Ветер перемен (гет)

Их первая встреча — за стеклянной стеной, на улице ядовитый дождь, но девчонка в зелёном платье уже держится за ручку от наружной двери. Он следит за ней, прислонившись к стене, гадает: выйдет под дождь или нет, стоит ли окликнуть или оставить как есть?

Она толкает дверь…

— Стой.

Даже не вздрагивает: ирбис словно ждала этого слова, обернулась и всмотрелась в парня с сигаретой в руке, в его спокойное лицо, в раздражённый взгляд под тусклым светом ламп на потолке. Летящие в стекло капли перерастают в поток. Порыв ветра захлопывает перед девчонкой дверь, и та, улыбнувшись, убегает куда-то в тень.

— Больная... — последняя затяжка.

Бычок летит в угол, парень проходит по залу, огибая десятки существ, и направляется по лестнице вниз. Пьяные разговоры, весёлые крики и смех. Герметичная дверь отворяется, музыка прорывается, и поток тел захлёстывает, погружая ко дну. Он не сопротивляется. Яркие софиты слепят лучами, тело несётся в нескончаемом танце и ритм овладевает душой.

Парень чувствует, как кто-то тянет за руку; пара малознакомых лисиц усаживает за стол и, перекрикивая музыку, голосит в уши:

— Сколько у тебя? — три пальца в ответ, они в предвкушении вонзаются когтями ему в плечи.

— Только давайте быстрее, — парень переводит взгляд с одной на другую. — Деньги?

— Три сотни, — та, что слева, протягивает, он пересчитывает и прячет купюры в карман.

— Как раз на две.

— Но... — девушка прижимается сбоку, её сестрица поворачивает голову парня к себе. — Мы очень хотим три.

Влажный поцелуй, ласковые касания груди...

— Нет, — он отстраняется, отдаёт таблетки и подрывается с места, — не настолько вы красивы.

— Ну и вали, урод!

— Веселитесь.

Прыжок в поток тел. Последняя таблетка в кармане, и её некому сбыть, но сейчас — наплевать. Всё, что заводит: адреналин в крови никак не утихает, алкоголь рвёт мысли на части и взгляд мечется среди красных огней. Танцпол загорается белыми цветами, музыка меняет ритм, что-то зелёное мелькает в тени. Знакомое платье, та девчонка у барной стойки настойчиво смотрит в бушующий шторм. Подойти?..

Девчонка в платье замечает, парень делает первый шаг:

— Что будешь пить?

Но всё идёт не так: его локоть соскальзывает с опоры вниз, её настороженный взгляд оказывается чересчур близко — губы почти вплотную. Поздно отводить взгляд, приходится так и стоять.

А девчонка не отстраняется, рассматривает в лёгком испуге.

— Какой-то стрёмный подкат, — она смеётся, небрежно отталкивает.

— И не говори, — его облегчённый вдох. — Но раз мы так быстро сошлись, что насчёт поцелуя?

— Хм… Думаю — нет, а вот пощёчину дам.

Звонкий удар, половина лица начинает гореть, но наглая ухмылка всё также на нём. Парень поудобнее опирается на стойку, трёт левую щёку:

— Так, что хочешь?

Ирбис недовольно смотрит в сторону, руки скрещены на груди. Парень настойчиво ждёт, она украдкой изучает, пока не решает повернуться лицом. Он подставляет ухо, девчонка перекрикивает шум:

— Мохито.

— Принял. Лофт! — оклик для бармена. — Нам два мохито, — ирбис дёргает за куртку, парень наклоняется к ней.

— Тоже его будешь?

— А почему нет?

— Не мужской же напиток.

— Бред.

Она давит усмешку. Качает головой в ритм — уже расслаблена, но её взгляд вновь в стороне. И больше не найти слов. Долгое молчание заставляет искать вопрос:

— И что ты тут делаешь?

— А не ясно? Танцую, пью, веселюсь, может даже знакомлюсь.

— Хех, я не об этом. Просто ваше племя редко тусуется не у своих...

— Так и есть.

— Но ты здесь одна.

— Но я здесь, — хитрый прищур, игривое лицо, — у нас скучно. Все знают тебя, всех знаешь ты. Только и думаешь — как бы случайно не натворить чего и не опозориться. Словно взаперти...

— Хех, представляю, — его насмешливый взгляд. — Золотая клетка?

— Да!

— Два мохито.

Бармен звонко ставит стаканы, парень подхватывает, передаёт один ей.

— Спасибо, — девчонка благодарно кивает, одна прядь спадает. — А зачем здесь ты? — она наклоняет голову, поправляет, мешает соломкой коктейль. — Клеишь таких, как я? — в глазах интерес.

— Может быть.

— И что же тебя привлекло?

— Платье.

— Серьёзно? — она смеётся, даже перестаёт пить.

— Абсолютно, — он не прекращает смотреть.

— Да ну… Не верю.

— Как хочешь. Правда, из-за него я никак тебя не могу разглядеть.

— Рискуешь, вдруг под ним уродина?

— Да не… фигура красивая, улыбка тоже — уже не уродина.

— А тебе много для счастья не надо.

— Думаешь? Зря…

Снова весёлый смех, она довольна — он вдвойне. Но что-то щемит в груди, таблетка прожигает карман — она уже в его руке…

— Пойдём! — девчонка прыгает. — Или ты не танцуешь? — её вызывающий взгляд теряется в толпе.

Парень залпом допивает и вливается в поток тел следом. Звонкий голос даёт ему подсказку, ирбис хватает за руку, они встают плечом к плечу. И всё повторяется. Тела дрожат от нетерпения — мысли чужды, когда чувства приходят в движение. Световые лучи скользят по возбуждённым лицам, руки подняты вверх, дыхания никогда не станет хватать, но не время отдыхать. Пленники этого чувства — охотники за временем, они не могут остановиться.

Ирбис щекотно берёт парня за пояс, дотягивается на носочках и что-то кричит ему в ухо, но её слова неотличимы от окружающих звуков. Он делает вид, что понимает, кивает, видит, как она улыбается и зовёт за собой. И вскоре парень догадывается, на что же подписался. Площадка танцевальных поединков — око шторма уже перед ними, и девчонка мчится внутрь, а парень остаётся среди наблюдателей у края. Не настолько он пьян, да и слишком много внимания отвлекает от кайфа.

Но это не про неё. Девчонка словно загорается, риск её совсем не пугает и чувство, что движет ею, отнюдь не лишено смысла: она танцует лучше и не прочь доказать это.

Теперь парень знает — девчонка не любитель, профи, точно не меньше. И когда ирбис о нём вспоминает, когда предательски вытаскивает на площадку, пока тот упирается — он с чистой совестью тут же лажает. Неловкость попытки несёт иную победу: она веселится, парень показушно ребячится — настроение ничуть не теряется.

Но их силы уже на исходе — они плавно скользят мимо толпы к барной стойке.

— Классно двигаешься. Где-то училась?

— Ага. Да и ты не безнадёжен.

Её смех подкрепляется его добродушным. Девчонка садится у стойки, он падает на стул рядом. Блаженная усталость насыщает тело, и даже говорить больше не нужно. Лишь переводить дыхание, нередко посматривать друг на друга, беспричинно улыбаться.

— Ещё мохито? — парень с трудом сглатывает: в горле совсем пересохло.

— Не разоришься? — она разминает шею, кокетливо смотрит.

— Не-а.

— Тогда давай, — ирбис радостно спрыгивает с места, наклоняется. — Только я отойду ненадолго.

Он провожает взглядом, девчонка у лестницы оборачивается и, прежде чем уйти наверх, мимолётно улыбается.

— Эй! — парень подзывает, бармен отзывается. — Повторишь нам?

— Сейчас.

— И да… Ты же ей подмешивал?

— Как и всегда. А что? Никак не даётся?

— Больше не надо. Давай нам чистые напитки — я уже отработал, — парень скользит кипкой денег по стойке, бармен перехватывает. — Теперь развлекаюсь.

— Ок. Раздал?

— Ага. И уже свою долю забрал.

— Супер. Кстати, подружка-то твоя точно не из бедных.

— Платье?

— Верно, такие мало кто носит. А я как ни взгляну, так ты всё за ирбисами бегаешь — одной уже мало? Давай, делись, зря я что ли любовный коктейльчик подготовил?

— Обойдёшься. Так, пойду покурю, если вернётся раньше — передашь. И не забудь про напитки!

Знал бы он тогда, что девчонка сбежит, не прождал бы так долго. Теперь же — дорога впереди, крыльцо клуба позади, безмолвные фонари освещают вдоль бордюров ручьи. Но всё не так плохо: дождь закончился, после вездесущего гама мелодия ветра как никогда приятна, а ночь ещё долго будет молча сопровождать на пути; свежий воздух пробирает, лужи отражают редкий свет от ближайших окон.

Дым проходит по телу, горячей струёй вырывается сквозь зубы, пока голова запрокинута кверху. Там ни ярких звёзд, ни дымки рассвета — всего-то зияющая бездна. Два шага вперёд, неуверенный назад, и парень вновь направляет взгляд на дорогу. Брызги из-под ног иногда заливают штанины, а он продолжает, как в затянувшейся дрёме. Вроде и легко идти, ноги ещё стремятся к действию, порой прибегая и к танцу, легко думать, вылавливать из закромов разума многое, чего потом никогда и не вспомнишь, но как же ещё далеко до дома…

Тонкая тень скользит к зданию рядом — электробус проносится мимо, и номер на нём совершенно не тот, что нужен, да и нужный уже не придёт так поздно. Взгляд цепляется за эту махину, она притормаживает у остановки и, не останавливаясь, сворачивает на перекрёстке.

И снова застывшая картина, только остановка всё ближе. Сигарета истлела — парень достаёт новую, лезет за зажигалкой в карман, но, проходя мимо тени от навеса, замирает, едва поднеся пламя к губам. Нежданная встреча — он не сразу признаёт в спящей на лавке беглянку из клуба. Её платье укрыто ветровкой, ноги прижаты к груди, и зелёный клатч как подушка под головой. Парень недолго думает, закуривает, подходит. Дрожащий огонёк освещает чёрно-белые локоны, её спящее лицо, и парень, убедившись, берёт другой рукой за коленку, тормошит за плечо и, когда та бессознательно стряхивает, даёт щелбан ей по уху.

Беглянка пробуждается, сонно жмурится на уголёк.

— Не спится?

— Ты? — ирбис цепенеет.

— Нет, ты, — он испускает дым.

Девчонка тут же прячет глаза, упирается в лавку и свешивает ноги. А парень и сам не знает, чего ещё ждёт, курит, следит, как та спросонья поправляет прическу, резко застёгивает до подбородка куртку и напрочь его игнорирует, смотря вдоль дороги.

— Не спи здесь, дурёха, — он просто уходит, — ещё заболеешь.

Но парень не ждал, что вскоре девчонка последует за ним. Её силуэт недалеко позади, вроде и не приближается, и не отстаёт — смотрит в сторону, стоит ему обернуться. Интерес не покидает: ведь он так и не знает, почему она сбежала. Почему идёт следом? Может, спросить, что было не так?

Красный свет над перекрёстком, улица пуста, как и дорога, но парень не спешит сходить с края бордюра. Шаги позади всё ближе, ирбис нагнала и уже ждёт рядом — её взгляд обращён к светофору.

Зелёный совсем скоро…

— Наверное, ты не помнишь, — девчонка перебирает сумочку кончиками пальцев. — Мы уже встречались, когда ты отдавал кое-что моей подруге. А я ведь тоже забыла, только казалось, что мы уже знакомы. Но стоило им про тебя рассказать… — она улыбается, ясно всматривается ему в глаза, — сразу вспомнила. А тут мне ещё после коктейля стало как-то плохо, и я подумала — не отравил ли ты меня?

Мир замирает, красные цифры стремятся к нулю, а парень в растерянности не сразу понимает, что именно значит вопрос. Она ещё сомневается, он знает:

— Нет, никогда и не думал.

— Хорошо, — ирбис в смущении прячет глаза. — Как-то глупо всё вышло, да?

Зелёный призывает идти, неловкое молчание и нечто другое не перестаёт терзать на пути.

— И вправду, глупее и не придумаешь. Могла бы уже спать дома, а зачем-то меня дожидалась…

— Пф-ф, будто ты мне сдался. Я бы и уехала, если б не проспала, теперь пешком.

— Не боишься вот так — в темноте?

— Я же не одна.

— Пока нам по пути.

— Даже не проводишь? — девчонка возмущается, навязчиво всматривается. — А где ты живёшь?

— Недалеко от вашей общины, но мне ближе, — парень прячет руки в карманах, его губы сводит в ухмылке от её пристального взгляда. — Можешь зайти, я не против.

— М-м, и что мне у тебя делать?

— Попить чайку, поспать.

— Ты так маскируешь слово «секс»?

— Ну, раз ты намекаешь…

— Эй! — девчонка легко смеётся и толкает плечом. — А как же любовь?

— А кому она нужна?

— Хм, — ирбис задумывается, ему интересно что будет дальше. — Нужна. И губу закатай, разве не видно, что мне ещё рано? Да и не хочу я так, не говоря уже о том, что нельзя.

— Табу? — она кивает в ответ. — Хех, не подумай, просто забавляет эта ваша черта. Прям такие семейные ребята, приверженцы традиций. Это всё, конечно, хорошо, но чёрт, никак не пойму ваших кровных...

— Куда тебе, — девчонка резко перебивает, — ты же не один из нас.

— А-а-а, ну да. Постоянно забываю, насколько ирбисы «особенные».

— Что ты имеешь в виду?

— Я уже сказал.

— Нет, — она останавливается, — слабо сказать прямо?

— Да бесите. Типо — мы лучше всех, нам всё можно, а вам нет. И вот вас же немного осталось, да вот только везде, где есть деньги — пролезли. Не говоря уже про инцесты — что вообще за обычай такой? Самой-то не противно жить среди извращенцев?

— Ну ты и гавнюк, — в её взгляде гнев.

— Что поделать, не ангелок, — настроение ни к чёрту.

— Откуда такая неприязнь?

— А ты себя иногда послушай. Что ты, что твоя подруга, — он в раздражении вздёрнул плечами, — высокомерия через край. Ты ведь говорила о Серас? Вот можешь и передать ей всё, хоть ей и наверняка пох...

— Серас умерла.

— И что дальше? — простые слова, мысли в хаотичном порядке.

А девчонка вздрагивает, ошарашенно всматривается ещё слыша его безразличный тон. Она в растерянности пытается понять:

— Неужели ты знал?

— Нет.

«Тогда почему так спокоен?».

— И тебе всё равно... — Ирбис, словно кивая, опускает взгляд, меняется в лице. — Ты её не любил?

— А с чего я был должен?

— Ты просто пользовался?!

Громкий крик, парень совсем не хочет говорить. Да ему больше и нечего сказать: в голове совсем пусто, чувства ушли, оставив одно желание — поскорее добраться до дома.

— Что ты хочешь услышать?

— Что?

— Забудь. Не иди больше за мной.

Уже на всё наплевать и пусть девчонка думает что хочет, только оставит в покое. Нужно время, чтобы поразмыслить, и таблетка поможет…

— Да стой ты!

Что-то больно вонзается в спину, и парень от неожиданности оборачивается, находит клатч под ногой, видит, как ирбис быстрым шагом нагоняет.

— Да что за?! — он рассерженно пинает сумку обратно. — Рехнулась?

Девчонка замахивается, но парень ловит её руку, тут же получает другой по лицу. И этого не хватает — ирбис никак не унимается, продолжая в истерике кидаться, пока его терпение не кончается. Рывок, она падает на землю, садится, схватившись за ногу, и исподлобья наблюдает, как он потирает ушибы.

— Обдолбалась?! — голос срывается на рык.

И за злостью, парень не сразу замечает — стук капель постепенно нарастает.

— Да нет, — а она не слышит, смеётся от его чересчур комичного крика, печально улыбается. — Просто не поверила. Тебе ведь тоже сейчас больно, правда?

Дождь начинается...

— Странно... Никогда бы не подумала, что есть кафешки без зелёного чая.

Ирбис искоса смотрит парню в лицо, а тот не обращает внимания, уставившись в свой телефон. Она и не вспомнит, сколько они уже сидят за столом, но с курток на вешалке ещё стекает вода, хоть и большая тарелка для пиццы уже пуста. Ночной дождь не ослабевает, посетителей не прибавляется, и работники кафе отдыхают, ведя у касс неторопливый разговор. А девчонка скучает, никак не может найти, чем скрасить молчание: смартфон разбился при броске клатча, и всё, что у неё осталось — тёплый бумажный стакан кофе в крепко сжатой ладони. Отставив его, ирбис прижимается спиной к холодному окну, стягивает кроссовок и, взобравшись на диван, массирует вновь занывшую ступню.

— От чего она умерла? Передозировка?

— Нет, — девчонка поворачивается, встречается с его задумчивым взглядом. — Она не была под кайфом. Просто уснула и уже не проснулась — сердце остановилось.

— Давно?

— Месяц...

— Ясно.

Ирбис наблюдает, как он устало протирает глаза, как снова отворачивается и всматривается в маленький экран в руках, словно и не хочет замечать её. Да и она уже устала что-то хотеть и решила, что это было ошибкой. Самое время расстаться, только дождаться окончания дождя...

— Мне начинает казаться, что ты всё подстроила.

— Ты о чём?

— Обо всём, — парень отвлекается от телефона. — Сначала привлекла внимание, затем заманила к стойке, а после как бы сбежала, чтобы ждать на остановке… Не слишком ли много совпадений, не говоря уже о других? — он и сам слышит, что начинает слишком сильно напирать, но ничего не может поделать, пока девчонка продолжает молчать. — Кстати, кто же тебе там про меня напомнил?

— Мне не нравится твой тон.

— А я просто хочу узнать…

— Какие-то близняшки, — ирбис хмурится, отворачивается к окну. — Они подловили меня в туалете и рассказали много чего неприятного о тебе.

— Вот же лисицы, — одним вопросом становится меньше, парень откидывается на спинку сиденья. — Ладно, допустим, что наша встреча, как и всё остальное — случайность. Хоть я и не верю, что ты подвернула ногу…

— Тогда мог бы не тащить на спине.

— Т-с-с, — он примирительно шипит, девчонка слегка успокаивается, но не скрывает рассерженного взгляда. — Может уже расскажешь, чего ты от меня хочешь?

— Мне казалось, что ты можешь мне помочь.

— Я? С чем?

— Это не так просто объяснить… — становится совсем неуютно: ирбис поёживается, скрещивает на груди руки. — Да и рассказать…

Сомнения вдруг возникают стеной и не позволяют ей признаться ни себе, ни ему. Да и кому? Незнакомцу, которого она никогда и не знала. Чем же парень напротив лучше всех остальных, кому она не доверила правды? Правды? Может, лишь навязчивой мысли… Как же понять…

— Ну, раз так трудно, можешь и не объяснять. Мне разве что интересно, а помогать — точно не для меня, — он нетерпеливо ерошит причёску, странно ухмыляется, пока девчонка всё больше замыкается. — Справляйся сама. Да и нашла, у кого просить… Друзей, что ли, нет?

— Да не в этом дело!

— Тогда в чём?

А она и не знает. Именно этот вопрос, сколько бы раз он не звучал в голове, не находит ответа. Она же уже смирилась, так почему всё так же страдает?!

— Хорошо, — она решается. — Только… Скажи, я сильно похожа на неё?

— На Серас? — девчонка встревоженно кивает, он медлит с ответом. — Наверное. Я сначала и подумал, что ты — это она. Да и так… — голос внезапно мрачнеет, — слишком похожи.

— Так все говорили... Знаешь, мы ведь всю школу были вместе — подруги. Бывало, одевались одинаково и даже раз сцепились из-за одного парня. Но я всегда чувствовала, что что-то не так. Не знаю, замечала ли она, а может, и сама внушала мне, что она главнее, взрослее… — судорожный вдох, кривая ухмылка на дрогнувших губах. — Знаю, мерзко, но я завидовала, даже ненавидела её за то, что её слово всегда было последним. А меня и не существовало, была только Серас, которой я ни в чём не могла возразить, за которой вечно следовала и которой хотела быть, а теперь… её нет. И меня нет. Я ведь даже не могу понять — кто теперь настоящая я, а кто она? Какие чувства мои? Я и пошла на танцы за ней, она их любила. А люблю ли их я? Или я просто и тут её скопировала… — она замечает, как слёзы постепенно застилают глаза: на душе становится куда тяжелее. И то что тот, кто должен услышать — вновь утыкается в телефон, окончательно сбивает её с мысли. — Понимаешь?

— И что я должен понять? Что у тебя переходный возраст?

— Не знаю, — вопрос вдруг кажется смешным, и ирбис смеётся, быстро протирает от слёз глаза. — Поэтому ты мне и нужен.

— Не нужен, — парень откладывает телефон. И за последующим его взглядом девчонка понимает, что он слушал. — Иди к психологу или к психиатру — кто там надуманные проблемы решает?

— Прекрати, — надежда воспылает. — Просто помоги мне разобраться: ты знал Серас…

— А причём тут она, если дело в тебе?

— Да потому что я хочу понять — как я отличаюсь?

— Ты жива — чем не отличие?

— Но это не то!

— А это только твоя проблема. Не поможешь себе — не поможет никто, ведь всё у тебя в голове. Сама же себя и накручиваешь.

Она и не поняла сразу, насколько же опустошённой почувствовала себя. Всякий свет угасает, надежда исчезает, и звук дождя уступает разочарованию, с каким девчонка произнесла:

— Всё, что ты смог сказать? Отмахнулся дежурной фразой и… всё?

— А что ты хотела услышать? Или, может, думала, что я пожалею? Хм, было бы за что…

— Я надеялась хоть на что-то, но ты же не сделал ничего! Повторил заезженную чушь и думаешь — это может помочь?

— Не врубаюсь о чём ты, но раз она так «заезжена», может, я попал в точку?

Девчонка не находит слов: внутри уже ничто не сопротивляется, чувства смешиваются в неразличимую массу, донося до неё мысль, что нет причин оставаться.

— И куда ты? — парень с опаской наблюдает, как ирбис обувается, подбирает со столешницы клатч…

— Да пошёл ты, — она надевает ветровку и уходит, оставляя на чаевые пару купюр.

Парень и не оборачивается, чтобы убедиться — вышла ли из кафе девчонка: предупреждения персонала, звука открытия и закрытия входной двери вполне достаточно. И то щемящее чувство, что возникает следом, больше не находит оправдания — его вина. А ведь не такой концовки он ждал, не затем мирился с её надоедливой компанией, чтобы лишний раз потревожить истрёпанную совесть. Он смотрит на оставленные купюры, поворачивается к мраку за окном, где не может разглядеть ничего, кроме стекающих по отражению капель, и решается только на одно — сказать:

— Пошло оно всё.

Ничего и не изменится. Одной истерикой больше, одной меньше — кризис пройдёт или войдёт в норму, в любом случае всё разрешится. Так что пора умыть руки, забыть и расслабиться…

— Здесь нельзя курить.

Парень только и успевает прикусить сигарету, а довольно крупный официант уже настойчиво подходит и становится рядом.

— Почему?

— У нас правила, — он тут же уверенно добавляет. — Запах дыма мешает другим посетителям.

Парень не совсем понимает, где здесь шутка. Привстаёт, чтобы убедиться, что никого из посетителей кроме него в кафе нет и ловит осуждающие взгляды кассирш, садится обратно с подозрением спрашивая:

— Каким?

— Здесь нельзя курить.

— Слушай, — он кивает в сторону оставленных ирбис купюр, — бери, я ещё добавлю, и, может, тогда вы позволите своему единственному клиенту насладиться одной сигаретой?

— Нет, — официант даже не раздумывает. — Если так хочется, можете покурить на улице.

— Ничего, что там дождь?

— И что? Это же не помешало вам выпроводить подругу?

— Охренеть. Где ж ты был раньше сердобольный, а? Ну ладно, — парень, едва сдерживается, чтобы не начать драку, быстро собирает вещи и огибает отступившего официанта, но, едва открыв дверь наружу, ощущает силу дождя и оборачивается к кассе. — Зонтик одолжите?

Жуткое чувство — идти в кромешной темноте. Фонари стоят не так часто, как хотелось бы, а освещённые участки тротуара ярко блестят от влаги, создавая впечатление, будто в разделяющей их мгле ничего и нет. Но стоит сделать шаг, и нащупаешь землю, осмелеешь и пойдёшь быстрее, хоть и будешь с нетерпением ждать встречу с очередным источником света. А если не встретишь? Чувство тревоги возрастает — ирбис оглядывается, чтобы убедиться, что не сбилась с пути, но не может понять, узнаёт ли дорогу, которую видела из окна электробуса. Девчонка сомневается, куда свернуть на очередной развилке: на ближайшем здании табличка с незнакомой улицей, спросить не у кого, да и карту на разбитом телефоне не открыть — остаётся лишь гадать и медленно идти вперёд, искать хоть что-то знакомое среди теней сжимая руки с клатчем на груди и дрожа под мокрой одеждой.

Пока в один миг дождь не прекращается. Нет, он ещё льётся вокруг и девчонка слышит его шум, но почему-то больше не чувствует падающих капель, поднимает голову, замечает зонтик и оборачивается к прохожему укрывшему её.

— С чего вдруг?

— Нам ещё по пути. Да и там персонал какой-то неприветливый, так что решил проводить.

Она узнает силуэт, черты лица в свете сигареты и холодно всматривается ему в глаза.

— Откуда зонтик?

— Купил. Ещё вопросы или, может, уже пойдём?