Тоска, настоянная на коньяке (джен)

Запиваю тоску коньяком…

Осень — красивое время года. Листья цветные, лазурное небо, прозрачный холодный воздух… В этом году вообще странно получилось — первые две недели сентября было прохладно и сыро. Природа будто оплакивала с ними вместе их потерю — Хазара… А потом резко потеплело и подсохло. И так держалось до сих пор…

По возвращению из Ульяновска такое хорошее было настроение, что даже мысль пришла день рожденья нормально отметить. Баньку на даче затопить, всех собрать, кого получится… и с кем давно не виделись. Гнома, Барса, Физика, Мурку… Если они, конечно, сами в столице. И, естественно, «нерп» с Риткой и Батей. Хоть немного расслабиться!.. Но служба, как и следовало ожидать, спутала карты — следующая командировка позволила только переночевать дома да портки поменять. После чего унесла в Череповец, где затянулась на добрых две недели. Операция была не сложной и не шибко опасной (Кот и его синяки не в счет), но изматывающей — нудной и скучной. Сводилась почти исключительно к слежке, а, значит, оставляла немало времени на раздумья о жизни в преддверии дня рождения. Раздумья, которые Бизон и так ненавидел... К тому же, закончилась она вовсе не так отлично, как дело в Ульяновске. И, конечно же, не вызвала тех эмоций, с которыми он прилетел оттуда. Лишь усталость и раздражение... Никакого праздника уже не хотелось в принципе. Особенно, когда память вновь и вновь пробегала список возможных гостей на даче и упиралась в... Хазара.

За тот бессмысленный конфликт мучила совесть. Боря сам не понял, что на него нашло после назначения. Ведь никогда же не страдал избыточным честолюбием, и старшим офицерам подчинялся без проблем! Если только они неожиданно идиотами не оказывались!.. Но это уже отдельный разговор... А тут… Не сказать, чтобы ему хотелось той операцией руководить... Он вообще руководить не любил — умел, но не любил. Скорее, просто Кот в роли командира вспомнился. И взбесило (или задело?) стремление вышестоящего командования снова поставить над ним бывшего «тайфуновского» стажера. Чтобы тот снова демонстративно отдавал приказы, а когда все начнет сыпаться, обращался к его опыту. И чтобы снова пришлось, закрыв глаза на все человеческие эмоции, делать то, что требует служба — спасать операцию. Серега, конечно, и сам малость зазнался, превратившись из «Хазара» в «полковника Свердлова»... Но он тоже неуютно себя чувствовал — нервничал и оттого бросался в крайности. Бизон думал посидеть как-нибудь, поговорить — убедиться, что этот дутый конфликт исчерпан. Даже бутылку коньяка в багажник внедорожника бросил «на всякий случай». Но случай не представился. А теперь уже и не выпьешь… И вообще ничего уже не изменишь! И совести не скажешь «отставить» — не послушает она тебя и не заткнется!..

С таким настроем даже радовало, что возвращение из Череповца пришлось на вторую половину дня. А до базы, чтобы сдать амуницию, группа и вовсе добралась к одиннадцати вечера. Усталость и позднее время полностью исключали какие бы то ни было церемонии. Тем более что в свете финала операции ни Кот, ни Ума про его день рождения даже не вспомнили.

Батя и Багира дожидались «нерп», но кроме них в штабе оставалась только дежурная смена. Уезжать в город Бизон не собирался — думал распить с друзьями тот самый коньяк. Вроде и не празднование, а все-таки… расслабиться немного позволит. Хазара помянуть, раз уж с ним не получилось... И именно этой бутылке «Старого Кахети» с его маслянистым ореховым вкусом сейчас хотелось уделять внимание, а вовсе не перебирать в голове детали операции, которые неожиданно понадобились Бате! Не дал даже переодеться! Встретил у машины и велел следовать за собой таким тоном, будто… Не, Умка с Котом, конечно, слегка начудили, и похвалу, как в Ульяновске, группа не заслужила. Но и явных косяков Боря не помнил — отработали вполне профессионально, особенно учитывая состав, сокращенный по причине внепланового отпуска Сармата и особого задания Даны. Впрочем, приказы начальства, как известно… Пришлось взвалить на троицу мучеников свой комплект и идти в кабинет контр-адмирала.

* * *

Когда на пороге казарменной раздевалки появилась Багира, группа едва начала переодеваться. Усевшийся было Опер вскочил с лавки, но Рита покачала головой, давая понять, что визит неофициальный. Аккуратно прикрыла дверь за собой и окинула задумчивым взглядом всю троицу. Взвинченная нагоняем за несдержанность и слегка обиженная из-за этого на Борьку Ума, пришибленный Кот со свеженькой ссадиной на виске и единственный, кто не заслужил в этот вылет выговора, а потому умиротворенно-довольный Опер...

— Игорь, ты сейчас домой едешь?

Вопрос, конечно, прозвучал не совсем в тему, если учесть, что время приближалось к одиннадцати, а они только-только прибыли с аэродрома сдавать обмундирование, и с территории штаба теперь выбраться можно было лишь личным транспортом сотрудников.

— Да не… — он задумчиво почесал затылок. — У меня машина в ремонте. Если сегодня никто не поедет в город, то я, как и ребята, в казарме переночую!

— А сегодня никто уже точно никуда не поедет, — заключила Рита.

— Багира, может, ты прямо скажешь, что случилось?! — фыркнул раздраженно усталый Вася.

Его, наверное, можно было понять — по обычаю во время операции получил больше всех, только чудом избежав своего горячо любимого места пребывания — лазарета при штабе. Но... такое поведение наводило на мысли о том, что кое-кто про кое-что позабыл. И это Рите совершенно не понравилось — она посмотрела на него с укором. Кот, похоже, решил, что из-за длинного языка и неуместного высказывания, — втянул голову в плечи. Пришлось разуверить.

— Вообще-то, у Бизона сегодня день рожденья.

— Я же вспоминала позавчера! — со стоном отчаяния хлопнула себя по лбу Леська. — Как же...

Вот это стало для Риты по-настоящему неприятным сюрпризом. Опер просто не знал. На вечно побитого Ваську еще можно было махнуть рукой. В конце концов, ему сегодня ночью в очередной раз все мозги отшибло! Но Умка!..

— Вы хотите сказать, что за весь день даже поздравить его не удосужились?! — она нехорошо прищурилась. — Опер-то, понятно, не в курсе! А вы!

— Багира, ну, хватит! — пристыженный Кот покраснел под давлением настолько редкого для него явления, как совесть, еще и при поддержке наставницы. — Последние дни такие были, что имя собственное забыть можно!

— Имя свое сколько хочешь забывай! — возразила Рита. — Бизон, конечно, и отмечать-то не собирался, но это не повод даже «с днем рождения» ему не сказать!

— Почему он не напомнил?!

— Кот! — она удержалась от подзатыльника в воспитательных целях лишь потому, что его голове и так досталось. — Он должен был тебе доложить, что ждет поздравлений?!

— Так вот почему командир весь обратный путь в вертолете на смс-ки отвечал! — обрадовано вставил свою лепту Опер.

Как и отсутствующие Сармат с Даной, он знал, что у бывших бойцов «Смерча» отношения между собой более теплые, чем того требует служба. Ну, а остальное уже вывело привычное аналитическое мышление.

— Тебе-то откуда известно?! — фыркнула расстроенная Леська — ей, мало того, что перед Бизоном было стыдно, так еще и Багиру разочаровывать она очень не любила.

— Плохо сплю на высоте, — пожал плечами Опер.

Кот собрался, похоже, еще что-то возразить в оправдание своей амнезии — наверное, связанное как-то со сном, но Ума его перебила:

— Багира, что делать? Нам же надо что-нибудь организовать!

Она наконец-то поняла, зачем Рита появилась в раздевалке. И задалась целью хоть немного реабилитироваться за несвоевременный провал в памяти. Багира кивнула: ситуация, конечно, получилась неприятная, но изменить ее было нельзя, а голову пеплом посыпать — некогда!..

— Мы кое-что предусмотрели… Васька, прекращай юлить и займись делом! Вот ключи от Батиной машины. В багажнике найдешь мангал и угли. У беседки для курильщиков вполне можно расположиться — и брусчатка, и освещение. Ноги в руки — и вперед!

Кота из раздевалки будто ветром сдуло — чуть куртку не забыл, стремясь поскорее сбежать от ее недовольства.

— Опер, — продолжила раздавать указания Рита, — раз ты домой не уезжаешь, сейчас заберешь из холодильника таз с мясом и составишь ему компанию!

— Есть! — Опер поднялся с лавки.

— Ну, а мы с тобой, — она хитро улыбнулась Уме, — займемся остальными приготовлениями, пока контр-адмирал мучает именинника отчетом!..

* * *

Сидя в кабинете Булатова, уставший и раздраженный Бизон, тем не менее, сначала отвечал на вопросы спокойно — подобный интерес к мелочам, помогающим увидеть ситуацию с разных сторон, был в порядке вещей. Даже если речь шла о Коте, в очередной раз героически почти пострадавшем, и Уме, что, испугавшись за него, отбила задержанному все органы репродукции. Но когда рассказ пошел по второму кругу, а от Бати поступило предложение для большей детализации расписать подвиги бывших «смерчей» на листе, терпение вдруг резко натянулось и лопнуло.

— Командир, ну на кой черт тебе сейчас эта макулатура?! — Бизон в ужасе схватился за голову, представляя процесс написания отчета. — Она же вполне может завтра подождать! Время одиннадцать! Где Ритка?! Даже меня не встретила! И вообще, я хотел коньячку с вами выпить! Бутылка в машине пропадает!..

— Коньячку?.. — переспросил Булатов, демонстративно приподняв брови, как бывало, когда он пытался давить на совесть. — В кабинете контр-адмирала?

О, кто-то вспомнил про субординацию!..

— Елки, ну, пошли в казарму! — скривился Боря. — Заныкаемся за койки у батареи, что б никто не спалил, и будем наливать его в пластиковые стаканчики как салаги! Кстати, вчера вообще день спецназа был! Где Ритка?!

— Где-то в штабе, — невозмутимо пожал плечами Батя. — А почему «коньячок» только с нами-то? Ведь «нерпы» всем составом в казарме остаются. Неужели Кот не потребовал проставиться?

Бизон поморщился. Отмечать день рожденье он, конечно, не собирался, но забывчивость Кота и Умы слегка… задела. Батя с Багирой поздравили во время утреннего сеанса связи. Опер просто не знал. А от всех остальных сообщения хлынули, когда он в вертолете включил мобильник. Отец с Иркой, более дальние родственники, приятели, сослуживцы, близкие друзья… Барс прислал фото из пляжного кафе, на котором поднимал за него бокал коктейля с зонтиком. Гном на короткой видюшке не очень успешно пытался уломать маленького сына помахать «дяде Боре» ручкой... От Муры пришло аж целых два сообщения! Первое содержало подписанную Физиком глубоко философскую фразу про возраст, за которую хотелось одновременно поблагодарить и удавить поздравителя... В зависимости от контекста!.. А второе — с нормальным поздравлением от самой Женьки — включало поскриптум, где пояснялось первое. Что Серега на данный момент немного занят «ширмой», а потому заранее попросил ЭТО передать, если сам не сможет. То есть работает под прикрытием, и все равно вспомнил... Даже кто-то из бывших подружек написал смс-ку! А те двое, что с утреца рядом, «поздравляю» сказать не догадались!..

— Забыли, что ли? — сделал вывод по его непродолжительному молчанию Булатов.

— Я раньше полагал, что склероз — болячка возрастная! — хмыкнул невесело Бизон — перед всезнающим Батей бесполезно было притворяться. — И страдать в группе я от него должен. Но молодежь у нас, оказывается, медкомиссию редко проходит!.. Набиваться на поздравления сам я не стал. Так что насчет коньяка-то?

— Ну, Багира им сейчас устроит!.. — пробубнил себе под нос Батя и посмотрел на него. — Добро. Сейчас выясню, где Багира, и пойдем... ныкаться в казарме.

Бизон от неожиданности оторопел.

— Да я ж пошутил!

— За бутылкой-то тебе все равно идти в машину, — парировал Булатов, невозмутимость которого уже начинала порядком раздражать, и набрал номер на мобильнике. — Ты где? Тут Бизон без тебя исстрадался! Предлагает нам коньячку выпить в казарме…

Разочарованно застонав, Боря уткнулся в сложенные перед собой руки. Хотелось уже реально хлебнуть этого «коньячку» прямо из бутылки, не чувствуя никакого вкуса — лишь бы горло обожгло!..

— Понял, — закончил разговор Батя. — Ну, что... пошли за заначкой! Багира сказала, что сейчас что-нибудь на закуску придумает, потому как ты наверняка голодный!

— Закуска? — переспросил Бизон, подняв голову.

Он вдруг понял, что ел нормально сегодня только с утра, потом был перекус пайком в машине, но это можно и не считать... И Ритка при закрытой столовой теперь думает, чем бы его накормить. Заботится, переживает... А он, как идиот, злится из-за всякой ерунды!.. Обижается и хандрит... Вообще, какой-то он в последнее время стал... ранимый? Кризис среднего возраста начался, что ли?.. С назначением Хазара повел себя как стажер, на Багире боль свою сорвал... На молодежь обижается молча. Раньше прямо пристыдил бы обоих и посмеялся над красными лицами, а теперь не хочется. Как не хочется толпы на день рождения... Возможно, Мурманск и ранение сказались. А возможно... действительно стареет? Время-то не остановишь, каким бы мастером своего дела ты не был!.. Еще недавно заходил в кабинет Петровича — с новыми сослуживцами знакомиться. И вот уже предельный возраст маячит… Не завтра, конечно, но уже не так невообразимо далеко, как оно казалось по приходу в «Тайфун». А что дальше-то? Штаб? Или гражданка?.. Нет, он-то найдет, куда пристроиться — флот, в конце концов, есть не только военный. Но... это же два совершенно разных мира. Люди другие, ценности другие… Да и почти вся его семья… здесь.

— Мы идем за бутылкой или как, товарищ кап-два? — спросил Булатов, пристально наблюдая за ним.

Прозвучало так, что сложно было не усмехнуться. Пусть даже сначала через силу...

— Идем конечно, товарищ контр-адмирал!

Холодный осенний воздух был насыщен запахом прелой листвы и дождевой влагой. Ветер покачивал над их головами оголенные ветки деревьев, а на небе в окантовке из грязно-серых туч висела почти полная луна. Охотничья, как о ней говорят... Бледно-желтая, но уже по-зимнему холодная…

Гермо-двери нового объекта не нравились Бизону даже больше, чем подземные лифты КТЦ — легким тоном напоминала о себе клаустрофобия. Потому по пути к парковке он молчал. Батя тоже помалкивал — говорить про службу на улице было не по уставу, а другие темы его, похоже, сегодня не интересовали. А, может, просто видел, что настроение у именинника не особо разговорчивое. Что в мыслях у Булатова, всегда непросто было понять — неважно, командир он или контр-адмирал. Но Боря в любом случае был ему благодарен… пока они, забрав бутылку, не повернули от парковки к казарме. Как раз сменился ветер, и до обостренного голодом обоняния донесся ощутимый запах дыма. Причем, дыма шашлычного! Бизон даже подумать ни о чем конкретном не успел — просто почувствовал дикое желание отыскать источник этого дыма. И, сглотнув слюну, огляделся по сторонам.

— Мне кажется, или где-то неподалеку шашлыки жарят? Дежурная смена, что ли, развлекается?!

Батя все так же невозмутимо выдал фразу, которая заставила предположить, что редко медкомиссию проходит не только их молодежь!..

— Я ничего не слышу.

— Давай посмотрим! Может, это какие-то экстремалы слишком близко к забору палатки разбили!

— Бизон, для вылавливания туристов есть взвод охраны!

— А если смена, может, они… поделятся!.. У Ритки наверняка гречка из пайка… А тут…

— Бизон! — контр-адмирал, на мгновение утратив свою невозмутимость, схватил его за плечо и развернул обратно к дорожке. — Пошли в казарму — там Багира тебя накормит, пока ты глупостей не наделал! Пошли, это приказ!

Необоснованный прессинг настолько расстроил, что Бизон не заметил толком, как они миновали КПП корпуса и поднялись по лестнице на второй этаж. Только напуганный явлением легендарного Булатова лейтенант на посту в глаза бросился. А потом показалась дверь чайной, около которой дожидалась улыбающаяся Рита… От ее улыбки сразу стало легче — и хандра чуть отпустила, и настроение слегка поднялось. Ритку всегда приятно было видеть — она была их светлым лучиком в окружающей осенней тьме... и вообще — в жизни. И он по этому лучику за две недели соскучился!..

— С возвращением, — привычно обняв, Рита поцеловала в щеку. — Ты чего такой, Борька? Совсем выдохся, что ли? День рожденья все-таки!..

— Да… — он неопределенно передернул плечами, — в нашем возрасте уже надо соболезнования приносить, а не поздравлять!

— Ты не рано на пенсию собрался? — спросил Батя.

— Третьим к вам в штаб меня вряд ли посадят...

Они с Батей обменялись понимающими взглядами.

— Хандришь, наверняка, с голоду! — хмыкнула Рита.

— Чего стоим-то, кстати? — Бизон хмуро глянул на дверь. — Там хоть паек-то есть?

— Ты же вроде коньяк пить собирался? — уточнила она. — Разве в пайке подходящая для него закуска?!

— Я сейчас на все согласен, — отозвался он. — Лишь бы побыстрее начать, и побольше съесть!

— Ладно, иди, — Рита отошла в сторону. — Посмотри, устроит ли тебя паек!..

Бизон недоверчиво покосился на нее и заглянул в комнату, на мгновение одурев от шквала запахов. Стол перед казарменным холодильником был накрыт вовсе не пайком… Да, не ресторан. Да, пластиковые тарелки и стаканчики, потому что в чайной ничего кроме блюдец нету. Да, без изысков, но… среди колбасно-сырных нарезок, овощей и банок с маслинами стояло даже ведерко оливье!.. А оставленное в центре стола пустое место наводило на мысль о том, что шашлыками на территории базы баловалась вовсе не дежурная смена… Ими, скорее всего, баловался провинившийся Кот!.. А организовала это все Ритка, наплевав на его нежелание что-либо отмечать… Просто для того, чтобы привести его в чувство чуть-чуть… Чуть-чуть встряхнуть, сделать ему приятное. И теперь смотрела, ожидая реакции.

Бизон резко схватил ее, засмеявшуюся, в охапку с намереньем поднять в воздух. Однако успел лишь немного оторвать от пола, когда о себе напомнила запрятанная под куртку (дабы не дразнить пост!) бутылка. Несчастный «Кахети» выскользнул и с громким «хрясь» приземлился на кафельный пол взлетки, наполнив окружающее пространство звоном разлетевшегося стекла и насыщенным бальзамическим ароматом...

— Борька! — застонала придушенная Рита.

Но он уже и сам ее отпустил, с легким ужасом глядя на то, что осталось от заначки.

— О, мы, кажется, вовремя, — нарушил воцарившуюся тишину Кот — они с Опером, вооруженные тазиком с шампурами, как раз появились в коридоре. — Тут уже битье бутылок началось!..

— Я ее распить хотел! — возмутился Боря.

С их приходом запах жаренного мяса единолично воцарился в коридоре, и есть захотелось просто невозможно…

— Там найдется, что распить, — Батя подтолкнул Бизона к двери.

— Подожди, так ты с отчетом издевался, что ли?!

Только сейчас до него дошло, что вообще творилось в кабинете добрых сорок минут. А еще диверсант называется — ничего не заподозрил, даже когда шашлык учуял во дворе!..

— Почему сразу издевался-то? — Булатов с прежней невозмутимостью склонил голову. — Всего лишь выполнял свою часть задания. Самую небезопасную, между прочим!

— На то ты и контр-адмирал! — съехидничала Рита. — Садитесь за стол давайте, а то все остынет! Мы сейчас догоним — бутылку уберем только!.. Умка, помоги мне…

Но Ума, что как раз высунулась из чайной, сразу к Багире не пошла — остановилась рядом и виновато опустила глаза.

— Бизон, ты это… не обижайся, хорошо?

А такой же пристыженный Кот потупился, выставив перед собой таз с шампурами. И Боре вдруг действительно стало смешно… именно так, как должно было быть сразу.

— Да на вас разве можно обижаться, молодежь? — он приобнял Леську, бесцеремонно взлохматив ей и без того слабое подобие прически. — Вы ж… юннаты!

— Ага! — довольно улыбнулась девушка. — А я — самый главный юннат! Разрешите полы мыть, товарищ кап-два?

— Разрешаю!

Бизон поймал смеющийся взгляд Риты. Хлопнул по спине Батю и шагнул следом за шашлыком, который Кот и Опер церемониально заносили в комнату. Почему-то хотелось улыбаться — искренне и просто. Отблагодарить друзей за сюрприз. Посидеть с ними… Почему-то неожиданно стало легче — чувство вины, что мучило весь предыдущий месяц, куда-то утекло. Будто вместе с этой бутылкой, купленной для разговора с Хазаром, разбилась вдребезги и тоска… та самая, настоянная... на коньяке.

* * *