Молчаливое соглашение (гет)

— Вы двое будете спать в одной комнате, — произнёс Коул, вклинившись между Энн и Гилбертом.

Глаза Энн расширились в удивлении, а щёки мгновенно заалели.

— Коул, в этом чудесном поместье, должно быть, сотня комнат. Почему мы с ним должны делить одну?

Коул подарил ей хитрую ухмылку, пока Гилберт смотрел на них в замешательстве.

— Многие другие гости прибыли рано, поэтому нам пришлось селить оставшихся по двое.

— Хорошо, в таком случае, почему я не могу жить с Дианой? — нервно спросила Энн.

— Потому что Диана будет жить со мной.

— Если бы я знал тебя чуть хуже, я бы решил, что ты не хочешь делиться комнатой, — вмешался Гилберт со своей привычной усмешкой.

Глаза Энн раскрылись ещё шире, и она сбивчиво забормотала:

— Что? Нет, я... Я ничего такого не имела в виду, просто...

— Отлично, значит, решено. Вы живёте вместе, — удовлетворённо заключил Коул, пока Энн возмущённо пялилась на него.

* * *

— Это — твоя сторона кровати, — произнесла Энн, хлопнув по постели рядом с собой, — а это — моя.

Гилберт легко улыбнулся, укладываясь со своей стороны:

— Отлично.

Энн внимательно посмотрела на него, о чём-то задумавшись, и продолжила:

— Тебе абсолютно запрещено находиться на моей стороне кровати, что бы ни произошло. И тебе также запрещено будить меня засветло! Я знаю, что ты всегда просыпаешься рано, но я не хочу пропустить хотя бы один момент этого исключительного мероприятия только потому, что была слишком усталой! Вы принимаете мои условия, мистер Блайт?

— Принимаю целиком и полностью, мисс Ширли-Катберт, — усмехнулся Гилберт, перекатившись лицом к ней и оперевшись на локоть. — Но у меня есть один вопрос.

— И какой же?

— Представь, что ночью начнётся пожар, и если мы не покинем комнату, то окажемся в ловушке и умрём крайне неприятной смертью. В таком случае, позволено ли мне разбудить тебя?

Энн уставилась на него, пока он пытался сдержать смех.

— Гилберт Блайт, ты — самый раздражающий из всех, кого я когда-либо встречала!

— Я просто хочу быть уверен, что правильно понял твои правила. В конце концов, мы спим вместе.

— ...Да, если начнётся пожар, тебе позволено меня разбудить. И мы не спим вместе! Мы спим по отдельности, но в одной кровати!

— Прошу прощения, — прыснул Гилберт, в то время как Энн раздраженно вздохнула и отвернулась. Он погасил свет.

* * *

Прошло не так много времени, когда Гилберт был разбужен звуками рыданий, раздающимися рядом с ним. Присев на постели, юноша зажёг лампу.

— Нет... Умоляю, я ничего не делала. Это не моя вина, клянусь!

— Энн! Энн, просыпайся, — он легко потряс её за плечо и она подскочила, мгновенно проснувшись. Несколько секунд Энн непонимающе оглядывалась, прежде чем её взгляд упал на юношу рядом с ней.

— Гилберт?.. — пробормотала она, утирая слёзы.

— Да, это я, — произнёс он, осторожно положив руку ей на плечо. — Всё хорошо?

— Я в порядке, — холодно ответила Энн, убирая его руку со своего плеча. Некоторое время они сидели в молчании, пока она не заговорила сбивчиво:

— Прости... Я не... Я не хотела...

— Тебе не нужно оправдываться, — мягко улыбнувшись ей, сказал Гилберт.

— Спасибо, — ответила Энн, вернув ему улыбку. — Можно мне?.. — она указала на его сторону постели, и он подвинулся, давая ей возможность лечь рядом. — Ничего не говори, — добавила она, укладывая голову ему на плечо.

— Даже не собирался, — пробормотал Гилберт, легко обнимая Энн одной рукой.

Она уткнулась ему в плечо: "Вот и хорошо".

Он осторожно повернулся, чтобы погасить лампу, но был остановлен Энн:

— Оставь свет, хорошо? Ненадолго... Пожалуйста.

Гилберт кивнул и развернулся к Энн, чтобы заключить её в объятия целиком.

— Они меня ненавидели... Где бы я ни оказывалась, я никому не была по душе! Мне так больно, — рыдание вырвалось из груди Энн и она снова уткнулась Гилберту в плечо. Он осторожно поглаживал её по спине, стараясь успокоить.

— Почему они все меня так ненавидели? — всхипнула Энн.

— Потому что они ненавидели себя. А ты была — и остаёшься — такой, какими они стать никогда не смогут.

— О чём ты? Никто из них не хотел быть мной, Гилберт.

— Неправда, они мечтали быть тобой. Ты самая умная, добрая, раскованная и творческая личность из всех, кого я когда-либо встречал.

Энн смущённо улыбнулась, покраснев:

— Ты... Правда так думаешь?

— Конечно, — ответил он, мягко привлекая её ближе.

— Прости за то, что была такой грубой с тобой, — произнесла Энн некоторое время спустя.

— Ничего страшного.

— Честно говоря, я очень рада, что ты здесь.

— Я тоже.

Энн закрыла глаза и начала проваливаться в сон, в то время как Гилберт бодрствовал, нежно удерживая её в объятьях. На его губах играла улыбка, которую Энн сочла бы "положительно нелепой".

* * *

Энн совсем не преувеличила, когда описывала необыкновенную красоту грандиозного приёма тети Джозефины, и Гилберт осознал это, стоя посреди бального зала.

Происходящее вокруг него выглядело так, словно одна из невероятных историй Энн вдруг стала реальностью, и юноша чувствовал себя очарованным. Его будто бы допустили в совершенно другой мир, где возможно всё: волшебство, яркие цвета и... свобода.

— Что вы думаете о вечеринке, молодой человек?, — раздалось рядом с ним, заставив его подскочить от неожиданности.

— Мисс Барри! — воскликнул он, и женщина засмеялась. — Ваш приём... Он потрясающ. Он идеален. Он... похож на неё, — внезапно для самого себя произнёс Гилберт, когда его взгляд упал на Энн, кружащую с Дианой по залу.

— О, я знаю этот взгляд достаточно хорошо, — задумчиво улыбнулась Джозефина.

— Нет-нет! Мы с Энн... Просто друзья.

— Разумеется. У тебя нет никаких чувств, кроме дружеских, к девушке, которую ты только что описал как "потрясающую" и "идеальную"?

Гилберт покраснел и запустил руку в волосы.

— Я не думаю, что она чувствует ко мне то же самое, — проговорил он себе под нос.

— Она очень хорошо о тебе отзывается, пока уверена, что ты этого не слышишь, — ответила Джозефина позабавленно.

— Правда? — он посмотрел на неё в недоумении.

— О да. Не далее как этим утром я услышала от неё рассказ о том, каким джентльменом ты был по отношению к ней прошедшей ночью.

— Я не сделал ничего особенного...

— Что ж, а Энн утверждает обратное. — Джозефина положила руку на плечо Гилберту и грустно улыбнулась:

— Если она дорога тебе, признайся ей. Жизнь так коротка, и если ты нашёл человека, с которым хочешь её разделить, поспеши сказать ему это.

— Вы правда считаете, что мне стоит ей признаться?

— Она заслуживает этого, разве нет?

Гилберт кивнул, снова взглянув на Энн, которая всё ещё танцевала с Дианой. Джозефина позволила себе смешок, легко подтолкнув юношу в сторону Энн.

Он обернулся и благодарно улыбнулся женщине, прежде чем, поколебавшись секунду, подойти к девушке, от которой не мог отвести глаз на протяжении всего приёма.

Энн стояла в одиночестве, зачарованная красотой вокруг. Видимо, Диана отошла к Коулу. Юноша осторожно тронул Энн за плечо и она развернулась к нему с широкой улыбкой.

— Гилберт! Это самый чудесный приём на свете, правда? Я была всего на паре вечеринок, но я абсолютно уверена, что прекраснее этой — нет и не будет никогда!

— Мы словно очутились в волшебном мире, — кивнул Гилберт.

— Ох, меня приводит в трепет то, что ты разделяешь моё мнение! — воскликнула она. Внезапно посерьёзнев, она продолжила, — Гилберт, мне следует поблагодарить тебя. За прошлую ночь. Ты...

— Энн, всё в порядке, — попытался перебить её Гилберт.

— Дай же мне закончить! Ты помог мне даже несмотря на то, как я была груба с тобой, и я очень ценю это.

Энн замялась и всё же обняла Гилберта, притянув его к себе.

— Ты всегда так добр ко мне, даже тогда, когда я этого не заслуживаю и не стою, и ты... — она затихла. Ей хотелось сказать, что он ей очень дорог, и дорог уже давно, но она никак не могла это сформулировать. Впервые дар речи подвёл её; все эти чувства были слишком сильны, слишком велики, чтобы их можно было облечь даже в самые длинные на свете слова.

Гилберт был уверен, что Энн прекрасно слышит, как сильно стучит его сердце. Мисс Барри была права, он должен признаться ей, но он не знал, что говорить. Дар превращать сложные мысли и чувства в слова был у Энн, но не у него.

— Ты стоишь этого всегда, Энн, — наконец произнёс он. Это были не особенно романтические слова, но он готов был подписаться под каждым, и этого было достаточно для мисс Ширли.

— Как и ты, Гилберт, — ответила она, обняв его чуть крепче перед тем, как отпустить.

Они смотрели друг другу в глаза несколько долгих секунд, смущённые, прежде чем Энн снова заговорила.

— Идём же танцевать, — она взяла Гилберта за руку. — В конце концов, это вечеринка, а я ни разу не видела тебя танцующим сегодня!

Он рассмеялся, пока она вела его в середину зала, где уже танцевало множество людей.

* * *

Ни Гилберт, ни Энн не произнесли ни единого слова о событиях предыдущей ночи, или о том, что они чувствуют друг к другу, заключив молчаливое соглашение — просто наслаждаться компанией друг друга. Однажды все нужные слова будут сказаны, но пока им было достаточно того, что есть.

Находиться рядом и быть счастливыми — этого им было достаточно. Более, чем достаточно. Это было идеально.