Вознесение (джен)

Едва лишь Ута взглянула на Младшего, ей всё стало ясно: он сумеет совершить Прорыв, кто бы что ни говорил. Он со спокойным упорством проращивал Нерву, наполнял Полотна и повергал Братьев одного за другим.

Первым пал Китобой, поскольку сначала Гость нанёс визит Аве — дерзкий, непозволительный, немыслимый. Сплетни разносились по Промежутку в основном благодаря Айе, и, хотя Струна её откровенно недолюбливала, не находила причин не верить. Ава умна, хитра и дальновидна; неудивительно, что Младший мог решиться на её вознесение, толком не видя других сестёр. Мало кто способен противостоять Сфинксу, а тем более, такому, как эта необыкновенная Сестра. Определённо, она могла бы вырваться отсюда — но она не хочет. Сложно понять, какой Ава сделала бы поверхность, но вряд ли она принесла бы Наверх смерть. Впрочем, как знать — всё, что говорит она своим медовым голосом., опуская долу янтарные лукавые очи, следует делить в лучшем случае на два. Судя по всему, Младшему предстоит узнать ещё много нового, но если он решится вознести Аву, это будет правильно. В конце концов, ни Эхо, ни Оле, ни тем более маленькая Яни не стремятся принести на Поверхность свою Сирень... В сочетании с Янтарём она может повести себя непредсказуемо, но это куда лучше многих других сочетаний — например, ненормальной, извращённой смеси Изумруда и Лазури, симбиоза предчувствия страдания и вечного ужаса.

... Удивительно, насколько разным может быть Изумруд — одним он дарует защиту и предчувствие чего-то важного, а другим — горький привкус жуткой, иррациональной обречённости. Стоит ли раскрашивать таким Поверхность? Вряд ли. Тогда уж лучше добровольно спуститься прямиком в Кошмар. Впрочем, Жонглёр уже повержен, а у страдалицы из Башни раскрыто уже три Сердца...

Значит, по пути правой руки пошёл Гость, ожидая, видимо, что в награду ему достанется Оле. Что же, из всех сестёр с Золотом она принесла бы Поверхности лучшую жизнь. После того, как Сестра-Смерть тихо растворилась в пространстве, выбирать особо стало не из кого — не Ире же выводить, в конце концов?

Эли могла бы выйти отсюда и изменить мир к лучшему; её Пурпур и Серебро способны на очень и очень многое, но она, зная о том, кто предназначен Младшему, сама не стала претендовать на место в оправе. Она рассчитала и свою смерть и уже не боялась её. Пурпур, как говорила она, даже настолько смягчённый, вряд ли принесёт Поверхности пользу. С ней солидарна была даже острозубая Айя, не знавшая ни любви, ни жалости, ни мечты, ни предчувствия. Мудрая же Юна, объятая пламенем, даже не снизошла до этой возни — лучший мир был бы её, но ей было всё равно.

Оставался последний цикл, цвет пришёл в последний раз. Струна, пошатываясь от голода, медленно встала на ноги и подняла глаза к Луне. Не придёт Младший, не выведет её Наверх, и это верно — чем выше будет она сама, тем больше Луна будет отдаляться от неё. Потому что достижение мечты заставляет всё начинать заново.

Пусть лучше он спасёт Находку.