Одевайся теплее (гет)

«Ты сможешь жить полноценной жизнью, будто никогда меня не знала», — именно после этих слов Эдварда и закончилась моя прежняя жизнь и началась другая, более насыщенная красками и событиями. Моя любовь к Эдварду была настоящей, я любила его всем своим существом, отдавала себя без остатка; эта любовь не была безумной, такой, в которую ныряют с головой, словно в омут; это было нечто иное, похожее скорее на тихую, щемящую в груди нежность и уважение к дорогому человеку, от одного взгляда которого я ощущала себя чуть более счастливой.

Я страдала после отъезда Калленов, действительно страдала. Каждый день прокручивая в голове тот холодный вечер, я, замирая на мгновение, вздрагивала, охватываемая страхом, что воспоминания поблекнут и сотрутся. За семь месяцев, прошедших быстро, словно один неясный день, я научилась заново жить и вдыхать новые запахи жизни.

В день, когда мы с Элис летели на самолете в Вольтерру, чтобы спасти Эдварда, я впервые со страхом, без восхищения, представляла лесную поляну, бледную сверкающею кожу, словно усыпанную алмазной крошкой. Человеку подобную картину не удастся забыть, и Вольтури никогда не простят подобное пренебрежение к законам своего мира и привлечение внимания к своему городу. Мне отчаянно хотелось не знать и не думать о том, на какие муки я себя обреку, если мы не успеем.

Неизвестность съедала меня изнутри, не давая права отвлечься даже на мгновение. Тогда, растерянная, я оглядывала площадь, ветер хлестал меня по лицу, обжигая глаза, а неожиданно нахлынувшие слезы текли ручьем. Собственная слабость меня ломала, в душе разрасталась пустота, которая с каждым ударом часов, казалось, вытягивала из меня силы.

Наконец, я на секунду не поверила глазам: Эдвард стоял буквально в метре от площади, меня он не видел. Это был он, не галлюцинация. Всего на миг позабыв обо всем, о чем только можно забыть, я смотрела на него, затаив дыхание. Без верхней части одежды, с обнаженной грудью, неподвижный, словно статуя, с безмятежным лицом и закрытыми глазами, он был прекрасен, а проникающий с площади свет дарил бледной коже неяркое сияние.

К своему стыду я поняла, что за короткий промежуток времени я почти позабыла оттенок его глаз, бархатистую гладкость кожи, тембр голоса… Я задыхалась от отчаяния и боялась, безумно боялась не успеть.

Часы пробили снова, и Эдвард шагнул к залитой солнцем площади. Тогда я не догадывалась, что, вернув его в тень, я не только спасла его, но и обрекала себя на страшные муки. Кто бы мог подумать, что моих страданий и боли не хватит: сердце билось быстрее не из-за вновь испытанных чувств, а от бега и попыток спасти когда-то любимого, но теперь такого чужого моему сердцу человека.

После такого памятного события я всё ещё числилась его девушкой. Мы говорили обо всем, стараясь не затрагивать пережитое, целовались, держались за руки под одобрительные улыбки Эсми.

Впрочем, когда мои воспоминания об этом поблекли и я поняла, что боль улеглась и я могу размеренно продолжать жить, двигаться вперёд к нашему будущему, он за мной не пошел. Когда мы с Эдвардом расстались, жизнь вновь потеряла для меня краски, однако у Калленов все шло своим чередом, размеренно и правильно, как и всегда; пустота и безразличие, разрывающие сердце на части, образовались только у меня в груди.

Помню, как избегала Калленов, мечтая оказаться где угодно, только не рядом с ними. Я не хотела чувствовать на себе сочувствующие взгляды Карлайла, спутавшего терзания от завершившихся отношений с Эдвардом с обыкновенным одиночеством, а от всепонимающего взора Розали хотелось рассмеяться, показав, насколько я сломлена и разбита, но вовсе не от расставания с ее братом.

Семь месяцев ничего не значили, но именно этот промежуток заставил меня и Эдварда понять, что как раньше уже не будет и мы действительно не пара. Стараясь не краснеть, как маленькая девчонка, я со стыдом признала, что очень быстро разлюбила его, в тайне надеясь, что и он остыл, и радуясь, что он не может прочесть мои мысли.

Мы остались хорошими друзьями со светлыми воспоминаниями о прошлом, и я всегда буду помнить его нежные объятия, дарившие мне ощущение защиты и безопасности в Вольтерре. Эдвард был решительным и безбоязненным, дорогим моему сердцу, но не моим. Может, у меня и вправду короткая память, но я ни секунды не жалею о проведенном с ним времени, и, если бы я могла полюбить его заново, я бы так и сделала.

Далеко не все благоприятно приняли наше решение. Эсми лишь коротко обняла меня: она привыкла ко мне и действительно переживала, что мы с Эдвардом разрушили то, что так хотели построить, но не смогли. От её тёплого взгляда на душе скребли кошки, я не желала причинять ей боль, и знала, что если она попросит меня уйти из их жизни, она будет совершенно права. Элис, моя милая подруга, не предвидела этого события, она не понимала, как я могла разлюбить так быстро, когда она была уверена, что моя любовь к Эдварду бессмертна. Тогда я впервые ощутила, что я не такая, как она, а человек со множеством слабостей и изъянов, чужая. К счастью, Элис все равно не могла на меня сердиться:

— Ты всё равно остаёшься для меня родной, Белла.

Всегда холодная по отношению ко мне Розали поддержала и одарила меня грустной улыбкой, словно говорила: «Да, я тебя понимаю, и не осуждаю». Карлайл делал вид, словно ничего не произошло, но всё равно бросал на меня внимательные, полные обычной жалости к обычной смертной взгляды, от которых у меня подкатывал ком к горлу. Эмметт, любитель надо мной пошутить, всегда относившийся ко мне, как к младшей сестре, смотрел на меня с немым укором, но ни словом не выразил своего недовольства. Я знала — он поймёт, если не сейчас, то позже. Джаспер остался безучастным, и я в который раз позавидовала его умению скрывать эмоции и ледяному спокойствию. Шестым чувством я ощущала, что это всего лишь маска и внутри него скрываются демоны страшнее сотней разгневанных вампиров.

Все эти короткие и жалостливые взгляды мне быстро приелись, а от собственной беспомощности и опустошения начинало тошнить. Я считала себя виноватой перед Эдвардом, мои чувства к нему были искренними и кристально чистыми, но никто из нас и подумать не мог, что я перегорю, словно спичка. Эдвард винит себя за произошедшие события, словно кому-то от этого легче, но он не виноват, что в борьбе за наши отношения я проиграла, а он оказался не таким сильным, чтобы бороться за двоих.

Папа обычно молчал, лишь изредка качая головой и недовольно поджимая губы. Мы никогда не были близки настолько, чтобы говорить по душам, да и чем он мог мне помочь, если я сама загнала себя в пучину своих кошмаров. Я всё реже навещала Калленов и все чаще запиралась в своей комнате, давя глухие рыдания в подушку, не в силах справляться с заполнившей мое сердце обреченностью. Чарли не понимал моего состояния, но в голосе его проскальзывали заботливые и участливые нотки, когда он каждое утро стучал в мою комнату и спрашивал, пойду ли я в школу. Я отвечала ему лишь молчанием, но отец не настаивал на посещении занятий и предупредил администрацию школы, что отсутствовать я буду неделю.

Со своим другом детства Джейкобом мне ещё больше не хотелось видеться; слышать его лающий смех без причины и смотреть во влюбленные в меня глаза было выше моих сил.

Я не понимала, что произошло, но в одно прекрасное утро я проснулась ни свет ни заря: той ночью мне не снились кошмары, но разъедающее сердце изнутри чувство никуда не исчезло. Я понимала, что, закрываясь от внешнего мира, делаю себе только хуже, ведь погибло лишь прошлое, настоящее не рушилось. Сходив в душ и приведя себя в порядок, я спустилась вниз, намереваясь приготовить завтрак для папы и с твердой уверенностью отправиться в школу.

— Ты собираешься пойти в школу? — будничный голос Чарли казался наигранным. Старательно делая вид, что ничего не происходит и это не его дочь мучается по ночам от кошмаров и кричит в подушку, я глядела на его лицо, и тогда меня захлестнула вина: отец переживал за меня и до сих пор вполне искренне считал, что в моей хандре виновен никто иной, как Эдвард, не догадываясь, что дело не в нем, а во мне самой.

Приехав в школу одной из первых, я сумела занять удобное место на парковке, ещё и образовалась уйма свободного времени, которого я сознательно себя лишала. Достав учебник по матанализу и открыв новый раздел, я попыталась разобрать, что к чему. Читать про интегральные вычисления хуже, чем слушать, но я подавляла в себе отвращение.

Я так глубоко ушла в себя, уставившись в одну точку учебника, что чуть не проморгала урок литературы. Мы проходили «Скотный двор» Оруэлла, произведение довольно незамысловатое. В принципе, я не против этой повести, особенно после любовных романов, составляющих львиную часть программы. Устроившись на своём обычном месте, я с удовольствием слушала мистера Берти.

На уроках время летело быстро и незаметно. Не успела оглянуться — прозвенел звонок, а значит, уже было пора собираться домой.

— Белла! — услышав до боли знакомый голос за спиной, я замерла, надеясь, что мне показалось, и, как трусиха, не могла повернуться. — Белла! — не показалось. Изобразив доброжелательность на лице, я, искренне надеясь, что не выгляжу, как загнанная в угол зверушка, обернулась.

— Элис, — мы стояли посреди коридора, не решаясь подойти ближе, словно чужие. А я с жадностью вглядывалась в такое знакомое и красивое бледное личико.

 — Белла, мы так за тебя переживали! Нельзя же так поступать, — обнимая меня, говорила Элис с облегчением и укором в голосе. — Я звонила твоему отцу, но он сказал, что ты приболела. Не знаю, что за болезнь и почему я этого не предвидела, но больше ты одна не останешься, — подруга ещё долго ругала меня за моё поведение, а я обнимала точеные плечи, жадно вдыхая аромат бледной кожи, и понимала, как сильно соскучилась по Калленам.

— Я тоже скучала, Элис, — вполне искренне сказала я. — Мне нужно было остаться одной, прости… Я… Я просто не могла… — на глазах выступили слезы, но я упрямо не желала их смаргивать. Девушка нахмурила белоснежный, как у фарфоровой статуэтки, лоб.

— Я понимаю, Белла, и хочу сообщить, что у тебя есть сорок минут, чтобы доехать до дома, сделать свои дела, которых у тебя нет, а затем за тобой заедет Джаспер и отвезёт к нам домой.

— Элис, я… — не успела я ответить, как была перебита.

— Отказы не принимаются, Белла. Все, не прощаюсь, жду у нас.

Добравшись до дома, я быстро зашла под ледяной душ, чтобы хоть как-то скинуть с себя волнение перед встречей с Калленами.

* * *

Мертвенно-бледный, с огромными янтарными глазами и медовыми светлыми волосами, Джаспер ждал меня на улице, облокотившись о капот черного мерседеса. Неподвижный, словно мраморная статуя, он источал полное равнодушие ко всему. Завидев меня, он даже не шевельнулся.

— Здравствуй, Белла, — медленно и словно со скукой он открыл дверь машины, приглашая меня сесть.

— Привет, Джаспер, — колени дрожали, я с трудом сдержалась, чтобы не упасть, и быстро юркнула в машину.

— Не дрожи так, Изабелла. Я понимаю, что ты волнуешься, — заметил он. — Но я себя лучше контролирую и способен довезти тебя, не убив. Тогда, на твоём Дне рождения…

— Не надо, Джаспер, всё в порядке, — прервала я его поспешно, чувствуя жгучий стыд за своё поведение.  — Прости, я… Забудем об этом, — меня накрыла волна спокойствия, я окончательно расслабилась, не став обвинять эмпата в манипулировании моим настроением, ведь сейчас мне действительно полегчало.

— Элис сказала всей семье, что ты приболела, — лаконично поведал Джаспер. — Эдвард, конечно же, знает, что это не так.

— Я поняла, это хорошо, меньше будет расспросов, — епробормотала я.

 — Позволь узнать, как проходили твои скучные деньки? — сделав паузу и не дав мне ответить, он продолжил: — Смею предположить, что ты не выходила из дому и заперлась в комнате, жалея себя, — я задохнулась от возмущения, но не смогла выдавить из себя ничего стоящего:

— Ты ничего не знаешь, — прошипела я из чувства протеста. — Не понимаешь.

— Действительно, — его губы растянулись в ухмылке, и я уставилась на неё, почему-то подумав, что она ему особенно шла. — Не смотри на меня так, а то я подумаю, что ты в меня влюбилась, — Джаспер говорил, глядя куда-то прямо, даже не повернув голову в мою сторону. А меня осенило: да он насмехается!

— Ты не в моём вкусе, — бросила я, решив закончить этот бред. Блондин наконец посмотрел на меня и неожиданно улыбнулся.

— Охотно верю, Свон, — иронию в его голосе я предпочла не заметить, мечтая поскорее доехать и не слышать его издевательские речи. — Так чем же закончилась твоя меланхолия? Вынесла для себя какой-то урок?

— С тобой невыносимо находиться рядом, — разозлилась я. Чертов эмпат просто мастерски манипулировал мной. — А воздействовать на моё настроение путем разговора нечестно.

— Но никто и не говорил о честности, — ответил он со смешком.

Нас ждали, и я ощутила давно позабытое чувство, что я среди тех, кто мне дорог и кому дорога я. Вечер проходил в кругу родных людей, я с улыбкой слушала шуточки Эмметта про мой пикап и попивала чудесный земляничный чай, сделанный Эсми.

— Белла, могу я надеяться, что твой приезд с моим братом означает, что твоё корыто наконец развалилось? — Эмметт смотрел на меня с хитрецой, пока я не кинула в него чайной ложкой, которой помешивала сахар. — Детка, ты намеревалась убить меня ложкой? — парень шутливо щёлкнул меня по носу, и, не повышая голоса, добавил: — Эй, Джаспер, малютка Белла практикует убийство вампира ложкой, как думаешь, это опасно? — с улицы вошли Элис и Джаспер, держась за ручки и над чем-то посмеиваясь, разумеется, они всё слышали.

— Скорее надо опасаться, чтобы она себе не навредила, с её-то патологической невезучестью, — блондин кинул на меня насмешливый взгляд и дал пять протянутой руке Эмметта. Я покачала головой, принимая поражение. На короткое мгновение повисла тишина, показавшаяся мне давящей и почти осязаемой.

— Кстати, Белла, на счёт твоей болезни, ничего серьезного? — нарушил тишину Карлайл, чему я была рада и выдохнула.

— Ничего, обычная простуда… ерунда, — я выдавила искреннюю улыбку. — Я уже в порядке, — мой взгляд упал на Джаспера: ледяное спокойствие на точеном лице, и ничто не выдает того, что он знает о моей лжи или пытается мной манипулировать.

— Ты пропустила новую тему по биологии и практическую работу по химии, — Эдвард протянул мне тетради по этим предметам, и я их приняла. — Надеюсь, у тебя не возникнет трудностей разобрать мой почерк.

— Здорово, спасибо, Эдвард, — я искренне улыбнулась и пролистала страницы. — Проблем с твоим почерком не будет.

— Чарли звонил не так давно, он волновался за тебя, спрашивал, у меня ли ты, а телефон у тебя выключен, — голос, похожий на перезвон колокольчиков, раздался позади меня.

— Черт, я забыла позвонить и предупредить его, — достав из кармана мобильник, я удостоверилась, что он действительно разрядился и скрипнула зубами. — Что он сказал?

— Узнав, что ты у нас, он несколько раз уточнил, что мой негодяй брат отсутствует, — Элис рассмеялась над выражением лица Эдварда, который всё ещё чувствовал себя виноватым.

— Так и сказал: «негодяй»? — тихо спросил Эдвард, печальными глазами смотря на меня.

— Так и сказал, поэтому Беллу привез Джаспер, а не ты, — Эдвард с укором посмотрел на сестру. — И, опережая твой следующий вопрос, отвезёт её тоже Джаспер, — теперь настала моя очередь возмущаться: ещё одной поездки с Джаспером мне не хотелось, с ним я чувствовала себя некомфортно, а его едкие комментарии не способствовали хорошему настроению, но Элис и рта не дала мне открыть. — И не спорь.

Прощаться со всеми не хотелось, но дома наверняка волнуется Чарли, и уже было довольно поздно.

— Увидимся завтра в школе, не скучай, — прошептала мне на ушко Элис, обнимая меня.

— До встречи, Белла, — Эсми подарила мне улыбку, от чего потеплело внутри, и я наконец села в машину, в которой меня дожидался Джаспер.

В этот раз мы ехали молча. В машине было душно, и я открыла окно, наслаждаясь свежим воздухом. Джаспер заметил это и включил кондиционер, а я закрыла окно.

— Спасибо.

Джаспер лишь коротко посмотрел на меня, а затем, когда я уже не надеялась получить ответ, сказал:

 — Ты бы простудилась от сквозняка, а трехчасовую нотацию от Элис, что это моя вина, у меня, знаешь ли, нет никакого желания выслушивать, — безучастный голос заставил меня поморщиться, а по телу поползли мурашки.

— Почему ты так меня ненавидишь? — поинтересовалась я. Глубоко в душе я действительно так думала, но никогда и не подозревала, что у меня хватит смелости спросить об этом у него. Джаспер посмотрел на меня удивлённо, приподняв левую бровь.

— Ненавижу? — в голосе просквозил смешок. — Ненависть — слишком сильное чувство, Свон, — вдруг серьезно сказал парень и отвернулся, следя за дорогой. — Я не ненавижу, это скорее равнодушие, Изабелла, — закончил блондин, остановив машину около моего дома. Я ещё секунду смотрела на Джаспера, такого бесстрастного ко всему, и вылетела из машины, не попрощавшись, чувствуя себя ужасной дурой, ведь ему действительно не за что меня ненавидеть. И с чего я это взяла?

Чарли не стал меня дожидаться и заказал пиццу. Коротко поздоровавшись и чмокнув его в щёчку, я поспешила подняться наверх, но голос папы заставил меня остановиться посреди зала:

— Ну, как ты? — от взволнованного голоса Чарли моё сердце сжалось. Посмотрев на него, я заметила на лице отца усталость, о которой явно свидетельствовали впалые щеки и круги под глазами.

— Спасибо, всё в порядке, пап, — несмело улыбнулась я, встретив недоверчивый взгляд. — Правда, — Чарли вздохнул и почесал затылок, видимо, не решаясь что-то спросить. — Говори уже, пап.

— Надеюсь, ты хорошо провела время у Калленов, и никаких проблем не было? Ну, там… — папа замялся, видимо, боялся, что я снова впаду в состояние хандры.

— Эдварда не было там, — решив не расстраивать его лишний раз, соврала я. — Если ты об этом, — недоверчивый взгляд исчез и смягчился. — А как у тебя дела на работе? — Чарли поник и устало провел ладонью по голове. — Всё настолько плохо? — встревожилась я.

Папа достал из нагрудного кармана слаженный листок, и развернув его, протянул мне. С него на меня смотрел молодой светловолосый парень, немногим старше меня.

— Этот парень, Райли Бирс, пропал около года назад, с тех пор его родители распространяют эти бумажки по всему Сиэтлу, — сообщил он, устало прикрыв глаза.

— Но… Это ведь правильно, что они не сдаются, — нерешительно ответила я.

— И я бы не сдался… Никогда… — глаза защипало: он ведь переживает за меня, определенно я не достойна такого отца, как он. Хорошие дети не поступают так эгоистично со своими родителями, они их ценят.

Закрывшись в спальне и включив компьютер, я зашла на электронную почту и прочла сообщение от Рене. За своими переживаниями я позабыла о собственной матери! В письме Рене рассказывала, что начала посещать литературный кружок и что она наконец забросила занятия по йоге, которые мне никогда не нравились и как бы она ни пыталась меня туда записать, я стояла на своём. Её муж Фил оставил спорт, но не бросил его и стал тренером бейсбола. Похвасталась о скорой поездке в Диснейленд, на второй медовый месяц. Написав, что рада их свершениям, я поделилась своими будничными днями, утаив некоторые моменты. Сделав уроки и сходив в душ, я легла, забывшись крепким сном.

* * *

Проезжая по грунтовой дороге и открыв окно, я вдыхала свежий запах природы, солнца не было видно, но все же было достаточно тепло. Припарковав машину, я вышла из нее и вошла в чащу. Я шла по лесу пешком минут пятнадцать, пока наконец не обнаружила два растущих папоротника, за которыми скрывалась восхитительной красоты поляна. Когда-то меня привел сюда и показал это место Эдвард, я навсегда влюбилась и запомнила вычерченный круг и лишенный деревьев луг, воздух здесь такой чистый, а тишина расслабляющая. Ничто не могло испортить такой волшебный момент, я и подумать не могла, каким приятным будет моё пребывание здесь, если бы не фигура, вышедшая из-за растущих неподалеку деревьев. Я не ожидала увидеть кого-то так далеко от тропы. Вглядевшись в неподвижную фигуру и мертвенную бледность кожи, черные волосы и багровые глаза, я узнала неожиданного и нежданного гостя:

— Лоран? — Лоран состоял в клане Джеймса, и в охоте на меня он не участвовал, не потому что не хотел, а потому что боялся. Меня охраняли вампиры сильнее и превосходящие врагов по численности. Сложись всё по-другому, он был бы совсем не прочь мной полакомиться.

 — Белла? — изобразил он удивление. — Не ожидал увидеть тебя… здесь, — наигранно покачав головой, он зашагал ко мне.

— Да, но я живу неподалеку в городе, — Лоран остановился, не подходя ближе. — Поэтому нет ничего необычного, что я здесь.

— Согласен… И всё же это приятная неожиданность, — улыбнулся он, обнажая идеальные зубы. — Слышал о последних событиях в Вольтерре, не думал, что Вольтури проявят снисхождение к смертной, — меня пробрала дрожь, что не осталось незамеченным. — Расскажешь мне? — наигранный будничный тон не располагал к беседе, а багровые глаза внимательно наблюдали, отчего я непроизвольно сделала шаг назад.

 — Элис привела им доказательства, что через год я буду обращенной, — нервно сказала я, бегло разглядывая позади него лес. — Поэтому они отпустили нас.

— Неожиданно, — заметил он, — приятно, что ты хочешь пополнить наши ряды, — я лихорадочно соображала, каким еще разговором отвлечь его от себя, страх накатывал волнами и будоражил кровь, заставляя сердце биться сильнее.

— Карлайл говорил, ты с Денали у Тани, как прошла поездка? — неестественно громко спросила я.

— Таня хорошо меня приняла, — протянул он. — Ее сестра Ирина очень симпатизировала мне. Мне раньше не приходилось так долго задерживаться в гостях, их гостеприимство вне всяких похвал, всё было изумительно, но некоторые ограничения сложно было соблюдать… — Лоран неприятно усмехнулся, отчего противные мурашки побежали по коже. — У них хорошая выдержка. Я вот иногда жульничаю, — заговорщически прошептал он.

— Да, мне рассказывали, как это сложно, — мой голос больше напоминал писк, я стояла словно вкопанная, боясь шевелиться. — А Викторию ты больше не видел? — о ней я вспомнила внезапно, вампирша, охотившаяся за мной вместе с Джеймсом исчезла, словно канула в лету.

— Именно по её просьбе я здесь, Белла, — объявил он, делая шаг ко мне. — Она так жаждет отомстить…

— Из-за Джеймса? — дрожащим голосом спросила я, отчаянно желая, чтобы здесь появился кто-нибудь из Калленов, и защитил меня. В эти страшные для меня минуты я боялась на жизнь вперед и пыталась разговорить Лорана, чтобы отсрочить свою неминуемую гибель, а между тем вампир с какой-то тревогой внимательно разглядывал далекие деревья.

— Да, видишь ли, Джеймс был её возлюбленным, а твой Эдвард убил его, — посмотрел он на меня и улыбнулся, и эта улыбка показалась мне самой ужасной, самой пугающей из всех, что я видела за свою короткую жизнь.

— Мы с Эдвардом расстались, — пискнула я, оцепенев от страха.

— Не суть, — неприятно улыбнувшись он сделал шаг по направлению ко мне. — Виктория, конечно, разозлится, когда узнает, что я убил тебя, ведь она хотела это сделать сама…

— Не надо, — дрожащими губами прошептала я и отшатнулась, но Лоран моих страданий не замечал.

— Белла, ты опоздала с этой просьбой, я пришел сюда на охоту, а ты… так аппетитно пахнешь, — Лоран одобрительно улыбнулся, будто отвешивая комплимент. А потом резко повернул голову. — Невозможно… — чуть слышно проговорил Лоран, не сводя напуганых глаз с чащи и отступая все быстрее.

Послышался треск веток, а потом из-за растущих деревьев вышел огромный черный волк. Осторожно и беззвучно он подбирался к вампиру. Оскалившись острыми большими клыками, он жутким рыком разрезал тишину, и я содрогнулась. Лоран попятился к деревьям, его красные глаза расширились от ужаса, когда он заметил появившихся остальных оборотней. Последний из них, шерсть которого была рыжевато-коричневого цвета, остановился недалеко от меня, глядя на меня темными глазами, будто передавая мне свою поддержку. Лоран смотрел на стаю оборотней с нескрываемым страхом и исчез, в ту же секунду волки бросились в погоню, кроме одного. А я на дрожащих коленках упала на землю и разрыдалась.

— Белла! — Джейкоб перекинулся в человека и подбежал ко мне, присев и прижав меня к своему горячему телу, поглаживая по спине. — Не плачь, всё позади, — его успокаивающий тон не поспособствовал моему успокоению, я давилась слезами, всё еще чувствуя на себе противный и поедающий взгляд багровых глаз.

— Он чуть не… — я задыхалась от истерики и собственной слабости, глотая слезы. — Я думала, умру… — Джейкоб взял моё лицо и мягкими большими пальцами пытался стереть стекавшие по моим щекам слезы. О том, что мой друг детства является оборотнем, я узнала не так давно и сохраняла эту тайну ничуть не хуже, чем существование вампиров. Как я оказалась дома, уже и не вспомню. Как только голова коснулась подушки, уставшая, я провалилась в сон.

Это может произойти с каждым. Просто вдруг и твой мир меняется, ты стоишь, смотришь на бледное лицо, заглядываешь в этот бесконечный омут его глаз, и находишь в них что-то очень важное для себя, то, что искала уже очень давно, давно забытое и как оказалось — очень нужное. Ты нуждаешься в этом, и понимаешь — вот же оно, бери! Протягиваешь пальцы, пытаешься коснуться к этой частицы себя в нём… и не дотягиваешься, он дразнит тебя, подходя ближе и ускользает, снова и снова. А затем, когда в очередной раз протягиваешь руку, оно выкручивает и ломает тебе пальцы, и тогда ты понимаешь суть этой игры, где кукловод был только один, оглядываешься назад и ничего не видишь, и полное осознание: выхода нет, потому что это тебя не отпустит. И ничего уже не будет прежним. А потом вопрос самой себе: это были всего лишь пальцы, или твоя душа?

О том, что Элис не видит события с участием оборотней, знали и Каллены, и сами оборотни. То, что я чуть не стала закуской для Лорана стало известно вампирам в тот же вечер, Джейкоб посчитал необходимым рассказать олимпийскому клану услышанный им мой разговор с Лораном, после того, как последнего разорвала стая. 

Об угрозе нависшей надо мной со стороны Виктории, Каллены предпочли от меня утаить. Однако если бы не случившееся, я бы так и осталась в неведении о том, что Виктория где-то поблизости и вынашивает планы мести.

Теперь то, я знаю, почему Эллис не хочет оставлять меня одну, за исключением тех часов, когда я провожу дома, но даже тогда, моя уверенность в том, что Элис у себя дома пошатывается, потому как я ощущала её присутствие за версту! Иначе как объяснить внезапно захотевшей Розали моей человеческой, да и чего греха таить, скучной компании, после её проникновенного рассказа, после которого она избегала меня, словно я её личный кошмар! А теперь и шагу от меня не вступает, как будто за углом меня поджидает дюжина неприятностей. Ходит за мной попятам и вздрагивает каждый раз, когда я спотыкаюсь или неосторожно ударяюсь, спрашивает моего совета: какая прическа подойдёт к её вырезу платья. Знать ни о тех, ни о других я не хотела в принципе в силу своего не интересующегося отношения к моде. Я и по сей день уверенна, что вопрос «Можно ли наружнюю гранату в её БМВ также, как и внутреннюю поменять отдельно, не меняя при этом привод?», был задан чисто из скуки, а не то, чтобы она ожидала, что я скажу, ответ на который она и сама знала! Обвинять их в том, что они стараются ради моей же безопасности у меня и в мыслях не было.

Но, улыбаясь, Эсми протягивала мне горький и крепкий кофе, который уж если честно за тот вечер опротивел мне настолько, что его горьковатый и любимый когда-то запах вызывал во мне тошноту, а не того чувства тепла и умиротворенности, как было всегда. И стоящая неподалеку Элис не догадывалась, что её присутствие рядом не придавало мне чувство уверенности как это было когда-то, а только заставляла ещё более почувствовать себя никчемной, хотелось как раньше рассказать ей обо всех своих переживаниях и страхах, чтобы ощутить то даренное мне спокойствие, в котором я так нуждалась. Лучшая подруга даже и не догадывалась, как помогала мне одним своим существованием, за что я её молчаливо благодарила.

В те минуты, когда казалось, что тишина давит на плечи, а безысходность просто съедает изнутри, не давая думать ни о чём, кроме всепоглощающего страха перед неизвестностью, глядя на неё и Эсми, мне поскорее хотелось отвести взгляд, отвернуться, не в силах смотреть на их показательную лёгкость и спокойствие, в такое нелегкое для меня время. А потому я обижалась на обеих.

— В прошлую ночь, Джаспер и Эмметт почти поймали её. Виктория ускользнула на границе с оборотнями, — расстроенно поведал мне Карлайл, когда на следующий день Элис отвезла меня к ним со школы.

— Это был лишь отвлекающий маневр, — продолжил за него Джаспер взглянув на меня, — пока мы гнались за ней, её дружок должен был привести тебя к ней. 

— Да, у неё почти получилось, если бы не волки, — поморщилась на последнем слове Элис, — учуявшие посторонних вампиров. 

С содроганием сердца я поняла, что если бы не стая Сэма, я была бы уже мертва. Лоран хотел убить меня сам, его жажда испить моей крови была настолько сильна, что он поступился о первоначальных планах, но даже если у него получилось привести меня к Виктории, долго бы я не прожила. Именно она, Смерть, следовала за мной по пятам, но оглядываясь на родные лица и закрепляя их образ в памяти, чтобы за день не выветрился, я с содроганием думала о том, что боюсь смерти, и вовсе не собственной.

— Белла, не стоит так беспокоиться, — улыбнулась мне мягкой улыбкой Эсми, — Мы не позволим никому причинить тебе вред. 

Милая Эсми, мать дорогого мне семейства, всегда относившаяся ко мне как к родной, не понимала, как можно устать от собственных страхов и того отчаяния который казалось витал вокруг меня, и дышать им было подобно яду. Сейчас, спустя не один десяток лет, я понимаю её тот заискивающий взгляд, и дрожащие руки, которые в принципе дрожать не могли, она безуспешно пыталась скрыть от меня свою дрожь, протягивая мне тот противный напиток. Извинялась она тогда, понимала, на что я обижалась, полюбив меня как ещё одного своего ребенка, она не могла передать мне тот её страх за свою семью, прибавив ещё один груз на мои плечи, и несла всё в себе. Ведь на меня не действовали ни успокаивающие речи, ни то, что за меня есть кому постоять. Я боялась. Страх окутывал ледяной коркой и душил изнутри, не давая вдохнуть глубоко. Риску подвергалась не только я, но и мой отец, Виктория навряд ли оставит в живых моего родителя.

Хотелось убежать от собственных мыслей, забыть про существование вампиров, покинуть их мир к которому так хотелось прикоснуться, и окунуться в свой которому принадлежала. Я с завистью слушала рассказы Рене в Диснейлэнде, и представляла себя стоящую в очереди на очередной аттракцион, жмуриться под палящим солнцем, но бесконечно счастливой. Её красивому ровному загару, ярким пейзажам на присылаемых фото и беззаботной жизни. Или же придти домой, забыв на хоть на вечер обо всём на свете, приготовить Чарли вкуснейшую пиццу, а затем смотреть с ним футбол. Позвонить маме, и поговорить о девчачьих проблемах, поплакать о несбывшемся. Отправиться в путешествие и не вернуться. Чем дольше я задумывалась и мечтала о тех моментах, тем больше на меня накатывала тоска, а вместе с ней давил еще более реальный мир, в который я так не хотела возвращаться.

…Слушать их планы по моему спасению и понимать собственную беспомощность было не выносимо. Хотелось только рассмеяться вдоволь и до слез, а потому я не просто выбежала на улицу не попрощавшись, я сбежала! Ощущая на щеках дуновение ветра, во мне что-то заныло, на самой грани слышимости и то было спокойствие и тихая скорбь по ушедшему беззаботному времени, покинувшие мою жизнь на долго. Только когда меня окатило ложное чувство уверенности, я поняла, что не одна.

— Твой страх почти осязаем, — тихий голос Джаспера прозвучал совсем близко, от чего я вздрогнула, — возьми себя в руки, Изабелла. 

— Я волнуюсь за Чарли, — развернулась я к парню, — он в опасности из-за меня. А я не могу ему ничем помочь. 

— Об этом мы позаботимся сами, — хмуро заметил Джаспер, — нет причин для паники. 

— Как легко ты рассуждаешь об этом. Виктория не сдастся, пока не отомстит за Джеймса, — тихо прошептала я, — разве стоит рисковать целой семьёй ради жизни обычной смертной? Это не та цена, которую стоит платить… — Глядя на пробивающий свет из панорамного остекления особняка, я ощущала тревогу за каждого члена дорогой мне семьи. Мне было страшно жить от одной мысли, что кто-то может погибнуть в схватке с Викторией, но еще ужаснее чувствовать в этом свою вину. Глаза заслезились и я ладонями прикрыла лицо, Джаспер чувствовал моё настроение и пытался дать мне уверенности в завтрашнем дне, и от осознания этого и собственной безысходности воздух в груди закончился и неизбежное произошло, я разрыдалась. Ноги подкашивались, но упасть на ровном месте, мне не дали сильные руки, удерживающие меня за плечи.

 — Кончай разводить сырость, Свон. — Джаспер не сильно тряс меня за плечи, и бормотал что-то про женскую натуру и не владением собой, шипел проклятия в адрес Виктории, настаивал сейчас же прекратить, а я зачем-то пыталась оттолкнуть его от себя и отгородиться, но не мне с ним тягаться. Тогда стоя перед ним, чувствуя его холодные пальцы на своей коже, которые казалось ненавидели теплоту моего тела, и захлебываясь в собственных слезах, я ощутила ценность момента. Заставить нервничать парня, пусть даже и в десяток раз старше меня, к тому же ещё вампира?! Парню было неловко ощущать себя зрителем девчачьей истерики, а стоять так близко, что я кожей ощущала его ледяное присутствие было и вовсе не прилично, но он чувствовал, что оставлять меня в таком состоянии было бы ещё более не простительным. А потому, от собственной слабости и неумении постоять за себя, я зарыдала в голос. — Ты же сильная! — Джаспер уже не тряс меня, словно замерев он удерживал мои трясущиеся плечи, которые от его прикосновений не просто заледенели, они онемели! 

 — Я не могу быть сильной, не имея возможности защитить себя и дорогих мне людей, Джаспер! — губы дрожали, но вовсе не от холодного осеннего ветра, просачивающейся сквозь толстый коричневый свитер, не согревающий ни на йоту своей мягкой и нежной тканью. А от его ледяных пальцев вцепившихся в мои плечи, на коже которых грозились выступить синяки. В горле стал ком, реветь расхотелось. Где-то на задворках сознания, я всегда считала парня чуждым сочувствия, к другим не имевшим к нему никакого отношения людям, равнодушным и холодным даже для вампира. Но чужая душа — потёмки, а тем более его душа. Не добрый, но вовсе не злой, он никогда не стремился общению со мной, смирившись, что я девушка его брата и близкая подруга Элис, хоть и невольно, но он принял тот факт, что я буду присутствовать в его жизни тоже. В парне наряду с непониманием. чем именно я заслужила такую симпатию его семьи, жила и доля неверия, что я всё же войду в эту самую семью. И вовсе не личная неприязнь ко мне определила его такому отношению ко мне, ему просто не нравились люди. — Мне страшно, что кто-то может погибнуть… Всё только наладилось, и я просто не готова… — Узнать, к чему я не готова, не дали мне вновь подступившие слезы, однако я лукавила.

Я ощущала себя не дочкой Шерифа, и не чьей-то подругой, с которой можно чинить байки и прыгать со скалы, а девушкой. Обычной, немного слабой, но девушкой. Долго копаться в самой себе мне помешали, вернее, прервал смешок сверху. Я подняла взгляд и недоверчиво посмотрела на Джаспера, искренне пытаясь понять его. Парень насмешливой улыбкой смотрел на меня, а затем убрал руки с моих плеч, я даже разочарованно выдохнул, словно я потеряла единственную поддержку, в золотистых глазах вампира плавали бесы, и я поняла: дьяволы существуют, вот он прямое доказательство этому. И меня было не переубедить!

 — Не смешно! — буркнула я, — прекрати! 

— Ты удивительная, Свон. — Скучающе протянул он, а я не понимала хорошо это или плохо, продолжая хмуриться, — Не нужно забивать голову ненужными проблемами и заботами, потому как они все решаемы, Изабелла. А если они решаемы, то они вовсе не проблема. Ты ещё не смогла ощутить все прелести жизни, а если продолжишь себя жалеть, то и не успеешь! — Парень на секунду замолк, и поглядел на меня словно проверял, не ударюсь ли я вновь в истерику, но не заметил на моём лице и намека на неё. Наверное, нужно было сказать ему, чтобы он замолчал, прогнать этого дьявола, чтобы он оставил меня одну, или убедить его в выше мной сказанных словах и собственной правоте, вот только чем дольше я слушала его и вглядывалась в его омуты вместо глаз, тем больше осознавала, что правота моя, она и являлась только моей, а не двухсотлетнего вампира с золотыми глазами.

А потому я стояла и внимательно вслушивалась в его бархатный голос, и расскажи мне кто-нибудь год назад, что я покажу свои слабости перед тем кого жутко стеснялась и в тайне боялась, ещё и буду так по детски пришмыгивать носом — не поверила бы такой абсурдности, а заехала по коленке! Но жизнь преподнесла мне жестокий урок, уж не знаю, может кто сверху нашёптывает за все мои прегрешения, а их ведь не мало! Однако, если бы я верила в Бога, то непременно попросила прощения, за каждый неверный мой шаг, и молила его не оставлять мою душу на растерзание. Только вера моих родителей обошла меня стороной, и я просто молча глотала слезы, и тихо скорбела по ушедшему словно короткий сон беззаботному времени. Нахмурившись и выругавшись себе под нос, Джаспер схватил меня за локоть и махнул рукой в сторону Калленов, буквально заставив повернуть голову и смотреть на них.

— А теперь подумай, Изабелла. Хорошо думай! — Голос с шипящими нотками проникал в мое сознание, вызывая мурашки по телу. А холодное дыхание около шеи, приятно щекотало кожу. — Видишь?! Вы разные! И ты не должна сейчас стоять здесь, плакаться перед тем, кто желал тебя убить, вместо того, чтобы пойти и сказать им всё, о чем не сказала! Хочешь знать, почему нет вездесущей Элис со своими безумными идеями? Где Эмметт, с которым даже проигранное пари, приносит удовольствие больше? А Розали не подойдёт и не разделит с тобой твои страдания? А Эдварду не все равно, смотри, — он грубо сжал моё плечо, и заставил смотреть на Каллена, — но ему не все равно, не потому что у него к тебе чувства! Их нет, Белла и не было, это мираж! Его мучает вина и не появись он в твоей жизни, ты не узнала бы о нас, вместо того продолжала учебу и через год, два, вышла бы замуж за какого-нибудь унылого человека, и нарожала бы таких же детей. Твоя жизнь будет такой же серой, и после твоей смерти тебя и не вспомнят. И он знает это, и завидует! Потому что мой брат идиот! Он бы с удовольствием продал душу дьяволу, и разменял её на скучную человеческую жизнь! Только продавать нечего! Он, — парень мотнул светлыми волосами в сторону Эдварда, — сейчас вместе с Карлайлом разрабатывает план по поимке Виктории. И слышит нас! Они все слушают и понимают Белла. — Парень с лёгким наклоном головы усмехался, сунув руки в карманы джинс, мне не хотелось его слушать, тогда зареванная я стояла перед ним, ощущая себя глупым ребенком и с обидой глядела в его прекрасное лицо. Но какой бы горькой не была правда, и какими бы обидными словами он не бросался, больно мне было вовсе не от его слов. И он это знал. — Но их здесь нет, Белла. Знаешь, почему? — Я могла накричать на него, закрыть уши, чтобы не слышать его, ведь огонь в моей душе, так болезненны были его слова, превратился в пламя. Я могла разрыдаться от отвращения к себе, такой жалкой и слабой, заставил меня почувствовать вовсе не враг.

Джаспер казалось не замечал моих мучений, он мог умело манипулировать людьми, знал, какие дергать ниточки, а время отлично доказало, что он прекрасно разбирается в чужих душах и для него на свете тайн не существует. И как я уже говорила, что его душа для меня — сплошные потёмки, так меня напугала мысль, ведь то были не синяки, обсыпь они тогда всю мою кожу, а я бы и не заметила, и не приятные ощущения от его леденящих пальцев, встревожилась я совсем не поэтому. От злости, колотившей в груди, и обиды заполнявшей пространство в груди, подступающей к горлу, грозясь вырвать новый приступ рыданий, я сдерживалась, чтобы не заскулить и не рухнуть к ногам парня, Джаспер оказался единственным, кто решил выйти и проверить, всё ли со мной в порядке. Ведь те единственные, кого я считала дороже остальных, и кому я доверила свою жизнь, отказались понимать мою боль, Каллены оказались единственными, кто виновен, что поплакаться мне оказалось просто некому. И если бы не странный порыв Джаспера, решившего справиться с душевными терзаниями человеческой девчонки, я бы так и покинула порог их дома, но не вступившая обратно во веки веков.

 — Они вампиры! А ты человек! Понимаешь? У них есть силы, у тебя их нет! Ты смертная, а они нет! Их устраивает их жизнь, меня устраивает! Но ты другая! У твоего бывшего не хватило сил и смелости подарить тебе бессмертие! Ему это не нужно, Белла. У него впереди вечность, у него ещё будет столько Белл!

— Замолчи! — Перебила его я, — не смей больше…— но парень меня не слышал.

— Однажды ты взглянешь на себя в зеркало и расплачешься. Вот как сейчас! Поняв, что забыла всё самое важное, всю свою жизнь. Человеческая жизнь так коротка, имеет смысл беречь каждое чертово мгновение! Понимаешь? — Он смотрел на меня, выжидая ответа, а я ничего… смотрела в его глаза, забыв как дышать, словно околдованная, казалось земля ушла из-под ног, а в мире наступила тишина, я ничего не слышала и не видела. Тогда я не догадывалась, в какую ловушку себя угодила, а выбраться из неё не было не желания, ни сил. И кажется, душу в нем свою потеряла… Время замедлило свой ход и уволокло собой в бесконечную бездну, я не понимала, что однажды нырнув в омуты его глаз вернуться уже не получится. В пору было бежать без оглядки, и заставить себя забыть о том, чему я кажется позволила произойти, но тогда я еще очень боялась. И когда мне скажут, что люди без душ не существует, а жизни без неё нет, они будут не правы. Ведь я не просто душу в нём свою потеряла. Я её продала, и ещё никогда я не чувствовала себя более живой, как в те минуты.

Была ли я тогда уже прежней, и могла ли я перебороть в себе, те ощущения?! Конечно была, конечно могла! Но разве могла я, отдав свою душу, вырвать себе еще и сердце, к такому я была не готова, только кто меня спрашивал, кого винить, а кто услышит? По прошествии времени, сейчас, когда воспоминания поблекли, а всё кажется не таким сказочным, манящим и притягательным, как впору моей юности, когда все вопросы были озвучены, а ответы получены, и не осталось больше секретов. Я вспоминаю ту девчонку, с наспех собранными волосами, и горящими переполненные жизнью глазами, искусанные губы и вздернутый вверх подбородок, уверенная в себе, и что-то нервно доказывающая Чарли, махая рукой, если доказать всё равно не получается. Я улыбаюсь сквозь пелену воспоминаний, ощущая легкое жжение в глазах, и жмурюсь, отгоняя наваждение. Жалею ли я о своём пути? Нет. У меня не было ни мгновения задуматься над тем, что моя жизнь могла сложиться иначе. Нет никакой романтической постановки и красивой истории про двух влюбленных.

Всё банально и просто, я потеряла себя.

Он появился через несколько дней, стоял на пороге, облокотившись на входную дверь, отвечал и вежливо улыбался Чарли на его замечания по поводу Эдварда:

— Кто это у тебя там из машины выглядывает? Не Эдвард случаем?

— Точно Эдвард! Пусть убирается, я его и на пушечный выстрел не подпущу к Беллз!

— Нет, не Эдвард?

— А, Эмметт этот, который брат? — Судя по поджатым губам и подозрительным взглядам папы, он всё еще не верил в то, что Эдварду я давно безразлична как девушка, и он ничего не предпринимал, чтобы сблизиться со мной вновь. Джаспер терпеливо ждал, пока я готовила завтрак для папы, чтобы затем отвезти меня в школу.

Его холодное очарование, и едва заметный насмешливый взгляд из полуопущенных темных ресниц, замершая улыбка на алых, по-настоящему мужских губах, всё это мне совершенно не нравилось. Он скользил взглядом по дому, замирая на мгновения на попадавших в его поле зрения предметам, и переводил на Чарли, отвечая на очередной вопрос, в глазах его читалась скука, которую я почти ощущала кожей.

— Я готова. — Сказала я, взглянув на него, он окинул меня безразличным взглядом, и попрощавшись с Чарли, мы вышли к машине.

— Рад тебя видеть, Белла. — Поприветствовал меня Эмметт, сидевший на переднем пассажирском сидении, — ты наверное обрадовалась, узнав, что поедешь на такой крутой тачке, — парень похлопал по панели машины, — ведь сегодня тебе не придётся ослеплять всех на парковке своим пикапом. — Засмеявшись из-за своей же шутки, он развернулся ко мне и подмигнул.

— А ты наверное рад, что тебе выпала такая возможность — обсмеять мою ласточку, — весело фыркнула я.

— Оо, Белла, — рассмеялся Эмметт, — не думал, что у людей настолько плохо со зрением, какая же твоя машина — ласточка? Это же настоящий металлолом! — Я стукнула его спинку сидения, и продолжила улыбаться.

— Мой пикап еще и тебя переживет, будь уверен.

— Нисколько не сомневаюсь, — улыбнулся парень, — кстати, паршиво выглядишь, Белла.

Я покраснела, и отвернулась к окну, еще отлично помня о своей недавно закатанной истерике, ведь произошло это совсем не так давно, как хотелось бы! Беглый взгляд на Джаспера, спокойное и равнодушное лицо, твердый взгляд на дорогу, и расслабленные руки, управляющие рулем. Я незаметно перевела вздох, отлично понимая, что вампиры прекрасно это заметили.

— Расслабься, Изабелла, — вдруг подал голос Джаспер, грудной и бархатный, но в тоже время безучастный. — Смертные могут себе позволить слабость, — уверенна, эта реплика имела совсем другой смысл. Речь не о моей недавней истерике, а о чем-то более значимом, не для него разумеется, для меня. Я шокировано уставилась на него, сердце пропустило удар, можно ли быть таким бездушным, пусть и не живым? Казалось, я вот-вот пойму его, но те ли это будут ощущения, чувства, ведь я жива и пока дышу. И, как покажет время, не в моих силах было предугадать и изменить то, чему уже я позволила произойти. И я ли?

— Белла, мы с Эмметтом решили съездить в соседний город, развлечься. Можешь поехать с нами, развеяться, — Розали неловко мне улыбнулась, переглянувшись за столом с Эмметом, на что тот одобрительно улыбнулся ей.

— Вы собираетесь в Сиэттл? — Звонко спросила Элис, — Белла, не отказывайся, не стоит проводить время одной. Будет здорово, кому, как не мне это знать? — Заговорчески подмигнув мне, девушка повернулась к Джасперу. — После окончания школы обязательно отправимся в путешествие, этот маленький город просто душит, — пожаловалась она. — И Белла, Белла конечно же отправится с нами, ты ведь не против? — Обратилась она ко мне, — вот и отлично, — не дождавшись ответа, проговорила вампирша.

— Мне бы очень хотелось, — я замялась, лихорадочно придумывая ответ, — правда, но не думаю что это хорошая идея, — увидев непонимание на лицах вампиров, я поспешила исправиться, — хочу провести этот день с Чарли, он будет рад этому, можно не сомневаться, к тому же, на вряд ли он отпустит меня загород.

Получилось так убедительно, что более никто не пытался привлечь меня в свою компанию, даже проницательная Элис одобрительно улыбнулась и защебетала что-то о запланированном шоппинге. Посидев в столовой в таком же духе, мы разошлись по урокам. Уже толкнув ручку двери и собираясь войти в класс, Джаспер шепнул мне, проходя мимо:

— Браво, Свон, даже я на секунду поверил в столь искусную ложь, — резко повернувшись, чтобы высказаться, я уже никого не заметила, и, раздраженно вздохнув, поспешила войти.

Никогда не верила в любовь с первого взгляда, или в возможность влюбиться, просто посмотрев на человека, который никогда прежде мне не нравился. Все рассказы Лорен про влюбленность в очередного бойфренда, и что-то, похожее на испытываемые чувства, когда хочется петь, летать, и эта теплота в животе, мне казались не более, чем глупой фантазией и выдуманной истории совсем не долгой любви. Только сейчас осознала, что к Эдварду у меня были совсем иные чувства, мы были интересны друг другу, я была его первой любовью, тянулась к нему испытывая непреодолимую тягу, с ним я ощущала себя защищенной и нужной, но те ли это были чувства, про которые пишут романы и стихи, поют песни и снимают фильмы? Я наивно полагала, что человек не способен любить так, как об этом пишут в любовных романах, и спутала влюбленность с любовью.

После расставания, стыдливо смущаясь я спросила его:

— Эдвард, смогу ли я однажды полюбить кого-нибудь, так же, как ты меня?

— В одно прекрасное время ты смогла, Белла, сможешь ещё! Ты умеешь любить.

Вспоминая слова Эдварда, мне хотелось рыдать от отвращения к себе, ведь я не просто влюбилась, я полюбила чужого мужа и парня, но еще более меня пугало это безразличие в себе, мне было все равно, что скажет Элис, если узнает, что её лучшая подруга готова предать дружбу на любовь к её самому дорогому вампиру.

— Почему ты? — Сидя на переднем сидении машины, спросила я парня, на что в ответ он посмотрел на меня своими невозможными глазами и вопросительно поднял левую бровь.

— Я конечно вампир, — протянул он, ухмыльнувшись, отворачиваясь и следя за дорогой, — но читать мысли не в силах, как Эдвард, так что конкретнее, Свон. — Он понял, что я имела ввиду, но продолжать издеваться над человеческой девчонкой кажется вошло в его привычку, и доставляло удовольствие.

— Элис сказала, что меня отвезет она, — ответила я, и помедлив, добавила, — так почему ты?

— Не думаешь же ты, что твоя компания доставляет мне удовольствие, — чуть жестче ответил он, холодно взглянув на меня, — у неё появились внеплановые дела, поэтому нам обоим придется потерпеть друг друга до твоего дома. — Всё это было брошено мне в лицо, сухо и без эмоций. От обиды глаза заслезились, и я отвернулась к окну, не желая больше смотреть на него. Всё его очарование разом слетело, обнажив передо мной его настоящего. Подъехав к дому, я вылетела из машины и со скоростью стрелы оказалась дома. И когда вечером, случайно увидев в окно подъезжающую к дому знакомую машину, мой разум дал деру и не желая слушать вновь язвительные речи нежданного гостя, я, забаррикадировавшись и заперевшись в комнате, отлично знала, что от наглого вампира это не спасет, зато надеялась, что присутствие Чарли его смутит, и он не выломает дверь.

— Белла, там приехал твой друг, — услышала я голос папы за дверью, — просил чтобы ты вышла к нему, он ждет тебя.

— Передай ему, — голос полон горечи и яда, — пусть уходит, и больше не появляется в этом доме.

— Что происходит, Белла? — С беспокойством спросил папа, — еще сегодня утром было всё хорошо. Этот Джаспер показался мне неплохим парнем, мне казалось, вы ладите. — Никогда еще Чарли так не ошибался, к сожалению.

— Нет папа, он мне не друг, — тихо ответила я, надеясь, что продолжать не придется, — пожалуйста, пусть он уходит.

— Ну, раз ты так говоришь, — вздохнул он, послышались шаги и неловкий голос отца что-то говорящий Джасперу.

— Ты не особо гостеприимна, — я подпрыгнула от неожиданности, ведь прислушивалась к звукам, буквально прильнув к двери. Медленно, словно в замедленной съёмке, я развернулась к говорившему, — мне казалось, что ты не против увидеть меня. Я разочарован. — Словно издеваясь, он лениво растягивал слова, от чего мне стало не по себе.

— Что ты здесь делаешь? — Бросив взгляд за его спину, и убедившись в своих догадках, я яростно перевела на него взгляд, — Очень не воспитанно забираться к девушке через окно, если она тебя выгнала через порог. Я разочарована. — Победно заключила я.

Вампир расхохотался вполне естественным смехом, так по обычному, и я как завороженная наблюдала за ним, словно не злилась на него минуту назад, отметив, что в этой маленькой комнате он смотрится так естественно, словно так и должно быть, словно он должен быть здесь.

— Дерзость — не твой конёк Изабелла, — хмыкнул он, — ты позволишь? — Стрельнул взглядом на стул у письменного стола.

— Уходи, Джаспер, — попросила я, — тебе не следует здесь находиться, и не нужно заезжать за мной больше. — В горле стал ком, совсем не это мне хотелось сказать, но по-другому нельзя. Не дождавшись приглашения, он сел на стул и просто смотрел, как на меня накатывает бессильная злоба на него, на его беспринципность, спесивость, и на моё неуёмное желание видеть его, такого загадочного и просто непонятного.

— Я устала, Джаспер, и у меня нет настроения принимать у себя в комнате гостей.

— Я пришёл к тебе не для обмена любезностей, — невозмутимо ответил он, — Я пришёл… я должен извиниться перед тобой, Изабелла. — Все мысли исчезли, осталось только непонимание: зачем, почему?

— Извиниться? — Переспросила я, не в силах поверить, что тот Джаспер, которого я знала, может так просто заявиться сюда, и… А знала ли?

— Да, Свон, извиниться, это знаешь ли, такое слово которое… — Джаспер смотрел прямо, его взгляд испытывал, словно это я перед ним виновата.

— Оо, перестань, не делай из меня глупую, — перебила его я, — раз ты пришел за этим, то я жду.

— Знаешь, перебивать собеседника — не очень вежливо, — спокойно ответил он, взяв мой конспект по биологии на столе, невозмутимо листая тетрадь, словно нашел там интересное и достойное его вниманию, — пожалуй, я передумал. — Положив тетрадь обратно, он незаметно моему зрению оказался около окна, собираясь уйти.

— Стой! — Увидев его вопрошающий взгляд, я лихорадочно начала думать, что бы сказать и главное — зачем я его остановила, — останься… — Я действительно это сказала? — Мы можем поговорить о чём-нибудь, — неловко предложила я, нервно заламывая пальцы, — ты знаешь обо мне почти всё, а вот я о тебе почти ничего не знаю, мы ведь можем начать… общаться нормально, Джаспер, ну знаешь… без всякой язвительности и… — Я замолчала, мой голос был таким жалким, что я сама себе не верила.

— Бесконечная трескотня — это не общение, Изабелла. — Ответ меня убил, и я не веря посмотрела на него, готовясь заплакать от унижения и отвращения к себе, такой слабой и жалкой. — И да, я останусь.

В тот вечер мы говорили обо всём, он мог затягивающе и красиво говорить, что-то про остров Ваатху, где вода переливается тысячами огоньками, о самой высокой пещере в Китае, по легенде, пройдя по ступеням которой можно приблизиться к Богу и необычное название «Небесные врата» которой придаёт ей еще более таинственности. О будоражащей красоте самого высокого водопада «Анхель» в Венесуэле, высота которого достигает более тысячи метров. Что-то об Тадж-Махале — впечатляющий своей красотой дворец. Много о чем он рассказывал, в каких красивых городах и странах он побывал, и ни слова о своём прошлом, или чьем-либо еще, он сидел на том же стуле, закинув ногу на ногу, и ни разу не сдвинувшись. Я же, боясь глубоко вздохнуть или пошевелиться, представляла себе, как прогуливаюсь по Вишневому туннелю в Германии, и вдыхаю в себя нежный запах сакуры. Его грудной, чистый голос убаюкивал, и я, поддавшись сладкой дреме, уснула, успев подумать, что такой спокойный, и как мне кажется, немного грустный, он мне нравится больше.

Только в сказке бывает как в сказке, и проснувшись рано утром, я никого не увидела, и только та самая тетрадь открытая и лежащая на другом конце стола, напоминала, что он был здесь и его тихий голос и рассказы реальные, а вовсе не сон.

Никогда бы не подумала, что смогу тонуть в другом человеке, просто смотря на него, взахлеб слушать и упиваться его рассказами, понимая, что не могу оторваться от его необычных глаз. И пусть я пропустила многое из его историй, а слова проходили мимо ушей, со звуками растворяющихся в воздухе, я чувствовала себя целой, а не потерянной.

С того дня он ни разу не появился, чтобы отвезти или привезти меня в школу. Он мог улыбаться от души в нашей компании, и спрашивать, всё ли у меня в порядке, но с того дня на едине мы больше не оставались, а встретив меня в коридорах школы, он сухо кивал и почти не удостаивал взглядом. Не в силах выносить жизнь без Джаспера, я старалась проводить больше времени в особняке Калленов, а ища глазами его светлую макушку в толпе прохожих, я знала, что его нет, но продолжала искать. И когда в очередной раз, без предупреждения я навестила Калленов, то не застала никого, кроме Джаспера. Рассматривая его гордый профиль и красивые черты лица, я вспоминала тот вечер и его тонкие длинные пальцы, листающие тетрадь. Он усмехался, глядя на меня насмешливым взглядом, ведь на все мои вопросы, где вся его семья, он знает точно: меня интересует только он, и я постыдно понадеялась, что он не чувствует, как сильно я рада его видеть.

— Пока ты ждешь, можешь сделать себе кофе, они на охоте, — предложил он.

— Честно говоря, я не надолго, — сбивчиво ответила я, — мне уже пора. Передай Элис, что я заходила.

—  Думаю она уже знает об этом.

— Да, наверное. Я пойду. — Развернувшись, я быстро перешла гостинную, чтобы выйти. Я уже садилась в пикап, но прежде чем закрыла дверцу, меня остановили. Подняв испуганные глаза на Джаспера, оказавшегося так быстро вблизи меня и придерживающего ручку двери, я убедила себя успокоиться, ведь это он, всего лишь он.

— Ты точно не хочешь остаться? — Нагло спросил он, подняв левую бровь, — они скоро вернутся, Эсми расстроится, если ты не поздороваешься. — Сердце пропустило удар. Остаться с ним, и иметь возможность наблюдать за ним и ощущать его присутствие рядом? Нормальная Белла Свон отказалась бы, не раздумывая. Находиться рядом с тем, кто только недавно научился контролировать свою жажду; тем, кто мог меня убить в недавнем прошлом; тем, кто послужил в некоторой степени толчком в нашем расставании с Эдвардом? Я бы просто не нашла нужных слов и захлопнула дверцу машины даже не попрощавшись. Но такая, как я — уязвленная любовью, просто задохнулась от постыдной радости. Слышать тембр его голоса и вдыхать чарующий горький аромат его парфюма? Я растворялась в пространстве.

— Если ты помнишь, Розали с Эмметтом недавно ездили в Сиэттл, — облокотившись о косяк у входа на кухню, тихо сказал Джаспер. Я вопросительно на него посмотрела.

— Да, надеюсь их поездка оказалась более удачной, как и предсказывала Элис, — улыбнулась я, — жаль, что я не смогла с ними поехать.

— На самом деле, это к лучшему, — ответил он, и пройдя на кухню, выдвинул из-под стола высокий стул, не спеша сесть, — местные жители очень взволнованы. Стали пропадать люди, полиция прилагает все силы, чтобы найти хоть какие-то зацепки, и навести порядок в городе. — Я взволнованно посмотрела на него, продолжая варить кофе. Все мысли разом исчезли, осталась тревога.

— Почему Чарли мне ничего не сказал? — Растерянно пробормотала я в пустоту, не обращаясь к вампиру. — В городе появился серийный убийца? — И сама себе не верила. Маловероятно, что в таком тихом городке могло твориться подобное.

— Возможно, твой отец не хотел ставить тебя в известность, чтобы ты не отвлекалась от учебы и не волновалась за него. — Предположил парень, — Эдвард и Карлайл думают, что исчезновения людей как-то связаны с Викторией. — Я с испугом посмотрела на него, в голове мелькали лица родных людей; грустные взгляды Эсми; отведенные каждый раз, когда я на него смотрела, глаза Эдварда, что-то говорившего о моей усиленной безопасности и слова которого я пропустила мимо ушей, будучи отвлеченной мыслями о светловолосом вампире, старающаяся поймать его взгляд, когда он даже не смотрел на меня, и даже печальные всепонимающие фиалковые глаза Розали с её грустными улыбками. Турка кофе, которое я варила для себя перекипела, и её содержимое перелилось через край, но я не обращала внимания и несмело присела на тот самый заранее пододвинутый Джаспером стул.

 — Почему вы скрыли от меня? — Тихо спросила я, подняв глаза на Джаспера, выискивая ответ на его лице, — Она собирает армию? — Я глядела в огромные глаза парня. Там была только пустыня, и ничего более я не могла разглядеть, — Да ответь же! — Чуть громче, чем того требовали приличия, просила я, и мысленно умоляла:

«Ну скажи, скажи, что это сон, и что нет никакой Виктории; что она не станет заходить так далеко и не станет мстить мне за Джеймса; ты же знаешь, что я не проживу еще один год до обращения; что не войду в вашу семью. И Чарли так и не узнает, почему его дочь внезапно умерла или погибла, скажи мне что всё будет хорошо, и мои родные будут жить…

Скажи, скажи, скажи, скажи.»

Парень сверлил меня взглядом. Он злился. И не только потому, что его попросили предоставить эту новость мне и в случае чего применить свой дар для того, чтобы меня успокоить, как какую-то зверушку! Я подвергала его семью опасности, с моим приходом в их жизни всё изменилось, а ему хотелось привычное течение жизни, которое я отняла. Нет, он не ненавидел, он просто жутко злился на человеческую девчонку, посмевшую разрушить идиллию их семьи. И молитвы мои были не услышаны, и я сломалась, ощушала себя мотыльком, и не могла найти свет в непроглядной тьме, заблудившейся в собственных мыслях и страхах, я устала бояться, но где найти силы, если навалившиеся события их из меня вытянули?