Часть 1. Несущий Свет (джен)

— Я дам тебе имя, — сказал стареющий человек, глядя на меня потусторонним бездонным взором. Его чёрные глаза не имели зрачка, радужки и белка, казалось, будто не на тебя смотрят, а ты заглядываешь в бескрайнюю Тьму. — Ибо миром правят слова, — произнёс он хрипящим голосом.

Мне стало не по себе от такого твёрдого убеждения, не терпящего возражений. Да, я был согласен, что слово правит людьми, так как оно может лечить и ранить, выражать любовь и ненависть, даровать жизнь или, наоборот, её отобрать. Но чтобы вот так — бесповоротно, к такому я был не готов.

— Простите, но имя дано мне при рождении и я не собираюсь его менять, — ответил я дрожащим от волнения и липкого страха голосом. Черта губ старца искривилась в усмешке, и он рассмеялся.

Этот человек был странным, очень странным, на мой взгляд. В этом тщедушном старческом согбенном теле чувствовалась огромная мощь и сила, а также скорбь и неимоверная боль. Я не мог сказать наверняка — какого чувства в нём больше, так как всё моё естество трепетало перед ним. Я почувствовал дичайший страх, едва каркающий смех достиг ушей. Колени затряслись, и я непроизвольно отшатнулся, едва не упав при этом, так как длинными сильными руками свихнул по пути огромный латунный подсвечник в виде гигантских расколотых черепов.

— О, как же ты наивен, — сказал он, как только прекратил смеяться, словно безумный. — Я, помнится, тоже принял в своё время новое имя — Асмадеус Аш, с тех пор меня и знают под этим именем.

Теперь я точно запаниковал, так как мне было знакомо это имя, передо мной стоял не кто иной, как сам Магистр Черноречья. Слава о его могуществе передвигалась быстрее, чем он сам успевал перемещаться в пространстве. Впрочем, сейчас следовало извиниться и как можно быстрее скрыться из его поля зрения, но… это бы не помогло. Все знали, что он достигал поставленных целей всегда, совершенно не мандражируя при выборе средств достижения. Это он заговорил со мной первым, а значит, я сейчас являюсь частью его очередного безумного плана.

— Посмотрим, на что сгодишься в этой войне, глупец, — проговорил Аш, сверкнув бездонной Тьмой глаз. От него повеяло могильным холодом, точнее, от его цепкого взора, словно бульдожья хватка. «Занесли же меня черти в Черноречье, почему спокойно не сиделось дома?» — задал я мысленно риторический вопрос, отвесив себе знатной оплеухи. — Пройдешь Испытание Стихий, и я впишу тебя в круг, назвав твоё новое имя.

— Простите, но, может быть, не надо? — спросил я неуверенно, опасаясь смотреть в эти чёрные глаза.

— Тебе предстоит его пройти, иначе ты увидишь свою смерть, — ответил колдун, вскинув серую руку. Меня подхватил внезапный порыв воздуха и отшвырнул на середину огромного зала.

Перекатываясь по каменным плитам, испещрённым светящимися рунами, я пребольно ударился головой о край алтаря. В глазах на миг потемнело, и от боли в виске я перестал соображать. Сухое безжизненное лицо Асмадеуса нависло надо мной, словно грозовая туча. Сквозь пелену боли я расслышал то, что он произнёс замогильным голосом:

— Твоё испытание начинается прямо сейчас!

Следующие мгновения жизни стали сниться в кошмарах, подчас таких, которые наше подсознание просто не могло бы и выдумать в силу ужасающей нереальности происходящего. Балансируя на тонкой грани между жизнью и смертью, я едва вынес все удары судьбы. Испытание было жестоким и отвратительным по силе леденящих душу и кровь эмоций. Я пять раз готов был сдаться, но всё же сражался, сражался за своё существование. Бесконечное количество раз я чуть было не свалился в бездну, но в последние минуты успевал увернуться от тёмных пут и сдержать очень сильно колотящееся сердце, готовое выпрыгнуть из грудной клетки. Изломав ногти и истекая кровью от страшных ран, очень быстро теряя последние крохи рассудка, я всё-таки выдержал эту пытку, так очевидно казавшуюся бесконечной.

По окончанию душевных терзаний и града магических атак, ядовитых паров и галлюциногенов, я обнаружил дремавшие по сию пору способности творить и перекраивать мантию всего сущего. Моя грудь стала испещрённой множеством мерцающих рун, питающихся моей истекающей кровью. Во мне бурлила энергия и жажда всепоглощающей мести, мне очень сильно хотелось придушить старика, направившего меня в этот персональный Ад. У меня в руке покоился ледяной, переливающийся бликами в отсвете пламени камина, жезл. Он казался сейчас естественным продолжением рук, я не чувствовал более холода, стало совершенно безразлично. Главным сейчас было то, что я чувствовал непоколебимую уверенность в своих силах, верх над этим согбенным стариком.

Плавно взмыв вверх, я завис в нескольких миллиметрах над полом. Каменные плиты подо мной покрылись инеем. Колдун, стоящий напротив меня, казался несколько озадаченным. Его изломанные губы раскрылись, а нижняя челюсть отвисла, словно была свинцовой плитой. Глаза потемнели ещё сильнее, если такое вообще возможно. Скрючившиеся пальцы мгновенно обхватили древко потрескавшегося посоха, кристалл на верхушке едва заметно засветился.

— Фирмаментум Аквам, — прошипел магистр, направляя кристалл мне в грудь. Жезл в моей руке воссиял, словно гранёный алмаз, колдовской посох заледенел так, что скрюченные пальцы Асмадеуса окаменели. Заклятье, пущенное Ашем, так и не сработав, почти разрушило кристалл в посохе. — Неплохо, Хелебор, — сказал колдун, ухмыльнувшись. — Не зная всех премудростей силы, которой обладаешь, ты ей доверяешь — раз позволяешь охранять свою жизнь. Отныне ты вписан в круг силы — Хелебор Дис Эйр Гекат — воссиявший морозник судного дня.

— Ты имярек, но я волен сам решать, как мне называться, — произнёс холодным твёрдым голосом.

— Ты ныне Хелебор, время вспять не возвратишь. Сила карающего льда дана тебе свыше, такая честь оказывается немногим, — прохрипел Асмадеус, осев в потёртое кресло с высокой спинкой. — Ты уже сейчас наказал меня по велению Светлого Архимага, место которого волен занять так же, как и сменить своё имя. Но ты должен принять один совет — имя, данное тебе при инициации, является твоим сущим. Тебе от него не убежать, так же, как я не смог скрыться от своего. Настоящее имя определяет всю дальнейшую судьбу.

— Я с этим не согласен, — твёрдо произнёс.

— Помнится, я также был в этом убеждён, что судьба зависит только от нас, а значит, мы вольны решать сами, что нам делать и как поступать. Однако я оказался неправ, слишком поздно это поняв ценой колоссальных ошибок, — произнёс он убитым голосом.

— Вы вольны направить по тому пути, которым грезили пройти сами, — сказал я, и лицо озарилось светящейся улыбкой. Аш только хмыкнул и ничего не сказал, погрузившись в раздумья. Его бездонные глаза смотрели сквозь меня в пространство.

Он ответил спустя несколько долгих томительных минут, когда я успел рассмотреть обстановку залы во всех подробностях, которые, к моему вящему удивлению, вызвали только презрение к полнейшей безвкусице. Множество предметов в обстановке комнаты явно относились к оккультному миру. Почти бесполезные склянки и приборы, а также великое множество гадальных карт. Магистр Черноречья просто не мог ими пользоваться, хотя я мог и ошибаться.

— Что ж, я помогу тебе начать путь, расскажу основные знания, но не более, — проговорил он, вцепившись в моё лицо. Я по-прежнему улыбался, глядя на него, это выглядело очень необычно: колдун обучает светлого чародея.

— Я понимаю ваши опасения, — кивнул и постарался сказать серьёзно.

— Магия, к твоему сведению, это не игрушка. Она не принимает шуток и имеет личное сознание. Она живёт, как во всём мире, так и внутри нас, магия занимает всё пространство во вселенной, — говоря эти истины, Аш смотрел мимо меня, создавая при этом жуткое впечатление. — Тебе бы стоит это запомнить!

— Хорошо, я попытаюсь это принять, — кивнул я, не переставая слушать безумного старца.

— Тебе, да и мне тоже, следует отдохнуть и подкрепиться, — сказал он, вставая с кресла и волоча в окоченевшей руке свой старый посох, наполовину заледеневший. Пожалев колдуна, я стукнул жезлом об пол, снимая стихийный выброс заклинания. Кусочек кристалла посоха мгновенно упал на пол, звякнув. Асмадеус предпочёл этого не заметить, продолжая идти к выходу из залы. Я последовал за ним, паря над полом в нескольких миллиметрах от него.

* * *

— И какой же секрет вы хотите открыть, Асмадеус? — сказал я, внимательно глядя на старца. За полчаса мы с ним успели немного отдохнуть и подкрепиться, желудок сейчас переваривал дворфский сыр и жаренный на костре окорок перепёлки. По венам гудело разбавленное вино, заставляя мозг напрягаться.

Колдун стоял на краю обрывистого берега болотистой реки, глядя пустым взором на дальние скалистые пики. Рядом с ним стояла иссохшая ива, сильно склонившая свои ветви в мутную воду. Она поскрипывала, едва поднимался порыв слабого ветерка, и неохотно раскачивалась. Я на миг подумал, что ива и этот согбенный старик чем-то похожи, такие же одинокие на этом берегу и в этой жизни, такие же старые, отчаянно цепляющиеся за стремительно уходящую жизнь. Всё стареющее уходило, давая дорогу новой жизни. Но эти двое были столь могущественны в этом прогнивающем мире, что не хотели сдать позиции и уйти в глубокую вечность, туда, куда бы их попросту не пустил вес прегрешений.

Чувствуя непоколебимую уверенность в своей силе, я твёрдо решил, что ни за что не сверну с намеченного пути. Я докажу этому миру стойкость характера, покажу, что чародея невозможно сломать. Твёрдо решив это, я также дал себе зарок, что никогда не брошу этих двоих.

От внутренних размышлений меня отвлёк хриплый голос магистра:

— Твой путь, чародей, начинается здесь — в Черноречье. Я не могу провидеть твою судьбу, но одно знаю наверняка: твой путь во сто крат сложнее и запутаннее, чем пути тех, кого мне приходилось учить и наставлять. В нём куда больше виражей, чем пути тех светлых, кто пришёл в этот мир раньше тебя. Ты, Хелебор, будешь единственным светилом гнилого мира, который тебе предстоит поднять с руин и охранять его баланс. Это будет сложно, и ты это твёрдо знаешь.

— Но я…

— Нет никаких НО! Это было предрешено ещё задолго до твоего рождения, Хелебор. Спустя четыре века после произношения пророчества, ставшего для этого мира проклятьем, появился Ты! Тот, кто волен изменить течение жизни и судьбы людей вспять, ты тот, кому это под силу. Не стоит считать меня безумцем, я знаю, что говорю. Поэтому ты сейчас и находишься здесь, до этого места тебя вело предвиденье Божье, его воля и его заступничество. Но именно здесь, в моём логове, именно в кромешной Тьме всего сущего тебе предстоит начать долгий и отвратительно жестокий путь. Именно здесь, где проходит крайняя граница между порядком и хаосом.

— Кто же вы, Асмадеус? — спросил я, заранее зная, что он не ответит. Но мне было важно это узнать.

— Я… — начал он и замолчал, взглянув в ночное небо, сияющее мириадами звёзд. Он, как оказалось, ждал знака — по небосклону пролетела яркая полоса упавшей звезды. Небо потемнело, и неясно, каким образом туча, нависшая над нами, извергла жирный проблеск молнии, ударивший в изломанные и покорёженные валуны, лежащие позади дома. Буквально в паре-тройке метров от того места, где мы стояли. — Я — Хранитель Врат Хаоса, — наконец проговорил он, посмотрев на магическое пламя, охватившее валуны. — Этот огненный провал и есть Врата Хаоса.

— Вы тоже были назначены?

— Да, Хелебор! Наши силы пробуждаются только тогда, когда мы понимаем своё предназначение. Все, кому высшими силами была дарована сила, — сказал он и, подняв посох, описал им окружность, пламя потянулось вслед за движением посоха. Воздух стал наэлектризованным от раскатившихся магических волн. Я тяжело дышал, так как воздух стал горячим.

— Что вы делаете? — вскрикнул я, когда он направился к огненному провалу — дыре в пространстве. — Асмадеус, стойте, не творите глупости.

— Тебе предстоит начать свой путь, а мне пора его заканчивать. Я уйду и закрою все Врата в этот мир! — твёрдо произнёс он, ни на миг не останавливаясь.

— Ценой своей жизни?! — горько проговорил я, совершенно не понимая — то ли спросил, то ли утвердил.

— Да, Хелебор, именно так должен закончиться мой путь, — сказал он, развернувшись и посмотрев на меня. — Мы не можем существовать друг с другом, так как я провозглашаю Тьму, а ты изгоняешь её, неся свет в своём сердце.

— Я не позволю, — прошипел, вскинув руку с жезлом. По поляне разлился мягкий лунный свет, небосклон снова стал чистым. Воды мутной реки забурлили и потянулись ввысь ручьями, следуя за моей рукой с жезлом. Он печально посмотрел на меня и шагнул в пламя, я взметнул руку, и пламя погасло, не успев вспыхнуть магическим перемещением. Прокол в пространстве стремительно затягивался. Он снова посмотрел на меня, на сей раз с недоумением на лице, из его чёрных глаз потекли слёзы.

Я не мог понять, почему так поступил, просто знал, что так было нужно. Поэтому ничего не стал ему объяснять. Развернувшись, я побрёл в сторону дома. Чувствуя спиной взгляд колдуна, я размышлял над тем, что же делать дальше. Потому что моей старой жизни более не существует, а новая жизнь только начинается и её течение зависит только от меня. Это был мой первый поступок в качестве чародея, смысла которого я, правда, не понимал. Ночь обещала быть длинной.

* * *

— Так ты, может быть, уже объяснишь мне свой поступок? — спросил Асмадеус, как только вошёл в дом. Я в это время раскладывал простынь на старой кровати. Хотел бы ему ответить, да не знал, что именно. Просто не мог ответить на этот вопрос даже себе, я знал, что так нужно, и этим всё ограничивалось. Но потускневший взгляд опухших глаз колдуна требовал ответа, причём такого, который бы устроил его. Услышав бульканье закипающей воды в котелке, я поспешил снять его с огня. — Почему ты меня игнорируешь, Хелебор?

— Простите, Аш, но мне нечего вам ответить, только и всего. Давайте оставим эту тему раз и навсегда, я не допущу вашей смерти, — ответил я, разливая горячую жидкость по деревянным кружкам, в которых лежал мой сбор трав. — Вот, пожалуйста, выпейте отвара вместе со мной и попытаемся заснуть. Вы, помнится, планировали помочь мне начать мой собственный путь чародея, так вот — вы это сделали.

— Я определённо этого не понимаю, — фыркнул колдун, сделав осторожный глоток. Его лицо почему-то было умиротворённым. Мне показалось, будто наш разговор его вовсе не занимает, да и не важны ему мотивы поступка.

— Нет, вы как раз-таки всё понимаете, но отказываетесь принять. Потому что принять тот факт, что кому-то вы вдруг стали небезразличны — трудно, — ответил я, отпивая обжигающую жидкость отвара. По венам растеклось тепло, едва отвар скатился по пищеводу в желудок. Я почувствовал, что травы начали действовать: мне стало хорошо и спокойно. — Вы же дали мне имя, так примите теперь, как данность, что вы мне небезразличны.

— Ты сошёл с ума, Хелебор! — воскликнул старик, сев в кресло около открытого огня камина.

— Может быть, — кивнул я, — но это не отменяет моей заботы о вашем здоровье, учитель.

— Я просто не могу быть твоим учителем, Хелебор, я слишком стар, да и не лучший образец для подражания, — со вздохом сказал он, посмотрев в огонь. — Артемизия Белиал скоро узнает об этом и нас обоих убьют.

— Повелительница теней? Что ж, пусть ищет со мной встречи, если так этого жаждет, — хмыкнул я.

— Ты слишком беспечен, Хелебор Гекат, она тебе не ровня! — воскликнул Асмадеус, гневно глядя на меня. Огонь в камине поднялся.

— Так я и вам не ровня, если быть предельно честным, — фыркнул я, подходя к окну.

— Я стар, поэтому чаще пропускаю стихийные удары, теряю сноровку. А эта рыжая, коварная бестия жила, живёт и будет жить вечно!

— Она меня не страшит, мой внутренний свет не потускнеет, как свет вашего треснувшего кристалла, — сказал я твёрдо.

— Я, к твоему сведению, всегда был один. Впрочем, как и все её слуги. А Артемизия никогда не бывает одна, у неё есть армия подневольных теней и проштрафившихся слуг, — сказал Аш, внимательно глядя своими чёрными глазами, будто желал увидеть источник моего света. — Для неё нет ничего святого, сотни жизней — игрушки, слуги — пешки, которыми она умело манипулирует.

— Поживём — увидим, — ответил я и пошёл спать.

— Беспечный глупец, — прохрипел колдун мне в след.

— И вам спокойной ночи, учитель!

* * *

Следующим утром Асмадеус поднял меня ни свет ни заря, мы позавтракали на скорую руку и отправились в Тёмный лес. Я и не предполагал, что моё обучение начнётся со столь сложной для чародеев темы: воскрешения из мёртвых.

— Подразним её, Хелебор, пусть знает, кто хочет перекрыть дорогу. В тебе достаточно сил, чтобы воскресить павшую армию доблестных рыцарей, — сказал Аш, посмотрев на поверженную тварь. — Но это ничто, по сравнению с тем, что тебе предстоит воскресить. Оживи Зверя Рыкающего и попробуй подчинить его своей воле. Если тебе это удастся, то твои шансы в победе над Артемизией возрастут.

— Мне? Воскресить предвестника Смерти! Ты спятил? — воскликнул я, озираясь по сторонам. — Приручить Рыкающего?!

— Да! — односложно ответил он и пошёл вглубь леса. — А я тем временем соберу плодожорок для зелья, восполняющего кровь.

— Точно спятил, — невесело хмыкнул и посмотрел на ящероподобную тварь, лежащую в паре метров от меня. С клыков зверя капал смертельный яд, а грудная клетка выглядела поджаренной молнией. Такое мог сотворить только маг высшего порядка. Я же был сильнее от рождения, но совершенно не имел какого-либо опыта. — Лимфелия, — твёрдо произнёс я, глядя в упор на зверя и выписывая пасы жезлом над его телом.

Целебная волна окутала тварь, и он распахнул свои дымчатые глаза, посмотрев на меня — зверь оскалился, но не предпринял попытки напасть. Он настороженно следил за моими движениями, покуда я продолжал исцелять его раны. Во взгляде разумной твари Божьей я различил намёк сомнения: Рыкающий зверь не понимал, что я делаю и почему помогаю ему. Впрочем, я тоже не понимал, как эта тварь могла бы мне понадобиться.

— Не бойся, я не причиню тебе вреда, — устало произнёс, едва все раны затянулись. — Мы можем стать друзьями?

— Едва ли это необходимо, — прозвучал голос на поляне, как только зверь раскрыл пасть. Я воззрился на него во все глаза: он умеет говорить?

— Ты говоришь со мной?

— Это незаметно? — прорычал зверь, а я услышал в этих словах усмешку.

— Прости, но я не знал, что зверь Рыкающий может разговаривать, — ответил я.

— Это невозможно, покуда нас не воскресит чародей. Теперь я — один из немногих, кто это умеет.

— Приятно слышать, — хмыкнул я. — Ты будешь мне помогать?

— У меня более нет своей воли, так как я теперь связан с твоей нелёгкой судьбой. Раньше это называлось Союзом Древних, к роду которых ты и принадлежишь, Вновь рожденный Гекат.

— Откуда ты знаешь? Мой отец рассказал мне об этом только перед самой смертью, это тайна нашей семьи, — прошептал я в страхе.

— Принадлежность к Древним семействам явственно видно по гербу на жезле. Сейчас мало тех, кто может узнать эти старые символы.

— А мой учитель, он тоже знает, кто я на самом деле?

— Нет, но догадывается. А сейчас пусти свою кровь для пущей убедительности, чувствую, он скоро появится здесь, — сказал ящер-переросток. Его светлозелёная чешуя блестела в солнечных лучах, толстые когтистые лапы держали мощное длинное тело. Зверь спокойно опустился на землю, положив тяжёлую выпуклую голову на передние лапы. Мне пришлось рассечь себе грудь, расцарапать руки и ноги, а также разбить нос. Буквально через несколько минут из полога тёмных деревьев вышел Асмадеус, тащивший за плечами сумку из сыромятной кожи, битком набитую извивающимися плодожорками.

— Что ж, я смотрю, ты превосходно справился. Может, познакомишь нас, Хелебор? — спросил Аш, как только подошёл ко мне.

— Винтеракс, — произнёс зверь, подняв голову. — Мне нет нужды знакомиться с тобой, Асмадеус Аш.

— Понимаю, — кивнул колдун. — Пойдём, Хелебор, твои раны следует обработать.

— Взбирайтесь на мою спину, так мы быстрее доберёмся до Волглой усадьбы, — произнёс Винтеракс, глядя на меня.

— Спасибо, — улыбнулся я, чувствуя огромную усталость. Исцеление и воскрешение отнимали большое количество сил, мне требовался хороший сон. Винтеракс донёс нас до дома за несколько минут, его мощные лапы умудрялись перескакивать широкие ручьи, острые валуны и узкие, но глубокие речушки. Помнится, меня в тот момент сильно укачало.

* * *

В следующие пару дней Винтеракс всячески помогал мне преодолевать трудности испытаний, которые ставил передо мной Асмадеус. Колдун слыл изощрённым в пытках, поэтому весь арсенал его заклинаний и магических орудий пал на мои плечи. Я, наверное, был трудным учеником, потому что не мог понять, как использовать дарованные мне силы. У меня всё выходило стихийными выбросами, то есть я творил чудеса только на грани жизни и смерти. Либо тогда, когда сосредотачивался на конечном результате, полностью напрягая свой мозг, трещащий по швам от избытка напряжения. Я решил, что вся магия сводится только к инстинктам, но Асмадеус лишь посмеивался над этими словами. Винтеракс, к сожалению, был магическим созданием, но не имел собственной магии. Приходилось очень туго, если я не мог сотворить воды или пищи в Чёрной степи, где совершенно нет животных.

Спустя неделю бесплодных попыток научиться осознанно творить чары, Асмадеус подошёл ко мне, когда я вдыхал жизнь в ссохшийся сад его усадьбы. Аш протянул мне ветхий свиток со словами:

— Я дал тебе всё, что мог, Хелебор. Собирайся в дорогу, твой путь лежит через Башню Верховного Колдовства.

— Мне там помогут? — спросил я, положив свиток в карман.

— Надеюсь, что да! — устало проговорил он. — По крайней мере, Диего даст тебе Тропарь Светлых, который оставил на хранение в башне, будучи юношей. Полагаю, что текст тебе будет понятен, так как колдуны и некроманты не смогли прочесть ни буквы. А ты у нас всё-таки чародей, несущий Свет.

— Асмадеус, как думаешь — это не последняя наша встреча? — спросил я, запрыгивая на спину Винтеракса.

— Полагаю, что нет! — усмехнулся колдун себе в бороду. С момента закрытия Врат Хаоса он помолодел, а его глаза приняли чёрно-серый оттенок. Одет он был как всегда: в чёрную мантию, сильно истрепавшуюся за десятки лет, местами пошедшую лохмотьями. Обувал Аш только кожаные сапоги, которые не пропускали статической энергии. На его голове сейчас была нахлобучена помятая остроконечная шляпа, из-под которой выглядывали спутанные, грязноватые сосульки серых жидких волос. В правой руке держал он старый посох с треснувшим кристаллом, на который опирался, чтобы не упасть. Ноги плохо держали старика.

— Тогда, до встречи, — произнёс я, и Винтеракс стремительно побежал прочь.

— До встречи, Хелебор, — крикнул Асмадеус вдогонку, а затем прошептал: — До скорой встречи!

Мне навстречу неслись высоко в небе стайки разношёрстных птиц, среди которых сильно выделялись вороны, следившие за мной всю дорогу до башни. Но об этом я тогда и не подозревал, вдыхая свежий воздух, наполнявший мои лёгкие. Зверь подо мной радовался этакой стремительной гонке с журчащей где-то справа рекой. Вскоре мы пересекли пустынную выжженную степь и выехали под сень Изумрудного леса, шелестящего угрюмо этим поздним вечером. Солнце слишком быстро склонилось к закату, не предвещая ничего доброго путникам, пересекающим лес ночью. Винтеракс поумерил пыл и ступал осторожно. Он, как и я, почувствовал какую-то опасность, поджидающую нас впереди.

Я в то время не знал, что мы въехали в Смрадный лес, покуда не удосужился осмотреть свиток, данный мне Асмадеусом. Как оказалось, то была карта близлежащих к Черноречью земель. На ней были вычерчены крепости, замки и башни. Нанесены мосты через реки и пирсы в морских бухтах, а также лодочные сараи. Смрадный лес находился на территории крепости Линчебурга — беспокойного соседа Магистра Черноречья. Здесь, помнится, замечали орков — тварей жаждущих крови, и вервольфов — людей-волков, воздающих молитвы Луне. Под покровом ночи встреча с ними обоими была смертельной. Мы с Винтераксом старались пересечь лес как можно быстрее, но при этом тихо. Впрочем, грезам не суждено было сбыться, так как одна из сухих веток треснула под лапой Рыкающего, и, как назло, именно в тот момент, когда мы проходили пост спящих сторожей.

В ту же секунду те встрепенулись и заметили нас тогда, когда мы попытались скрыться за кустами. Поднялся вой сторожевой трубы. Один вервольф и трое орков средней комплекции отправились за нами в погоню, я на инстинктах обрушил позади нас два многолетних дуба, изъеденных короедами. Я надеялся, что это задержит их на несколько минут, пока мы успеем запутать следы. Однако вервольф и стая горящих глаз в небе продолжили за нами погоню. Винтеракс свернул к пещерам горных людей, среди которых, как потом я узнал, имелись и адепты старой магии, узнавшие герб на жезле. Охраняющие покой жрецов, люди помогли нам убить вервольфа и поразить несколько ворон горящими стрелами. Вороны разлетелись по сторонам, громко каркая, сложилось впечатление, будто они возмущались таким вероломством. Орки, оставшиеся позади, так и не нашли нас.

Один из жрецов, к нашему счастью, проснулся от истошного визга вервольфа и помог нам: охранники не желали впускать нас в деревню.

— Узнаю сей символ, — произнёс старый маг, осматривая мой жезл ясными синими глазами. Его старая мантия была украшена серебристыми всполохами молний. — Ты последний из рода Гекат, если не ошибаюсь. Ведь так? — спросил он, уставившись на меня пытливым взором.

— Да, сэр, — кивнул я, — это так. Разрешите представиться — Хелебор Дис Эйр Гекат — чародей, несущий неиссякаемый свет этому гнилому миру.

— Вот как, — протянул он, посмотрев на зверя. — Давненько я не имел чести вести диалог с чародеями Света. Смею предположить, что зверь Рыкающий, на котором ты пробрался к границам нашей деревни, связан древней клятвой.

— Да, сэр, — вновь кивнул я, — это было не далее, чем неделю назад.

— Что ж, пройдём ко мне в опочивальню, — проговорил старейший жрец, делая знак привратникам. Я въехал в деревню верхом на Винтераксе, и кожей чувствовал, что он устал за сегодняшний вечер. Поэтому я спешился и попросил одного из привратников позаботиться о нём.

— Простите, сэр, — сказал я, идя вслед за жрецом, — но вы не назвали своего имени. Будет ли мне дозволено его услышать?

— О! — воскликнул маг, остановившись. Хлопнув себя по лбу, он проговорил: — Покорно извиняюсь, я забыл представиться — Донбар. — Затем мы продолжили идти в тишине.

* * *

— Входи, — проговорил Донбар, открывая простенькую дверцу, связанную из тростника. Внутри комнатки на неотёсанном сосновом столе горел фитилёк маслянистой лампы. В его свете можно было разглядеть бедную обстановку пещерной импровизированной комнатки. Келья служителя Старой Религии. — Стань гостем старого жреца, — улыбнулся он.

Я осторожно вошёл в келью вслед за её хозяином, присев на колченогий табурет, тихонько осмотрелся. Почти на всех горизонтальных поверхностях в странном беспорядке валялись старые книги, а порой, и ветхие фолианты. Книги нашлись даже на узкой кровати Донбара, одна из которых сейчас была открыта. Мельком пробежав взглядом текст одной из страниц, я несколько удивился — заклятие вызова големов. Магия Земли — низшая в иерархической классификации, по мнению Магистра Черноречья, но великая по разрушительному действию. Только глупцы пренебрегали ею.

— Вы тоже чародей? — спросил я, кивнув в сторону открытой книги. Донбар посмотрел на неё, оторвавшись от приготовления чая с травами.

— Нет, — с сожалением в голосе ответил он спустя несколько минут, когда я уже отчаялся услышать ответ. — Нет, увы, но я не чародей. Я — Жрец Старой Религии, священнослужитель. Имею целительские способности и могу предсказывать скоротечное будущее, не далее, чем на пару-тройку суток вперёд.

— Вам… не обидно?

— Раньше, когда я был молод — да. А сейчас ни капли, свыкся с этим бременем, но изучать мне всё равно никто не воспретит, — спокойно проговорил Донбар, разливая по деревянным кружкам горячую жидкость. — Отужинайте, чем Свет послал. А потом мы спокойно поговорим.

— Спасибо, — улыбнулся я, откусывая кусочек рыбного пирога.

— Насколько я знаю, род Гекат давно угас. Неужели вы и есть тот самый — утерянный отпрыск Анселя? — удивился Донбар.

— Не знаю, — пожал я плечами, отпивая осторожными глотками горячий чай. В напитке чувствовалась мелиса, редкая для этих мест. — Отца я не помню вовсе, а мою мать звали Пенелопой Фиас.

— Помнится, именно так звали суженую Анселя. Так значит, вы, Хелебор, потомок Анселя Геката.

— Возможно, — кивнул я. — На принадлежность к этому роду указывает только родовой жезл.

— И это уже немало, — твёрдо произнёс Донбар. — Инициация раскрывает все возможности чародея, даже те, которые до определённого момента могли преспокойно спать.

— И что это значит?

— Пришло ваше время, — просто сказал хозяин кельи, сев на кровать. Он взял в руки открытую книгу и вложил кожаную закладку.

— Не понял, объясните, — воззрился я на жреца.

— Несущий Свет, по преданиям глубокой древности, меняет историю. Кардинально, я бы сказал. Меняется уклад жизни и сам миропорядок. Протекает иногда это совсем незаметно, но чаще всего очень остро задевает всех жителей. Действия Несущих всегда перекраивали мир, в ту или иную сторону — это зависит только от самих Несущих и их миссии, с которой они посылаются в миры, — нехотя ответил Донбар, захлопнув книгу.

— Вы хотите сказать, что всё это только наших рук дело? — возмутился я.

— И да, и нет. Не только Свет изменяет мир, но и Тьма. Добро и Зло. Порядок и Хаос. Полнота и Пустота. От этого, к сожалению, не сбежать. Так устроены миры, на вечном противоборстве двух сил за место на троне Всевластья, — с горечью проговорил жрец. Взгляд его жизнерадостных синих глаз потускнел. — Даже Боги, к моему неудовольствию, низки в своих помыслах. Мировой эгоцентризм случился.

— Не может быть всё так плохо. Боги всегда были выше наших извечных дрязг.

— Да, ключевое слово — были, — кивнул он. — Сейчас Боги не те, Свет и Тьма уже ничем не гнушаются в борьбе за власть. Для достижения цели, как говорится, все средства хороши, — спокойно пояснил Донбар. — Но мало кто сейчас задумывается о последствиях своих действий. Поэтому мы, кто явственно это видит, отошли от дел, скрылись в лесах и горах, вознося молитвы и уповая на справедливость и смирение.

— А я смогу чем-то помочь?

— Не сейчас, мой мальчик. Тебе придётся многому научиться, а сейчас не пора ли тебе отдохнуть? Ночь всё-таки, — хмыкнул он. — Пойдём, я провожу тебя к свободной комнате.

Свободная комната оказалась такой же кельей, как и та, в которой жил жрец. Каменный мешок был набит циновками и домоткаными половиками. Донбар уместил в одной из закопчённых скоб факел, с которым мы пришли. Брызг неяркого, но тёплого света огня от чадящего факела хватило, чтобы быстренько осмотреть временное пристанище. В правом углу также стояла неизменная узкая кровать, застеленная старым застиранным постельным бельём из хлопка. Оно было желтоватым от старости и местами заштопанное. В другом углу стоял сосновый стол с изрезанной столешницей, которую покрывал ровный слой пыли. Пыль лежала и на стопке из трёх старых книг, которые в обстановке комнатёнки выглядели чудно.

Я подошёл ближе к столу и поочерёдно взял в руки каждую. То были гримуар, бестиарий и фолиант по истории магии. Довольно странно, зная, что служению Богу подразумевает только в виде исключения: магию Света и магию Исцеления. Книгам было лет шестьдесят-восемьдесят, но не больше. Страницы в руках не рассыпались, хотя и были сильно потрёпанными. Книги были рукописными, а от того были ещё ценнее, так как на это уходило слишком много времени.

— Донбар, вы можете сказать, откуда эти книги? — спросил я.

— Они принадлежали жрецу Лисбену. Он практиковал различную магию, в том числе и тайную, — ответил Донбар.

— Я смогу забрать их с собой?

— Да, конечно. Текст рунический, в основном, а также есть страницы на тёмном наречии, поэтому для нас эти книги бесполезны.

— Спасибо, — улыбнулся я. — Можно, я схожу проверить Винтеракса?

— Хорошо, — кивнул жрец. — Я вас провожу. Завтрак в шесть утра, мы встаём с восходом солнца, чтобы поблагодарить Богов за новый день.

* * *

Два дня я провёл у жрецов, отошедших от дел. Это время прошло с пользой, так как Донбар и ещё один жрец — целитель Филон, обучали меня некоторым премудростям. Так Донбар посвятил меня в тонкости огненной и воздушной магии. Эти стихии дополняли друг друга, усиливая конечный результат. К тому времени, когда я собрался покидать гостеприимных хозяев горных пещер, уже сносно владел азами боевой магии. Филон помог мне освоить лечение травами, научил меня разбираться в целебных настойках и примочках, а также варить простенькие зелья. К примеру, очень хорошо у меня получалась мазь от фурункулов, укрепляющий отвар и кровевосполняющее зелье. Для кроветворного зелья не хватало ингредиентов, которые в этих краях добыть было невозможно.

Также я прошёл несколько познавательных уроков у адептов старой магии. Это были маги из древних вымерших семей, развившие своё искусство в сотворении заклинаний до третьего порядка. Так, к примеру, я научился вызывать земную дрожь, так называемое землетрясение, или перемещать предметы и вещи усилием воли — телекинез. Эти умения мне помогли в грядущем, но на тот момент я этого не знал. Жрецы провели ритуал освящения и причащения, а адепты посвятили меня в тайны Древних, вписав моё имя в «Орден Светлейшего Волхования Суть Меняющего», взяв с меня клятву — привести мир к величию и могуществу, а власть и силу ордена к неоспоримой мощи древних.

Теперь же я верхом на Винтераксе целенаправленно следовал к Башне Верховного Колдовства. Пейзаж вокруг меня стремительно менялся: леса и степи, реки и озёра, луга и чащобы, пестрящие всякой нечистью. Впрочем, на смену окружения я не обращал должного внимания, так как пребывал в глубокой задумчивости. Адепты перед моим уходом подарили амулет леса, дающий способность чувствовать землю и природу. Что с этим делать, я пока что не представлял, поэтому и вертел в руках этот деревянный медальон с врезанным в него острым камнем, пытаясь понять, как он активируется.

Я совершенно не заметил, как мы въехали на территорию Северных Прогалин, миновав Смрадный лес, ранее называвшийся изумрудным, по широкой дуге. А зря, между прочим, я не следил за дорогой, так как, едва мы въехали в пределы владений Азибанда Хромого, на нас напал патрулирующий отряд. На сей раз это были вооруженные люди — шесть конников, защищённые частичными доспехами: в основном правая рука, шея и шлем на голове. В руках они держали остро наточенные кривые сабли, за поясами виднелись рукояти и ножны кинжалов.

— Стоять! — пробасил кто-то из отряда, вероятно командир патруля. — Кто вы?

— Странник, блуждающий по миру в поисках артефактов и магических книг, — хмыкнул я, очнувшись от горестных дум. Взглянув в глаза говорившему человеку, я почувствовал, что амулет леса завибрировал у меня в руке. «Да, неужели! Стоило только отвлечься», — подумал я, позволяя собственной энергии потихоньку перетечь в амулет, заряжая его. — Мне сказали, что где-то в этих землях сокрыт древний манускрипт, позволяющий призывать теней. Тайные знания, не подвластные большинству магов и волшебников, даже великих, хранятся в крепости Линчебург. Эти знания, надо полагать, много, кому не дают спать спокойно, если так много золотых за него обещано.

— Так ты маг? — прохрипел кто-то из отряда.

— Ну что вы, как можно! Я всего лишь безобидный странник, — ответил я, чувствуя раздражение и закипающий гнев.

— Ты лжёшь! — воскликнул командир отряда. — Схватить его, это чародей Света.

— Лазутчик, — ахнули воины.

— Приказ господина: схватить его живым, — пророкотал командир. — Сосредоточьтесь, окружим его.

— Ну, это вы обманываетесь! — усмехнулся я, поплотнее сжимая амулет леса, наблюдая, как они перестраиваются и кони обходят меня по широкой дуге. — Если я маг, то сейчас вы просто-напросто подвергаете себя опасности.

— Окружайте его, маги в ближнем бою уязвимы! Им нужно пространство для манёвров и плетения заклинаний, — прорычал командир, подгоняя остальных конников.

— Глупцы, — рассмеялся я им в лицо, перехватывая посох поудобнее. — Рахиандо! — вскрикнул я, высвобождая энергию и бешено крутя посохом, выписывая им невообразимые фигуры и петли. В ответ на мои действия воины слетели с седел от внезапного сильного порыва ветра. Лошади разбежались по сторонам в страхе. — И кто же из вас всё ещё намеревается доставить меня живым и схваченным? — спросил я и расхохотался. Наверняка я выглядел в этот момент глупо, либо вообще сумасшедшим. «Ну, и пусть, — подумал я. — Главное, чтобы не считали за самоуверенного болвана», — закралась мысль, и я осёкся. Взмахнув рукой, в которой я держал амулет леса, я приказал лошадям вернуться. — Цериан! — воскликнул я, и тела оглушённых врагов опутали стальные цепи. Лошади вернулись на лужайку, солнце клонилось к закату. Вместе с лошадьми вышел бородатый человек, опирающийся на старый, потрескавшийся от времени посох. Его лицо было скрыто капюшоном бурого балахона. Под балахоном виднелась кайма чёрной мантии, испещрённая полузабытыми рунами — язык посвящённых в тайну служителей старых богов Хаоса. А также можно было различить серебряную цепочку из мелких звеньев — вероятно, на ней висел знак служителя. По крайней мере, я так подумал.

— Интересно, — проговорил он мягким голосом. — Давно я не встречал здесь сильных магов, разъезжающих на Рыкающем. Ты один из Древних, не так ли? — спросил он, остановившись в нескольких шагах от места, где находился я.

— Допустим, — проговорил я. — Тебе-то какое дело? — фыркнул я, задумчиво на него уставившись.

— Что здесь понадобилось светлому чародею? — задал он риторический вопрос. — Неужели направляешься к Башне Верховного Колдовства? — удивился старый маг.

— Предположим, что вы угадали, — процедил я. Мои попытки разглядеть магическим взором, что скрывается под балахоном, не увенчались успехом. Мне даже показалось, что он заметил мои неуклюжие попытки. — Кто вы и что вам от меня нужно?

— Странствующий тёмный маг. Не думаю, что моё имя что-то тебе скажет, но всё-таки — Диего Сандорс, — ответил он, ухмыльнувшись. — От тебя мне нужен только амулет, который ты судорожно сжимаешь в руке. Управлять лесом и животными сильная магия и тебе она ни к чему!

— Ошибаетесь, мастер Диего, — усмехнулся я. — Асмадеус вам этого с рук не спустит. Кстати, направлялся я именно к вам. Помнится, Магистр Черноречья говорил, что вы сможете мне помочь.

— Аш говорил с тобой? — изумился он, снимая капюшон с головы. Его седые волосы сосульками свисали с крупного неровного черепа. Его глаза сияли алым светом, что выглядело жутко. Седая клинообразная борода достигала живота, на её кончике были повязаны маленькие бренчащие колокольчики в виде черепов. — Магистр никогда не заговаривал со светлыми магами! Ты убил его?

— Нет, что вы, как можно?! Асмадеус мой наставник, благодаря ему я прошёл свою инициацию, — спокойно ответил я, подзывая одну из лошадей. — Почему вы здесь? Ведь до башни добрых триста лиг.

— От башни уже лет пять, как ни осталось ничего. Асмадеус мог этого не знать, я давно с ним не разговаривал. Чародеи Света разрушили её, но они не знали, что у меня есть тайный ритуальный зал, в котором я теперь и живу, — с надрывом произнёс Диего.

— А тот фолиант? Он всё ещё цел? — спросил я, охнув. Тёмный маг выглядел могущественно и жалко одновременно. Почему-то слуги Тьмы ничем не отличались от простых людей — они также имели чувства и эмоции. Сила Тьмы, словно бескрайний океан, льющаяся в этих смердящих землях, даровала величайшее могущество магам и колдунам, которые служили ей с предначальных времён. Однако это могущество и эта сила медленно, но верно убивала их изнутри, словно медленно действующий яд — противоядия против которого не существует в принципе.

— «Творение Света», не так ли? Тебя эта книга интересует? — вопросом на вопрос ответил маг. Небеса обагрились кровавыми всполохами заката, лес чудным образом преобразился в алых отсветах солнечного заката. Лошади, методично поглощающие сочную траву, время от времени пофыркивали от удовольствия. Насекомых, пьющих кровь, почему-то не было. — Только её название я и смог прочесть. Ни одному слуге Тьмы не удалось прочесть фолиант — язык эльфов — первых детей светлых богов — не известен нам. За исключением некоторых фраз.

— Возможно, это именно она и есть. Асмадеус говорил, что она оставлена им у вас на сохранение и то, что книга поможет мне идти по пути несущего свет, — сказал я, чувствуя, что связанные воины приходят в себя. Повернувшись, я осмотрел командира патрулирующего отряда лучше, чем в первый раз. То был рослый бугай с горой литых мышц. Одет он в серую груботканую рубаху и точно такие же портки, пошитые из грубого домашнего сукна, поверх рубахи одета мелкая кольчуга, защищающая от стрел и мелких колющих ран. На ногах кожаные сапоги со сбитой подошвой от долгой носки, все в пыли. — Мастер Диего, вы случаем не умеете читать мысли?

— Нет, молодой человек. Это очень сильная магия, находящаяся под строжайшим запретом, — ответил маг, посмотрев на поверженных конников.

— Ладно, — протянул я, — тогда идёмте к вам. С ними я разберусь позднее, сталь им не разорвать.

— Вы весьма самоуверены, юноша, но решать вам, — кивнул Диего. Садясь верхом на одну из выносливых лошадей. Я посеменил следом за ним.

Мне пришлось вслед за Диего вернуться на две сотни лиг назад к северо-западу. Именно здесь, на шесть сотен лиг к северу от пещер жрецов Старой Религии, находился старый ритуальный зал Хаоса. Древняя башня Верховного Колдовства находилась на добрых четыре сотни лиг к западу отсюда. Странное место, почти полностью сокрытое под кривыми чарами барьеров, воздвигнутых уж очень давно. Места изломов барьера были видны и невооружённым взглядом, так как вековые сосны, дубы и тополи стояли покорёженными и были изломаны в местах, где их коры и ствола касался барьер. Ночное небо было прекрасно: сияющие перемигивающиеся звёзды, великий танец планет, видимый отсюда, словно перелётные звёзды. Сгусток молока, пролитый на тёмной полотняной шали сильно контрастировал с её тьмой.

— Интересно, — проговорил я, — а по каким законам движутся планеты в этом чарующем танце?

— Увы! Я не волен ответить на этот вопрос, — ответил Диего, пожав острыми плечами. Алый блеск его глаз мрачно выглядел во тьме ночи ещё более жутко, чем чёрная бездна глаз Асмадеуса под покровом солнечного света.

— Как давно башня разрушена? — спросил, смотря по сторонам.

— Где-то полгода назад армия детей альвов пересекла границы Черноречья. До Северных прогалин они не добрались, но Волглый лес и падь Буротопья были ими очищены от скверны, — с содроганием в голосе проговорил колдун. — Башня Верховного Колдовства стояла на единственном возвышении в Волглом лесу. Гарпии и горгульи охраняли её, поэтому и были наложены тёмные чары, скрывающие дневной свет. Эти бестии боятся солнечного света.

— А кто это — альвы?

— Создания Богов Света, призванные очищать мир от чуждой ему скверны, — сказал Диего. — В иерархической лестнице они стоят на ступень ниже детей ангелов — авариэль, крылатых эльфов. Альвы — создания истинного света, в которых всё тёмное, лихое и скверное было выжжено пламенем Тар Мингомемнона — священного огня, который зажёг Солнце.

— Тогда зачем нужны мы — несущие?

— Хм… Вам дарована высшая единая сила, которой вы изменяете, весь жизненный уклад в лучшую или худшую сторону, — сказал Сандорс. — Дети альвов лишь рабы в божьих руках и армия по воле Несущих Свет.

— Какой-то я, однако, неправильный несущий….

При входе во владения Волглого леса нам пришлось спешиться, чтобы не потерять едва заметную тропу, по которой можно было идти, не опасаясь, зверей и прочей нечисти, живущей в лесу. Несмотря на то, что скверна в большинстве земель леса была снята и изничтожена, там, где действовали чары барьера, скверна продолжала вольготно жить. Винтеракс следовал за нами очень тихо и насторожено, сильную лошадь мне пришлось отослать назад на поляну — ей тут было не место. Амулет леса, едва мы вошли под своды заплесневевшей кроны тополей и дубов, погас. Я попытался зарядить своей энергией, но он не подавал признаков работоспособности. Что-то влияло на него извне, ибо и мне самому стало не по себе.

— Амулет тут тебе не помощник. Очень сильно влияние тёмной госпожи, — хмыкнул Диего.

— Странные дела творятся вблизи Запределья!

— И не говори…

Едва тропа закончилась, мы вышли к приземистому домику, покрытому мхом и лишайниками. Из окон лился тусклый зеленоватый свет, придавая поляне жутковатый вид. Тьма вокруг сгустилась, мне стало не по себе.

— Ширак, — прохрипел Диего, поведя посохом. На конце его посоха вспыхнул неяркий луч света, выглядящий в этой завесе очень блёкло. Одиночные руны на домике всколыхнулись в этом неверном свете, мигнув, они погасли. Я ощутил, что защитные заклятья с дома спали.

— Как же вы тут живёте? — тихо проговорил я, окидывая взглядом жутковатую поляну. В моей памяти всплыло заклинание из старой книги, принадлежащей Донбару.

— Спокойно, — ответствовал Сандорс. — Мне тут никто не мешает постигать колдовские науки. Тёмная колдунья назначила меня хранителем этого леса.

— Люмиан! — воскликнул я, взмахнув ледяным жезлом. Он засветился весь, распространяя яркое пятно света вокруг. Тёмные сгустки вокруг меня задрожали, листва под ногами заблестела. Но за границами яркого пятна завеса сумрака и тени не шелохнулась. — Это очень странно, — прошептал я, понимая, что здесь бессилен. — Диего, вы мне мешаете, — тихо спросил я, — или это столь могущественна Артемизия?

— Эту тень, друг моего друга, невозможно убрать ничем, — отрицательно покивал головой колдун. — Тебе, по крайней мере, это пока что не под силу.

— Хорошо, если так, — сказал я.

Мы вошли в домик. Окинув взором пространство, я понял, что именно отсвечивало зелёным. То были неяркие ритуальные свечи, стоящие в старых гнутых подсвечниках и в лампадках. На полу мерцала старая потемневшая от времени начертанная пентаграмма. Недалеко от неё стояла кровать, точнее, пара толстых досок на выступах из бруса. Поверх них лежало потрёпанное шерстяное одеяло и не менее потрёпанная перьевая подушка.

Возле входной двери расположился старый стол с впитавшимися жирными пятнами и пара колченогих стульев. На непокрытом скатертью столе лежали: засохшая краюшка белого хлеба, объедки вяленого мяса и потемневшее откусанное яблоко, также на столе стояла початая бутыль слабого вина, разведённого ключевой водой.

Возле кровати на подоконнике лежала стопка книг, покрытых пылью. На колченогом столике рядом с кроватью лежала нужная мне книга. Она одна выделялась алой обложкой и золотым теснением. На ней была витиеватая надпись размашистым почерком на непонятном для меня языке. Подойдя к кровати, я бережно взял её в руки, отставив жезл подальше в сторону и положив амулет на столик.

— Да, — кивнул Сандорс, — это именно нужная тебе книга.

Я осторожно осмотрел её со всех сторон, пока не заметил, что нужен некий ключ, чтобы открыть её.

— Здесь замок, — проговорил я, осматривая сине-изумрудный овал с отверстием под ключ. Солнечные и лунные лучи сплетались в причудливый узор, венчал этот клубок всевидящий оккультный знак — глаз Гора в равнобедренном треугольнике.

— Да, — вновь кивнул колдун, — ты сможешь её открыть. До чего, к сожалению, не смогли додуматься мы.

— У вас есть ключ? — удивился я.

— Нет, конечно, — хмыкнул Диего.

— Тогда я совершенно не понимаю, как её открыть.

— Разве, — ухмыльнулся Сандорс, — а если хорошенько подумать?!

— Вы считаете, что кровь поможет?

— Нет, не кровь, — фыркнул колдун. — Точнее, не только она.

— Тогда я не понимаю, — протянул я, вглядываясь в узор. — Чтобы это значило?

— Что? — спросил Диего, подходя ко мне и бросая мимолётный взгляд на обложку книги. — Что ты заметил?

— Солнечные и лунные лучи, — проговорил я, проводя пальцем по ним. — А также глаз Гора.

— Хорошо, я дам тебе глаз, — кивнул Сандорс. — Золотые и серебряные лучи я тоже заметил, но, видимо, подсказку видят только те, кто ходит в свете.

— В смысле? — не понял я, переспросив.

— Глаз Гора может тебе помочь заметить то, что, видимо, скрыто от массового взора, — терпеливо пояснил колдун. — Ты заметил этот знак, но я так ничего и не смог разглядеть, кроме узора кривых линий и замочной скважины.

— Вы поможете мне? — воззрился я на него, не веря собственным ушам.

— Да, — в третий раз кивнул колдун, — ты единственный Несущий Свет, кто был открыт во Тьме. Такого не случалось никогда, а значит, ты часть древнего пророчества, которое уже давно стало сказкой, которой пугают детей.

— Какого пророчества?

— Я не знаю его дословно, но полагаю, что ты о нём ещё не раз услышишь, — ответствовал Диего. — И не только от тех, кто ходит в Тени, но и от светлых чародеев тоже. Главное, чтобы о тебе не прознала Артемизия…

— Почему?

— Это хитрая и беспринципная тварь является Несущей Тьму, — проговорил Сандорс, прикрыв глаза. — Вы с рождения стали врагами из-за предначертанной судьбы. Вы можете менять судьбы других людей, но никогда не сможете изменить свою судьбу. Так как дар или же проклятие, это как посмотреть — всегда ниспослано свыше постоянно борющимися в великой войне Богами.

— И что?

— Никто из вас не сможет жить спокойно, покуда жив другой, — усмехнулся колдун. — Артемизия пока что не знает о тебе, но всё-таки догадывается, что ты должен был уже прийти.

— Я смогу дать ей отпор, — улыбнулся я.

— Нет, мальчик, — отрицательно кивнул Диего. — У тебя практически нет времени на обучение, — сказал он, спустя несколько минут. — В воде и в земле чувствуется, что ваше время пришло. А также можно почувствовать, что время Последней Битвы в Бесконечной Войне Богов настало. На сей раз история изменится окончательно.

И друг Асмадеуса отошёл к входной двери, на гвозде которой висел пыльный дорожный плащ. Он достал из левого кармана что-то, что я не успел разглядеть. После колдун снова подошёл ко мне со словами:

— Вот, держи.

И протянул мне медный глаз Гора со стеклом вместо зрачка. Когда я взял знак в руки, то мне показалось, что это не стекло, а прозрачный горный хрусталь. Наведя им на узор книжного замка, едва-едва различил маленькую вязь рун, которые не смог прочесть. Передвигая глаз по узору, я всё больше различал руны, некоторые из которых мне были знакомы.

— Свет… длань… царь… деяние… в тени… война Богов… успех… разочарование, — тихо прошептал я. — У вас есть бумага и перо?

— Да, конечно, — кивнул колдун, беря в руки одну из пыльных книг.

Он достал из-под корки лист пергамента, положил его на столик и отошёл к обеденному столу, на котором я ранее не заметил старой чернильницы. Когда письменные принадлежности были расположены на столике, я аккуратно положил книгу и принялся переписывать руническую вязь. Теперь мне нужно было найти человека, который смог бы её расшифровать.

— Мастер Диего, вы случайно не знаете кого-нибудь, кто смог бы прочесть эти руны для меня, — сказал я, повернувшись к нему лицом. Сандорс стоял у меня за спиной и пытался разглядеть то, что было начертано на пергаменте. Его глаза блестели интересом.

— Хм… — протянул он, задумавшись на мгновение. — Наверное, я всё-таки смогу тебе и в этом помочь, — хмыкнул колдун. — Есть у меня знакомый эльф из тех, кто всегда использовал Руку Крови.

— Магия Крови, — прошептал я, взглянув в алые глаза колдуна и пытаясь понять, не шутит ли он. Оказалось, что Диего не шутит, даже надеется, что я соглашусь идти к нему. — Хорошо, — кивнул я, поняв, что мне ничего иного и не остаётся делать. — Вы скажете, где я смогу его найти?

— Нет в этом нужды, — ухмыльнулся колдун. — Я пойду с тобой, Несущий, куда бы тебя ни завела судьба. Выступаем с первыми лучами света, сейчас Артемизия сильна как никогда при свете дня.

Я очень внимательно посмотрел на него, но так и не смог понять — почему он собрался мне помогать. Что-то в этом крылось, что-то, что мне было необходимо понять. Однако я так и не смог этого понять, смысл ускользал от меня. Решив, что помощь мне может пригодиться, я кивнул колдуну и развернулся, посмотрев в окно, затянутое пылью и паутиной.

— Сейчас, я что-нибудь приготовлю, — проговорил Диего, отходя от меня. — Ты наверняка голоден, да и я уже вторые сутки ничего не ел. Эти волки не дают спокойно спать, шастая в округе.

— Оборотни, — спокойно ответил я, почти не прислушиваясь к тому, что говорит Сандорс. Я пытался понять, что же мне делать дальше и куда идти в первую очередь.

— Что? — не понял колдун, прибирая на столе объедки и вытирая пыль.

— Оборотни, — повторил я, на этот раз громче. — Те, кто охраняет покой Азибанда.

— Хромой умер не так давно, — фыркнул Диего, копаясь в тумбе под столом, которую я также не заметил. — Извини, ничего кроме пирога с почками и кубка разведённого вина я тебе не смогу предложить, — виновато улыбнулся колдун. — Давно не хаживал в северные деревни, да и не охотился. Животные ушли далеко отсюда, где нет порчи и скверны.

— Ничего, — махнул я рукой. — Я особо и есть-то, не хочу, аппетита нет. Не по себе мне здесь, тени давят.

— С непривычки всегда так, — понимающе кивнул Диего. — Пойду, посмотрю, может быть, солонина ещё осталась, тогда может быть, и похлебку сварим.

— Хорошо, — улыбнулся я, повернувшись и посмотрев на суетящегося колдуна. — Давно у вас гостей не было, поговорить не с кем?!

— Конечно, — фыркнул он. — Кому мы, долгоживущие старики, нужны? Особенно с такой репутацией.

— Возможно, я попробую это изменить.

— Не думаю, мальчик, — отрицательно мотнул он головой. — Это наша судьба и только нам нести это бремя.

— Но все-таки я хотя бы попробую, — улыбнулся я и взял в руки жезл. — Оставлю парочку сувениров на память обо мне.

— Так мы же еще не прощаемся?

— Дарить и получать подарки — всегда радостно, — усмехнулся, пристукнув жезлом.

На плаще колдуна появилась маленькая серебряная фибула в виде головы ледяного дракона с сапфировыми глазами. На столе появились из ничего: пояс, расшитый серебряными и золотыми нитями, кинжал и ножны, отмеченные знаком ледяного дракона — богато украшенные драгоценными каменьями.

— Спасибо, конечно, — улыбнулся Диего, трепетно поглаживая эфес колдовского кинжала. Его глаза блестели из-за переполнявших его эмоций. — Но не стоило…

— Мне будет приятно, если вы, Диего, примете это в подарок, — улыбнулся я, подходя к нему ближе. Взяв пояс в руки, я одел его на него, прицепив ножны. — Я полагаю, мы сможем стать друзьями, — сказал я и взял осторожно из рук колдуна кинжал и поместил его в ножны. — Еще я думаю, что тебе понадобится новая мантия в замен старых потрёпанных плащей.

— Это будет лишним, Хелебор, — улыбнулся он, отходя к двери.

— Не думаю, — ухмыльнулся я, — но, наверное, точно не в данный момент. Когда будешь выходить с утра из леса, я подарю ее, — договорил я, садясь на табурет и отпивая из щербатого бокала разбавленное вино.

Так я сам незаметно для себя перешёл на «ты», этот колдун чем-то запал мне в душу, даже больше, чем Асмадеус. Тот был не больше, чем просто наставник, но всё-таки мне хотелось с ним подружиться, а с Диего мы уже нашли общий язык, и кто знает, что произойдёт во время совместного путешествия. Мне понравилось его своеобразное чувство юмора, с ним было легко, несмотря на то, что вокруг все было во тьме.

* * *

Вот и отступает ночная темень. Я спокойно сижу на табурете возле кровати Диего и наслаждаюсь предрассветными сумерками, преображением поляны, отступающим мраком под натиском сил света. В этом была собственная красота. Сон ко мне пришел только под утро, сейчас я чувствовал себя достаточно отдохнувшим, чтобы продолжать хождение по тропе чародея.

Надо сказать, что лицезрел я не только природные красоты на рассвете рождения нового дня, но и спокойное безмятежное лицо колдуна. Он разметался во сне на своей узкой кровати и сейчас был достаточно мил, чтобы им можно было любоваться. Такого я, кстати, за собой тоже ни разу не замечал. Однако все приходит в первый раз, заставая нас врасплох.

— Доброе утро, Диего, — улыбнулся я, почувствовав, как изменилось его дыхание после того, как он перевернулся на бок — лицом ко мне. Он не видел моих глаз, но я чувствовал, что сейчас он смотрит на меня.

— Доброе ли… — протянул он, присев, приподнявшись на подушку. Глянув в окно, он хмыкнул и улыбнулся. — Действительно, доброе утро. Спасибо, что разбудил. Я уже давно не видел рассвета здесь.

— Должно быть, это хороший знак, — кивнул я, продолжая лучиться радостью. — Завтрак на столе.

— Ощущаю чудесный аромат свежего мяса с пикантной ноткой, — протянул он, улыбнувшись еще ярче. — Когда успел поохотиться?

— Это не я, а мои вчерашние пленники, — ответил я, все также улыбаясь. — Они сейчас тут и составят нам эскорт до Линчебурга, хочу знать, кто же всё-таки настроен против меня.

— А как же замок на книге? — не понял Диего.

— Где живет знакомый вам эльф? — вопросом на вопрос ответил я.

— На границе с Солнечным царством, — ответил он. — В Мглистом ущелье, где есть источник темного пламени.

— Хорошо, — кивнул я. — Тогда мы сможем отправиться сначала в Линчебург, забрать там нужный мне свиток и освободить задержанных светлых чародеев. Также я думаю, что там мы сможем и запастись провизией для дальнейшего путешествия. Если вы захотите продолжить путь со мной.

— А ты мне нравишься, мальчик, — усмехнулся Диего. — Там и решу, но возможно, что я продолжу путь с тобой. Кстати, а как ты смог договориться со стражниками?

— Я подчинил их своей воле, оказывается, что чародеи и не на такое способны, — ответил я. — Еще до рассвета мне не спалось, я обратился к Богам Света, и они мне ниспослали несколько могущественных заклинаний.

— Так ты клирик, что ли? — удивился колдун.

— Нет, просто один из них назвал меня сыном своим, — сказал я, посмотрев на вставшее солнце и на поляну, залитую солнечным светом. В тени и сумраке можно было различить силуэты многовековых деревьев. — Он сказал, что я могу обращаться к нему за помощью, и он сможет помочь мне. Но я полагаю, что злоупотреблять этим нет смысла.

— Старое уходит, приходит новое, — прошептал Диего. — Это было разумное решение, небожители не всегда добры к нам и вольны исполнить наши желания. Пророчество исполняется, Хелебор, и ты во главе сего угла. Ты тянешь за собой все остальные судьбы, было такое предначертано. Значит, время Последней Битвы настало.

— Ты уже говорил мне однажды это, да и не только ты. Жрецы тоже считают, что я теку в центре великой реки времени.

— Это же замечательно, значит, к Свету вместе с тобой сможем выйти и мы, — улыбнулся колдун, — те, кто пойдёт за тобой до самого конца. Не думаю, что Асмадеус может бросить тебя на произвол судьбы, поэтому и послал ко мне.

— На то он и наставник, — невесело хмыкнул я. — Завтракай, а я пока пойду, распоряжусь насчет лошади для тебя. Предстоит долгий путь. И про мантию я не забыл, — договорил я и подмигнул с последними словами.

— Лучше бы забыл, — простонал он и сверкнул алыми глазами.

— Нет уж, — на выходе крикнул я. — Ты должен быть мне под стать, если желаешь со мной путешествовать.

* * *

Выступили мы буквально к обеду, а если более точно, то уже через час. Диего одел новую мантию цвета лазоревого моря, с вышитой окантовкой по краям золотыми и серебряными нитями. По лазоревому полотну раскинулись острые ледяные линии, складывающиеся при ближайшем рассмотрении в причудливые ледяные бутоны с хрустальными каплями росы. Верхний край мантии все также скреплялся фибулой в виде ледяного дракона с сапфировыми глазами.

Когда я заметил, что Диего носил под своим старым плащом, я нахмурился и отошел к широкому ручью, что протекал недалеко от старого ритуального зала при Башне Верховного Колдовства, что находилась в Волглом лесу. Глядя на перекаты кристально чистой воды по каменистым порогам, я пытался представить внешний вид своего нового друга. По крайней мере, то, как бы я хотел его видеть. Придя к нелегкому для меня решению, я кивнул и, споро развернувшись, направился к верховым, пристукнув жезлом по выступающему из земли камню.

Взмахнув своим ледяным жезлом, засиявшим, будто чародейский светоч, я описал им окружность вокруг лошади, на которой уже восседал Диего. Он с испугом взглянул на меня, едва ощутив, что потоки магии и линии силы окутали его вместе с выносливой лошадью в кокон. Коротко вспарывая жезлом воздух вокруг, я стал быстро перемещаться по широкой окружности, выписывая петли. Мои чары, как позже я отметил, задели еще и верховых мечников.

После всех моих осторожных, но четко выверенных манипуляций внешний облик всех людей, попавших под действие чар, изменился в угоду моему замыслу. Под мантией колдуна стали заметны камзол с сорочкой под ним, брюки с кожаным ремнем и новые сапоги на высокой подошве. Все естественно темно-синее или светло-голубое с рисунком ледяных цветов или отмеченное ледяным драконом.

Командир отряда стражников, как и все остальные мечники, сидящие верхом на лошадях, получили облегченную защиту в виде куртки из драконьей кожи с металлическими вставками, легкую, но прочную мифрильную кольчугу с эмблемными накидками поверх. Также хлопчатобумажные брюки с кожаным ремнем и ножнами, инкрустированными драгоценными каменьями в зависимости от служебного ранга и звания. Мечи, выполненные из прочной гномьей стали, сверкали в солнечных лучах, явив миру знак ледяного дракона. На их маленьких щитах, способных защитить на скаку от стрел и неосторожных рубящих выпадов мечами, изображался герб Хелебора Геката, точнее, его рода.

Едва все изменения завершились, а солдаты заметили смену знаков и новое оружие, как все сидящие в седлах мгновенно склонили головы перед стоящим чародеем, опустившим жезл. Я очень устал, так как практически не контролировал потоки магии, льющиеся из меня и вокруг, но был доволен проделанной работой. Заклятье послушания, которое я применял до этого по указке Богов Света, было сметено, но мечники и лучники не спешили убить меня. Осторожно кивнув им и вяло улыбнувшись, я оседлал Винтеракса, зверя, нетерпеливо переминающегося с лапы на лапу.

Солдаты Азибанда во главе со своим командиром, как я позднее понял, приняли мое покровительство и уже сами согласились выступить в роли эскорта до крепости Линчебург. Так как путь до нее не занимал времени более четырех часов, мы не стали особо готовить провизию. В чересседельных сумках были только личные вещи, сухие мантии или плащи на случай пасмурной погоды, пара бурдюков с ключевой водой. В одной из сумок Диего я заметил его черную мантию служителя старых Богов Хаоса и деревянный черпак. Колдун все-таки приготовился к дальнему путешествию, мне от этого почему-то стало спокойно.

Я даже искренне улыбнулся ему, чувствуя внутреннее умиротворение.

Едва мы вышли из леса, ведя под уздцы лошадей, как тут же взяли прямой курс на крепость, минуя Топкую падь и Смрадный лес, прямиком к главному въезду на замковую территорию. В нашем эскорте нашлось место и для знаменосца, несмотря на то, что я не желал сейчас быть на виду, знамя моего рода было поднято вверх и подхвачено попутным ветром. Развивающееся на ветру лазоревое полотно с серебристо-ледяным драконом под яркими солнечно-лунными лучами было видно издалека, так как шест штандарта был двухметровым, а сам знаменосец ничуть не уступал шесту в длине. Этакая русоволосая жердь с длинными мощными руками.

Сам парнишка был худощав, но жилист. Его яркие голубые глаза, выразительно выделяющиеся на остроносом лице, взирали на окружающий нас мир с деланным спокойствием. Впрочем, спокойствие миру являли все вооруженные конники. В их окружении я чувствовал себя под надежной защитой рядом с тем человеком, с которым был не прочь провести всю оставшуюся жизнь. Тогда я совсем не чурался этих мыслей, также как и не знал, какие мысли обуревали колдуна.

Большую часть пути до крепости мы провели в молчании и спокойном созерцании окружающей нас природы, быстро сменяющейся перед глазами, так как изначально был взят весьма быстрый темп передвижения. Выносливые лошади выглядели так, будто совсем не чувствовали седоков под собой и могли пробежать таким образом еще столько же километров. Их потные тела быстро передвигали мощными ногами, с большой скоростью сокращая оставшееся расстояние до крепостных стен владений Азибанда Хромого.

На второй половине вполне спокойного пути нам встретилось стадо оленей, а затем волчья стая. Охотиться мы были не расположены, поэтому проскочили мимо, почти не обращая внимания на свежее мясо в округе. Остановились мы всего лишь один раз, чтобы дать некоторое время лошадям и коням отдохнуть. Впрочем, мы и сами были не прочь подкрепиться в тени раскидистых тополей и сосен, скрывших под собой палящее солнце, взошедшее в зенит. Двое солдат отвели лошадей поближе к реке и набрали воды, пополнив запасы. Мы развели небольшой костер и в котле средних размеров сварили легкую похлёбку из вяленого мяса оленя, зарубленного еще возле Волглого леса, и прихваченных пары-тройки горстей гречневой крупы.

Благо, что Диего догадался захватить с собой мешочек с солью, она оказалась необходимой, так как к похлебке было решено запечь и речной рыбы, наловленной за время варки. Диего и командир отряда вытащили из мешков посуду и разлили похлебку на каждого, покуда запекались караси и омули. Рыба оказалось крупной и, на мой взгляд, могла еще некоторая её часть остаться нетронутой.

— Сэр, — проговорил командир отряда, подойдя ко мне и протягивая глиняную чашку с дымящейся похлебкой. — Мы желаем продолжить путь с вами, несмотря ни на что.

— Что ж… — протянул я, улыбнувшись ему и принимая чашку. — Нечто подобное я предполагал с самого начала. Заклятье слетело, как вижу.

— Мы желаем служить вам, — вновь проговорил он, опускаясь передо мной на одно колено.

— Кто это «мы»? — только и смог произнести я, поперхнувшись.

Внимательно посмотрев на мужчину средних лет, я задумался, окидывая его взором с головы до ног. Ответ требовалось дать немедленно и заключить вассальную клятву, чтобы предыдущая клятва перестала действовать. Это было достаточно ответственно возложить на себя обязанности сюзерена для человека, который вполне мог годиться мне в отцы.

— Все мы, — только сказал и кивнул на споро жующих солдат.

Передо мной стоял, преклонив одно колено, мужчина лет сорока-пятидесяти. Его антрацитово-черных волос еще не успела коснуться седина, ни единым клочком. Его синие глаза, умудренные жизненным опытом, смотрели на меня с надеждой. Мужчина держался гордо, даже воспринимая эту ситуацию как данность. Ни его широкие плечи, ни прямая спина, ни разу не поникли, это могло говорить лишь о том, что решение мужчины было твердым и действительно хорошо обдуманным. Это-таки подтолкнуло меня к решительным действиям.

— Как вас зовут, капитан, — сказал я, впившись твердым взглядом в его глаза.

— Мелиорх Ал’Дегран, — почтительно ответил он, склонив голову.

— Вы королевских кровей, — произнес я, выгнув бровь в немом изумлении.

— Да, сэр, — просто кивнул Мелиорх. — Но от моего рода уже давным-давно ничего не осталось, да и от королевства тоже.

— Что ж… — вновь протянул я, собираясь с духом.

Еще раз внимательно окинув его взглядом, я всё-таки решился. Взяв в руки жезл, я медленно, будто нехотя, встал на ноги.

— Я, Хелебор Дис Эйр Гекат, принимаю тебя, Мелиорх Ал’Дегран, под своё покровительство и обязуюсь сохранить вверенный мне род, — четко проговорил я твердым совершено не эмоциональным голосом. — Волен ли ты, стать моим Стражем?

— Я, Мелиорх Ал’Дегран, добровольно вверяю себя и свой род под покровительство Хелебора Дис Эйр Геката, чародея несущего Свет, — ответствовал командир отряда, склонив голову и не поднимая ее боле без моего разрешения. — Отныне воля моя в руках господина.

— Хорошо, — проговорил я, осеняя жезлом плечи мужчины. — Волей сюзерена, моей волей, ты назначен Стражем Лорда Гекат, — закончил я посвящение и, улыбнувшись, поднял мужчину с колен. — Поднимись, Мелиорх, и служи мне верой и правдой.

— Благодарение Свету, — произнес преклонивший колени Мелиорх, не решаясь подняться. — Клянусь служить верой и правдой на благо рода Гекат, сэр, — договорил он и поднялся на ноги.

Я обнял его за плечи и отошёл с ним к реке, в надежде, что смогу побольше узнать о нём и, возможно, подружиться с ним. Диего, в это время окончивший с трапезой, внимательно наблюдал за нами спускающимися к речному берегу, где пасущихся лошадей охраняли двое солдат. Я отправил их к костру, освобождая на некоторое время.

* * *

В течение следующих двух часов мы приблизились к крепостным стенам, которые стали заметны на горизонте невооруженным взглядом. Но все же до Линчебурга была еще добрая сотня лиг. После разговора с Мелиорхом, я стал относиться к нему ещё лучше, и моё к нему отношение изменилось в лучшую сторону. Ал’Дегран оказался добрым малым с отменным чувством юмора. В путешествии он, как и все остальные коники, старался держать маску безразличия и разум в хладнокровии. Но в минуты отдыха на стоянке каждый из них отпускал сальные шуточки и весьма пошлые анекдоты. К моему удивлению Диего тоже смеялся в открытую, несмотря на то, что его возраст этого не позволял.

Мелиорх и Диего в пути старались держаться рядом, один по левую, второй по правую руки. Совсем ещё юный мальчишка, едва научившийся орудовать мечом, держался позади меня со знаменем. Остальные по двое с каждой стороны, образуя своеобразное неполное строевое каре.

Со знаменосцем я успел познакомиться тогда же, на привале. Это был длинноногий русоволосый мальчишка с ярко-голубыми глазами, глубоко посаженными на остроносом лице. Его кожа была бледной, что меня поразило — под таким-то палящим солнцем. У него не было меча, только кинжал и короткая сабля, заткнутая в ножны за спиной. Родители дали ему имя — Вильгельм Гузаир из рода Торекул. Как я позднее выяснил, он был потомком старого рода степных князьков к югу от владений Азибанда, к которому его продали за долги. Он очень надеялся, что мне удастся освободить его от зависимости. Я же представлял свою встречу с тем, кто мог бы занять место почившего головореза.

— Диего, ты говорил, что Азибанд умер, — начал я, но был прерван.

— Да, сэр, — кивнули Мелиорх и Вильгельм враз.

— Хелебор, ты должен знать, что умер он не так уж и давно, — сказал Сандорс, недобро посмотрев на перебивших меня людей. — Должно быть, завтра уже будут его хоронить.

— Я полагаю, что мы сможем остаться и на похороны, — проговорил я задумчиво. — Свиток найти будет не проблемно, но вынести его за пределы города — проблема, которую нам придётся решить.

— Какой свиток? — не понял колдун, внимательно глянув на меня.

— О, это длинная история, — ответил я, улыбнувшись. — Если тебе действительно интересно, то я в принципе могу рассказать.

— Интересно! — воскликнул Мелиорх вместо колдуна. Диего фыркнул, но всё-таки промолчал. — Не тот ли, о котором ты говорил нам на лесной поляне, когда мы тебя окружили?

— Тогда я вам сказал частичную правду, — ответил я, тяжело вздохнув, но улыбка всё-таки с лица не исчезла, то есть не перестал улыбаться. — Да и сейчас не думаю, что отвечу именно так, как вы этого жаждете. У меня Обет и Клятва, поэтому не всё, что нужно, я смогу сказать.

— Мы слушаем, — ответил Диего, сердито посмотрев на командира отряда и знаменосца. Те решили промолчать, но их взгляды были красноречивее любых слов.

— Хорошо, — кивнул я и задумался, собираясь с мыслями и духом.

Ясени и тополя вокруг нас пестрели зеленоватыми и мутными листочками, вытеснив широкоствольные сосны и дубы. Природа вокруг становилась всё более яркой и интересной, верховая езда под куполом насыщенного синевой неба стала захватывающей, более не было чувства давления и тяжести извне. Одна из чистых прозрачных рек текла где-то справа от нас, то появляясь с весёлым журчанием и игривыми всплесками водной глади от снующих рыб, то исчезала, даруя нам, несколько минут тишины, чтобы в следующий миг вновь появится в поле нашего зрения и слуха.

Между деревьями стали появляться жирные, откормленные минеральными веществами, кусты с ярко-изумрудными листьями. Земля здесь была явно плодородная и богатая на урожай, звери и птицы всё чаще мелькали у нас на глазах, появились насекомые, но отчего-то они нам не досаждали. Ярило уменьшил свой пыл, солнечная колесница стала клониться к закату. Поднялся слабый ветерок, потянувший за собой вечернюю свежесть. Было решено в следующей речной долине остановиться, чтобы напоить лошадей и подкрепиться самим. Благо, запечённая рыба и отвар сладких трав ещё остались.

Разводить костёр мы не стали, незачем привлекать излишнее внимание к приближающемуся отряду. Я не знал, чего ожидать от крепостных стен, поэтому мы расположились в лоне маленькой берёзовой рощицы. Хорошего строевого леса на нашем пути более не встречалось, только маленькие перелески и подлески, пестрящие в основном вековечными мудрыми ясенями, липой, осиной и ягодным кустарником. С дождями в этом году было плохо, поэтому грибы не встречались, наверное, ещё не сезон.

Винтеракс, едва мы обосновались на лужайке, где чувствовалась сырость реки и, разложив нехитрый скарб, увёл коней и лошадей к воде. Рыкающий зверь медленно, будто с опаской, вошёл в воду. Лошади легли возле берега, а кони вошли вслед за Винтераксом. Весело пофыркивая, они брызгались водой. Наблюдая за игрой животных, я ухмыльнулся.

— Ты нам так и не рассказал, что за свиток тебе понадобился, — сказал Вильгельм, разделывая запечённую рыбу. Второй солдат с каштановыми волосами помогал разливать отвар и разносить блюда.

Диего оценивающе посмотрел на знаменосца и хмыкнул, приняв от широкоплечего солдата чашку и кубок с отваром, кивнул и уткнулся в гримуар, взятый у меня. Заклинания школы земли пришлись ему по вкусу, он потихоньку шевелил губами и вскидывал руку, выписывая пасы. Его посох лежал в ногах.

Мелиорх в это время натачивал меч со знаком дракона, подаренный мною. Он сидел, опершись на седло и не отрываясь, методично выравнивал шероховатости после короткой стычки с громовой ящерицей ранее.

Остальные солдаты спокойно жевали рыбу, вытянув ноги и откинувшись на сёдла, лежащие в тени берёз. Дальше на ветру поскрипывали ивы, качая своими гибкими ветвями в каком-то тайном, только известном им, танце. Я всё-таки решился, наблюдая, что все делают вид, будто им это не интересно.

— В подвалах башни Сумрака сокрыт древний манускрипт, позволяющий магу или чародею призывать теней павших воинов, — начал говорить я. — Тени могут помочь в решающий миг переломить ход битвы или войны. Заклятье такое же древнее, как и сам свиток, содержащий его. Нужна подготовка и достаточно могущественная сила воли, чтобы произнести этот длинный катрен.

Мало, кто способен произнести его. Не каждый маг или чародей, а только потомки очень древних могущественных кровей. Я один из таких, как вы могли бы догадаться. Светозар Ливангуриэль тоже желает заполучить этот манускрипт, но он даже не представляет, как тот должен выглядеть, а мне это известно. Так как я общался с человеком, его схоронившим в кладке этой башни. Адепт Старой Религии, принявший меня в Орден Светлейшего Волхования Суть Меняющего. Он был одним из строителей-магов, которые в свою бытность воздвигли эту башню. Данный манускрипт хранился в их семье, как самая настоящая реликвия, и передавался от отца к сыну многие поколения после смерти создателя свитка. Верховный чародей — Агамемнор Туриэльский, глава Академии Тайных Искусств, тот, кто запечатал Бога Хаоса — Ашерона Фистазадиолона. Более я вам не скажу, не имею права, — закончил я и закрыл глаза.

В горле пересохло, но огненная пытка в голове — мигрень, сжимающая череп, словно обруч — моя старая подруга вернулась. Мне в такие мгновения было не до воды и не до еды, было лишь одно желание — зарыться под землю, чтобы наконец-то погрузиться в тишину и покой. Однако никто из солдат и друзей не проронил и слова, стихли даже звуки жующих челюстей и стук деревянных вилок по стенкам глиняных чашек.

Впрочем, на сей раз, это была не обыкновенная мигрень. Внутренним взором перед собой я увидел тёмный сгорбленный силуэт, подходящий ближе и принимающий всё более зловещие очертания. Появились рога и копыта, хвост и борода, а также огненные пропасти вместо глаз. Передо мной появлялся тот, кого наивно считали побеждённым или хотя бы обезвреженным.

Передо мной стоял и усмехался ни кто иной, как Ашерон собственной гадкой персоной. Имя Бога Хаоса было запрещено поминать всуе, но я об этом запамятовал. Чертыхнувшись, я зажёг ярким искристым светом свой жезл и направил его прямо на Фистазадиолона. Он ухмыльнулся и распростёр объятия со словами:

— Я жду тебя, мальчишка, — пахнуло от него нестерпимым жаром. — Склонись передо мной и мир вместе с любимым человеком станут твоими.

— Я отрекаюсь от тебя, Ашерон, — сказал я твёрдо, в моём голосе чувствовались металлические нотки. — Ты не имеешь надо мной силы, покуда я иду в Свете, покуда я и есть сам Свет.

— Ты наивен, Гаритос, — захохотал силуэт легендарного Бога, свергнутого и запечатанного отдельно от трона и регалий. — Лишь мне решать, светильник, будешь ли ты покладист или станешь и далее дерзить мне. Склонись, дабы стать владыкой мира.

— Нет, — только сказал я, вскидывая жезл и начиная выводить звучный и очень длинный катрен. Изображение Ашерона начало рябить и плыть, едва всполохи света, срывающиеся с жезла, ударяли его в грудь. — Ты не имеешь надо мной власти! — воскликнул я и последним ударом освободил своё сознание от тёмного поселенца. С ментальным блоком нужно было что-то делать.

Что сие было передо мной, я не знал и сам, но такого более не должно было произойти. Никто из сидящих людей вокруг меня так и не заметил того, что произошло со мной. Молчание, повисшее между нами, было прервано, едва все переварили услышанное. Заговорили все разом, перебивая друг друга и ссорясь из-за пустяка. Порядок навести было сложно.

— Энд’Вар, — пробормотал Диего, потирая переносицу. — Теперь я действительно уверен в том, что ты Несущий, — прошептал он, возвращаясь к тексту гримуара.

— Война Завершения, — кивнул Мелиорх, сидящий недалеко от колдуна. — Рядом с ним Свет, те кто идёт с ним, идут в Свете.

— Неожиданно, правда, — протянул Вильгельм, кивнув в мою сторону. — А ведь мы, не зная толком, кто он есть на самом деле — пошли за ним. Это ведь о чём-то должно говорить, ведь так?!

— Несомненно, — сказал Мелиорх и прикрыл глаза. — Несомненно, его ведёт великая река, а значит, нити нашей судьбы сейчас, прочно связаны с предначертанными ему действиями. Это действительно объясняет многое.

— Что ж, утро вечера мудрее, — осторожно проговорил Диего. — Пожалуй, нам следует остаться здесь на ночь и с новыми силами, с утра въехать под стены крепости.

— А я так не считаю, Диего, — отрицательно качнул я головой. — Время ещё есть, мы можем спокойно провести эту ночь под периной кроватей.

— Тебе виднее, несущий, — ответил он и склонил голову.

Остальные хотели последовать его примеру, но я взмахом руки пресёк эти действия. Друзья не должны были служить мне, я считал это неправильным. Пока в моих руках не была Чаши Смерти и Ока Мира, никто не должен был склоняться предо мной. Никто кроме Верховных колдунов или чародеев, ибо я по силе рода выше любого из них на ступенях иерархии. Так было заведено с Предначальных Времён. «Но почему Тёмный Дух назвал меня другим именем?, — билась мысль у меня в голове. — Неужели я являюсь чей-то реинкарнацией и память прошлой жизни мне не доступна?». Только эти два вопроса мешали мне спокойно наслаждаться вечерними сумерками, небо стало сереть — набегали тучи, скоро должен был пойти дождь, впервые за всё лето. Чувствовалось, что это будет не просто дождь, а самый настоящий ливень. Нужно было поторапливаться, к счастью, заметил это не только я.

— Ребята, сворачиваем лагерь, — крикнул он, — скоро начнётся ливень. Хорошо бы успеть попасть в Линчебург, пока небо не расцветили всполохи молний.

— Да, мой дорогой друг, — кивнул я, потихоньку поднимаясь на ноги. — Такая опасность существует, но я постараюсь удержать воздушные массы, чтобы нам не пришлось стыдиться своих грязных одежд.

* * *

Уже через пятнадцать минут мы подъезжали к воротам. Дубовые створки, обитые железными листами, стояли наглухо закрытыми. В надвратной башне и на стене виднелись мельтешащие стражники с копьями и луками. Я надеялся на радужный приём, но такого видимо, не суждено было увидеть. Не въезжая на мост, я взмахнул рукой и наш отряд остановился. Факелы на стенах крепости отбрасывали блики на нас и моё знамя. Маленькая дверь в воротах отворилась, и мы увидели силуэт человека, вышедшего нам навстречу. Он остановился под защитой стены, я спешился и вышел к мосту, остановился перед мостом.

— Кто вы и зачем пожаловали? — недружелюбно спросил силуэт мужским голосом.

— Хелебор Дис Эйр Гекат, — спокойно сказал я, склонив голову. — Надеялись, что найдём пристанище от надвигающегося ливня под защитой этих стен. С кем имею честь говорить?

— Мастер Ашкенази, — сухо ответствовал мужчина, отодвинув капюшон плаща, чтобы я смог разглядеть его лицо. — Пройдёмте к месиру Францельману, он ждёт вас.

Я коротко кивнул и дал знак остальным спешиться. Злить неведомого мне Францельмана мне не хотелось, да и его сподручного Ашкенази. Винтеракс дождался, когда лошади избавятся от своих седоков и коротко рыкнул, призывая их к порядку. Мелиорх и Диего встали слева и справа от меня, знаменосец сзади ни на миг, не отпуская знамени моего рода. Ворота стали потихоньку открываться вовнутрь, я и мои друзья последовали за мастером Ашкенази. Солдаты выстроились попарно, за моей спиной, точнее, за спиной Вильгельма. Винтеракс точно также выстроил и лошадей, кони Мелиорха и Диего шли слева и справа от него.

Такой своеобразной процессией мы и вошли во внутренний двор крепостной стены. Здесь лошадей ждали конюхи, я надеялся на скорейшее приветствие, ужин и тёплую кровать. Винтеракс повёл вверенных ему животных вслед за удаляющимися конюхами. Мастер Ашкенази вёл нас дальше — в клуатр донжона, где восседал неведомый мне месир Францельман. Цитадель замка и городская ратуша находились по правую руку от меня, сейчас они были темны, ибо ни одного светящегося окна не было видно. Все готовились к ужину и ко сну.

— Мистер Гекат, — проговорил сопровождающий, — вам необходимо будет выбрать, с кем вы предстанете пред очи месира Францельмана. Мы не имеем возможности принять всех за раз.

— Хорошо, — кивнул я, хмурясь. — Ал’Дегран и Сандорс идут со мной, остальные останьтесь в клуатре.

— Есть, сэр, — проскандировали солдаты и перестроились в круг, остановившись посредине внутреннего двора.

— Следуйте за мной, — бросил Ашкенази и поднялся по крутым ступенькам центрального входа в донжон. Я и мои друзья последовали за ним.

* * *

— Стойте здесь, — сказал мастер Ашкенази, и вошёл в кабинет, перед которым мы остановились.

Обстановка приёмной комнатки, в которой мы находились не отличалась изящностью или роскошью — всё по-спартански скупо и только по предназначению без украшательств и безделушек. Сразу было видно, что здесь не хозяйничают женщины, слуг видно не было. Окна, как такого, тут тоже не было — вместо него тут находилась бойница с драпировками, климат тут был тёплый даже зимой. Недалеко от хода в кабинет по правой стене расположился камин, портал которого был сложен из природного камня и выкрашен известняком.

Я сидел на деревянном стуле за дубовым длинным столом, казалось, будто именно за ним и обедает протектор крепости. Возможно, тут проводились какие-то совещания или собрания. Мне это было не интересно, так как мой мозг сейчас занимали совсем другие мысли. Я очень надеялся, что приём у Францельмана не займёт много времени и не будет слишком подозрительным, всё-таки в такие времена нельзя было забывать об осторожности.

— Входите, — проговорил сопровождающий, открывая двери. — Месир Францельман ждёт вас.

Мы вошли вслед за мастером. Обстановка кабинета протектора тоже мало чем отличалась от приёмной и всей обстановки донжона, просто и со вкусом. По-спартански просто.

— Здравствуйте, месир, — проговорил я, склонив голову. Диего и Мелиорх отвесили глубокий поклон. — Благодарение Свету, что мы всё-таки были приняты. Да, осияет вас Свет и ваш меч, месир.

— Благодарение Свету, что вы пришли к нам, — кивнул протектор. — Садитесь, сэр. Ваши друзья могут встать.

— Спасибо, месир, — улыбнулся я и сел за стол, как только сел сам протектор.

— Позвольте поинтересоваться именами ваших друзей, сэр, — спокойно проговорил Францельман.

— Извольте, — улыбнулся я. — Диего Сандорс по правую руку и Мелиорх Ал’Дегран по левую руку.

— Колдун и Страж, полагаю, — прищурился Францельман. — А ваше имя, мэр?

— Хелебор Дис Эйр Гекат, месир, — ответил я, сдерживая маску на лице. Пришлось говорить любезным голосом, чтобы не выдать своего волнения.

— Приятно познакомиться, — улыбнулся протектор, протягивая мне руку для рукопожатия. — Зовите меня Артуром, Хелебор. Для остальных я — месир Артур Джером Францельман, лорд-протектор Северных прогалин и Смрадного леса.

Я пожал протянутую ладонь, кивнув. Мысленно отпустив сдерживающее заклятье, я с благоговением увидел в слюдяном окне хлынувший ливень. Где-то далеко сверкнула молния и громыхнуло. Францельман нахмурился, но продолжил разговор:

— И что же привело вас к нам, мистер Гекат.

— Надвигающийся ливень и потребность в пополнении запаса провизией, — ответствовал я, погрузившись в свои мысли. — Да, и место для ночлега нужно.

— Хорошо, — осторожно кивнул протектор, — вы можете остановиться у нас. Сколько вы планируете путешествовать, чтобы мои подданные смогли собрать для вас всё необходимое?

— Диего, сколько составит времени путь до Солнечного царства? — спросил я, повернувшись к нему.

— Примерно трое суток, Хелебор, — сказал он, внимательно глядя на лорда. — Если нас не задержит ливень, конечно.

— Ну, вот и славненько, — улыбнулся Артур. — Полагаю, что Цвейг проводит вас к вашим комнатам. Ужин будет через два часа.

— Благодарю вас, Артур, — кивнул я, поднимаясь. — Да, хранит вас Свет.

— И вас, мистер Гекат, — окончил он прежде, чем мы вышли за дверь. — И вас, несущий…

* * *

Комнаты нам выделили в мужской половине. Убранством ни одна из них не отличалась, за исключением той, которую я делил с Мелиорхом и Диего. Она была больше остальных и в ней также были портьеры на бойницах. В комнате имелся письменный стол и пара гобеленов, камин и ковёр на полу. Вполне обжитое помещение. На кроватях поверх одеял лежали покрывала. На столе чадил пятирожковый ажурный подсвечник. Имелась и полка под книги и стенной стеллаж под одежду, закрывающийся занавеской.

Сильно распаковываться мы не стали, но лишние вещи с себя сняли. Слуги, приглашённые Цвейгом, принесли широкие тазы и кувшины с тёплой водой, чтобы могли смыть с себя пыль с дороги. Одна из служанок держала три белых хлопчатобумажных полотенца по краям расшитые орнаментом, который мне был не знаком.

— Оставьте здесь, — сказал я, — как только мы вымоемся, вы их заберёте.

— Хорошо, — ответила самая высокая и полненькая женщина в свободном платье, остальные носили передники поверх сарафанов. Следом за ней вышли остальные девушки.

— Вы хотите сказать, что они сами бы мыли нас? — изумился я, заметив с каким лицом уходила главная женщина.

— Да, — просто кивнул Мелиорх. — Это порядки, которым следует народ прогалинцев с древних времён.

— Очень странные порядки, — вздохнул я. — Неужто у них нет чувства стыда?

— Это понятие им чуждо, — ответил Диего. — Они даже в парной или в бассейне ведут себя также, моются и женщины, и мужчины вместе.

— О, Боги! — воскликнул я, подняв глаза к потолку. — Я очень надеюсь, что здесь мы надолго не задержимся. Иначе я свихнусь.

— Многие привыкли к этому, — сказал Мелиорх, сняв рубашку. Девушки помогли ему с застёжками плаща, накидкой и кольчугой. — И ты привыкнешь, помяни моё слово.

— Ну, это уж дудки, — фыркнул я, закатив глаза. — Моемся и собираемся на ужин. Я сильно хочу спать.

— Не ты один, — зевнул Диего, наклоняющийся над тазом. — Поможешь?

— Конечно, — ухмыльнулся я и щёлкнул пальцами.

Кувшины с водой зависли в воздухе, время от времени поливая голову и спину. Вода, которая разбрызгивалась на пол, исчезала тут же.

— Спасибо, — хором воскликнули друзья, энергично натирающие шею и плечи.

Я только улыбался, глядя на них и их в принципе симпатичные тела. Наблюдая, как струйки воды убегают по телу вниз. Красивое зрелище, но времени было мало, поэтому я прервал сеанс любования и стал раздеваться сам.

Вода была тёплой, но для разгорячённых дорогой тел она казалась прохладной. Энергия приливалась в уставшее тело с каждым ленивым движением. Окончившие мыться раньше, Диего и Мелиорх, помогли натереть спину. Я немного смутился, но виду не подал. Как и желания тела решил всё-таки контролировать, чтобы ненароком не выдать своей симпатии. Потому что к такому повороту не готов был даже я.

— Спасибо, — улыбнулся я, когда с водными процедурами было покончено. Сменив нижнее бельё и рубашки, мы облачились в те же брюки и сапоги. Накинув на плечи мантии, закреплённые драконьими фибулами. У каждого она была своей неповторимой.

— Пойду скажу, что мы закончили, — сказал Мелиорх, расправив мантию. Я кивнул, посмотрев на песочные часы, точнее, на их временную шкалу деления. Прошёл только час до ужина, можно было уже в принципе выдвигаться, так как мы были приглашены на ужин к лорду-протектору. Опаздывать было бы кощунственно.

— Мы идём на ужин, — ответил я, — девушки, я думаю, стоят за дверью. А нам бы поторопиться в трапезную, чтобы не опоздать. Без проводника мы можем и заблудиться по дороге.

— Хорошо, — кивнули друзья и направились вслед за мной.

Вечер обещал быть скучным. А мне ещё нужно было решить, как добраться до башни Сумрака, чтобы забрать свиток. Так как чувствовалось, что здесь Артемизия Белиал имела своё влияние. Всё-таки граница со светлыми государствами, да и с Черноречьем тоже. Линчебург оставался нейтральным местом между враждующими сторонами. И это было нехорошо, так как попадаться на глаза до поры до времени я не желал ни тем, ни другим.

Да и с ментальным блоком нужно было что-то решать. Существовала методика по сокрытию разума от влияния и вторжения извне, но я не знал её дословно. Мне требовался учитель, а где его найти, я не знал. Обращаться к друзьям за советом зарёкся, они не должны были знать о том, что ко мне может приходить Бог Хаоса, печати на узилище коего стали ослабевать.