Тепло домашнего очага (гет)

Хлопнула дверь, и звонкий голос оповестил:

— Я дома!

Девушка поспешно сняла сапоги, стянула куртку с шапкой и развернулась, попадая в крепкие объятия.

— Ты долго, я уже начал беспокоиться.

— Извини, на работе с девчонками задержались, а потом немножко погуляли. А ты тёплый, — счастливо вздохнула.

— А ты почему без шапки ходишь? — недовольно спросил парень.

— Я с шапкой! — возмутилась девушка. — У меня даже шарф есть!

— То-то у тебя уши холодные.

— Замёрзли.

Хмыкнув, он притянул её поближе, зарываясь лицом в волосы.

— Если ты заболеешь…

— Я поняла, поняла. Меня ждет небесная кара в твоём лице.

— Пошли тебя чаем отогревать, кара небесная, — парень нехотя разомкнул объятья, одним движением взлохматил тёмные кудри и поспешно сбежал на кухню, зная, как его девушка это не любит.

— Паша!

— Да, солнце мое? Тебе чёрный или зелёный?

— Я тебя!.. Зелёный, с жасмином.

Закончив с чаем, а чуть позже и с ужином, она вымыла посуду и отправилась к себе доделывать отчёт. Впрочем, надолго ее терпения не хватило, и она вскоре вернулась, отрывая Павла от книги. Бесцеремонно схватив его за руку, она дотащила его до комнаты и встала перед компьютером с фразой:

— Он опять! И я пыталась сделать, как ты сказал, он только ругается на меня.

— Как хорошо, что я у тебя в этом компьютере разбираюсь, — вздохнув, он нажал на комбинацию клавиш, что-то изменил в выскочившем окне и повернулся.

— Нет бы подойти, нежно обнять, сказать: «Пашенька, спасай, я не знаю, что делать». А ты…

Аня, мягко улыбнувшись, сбоку подошла к нему и аккуратно обняв, замерла. Тот улыбнулся, наклонив голову чуть набок, чтобы касаться её щекой, приобнял за талию.

— Всё, претензии исчерпаны?— полусерьёзным тоном спросила Аня.

— Хм, нужно посмотреть на ваше поведение.

— Ну, посмотри на моё поведение, — слегка ехидно протянула она и, чуть сдвинувшись, поцеловала его в уголок губ.

С утра Пашу разбудило звонкое чихание рядом. Приоткрыв глаза, он недовольно оглядел Аню, которая закуталась в одеяло чуть ли не по уши и тёрла уже покрасневший носик.

— Апчи! — чихнула она еще раз и еле слышно пробормотала: — Упс…

— А я тебя предупреждал.

Поглубже зарывшись в одеяло, Аня вздохнула и вытащила запищавший градусник.

— Давай сюда, — Паша требовательно протянул руку. — Тридцать семь и пять. Сбивать нельзя. Ты как?

— Знобит, — она чуть помолчала. — А ты на работу опаздываешь.

— Не иду я сегодня никуда. У меня тут чудо заболело.

— Хей, я не маленькая! — попыталась возмутиться Аня.

— Не маленькая, — согласился Павел и протянул чашку. — Пей.

— А там что? — Аня вытащила руку из-под одеяла и подозрительно посмотрела внутрь чашки.

— Антигриппин. Я надеюсь, что ты не успеешь сильно разболеться, — он встревоженным взглядом еще раз оглядел Аню, подмечая неестественный румянец, капельки пота на висках, чуть мутный взгляд. — Так что будь умничкой, выпей и ложись спать.

— Зато классно покатались на коньках, правда? — Аня жалобно посмотрела на него. Чуть поморщившись, проглотила воду с лекарством. — Я не собиралась болеть, честно.

— Знаю, солнышко, — Паша забрал чашку и чмокнул ее в лоб. — А покатались классно. Как-нибудь повторим, только я теперь проверять буду как ты одеваешься. Спи. Если что — я рядом.

* * *

— Смотри, я научилась поворачиваться! — она разогналась, заложила крутой вираж и изящно развернулась на месте. — Я смогла!

— Молодец! — улыбаясь, Паша аккуратно подъехал ближе. — А я почти не падаю.

— Ну, разве что почти! — Анюта стряхнула снег с шапки, почистила спину.

— Ну, не все же так быстро учатся кататься. А еще у кого-то уже руки холодные. Пошли-ка.

— А куда? Мы же еще не уходим?

— Нет, — усмехнулся он. — Ты же еще не накаталась.

Они подъехали к бортику, сели на одну из скамеек, стоящих по кругу вокруг крытого катка. Паша стянул рюкзак с плеч, а через несколько минут возни с замком вручил кружку с дымящимся чаем.

— Грейся.

— Ты тоже грейся, боюсь, я тебя так быстро, как ты меня тогда, не вылечу.

— Хорошо, — Павел хитро улыбнулся. — У меня нос замерз.

— Иди, согрею, — чуть привстав, Аня чмокнула его в кончик носа и, сев обратно, прислонилась к его плечу. — Давай потом еще полчасика покатаемся и домой?

— Хорошо. Мне главное — больше не падать, а то на меня уже люди косятся.

— А я тебя сейчас еще раз учить буду. Ты же не будешь падать на маленькую, хрупкую меня?

В ночной тишине слышится слабый шорох. Девичья рука скользит по кровати, будто ища что-то или кого-то. Встрепанная голова отрывается от подушки, и девушка обводит комнату сонным взглядом. Хмурится, передергивая плечами, и, со вздохом набросив плед на плечи, опускает ноги на пол, садясь в постели. Линолеум неприятно холодит босые ноги, но она целеустремленно идет на кухню, откуда разливается слабый свет. Ближе к двери она замедляет шаг и тихонько застывает в проеме.

Парень сидит, откинувшись на стуле и оперевшись затылком на стену. Несколько шагов вперед — и девушка забирается к нему на колени, обхватывая шею руками и тыкаясь холодным носом куда-то в щеку. Вздрогнув, он прижимает к себе хрупкое тело и открывает глаза, разглядывая встрепанную макушку.

— Ты чего встала?

— Ты ушел, — она зевает, сама прижимаясь ближе, чувствуя, как постепенно отогревается. — Без тебя неуютно и холодно. А ты чего?

— Не спится, — ладони скользят по спине. — Не хотел тебя разбудить.

Девушка негромко фыркает.

— Хочешь еще посидеть?

Парень недолго молчит, а затем кивает.

— Да.

— Угу, — тихая улыбка, и девушка закрывает глаза, пристроив голову на плечо парня. — Я с тобой.

То ли время решает проблему, то ли тепло чужого тела и тихое сопение под ухом, но парня тоже начинает клонить в сон. Очертания кухни теряют свою четкость, расплываясь перед глазами. Тряхнув головой, парень подхватывает девушку на руки и направляется в сторону постели, придерживая под плечи и не давая пледу соскользнуть.

Уже на кровати, девушка открывает глаза и тепло улыбается.

— Спать?

— Ага. Спи, милая.

Девушка удовлетворенно вздыхает и закидывает на парня руку, обнимая. Чуть шебуршится, пытаясь незаметно укрыть и его, и устраивает голову на плече юноши.

— Добрых снов.

Окно зашторено, в комнате не слишком светло… Надо бы форточку открыть и приготовить завтрак Паше… Так, а ведь его тоже уже можно будить!

— Паш, вставай, — Аня легко потрясла его за плечо.

Никакой реакции.

— Па-аша, уже десять.

Тот нахмурился, закинул руку за голову и снова затих.

Нет, что это такое! Впрочем, по-хорошему она его будила.

Аня с торжествующей улыбкой уселась на его живот, оперевшись ладошками о грудь.

— Вставай!

— Нют… — пробормотал тот. — Еще две минуточки…

— Вставай! — Аня чуть поерзала и, нагнувшись к его лицу, негромко произнесла: — А то поцелую.

— Это по твоему угроза? — на талию легли горячие ладони, притягивая ближе. — Тогда я сплю.

— Ну, Паш! Ты уже проснулся, — Аня фыркнула и чмокнула его в губы. — Доброе утро.

— Нафиг утро, — пробормотал Павел, роняя ее на кровать и нависая над ней.

Аня невинно улыбнулась, скромно опустив взгляд.

— Да ты издеваешься! — Паша медленно приблизил свое лицо к лицу притихшей девушки. — Сама виновата.

Тихо простонав в поцелуй, Аня обняла его за шею, притягивая ближе. Теплые пальцы, мимолетом скользнув по животу, подцепили край ночнушки, потянув ненужную вещь наверх. Анюта зеркально повторила движения, запустив прохладную ладошку под футболку, второй рукой продолжая обнимать за шею и чуть зарываясь пальцами в волосы.

— На такую пробудку я согласен, — выдохнул Паша, ненадолго прерывая поцелуй.

— Я знаю, — Аня улыбнулась и потянулась поцеловать его в шею.

Неплохое начало утра…

«Привет, вы в какой аудитории?»

Аня спешно настрочила ответ и широко улыбнулась.

— Что, опять Паша? — зашептала подруга справа.

— Да, — счастливо улыбаясь, ответила Аня. — Он меня забрать пришел.

— Счастливая…

— Девушки, не отвлекаемся!

— Извините…

Наконец, пара закончилась и Аня принялась торопливо собирать вещи в рюкзак.

— Стрельцова, вы сегодня вместо старосты? — окликнул ее преподаватель. — Назовите отсутствующих.

— Илдаркина, Петрова… Все вроде, — послушно откликнулась та, подавая журнал на подпись.

— Спасибо, Анечка.

Та улыбнулась и, забрав журнал, вернулась к прерванному занятию.

На талию скользнули теплые руки, прижимая спиной к горячему телу, шеи коснулись мягкие губы.

— Ах, Паша, что ты делаешь? — она развернулась, укоризненно посмотрев на лукаво улыбающегося Павла.

Ладони скользнули по спине, прижимая еще ближе и, наклонив голову, тот впился в теплые губы поцелуем. Подхватил под бедра, заставляя сесть на парту и скользнул пальцами под край водолазки.

— М-м-м! — возмущенно выдала Аня, на что Паша успокаивающе погладил ее по спине и с сожалением оторвался от нее. — Мы же в ВУЗе!

— Мы одни в пустой аудитории, это последняя, пятая пара. Все ушли. Могу я немного поприставать к своей девушке?

— А если кто зайдет? — неуверенно возразила Аня.

Хитро улыбнувшись, тот продемонстрировал ей ключи.

— Все равно, — покачала головой та.

— Ну, еще поцелуй и я согласен продолжить начатое дома, — немного грустно произнес Паша.

Вместо ответа Аня закинула Паше руки на шею и сама потянулась его поцеловать.

— Только один…

— Какая погода за окном! — девушка наполовину высунулась из окна. — Смотри, на небе ни облачка! Ой, и травка пробивается, и мать-и-мачеха! — Аня обернулась. — Пошли гулять?

— Ну-ка! — теплые руки обхватили за талию, оттянули от окна. — Вы, мадмуазель, упасть собрались?

— Неа, — счастливая улыбка. — Ты же рядом. Пошли гулять! На улице же здорово!

— Здорово, здорово! — насмешливо передразнил парень. — Нют, а анатомию кто учить будет? У меня ещё половина реферата. Ну, не расстраивайся, — поспешил успокоить уже расстроившуюся Аню, ласково провел ладонью по волосам. — Я тебе обещаю, что гулять мы сегодня пойдём и даже не вечером. М-м, а через часик, а? Как ты на это смотришь? Успеешь доучить свою непонятную фигню?

— Через часик… — притворно задумалась. — Через часик успею.

— Ну вот. И я как раз свое доделаю. А теперь иди учи, — Паша развернул ее, подталкивая к лежащим на кровати тетрадями. — Я верю в твои силы!

— Па-а-аш, я выучила!

Тишина.

— Ну, Па-а-аш!

— Да, солнышко?

— Я выучила!

— Повтори, я проверю, — не отрываясь от компьютера, ответил тот.

— Я повторила!

— Ладно, давай, — откинувшись на спинку стула и взъерошив короткие светлые волосы, он забрал тетрадь и вчитался в записи. — Расскажи мне про синапсы.

— Ох, они бывают электрические и химические…

На рассказ о синапсах ушло немного времени, потом Паша задал ещё несколько вопросов. На одни Аня отвечала без заминки, а другие приходилось вспоминать. Приоткрыв один глаз, она пару секунд помолчала и полувопросительно выдохнула.

— Всё?

— Всё. Даже не сбилась ни разу.

— Ура! Так, а ты своё закончил?

— Ага.

— Мы идем гулять! А мы идем гулять!

— Идем, идем, — улыбнулся.

Компьютер выключен, на головы надеты шапки, в сумке покоится шарф, а двое людей с заразительным смехом качаются на качелях и радостно улыбаются лучам яркого весеннего солнышка.

Аня, чуть улыбаясь, невесомо гладит по голове заснувшего Пашу. Лицо его во сне наконец расслабилось, что не могло не радовать. Называется, пришел после работы и лег немного отдохнуть, положив голову ей на колени. И минут через пять под ласковые, осторожные касания, наконец, уснул.

Тяжелый день. Вообще, тяжелая неделя. Паша грустит, почти не улыбается, а Аня старается поддерживать его, как может.

А на работе у нее завал. Начальство отругало. Вроде, ничего страшного, но все равно неприятно. Ужасно хочется спать после двух дней работы подряд. Она ни черта не успевает с учебой, каким-то чудом сделав сегодня домашку. Настроения нет. Ни обычного нейтрально-радостного, ни новогоднего. Устала, просто устала. Хочется тишины, спокойствия и тепла рядом.

Впрочем, тепло есть. Для Паши она улыбается, чуть поддразнивает, старается быть рядом. Когда тот говорит с ней, неважно о чем, на душе все же легче.

Плевать, что у самой на душе тошно. Если будут грустить оба, легче от этого не станет никому. Тем более, что не так сложно дарить любимому тепло и радость. Видеть, как он постепенно начинает улыбаться. Это стоит того. Действительно, ведь несложно.

А она потом отогреется. Ничего страшного.

Аня откидывается на спинку дивана, осторожно гладит кончиками пальцев его лицо и укрывает пледом.

Переживем.

Паша, тихо хлопнув дверью, вошёл в квартиру. Тихо, в комнатах темно, лишь на кухне горит свет. Так, где Нюта?

Аккуратно прошёлся по квартире, стараясь не шуметь, ибо вдруг спит? Аня нашлась в гостиной на диване. Она вяло помахала ему рукой и закуталась в плед поудобнее. Он вздохнул и вернулся в прихожую — снять верхнюю одежду. Убрать продукты в холодильник, выключить свет в помещении — всё равно сейчас не понадобится — и неслышно войти в зал.

Такое настроение у нее бывало, хоть и редко. Когда вместо жизнерадостного и веселого человечка квартира встречала его светом кухни и тишиной. Нюта всегда была рада поделиться светлыми и радостными эмоциями, а вот грустные и печальные настроения предпочитала скрывать под напускной улыбкой и переживать их чуть позже в тишине квартиры. Сначала он пугался, пытался выяснить, что случилось, а сейчас уже точно знал, что делать. Поэтому он осторожно разложил диван и лёг с Анютой рядом под плед, притягивая ближе. Коснулся губами лба, спустился к виску, мазнул по щеке и, наконец, осторожно и нежно поцеловал. Впрочем, почти сразу отстранился и аккуратно чмокнул в носик, на что та лишь тихонько фыркнула и смешно нахмурилась.

Тёплые сильные руки скользнули по талии, притягивая к себе, заключая в крепкие объятия, даря чувство покоя и защищенности. Паша чуть поёрзал, спускаясь ниже, и улёгся так, чтобы касаться лба девушки. Всё это в тишине, не задавая ни единого вопроса, просто обнимая и поглаживая по спине.

Через пару минут тело Ани расслабилось, и она чуть заметно улыбнулась. Закрепляя эффект, Паша мягко провёл рукой по волосам и тихонько произнес:

— Что на этот раз, маленькая моя?

— Не знаю, — она пожала плечами. — Вроде всё как обычно, на учебе спокойно, с подругами посидели, а потом домой пошла, — тихий вздох. — Ужин тебе приготовила. Да, нормально всё, Паш, честно. Наверное, я просто по тебе соскучилась. Я тебя когда вижу? Когда с утра в ВУЗ ухожу, да вечером, если ты не на работе. Ты задерживаешься, я скучаю.

Павел виновато нахмурился и уже собрался хоть что-то сказать, когда Анюта приложила пальчик к губам.

— Не говори ничего, ладно? Давай так в тишине полежим.

Он послушно кивнул и притянул её обратно. Та удовлетворенно вздохнула и положила голову ему на плечо. Впрочем, долго лежать у неё не получилось, и Нюта, привстав на локтях, возмущенно произнесла:

— Ты же не поужинал! Время восемь почти, а ну-ка, иди ешь.

— Не пойду. И раз уже можно говорить, я уволился и нашел другую работу с гибким графиком, — Паша улыбнулся. — А теперь, будь добра, ляг обратно, я тоже по тебе жутко соскучился. Завтра воскресенье, можем посидеть хоть до полуночи и поесть чуть позже, лады? — он мягко опустил Аню обратно и уткнулся носом в макушку, вдыхая родной запах. — А завтра вечером на Залив сходим, ладно? Ты же хотела в Зеркальный лабиринт? Вот, а потом на катамаранах. Я весь в твоем распоряжении.

— Ты чудо, — тихо прошептала Аня. — Только можно мы завтра просто дома посидим, вместе?

Паша удивленно вскинул брови, а потом тихо рассмеялся.

— Как скажешь, маленькая. Устроим марафон фильмов?

— Да! — она счастливо улыбнулась и чмокнула Пашу в щеку. — Спасибо!

— Всегда пожалуйста, — довольно ответил он. — А теперь мы просто полежим в тишине…

— Да, — тихо ответила Анюта. — Главное, рядом.

Паша аккуратно потянул с сидящей девушки ботинки. Сначала один, потом второй. Осторожно снял носочки, отклеил пластыри. Аня чуть поморщилась, когда он натянул на нее чистые носки. Покопавшись в рюкзаке, накинул плед на ее плечи и, снова присев на карточки, принялся, чуть надавливая, массировать стопу. Медленно, размеренно, со знанием своего дела. Ноги медленно переставали гудеть, оставляя лишь легкую усталость, которая к утру пройдет. Размяв обе ноги, он натянул сменные легкие кроссовки и поднял голову.

— Как тебе поход, Анют?

— М-м-м? — полусонно отозвалась девушка. — Поход? Классный…

— Эх ты… — мягко рассмеялся Павел. — Пошли к костру?

— Если только ты меня отнесешь.

— Ну, давай, — Паша аккуратно подхватил ее под колени, дождался, пока она закинет руку ему на шею, встал и пошагал к костру. Сел на одно из бревнышек, не выпуская девушку из рук.

— А вот и мы.

— Ну, как вам? — хохотнул с другой стороны костра Антон. — Ножки не болят?

— Если только чуть-чуть. И это благодаря Паше, — улыбнувшись, ответила Аня.

— Чудные вы, — покачала головой Рина. — Но это даже классно. Вы молодцы, многие не доходят до конца маршрута. Но, хватит о ходьбе, — она прошлась рукой по струнам гитары. — Что будем петь?

— Не знаю, — растерянно ответил Паша.

— Тогда я вам спою, — неожиданно предложил Антон. — Рин, давай дорожную.

Мы долго шли по дорогам,

Долго искали себя.

Бывало шагало нас много,

Бывало один только я.

А небо всегда было рядом,

И не сомневался никто,

Что мир смотрим пристальным взглядом,

Что в мире единое всё.

Улыбнувшись, Катя подхватила припев:

Широкой поступью

С огнём в груди

Мне виден издали,

Мерцает впереди

Искомый сотнями,

Так нужный тысячам.

Тобою найденный в себе ответ,

Что ты являешь истину.

А ветер нам был зазывалой,

День — бесконечной рекой.

Когда на ладье рвался парус,

На весла бросались гурьбой.

Нам мерой всегда было счастье —

Не важно спад или взлет.

Прочь отгоняя ненастье,

Двигайся только вперед.

Прокатился над рекой последний отзвук песни. Затерялось переплетение чуть хриплого мужского голоса и приятного альта девушки среди высоких сосен. Рина чуть улыбнулась и отняла руку от струн.

— Красиво. А кто это поёт? Чья песня? — поинтересовался Паша.

— Солнечные барды. У них удивительные песни.

— Анют, тебе понравилось? — обратился Паша к притихшей девушке на руках.

— Угу.

— Пригрелась… — Паша мягко чмокнул уткнувшуюся ему носом в грудь Анюту. Та потерлась щекой и улыбнулась в ответ. — Мы пойдем, хорошо?

— Да, идите, — понимающе улыбнулся Антон. — Завтра рано вставать не надо. Отоспитесь. Спокойной ночи.

— Доброй ночи.

Паша аккуратно открыл вход в палатку, посадил сонную девушку, снял с неё обувь и принялся застегивать спальники вместе, делая так называемый «конвертик», где они могли спокойно уместиться вдвоем. — Иди сюда, соня моя.

— Иду, — Аня послушно залезла в спальник, свернулась в клубочек, стремясь не упустить ускользающее тепло.

— Мерзлявая, звёздочка, — он лег рядом, притянул ее к себе.

— Спасибо, что вытащил меня в поход, — Аня чуть поёрзала, устраиваясь по удобнее, засунула ледяные ладошки под футболку, на что Паша вздрогнул и притянул еще чуть поближе.

— Пожалуйста, — мягкая улыбка. — Ты же давно хотела, но боялась. Сейчас уже не так страшно, как казалось, правда?

— Ага, и ребята классные. Где ты их нашёл?

— Да, мы в школе с Антоном много куда ходили: и в пеший поход, и на катамаранах, и на велосипедах. А Рина — его невеста, которая разделяет его интересы. Они сюда часто ходят. Ещё здесь, на реке Большая Кокшага, есть Лебедань, там огромное поле, где трава тебе по грудь и маленький покосившийся деревянный домик. Ты ложишься на спину, над тобой бескрайнее синее-синее небо, ярко светит солнце, и ты чуть жмуришься, плывут облака, слегка покачиваются перед лицом травы… Многие там останавливаются, правда, с этой стороны переплывать надо. Но там красиво… Можем попросить ребят завернуть туда на обратном пути.

— Давай. А как называется место, где мы стоим сейчас?

— Ведьмин яр.

— Ух ты. А почему так? — Аня даже чуть подвинулась и подняла голову, чтобы видеть лицо Паши.

— Не знаю, но яр — возвышенность. А вот почему Ведьмин… Надо будет у ребят спросить, — задумчиво произнёс тот. — Тут еще черничник везде. Наберём завтра ягод?

— Ага…

— Да ты уже совсем спишь. Давай завтра меня еще пораспрашиваешь?

— Хорошо, — Аня зевнула. — И на Лебедань завтра пойдём. А здесь обрыв классный… И мох… Спасибо тебе за всё.

— Всегда пожалуйста, — улыбнулся Паша и подтянул край спальника повыше, укрывая плечи Ани. — Спи, звёздочка моя.

Аня чуть поморщилась, выпрямляясь за партой. Болела спина, болели плечи. Зато вчера на даче всей семьей докопали самый плохой кусок участка, посадили картошку. Это стоило таких усилий. Преподаватель опаздывал, и она вытащила телефон, вставила наушники, включила "Мельницу" и прикрыла глаза, ложась на парту. Вибрация. Анюта лениво открыла один глаз, провела пальчиком по сенсорному экрану.

Любимый

Скажи, что ты взяла зонт.

Звездочка

Не могу, врать не хорошо.

Любимый

Ты погоду за окном видела? Надеюсь, ты хоть в куртке?

Она оторвалась от телефона. За окном моросило, периодически сменяясь крупными каплями, барабаня в стекло третьего этажа. Жалко, что не на одном факультете… Шли бы вместе, да и лучше, когда рядом.

Паша уходил позже, ему до ВУЗа — пятнадцать минут, а Ане — весь час, другой конец города. Поэтому с утра она готовила завтрак, будила его, и тот, полусонный, закрывал за ней дверь.

Звездочка

Ну и погодка… Я в куртке, даже с шарфиком.

Любимый

Умничка моя. Пар сколько?

Звездочка

Погоди, сейчас уточню, а то преподавателя все нет и нет.

Звездочка

Еще физкультура и всё. Педагогику отменили, опять. Ну, что за странная женщина?

Любимый

Надеюсь, вы не на улице будете заниматься?

Звездочка

Не факт. Не с нашим преподавателем.

Любимый

А шапку ты не взяла?

Звездочка

У меня есть капюшон!

Любимый

Ладно, буду надеяться, что вы будете в зале.

— Павел, у вас есть что-то важнее моего предмета сейчас? — на стол неожиданно опустилась ладонь.

— Извините, Аркадий Иванович. У меня девушка без зонта ушла, а вы сами видите, какая погода. Волнуюсь.

Голос преподавателя чуть смягчился:

— Это не повод не слушать мои объяснения.

— Извините, больше не буду отвлекаться.

Аркадий Иванович внимательно посмотрел на него, кивнул своим мыслям.

— Хорошо, продолжаем. А вас, Павел, я могу отпустить чуть пораньше, если вы ответите мне на один вопрос…

Полтора часа спустя.

Любимый

Ты где?

Любимый

А, всё, вижу.

Паша проводил взглядом стайку бегущих девушек, одна из которых помахала ему рукой.

Звездочка

Не мерзни, иди в корпус. Мы сейчас тоже закончим.

На вышедшую из раздевалки девушку натянули свитер, шапку, поправили куртку.

— Спасибо, любимый. Чтобы я без тебя делала?

— Мерзла бы под дождем, — улыбнувшись, ответил тот.

— Давай, прощайся с девочками и домой. Отогреваться чаем с печеньками.

— Всем пока-пока! Меня забрали, — весело прокричала Анюта.

— До завтра!

— До завтра, везунчик! — ответил нестройный хор голосов.

Хмыкнув, Паша придержал дверь, отобрал сумку и аккуратно раскрыл над головой изумрудный зонт.

— Ну, что? Не намокнуть!

Дома студенты спешно переоделись в сухую одежду, натянули на ноги шерстяные носки. Аня принесла с кухни заварочный чайник, кипяток и спешно нарезанные бутерброды. Забралась на диван под одеяло, продвинулась ближе, наслаждаясь родным запахом и теплом.

— А как ты так быстро?

— Да, преподаватель у нас понимающий, отпустил пораньше за вопрос.

— И что за вопрос?

— Да, в начале семестра проходили законы по математике, вот один из них и спросил.

— Я бы не вспомнила.

— Гуманитарий ты мой. Ну, что? Какой фильм смотрим сегодня?

— Хочу "Пираты Карибского моря" первую часть, — Аня взглянула жалобным взглядом. — Скоро новая часть выходит, а я предыдущие ещё не смотрела.

— Хорошо, — Паша улыбнулся, чмокнул ее в носик. — Пусть будут пираты.

За окном стеной шел дождь, а двое счастливых людей затихли, вслушиваясь в первые звуки начинающегося фильма.

Антон/Катя

На небольшой скамейке, чуть покачивая ногой в такт музыке, сидела девушка.

— Привет. Не заждалась? Извини, пробки, автобус встал, — скороговоркой выпалил парень, приземляясь рядом с девушкой на скамейку.

— Привет, Тош, — девушка напряженно улыбнулась и не спешила снимать наушники окончательно.

— Что, куда пойдем сегодня?

— Тош… — она опустила взгляд. — Прости, пожалуйста, но я не смогу сегодня куда-либо пойти, — закусила губы, голос чуть дрожал. — Ты не мог бы не звать меня никуда хотя бы недельку?

— Рин…

— Я серьезно.

— Да что ж недельку-то? — зло улыбнулся парень. — Сначала избегать начала, теперь недельку просишь. Если уж хочешь расстаться, не делай больно обоим, а так и скажи, — Антон повернул лицо девушки к себе. — Я правильно понял вас, Екатерина, что вы хотите закончить наши отношения? Ну?!

Она на секунду зажмурилась и, криво улыбнувшись, тихо ответила.

— Да.

— Тогда до свиданья, — ехидно произнес Антон. — Ах, нет, мы же больше не увидимся. Тогда прощай.

Он резко встал со скамейки и стремительным шагом направился к выходу из парка.

— Прощай… — тихо прошептала Катя, и, включив на полную громкость музыку, запрокинула голову вверх, стремясь удержать рвущиеся слёзы.

— Да, Раиса Витальевна? — Катя напряглась, готовясь услышать много неприятного от матери Антона.

— Катюш, привет, — радостно откликнулись на том конце провода. — А ты не знаешь, что с моим оболтусом? Я до него весь день дозвониться не могу. Он не у тебя, случаем?

— Нет, Раиса Витальевна. Я его уже два дня не видела.

— Катюш, сходи, пожалуйста. Ты же знаешь, я за него волнуюсь, он мне позвонить обещал, мы хотели на рынок за продуктами съездить, мне одной тяжело.

— Я… — Катя на несколько секунд замялась, не зная, говорить ли, что они расстались. Но тогда женщина будет волноваться, поедет к сыну из деревни, вдруг что случится? Особенно с ее-то сердцем… — Я съезжу, не беспокойтесь.

— Спасибо, солнышко мое. Позвони потом, ладно?

— Хорошо, Раиса Витальевна.

«Ну что ж, обещала — иди». Катя вздохнула и начала собираться.

Ключ в двери провернулся с ужасным скрежетом, щёлкнул замок и дверь глухо стукнулась о вешалку. Антон поднял голову от стола и поморщился. «Кого еще принесло… »

— Антон, ты в порядке? — послышался из коридора неуверенный голос. — Ты почему ни на мои, ни на мамины звонки не отвечаешь? Антон?

— Уйди. Видеть тебя не хочу.

Рина зашла на кухню и ненадолго застыла на пороге, оглядывая сгорбившегося над столом парня, бутылку виски перед ним и пустую бутылку водки под столом.

— Ты… — изумленно произнесла она. — Ты…

— Уйди, пожалуйста, — глухо простонал тот. — Уйди.

Катя чуть покачала головой.

— Не раньше, чем приведу тебя в порядок, и ты позвонишь матери, — твёрдо проговорила она, приближаясь к нему.

— Отстань.

— Нет.

— Мы расстались, тебе должно быть плевать на меня.

— Должно быть, — Катя убрала бутылки со стола.

Ему совершенно не надо знать, сколько вариантов промелькнуло в её голове, когда она бежала сюда, и как она безумно рада была видеть его живым.

— Вставай.

— Ты же не отстанешь, да?

— Можешь даже не надеяться. Вставай. Тебе надо умыться, переодеться и лечь.

— Потом отстанешь?

— Да, больше ты меня не увидишь. Тош, — она сорвалась на привычное имя, зажмурилась. — Пойдем.

— Пошли.

Пошатываясь, он встал из-за стола и, опираясь на стену, медленно побрел в сторону ванной. Поплескав в лицо холодной водой и засунув под струю темноволосую макушку, Антон медленно трезвел.

— Ты чего пришла? — обратился к стоящей в дверях с полотенцем в руках девушке.

— Раиса Витальевна волнуется. Просила, чтобы ты ей позвонил.

— Просьбу передала, можешь идти.

— Хорошо, — грустно улыбнувшись, Рина положила полотенце на стиральную машинку и развернулась, чтобы уйти.

Хмыкнув, парень снова засунул голову под воду. «Это ж надо так напиться… Какое сегодня? М-м, два дня из жизни… И Рина еще пришла… ». Антон мотнул головой, прогоняя непрошенные мысли. Промокнул волосы полотенцем, криво улыбнулся своему отражению и шагнул в коридор.

— Ты всё ещё здесь?

— Извини, — сдавленно произнесла Катя. — Нога заболела. Я сейчас уйду.

— А больше у тебя ничего не болит? — ехидно произнес он, присаживаясь на корточки напротив. — Покажи, что случилось.

— Н-нормально все, — скривилась Екатерина и потерла коленку. — Сейчас пройдёт, — попыталась выпрямиться, но лишь тихонько застонала и сползла по стене ниже.

Фыркнув, он подхватил Катю на руки, донёс до кровати и требовательно произнёс:

— Снимай джинсы.

— Нет!

— Слушай, — снова начал злиться он. — Снимай, или это сделаю я.

— Нет! Я в порядке, сейчас уже пойду.

— Хорошо, — Антон пожал плечами, убрал руки. — Иди.

Катя, настороженно глядя на него, попыталась встать, когда он резко рванул в её сторону и дернул за язычок молнии, вырывая замок.

— Снимай! Или я их порву!

Губы дрожали, она села обратно на кровать и, прикусив губу, аккуратно сняла джинсы.

— И что тут может болеть? — немного помолчав, спросил Антон. — Это же протез, если я не ошибаюсь.

— Да. А болит фантомка, ну, фантомные боли.

— А-а-а...

— И ты не будешь с криком отворачиваться, говоря, что я урод?

— Что? С чего ты взяла, что я скажу подобную глупость?

Рина молча пожала плечами.

— Так. У обоих нервы, рекомендуется спать. Ложись.

Антон забрался под одеяло, откидывая его на второй половине. Катя чуть помялась, потом аккуратно отстегнула протез и, пристроив его к тумбочке, чтобы никто утром не споткнулся, допрыгала до кровати. Натянула ниже свою удлиненную футболку и замерла. Со вздохом Антон притянул её к себе, укрыл одеялом и, положив руку ей на талию, довольно затих.

Утром Антон с недоумением обнаружил чьё-то тело около себя. Так… Прошёлся руками. Длинные волосы, две руки, две… Полторы ноги. Рина.

Девушка под его руками испуганно замерла.

— Доброе утро, — произнес Антон, открывая глаза и потягиваясь.

— Доброе, — осторожное ответила Катя. — Я сейчас пойду.

— На кухню? Завтрак готовить?

— Д-да, — ошеломленно согласилась она. — А почему ты так спокойно отреагировал? — внезапно спросила она, и поспешно зажала рот рукой.

— Потому что это всё равно ты. Да и работа травматологом накладывает свой отпечаток. Я так понимаю, это был твой самый главный аргумент?

— Д-да.

— Еще есть?

— Нет.

— Будешь со мной встречаться?

— Б-буду, — выдала Катя и расплакалась, прижимаясь к нему и уткнувшись носом ему в шею.

— Ну, не плачь, солнышко. Ты, конечно, та ещё зараза со своими тараканами, да у кого их нет? Я тебя люблю такой, какая ты есть. А теперь прекращай мочить мне футболку и иди готовь завтрак, после него я отзвонюсь маме, чтобы она не волновалась, посмотрю твою ногу и мы поедем к тебе за вещами.

— З-зачем?

— Ты ко мне переезжаешь.

— Хорошо. А ногу-то зачем?

— Должен же я заботиться о здоровье своей девушки, а в скором времени, надеюсь, и невесты. Ты как кстати?..

— Мы в аварию с родителями попали. Ногу защемило, спасатели ехали очень долго и ногу пришлось ампутировать.

— Ага, учтем. Иди завтрак готовь, Катя.

— Спасибо, — робко улыбнулась она. — Я тебя люблю.

— Я знаю, солнце. Я знаю…