Помутнение разума (джен)

В некогда шумном и живом замке стояла гробовая тишина. Коридоры пустовали, в Большом зале было темно от нависших с потолка тяжёлых тёмных туч. В гостиных факультетов не было слышно привычного смеха. Школа пребывала в трауре по умершему директору.

Гарри не мог поверить в случившееся. Нет, не в то, что директор умер — его возраст давно перешёл в понятие «преклонный». Дамблдора убил человек, находившийся в полном его доверии. Снейпу мало кто верил, да и вообще в Ордене его не любили, но директор полностью на него полагался. Зная способность старого волшебника разбираться в людях, учитывая весь его опыт и ум, страшно осознавать, что он мог так жестоко ошибиться… Гарри понимал, что после случившегося сам он вряд ли сможет доверять даже Джинни.

Гарри лежал на кровати, уткнувшись носом в подушку, пытаясь уснуть, забыться, умереть — что угодно, лишь бы не чувствовать ноющую боль, которая уже второй день не даёт ему покоя. Все смерти случились, будь то Дамблдор или Сириус, по его вине, а сколько ещё волшебников может погибнуть перед тем, как он найдёт все крестражи… Медальон, взятый в пещере, оказался дешевой подделкой, и неизвестно, сколько таких подделок ещё будет, а ведь каждый день над магами нависает угроза смерти, готовая в любой момент обрушиться. Сможет ли он пережить ещё одну смерть? Гарри не мог ответить на этот вопрос. Он знал лишь одно: Волдеморта ему не убить. Слишком неравные силы. После совершеннолетия он станет совсем беззащитным. Какой толк продолжать борьбу? Зачем обнадёживать других?

«Я уйду отсюда», — подумал Гарри. Он встал с кровати — в спальне никого не было, наверное, ребята ушли завтракать. Так даже лучше, никто не заметит, как он покидает школу. Гарри посмотрел в окно — за ним была такая же серая погода, что и в Большом зале после нападения Пожирателей. Он вспомнил, как раньше любовался пейзажем и был счастлив от того, что находится здесь, а не с противными Дурслями. Хогвартс был его домом. «Был…»

Гарри спустился в гостиную. Возле камина сидел только Рон, в углу четверо первокурсников о чём-то тревожно шептались. Рон, казалось, не замечал друга. Он думал о том, что смерть директора означала начало новой войны. Он боялся за свою семью: вдруг кого-нибудь убьют? Их фамилия давно числилась в списке предателей крови, и сторонники Волдеморта с радостью с ними расправятся, дай только малейший повод. Родители, братья, Джинни. Для Рона каждый член семьи был одинаково дорог…

Гарри незаметно пролез через проём в стене, и портрет выпустил его в коридор. «Надо сказать друзьям, что я ухожу. Я напишу им письмо. Они поймут меня. Они всегда меня понимали». В коридорах иногда попадались школьники, но Гарри не обращал на них внимания. Он смотрел вперёд невидящим взглядом и шёл, не думая больше ни о чём. Его разум заполнила темнота, ведущая только к одному…

— Гарри, привет, — кто-то слегка толкнул в плечо.

— А… Привет, Полумна, — рассеянно ответил он. «Вот уж не хватало её увидеть».

— Вид у тебя неважный. Я бы хотела с тобой об этом поговорить, но вряд ли ты захочешь со мной делиться.

Всегда убивала её честность. Гарри нервно кивнул в ответ, не зная, что сказать. Полумна же продолжала:

— Папа за меня переживает, хотел забрать сегодня домой, но я отказалась. Отправила ему сову. Я решила остаться, чтобы проводить профессора, он мне так нравился…

— Да, кхм, и мне… Я тоже хочу отправить сову, очень срочно, извини, — не дожидаясь ответа, Гарри побежал дальше по коридору.

— Ещё увидимся! — крикнула она вслед. «Я так не думаю».

Он поднялся в совятню. Хедвиг выделялся среди других сов своим белоснежным оперением. Увидев друга, он радостно щёлкнул клювом. Гарри погладил птицу, достал кусок пергамента и начал писать. Писал и зачеркивал. Нужные слова никак не приходили в голову. «Что же я им скажу? Что я убегаю, как трусливая крыса?» При мысли о крысе Гарри вспомнил о Питере. Если тогда он позволил бы его убить, то Волдеморт не вернулся, и сейчас всё было бы иначе. Гарри кинул пергамент в окно. Друзья всё поймут и без глупого письма.

— Хедвиг, — Гарри погладил птицу. — Я ухожу, а ты будешь жить с Роном. Он за тобой присмотрит, слушайся его.

Птица больно клюнула в плечо.

— Прости меня, — произнёс он почти шёпотом. — А теперь лети!

Ещё раз щёлкнув клювом, сова вылетела в окно. Гарри проводил её взглядом и заметил старую метлу, валявшуюся на полу, прямо под окном. Пыльная, с потрескавшейся рукояткой, она совсем была не похожа на чистенькую «Молнию».

— Мне теперь ни к чему моя метла, — пробормотал Гарри. — Я всё равно больше никогда не сыграю в квиддич.

Его мозг снова сдавила тьма.

На берегу озера сидел Невилл, размышляя, как и Рон, как и все находившиеся в Хогвартсе, о начале новой войны, когда заметил в небе маленькую чёрную точку, всё дальше отдаляющуюся от школы. На такой высоте было неясно, птица ли это, либо же дементор. «Или Пожиратель, какой-нибудь шпион» — подумал Невилл, и руки его похолодели. Он побежал в сторону замка.

* * *

Петуния готовила вкуснейший ужин для своего мужа, обещавшего быть дома в ближайший час. Дадли ещё утром ушёл к своему другу Шону: они собирались устроить чаепитие и посмотреть интереснейший фильм. В гостиной грохотал телевизор — полная румяная женщина рассказывала о пятнадцати способах приготовить пышный омлет на завтрак. Где-то вдалеке слышались истошные мальчишеские крики. «Какие невоспитанные дети!» — подумала Петуния. Какое счастье, что её сынок совсем не такой.

Во дворе раздался глухой звук, будто кто-то упал на землю. Петуния, затаив дыхание и крепко держа крышку кастрюли в руке, вышла в прихожую. Через пару минут в дом ввалился племянник и, не сказав, ни слова, сорвал с крючка ключи от гаража, а затем выскочил во двор.

— Что?.. Что происходит?! — голос тёти переходил на крик. Она выбежала во двор, всё ещё зажимая крышку, и, замедлив шаги (надо вести себя прилично, чтобы соседи ничего не подумали), направилась к гаражу. О, хоть бы Вернон сейчас не вернулся, какой скандал будет!

— Гарри, сейчас же выходи и объясни, в чём дело!

Ответа не последовало. Вместо этого в гараже что-то звонко посыпалось на пол. И наступила тишина. Петуния стояла посреди двора, ошарашенная происходящим настолько, что не знала, как ей быть. Прошло ещё несколько минут, дверь приоткрылась, и Гарри выкинул белоснежную сову с привязанным к лапе свёрстком. Снова стало тихо.

Тишину нарушил выстрел. Через секунду дверь гаража распахнулась, и через неё вылетел сгусток чёрного дыма, с рёвом устремившись вверх.

Петуния задрожала, крышка кастрюли, выскользнув из её рук, звонко ударилась о дорожную плитку. Она медленно подошла к раскрытому дверному проёму гаража. На полу, в луже крови, лежал мальчик с изуродованной головой. Рядом валялось старое охотничье ружьё Вернона. Раздался сдавленный крик.

* * *

— Ты точно больше ничего не разглядел? — тревожно спросила профессор Макгонагалл, выслушав короткий рассказ Невилла. Он отрицательно покачал головой. — Хорошо, иди в свою башню и оставайся там…

Возле учительской его уже ждали друзья: Джинни с Гермионой, первыми узнавшие новость, и Рон.

— Где Гарри? — спросил Невилл. Ребята развели руками.

— Его никто не нашёл. Может, спросим у кого-нибудь?

Но спрашивать было бесполезно. Лишь двое мальчишек сказали, что видели его в коридоре третьего этажа, остальные также разводили руками. Джинни была встревожена не на шутку. Отчаявшись, ребята направились в башню Гриффиндора.

— Привет, друзья, — Полумна будто появилась из воздуха.

— Привет, — Рон махнул рукой. — Ты извини, нам сейчас не до разговоров… Потом тебя послушаем. Мы ищем Гарри.

— О, я его видела! — её светлые глаза округлились. Ребята переглянулись. — Он бежал в совятню, сказал, очень срочное письмо. Я хотела с ним поговорить, но он был совсем без настроения, — Полумна переводила взгляд то на девочек, то на Рона, то на Невилла.

— Кому он мог отправить письмо? — воскликнула Джинни. — У него же нет никого… кроме нас.

Наступил вечер. Ребята собрались в гостиной. Гарри так и не объявлялся, Джинни уже не находила себе места. Невилл сидел, обхватив голову руками. Он ругал себя за то, что вдруг днём, тогда в небе, там был Гарри, вдруг его схватили, а он, Невилл вместо того, чтобы помочь, убежал в замок. Хотя, что бы он смог сделать?..

За окном раздался стук. Рон осторожно повернул створку — в гостиную влетела сова.

— Хедвиг! — вскрикнула Гермиона.

— У него письмо, — сказал Рон, отвязывая конверт. — Невиллу…

Невилл раскрыл конверт. Он читал, и его руки дрожали всё сильнее.

— Ну что там, Невилл? — Рону не терпелось узнать, что Гарри мог сказать только Невиллу.

— Я не понимаю… Тут про пророчество… Что я могу быть Избранным, если поверю… И, это… — Невилл нервно вздохнул. — Гарри ушёл от нас… «Я не справлюсь с тем бременем, что наложило на меня пророчество, поэтому я покидаю ваш мир. Дальше вы будете бороться без меня».

— Чушь какая! Гарри в жизни так бы не написал! Он нас разыгрывает… Нашёл время.

— Но почерк его, — сказала Гермиона, выхватив письмо. — Я ничего не понимаю.

* * *

— Мои верные товарищи, — злые красные глаза обвели собравшихся. Пожиратели с удивлением и страхом смотрели на Тёмного лорда, не понимая причины его внезапной радости. — Всё оказалось гораздо проще, чем я думал. Гарри Поттер мёртв, — в тот же момент раздался громкий гул. Волдеморт поднял руку — гул исчез — и продолжил. — Мне не понадобилась даже волшебная палочка. Вам известно, что наши разумы связаны с того момента, как я пытался убить это глупого мальчишку. Так вот, Гарри никак не мог сопротивляться моему влиянию. Признаться, было очень неприятно залезать в его пустую голову. Я ему внушил одну мысль, и он прекрасно выполнил то, что я хотел.

Тёмный лорд ещё раз обвёл взглядом толпу. Никто не решался с ним заговорить, настолько поразила новость о смерти мальчика.

— Он убил себя как настоящий магл. Да, у них есть хорошие средства для убийства, которые действуют даже на волшебников. К сожалению, я не вспомнил о них раньше. Гарри Поттер умер, умер как трус, бросив своих друзей и всех, кто в него верил. Бедные волшебники, они только что потеряли своего Избранного… Но не думайте, что всё закончилось. Я заставил Гарри написать Невиллу письмо. Теперь тот думает, что он новый Избранный.

Пожиратели захохотали. Беллатриса с широкой улыбкой, обнажив уродливые зубы, подошла к Волдеморту:

— Уж с ним мы хорошо повеселимся.