Игрушка (гет)

Прямо сейчас

Прям кошки скребут,

Мне охота кромсать и резать тебя.

(Korn — Right Now)

Джокер — это целый мир Готэма, созданный из Хаоса. Мрачный, полный змееподобных существ, которые отравляют жизнь города своими преступлениями. Джокер — это сумасшествие в чистом виде, которое хочется ввести под кожу.

Самый опасный психопат и убийца города любит игрушки. Живых, с бьющимся сердцем и большими красивыми глазами. А ещё, как и любой другой мальчик, любит эти игрушки ломать. Без права на воскрешение.

Он находит своё новое и прекрасное воплощение безумия в одной из подворотен Готэма. Ему сообщают о странной драке на окраине. Парочка его милых солдат-собачек бегут за ним на коротком поводке. Джокер скалится и громко хохочет, понимая, что среагировал быстрее его ненавистного врага Бэтмена. Тот, скорее всего, зализывает раны после очередной попытки схватить его, Джокера, за горло.

Мужчина поправляет воротник своей ярко-малиновой рубашки, застёгивает свой фиолетовый пиджак, и смотрит в окно. Ему хочется сделать нечто грандиозное, нелогическое, как и цвет его волос. Джокер не позволяет себе быть серым и скучным, упаси Господь, правильным как та Летучая Мышь. Это мерзко. Именно поэтому социопатическое чудовище красит волосы в насыщенный зелёный цвет, а кожу пропитывает кислотой для ещё большей белизны. Лишь прозрачные серо-голубые глаза остаются такими же холодными и опасными. Его внешность — произведение искусства, приправленное ноткой сумасшествия.

Город полон мрака и отчаяния. Готэм пахнет чем-то приторным и сладким, тем самым заставляя жителей сходить с ума.

Все в этом мире игрушки, просто не все находят своих хозяев.

Её алебастровая кожа почти светится в темноте, несмотря на всю грязь улицы и начинающийся дождь. Девушка лежит, свернувшись калачиком, сжимая в руке, до белых костяшек, волшебную палочку. Джокер подходит к ней и садится на корточки, пытаясь рассмотреть ближе. Наготове с пистолетами стоят верные псы, да и у самого Джокера есть пара ножей в укромных местах. Ему нравится калечить, не применяя при этом порох и шум. Пули оставляют слишком много грязи, поэтому он позволяет другим это делать за него. А вот яд намного интереснее влияет на жертву. Лишает разума, разрушает органы, заставляет молить о пощаде, либо о смерти. Тут как повезёт.

Лезвием ножа можно оставлять чудесные кровавые узоры на нежной коже.

Девушка смотрит на него устало. На спине расползается кровоточащая рана. Кровь смешивается с грязью и всеми помоями Готэма. Мужчина улыбается, обнажая железные протезы вместо зубов. Кончиками пальцев он убирает мокрую длинную прядь волос девушки. Игрушка красивая. Возможно выживет.

— Оставьте меня, — шепчет Гермиона, не двигаясь.

Боль сковывает каждую косточку, каждую мышцу в теле. С самого начала её предупреждали, что на это задание нельзя идти в одиночку. Нельзя очистить проклятый город, особенно, когда зло не только магического характера. Сейчас она смотрит на этого странного человека, не понимая, что он, возможно, станет её погибелью.

Гермиона Грейнджер соткана из света и бесконечного желания сделать мир лучше и чище. Не важно каким образом. Вторая Магическая Война заканчивается победой Света, вот только могил становится так много, что непривычно небольшие кладбища по всей магической Британии наполняются со стремительной скоростью. Гермиона не запоминает многочисленные траурные процессии.

Всё смешивается в один бесконечно серый цвет. А потом она решает помочь Аврорату. Соглашается на задания, которые требуют огромного багажа теоретический знаний и практических умений. Именно так она и попадает на другой континент. По просьбе МАКУСА волшебница изучает странный город Готэм, обнаруживая крупнейшую контрабанду магических существ для изготовления незарегистрированных палочек. Всё это приправлено убийствами и темной магией, которая в буквальном смысле слова выворачивает магов наизнанку.

Когда до разоблачения преступников подать рукой, Гермиона оступается. По глупости позволяет себя вычислить. Вот только в контрабанде оказываются замешаны не только маги, но и мерзкие магглы, которые стреляют её в спину, до того, как она запускает в них очередное боевое заклинание. Они оставляют её умирать в грязной подворотне. А один из тех самых тёмных магов, которого она так долго искала, напоследок одаривает её чем-то тёмным и мерзким. Это похуже Круцио или Империуса. Воспоминания начинают расплываться, оставляя за собой лишь шум в голове. Гермиона хочет кричать, но в итоге лишь сжимает челюсти до скрежета зубов.

— Красивая игрушка, — Джокер удивляется, заметив странную деревянную палочку в руке незнакомки. — Как тебя зовут, куколка?

Разжимает её пальцы, а потом берёт в руки странный предмет. Он этим займётся чуть позже. Сейчас важнее узнать правду. Если ему она не понравится, то сожжёт эту девчонку заживо, а потом станцует на её обугленных останках.

— Гермиона, — вспомнить имя даётся с трудом.

Едва ли может вспомнить почему здесь находится и почему так больно.

— Дочь Менелая и Елены? — Джокер умён, и об этом знают все в Готэме. — Почему ты здесь, Гермиона?

Ведь важно знать всё, начиная от ядов и заканчивая древнегреческой мифологией. Ведь именно мифы порождают любого человека и его репутацию.

Девушка ничего не отвечает. Крови вокруг слишком много. Гермиона закрывает глаза, теряя крупицы разума.

Джокер встаёт и отряхивает свой ярко-фиолетовый костюм от невидимой пыли, а затем кивает головой в сторону девушки. Его послушные псы забирают её с собой. Игрушка должна быть чистой, здоровой и обязательно красивой.

Жизнь Джокера похожа на цирк, где он владелец своих преданных зверюшек. Гермиона становится королевой его выступлений. Он заставляет её забыть о своей прошлой жизни, о магии, о друзьях, которые, возможно, её ищут.

Залечивает её физические раны, кроме странного шрама с надписью «Грязнокровка», а затем позволяет стать своей Игрушкой. Красивой, с длинными кудрявыми волосами цвета благородной ржавчины, с бесконечно тёмными глазами, в которых плещется отчаяние, смешанное с безумием от проклятья. Заставляет красить губы алой помадой. Ему нравится красный цвет во всех проявлениях. Особенно, когда она оставляет поцелуи на его животе, а затем спускается ниже.

Он любит безумие. Даже на чёрных шёлковых простынях. Считает ножом её позвонки, задевая полупрозрачную кожу, оставляет на её шее багровые синяки от поцелуев-засосов. Боль может приносить удовольствие.

— Ты слишком много думаешь, Гермиона, — голос Джокера хриплый, притягательный. — Мне это не нравится.

Её не пугает его внешность, его безумие и вся эта сумасшедшая спесь. Всё это — искусная маска, создаваемая годами величия и власти. Она послушно улыбается, идя следом за ним. Этот склад химикатов — гордость её Спасителя. Он показывает ей каждый чан, объясняя, что скоро вся эта бурлящая смесь превратиться в чистый яд для его врагов.

— Как думать о чём-то, если ничего не знаешь и не помнишь? — она поправляет тонкую лямку своего короткого малинового платья.

Он наряжает её как куклу в самые невозможные наряды, обнажая ещё больше бледной кожи, на которой веснушки кажутся чем-то инородным. Гермиона стоически терпит, пытаясь придумать план побега. Шум в голове усиливается с каждым днём. По указу Джокера она уже получила несколько процедур электрошока. Память не восстанавливается, но желание сбежать растёт с каждым днём.

Она ведь хорошая девочка. Такие как она не должны тонуть в этой грязи.

Нужно выждать момент. Попытаться восстановить память. В её голове стучит мысль о том, что нужно найти что-то важное. Гермиона никак не может вспомнить что.

— Видишь этот чан с кислотой? — он резко хватает её за руку и дёргает на себя.

Его Игрушка обязана быть послушной. Девушка прижимается к его груди. Несколько пуговиц на кислотно-зелёной рубашке расстёгнуты, показывая татуированную белоснежную кожу. Гермиона проводит пальчиками по его торсу и послушно кивает головой.

— Думаешь, что смогла меня обмануть, дорогуша? — он смотрит куда-то вдаль, не прекращая монолога. — Ты ведь хочешь сбежать, верно? Мои верные пёсики докладывают о попытках найти то, что я у тебя забрал. Твоя странная деревянная палочка, которая создаёт слишком много неизвестной энергии.

Гермиона меняется в лице. Наигранная расслабленность и глупость сменяется животным страхом. Она часто моргает, а сердце бьётся с непривычной скоростью. Пульс зашкаливает.

— Чтобы окончательно выбить из тебя всю эту дурь прошлой неизвестной жизни, тебе нужно кое-что попробовать. Что-то новое.

Он хватает её за волосы и резко толкает вперёд. До чана с кислотой несколько метров. Зловоние проникает в лёгкие.

— Ты хочешь, чтобы я прыгнула туда? — она стоит прямо на краю не ограждённой территории.

Голос дрожит. Руки сжаты в кулаки. Она должна играть по его правилам, но вся её сущность противится этому.

Нужно решиться.

— Порадуй меня, — он раскидывает руки в стороны и начинает заливисто смеяться.

Под этот смех Гермиона падает в чан. Джокер снимает свою любимую рубашку и прыгает вслед за девушкой.

Её волосы светлеют на несколько тонов, начиная отливать золотом. С кожи пропадают веснушки, лишая цвета и индивидуальности. Краска платья расплывается в мутной белой жидкости. Джокер обхватывает её лицо ладонями и жадно целует, кусая за нижнюю губу до крови. Его Игрушка наконец-то идеальна. Под стать ему.

Безумная. Опасная. Дерзкая. Танцует в его ночном клубе, ловя на себе взгляды его соперников и партнёров. Джокер смотрит на неё, расположившись на огромном кожаном диване. Никто не пристаёт к его Игрушке, потому что знает…

Любое слово в сторону Гермионы, любой жест — смертный приговор для каждого. Вырезанные почки или выколотый глаз для разогрева, а затем пуля в лоб для завершения представления.

Джокер — личный ад для Гермионы. Она продолжает улыбаться, начинает убивать по его указанию, ловко строит глазки для нужных людей. А ещё продолжает забывать.

Память — чистый лист для новых воспоминаний, которые ей дарит этот психопат.

Игрушка послушная, вплоть до одного дня. Пытаться убить Джокера его же способами — ошибка. Гермиона убеждается в этом, ощущая, как дуло пистолета холодит лоб.

Джокер не хочет избавляться от своей любимой Игрушки, но её проступок заставляет его исполнить наказание. Она должна быть послушной, иначе он найдёт другую.