Молодое кьянти (гет)

Никколо в который раз был в Форли по делам. На своем вороном коне он въехал в город, в седельных сумках лежали несколько бутылок молодого тосканского вина — кьянти. Он намеревался угостить этим вином саму властительницу Форли — Катерину Сфорца. Никколо деловито посмотрел на аккуратно уложенные бутылки. Вроде бы все цело.

Никколо со своей небольшой кладью направился в покои Катерины. Он низко склонился перед ней.

— Ах, Макиавелли, это вы, — воскликнула Катерина, внимательно смотря в его глаза.

— Я, — коротко ответил Макиавелли.

— С чем пожаловали?

— Я привез вам ведомости из Флоренции. И шесть бутылок лучшего тосканского вина. Это молодое кьянти, я думаю, вам оно придется по вкусу.

— Отлично, давайте отведаем его вместе, — Катерина подошла к небольшому дубовому шкафчику и достала оттуда два хрустальных бокала. Она поставила их на письменный стол.

Никколо распаковал свою сумку и выудил из нее слегка пузатую бутылку лучшего кьянти. Черно-красное вино легко переливалось в свете свечей. Никколо с небольшими усилиями откупорил бутылку. Вино полилось в бокалы, и Катерина указала Никколо на небольшой диванчик. Никколо сел, рядом же устроилась сама синьора Сфорца.

Никколо сделал первый глоток. Право же, кьянти — его любимое вино. Синьора Сфорца тоже отпила немного. И довольно зажмурилась, улыбаясь Никколо.

— Хорошее, благородное вино, — заметила она.

— Да, с лучших тосканских виноградников, — с какой-то гордостью за родную страну сказал Макиавелли.

— Право же, отличное, отличное вино. Я выпью еще бокальчик, если вы не возражаете, — сказала Катерина.

Бокал за бокалом, и вот они оба уже изрядно пьяны. Никколо чувствует, как кровь приливает к его щекам. Щеки Катерины тоже розовеют от выпитого вина. Никколо хочется сделать что-то особенное. Он ставит бокал на небольшой резной столик и прикасается к руке Катерины. Катерина улыбается. И тоже отставляет бокал. Уже опустевший, впрочем.

Никколо заключает Катерину в крепкие, но бережные объятия. Катерина не вырывается, она уже слегка захмелевшая и расслабленная. Никколо целует Катерину в шею, и она выдыхает, а он продолжает, покрывая поцелуями ее предплечья и кисти. Он задерживается на ее тонких длинных пальцах с ухоженными ногтями. Целует ее ладонь и прижимает эту руку к своему сильно бьющемуся сердцу.

Катерине чуть за тридцать, Никколо — двадцать четыре года. Он уже дипломат, а еще у него жена и ребенок. Но его это не останавливает.

— Давайте поговорим о политике, — со смехом отстраняется Катерина.

— Давайте. Флоренция готова предложить помощь Форли в любом деле. Наши государства дружественны, и мы поддерживаем ровные отношения с Миланским герцогством и Неаполитанским королевством. Мы — независимая республика Флоренция, и... — Никколо не договаривает, ведь его глаза, карие с золотым ободком, затуманены вином.

— И что? — спрашивает Катерина, изогнув бровь. Ее щеки все еще горят краснотою.

— И... И кажется, я забыл, что хотел сказать, — усмехается Макиавелли.

Катерина прижимается к Никколо всем телом, и тот гладит ее по вьющимся темным волосам. Он целует ее в лоб и пытается потянуться к губам. Катерина уклоняется, и поцелуи Никколо попадают то в щеку, то в шею. Наконец, он резко прижимает свои губы к ее. Горячо. Никколо с исступлением целует Катерину, и они, хмельные, предаются страсти прямо здесь, в комнате. Ложем им служит небольшой диванчик с мягкой обивкой.

* * *

На следующий день у Никколо похмелье. Катерина Сфорца вызывает его в свои покои, и они опять пьют вино. Никколо даже перестает чувствовать головную боль, когда эта страстная женщина снова отдается ему. За дверями кто-то ходит, но никто не слышит шума. Никколо рад, что все происходит именно так.

Но праздник не вечен. Никколо уже пора ехать, он собирается в дорогу. Оставшееся вино он подарил Катерине, и оно заняло свое место в ее шкафу, в котором, кроме личных вещей, стоят и другие дорогие вина, белые и красные, а также розовые. Кажется, Катерина собирает коллекцию из вин. И тосканские вина Никколо очень хорошо ее дополняют.

Но Катерина провожает Никколо, выйдя на огромный двор, где тот уже готовит коня к отъезду. Ее длинные волосы развеваются по ветру. Никколо вздыхает, опуская глаза.

— Никколо, не уезжайте, — говорит Катерина с мольбой в голосе.

— Я должен. Должен повидать свою Флоренцию, — отвечает Никколо грустно.

— Почему? Вы не можете подождать еще пару недель? — спрашивает Катерина.

— Могу. Что ж, ради вас я остаюсь, — и Макиавелли берет ее за руку, замечая золотое кольцо с камнем — довольно большим, переливающимся в свете луны.

Никколо забирает с коня свою немногочисленную кладь и отправляется в отведенную ему комнату. Катерина тенью следует за ним. Они садятся на кровать Никколо и предаются любовным играм. Никколо целует Катерину везде, куда может дотянуться. Он беззастенчиво раздевает ее и любуется ее фигурой. Ей слегка за тридцать — самый интересный возраст у женщин. Его не смущает, что она старше его. И она отдается ему с болью и горечью, ведь скоро им предстоит расстаться.

* * *

Тянутся дни за днями. Никколо и Катерина почти все свободное время проводят вместе. Маккиавелли настолько стал силен в науке любовной страсти, что Катерина получает с ним незабываемое удовольствие. Он прекрасно научился целоваться, и иногда Никколо и Катерина попросту часами сидят где-нибудь в укромном уголке и предаются поцелуям. Никто не знает об истинной природе их отношений, ибо они вынуждены скрываться. Хотя про Никколо и Катерину уже ходят сплетни.

— Вы слышали, милочка? Этот приезжий флорентиец каждую ночь развлекается с нашей синьорой.

— Говорят, она влюблена в него.

— А может, это он влюблен в нее?

— Слушайте, я видела их. Они постоянно целуются.

— Что же будет с Форли, если этот юнец женится на синьоре? Он же явно не аристократ.

— Вы слышали, дорогая? Этот Макиавелли — совершеннейший бездарь в политике, а еще мнит себя дипломатом.

— Он любовник хозяйки, и только они вдвоем не знают, что об их отношениях известно всему Форли.

И Никколо слышит эти досужие разговоры, но со свойственным ему тактом не обращает на них внимания. Пусть шепчутся, их дело. А он занимается тем, что рассылает письма во Флоренцию и другие города. Он уже уведомил республику, что задерживается на две недели, но пообещал, что добудет ценные ведомости об обороне Форли. И еще об армиях, которые ждут своего часа.

* * *

Никколо писал очередное письмо, когда к нему подошла Катерина. Подобралась она сзади, и, услышав ее дыхание, Никколо разволновался и поставил кляксу. Он с сожалением посмотрел на испорченный лист, пока Катерина подходила к нему поближе. Никколо опустился перед ней на колени и взял ее руки в свои.

— Я рад, что остался, — прошептал он.

— Я тоже рада, что вы остались, Макиавелли, — проговорила Катерина заговорщицки.

Снова обнимаясь и целуясь, они потеряли счет времени. Вдруг маленькая служанка зашла в комнату и увидела их. Никколо прижал палец к губам, умоляя служанку никому не рассказывать об увиденном. Служанка сдержанно кивнула и принялась теребить свою юбку, нервничая, затем пробормотала: "Да, синьор" и быстренько выбежала из комнаты.

Никколо провел рукой по бархатистой ухоженной щеке Катерины.

— Никто не должен знать о нас, — шепнула Катерина.

— Никто и не узнает, — сказал Никколо беспечно.

— Вы любите меня, Макиавелли?

— Люблю, — выдохнул Никколо и прижал ее к стене, обнимая бережно и нежно. — А вы?

— Я не могу не любить вас, Никколо. — сказала Катерина тихо.

И они снова долго целовались, презрев все запреты.

* * *

Наступил долгожданный день отъезда Никколо. Он собрал все свои вещи, обсудил наконец-то с Катериной все политические вопросы и двинулся в тот самый двор, где его уже ждали конь и охрана. Он повесил сумки на коня, и вдруг почувствовал, что за ним кто-то стоит. Никколо Макиавелли обернулся. Конечно, это была Катерина.

В нежно-желтом платье она походила на синьору со старинной картины.

Никколо улыбнулся ей почти в последний раз.

Катерина бросилась в его объятия, и он прижал ее к себе, крепко и любовно.

— Почему вы уезжаете, Макиавелли? Женитесь на мне. Я разведусь с мужем, и буду вашей, только вашей, — страстно выдохнула Катерина.

— Я хочу, я страстно желаю развестись с женой и обладать вами. Но сначала мне нужно во Флоренцию, дабы развод свершился, — говорит Никколо, нежно обнимая Катерину.

— Вы, вы — надежда моя, моя жизнь, моя любовь, — пылко отвечает Катерина. Никколо целует ее в макушку.

— Мы будем вместе, дорогая синьора Сфорца. Дайте мне немного времени, — говорит он.

Он уезжает. Катерина провожает его затуманенным слезами взглядом.

Проходит несколько месяцев. Никколо приезжает в Форли снова, уже как свободный человек. Несмотря на мезальянс, их свадьба с Катериной проходит пышно и с множеством гостей.

Катерина в светлом платье, а Никколо в черном одеянии. Они держатся за руки и влюбленно смотрят друг на друга. Никколо целует свою прекрасную жену в губы при всех, теперь уже не скрываясь.

Он счастлив.