По следам Белого Кролика (джен)

В период с 1883 по 1887 годы я жил в Соединенных Штатах Америки, имел частную врачебную практику в Сан-Франциско и потому довольно редко навещал Шерлока Холмса, все так же проживавшего на Бейкер-стрит в Лондоне.

Однажды — а это было в июне 1886 года — я принял предложение своего товарища Майкла Стэмфорда об участии в конференции врачей, проходившей тогда в Лондоне. И не упустил возможность навестить знакомый дом на Бейкер-стрит. Тогда я даже не представлял, что наша встреча с Холмсом станет началом еще одного довольно интересного расследования.

Но обо всем по порядку. Итак, 21 июня 1886 года, незадолго до ленча, я позвонил в дверь дома 221б по Бейкер-стрит. Поприветствовав открывшую мне миссис Хадсон, я не стал ждать, когда она предупредит Холмса о моем визите, и поднялся наверх.

На пороге в гостиную я столкнулся с разъяренным молодым человеком, стремительно промчавшимся мимо меня. Он остановился на ступенях и крикнул в открытую дверь:

— Это было невероятно глупо, мистер Холмс! — и, чуть не сбив с ног миссис Хадсон, сбежал с лестницы. Хлопнула парадная дверь. Изумленно посмотрев назад, я переступил порог знакомой гостиной, в которой ничего не изменилось с последнего моего посещения, и сразу же увидел Холмса, сидевшего в кресле в углу комнаты. Он задумчиво разглядывал запачканный чем-то темно-багровым серебряный портсигар, лежавший на столе перед ним.

— Боже! — воскликнул я, когда понял, что это были за пятна. — Что произошло?

— Здравствуйте, Уотсон, — поднял голову Холмс. — Ничего страшного, мой друг. И как ни жаль, ничего любопытного.

— А молодой человек, что выскочил от вас? Чего он хотел? — с интересом поглядывая на портсигар, спросил я.

— Ха... Сей юноша потрясал вот этим и требовал, чтобы я все бросил и отправился на расследование убийства. Пришлось прогнать, — покачав головой, протянул Холмс.

— Друг мой, с каких пор вы не развлекаетесь расследованиями убийств? — недоуменно спросил я, присаживаясь в кресло.

— Дорогой Уотсон, я всегда рад заняться интересным делом. Но когда меня пытаются оскорбить, например, так, как это сделал молодой человек, что только что покинул мою гостиную…

— Как? Окровавленным портсигаром?! — перебив Холмса, уточнил я.

— Прискорбно, Уотсон! Неужели практика в Америке так плоха, что вы разучились отличать настоящую кровь от поддельной? — усмехнулся Холмс. — Взгляните, — он протянул мне портсигар. — Это не кровь, а сироп. Кукурузный, с легкой примесью шоколада. Обычно такой используют в театральных пьесах.

— Никогда бы не подумал, — удивленно протянул я. — Я всегда считал, что там используют обычную краску.

— Раньше — да. Но сироп намного дешевле. И придать ему цвет настоящей крови намного проще, чем краске. Хотя не всякий, конечно, отличит, — закурив от любезно зажженной мной спички сигарету, произнес Холмс. — Теперь вы понимаете, Уотсон, — продолжил он, сделав глубокую затяжку, — почему я прогнал этого нахального молодого джентльмена?

— Право, не совсем, — пожал плечами я, положив портсигар на стол. — Как я понял, это — подделка…

— Ну почему же, — прервал мои размышления Холмс. — Портсигар подлинный, это вне всякого сомнения. Был сделан в 1879 году фирмой Blanckensee&Son в Бирмингеме. Ручная работа, серебро.

— Я имел в виду кровь, — осторожно заметил я, тоже прикурив сигарету.

— Кровь — да, бутафория, тем более плохо сделанная. Ее можно отличить от настоящей даже невооруженным или таким неискушенным, как у миссис Хадсон, взглядом, — сердито произнес мой друг.

Будто услышав слова Холмса, в гостиную вошла миссис Хадсон.

— Мистер Холмс! — обратилась она к Шерлоку. — Надеюсь, молодой человек, что недавно покинул вашу гостиную, никогда больше не переступит порог этого дома!

— Что-то случилось, миссис Хадсон? — поинтересовался Холмс.

— Я всякое видела с тех пор, как вы поселились у меня. Толпы мальчишек, заплаканные леди… Но такой невоспитанности я не потерплю…

— Миссис Хадсон? — спросил я.

— Этот юноша посмел отдавить мне ногу и даже не извинился!

— Смею вас заверить, миссис Хадсон, — как мне показалось, весьма искренне произнес Холмс, — этого больше не повторится.

— Я надеюсь, мистер Холмс, — ответила ему миссис Хадсон и вышла из гостиной.

На некоторое время в комнате воцарилось молчание.

— Мэри передавала вам привет, — произнес я спустя несколько минут, совершенно не зная, о чем говорить, чтобы вновь не коснуться темы заляпанного сиропом портсигара.

— Это очень мило с ее стороны, — мягко улыбнулся Холмс. — Дружище, вы наверняка хотите узнать, с какой тайной связана эта вещица, не так ли?

— Вы как всегда проницательны, Холмс, — кивнул я.

— Я поведаю вам чуть позже, — произнес Холмс. — А теперь, не желаете ли вы разделить со мной ленч?

— Почту за честь, — слегка склонил я голову.

Во время ленча Холмс изволил откушать со мной омлет из пары яиц и две чашечки чая, а также рассказал мне о новом инспекторе из Скотланд-Ярда, недавно обратившемся за помощью в одном довольно щекотливом деле к моему другу-детективу. По мнению Холмса, этот полицейский был еще глупее, чем Лестрейд, который тоже звезд с неба не хватал, но на фоне новенького был несомненным гением.

Перекусив и вдоволь посмеявшись над рассказами моего друга, я было собрался домой, но в этот момент внизу прозвенел звонок. А спустя минуту к нам поднялась миссис Хадсон.

— К вам посетительница, мистер Холмс, — произнесла она, обращаясь к нему.

Холмс в ответ слегка рассеянно, как мне показалось, кивнул и обратил свой взор в окно, подкурив сигарету.

— Вы много курите, Холмс, — словно вспомнив, что являюсь врачом, упрекнул я детектива, улыбнувшись.

— Доктор Уотсон, — усмехнулся Холмс. — Не желаете сигарету?

— Не откажусь, — кивнул я.

Не успел я опуститься в кресло и взять сигарету, как в дверь неожиданно постучали. Я с немалым трудом смог вспомнить, что миссис Хадсон говорила о посетительнице, и в легком изумлении обернулся. На моей памяти все, кто приходил сюда к Холмсу, входили в гостиную без стука.

Мой друг тоже, казалось, не предполагал, что посетительница решит постучать после того, как ее уже пригласили, и, странно улыбнувшись, крикнул: «Прошу, миссис Кингсли!».

Дверь, скрипнув, открылась, и через порог переступила леди, одетая в довольно красивое, но простое платье. У нее был мягкий, нерешительный взгляд, а лицо еще хранило следы увядшей молодости. Она слегка удивленно посмотрела на Холмса и, пройдя к столу, остановилась возле него.

— Прошу, присаживайтесь, миссис Кингсли. Ваш путь из Вулиджа был довольно долгим, и вы наверняка устали, — произнес мой друг, даже не потрудившись, в отличие от меня, подняться из кресла и все так же безмятежно выпуская кольца дыма изо рта.

— Мы знакомы, мистер Холмс? — спросила леди, присаживаясь на любезно предложенный мной стул.

— Не лично, миссис Кингсли. Некогда, шесть лет тому назад, я изловчился поймать вора, что обкрадывал склады вашего покойного мужа. В те времена я был довольно частым гостем в вашем доме, но вам меня не представили — нам с мистером Кингсли постоянно было недосуг.

— Но как же вы… — начала миссис Кингсли, но Холмс в свойственной ему манере перебил ее, предвосхищая вопрос.

— Как я узнал вас? По кольцу. У Чарльза, вашего мужа, было точно такое же. Золото с легкой примесью олова. Сделано на заказ в Лондоне у ювелиров Картье. Другого такого кольца, кроме как на вашем пальце, не существует. Поэтому я посмел предположить, что вы — миссис Кингсли.

— Это действительно так, — кивнула миссис Кингсли.

— Теперь вы наверняка задаетесь вопросом, откуда я узнал, что вы приехали из Вулиджа, не так ли? — улыбнулся Холмс.

— Да, как? — спросил я, немного опередив миссис Кингсли.

— Это очень просто. Колеса вашего ландо, миссис Кингсли, что стоит у парадной двери, — Холмс указал на окно, — как и ваши туфли, измазаны илом. А такую грязь можно найти только в окрестностях Вулиджа.

— Но Темза ведь вся заилилась, — попробовал я возразить умозаключениям Холмса.

— Несомненно, — кивнув, подтвердил Холмс. — Но лишь в окрестностях Вулиджа илом покрыто не только побережье реки, но и некоторые улицы. Связано это с тем, что кэбам постоянно приходится ездить по берегу, после чего собранный там на колеса ил оседает на остальных дорогах. Тем более что уважающие себя леди не гуляют по побережью Темзы в Лондоне, кроме как на набережной. А ее регулярно чистят от ила и песка, в отличие от побережья у Вулиджа.

— Поразительно! — воскликнул я, не сдержавшись. Я опустил глаза, стремясь увидеть туфли миссис Кингсли. Однако меня ждало разочарование, они были целиком скрыты подолом платья. Видимо, мой невероятный друг заметил ил на туфлях, когда леди перешагнула через порог и приподняла краешек юбки. Умопомрачительная внимательность. Никогда и не подумал бы обратить внимание на грязь на туфлях леди, а возможность разобрать, что налипло на колесах у стоящего под окнами кэба, и вовсе поражала мое воображение.

— Но есть еще один немаловажный факт, почему я предположил, что наша гостья прибыла сюда из Вулиджа, — продолжил Холмс после короткого молчания и, поднявшись из кресла, прошел к столу. Там он взял газету и передал ее мне.

— «Таймс», двухдневной давности, — слегка обескураженно оглянувшись на Холмса, сказал я.

— Вот именно, — воскликнул Холмс, отчего миссис Кингсли вздрогнула и удивленно покосилась на детектива. — Два дня тому назад, если верить передовице, лорд и леди Эскот устраивали званый бал по случаю помолвки их единственного отпрыска. А если знать, что лорд Эскот и покойный Чарльз Кингсли, муж нашей гостьи, были друзьями и именно лорд Эскот купил торговый дом Чарльза после его кончины, кстати, примите мои искренние соболезнования, миссис Кингсли, — Холмс слегка поклонился, — то можно предположить, что помолвка, о которой написано в газете, была между… — он слегка задумался, — ...сыном Эскотов и вашей дочерью, миссис Кингсли. Мисс Алисой Кингсли. Это так?

— Да, это так, — горько, как мне показалось, вздохнув, ответила миссис Кингсли.

— Вижу, вы не очень рады этой помолвке? — спросил Холмс.

— Да. Чарльз был бы против, это несомненно. Но я просто не представляю иного выхода…

— Вас можно понять, — мягким тоном произнес Холмс. — После смерти вашего мужа вам пришлось продать его дело. Насколько помню, у вас осталась только ветхая шхуна. «Чудо», кажется. И прибыли от нее не предвидится.

— «Чудо»... Чарльз купил эту шхуну самой первой, именно с нее он начал свои торговые дела. Он бы не простил мне, если бы я ее продала, — покачала головой миссис Кингсли. — Хотя вы правы, мистер Холмс. Эта посудина для меня совершенно бесполезна.

Я сочувственно посмотрел на нее и только хотел что-то сказать ей в утешение, как меня перебил Холмс.

— И брак по расчету мог существенно изменить положение вещей, не так ли? — улыбнулся он. — Старшую дочь вы выдали замуж за лорда Манчестера, а младшую ваш покойный супруг мнил наследницей своего дела. Но чтобы остаться на плаву, вам ничего другого не остается, как породниться c Эскотами.

— Только ради Алисы… — прошептала миссис Кингсли.

— Значит, во время помолвки что-то случилось? — спросил Холмс. — Судя по тому, что вы пришли ко мне лично, вы не обращались в Скотланд-Ярд и боитесь огласки. Так что же произошло?

— Алиса пропала, — едва слышно проговорила миссис Кингсли.

— А теперь, миссис Кингсли, расскажите все как можно подробнее, — мой друг прикурил сигарету, усаживаясь в кресло, и мы оба внимательно посмотрели на миссис Кингсли, ожидая ее истории.

— Да, два дня тому назад леди Эскот давала бал в своем поместье в Вулидже, — начала свой рассказ миссис Кингсли. — В честь помолвки своего сына Хэмиша и моей дочери Алисы…

— Кто знал об истинной цели бала — помолвке? — спросил Холмс.

— Все, — пожав плечами, просто ответила миссис Кингсли. — Кроме, разве что, Алисы.

— Это интересно, — задумчиво произнес Холмс. Миссис Кингсли слегка удивленно посмотрела на детектива, но, поняв, что он не собирается продолжать свою мысль, заговорила дальше.

— Так вот, два дня назад Эскоты устроили бал в честь помолвки своего сына…

— А как Хэмиш Эскот воспринял новость о том, что он должен обручиться с вашей дочерью, миссис Кингсли? — перебил её Холмс.

— Честно говоря, я не знаю, — ответила ему миссис Кингсли. — Вам лучше поговорить об этом с самим Хэмишем и его родителями.

— О, непременно, — улыбнулся Холмс. — Прошу, продолжайте, миссис Кингсли. Во сколько было назначено начало бала?

— В десять утра. Мы с Алисой немного опоздали. Примерно на час, — ответила миссис Кингсли. — Мистер Холмс… — попыталась она обратиться к моему другу, но Холмс вновь перебил её.

— По какой причине вы опоздали? Вы или Алиса не желали ехать на этот бал? — спросил детектив, проигнорировав мой возмущенный взгляд. Он всегда не отличался деликатностью при общении с женщинами, мне подобное поведение казалось неприемлемым.

— Не совсем так, — покачала головой миссис Кингсли. — В кэбе я обратила внимание, что Алиса выглядит усталой… Ей уже долгое время снились плохие сны. И из-за них она постоянно не высыпалась. Вот и два дня назад она встала довольно поздно, собираться пришлось в спешке.

— А чем вы объяснили своей дочери вашу поездку на бал к Эскотам? — спросил я, оглянувшись на Холмса. Тот благосклонно кивнул — видимо, и сам хотел задать тот же вопрос.

— Смерть отца очень сильно подкосила Алису. Последние три месяца она совершенно не общалась ни с кем из своих друзей, стала практически затворницей. Я с трудом уговорила её выйти из дома и немного развеяться…

— Наверняка Алиса поехала с вами безо всякого энтузиазма, — заметил Холмс.

— Да, вы правы, мистер Холмс. Алиса очень любила отца. И только с ним оживала. Шутила, смеялась. А так она довольно замкнутая девочка.

— Это довольно интересно, но на данный момент несущественно, — сказал Холмс. — Прошу вас, миссис Кингсли, продолжайте ваш рассказ, — попросил он и, поднявшись из кресла, прошелся по комнате.

— Да, конечно, — кивнула миссис Кингсли, следя за ним взглядом. — Мы прибыли на час позже, леди Эскот была возмущена. «Явились на час позже! Теперь все придется делать в спешке», — кажется, так она сказала…

— То есть леди Эскот хотела этого союза? — спросил Холмс, остановившись посередине комнаты и посмотрев на миссис Кингсли.

— Не могу этого утверждать, — словно сомневаясь в собственных словах, медленно сказала миссис Кингсли.

— А как лорд Эскот относится к этой помолвке? Если я правильно помню, именно он купил дело вашего мужа, — сцепив руки за спиной в замок, медленно прошел по гостиной Холмс.

— Он был бы рад этому союзу. Он всегда был благосклонен к Чарльзу, и ему очень нравилась Алиса, — оглянувшись на Холмса, ответила миссис Кингсли.

— Так, — задумчиво произнес Холмс. — С этим мне все ясно. Продолжайте, миссис Кингсли.

— Мистер Холмс! — вдруг раздался недовольный голос от двери, и миссис Хадсон вошла в комнату, держа в руках поднос, на котором стояли три чашки. Я невольно втянул носом воздух. Чай. Почему-то у миссис Хадсон он всегда выходил необыкновенно душистым.

— Да, миссис Хадсон? — если мой друг и выглядел удивленным, то лишь слегка. Кажется, он предполагал, что она, как обычно это бывало ранее, вновь будет возмущена его отношением к женщинам и полному пренебрежению этикетом и обязательно угостит нашу гостью чаем, что, казалось, как всегда забыл сделать Холмс.

— Ваше поведение неприемлемо! Не угостить даму хотя бы чаем! И курить эти вонючие сигареты при ней. Боже! — она слегка театрально взмахнула руками, при этом укоризненно погрозив мне и Холмсу пальцем, после чего я понял, что это была заранее спланированная детективом постановка. Но когда он успел договориться об этом с миссис Хадсон, я понял еще очень нескоро. — Милочка, — обратилась миссис Хадсон к миссис Кингсли, — выпейте чаю. Мистер Холмс хоть и грубиян и невежа по отношению к женщинам, но разберется с вашей проблемой, будьте уверены.

— Спасибо, — улыбнулась миссис Кингсли, принимая из рук миссис Хадсон чашку чая. — Я не сомневаюсь в талантах мистера Холмса.

— Вы правы, миссис Хадсон, — произнес Холмс, взяв с полки трубку и усаживаясь в кресло. — Эти афганские сигареты довольно вонючие и никак не помогают мне сосредоточиться на проблеме нашей гостьи, — он аккуратно поставил пепельницу на подлокотник и быстрыми, ловкими движениями почистил трубку. Забив её табаком, он прикурил и медленно выпустил дым изо рта. — Вот, теперь намного лучше.

— Мистер Холмс! — возмущенно воскликнула миссис Хадсон и повернулась к выходу из гостиной.

Пока миссис Хадсон не ушла, я быстро поднялся со своего кресла и, извинившись за своего неучтивого друга, взял у неё поднос с оставшимся двумя чашками и поставил его на стол.

Дождавшись, когда миссис Хадсон вышла из комнаты, что-то гневно ворча себе под нос, Холмс повернулся к миссис Кингсли.

— Теперь, когда вы немного отдохнули, — произнес он, улыбнувшись, — я настаиваю на продолжении рассказа. О, благодарю, Уотсон! — он принял из моих рук чашку чая, положив перед этим дымящуюся трубку в пепельницу, и принюхался. — Ах, какой аромат! Напомните мне, доктор Уотсон, поблагодарить миссис Хадсон за этот изумительный букет запахов. Вы чувствуете? Осенний шафран, весенние ромашки и летний бергамот… Здесь собраны практически все времена года… Не хватает только зимы…

— Непременно, Холмс, — кивнул я в ответ, сам с удовольствием глотнув чая.

— Миссис Кингсли? — вновь обратился Холмс к нашей гостье.

— Да, да, простите, — подняла голову она. — Честно говоря, господа, я не знаю, что вам дальше рассказывать. Мы прибыли на бал, и леди Эскот, немного повозмущавшись из-за нашего опоздания, отправила Алису танцевать кадриль с Хэмишем. Дальше я потеряла её из виду. И увидела только в беседке, где Хэмиш сделал ей предложение…

— Что было дальше? — заинтересованно спросил мой друг.

— Дальше… Алиса была ошеломлена, она слегка растерялась и не смогла ответить Хэмишу сразу. И выбежала из беседки…

— Куда? — воскликнул я.

— В небольшой садовый лабиринт, вход в которой находится как раз у беседки. Мы поначалу не придали этому значения, подумав, естественно, что она растерялась от неожиданности. Но прошел час, потом два. А после моя старшая дочь, Маргарет, призналась, что Алисе стало известно о помолвке уже спустя несколько минут после того, как мы прибыли к Эскотам. Ей рассказали близняшки Чаттавэй, она дружна с ними. Когда минул час, мы всё-таки отправились на поиски Алисы. Но не нашли её нигде. Уже два дня прошло… — миссис Кингсли уже не смогла сдерживать слезы, и я заботливо протянул ей свой платок. — Благодарю, — кивнула она мне и вытерла глаза, после чего продолжила: — С того момента, как Алиса выбежала из беседки, прошло два дня. Я считаю, что мою дочь похитили. И прошу вас, мистер Холмс, во имя вашей дружбы с Чарльзом… Найдите её!

— Успокойтесь, миссис Кингсли, — немного безмятежно, как мне показалось, отозвался мой друг-детектив. — Мы найдём девочку. Только позвольте последний вопрос?

— Конечно, мистер Холмс, — кивнула миссис Кингсли.

— Ваша дочь, миссис Кингсли, поехав на бал к Эскотам, надела чулки и корсет?

— Холмс! — воскликнул я, приподнимаясь с кресла. — Это переходит уже всякие границы!

— Спокойно, Уотсон, вы же прекрасно знаете мой метод. Главное — детали! — ответил мне Холмс.

— Но при чём тут чулки?

— Уотсон, я был о вас лучшего мнения! Вы же женатый мужчина и, надо полагать, знаете, как должна быть одета леди согласно принятым нормам!

— Нет, всё же ответьте, Холмс, что всё это значит?! — немного вспылив, воскликнул я.

— Прошу меня простить, но я дождусь ответа миссис Кингсли, — спокойно произнёс Холмс.

— Я не понимаю, откуда вы узнали об этом, мистер Холмс, но да, моя дочь в то утро не надела ни чулок, ни корсета. Мы даже слегка поссорились из-за этого, пока ехали.

— Прекрасно, — улыбнулся Холмс. — Это всё, что я хотел знать.

— Так значит, вы не ответите мне? — вкрадчиво поинтересовался я.

— Ну почему же, Уотсон. Просто я вспомнил одну забавную деталь и решил её уточнить. Позвольте вам напомнить, но я знал некогда Алису. И уже тогда она отличалась от остальных людей. И посему, я буду её искать не ради памяти о дружбе с её отцом. Но только ради дружбы с ней! — ответил мне Холмс и, поднявшись из кресла, обратился к миссис Кингсли: — Надеюсь, вы попросили кэб вас подождать?

— Да, конечно, — сказала миссис Кингсли.

— Очень хорошо. Тогда позвольте нам с доктором Уотсоном сопроводить вас до поместья Эскотов. Вы же туда хотели направиться после разговора со мной?

Неподалеку от Лондона, всего в паре часов езды, на берегу Темзы расположился маленький городок Вулидж, некоторыми называемый Вулвичем. Жил он в основном благодаря двум сооружениям, что были построены по приказу Генриха VIII — в 1512 году верфь, включавшая в себя два сухих дока, мачтовый пруд, канатный двор, а чуть позже — крупный металлический цех для изготовления якорей и дельных вещей.

Совместно они дали Британии сотни кораблей. Среди них такие знаменитые, как линкор «Повелитель морей», флагман Карла I; фрегат «Дельфин», дважды обошедший вокруг света; печально известный линкор «Король Георг» и бриг-шлюп «Бигль», исследовательский корабль Чарльза Дарвина.

Во время промышленной революции осадка кораблей начала быстро расти одновременно с заиливанием Темзы, и два сухих дока перестали удовлетворять новым требованиям. Верфь перешла на более мелкие заказы и после периода упадка в 1869 году официально закрылась, но корабли некоторых английских торговых компаний, таких как торговый дом Кингсли, недавно купленный лордом Эскотом, все еще бросали якорь у Вулиджской верфи.

Поместье Эскотов, куда мы с Холмсом направлялись, после того как на Бейкер-стрит нас посетила миссис Кингсли с просьбой о помощи в поисках её дочери, находилось неподалеку от этого городка.

В дороге мы большей частью молчали: Холмс задумчиво рассматривал мелькающие пейзажи из окна ландо; я размышлял о том, как превратны порой дороги судьбы — еще вчера я не помышлял ни о каких приключениях, мечтая только после очередной занудной лекции на конференции выпить пару кружек пива с Стэнфордом, а уже сегодня вновь куда-то еду на пару с Холмсом расследовать возможное похищение юной барышни; миссис Кингсли так же, как и Холмс, смотрела в окно и изредка грустно вздыхала.

Холмс оживился только тогда, когда впереди показалось поместье Эскотов. Повернувшись ко мне, он обронил:

— Похоже, нас ждут, — и обратился к миссис Кингсли: — Вы не могли бы выглянуть в окно и сказать мне, это случайно не леди Эскот ожидает нас у ворот?

— Да, это она, — мельком взглянув в окно, ответила миссис Кингсли, — но…

— Что там делает полиция? — продолжил за неё Холмс и я тоже выглянул в окно: неподалеку от одетой в бежевое строгое платье леди, видимо, ожидавшей именно нас у ворот, ведущих к поместью Эскотов, стоял полицейский кэб.

Наш ландо остановилось спустя минуту как раз напротив ворот. Первым вышел Холмс и поприветствовал кивком леди, что с решительным видом направилась к нам.

— Леди Эскот…

Но та его словно и не заметила, обратившись сразу к миссис Кингсли, которая с моей помощью только выбралась из кэба.

— Миссис Кингсли, вы, как я вижу, все-таки пригласили этих шарлатанов, что только и делают, что мешают заниматься своим делом тем, кому это положено? Тем более, что ваша дочь, как я считаю, не была похищена. Ваша дурная девчонка наверняка просто забылась в морфинном сне где-то в трущобах!

— Леди Эскот… Да как вы смеете?! — воскликнула миссис Кингсли, слегка опешив.

Будучи солидарен с нашей клиенткой, я строго посмотрел на леди Эскот и только хотел высказаться, как меня перебил Холмс.

— Позвольте узнать, леди Эскот, почему вы утверждаете, что дочь миссис Кингсли не была похищена, хотя она говорит обратное? И также о каких трущобах и морфинном сне вы говорите? Вы что-то знаете? — спросил Холмс. — Кстати, позвольте представиться. Шерлок Холмс. А это мой друг — доктор Уотсон. И мы уж точно не шарлатаны.

— Я знаю, кто вы такой. Но от своего мнения я не отказываюсь. Ну а по поводу Алисы… Ну как же, многие слышали некоторое из разговоров Хэмиша и Алисы во время танца. Представьте, она воображала всех мужчин в платье… И вслух размышляла, как хорошо бы уметь летать! Мой сын также утверждает, что в тот день она была крайне рассеянна. И я могу это подтвердить. Перед тем, как Хэмиш предложил ей руку и сердце, я разговаривала с ней: она все время отвлекалась, бормотала о каком-то кролике… Поэтому я и предположила, что она что-то употребляет....

— О белом? — с загоревшимся взглядом быстро спросил Холмс.

— Да… Но откуда…

— Не сейчас, леди Эскот, — перебил её Холмс. — Могу вам сказать одно: ваши утверждения практически верны. Но Алиса Кингсли не принимала наркотических или каких-либо других средств добровольно.

— Что вы этим хотите сказать? — воскликнула миссис Кингсли. — Что моя дочь все же наркоманка?

— Нет, нет и нет, миссис Кингсли. Но ваша дочь действительно похищена. И выведет нас к ней Белый Кролик. Если только, я надеюсь, мы сможем выйти на его след. Леди Эскот, — обратился он к хозяйке поместья, пресекая возможные вопросы как с моей стороны, хоть я и не торопился их задавать, помня о том, что вскоре Холмс сам мне все разъяснит, так и со стороны миссис Кингсли, которая тоже не стремилась это делать, глубоко задумавшись над словами Холмса. — Леди Эскот, еще один вопрос. Что делает здесь полиция? Насколько помню, миссис Кингсли и вы не хотели привлекать к сложившейся ситуации внимания.

— Это мой муж. Как только Хелен уехала в Лондон, он сразу же вызвал инспектора из Скотланд-Ярда.

— Прекрасно. Вы же позволите нам встретиться с ним? — ненадолго задумавшись, спросил Холмс уже на территории поместья.

— Конечно. Наверное, он сам будет на этом настаивать. Хотя он не придерживается версии о похищении, — ответила леди Эскот, слегка пожав плечами.

— Любопытно, — произнес Холмс — И еще пара просьб, леди Эскот. Не могли бы вы проводить нас с доктором Уотсоном к беседке, откуда мисс Кингсли выбежала после предложения вашего сына?

— Конечно. Пройдемте, джентльмены, — леди Эскот, кивнув, повернулась и пошла по дорожке вглубь приусадебной территории. — А ваша вторая просьба?

— Не могли бы вы предоставить мне список приглашенных на бал по случаю помолвки? — мягким тоном произнес Холмс.

— Да, я принесу его вам.

Мы обошли стороной лабиринт из живой изгороди, в котором, судя по запаху, скрывался розарий и спустя минуту оказались у небольшой беседки.

— Это здесь? — спросил я у леди Эскот.

— Да. Именно в этой беседке мой сын сделал мисс Кингсли предложение. И после секундной заминки она внезапно убежала в сторону лабиринта, так ему и не ответив. Выдающееся хамство! — неожиданно закончила свой ответ леди Эскот пренебрежительным тоном.

— Прекрасно, — произнес Холмс, после чего обратился к дамам. — Леди Эскот, миссис Кингсли, — сказал он, кивнув, — вы не могли бы оставить меня и моего друга здесь одних? Нам нужно осмотреться.

— Конечно, — согласилась леди Эскот, а миссис Кингсли оказалась против.

— Я хотела бы поприсутствовать… — сказала она тихим голосом.

— Простите, но вынужден вам отказать. Мне лучше думается в тишине, — ответил ей Холмс

— Но доктор Уотсон… — попробовала возразить миссис Кингсли, но Холмс был тверд:

— Доктор Уотсон мог бы вас сопровождать, но он нужен мне здесь. И он прекрасно знаком с моими методами. Леди Эскот, — обратился он к хозяйке поместья, — а инспектор уже осматривал эту беседку?

— Нет, — слегка растерянно ответила леди Эскот. — Он сразу прошел в дом. И сейчас, наверное, у мужа в кабинете.

— Ну и слава богу, хоть не затоптал мне ничего, — задумчиво улыбнувшись, произнес Холмс. — Что ж, я попрошу вас оставить нас с доктором Уотсоном. И не забудьте список!

Когда дамы удалились, несколько минут Холмс молча мерил беседку шагами, тщательно осматривая при этом пол, пока я не решился у него спросить:

— Холмс, а что вы имели в виду, когда сказали про то, что белый кролик поможет нам найти девушку?

— То, что и сказал, Уотсон, — ответил мне невразумительно Холмс, наклонившись и поднимая что-то с пола при помощи платка, который он достал из кармана сюртука. — Кстати, взгляните!

— Обычная гусеница. И, кажется, мертвая, — произнес я, разглядев, что у него находилось в руке.

— Нет, Уотсон, не совсем обычная. Взгляните на цвет.

— Довольно странный. Никогда такого не видел, — сказал я, еще раз приглядевшись к гусенице. Она была дымчато-голубой. Хотя я не мог пока понять, чем она так заинтересовала моего друга.

— Вы будете удивлены, но и я такого не видел, — улыбнулся Холмс. — И не уверен, что даже одна-единственная гусеница такой окраски могла появиться в Англии сама по себе.

— То есть вы не исключаете, что она как-то причастна к исчезновению мисс Кингсли? — удивленно спросил я.

— Вы делаете поспешные выводы, Уотсон, — ответил мне Холмс, — но отнюдь не неверные. Вы правы, такая гусеница не могла появиться в этой беседке просто так. Вы скажете, мир насекомых многообразен, но я не верю в такие совпадения! Она была оставлена здесь именно нашим похитителем!

— Довольно смелый вывод, — усмехнулся я. — Но вы можете мне сказать, зачем она преступнику и как это связано с мисс Кингсли?

— Вспомните о том, что говорила леди Эскот, Уотсон. Рассеянное поведение, странные фразы и, наконец, белый кролик!

— Может быть, она всегда была такой? И что все-таки такого в этом белом кролике? — немного сердито, так как не понимал к чему клонит Холмс, сказал я.

— Вы забываете, Уотсон, что я знал Алису. И хоть её поведение на балу лишь немногим отличается от того, что я помню, но различия все же имеются. Она умна. Чрезвычайно, прошу заметить. — Холмс медленно прошелся взад-вперед по беседке, потом остановился и посмотрел на меня. — А вы знаете, что я думаю по поводу женского ума. Но в этой девочке я его признаю. Поэтому она что-то поняла и оставила нам подсказки, только нужно знать, где их искать, чтобы не угодить в кроличью нору. Для меня, Уотсон, все Алисины странности яснее ясного, а ее замечание про белого кролика и вовсе рассказало практически все. Остались только детали, следы этого кролика, и именно они выведут нас на похитителя.

— Ну ладно, Холмс, — произнес я, скрестив руки на груди, — спрошу немного точнее: что рассказала вам гусеница? Это то, что мы ищем?

— Кажется, вы начинаете понимать, Уотсон. Да, она действительно приведет нас к кролику, но след довольно старый, и неизвестно еще, смогу ли я правильно его прочесть. Когда я показал вам эту странную гусеницу, вы не почувствовали ничего?

— Нет, только легкую брезгливость, возможно, — слегка обескураженно ответил я.

— Такой сладковатый, эфирный запах, — словно и не расслышав моих слов, продолжал говорить Холмс. — Боже, Уотсон, вы же были в Афганистане и наверняка чувствовали этот запах не единожды… Это хлороформ, седативное средство из класса барбитуратов.

— Хлороформ? Да, я его использовал в Афганистане при операциях, — воскликнул я. — То есть девушку усыпили?

— Скорее всего, да. Вы не заметили, что я прикасался к гусенице только через платок? На её шкурку была нанесено порядочное количество этой отравы. Она действует и через тактильный контакт, но немного слабее. А также вызывает галлюцинации, рассеянность.

— Но почему Алиса вела себя необычно в тот день? Еще до беседки? — спросил я. — Она же не могла таскать с собой эту гусеницу весь день.

— Вообще-то могла, — пожал плечами Холмс. — Но хлороформ довольно летуч и быстро бы выветрился на свежем воздухе. Думаю, отравленную гусеницу она нашла уже в беседке. Видимо, здесь это была последняя доза. А во время бала кто-то специально её травил малыми дозами. Но вот кто именно — пока не знаю… — Холмс внезапно смолк и посмотрел в сторону поместья, я проследил за его взглядом — к нам быстрым шагом шли леди Эскот и миссис Кингсли в сопровождении двух мужчин.

Инспектор Джонс был довольно молодым человеком для своей должности и, как мне показалось, не отличался большим умом, которым порой блистал инспектор Лестрейд: последний хотя бы мог попросить о помощи моего друга и учитывать его мнение. Джонс же, постоянно пощипывающий свои усики, будто и не заметил нас.

Еще мне показалось странным то, что он, по-видимому, даже и не помышлял ни о каком расследовании, а напротив, вел какую-то буднично-светскую беседу с лордом Эскотом.

Холмс с того самого момента, как инспектор Джонс переступил порог беседки, молчал, изучая список гостей, что ему принесла леди Эскот. И это его молчание меня никак не устраивало. Зная его, я мог, конечно, подождать до того момента, как он начнет действовать, но мне хотелось сделать хоть что-то самому. Ведь на кону была жизнь юной барышни.

— Холмс, есть что-нибудь интересное? — наконец, не вытерпев, спросил я своего друга.

— Пожалуй, есть, Уотсон, — откликнулся Холмс в мгновенно воцарившейся после моего вопроса тишине в беседке. — Леди Эскот, не могли бы вы прокомментировать несколько имен?

— Конечно, мистер Холмс, — отозвалась леди Эскот.

— Прекрасно, тогда вам наверняка известны мистер Террант Хайтопп и мисс Софья Мальянкин? — улыбнувшись, спросил Холмс.

— Нет, — покачала головой леди Эскот. — Я их не знаю.

— Но как же, — протянул ей листок Холмс. — Они указаны в вашем списке. Вот, посмотрите.

— Да, действительно, — произнесла леди Эскот, прочитав список. — Но, Богом клянусь, я их не знаю.

— Почему-то я так и думал, — сказал ей в ответ Холмс. — А это очень опасные преступники. Террант Хайтопп — разыскиваемый по всей Европе и в Новом Свете наемный убийца. Его также называет Шляпником — он постоянно меняет головные уборы. По слухам, он сам их шьет. Прекрасно владеет холодным и огнестрельным оружием. Софья Мальянкин — его жена, тоже наемная убийца. Родом из России. На её счету десятки жертв. В основном специализируется на отравлениях. Инспектор Джонс, вы наверняка должны были слышали о них.

— Да, да, конечно, — кивнул инспектор, а я заметил, как миссис Кингсли бросила на него странный взгляд.

— Боже, но что они делали на нашем балу? Я точно помню, что их не приглашала, — воскликнула леди Эскот.

— Конечно, их пригласил злоумышленник, — ответил ей спокойным тоном Холмс и, повернувшись к миссис Кингсли, добавил: — Я смею предполагать, миссис Кингсли, что здесь произошло не простое похищение, а заказное. У вашей дочери не было врагов?

— Нет, — покачала головой миссис Кингсли.

— Что ж, — после короткого раздумья произнес Холмс. — Мне больше здесь делать нечего, позвольте откланяться! — и быстрым шагом пошел в сторону выхода с территории поместья.

Замешкавшись на несколько секунд, я догнал его уже в трех шагах от ворот и пошел рядом с ним. Внезапно позади нас раздался тихий голос, и мы, остановившись, обернулись.

— Вы им солгали, мистер Холмс, — сказала миссис Кингсли.

— И в чем же? — улыбнувшись, спросил Холмс.

— Холмс! — удивленно воскликнул я.

— Подождите, Уотсон, я хочу услышать, что скажет миссис Кингсли, — взмахом руки остановил мое негодование Холмс.

— Я знаю, кто такие Террант Хайтопп и Софья Мальянкин. — твердым и спокойным голосом ответила миссис Кингсли.

— Прекрасно, миссис Кингсли. Вы нам не расскажете? — сказал Холмс.

— Но, Холмс, вы же сами только то что сообщили нам о них! — воскликнул я.

— Террант Хайтопп и Софья Мальянкин — это воображаемые друзья моей дочери, и уж точно не наемные убийцы, — сказала миссис Кингсли, и Холмс кивком подтвердил её слова:

— Да, это так. Я знаю, миссис Кингсли. Но почему я солгал леди Эскот, а вы сразу не опровергли мое вранье?

— Потому что вы лгали не леди Эскот, а инспектору Джонсу, так? — неожиданно улыбнулась миссис Кингсли.

— Да, так. Но я все-таки соврал и Эскотам. Отчасти из-за того, что хотел сохранить список гостей у себя, — Холмс вытащил аккуратно сложенный листок из внутреннего кармана сюртука и протянул его миссис Кингсли.

— Но зачем вы так сделали? — спросил я, уже совершенно ничего не понимая в происходящем.

— Доктор Уотсон, — улыбнулся мой друг. — Вы не заметили ничего странного в поведении инспектора Джонса?

— Знаете, Холмс, — задумался я. — Я готов сказать это перед судом, но инспектор Джонс — не тот, за кого он себя выдает. Я немного знаком с полицейскими процедурами, и Джонс не соблюдал ни одной из них.

— Да, действительно, — кивнул Холмс. — И Джонс подтвердил то, что я наплел про мистера Хайтоппа и миссис Мальянкин.

— А вы знали, кто это на самом деле? — спросил я.

— Конечно, — пожал плечами Холмс и, вытащив из внутреннего кармана уже знакомый мне портсигар, прикурил сигарету. — Я ведь давно знаком с Алисой. И она как-то рассказала мне о них.

— Странно, что вы запомнили, — покачал я головой.

— Интересно кое-что другое, — прервала наш с Холмсом разговор миссис Кингсли. — Записи о Шляпнике и его спутнице в этом списке сделаны знакомой мне рукой.

— И чьей же? — быстро спросил Холмс, повернувшись к миссис Кингсли.

— Лоуэллом Манчестером, мужем моей старшей дочери.

— Интересно, какая у него роль в этой истории? — задумчиво произнес Холмс.

— Неужели это он похитил Алису? — воскликнула миссис Кингсли.

— Нет, я не думаю, что это он. Я вообще не предполагал, что он как-то связан с похищением мисс Кингсли. Но придется навестить мистера Манчестера, — Холмс открыл дверцу ландо и помог миссис Кингсли взобраться внутрь. Следом за ней сел я, а потом и Холмс.

— На самом деле меня волнуют не имена Хайтоппа и Мальянкин, вписанные в список гостей бала у Эскотов вашим зятем, миссис Кингсли, — продолжил говорить он, когда наш кэб тронулся в сторону Лондона. — Мне более интересно это, — Холмс указал на последнее имя в списке.

— Гвиннен Гвин? А кто это? — удивленно спросил я.

— Не знаю. И меня это беспокоит.

— Боже… — тихо прошептала миссис Кингсли, лишь мельком взглянув на имя, указанное моим другом. — Это писала Алиса…

— Чего-то такого я и ожидал. Но вы знаете, кто такая эта Гвиннен? — медленно произнес Холмс.

— Нет, не имею ни малейшего понятия, — покачала головой миссис Кингсли.

Дальнейший путь до Манчестеров мы проделали в молчании. Лоуэлл Манчестер и его жена Маргарет проживали в Лондоне, в одном из роскошных особняков Вэст-Энда.

Когда мы прибыли туда, первое, что мне бросилось в глаза, это полицейский кэб, стоявший у ворот.

— Смотрите, Холмс, кажется, нас снова опередили! — произнес я, показывая своему другу на карету.

— Это невозможно, Уотсон! — надменным тоном отозвался Холмс. — Инспектор Джонс вряд ли бы прибыл сюда. По моему мнению, он появился в поместье Эскотов только для того, чтобы запутать их. Внушить им, что полиция занимается делом об исчезновении невесты их сына. Наверняка лорд Эскот просто послал слугу-мальчишку в полицейский участок, а преступники его перехватили и за пару шиллингов узнали, зачем его послали. Скорее всего, у Эскотов нет ни телефона, ни телеграфа в поместье, поэтому могла получиться такая ситуация. Значит, здесь действительно полиция. И мне интересно, что произошло! — с этими словами Холмс выбрался из ландо и двинулся к воротам.

— Надеюсь, с моей дочерью все в порядке, — едва ли не шепотом произнесла миссис Кингсли, подав мне руку, чтобы я помог ей выйти из кэба. Спустя секунду мы пошли вслед за Холмсом, который быстрым шагом шел по дорожке, ведущей от ворот к особняку.

На крыльце особняка нас встретила заплаканная девушка, одетая в простое платье горничной, но очень миловидная. Она кинулась на шею миссис Кингсли и, не дав ей опомниться, заревела у неё на плече.

— Ну, ну, Кэти, милая, — дрогнувшим голосом произнесла миссис Кингсли, гладя её по волосам. — Что произошло?

— Мистер Манчестер… Лоуэлл… Его убили!

— Что? — одновременно с миссис Кингсли воскликнул я.

— Неожиданный поворот, — спокойно произнес Холмс.

— А Маргарет? Она в порядке? — тряхнув Кэти за плечи, воскликнула миссис Кингсли.

— Миссис Манчестер, она… Она в доме, с полицейским…

Холмс шагнул вперед первым и, толкнув дверь, прошел в дом.

Я последовал за ним. Сразу за дверью нас остановил полицейский, но, узнав Холмса, указал нам на гостиную. Холмс поблагодарил его и проследовал туда.

В комнате были двое: молодой мужчина с короткой бородой-эспаньолкой и внимательным взглядом черных глаз, вероятно, инспектор Скотланд-Ярда, и молодая женщина, в своей нежной красоте неуловимо похожая на миссис Кингсли, какой она могла быть в молодости. У окна лежало тело молодого человека, скорее всего, Лоуэлла Манчестера. Он был одет в дорогой белый сюртук, белые брюки и бежевого цвета туфли. Его голова покоилась в огромной луже крови.

Не успели мы переступить порог, как инспектор обратил на нас внимание.

— Кто вы такие? — спросил он. — Покиньте территорию. Здесь произошло преступление.

— Непременно, инспектор, — улыбнулся Холмс. — Меня зовут Шерлок Холмс, я частный детектив. А это…

— Ваш коллега, доктор Уотсон, не так ли? — перебил его полицейский. — Простите, мистер Холмс, я не признал вас сразу.

— Ничего страшного, инспектор…

— Джонс, мистер Холмс. Последний раз мы встречались пару лет назад. Помните, дело о бакалейщике?

— Ах да, мистер Грин. Его нашли убитым под мостом. Кажется его убили из лука…

— Да, да, именно он, — подтвердил Джонс. — Но, позвольте узнать, как вы оказались здесь?

— Я расследую одно дело. И расследование привело меня сюда. Но, как я вижу, здесь мне делать нечего.

— Неужели? — спросил я удивленно. — Но здесь же произошло убийство!

— После, Уотсон. Все после.

Холмс еще раз осмотрелся и, как мне показалось, задержал взгляд на Маргарет Манчестер, а после вышел из особняка.

Прошли сутки, и все это время мы с Холмсом провели на Бейкер-стрит. Холмс отказался мне объяснять, почему он не занялся расследованием убийства Лоуэлла Манчестера, отделавшись лишь одной фразой: «Слишком скучно!».

По делу Алисы Кингсли тоже, по моему мнению, не было никаких подвижек. Правда, Холмс без конца принимал в своей спальне или у дверей уличных мальчишек, которым он еще тем вечером, когда мы вернулись из Вест-Энда, дал какое-то задание.

Я же бездельничал и от скуки строил мысленно все более и более, как мне казалось, невероятные, но в целом правдоподобные версии как убийства Манчестера, так и исчезновения Алисы Кингсли.

Когда в моей голове сложилась версия того, что Алиса и Манчестер были любовниками и она поэтому не смогла идти под венец и просто-напросто сбежала со своим любовником, подложив в гостиную труп очень похожего на Манчестера мужчины, в спальне Холмса, где он принимал очередного мальчишку, раздался его радостный возглас, а спустя секунду мой друг сам спустился в гостиную.

— Что-то случилось? — встревоженно спросил я у Холмса.

— Я наконец-то напал на след. И он непременно приведет нас, Уотсон, я уверен, к похитителю, — довольно улыбаясь, воскликнул Холмс. — Спасибо, Сэм, а теперь сбегай найди инспектора Джонса. Попроси его быть в поместье Эскотов к вечеру, примерно в шесть, — обратился он к мальчику, спустившемуся вместе с ним.

— Значит, вы все-таки не будете заниматься убийством Лоуэлла Манчестера? Я думал, исчезновение мисс Кингсли связано с этим, — сказал я, поднимаясь из кресла и отбросив на стол утреннюю газету, которую я до появления Холмса пытался прочесть, все время сбиваясь на мысли о нашем расследовании.

— Доктор Уотсон, — мягким тоном произнес Холмс, прикуривая афганскую сигарету, — я полагал, что вы достаточно умный человек, чтобы самому разобраться с этим делом и понять, что для нас это убийство, если можно так выразиться, совершенно бесполезно.

— Постойте, Холмс! — воскликнул я. — Но как же имена, вписанные в список гостей Эскотов рукой Манчестера? И ведь именно в тот момент, когда мы отправились к Манчестерам, его убили! Скажете, что это просто совпадение, не имеющее никакого отношения к исчезновению мисс Кингсли?

— Да, именно так, — кивнул Холмс. — Убийство Лоуэлла Манчестера не имеет никакого отношения к нашему делу. Всего лишь удачное для преступника стечение обстоятельств. Я не уверен, что Лоуэлл вписал в список Хайтоппа и Мальянкин, чтобы запутать следствие и помочь преступникам. Скорее всего, он так пытался помочь Алисе…

— Но кто же тогда его убил? Вы ведь наверняка догадываетесь об этом, Холмс! — произнес я, вновь усаживаясь в кресло и всем своим видом показывая, что никуда не пойду, пока не услышу ответа.

— Это очень просто, — улыбнулся Холмс. — Если бы вы так упорно не считали, что убийство Манчестера связано с похищением Алисы Кингсли, то наверняка бы уже все поняли сами. Я вам намекну: Лоуэлл Манчестер, по многочисленным сведениям, был тем еще повесой.

Я надолго задумался. Если сложить сказанное только что Холмсом, плач горничной Кэти по убитому и абсолютное спокойствие его жены, выглядевшее совершенно, как по мне, неестественно, то выходило, что мой друг как всегда был прав, и это убийство никак не было связано с исчезновением Алисы Кингсли, кроме разве того, что убийцей…

— Боже! — воскликнул я, повернувшись к молча сидевшему все время, пока я размышлял, Холмсу.

— Молчите, Уотсон, — тихо произнес он. — Я вижу, вы поняли наконец.

— Но почему вы не рассказали это инспектору Джонсу?

— Потому что не хотел, — спокойно отозвался Холмс. — И я не думаю, что нужно это обсуждать. Обещаю, вы вскоре все поймете, Уотсон.

— Ладно, Холмс, — немного ворчливым тоном произнес я.

— Дружище, вы забываете о главном! Я не подряжался расследовать убийство Манчестера. Меня больше волнует судьба Алисы. И здесь я могу себя назвать глупцом!

— Ну почему же, Холмс? — посмотрел я на него удивленно.

— Потому что я и есть он. Помните, я говорил, что нас выведет к Алисе Белый кролик? Именно в нем, как мне казалось, и кроется разгадка. И это было действительно так. И Алиса, умная девочка, показала мне целую тропку кроличьих следов, а я её проморгал…

— Что вы имеете в виду, Холмс?

Детектив в ответ достал листок из внутреннего кармана и протянул его мне. Взяв его, я обнаружил, что это опять список гостей на балу Эскотов.

— Взгляните на имя, оставленное Алисой, — попросил меня Холмс.

— «Гвиннен Гвин». Обыкновенное имя. Какой это же кроличий след? — пожал я плечами.

— И я так думал, Уотсон, — он выхватил бумагу из моих рук и быстро написал что-то на ней. — А теперь прочтите.

— «Cwningen Gwyn», — с некоторым трудом прочитал я и недоуменно посмотрел на Холмса — Что это?

— Практически то же самое, что написала Алиса. Она лишь слегка изменила текст, переделав его в имя. Это валлийский. А в переводе — Белый Кролик. А еще это название нового наркотика, что недавно появился в Англии.

— Наркотики? А они-то здесь при чем?

— Дело в том, Уотсон, что он имеет специфический эфирный запах, который легко перепутать с хлороформом…

— Значит, на гусенице был он? Именно им усыпили Алису, а не хлороформом, как вы полагали?

— Да, именно так. Я совершил банальную ошибку, так и не поняв, что хотела мне сказать Алиса. Вспомните, она на балу постоянно говорила про белого кролика, но я все перепутал, — Холмс с возмущенным видом выхватил у меня листок и отбросил его на стол. — Меня сбили с толку эти Хайтопп и Мальянкин, зачем-то вписанные в список гостей Лоуэллом Манчестером. Зачем он это сделал, мы теперь никогда не узнаем, нам остается только гадать об этом. Но главное, вы знали, что среди воображаемых друзей Алисы, кроме тех, что я уже упомянул и о которых она рассказала мне, был также Белый Кролик? Его звали Нивенс МакТвисп! И все это время я думал, что разгадка кроется именно в нем. А на деле… — он сокрушенно покачал головой и ненадолго замолчал, но спустя некоторое время продолжил: — «Белый Кролик» появился в Англии совсем недавно. Его продают по безумно низкой цене. Примерно с месяц назад Майкрофт обращался ко мне — он хотел, чтобы я нашел производителя этого наркотика. Но я отказался…

— Почему? — удивленно воскликнул я, перебив своего друга.

— Вы, наверное, не поверите, Уотсон, — мягко улыбнулся Холмс, — но мне это показалось слишком скучным занятием.

— Боже, Холмс, но ведь если бы прикрыли производство этого наркотика, похищение Алисы можно было избежать!

— Вряд ли, дружище, — Холмс покачал головой. — Я уверен, что злоумышленник бы просто нашел другой способ сорвать помолвку Хэмиша Эскота и Алисы Кингсли.

— Значит, вы полагаете, что целью этого похищения было всего лишь сорвать помолвку? — я прикурил предложенную мне Холмсом сигарету и, с наслаждением выпустив дым изо рта, удивленно взглянул на детектива.

— Именно, Уотсон. Кто-то, и я полагаю, что знаю нашего злоумышленника, очень не хотел, чтобы Алиса Кингсли сочеталась браком с Хэмишем Эскотом...

— Так вам известно имя преступника? — воскликнул я, подскочив с кресла. — Так чего же мы сидим?

— Спокойно, Уотсон, — улыбнулся Холмс. — Чтобы разоблачить преступника, нам осталось всего лишь найти Алису Кингсли. И, кажется, я теперь знаю, где нам её искать. Но сначала позвольте мне дорассказать об этом новом наркотике, «Белом Кролике». Так вот, Майкрофт хотел, чтобы я нашел производителя этого наркотического средства. Но я ему отказал. Я предположил, что моему брату известен производитель, просто он не хочет пока что вмешиваться. Поэтому и сам почел за благо бездействовать. Майкрофт не был удивлен отказом — вы наверняка помните, Уотсон, что я редко берусь за выполнение его просьб. Но он оставил мне достаточно этого наркотика, чтобы я смог его разложить на составляющие. Зачем? Сначала меня вело обычное любопытство. Хотелось узнать, чем же «Белый Кролик» отличается от того же кокаина. И как показали мои опыты — ничем. «Белый Кролик» — это раствор гидрохлорида кокаина в хлороформе, вот почему он имеет такой специфический запах. По сути, его так называемому таинственному производителю принадлежит только довольно экстравагантное название. И не более того…

— Холмс, вы сказали, «так называемому таинственному производителю»? — переспросил я. — Не значит ли это, что вы его знаете?

— Несомненно, Уотсон. О да, я его знаю, — всегда невозмутимое лицо Холмса исказила несвойственная ему, как мне казалось, горькая усмешка. Практически такое же выражение лица своего друга я видел только тогда, когда ему не удалось взять убийцу лорда Хапперда. — И уверен, именно в его берлоге находится и Алиса Кингсли, — спустя несколько секунд, словно очнувшись от раздумий, проговорил Холмс.

— Где же это? — воскликнул я.

— Нам предстоит, мой дорогой Уотсон, посетить местечко под названием Рутледж.

В Ист-Энде действительно много лечебниц для душевнобольных. Некоторым их количеством может похвастаться любая часть Лондона, но то ли бедняки охотнее всего сходят с ума, то ли большинство людей настолько не любят своих безумных близких, что так неохотно тратят деньги, пряча источник своих проблем в самые отвратительные городские трущобы. В любом случае, факт остается фактом — приютов для душевнобольных в Ист-Энде было больше, чем в любом другом лондонском районе. Но на фоне этих угнетающих реалий от мрачной славы лечебницы Рутледж даже у стойкого обывателя идет мороз по коже.

Некогда Рутледж был тюрьмой, где содержались наиболее опасные преступники Ист-Энда, и даже сейчас он остался ею — только заключенные теперь не могли похвастать длинным послужным списком преступлений. Однако, следует сказать, что быть заключенным в Рутледже преступником лучше, чем душевнобольным там же. У преступника есть шанс выйти, а у пациентов Рутледжа — нет. Большинство больных умирали и были погребены на территории лечебницы, так как их родственники не хотели забирать их оттуда даже мертвыми.

Вот в такое мрачное место и вез меня и моего друга отважный кэбмен. Честно говоря, согласился нас довезти только третий владелец кэба, остальные не захотели давать возможность местному вовсю поживиться содержимым карманов «гостей» Ист-Энда. По дороге к нам присоединились еще двое уличных мальчишек, к услугам которых Холмс прибегал чаще прочих, утверждая об их абсолютной надежности. И действительно, парням можно было доверять. Пару раз они заходили в наш дом дальше порога, и миссис Хадсон не жаловалась на недостачу серебряных ложек, даже мой носовой платок не был приватизирован ни одним из этих чумазых джентльменов, хотя мне-то было известно, чем промышляют большинство лондонских беспризорников.

— Сэм, Билли, у меня для вас будет пара поручений. Оплата — как всегда, по шиллингу на двоих, — кивнув мальчикам, произнес Холмс.

— Слушаем вас, мистер Холмс, — улыбнулся Билли.

— Ваша задача — найти девушку. Девятнадцать лет, очень бледная, светло-русые волосы. Скорее всего, её держат в одной из одиночных палат. Выглядит не от мира сего, на слова реагировать не будет. Как только вы её разыщете, один из вас должен оповестить меня,мы с доктором Уотсоном на тот момент будем, скорее всего, в кабинете главврача лечебницы. Второй же должен найти любого полицейского на улице и привести его к палате, где держат Алису. Делать все это нужно как можно более незаметно. Ну, не мне вам объяснять, юные джентльмены.

— Сделаем в лучшем виде, мистер Холмс, — усмехнулся Сэм.

Молодые люди исчезли, не разъяснив нам, как они собираются проникнуть в помещение больницы. Хотя вряд ли это вызовет у них затруднение. Не во всех палатах лежат больные, не все окна зарешечены, а на крайний случай существуют каминные трубы. Узкие, но именно потому мой друг и прибегал к помощи мальчишек, не отличающихся особой дородностью.

— Я надеюсь на это, — тихо проговорил Холмс и повернулся ко мне. — Доктор Уотсон, как нам лучше всего объяснить наш визит в лечебницу для душевнобольных? Есть идеи?

— Мы можем сказать, что хотим навестить родственницу, — задумчиво нахмурившись, ответил я.

— Не думаю, что это ваша лучшая мысль, доктор Уотсон. Здешние постояльцы не нужны никому. Были бы нужны — находились бы в другом месте…

Подойдя ближе к крыльцу, мы увидели стоявших у двери двоих людей: молодой человек, одетый в серые брюки и белую рубашку с небрежно накинутым поверх неё врачебным халатом, лицо которого мне показалось смутно знакомым, разговаривал с сурового вида медсестрой, чья талия была такого гигантского размера, что я невольно задался вопросом, как она проходит в двери.

— Я могу вам помочь, господа? — с неуместной веселостью поинтересовался мужчина.

— Если проводите нас к главному врачу, вы, разумеется, нам поможете, сэр, — в тон ему усмехнулся мой друг.

— Доктор Иероним Уилсон к вашим услугам, — наш собеседник слегка склонил голову, и, выпрямившись, снова уставился на нас. — Так чем могу помочь, господа? Вам нужно решить проблему?

Значит, вот как именуется в обществе процесс запирания ненужного обезумевшего родственника в дом для умалишенных — «решение проблемы». Любопытно. Не то чтобы я осуждал этого юношу, но испытывал неясную брезгливость от того, что глядел в его лицо.

— Проблему решить, разумеется, нужно, — чопорно произнес Холмс, — но неужели вы обсуждаете эти вещи на пороге, на улице, где каждый может подслушать?

— У вас можно диагностировать паранойю, сэр, — хохотнул мистер Уилсон, но, тем не менее, отпер калитку и повел нас внутрь дома. Темные коридоры Рутледжа действовали угнетающе. Казалось, местной экономке было жаль лишней свечи, лишней лампы, мы с трудом могли разобрать фигуру идущего впереди нас психиатра, не говоря уже о том, чтобы оглядеться. В коридорах, кажется, гулял сквозняк, по крайней мере, мне даже не захотелось снять ни перчаток, ни пальто, оказавшись в помещении.

И как разительно контрастно смотрелся после темного коридора светлый кабинет мистера Уилсона, в котором приветливо потрескивал камин.

— Присаживайтесь, господа, — нам указали на кресла, сам же психиатр уселся за письменный стол напротив нас. — И, надеюсь, мой кабинет достаточно приватен, и я могу наконец узнать, с кем имею честь разговаривать?

— Шерлок Холмс, — мой друг опередил все мои мысли, и неожиданно назвался настоящим именем, хотя действительной необходимости в этом не было, по меньшей мере, мне так казалось. — А это мой друг — доктор Уотсон.

— Вот уж действительно честь, мистер Холмс! — воскликнул мистер Уилсон. — Здравствуйте, дорогой коллега.

Мне не хотелось снимать перчатку, не хотелось позволять этому скользкому и необъяснимо неприятному джентльмену стискивать мои пальцы, но, тем не менее, своего друга подводить не хотелось еще больше. После обмена рукопожатиями «дорогой коллега» заулыбался, демонстрируя нам ужасающее расположение.

— Чему я обязан такой чести, мистер Холмс? — лицо психиатра удивленно вытянулось, — неужели среди моих больных прячется разыскиваемый вами преступник?

— К сожалению, сейчас в преступном мире Лондона не происходит ничего интересного, что я бы счел достойным моего внимания, — мой друг сидел в кресле расслабленно, вытянув ноги. — Собственно, из-за этого мне было некуда себя деть до приезда доктора Уотсона… А он настаивает, что мне нужно лечение, правда же, друг мой?

Взгляд психиатра, который теперь оказался обращен ко мне, был непроницаем. Не знаю, чего ждал от меня Шерлок, но я счел, что, чтобы подыграть ему, достаточно сухо кивнуть, и добавить:

— Вне всяких сомнений, Холмс, ваше состояние требует немедленного вмешательства.

— Мой друг демонизирует, я всего лишь развлекался морфием, но почему-то вашей врачебной братии свойственно видеть в этом проблему, — Шерлок вздохнул, лишний раз восхитив меня своим актерским мастерством и скоростью рождения идей. — И тем не менее… Что ж, я думаю, лечение разнообразит мои будни.

— Но, мистер Холмс, — Уилсон удивленно поднял брови, — вы можете обратиться с этим в… — тут он замялся, — в более престижные лечебницы.

В более комфортные? В больницы, в которых лечат пациентов? Я мог бы добавить еще пару эпитетов в эту паузу, только вряд ли бы моя честность не испортила бы нашу легенду.

— Мистер Уилсон, я думаю, вы меня не очень понимаете, — Холмс развел руками, — я знаю свой характер. Я знаю современную частную медицину. Поверьте, моя платежеспособность такова, что, как только я действительно захочу получить новую порцию морфия, в, как вы выразились, престижных клиниках, мне тут же выдадут соответствующий рецепт. Меня там даже лечить не будут, но станут всячески потакать, лишь бы вытянуть из меня побольше денег. Ваше же заведение славится своим подходом, при котором вместо дозы я получу пару недель в карцере, после которых мне точно полегчает.

Следует отдать Уилсону должное, его лицо не дрогнуло от этого монолога моего друга. Что, впрочем, неудивительно. Даже слегка сумасшедший человек мог отчебучить что-то эксцентричнее, а здоровым и платежеспособным людям следовало прощать и не такие маленькие странности. Держу пари, если б Шерлок действительно остался тут «на лечение», вернулся бы он наверняка не сразу, ему бы, скорее всего, «потребовалось дополнительное лечение». Страшно представить Холмса, доживающего здесь свои последние дни.

Пока я был погружен в эти неуютные думы, мой друг и доктор Уилсон обсуждали какие-то детали, по оплате, по «допустимой жестокости», по срокам…

Их разговоры и мои размышления перебил удар в дверь.

— Мистер Холмс, мы нашли её! — воскликнул Билли, ворвавшись в кабинет. В коридоре раздавался топот, видимо, спешка Билли была вызвана и тем, что их с Сэмми обнаружили.

Психиатр вскочил было с места, но Шерлок в своей неспешной манере уже поднялся из кресла и заступил ему дорогу. Он не выглядел опасным противником, хотя, возможно, я и судил предвзято, ведь знал Холмса уже не первый год, однако Уилсон все-таки остановился, не решившись устроить драку.

— Покажете мне ваше заведение, доктор... Уилсон? — усмехнулся мой друг, озадачив меня паузой во фразе. Если бы коридор, ведущий к выходу, не был столь узким, что его мог перегородить тщедушный уличный парнишка, возможно, психиатр попробовал бы сбежать. Однако возможности таковой у него не было.

— Третий поворот налево, мистер Холмс, — произнес Билли.

Холмс немного ошибся. Порой такое случалось — хотя такие случаи я мог пересчитать по пальцам. Палата не была одиночной, а общей, и в большой плохо освещенной душной комнате было полно привязанных к кроватям людей. Все они выглядели вялыми, и в большинстве своем лежали ничком на тощих матрасах, явно находясь под воздействием каких-то лекарств. Вдыхать воздух мне приходилось через раз — уж больно нестерпимой была смесь запаха аммиака и сладковатая вонь хлороформа.

Девушка нашлась на крайней кровати, такая же вялая и сонная, как и прочие, но в точности соответствующая описанию Холмса, выданного мальчишкам. Светлые волосы были спутаны и не убраны, кто-то очень постарался чтобы их хозяйка походила на здешних постоянных жителей. Серое платье, губы искусаны, на руках — царапины. Однако ногти у девушки были настолько коротки, что я поневоле озадачился — она ли расцарапала собственные запястья.

— Да, это она. Алиса, — Холмс склонился над девушкой, и в этот момент она приоткрыла глаза. — Все хорошо, — неожиданно ласково проговорил он, погладив её по волосам, и повернулся к психиатру, что стоял рядом, постоянно оглядываясь на меня и Билли. — Потрудитесь разъяснить, мистер… Уилсон.

Следует отдать должное самообладанию психиатра, тот уже придумал как ему себя вести. Возмущение на его лице было сыграно весьма и весьма достоверно.

— Мистер Холмс, о каких разъяснениях вообще идет речь, — воскликнул Уилсон взмахивая руками, — вы тревожите моих пациентов, вы тревожите мисс Лидделл, а ведь у неё тяжелейшая форма шизофрении. Бедняжка уже месяц не приходит в себя, ей кажется что она стала бабочкой. Нам приходится усыплять её в периоды обострений — последний раз она сломала руку, прыгнув со шкафа в моем кабинете…

На краткую секунду мне показалось, что сейчас мой друг ударит врача, настолько разгневанным он выглядел. Но Холмс сдержался, даже несмотря на то, что позади него, от кровати, где лежала девушка, раздался её тихий шепот:

— Шляпник…

— Осмотрите девушку, доктор Уотсон, — сказал мне Холмс, — а мы с мистером... Беннетом немного побеседуем.

— Вы меня с кем-то путаете! — резко произнес психиатр. — И вообще, раз уж лечение вам не нужно, и вы здесь ради какой-то сомнительной цели — будьте любезны покинуть это заведение. Иначе я вызову полицию.

— О, в таких мерах нет необходимости… — усмехнулся Холмс. — Полиция уже тут.

— Что происходит? — спросил полисмен, который уже вошел в палату в компании Сэмми, оглядывая собравшихся у кровати девушки.

— Вот, мистер Холмс, как и просили, — радостно произнес Сэм. Холмс в ответ коротко кивнул и бросил мальчикам по шиллингу:

— Спасибо, Сэм, Билли. Вы можете идти.

— Обращайтесь, мистер Холмс. С вами всегда приятно работать, — улыбнулся Билли.

— Здравствуйте, меня зовут мистер Холмс, а это мой коллега — доктор Уотсон, — обратился Холмс к полицейскому.

— Я знаю вас, — внезапно произнес тот. — Я читал ваш «Этюд в багровых тонах», доктор Уотсон. Это что-то поразительное. Хотя мне не по нраву, в каком свете вы выставили нас, полицейских.

— Благодарю, — ответил я. — Я старался писать как можно более правдиво…

— Это все несущественно, джентльмены, — перебил меня Холмс. А ведь мне нечасто удается перемолвиться словечком со своим читателем. Обычно все предпочитают восторженно наблюдать за моим потрясающим другом.

— Да, да, конечно, — опомнился полицейский. — Так что у вас здесь произошло?

— Я требую арестовать этого человека! — и доктор Уилсон вздрогнул, поняв, что Холмс указывает на него.

— По какому обвинению? — возмущенно воскликнул он. — Полисмен, этот человек нарушает покой в этом приюте измученных душ! Не могли бы вы сопроводить его на улицу?

— Обвинение, обвинение... — Шерлок сделал вид, что задумался. — У меня их столько, что выбирайте сами, мистер Беннет. Что вам больше нравится — убийство, похищение, использование запрещенных наркотических смесей?

— Это очень серьезные обвинения, — мягким тоном произнес полицейский. — У вас есть доказательства?

Кажется, он не сомневался, что доказательства у Шерлока есть, однако и рядовому полисмену свойственен такой грешок, как любопытство.

— Конечно, — кивнул Холмс. — Доктор Уотсон, прошу вас, проследите, чтобы мистер Беннет не попытался сбежать…

— Мистер Беннет? — воспользовавшись возможностью переспросил я, вытаскивая из внутреннего кармана пальто револьвера и направляя его на своего «коллегу».

— Я все объясню, — улыбнулся Холмс. — Скажите, когда мистер Уилсон был назначен главным врачом этой лечебницы? — спросил он неожиданно у проходившей мимо сиделки.

— Примерно с полгода назад, — пожав плечами, ответила та.

— А до этого кто-либо из персонала лечебницы знал его?

— Нет…

— Это я и ожидал услышать… — развел руками Холмс, улыбнувшись.

— Объяснитесь, мистер Холмс, — сказал полицейский.

— Перед вами, джентльмены, не доктор Иероним Уилсон, а кое-кто другой. Как вы только что слышали, персонал лечебницы не знал мистера Уилсона в лицо до его вступления в должность главного врача полгода тому назад…

— Но это обычная практика… — пожал я плечами.

— Да, действительно, мистер Холмс. Это нормально, — подтвердил мои слова полицейский. — Я, к примеру, не знаю большую часть своего начальства в лицо.

— Да, да, конечно, — усмехнулся Холмс. — Я ждал этого возражения. Но так получилось, что примерно полгода назад ко мне обратилась невеста мистера Уилсона с просьбой отыскать её жениха. Я принялся за расследование и установил, что мистер Уилсон, став главврачом Рутледжа, внезапно оборвал все связи с родными, друзьями и знакомыми. По меньшей мере, это было довольно странно…

— У меня просто много работы, — пролепетал психиатр, косясь на револьвер, зажатый в моей руке и все еще направленный на него.

— Да, это один из возможных выводов, — кивнул Холмс. — Но я бывал в старой квартире Уилсона... Вы ведь сейчас живете в камбузе при лечебнице, не так ли? — спросил он моего «коллегу».

— Да, там. Но старая мне была не по карману. Не с таким доходом, какой я сейчас имею.

— Продолжайте, мистер Холмс, — произнес полицейский.

— Так вот, я проник в старую квартиру Уилсона.... И, мистер Беннет, вы допустили несколько грубейших ошибок! Во-первых, вы не убрали с книжной полки фотографию мистера Уилсона. Вы там сами на себя не похожи, — усмехнулся Холмс. — А во-вторых, плохо затерли кровь. Хотя мне её не было нужно много. Ведь я весьма давно обнаружил реагент, который осаждается только гемоглобином. Я нашел следы крови в гостиной и смог проследить её путь до заднего двора, где недавно вырыли яму. На это ясно указывали не только свежие комья земли, но и садовая лопата с их остатками на штыковой части.

— А почему вы тогда не сообщили в полицию? — удивленно спросил полицейский.

— Я не нашел тело. Могила была, но трупа в ней не было. Только кровь. Видимо, мистер «Уилсон» перевез его куда-то. Вот так и получилось, что доказательства убийства мистера Уилсона у меня были лишь косвенные. Все записи того дела я обязательно передам в Скотланд-Ярд.

— Хорошо, но почему вы упорно называете его мистером Беннетом?

— Потому что он и есть мистер Беннет. Он есть в моей картотеке. Помните дело Хапперда?

— Конечно, Холмс. В тот раз нам не удалось поймать убийцу… — произнес я задумчиво.

— Да. Но мы подобрались к нему достаточно близко, — ответил Холмс, пока я припоминал ту перестрелку четырехлетней давности, что грохотала в переулках Ист-Энда, кстати, совсем недалеко отсюда. Тогда Холмс был ранен и преступнику удалось уйти. Я хоть и гнался за ним несколько кварталов, но из-за своей хромоты не смог его настигнуть и вернулся к Холмсу.

— Теперь припоминаю, — мотнул головой я, отгоняя от себя это мрачное воспоминание, но искаженное яростью лицо убийцы все равно стояло перед глазами.

— Да, кажется, теперь я его узнаю... Тот самый человек, что убил Хапперда и ранил вас, Холмс.

— Да, джентльмены, перед нами — Эдиссон Беннет. Некогда первоклассный актер, но благодаря своей опиумной зависимости потерял работу, после чего влез в долги и убил своего кредитора, когда не смог их отдать…

— Подождите, Холмс, вы сказали, актер? — перебил я своего друга. — Так не он ли…

— Да, он, — не дал мне закончить Холмс. — Именно он изображал инспектора Джонса в поместье Эскотов. Поразительно как тоненькие усы и темный сюртук изменили этого джентльмена… Вы его даже не узнали. Хотя голос наш приятель меняет прекрасно.

— Все это звучит убедительно, господа, но как быть с другими обвинениями? — вынужден был напомнить о себе полицейский.

— Ну, вы видите перед собой похищенную девушку, — ответил Холмс. — Как, по-вашему, кто она?

— Пациентка лечебницы для душевнобольных? — неуверенно спросил полицейский, даже не удостоив Алису взглядом.

— Не совсем так, — сказал я. — Она была похищена пять дней назад с бала в честь её помолвки. И сейчас она опоена наркотиками. Если точнее, «Белым Кроликом».

— Правильно, Уотсон, — кивнул Холмс. — Наверняка вы знаете, — обратился он к констеблю, — что производство и использование «Белого Кролика» запрещено на территории Великобритании.

— Да, это так, — подтвердил тот.

— Взгляните на руки мистера Беннета. Он их, разумеется, вымыл, чтобы смыть следы, и мне пришлось приглядеться, но если и вы утрудите себя этим, заметите мелкие белые кристаллики кокаина на рукавах. А в камине в кабинете сможете найти осколки колбы, в которой смешивали «Гвиннен Гвин». Я невеликого мнения о химике Скотланд-Ярда, но, думаю, его знаний будет достаточно, чтобы найти в пузырьке и кокаин, и хлороформ. Мистеру Беннету наверняка нравилось, что его больные такие послушные! Подумаешь, мрут как мухи, через одного — их родственникам-то радость… Впрочем, для вескости вы можете сопроводить нас в поместье Эскотов, где сейчас находится мать девушки, которая и подтвердит вам, что её дочь не сумасшедшая, а пропала несколько дней назад.

— Что ж, звучит вполне неплохо, — кивнул Холмсу полицейский и, повернувшись к психиатру, произнес: — Мистер Уилсон, составьте нам компанию, будьте добры.

Беннет оказался настолько добр, что согласился почти без возражений, и, подчинившись обаянию полицейского, даже протянул руки для наручников.

— Мистер Холмс, доктор Уотсон, я буду ждать вас у кэба, — козырнул нам на прощание полицейский и повел Беннета на улицу.

Как только они скрылись за дверью, Холмс поднял на руки Алису и пошел к выходу. Я последовал за ним и задал вопрос, который меня больше всего сейчас интересовал:

— Так кто же похитил мисс Кингсли? Беннет?

— Отчасти. Но вы же хотите узнать не об исполнителе похищения, а об его организаторе. Ведь так, друг мой? Не беспокойтесь, Уотсон, скоро все прояснится.

— Думаю, мы можем начинать, — Холмс обвел всех присутствующих в гостиной поместья Эскотов взглядом.

Мы с Холмсом прибыли во владение Эскотов примерно в шесть вечера, перед этим передав, конечно, все еще находящуюся под действием наркотиков Алису её матери. Если констебль и испытывал какие-то сомнения в словах Холмса, вид рыдающей леди Кингсли, обнимающей свою сонную, слабо улыбающуюся дочь его убедил, и Эдиссона Беннета повезли в Скотланд-Ярд. Вместе с нами в гостиной были чета Эскотов, их сын Хэмиш и инспектор Джонс, которого Холмс заранее пригласил сюда.

— Позвольте узнать, зачем вы нас здесь собрали, мистер Холмс? — осведомился инспектор Джонс.

— Чтобы завершить дело о похищении Алисы Кингсли, — ответил ему Холмс.

— Но ведь вы её нашли? — удивленно произнесла леди Эскот.

— Да. леди Эскот. Но остались некоторые детали…

— А преступник? — спросил вдруг лорд Эскот. — Его нашли, не так ли?

— Не совсем так, — отозвался Холмс. — Найден и арестован только его сообщник. Он держал Алису среди сумасшедших, не давал очнуться от кокаинового забытья, даже испытывал на ней наркотик, и большинство употреблявших его быстро умирали, но делал он это по просьбе человека, который, увы, находится среди нас.

— Возмутительно! — в голосе лорда Эскота, обычном мягком, послышалась сталь. — Наша семья любит Алису, мысль о том, что мы причастны к кошмару, что с ней приключался…

— О, сэр, и в мыслях не было обвинять конкретно вас, — произнес Холмс с мягкой улыбкой.

— Тогда потрудитесь объяснить, что вы хотите сказать! — раздраженно произнес лорд Эскот. Но не успел мой друг и рта открыть, как раздался дрожащий сиплый голос Хэмиша Эскота.

— Это я, отец.

Холмс удовлетворенно кивнул, а между тем остальные обитатели комнаты пытались осознать услышанное.

— Ты, Хэмиш? — медленно произнес лорд Эскот. — Но, сынок, зачем?

— Я не хотел жениться на Алисе… — Хэмиш не мог взглянуть в лицо ни отцу, ни матери. — Казалось, что если она вдруг пропадет… Будет проще…

Миссис Кингсли сдавленно пискнула, явно пытаясь сообразить, как выругаться так, как достойно выразиться знатной даме.

— Ты решил, что если Алиса умрет в трущобах от кокаиновой мерзости, тебе будет проще? — медленно уточнил лорд Эскотт. К его лицу приливала кровь.

— Мистер Эскотт… — слабо воскликнула его жена, явно пытаясь выступить щитом для своего сына от грядущей отцовской бури. Однако моему другу это удалось лучше. Когда он заговорил, хозяин дома нехотя отвернулся от своего наследника.

— Он не знал, что из себя представляет Эдиссон Беннет, когда познакомился с ним. И когда тот предложил ему уладить проблему с помолвкой, согласился. Но откуда было ему знать, что Беннет — давно разыскиваемый в Британии убийца? Что он будет травить Алису опасными наркотиками… Ваш сын, лорд Эскот, этого не знал. И это смягчает его вину. Он не хотел мисс Кингсли зла, а лишь хотел устранить на время — пока вы, именно вы не согласитесь с его кандидатурой невесты. Кстати, позвольте узнать, Хэмиш, кто она?

— Её зовут Александра… — тихо ответил Хэмиш. — Я познакомился с ней в Лондоне несколько месяцев назад и был очарован, но потом… Вы потребовали от меня жениться на мисс Кингсли… — он повернулся к отцу и матери. — А я этого не хотел. Да, это брак по расчету. Но мне он не нужен. Я хочу быть только с Александрой!

— Думаю, Уотсон, мы можем идти, — подошел ко мне Холмс. — Здесь они уже сами разберутся. И если Алиса не выдвинет обвинения против Хэмиша, то он все-таки женится на своей возлюбленной.

— Мы будем договариваться, — тихо произнес лорд Эскот, обменявшись взглядом с разъяренной миссис Кингсли. Преступление, совершенное сыном, явно разбило пожилому отцу семейства сердце, однако виселицы Хэмишу он однозначно не желал.

— Холмс, а как с этим делом был связан Лоуэлл Манчестер?

— Я могу только предполагать, Уотсон. Помните, он вписал имена воображаемых друзей в список гостей? Видимо, так он хотел навести на след… Думаю, мистер Манчестер мог мельком увидеть мистера Беннета на балу и заподозрить неладное. Именно поэтому он уже после бала явился ко мне с якобы окровавленным портсигаром. Но его смерть была лишь нелепой случайностью…

— Вы думаете, это правильно, Холмс? — поинтересовался я спустя несколько минут, шагая бок о бок с моим другом по узенькой мощеной садовой дорожке. — Правильно, что молодой человек не отправится на виселицу?

— Видите ли, друг мой, — печально вздохнул Шерлок, приостанавливаясь, чтобы сорвать с куста белую розу, — у меня есть все основания считать, что конфликт с семьей Эскотов — не то, что нужно Алисе и её матери. Лучше, если они договорятся. По крайней мере, молодой человек будет сидеть тихонечко, боясь совершить лишний проступок. Но даже если обвинения будут предъявлены… Хэмиш Эскот не попадет на виселицу.

— Вы думаете, лорд Эскот вывезет его из Англии? — уточнил я.

Действительно, это был самый надежный способ избежания наказания. Хотя он мог аукнуться лорду Эскоту.

— Это не единственный вариант, Уотсон, отнюдь не единственный.