История Крольчонка (джен)

— Не может быть! — удивленно сказал Эрни. — Тот-Кого-Нельзя-Называть был в школе, когда мы учились на первом курсе?!

— Именно, — подтвердил Гарри.

— А почему он оказался в состоянии бестелесного духа? — спросила Сьюзан.

— Позднее я узнал, что Волдеморт — хватит ойкать! — сделал крестражи, — объяснил Гарри. — Это предметы, содержащие в себе осколки души. Они служат своего рода якорями. Если маг умрёт, то его дух не покинет этот мир, пока существуют крестражи.

— Выходит, Сами-Знаете-Кто сделал крестраж?

— И не один, — сказал Гарри. — Дамблдор подозревал, что Волдеморт захочет разбить душу на семь частей и, таким образом, создать шесть крестражей. Вот только сколько он их сделал, точно установить не удалось. Кстати, тот дневник, из-за которого на втором курсе начались нападения, был одним из этих крестражей.

Какое-то время мы молчали, а затем Джастин решил сменить тему.

— Гарри, а ты не мог бы продемонстрировать, как ты превращаешься в кролика? — попросил он.

Гарри вышел из-за стола и снял носки.

— Я могу трансформировать одежду, но не обувь с носками, — объяснил он, а затем принял форму антропоморфного кролика. Причём вместе с ним уменьшилась и одежда.

— Какой ты лапочка! — улыбнувшись, сказала Сьюзан.

— Вы не видели мою семью, — сказал Гарри и достал из кармана фотографию. На ней было изображено пять антропоморфных кроликов: двое взрослых и трое детей. Гарри пояснил, что фото сделано три года назад, и на нём его детям четыре, пять и шесть лет. Фотография была не волшебной, и изображения были неподвижными. Я и Сьюзан поахали над ней. Парни тоже с улыбкой рассматривали фото. А Джастин удивлённо сказал:

— Ты превратился без палочки! Прямо как анимаг!

— Меня Фламель научил этой технике, — объяснил Гарри. — Он сам подобным образом превращается в кролика и обратно.

— А почему ты не можешь превратить обувь?

— Чтобы эта техника сработала, нужно воспринимать то, что на тебя надето, как часть себя. А к обуви я так и не привык.

— Гермионе, наверное, было трудно привыкнуть к новой форме? — спросила Сьюзан.

— Да нет, — ответил Гарри. — Она адаптировалась довольно быстро.

— В том мире нужно привыкнуть к четырём вещам, — сказал Невилл. — К новому телу, к постоянному хождению босиком, к разнообразию разумных видов вокруг и отсутствию возможности пользоваться магией, кроме самой простейшей. Ну, ещё к разным штукам, работающим на электричестве. Так что магглорождённым там адаптироваться легче, чем чистокровным волшебникам.

Гарри снова принял форму человека и сел за стол. А я спросила:

— Гарри, а какое впечатление произвёл на тебя мир людей?

— Он мне показался достаточно странным, — сказал Гарри. — Я не привык к тому, что большинство видов не обладают разумом. Кроме того, было сложно представить себе зверей в качестве домашних питомцев. В мире, где я жил, было нормальным держать у себя рыбок или же муравьиную ферму. Один мой одноклассник завёл огромного паука. Но у меня не укладывалось в голове, что зверей можно содержать только потому, что за ними интересно наблюдать. Потом от Дэниэла я узнал, что люди находят зверей красивыми и забавными, а пушистых животных любят гладить и чесать за ухом. Также некоторые животные выполняют для людей определённые виды работ. При этом самые умные звери искренне любят своих хозяев. Мне показалось, что это какая-то извращённая форма рабства — любить того, чьей собственностью ты являешься, и работать за одно только почёсывание за ухом.

— Ну, люди заботятся о питомцах, — сказал Эрни. — Кормят их, ухаживают за ними. К тому же они не могут выполнить ряд работ, на которые способны животные. Например, найти предмет или человека по запаху.

— У зверей стимулировать чувствительные зоны за ушами позволяется только близким, — объяснил Гарри. — К тому же, с возрастом эта чувствительность несколько снижается. И обычно за ушками чешут маленьких детей, чтобы их успокоить. Поэтому то, что хозяева чешут своих животных, я воспринял как извращение.

— А тебя чесали за ушами? — спросила я.

— Конечно.

— И какие ощущения? — снова спросила я, но тут же добавила:

— Извини, если это интимное.

Тем не менее, после небольшой паузы, Гарри ответил:

— Как будто приятное тепло растекается по всему телу. Ты полностью расслабляешься, и все заботы словно уходят. Трудно описать точно. Это надо почувствовать.

Я живо представила себе картину: маленький Гарри лежит на руках (вернее, передних лапах) своей приёмной матери, полностью разомлевший. Милота!

— А что ты думаешь о самих людях? — спросила Сьюзан.

— Внешний вид у людей не очень. Почти полное отсутствие волос на теле, которое, с учётом отсутствия слоя подкожного жира большой толщины, означает, что людям часто приходится носить тёплую одежду. А мне это не особо нравится.

— Ты что, будучи кроликом, совсем не мёрз?

— Почему же, мёрз. Но это было редко. И большую часть зим, которые пришлись на годы учебы в Хогвартсе, если бы я оставался кроликом, то вполне мог обойтись без тёплой одежды.

— Зато у людей нет проблем с линькой и блохами, — заметил Захария.

— Но волосы всё же приходится стричь, — парировал Гарри. — К тому же с блохами мы умеем очень эффективно справляться. А линька длится недолго.

— Неужели во внешнем виде людей тебе ничего не понравилось? — спросила я.

— Почему же. Мне понравилось, что у людей нет хвоста.

Мы с удивлением посмотрели на него.

— Дело в том, что в Малых Норках живут в основном кролики и овцы. Хвосты у них довольно маленькие. И у меня не выработалась привычка следить, чтобы не наступить на чей-то хвост. Так что когда мне приходилось находиться в обществе зверей с длинными хвостами, порой возникали неловкие ситуации.

Мы засмеялись. А Гарри начал сравнивать людей и зверей с моральной точки зрения. Поначалу ему казалось, что звери более нравственны, в частности из-за того, что они воевали меньше, чем люди. Но позднее, когда он узнал побольше об истории мира, где вырос, пришёл к выводу, что разница в этом отношении незначительная.

— Гарри, а кто ещё в годы учёбы знал, кто ты есть? — вдруг спросил Эрни.

— Профессор Люпин, — ответил Гарри. — В конце третьего курса, когда стало известно, что он оборотень, я стал думать, как ему помочь. И решил, что раз из-за низкой концентрации магии в мире, где я вырос, многие магические предметы или не работают, или работают с перебоями, то, может, и его болезнь не проявит себя. Я поделился этой мыслью с Дамблдором. Тот предложил Люпину провести эксперимент. Он согласился. В итоге Ремус до сих пор живет в Малых Норках в форме волка и преподает математику в одной из школ. А в год, когда мы закончили Хогвартс, он женился. Сейчас у него двое детей. В полнолуние он разума не теряет — только выть становится охота. Но для волков это нормально.

— А как тогда тот Пожиратель смерти, что подложил твоё имя в Кубок, узнал, кто ты есть?

— Этому поспособствовали близнецы Уизли. Правда, сделали они это непреднамеренно.

* * *

1993 год.

Гостиная Гриффиндора опустела. Остались только близнецы Уизли. В какой-то момент Джордж спросил:

— Фред, как ты думаешь, карта испортилась или же Гарри Хопс на самом деле Гарри Поттер?

— Думаю, Джордж, это действительно Поттер, — ответил Фред. — Только замаскированный. Вот только зачем?

— Может, чтобы ему не навредили приспешники Сам-Знаешь-Кого?

— Точно. Почти весь Слизерин состоит из детей Пожирателей смерти.

— А ещё Снейп. Он же бывший Пожиратель. И почему Дамблдор его не уволит?

— А мне другое непонятно. Официально Гарри Поттер учится в Америке. Почему же Блэк отправился именно в Хогвартс?

— Не думаю, чтобы он знал про Гарри, — немного подумав, ответил Джордж. — Он ведь пытался проникнуть в нашу гостиную, а не в пуффендуйскую.

— Видимо, он окончательно сошёл с ума, — предположил Фред. — Решил, что Гарри будет учиться там же, где его родители.

— Как думаешь, стоит рассказать Рону и Джинни о Гарри?

Гарри редко пересекался с младшими Уизли. Как-то раз Рон при нём обмолвился, что хотел бы иметь в друзьях Гарри Поттера.

— А вдруг у него есть привычки, которые тебе не понравятся? — спросил на это Гарри.

— Но уж, во всяком случае, Гарри Поттер точно не стал бы фанатеть от морковки и постоянно ходить босиком, — буркнул в ответ Рон.

— Нет, не стоит их разочаровывать, — ответил Фред.

Спустя какое-то время близнецы покинули гостиную. Только у камина продолжала греться крыса Короста.