1 шанс на 14 миллионов (джен)

Ваканда. 3 месяца назад

Кто-то держал его со спины, обхватив поперек груди и оттягивая назад с силой, которой он не мог сопротивляться, хотя и отчаянно пытался, сражаясь за сохранность собственных, вернувшихся с таким трудом и еще не полностью, воспоминаний. С одной рукой одержать победу было бы тяжело, и, наконец, он дернулся в последний раз, а потом притих, решив дождаться, пока бдительность противника немного притупится, и уже потом сделать решающий рывок.

В ушах шумело, звук очень походил на бегущий по проводам ток, но сквозь него кое-что постоянно пробивалось:

— Баки, нет, Баки, пожалуйста, пожалуйста, слушай меня, Баки… — Словно помехи на радиоволне, которую с таким трудом удалось поймать.

Были и другие голоса, но разобрать их совсем не удавалось, а этот звучал прямо над ухом, совсем рядом, так что он даже попытался ударить головой назад, чтоб затылком разбить обладателю голоса нос, но тот увернулся. Это было еще до того, как он успокоился, предприняв обманный маневр.

Руки не разжались. Его по-прежнему крепко сжимали, будто не доверяя.

— Баки. — Настойчивая помеха, а гудение стало совсем сильным, стремясь ее перекрыть — таким, что разболелась голова. — Дыши, пожалуйста, и слушай меня. Вдохни глубже, я же чувствую каждое движение. Вдохни и скажи что-нибудь.

Ему в руки упала подсказка: нужно притворяться так, чтобы поверили, то есть «что-нибудь» сказать. Но он не представлял, что именно говорить, потому что голова уже раскалывалась от боли, а гудение не прекращало ее терзать. Зато он сумел вдохнуть, глубоко, как и было указано, а потом еще раз и еще, пока он наконец в последний раз не набрал в легкие пахнущий речным песком воздух, а выдохнул уже ставший привычным — кондиционированный вакандийский.

Теперь Баки по-настоящему расслабился, позволил Стиву держать себя и осторожно отвел голову назад, уложив ее на крепкое плечо.

— Как бы я мог вдохнуть, — почти неслышно сказал он, — если ты сжал меня так, что вот-вот бы ребра сломал.

— Нет, не сломал бы, я себя контролировал.

В ответе Роджерса между строк читалось: «В отличие от тебя».

Воспоминания о только что произошедшем ускользали с легкостью льющейся между пальцами воды — вроде бы, был речной берег, запах воды и песка, чей-то голос, но больше ничего не осталось. Он сфокусировался, пытаясь задержать в памяти хотя бы это; виски ломило немилосердно, перед глазами волнами проносилась тошнотворная рябь.

— Бак, плохо?..

Хуже некуда, но он сжал зубы, вдохнув еще раз, и попытался смягчить:

— Нехорошо.

— Я могу отпустить тебя?

— Лучше не надо.

Он раскрыл глаза, и сквозь полупрозрачную рябь проступили фигуры, а потом искаженные беспокойством лица, алые сполохи на пальцах, медицинский пистолет в руках, прочие детали. Баки увидел больничный монитор и обрывки проводов — он вырвал их с корнем из гнезда, когда сдирал с себя датчики, иначе и быть не могло. Ванда стояла чуть дальше, все еще готовая защищаться, но Шури казалась более дружелюбной: она кусала губу и вопросительно переводила взгляд с Баки на Стива за его спиной.

— Что произошло? — наконец спросил Барнс. — В какой момент?

Хватка на его груди немного ослабла, но не пропала совсем, и Баки был за это благодарен.

— Ты просто взбесился. — Шури говорила с возрастающим восторгом, как будто этот эпизод — лучшее, что случилось с ней за весь день. — Кинулся на нас, а Стив тебя схватил, но ты вырывался как лев, хоть и с одной рукой! Едва не сломал мне оборудование, но Ванда отодвинула его назад, так что пострадали только провода, а их заменить можно в два счета.

— А я никого из вас не…

— Нет, — быстро оборвал его Стив. — Но зато у нас появились новые данные о твоей программе. Похоже, есть что-то вроде подстраховки, блока. Понимаешь, что это значит?

— Не уверен…

Баки смог бы разобраться, если бы голова так сильно не болела, но сейчас ему совсем не хотелось думать, особенно когда кто-то другой успел уже прийти к каким-то выводам.

— Никто не сможет проникнуть в твою голову без кода, — подала голос Ванда, наконец опуская руки. Алое свечение с ее пальцев растворилось прямо в воздухе, но перед глазами у Баки еще продолжали свою пляску малиновые искры. — Среди всех нас ты самый защищенный.

Новость показалась неправдоподобной, так что Баки обернулся и вопросительно глянул на Стива, и тот, к его удивлению, кивнул.

— Никто не знает твоего кода, Бак, кроме Земо, но он в тюрьме под таким надзором, что тебе и не снилось. Блокнот с записями уничтожен, а если ты думаешь, что где-то остались офицеры Гидры, которые тоже знают эти слова… — он покачал головой. — Я в это не верю. Мне кажется, что ты в полной безопасности.

«А вы все?»

За себя он не переживал, но вот за окружающих, тех людей, что были ему друзьями… Особенно за Стива, у которого и раньше хватало ума выбросить щит, подставившись под железный кулак ради слабой надежды на то, что это сработает.

— Голова очень болит. — Баки вздохнул. Признавать слабость было нелегко, но он не хотел больше продолжения экспериментов. Зато не отказался бы, чтоб его оставили одного.

— Тебе нужно отдохнуть.

Шури подошла ближе, потянулась рукой к его лбу — Баки отвел голову назад, но она все равно дотронулась, прижала коричневые пальцы, оказавшиеся холодными, к коже и вздохнула.

— Температура поднялась. Наверное, уже сто градусов⁽¹⁾… Дать жаропонижающее?

Барнс осторожно покачал головой. Все, чего ему действительно хотелось — это вернуться к себе в комнату и остаться одному. Немного поспать, а там тело само собой восстановится, ведь так было уже не раз.

Шури поджала губы: ей не нравилось, что от помощи он отказался, но все-таки она кивнула и ушла к монитору, а Стив тронул Барнса за плечо, чтоб сказать:

— Я провожу тебя, хорошо?

— Да.

Баки думал, что Стив делает это, желая проконтролировать — вдруг в голове у Барнса что-то вновь переключится, и он сбежит или нападет на кого-нибудь, — но все равно был не против компании. А когда они остались одни и спускались все в том же лифте, Роджерс заговорил первым:

— Бак, прости, нам не стоило экспериментировать с тобой…

— Вы все хотели помочь. Стив, я очень ценю это. — Он тер ладонью лоб, точно в тех местах, где помнил прикосновение Шури. — Но и боюсь тоже. Если можно — никаких больше… никаких попыток.

— Ты хочешь снова в заморозку?

Вопрос Стива прозвучал как-то странно, Баки показалось, будто он слышал в его голосе боль. В перый раз Стив ничем не выдавал своего недовольства, но теперь что-то изменилось, а из-за ломоты в висках Барнс не мог сообразить, что именно.

— Скорее нет. — Он остановился на пороге комнаты, где временно жил. — Но лучше спроси меня завтра.

Стив кивнул ему, хлопнул по плечу и натянуто улыбнулся, а потом пожелал скорее выздоравливать и ушел, украдкой оглядывась через плечо.

**

Оставив Барнса, Стив вернулся обратно в лабораторию. Шури вернула монитор на место и теперь сидела в кресле, развалившись в нем будто в шезлонге на пляже, а Ванда, серьезно обеспокоенная, стояла у окна, выглядывая наружу. Стоило Роджерсу открыть дверь, как обе тут же повернулись к нему.

— Ну что? — Шури выбралась из кресла и грациозно потянулась.

— Пошел отдыхать. Что вы скажете? Ванда?

— Я старалась быть осторожной. — Она запустила пальцы в волосы и с силой сжала у корней. — Черт, Стив, я очень старалась.

— Я знаю, знаю. Мы должны были попытаться, потому что… Он столько натерпелся не для того, чтобы, став свободным, снова лежать в криосне.

— Что-нибудь придумаем, — махнула рукой Шури. — У меня целая куча разработок, нужно просто время.

— А может, не надо ничего придумывать? После сегодняшнего Баки будет опасаться за ваше здоровье и вряд ли позволит сделать еще одну попытку.

— Но если все тщательно проанализировать, вколоть успокоительного или сделать для кресла фиксаторы… — Шури не договорила, споткнувшись о холодный взгляд Стива Роджерса.

— Примерно это с ним и делали в Гидре, — объяснила Ванда, пока Стив успокаивался. — Для него это могут быть как раз те воспоминания, которые послужат катализатором. Знаете, все было спокойно в его голове, пока я не тронула тот участок сознания, где лежит программа.

— Значит, не будем больше ее трогать, — твердо решил Стив. — Раз Баки хорошо, пока он в покое, то оставим его в покое. Я поговорю с Т’Чаллой насчет того, останется ли он здесь.

— В смысле? Конечно, он здесь останется! — Шури рассмеялась. — Он отличный парень, этот твой Баки, так что, Кэп, не беспокойся за него. Мы с ним подружились.

Стив недоверчиво поднял брови, а потом понял: Шури была из тех, кто с кем угодно подружится, если захочет, и он вполне верил тому, что, если они с Джеймсом общаются каждый день, то у Баки даже могла возникнуть к ней легкая привязанность.

— Может, ты знаешь, что сделать, чтоб он получше себя чувствовал? Что он любил? Он почти ничего не говорит кроме элементарных вещей, мол, ему нравится тут воздух и все такое.

Все, что Баки любил, осталось в старом Бруклине, и Стив понимал это. Все, кроме него самого, но он не мог постоянно быть рядом, как бы сильно этого ни хотел, да и брать с собой Барнса тоже не мог — без одной руки тот стал бы скорее помехой, чем помощью в заданиях, которые Стив выполнял.

Сейчас Баки был уже другим человеком, и Стив вовсе не ручался за то, что ему все еще нравится джаз или ситро, или кетчуп, или даже девушки.

— Хот-доги? — жалко улыбнувшись, предположил Стив.

— Я их просто обожаю, так что у нас полно хот-догов, — кивнула Шури. — Приходится следить, чтоб Баки не питался только ими. Что-то еще?

Наморщив лоб, Роджерс попытался припомнить, но тут заговорила Ванда:

— Ему нравится, когда он гуляет по утрам. — Она обвела присутствующих взглядом. — Я видела это внутри. Он выходит очень рано, идет вокруг города, бегает и потом возвращается. Еще ему нравится озеро.

— Это я его туда привела, — подтвердила Шури. — Когда только вытащила из капсулы.

Они замолчали, все трое. Девушки смотрели на Стива, ожидая вывода, который только он и мог сделать, сам же Стив вертел полученную информацию так и эдак, прикладывал ее к своим воспоминаниям о Бруклине, и вдруг понял: тогда, в то тяжелое предвоенное время, они были довольны тем, что у них имелось, хотя этого было не так уж много. Здесь же Барнс получал гораздо больше, но многое из этих даров Ваканды были ему ни к чему. Плазменные панели, компьютеры и смартфоны — вся эта техника, к которой Баки полностью равнодушен. Нужно ему совсем другое, но он как раз из тех, кто никогда не попросит, потому что думает, что не имеет на это права.

А если так, то они, собравшись тут втроем, могут организовать все таким образом, что и просить не придется.

— Он будет чувствовать себя лучше, если станет жить в уединении. — Стив посмотрел на Шури. — Раз ему нравится природа и озеро. Мы можем это организовать?

— Легко, — вставила Шури, больше ничего не говоря, потому что чувствовала — Роджерс не закончил.

— Только как он будет справляться, если останется один?

— Ты про руку? Ох, Кэп, да он прекрасно справляется, ты просто не видел. Баки уже самостоятельный мальчик, можешь мне поверить. — Шури весело фыркнула. — Я ему как-то помочь хотела, знаешь, как он на меня посмотрел? Вот такой взгляд…

И она изобразила насупленное выражение лица, которое в чем-то и правда походило на выражение Баки, так что Стив не смог не улыбнуться.

— К тому же, — продолжила воодушевленная Шури, — мне было ужасно интересно, так что я кое-что сделала для него. Хочешь глянуть первым, Кэп?

И Кэп, конечно, захотел.

**

В отличие от капитана, Баки от новости о том, что Шури почти закончила моделировать для него новую металлическую руку, в восторг не пришел. Он исподлобья смотрел на техническую документацию, выведенную специально для него на три полупрозрачных экрана — там рука была разобрана едва ли не на запчасти, подробно рассматривалось каждое сочленение, особенное внимание Шури уделила креплению к плечу, сгибу локтя и кисти и, конечно же, пальцам.

Напечатанная на 3D-принтере модель лежала здесь же, она была негибкой, почти белой и в целом очень походила на предыдущий вариант, только стыки пластин казались более гладкими.

Барнс смотрел на все с опаской. Он пока не успел привыкнуть к своей однорукости, но постепенно учился так жить — движения теряли неловкость, походка выпрямлялась, а все дела он по-прежнему мог выполнять, только немного медленней. Фактически металлическая рука была ему не нужна, особенно та, что выступала оружием больше, чем протезом.

— Она сильнее твоей первой. — Шури, сама того не ведая, подливала масла в огонь. — Чувствительность будет восьмидесятипроцентной, да и выдержит почти любое воздействие. Взрывы и все такое, не говоря уже о пулях. Это вибраниум.

Наконец Шури оторвалась от объемной модели и посмотрела на Баки, только сейчас замечая, что он не выглядит очень довольным.

— Тебе не нравится?

— Я не знаю.

С металлической рукой у него были плохие ассоциации. Темные, холодные. Рука, как и некогда он сам, была оружием Гидры, и когда Баки от нее избавился, то почувствовал себя свободным, даже несмотря на то, что до этого уже таковым был. Объяснить такие нюансы Шури он не мог, потому что в точности не оформил свои чувства в слова, но если бы она заранее спросила, хочет ли он новую руку, Баки сразу бы отказался.

Чувство, с которым он смотрел на демонстрационную модель, было тревожным, мрачным, а до сих пор в Ваканде его такие мысли не посещали.

— Ты ведь еще не попробовал ее на себе. Она пропорциональная по весу и очень удобная.

— Не сомневаюсь. — Баки кивнул. Ему не хотелось обижать Шури, которая хоть и была ужасно умна и деятельна, но сейчас напоминала ребенка, чей рисунок не оценил учитель. — Здесь дело в другом. Это как… Как если бы с тобой в прошлом случилось что-то плохое, а какая-то вещь напоминала про это.

— А тебе хотелось бы насовсем забыть?

— Да.

Баки ответил очень быстро, чтобы у Шури не осталось сомнений, но он не рассчитывал, что она поймет его правильно. Барнс ведь был Солдатом в три раза дольше, чем она вообще живет на свете, и сколь бы ни был человек гениален, а правильно понять чужой опыт не так-то просто.

У Шури сделалось странное лицо: такое, будто она с большим трудом сдерживает свои эмоции. Она кусала нижнюю губу, сжимала пальцами запястье, и Баки начал догадываться, что Стив о многом ей рассказал. Стив или Т’Чалла, который предпочитал даже не пересекаться с Барнсом, хотя они давно уже выяснили, что Баки не причастен к смерти его отца.

Или все же… Подолгу раздумывая об этом, Баки приходил к мысли, что его вина все-таки есть. Если бы он был мертв, Земо не смог бы манипулировать его образом, а потом и им самим, да и изрядной частью Мстителей, как в итоге и вышло. Впрочем, Земо наверняка придумал бы что-нибудь другое. Умер бы кто-то другой.

— Я знаю, что тебе трудно. — Шури подошла ближе, а потом порывисто обняла его, встав на цыпочки и поставив подбородок на его плечо. — Но, Бак, разреши хоть попробовать.

Она немного отстранилась, поймала его взгляд, перестав походить на юную девочку. Стала серьезной, почти деловой, и Баки невольно прислушался.

— Сам знаешь, вы со Стивом, Сэмом и Вандой вне закона. Мало ли что случится в будущем? Ваканда открывается миру, Т’Чалла сделал официальное заявление, и не исключено, что вам придется снова стать отрядом, как Мстители. Стив с Сэмом и сейчас занимаются похожими делами.

— Сражаются со злом? — Баки улыбнулся.

— Сражаются со злом, — подтвердила Шури и на шаг отошла. — Кэп думал, ты захочешь быть с ним, как раньше.

— Это он тебе сказал?

— Нет, но, Бак, неужели ты сам по нему не видишь?

Теперь Баки сомневался. Если в этом мире и было что-то для него ценное, то именно Стив. И когда Шури упомянула о нем, Барнс тут же ощутил, что и вправду хотел бы быть рядом, но все равно опасался рисковать. Самому себя оценивать было нелегко, но он все равно чувствовал, что до сих пор слишком нестабильный. А еще — уставший. Потому ему и нравились утренние прогулки: только так, будучи наедине, он мог немного отдохнуть и не беспокоиться о том, кто он такой и что происходит с его жизнью.

— Предлагаю компромисс. — Шури снова отвлекла его от мыслей. — Ты разрешишь мне сделать тебе эту руку, а потом попробуешь ее, я откалибрую, и ты потренируешься, привыкнешь к ней. Если после этого ты не захочешь ее оставить, то так тому и быть.

— А в чем компромисс?

— Взамен мы построим тебе дом возле озера. Там, где тебе нравится сейчас гулять.

Склонив голову набок, Баки впервые перестал хмуриться. Ему нравилась мысль о таком доме, даже очень: он ведь будет там один, вдали от других людей, сможет гулять, когда захочет, и никто не помешает ему. Шури наверняка придумает систему связи, оставит ему ноутбук или терминал, заставит носить мобильный телефон, но все это мелочи по сравнению с тем, что он мог получить.

— Не хочу дом, — сказал он и добавил после того, как Шури насупилась: — Лучше шатер, как у индейцев.

И Шури рассмеялась, подняв вверх руки в победном жесте.

Возвращаясь в комнату, Баки тоже улыбался.

1) по Фаренгейту. Это около 38 по Цельсию

Вернуться к тексту