

— Да. Твой заказчик побега рассказал о твоей какой-то важности в политике Хайтауна. Но я больше впечатлен твоими талантами, некоторые из них и без слов заказчика знал. Поэтому… Можешь нам помочь?

И в этот момент я понял одно: что было ночью два дня назад — это всего лишь начало моих приключений…

— Да, — непонимая, согласился я. — Что нужно сделать?

— Дело вот в чём, — рассказывал Майзер, — Мой агент узнал, что один капитан хочет ввести в вооружение стражи одно оружие. Насколько понял, капитан собрал необычную шарманку. Когда её играешь, то у людей подавляется воля, и их можно запросто арестовать.

— И?

— Тебе нужно узнать побольше информации у агента и взять чертежи того устройства.

Я был рассержен таким поведением моего друга.

— Слушай, ты серьезно? От тебя потребовали, чтобы я свалил из города, а, вместо этого, ты меня отправляешь на верную смерть?!

— Это дело имеет особую важность, дружище. Если введут это оружие, то мы расформируемся, ибо врагов народа будут ловить как рыб на приманку. А там и до моего ареста рукой подать.

— Всё же, не понимаю. Почему именно я?

— Да хватит тебе. Выручи своего друга, в подарок и долг тебе прощу.

Майзер хорошо знал меня и мои таланты, которые я обычно скрываю от людей. Мне было немного неловко перед Пенни, так как Майзер наверняка упомянет моё прошлое, тем самым, испортит ей впечатление обо мне.

— Ладно, ладно, — почёсывая голову, согласился я.

— … К тому же тебе же это раз плюнуть! Забыл, как ты тайно пробрался в дом одной миледи, который был окружён охраной? — сказал усмешливым голосом он.

— Так. Давай без моего прошлого, хорошо?

— … Так что сегодня агента оповещу.

— А куда мне идти? — спросил я.

— Забыл. Агент будет ждать тебя сегодня в Рыбацком порту, который рядом с Рыбацким районом.

— Отлично.

— Ладно, мне пора идти, — начал прощаться Майзер. — Так что давай, удачи!

После этого мы разошлись.

Во время дороги домой мы с Пенни заметили одну интересную сцену: отряд стражников окружил какую-то мелкую лавку с продавцом. Их разговор был слышен даже на крыше.

— Слушайте… — испуганно говорил продавец, — Я не понимаю, к чему у вас претензии ко мне?

— Не к чему, по-вашему? У вас товар какой-то сомнительный, — отвечал стражник.

— У меня все документы в порядке, — уверял торговец. — Вот, поглядите.

— Ага. Поверим мы тебе… А ну давай сюда!

Тогда стражники схватили продавца и связали ему руки верёвкой.

— В тюрьме докажешь нам! — усмехнулся стражник.

Стражники окружили продавца и начали куда-то сопровождать. Мы наблюдали за этим всем с Пенни, пока она не хлопнула меня по плечу.

— Давай. У нас есть дела. Скорее, — отвлекла меня Пенни и пошла дальше.

Через полчаса мы были уже дома.

Придя домой, я начал готовиться к заданию. Всё время в голове вспоминал историю с дамой, которую успешно забыл, но неожиданно дал мне вспомнить Майзер. Попутно с резкими воспоминаниями, я начал выбирать оружие.

В этот момент ко мне зашла Пенни.

— Слушай, чай готов, ты будешь или как? — спросила она.

— Да, конечно — согласился я, повернув голову к ней и попутно затянув рюкзак.

Пенни подсела ко мне и, глядя на мой рюкзак, спросила.

— Всё очень серьёзно?

— Ты про что? — не понял я

— Я про задание.

— Как я понял — нужно встретится с агентом, узнать немного больше о капитане, пробраться, выкрасть чертежи и отдать агенту. Звучит, вроде бы, не особо сложно.

— Ты говоришь, будто ты уже был в тёмных делах.

— Намекаешь на то, что я преступник?

— Да.

Отложив рюкзак в сторону, выпрямился, повернулся к Пенни.

— Признаться, — начал я, немного притупив взгляд. — Раньше я часто влюблялся. Но если люди обычно любят тихо и молча, то я готов был идти на край света, чтобы увидеть свою любимую…

— И многих ты любил? — перебила Пенни.

— Очень много.

— И со многими тебе удавалось?

— Мне ни с кем не удалось.

— Так, и как это связано с твоей «преступностью»?

— Был один случай. В один момент я влюбился в одну милую девушку из семьи Кнайф. Красивая была. Когда начал расспрашивать об этой семье своих друзей и знакомых, они рассказали, что они живут в Ролляндии, а в Хайтауне ради того, чтобы наблюдать за выпуском ножей и мечей на одном заводе. Позже рассказали про особняк: он был средний по размерам, но вход к нему был просто напичкан всякими ловушками. К нему пытались неоднократно пробраться, но все попытки были тщетны.

— И ты решился туда попасть?

— Именно. Мои чувства были сильнее этих препятствий, как мне казалось. Тогда я начал делать всё для того, чтобы пробраться: умудрялся общаться в тюрьме с преступниками Хайтауна, чтобы узнать побольше о особняке, физически готовился, изучал типы ловушек, которые распространены среди богатых дворов Хайтауна. В один момент, я отправился туда. Было, признаться, трудно залезть туда. Кроме того, что там много ловушек, там размещалось, что ли, два-три отряда стражи.

— И… Ты добрался до неё?

— Да, я её нашёл. Она была в своей комнате и слушала песню через проигрыватель у окна. Она заметила меня в тот момент, когда посмотрела на верх своего шкафа. Там находился я.

— Чем всё это окончилось? — удивлённо спросила Пенни.

— Я тихо спустился со шкафа, мы посмотрели друг на друга. Она была в полном потрясении. Через минуту, очухавшись, девушка сказала мне, чтобы я быстро убрался отсюда. Показав мне секретный выход, чтобы я свалил с особняка. Через несколько дней получил письмо от её имени, в котором она назвала меня маньяком. Кроме того, она отметила мою ловкость и скрытность, раз уж смог проскользнуть туда. В конце письма она просила, чтобы «наши пути не пересекались больше», в обмен на то, что она не подаёт на меня жалобу.

Пенни была сильно удивлена. Она прикрывала левой рукой рот и смотрела на меня. Не предполагал, что мой рассказ сильно удивит агента.

— А я думала, что ты очередная беззащитная жертва политических репрессий… — немного оправившись, призналась она — Теперь понятно, почему Майзер отправляет тебя на такое дело…

— Кстати, Майзер, узнав эту историю, подшучивал над мной, мол, если смог пробраться в особняк аристократа, то смогу и булочку украсть.

— Так всё же не могу одно понять, Тихот, — полностью оправившись и поправив свои короткие русые волосы, сказала она. — Почему тебя все разыскивают?

Тогда, вздохнув, я посмотрел на Пенни. Она смотрела на меня как на какого-то мудреца, который мог ответить на абсолютно любой вопрос, который ему зададут. Я не хотел ей говорить правду, но, поборов свой лёгкий страх, решил ответить на её вопрос.

— Я являюсь прямым наследником престола на власть в Хайтауне.

В этот раз Пенни была в шоке, даже облокотилась на спинку дивана. Она некоторое время молчала. По сути, я ожидал увидеть от неё такую реакцию

— Как? — удивлённо спросила она, смотря на меня внимательным взглядом.

— Очень просто: мой дед с дедом Бихи, правительницей Хайтауна, организовали восстание против трёх семей. Когда они захватили власть, то начали править страной. Потом правили наши отцы. Но, когда наступил наш черёд, я отказался от правления страной, пообещав себе, что не стану участвовать в этой игре, и стал простым юристом. Видимо, бумажками не отмажешься от политических игр…

— А почему ты стал врагом народа?

— Как тебе сказать… — пытался объяснить я, — Когда я учился в Универе, то вечно спорил с одним человеком, который, будучи наивным мечтателем, пытался быть звездой мира. И после очередной драки, он куда-то свалил с острова, оставив мне записку, где указывал, что скоро он отомстит. Его звали Соуром Бэкером… Теперь он правит страной…

В этот момент я замолчал. Теперь мне стало понятно, почему Соур хочет меня устранить. Чтобы он мог править сам безо всяких проблем… В этот момент мне стало немного грустно оттого, что обещание, которое дал себе перед коронацией Бихи, не смог выполнить, ведь не по своей воле я ввязался в эти события, которые требуют моего участия.

— Ты чай будешь? — отвекла от моих мыслей Пенни, смотря на меня.

В этот момент я посмотрел на Пенни. Она была спокойна и смотрела на меня. Создавалось впечатление, что я ей не говорил ту тайну, которую я тщательно скрываю от многих.

— Да… Да… Буду, — согласился я.

Тогда Пенни пошла на кухню ставить чайник заново. Я просто лёг на диван и смотрел в потолок. Сразу же Пенни сказала, что чайник не совсем остыл и позвала на кухню.

Чай пили молча. Я не отрывал свой взгляд от чашки во время чаепития. В один момент Пенни спросила меня, наливая себе ещё чашку чая:

— Раз ты прямой наследник престола, то ты знаешь Биху, верно?

— Конечно. Я с ней часто общался до того момента, когда стал врагом народа.

— Интересно.

Потом она помешивала ложкой чай несколько минут. Мне в один момент захотелось узнать о ней больше, но, неожиданно, она оторвала взгляд от кружки и посмотрела на часы.

— Тебе нужно скоро идти. Пока ты не ушёл можно тебя… Попросить?

Тут же я обратил на неё внимание. Она придерживалась лицо руками, отчего мне казалось, что она устала.

— … Сопроводишь меня до комнаты? — договорила она.

Я согласился. Она встала и мы медленными шагами пошли в спальню. Мне казалось, что с ней что-то не так, ведь она постоянно улыбалась и поглядывала на меня.

Когда мы дошли до комнаты, она вошла туда и, неожиданно, пригласила меня к себе. Из вежливости согласился и прошёл в спальню. Комната была маленькой: в ней помешались кровать, шкаф с вещами, комод с обувью. По боковым сторонам кровати были ковры фиолетового цвета. Напротив окна, рядом со шкафом, висела картина, на которой нарисованы оранжевое небо, оранжевое море, оранжевое солнце. Я художника определить не смог, видимо, это неизвестный художник Хайтауна, которых было много в городе, что даже для них проводились всякие арт выставки. Постель была жемчужно-белого цвета. Так же у входа стоял какой-то аппарат, покрытый сверху скатертью. По очертанием напоминал мне телеграф.

Пенни прошла в комнату. Она взялась за мою руку и посмотрела на меня. Её глаза выражали две вещи: влюблённость и усталость. Руку держала так, что казалось она прощалась со мной навсегда. И после этого, отпустив мои руки, она села на край постели. Громко вздохнув, она умиротворённо сказала:

— Спасибо. Теперь прошу оставить меня одну.

Я молча ушёл из комнаты, попутно закрыв дверь. После этого прошёлся до дивана и неожиданно осознал, что у меня какие-то чувства к новой знакомой… Хотя казалось всё это какой-то игрой…

Игрой чувств.

Встряхнув головой, схватив оружие, выбрался на крышу. Мне предстояло пройти расстояние, равное половину ширины города, в рыбацкий порт. Этот порт один из старейших портов Хайтауна. Он существовал ещё даже до объединения города, когда четыре посёлка: Хайтауэр, Фишкатчер, Стормкрашер и Коэлфайндер решили стать одним городом и называться Хайтауном, в честь администрации посёлка Хайтауэр, которая предложила застроить этот остров. Застройка шла очень долго, но цели они добились. С того дня государство Трейдаэра, которое представляло собой те самые четыре посёлка, главой которых был Хайтауэр, перестало существовать и на всех картах на этом месте обозначается островное государство из одного города, называемое Хайтауном.

Пройдя через половину Спального района, я добрался до места встречи. Рыбацкий порт представлял собой доки, где рыбаки продавали свежую рыбу или обменивали на что-то. Я решил зайти в порт. Оглядевшись, приметил несколько пирсов. Несколько старых пирсов, потому что дубовые брёвна и доски не меняли несколько лет. С порта открывался замечательный вид на море с чарующим небом, которое было застлано тучами.

«Скоро дождь.» — подумал я.

И тут услышал шаги. Я напрягся и, надеясь, что это стражник, развернулся на пол оборота, попутно вытащив револьвер. Но это оказался юноша, возрастом восемнадцать или двадцать лет, не больше. Волосы были взъерошенны. Лицо особо не разглядел из-за темноты, но точно приметил, что у него был узкий нос со слегка пухлыми щеками. Был одет, как мне казалось, в простую одежду рабочего: светло-коричневая куртка с тёмно-коричневыми рукавами и штаны то ли чёрного, то ли синего цвета. На шее был синий платок.

Он поднял руки верх, когда дуло моего револьвера было направлено на него. Осознав, что это агент Майзера, я убрал револьвер в чехол и сказал:

— В следующий раз не пугайте меня так, хорошо?

— Простите, сэр, — извинился агент. — Вы и есть Тихот, верно?

— Да, но давайте к делу, мне Майзер уже рассказал.

— Хорошо. Распространились слухи по Промышленному району, а затем и по всему городу, что капитан Уильям Уолкер разработал устройство, которое лишает воли человека, что позволяет делать с ним что угодно.

— Хм…

— … Просто если Соур примет указ о снабжении данным устройством стражи, то нашей работе конец. Кроме того, настанет большой террор. Вы можете нам помочь?

После этих слов я достал из куртки чёрную ткань, которую держал на всякий случай и обвязал её вокруг лица.

— Я в деле. Где находится Уильям? — спросил я.

Агент показал мне рукой налево.

— А вот, довольно близко, объяснял он — Видите эти два дома? Рядом с ними находится небольшой дом. Вы его сразу увидите.

Я поблагодарил агента и направился по указанному мне направлению. Когда прошёл эти два здания, то сразу же приметил маленький двухэтажный кирпичный домик. Вокруг него располагалась лужайка и три дерева. Всё это окружалось невысоким кирпичным забором. Перелез через забор, начал искать путь проникновения в здание. Свет в окнах, однако, не горел с моей стороны, что облегчало задачу. Ещё чудным показалось, что охраны просто на просто нет.

Вскоре приметил у дома лестницу, она вела на чердак дома. Взобравшись туда, увидел почти пустой чердак, где были один старый диван и тумбочка. Слева от себя приметил открытый люк. Подойдя к нему на цыпочках, увидел, что тот вёл в кладовку, где стояли какие-то столы, коробки и вещи.

Залез в кладовую, подошёл к прикрытой двери, оттуда был вид на лобби с лестницей, ведущей на первый этаж. Деревянная лестница была выстлана красной ковровой дорожкой. Справа же находился читательский уголок: книжный шкаф в углу, рядом с ним стул, а так же стол на одной ножке.

Убедившись в отсутствии кого-либо, я вышел из кладовой и в этот же момент услышал чьи-то голоса. Спрятался в кладовой, прикрыл дверь и стал прислушиваться к речи.

— Я благодарен вам, что вы пригласили меня, Уильям Уолкер, но давайте ближе к делу.

— Да. Пройдёмте в мой кабинет на втором этаже, там как раз ваши чертежи.

Теперь я знал, где находятся документы, осталось только их достать и свалить из дома.

Они стали подниматься по лестнице наверх. Я догадался посмотреть на них через замочную скважину двери. Скважина давала обзор на перила, лестницу и край читательского угла. Шаги становились громче, и вскоре я увидел, как двое поднимаются по лестнице. Один был с чёрными икороткими волосами в парадном синем мундире, другой был лысым и — в чёрном. По форме узнал, что в чёрном мундире был Уильям, ибо такой мундир в Хайтауне носят капитаны, а его собеседник был лейтенантом. Они шли в место, которое было где-то справа от меня, а затем послышался скрежет замочной скважины и скрип двери. Теперь я знал, где личный кабинет капитана. Я прислонил ухо к стене справа и стал подслушивать разговор.

— Так, лейтенант Хорест, я посмотрел вашу работу, — заговорил Уильям. — И она… Идеальна!

— Спасибо, капитан.

— У меня появились вопросы по поводу устройства машины, можете мне на них ответить?

— Я не прочь.

— Прекрасно. Как раз подготовился к этому моменту, подготовил вино из Ролляндии, сделанное из редкого сорта винограда. Не желание выпить?

 — Да, но Ролляндское вино обычно с чем-то закусывают…

 — Прошу прощения, я забыл об этом. Скоро вернусь с закуской.

Уолкер спустился вниз, и тут же Хортес начал рыскаться в бумагах, а позже с ними что-то делать. Мне показалось это странным. Лейтенант, бросив документы, хотел быстро уйти с комнаты, но в этот момент капитан вернулся с закусками.

 — Что вы творите? — гневно возразил Уильям.

 — Нет, капитан, я подумал и решил, что это не приведёт ни к чему хорошему, — ответил Хортес

— Вы же понимате, что вы сожгли свою же рукопись?

— А вам-то что, капитан? Не вы создавали же!

— Ах ты собака!..

И началась драка. Я решил вмешаться и побежал в кабинет. Прибежав, я увидел Уильяма, который своим локтём прижал Хортеса к стенке и начал бить его кулаком в лицо. Тогда я подбежал к Уильяму, ударил его в печень, вызвав у него болевой шок и затем начал его душить его. Вскоре он потерял сознание и мне оставалось его тихо положить на пол.

Тогда посмотрел на Хортеса: он согнулся от боли, но спустя минуту смог встать на ноги. Нос его был разбит, щека сильно припухла. Убедившись, что капитан без сознания, случайно мой взгляд упал на мусорное ведро. В нём лежали почти сгоревшие бумаги.

— Я… нежна… хто вы… — задыхаясь, с разбитым носом говорил Хортес. — Но… Шпашибо…

В этот момент он посмотрел туда, куда пристально вглядывался я.

— Вхы… Это исшкали? Нху… От одной напхасти кх другой…

— Мне и наличия уничтоженных документов достаточно, лейтенант, — успокоил его я.

В этот момент Хортес, вытирая лицо рукавом, начал рассказывать историю.

— Я схлышал, чшто учхённых и механыков, Соул убырает ых. Не зжнаю точно почему. Об этом угхнал очшень поздна, когхда плочитал досье закхлючённогхо Шанделье — тхалантивого учхённого, которого кхащнили за ызмену рходине. В досье пхричшин не было. На кхазне сказзалли простую чхушь… Кх тому времени пходал прхоехт Уильяммфу.

— Как вижу, вы их решили сжечь, верно? — спросил я.

— Дха… Хотел схжечь ых дома и сбхежать сх Хайтаунгха. Нхо, окхазалос, чхасть бумхаг он схопировал и передал их Соулу. От своего имены…

— Хотите сказать, что капитан хотел убить вас, а изобретение забрать себе?

Хортес кивнул и указал мне рукой на вино.

— Пхосмотрхите: рхоляндское вино обычнхо светхло-храсное, а тхутх тёмнхое. Этхо была пхопыткха пхкокхушшше. Зхаметфиф этхо, я начшал жечь бхумаги, кхогда кхапитанх оташшшолх.

— Но вы могли бы сказать, что, мол, нашли ошибку в чертежах, взять документы и сжечь, а затем свалить с города, разве нет?

После моих слов Хортес закрыл рукой лицо, видимо, раздосадованный.

— Тхочно…

— Ладно. Пожалуй, я пойду… — решил попрощаться я.

— Пходожди, — остановил меня он, затем достал бумажный лист из мундира и дал мне.

Начав его читать, приметил один отрывок:

«… Во время работы устройства стражникам следует заткнуть уши специальной затычкой, чтобы те не поддались воздействию звуку шарманки. Если таковых нет, то сойдут простые беруши…»

— Тебхе потрребуется это. Удхачи.

Попрощавшись с лейтенантом, я направился к чердаку, а затем выбрался во двор дома и направился в Рыбацкий порт. Всю дорогу думал, насколько сильно я ввязался в эту игру.

В порту меня встретил тот же агент. Он смотрел в ночную морскую даль, сложив руки в замок. Мне казалось, что он ждал меня всё это время, решил спросить об этом. На что он ответил просто:

— Да не, отходил по своим домашним делам, затем сюда вернулся. Принесли документы?

— Они сожжены, — ответил я.

— Как?

Я рассказал ему всю историю. Агент, выслушав всю историю, был удивлён.

— Странно, — начал комментировать он. — Лейтенант Хортес не похож на тех, кто готов подлизываться Соуру ради всяких привелегий. Он может помочь нам в организации побегов.

— Я думаю, что не стоит, — попытался убедить его я, после чего откашлялся, — Ему и так скоро достанется от властей Хайтауна. Так что если и хотите помочь, то помогите ему сбежать, если потребуется.

Агент почесал затылок, после чего сильно задумался.

— Вы правы, — наконец сказал он — Поможем, если будет нужно. Спасибо вам огромное, Тихот. Вы сделали большую работу. Удачи вам!

После этих слов мы разошлись. Всю дорогу до дома Пенни проклинал себя, что родился наследником престола.

Вернувшись в квартиру к Пенни, я заметил, что она перетащила к дивану маленький столик. На нём стояли две кружки, фарфоровый белый чайник, хлеб, жареная рыба и мясо в разных тарелочках. Также были чашки с печеньями и сахаром. Сама Пенни, когда я перешёл порог, вышла в комнату.

— Оу, — удивилась Пенни, неся белое полотенце. — Ты уже вернулся. А я тут… Чай… Сделала…

— Спасибо, Пенни, — поблагодарил я, сняв бандану. — Только руки помою и приду пить чай.

— Давай, я жду тебя на диване.

Помыв руки на кухне, вернулся в комнату и начал ужинать.

Чай к тому времени остыл, так что я сразу выпил кружку, закусывая бутербродом с мясом.

— Как задание? — спросила Пенни, поставив пустую чашку на столик.

Перед тем, как ответить, я облокотился на диван поудобнее, сделав глубокий вдох и выдох.

— Нормально. Автор проекта сжёг свой труд.

— Что?

— Лейтенант Хортес, создатель проекта, сжёг свою работу с той шарманкой. Прямо в гостях у капитана Уолкера.

— И… что было дальше?

— Уолкер принялся душить лейтенанта. Хорошо, что я был рядом и оглушил капитана, спас тем самым Хортеса.

После этого я взял чайник и налил себе чай. В этот момент я заметил, что с Пенни что-то неладное: она так увлечённо смотрела на мои действия и улыбалась мне при этом. Но как только хотел вслух отметить это, так как она сама рассказала, что не так.

— Знаешь. Я должна тебе признаться. Ты… Мне… Ты мне нравишься.

Это меня сильно удивило. Теперь мне стало понятно её поведение в спальне перед заданием.

Тут Пенни засмеялась и прикрыла глаза рукой.

— Всё хорошо? — спросил я, поставив чайник на стол.

— Всё хорошо… Чёртовы чувства… Мешают работе… Вот же досада…

Не успел спросить, о чём она, как Пенни сразу пояснила.

— Просто нам по уставу ограничен контакт с объектами. Максимум, можем только им помочь, если потребуется, и говорить важную информацию. Я же пошла против этого. Делаю таким образом, чтобы у беглецов остались хоть какие-то хорошие воспоминания. Мне они даже пишут письма под псевдонимами, которые я им даю перед побегом. Все они хорошо отзываются обо мне.

— Интересно.

В этот момент Пенни начала прислоняться ко мне.

— Можно? — попросила Пенни.

— Давай, — согласился я.

В этот момент она легко коснулась моего плеча. Посмотрел на неё. Моя новая знакомая смотрела бесцельно в окно. Как я понял, она грустила.

— Знаешь… — после нескольких минут тишины заговорила Пенни. — Я чувствую себя… Одинокой. Всё время провожу время у себя дома одна…

— А друзья у тебя есть? — перебил её я.

— В том-то и дело, что нет.

— Что тебе мешает их найти?

— Я… Не знаю. На работе меня считают слишком добродушной и не обращают на меня внимания. Также часто не понимаю других людей. Да и думала, что для них я не достойна

— Недостойна? — удивился я.

Пенни подняла голову с моего плеча.

— Ладно. Я не хотела об этом говорить, но, похоже, придётся.

Она налила в свою чашку остывший чай, выпила его и начала свой рассказ.

— Получилось так, что я лишилась родителей в девять лет. Они утонули во время кораблекрушения по пути в Тренгал. И перед поездкой я обозвала маму «тупой дурой», потому что она отругала меня из-за немытой посуды… С этим я и живу уже где-то шестнадцать лет.

В этот момент по выражению лица Пенни я понял, что она вот-вот заплачет. Я обнял её, чтобы хоть немного утешить. На моё удивление, она обняла меня тоже, снова уткнула голову в моё плечо и заплакала. Мне казалось, что сквозь свою коричневую куртку чувствовал тёплые слёзы Пенни. Я медленно гладил её до тех пор, пока она не успокоилась.

— Спасибо, Тихот. — шёпотом поблагодарила она, вытирая слёзы.

— Да что ты…

— … Прости, что так получилось.

— Пенни, всё нормально.

Когда Пенни успокоилась, она продолжила свою историю.

— Ладно. И знаешь, я своих родителей часто вижу во снах. Они… Счастливы. Мы там… Пьют чай… Приглашают меня… К себе…

— … Значит, они простили тебя… — перебил её я.

— … Ты так думаешь? — спросила она.

— Конечно. Иначе бы они не стали приглашать тебя на чай.

После моих слов она глубоко вздохнула, облокотилась на спинку дивана и опять потянулась к разливному чайнику. Но тот был пуст, и она вежливо попросила налить в него горячей воды. После этого мы выпили ещё немного чая.

— Однако, а что случилось после смерти родителей? — поинтересовался я.

— Ну… Меня отправили к бабушке, где я помогала ей со всякими делами, позже она пристроила меня в свою лавку, где уже там, можно сказать, работала. Бабушка мечтала, чтобы я стала, как и мама, предпринимателем, но с детства были интересны мне расчёты. Ну и когда она про это узнала, то решила не перечить моим желаниям и купила несколько книжек по математике. Уже позже я поступила на бухгалтера на одном предприятии. Буквально через несколько дней бабушка умерла…

— Соболезную…

— Всё хорошо, хоть и помогла она мне, но была до жути вредной, придирчивой и немного скупой. Даже немного рада этому, ведь если бы она была жива, то вечно выпрашивала у меня немного кремлинов.

— Понятно. У меня такой же была тётка по материнской линии. Помню, что она из какой-то очень богатой семьи была. Всё время думала о себе, о нарядах и о прочих мелких вещах. Позже обеднела из-за недовольных внучат, которых взбесил отказ от раздела её имущества ради какого-то очередного «альфонса». Ну и когда она с ухажёром поплыла в романтическую поездку, бунтующие внуки обворовали её, сделав ложное завещание, в котором они по-своему поделили имущество. Когда она узнала об этом, то упала в обморок. После этого переехала к какой-то подружке в Ролляндию, где и жила до конца своих дней.

— Странно. Я всегда думала, что люди в высоком обществе намного лучше тех людей, напоминающих дворняг, которые вечно грызут друг другу глотки из-за всяких мелочей.

— А я всегда считал, что деньги портят людей.

Мы выпили ещё по чашке чая, и Пенни неожиданно ушла в свою комнату и вернулась оттуда с деревянной музыкальной коробочкой: немного потёртая, тёмно-красная. Кроме того она прихватила пару маленьких виниловых дисков.

— Вот, хотела тебе это показать. Эту коробочку подарила мне бабушка. Храню её как память о ней, — рассказала Пенни. — На удивление, в Хайтауне пластинки для этих коробочек ещё выпускают, хоть и радио есть…

Я взял один диск, начал внимательно рассматривать. Бархатная бумага фиолетового цвета, на одной стороне упаковки название песни, на другой логотип звукозаписывающей компании: «Мьюзик Анмут Рекордс». После осмотра я вытащил диск из упаковки, открыл крышку музыкальной упаковки, поставил диск на проигрыватель, поставил на него иглу, завёл механизм и, закрыв крышку, начал слушать композицию.

— Ты поставил мою любимую песню, кстати, — заметила Пенни, прислонившись ко мне.

Когда слушал композицию, то у меня голос певицы оттуда ассоциировался с голосом Бихи: таинственный, слегка надменен. Но у Бихи он не был певучим, вот что отличало её голос от голоса певицы. Закрыв глаза, я начал представлять её образ: бордовые волосы, карие глаза, улыбающийся взгляд — типичное выражение лица при виде меня, её платье тёмно-бордового цвета с кулоном на шее поверх него. После таких мыслей я сам невольно улыбнулся.

— Вижу, песня тебе понравилась, — заметила Пенни по окончанию трека.

— Да, — очнувшись от мыслей, согласился я. — Голос певицы, по мне, очень похож на голос Бихи.

— Кстати, про Биху. Ты можешь рассказать про неё?

— Ну, могу.

— Многие говорят, что она, на самом деле, жестокая и держит на коротком поводке всю свою прислугу. Это верно?

Я слегка усмехнулся.

— Нет, она не так жестока и на поводке не держит прислугу. Разве когда кто-то из них провинился, может на нём отыграться, хотя часто она просто решает вопрос беседой.

— А с людьми как?

— Вообще, расчётлива до мелочей. В основном, дружеские связи заводит ради своей выгоды. Конечно, у неё есть настоящие и верные друзья, но их можно по пальцам пересчитать.

— А ты был кем для неё?

— Другом. Она называла меня самым лучшим другом среди всех её друзей. Мы с ней знакомы с детства. Вместе росли. Вместе играли. Вместе читали и даже вместе учились. Это случилось из-за дружеских отношений между семьями, поэтому часто мы друг с другом проводили время.

— У тебя были к ней чувства?

— Да, — неохотно ответил я. — Только она этого не понимала и немного раздражалась из-за моих выходок. Потом чувства к ней остыли.

— Ясно. Вообще, странно, что про тебя я не слышала, хоть ты и сын одного из правителей Хайтауна.

— Мне просто было не до власти. Я заявил, что не хочу править городом-страной ещё в тринадцать лет. Конечно, шум в семье был большой, но не стали об этом открыто говорить, иначе была бы суета в городе. После окончания Школы Светских Людей, я пошёл учиться на юриста, в этот раз никто не был против.

— Понятно…

После этого мы выпили ещё по чашке остывшего чая, перекусив бутербродами. Пользуясь моментом, решил спросить про её работу для организации побегов врагов народа.

— Пенни, вопрос, как ты познакомилась с Майзером?

— Давай я чайник заново поставлю, хорошо? — попросила она, поставив кружку на столик.

После того, как Пенни поставила чайник и вернулась обратно, она рассказала историю того, как она стала работать на него.

— Как познакомилась с Майзером? — переспросила она, — Ну, один раз мне передали бумажку. Делать было нечего, решила расшифровать. Оказалось, что там было послание, которое гласило, что, мол, прошла первый шаг, для второго нужно знать точку и тире. Догадалась, что речь идёт о языке телеграфистов. Ещё на бумажке были написаны координаты для телеграфа. Дома у меня имеется телеграф, если ты не заметил. В сообщении были указаны какие-то цифры и координаты телеграфа, куда нужно отправлять сообщение, поэтому, недолго думая, отправила на этот адрес сообщение с теми цифрами.

— Постой, ты знала, что нужно отправлять именно цифры?

— Признаться, я не знала. Просто отправила цифры. Хотя я была уверена, что это какая-то шутка, пока не получила сообщение от того же адреса. В сообщении меня просили прийти в одно место. Ну я и пришла туда. Меня ждал Майзер. Он поздравил, что решила загадку и предложил мне эту работу. Согласилась.

— Звучит, как вербовка. Понятно всё с вами.

После этого разговора мы выпили ещё по чашке чая и, поговорив о прочих мелочах, легли спать.

Утром меня разбудил механический писк, доносившийся из комнаты Пенни. Не понимая, что происходит, встал и решил проверить. Как оказалось, это пищал телеграф, печатая ленту, на которой были напечатаны точки и тире. В этот момент домой пришла сама Пенни.

— Доброе утро, Тихот, — поздоровалась она со мной. — А что ты делаешь у меня в комнате?

— Тут… У тебя телеграф запищал, — ответил я, указывая на телеграф.

Пенни быстро рванула ко мне в комнату и принялась читать сообщение. Читая сообщение, у неё сменилось выражение лица со спокойного на испуганное.

— Вот чёрт! — воскликнула она, бросив ленту на телеграф.

— Это писал Майзер, — пояснила она и тут же снова взяла ленту и прочитала вслух. — «Код товара: красный, Продавец: продавщица рыбы Пенни.»

— И что это значит?

— К нам направили отряд стражи. Они скоро придут сюда…

— Чёрт, твой подъезд имеет спуск в катакомбы? — нервно спросил я.

— Да, — ответила она

— Скроемся там, — твёрдо решил я и после этого быстро рванул к рюкзаку.

Первым делом я вытащил и пристегнул к ремню оружие, надел рюкзак, после чего обулся и ждал подругу.

— Есть карта катакомб? — спросил я, поджидая у двери.

— Конечно!

— Отлично, прихвати с собой!

Уже спустя минуту мы вышли из квартиры. Первым пошёл я, прикрывая револьвером вход в подъезд, пока Пенни, держа рюкзак в правой руке, а свой бронебойный револьвер в левой, бежала в подвал. Когда я пришел к ней на помощь, мы вместе отыскали вход в катакомбы среди груд разрушенных ящиков. И как только Пенни спустилась вниз, я услышал голоса стражников:

— Шевелитесь, нам ещё две квартиры обыскать надо, — доносился голос одного из них.

— Чёрт возьми, лейтенант…

— Ещё раз скажешь, под трибуна…

— Народ, дома никого!

После этих слов я спустился в катакомбы, закрыв люк.

Не думал, что снова вернусь в катакомбы. Выйдя из кирпичной комнаты с лестницей, Пенни зажгла фонарь, достала карту и мы вместе начали исследовать систему тоннелей. Катакомбы имели густую систему каналов, чтобы смывать отходы со всех концов города. Также на карте были точки, скорее всего, на них обозначалось координаты других агентов и прочего, что связано с работой Пенни. Она направила свой указательный палец на синюю точку, а большой — на красную.

— Смотри, — объясняла мне она. — Мы находимся на месте синей точки, а нам нужно идти в клуб «Звёздный Час», которым управляет друг Майзера. На карте это красная точка.

— Нормально так, — заметил я, убрав револьвер.

— Да нет, минут пятнадцать, и мы там.

После этих слов, я заметил, что на середине нашего пути была обозначена зелёная точка с восклицательным знаком. Не успев и даже спросить, что это значит, Пенни свернула карту и вручила мне фонарь.

— Давай так: ты светишь фонарём, а я буду тебя вести, хорошо? — предложила Пенни, убрав карту в рюкзак.

Я молча согласился, и мы вместе тронулись в путь.

С начала всё шло гладко: мы продвигались по полузатемнённым катакомбам к тому бару. Я шёл впереди, светя фонарём, Пенни указывала мне путь. В один момент я отважился спросить про тот зелёный знак.

— Пенни, а что за зелёная точка на карте была?

— Разве? — удивилась она.

— Она…

Наш диалог прервали два пьяных мужских голоса. Было страшно, ведь мы находились в прямом тоннеле, поэтому я быстро предложил Пенни спрятаться в канаве. В канаве мы слушали следующий пьяный диалог:

— Свыыых! — загорланил первый голос. — Хош анекходт?

— А шшобы и нэт… — ответил второй голос.

— Тогда слууушй: «Супруфская пара за обедннм столом. Муж возмщнно:

— Такое мясох… и… собхака есть не станитх. Кстати… Почемух я ее не вижу?»

После окончания этих слов, оба пьяных голоса заржали. В этот момент в разговор ворвался третий голос.

— Вы что, пьяны?! — восклицал третий голос.

— Нуууу… — замедленно начал отвечать второй.

— Прекрасно. Теперь мне от Босса точно влетит по самое не балуй. А ну марш в подвал отсыпаться.

— А кхак жи сторожка? — спросил первый.

— Вы пьяны, вас даже на погрузку отправлять нельзя, не говоря уж про сторожку.

Затем они куда-то ушли. Первым делом, я посмотрел на Пенни: она держала в руках карту и легонько постукивала по лбу своим кулаком. Когда всё совсем стихло, я вылез с револьвером, осматривая всё вокруг.

— Чисто, — сказал я, проверив, что никого нет.

После этих слов Пенни вылезла и стала что-то бормотать себе под нос.

— Пенни? — спросил я её

— Я забыла! Наш маршрут проходит прямо по месту логова бандитов. Они засели в подвале одного здания и теперь это их база. Это и было обозначено на карте!

— Всё нормально, главное, что мы целы. Дальше у нас что?

Пенни раскрыла карту и внимательно посмотрела.

— Всё спокойно, вроде.

— Ну тогда пошли.

Мы выбрались из канавы и продолжили путь. Уже вскоре я увидел дверь, нехарактерную для катакомб: железная, со смотровым окошком. Справа висел кнопочный звонок.

Пенни позвонила и встала перед дверью. Ничего не произошло. Она сделала это ещё раз, и только после этого створка окошка открылась. Завязался короткий диалог:

— Пароль? — донёсся спокойный голос за дверью.

— Рассвет скоро настанет! — торжественно ответила она.

Дверь открылась, и я увидел коренастого старика, по виду прожившего уж полвека: лысый, с густыми чёрными усами. Был одет в синюю засаленную рубашку, в чёрных штанах и в таких же туфлях. Он отошёл к стенке и указал рукой в коридор.

— Проходите, — сказал он, после чего его голова поникла.

Мы прошли внутрь. Коридор вывел нас в склад, наполненный множеством бочек с разными алкогольными напитками: вино, ром, виски, и это неполный список. Кроме этого была стопка матрацев у входа.

— Устраивайтесь поудобней, я сейчас, — попрощался старик и поднялся наверх, в клуб.

Я оглядел помещение.

— Это наше временное убежище? — спросил я Пенни.

— Да, но, скорее всего, придётся нам идти в штаб, — ответила она.

— С чего это? — удивился я, оставив рюкзак на полу.

— Не знаю. Майзер писал вчера по телеграфу, что хочет с тобой поговорить. Думаю, он хочет с тобой обсудить твой побег. Но, странно…

— Что странно?

— … Такие вещи он, обычно, обсуждает с агентами, но сейчас нет. Не понимаю.

После диалога я стал разбирать рюкзак.

— Тихот, помнишь Майзер говорил про какой-то долг? — спросила она после короткой паузы.

— А?

— Ну, когда мы встретились, во время разговора он упомянул, что ты ему должен, — уточнила она.

— А, это… Месяц назад я занял у него сто кремлинов. Вовремя не вернул из-за этой истории с Врагом Народа. Если бы мог знать, что он такой жадный…

В этот момент я резко замолчал. Мне показалось, что ещё чуть-чуть и начну рассказывать Пенни про Майзера очень плохое, чего не очень хотелось. Надо было сменить тему для разговора, но Пенни с полным вниманием слушала меня, что пришлось мне выкручиваться из сложившейся ситуации.

— … Нет, Майзер хороший человек, просто есть такие моменты, когда он ведёт себя не очень хорошо.

Вдруг Пенни начала громко смеяться, прикрывая рот рукой. Я немного удивился.

— Так же мне оправдывали поведение моего бывшего… — отреагировала она, прислонив руку ко лбу.

— Бывший? — спросил я.

— Ох… Долгая история, да и зачем она тебе… — пояснила Пенни.

— Нет, мне реально интересно.

— Раз так говоришь…

Она вздохнула, посмотрела на потолок и рассказала свою историю любви.

— Было всё так. Я один раз влюбилась в одного… Человека. Тщательно от него скрывала чувства, но в один момент ему кто-то из моих знакомых рассказал об этом, и тот предложил мне встречаться. Ну, я, конечно, была удивлена. Гуляли мы, а платила еду, к удивлению, за него постоянно я. Хотя правила вежливости, всё такое. В один момент подарила кольцо с его именем. После этого он куда-то пропал. Мне позже рассказали, что он меня использовал, хотел получить от меня только это паршивое кольцо и всё. Джентльмен, называется.

Пенни неожиданно смолкла, но тут же она продолжила.

— И какого чёрта вообще нужна эта треклятая любовь? — начала ругаться она, — Чтобы заняться этим, пожить вместе несколько лет, чтобы в конце услышать «Дорогой…» или «Дорогая, нам пора расстаться?». Какой смысл этих браков? Чтобы получить больше денег или прославиться? На кой-чёрт, зачем париться, если бумажка всё решает? — заругалась она.

В эту секунду её гнев быстро сменился на безысходность, и она грустным взглядом вдумчиво смотрела в пол.

— Послушай, — начал успокаивать я. — Ну не повезло тебе с ним, но в будущем ты найдёшь своего человека. Вот тогда ты любила другого, а потом найдёшь парня получше, а ещё чуть спустя ты вообще найдёшь того единственного, не похожего на других. Так что хватит всех винить и проклинать.

— Ты так думаешь? — не отрывая взгляд, спросила она.

— Да.

Пенни обратила внимание на меня.

— Ладно, я в порядке, — успокоилась она.

После чего мы занялись своими делами. Пенни начала осматривать револьвер, а я начал размышлять, что буду делать дальше. Само собой, надо было «уйти на дно», когда приплыву в Ролляндию. Но кем же мне работать? Я подумал, что было бы неплохо пойти в бар или устроиться там юристом, но неожиданно вспомнил, что свою лицензию оставил дома, без неё никуда. Да и потом это наверняка бы позже выдало меня, когда устроюсь на работу.

После размышлений, я достал из куртки небольшой рисунок-портрет. На ней были изображены я и Биха. Этот портрет был сделан на мой предыдущий день Рождения, в этот день известный художник решил сделать портрет со мной. Но я убедил его сделать запечатлеть на холсте ещё и Биху. Позже я подарил ей оригинал, а для себя заказал уменьшенную копию.

Мне так её не хватало.

— Тихот… — позвала меня Пенни.

В этот момент я быстро убрал портрет и повернулся к ней: Пенни смотрела на меня немного уставшим взглядом.

— Тихот, — повторила она. — Ты думал когда-нибудь о том, что есть ли жизнь за нашей планетой? Все говорят про какой-то «Космос», какие-то планеты, какие-то звёзды и кометы… А ты что об этом думаешь?

Поняв, о чём идёт разговор, я быстро попытался вспомнить все свои знания из астрономии, психологии и что-то из фантастики.

— Знаешь, — начал я. — Люди издавна боятся неизвестного. Для них это не вписывалось в их обычную жизнь, а некоторых будоражило познать глубину мрака. Большинство людей считало их безумцами и проклинало всякими религиями, но позже, когда неизведанное становилось явью, люди стали таких называть гениями. Может быть, через сто лет, когда учёные создадут машины, которые будут способны летать сквозь пространство и время, найдутся такие же смельчаки, которые захотят развеять мифы о жизни на других планетах. Само собой, их назовут идиотами, но потом их станут прославлять. Они и постараются ответить на твой вопрос.

— Ну, а ты как думаешь, есть ли жизнь на других планетах?

— А я думаю, что где-то там — указывая пальцем в потолок, отвечал я — живут такие же люди и такие же гении, которых не всегда понимают…

И в этот момент мы посмотрели друг на друга. Я увидел в ней нечто большее, чем человека, который хочет помочь мне убежать с острова. И тут я понял, что между нами что-то произошло, хоть мы и были знакомы всего три дня. Было ощущение, что я наконец нашёл то, что все называют «половиной души». И я вглядывался в её лицо, в её голубые глаза, русые, короткие волосы и понимал, что она думала о том же самом. И мы стали потихоньку сближать губы…

Но в этот момент громко скрипнула дверь. Мы быстро очнулись и притворились, что заняты своими делами. Оказалось, что это вернулся старик.

— Слушайте, я сейчас связывался с центром, короче, Майзера сегодня не будет, но заместитель Питер предложил вам отправится в штаб-квартиру и там переночевать. Как думаете?

— Я пойду туда, — ответила она, встав.

— И я тоже, — вслед за ней сказал я.

Мы быстро собрались, старик сопроводил нас до железной двери. Пожелав нам доброго пути, тот закрыл дверь, и мы вдвоём отправились в главную квартиру. Всю дорогу мы не разговаривали. По выражению лица Пенни было понятно, что она в смятении. В голове начал придумывать слова, которые мне скажет она, когда мы придём на место.

Вскоре мы пришли. Около деревянной двери нас ожидал юноша, одетый в рабочую одежду: потёртые на коленках синие штаны на подтяжках, засаленная белая в клетку рубашка. На вид ему двадцать или двадцать пять лет, не меньше. Его чёрные волосы были неряшливыми. Когда мы подошли близко, он вытащил из своего кармана револьвер и, нацелив его на нас, просил:

— А ну-ка замри! Пароль?

Пенни сказала пароль, парень впустил нас внутрь. Как только я подумал, что этот штаб плохо охраняется со стороны катакомб, так тут же обнаружил, что у входа стояли ещё трое человек, облачённые в такую же одежду, как и тот у двери. Также у входа в подвал была карта Хайтауна по которой узнал, что мы находимся в подвале дома, который расположен на границе между Торговым и Механическими районами. Кроме того, на этой карте были обозначены синим точки местонахождения других агентов. Местонахождение дома Пенни было обведено красным кружком, что обозначалось в сноске как «недействующий».

Поднявшись по лестнице, мы вышли в сам подвал: кирпичные стены, бетонные плиты служили тут и потолком и полом. В ряд вдоль длинной стены были поставлены койки и рядом с ними сундуки на замках. Пенни меня привела к койкам под номерами «16» и «17».

— Это наши места. Располагайся поудобнее, — сказала Пенни и, положив рюкзак на койку, начала вытаскивать вещи.

Я сел и тоже стал разбирать вещи. Вскоре к нам подошёл мужчина примерно такого же возраста, как и я, — тридцать лет. Первое, что приметил, это его прилизанные русые волосы. Был одет в синие штаны с подтяжкой и в грязно-бежевой рубашке. В отличие от всех, кого я тут видел, его костюм казался относительно новым. Сначала подумал, что он новенький в этом обществе.

— Пенни, Тихот, рад вас видеть! — поприветствовал он нас.

— Тихот, знакомься, это Питер — заместитель Майзера, — объяснила Пенни, оторвавшись от своего дела.

Мы пожали друг другу руки.

— Майзера сегодня не будет, так что я за него, — объявил Питер. — Он просил передать, что завтра он придёт и захочет с тобой поговорить.

— Нам то есть до завтра тут сидеть? — вмешалась в разговор Пенни, убрав рюкзак с кровати.

— Да, Пенни, но тебе есть задание. Загляни в диспетчерскую.

— Хорошо, но я попрошу вас об одной просьбе: найдите Тихоту работу, пожалуйста.

Питер ненадолго задумался, почёсывая затылок.

— Да, думаю, найдётся ему работка.

Поблагодарив, Пенни ушла, Питер подошёл ко мне и, поправив ворот своей белой рубашке, спросил:

— Что делать умеешь?

— Ну… — задумался я. — Могу чистить ружья. Ещё немного разбираюсь в медицине.

— Неплохо. Чистить ружья очень просто, но ладно. Нужна помощь одному работнику. Он ответственен за винтовки, револьверы и дробовики штата. Его можешь найти у входа в катакомбы. Зовут Джек. Удачи тебе в деле.

Не успел я и расположиться на новом месте, а мне что-то поручили. Сказав «спасибо», я направился к выходу. Там на широкой лестничной площадке увидел троих охранников, которые играли в карты. Играли они настолько увлечённо, что не заметили моего пришествия.

— Бито! — воскликнул один из них.

— Эх, везёт же тебе… — с обидой произнёс второй. — Дай отыграюсь!

— Остынь, приятель, — остановил второго третий.

— Извините, пожалуйста, — перебил разговор я. — Я ищу Джека…

Двое обратили на меня внимание, а третий оторвался от игры и встал. Передо мной оказался мускулистый человек высокого роста в рубашке без рукавов. Кожа у него была тёмной, будто он сошёл с иллюстраций про аборигенов с таинственных островов, что находятся на юге нашего мира. Я подумал, что он работает литейщиком.

— Тебе что нужно? — спросил он.

— Меня Питер к вам направил, помочь чистить ружья.

Его лицо сильно нахмурилось.

— А я и забыл про это… — признался Джек и затем обратился к охранникам:

— Ребят, простите, мне пора.

— Бывай, бывай… — попрощался первый, перемешивая колоду карт.

Джек привёл меня в оружейную комнату, которая находилась рядом с казармой. Несколько стендов с оружием по бокам от входа, в центре располагался стол, на нём лежали затворы винтовок, скобы дробовиков и прочее. Сама комната была не очень большая: четыре маленьких стенда по бокам, два спереди с сзади: на этом комната кончилась.

Подойдя к скамейке напротив входа, Джек вручил мне шомпол.

— Смотри, тебе нужно почистить ружья с этого стенда, — указывая, объяснил он. — Сделаешь — проверю.

Я приступил за работу. Мне пришлось немного вспомнить как это делается, ведь занимался последний раз чисткой несколько месяцев назад. На целый стенд ушло где-то больше получаса. Джек сказал, что такое дело делается немного быстрее, но когда он проверил качество работы, его мнение обо мне немного изменилось.

— Неплохо, дружище. Раньше чистил?

— Да, имел дело. — признался я.

— А ты откуда такой? — спросил он.

— Да, рыбак. У моего отца было ружьё, он и научил меня чистить, — не желая раскрывать свою личность, соврал я.

Джек внимательно посмотрел на меня.

— Не похож ты на них, кстати.

Закончив диалог, Джек приступил за чистку ружья.

— Слушай, как думаешь, аристократы с ума сошли? — неожиданно спросил он.

— С чего это вдруг?

— Они решили прибавить рабочий день тем, кто работает на заводе. Был бы кризис, слов не было, надо поднимать страну, но живём в более менее успешное время. А зарплату ни на кремлин не увеличивают. Что же им, аристократам, знать про нас, литейщиков. Они в плавильне и пятнадцати минут не продержатся, а вот нам прибавляют три часа рабочего дня…

Теперь я понимал, почему у Джека тёмная кожа и мускулистое строение.

— А потом заговорят, что люди часто умирают… — продолжил он — Дети без присмотра сидят… Совсем они там… Конечно, Биха тоже не лучше была, но тогда это можно было объяснить тем, что деньги шли на науку, на технический прогресс. Многие её ругали за мягкое отношение к нам, простым рабочим, но разве так не должно быть? Все люди ведь заслуживают хорошего отношения.

Конечно, он не знал её буйный нрав, когда она могла испытать моё терпение, а затем мы вместе извинялись друг перед другом, но я с ним соглашался, Биха старалась сделать всё хорошо, хотя это невозможно.

Вдруг ко мне пришла идея. Притворившись, что я не знаю Майзера, решил расспросить Джека о нём.

— Джек, послушай, я слышал, что главный тут Майзер, можешь о нём что-то рассказать?

— Ты новый тут, что ли? — удивился он.

Я лишь молча кивнул.

— Понятно, — протянул он, — Майзер организовал подпольную схему с эвакуацией врагов народа. Кто-то говорит, мол, он прознал, что всех, кого объявили врагов народа, расстреливают. Так же подумал, что Соур хочет сделать из страны колонию, вот после этих событий он и начал делать подпольную организацию. Также слышал, что он хочет устроить революцию против Соура, вот.

— А про самого Майзера можешь что-то сказать?

— Я не особо, признаться, интересуюсь людьми, у меня дел по горло. Могу сказать, что он заместитель профсоюза в нашем Хайтауне. Видать, умный мужик. Хотя был слух, что он деньги очень сильно любит.

Ничего нового от Джека я не узнал. Всю информацию о Майзере знал, когда общался с ним. Действительно он любил деньги, хотя кто их не любил? Но он точно не был уж сильно богатым, хотя если таковым являлся, то его звали бы аристократы на балы и... Скорее всего, отказывался бы пребывать там, так как он их презирал, что они, мол, тратят деньги своих отцов на всякие развлечения.

— Ладно. А про Питера тебе что известно? — спросил я.

— Питер? — переспросил он, отложив дробовик. — Он постоянно треплет языком со всеми из нас. По крайней мере, я вижу от него мало проку. Непонятно, почему его Майзер взял заместителем.

Договорив, Джек сказал мне проверить револьверы.

— Это, а что вы тут делаете? — спросил я, не отрываясь от дела.

— Только могу про себя сказать: сижу и чищу ружья, так же охраняю вход в катакомбы.

— А сюда как попал?

— Да приятель пригласил. Он тоже у него работал в то время. И меня позвал, поручили мне эту работу. Вот такая история.

На этом разговор наш и закончился. Джек поблагодарил за разговор и помощь, после чего я направился исследовать главную квартиру. Изучив план убежища, узнал, что штаб располагался в бывшем жилом пятиэтажном доме, который находится в Торговом районе. Первые два этажа из четырёх этого дома не имели практического применения, а на третьем этаже располагались диспетчерская и кабинет Майзера. Я подумал, что на третьем этаже открывается отличный вид на район, если центр расположен там. Но я поднялся на третий этаж и увидел, что путь в диспетчерскую мне перекрыт, судя по табличке:

«Диспетчерская

Простому персоналу вход воспрещён»

Тогда я спустился вниз, в казарму и прилёг на кровать. Полежав, неожиданно вспомнил, вчера вечером Лейтенант Хортес дал мне какую-то бумажку. Тогда, вытащив её из потайного кармана, решил прочитать, что он там писал.

Неожиданно для себя, я узнал много чего про эту шарманку. Мелким шрифтом были расписаны особенности строения и немного информации о создателях. Так, на вид устройство напоминало обычную шарманку, но было почти полностью из стали. Механизм шарманки имеет хрупкие детали, из-за которых с ней надо аккуратно обращаться, иначе детали сломаются и пользоваться переносным механизмом будет невозможно. Хотя Хортес написал, что в будущем решит проблему. Пока он выделил несколько шарманок для некоторых отрядов элитных стражников. Музыку для «Чистки разума» (именно так называлась эта машина) разрабатывал математик Томас Вард.

Прочитав, я стал слоняться по казарме, не зная, что делать. Тут неожиданно мимо меня прошёл Питер и, увидев, чем я занимаюсь, направил сторожить вход в катакомбы. Там я неплохо провёл время, обсуждая бытовые проблемы, власть, работу и прочее. Вечером Пенни пришла ко мне и я, попрощавшись с друзьями, ушёл с ней в казарму. Там остаток вечера мы и провели, обсуждая работу в штабе. Перед сном Пенни спросила меня:

— Слушай, — начала она. — Ты… ничего такого не подумал, когда мы были в клубе?

— Что? — не понял я.

— Да… Помнишь мы… Хотели… Поцеловаться? — застенчиво уточнила она.

— Ну… Да, — с таким же чувством ответил я.

Я немного замолк.

— Это было немного неожиданно, — продолжив, признался я.

— Согласна. Для меня это было впервые.

— Такая же ситуация.

— … Всё-таки, ты там ничего такого не подумал?

Я посмотрел на ней: по её робкому взгляду видел, что она стеснялась меня. Тогда я решил закрыть тему.

— Ладно, сегодня был насыщенный день, но нам пора спать. Спокойной ночи, Пенни.

— Спокойной ночи, Тихот, — пожелала она.

Я лёг на матрас. Пытаясь найти себе удобное место, случайно посмотрел в её сторону и увидел, что Пенни смотрела на меня. Мы обменялись улыбками, и она повернулась в другую сторону. После чего я и сам заснул.

Я очутился в лодке. Один. И посреди моря. Лодка куда-то медленно плыла. Вокруг меня было только море и ночное небо без звёзд.

Вскоре передо мной выстроились пирсы, похожие на те, что находятся в Рыбацком порту. Когда лодка остановилась, я высадился на пирс, и тут же она уплыла. Огляделся: со стороны пирса было море, но, когда я обернулся, то увидел, что за выходом из порта чернела пустота. Оглянувшись вокруг ещё раз, я так и не понял, как это вообще возможно. Впрочем, у меня было много вопросов.

Но всё же, решил подойти к выходу из порта. Подошёл туда и увидел вывеску: «Рыбацкий порт», а впереди ничего, бездна. И как только я захотел переступить за порог, как услышал знакомый голос:

— Привет, Тихот.

Он доносился сзади, поэтому я обернулся. Неожиданно вывеска оказалась дверью и от неё вокруг начал материализоваться зал. Он напоминал мне торжественный зал, что находится дворце Хайтауна, но этот казался разрушенным: потолка не было, стены где-то обвалились, и за ними видно тёмно-синюю бездну с серыми облаками. Также я увидел каменные глыбы вдалеке, летящие в «небе». Ещё заметил на том же фоне наклонённую башню Хайтауна, но и та была в разрухе: циферблат был выбит.

В этот момент передо мной возникла некая субстанция, и я увидел, как она обретает форму девушки.

— Снова заглянул ко мне? — сказала она, застёгивая свою рубашку. — Довольно приятно, но зачем-то ты пришёл сюда, верно? Позволь я приглашу тебя на чай.

Девушка исчезла, и прямо передо мной из загнившего лакированного пола появилась каменная глыба, напоминающая смотровую площадку. Наверх я взобрался при помощи ступенчатой лестницы, которая появилась вместе с глыбой. Наверху, как оказалось, меня ждала девушка. Она взмахнула рукой, и между нами появился стол с едой и два стула. Еда на столе была разнообразна, но характерна для жителей Хайтауна: от еды бедняков, до самых роскошных закусок богатых аристократов.

Девушка присела, налила две чашки чая из фарфорового чайника. Затем она щёлкнула пальцами, и одна кружка оказалась на другом краю стола, ближе ко мне.

— Присаживайся, угощайся! — сказала она, смотря на меня дружелюбным взглядом.

Я сел за стол. Не сразу принялся за угощение, ведь я не понимал, что тут вообще творится. Потому решил пока посмотреть на таинственную незнакомку. Она пила чай вместе с шоколадными печеньями, пока не заметила меня.

— Угощайся! — повторила она.

— Мне просто кажется, что ты хочешь меня убить.

Она удивилась.

— Да ладно тебе! Хватит забивать себе голову.

— Ну смотри, я не знаю, где нахожусь, не знаю, зачем я здесь. Кроме того, понятия не имею, кто ты. Как думаешь, это не очень странно?

Девушка поставила чашку и немного подумала.

— Однако… Ты прав. Прошу прощения.

— Хорошо. Так всё же. Кто ты?

Тут она начала свой рассказ.

— Ты меня разве не знаешь? — удивилась она, сложив руки. — Давным-давно люди верили в меня, считая, что моя милость влияет на урожай, на улов, на погоду и на прочее. Каждый год они задабривали меня, проводя ритуалы, в которых они вырывали из грудной клетки сердце у самого странного человека в племени, по мнению жрецов. Они создавали алтари, где поклонялись моему знаку…

Внимательно слушая её рассказ, мне казалось, что где-то я о ней уже слышал. С каждым новым предложением я думал, что всё-таки она мне знакома, пока в один момент не вспомнил.

— Норта?! — с удивлением прервал я её рассказ.

— Именно, — ответила она.

Норта — это божество, в которое верил Древний народ Хайтауна. Если судить по сохранившимся источникам, то она была богиней судьбы, но также она управляла погодой, а урожай зависел от её настроения. Таким образом, традиционная религия Хайтауна является уникальной среди всех других, ведь у других народов мира было многобожие.

— …Потом люди с материка принесли свою религию, — продолжила она. — Они смешали меня с новой верой, тем самым создав свою религию. Что не понравилось Трём Семьям, и они решили запретить молиться мне и создали свои Семь Скрижалей. Но затея не прижилась, а за давностью лет стёрлась память и о Запретах, и обо мне. Хотя… В меня ещё кто-то верит.

— А я думал, что тебя не существует, — признался я.

— Знаешь, я не удивлена.

— С тобой даже не сохранилось ни одного изображения.

— Ну… Ты же знаешь, что моя внешность зависит от того, что предпочитает человек?

Оказывается, я полностью забыл это.

Закончив диалог, я взял чашку с чаем, персиковую тарталетку и бутерброд с мясом. Напиток был горячим, хотя я помню, что прошло немало времени с момента, когда она налила чай в эту чашку. Оставив чай в стороне, я огляделся. Вокруг меня было всё так же, как когда меня встретила Норта: серые облака плыли, каменные глыбы летали в воздухе, «небо» было тёмно-синим.

Продолжив чаепитие, Норта возобновила и разговор.

— Вижу, ты послушался меня?

— Ты про что? — спросил я.

— Да про последнюю встречу с тобой. Тогда я сказала, что хватит казаться идеальным. Ты меня затем послушал. Перестал строить из себя крутого парня.

— Я давно осознал, Норта, что вести себя напоказ — плохо. Даже очень давно.

— Да, осознал давно, но ты долго ничего не менял в своей жизни. Об этом говорит то, что когда к власти пришёл Соур, ты пытался всеми силами убедить Биху, что она допустила ошибку, позволив такому человеку править. Но Соур узнал об этом и, попутно вспомнив все свои обиды, решил тебя проучить. Из-за этого ты и Изгой.

Всё это было правдой, я хотел предупредить Биху, но она была влюблена в Соура, так что не хотела и слушать что-то про него, поэтому я сильно разругался с ней. Это заметил Соур и решил от меня избавиться. Теперь многое стало на свои места.

— Но Биха, — продолжила Норта, — как твоя родная сестра, подумала над твоими словами и захотела узнать о Соуре. Узнав все его коварные планы, она сожалела, что пустила править страной чуть ли не прохожего с улицы и поспешила принять меры, чтобы ты спасся. Сестра и Брат. Оставшиеся одни. Их родители давно перестали править страной и уехали, никому не сказав, куда именно, чтобы отдохнуть от всего света, и даже не хотят слышать новости про своих детей. Как мило.

— Но она мне не сестра, ведь мы из разных семей! — возразил я.

— Да, но вы ведёте себя, будто вы и есть брат с сестрой.

После чего мы стали дальше пить чай. Съев бутерброд, я принялся за тарталетку, перед этим взял ещё пару штучек печенья. Обстановка вокруг меня немного изменилась: облака сгущались, ветер дул немного сильнее, чем раньше. Остальное не поменялось.

— Кстати о Пенни, — вновь продолжила она. — Ты не думаешь, что она влюбилась в тебя?

— А что я могу с этим поделать? — спросил я, после чего надкусил печенье. — У меня отношения с девушками не складывались. Сама знаешь.

— Да, видела, но скажу по секрету, они тебе не подходили. Видишь ли, есть другие качества, кроме красоты. И эти качества часто отвечают за взаимоотношения между людьми. Да-да. Честно говоря, для тебя больше подходит Пенни: заботливая, вполне умна, добродушна и по-своему красива.

Я положил тарталетку на стол и посмотрел на Норту.

— Не могу принять этого, — сказал я.

— С чего так? Ты же всегда мечтал о любви! Или… Ты сменил ориентацию? — с лёгкой усмешкой спросила Норта.

— Нет, не сменил, — проигнорировав сарказм, ответил я, — Просто… Просто мне надо хорошо подумать.

Тут Норта поставила чашку с чаем и посмотрела на меня внимательно. После чего, она снова взялась за чашку и, поднеся её ко рту, решила, видимо, не продолжать эту тему.

— Как знаешь, Тихот. Если что, я просто сказала.

После чего чаепитие вновь продолжилось. Мой чай в чашке закончился, поэтому я просто смотрел на Норту. Я долго не мог понять, на кого же она была похожа. В своей голове пытался вспомнить всех людей, с которыми я контактировал на протяжении жизни. Пока в один момент не посмотрел на её длинные тёмно-бордовые волосы и понял — она похожа на Биху.

Погода заметно ухудшалась. Ветер дул сильнее.

В это время мне захотелось расспросить таинственную знакомую.

— Слушай, ты говорила, что твоя внешность зависит от предпочтений человека. У меня вопрос: а часто это бывает женская внешность?

Она поставила чашку чая на стол и задумалась, попутно проводя указательным пальцем по краю чашки.

— Интересный вопрос ты задал. Люди думают, что я девушка. Это так, но бывают случаи, когда приходится быть… Мужчиной. Такое редко случается. Но, как я сказала, зависит от предпочтений. У многих я ассоциируюсь либо с девушкой, либо с мамой, либо с ребёнком. Знаешь, в этом отношении люди разнообразны.

— А где я сейчас нахожусь? — задал я очередной вопрос.

— О, это трудно объяснить. Ты думаешь, что ты во сне, так?

Я кивнул.

— Но, заметь, ты можешь чувствовать запахи, чувствовать вкус пищи, которую ешь сейчас. Не похоже на сон, верно?

На этот раз я задумался.

— Вот, — сказала она, — Ты находишься… В Пустоте. Для меня это место — площадка для своих экспериментов. Тут я вообще много что делаю, долго рассказывать.

— А ты часто общаешься с людьми из смертного мира? — спросил опять я.

— Не очень. Обычно, когда очень скучно. Иногда могу позвать человека, когда хочется сделать замечание, особенно по поводу того, что он вечно топчется в своей проблеме, как ты, например. Ну и всегда общаюсь с умершими, чтобы подвести итоги их жизней. Такие дела.

— А если я захочу рассказать людям то, о чём мы с тобой беседовали, то что ты мне сделаешь?

Норта усмехнулась.

— Ничего. Тебя просто не поймут.

Закончив очередной диалог, я заметил, что вокруг собирались тучи. Казалось, что скоро грянет шторм.

— И это… Тихот, — не замечая погоды вокруг, опять начала разговор Норта, — А куда думаешь бежать из города?

— Не знаю. Уплыву в Ролляндию и там залягу на дно. В Хайтауне делать мне нечего.

И тут грянул шторм. Дождь за считанные секунды намочил меня до нитки. Норта встала из-за стола.

— Время подошло к концу, Тихот, — заявила она. — Но мне хочется сказать лишь одно: тебе придётся повторить судьбу своего деда.

После чего в моих ушах прогремел гром, передо мной сверкнула молния, и я был ослеплён белой вспышкой. Но сквозь яркий свет, я отчётливо видел, что глаза у Норты загорелись фиолетовым…

Проснулся. Сразу подумал, что я сошёл с ума, ведь только безумцы общаются с богами. Тогда постарался убедить себя, что это был всего лишь сон, даже несмотря на то, что сказала Норта. Скоро кое-как я убедил себя, но у меня оставались вопросы к Норте.

Как только я встал с матраца, то появилось чувство, что я, будучи промокшим до нитки под дождём, вошёл в холодную комнату. Вскоре это ощущение прошло. Как оказалось, в казарме никого не было. Не желая тратить время, стал собирать рюкзак. Попутно я думал над словами Норты по поводу Пенни. Она была права, мне Пенни нравилась, я ей тоже, но я боялся принимать это с распростёртыми объятиями. Мой опыт в взаимоотношениях с девушками был настолько плох, что в один момент я решил ограничить круг общения с ними. Но сейчас думал о Пенни: о её коротких русых волосах, о её утончённой фигуре, а также о её милой застенчивости… Тут я понял, что окончательно влюбился в неё.

Неожиданно в казарму кто-то зашёл. Оторвавшись от своих мыслей, я обернулся и увидел позади себя Питера.

— Доброе утро, Тихот, — поздоровался он. — Как спал?

— Доброе, — поприветствовал его, в свою очередь, — Спал неплохо.

Мне, признаться, не нравилось такое формальное общение, и я уже был готов, прекратить диалог, как вдруг, неожиданно для меня, Питер сразу приступил к делу:

— Это хорошо. Но я с новостью: Майзер пришёл. Ждёт тебя в диспетчерской. Пошли.

Оставив сумку и оружие у своего матраса, я последовал за ним на третий этаж. Поднявшись, Питер открыл дверь в диспетчерскую и впустил меня туда. Диспетчерской оказалась комната, где вдоль стены в ряд были поставлены столы с установленными на них телеграфами. За телеграфами работали люди, они отправляли сообщение с помощью сигналов азбуки Морзе, а когда аппарат принимал послание, то они записывали на бумаге расшифровку. Всего телеграфистов было шестеро, среди них была и моя милая Пенни. В центре комнаты располагался большой стол, на котором была карта Хайтауна. Справа от стола висела доска, на которой были закреплены какие-то бумаги. Сама комната казалась просторной, в ней не было много мебели.

Питер, пустив меня в диспетчерскую, ушёл по своим делам. Пока меня никто не встречал. Не найдя себе места, подошёл к окну. Я не ошибся про отличный вид: близко расположенную непосредственно к дому улицу можно было отлично рассмотреть под разными углами, что давало свои плюсы, когда по улице будут идти стражники.

Майзера не оказалось в диспетчерской, чему сильно удивился. Поэтому стал дожидаться его. Чуть позже он пришёл.

— Извини, что заставил тебя ждать, — сказал он, увидев меня. — Мне надо было срочно отойти по делу.

Затем он пригласил меня к столу. Майзер взял чёрный карандаш, и начал посвящать меня в курс дела.

— Так вот, дружище, сегодня остров покинет рыбацкое судно «Знамение» из Резервного Порта в Торговом Районе. Им командует Шендер Морриган, старый коренастый моряк, к тому же, мой знакомый. Он плывёт в Вудляндию по своим делам и согласился взять тебя с собой. Ну, дальше ты, думаю, знаешь что делать.

— Разумеется, — сказал я.

— Превосходно. Шендер планирует отчаливать в полдень.

— А как мне пробраться в резервный порт? — поинтересовался я.

Майзер задумался, посмотрел на карту и карандашом начал что-то рисовать не касаясь карты. Я внимательно рассмотрел карту и заметил, что она была совмещена со схемой катакомб.

— Смотри, — указывая карандашом, отвечал он, — ты можешь пойти двумя ходами: либо попадёшь под порт по подземному лазу, либо пройдёшься по городу. Если выберешь второй путь, то советую идти по улице Кренштерна, петляя по всяким закоулкам. Там стражники не бродят.

— Ясно.

Тут кто-то с грохотом неожиданно открыл дверь. Оглянувшись, мы с Майзером увидели человека в синих потёртых штанах и в серой засаленной рубашке. Также у него приметил коротко подстриженные русые волосы. Он тяжело дышал и в руках держал револьвер. Я напрягся, но, оказалось, зря.

— Майзер! Майзер! — воскликнул он.

— Что случилось, Гонтран? — удивлённо спросил Майзер.

Гонтран медленно подошёл к нам, убирая револьвер в чехол.

— Майзер, — немного успокоившись, отвечал он, — нас раскрыли!

Возникла тишина. Даже телеграфисты перестали печатать и смотрели на нас троих.

 —…Как? — ещё сильнее удивившись, спросил Майзер, положив карандаш на карту.

 — Я узнал. Стражники обыскали квартиру Пенни и обнаружили там телеграф. На нём они нашли координаты адресата и переписки с нашим сообществом, где они узнали, куда делись люди, которые, как считали стражники, пропали. Теперь к нам из центра города направили отряд стражи. С шарманкой. Так знакомый лейтенант сказал.

Возникла напряжённая обстановка, мы не знали что делать. В этот момент в диспетчерскую пришёл Питер и, увидев всех нас, спросил:

— Майзер, что происходит?

— Нас спалили, Питер, — ответил Майзер, поправив ворот своей грязно-белой рубашки, — стражники отыскали в квартире Пенни переписки и координаты нашего убежища.

Питер, очевидно, занервничал и начал злиться.

— Круто! Теперь нас, в лучшем случае, арестуют и казнят. В худшем, убьют на месте.

Пенни медленно подошла к столу и, опустив глаза в пол, стала внимательно слушать.

— А всё из-за кого? — продолжал Питер — А всё из-за этой «внимательной и ответственной девушки по имени Пенни Штамп»! Твои слова, Майзер. Зачем ты взял эту дуру на это, а? Она не один раз могла испортить нашу операцию, и знаешь что? Она сделала это! Теперь мы ввязаны…

Мне хотелось в тот момент за такие слова врезать по лицу Питера, но Майзер помешал этому, перебив первого:

— Да, мы в дерьме, — начал говорить он, посмотрев на всех нас. — Но, знаете, мы могли бояться, только когда мы начали. У нас были лишь телеграфы, совсем немного оружия и несколько людей, которые были объединены идеей. А сейчас? А сейчас имеем целый оружейный склад, отряд охраны и целую систему, которая помогает спасти несправедливо осуждённых за политические преступления. Сейчас нас попытаются уничтожить… Но мы дадим бой. К оружию, господа!

Мы быстро спустились в подвал за оружием. Когда шли по лестнице, зазвучала сирена, и как только мы с Пенни оказались в подвале, охранники выдали всем оружие: кому винтовку, кому револьвер, а кому дробовик. Нам с Пенни выдали дробовик и винтовку, но я попросил Пенни, чтобы она взяла дробовик, а себе прихватил винтовку. Получив амуницию, мы опять поднялись на третий этаж, где все остальные выстроились перед дверью в диспетчерскую. Всего нас было девять, включая Майзера, Гонтрана и Питера. Майзер стоял перед нами и объяснял план:

— Слушаем внимательно: как доложил Гонтран, на нас надвигается отряд стражи. Идёт с центра, то есть пойдут через близко расположенную к нам улицу Тельсона. Наша цель: не дать им добраться до подъезда. Если подпустим, то быстро баррикадируем диспетчерскую и обороняемся. Вопросы?

— Но у стражников есть шарманка, сэр, — уточнил телеграфист.

Майзер, услышав это, почесал затылок.

— Чёрт, я забыл, что некоторым стражникам выдали экспериментальные экземпляры шарманок, — с досадой сказал он.

Как нельзя кстати, я вспомнил, что вчера вечером читал листок, который передал мне Хортес. Тогда я вытащил из своей куртки записку и показал Майзеру:

— Майзер, я знаю, как избежать воздействия «музыки»!

— Ну и как? — увидев в моих руках листок, спросил Майзер.

Вручив ему документ, я пальцем указал на примечание про беруши. Выражение лица Майзера стало приобретать некий оптимизм.

— Где ты раньше с ней был? — воскликнул он и обратился к остальным. — У кого есть беруши?

Возникла недолгая тишина, после которой на вопрос ответила телеграфистка:

— У меня тут, в штаб-квартире, есть целый набор берушей… Раньше…

— Быстрее бери их и возвращайся сюда! — прервал её он.

Телеграфистка молниеносно стала спускаться вниз. Питер смотрел на всё происходящее с недоумением.

— Майзер, а зачем нам беруши? — спросил он, почти зажмурив левый глаз.

Он передал ему бумагу, которую получил от меня.

— Как тут сказано, избежать воздействия «музыки» можно только предварительно закрыв уши ими.

Питер быстро пробежал глазами по листку и затем отдал обратно Майзеру, довольно кивнув головой.Тут вернулась телеграфистка с коробочкой.

— Разбирайте, тут на всех хватит, — сказала она.

Мы взяли по одной паре. Затем Майзер приказал нам ждать его сигнала. Гонтрана поставили в диспетчерскую наблюдать за обстановкой, остальные просто стояли и ждали. Неожиданно телеграфист спросил:

— А как мы будем взаимодействовать друг с другом в затычках?

На что Майзер жестикулировал руками, показывая язык жестов.

В это время я рассуждал: нас всего восемь, стражников в отряде тоже восемь. В прямом бою мы обречены на провал. Но мы имели выгодную позицию на мостике, выше стражи, что давало нам какое-то преимущество против подготовленных людей. Шансы победить у нас были, но они относительно малы. В этот момент я посмотрел на Пенни и начал за неё переживать: мне казалось, что зря ей дал дробовик, надо было оставить его у себя, но вспомнил, что у неё имелся револьвер против адской рыбы, а он наносил весьма хорошие увечья даже на средней дистанции. И всё же, я не понимал, откуда у неё такой редкий револьвер, который доступен только военным.

Мои размышления прервались криком Гонтрана:

— Идут! Они идут!

— Занять позиции на мостике! — приказал Майзер, взял винтовку, и направился к двери, что была рядом с диспетчерской.

Мы, предварительно заткнув уши, вышли. Дверь вывела нас сразу на мостик, края которого были облицованы стальными листами. Мостик выходил на крышу соседнего дома, который имел всего три этажа. В отличии от пятиэтажного, он был построен из тёмного кирпича, который являлся редким в Хайтауне, и добывали его только в Тренгале. Я осмотрелся: улица Тельсона была прямолинейной, так что даже встав на середину мостика можно осмотреть улицу полностью, хотя на дороге, что неудивительно, были расставлены всякие ящики, которые кое-где мешали обзору. Также была видна Часовая башня с дворцом. На самой башне время — восемь утра. Солнце медленно вставало со стороны промышленного района, и улица Тельсона, само собой, была в странном мраке, в котором, с трудом, но можно было что-то видеть.

Но мне некогда было лицезреть эту красоту. Я занял позицию на середине мостика рядом с Майзером, Пенни расположилась ближе ко входу и в руках держала револьвер, аккуратно выглядывая из-за жестяного листа. Где расположились Гонтран с Питером, я не знал, за ними не следил. Довольно скоро я заметил отряд стражников. Их было всего восемь: один стражник в коричневом мундире нём шарманку, а остальные, в основном, были в зелёных и держали винтовки. Только один стражник был в чёрном мундире, и он держал что-то похожее на дробовик. Оптимизм взял надо мной верх: мы сражаемся, можно сказать, с «новичками» — отряд стражи, который сформирован, в основном, из рядовых и одного-двух офицеров. К тому же, мы засели на крышах. Шанс выйти из боя победителями вырос.

Увидев ситуацию, Майзер языком жестов сказал, что мы первым делом должны устранить шарманщика, затем всех остальных. Признаться, я не особо знал язык жестов, но суть понял и согласился со своим приятелем. Мы решили подождать, пока стражники подойдут у нам ближе. Майзер отсчитал три секунды, и мы почти одновременно высунулись из укрытия и сделали по выстрелу. Я промахнулся, но мой приятель попал в голову шарманщика, и тот под тяжестью своего устройства упал на землю. После чего остальные высунулись из укрытия и начали стрельбу. Стражники, попутно потеряв ещё двоих, сразу ринулись к рядом стоящим металлическим ящикам и укрылись там, время от времени отстреливаясь из укрытия. Мы сразу поняли, что столкновение затягивается.

— Они укрылись за ящиками! — пригнувшись и сняв беруши, сказал я Майзеру.

— Вижу! — заметил он, вытащив свои.

— Нам их нужно выкурить оттуда! Есть идеи?

Нырнув в укрытие, Майзер почесал затылок.

— Есть идея: в диспетчерской под столиком с картой есть ящик, там три шашки динамита. Тебе нужно быстро взять их и вернуться сюда.

— Понял!

И тут же я, словно забыв, что над моей головой свистят пули, ринулся в здание за динамитом. Быстро забежал туда, достал динамит и, только я хотел вернуться обратно, увидел позолоченную зажигалку Майзера, которой он в своё время хвастался передо мной. Прихватив и её, я вернулся на позицию. Майзер хотел снова меня послать вниз, видимо, за зажигалкой, но, заметив её, он молчал взял взрывчатку. После этого он на мгновение вынырнул из укрытия и, рассчитав расстояние, зажёг фитиль на шашке и бросил её. Его шашка недолетела и упала перед ящиками.

Затем я отважился метнуть второй снаряд, но уже с задержкой. Зажёг фитиль, подождал, когда он немного прогорит, высунулся из укрытия и кинул динамит. Он упал на ящики и, отскочив, укатился к стражникам. Сразу же выбежали двое, но, вскоре, прогремел взрыв, и ударная волна сшибла одного из выбежавшего стражника. Взрыв словно смешался с кровью и разорванными кусками тел. С оставшимся стражниками ребята Майзера быстро расправились. Тогда решил осмотреть улицу: мне казалось, что она стала похожа на какую-то кровавую баню: несколько трупов, за ящиками разбрызгана кровь, так же везде куски разорвавшихся тел стражников. Таков был финал столкновения.

Мы не понесли потерь: как было восемь, так и осталось. Но я больше волновался за Пенни, и когда увидел её целой и невредимой возле меня, мне стало намного спокойней. Но Майзер сильно задумался, когда остальные все ликовали по поводу победы. Я спросил его:

— Что случилось, приятель?

— У меня очень плохое предчувствие, дружище, — ответил он, посмотрев на меня.— Мне кажется, это ещё не конец сражения.

Тут неожиданно мы услышали крики из подвала:

— На помощь!

Мой приятель кинулся в коридор и остановился, прислушиваясь к крикам. Я побежал за ним.

— Спасит…

Мы оба отчётливо слышали, что крик прервался неожиданно. Сразу стало ясно: к нам выслали ещё один отряд стражников, и они пробрались через катакомбы.

— Так и есть! — вполголоса сказал он и обратился к остальным. — Бой ещё не окончен. Стражники ворвались в подвал! Перегруппироваться!

Первое, что пришло к нам в голову — это забаррикадироваться. И мы стали как можно быстрее сбрасывать со столов телеграфы и нести их на лестничную площадку — строить баррикады. Затем мы укрепляли укрытие ещё и ящиками. Затем мы снова надели беруши. И заняли позиции, ожидая новых стражников. В это время я снова обменялся с Пенни оружием и взял у неё дробовик. Затаился за углом у баррикад. Вскоре прямо перед своими глазами увидел, что кто-то штыком пытается сломать стол. Свой указательный палец я навёл на предохранитель и ждал момента. Как только в столе было вырублено отверстие, я снял дробовик с предохранителя, выскочил из укрытия, навёл в отверстие ствол дробовика и выстрелил. Так я убил одного стражника в зелёном мундире и повалил другого, в сером. Отбежав назад к своим, атакующие сразу принялись простреливать столы. Препятствие было разрушено в считанные секунды, и почти сразу из прохода выбежал стражник в сером мундире. Мы выпустили по нему несколько пуль, убив, после чего возникла неожиданная тишина: и стража, и мы ничего не делали. В этот момент Питер отважился выйти и проверить в чём дело. Как только он зашёл за угол, раздались выстрелы, кровь разбрызгалась по стенам. Было ясно: враги всё ещё за углом.

Мы не знали, что делать. Вдруг, неожиданно, к нам, отскочив от стенки, прилетела граната. Фитиль у неё горел, и мы уже хотели все убежать отсюда, но Майзер быстро схватил её и бросил обратно, откуда нам её кинули. Прогремел взрыв, и попутно с ним во все стороны разлетелась кровь с оторванными конечностями. Прошло немного времени, я захотел разузнать обстановку. Заглянув за угол, я увидел солянку из крови с кусками тел, одеждой и повреждёнными ружьями. Было до жути мерзко.

Тут я услышал, что кто-то кричит внизу. Сняв беруши, побежал туда и увидел стражника в коричневом мундире и с шарманкой: у него была оторвана правая рука, а левой он держался за рычаг шарманки. Вскоре он заметил меня и, собрав остатки сил, стал крутить шарманку. Он пытался включить её как можно быстрее, но у него это не удавалось. Пользуясь положением, я стал искать то, чем мог его хотя бы оглушить. Неожиданно мне под руку попался съёмный штык с одной винтовки стражника и, хорошо взявшись за кольцо крепежа, я со всей силой воткнул лезвие в шею шарманщика. Тот вздрогнул и, подняв голову, опустил руку с рычага и, широко раскрыв рот и глаза, сделал предсмертный вздох и свалился на пол.

В это время подошёл Майзер. Он увидел, как я стоял с окровавленным штыком и тяжело вздыхал возле трупа, вокруг которого начала появляться лужица крови. Я медленно обернулся и посмотрел на Майзера: его лицо не поддавалось тогда описанию.

Затем мы оба поднялись обратно в диспетчерскую: там стояли оставшиеся люди Майзера, они были в шоке от происходящего. Кроме Пенни. Она была рада видеть меня живым. Я вытер от пота и крови своё лицо и облокотился на наличник двери. Майзер скоро оправился и заявил:

— Объявляю срочную эвакуацию. Всем взять только важные документы. Остальное — уничтожить.

Затем, когда остальные собирали документы, мы с приятелем Майзером отправились к нему в кабинет, который находился напротив диспетчерской.

Зайдя в кабинет Майзера, я очутился в маленькой комнатке, которая, по мне, казалась не очень просторной: в центре письменный стол, который к моему удивлению не был захламлён всякими бумагами, и стоял на нём телеграф, а рядом с ним было приставлено маленькое мусорное ведёрко. Слева от меня стояло что-то похожее на шкаф. В дальнем левом углу стояли металлический сейф с маленькой тумбочкой. В противоположном стоял маленький стенд, предназначенный всего лишь для одной винтовки: из круглого основания выходила довольно хитроумная конструкция, отдалённо напоминающая букву «Г». На ней, как я понял, Майзер располагал свою любимую винтовку. Он чистил ствол винтовки каждый день, и мне показалось, что он любит это оружие больше, чем свою девушку, о которой мне приятель почти ничего не рассказывал. Даже когда в Хайтауне относительно недавно стали появляться карабины, мой приятель всё равно предпочитал винтовку, ведь тот считал, что карабины неточны и слабо бьют, хотя он оценил, что из них можно быстро стрелять. Так как стенд был пуст, мне показалось, что либо винтовку Майзер оставил дома, либо ею он недавно отстреливался от стражи.

Пока Майзер печатал в телеграфе сообщение, я оглядел глазами кабинет. Ничего нового не нашёл, разве на тумбочке приметил один предмет: «Аудиофон», в народе называемый «Говорилкой» — устройство для записи голоса и звука. Само устройство представляла собой гранёная деревянная коробочка приличных размеров. Сбоку располагалась прорезь, куда засовывали диск, а на лицевой стороне была кнопка, которая отвечала за начало и конец связи, а с другого бока находился встроенный микрофон, который изогнуто выводился сбоку в лицевую сторону. Принцип работы прост: вставил диск, нажал на кнопку, записал послание и снова нажал на кнопку, после чего диск сам выйдет в прорезь. Такой штукой пользовались аристократы, которые озвучивали свои скучные мемуары, учёные, записывая свой прогресс в опытах и… Сама правительница Хайтауна, когда нужно было записать заявление о принятии нового закона или об объявлении праздника, чтобы затем отправить в Радиорубку, которая находилась на переходе между Центральным и Торговым районами, и на весь город можно было слышать сообщение. Но удовольствие, однако, было не из дешёвых.

— Тихот, дружище, — обратился Майзер, оторвавшись от своего аппарата, — Прихвати с собой виниловые пластинки в тумбочке. Там их немного.

— Зачем? — спросил я, подойдя к тумбочке и схватившись за ручку дверцы.

— Там есть кое-что важное.

Открыв дверцу, я вытащил виниловые пластинки. Их оказалось пять штук. Также в тумбочке я приметил ещё и бумажные пакетики, в которых складывались те самые диски. Как только я начал упаковывать их в пакетики, Майзер услышал шуршание и повернулся ко мне.

— Да забей ты! — воскликнул он, опустив рычаг телеграфа, — Просто возьми эти пластинки и всё.

Я аккуратно сложил в руку те пять пластинок, и мы с приятелем вышли из его кабинета. Тут он попросил меня подождать в коридоре и пошёл в диспетчерскую, оттуда он вернулся с позолоченной зажигалкой и портсигаром, в котором он хранил свои любимые вудлянские сигареты. Он убрал всё это в свои карманы, и затем я начал вместе с Майзером спускаться в казарму. Там я прихватил свой рюкзак и положил виниловые пластинки туда.

— Слушай, Майзер, — поинтересовался я, — Что такого важного в этих пластинках?

Он не сразу ответил. Первым делом он закурил сигарету, которую он достал из-под портсигара. Сделав затяжку, мой приятель наконец дал ответ на мой вопрос:

— В тех дисках собрана чуть ли не вся информация о нашей конторе — Он сделал ещё затяжку — Там есть всё: от состава участников до местонахождения убежища в Ролляндии…

— Убежище в Ролляндии?! — сильно удивился я.

— Ну да, — подтвердил он, — Я чуял, что рано или поздно раскроют мою организацию, поэтому подготовил, скажем так, путь отступления. Убежище расположено в Лесном округе Ролляндии. Глухое местечко… Я был там… Прекрасные пейзажи и свежий воздух, не то что в застроенном наглухо Хайтауне…

— Но как ты мог достать место в том районе? — не переставал удивляться я.

Майзер сделал ещё одну затяжку.

— Тихот, дружище, — начал объяснять он, — Ты же меня прекрасно знаешь. Раньше я работал на всяких криминальных личностей Хайтауна: то я вёз на своём скудном судне в Тренгал некоторых арестантов, то помогал организовывать всякие побеги, то где был каким-то косвенным участником. От этих людей я и прознал многие любопытные вещи о стражах, о некоторых тайных уголках Хайтауна и прочую скрытую информацию. Оттуда и про убежище в Ролляндии узнал. Я вообще удивляюсь, что за такие дела твоя подруга Биха не отправила меня за решётку.

Тут я задумался. Действительно, Майзер мог не один раз сесть в тюрьму, причины на то были, но этого никогда не случалось. Складывалось ощущение, что Бихе руки не доходили до этого или что-то другое, чего я сам не знаю. Неожиданно вспомнил один случай. Бывало несколько раз, когда я к ней приходил в её кабинет, что был во дворце Хайтауна, она всё время скидывала какую-то папку в мусорное ведро. Она объясняла тем, что это просто папка с мятыми листами, которая она скидывала в мусор время от времени, чтобы снять стресс. Один раз мне удостоилась возможность разглядеть поближе эту папку, и сразу заметил, что это было судебное дело на Майзера Сайна. Видимо, она хотела его посадить, но что-то её останавливало…

Закончив разговор, Майзер докурил сигарету, и мы вместе направились к выходу из штаба. На самом выходе мы обнаружили трупы: несколько трупов охранников и три трупа стражи. Похоже, охранники задержали стражу, благодаря чему мы смогли выдержать вторую волну на лестничной площадке. Среди трупов я заметил труп Джека, который лежал посреди выхода в катакомбы, отчего мне стало очень грустно. Мне он казался отличным парнем…

Затем мы отправились в катакомбы. Было темно, но всё же ярче, чем ночью того дня, когда всё это началось. Было подозрительно тихо, отчего моя рука держалась у кобуры с револьвером, в то же время Майзер шёл со мной так, будто знал, что всё чисто вокруг.

— Слушай, дружище, а куда мы идём? — спросил я, устав от безмолвной ходьбы.

— В Резервный Порт, — ответил он, время от времени посматривая на меня, — Я смог договориться с одним моим знакомым моряком. Он поплывёт прямо в Ролляндию на своём торговом судне под прикрытием, что пойдёт обновлять лицензию на международную торговлю.

— Превосходно. И ещё, Майзер, мне один вопрос не даёт покоя: ты создал свою организацию только чтобы срубить денег или есть свои причины?

Майзер не сразу ответил на свой вопрос, сначала он посмотрел по сторонам, затем, глубоко вздохнув, ответил.

— Честно? Не ради денег. Меня не устраивает правитель Соур Бэкер. Прошёл лишь месяц со дня его начала условного срока, а он успел всех достать. Первым делом он начал проводить свою репрессию. Неугодные ему учёные, оппозиция и просто люди, которые отказывались ему подлизываться: все в тюрьме за «измену родине» или давно казнены. Даже ты попал в этот список каким-то образом, хотя я догадываюсь. Затем устраивает каждую неделю пышные балы, если верить моим агентам с Центрального района. Несерьёзный же человек. Похоже, он и угробит страну…

Тут Майзер замолк.

— На этом фоне, — продолжил он, одёрнув свою жилетку, — Мне захотелось помочь некоторым порядочным гражданам. Набрал сначала своих единомышленников, затем они сделали свою систему отбора людей к нам в ряды. Так и работали. Телеграфы приносили с собой в основном агенты, столы и прочая мебель была в том доме, где обустроил базу. А оружие… Признаться, подкупил одного стражника, он доставил мне ящик с оружием. Сам удивляюсь, как он мог так наплевать на свои уставы, но главное, чтоб обороняться хоть не кулаками можно было. Такие дела.

— Неплохо, — от удивления сказал я и чуть не свистнул, — Ты серьёзно к этому подготовился. Кстати, ты планируешь продолжать свою деятельность в Ролляндии?

— Я… Не знаю, пока, Тихот… — промедлил Майзер, — по сути я хотел залечь на дно там, ведь вызволить нарушителя из другой страны в Ролляндии, как ни странно, трудно. Но может быть да, продолжу, если Соур не изменит политику и народ не запротестует. Вопрос в том, случится ли это?

— И то верно, приятель, — согласился я.

Общаясь с Майзером, я волновался за Биху. В какой-то степени я побаивался Соура, ведь неизвестно, что может прийти этому негодяю в голову…

Вскоре мы увидели свет в конце тоннеля. Майзер подметил, что мы почти пришли. Подойдя поближе, я рассмотрел море. Уже подойдя вплотную к выходу, я рассмотрел пейзаж моря: спокойное синее море, вдалеке которого плавали буйки. Волны тихо разбивались о фундамент платформы, на котором расположен Резервный Порт. Солнце медленно поднималось.

Справа от меня был пирс, и рядом с ним прилегала старая деревянная лестница. Тогда я поднялся по ней на пирс и оказался среди уцелевших людей моего приятеля, которые ждали своего руководителя. Хотя по их взглядам подумал, что они и меня ждали. Кроме Пенни. Она, прислонившись к бортикам пирса, смотрела в морскую даль, не отвлекаясь на окружающих её людей.

Отойдя подальше от пирса, я захотел осмотреть местность вокруг меня: если смотреть со стороны моря, то справа было адмиралтейство Хайтауна — здание из красного кирпича, которое, казалось, являлось «стеной крепости Хайтауна», ведь граница фундамента совпадала со стенами, что создавало впечатление крепости. Далее правее были здания, которые, как помнил, не имели особых примет: типичные пятиэтажные постройки ленточной застройки, которые использовались по разным нуждам. Но всех их отличала одна схожесть: крыши у них были двухскатные. Если брать левее от моря, то был центр Резервного Порта: внешне он не отличался от своего Главного — те же деревянные пирсы и причалы, только количество существенно было меньше. Он находился немного восточнее от Главного и служил как дополнительные места для кораблей в час пик и когда Главный Порт был в ремонте. Ещё левее стояли те самые здания ленточного основания с двухкатной крышей.

Позже на пирс поднялся сам Майзер и объявил всем, что корабль скоро прибудет, остаётся только подождать. После чего мы с Майзером отошли подальше от народа, и я первым начал разговор:

— Как-то всё быстро произошло, — сказал я.

— Ты про что? — спросил Майзер.

— Да вот про свой побег. Вроде бы несколько дней назад я ещё ждал ареста, а сейчас ещё немного и я уплыву отсюда.

— Согласен. Вот эти четыре дня были интереснее, чем всё остальное время работы.

Тут я замолк и неожиданно вспомнил сам инцидент. Меня все время волновал вопрос: кто же сбросил на стражников горящую бочку? Майзер говорил, что началом побега он не руководит, так что это точно не он и не его агенты. Тогда я решил ему рассказать всю историю. Тот лишь пожал плечами.

— А этого я не знаю, — удивляясь, ответил он, — Заказчик говорил, что вопрос с началом побега уже решён и мне останется поймать тебя.

-А можешь сказать, кто заказал мой побег? — поинтересовался я.

Майзер помедлил с ответом на этот вопрос.

— Ко мне пришла твоя подружка, — отвечал он, — Она заказала твой побег и заплатила мне хорошую сумму денег, объясняя тем, что ты важная персона в политике Хайтауна. Как, почему и зачем — она не объяснила. Может, ты знаешь. Она хотела, чтобы ты поскорее покинул этот город.

Теперь мне стало ясно, кому я был нужен. «Своей сестре» или Бихе. Можно сказать, что между нами были довольно тёплые отношения, но никак не любовь. Скорее отношения, напоминающее любовь между младшим братом и старшей сестрой. Да, она считала меня моложе из-за своего неадекватного поведения в подростковом возрасте. Хоть я старше её на целых четыре года.

Тут я оторвал взгляд от Майзера и посмотрел на Пенни. Она всё также смотрела в морскую даль. Мне показалось, что она грустит, и захотелось её пожалеть.

Неожиданно Майзер понял куда я смотрел.

— Что, Пенни нравится? — улыбаясь, просил он.

— Заткнись! — пробормотал я.

— Да ладно тебе, все через это проходили, дружище, — тут он закурил снова, — Поговоришь с ней или мне за тебя?

Проигнорировав глупую усмешку, я направился к Пенни. Подойдя поближе, я увидел, что она о чём-то думала.

— Пенни. Мне нужно с тобой поговорить, — первым начал я.

— А? Что? — очнувшись от разышлений, спросила она, — Что-то случилось?

— Ничего не случилось, просто нужно поговорить один на один. Только отойдём?

Она кивнула, я взял её за ручку, и мы вместе отошли подальше от пирса и от людей вдоль береговой линии. Огляделся, мы оказались ближе к адмиралтейству. Всё ещё были в Резервном Порту, но мы не слышали обсуждение людей Майзера. Мы оба смотрели друг на друга и слушали звуки моря. Почему-то вспомнил один любовный роман, когда герой книги точно так же уединился со своей возлюбленной на скалистом берегу моря… Было почти точно так же, разве что не было неприятных криков чаек и берег был не скалистым.

Пенни смотрела на меня уставшим взглядом.

— Ты что-то хотел? — спросила она.

— Нет, я должен тебе в кое-чём признаться, Пенни.

И тут заметил, что её щёчки стали медленно наливаться румянцем, и сама она стала немного стесняться. Казалось, что моя милая Пенни сейчас вот-вот убежит, но всё-таки она удержалась.

-… Знаешь, если бы не ты, — начал я, немного помедлив, — то давно бы сидел за решёткой или гнил бы в каком-нибудь тёмном углу. Но это не самое главное. Самое главное, что… Мне с тобой было очень приятно проводить время. Спасибо тебе большое, Пенни.

От услышанных слов, она ещё сильнее застеснялась, а румянец на её щеках разгорелся вовсю. Потом она глубоко вздохнула, после чего посмотрела на меня.

— Знаешь… — произнесла она, — Тогда я тоже должна признаться тебе, Тихот. Мне тоже было приятно проводить с тобой время. Я не раз нарушала правила своего устава, общаясь с тобой. Да, такая уж я, Пенни Штамп.

— А такой ты мне и нравишься, дорогая, — утешил её я.

В этот момент я поправил её русые волосы, которые в этот момент показались мне пепельными. Моя милая Пенни смотрела едва дыша, ожидая моих следующих слов.

— Знаешь… Я тебя люблю, — наконец, признался я.

— И я тебя тоже, — полушёпотом сказала она.

И тут мы поцеловались. Я чувствовал себя подростком, который грезился поцеловать свою любимую девочку в своих сладких снах — и мечта наконец сбылась… Хотя уже пошёл мой третий десяток. Жуткая буря чувств объяла меня, отчего казалось, что я пьянею с каждым разом всё сильнее и сильнее, чувствуя свою любимую Пенни.

Мне казалось, что люди Майзера увлечённо смотрели на нас, а сам Майзер смеялся надо мной, но мне было абсолютно всё равно.

Затем мы разъединили губы. Моя Пенни была просто счастлива, отчего на душе стало ещё лучше. Потом Пенни посмотрела в морскую даль.

— Знаешь, — после продолжительной паузы сказала она, после чего посмотрела на меня, — а ты ведь единственный, кто не называл меня по псевдониму «Пен». Мне очень приятно.

Я всего лишь улыбнулся.

В это время откуда-то просвистел паровой гудок. Оглядевшись, я заметил, что приплыло чёрное торговое судно с названием «Гертиада».

— Кажется, корабль приплыл, пошли, — оторвал от мыслей Пенни я.

Она кивнула, и мы вместе прибежали обратно на пирс. Майзер уже стоял среди своих и чего-то ждал. Вскоре, когда корабль остановился, мы увидели капитана корабля: седой мужчина, которому было за пятьдесят. Он был одет в синий пиджак, из-под которого виднелась белая рубашка, и в белые брюки со стрелками.

Он, увидев Майзера, поднял руку и затем перекинул с борта дощечку на пирс.

— Всем на борт! — объявил Майзер.

Скоро все поднялись и корабль, дав паровой свисток, стал медленно отчаливать. Я смотрел на Хайтаун и мне казалось, что с каждой минутой он всё уменьшался и уменьшался, пока через какое-то время полностью не исчез за горизонтом.

* * *

Вечером мы с Пенни вышли на палубу и стали наблюдать закат: красное солнце медленно садилось и своими лучами красило морской край горизонта в малиновый цвет. Было настолько красиво, что невольно попытался вспомнить, когда я в последний раз смотрел в закат в такую прекрасную безоблачную погоду. Майзер, куря, тоже наблюдал, но он стоял подальше от нас, чтобы не мешать. Насчёт остальных я был не в курсе, думал, что они по своему проводят время в каюте.

Пенни прижималась к моему плечу, пока я облокотился руками на бортики корабля.

И пока мы с Пенни обсуждали всякие мелочи, у меня в голове постоянно был один вопрос: что имела в виду Норта, когда она говорила, что мне придётся повторить путь моего деда Эйзена ДеВитта? Мне придётся устроить революцию? Мне придётся вернуться в Хайтаун? Но я старался особо не задаваться этими вопросами, ведь я покинул чёртов Хайтаун, вместе со мной был любимый человек, и корабль медленно плыл в Ролляндию, в самое развитое государство в нашем мире, которое располагалось на Ролляндском континенте вместе с другими странами: Геррек и Хайрен. Насколько помнил, у Ролляндии с Хайтауном были странные отношения: вроде бы они торговались, а вроде некоторое время назад в школах Хайтауна на уроках истории отрицали, что выходцы с Ролляндского континента первыми заселили Хайтаун, говоря, что первые люди на остров приплыли Мифических островов. Кроме того, Хайтаун пытался стать самым развитым городом в Мире. Но, думаю, отношения стали лучше.

Я верил, что в Ролляндии быстро найду свою нишу и всё будет у меня хорошо. Только всё время беспокоился за Биху и Хайтаун…

Конец Первой Части