Когда кричат терпеливые (джен)

Когда кричат терпеливые

Хаос начался ровно в тот момент, когда Гарри надоело терпеть незаслуженные унижения, издёвки, откровенное использование его самого и его имени в собственных интересах разных людей, надоело, что все окружающие от него, самого Мальчика-Который-Выжил-И-Ненавидел-Это-Прозвище, чего-то ждут.

Гарри терпел молча. Всю жизнь. В конце концов, он привык ещё у Дурслей делать то, что ему велят, то, что от него ждут. Гарри не был глуп, и хорошо понимал, что, скорее всего, ради этой привычки Дамблдор и отправил его к тётке-магле. И всё равно, зная последствия непослушания от тех же Дурслей, он не пытался вырваться из пут чужих предрассудков. Но то ли возраст сыграл свою роль, то ли терпение, наконец-то, иссякло. Больше терпеть он этого не стал….

С раннего детства он знал, что за всё в этом мире, хорошее или плохое, надо платить. И он расплачивался, когда крал бутерброды у Дурслей, даже если и был не замечен, впоследствии был наказан ни за что, или избит кузеном. Или дяде Вернону, когда он был слишком, чересчур суров с ним, с Гарри, никогда не удавалось заключить выгодных контрактов на работе. И в то же время, если тётя Петуния, случайно или намеренно, делала ему добро, то вскоре обязательно слышала похвалу в свой адрес от соседей без особого повода или какой-нибудь лестный слух об их семье. Поттер не сразу дошёл до мысли, что всему виной расплата. За хорошее платят тебе. За плохое расплачиваешься ты. Это закон жизни. По крайней мере, именно так его воспринимал Гарри Поттер.

Впервые он задумался о том, что у магической Британии, — да и не только у неё, — перед ним есть Долг Жизни, на втором курсе Хогвартса, когда он стал Наследником Слизерина в глазах общественности только за то, что умел разговаривать со змеями. Да, задумался он, кажется, именно тогда. Но всерьёз не воспринял: что толку-то, если о долге все забыли?

Второй раз он задумался об этом уже на Турнире Трёх Волшебников, после первого тура, когда сердобольная Сьюзан Боунс, устроила ему тайную встречу со своей тётушкой Амелией. Глава департамента магического правопорядка тогда нашла законодательную возможность расторгнуть договор с кубком. Но все они тогда понимали, что воспользуйся Гарри возможностью — и общественность его просто растопчет. Сьюзан, чуть ли не со слезами умолявшая его отказаться, и её тётя тогда приняли его решение. Но именно Амелия и подсунула ему книгу о магических контрактах и долгах в магическом мире. Разделы о контрактах он так и не прочитал, а вот о долгах, особенно о долгах жизни…. Гарри не думал, что они так много значат в магическом мире и несут за собой такие серьёзные последствия. Тогда он и подумал, что может быть, ему хватит терпеть. Только решимости не хватило.

Амбридж, министерство и статьи в газетах на пятом курсе легко это изменили. И однажды за завтраком, слушая очередное требование Розовой Жабы явиться на отработку, у Гарри просто сдали нервы. Он медленно встал из-за стола и вкрадчиво заявил о том, что у всех магов Британии перед ним есть магический Долг Жизни. Он, пусть и с помощью матери и каких-то пока непонятных ему родовых способностей, одолел настоящего монстра, тем самым спасая жизни волшебникам, многие из которых даже и в глаза Волдеморта не видели. Большой Зал Хогвартса в тот миг взорвался возмущёнными криками. Кричали, что всё это чушь, что Гарри возомнил о себе слишком много…. Кричали недолго. Ровно до того момента, как раздался гром, как за окном ярко вспыхнула молния, почти ослепляя, как ветер, не пойми откуда взявшийся в Большом Зале, с силой пронёсся по возмущённой толпе. И толпа закричала снова, но уже от боли: магия откликнулась, и подтвердила слова Гарри Поттера, Мальчика-Который-Выжил.

Ветер в тот день промчался по всем британским островам, и почти каждый волшебник Британии в тот день обнаружил на своей левой руке браслет магического долга. Это было простое металлическое кольцо, на котором значилось только одно имя: Гарри Джеймс Поттер. Браслет был словно вплавлен в кожу, в плоть, в кость. Немного, но он даже мешал свободно шевелить кистью, что стало проблемой для левшей. Но не это было самое страшное. Самое страшное было осознание людей, что их жизни больше им не принадлежат. Магический Долг Жизни — фактически рабство, расплатой за неповиновение в котором была магия, а то и вовсе, жизнь.

Без браслетов остались только маглорожденные, не успевшие вступить в магический мир или не успевшие составить о нём своё мнение, дети, родившиеся через пять лет после первой победы над Волдемортом, а так же те волшебники, которые ни на миг не забывали, кому должны своей беззаботной жизнью. А ещё не пострадали существа магические: они тоже помнили. Разумеется, оставшихся без браслета было немного. Едва ли несколько сотен человек, и чуть больше магических существ. Это печалило…

Так и начался Хаос. И пока магический мир Британии, пока волшебники судорожно искали способ спастись, избежать становления настоящими маглами, маленький мирок Гарри Поттера тоже стремительно и необратимо менялся. В нём появлялись или исчезали люди.

Первым, кто исчез, стал Рональд Уизли. Обнаружив на руке браслет, и осознав, что он означал, Рон устроил ныне уже бывшему другу истерику. Он кричал, обвинял Гарри в желании выделиться, требовал объяснений, почему браслет появился на руке у него, лучшего друга Мальчика-Который-Выжил, ради которого он так часто все предыдущие курсы рисковал жизнью. Гарри тогда просто молчал. А когда выяснилось, что из всех Уизли браслетами не обзавелись только старшие братья Билл и Чарли, и близнецы — скандал повторился. Рон требовал, чтобы Гарри снял долг с его семьи, не до конца понимая, что он означал, потому что «они столько всего для него сделали». Но Гарри не помнил ничего из того, что перечислял бывший друг. Молли принимала его у себя дома, и кормила только потому, что он был героем и другом её детей. Он до сих пор помнил поджатые губы матери Рона, когда она обнаружила среди рыжих чужака. Перси и Артуру было всё равно, почти плевать на него. Есть он — хорошо, нет — тоже хорошо. Джинни мечтала выйти за него замуж, как за Мальчика-Который-Выжил. А вот Билл и Чарли от них отличались, как и близнецы. Гарри ведь знал, что когда он не отвечал на письма Рону перед вторым курсом, именно Фред и Джордж забеспокоились, наслушавшись рассказов младшего брата об ужасных маглах, у которых жил герой. Это близнецы решили проведать Гарри. Рона они с собой тогда взяли лишь потому, что тот знал, где друг живёт. Сам он полетел, потому что хотел прокатиться на летающей машине, но не больше. И потом, на третьем курсе, зная бедственное положение Поттера, именно близнецы сунули ему карту Мародёров, чтобы он мог повеселиться вместе со всеми. Если подумать, близнецы всё время незаметно и ненавязчиво опекали Гарри, оберегая не столько от опасностей, сколько от мнений окружающих людей. И отвлекали от проблем и мрачных мыслей всегда тоже они. Так что Поттер совсем не удивился, что браслетами Фред и Джордж не обзавелись.

Второй из жизни Гарри исчезла Гермиона. Она долго неверяще рассматривала браслет, а потом тихо спросила: «За что? Что плохого я тебе сделала?». Действительно, что? Гарри этого не понимал, но магия решила так, значит было за что. Так он решил. Потом, когда первый шок прошёл, она зарылась в книги, и, вынырнув из оных, обвинила тоже ныне бывшего друга в эгоизме, и циничности. Да, Долг Жизни при пренебрежительном отношении имел много нехороших последствий, но лишь в том случае, если тот, кому должны, к этому долгу взовёт. Гарри воззвал, и этим стал в глазах гриффиндорки кем-то вроде Драко Малфоя, мальчика-эгоиста, с детства привыкшего, что всё ему достаётся легко, словно на блюдечке с золотой каёмочкой. Грейнджер спокойно пыталась убедить Гарри, что так — нельзя. Что хорошие люди так не поступают. Что Волшебники не виноваты в том, что ему было плохо. Она была убеждена, что ради общего блага можно потерпеть любые лишения. Гарри не стал её слушать, просто молча ушёл: знал, что ей не доказать.

Потом один за другим от него отворачивались все, с кем у него были хотя бы приятельские отношения. Они и так за последний год из-за всех этих инсинуаций в Ежедневном Пророке, сильно испортились.На весь факультет Гриффиндор без браслетов были только Фред, Джордж и Невилл, который тоже помнил, кто уничтожил монстра. Помнил, даже несмотря на то, что из-за гибели того монстра свели с ума его родителей.

Потом его как-то навещал Сириус. Он исчез из его жизни так же стремительно, как в неё ворвался, стоило только Гарри посмотреть в полные разочарования голубые глаза крёстного, и увидеть у него на руке браслет…

Что ж, старые друзья и близкие от него отвернулись. Но на этот раз он не собирался им прощать. Да и не за что их было прощать. Они просто не понимали. А у него были люди понимающие, были те, с кем можно было поделиться.

Гарри был очень рад, когда узнал, что у Сьюзан браслета не появилось. Эта скромная, но умная девушка стала ему сестрой всего за несколько лет знакомства. Они познакомились близко на втором курсе, когда даже Гермиона и Рон косились на него с подозрением, из-за умения разговаривать со змеями. Он тогда ни с кем не хотел общаться, никого не желал видеть, и часто прятался в нишах и за гобеленами, в поисках уединения, которое так тяжело было найти Мальчику-Который-Выжил. Так он однажды и нашёл оконную нишу за гобеленом, изображавшему какую-то средневековую битву. Только тайное местечко присмотрела себе Сьюзан раньше него. Там они и встретились. Боунс разговаривала с ним легко и смотрела с таким пониманием, что Гарри проникся к девочке доверием. Она тогда сказала, что не верит, что Гарри может быть наследником Слизерина, и попросила его не расстраиваться из-за мнения толпы. С тех пор они часто встречались и общались в той самой нише. Гарри делился со Сьюзан своими проблемами, девочка делилась с ним своими. Они помогали друг другу по мере необходимости. Сьюзан, Сью для Гарри, помогала в основном по учёбе и поддержкой, советами. Поттер девочку, быстро ставшую сестрой, просто защищал от злых языков, и не осознающих свою жестокость студентов. Сьюзан никогда не забывала, кто уничтожил монстра, по чьему приказу были убиты её родные. Как и её тётя. Ни Дурсли, ни Уизли, ни Дамблдор, никто не знал, что летом Гарри довольно-таки часто навещали Боунсы. Никто так и не узнал, откуда у Гарри перед третьим курсом появилась нормальная магловская одежда. Никто так и не узнал, что у Поттера в жизни появились люди, которых он с уверенностью мог бы назвать семьёй.

Было у Гарри и ещё двое неожиданных друзей: Энтони Голдстейн и Блейз Забини. Их знакомство началось с драки. Никто из них уже не помнил причин, просто где-то в начале третьего курса они подрались. Слизеринец, гриффиндорец и когтевранец не сошлись во мнениях о чём-то, показавшемся им тогда настолько важным, что дошло до рукоприкладства. Дружба началась, когда они осознали что с сизыми, оплывшими лицами они не могут показаться ни перед кем, кроме Мадам Помфри, школьной медсестры. Проблема как незамеченными до неё добраться была общей, и думать над ней пришлось всем. Конечно, были мыслишки наплевать на недругов, но Гарри так поступить не позволила гриффиндорская «дурь» благородного рыцаря, слизеринцу — чувство долга, появившееся благодаря тому, что ему безвозмездно пытались помочь, а когтевранцу — гордость. Общее приключение, а потом и попытка оправдаться перед строгой медсестрой и сплотили их. А это, в свою очередь, позволило узнать им друг друга с неожиданных сторон. Мальчишки были очень удивлены и возмущены тем, в каких условиях жил герой магической Британии. Мальчишки были удивлены, что даже чистокровный на Слизерине может стать изгоем. Мальчишки были удивлены цене дружбы в Когтевране. Они бы общались в открытую друг с другом, но их дружбу просто не поняли бы. Даже на собраниях Отряда Дамблдора Рон, да и остальные косились на Гарри с Тони, когда они чересчур заразительно смеялись, без видимого повода. Теперь же, когда на руках ребят не обнаружилось браслетов, дружбу можно было не скрывать, наконец-то.

Отряд Дамблдора, кстати, тоже разочаровывал. Ведь помимо близнецов, Сьюзан, Невилла и Тони, только Полумна не «удостоилась» браслета. Впрочем, эта девчонка никогда не была подвержена влиянию общественности, а потому относилась к Гарри, просто как к Гарри, а не как к Мальчику-Который-Выжил-И-Что-То-Кому-то-Должен.

Были в Хогвартсе и ещё несколько человек, которых участь миновала. Это были справедливые и беспристрастные Филиус Флитвик и Помона Спраут. А ещё две слизеринки, сёстры Гринграсс. Тому, что не пострадали от его выходки последние, Гарри был рад так же, как рад, что Сью эта участь обошла стороной. Дело в том, что на традиционном рождественском балу Турнира трёх Волшебников, после неудачи с Парвати Патил, когда девушка от Гарри сбежала, потому что он совершенно не умел танцевать, да и вообще её боялся, после подслушивания разговора Снейпа и Каркарова, когда он прогуливался в организованном зимнем саду, его нашла девчонка, на которую он раньше никогда не обращал внимания. Астория поспорила со старшей сестрой, Дафной, что сможет завоевать внимание Мальчика-Который-Выжил, и сделала это легко. Она тоже сбежала от неуклюжего партнёра, и искала уединения, а потому одинокий Гарри Поттер обнаружил себя вовремя. Хитрая слизеринка легко разговорила Гарри и неожиданно для себя увлеклась. Впрочем, это было взаимно. Гарри и думать забыл о Чжоу Чанг, ведь Астория была гораздо симпатичнее, а главное, было в ней что-то загадочное, влекущее…. В ту ночь они гуляли долго…

А потом им нравилось случайно сталкиваться в коридоре. Ловить взгляды друг друга, и бесконечно сомневаться в том, стоит ли пытаться наладить более близкие отношения. Всё решила Дафна, приглядывавшая за сестрой. Гарри и не помнил, когда впервые назвал Асторию своей девушкой, да ещё и умудрившись спросить разрешения на ухаживания у деда сестёр, главы их семьи. Но он знал — всё это дело рук Дафны. Впрочем, он был ей благодарен.

Так что у Гарри было кому довериться. В этих людях, в отличие от Рона и Гермионы, он не сомневался ни на миг.

Ситуация в магическом мире напоминала начало апокалипсиса. Все паниковали, что-то пытались сделать, как-то спастись…. И почти все ненавидели Гарри Поттера, потому что одно его заявление разрушило их уютные мирки. Естественно, что происшествие сорвало все школьные занятия. Школьников просто забрали родители по домам. Происшествие сорвало всю деятельность министерства. От хорошо сформированного магического общества осталась только обезумевшая толпа, стадо животных, озабоченных лишь выживанием. Инфраструктура рухнула. Хаос, беспорядки были всюду. И даже кучки власть имущих людей, собиравшихся на обсуждения, чтобы решить что делать, в итоге лишь орали друг на друга. Казалось, мир сошёл с ума. А может, это так и было?

И во всём этом был виноват он, Гарри Поттер.

Когда Хогвартс закрыли, Лорд Гринграсс забрал Гарри вместе со всеми его друзьями в свой мэнор, который надёжно укрыл Мальчика-Который-Выжил от обезумевшего мира. Стоя у окна и обнимая свою девушку, которая любовалась радугой над имением, он поражался собственному хладнокровию: мир разрушил, но ни капли не жалел об этом.

Хотя звук хлопанья крыльев сов стал понемногу его раздражать. Эти птицы летали без конца, таская ему письма сотнями. Гарри их не читал, всё равно в них не было ничего нового. Они ещё в первую неделю хаоса выяснили, что волшебники в уплату долга жизни не могут предложить ничего ценного для Гарри. Женщины, в основном, предлагали ему себя в качестве рабынь, наложниц, любовниц, особо смелые в качестве жён. Мужчины были не более изобретательны, желая откупиться золотом, даже весьма немалыми состояниями, какими-то особыми артефактами, принадлежащими великим магам древности, или… дочерьми, племянницами, кузинами. Кто-то в письмах просто умолял Гарри освободить их от долга, в основном, пытаясь надавить на жалость. Говорили, что у них, мол, много детей. Рассказывали о своей жалкой никчёмной жизни, или о том, сколько трагедий они пережили. Поттера не тронуло ни одно письмо из тех, что он читал сам, или из тех, что ему зачитывали друзья. Он понимал, что все люди эгоисты, и он — не исключение. Гарри лишь хотел посмотреть этим людям в глаза, и спросить: где были все они, когда он нуждался в помощи, и почему они с таким азартом поддерживали его травлю?!

Но письма всё прибывали и прибывали. Их сортировали домовики Гринграссов, и не зря: уже несколько из них погибли, защищая Гарри от ненавистников. Да, не все пытались откупиться. Было немало людей, в основном тех, кому нечего было терять, и которые решили, что избавиться от Мальчика-Который-Выжил, будет проще и быстрее, чем выплачивать ему долг. Они пытались убить его самыми различными способами, но так как проникнуть в родовое гнездо Гринграссов без приглашения не представлялось возможными, они присылали письма, отравленные различными ядами, или проклятые, или…. Да много было вариантов. Лорд Гринграсс не мог по каким-то причинам закрыть мэнор для сов, но выделил домовиков, которые сразу распределяли письма, уничтожая опасные в каком-то артефакте, а остальные, те, которые присылались от незнакомых волшебниц и волшебников, просто сжигались. Только Невилл, Полумна, Энтони и Блейз получали письма от близких. Сью тётушка навещала лично. Близнецам Уизли тоже приходила почта от старших братьев и родителей, но последние возмущались тем, что ребята решили поддержать «этого Поттера», тем самым практически отворачиваясь от родни. Фреду и Джорджу из-за этого было тяжело, но они крепко держались своих убеждений…

Так пролетали недели, и компания Поттера готова была на стенку лезть от своего вынужденного заключения. Лорд Гринграсс уже подумывал переправить их куда-нибудь на континент, хотя бы, чтобы закончили образование, но Гарри не хотел покидать Англию, не закончив того, что начал. А обучаться они могли и на дому, чем успешно и занимались, просто от скуки. Гринграсс, которому тоже не досталось браслета Долга, будучи чистокровным, настаивал на том, чтобы Поттер изучал ведение дел рода, законы магии и магического мира, а так же родовую магию, особенно ту, которая помогла ему выжить. Старик волновался за жениха младшей внучки, с которым он не так давно составил брачный контракт, устраивавший все стороны.

Гарри как раз размышлял о том, как всё сложилось, и почему Волшебники не понимали того, зачем он всё это затеял, как Лорд Гринграсс принёс ему три письма. Первое было от всё ещё министра магии, Корнелиуса Фаджа. Второе — от Визенгамота. Третье письмо Люциус Малфой просил передать Гарри. На конверте было каллиграфическим почерком выведено всего два инициала: Л. В. Никому не составила труда понять от кого последнее послание, но Лорд Гринграсс клялся, что проверил конверт всевозможными методами, и выяснил, что это просто письмо, без единого намёка на магию.

Содержание письма от министра было вполне себе ожидаемым: Фадж, чтобы не потерять своё кресло министра, хотел договориться с Мальчиком-Который-Выжил. Содержание второго письма мало чем отличалось от первого: члены Визенгамота просто спасали свои шкуры под видом спасения магической Англии. Но и в том, и в другом письме его приглашали в Министерство в любое удобное для него время, прося лишь уведомить, какого числа и к какому часу Гарри Поттер соизволит явиться. Лорд Гринграсс и Амелия Боунс только посмеялись над формулировкой приглашений: они были похожи на крики отчаяния.

Гарри не был уверен в том, что хочет связываться с кем-либо из министерства, но, как гриффиндорец, он хорошо понимал, что должен разобраться с той кашей, которую заварил. Близкие больше не уговаривали его не ввязываться, ведь им не нравилось, что происходило в родной стране. И всё же они готовы были поддержать Гарри во всех его решениях.

Посоветовавшись со старшими, он решил проигнорировать письмо Фаджа и связаться сразу с Визенгамотом. И, назначая день и время, когда навестит министерство магии, он никак не ожидал не то, что шумихи, а просто безумной толпы, ожидавшей его. Люди. Волшебники и волшебницы битком набили атриум, и взвыли в один голос, стоило им только увидеть «виновника всех их бед». Все они пытали докричаться до Гарри, все они сплотились, не желая пропускать его и близнецов Уизли, которых он взял с собой в зал заседаний номер десять, где собрался Визенгамот.

Крик был такой, что мгновенно оглушал. Волшебники и волшебницы срывали связки в попытке переорать друг друга. Кто-то уже хрипел, кого-то уже задавили в толпе, может быть даже до смерти. Сильные и слабые, нищие и богатые, в этой обезумевшей толпе не было исключений: хаос смешивал всё. Но Гарри, радуясь, что не взял с собой девушек, уже ничего не слышал: заклинания близнецов Уизли, которые когда-то спасали его сон от храпа Рональда, прекрасно защищали от посторонних звуков их всех. А чтобы прорваться через толпу, Гарри вызвал старый добрый Патронус, невольно сравнивая обезумевших людей с дементорами, когда могучий олень рогами вынуждал их расступаться, возможно, давя кого-то при этом. Люди падали на колени, что-то предлагали или молили о пощаде, тянулись к подолу мантии Мальчика-Который-Выжил.

Но Гарри было уже всё равно. Он перешагивал людей, под непрекращающиеся вспышки колдокамер журналистов, которые не поместились, видимо, в зале суда Визенгамота. Гарри перешагивал через людей, и думал о том, почему, не осознавая своего Долга, все эти люди жили, ни о чём не волнуясь, а стоило им напомнить о том, что должны, и чем это чревато, как они все с ума посходили. Пф, как будто браслет мешал им жить и радоваться жизни. Или неужели их всех так пугала перспектива того, что он, «чёртов Гарри Поттер», мог в любой момент потребовать у них всё, что угодно, включая магию и жизнь, и они обязаны будут требование выполнить? Но нет, Гарри вспомнил то, о чём успел забыть со времени чтения книги о магических долгах. Всё дело было в том, что Поттер воззвал к Долгу, а после этого срок на исполнение был ограниченный. Волшебники боялись стать маглами, простыми людьми, и это был самый страшный их страх.

Гарри было смешно и грустно от понимания, что возможно магия откликнулась на его зов, потому что волшебники слишком многое возомнили о себе, стали верить, что раз они владеют магией, то автоматически становятся лучше маглов.

На входе в зал заседаний их встретила Амелия. Она порывисто обняла Гарри, шепнув на ухо, чтобы потерпел ещё немного. Оба понимали, что терпеть придётся дольше, чем немного, гораздо дольше, но Гарри был очень признателен женщине, ставшей матерью, за теплоту и поддержку. Амелия же, обнимая практически сына, думала о том, что гордится его решимостью…

И снова вспышки колдокамер, и гвалт толпы. Близнецы больше не могли молча поддерживать Гарри с тыла. Им пришлось сесть на почти занятые журналистами места зрителей. Поттер, спускаясь к креслу для подсудимых, ощущал внезапное чувство Дежавю. Только народу в прошлый раз было меньше, и повод был иным. Но всё равно, Альбус Дамблдор, вернувший под шумок себе место главы Визенгамота, предложил ему присесть в кресло. На руке его блестел хорошо знакомый всем браслет….

Они спрашивали, чего он хотел добиться. Они предлагали компромиссы. Предлагали власть, будто малому ребёнку конфетку в обмен на торт. Думали, он не понимает, что какую бы власть они не предлагали Гарри, у него была власть гораздо большая, власть над самими жизнями волшебников Британии. Ему и угрожали международным судом и делом международной конфедерации магов. Угрожали, что назовут новым Тёмным Лордом и объявят в международный розыск. Глупцы, не понимали, что никто не станет договариваться с без пяти минут сквибами, которых сделала фактически рабами сама магия.

Гарри чувствовал омерзение, глядя на «свет магической Англии», во главе с Альбусом Дамблдором.

Тот, кстати, пытался, как Грейнджер, воззвать к его совести, пытался вернуть «на путь света», «путь истинный». Прочитал ему целую лекцию. Но Гарри больше не верил ни единому слову кумира многих. Он видел браслет долга, и тот говорил Поттеру гораздо больше, чем слова. А сам Дамблдор вспоминал пророчество, и думал: Долг Жизни — уж не та ли это «сила, о которой не знает Тёмный Лорд»?!

За время многочасового собрания, Гарри много раз начинал раздражаться и злиться, но сохранять хладнокровие ему помогали два одинаково беспокойных взгляда откуда-то с трибун, которые он чувствовал на себе безотрывно, и ещё один строгий, но бесконечно ласковый взгляд женщины, которую он готов был прямо там, в зале суда, перед журналистами не только Британии, и полным собранием Визенгамота назвать матерью.

За время многочасового собрания, Гарри Поттер, Мальчик-Который-Выжил, словно проглотив язык, не проронил ни слова.

Гарри всю жизнь молча терпел всё, что выпадало на его долю, но это не означало, что у него не было голоса. Гарри привык скрывать, что имеет собственное мнение на всё происходящее, но это не означало, что он не мог высказать его, когда «накипит». Поттер помнил, что однажды услышав его злую речь, удивилась даже Грейнджер. Конечно, не злости она удивлялась, в голосе тогда ещё друга, а тому, как грамотно и аргументированно он умел говорить. Девушка просто не знала, к каким уловкам Гарри приходилось прибегать, чтобы оправдать себя хоть как-то в глазах Дурслей давным-давно.

И вот теперь, старые навыки приходилось вспоминать, потому что «накипело». Он взмахнул двумя руками, призывая стадо к молчанию, и все замолчали, словно повинуясь едва заметному, но значимому жесту короля, или хозяина. Убедившись, что все слушают, Гарри Поттер, наконец-то, заговорил:

— Вы призвали меня сюда, в министерство магии, собрав полный состав Визенгамота, словно собирались меня судить, как опасного преступника. Вы предлагали мне золото, ценнейшие вещи, власть, между прочим, меньшую, чем я обладаю сейчас. Вы предлагали мне своих близких в качестве слуг или подстилок. Вы угрожали мне преследованием и расправой. И я услышал довольно. Вы — всего лишь кучка ничего не стоящих и жалких людишек, привыкших упиваться своей властью и вседозволенностью. И, видимо, вы привыкли судить по себе, раз так и не поняли, что нужно было от вас сироте, который тяготился своей славой. Да, вы так и не поняли, почему магия отозвалась на мой зов, на мой крик отчаяния.

Мне омерзительно находиться среди вас. Мне жаль вас. Из жалости, я спасу вас от угрозы в лице возродившегося Тёмного Лорда Волдеморта. Но не забывайте, дамы и господа, в этом случае, вы мне будете должны свои жизни уже дважды.

Гарри иронично улыбнулся, вздыхая, и мысленно мечтая о покое. Но мама была права: потерпеть ещё немного стоило. Он не мог позволить себе отступить сейчас. Иначе просто перестал бы себя уважать.

Полное собрание Визенгамота погрузилось в задумчивое молчание. Хотя, точнее будет сказать, оно погрузилось в испуганное молчание. Быть должным Мальчику-Который-Выжил дважды — та ещё перспектива. По магическим законам, это всё равно, что стать хуже, чем просто рабом. И, осознавая это, один из членов Визенгамота не выдержал. Привстав со своего места, и выхватив из специальной кобуры палочку, он направил её на Гарри Поттера, и выкрикнул зло:

— Авада Кедавра! — зал замер снова, но ничегошеньки не произошло. Никакого ожидаемого зелёного луча заклинания. Гарри моргнул от неожиданности. Моргнул член Визенгамота в недоумении.

— ВЫ С УМА СОШЛИ?! — вскричала не своим, испуганным голосом Амелия Боунс. Одновременно с ней вскочили близнецы Уизли, готовые броситься в зал, чтобы спиной к спине сражаться с другом и братом. Но почти сразу они выдохнули от облегчения: с Гарри было всё в порядке.

— Просто уважаемого члена Визенгамота не учили, чем чреваты последствия игнорирования признанного магией Долга Жизни, — усмехнулся Поттер. — Попробуйте заклинание «Люмос», — попросил он. Мужчина, немного ошеломлённый неудачей, сделал то, о чём просили, но ожидаемого света на конце волшебной палочки не появилось. Испуганный худшим предположением, он пробовал заклинание за заклинанием, но ничего не получалось. Ни искорки. Кто-то додумался бросить в несчастного одно из диагностирующих заклинаний, благодаря чему все имели возможность знать: член Визенгамота стал даже не сквибом, а настоящим маглом, лишённым магии человеком. Зал испуганно ахнул. Волшебник дрожал, сжимая кулаки, и скрипя зубами, пока с отчаянием не кинулся к Гарри Поттеру, на бегу выхватывая кинжал. Близнецы Уизли тут же оказались рядом с другом, но их помощь не потребовалась: не добежав всего нескольких шагов, уже явно бывший член Визенгамота упал, со страшным криком боли. Он бился в судорогах на полу буквально несколько мгновений, снова оглушая зал воплями, после чего скончался в явно страшных муках.

— Я не хотел этого, — одними губами произнёс Гарри, закрывая глаза, и боясь даже помыслить о том, что это он виноват в смерти мужчины. Ведь если бы он терпел…

Когда в зале снова поднялся шум, Поттер в сопровождении Фреда, Джорджа и названной матери уже покидал министерство. Кто-то вдогонку призывал арестовать его, но, вот беда, желающих стать маглами не нашлось. Служащие министерства лишению магии предпочли сами сесть в тюрьму.

И как бы сестра не умоляла Гарри этого не делать, как бы не билась в истерике Астория, как бы не отговаривали его Амелия, Лорд Гринграсс, Дафна, близнецы и друзья, а несколько дней спустя, он всё равно пришёл на людную Косую Аллею, прямо к банку Гринготс, чтобы встретиться там с Лордом Волдемортом, на глазах у толпы.

Улица, к тому времени, была в таком состоянии, с большими кучами мусора, который никто не убирал, с разбитыми витринами магазинов, часть из которых была закрыта, что двум заклятым врагам, стоящим друг напротив друга, уже никто не удивился. Они договорились о встрече заранее. Скрываться Волдеморту, при текущих обстоятельствах, было даже невыгодно. Так что он наслаждался шоком и испугом толпы, которые воочию убедились в том, что Поттер и Дамблдор не лгали о его возрождении. Потрясённый хаосом, который так легко устроил Гарри, и расстроенный тем, что отныне его слуги не могли причинить вреда Поттеру из-за чёртового Долга, он снова решил предложить мальчишке союз. Впрочем, он понимал, упрямый и несносный как папаша, как все Поттеры, Гарри, снова ему откажет. И Гарри отказал. Он пришёл на встречу лишь потому, что желал побыстрее закончить дело, начатое в Большом Зале Хогвартса.

Не слишком разочарованный, но и не обрадованный Тёмный Лорд, поигрывая палочкой, и, не обращая на испуганных посетителей Косой Аллеи никакого внимания, усмехался:

— Я должен поблагодарить тебя, Гарри, — медленно, растягивая слова, говорил он. — Ты лишил меня моих верных последователей, но взамен предоставил возможность легко и просто сделать то, чего я не мог добиться все эти долгие годы. Ты представляешь, Гарри, тебя ненавидит вся магическая Англия! — со вкусом, почти воскликнул он, расхохотавшись иронии. — Они ещё совсем недавно радовались моей гибели, и славили тебя, как героя. И что теперь? Лорд Судеб велик, и я сумел вернуться к жизни с помощью своих верных слуг. Пусть ты лишил меня их, но зато теперь все волшебники и волшебницы Британии готовы отдать что угодно, лишь бы избавиться от магического Долга Жизни перед тобой. Они все станут моими слугами, когда я покончу с тобой, Гарри Поттер, Мальчик-Который-Выжил.

— Не обольщайся, — фыркнул Гарри, — они забудут обо всех своих долгах и обещаниях, стоит только им лишиться Долга Жизни передо мной. Думаешь, они будут служить тебе? Нет. Они просто вернутся к своей старой жизни, а для тебя ничего не изменится. Ты всего лишь вернёшь себе своих последователей, и начнёшь добиваться власти с самого начала. — И как бы Волдеморт не злился, ему приходилось признать: мальчишка был прав. Но он хотел покончить с Поттером не только ради этого.

Битва не была красочной. Был только зелёный луч Авады Кедавры из одной палочки, и красный луч экспеллиармуса из другой. Смертным врагам были известны свойства их палочек-сестёр, и они уже знали, что в этом сражении победа будет зависеть лишь от их желания, силы воли и магии. А магия смерти, магия Певереллов, была известно на чьей стороне…

От напряжения сводило судорогой мышцы, и пот ручьями тёк по лицу и спине. И казалось весь мир замер в тот миг, ожидая итога давнего противостояния. И время остановилось, чтобы вспыхнуть ярко-алой вспышкой и быстро нагнать упущенные моменты.

Гарри Поттер, упав на колени от усталости и напряжения, и глядя, подёрнутыми дымкой магического истощения глазами, на пепел, оставшийся от его смертного врага, и держа в руках две волшебные палочки, не чувствовал облегчения, не чувствовал удовлетворения, не чувствовал ничего.

Хотя нет, чувствовал облегчение всё-таки, потому что знал: если бы он начал проигрывать, ближайший к ним волшебник, не понимая, что он делает, прыгнул бы на смертельное заклинание Волдеморта за него, отдавая Долг Жизни. Но никто не погиб. Чем не повод для радости? Ах, да! Они снова ему должны…. И от этой мысли Гарри Поттер, Мальчик-Который-Снова-Выжил, засмеялся как безумный, и остановился он нескоро…

Мама ждала его, и он уже собирался вернуться, как вдруг ему пришла мысль о том, как избавиться от той каши, которую он заварил. Гарри приставил кончик одной из палочек, без разбора, к горлу, и произнёс заклинание, увеличивающее звук до уровня громкоговорителя, «Сонорус», чтобы обратившись к толпе, заявить:

— Здесь и сейчас, перед магией и присутствующими, я в уплату долга требую у волшебников и волшебниц Англии: живите по закону, не злоупотребляйте алкоголем и зельями, любите ближних своих и заботьтесь о них, относитесь друг к другу терпимее, уважайте друг друга, не думайте только о себе. Не поддавайтесь чужому влиянию, не завидуйте, не желайте славы, власти или богатства, прощайте обиды, и просите прощения, если обидели кого-то сами. Цените себя и друг друга такими, какие вы есть, не самоутверждайтесь за счёт угнетения других, развивайтесь духовно, физически и магически, не поддавайтесь праздности и лени, цените то, что имеете здесь и сейчас, и радуйтесь каждому мгновению жизни, каким бы оно ни было. И да, больше не втягивайте меня в ваши грязные политические игры. Делайте, как я сказал — и вы избавитесь от долгов передо мной.

Гарри прекратил действие заклинания, и выдохнул: что ж, он сделал для магического мира Британии всё, что мог. Теперь можно было вернуться к родным. Под всеобщий шум, Амелия Боунс подала заявку на усыновление Гарри, которую одобрили, даже не посмотрев на имя нового подопечного Главы Департамента Правопорядка. И Мальчик-Который-Выжил, был счастлив! Ведь у него появилась мать и сестрёнка. И если бы не весь этот хаос, даже главе департамента магического правопорядка не позволили бы усыновить Гарри Поттера. А ещё у Гарри была возлюбленная невеста, и её семья, которая хорошо к нему относилась. Да, у него появилась хорошая семья, о которой он так долго и так страстно мечтал.

А магическая Англия быстро прослышала о произошедшем. Новость со скоростью звука испуганной волной прокатилась по островам: Волдеморт действительно возрождался, и снова был побеждён Гарри Поттером, теперь уже окончательно. Но вместе со страхом нового долга, среди хаоса забрезжил огонёк надежды и облегчения: Мальчик-Который-Выжил, не требовал ничего сверхъестественного, ничего невыполнимого в уплату долга перед собой. На самом деле, многие волшебники и волшебницы даже подумали о том, что такое требование к лучшему, ведь это шанс магической Англии очиститься от скверны, в последние десятилетия прочно поселившейся в ней. Да, Гарри Поттер всего лишь просил стать достойными людьми и волшебниками, не больше, но и не меньше. Кто-то не сможет исполнить это требование. На самом деле, многие. И они лишатся магии. Зато Британия станет лучше, чище…

Хаос, вызванный отчаянным заявлением, потихоньку успокаивался, и становился новым порядком. Конечно, Гарри Поттера в первые годы поминали часто, и далеко не всегда добрым словом. Но прошли годы, и это изменилось. Его запомнят как победителя Тёмного Лорда и великого реформатора…

Сам Гарри жил во Франции вместе со своей семьёй, вдали от политики, в которую его время от времени пытались втянуть снова. Его часто навещали друзья, и он сам часто навещал друзей. И был он просто неприлично счастлив…

Примечание к части

Не стала заострять внимание на деталях, в том числе и на битве, и на персонажах: только суть. Магический Долг Жизни и вероятные последствия его игнорирования, плюс, попытка создания сюжета во всём этом. (Да простит меня автор заявки, если получилось не то, на что он рассчитывал, аминь!)