Две реальности (джен)

На горизонте показались первые лучи солнца, окрасившие школу Тибидохс в пурпурные цвета.

Таня шла по подъёмному мосту, не понимая, какой леший её дёрнул идти через главные ворота. «Сейчас нарвёшься на кого-нибудь из преподавателей — мало не покажется. Особенно если на Поклёпа. Снова со своей драгоценной Милюлей рассорился, а теперь на всех зло срывает. Найду купидона, который умудрился влюбить завуча в русалку — придушу. Или отравлю, а потом придушу!» — таким невесёлым мыслям предавалась Гроттер, идя к себе в комнату после ночных полётов.

Её всегда бодрили полёты, особенно в темноте, в ясную погоду, когда звёзды подмигивали, маня за собой, а луна белесым глазом следила за ней. В такие моменты Таня понимала, что нет ничего лучше скорости, свистящего ветра в ушах и звёзд, чарующих своей красотой. И никакой людской суеты — все проблемы оставались там, внизу. Здесь же был восторг от полёта и бескрайнее-бескрайнее небо.

Таня удачно миновала дремавшего циклопа Пельменика, облокотившегося на дубину размером с сосну и сторожившего вход. В мохнатой шкуре (то ли зубра, то ли последнего мамонта) он наводил страх на первокурсников и постоянно требовал пароль, который Поклёп менял с таким рвением и частотой, будто школа находилась в осадном положении. Дойдя до Лестницы Атлантов, Таня услышала:

— Гроттерша, стоять по стойке смирно!

— О нет, только не это, — простонала Таня, опуская контрабас на пол.

— Что, Танечка, не рада своей лучшей подруге, с которой прошла огонь, воду и медные трубы?

Таня скептически улыбнулась.

— Ну, ладно, огонь, положим, не проходили. И воду тоже. Да и медные трубы отпадают, — начала перечислять Гробыня. — Ну, не стой столбом, иди, обними свою подружку! Не зря шесть лет тебя терпела да нытье твоё про Валялькина слушала.

— Ну, во-первых, не шесть, а пять. А во-вторых — Ванька не мой, он свой собственный, — отчеканила Гроттер.

— Неужели поругались? — Склепова даже подпрыгнула от удовольствия. — Дай-ка подумать. Ты в очередной раз сказала, что у Валялькина не комната, а приют для всех обиженных и судьбой обделенных, и он на тебя напустил своих излюбленных зверюшек. Или, — у Гробыни глаза засверкали ведьмовским блеском, — он посягнул на святое и попытался залезть в чехол из-под скрипки, пардон, контрабаса?

— Нет, Гробыня, он мне изменил. С Зализиной, — печально вздохнула Таня, а глаза тотчас же наполнились слезами.

Склепова удивлённо посмотрела на Гроттер. Сколько она себя помнила, Таня с Ваней всегда были вместе, с первого курса. Беду и радость делили пополам, как говорится, а тут — на тебе! Такой поворот.

— Ты его хоть на приворот проверяла? Может, зелье какое любовное? — полюбопытствовала Склепова. — За Лизкой не заржавеет. Вон она с каким рвением бегала за ним да пирожочками подкармливала. Эх, Танька, профукала ты своё счастье!

— Гробыня, родненькая, пойдём в спальню. Я тебе лучше там всё расскажу, — залебезила Таня, зная, что фонтан красноречия Склепши ничем не заткнуть. Да и любопытная она, как сто китайцев.

* * *

Первым делом, придя в комнату, Таня любовно протёрла контрабас от влаги. Хоть на дворе и стоял сентябрь, роса всё ещё выпадала по утрам, притом в немалых количествах. От этого воздух никак не становился суше, и к концу третьего часа полёта контрабас тяжелел от накопившейся в нём воды и проваливался в воздушные ямы даже при самой минимальной скорости. Убрав в чехол контрабас и задвинув его под кровать, Таня посмотрела на Гробыню. Та сидела, закинув ногу на ногу, и подтачивала пилочкой ногти. Склепова стала ещё краше, чем была: длинные чёрные волосы спускались до поясницы, чуть пухлые губы, идеальная грудь, стройные ноги, на которых красовались высокие ботфорты, прозрачная белая блуза и в тон ей мини-юбка. По мнению Склеповой, она была одета скромно, только вырез блузы наталкивал мужчин на нехорошие мысли, за которые они схлопотали бы от ревнивых жён по шее. Но глаза её так и остались разной формы: один большой, удивлённо смотревший на этот мир, другой — чуть меньше, хитро прищуренный. Поговаривали, что этот глаз, доставшийся по наследству от прабабки-ведуньи, служит ей защитой от сильных сглазов.

— Гроттерша, хватит пялиться, это как минимум неприлично, — проворчала Гробыня, убирая пилочку для ногтей в косметичку. — Не для тебя я вся такая красивая тут сижу. Ну, ты расскажешь, что у вас с Ванюсиком случилось? Или под пытками всё вытаскивать? — поинтересовалась Склепова.

Таня хотела было рассказать, но тут же передумала. Она очень не любила когда на нее давили. Даже преподоватили к ней не слишком придирались, при сильном напряжении Гроттер могла выбросить, мощный поток магии, который разносил аудиторию в щепки. Поклёп до сих пор вздрагивали, вспоминая как в него летела парта, он чудом смог увернуться, но неделю ходил заикался и жаловался Милюле. Та же, в свою очередь, кормила его водорослями, положив чедушную голову, на свою пышную грудь, умудряясь подмигивать проплываещему мимо пузатому водяному. Моральные пытки Склеповой,которых слогали школьные легенды, не слишком трогали Гроттершу, у нее выработался иммунитет на любые выкрутасы соседки по комнате. Она заклинанием затыкала Гробыне рот, дальше продолжая заниматься своими делами. Самой безобидной пыткой из арсенала Склепши была, «сто вопросов в минуту», тут, хочешь не хочешь, расколешься. А самой противной была та, когда Склепова начинала петь. Вой банши покажется оперным напевом, по сравнению с тем, что выдавала она. Ей не то что медведь на ухо наступил, он ещё чечётку на нём станцевал. Такого не выдержал бы никто.

— Не-а, Гробыня, лучше ты мне скажи, зачем пожаловала в Тибидохс? У тебя вроде на Лысой Горе строится замечательная карьера телеведущей, — с напором начала Таня. — С Грызианой вы лучшие подруги, обнимаетесь на камеру, шутите, улыбаетесь в свои тридцать два. Или в датском королевстве снова развал, м-м-м? Да ещё дев, в свою комнату идущих, пугаешь. Я ведь с перепуга могу и контрабасом треснуть!

Гробыня сидела, опешив. Такого напора она не ожидала, впрочем, Гроттер никогда тихоней не была. С того момента, как их поселили в одной комнате, они монотонно отравляли друг другу жизнь. Таня с самого детства была остра на язык, ещё маленькая, рыжая, со смешной родинкой на носу, она выдавала такие эпитеты, что даже взрослые вряд ли могли бы себе такое позволить. С ней мало кто спорил, зато Гробыне уж точно не было скучно.

Немного придя в себя, девушка нахмурилась — уж очень она не любила, когда на неё ставят на место.

— Слушай, дева, жизнью обиженная, не твоего ума дело, зачем я приехала сюда. Закрой свой маленький ротик и отвернись. Ты мне ауру портишь!

Склепова заметила, что Гроттер начинает злиться и сменила гнев на милость:

— Да ладно, Танюш, успокойся, расслабься. Давай я тебе чаёк заварю с ромашкой, у меня и рогалики есть, как ты любишь... Но не хочешь — не надо. Только не метай в меня гром и молнии. Сарданапал меня попросил приехать по какому-то очень срочному делу, так что какое-то время я поживу тут. Ты же рада? Вижу, что рада.

По Таниному лицу было видно, что она будет рада, если на Склепову упадёт стена, и она её больше никогда не увидит. Но эти размышления прервал зудильник, громко затрещавший в шкафу.

— Таня и Гробыня, зайдите ко мне в кабинет. Срочно! — раздался голос академика Черноморова, который по совместительству был пожизненным директором Тибидохс — школы для трудновоспитуемых волшебников.

Девушки переглянулись.

* * *

Таня и Гробыня стояли перед кабинетом директора, ожидая приглашения. Сфинкс на высоких резных дверях, сделанных из редчайшего красного дуба, рычал на них, всем своим видом показывая, что без разрешения Сарданапала девушки не войдут. Особенно он пылал ненавистью к Гробыне. Она забавы ради на третьем курсе подожгла ему лапу. Потом месяц не выходила из своей комнаты — под дверями её ожидал разгневанное животное. Неизвестно, чем бы всё закончилось, если бы не вмешательство академика. Он стер память об инциденте сфинксу, а Склепову отправил собирать дождевых червей для своих темно-магических книг. Хотя Сарданапал и стёр память, но сфинкс жутко недолюбливал Склепшу.

Таня набралась смелости, постучала в дверь, опасливо поглядывая на хранителя дверей. Животные магического мира были ещё опаснее и чем в мире лопухоидов. Только Тарарах в зверюшках души не чаял, устроев в своей берлоге настоящий зверинец, остальные маги предпочитали защищать себя магией, прежде чем подойти к животному. Но, иногда магия была бессильна, потому что против огня сфинкса не было защиты и лишний раз к нему ни кто не решался сунуться. Для Тани до сих пор оставалось тайной, как Сарданапал смог приручить, столь страптивую животину.

— Открыто, — услышала она голос академмка, — входите, девушки.

Дверь гостеприимно отворилась. Таня вошла первой в скромный кабинет Черноморова, но так считал только сам маг, за ней бочком протиснулась Гробыня, молясь всем богам, чтобы сфинкс её не тронул.

Таня оглянулась: персидские ковры ХIX века, развешанные по стенам, так и пестрили красками. Жёлтые, зелёные, красные, фиолетовые цвета переплетались в необычные узоры, изображая диковинных животных, которых сам Тарарах ещё никогда не видывал, хотя и жил он на свете уже не одну тысячу лет.

На противоположной стене от директорского стола, сделанного на заказ из красной вишни, висело оружие разных эпох и времён с вырезанными на нём защитными рунами от сглаза и воровства. Пожалуй, не нашлось ещё такого глупца, который осмелился бы залезть к директору в стол, иначе его останки пришлось бы сметать веником.

Копья, щиты, сабли, луки, натаганы... Часть из них была обычной, а часть заговоренной. Выпущенная стрела попадала точно в яблочко, копья на расстоянии нескольких километров поражали цель. На щиты были наложены такие защитные чары, что никакое оружие не смогло бы навредить хозяину, и чтобы суметь вместить такое количество ценных вещей, на стену было наложено заклинание расширения пространства⁽¹⁾. Все это было подарено Сарданапалу в те времена, когда он ещё работал в министерстве Продлыглых Магций⁽²⁾ по международным делам. Так как его служба в министерстве выпала на средние века, чтобы ускорить поставку печати или подписи, ему несли ковры, оружие, перец, который в те времена оценивался дороже золота, и всякие магические штуки, для которых в Тибидохсе была отдельная заговоренная комната, чтобы ученики туда ненароком не залезли. Высокие, витражные окна, переливались всеми цветами радуги, окрашивая комнату в причудливые цвета.

Помимо директора, в кабинете были все учителя, так же Ягге, Соловей Разбойник, Ванька Валялькин, Лиза Зализина, Баб — Ягун, Глеб Бейбарсов и Шурасик.

Медузия Горгонова сидела с прямой спиной и была одета в длинное фаянсовое платье цвета полевого василька. На её красивом лице не было ни единой эмоции, как будто она вела урок, а не была разбужена в пять утра по срочному делу. Только медные пряди волос то и дело превращались в змей, она щелчком пальца усмиряла их, ведь истинную магическую сущность очень трудно скрыть. Зубодериха в пять часов утра умудрялась читать поэзию XIX века и при этом дышать через надушенный платок. Ибо рядом сидел Поклёп Поклёпыч и буравил всех своими холодным, проникновенным взглядом. От него за версту тянуло болотной тиной. Снова он не купил Милюле очередные бусики, которые она так хотела заполучить. За это он был забросан тиной и отправлен восвояси с напутствием не попадаться на глаза.

— Друзья мои, — начал директор, — извините, что пришлось поднять вас так рано. Но дела не терпят отлагательств. Из Англии пришли тревожные новости: Лорд Волан-де-Морт снова возродился. И если он захватит магическую часть Британии, а вместе с ней и последний оплот древней магии — школу Хогвартс, — миру, который мы знаем, придёт конец.

Он обвёл присутствующих взглядом и заметил, что кто-то был шокирован, а кто-то не до конца верил его словам. Так или иначе, но над магическим миром сгущались тучи.

— Стоп. Что это за Волан-де-Морт? Это кто-то вроде нашей усопшей Чумихи? — поинтересовалась Склепова.

— Хуже, Горбыня, намного хуже. Чума-дель-Торт не разделяла свою душу на части. Она была жадна до власти, но не глупа, она верила, что сможет забрать мое бессмертие, одержав надо мной победу. Но невозможно победить того, кому предначертано жить вечно.

— А Волан-де-Морт разделил свою душу? — спросила Таня. — Такое разве возможно?

— Возможно. Есть одно тёмно-магическое заклинание, позволяющее это сделать. Только через ритуальное убийство откалывается часть души и прячется в какой-либо предмет. Название тому — крестраж.

— А что это за Хогвартс такой? Я о нём никогда не слышал, — встрял Шурасик. В тяге к знаниям, никакая Гермиона его не переплюнет.

— После победы Древнира над нежитью в той страшной войне магия начала обновляться. И получилось две магических параллели: одна с древней магией, которая находится у нас на Буяне, в Магфорде, другая — с молодой, на которой стоит Англия, США и многие другие страны. Магической Англии досталось больше других. Её буквально разорвало на две параллели, так что ни Магфорд ни Хогвартс не знают о существовании друг друга. Ибо молодая магия со старой не может пересекаться, но как известно из любого правила есть исключение. И на месте где стоит Хогвартс, эти две магии сплелись во едино, создавая оплот равновесия. Только те маги не могут пользоваться сразу двумя, ибо может произойти непредвиденное, и магия вовсе исчезнет, — закончил директор.

— А сейчас о главном: наша помощь нужна в свержении Волан-де-Морта и в поиске крестражей. Насколько я знаю, их семь штук, и чем быстрее мы их найдем, тем быстрее победим.

— Почему мы, должны им помогать? — Шурасик не хотел делать лишних телодвижений.

— Потому что, если Ховартс захватят темные силы, то с помощью двух магий, можно уничтожить весь мир или подчинить его себе.

— Но, вы же сказали, что они могут пользоваться только одной магией, как у них получиться использовать сразу две? — Лучший студент за последние сотни лет, хотел знать все и даже больше.

Академик вздохнул, его иногда раздражало занудство Шурасика и бесконечная череда вопрос, льющихся как из рога изобилия. Ещё во время обучения Черноморов предпочитал не часто спрашивать его, чтобы избежать лишних ответов.

— Это элементарно, с помощью древних, темных ретуалов можно отделить одну магию от другой и подчинить их себе. Тогда получишь силу богов! — Отчиканила Медузия, с таким видом, будто отвечала на глупейший вопрос.

— А-а-а, — глубокомысленно выдал Шурасик, мысленно ища в библиотеке соответствующию литературу и зарываясь в них, как в самом мягком одеяле мире.

— Значит этот тип, опаснее Чумы-дель— Торт? — Задала Таня, волнующий всех вопрос.

— Навярнека мне не известно. Знаю только то, что Волан-де-Морт смог собрать армию и уничтожить много достойных, светлых магов, — ответил Академик, — Он продвигал идею чистокроаности, а так называемые грязнокровка подвергались уничтожению.

— Иш как, они до сих пор играют в средневековье! — Ягге разозлилась не на шутку, из вишнёвой курительной трубки валил черный дым, складываясь в приверженцев Тартара, вместо привычных диковинных животных. — Ещё не разу матриархат не довел до добра. Угнетение одного слоя населения, ведёт к революции! Тогда-то об чистокровных и вытрут ноги, перед тем как они сложат головы!

— Согласна, помниться в России 1917 году творилось ужасное, и все из-за того, что крестьян всячески притесняли, — сказала Зубодериха, откладывая томик со стихами, — Я тогда влюбилась в одного вояку и всячески помогала ему выжить. А он, не благодарный, влюбился в другую и разбил мне сердце! — Закончила она надрывно.

Гаргонова передернулась. Иногда ее коллегу заносило на любовные поприща, и всегда это заканчивалось драмой, литрами выпитого успокоительного. Благо что появился Бульёнский и теперь они счастливы, на сколько это возможно между нервным графом и мечтательной Зубодерихой.

— Согласен. Но, поделать с их устоями, мы ни чего не можем. Дамблдор мой давний товарищ, я пообещал ему помощь. Отобрал лучших своих учеников и преподователей, для свержения зла. — Поделился Сарданапал. На что Горбыня заулыбалась, она и так считала себя самой лучшей. Но, из-за слов академика ее самолюбие, разраслось до небес. Таня же в свою очередь думала, что ей не очень хочется ввязываться в очередное приключение, она и так частенько бывала в центре событий. Тем более на носу был чемпионат по драконоболу. Соловей ей, явно не простит отсутствие на столь значемом мероприятие. Хотя у тренера все игры были важными, и чем ближе была дата, тем больше он гонял свою команду. "Тяжело в учении, легко в драконьем брюхе", переворачивал Соловей великую фразу Суворова, перед тем, как выпустить пару драконов на поле. Которые были не прочь поживиться менее удачливыми играками, чем их товарищи. Гроттер переглянулись с Ягуном, по видимому он тоже не пылал идти в бой. Ведь против Волан-де-Морта нельзя применить новенький пылесос, который нашпигован чешуёй русалок и майонезом.

— Я не обещаю, что будет легко, но мы делаем благое дело. Спасаем мир от худшего мага за последние несколько лет! — Академик лучился уверенностью и верой в свои слова. — Я надебсь, вы со мной!?

— Конечно с вами, в очередной раз, — буркнула Таня, поднимая кольцо и выпуская искру согласия. Понимая что отвертеться не получиться. За ней последовали другие, искры соеденились, их раздуло до мяча для большого тенниса. Затем шар подлетели к каждому бывшему ученику и аспиранту, зависая над магом на несколько секунд. Тонкая нить связывала каждого мага между собой. Тем самым магия показывала, что теперь они связаны и возможности уйти от обещания не будет. Ибо последствия, будут самыми печальными.

Преподоватили ещё не решили, кто останется, а кто покинет школу, по эту шар облетел их стороной.

— Спасибо что согласились! Ведь русские не сдаются! — Правозгласил Сарданапал, улыбаясь.

1) Заклинание расширения пространства — в каноне мира Тани Гроттер заклинание пятого пространства

Вернуться к тексту

2) Магщество Продлыглых Магций — в мире Тани Гроттер министерство магии.

Вернуться к тексту

Как обычно бывает, сборы затянулись на неопределённый срок. Пока Сарданапал готовил зеркало к перемещению, а преподаватели решали, кто останется в Тибидохсе, ребята собрались на военный совет в комнате Тани и Гробыни, хотя последней комната считалась условно. Склепова закончила пять курсов и упорхнула работать зудильниковедущей на Лысую Гору. По её мнению, среднее оконченное магическое образование нужно таким, как Шурасик, а девушки, как она, должны нести свою красоту в массы.

— Что скажите? — спросил Баб Ягун, лопоухий, толстощёкий парень, от которого несло майонезом и русалочьей чешуёй. Он постоянно химичил со своим пылесосом⁽¹⁾, пытаясь улучшить его аэродинамические качества, и не раз получал по шее от своей бабки, выпрашивая деньги на очередной прибамбас для пылесоса. Ягге хоть и любила внука, но держала его в ежовых рукавицах.

— А что тут говорить, Гроттерша пойдёт всех раскидает. Вот и сказочки конец, — выпалила Гробыня.

— Склепова, ты хоть раз за свою короткую жизнь можешь помолчать? Или она у тебя станет ещё короче, — разозлилась Таня.

Её коробило от присутствия Вани и Лизы. Зализина буквально прилипла к Валялькину, не отходя от него ни на шаг. Она обладала обычной внешностью — не красавица, но и не уродина. Единственное, что её отличало от других — истеричный характер. Лизка, Гроттер не давала прохода из-за Ваньки. И теперь смотрела на соперницу победоносно, нашептывая что-то ему на ухо. Тане хотелось рвать и метать. Это был её Ванька-маечник, знакомый до последней родинки. А теперь обида жгла глаза.

— Гроттер, моя дорогая, если у тебя на личном фронте проблемы, не надо срывать злость на красивых и молодых. Я ещё пожить хочу, детишек там... мужа. Да, Глебушка? — перевела хитрый взгляд Гробыня на парня.

Бейбарсов если и удивился, то виду не подал. Он вообще смотрел в противоположную от Гробыни сторону, поигрывая своей неизменной бамбуковой тросточкой.

— Гробыня, если я и хочу детей, то уж точно не от тебя, — хмыкнул Глеб. — А если серьезно, то бабка нам рассказывала про параллели магии. Она называла не параллели, а реальности. Так вот, после победы светлой стороны над тёмной магия как бы обновилась и стала делиться, пока окончательно не появилось два магических мира. Только в одном месте они переплетены воедино, и там сейчас стоит Хогвартс. Это вы уже слышали от нашего достопочтенного академика. Четыре величайших мага на то время решили построить его именно на том месте, чтобы уравновесить задатки магии у молодых волшебников. Сейчас у всех примерно одинаковый уровень силы.

— А маги, построившие школу, мужчины?

— Нет, двое мужчин и две женщины, — ответил Глеб.

— Получается, маги из Хогвартса сильнее нас?

— Вряд ли. В нас течёт древняя магия. Мы по определению сильнее.

— Это, конечно, все хорошо, но что делать с Волан-де-Мортом? — поинтересовалась Таня. — Судя по всему, он зло во плоти.

— С разорванной душой, скорее всего он представляет ещё большую опасность, чем Чума. — Шурасик поднял указательный палец вверх, так всегда бывало, когда он пытался прочитать лекцию. — Соответственно, надо найти литературу, которая поможет в уничтожении Волди. Очень странно, что я не наткнулся на не одно упоминание о крестараж ранее. Хотя прочитал, не одну книгу.

— Может просто не запомнил? — Ехидно спросила Зализина. На что получила гневный взгляд из под очков.

— Да будет тебе известно, что я помню все, включая сказанные мной первые слова в два года. И знаю как превратить слишком страптивых девушек в овощ, без отмены проклятия! — По кольцу Шурасика прокатилась красная искра. Лизка стушивалась, прекрасно зная, что с умником Тибидохса лучше не связываться. Однажды он сглазили ученика старшего курса, да так, что того до сих пор найти не могут, он вмурован в одну из стен школы, по-видимому навсегда там и останется.

— Может Абдула специально их прячет? — Спросила Таня.

— Вполне возможно, ещё я знаю как его уболтать, — высокопарно заметил Шура.

— Ох, мамочка моя бабуся. А как же драконобол? Странно что Соловей промолчал, обычно он не упускает случая проехаться по преподователям. И не отстоять право команды на меньшие домашние задания, чем у остальных, — Ягун аж подпрыгивал, пока говорил. Хотя он уже не был учеником, но только от одного воспоминания об километровых домашних заданиях, его бросало в дрожь.

— Наверное дело слишком серьезное. Ты же знаешь, если надо, то игру можно перенести на неопределенный срок. Уже не раз так делали, — Таня скрестила ноги по-турецки, спиной облакатилась на перекладину кровати. Последние время она не узнавала друга, он стал меньше шутить, часто запирался у себя в комнате. Но, из-за своих душевных метаний она не уделяла должного внимания Ягуну. — Нам надо обзавестись как можно большим количеством защитных амулетав. Не зная чего ожидать, надо быть готовым ко всему.

— Согласен. Я знаю лавку на Лысой горе, где их разнообразное колличество, по приемлемым ценам, — вступил в разговор Ванька, опустив глаза в пол. Вина перед Таней гложила его каждый день, но подойти и извиниться не хватало духу, по этому с каждым днём внутри как будто нарастала черная дыра, пожирая парня изнутри.

— Пф, Лысая гора. Там сплошь и рядом пытаются обмануть, таких как ты наивных мальчиков, маечник, — Гробыня из-за женской солидарности хотела сделать больнее Ваньке из-за Гроттер. Но, на самом деле, глубоко внутри, Склепова считала Таню самым близким человеком, по этому не хотела ее видеть с потухшим взглядом. Девушка в голове уже выстроила несколько коварных планов против Ваньки и Лизки, только они требовали корректировки.

— Да ничего не делать. На месте разбираться. Нас просили помочь, а не идти напролом, — ответил Глеб, выразительно посмотрев на Таню.

От этого взгляда у неё мурашки побежали по спине — уж очень он был красноречив.

— А теперь прошу меня простить, вынужден откланяться, — шутливо склонил он голову в поклоне и удалился.

— И мне надо идти, у меня пылесос... — пробормотал Ягун и убежал. У него на уме было только две вещи: Катя Лоткова и пылесосы.

— И как только Лоткова его терпит? От него несёт непонятно чем, — скривилась Гробыня. Но тут же поплатилась за свои слова — зеленая искра⁽²⁾ больно ущипнула её за нос. Гробыня, взревев, кинулась догонять парня с криками: «Ягун, убью, гад»!

— Дурдом отдыхает, — проговорила Лиза и потянула Ваньку за собой.

Он, посмотрев виновато на Таню, пошёл за девушкой, а Гроттер с безразличием смотрела ему вслед, и только Древнир знает, каких усилий ей это стоило. Шурасик помялся-помялся и тоже ушёл по каким-то неопределённым делам.

Таня решила пойти в библиотеку — не хотелось ей сидеть одной в комнате. Гробыня с Ягуном до бесконечности могли играть в «догони меня искра». Смысл был прост: кто кого сильнее проклянёт или хотя бы сглазит, тот и выиграл. Но часто заканчивалось всё походом в медпункт, в объятия Ягге, где она принималась лечить незадачливых игроков от самых изощрённых сглазов, сетуя на джина Абдулу, что разрешает брать книги из закрытого доступа.

Идя по жилому этажу, Таня вспомнила свой первый день пребывания в Тибидохсе. После Грааль-Даники⁽³⁾ она увидела Буян во всем его великолепии: заповедная роща из могучих дубов и стройных берёзок, простиралась дальше горизонта и занимала большую часть острова, было здесь и озеро с кристально чистой водой, в котором плескались русалки и, сидя на камнях, расчёсывали свои шикарные волосы, призывно хохоча и подмигивая пузатым водяным. Те, в свою очередь, дарили им жемчуг, золото да самоцветы разные. Справа от озера было драконобольное поле, где в ангарах томились драконы. Горыныч, самый старый и опытный, и его незадачливые дети: Ртутный, Искристый и Быстрый. Все они сидели по разным ангарам, так как, мягко говоря, недолюбливали друг друга. И наконец Тибидохс. Громадный замок стоял посреди острова, лукаво «подмигивая бойницами». Главная башня была округлой формы и шпилем пронизывала небо. В ней находились учебные классы и аудитории, кабинет директора и учительская на верхнем этаже. За ней располагалась башня привидений, в которой всегда царил полумрак, ибо те не любили яркий свет. Исключение составляли разве что поручик Ржевский и Недолеченная Дама. Эта пара сводила всех с ума. Поручик то и дело рассказывал древние, как сам мир, анекдоты и обижался, если его не слушали, затем удалялся, бряцая ножами в спине и насылая проклятия на угрюмого слушателя. Дама же постоянно жаловалась на своё здоровье. И горе тому, кто спросит о том, где у неё болит. Она часами перечисляла свои болезни, причём в алфавитном порядке, пока её не прогоняли заклинанием.

За ней возвышалась жилая башня, где обитали ученики светлого и тёмного отделений⁽⁴⁾. Башня была большой, с бойницами и колокольней. По бокам замка был выстроен забор окопанный рвом с водой, где своевольно поселились лягушки. На одном из зубцов забора была нарисована стрелка, указывающая направление на Лысую Гору. Её нарисовал Леопольд Гроттер, Танин отец⁽⁵⁾. Она любила приходить сюда и гладить камень со стрелкой, представляя, что прикасается к руке отца. К замку вела мощёная дорога через ров и главные ворота, где неизменно стояли часовые циклопы, требуя пароль.

Таня шла мимо общего зала, где ребятня занималась уроками и проводила досуг. В этой комнате обитали жар-птицы, ясны соколы и конёк-горбунок, потешно выпрашивающий еду.

Спускаясь по Лестнице Атлантов, Таня увидела Птицу Сирин. Та сидела на подоконнике и смотрела в большое мозайчатое окно, которое занимало большую часть стены. Повернув свою голову с печальным ликом девы, полуптица заговорила: «В любви ты боль одну найдешь. Коль не предашь, то путь пройдешь. Все злато — бред! Дороже жизни платы нет! Когда на плахе голова — себя забудь, ищи слова. Последняя падёт звезда — свершится страшное тогда». Затем птица замолчала и отвернулась, а Тане тут же расхотелось идти в библиотеку. У неё появилось сильное ощущение, что она вляпывается в очередную историю.

* * *

Таня и остальные отбывающие стояли в кабинете директора перед магическим зеркалом в человеческий рост, на котором были начерчены руны, хитро переплетающиеся между собой. Из преподавателей в Хогвартс отбывали Сарданапал, Медузия и Ягге. Последняя только потому, что за Ягунчиком нужен глаз да глаз, а то совсем от рук отобьётся. Поклёп выглядел злым, как хмырь. Он тоже хотел в Англию, но директор настоял на своём, и Клёпыча оставили на острове, ибо директор и завуч не могут покинуть надолго школу. «А вдруг твоя Милюля возьмёт и разлюбит тебя, уплывёт с каким-нибудь водяным?» — бил по больному Сарданапал. Поклёп то зеленел, то багровел, но всё-таки уступил, отправившись в подземелье гонять неугомонную нежить. Ягге стояла в цветастой шали и длинном тёмно-синем сарафане, она то и дело поглядывала на внука и грозила сухоньким пальцем. Ягун делал вид, что не замечает этого, хотя уши пунцовели так, что рядом жарко было стоять.

Таня посмотрела на себя в зеркало: тёмно-рыжие волосы, правильные черты лица, длинные стройные ноги, обтянутые джинсами, кофта с китайским драконом, который будто лениво передвигался по ней, а завершали гардероб светло-синие кроссовки на высокой подошве — в тон джинсам.

Причудливее всех был одет Сарданапал. На нём был красный кафтан, красные сафьяновые сапоги и красная меховая шапка. Усы были скреплены на затылке золотым зажимом, а борода была аккуратно расчёсана и уложена. Вылитый дед Мороз!

— Итак, друзья, пора, — сказала Медузия. — Лиза, ты первая, за тобой Ваня! И так по очереди. Таня, а ты пойдешь последней. Поторапливайтесь, время не ждёт.

Ребята один за другим стали исчезать в зеркале. Таня, шагнув вперёд, почувствовала, как её подхватил воздушный круговорот — и вот она уже стоит перед незнакомым седовласым старцем, улыбающимся в ответ.

— Добро пожаловать в Хогвартс! — поприветствовал её Дамблдор.

1) В мире Тани Гроттер маги летают на всём том, на чём, в принципе, можно усидеть.

Вернуться к тексту

2) В мире Тани Гроттер вместо волшебных палочек используют кольца, а вместо лучей из них вылетают искры.

Вернуться к тексту

3) Грааль-Даника — заклинание перехода из обычного мира на остров Буян. Также оно служит защитным куполом против проникновения на остров извне. И попасть туда можно только через определенную точку в океане.

Вернуться к тексту

4) Тёмное и светлое отделение — в Тибидохсе, в отличие от Хогвартса, только два отделения. Всё зависит от кольца, какую искру оно изначально выпустит. Зелёная искра — светлое отделение, красная — тёмное отделение.

Вернуться к тексту

5) Леопольд и София Гроттер — были убиты Чумой-дель-Торт, когда Таня была ещё годовалым ребенком. Как и Гарри, она до десяти лет воспитывалась отвратительными родственниками

Вернуться к тексту

Дамблдор, сидя у себя в кабинете, раздражённо отложил «Пророк». «Откуда пронырливые журналисты узнали, что к нам прибывают друзья из России? Это закрытая информация!» — думал он, с подозрением глядя на Снейпа. У старца складывалось впечатление, что зельевар не только двойной агент, но и тройной, выдавший секретную информацию прессе, которая, в свою очередь, готова была платить за это хорошие деньги.

Снейп, не подозревавший о метаниях директора, готовил для него особое зелье, которое замедляло действие проклятья, оставшегося после уничтожения хоркуса. Насколько Снейп знал из рассказа директора, кольцо Мраксов, которое тот нашёл и попытался уничтожить, заставило Дамблдора надеть его на палец. Он говорил, что в ту минуту совершенно ничего не соображал. Чарующий голос говорил ему надеть кольцо, ибо оно исполняло самые заветные желания. Этому голосу невозможно было сопротивляться, ему хотелось подчиниться без остатка. Когда Дамблдор, пересилив себя, снял кольцо и уничтожил хоркус, он понял, что подвергся очень мощному проклятию, и жить ему осталось недолго. Пришлось искать контрзаклинание, чтобы его снять, или хотя бы остановить распространение на какое-то время, но нашёл только зелье. Они со Снейпом улучшили состав, и вот теперь Северус кропотливо его варил.

— Северус, ты в курсе, что сегодня прибудут маги из России? — Спросил директор.

— Да, я в курсе, — не отрываясь от работы, ответил Снейп, — об этом вся Англия знает, благодаря «Ежедневному пророку».

— И кто же им мог донести? — как бы задумываясь, но в упор смотря на Снейпа, спросил директор.

— Вы что, Альбус, подозреваете меня? — обиделся Снегг. — Своего лучшего преподавателя и помощника? Это недопустимо, я не могу работать в таких условиях. Завтра же я соберу вещи и удалюсь к себе в Паучий тупик.

— Что ты, Северус, я просто спросил. Может, ты слышал, как кто-то об этом говорил? — в успокаивающем жесте поднял правую руку директор, затаив ухмылку.

Его левая рука почернела почти до плеча и плохо слушалась, но благодаря зелью проклятие распространялось медленнее. Зельевар почти каждую неделю грозился уйти, и сначала Дамблдор волновался, но потом понял, что это очередной манёвр, чтобы привлечь к себе внимание⁽¹⁾.

Пока Снейп варил зелье, демонстрируя поруганную честь, Дамблдор смотрел на зеркало Еиналеж. В нем он видел себя молодого и Грин-де-Вальда⁽²⁾: обнявшись, они любовно смотрели друг на друга. Затем картинка сменилась — и вот они уже неистово целуются, исследуя каждый дюйм лица. Когда-то у них был бурный роман, пока Гринди не стал одержим идеей захвата магического мира. В той схватке Альбус выиграл, но ценой любви. После победы и заточения Грин-де-Вальда в тюрьме, Дамблдор переживал глубокую депрессию, из-за которой он пропустил похороны родной сестры. Сколько раз он себя корил в этом, проклиная судьбу-злодейку за то, что она всё так повернула. За несколько месяцев он потерял двух самых близких людей, больше он никогда не влюблялся и не заводил семью. После депрессии он с головой погрузился в работу, познакомился с Николасом Фламелем, взлетел на вершину Визенгамота. Но это всё было не то. Конечно, были интрижки, томные вечера, но не было того чувства, что он испытывал, находясь рядом с Грин-де-Вальдом. В глубине души он продолжал любить Гринди, как-то хотел навестить его в тюрьме, но страх быть отвергнутым подавил это желание, превратив его в несбыточную мечту.

Зеркало показывало не только скрытые желания людей, но и служило порталом в другие миры. По начертанию рун можно было связаться с ними, при условии, что на похожем в том измерении зеркале начерчены такие же знаки в такой же последовательности. Именно через Еиналеж должны сегодня прибыть маги из России.

— Профессор, ваше зелье готово, выпейте, — Снейп поднёс к столу кубок, и Дамблдор мигом опустошил его. Зелье было ужасно, со вкусом полыни и мышиного помета, хотя в состав и не входили эти ингредиенты.

— Северус, я сегодня пропущу завтрак, передай Макгонагалл, что занятия, начнутся на час позже. Пусть оповестит студентов, и через полчаса я жду всех преподавателей у себя в кабинете — будет важное совещание, — в приказном тоне сказал директор.

— Может, лучше совой, Альбус? Не хочу я с ней общаться, — невинно проговорил Снейп.

— Не испытывай моё терпение, Северус, иди и передай. Это не обсуждается! И никаких сов! — прикрикнул директор, стукнув кулаком по столу.

Северус понял, что шутить не время, затем, взмахнув мантией, гордо удалился. Дамблдор устало прикрыл глаза, думая о том, какой же всё-таки Снейп невыносимый, но в то же время очень полезный человек. Зелье начало действовать, и директор погрузился в сон.

* * *

Гарри с Гермионой сидели в гостиной и ожидали Рона, чтобы пойти на завтрак. Солнце ярко светило, проникая в комнату и радуя обитателей своим теплом. Начало осени было радостно теплым, жёлтые листья, кружась в воздухе, опускались на едва увядающую траву, радуя глаз разнообразием красок.

— Рон, мы опаздываем, поторопись! — позвала его Гермиона. Она была чрезмерно пунктуальной девушкой и не любила, когда другие задерживались.

Тот выкатился из спальни. За лето (после приключений в Министерстве) он изрядно прибавил в весе, а теперь, спускаясь по лестнице, часто останавливался отдышаться. Гермиона и Гарри скептически переглянулись:

— Сегодня никакого сладкого и бекона, — приказала Гермиона, — только овсянка и тыквенный сок. Смотри у меня, я за тобой слежу!

Выйдя в коридор из гостиной, ребята отправились в большой зал на завтрак. Идя по замку и краем уха слушая препирательства друзей, Гарри размышлял в первую очередь о Сириусе и о том, что случилось весной в Отделе тайн. Как он не заметил, что его там не было — это очередной выпад Волан-де-Морта, за который он поплатился. Ведь когда напали на мистера Уизли, видение было чётким, а когда на крёстного — размытым. Сириуса уже не вернуть. Он приходил во снах, говорил чтобы Гарри ни в чём себя не винил. Такова жизнь. Впрочем, родители говорили то же самое. От этого не становилось легче. У парня было ощущение, что он просто притягивает неприятности, как магнит, с самого рождения.

— Гарри, когда ты будешь проводить отборочные испытания? — вывел его из задумчивости Рон. Ему надоело слушать нотации о правильном питании и о полезности утренних пробежек.

— Не знаю, скорее всего, в конце месяца. Я вывешу объявление, как только определитесь с датой, — ответил Гарри. Он и думать забыл о квиддиче и о том, что он теперь капитан сборной факультета. После смерти крестного, он стал больше времени уделять заклинаниям защиты и нападения и каждый вечер уходил тренироваться в Выручай-комнату. Иногда к нему присоединялась Гермиона, но быстро уставала, так как выносливости ей всё же не хватало.

— Я хотел попробовать себя в роли вратаря, думаю, у меня получится, — мечтательно произнес Рон.

— Ты — вратарь? Да под тобой метла сломается, — съехидничал Малфой. Стоя напротив золотого трио, Крэбб и Гойл противно захохотали.

— Заткнись Малфой, меня хотя бы ветром не сносит, когда я хожу, — покраснел Рон. Драко всегда выводил его из себя.

— Уизли, это всё, что ты можешь? Словарный запас не позволяет? Или мозг жиром заплыл? — продолжал глумиться Малфой.

— Ступефай! — произнес заклинание Гарри. Хорёк где стоял, там и упал мешком на пол. Крэбб и Гойл тут же бросились расколдовывать его, а Гарри потянул друзей за собой.

— Гарри, он же тебе отомстит, или пожалуется отцу. Ещё неизвестно, что хуже, — затараторила Гермиона.

— Пусть жалуется, — выплюнул Гарри.

— Но он может упечь тебя в Азкабан за нападение!

Гарри остановился:

— Не было никакого нападения. То, что я огрел его Ступефаем, не значит, что мне дадут срок, — в злобе ответил Гарри. — Вот не надо на меня так смотреть, Гермиона. Лучше идемте быстрее на завтрак, я ужасно голодный.

Подходили ребята к большому залу в напряжённом молчании. Гермиона дулась на Гарри за то, что он не внимал гласу разума. А ему было всё равно. В этом учебном году Гарри абстрагировался от окружающих. Боялся подставить их под удар, всё чаще проводя время в уединении или за тренировками. Даже общение с друзьями свёл до минимума. Часами проводил время в библиотеке, выискивая заклинание уничтожения помощнее.

Ребята расселись за столом, принявшись завтракать. Гермиона из принципа села за противоположный край стола, но так, чтобы видеть то, что ест Рон. Почтовые совы начали кружить над головами, держа в лапах конверты, свёртки и «Ежедневный пророк». Девушка, развернув газету, опешила, так и продолжая сидеть с открытым ртом, не донеся чашку кофе к губам.

— Гермиона, что там? — поинтересовался Рон, жуя свою безвкусную овсянку и постоянно морщась.

Гермиона повернула газету к ребятам. Заголовок кричал: «Дамблдор не справляется!» Ниже была живая фотография уставшего директора, с грустью смотревшего на них. Рукава его мантии почти полностью скрывали пальцы, видно было только кончики.

«Как нам стало известно из достоверных источников, в Хогвартс сегодня вечером прибудут маги из России. Мы попытались узнать причину, но от комментариев директор отказался. Журналисты пришли к выводу, что Дамблдор не справляется со своими обязанностями из-за достопочтенного возраста…» — Гарри не стал дочитывать статью. Он уже привык, что профессора постоянно поливают грязью, опровергая его слова и переделывая так, как выгодно прессе. Посмотрев на преподавательский стол, Гарри не увидел директора. В последнее время Дамблдор почти не появлялся в большом зале, и все важные объявления делала Макгонагалл.

— Ребята, прошу минуту внимания, — встав из-за стола, попросила декан Гриффиндора. В зале тут же воцарилась тишина — порядок она наводила намного быстрее директора. — Итак, сегодня занятия начнутся на час позже, и если кто-то не успел дописать эссе, то можете поработать над этим и как следует подготовить остальное домашнее задание. За опоздание на урок будут сняты двойные баллы. Я закончила, продолжайте завтракать, — отчеканила та, присаживаясь на своё место.

— Давненько такого не было, готов поспорить, что-то стряслось, — заявил Дин, отправляя в рот кусочек бекона, провожаемый голодным взглядом Рона.

* * *

Макгонагалл и остальные преподаватели стояли перед горгульей.

— Лимонные дольки, — произнесла декан, и вход открылся. Учителя один за другим стали подниматься по винтовой лестнице в кабинет директора. Войдя внутрь, Минерва увидела, что директор спит, и его очки-половинки съехали набок.

— Альбус, — позвала она, но тот не откликнулся. — Директор! — уже громче сказала Минерва.

— А? что? Я не сплю, — встрепенулся он, смотря чуть замутненным взглядом на Макгонагалл. Она улыбнулась, зная, что директор пьёт зелье, в состав которого входила дурман-трава.

Пока преподаватели рассаживались по наколдованным стульям, так как в кабинете было только два кресла, не считая директорского, Дамблдор приводил себя в порядок. Поправив очки и пригладив бороду, он посмотрел на тех, кто шел с ним рука об руку вот уже многие годы.

— Я сегодня собрал вас здесь, чтобы поговорить о нависшей над нами угрозе, — начал директор. — Все вы знаете, что Волан-де-Морт возродился и собирает могущественную армию. К нему уже присоединились великаны, дементоры и еще Моргана знает кто, не считая прихлебателей. Я должен вам поведать главное: Том разделил свою душу и заложил осколки в некоторые предметы. Насколько мне известно, хоркусов семь штук. Два из них уничтожены, — он достал из стола дневник Лорда и кольцо Мраксов. — Я знаю, где находится еще пара хоркусов, и теперь осталось найти три осколка, чтобы окончательно уничтожить Волан-де-Морта.

— Где находятся два известных вам? — встрепенулся Макгонагалл. Она первая отошла от шока. Конечно, она знала, что душу можно расколоть, но не думала, что Риддл на это пойдет.

— Первый находится в Нагайне, змее Волан-де-Морта, а второй, — сделал паузу Дамблдор, — в нашем Гарри.

Глаза у преподавателей округлились. Минерва прикрыла рот рукой, чтобы грязно не выругаться.

— Но Том не знает о существовании последнего — это нам на руку, — сказал директор. — Он должен сам убить Гарри, чтобы уничтожить хоркус, но ведь сделать это не так просто.

— Разве нет другого выхода? Заклинание, зелье? — спросил профессор Флитвик.

— К сожалению, нет. Я искал во многих фолиантах, посетил не одну страну, но так ничего не нашёл, — с грустью сказал директор.

— А откуда вы знаете, что в Гарри находится хоркус? — с недоверием спросила профессор Стебль.

— В ночь, когда Волан-де-Морт нагрянул к Поттерам, он готовил ритуал, чтобы отколоть ещё одну часть души, но что-то ему помешало, и он отправился чтобы уничтожить семью. Ритуал был почти закончен, и вот, когда Том убил Лили и Джеймса, он уже направил палочку на маленького Гарри, но заклинание отскочило и ударило в самого Лорда. Благодаря Лили, которая пожертвовала собой ради ребенка, тем самым активировав древнюю магию защиты, Гарри теперь жив. А хоркус, отколовшись, впитался в парня, так как по близости не было лучшего вместилища.

— А теперь о главном: нам на помощь прибудут маги из России. Господин Сарданапал любезно согласился посодействовать нам. Надеюсь, мы окажем им достойный приём, особенно это касается Слизерина. У русских нет делёжки на полукровок и маглорождённых.

Снейп порывался что-то возразить, но Дамблдор остановил его взмахом руки.

— Но почему именно из России?

— Потому что в их жилах течёт древняя магия, появившаяся из первоисточника. Наша же магия молодая, дарованная Матерью-Природой. Я не сомневаюсь, что в конце концов мы победим в этой нелёгкой войне, как только уничтожим все хоркусы. Не смею больше вас задерживать. И, Минерва, передай Гарри, Рону и Гермионе, что я их жду сегодня вечером у себя в кабинете. Пожалуйста, не говорите пока мальчику, что в нём находится хоркус. Придёт время — я сам ему скажу.

* * *

Вечером неразлучное трио сидело в кабинете директора. Гарри и Гермиона успели помириться, и Дамблдор, глядя на них, улыбался. Ребята прекрасно дополняли друг друга. Интеллект Гермионы, храбрость Гарри и надежность Рона — вот составляющие их крепкой дружбы. Конечно, в жизни бывает всякое, и не всегда можно обойтись без ссор, но главное найти правильный подход, а все острые углы можно сладить.

— Дети мои, сегодня к нам прибудут маги из другой страны. Так как мне положиться больше не на кого, а все преподаватели заняты, я надеюсь, что вы примете их, как своих друзей, — лучезарно посмотрев на ребят, сказал Альбус.

— Но как вам удалось их уговорить, профессор? Ведь наверняка там тоже начался учебный год, — полюбопытствовала Гермиона.

— О, я поговорил с их директором, и он согласился.

— Вы знакомы с их директором?

— Да, по долгу службы я часто бывал в командировках, однажды я попал и в Россию. Очень большая страна. Я чуть было не заблудился, но мне помог Сарданапал. Как оказалось, у нас много общего, и с тех самых пор мы стали добрыми друзьями.

— А их будут распределять по факультетам?

— Вряд ли, у них своя система обучения. Мы просто предложим им Шляпу, чтобы понять, кто чего стоит. И жить, соответственно, они будут отдельно.

— А какая у них система обучения? Их так же распределяют по факультетам?

— Гермиона, поинтересуйся у них самих. Тем более они уже на подходе, — ответил Дамблдор.

И действительно, зеркало засияло голубоватым светом, и из портала стали выходить люди. Последним вышел улыбающийся Сарданапал, закрывая портал и протягивая Альбусу руку для рукопожатия.

1) Если с ребёнком в детстве проводили недостаточно времени, то, будучи взрослым, он требует к себе повышенного внимания (психология).

Вернуться к тексту

2) Мама Ро в документальном фильме https://www.youtube.com/watch?v=XsK30aTDQF8 сама упоминала, что Дамблдор — гомосексуалист. Так что прошу тапками не кидаться:)

Вернуться к тексту

Снейп посмотрел на учащихся своего факультета. Почти все они были из чистокровных семей. Перед ним стояла нелёгкая задача убедить своих студентов не задирать русских — о тех слагали ужасающие легенды.

— Итак, я собрал вас здесь по одному очень важному делу, — начал декан. — Все вы прекрасно знаете, что в Хогвартс прибывают, — посмотрев на часы, он добавил, — прибыли русские.

— Я думала, это очередная «утка», оказывается наш хвалёный директор действительно не справляется, — съехидничила Паркинсон.

— Не сметь очернять Дамблдора! — взъярился Снейп. — Прекрасно знаете, что Волан-де-Морт жаждет власти. Он собирает могучую армию, чтобы свергнуть правительство, а затем пойти на Хогвартс. И если он его захватит, то нам всем придёт конец. Я знаю, что многие из ваших родителей и родственников служат ему. Не потому что жаждут власти, а из-за страха. Лорд за любую провинность раскидывается непростительными. Изначально, как только он пришёл к власти, к нему присоединялись, потому что разделяли его взгляды. Он хотел, чтобы магическим миром правили чистокровные. А остальных он считал вторым сортом, вовсе недостойным жить. Исключение составляли разве что полукровки — они были нужны для того, чтобы вливать новую кровь, тем самым обновляя магию чистокровных родов. Вас тоже попытаются завербовать, но помните, что Том любит порезвиться с молоденькими девочками и мальчиками, да и не только он. Почти все Пожиратели падки на молодую кровь. Их на посвящении чаще всего насилуют, пуская по кругу. Мне удалось избежать этой участи, а вот Белле Лестрейндж — нет. Поэтому она, свихнувшаяся, убила родного брата.

Ребята сидели с округлившимися от страха глазами, Милисента и Паркинсон были на грани истерики.

— Пока вы в Хогвартсе, вам ничего не угрожает. Насильно вас, конечно, никогда держать не будут, но под защитой замка вам опасность не страшна. И ещё в этом году все походы в Хогсмид отменены в связи с нависшей угрозой. Дальше территории школы уходить запрещено под риском исключения.

Студенты приняли информацию, не возражая. Каждый понимал, что за территорией замка творится страшное. Об этом умалчивал «Пророк», зато писали родители.

— Теперь о главном: наших гостей не задирать! Ходим, улыбаемся. В них течет древняя магия, и если кто из вас умудрится разозлить их — пеняйте на себя. Вас размозжит по стенке, не успеете и глазом моргнуть, тем более среди них есть маг Вуду.

— А разве магия Вуду не запрещена?

— Запрещена, конечно, но России на это смотрят сквозь пальцы, у них на многие вещи закрывают глаза, — с усмешкой сказал Снейп.

— А если они первые полезут? — спросил Крэбб.

— Не задавайте глупых вопросов. Дадите отпор. И вряд ли они полезут — у русских титаническое терпение. Но если их кто-то разозлит, то не позавидуешь тому человеку, — ответил декан.

— Откуда вы столько знаете про них?

— Однажды я бывал в России — холодная страна, хоть и гостеприимная. А теперь каждый из вас даст мне нерушимый обет, что всё мной сказанное не выйдет за пределы этой комнаты.

В этот момент камин в гостиной полыхнул зелёным, и оттуда выкатился раненый Люциус Малфой.

* * *

Несколько часов назад. Малфой-мэнор.

Некогда роскошный сад стоял заброшенным. Любимые розы Нарциссы увяли, часть из них была вытоптана Пожирателями Смерти. Вишнёвые, яблочные деревья клонили ветви к земле под тяжестью плодов. Пруд затянула ряска, а яркие павлины были убиты с помощью Авады Кедавры всё теми же Пожирателями. Домовикам строго-настрого было запрещено подходить к саду и ухаживать за ним, так как в поместье с началом весны поселился Волан-де-Морт.

Он сидел в зале, бывшим когда-то шикарным. До появления Волдеморта хозяева принимали в нём высокопоставленных гостей и устраивали пиры. Искусная лепнина на потолке, колоны из зелёного мрамора, до блеска начищенный паркет, дорогие картины, изображающие пейзажи, милые сердцу Нарциссы фарфоровые вазы династии Дзен и камин, выполненный в готическом стиле — всё это кануло в лету. Сейчас посреди комнаты стоял длинный стол из чёрного дерева, по краям стола в тон ему стояли стулья, а в конце восседал Лорд на высоком резном троне с неизменной змеёй, обвившейся вокруг спинки.

— Хвост, это правда? — отбрасывая газету с утренней статьей о прибывших в Хогвартс русских, спросил Волдеморт.

— Да, мой Лорд, чистейшая правда. Источник сообщил, что они уже находятся в школе, — залебезил тот.

— Неужели и правда старик сдаёт? Что ж, легче будет захватить Хогвартс. Чудесная новость! — заулыбался Том, хотя улыбкой это было трудно назвать, ведь змеи не улыбаются.

Волан-де-Морт представлял собой отвратительное зрелище: лысый, с узкими, как у рептилии, красными глазами, с двумя дырочками вместо носа, бледногубый, с зеленоватым отливом кожи, настолько худой, что даже чёрная, как сама ночь, мантия висела на нём мешком. Как только он возродился, его приспешники обрадовались, особенно Белла. Затем стало не до веселья, как только выяснилось, что Лорд окончательно раздружился с головой. Он раздавал непростительные направо и налево за любую провинность. Излюбленным заклинанием было Круцио Максима.

— Хвост, позови Беллу! — воскликнул Риддл.

— Сию минуту, мой Лорд, — в поклоне сказал он и уковылял выполнять приказ. Через несколько минут Лестрейндж стояла перед Томом, низко склонив голову.

— Не стой столбом, Белла, подойти ко мне ближе. Какая всё-таки ты красивая. С тех пор, как мы встретились, ты ни капли не изменилась, — томно проговорил Волан-де-Морт, слегка шлёпнув её по ягодице. Та, в свою очередь, польщённо зарделась. Она до сих пор продолжала его любить, это был тот самый случай, когда любят внутренний мир, а не внешность. — Скажи мне, вы нашли заклинателя?

— Да, мой Лорд, Том... — с придыханием ответила она, так как руки лорда поднялись выше, к груди Беллы. — Через несколько часов его доставят к вам.

— Очень хорошо, пойди, позови мне Люциуса. А потом мы с тобой займемся кое-чем интересным, — с интригой проговорил Лорд.

Белла встала и нетвёрдым шагом направилась к выходу. Что ни говори, а афродизиаки — сильные вещества.

— Люциус, мой скользкий друг, — поприветствовал Волан-де-Морт вошедшего Малфоя. Тот насторожился — благосклонное настроение Лорда ничего хорошего не сулило.

— Проходи, присаживайся, — заклинанием отодвигая стул, пригласил Лорд. Малфой сел.

— Дорогой мой Люциус, мне срочно нужна книга Теней. Не увиливай, я знаю что она у тебя есть.

— Но, мой Лорд, её нельзя никому давать, на ней стоит семейное проклятие. Передавший её, будет умирать в агонии.

— Да как ты смеешь мне перечить?! Круцио Максима! — взревел Лорд.

Тело Люциуса неестественно выгнулось, а рот был открыт в беззвучном крике. В тишине зала было слышно, как трескаются кости и лопается кожа, обнажая мышцы. Волан-де-Морт промучил его минут пятнадцать.

— Хвост! — позвал Лорд. — Убери его от меня и не спускай с него глаз. Он мне ещё нужен.

— Слушаюсь, повелитель, — подняв Люциуса с помощью заклинания, он отлевитировал его в спальню.

Сев около входа, Петтигрю задремал, не заметив тень, метнувшуюся в комнату. Это была Нарцисса. Наспех переодев едва живого мужа, причиняя при этом минимум боли, она поднесла его с помощью заклинания к камину.

— Хогвартс, гостиная Слизерина! — произнесла она, забросив летучий порох в камин и отправив туда мужа, а дождавшись, пока он исчезнет в зелёном вихре, вынула из причёски шпильку и, разломив её, исчезла из спальни.

* * *

Дамблдор дружелюбным взглядом обвел вновь прибывших. Пока они рассаживались в наколдованные кресла, он готовил речь.

— Добро пожаловать в Хогвартс! — начал он. — Я очень признателен, что вы откликнулись на просьбу...

— Как будто у нас выбор был, — шепотом сказала Гробыня Тане. Сарданапал с укоризной посмотрел на неё.

— В стенах нашей школы, надеюсь, вы обретёте новый дом. И друзей. Всегда сможете найти защиту и понимание. Любой из учеников и преподавателей вам будет рад помочь.

Таня слушала Дамблдора вполуха, даже не удивляясь, что она его понимает. Руна «Язык», начертанная на зеркале, позволяла понимать и разговаривать на английском так же, как на родном.

Таня с любопытством разглядывала кабинет. Он, по сравнению с кабинетом Сарданапала, был скромен: ожившие портреты на стенах сейчас взирали на прибывших, мозайчатые окна пропускали слабый свет в комнату, к стене была прислонена круглая чаша с жидкостью, тихо жужжали магические приборы, а на полке, поодаль от книг, лежала старая Шляпа. Украшением кабинета, пожалуй, служил феникс. Он сидел справа от директора, курлыкая в такт монологу Дамблдора.

— Я всегда к вашим услугам, — пафосно закончил речь Дамблдор.

— Спасибо вам, директор, за столь тёплые слова, — ответил Сарданапал, — мы, в свою очередь, сделаем всё от нас зависящее в искоренении зла.

— Теперь я хотел бы, чтобы каждый из ребят надел распределяющую Шляпу, — попросил Дамблдор.

— Позвольте, директор, наши ученики закончили обучение, и теперь большинство из них проходят аспирантуру. А некоторые уже работают, — сказала Медузия.

— Знание никогда не бывает лишним, — назидательно произнёс Сарданапал.

Гарри, Рон и Гермиона, до этого сидевшие тихо, с любопытством рассматривая русских, встрепенулись — было интересно, куда распределят их.

Взяв шляпу в руки, Альбус отдал её первому, кто сидел к нему ближе всего. Это был Глеб.

— О, что я вижу, маг Вуду и однолюб? Рыжая девчонка среди присутствующих, — Бейбарсов слегка покраснел, он не любил, когда лезут к нему в душу. — Не бойся, слышишь? Только не меня, — успокоила Шляпа. — Ещё я вижу много храбрости и много ответственности. Что ж, мой вердикт: Гриффиндор.

Следующим был Ягун, которого Шляпа отправила также на Гриффиндор. Шурасик попал в Когтевран, Ванька и Зализина — в Пуффендуй.

— Надеюсь, ни у кого нет перхоти? — брезгливо надевая Шляпу, спросила Гробыня.

— Как много тщеславия, самолюбия и ненависти к окружающим, но при этом ты влюбчива и ранима. Что ж, мой вердикт: Слизерин.

Последней надела шляпу Таня.

— Тяжелая судьба, сирота, родители умерли, когда ты была ещё малюткой, как у нашего Гарри, — после этих слов Гроттер с любопытством воззрилась на Поттера. — Отвага, честь, самопожертвование, способность любить, что не каждому дано — Гриффиндор.

И тут со Шляпой стали происходить странности. В Таниных руках она осветилась радужным сиянием, затем от полей к верхушке прокатилась полоска света — и вот перед удивлёнными магами предстала новая Шляпа, уже не грязно-коричневая, а цвета молочного шоколада. Все заплатки были убраны магией, а голос Шляпы стал молодым, как у юной девушки.

Вдруг из сумочки Гробыни раздался противный вой, и та полезла доставать зудильник.

— Да где же он? Зелье приворота — не то, оберегающий талисман — тоже не то, а откуда тут отвертка? — перечисляла Склепова, наконец достав зудильник. Тот выпрыгнул у неё из рук, увеличился в три раза и завис перед глазами присутствующих. С экрана на них смотрела ведьма средних лет.

— Недобрый день, не дорогие мои. С вами я, Грызиана Припятская, и мои последние магические новости. Извините меня, что так долго не выходила в эфир — мой оператор пал смертью храбрых на работе. От моей же руки. Ибо не надо меня снимать не с того ракурса, — сделав театральную паузу и подмигнув бельмесым глазом, она продолжила. — Так, что у нас на повестке дня: Бессмертник Кощеев увеличил налоги на склепы и гробы, сообщество вампиров во главе с Германом Дурневым возмущено таким подходом. Последний же требует аудиенции у главного из Магщества Продлыглых Магций. Из зарубежного: Гурий Пуппер и Джейн Петушкофф женятся. Тётя Настурция и самая добрая тётя, имя которой нельзя называть, уже приступили к подготовке свадьбы. Мы попытались взять интервью у Пуппера, но нас не пустили, послав подальше на чистом английском, — со вздохом протараторила Грызиана. — А теперь главная магновость. Держите крепче свои зудильнички, дорогие мои. Несколько бывших учеников и аспирантов Тибидохса во главе с Сарданапалом отправились в другую магическую реальность на помощь английским магам. И это в начале учебного года! Куда смотрит наше правительство?! Интервью с Поклёпом не удалось. Он проклял нашего журналиста и отправил того на Лысую Гору, сам же отправился вымаливать прощения у русалки Милюли. Ох, что же делает с людьми любовь… — мечтательно произнесла ведущая. — Естественно, не обошлось и без известной всем Тани Гроттер, «в каждой бочке затычки», как о ней отзывалась Гробыня Склепова, кстати, очень хорошая и отзывчивая девушка, моя соведущая. Гробынюшка, если ты смотришь меня, то знай, что я тебя очень жду и одна с представителями нашей власти я не справляюсь. Ну, всё, дорогие мои, целую вас в ваши лысинки, родинки и, вообще, куда придётся. С вами была я, Грызиана Припятская, и программа «Последние магновости».

Зудильник, замолчав, уменьшился и прыгнул к Гробыне в руки.

— Ну, что ж, это было очень познавательно, — с улыбкой произнёс Дамблдор. — Теперь я попрошу домовика, и он отведёт вас в спальни. Гарри, Рон, Гермиона, вы пойдёте вместе с нашими гостями, познакомитесь заодно. К сожалению, на факультетах нет свободных мест, и вы будете жить отдельно. Но учиться и принимать пищу будете вместе с факультетами, на которые вас распределили. Добби! — позвал Дамблдор.

Домовик с громким хлопком материализовался перед Альбусом.

— Что угодно, директор? — склонив ушастую голову, спросил он.

— Отведи наших гостей в их спальни. Только ребят с преподавателями, а нам ещё есть что обсудить.

— Хорошо сэр, Добби очень рад служить великому Дамблдору, — прослезился эльф и, взмахнув ручкой, пошёл к выходу. Встав из-за стола, маги и магессы последовали за ним.

Драко сидел перед кроватью отца, не веря своим глазам. Некогда холёный Люциус сейчас представлял собой печальное зрелище: худой, с мешками под глазами, бледный. Всю видимую часть тела покрывали рубцы и шрамы. Волосы разметались по подушке грязными локонами.

Когда Малфой старший вывалился из камина, вся гостиная затихла. Драко всё видел, как в замедленной съёмке — всполох зелёного цвета и израненное тело отца. Он подбежал к нему со слезами:

— Отец, очнись! Ты слышишь меня?! — сквозь плач просил Драко. — Отец, не умирай, прошу тебя, живи ради нас с мамой. Ты же всегда был сильным, был мне примером. Пожалуйста, не покидай меня! — у Драко началась настоящая истерика, со всхлипами, нервным смехом, криками и мольбой, чтобы отец жил.

— Крэбб, Гойл, отведите Драко от Люуциуса, я должен его осмотреть, — приказал Снейп.

— Не-е-ет, — взревел Драко, — вы не заберёте его у меня! Протего Максима!

Щитовые чары встали вокруг Малфоев. За ними Драко продолжал лежать на груди Люциуса, наматывая прядь волос на палец. Он так делал в детстве, когда чего-то боялся. Сын что-то говорил отцу, но из-за щитов не было слышно ни звука.

— Эванеско! — наводя на щит волшебную палочку, произнёс заклинание Снейп.

Ничего не произошло.

— Эванеско Максима! — снова безрезультатно.

— Эванеско Максима Форте! — с третьей попытки щиты пали.

— Крэбб, Гойл, убирайте Драко! — снова приказал декан. Те весьма быстро для своей комплекции подошли к парню и отвели его от отца. Он стал выворачиваться, пытаясь дотянуться до него. Снейп тем временем, склонив над Люциусом голову, слушал сердцебиение.

— Он жив, слышишь, Драко, жив, — чуть не плача от облегчения, оборачиваясь к парню, с улыбкой произнёс Снейп. Драко, перестав выбиваться, удивлённо посмотрел на Северуса.

— Сердце бьётся, хоть и тихо, раны глубокие, но не смертельные. Слава Салазару, внутреннего кровотечения нет. Драко, идём со мной, тебе надо выпить успокоительного, а затем поможешь разместить Люуциуса у меня в покоях. Боюсь, до больничного крыла он не дотянет. Хотя этот хитрый лис всех нас переживёт, — убирая диагностические чары, Снейп поднял Люциуса. Драко пошёл за деканом. Опустив раненого на кровать, Снейп дал Драко кубок с успокаивающим зельем.

— Пей всё сразу, на вкус редкостная гадость, — сказал Северус. Малфой младший выпил зелье до дна, тут же ощутив умиротворённость. Хотя в душе было пусто и горько.

— Нужно вызвать Поппи, — подойдя к камину и зачерпнув летучий порох, сказал Снейп.

— Мадам Помфри, вы у себя? — спросил декан.

— Северус, что с тобой? На тебе лица нет, — с ужасом заявила колдомедик.

— Долго объяснять, ты можешь спуститься ко мне? И захвати костерост.

— Да, конечно, сейчас буду.

Через несколько минут Помфри стояла перед Люциусом, набросив диагностические чары.

— Открытые переломы правой руки и левой ноги. Закрытый перелом таза, шестого и третьего ребра, разрыв эпидермиса. Пробито легкое, разорвана селезёнка. И сотрясение мозга, — убирая чары, сказала Поппи.

— Необходимо зафиксировать руку, ногу и таз, а также наложить жгуты на грудь. На порезы и разрывы кожи наложить заживляющую мазь, дать костерост и восстанавливающее зелье для внутренних органов. С сотрясением мозга разберёмся потом, это не столь серьезно.

Пока мадам Помфри и Снейп суетились вокруг Люуциуса, Драко сидел в кресле. Он понимал, что сейчас не сможет помочь. Руки предательски дрожали, из глаз тихо катились слезы.

Когда Снейп и Помфри ушли, Драко наколдовал себе стул и поставил его около кровати, где сейчас лежал отец в бинтах. Драко взял Люуциуса за руку, та оказалась, на удивление, тёплой. Так он и сидел, пока в окно не постучала незнакомая сова. Открыв окно, Драко её впустил, а птица, уронив конверт ему в руки, с громким уханьем вылетала из комнаты. Вскрыв конверт, Малфой младший углубился в чтение.

«Здравствуй, мой дорогой мальчик, — писала Нарцисса. — Если ты получил это письмо, то дела наши плохи. Лорд свихнулся и чуть не убил твоего отца. Ему нужна книга Теней. Я думаю, ему нужен ритуал освобождения силы Аида, так как он приказал найти заклинателя. Люциуса я отправила камином в Хогвартс. Я просто не увидела другого выхода. Ведь «кто ищет помощи в школе, тот всегда её получает» — это правило распространяется не только на нынешних учеников, но и на бывших. Хотя мало кто об этом знает. Твой отец перевёл большинство денег в офшоры, чтобы Лорд до них не добрался, также я освободила всех домовиков, так как служить им больше негде. Мэнор остался без защиты. Если нет хозяина, то родовая магия уходит в «спячку» до тех пор, пока не появится новый или не вернётся прежний хозяин. Именно она не давала Волан-де-Морту добраться до книги, сейчас же он наверняка держит её в руках (скажи о ней Снейпу, и о моей догадке тоже, он знает, что делать). Понимаю, ты хочешь сказать, что мы покинули особняк на долгое время втроём. Но мы знали, что вернёмся, и магия защиты работала. А сейчас я даже не уверена, что Люциус жив... Дорогой мой, но есть и светлый лучик в этом тёмном царстве. Я беременна, и уже через несколько месяцев у тебя будет братик или сестричка. Я помню, как ты, маленький, ходил за мной и отцом, выпрашивая брата или сестру... Не шли мне ответ и не пытайся со мной связаться. Придёт время — мы с тобой увидимся. Обещаю.

Искренне любящая тебя твоя Мама.

P.S. Пожалуйста, Драко, не задирай больше Гарри. Думаю, вам скоро придётся биться плечом к плечу. Подружись с русскими ребятами. Они многому могут научить. Целую. Мама».

Драко дочитал письмо, и ненависть заклокотала в нём со страшной силой. И обращена она была только на одного человека — Волан-де-Морта. За то, что он разрушил его жизнь и жизнь его семьи.

* * *

— Гроттерша, я с тобой жить в одной комнате не буду! С меня хватило, ты постоянно на меня Чёрные шторы⁽¹⁾ насюсюкивала! — уперев руки в бока, заявила Гробыня.

Таня закатила глаза.

— Зализина, давай с тобой, я хорошая соседка, — обратилась она к Лизе.

— Нет уж, чтобы Татьяна Ваньку опоила… Он и так эту змею подколодную столько лет терпел, — непреклонно сказала девушка.

— Ягунчик, может с тобой? Хотя нет. Ты запчасти от пылесоса по всей комнате раскидаешь. Потом меня ещё Лоткова сглазит. Глебушка, родненький, давай с тобой, приставать не буду, обещаю.

— Только если ты будешь помогать с внутренностями. Маги Вуду иногда увлекаются гаданием на трупах, — с ухмылкой сказал Бейбарсов.

Гроттер терпеливо ждала, когда весь этот цирк закончится. Она привыкла, что Склепова истерит на пустом месте, при этом чрезмерно привлекая внимание к своей персоне.

— Ладно, Гроттер, придётся тебя ещё потерпеть, — сдалась девушка, поднимаясь по лестнице на второй этаж.

Гостиная, куда привёл их Добби, была похожа на общий зал в Тибидохсе. Около камина стоял большой диван, а по бокам кресла, рядом устроился письменный стол. Недалеко от входа была русская печь, а высокие мозайчатые окна, куда весело заглядывали закатные лучи солнца, делали комнату сказочной. На втором этаже располагались спальни и душевые.

Войдя в спальню, Таня оглянулась: просторное светлое помещение, две двуспальных кровати, два рабочих стола, но один шкаф.

— Танька, большая часть шкафа — моя! — сказала Гробыня. У тебя всё равно только та одежда, которая на тебе.

— Ладно, — согласилась девушка, не став спорить, что одежды у неё с собой больше, чем было надето.

Склепова подозрительно на неё посмотрела:

— Кто ты? И что ты сделала с Гротти, которую я знала? — подходя ближе и махнув рукой перед лицом у Тани, спросила она. — Расскажи мне, что случилось? Я же вижу, что ты сама не своя в последнее время.

— Гробыня, давай потом, нас внизу ждут, — сказала Таня, подходя к кровати, увеличивая чехол с контрабасом и убирая его под кровать.

Когда девушки спустились, все уже сидели в гостиной, ибо Склеповой вздумалось ногти перекрасить в ядовито-зелёный, на что ушло добрых полчаса. Золотое трио сидело на диване. Глеб в кресле, как и Ягун, а Шурасик наколдовал себе тафту и сидел на ней, скрестив ноги. Ваня и Лиза сидели на стульях, при этом держались за руки.

Гарри приветливо помахал Тане и жестом пригласил сесть рядом с ним. Она была только за — хотя бы не будет видно Ваньки, который сидел с другой стороны дивана. Гробыня же разместилась на столике около камина, перекинув ногу на ногу. Благо, она сегодня была в джинсах, и у мужской половины комнаты не случилось культурного шока.

— Итак, птички, о чём чирикаете? — спросила та.

— Гермиона нам рассказывала о Волан-де-Морте и о страшных делах, которые он творил, — ответил Шурасик.

— Он пытался убить Гроттершу?

— Нет!

— Тогда это не так страшно, — сказала Склепова, — вы продолжайте, продолжайте, я вас внимательно слушаю.

— Так вот, когда Лорд во второй раз возродился, Гарри был там. Может, сам всё расскажешь? — повернувшись к Гарри лицом, спросила Гермиона. Хотя ей это было трудно — Рон занимал большую часть дивана, а им троим пришлось ютиться скраю.

— Хорошо, хотя я не очень люблю об этом вспоминать. Волан-де-Морт возродился из котла с зельем и начертанными вокруг странными символами, — начал Гарри, — пренеприятнейшее зрелище. Как будто личинка появляется из огромного склизкого кокона. Его внешность отвратительна. Получеловек-полу… непонятно кто. После того, как Петтигрю надел на него мантию, он подошёл ко мне, дотронулся до шрама. Боль была адской, как будто раскалённое добела железо приложили к голове. Потом Дамблдор объяснил, что между нами существует связь, и чем ближе он находится, тем хуже мне. Позже на том кладбище появились его приспешники. Помню, он приложил Малфоя с помощью Круцио за то, что тот не явился сразу. Он хотел показать им, насколько я слаб перед его силой. И у него не получилось. Я выставил Протего, и каким-то образом наши лучи соединились, мне помогли родители, в образе духов появившиеся на поляне. Именно они мне дали время, я призвал Кубок и забрал тело Седрика.

— Кто такой Седрик? — спросила Таня.

— Он участвовал в турнире трёх волшебников от Хогвартса, так же, как и Гарри. Но пал от палочки Волан-де-Морта, — ответила за парня Гермиона, увидев, как тяжело ему даются воспоминания.

— От палочки Хвоста, — поправил Гарри.

— Но, дружище, ты этого нам не говорил, — изумился Рон.

— Прости, Рон, я не хотел, чтобы кто-либо знал, что Седрик пал от самого ничтожного Пожирателя из свиты Лорда. Это было бы низко по отношению к его памяти с моей стороны, — тихо проговорил Гарри.

В гостиной повисла тишина.

— Весной мы побывали в Министерстве, ища пророчество и спасая крёстного Гарри. И в Отделе тайн столкнулись с Пожирателями. Тогда Беллатриса убила Сириуса, родного брата, — продолжила Гермиона.

— А что за пророчество? — Таня, как никто, знала, что оно ничего хорошего не сулит.

— Грядёт тот, у кого хватит могущества победить Тёмного Лорда... рождённый теми, кто трижды бросал ему вызов, рождённый на исходе седьмого месяца... и Тёмный Лорд отметит его, как равного себе, но не будет знать всей его силы... И один из них должен погибнуть от руки другого, ибо ни один не может жить спокойно, пока жив другой... Тот, кто достаточно могущественен, чтобы победить Тёмного Лорда, родится на исходе седьмого месяца... — Гарри помнил пророчество наизусть. Ведь именно из-за него погиб Сириус, в чьей смерти Гарри винил себя.

— Но, подождите, оно может относиться к кому угодно, родившемуся в конце июля, — уточнил Шурасик. Он очень не любил неточности.

— Нет, не может. Когда Гарри был маленьким, Волан-де-Морт пытался убить его, но заклинание отскочило и ударило в самого Лорда. И поэтому у Гарри остался шрам на лбу, — сказала Гермиона, а Гарри поднял чёлку, показывая шрам в виде молнии. — Тем самым отметив его, как равного себе. И, скорее всего, Тёмный Лорд завершит начатое.

— А про хоркусы вам директор рассказывал? — поинтересовался Глеб.

— Нет, а что это такое? — Гермионе очень не нравилось, когда она чего-то не знала.

Он рассказал то, что сам знал про них. Так ребята из Тибидохса и Хогвартса просидели до глубокой ночи, строя планы и предположения, где находятся хоркусы и как их уничтожить.

* * *

На следующий день весь преподавательский состав Хогвартса и гости из России собрались в кабинете Дамблдора. Директор снова рассказал о хоркусах и о том, что два из них он уничтожил, упомянув при этом, что седьмой находится в Гарри.

— Не повезло парню, знаю ещё одного человека, который разделил душу, — сказала Ягге, куря вишнёвую трубку, дым из которой то и дело принимал форму причудливых животных.

— Ягге, родная, не томи, кто же этот человек? — спросил Сарданапал. Нос у него мигал красным — они вчера с Дамблдором распивали медовуху за встречу.

— Знамо кто — Бессмертник Кощеев. При мне дело было, тогда я была молода и влюблена в него. И помогла в совершении ритуала. До сих пор я за это себя корю, — с грустью начала Ягге. — Только он разделил душу на две половины и спрятал одну из них в первом попавшемся предмете — в игле. Сейчас до неё не доберёшься, уж очень хорошо он её спрятал. Только он не хотел мирового господства. Ему достаточно было управлять нашим Магществом.

— Ты знаешь, как уничтожить хоркус? — спросила Медузия.

— Да, знаю, я много перелистала книг. Можно вытащить осколки, не причинив вреда его хранилищу, и с помощью древнего заклинания убить часть души.

— Тогда это, возможно, поможет Гарри, — обрадовалась Макгонагалл.

— Не торопись, яхонтовая моя, для заклинания нужна новая луна, большое помещение и живая вода. Книгу я прихватила, а вот воду — нет.

— Так это не проблема, я тебе открою портал, а ты сходишь в Тибидохс и возьмёшь всё необходимое, — предложил Сарданапал. Ягге кивнула.

Снейп, до этого молчавший, взял слово:

— Господа, я хочу пролить свет на некоторые вещи. Как мне стало известно, Лорд знает о прибывших к нам гостях, — он махнул в сторону преподавателей из Тибидохса, — не из «Пророка», в школе есть шпион, помимо меня. Предлагаю переодеть вновь прибывших в наши мантии и заменить их кольца на палочки. Вряд ли Лорду их описали.

— Что ж, дельный совет, Северус, так и сделаем, — сказал Дамблдор. Остальные с ним согласились.

— И ещё Лорду понадобилась книга Теней. По предположению Нарциссы, он хочет призвать на службу силу Аида, так как Пожиратели искали заклинателя.

— Я предполагал это. Том затаился, Пожиратели тоже. В последнюю их вылазку в августе несколько десятков маглов пострадали, и обрушился Лондонский мост. Затем больше никаких тревожных новостей. Придётся перевести школу в осадный режим и укрепить защитный купол над Хогвартсом, — вслух размышлял Дамблдор. Забывшись, он поднял больную руку, чтобы убрать прядь волос, упавшую на глаза. Ягге тут же подскочила к нему.

— Не убирай руку, дай посмотрю, — прикасаясь к плечу, попросила полубогиня. — Что ж вы, мужики, не бережёте себя. Суётесь вечно, сломя голову, без защиты. Хоть бы медальон какой на себя надел — сейчас бы не мучился, — рассматривая руку, ругалась Ягге. — Долго ты не проживёшь, одной ногой уж на том свете. Дай Древнир до декабря дотянешь. Не смотри на меня так, я на медицине «собаку съела». И сразу говорю могу помочь аль нет. В твоём случае мой вердикт — нет.

* * *

Волан-де-Морт сидел за столом, держа в руках книгу Теней. Фолиант был сделан из чёрный кожи с рунами по бокам перелета. Внутри же, на пожелтевших страницах, описывалось очень много отвратительных ритуалов. Но его интересовал только один — «Сила Аида».

— Как удачно всё сложилось, не правда ли, Белла? Малфои исчезли, и родовая защита пала. Теперь книга у нас, и скоро мы свергнем правительство и отвоюем Хогвартс, — мечтательно сказал Риддл.

После того, как пропали Малфои, Волан-де-Морт был взбешён. Он долго пытал Хвоста, затем безжалостно убил его.

— Да, мой Лорд. Это превосходная новость, — согласилась Лестрейндж, сидевшая рядом с Волан-де-Мортом.

— Привести сюда заклинателя! — приказал Том.

Через несколько минут перед ним стоял высокий, красивый юноша, с ухмылкой смотря на Лорда.

— А поопытнее никого не было?

— Том, не обращай внимание на внешность. Меня зовут Эвокер, знаешь ли, я живу на свете не один век. Это мое проклятие. Все, кого я знал, давно умерли, а одиночество порой гложет меня. И не пытайся угрожать мне вашими непростительными. Либо мы нормально работаем, либо я ухожу. Я прекрасно читаю мысли, — сказал заклинатель. Волан-де-Морт тут же стушевался.

— Ты можешь провести ритуал вызова силы Аида? — передавая книгу заклинателю, спросил тот.

— Несомненно, занятная книжонка. Я заберу её у тебя, как только с ритуалом будет покончено. Это будет платой. Я собираю редкие фолианты, это моя маленькая слабость, — листая книгу, сказал маг. — А вот и описание ритуала: полнолуние, пентаграмма, чёрные свечи, руны, лунный камень, алмаз и… девственница, которая будет приноситься в жертву. Всё есть?

— Несомненно, кроме девственницы. Она нужна из магов или маглов?

— Любая подойдёт. И у нас мало времени, полнолуние через три дня, ровно в полночь я проведу ритуал, — ответил Эвокер.

— Белла, найди девственницу и прихвати с собой Сивого — у него нюх на них. А остальные пускай готовят ритуальный зал, — приказал Волан-де-Морт.

1) Чёрные шторы — простейшие вампиры, питающиеся негативной энергетикой и подзеркаливающие сны. Висели в комнате Тани и Гробыни в Тибидохсе. Затем были принесены в жертву колодцу Посейдона.

Вернуться к тексту

Природа дарила свои последние лучики тепла. Сентябрь неуклонно двигался к концу. Гарри, Рон, Гермиона и Таня сидели около озера, ловя угасающее солнце. Днём ещё было тепло, ночью же были заморозки.

— Таня, а расскажи, во что у вас играют? — попросил Рон.

— Ты спорт имеешь в виду?

— Да. У нас квиддич, — Рон с воодушевлением начал рассказывать про него. Тане он показался скучными. Максимум, что может с тобой произойти — бладжер собьёт с метлы.

— Мы в драконбол играем. Правила довольно просты: играем в воздухе, одно поле, две команды — по десять игроков и одному дракону в команде. Драконы служат воротами. Пять мячей — пламягасительный, одурительный, перцовый, чихательный, обездвиживающий. Какая команда больше забьёт мячей, та и выиграла.

— Но это же ужасно опасно, — округлила глаза Гермиона.

— Это адреналин, это восторг от полёта. Да, опасно, не спорю, но когда ты на поле, то забываешь обо всём. Есть ты и дракон, к которому летишь, возможно, с победным мячом. И какой триумф, когда вырываешь победу у заведомо сильной команды. Тем более мы мажемся упыриной желчью, она хоть и вонючая, но действенная, к тому же Ягге залечивает раны так, что не остаётся ни единого шрамчика.

— По отношению к драконам это неправильно. Они могут пострадать, — не унималась Гермиона.

— Мы не используем старых драконов. И магия мячей рассчитана так, что не наносит сильного вреда животному.

— А почему в твоих руках шляпа обновилась? — спросил Гарри.

— Потому что у Тани врождённая магия обновления, — ответил подошедший Глеб.

Все четверо на него вопросительно посмотрели.

— Таня, ответь мне, кому принадлежал твой контрабас? — спросил Бейбарсов.

— Моему отцу, а до этого его отцу. Создал его мой прапрадед, — ответила Гроттер.

— И он до сих пор летает и не развалился?

— Нет, Глеб. Говори, к чему ты клонишь?

— Твоя магия не даёт ему развалиться. Когда контрабас попал к тебе, он в любом случае выглядел старым, местами потрескавшимся музыкальным инструментом. А теперь кажется, что его будто только сейчас сделали. Артефакты со временем слабеют и стареют, как и всё в этом мире. Но ты только одним касанием можешь преобразить их, повернуть время вспять и сделать вещи такими, какими они были изначально. Это касается шляпы, кольца и твоего контрабаса. И ещё многих вещей, которые ты обновляла, не ведая о своей силе.

Тане стало нехорошо. Если об этом узнает общественность, то все понесут свои артефакты ей на обновление. Хотя, с другой стороны, за это можно брать плату, а то денег вечно не хватало. Она посмотрела на кольцо Феофила Гроттера⁽¹⁾ — оно действительно выглядело новым.

Когда Дамблдор позвал их, чтобы перевоплотить их кольца в палочки, кольцо начало сопротивляться.

— Твоя бабка была бревном, ещё меня в палку хотите превратить. Ни за что! — возмущалось кольцо.

— Дед, не надо таких подробностей. И вообще, ты за бабушкой бегал семь лет, — оспорила Таня.

— Клевета! Это она ходила за мной, уговаривая, чтобы я её вял замуж, — отчеканил Феофил, выпуская искру и воздвигая вокруг Тани защитный кокон.

Она виновато посмотрела на преподавателей. Сарданапал лично знал её деда и его сварливый характер. Если уж упрётся — ничем не переубедишь.

— Что ж, ладно, у Тани пусть останется кольцо, — согласился директор Тибидохса.

Когда директор сказал про мантии, тут начала возмущаться Гробыня.

— Я не надену этот мешок на себя. Я в Тибидохсе не носила мантии, а здесь и подавно не буду. Скрыть все прелести — нет уж, не заставите!

Медузия провела ногтем по воздуху, и тут же язык у Склеповой онемел.

— Так надо, для конспирации. Мантии наденут все без исключения. Никаких возражений! — сказала доцент Горгонова, а её волосы начали превращаться в змей и шипеть. Она усмирила их щелчком пальца.

Вечером ребята собрались в «русской гостиной». Гарри и Гермиона тоже там присутствовали, только не было Рона. Его отпросила Молли — сегодня у Билла день рождения, и Уизли был обязан присутствовать.

— Кто что нового узнал про хоркусы? — спросил Ванька. Все покачали головой. Гермиона и Шурасик безвылазно сидели в библиотеке два дня, ища информацию в книгах, но их попытки были тщетны.

— Преподаватели наверняка ищут ответ на этот вопрос. В скором времени мы обо всём узнаем, — предположил Гарри.

— Давайте хоть на минуту оставим хоркусы. Поговорим о чём-нибудь другом, — взмолился Ягун. Он очень тосковал по Кате. Почти безвылазно сидел в спальне, перебирая свой пылесос.

— Я давно хотела спросить: а чем ваша магия отличается от всей остальной? — задала Гермиона первый пришедший в голову вопрос.

— Многим. Наша магия пошла от славянских богов. Перун, Сварог... И главный бог — Род⁽²⁾. Как и везде, боги делились на хороших и плохих. Одни помогали в хозяйстве, дороге, чтобы год был урожайным, другие же, наоборот, насылали ненастья, губили урожай и скот, сбивали путников с пути. В те давние времена люди долго и часто болели. Ещё войны шли. И боги решили наделить некоторых из людей силой необыкновенной. Стали называть тех людей волхвами. Изначально магия была дана для того, чтобы побеждать хворь, так как тогда лекарств толком не было. Уже потом магия стала развиваться и делится на лечебную, бытовую, боевую и так далее. Первоисточник нашей магии заложен в камне, и стоит тот камень в лесах Сибири — называют его бел-горюч камень. Именно через него волхвы получали силу свою. Ваша же магия пошла от Природы. Она слабее, зато её больше. После победы Древнира над нежитью Мать-Природа оплакивала своих детей и решила договориться с богами о разделении магии, чтобы больше не было таких потерь. Те пошли на согласие. Вместе они разделили магию, Природа отделила свой мир от мира богов, таким образом, появились две магические реальности. Наша с древней магией, а ваша — с молодой, — закончил Шурасик.

Когда гости разошлись, ребята отправились в свои комнаты.

— Гроттер, может, ты расскажешь, что случилось с Ванькой? — не унималась Гробыня.

— Хорошо. В тот день я испекла ему блинов с малиновым вареньем. Хотела порадовать, ты же знаешь, он вечно голодный. Подойдя к двери, я услышала возню, хотя особого значения не придала, ведь у Ваньки постоянно кто-то из животных лечился. Открыв дверь, сначала я не поверила своим глазам: они с Зализиной были уже на пике, он её крепко к себе прижимал, а она громко стонала в такт движениям. Я тогда ещё зачем-то ляпнула: «Вань, я тебе блинчиков принесла с вареньем, как ты любишь!» — в шоке, наверное, была. Затем до меня начал доходить смысл всей ситуации. Услышав мой голос, они оба повернули головы ко мне, а Зализина расхохоталась. Я тогда даже не помню, как вылетела тарелка из моих рук и приземлилась ей на голову, да так, что она потом месяц не могла варенье из волос вымыть. Я бежала, не разбирая дороги, за мной Валялькин, он что-то кричал, но я не слышала. Помню только, что я в него Искрусом пульнула, чтобы отстал от меня, — у Тани затуманилось в голове от вновь пережитого удара. Больше она к себе Ваньку не подпускала, а Зализина обходила её стороной. Особенно первые две недели после инцидента.

— А что, они дверь заклинанием не закрыли? А если бы не ты вошла, а Поклёп? Они бы так легко не отделались! — сказала Горбыня.

— Не знаю, торопились, наверное, — пожала плечами Таня. — А у тебя как с Гломовым?

— Как-как? Никак. Мы расстались где-то полгода назад. Он мне заявил, что ему надоело находиться в моей тени, я его послала на все четыре стороны. После этого я его не видела. Слышала только, что он живёт с какой-то молоденькой ведьмочкой. Так что теперь я девушка свободная, пора кого-нибудь охмурять, а то скучно одной, да и эти пустые интрижки уже надоели. Есть у меня один на примете — белобрысенький такой, лапочка, так бы и съела... — мечтательно заявила Гробыня и тут же уснула. Таня последовала её примеру.

* * *

Эвокер держал в руках книгу Теней, вчитываясь в ритуальное заклинание. Зал, где будет проходить ритуал, был полностью готов. Девушка, которую должны были принести в жертву, находилась под воздействием Империо, поэтому ничего не соображала.

— Лорд, ты знаешь что «Сила Аида» делится на две части? — спросил заклинатель.

— Нет, можно подробнее? — попросил Волан-де-Морт. Когда ему что-то нужно, он был сама любезность.

— Смотри, есть полная сила. А есть часть. Так вот, для полной нам не хватает много чего, особенно дня солнцестояния. Для неполной всё есть, и называется ритуал «Последняя звезда», — ответил маг.

— Почему последняя?

— Узнаешь, когда я проведу ритуал, — туманно изрёк заклинатель.

До полуночи оставалось полчаса, и все отправились в ритуальный зал.

Это было круглое, большое, тёмное помещение. Приглушённый свет давали факелы, развешанные по стенам в метре друг от друга. В середине зала стояла деревянная кушетка, под ней была нарисована красной краской большая пентаграмма. Звезда в круге, по краям её стояли ещё не зажжённые чёрные свечи. К изголовью кушетки был приделан лунный камень, алмаз превратили в нож, который сейчас держал Эвокер.

— Приведите сюда девушку, — приказал он.

Пожиратели завели ничего не понимающую, обнажённую жертву.

— Ложите её на кушетку головой к лунному камню. Осторожнее, не сотрите руны. Вот так. Теперь отойдите, — заклинатель начал наносить руны на лоб девушки, на её руки, ноги и слева под грудь, где находилось сердце. Всё это он проделывал алмазным ножом. Но девушка ничего не чувствовала, она находилась до сих пор под воздействием Империо.

— Лорд, подойди и встань у головы девушки. Так, теперь положи свои руки ей на виски. Хорошо. Остальные, возьмитесь за руки, сделайте круг. Нужно очень много силы, — Волан-де-Морт положил ладони на голову девушки, а Пожиратели взялись за руки, создавая круг.

— Земля, воздух, вода, огонь, жизнь, — начал ритуал Эвокер. Поджигая каждую свечу, он называл элемент. — Взываю к тебе, о Аид, владыка теней и подземного царства. Подари нам последнюю звезду, не отнимая надежды. Помоги врагов победить, землю окропить кровью их тебе во славу… — дальше заклинатель начал произносить незнакомые слова.

В зале происходило страшное: факелы то меркли, то разгорались жарким пламенем, завывал ветер, температура то повышалась до появления пота на спинах, то понижалась до озноба. Тени мелькали туда-сюда, раздавались голоса, наполненные болью и ужасом. В рядах Пожирателей то и дело кто-то падал в обморок, но остальные крепко держались за руки — было велено не размыкать круг.

Заклинатель подошёл к девушке и сделал надрез на лбу, руках и ногах. Последнее, что он сделал — вырезал сердце жертвы под истошный крик со словами: «О, царь Тартара и страха, прими в дар сердце девы честивой и надели тенями силы своей, слугу твоего — Волан-де-Морта». Сердце окутала чёрная тень, а через мгновение Лорд упал. Жертва была принята.

— Можете разорвать круг, ритуал удачно закончен. Отнесите Тома в спальню, думаю, суток двое он проспит. А мне пора восвояси, — с этими словами Эвокер исчез. Только на полу остался лежать окровавленный алмазный нож.

1) В Танином кольце живёт частичка её деда, Феофила Гроттера. Каждый день он может разговаривать по пять минут и чаще всего изрекается на латыни.

Вернуться к тексту

2) Бог Род — в славянской мифологии главный бог, прародитель всего живого.

Вернуться к тексту

Дамблдор сидел у себя в кабинете — передвигаться по замку становилось всё сложнее. Проклятье распространялось быстро, зелье почти уже не помогало.

Снейп варил снадобье, то и дело бросая встревоженный взгляд на директора. Тот ещё больше состарился, осунулся, взгляд его стал ещё более печальным. Альбус почти не пользовался магией — много сил уходило. В последний раз он потратил всю энергию, усиляя защитный купол над Хогвартсом. К слову, ему помогали преподаватели из школы, а прибывшие гости пока не участвовали. Волан-де-Морт не знал, на что они способны, поэтому был резервный план. В случае, если он разрушит купол, они усилят защиту своей магией, ибо Грааль-Даника ни разу ещё не давала сбой.

— Директор, я давно хотел спросить, как Люциус попал к нам в Хогвартс? Ведь камины закрыты для перемещения, — поинтересовался Снейп.

— Кто ищет помощи, тот всегда её получит. Если в мыслях нет корыстной цели, то магия школы его пропустит, несмотря на то, закрыты камины для перемещения или нет. Вот так Малфой и попал к нам. Ещё чуть-чуть и жизнь покинула бы его, — ответил Дамблдор. — Все ученики, бывшие или настоящие, связаны с Хогвартсом. Мать-Природа не хочет, чтобы кто-то из её детей пострадал, поэтому часто даёт свою защиту, не влияя на происходящее. Единственным, чего она не терпела, было малодушие. Думаю, скоро придётся встретиться с Томом. Не нравится мне это затишье, раньше мы хотя бы понимали, что Пожиратели беснуются, а сейчас не знаем, чего ожидать.

— А зачем ему Хогвартс?

— Под школой переплетаются две магии — древняя и молодая. Поэтому он хочет захватить школу. Если пользоваться двумя сразу, то можно захватить магический мир и повлиять на равновесие сил. Мы никогда не пользовались сразу двумя, только молодой. Тщеславие — порок, который едва переступишь, как обратно дороги уже не будет.

— Поэтому русские здесь?

— Именно поэтому. Вместе мы сможем остановить Тома, понеся минимум потерь. Ведь их магия дарована самими богами, — закончил Дамблдор. — Лучше ты мне скажи, как Люциус?

— Идёт на поправку, месяц прошёл уже, правда ходить он ещё не может. Открытый перелом — это не шутка, даже костерост действует медленно. Но он уже строит планы мести Волан-де-Морту. Узнаю старину Люциуса, — с улыбкой ответил Снейп.

— А вот и почта, — сказал Дамблдор, открывая окно. Сова, влетевшая в кабинет, отряхнула капли воды с перьев и протянула лапу с «Ежедневным пророком».

Альбус развернул газету и обомлел. Заголовок гласил: «Грин-де-Вальд мёртв. Ушёл из жизни главный враг Дамблдора». Ниже была опубликована статья: «Как нам стало известно, вчера, в четыре часа дня, в Дурмстрангской тюрьме скончался Гринд-де-Вальд. Он умер от магического истощения, также в последнее время он ничего не ел...»

Дамблдор отложил «Пророк». «Гринди, как же так? Ты не должен был уйти раньше меня, я же хотел к тебе приехать, извиниться. Хотел вернуть то, что мы потеряли. Я всегда любил тебя и до сих пор люблю. Зачем ты меня покинул?» — думал Дамблдор, а по щекам его катились слёзы.

* * *

Таня сидела за завтраком в большом зале. Рядом с ней сидел Гарри, поодаль — Гермиона и Рон. Они успели сдружиться. Последний же похудел за месяц на три килограмма, и это всё благодаря наставлениям Гермионы. «В тебя издалека любой Пожиратель заклинанием попадет, даже самый неопытный. Не надо на меня так смотреть. Я же бегаю с тобой по утрам, это приносит свои плоды. И диета тоже!» — объясняла девушка.

Гермиона, как всегда, читала «Пророк».

— Грин-де-Вальд умер вчера в тюрьме, как пишут в газете, от магического истощения.

— А кто он? — поинтересовалась Таня.

— Главный враг Дамблдора, — ответила Гермиона.

— А я слышала, что они были влюблены друга в друга, — влезла в разговор одна из сестер Патил.

— Это недостоверная информация, не стоит ей верить, — отчеканила Гермиона, всем своим видом показывая, что разговор окончен.

Из-за Слизеринского стола послышался смех. Таня обернулась. Смеялась Гробыня над какой-то особенно удачной шуткой Малфоя, кормя того клубникой.

Их отношения стремительно развивались, только непонятно, что же этому послужило. Может, Гробыня, которая привыкла добиваться своего? Или Малфой, по наставлению матери подпустивший девушку к себе? Ясно было только то, что они идеально подходили друг другу. Драко умён, красноречив, остроумен. Гробыня же была целеустремленной, красивой, практичной девушкой. Но больше всего их объединяло одно качество: они оба были «язвами», которых свет не видывал.

Первое появление Гробыни в большом зале не забудет никто. Та явилась на завтрак в красном сарафане в пол, в кокошнике на голове, инкрустированном жемчугом, с заплетенной длинной косой, перевязанной атласной лентой. Но главное было не это. Она вела за собой медведя на цепи, тот косолапил за ней, попутно выпрашивая еду. Идя к Слизеринскому столу, она лучезарно всем улыбалась, раздавая воздушные поцелуи. Как только она увидела Драко, её сердце сладко забилось. Она материализовала большой каравай на белом вышитом полотенце и, подойдя к Малфою, поклонилась.

— Не соизволите ли вы отведать угощение русское? Откушайте, не побрезгуйте, — улыбаясь ещё шире, предложила она. Драко, как завороженный, взял нож в руку.

— Э, нет, руками ломай да в солонку макай, — сладко пропела Склепова. Тот отломил кусочек угощения и, обмакнув его в соль, отправил в рот. Гробыня победно на него посмотрела. Однажды ей нагадала ясновидящая: «Кто примет угощение из твоих рук да съест его, тот и будет твоим суженным». А ведь тогда Гробыня подумала, что это бред.

Таня, взирая на этот спектакль, искренне надеялась, что в каравае нет приворотного зелья — за Склеповой не заржавеет. Она с помощью такого же угощения пыталась приворожить Пуппера.

— Гарри, сегодня будет тренировка? — спросил Рон.

— Да, конечно. После ужина, как всегда, — ответил он. Они воссоздали что-то вроде ОД, но только туда входили они и русские. Остальные отказались, не зная, чего ожидать от своих гостей. Друг другу они показывали защитные и боевые заклинания, затем отрабатывали их всё в той же Выручай-комнате, только в этот раз никто им не мешал.

Школьные занятия были скучными, по мнению Тани. Ни упырей, ни водяных, ни сглазов, которые было необходимо снять с себя, ни диковинных волшебных животных. Одни нудные записи да взмахи волшебных палочек. Она с кольцом намного быстрее справлялась, потому что палочкой надо правильно очертить фигуру, чтобы заклинание получилось. Кольцом не обязательно. Достаточно было произнести заклинание, чтобы кольцо выпустило искру — и вот перед тобой вместо доски шоколад.

— Пока палочкой взмахнёшь тебя три раза проклянут, — негодовала Гробыня, шепча что-то на обожженную руку.

Единственным предметом, который не отличался от Тибидохского, было зельеварение. Все те же котлы, пробирки, ингредиенты, такой же вредный преподаватель. Снейп, впрочем, не придирался к русским так, как к остальным. Понимая, что зелья у них совершенно другие и называются они снадобьями, он просто заглядывал в котёл и, если зелье было приготовлено правильно, хмыкал и молча уходил прочь.

Вот сейчас Таня сидела на Истории магии и скучала. По одну сторону спал Ягун, по другую — Гарри. Да и погода навевала сон. Весь последний месяц шли дожди с бурями, ураганом и даже снегом, а пару раз выпадал град — странная погода для октября. И ни разу не выглянуло солнце, свинцовые тучи висели над Хогвартсом круглые сутки.

В связи с нависшей угрозой, все матчи по квиддичу были отменены. Народ принял это без энтузиазма. Гарри же вздохнул с облегчением — вратарь из Рона был так себе. Но Поттер очень скучал по полётам, так же, как и Гроттер, как будто им не хватало недостающей части. Части восторга.

Вечером ребята собрались в Выручай-комнате.

— Сегодня мы будем отрабатывать Экспекто Патронум, — сказал Гарри. — Гермиона, продемонстрируй, пожалуйста.

Девушка вышла на середину и, сосредоточившись, выпустила из палочки сову. Та, сделав круг по комнате, исчезла.

— Патронус существует для того, чтобы отгонять дементоров. Для этого нужно представить своё самое счастливое воспоминание, — объяснил Гарри.

Таня и Гробыня долго не могли вызвать патронуса — у обеих не оказалось достаточно счастливых воспоминаний. У Гроттер все они были связаны с Ванькой, но измена последнего перекрыла все воспоминания негативом. У Склеповой они были недостаточно счастливые, ибо ни Гуня, ни новая сумочка не вызывали должных эмоций. Максимум, что получалось — это серебряная нить, но и та держалась недолго. Глеб отказался от тренировки, сказав, что некроманту не страшны дементоры, это им следует бояться. У Ягуна патронус получился сразу, как только он представил Катю. Из его палочки вылетел тигр и, пробежав по комнате, растаял. У Шурасика, Вани и Лизы с третьей попытки получилось заклинание. По комнате пробежали кабан, куница и ласка. Наконец и у Тани с Гробыней получились патронусы. Гроттер всё же нашла момент, где она была бескрайне счастлива — полёты. Это всегда приводило её в восторг и вызывало неописуемое счастье. Из её кольца вырвался небольшой дракон и, с громким ревом подлетев к потолку, растворился в воздухе. А Склепова представила себе первый поцелуй с Драко, наполненный страстью, и из её палочки выпрыгнула ехидна, затем через какое-то время исчезла.

— Очень хорошо, — похвалил Гарри, — вы обещали показать боевое заклинание, прошу, — он указал жестом на центр комнаты.

Пришлось отдуваться Тане, потому что все присутствующие повернули к ней головы.

— Нашли самую рыжую, — бурчала Гроттер.

— Ты не самая рыжая, не льсти себе, Гроттер. Рон тебя перещеголял, — под дружный смех сказала Гробыня, — да и вообще, у тебя самый мощный Искрус, так что давай, не отлынивай.

Таня вышла на середину комнаты, подняла руку с кольцом, прицеливаясь в мишень и представляя на её месте Зализину.

— Искрус фронтис! — искра получилась неожиданно яркой и, долетев до мишени, она разнесла её в щепки.

— Да уж, Танька, в этот раз ты превзошла саму себя. А искра какая мощная была — я чуть не ослепла. Небось, Зализину на месте мишени представила? Это правильно, такое не прощается, — придя в себя, выпалила Гробыня, а Лизка стала медленно отходить к двери. Она знала, что с Гроттер шутки плохи.

Гриффиндорцы стали пробовать заклинание, но как ни старались, у них ничего не получалось.

— Может, как-то палочкой по-особенному надо взмахнуть? — предположил Рон. Они стали вычерчивать разные фигуры, пока из палочки Гермионы не вылетел ярко-фиолетовый луч и не ударил в мишень.

— Гермиона, покажи ещё пассы палочкой, — попросил Гарри. Она медленно вычертила фигуру, и заклинание снова сработало, летя в мишень.

Так они разминались до самого отбоя, все, кроме Глеба. Он тренировался отдельно, ведь магам Вуду очень сложно даются обычные заклинания.

Тане не спалось, провертевшись в постели до полуночи, она решила полетать. Одевшись и достав контрабас, она на цыпочках вышла из комнаты. На улице не было дождя, хотя было холодно, Таня посмотрела на небо, надеясь увидеть там звёзды, но ничего, кроме туч, не было видно. Дойдя до квиддичного поля, прошептав заклинание, Таня взлетела, и её обуял восторг. Ветер бил в лицо, норовя столкнуть её с инструмента, но она не замечала этого и, указывая смычком путь, летела сквозь тучи над полем и Запретным лесом. Казалось, что она летит сквозь время и эпохи. На глазах будто строились города и разваливались замки, падали страны и воздвигались новые. Песок времени закручивал свою хитрую спираль, стирая старое и создавая новое.

Таня выходила из пике, когда увидела отблеск огонька. Насторожившись, она опустила инструмент вниз, держа кольцо наизготовку, и...

— Гарри, это ты? — с облегчением вздохнула Гроттер. — Я чуть тебя не сглазила. Что, тоже не спится?

— Ага, решил полетать. А как ты прошла мимо преподавателей, ведь они патрулируют Хогвартс? — спросил Поттер.

— Спишем это на мою везучесть, — легко ответила Таня. — А как тебя не поймали?

Гарри смущённо показал мантию-невидимку.

— Давай наперегонки, а? — азартно спросила Таня, запрыгивая на контрабас. Поттер кивнул.

— Ну, я тебя сейчас сделаю!

— Посмотрим!

Они взлетели одновременно, да так, что ветер в ушах засвистел, а глаза заслезились. Они долго летали, крича что-то друг другу и громко смеясь, а пустившись на землю, не могли отдышаться.

— Ты клёво летаешь!

— Спасибо, ты тоже! Повторим как-нибудь?

— Без проблем.

Гарри подошёл к Тане в упор и, сказав о том, какая же она красивая, поцеловал её. Сначала Гроттер опешила, хотела оттолкнуть парня, но потом передумала, ответив на поцелуй. Этот поцелуй был нежен, романтичен, почти невинен, но в то же время он был таким страстным и эмоциональным... Так они стояли, обнявшись, целовались, целовались, целовались, пока не кончился воздух.

— Это было супер! — покраснел Гарри. У него была только одна девушка — Чжоу. Но те поцелуи были влажными от её слез, ибо она постоянно вспоминала Седрика, из-за чего Гарри чувствовал себя виноватым.

— Спасибо, я старалась! — кокетливо сказала Таня. Всё-таки не зря она жила с Гробыней, хоть в чём-то она оказалась полезна — в обольщении мужчин.

— Может, как-нибудь повторим? — спросил Поттер.

— Ты про полеты или поцелуй?

— М-м-м, можно и то и другое. Так что, мы теперь встречаемся?

— По-видимому, да. Ты против?

— Нет, конечно нет! Ты мне понравился уже давно. Я ждала, когда ты сделаешь первый шаг.

— Вот этот? — Гарри подошёл к девушке, нежно проводя ладонью по щеке и приближая свои губы к её губам, и магия вокруг них заклубилась.

«Поцелуй истинной любви смог тебя спасти!» — пел ветер, отрывая Гарри от Тани. Над Поттером ещё больше заклубилась магия, её потоки проходили сквозь него, как будто что-то ища. Наконец из парня стала вытягиваться чёрная тень и просачиваться в землю. Как только последний лоскут тени оказался в земле, кокон спал, а магия утихла. Таня подбежала к Гарри, удерживая его.

— Влетит нам от преподавателей!

— Не страшно, зато у меня теперь есть лучшая девушка на свете.

Таким образом был уничтожен третий хоркус.

С утра Гарри и Таня сидели в большом зале, завтракая. Они держались за руки и улыбались друг другу. Зачарованный потолок назло ненастью за окном показывал весеннюю погоду, ярко светило солнце, медленно плыли облака, то и дело пролетали птички по своим делам.

Вдруг около преподавательского стола материализовался патронус. Голос Кингсли сказал:

— Министерство пало! Фадж мертв, также большинство работников министерства мертво, часть ранена. Волан-де-Морт пошёл в наступление! — проговорил патронус и растаял.

Послышался чей-то крик.

* * *

Волан-де-Морт проспал двое суток. В комнату, где его положили, никто не входил. Лишь тени обволакивали его, преображая. Из похожего на рептилию он становился похожим на себя молодого, с красивыми лицом, каштановыми волосами и подтянутым телом. К нему возвращалось всё то, что Белла так полюбила. Только глаза оставались неизменно красными.

Месяц он учился управлять своей новой силой. Сначала тени Аида плохо его слушались. Но постепенно он брал верх, и первым, кто испытал их губительную силу на себе, был Долохов. Тени разорвали его на четыре части по мысленному приказу Лорда. И всё из-за того, что он не смог сказать, что сейчас происходит в Хогвартсе, ибо попросту не знал.

Сидя за столом, Лорд осмотрел присутствующих. Все они служили верой и правдой, а теперь с новой силой Лорду не были страшны ни Министерство магии, ни Хогвартс.

— Друзья мои, — обратился он к присутствующим, — завтра мы нападём на Министерство. Этот день маги запомнят, как день моего восхождения на высший пьедестал власти. Окропим кровью врагов землю, ибо они недостойны жить рядом с нами.

Со всех сторон послышалось ликование.

— В живых никого не оставлять, особенно грязнокровок! Когда мы захватим Министерство, следующим падёт Хогвартс. Пусть узрят всю мощь и гнев Волан-де-Морта и Пожирателей смерти! — закончил Лорд.

Его слова встретили бурными овациями. Взмахом руки он отпустил своих подданных.

— Идите, выспитесь, завтра будет трудный день! — милостиво разрешил Том.

На следующий день в Министерстве творилось что-то невообразимое. Ничего не подозревающие рабочие находились на своих местах, как вдруг двери главного входа слетели с петель, и Пожиратели начали раскидывать убийственные заклинания направо и налево, а Лорд пошёл к самому министру. Остановившись перед дверью, он обратил внимание на табличку, которая гласила: «Долорес Джейн Амбридж. Заместитель министра магии». Волан-де-Морт вошёл, увидев перед собой женщину в розовом.

— Почему без стука? Кто вы? И кто вам нужен? — противным голоском спросила Амбридж.

— Твоя смерть! — ответил Том.

Из его пальцев начали выделяться черные тени, поплывшие по воздуху к Долорес. Она и глазом моргнуть не успела, как тени скользнули ей в рот, в нос, просочились в глаза. Через несколько секунд под истошный крик её разорвало надвое, а на стены кабинета брызнула кровь, и внутренности женщины разбросало по полу. Брезгливо отряхнувшись, Том проследовал дальше к кабинету министра. Фадж постигла менее страшная участь. Лорд выставил палочку и произнёс: «Авада Кедавра». Затем жизнь покинула тело министра, а Волан-де-Морт пошёл помогать своим приспешникам. Напуская тени на министерских работников, он с садистской улыбкой смотрел, как они умирают в агонии. Всюду были слышны крики и мольбы о помощи, но Волан-де-Морту было всё равно. Министерство пало к его ногам.

Люциус смотрел на Драко, в тайне гордясь им, высоким, красивым, с аристократичным лицом — истинный наследник.

— Сын, ты уверен, что тебе нужна эта русская? — с брезгливостью проговорил Малфой старший. Он по-прежнему не мог ходить и сейчас сидел с подложенными под спину подушками.

— Да, отец, нужна. Новая кровь вольётся в наш род, тем самым обновив его, — с гордостью сказал Драко, — тем более мама сама просила подружиться с кем-нибудь из русских.

— Но, Драко, подружиться! А не тащить в наш дом. Я не потерплю такого ханжества, ноги её не будет в особняке! — непреклонно заявил Малфой старший.

— Что ж, мне придётся написать матери и сказать, что ты против моего счастья, она очень расстроится, тем более в её положении, — хитро сверкая глазами, сказал Драко. Естественно, он про письмо ничего не сказал. Люциус думал, что он знает, где находится Нарцисса.

Отцу пришлось сдаться, ведь он ещё не забыл то время, когда Нарцисса была беременна Драко. Гормоны сыграли злую шутку — её любая мелочь могла вывести из себя, тогда летели тарелки, мебель и всё, что под руку попадалось. Нарцисса то плакала, то хохотала, то хотела есть, причём яства заказывала самые экзотические. Бедный Люциус сидел в это время у себя в кабинете, дрожа и молясь, чтобы жена быстрее родила.

— Ну, что ты, Драко, не будем расстраивать мать. Лучше скажи, как она поживает? — мягко спросил Люциус.

— Прекрасно, отец. Шлёт тебе привет, — слукавил Драко. После последнего письма о Нарциссе не было вестей.

— А почему она мне не пишет? — с грустью спросил Люциус. Сын пожал плечами. Он не хотел говорить, что мать давно не писала.

— Отец, я надеюсь на твоё благословение. Эта девушка очень хорошая, и встречи с ней — это лучшее, что со мной происходило.

— Хорошо сын, как только мы вернёмся в мэнор, тут же объявим о помолвке.

— Как жаль поместье. Его же разграбят, — с тоской сказал Драко.

— Не беспокойся, не разграбят. На большинство вещей наложены охранные чары — мои и чары твоей матери. Вот только о библиотеке мы не подумали. Скорее всего, мы лишимся редких книг, но в целом всё останется на месте. Тем более я перевёл деньги в офшоры, уж до них точно не доберутся. Очень жаль, что родовая защитная магия такая каверзная штука.

У Драко камень упал с души. Он очень переживал за поместье, в нём прошли его лучшие годы, годы детства и юности. Драко с закрытыми глазами мог сказать о том, где что лежит. Он помнил свой первый полёт, первую верховую езду и шикарный усадебный двор, пруд, домовиков, которых он знал поименно. Всё то, что Волан-де-Морт так безжалостно разрушил.

— Не печалься, сын, мы сможем противостоять, ведь с нами Дамблдор. Как бы я ни хотел это признавать, он действительно могучий волшебник, — сказал Малфой, увидев, что сын погрустнел. Драко слабо улыбнулся, он знал, что надеяться нужно на лучшее, а готовиться к худшему.

* * *

Большой зал пребывал в трауре. Зачарованный потолок был затянут тучами, из которых, не прекращаясь, лил дождь, но капли не долетали до людей, растворяясь в воздухе. У всех собравшихся в зале был скорбный вид. Кто-то негромко всхлипывал, кто-то сидел и не шевелился. Все понимали одно: миру, который они знали, приходит конец!

Гарри сидел, придерживая Рона за плечи, рядом сидела Джинни с опухшими от слёз глазами. Мистеру Уизли удалось трансгрессировать, как только защита Министерства пала, но ему отрезало руку Сектумсемпрой. А вот Перси не успел, и его останки лежали среди других тел, так как Пожиратели не выдавали тела и на переговоры не соглашались.

Как только патронус Кингсли растворился, началась паника. Девушки громко кричали, парни пытались их успокоить, но у самих тряслись руки. Многие из ребят хотели тут же поехать домой или написать весточку, чтобы узнать, что никто из их близких не погиб. Макгонагалл только через полчаса смогла навести порядок. Строго-настрого она запретила кому-либо покидать замок, велев старостам развести всех по гостиным.

Сейчас за преподавательским столом сидел Дамблдор. Его худшие опасения оправдались — Том негласно объявил войну, завоевав Министерство и взяв курс на Хогвартс. Альбус не знал, что за новая сила у Лорда, но знал одно — ей противостоять будет очень сложно. Надежда была лишь на то, что защитный купол выдержит натиск. Директор встал, подойдя к стойке, и, усилив голос Сонорусом, начал говорить:

— Мы сегодня собрались здесь, чтобы почтить память погибших в Министерстве. Смерть забрала многих из ваших родителей, друзей и родных. Волан-де-Морт без объявления начал войну! Он и его приспешники не ведают жалости. Хоть и в стенах замка вам ничего не угрожает, будьте настороже, не передвигайтесь по школе в одиночку. Хогвартс не покидать ни при каких обстоятельствах! Из гостиных выходить только на приём пищи. Преподаватели будут патрулировать коридоры круглосуточно. И помните — счастье можно найти даже в тёмные времена, если не забывать обращаться к свету, — закончил директор.

Ребята полностью согласились с директором. Учеба отодвигается на второй план, если ходишь по грани.

— Да, дела плохи, — сказала Гробыня, сидя в кресле в гостиной, — Чумиха хотя бы Министерство не захватывала.

— Она сразу пошла на Буян, пыталась открыть Жуткие врата и выпустить созданий Хаоса в первый раз. Во второй ей повезло меньше — её Таня победила, — сказал Шурасик.

— И в третий раз я её победила, только в другой реальности, где Сарданапал сидел в камере, а Чума-дель-Торт была директором Тибидохса, — вспомнила Таня. — Но всё было повёрнуто на каком-нибудь артефакте. В этих случаях у меня был медальон Четырех Стихий и Золотая Пиявка. Благодаря им я смогла выстоять. И благодаря друзьям.

— Твоя речь по пафосности перебила речь Дамблдора, — сказала Гробыня, на что Таня только отмахнулась.

— И что будет дальше?

— Мы не знаем, что будет дальше, скорее всего, Волан-де-Морт пойдёт на школу, и нам придётся сражаться, — ответил Ягун.

— По этим делам мы специалисты, нам не впервой. Да и заклинаний боевых знаем кучу, — с задором сказала Гроттер.

— Гроттерша, говори за себя. Не все лезут на рожон, я хочу сохранить своё лицо и жизнь, — Гробыне был неприятен её запал.

— Даже если нападут на твоего драгоценного Драко? — съехидничала Таня.

— Да я... Сначала прокляну, потом отравлю. Затем воскрешу и ещё прокляну! — Склепова говорила так, как будто на Малфоя уже напали. — Так, Гроттер, откуда у тебя вообще такие мысли? Ты же из светлого отделения, а ведёшь себя, как тёмная.

— У меня были хорошие учителя, я жила с одним из них в комнате. Целых пять лет! И на четвертом курсе была переведена на тёмное отделение, а затем обратно на светлое. Так что я на четверть тёмный маг! — с улыбкой сказала Таня.

— С тебя надо было плату брать за обучение — я уже миллионершей была бы. Хотя у тебя денег никогда не было, так что пользуйся, пока я добрая, — в тон ей ответила Склепова.

— Как вас достало слушать! Пойдем, Ванечка, — заявила Зализина, таща Ваньку за собой.

Таня с Гробыней переглянулись — и вот перед присутствующими вместо Лизы была курица с ослиными ушами. Когда нужно было, они умели работать сообща. Все расхохотались. Гроттер и Склепова ударили друг друга в ладоши, отчего курица заметалась по комнате. Ванька подобрал её и понёс в комнату расколдовывать.

— Вы опасные женщины! — отсмеявшись, заявил Глеб.

— Да, мы такие! — кокетливо отозвалась Склепова.

Гарри, Рон, Гермиона и Джинни сидели перед кроватью мистера Уизли. Тот был бледен, потерял много крови, не помня, как очутился в Хогвартсе.

— Это было ужасно, — говорил Артур, — везде летали заклинания, метались чёрные тени, разрывая людей изнутри. Особенно Лестрейндж радовалась, раздавая Круцио. Я не знаю, как я умудрился покинуть Министерство, — он посмотрел на обрубок руки. Мадам Помфри пока повременила с протезом, так как ткани ещё не зажили.

— Папа, перестань, пожалуйста, тебе нельзя нервничать, — всхлипнула Джинни. Они ещё не говорили ему, что Перси погиб. Миссис Молли с близнецами укрепляли щит вокруг норы, пообещав освободиться и тут же приехать в Хогвартс.

Золотое трио шло по коридору.

— Они настоящие звери, даже тело не отдают, — негодовал Рон.

— У Пожирателей человечного ничего нет. Поубивать всех людей без разбора — я думала, что никто на такое не способен, — поддержала Гермиона.

— Мистер Поттер, вот вы где! Идемте, вас ждёт директор, — подходя ближе, позвала его Макгонагалл.

Гарри удивлённо посмотрел на друзей и последовал за деканом. В кабинете Дамблдора сидели Сарданапал, Ягге, Медузия и сам директор.

— Гарри, я не хотел тебе этого говорить, но придётся, — печально начал Дамблдор, пересказав историю о хоркусах и о том, что Поттер являлся седьмым из них, Гарри казалось, что это страшный сон — вот почему межу ним и Лордом была связь, и вот почему он видел, чувствовал то, что творит Волан-де-Морт.

— Мальчик мой, ты не расстраивайся. Мы нашли то, что тебе сможет помочь, не причинив вреда, — успокоил его Дамблдор.

— Звучит обнадёживающе, — скептически сказал Гарри.

Ритуал изъятия хоркуса решено было проводить в кабинете Дамблдора. Ягге, держа книгу в руках, начертила круг мелом, велев Гарри войти в середину. Окропив парня живой водой, она начала читать заклинание из манускрипта. Шло время, но ничего не происходило, Сарданапал жестом остановил старушку.

— По-моему, ты ошибся, — обратился он к Дамблдору. Тот нахмурился. Он был уверен, что в Гарри находится хоркус, интуиция его ещё ни разу не подводила.

— Мальчик мой, скажи, с тобой ничего странного в последнее время не происходило? — спросил директор у Поттера.

— Вроде нет, хотя подождите минуту... — он рассказал о странном случае на квиддичном поле, умолчав о встрече с Таней.

— Впервые такое слышу, чтобы магия сама удалила хоркус. Ты точно был там один? — посмотрев в глаза, спросила Медузия. Гарри кивнул.

— Медузия, дорогая, не стоит давить на мальчика. Оно и к лучшему, что магия избавила от частицы его душу. — Добродушно опередил её глава Тибидохса, понимая, что Медузия хотела устроить допрос с пристрастием. — Третьего хоркуса нет, значит, осталось только четыре. Вот где их искать? Ещё один в змее, итого — три неизвестных. Преподаватели стали делиться своим догадками. Гарри покашлял, напоминая о себе.

— Профессор, можно я пойду? — спросил он у Дамблдора.

— Да, конечно иди, — разрешил Альбус.

* * *

Тем временем в Малфой-мэноре Пожиратели собирались телепортироваться в Хогсмид. Волан-де-Морт расхаживал важным индюком среди своих подчинённых. Одет он был в белую мантию.

— Прорываем купол, убиваем преподавателей! Детей не трогаем, они — будущее нашей магии, потом с ними разберёмся, кто нам нужен из них, а кто нет, — напутствовал он, перед тем, как переместиться в деревню.

В Хогсмиде Пожиратели не зверствовали. Подожгли пару домов и особенно любопытных помучили Круцио, они берегли силы. Дойдя до границы защитного купола над школой, Пожиратели остановились. Волан-де-Морт выступил вперёд, выпуская тени Аида из пальцев. Те начали накручиваться на купол, кромсая его. Послышался треск — это рушилась защита, освобождая Пожирателям дорогу. Когда брешь стала настолько большой, что можно было пройти, Волан-де-Морт увидел, что к ним спешит Дамблдор, преподаватели и ещё несколько неизвестных ему человек.

Русские начали осыпать Пожирателей заклинаниями, те, не сразу осознав, что происходит, не успели выставить магические щиты, и их ряды начали редеть. Преподаватели из Хогвартса стали латать купол, постепенно закрывая брешь. Пожиратели в ответ бросали заклинания, так что теперь учителям приходилось выставлять щиты вокруг себя. Численное превосходство было у нападавшей стороны. Сарданапал исхитрился и заделал брешь до конца, но перед тем, как это произошло, Беллатриса с истеричным оскалом прокричала «Авада Кедавра», и зелёный луч полетел прямо в Дамблдора.

Волан-де-Морт был опечален, но не зол. Он предполагал, что с первого раза Хогвартс не возьмёшь. Лорд был в спальне, после столь долгого воздержания ему постоянно хотелось секса. Белла, сидя к нему спиной, одевалась, а он брезгливо смотрел на неё. Она уже не возбуждала его так, как раньше, а Том надеялся, что захватит Хогвартс и позабавится с молодой девушкой, а лучше — с тремя сразу. Он считал себя неотразимым, особенно после того, как к нему вернулось прежнее тело.

— Том, сажи, а почему мы не захватили Хогвартс? — спросила Лестрейндж.

— Дорогая моя Белла, ты слишком торопишь события. Я знал, что так просто школу не возьмёшь. Дамблдор выставил слишком хорошую защиту, а эти русские проредили наши ряды. Двадцать человек ранено, двое погибло. Как только мы восстановим силы, то тут же выступим на Хогвартс. В куполе есть бреши, и нам поможет один из членов Ордена Феникса их отыскать. Точнее не отыскать — он знает, где они находятся.

— Кто же это? Снейп? — млея от прикосновений Лорда, спросила Белла. Том расхохотался.

— Нет, конечно нет. Сейчас он бесполезен! Северус давно под крылом Дамблдора, я всегда подозревал, что всё так и будет. Когда-то он стал его агентом и давал заведомо ложную информацию о том, чем занимаются мои воины. А когда меня не стало, Снейп полностью перешёл на сторону Альбуса. До сих пор не может простить мне смерть своей драгоценной Лили Поттер. Он до сей поры её любит, представляешь?

— Даже очень хорошо представляю. Я тебя люблю до потери сознания, жизнь готова за тебя отдать. Даже когда ты ушёл за грань, я не переставала тебя любить всем сердцем!

— Иди же сюда, моя тигрица, — прижимая к себе Беллу, Лорд думал, что, в принципе, неплохо будет, если она отдаст за него жизнь — одной проблемой меньше.

— Так кто же наш таинственный друг?

— Завтра ты всё узнаешь, а сейчас у нас есть более важные дела, — переворачивая Беллу на спину и нависая над ней, сказал Волан-де-Морт.

Днём Лорд сидел за всё тем же большим чёрным столом, находясь в прекрасном расположении духа. Что ни говори, а секс очень влияет на выработку эндорфинов. Пока его армия восстанавливалась под присмотром лучших врачей, он строил коварные планы по захвату Хогвартса.

Школа, которая стала для него первым и последним домом, всегда была в его мыслях. Он даже хотел стать преподавателем, но Дамблдор не позволил, тогда Том поклялся отмстить.

— Мой Лорд, к вам пришли, сказали, что по важному делу. Впускать? — спросил Паркинсон в поклоне.

— Да, конечно. Не держи гостя на пороге, это неприлично, — милостиво разрешил Волан-де-Морт.

В комнате появился человек в плаще с длинным капюшоном и, осмотревшись, поклонился. Это был Аластор Грюм.

— Добрый день, Аластор, проходи, присаживайся. Нам многое надо обсудить, — пригласил Том.

Грюм давно тайком ненавидел Дамблдора за то, что он позволил Ариане умереть. Он был безнадёжно влюблен в сестру Альбуса, но смерть слишком рано её забрала. Грюм с тех пор ожесточился, пошёл в авроры и наказывал злодеев, немало Пожирателей заключил в Азкабане. Но по договоренности с Лордом Грюм не трогал круг, приближенный к Волан-де-Морту. Остальных Тому было не жалко, на их места придут новые маги и будут служить ему. Но самым опасным злодеем Грюм считал Дамблдора.

— Мой Лорд, разрешите выдать тела погибших в Министерстве. Иначе трупная вонь вовеки не выветрится оттуда.

— Хорошо, я распоряжусь, — подумав, сказал Волан-де-Морт. — Итак, Аластор, перейдём к делу, — они склонились над чертежами Хогвартса.

* * *

Зелёный луч, пролетев сквозь брешь в куполе, угодил в грудь Дамблдору. Тот, прошептав «Гринди, я иду к тебе», упал замертво на сырую землю. Преподаватели опешили, Макгонагалл подбежала к Альбусу и стала трясти его за плечи, прося очнуться. Из её глаз безудержно катились слезы. Снейп стоял, не в состоянии поверить в то, что увидел — просто не может быть, чтобы величайший из ныне живущих волшебников пал от обычной Авады. Северус всё смотрел и смотрел на лежавшего Альбуса, ждал, когда тот встанет, снова улыбнётся, попросит заварить чай с мятой и расскажет очередную историю из своей длинной жизни.

— Надо отнести его в замок, — сказал Сарданапал. Он понимал, что хладнокровие сейчас лучший друг, а эмоциям можно поддаться потом. Остальные кивнули, отведя от тела Альбуса Минерву, а Сарданапал с помощью магии взял Дамблдора на руки и понес в замок.

В дверях школы столпились старшекурсники. Они выбежали, увидев вспышки заклинаний, и велели младшим оставаться в гостиных. Все смотрели на Сарданапала, в темноте не было видно, кого именно он несёт, но было ясно одно: кого-то из преподавателей ранили или того хуже — убили. Когда учителя вошли в полоску света, струящегося из приоткрытой двери, Гарри стало плохо. Он увидел, что у директора Тибидохса на руках был Дамблдор, и он не дышал. Поттер больно вцепился в руку Гермионе, но та не заметила этого, по её щекам тихо катились слёзы. Ребята медленно стали расходиться по сторонам, создавая живой коридор. По мере того, как преподаватели во главе с Сарданапалом продвигались вглубь замка, уже никто не сдерживал эмоций. Гарри и Гермиона обнялись, плача, их в медвежьи объятия заключил Рон и прижал к себе. Никогда они не чувствовал такой боли утраты. Дин, Томас, Падма, Лаванда и многие старшекурсники безмолвным взглядом провожали преподавателей. Ведь все верили в то, что Дамблдор непобедим.

Мудрый, седовласый старик с густой бородой был всем опорой. Он никогда не ругал и не наказывал, был добр ко всем, излучал оптимизм и каждого из учеников он считал своим ребенком. Очень радовался, когда кто-то из них добивался высокопоставленных целей. Его любила и уважала большая часть школы, ведь иногда даже родные не относились к ребятам так хорошо, как Дамблдор. Таня, Гробыня и Глеб стояли поодаль от ребят из Хогвартса. Гроттер хотела подойти к Гарри, но пока не решилась. Она понимала, что для парня Дамблдор был семьёй. Директор всячески учил и оберегал его, наставлял на путь истинный. Гарри, как никто другой, чувствовал этот удар… Гробыня искала глазами Малфоя, но его нигде не было. Пожав плечами, она шепнула Тане, что идёт в гостиную, на что девушка только кивнула. Склеповой, конечно, нравился Дамблдор, но она не любила выставлять напоказ свои чувства. Лучше выплакаться в комнате, не портя имидж, об этой слабости знала только Таня. Гроттер всё-таки решилась и подошла к золотому трио. Обняв их, она говорила слова утешения, хотя у самой по щекам катились слезы. Таня понимала ту боль, которую испытывал Гарри, тут же её захватило чувство утраты и апатия. Потихоньку все начали расходиться, кто-то ещё всхлипывал, кто-то успокаивал друг друга, шепча всякие глупости. Таня пригласила друзей к себе в гостиную, у неё был отличный успокоительный чай на основе зверобоя и мать-и-мачехи. Ребята кивнули, соглашаясь.

В гостиной никого не было. Таня поставила самовар, нагрев его с помощью заклинания, достала ватрушки, баранки и блины с малиновым вареньем, затем поставила перед гостями три больших чашки с блюдцами и разлила приятно пахнущий чай.

— Как же так? Бедный Дамблдор, — всхлипнула Гермиона, сделав глоток. — Что будет дальше? Ведь на директоре закреплена защитная магия школы. И когда он умирает, то магия ищет нового приемника, а на это может уйти месяц.

— Я думал, это решается в Министерстве, — сказал Рон.

— В Министерстве только подписывают приказ о назначении. И тот, кого магия выбрала директором Хогвартса, не может отказаться, иначе он станет сквибом. Хотя я не знаю ни одного случая, чтобы кто-то отказывался.

— Защитный купол рухнул? — спросила Таня, взглянув на Гарри. Тот сидел, смотря в одну точку, и не слушал разговор, только потихоньку пил чай.

— Таня, нет, конечно. Помимо Дамблдора, купол укрепляли остальные преподаватели, а после нападения Пожирателей наверняка и ваши помогли, но основная защита пала. Купол сейчас не такой прочный, как был раньше, — ответила Гермиона, отпивая чай.

— Наша Грааль-Даника даёт сбой только раз в тысячу лет. Когда последний раз это произошло, нежить во главе с Чумой-Дель-Торт смогли прорваться на остров, но не смогли захватить Тибидохс. Сарданапал оказался сильнее, — предалась воспоминаниям Гроттер. — О той битве было написано много книг. В ней было повержено много светлых сил, но они всё же сумели выстоять и сохранить равновесие сил на земле ценой собственных жизней.

Гермиона после чая начала засыпать в кресле, впрочем, и Гарри с Роном тоже. Таня предложила остаться парням в гостевой комнате, а Грейнджер отправила на свою кровать, сама же разместилась на диване. Ей не спалось, в голове было много мыслей, перебивающих друг друга. Она думала об измене Вани, о встрече с Гарри, она его не любила, но нравился он ей несомненно. Таня Думала о том, что произошло сегодня, и как трагично всё закончилось смертью Дамблдора. Уснуть ей удалось только под утро.

С утра в школе было тихо, как никогда. Преподаватели из Тибидохса укрепляли купол вокруг школы, учителя из Хогвартса готовились к похоронам Дамблдора. Во время завтрака в большом зале стояло гробовое молчание, не было ни разговоров, ни шуток, ни смеха. Скорбь и печаль разливалась по залу, отчего магам становилось ещё тяжелее. Гобелены, изображающие гербы факультетов, были приспущены, а главный герб Хогвартса спущен ниже всех. Так школа прощалась с директором, только портрет в кабинете будет напоминать о том, что когда-то Дамблдор управлял Хогвартсом. Ребята, тяжело вздыхая, выходили из-за столов, расходясь по комнатам. Весь день, казалось, Гарри ходил, будто в тумане. Если его о чём-то спрашивали, он отвечал, не задумываясь, а в душе была пустота. Ему хотелось уйти подальше от всех, но он понимал, что наедине будет ещё тяжелее.

Вечером все собрались на похороны. Дамблдор лежал на белой атласной плащанице, одетый в изумрудную мантию, в очках-половинках, и казалось, что он будто спит. Встав около гробницы, Макгонагалл взяла слово:

— Сегодня мы прощаемся с величайшим магом и лучшим директором школы, Альбусом Дамблдором. Всю свою жизнь он пытался сделать мир лучше, добиваясь равноправия между чистокровными магами и маглорождёнными. Ему не было разницы, какое у тебя положение в обществе, оступился ты или нет, он относился ко всем с пониманием и добротой. За годы его правления в школе, я ни разу не пожалела, что работаю здесь. Альбус всегда шёл навстречу и поддерживал каждого из нас. Это не только потеря Хогвартса, но и всего магического мира, — закончила Минерва, поднимая палочку вверх. Из её кончика тотчас же вылетел белый луч и ударил в тучи. Остальные последовали примеру, и несколько сотен белых лучей взлетели в небо, разгоняя ненастную погоду. Закатное солнце, появившееся из-за туч, окрасило Хогвартс в бардовый цвет. Феникс Фоукс сделал прощальный полёт над белой гробницей, растворяясь в солнечных лучах.

С тех пор, как похоронили Дамблдора, прошла неделя. Хогвартс жил в осадном положении, магия пока что не нашла нового директора, и защитный купол был не настолько надёжен, как раньше. Даже преподаватели из Тибидохса не смогли его довести до уровня Грааль-Даники. Так как купол состоял из молодой магии, древняя легла тонким слоем на неё, и если средний натиск они могли выдержать, то серьёзный — нет.

Солнце дарило своё осенние тепло обитателям замка, но на территории школы было пусто, как никогда: всё то же озеро, Запретный лес, домик лесничего, квиддичное поле, но не хватало одного — людей. Хагрид, ничего не знавший о смерти Дамблдора, находился на специальном задании по поручению последнего. Остальные учителя патрулировали коридоры Хогвартса круглосуточно. Макгонагалл, временно исполняющая обязанности директора, запретила все секции. Под удар попали и сборы в Выручай-комнате, на что Гарри выдал целую тираду о том, что тренировки по защите и нападению нужны сейчас более, чем когда-либо. Но Минерва была непреклонна и, выслушав парня, указала ему на дверь, впредь посоветовав не спорить со своим деканом.

— И долго мы будем торчать взаперти? — недовольно спросила Гробыня. Она ужасно скучала по Драко, ведь они виделись только во время приёма пищи в большом зале.

— Скорее всего, до следующего нападения, вот только когда оно будет — это вопрос, на который нет ответа, — произнесла Таня, наблюдая за языками пламени в камине.

— Может, провести спиритический сеанс, ведь духи никогда не лгут, ибо попросту не могут, — спросил Шурасик.

— И что мы у них спросим? Когда на нас нападут, или кто из нас погибнет? — скептически уточнил Глеб.

— На два вопроса не ответят точно, на один — легко, — ответил Шурасик.

— Кого вызывать будем из мира мертвых? Чумиху? — с ехидством спросила Гробыня.

— Только не её, когда в прошлый раз мы вызвали Чуму, всё плачевно закончилось. Она была единственной из духов, кто умудрился солгать, — запротестовала Таня.

— Ну, почему же? Она сказала, что тот, кого ты любишь, предаст — и вуаля, Валялькин изменил тебе с Зализиной. Так что, Танька, она сказала правду, — посмотрев на неё, ответила Гробыня.

— Да потому что эта стерва достала моего Ванечку, всю кровь из него выпила, придирались к нему, а он терпел. Я его пирожочками кормила да оберегала, — заистерила Лиза.

— Лизон, заткни свой фонтан, а то твои останки придётся сметать веником. Посмотри на Гроттершу, она уже на взводе, — посоветовала Гробыня.

Зализина, поумерив свой пыл, взглянула на Таню. Та смотрела на неё тяжёлым взглядом, потирая кольцо. Гроттер уже достали истерики Лизы, ведь, как известно, даже самому сильному терпению есть предел, и никогда не знаешь, в какой момент оно оборвётся.

— Так, девочки, спокойно, потом разборки будете устраивать. А сейчас давайте приготовимся к сеансу. Предупреждён — значит, вооружён! — подняв руки в утешительном жесте, сказал Глеб.

Подготовка прошла быстро. Плоское блюдо с рунами поставили посреди стола, сверху и по бокам установили три белых свечи. Рассевшись вокруг стола, ребята стали предлагать идеи, кого же вызывать.

— Мы так вовеки никого не вызовем, я предлагаю Хоттабыча. Он — сильный маг, наверняка даст конкретный ответ.

— Он при жизни говорил загадками, а сейчас вообще нас запутает, — запротестовала Гробыня.

— Не такими уж и загадками, не Чуму же вызывать. Давайте Хоттабыча.

— Итак, все готовы? Я начну, — эту миссию доверили Глебу, так как он был некромантом и уже привык общаться с мертвыми.

Ребята взялись за руки, с помощью магии они задёрнули тяжёлые шторы на окнах и затушили пламя в камине — комната погрузилась в сумрак. Свет давали только свечи на столе. Бейбарсов нараспев начал произносить заклинание, десять минут ничего не происходило, затем блюдо мелко задрожало, и вот перед вызывающими сгустился туман, из которого показалось лицо старика с длинной седой бородой, с умными добрыми глазами, с тюрбаном на голове.

— Хоттабыч, ответь на один вопрос, и мы отпустим тебя.

Дух повернулся на голос:

— Я слушаю, — его голос звучал отдалённо, словно он говорил через подушку.

— Нападет ли Волан-де-Морт на Хогвартс?

— После смерти сильнейшего, на закате восьмого дня придёт тот, кто жаждет власти и бессмертия да захватит школу, и гибель будет тому, кто воспротивится, — проговорил Хоттабыч, затем свечи ярко полыхнули и потухли, блюдо перестало трястись, а дух исчез.

— Я так понимаю, смерть сильнейшего — это смерть Дамблдора. После похорон прошла неделя. Получается, завтра на закате стоит ждать гостей, — предположил Глеб.

Гарри сидел в гостиной, неотрывно смотря в одну точку. Мантию-невидимку Макгонагалл изъяла, пообещав вернуть после того, как всё закончится. Парень не знал, куда себя деть, ведь теперь не сходишь в Выручай-комнату, к Тане тоже, хотя он сильно по ней скучал. Гарри чувствовал, что она предназначена ему судьбой, такая красивая, умная, весёлая. Рядом с ней замирало сердце, а потом снова начинало сладко биться. Да и судьбы у них похожи: оба сироты, воспитываемые родственниками и противостоящие злу. Но главное же их сходство было в том, что они постоянно влипали в неприятности.

— Гарри, не сердись на декана, она хочет как лучше, — подойдя к Поттеру, попросила Гермиона.

— Я не сержусь, просто не могу сидеть без дела. Смерть Дамблдора, нападение Волан-де-Морта… мы сейчас должны готовиться к битве, как никогда. А что в итоге? Сидим в гостиной и не можем никуда выйти, — печально произнёс Гарри.

— Но ведь преподаватели патрулируют школу, если даже Волан-де-Морт нападёт, мы будем знать всё, чему ты смог нас научить. Будем надеяться, что никто больше не погибнет, — поглаживая парня по голове, сказала Гермиона.

Гарри слегка улыбнулся. Он помнил, что в Министерстве они смогли выстоять. Только Сириус ушёл в мир иной.

Ночью Гарри снился кошмар: вот он бежит по Запретному лесу, сам не зная от кого, но страх ведёт его всё глубже в темноту, вот он спотыкается о разлогие корни дерева и, вскрикнув, падает на землю. Зажгя на конце палочки Люмос, Гарри едва сдерживает крик — перед ним лежит тело Дамблдора. Поттер начинает трясти его, прося очнуться. Вдруг директор открывает глаза, и его правая рука, взметнувшись к горлу парня, начинает душить его… Проснулся Гарри весь в поту, дрожа. За окном заалел рассвет. Поттер, встав с кровати, пошёл умываться, а перед глазами у него всё ещё стоял Дамблдор с протянутой к горлу рукой. Умывшись, Гарри сел в кресло в гостиной перед камином, там и задремал. Гермиона долго его трясла, прежде чем Гарри проснулся.

За завтраком в большом зале Таня поведала о спиритическом сеансе и о том, что сказал Хоттабыч.

— Значит, сегодня на закате Волан-де-Морт нападёт на Хогвартс... Надо предупредить преподавателей! — сказала Гермиона, вскакивая с места.

Гарри поморщился:

— Гермиона, сядь, они нам никогда не верили. Нам надо как-то пробраться в Выручай-комнату, чтобы ещё раз потренироваться.

— Но как? Ведь весь замок патрулируют учителя.

— Карта мародёров... Может, к Выручай-комнате есть отдельный проход или что-то вроде того, — предположил Поттер.

Поднявшись к себе в комнату, Гарри достал карту и, развернув её, стал смотреть, как незаметно добраться до Выручай-комнаты. Но к ней вёл только один вход на этаже, который патрулировал Снейп. Раздражённо отбросив карту в сторону, Гарри заходил туда-сюда по комнате. Оставалось только ждать вечера и готовиться к битве хотя бы морально.

* * *

Волан-де-Морт оглядел свой ближний круг, сегодня был решающий день. День, когда он захватит Хогвартс, а затем и весь магический мир.

— Друзья мои, на закате сегодняшнего дня мы пойдём на Хогвартс! Я очень горд тем, что вы служите мне, а все предатели получат своё, включая Малфоев и Снейпа, — закончил речь Лорд. Его слова встретили овациями и кровожадными выкриками.

— Идите, готовитесь, на закате выступаем, — махнул Лорд рукой, отпуская Пожирателей. Те один за другим начали покидать комнату.

— Ну что, Нагайна, сегодня у тебя будет великолепный ужин! — сказал Лорд змее, поглаживая её.

Час икс наступил. Том смотрел на свою армию: несколько сотен человек были облачены в чёрные мантии и маски. Каждый готов был отдать жизнь за него и за идею о верховенстве чистокровных, по крайней мере, так считал Волан-де-Морт.

— Повторяю ещё раз: детей не трогаем, если случайно, то ничего страшного. Преподавателей и остальных защитников школы убиваем, Снейпа и Поттера оставьте мне, я сам разберусь. Аппарируем прямо к защитному куполу Хогвартса, — Лорд первым исчез в воронке аппарации, а вслед за ним и Пожиратели.

В Хогвартсе ничего не подозревавшие обитатели занимались своими делами. Только русские и золотое трио были на взводе, ведь солнце уже садилось.

Первый удар по защитному куполу был самым мощным, земля содрогнулась от такой силы. Затем чёрные тени начали покрывать его, будто кромсая бумагу. Преподаватели выбежали на улицу, бросая на купол усиливающие заклинания, но всё было тщетно — защита уже была разрушена, купол пал. В сторону ворот полетели заклинания Пожирателей смерти. Убивающие, замораживающие, парализующие — лучи разных цветов сложились в один, цвет смерти.

На подмогу учителям спешили ученики. Гарри бросил в толпу Пожирателей Ступефаем, судя по упавшему телу — удачно. Гермиона посылала парализующие, а затем замораживающие заклинания, прикрывая Макгонагалл, ведь в неё летел целый ворох заклинаний во главе с Авадой Кедаврой. Таня, недолго думая, использовала Искрус, направив кольцо в ближайшего Пожирателя. Искра, оторвавшись от кольца, просвистела в воздухе и удачно сразила врага. Глеб чертил тростью замысловатые узоры, и враги один за другим падали, хватаясь за сердце. Гробыня посылала заклинания из списка ста запрещённых. Красные искры слетали с кольца, устремляясь в толпу, разрывая землю под ногами Пожирателей, образуя бездну, куда те беспомощно падали. Остальные тоже не отставали: Ягун, Ванька, Лиза и остальные ученики Хогвартса выставляли защитные чары, бросали обездвиживающие и парализующие заклятия, пока не переходя на что-то более серьёзное.

Сарданапал с криками «за родину!» выслал из Перстня Джинов такие мощные заклятия, что Пожиратели едва успевали выставить защиту. Медузия выпустила свою истинную магию — и вот пред врагами предстала Медуза Горгона с красивым лицом и змеями вместо волос. Та самая Медуза, которую победил Персей и спас Сарданапал, она превращала Пожирателей, смотревших ей в глаза, в камень. Ягге как будто светилась изнутри белым сиянием, она, вытянув руку, шептала заклинания, и с её пальцев срывались белые молнии, ударяя в противника.

Таня думала, что тут что-то не чисто. Слишком мало народа среди противников, максимум человек пятьдесят. И не было главных Пожирателей, Беллатрисы, Волан-де-Морта и много кого ещё. Она видела их фотографии в старых номерах «Пророка», но около замка не было главной свиты.

Когда ряды Пожирателей почти поредели, к ним на подмогу поспешили новые маги. И всё началось по новой. Защита, нападение, снова защита, снова нападение, но силы уже иссякали. Гарри, Таня, Гермиона и многие другие больше защищались, чем нападали — противник явно превосходил числом. И вот перед взором собравшихся, появились главные Пожиратели. Волан-де-Морт шёл, вытянув вперёд руки, а из пальцев его выползали тёмные тени, устремившиеся на преподавателей, они прекрасно ломали защиту. Профессору Стебль не повезло первой: тени втянулись в неё, а через несколько минут её разорвало надвое. При этом Лорд победоносно улыбался, ведь победа была у него в кармане, оставалось лишь немного подождать.

Белла с маниакальным блеском в глазах раскидывала Круцио, пока заклинание не попало в Гробыню. С наслаждением наблюдая, как девушка бьётся в агонии, она не заметила взбешённую Таню, а та, увидев, что Лестрейндж пытает Склепову, приказала деду выставить мощную защиту и направила кольцо на Беллатрису. Прошептав заклинание Белых дней, Таня выпустила искру, но она была не зелёной, а белой. Искра разрасталась, пока не превратилась в небольшой шар размером с мяч для игры в большой теннис. Впитавшись в Беллу, искра лопнула, сначала ничего не происходило, а затем Беллатрису охватило белое пламя. Она со страшным криком упала на землю, корчась от боли, сгорая заживо изнутри. Волан-де-Морт, наблюдавший эту картину, слегка улыбнулся, ему не было жаль Лестрейндж, он посмотрел на Таню, подумав, что ему нужны люди, которые пойдут на всё ради спасения друзей. Поразмыслив, Том двинулся на Снейпа.

Гробыня, оклемавшись, с двойным рвением вступила бой, как вдруг мимо неё пролетел зелёный луч, угодив в кого-то за её спиной. Обернувшись, она увидела Малфоя, уже неподвижно лежавшего на земле. Гнев охватил её разум и когда она повернулась, увидела усмехающегося Паркинсона. Рядом с Гробыней появилась Таня, и вдвоем они вскинули перстни, в унисон прокричав заклинание Искруса, и две яркие искры полетели в мужчину. Он, ничего не успев понять, тотчас же замертво упал на землю.

Гарри огляделся: несмотря на всю отвагу и слаженность, они терпели поражение. Пожиратели теснили их небольшую армию. Некоторые сокурсники полегли замертво, многие были ранены. Строй преподавателей поредел. Не было уже мадам Трюк, мадам Стебль и мадам Трелони, они отдали жизнь, защищая Хогвартс. Остальные ещё держались из последних сил, но те покидали их с каждым мгновением. Гермиона сражалась, больше думая о защите, чем о нападении, а Рон уже лежал на земле. Гарри надеялся, что тот просто без сознания, но возможности подойти к другу не было. На щеке у Макгонагалл запеклась кровь, но она продолжала сражаться, несмотря на то, что ноги начали подкашиваться. Флитвик и Снейп бились спина к спине, поддерживая и защищая друг друга. К последнему шёл Лорд. Остановившись перед Снейпом, он выпустил чёрные ленты из палочки, которые стали опутывать Северуса. Под натиском декан Слизерина стал задыхаться, чувствуя, как трескаются его рёбра.

— Это тебе за предательство, Северус, ты не удостоился лёгкой смерти, — сказал Том, стягивая ленты вокруг тела Северуса.

Битва шла уже несколько часов, и с той и с другой стороны были потери, но никто не собирался сдаваться. Гарри ранили в руку, и теперь она его не слушалась, Гермиона выставила щиты вокруг себя, ибо на большее уже не было сил, у Тани дрожала рука, державшая кольцо, так что удары заклинаний не были точны. Гробыня упала в обморок, ведь она истратила много магических сил, а Макгонагалл прижали к стене, и та едва успевала отбиваться. Флитвик также был окружён врагами, но упрямо раздавал заклинания. Снейп уже посинел, как вдруг раздался чей-то пронзительный крик…

— Ос-та-но-ви-тесь! — приказал голос, разлившийся по окрестностям замка. Вихрь, пронёсшийся по поляне, где шло сражение, заморозил магию.

Все обернулись: на опушке Запретного леса стояла красивая, смуглая женщина с длинными чёрными волосами, в зелёном платье в пол.

— Я не позволю больше и капли крови пролиться! Том Марволо Риддл, лишь ты один за всё это в ответе! — женщина обвела рукой поляну, подходя ближе к Лорду. — В царя мира захотел поиграть? Никому ещё не удалось захватить весь мир, и тебе не удастся! Это я говорю тебе — Мать-Природа.

— Неужели сама Природа пожаловала к нам? Очень интересно, но ты не учла то, что заморозить можешь только свою магию и частично древнюю. Но не силу Аида, — с этими словами Волан-де-Морт выпустил тени из пальцев, в этот раз они были темнее, чем предыдущие. Женщина же спокойно ждала, и когда тени были достаточно близко, она попросту развеяла их по воздуху.

— Неужели ты думал, что магия смерти может победить магию жизни? Ты наивен и глуп. Всё в этом мире построено на жизни. Когда листок увядает, весной на его место приходит новый, ещё не окрепший листочек. Когда кто-то уходит из этого мира, на его место приходит новая жизнь. Это закон равновесия. Нет бессмертных людей, кроме одного, но на то была воля бога Рода, — она махнула рукой в сторону Сарданапала. Тот улыбнулся ей. — Но и ему рано или поздно придётся покинуть этот мир и продолжить свой путь в вечности. А теперь я закончу то, зачем пришла, — пристально смотря на Тома, сказала Природа. В эту минуту Волан-де-Морту стало по-настоящему страшно. Он был бессилен перед Матерью-Природой, а значит, уязвим, и все его надежды обратились в прах.

Природа призвала Чашу, Диадему и Змею. Для неё не существовало расстояния, ведь она была везде и сразу, как и смерть.

— Смотри Том, тут находятся частицы твоей души, — она подняла руки над предметами и Нагайной, извлекая осколки души, — видишь, твоя душа чёрная, как смоль, искромсанная и разорванная. Только безумец мог пойти на такое. Даже у самого отпетого негодяя есть возможность переродиться и прожить жизнь заново. У тебя нет такой возможности, была, но ты не хотел идти честным путём. Что ж, я отправлю тебя туда, откуда взялась твоя новая сила.

Природа соединила оставшиеся части души, и по воздуху отправила их в Волан-де-Морта. Когда душа коснулась тела, он даже не пошевелился, ибо разорванная душа больше не была живой.

— Аид, я призываю тебя! Приди и забери то, что твоё по праву! — призвала Мать-Природа.

В центре поляны начала закручиваться чёрная воронка, пока из неё не вышел высокий мужчина в чёрном одеянии. У него были правильные черты лица, только глаза полыхали пламенем Тартара.

— Привет, Мать, давно не виделись. Необязательно так орать, могла бы по-тихому сказать — я бы пришёл, — произнес Аид.

Природа улыбнулась.

— Ага, конечно. Я знаю твои «пришёл» года эдак через три. Ты снова за старое, раздаёшь свою силу направо и налево? — с напором спросила женщина.

— Да разве это сила? Так... отголосок. И вообще, мне давно не приносили сердце девственницы. Я так изголодался, — печально произнёс властитель Тартара.

— Ладно, будет тебе. Не прибедняйся. Забери Тома с его осквернённой душой, это твой клиент.

— Любопытно, так это твои осколки хранятся у меня? Давно я не видел столь безрассудного поступка. Ну, ничего страшного, для тебя я найду отдельное место в моём царстве. Ты не пожалеешь, а может и пожалеешь. Как пойдет, — сказал Аид, беря Тома за руку. Послав воздушный поцелуй Природе, босс Тартара исчез вместе с Волан-де-Мортом в чёрном вихре.

— Минерва Макгонагалл, подойди ко мне, смелее, не бойся. Я не из тех, кого стоит бояться, — попросила Природа. Макгонагалл пошла к женщине.

— Это принадлежит школе, — передавая Чашу Пуффендуя и Диадему Когтевран Минерве, сказала она. — Змею я перенесу в тропики. Теперь о важном: Минерва Макгонагалл назначается директором школы магии и чародейства Хогвартс! — торжественно произнесла Мать. Послышались неуверенные аплодисменты.

— За проявленную храбрость и доблесть я награждаю ваших друзей из России молодой магией. Отныне и впредь она будет существовать в вас наравне с древней магией, — Природа закрутила небольшой вихрь в воздухе, послав его в магов. Сначала магический вихрь прошёл сквозь Таню, затем сквозь Гробыню, Глеба, Ваньку, Ягуна, Лизу, Шурасика и преподавателей Тибидохса, заканчивая Ягге.

— И мой последний подарок: я вылечу всех раненых. К сожалению, мертвых я поднять не смогу. Они уже отправились в вечность. Кто-то захочет переродиться, кто-то останется там. Это их выбор, выбор души.

По поляне прошёлся тёплый ветер. Раны начали затягиваться, и маги стали приходить в сознание. Гробыня кинулась на шею Драко — брошенная в него Авада пролетела по касательной, но всё-таки удар был весьма сильным.

— Впредь помните, за кем и какими целями вы не последовали бы, я всегда за вами слежу и оберегаю. Ведь я сама жизнь и сама судьба. Рано или поздно мы ещё встретимся, когда вы будете выбирать свой путь, — с этими словами Мать-Природа исчезла с поляны, оставив после себя аромат весенних цветов.

Реальность вечности.

Над Хогвартсом стояла весна. Тёплый ветерок качал зелёную, как изумруд, траву, полевые цветы радовали глаз пёстрым соцветием, летали птицы, животные рыскали в поисках еды.

Молодой Дамблдор шёл вдоль квиддичнго поля. Высокий, с каштановыми длинными волосами, с небольшой бородой в тон волосам, одетый в лёгкую мантию. Он улыбался, излучая доброту и спокойствие, отказавшись от перерождения, свой путь он продолжил в вечности.

Вдруг он увидел человека, и глаза его округлились от удивления — перед ним стоял Грин-де-Вальд, такой же высокий, красивый с белыми волосами и голубыми глазами. Дамблдор бросился в его объятия.

— Прости меня, Гринди, за всё, прости, — прижимая к себе мужчину, попросил Альбус.

— Ну, ты чего Дамби, всё в прошлом. Теперь мы будем вместе до конца, я никогда на тебя не держал зла, всё ждал, когда ты ко мне приедешь, но теперь уже это не важно, ведь ты рядом, — отстраняя от себя Дамблдора и заглядывая ему в глаза, сказал Грин.

Через мгновение они уже целовались, не могли насладиться друг другом. Магия клубилась над ними, переплетаясь в радугу, ведь они не могут жить друг без друга, будто одна душа у них на двоих. И где бы они ни были, они всегда будут находить свою вторую половинку, ибо истинная любовь не ведает преград.

— Вместе! — сказал Гринди, обнимая Дамблдора.

— Всегда! — ответил Альбус, затягивая мужчину в новый поцелуй.

Магическая реальность.

Гарри, Гермиона, Рон и Таня сидели перед озером. На дворе стоял апрель, снег только начал сходить, предвещая скорую весну. На деревьях завязались почки, весело бежали ручейки, стремясь растопить снег, птицы сидели высоко на ветвях деревьев, ловя тёплые лучи солнца.

— Кто чем будет заниматься после окончания Хогвартса? — спросила Гермиона. Она уже знала, что будет работать в Министерстве, борясь за права маглорождённых. Кингсли ей намекнул, что Грейнджер может и без экзаменов приступить к работе, но девушка посчитала нужным их сдать.

Кингсли теперь управлял Министерством, и после победы над Волан-де-Мортом магическая Британия зажила по-новому. В Министерстве магии начали наводить порядок, похоронив с почестями погибших в той бойне. Набор на должности вёлся строго, все работники должны были пройти курс по защите и нападению.

— Мы с Таней отправимся путешествовать, хочу посмотреть Россию и ещё многие страны. Карьера подождёт, — сказал Гарри.

После пережитого, Поттеру долго снились кошмары. Пророчество, когда-то озвученное Трелони, оказалось пустым. Ведь они с Лордом так и не сошлись в поединке, Гермиона предположила, что вмешательство Природы изменило будущее, поэтому пророчество не сбылось. Да и было ли оно точным? Это вопрос, на который нет ответа.

Таня, как и Гробыня, отказалась возвращаться в Тибидохс ради любви. Так как Мать-Природа одарила их молодой магией, теперь они могли беспрепятственно жить в магической Англии. Сарданапал только понимающе улыбнулся, он сам когда-то любил, но его избранница была смертной, поэтому их жизнь вместе была хоть счастливой, но короткой. Как заведено у русских, они долго прощались, но отбыли на остров только спустя неделю. Медузия захотела посетить Англию, так как давно нигде не была, Ягге с мадам Помфри изготавливали новые лечебные зелья, а Сарданапал помогал восстанавливать Хогвартс — школу частично разрушили, особенно пострадал первый этаж. Напоследок директор Тибидохса сказал Тане и Гробыне, что он всегда будет рад им на Буяне и не будет против, если они захотят сыграть свадьбу на острове. При этом он научил их изготавливать портал между реальностями.

Гроттер со слезами бросилась Сарданапалу на шею, благодаря его за всё, ведь он её опекал, заменив родителей. Гробыня расчувствовалась и тоже полезла обниматься.

— Я пойду в авроры, — сказал Рон. После вмешательства Природы ему повезло, как и многим, ведь Авада, летевшая в него, растаяла после того, как Мать-Природа заморозила магию.

Снейп излечился и ушёл из Хогвартса. После смерти Дамблдора он не считал больше нужным терпеть глупых подростков с бушующими гормонами. Обосновавшись в Косой Аллее, он открыл аптеку, которая пользовалась бешенной популярностью, ведь Северус был лучшим зельеваром.

Малфои вернулись в мэнор, Драко бросил школу и настоял, чтобы Гробыня перебралась к нему. Девушка поломалась для порядка, но согласилась. Люциус, сначала приняв её скептически, теперь души в ней не чаял, она напоминала ему молодую Нарциссу. Последняя же отнеслась к Гробыне без лишних претензий, сказав, что хоть кто-то ей будет составлять компанию, а то одни мужики кругом.

Преподавателей, павших во время защиты школы, похоронили на территории рядом с гробницей Дамблдора. Неподалеку поставили мемориал в виде феникса, устремившегося высоко в небо, расправив крылья. Это было символом того, что за любой смертью следует новая жизнь.

Таню кто-то окликнул, она встала с пледа, оглядываясь вокруг. К ней спешила Гробыня, широко улыбаясь.

— Танька, я замуж выхожу! Ты будешь подружкой невесты! — девушки обнялись, счастливо рассмеявшись, их смех разнёсся по окрестностям замка, обещая, что всё будет хорошо!