hospital for souls (гет)

При знакомстве Нэнси не сразу запомнила его имя: путала Сида с Джонни, исправлялась, выдувая огромные пузыри из дешевой розовой жвачки, и снова тянула «Джонни» в сторону Вишеса, а сейчас сдавленно выдыхает, уставившись невидяще в потолок сквозь пелену выжженных перекисью волос, наполовину закрывших лицо:

— Сид, — в голове, кроме этого, сплошной вакуум; верхняя часть окна расплывается, смазывается, пол возносит Нэнси к небесам, игнорируя крышу, но она все равно зовет Сида в густом мареве трипа. — Я люблю тебя, Сид.

Сид не может шевельнуться, Сид не контролирует собственный рот, и губы растягиваются в идиотской улыбке. Его накрывает второй волной, затапливает, оставляя шум в ушах и приглушенные слова Нэнси.

Нэнси признается в любви под наркотиками, но ее отпускает первой, и она неловко обнимает Сида за талию, упираясь лбом в костлявое плечо. Жмется щекой, чувствуя кожей заживающие порезы, — Сид позволяет раздирать их до крови снова и снова — и закрывает глаза.

Эйфории Сида хватает на них двоих.

Нэнси выглядит как потасканная проститутка, красит губы вызывающе алым, ярко подводит веки и поправляет колготки в сетку — Сид считает ее самой лучшей, даже если иногда нестерпимо хочет свернуть ей пару раз шею. Или себе.

Какая-то тощая брюнетка из толпы фанаток виснет на Сиде, пока Нэнси сладко не обещает переломать ей все сразу. Нэнси перебирает пальцами прохладные стальные звенья, перекидывает через худую шею Сида цепочку и щелкает замком прямо над вырезом майки. Вишес смеется, и Нэнси пачкает его своей красной помадой, которую они после тратят на надпись на зеркале в туалете.

Нэнси говорит, что вернется через пятнадцать минут, но ее нет и вечером, и после полуночи, и Джонни странно смотрит на Сида, вытянувшего на асфальте ноги.

Сиду хуево, он обдалбывается один, и это хоть как-то восполняет нехватку Нэнси.

Голос у Нэнси меняется слишком быстро: от непринужденно легкого до ноток истерики, заметных и по дрожащим рукам. Нэнси оправдывается, что ей была необходима смена обстановки, что это было неважно.

Сид уходит и хлопает дверью, чтобы не дай Господи не ударить Нэнси.

Нэнси все упрашивает простить ее, едва не скулит, размазывая тушь по щекам, а потом орет ему вслед идти нахуй.

Только ждет его, и Сид возвращается. Сид всегда возвращается, хотя Нэнси как-то сказала не доверять никому из джанки.

Сид верит Нэнси из раза в раз, даже в моменты, когда она плачет и говорит, что ненавидит его, но после этого кладет на его грудь голову и произносит:

— Я умру, если ты уйдешь окончательно.

Он отвечает:

— Я же люблю тебя.

Сид знает: они никуда друг от друга не денутся. Он знает это с такой же уверенностью, как затягивает жгут на руке Нэнси и вкалывает героин на двоих, а с утра его находят с ножом.

Сид все еще знает это, отмывая кровь Нэнси с ладоней.

Они никуда друг от друга не денутся. Никогда.